(Ударения: каркОза,
хАстур, халИ, гиАды)




Здесь она спрятана, на окраинах постылого города,
скрывающего своё лицо, изуродованное оспой, в смоге,
будто в шалях дымчато-изорваных, подобно актрисе из уличного балагана,
что на ночь
красит лицо белой пудрой, а губы кроваво-красной помадой
и приходит в самую злачную таверну, чтобы петь развратные песни
разбойному и колдовскому отребью,
а под утро отдаваться на куче мёртвых цветов
в затхлом переулке
чёрному демону в маске паяца, с тяжелой женской грудью,
и ороговевшими сосцами, сочащимися липким ядом,
который будет воспевать фальцетом, через отборную брань,
молитвы Королю в Желтом,
и брать, подобно обезумевшему животному,
и брать, и брать...

Это она, Каркоза,
вплетённая в улицы реального города, пометившая его своим
присутствием, в отражениях, в переулках, в кронах
почерневших от холода клёнов, что молчаливыми стражами
окружили старое кладбище.
В ней нет души, она лишь дышит, высасывая жизнь из улиц,
и прокалывает свои огрубевшие вены ржавой иглой,
вгоняя в мёртвую кровь магический раствор,
приготовленный из сока брошенных детей, которых вылавливал
на грязных улочках Бледный Монстр, обвалакивая скользкими щупальцами,
сжимая, подобно фруктам, пока не забрызгают мостовую
пьянящим, алым и ароматным...

Каркоза причащает опавшими листьями
и чёрной водой из луж на обочине. Храмы её кровью расписаны,
фресками из человечьих глаз выложены. Но Хастур Неназываемый
вовсе не злой бог,
что-то себе забирая, всё же, что-то взамен даёт,
руками своего неугомонного первосвященника, Мистера Кина,
который в поисках чистой души,
всегда возвращает древнему городу Тишь Разъедающую и Хрупкий Мир.
Найденные люди
пища для размышлений, перед тем, как вписать персонажа в пьесу.
Один ли он,
она одна ли?
Потерян ли был
и снова ли найдена?
Зачем ты здесь, в городе тайном? Каркоза примет тебя и проглотит,
впрыснет себе в дряблую вену, и снова будет смотреть в небо
дворцами, кривыми улицами, храмами, кладбищами,
и найденными в разных мирах горожанами,
что приходят в субботы на дальнее капище, с крестами, полумесяцами,
прочим мусором, собранным здесь, как напоминание,
о том, что вера лишь Призрак Истины. Её основы, как тополиный пух сдуло.

А Каркоза так и стоит под звёздами,
и её Король идёт по озеру Хали, читая проповедь,
и пастух из Гиад, всё так же, сидит у ворот сонный,
спрашивая у входящих и выходящих Древних
шепотом

Где мои овцы? Где мои кроткие?












.