Сорино Сони Ро : другие произведения.

Ганг. - История четвертая: Река

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Несколько странных, фантасмагорических и грустных историй о жизни, смерти, свершившемся или нет предназначении. История четвертая о том, как Сказочник и Галл побывали на Ганге. И о том, что воспоминания о прошлых грехах это не всегда то... чем мы станем в будущем. И совсем не то, что мы есть в настоящем.
  
  
  
  
  ГАНГ.
  
  
  
  
  История четвертая: Река.
  
  
  
  
  –Прежде чем мы окажемся там, – Сорри показал на картину с загадочной рекой, по которой плыли цветы и головы. – Ты должен узнать два правила. Не начинай разговор первым, а всегда только отвечай — раз. И никогда, ни при каких обстоятельствах не оглядывайся — два. Первое правило касается некоторых особенностей этикета принятого в тех местах. От соблюдения второго будет зависеть твоя жизнь. Правила усвоены?
  
  Галл кивнул. Он рассматривал черную реку в фиолетово-лиловых сумерках. Его взгляд сам собою, без участия сознания, скользил по необычным ступеням мраморной набережной, которые погружались в воду и по экзотическим цветам, тяжело сползавшим в реку вместе с розоватыми ручьями, будто мертвые окровавленные тельца райских птиц. Его глаза высматривали желтые точки фонарей в глубине и мерцающие стайки золотых рыбок, которые отражали лунный свет.
  
  –Совсем запугаешь ребенка, Сорри, – проворчал Филипп, до этого дремавший на диване. Белый кот приоткрыл один синий глаз и посмотрел на Галла. Однако заметив черных бабочек, порхавших возле картины, глаз закрыл и пробубнил: – До чего же не люблю эти перемещения верхом на насекомых.
  
  –Галл, я хочу услышать от тебя, да или нет, – Сорри строго смотрел на мальчика.
  
  Тот с трудом оторвал взгляд от картины и посмотрел на Сказочника.
  
  –Да, я все понял. Можно вопрос?
  
  –Ты был бы не ты, если бы вопрос не задал, – ехидно заметил кот и перевернулся на другую сторону.
  
  –Задавай, – Сорри бросил на Филиппа сердитый взгляд.
  
  –Эта река... это ведь не настоящий Ганг? И находится не в Индии?
  
  –Это место... – Сорри вернулся взглядом к картине и как-то неуверенно качнул головой. – Оно находится очень далеко отсюда. Когда-то прежним Сказочником, что был до меня, это место было названо Долинами Черного Рога. Что это означало... не знаю. А я не люблю слов, значения которых не раскрыты. Поэтому, когда Сказочником стал я, то дал этой земле другое название, – Долины Ганга, а реке, соответственно, – Ганг.
  
  –Прежним сказочником? – Галл удивленно смотрел на Сорри. – Их было несколько?
  
  –Я пятый. Последний или очередной... не знаю. Мое имя в долинах Ганга Сорри Оор Нисо, что значит — бегущий по кругу. Имя появилось вместе со мной, точно так, как вместе с тобой там появится твое имя. Тех, кто был до меня, я не знаю. Почему они пропали или что с ними случилось тоже. Я не знаю их имен и... честно признаюсь, мне это не интересно. Последние пятьсот лет я только тем и занимаюсь, что пишу сказки для... – Сорри запнулся и отвернулся от картины. В сиреневых стеклах очков зрачки его глаз снова показались Галлу янтарными. Мальчик очень хотел увидеть глаза Сказочника..., настоящие его глаза..., но просить его снять очки считал для себя знаком неуважения. Если прячет — значит так нужно. И вообще, кто сказал, что прячет? Может, эти переливчатые сиреневые стекла... – перегородки? Вот только между чем и чем... Ах, снова неудобные вопросы.
  
  –Для кого вы придумываете свои сказки, Сорри? – еще Галл умел задавать правильные вопросы, и всегда делал это вовремя.
  
  –Как раз к нему мы идем в гости, – из волос Сорри начали вылетать черные бабочки с крова-красным узором на крылышках. Часть этого потока рассредоточилась по стене, вокруг картины, тремя шевелящимися кругами, каждый из которых двигался в противоположную сторону. Часть принялась кружить спиралью посредине комнаты, разрастаясь и уплотняясь все новыми бабочками, вылетавшими из волос Сказочника.
  
  –Но кто же он? – шепотом спросил Галл, зачарованно наблюдая за вихрями из бабочек.
  
