Аннотация: Рассказ о том, как люди могут любить вещи больше, чем людей.
Мы рабы вещей и выглядим ничтожными или важными в зависимости от того, теснят они нас или оставляют нам достаточно простора.
Иоганн Вольфганг Гёте
- Викуля, ты не знаешь, где мой планшет? Только вчера он заряжался на столе, а сейчас его здесь нет. Как же я без моего драгоценного?
- Павлуша, с твоим 'драгоценным' все в порядке: нашему Максимушке сегодня надо было принести ноутбук в школу. Свой я оставила на работе, а у Максимушкиного планшета села батарея, пришлось дать твой...
- То есть как это пришлось дать мой, Вика?
- Ты не волнуйся так. Ты же знаешь, какой у нас педантичный сын. Весь в тебя пошел. Пылинки с вещей сдувает.
- Да как... как ты посмела дать ему мой планшет? Ты бы ему еще ключи от моего Венечки дала! Как же так? Да ты... ты ... Как ты могла? Это же мой любимый планшет! Я его выбирал, покупал, специальной пылевсасывающей салфеткой протирал! Как ты могла отдать такую нужную мне вещь ему? Будь он неладен! Да он ... он же может его уронить... поцарапать, в конце концов! И что тогда?
- Ты в своем репертуаре: вещи для тебя важнее собственного сына. Ты же сегодня не работаешь, а ему планшет сейчас, как воздух, нужен. Они там готовят презентацию на тему 'Гуманизм и его проявления в обществе'.
Вот так начиналось субботнее утро в семье Павла Константиновича, бывшего боксера, а в настоящем - менеджера по продажам подержанных автомобилей, квартира которого располагалась на девятом этаже. Пока этот представитель рода человеческого пилил жену за 'негуманное отношение к вещам', в квартире на шестом этаже молодая пара готовилась к встрече гостей.
Худощавый молодой человек по имени Иван поливал на балконе недавно посаженный спатифиллум, который в народе еще называют 'женское счастье', и приговаривал: 'Расти, цветочек, принеси к нам в дом любовь и взаимопонимание, а то жена что-то слишком нервная стала в последнее время. По магазинам ходит и шмотки выбирает, совсем помешалась на своей одежде'. С этими словами воодушевленный Иван прыгал вокруг цветка, больше напоминая шамана за проведением очередного ритуала.
- Ваня, что ты там завис около цветка? Помоги-ка мне лучше расставить все вещи по местам. Надо шкаф поставить в прихожей и повесить на самое видное место мою новую шубу, чтобы все видели, какая я теперь красивая.
Иван, уже заботливо рыхля землю цветка, только покачал головой:
- Настена, ты у меня и без шубы красивая!
- Ну, нет, как ты не поймешь? Одежда подчеркивает женскую красоту, как дорогая машина - статус мужчины.
- Дорогая машина у нас уже есть, только статус свой показываешь ты, а не я. Мне это ни к чему. Я лучше до работы пешком пройду. А твоя работа еще ближе моей находится.
- Ну, Ванька, сколько раз тебе повторять: я же на каблуках. У меня новые сапожки! К тому же, как в такой прелестной шубке, которую ты мне в кредит взял, ходить пешком? В ней только ездить можно, укрыв от ветра и снега. Сапожки и шубка для меня, как близкие люди, за ними ухаживать нужно!
Услышав такие рассуждения, Иван резко разогнулся, задев палочкой для рыхления земли висящее на натянутой веревке платье жены, которое она повесила туда 'подышать'. Но не успел он опомниться, как на него уже накинулась Настена, которая вмиг рассвирепела, увидев только что образовавшееся пятно от земли на любимом платье. Она схватила ни в чем не повинный цветок и, размахнувшись, бросила его вниз...
***
Павел Константинович начищал раковину в ванной комнате, потому что не любил, когда на белой акриловой поверхности оставались капли воды, как вдруг с улицы раздался гул сигнализации: это 'женское счастье' в горшке шумно приземлилось на подержанный, но тщательно отполированный автомобиль Павла Константиновича, который сразу узнал родной голос своего 'Венечки', как он называл принадлежащего ему "железного коня".
Не помня себя от гнева, тот бросился из квартиры, чтобы наказать нового злейшего врага - виновника "плача" своего любимого авто.
Иван, тем временем, уже бежал вниз спасать многострадальный цветок, который, как ни в чем ни бывало, стоял на капоте машины в чудом уцелевшем горшке.
***
Соседка Ивана, Лизавета Махайловна, была богатой наследницей какого-то иностранного гражданина, который ей приходился родственником седьмого колена, и испытывала несказанную страсть к мягкой мебели. Она была самой желанной клиенткой всех местных мебельных салонов, ведущих друг с другом нескончаемую войну за право стать продавцом мебели для этой женщины, чьи вкусы на мебель менялись каждые три месяца, пополняя карманы владельцев этих салонов. Так Лизавета Михайловна создавала иллюзию 'смены жилья без переезда', как она выражалась.
В это прекрасное утро Лизавета Михайловна встречала новую партию мебели.
Рабочие уже засучили рукава и тащили на восьмой этаж диван, который не помещался в грузовой лифт.
Готовый на все ради спасения своего Венечки Павел Константинович уже сбегал с лестницы, потому что лифт слишком долго шел, но дорогу ему преградил диван. Павел Константинович решил прыгнуть на диван, чтобы успеть разобраться с обидчиком, но не тут-то было. Носильщики с грозным видом надвигались на мужчину.
- А ну расступись! - вне себя кричал Павел Константинович.
- Ты что, мужик, не видишь, тут некуда отойти, так что придется тебе подождать. Ну-ка, поднимайся, ты нам мешаешь.
- Голубчики, аккуратнее с моим детищем! - послышался властный голос Лизаветы Михайловны. - На этом диване не должно быть ни царапинки, иначе будете возмещать мне его стоимость! А для этого вам придется лет двести без выходных носить мебель клиентам!
Носильщики, стиснув зубы, продолжали поднимать диван.
- Вас, родной, это тоже касается! - еще более сурово крикнула она Павлу Константиновичу. - Что Вы все норовите на мой домашний диван в своих уличных ботинках прыгнуть? Думаете, что Вам это с рук сойдет? Вы мне, между прочим, еще должны за то, что затопили меня! Ишь, какой прыткий! Эта мебель мне дороже моего бывшего мужа, который только и делал, что всякую живность в дом тащил да под ногами мешался. Нет бы больше за вещами следил! Мебель - вот моя настоящая жизнь.
Услышав о долге, мешавшем сделать тюнинг "Венечки", Павел Константинович, скрипя зубами, стал пятиться назад, освобождая дорогу носильщикам, которые и не подозревали, что только что спасли жизнь Ивану, который преспокойно забрал цветок с капота машины и поднялся в свою съемную квартиру на шестом этаже.