посвящается этому дню 30. 01. 2020





Еще немного о Боге
давай поговорим,
если не против. О Боге, который живет в Нью-Йорке,
имеет красиво постриженную и расчесанную бороду,
которую называют «норвежский лесоруб». О боге, что пахнет пихтой
и кофе, и в черном спортивном костюме бегает по городу,
там, где ему захочется, как коренному жителю,
то есть, везде. О Боге, который не вынимает эйрподсы,
а в них звучат песни Билли Айлиш,
но исключительно последние, потому что,

и это касается всех,

её раннее творчество – это разновидность дерьма мышей альбиносов,
это невозможно слушать, если ты не пятнадцатилетняя девочка
с мечтой о ютубе, славе и сцене, ну и концерте с корейским бойз-бендом...

в общем-то, ладно...

Бог.

Что мы о нём знаем, кроме того, что живёт в Нью-Йорке, паркует свой «Тахо»
где-то на Фултон-центре, в каких-то там переулках, где местные клерки
после биржевых баталий
погружают свои тушки в креслица и накачиваются кофе с булками,
рассуждая о том, что Тифани уже давно не торт, Виктория сдулась,
а Зара подхватила флаг из слабеющих рук;
Зара, девачки, это
вообще-то не просто дорого, это, вообще-то, философия,
это целая как бы вселенная каблука, пиджака и подштанников, и даже Бог
с этим не может спорить, Бог – феминный агендер, и всё на этом.
А крепкий мужчина с норвежской бородкой
смотрит на них поверх айфона
и делает пометку в онлайн-блокноте: Зара. Цены. Ну нафиг? А может
всё-таки
торт?
В смысле, – настоящий,
с кремовыми розочками,
в коробке хрустящей...

А потом проходит мимо кафедрального собора, возле которого группа
китайских туристов
пытается понять, почему вдруг начали сбоить камеры и другие записывающие
устройства, а вон тот мужчина в костюме,
который похож на социально ориентированного директора,
зачем-то берет в руки швабру, наматывает на неё тряпку и окунув в ведро с пеной
принимается мыть асфальт. И никто, самое главное, не удивляется
и пальцами никто не показывает,
и возле виска не крутит...

Это какой-то местный сумасшедший?
Вы его видите вообще?
Его вообще кто-нибудь видит, кроме китайцев? Или, например, китайцы
из Тайваня
всё же не видят? А, например, из Гонконга – да? Или нет?

А христиане, всякие там славяне и англосаксяне? А поляки?
А мусульмане, которых в Нью-Йорке вообще почти не отличить от евреев,
между стейком из свинины и гей-роликом на «порнхабе», тоже видят
этого странного дядьку, вокруг которого летают мыльные пузыри с радугами?

Это что вообще?
Это кто?
Это законно?
И какие выплаты нам за это положены?

Это ради него наши общие пращуры рубились до крови,
вырезая друг друга
начисто,
целыми поколениями? Понятно, что их не просили... Но всё же!

А теперь, значит, просто стрижет бороду и моет улицу, закатав рукава?
И вот эти вот, которые с ним, молодые агендеры феминные,
тоже берут швабры и просто моют, просто так, без кровопролития
и сжигания на кострах инквизиции? То есть, вы хотите сказать,
что всю историю
пора
в жопу послать?

и это нормально
вы хотите сказать?



Здесь недалеко можно недорого перекусить хот-догом за бакс
и стаканчиком растворимого кофе. Можно сесть где-нибудь в сторонке
на загаженном голубями бордюре
рядом с опрятным мужчиной с бородкой,
который улыбнётся тебе
и кивнёт, дескать, привет, присаживайся давай, не стой,

и спросить его, переборов робость:

«Господи, снег вообще будет этой зимой?»