  –Его называют по-разному. На каждом витке времени, в каждой из цивилизаций... всегда по-разному. Иногда мне думается, что он ждет, когда хоть кто-то решится произнести его настоящее имя вслух. Но в другие моменты я не могу избавиться от мысли, что, на самом деле, у него вообще нет своего имени, или оно потерялось в бездне прожитой жизни. Он невероятно стар, но... в тоже самое время, ты это почувствуешь сам, он похож на печального мудрого ребенка, который слишком много видел на своем веку. И все это увиденное и прожитое, по большей части, – боль; невероятная, иссушающая, испепеляющая боль. Поэтому он крепко привязывает к себе друзей, любит и оберегает их, а еще он ненавидит ложь и не прощает предательства. Когда я попросил его назвать свое имя, он отвернулся... поник... и тихо сказал: «Пожалуйста, Сорри, найди мое имя. Найди меня, умоляю»
  
  –Но вы не нашли?
  
  –Не нашел.
  
  –Зачем ему я? - Галл приподнял руки, когда мягкий шелестящий обруч из бабочек закружил вокруг него, будто собираясь приподнять над полом. – Кто я?
  
  –Ты увидишь свою истинную суть в отражении реки. Закрой глаза, малыш, и расслабься. Помни о двух правилах. Мы идем.
  
  
  
  ~+~
  
  
  
  И первое, что узнал Галл, когда появился на беломраморных ступенях перед величественным Гангом — свое имя. Первыми словами, которые он прошептал в фиолетово-лиловых сумерках были... «Меня зовут Карбин»
  
  Черные бабочки, кружившие вокруг него плотным шелестящим смерчем, тот час разлетелись, будто подхваченные упругим бархатистым взрывом. Они опадали на теплые мраморные ступени, как лепестки сказочных лотосов, и кроваво-красные узоры светились в сумраке, будто знаки или буквы неведомого алфавита.
  
  Воздух, насыщенный влагой и сладкими ароматами цветов, казалось, трогал его, ласкал, успокаивал. Воздух возле Ганга был плотным, почти как вода, отчего всякое движение давалось с трудом, но было плавным и словно застывающим. Его белая футболка надулась, как саван, приподнялась, да так и застыла, оголив плоский крепкий живот. Мальчик стянул майку и уронил ее на ступени. Черные бабочки сплошным роем окружили ее и облепили, выпивая запах живого тела, как нектар.
  
  За спиною Галла слышался шепот на незнакомом языке, но мальчик не оборачивался. Ведь даже если бы он и захотел обернуться, то не смог бы сделать этого, несмотря на предупреждение Сорри. Потому что...
  
  Потому что он не мог оторваться от картины, открывшейся его глазам.
  
  Грандиозная лестница поражала воображение, широкие ступени, как будто застывшие в мраморе волны, спускались к черной воде. Он чувствовал голыми ногами теплые ручьи, что стекали вниз, и касания цветов, которые мертвыми райскими птицами скатывались вместе с прозрачными потоками к черному Гангу. Он видел каменные перила с невероятной красоты узорами внутри них. Он видел башенки, которыми заканчивались перила, а под золочеными остроконечными крышами этих изящных сооружений тлели и расплывались синеватым дымком благовония. Возле башен сидели мраморные львы с черными глазами и золотыми клыками.
  
  Мальчик начал спускаться по странным ступеням этой сказочной лестницы, слушая, как шлепают его ноги по воде, иногда наступая на мясистые бутоны, которые выпускали алый сок.
  
  Он смотрел на реку, широкую, как море. И на светящуюся полоску далекого города, над которым вспыхивали, рассыпались и гасли разноцветные фейерверки.
  
  В фиолетово-лиловом сумраке река уже не казалась непроницаемо-черной. Она была чиста и прозрачна, вот только свет, который присутствовал в атмосфере словно сам по себе, некой отдельно живущей субстанцией, был больше черным, чем белым. Галл не понимал, как это может быть, чтобы свет был чернее черного, но сравнил это с шелковым фонариком из почти непроницаемой ткани, внутри которого мерцала свеча. Наверное поэтому, думал мальчик, темнота здесь вовсе не темнота, потому что в ней все видно.
  
  Чем ближе он подходил к реке, тем плотнее становился воздух, отчего даже дышать было труднее. Мальчик сбавил шаг, но неотрывно смотрел вперед.
  
  Теперь он видел цветочные венки, плывшие по спокойной воде.
  
