Аннотация: Если ты не фараон - то мумией не станешь...
Если ты не фараон - то мумией не станешь, утверждал в "Полутора комнатах" Иосиф Бродский. Но блокадные ленинградцы, не будучи фараонами, оставили вечную память о себе!
СУХОПУТНЫЕ МОРЯ
Борис Израилевич 30 лет был в прибалтийском городишке капитаном порта. В его ведении порт тикал - как часы. Он брал Берлин, окончил "Макаровку" и ходил в море капвторангом. Постарел, списался. И возглавил в Питере "сухопутные моря"!
Там познакомился с будущей женой... К моменту свадьбы им было под 40! Галина Александровна прошла блокаду. Хлеб резала тонко - на просвет... А кружок колбасы делила бритвой! Их направили в Прибалтику, но работать капитан ей запретил: семья не бедствовала.
В 90-х стали пенсионерами... Тут и всплыл блокадный Ленинград! Гражданство прибалтийской страны не дали. Выплата пенсий оказалась под вопросом. Мужу, чей трудовой стаж прошёл тут, платили 60 долларов, вместо положенных 130-ти. А жене-блокаднице даже вид на жительство не полагался...
Грозила высылка в Питер!
Старикам стукнуло по 80, квартирный обмен не под силу. И за помощью они обратились к автору этих строк. Но журналисту в иммиграционном департаменте сказали:
- Закон для всех един!
- Старики проживут от силы лет 5, - спорила я, - вид на жительство дают как раз на это время!
Я ошиблась, блокадница прожила лишь 3 - капитан чуть дольше! Но чиновники согласились, и в паспорте блокадницы появился нужный штамп. Высылка не грозила, но и пенсии не полагалось. Живи она в России, пировала бы на льготы героев-ленинградцев. А для Прибалтики блокада была пустым звуком...
БЛОКАДНЫЙ УСТАВ
Жили на одну пенсию - что уходила на квартплату и лекарства. Оставалось на хлеб! С молотка пустили мебель... Теплую одежду! Настал миг, когда не осталось ничего.
Мы встретились, спустя полгода, на рождественском базаре. Народ - обвешенный подарками - нёс ёлки, мандарины, блестящую мишуру. Выделялась пара стариков в... плащах болонья. Они зябли, обхватив друг дружку - чтобы не упасть. И несли луковицы в авоське да кило салаки! Тогда улов шёл по 15-ти копеек.
- Людочка! - помахали они мне. - Хотите рыбки в собственном соку?
И позвали в гости. Набрав конфет да пряников, я позвонила в обшарпанную дверь... И по голодному блеску глаз поняла: ошиблась! Капитан, забывший - когда ел, был рад бы завалящему кусочку колбасы... А я со сластями! Хозяйка, скрыв горечь, угостила рыбкой... Засоленной в баночке из-под горчицы!
Вкусно, помню как сейчас.
На другой день я пришла, обвесившись булками, колбасой, фруктами и сыром! Старики обрадовались. Но, увидав еду, поникли.
- Вы что, - возмутился капитан, - нас приняли за попрошаек?
- Вот ваши пряники, - торкнула вчерашний кулёк его жена, - два мы съели!
Я возразила: "Вы же угощали?" - "Выходит, баш на баш!" - сильней заобижались старики.... И меня с припасами выставили за дверь! Я была от горя вне себя, понимая - что подачек Питер не примет. Галенька и изъяснялась постаринке. "Наша кошка абортировала...", - поджимала она губы. Или: "Мурочка счастливо разрешилась!" - показывая котят. Собственных малышей семья не завела.
Детский вопрос был болезненным для капитана.
- Галика застудилась, - заговорщицки пояснял он мне, - когда тащила по Неве саночки с дровами!
- Борик, - обрывала она мужа, - постыдись!
Жалоб Питер не признавал тоже. Но и умереть с голоду я позволить не могла. И наткнувшись на очередной отказ, стала действовать по их уставу.
ГОРЬКАЯ ГИРЛЯНДА
Я вновь пошла, прихватив какой-то кекс... Угощение к чаю разрешалось! Они съели по кусочку - подобрав ладонью крошки. И стали излагать науку голодать.
- Быстрей всего насытит круто посоленный хлеб, - учила Галика. - А когда голод долгий, колечки репчатого лука с ржаным ломтем - витамины! Если купили салаку и не на чем поджарить, выпотрошьте, сложите в банку. Пересыпьте каждую рыбёшку сахаром и солью, в холодильнике полгода простоит!
Их кухня с видом на реку была увешена косицами репчатого лука. Но заменить обед горькие гирлянды не могли. Как и скудные гостинцы. Спасалась семья в... отделении геронтологии... Где старики жили на 4-разовом питании один месяц в году! Дольше не дозволялось. Возвращались Галика с Борей румяными от пожарских котлет. А 11 месяцев голодали! Попасть в Дом престрелых, не имея пенсии, Галина не могла. А капитан отказывался её бросить.
