Отчего так тихо в природе?
Лишь колокольчик в открытом окне
роняет в воздух
свои редкие звоны... И на клумбе легли пионы,
дождями прибитые к черной земле. И мой кот
с тревогой смотрит на лес за полем,
над которым собрались тучи тяжёлые, просвечивая
свою темноту
молниями,
даже бросил лакать молоко. Ты чего?
Ты тоже чувствуешь что-то? Слышишь рокот
и запах электрических разрядов, что бьют по вязам
и по мелким озёрам, но ещё не добрались до поля?
А там и наш дом...

Да,
мы ждём.

По дороге через это поле скоро кто-то пройдёт
прямиком до калитки, которую всё не доходят руки поправить.
Кто-то сбросит ржавый крючок, и по узкой тропинке,
намочив росой свои джинсы, пройдет мимо старой лодки,
её доски шершавые мимоходом погладив,
прошептав с улыбкой: Это ты, в тишине затворившись,
прячешься от целого мира. А это я. И я уже здесь
в твоём космосе, что пахнет травой и малиной, пионами винными
и тёплой водой в бочке под дождевыми сливами... Где ты тут?
Выходи.

Что ты говоришь, кот?
А если нас не будет дома?

Ты хочешь сказать, что не будешь сидеть, как всегда,
на подоконнике? И рядом с тобой не будет стоять блюдце?
Я не буду пить свой чай с мелиссой, с книгой в кресле,
и в наушниках не будет голоса Мортена Харкета?
И занавески не будут порхать на ветру и колокольчик
не звякнет?

Если только гроза доберётся раньше.

И гроза доберётся,
но не раньше, чем кто-то
поднимется по ступенькам, щёлкнув по носу деревянного гнома,
проведёт пальцами по бутону дикой розы, что оплела всё крыльцо
нашего древнего дома, улыбнется креслу-качалке с забытой книгой
и постучит в дверь особенным шифром. Этот стук когда-то
мы придумали вместе, чтобы я точно знал - времени больше нет.
Время закончилось,
гроза над лесом бушует
и молнии бьют не по деревьям, а по людям.

Вот тогда
нас точно не будет в этом доме,
одиноко ждущем своей судьбы посредине поля.
А где мы будем? Ну, что за вопросы, кот!
Это место кто-то называет Иблардом, а кто-то Раем,
я называю Страной Разлитых Рек или миром наоборот,
где люди не правят, а принимают
мир тому дому, в котором проживают. Мир, ради которого
скоро сюда вернётся кто-то,
сдержав свое слово, чтобы вместе уйти тайной тропой
как раз
перед самой
самой последней грозой






.