  Он видел человеческие головы с раскрытыми ртами и понимал, каким-то своим, неожиданно открывшимся внутренним пониманием, что головы были живые. Они все пытались смотреть вверх, на беззвучные, далекие, как грозы в плотных майских облаках, вспышки фейерверков.
  
  Еще он видел лодки с мерцающими фонариками. И людей, которые плыли в них. Это были разные лодки и разные люди: длинные, короткие, управляемые шестом или веслами, с белыми балдахинами или без... Люди, которые плыли в этих лодках тоже смотрели на небо... И Галл туда посмотрел... И обомлел...
  
  Потому что небо...
  
  Потому что в небе...
  
  Серебристые тучи уходили ввысь грандиозной спиралью, в центре которой светила красная луна.
  
  Мальчик вернулся взглядом к реке и с трудом преодолел еще пару ступеней.
  
  Он увидел...
  
  Кого-то увидел впереди...
  
  Кого-то, стоявшего на последней ступени перед водой...
  
  Кого-то, в широких белых одеждах.
  
  Душа мальчика затрепетала, он напрягся и преодолел сопротивление вязкого воздуха, но всего лишь на одну ступень.
  
  Но тут...
  
  Тихий шепот Сорри раздался за его спиной: Лети, Карбин. Лети к нему.
  
  И в тот же миг воздух облепил мальчика, приподнял над влажным мрамором и понес вниз.
  
  Неописуемо быстро и мягко. Обдувая и пропитывая каждую клетку его тела волшебной сладостью.
  
  Поставил...
  
  Поставил за пару ступеней до...
  
  Разомкнул свои объятия...
  
  Мальчик смотрел на того, кто стоял на последней ступени и смотрел вперед, на город.
  
  
  
  На нем был белый восточный халат с золотистым рисунком по краю и алыми символами на широком воротнике. Длинный халат. Распростершийся по ступеням и даже по воде.
  
  Широкий рукав.
  
  Тонкое-тонкое запястье.
  
  На узкой бледной ладони сидела бабочка, а на ее черных крылышках мерцал красный узор.
  
  
  
  –Я рад тебя видеть, Карбин, – сказал тот, кто стоял у воды. Он не обернулся, но мальчик знал, что он его рассмотрел и остался доволен. – С возвращением, мой друг.
  
  Мальчик едва не задохнулся от восхищения и благодати, которые вдруг переполнили все его естество. Вопрос, возникший в его голове «Почему он сказал... с возвращением?» – утонул в новых чувствах, как не было его.
  
  
  Вьющиеся белые волосы, рассыпавшиеся воздушными локонами по плечам. Краешек лица...
  
  
  –Скажи мне что-нибудь, пожалуйста. Я так хочу услышать твой голос, Карбин.
  
  –Здравствуй, Рони, – сам собою произнес рот мальчика.
  
  –Еще, – тот, кто стоял у реки, закрыл глаза и улыбнулся. – Пожалуйста, еще.
  
  –Покажись мне, Рони.
  
  Тот, кого мальчик назвал Рони, вздохнул и повернулся к нему лицом.
  
  И если существовало совершенство в этом или каком-нибудь ином мире, то оно, должно быть, сразу умерло, а что не умерло, то поблекло. Мальчик, названный здесь Карбином, плакал.
  
  
  Утонченная линия лица. Висок. Подбородок. Тонкая шея. И...
  
  И самое главное...
  
  Его улыбка.
  
  Добрая.
  
  Абсолютная.
  
  Пленившая на века.
  
  Мальчик посмотрел в глаза... и утонул навсегда в невероятно, отчаянно зеленых его зрачках.
  
  –Мой бог, – прошептал Карбин и склонил голову.
  
  Рони шагнул к нему. Его широкие белые одежды заволновались, будто на ветру. Золотой узор по краю принялся словно переливаться. Вместе с его движением откуда-то послышалась далекая тихая песня. Женские голоса, что пели ее, превращали незнакомые слова в золотистую пыльцу, которая рассыпалась и мерцала над рекой.
  
  
  
  Отворот халата отогнулся, обнажив левую половину груди... где сочился алой кровью шрам.
  
  
  Его тонкие пальцы коснулись подбородка Карбина, провели линию и приподняли голову.
  
  
  
  –Ты мой друг. Всегда смотри мне в глаза. Потому что я хочу видеть их. Это мой наркотик — открытые честные глаза друга.
  