Поняв, что моей помощи Питер не примет - я позвонила в порт:
- Голодают ваши портовые пенсионеры...
- Портовые, да не наши! - пояснили мне.
Порт разделился на торговый и береговой. Старый капитан ни тем, ни другим нужен не был! Но начальник торгового выделил премию по доброте душевной! Чиновница принесла конверт с деньгами...
И кое-что из одежды - от себя!
В знак благодарности, блокадники устроила застолье, выставив сыра с колбасой. В центре стола лежал банан - порезанный просвечивающимися кружками на 20 частей... И уложенный в селёдочницу - знававшую лучшие времена. Чем-чем, а скупостью Питер не страдал. Видно, премия была мала!
- Сколько же вам дали? - не удержалась я.
- Секрет! - развёл руками капитан.
ОПАЛЬНЫЙ ПЕСЕЦ
Кусок не лез в горло, мерещился банан на селедочном блюде! 2-й раз звонить в порт? Администрация уже всё знала... И я вновь встретила на рынке стариков. Галина Александровна достала кулёк сушек:
- Это вам!
- Ждите в гости! - не приняла подарка я.
И принесла собственное зимнее пальто! Ярко-горчичное, на двойном ватине... Воротник из небольшого, но песца! У меня было ещё демисезонное, а у блокадницы - никакого. Галика спросила:
- Это - мне?
- А кому же?
Пальто покупал мой отец. Песец был лучшей вещью гардероба. Видя, что подарок от души - отказываться питерцы не стали. Но и принять не могли! Хочешь потерять друга - подари пальто... Сперва старики порывались платить! Потом - отдать! Мой телефон раскалился, но главная наука была впереди! В феврале я вновь увидела "болоньевые" спины. Заметив меня, старики попытались скрыться... Но поняв, что узнаны - замахали рукой!
- Здравствуйте, - улыбались они мне, - а у нас несчастье.
- Какое?
- Ваше пальто на 3 размера больше, - жаловалась Галика. - За ушивку требуют чуть ни весь наш капитал! Не могли бы вы его забрать?
- Наденьте поверх плаща, - похолодела я.
- Мы что бомжи? - обиделись они.
Из-за пальто я ссорилась и с мамой. Она не понимала, как можно подарить такую дорогую вещь?! Но и старики не уступали. Правильнее было бы забрать, но уничижение паче чаяния взыграло и во мне.
- Выбросьте, - сказала я и солгала, - всё равно собиралась нести его на помойку!
- Зачем же нам с помойки? - возмутились питерцы.
Повернулись и ушли. А я перестала принимать участие в их жизни. Спустя месяц, капитан позвонил: "Галика в больнице..."
ЖИЗНЬ ЗА ПАЛЬТО
Я бросилась туда, не тут-то было...
- Меня портовики навещают, - ткнула Галика в чиновницу на стуле.
- Как вы посмели дарить вещь с помойки! - возмутилась та.
Мне оставалось только развести руками... Но и у чиновницы была наука:
- Вам не надо было говорить о мусорке, она спасибо бы сказала!
Дальнейшая судьба песца мне неизвестна, с тех пор я категорически против благодеяний. Лишь кровным родственникам и по слёзной просьбе!
Помогать в беде - такое же искусство, как голодать не уронив лица. Не случайно, у Достоевского нищий втаптывает в грязь 100 рублей. Ему от души жертвуют - а он топчет, да еще от унижения кричит! Слишком тонкая материя душа...
А там, где тонко - рвётся!
Блокадницу я встретила за месяц до кончины:
- Нет, - порывалась она, - я ей всё-таки скажу...
- Хватит с неё, - не пускал капитан. - Не надо!
Мы огранчились кивками... И я была рада.
Спустя год, умер и капитан.
А мне через 10 лет предстояла многочасовая операция. Сдав кровь на анализ, я сидела в ожидании ответа! Хирургия смыкалась с глазным отделением, больные шастали по коридору... Один, постарше, отделился от стены и пошёл ко мне. "Капитан? - вздрогнула я. - Так он не умер?" И радостно бросилась к нему... Но старик отрицательно мотнул головой: "Не надо!"
И исчез, как растворился... Я осмотрелась: что не надо? Почему мертвец явился, как живой? О чём предупреждал? "Входите", - молвила медсестра. Я дернулась и, как сомнамбула, открыла дверь.
- По глазам вижу, операцию вы делать не хотите, - недовольно заявил хирург.
- А разве можно? - удивилась я.
- Всё равно, вернётесь...
Я не возвратилась!!!
Поняв - что ни одно благодеяние не остается без ответа. Повисит где-нибудь, да и снизойдет в виде спасенья. Делать добро и не ждать ответа - утром и вечером, днём и ночью! Таков был последний урок в великом искусстве голодать, преподанный самыми любимыми на свете стариками.
Что подарили мне жизнь за дурацкое пальто!