  –Да, Рони, – прошептал мальчик. Он заметил шрам и выдохнул с ужасом: – Кто...
  
  –Все мое тело покрыто шрамами. Это моя расплата за любовь к людям, – Рони улыбнулся Карбину и тот не смог не ответить, тоже улыбнулся, хотя и со слезами на глазах.
  
  
  
  –Люди... – прошептал мальчик, погружаясь все глубже в отчаянно-зеленую бездну глаз Рони. Эти глаза словно высасывали из его души что-то одно и замещали это чем-то другим.
  
  Мальчик чувствовал, что переполнялся красотой и совершенством, как кувшин ярко-красным вином. Но еще больше гнева, чистого, как летняя буря, рождалось в его душе. Все эти новые и неведомые до этого момента эмоции и чувства смешивались, сливались, разбухали, да так, что, казалось, еще мгновение и его грудь разорвется. Ему захотелось сказать об этом Рони, он глубоко и часто задышал, но...
  
  Но тут тонкий палец коснулся его губ.
  
  –Не обвиняй. Никогда и никого не обвиняй, мой Карбин. Люди не виноваты в том, что их сотворили такими, какие они есть. Я слишком долго живу с болью. И теперь она стала частью меня. А я стал частью ее. И мне жаль...
  
  –Тебе? – удивился мальчик. – Но чего?
  
  –Мои дары... моя любовь... моя забота... всегда... наполнены болью. Страдание обесценивает грех, но боль обесценивает дар. Поэтому я всегда должен выкупать боль моих близких собственным страданием.
  
  –Рони... ты ничего и никому не должен... ты... ты...
  
  Тот улыбнулся, обнял мальчика за плечи и поцеловал в лоб.
  
  –Только мои настоящие друзья все понимают и принимают мои благословения без ропота. Но и я, мой Карбин, отдаю всю свою силу им. И тебе... – Рони отстранился и будто по воздуху отлетел к реке. – И тебе тоже, не забывай об этом, мой Карбин.
  
  
  Белый шелк вздымался и опадал...
  
  
  Белый-белый, как облако...
  
  
  Облако, улетавшее все дальше, все дальше...
  
  
  И магические зеленые глаза...
  
  
  –Рони, – всхлипнул мальчик. – Не бросай меня, Рони!
  
  –Я всегда рядом, малыш. В любую минуту ты можешь обратиться ко мне, и я отвечу. А сейчас... я устал... с каждым новым днем мне все труднее дается общество людей. Ты всегда сможешь найти меня в своих снах. Только ищи! Только не останавливайся!
  
  
  
  ~+~
  
  
  
  Он очнулся от того, что кто-то коснулся плеча.
  
  Галл вздрогнул и глянул вправо.
  
  Рядом с ним на последней ступени был Сорри.
  
  Он смотрел в фиолетово-лиловую даль, в которой мерцал город.
  
  –Нам пора обратно, малыш.
  
  –А мне не хочется уходить, – вздохнул мальчик и вернулся взглядом к волшебной реке. – Здесь так хорошо.
  
  –Видишь этих несчастных? – Сорри показал на головы, качавшиеся в воде между цветочных венков. Теплые волны ласкали последнюю ступень, цветы и человеческие головы перемешивались, тонули и тут же всплывали у кромки. – Это те, кто так и не смог заставить себя уйти. Ганг не человеческое место. Даже я, по прошествии стольких лет, не могу находиться здесь более трех дней. Растворяюсь, исчезаю...
  
  –А я бы и растворился... это такое прекрасное место для смерти...
  
  –Однако ты еще поживешь, Карбин, – Сорри перевел взгляд на мальчика, вложив в последнее слово некую загадочную интонацию.
  
  Мальчик почувствовал ее и удивленно глянул на Сказочника.
  
  Тот показал на воду.
  
  –Твое отражение.
  
  –Мое... отражение?
  
  
  И это было... ужасно.
  
  Потому что в прозрачной воде, в которую уходили мраморные ступени, а где-то глубоко горели огоньки светильников...
  
  На полотне медленной воды...
  
  Отражался кто-то другой.
  
  Жилистый кто-то. Черноволосый. С красивым лицом и жестокими глазами.
  
  Кто-то хищно прильнувший к обратной стороне отражения.
  
  Кто-то недобро рассматривавший Сказочника.
  
  Кто-то, готовый выскочить на эту сторону мира, чтобы убивать, убивать, убивать...
  
  
  –Нет... – выдохнул мальчик и отшатнулся от воды. – Это не я... Это не я!
  
  –Это Карбин. Восставший из мертвых. Когда-то... – Сорри задумчиво смотрел в глубину вод, где таяли ступени во тьме... – Когда-то я убил тебя, Карбин. Так было нужно. Твоя смерть была нужна всем. Только Рони был против.
  
  –Рони? – мальчик глянул на Сказочника.
  
  –Да, он. А спустя много лет Рони сказал мне, что Карбин вернется. В другом образе и в другом мире... А мне придется загладить свою вину перед ним. Ты вернулся. Но я, почему-то, никакой вины не чувствую.
  
  –Как вы убили меня?
  
  –Вот это, – в руке Сорри появилась золотая спица. – Воткнул в твое ухо, насквозь.
  
  –Зачем?
  
  –Своей жесткостью ты начал мешать планам Рони. Я удивлялся, как ты еще не захлебнулся той кровью, которую проливал. Когда-то еще раньше тебя звали Арин — возлюбленный ангел. Чуть позже Рони был вынужден дать тебе другое имя — Карбин, что значит жестокий раб. Я думаю, что твоя проблема в том, что ты не умеешь вовремя остановиться. И в любви, и на войне — ты тратишь себя всего, без остатка. Вот только любовь твоя — пытка, а война — бойня. И когда очередное бессмысленное убийство поставило под сомнение репутацию Рони... я... несмотря на все его возражения... нашел тебя на пятой ангельской станции ожидания и убил.
  
  –Это все... я? – прошептал шокированный Галл и посмотрел на свои руки. – Я был жестоким убийцей?
  
  –Хочу, чтобы ты знал, Карбин, – Сорри поднял руку с золотой спицей и чиркнул ею по воздуху, оставив в нем золотистый отблеск. – Если понадобится, без колебаний убью тебя еще раз. И еще раз. И так до бесконечности.
  
  –Нет, Сорри, этого не может быть, – Галл умоляюще посмотрел на Сказочника. – Я не мог причинить столько боли тебе и, самое главное, Рони! Я же люблю вас!
  
  –Любишь, – спица блеснула и пропала, Сказочник убрал руку в карман брюк. – Поэтому я и не убил тебя так..., чтобы спустя время ты не смог вернуться.
  
  –Как же мне с этим жить? Как же Рони обнимал меня, как не побрезговал? Как же вы оба...
  
  –Только здесь, в долинах Ганга, да и то не сразу, шаг за шагом ты будешь себя вспоминать. Поэтому я не пущу тебя больше сюда. Уж извини. А в мире людей ты будешь Галлом, бледным питерским подростком с умной головой и самоедским характером.
  
  –Значит, нам нужно скорее уходить отсюда, чтобы память не начала возвращаться ко мне. Пожалуйста, Сорри!
  
  –Вот поэтому тебя любит Рони... и я... Карбин.
  
  –Называй меня Галлом, прошу!
  
  Сказочник улыбнулся и пожал плечо Галла.
  
  –Ты не забыл, что оборачиваться нельзя? В мире Рони все идут только вперед. Поэтому не смотри вниз, а просто иди рядом со мной.
  
  –Да, – шепотом ответил мальчик.
  
  Рука Сказочника взяла руку Галла.
  
  И они...
  
  Шагнули вперед.
  
  Только вперед.
  
  По мягкой воде.
  
  В черном бархатистом облаке кружащих бабочек.
  
  Впиваясь взглядами в фиолетово-лиловую даль.
  
  
  
  ~+~
  
  
  
  –Ну и как прошло ваше маленькое путешествие? – спросил белый кот с синими глазами, сидя на подоконнике и щурясь от солнечного света.
  
  Галл стоял рядом, привалившись плечом к стене. Он смотрел на пеструю толпу горожан, что бурной рекой заворачивалась на стремнине перекрестка. Яркие афиши, ослепительные отблески, витрины, машины... Что это был за город в этот раз? Сидней? Токио? Торонто?
  
  Галл вздохнул, потянулся рукою к коту и погладил его за ушами. Филипп замурлыкал.
  
  –Мне же тоже интересно. Сорри снова ушел по каким-то своим важным делам. Ну, Галл, ну расскажи.
  
  А мальчик молчал.
  
  Он улыбался и смотрел в окно.
  
  
  
  
  Конец четвертой истории.
  
  
  
  
  Сони Ро Сорино (2013)
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"