Звонкий, заливистый смех, с парой затесавшихся в него внезапных всхрюкиваний, разнёсся над раскисшей, едва различимой лентой дороги, устремившейся с кромки лесополосы на простор нижележащей равнины, буро-жёлтым пологом разбросавшейся сразу во все стороны. Смеялась девушка с красными лентами, вплетёнными в теребимые влажным ветром косы. Рядом ухмылялся в кулак черноволосый щетинистый всадник неопределённо-среднего возраста в неполном облачении видавшей виды брони. Замыкал тройку моложавый плотный, щекастый и широконосый парень в длинном походном кожаном плаще с поднятым воротником. Его выделяла буйно кучерявящаяся рыжевато-русая поросль на голове и тёмно-багровые точки юношеских прыщей на висках и подбородке.
- А ещё я слыхал, что будто б у них при посвящении в их учение, ну, или что им там их дражайший Якр оставил после себя-то... Ну да не суть, прямо каждому нужно пробить дырки в трёх местах. Кабы не сбрехать, навроде как на копчике, под грудиною как-то и на самом-самом темечке. И всё это провернуть пока дитё малое совсем. А бьют не абы чем, а заострённою костью умершего, значит, родича или предка. А надо это заради того, чтоб открылась у них какая-то там связь с их, мать её так, великою бесконечностию, и были им возможности запредельные, здоровье ого-го какое и прочие, уж не упомню какие, благости. Я б, само-собой, взглянул бы на грудь или копчик брежанки... не брежанина уж точно... чтобы убедиться-то насчёт слухов-то этих, но, ты глянь только, какие они затворённые за границами своими, - сокрушался щетинистый.
- И эти разнузданные фанатики еще свысока смотрят на нашу великую державу! Во славу Рёзлав! - Юнемиш, возможно, чуть переигрывая, возмутилась услышанному.
- Во славу Рёзлавы, - поддержал всадник. - Но это всё - игрульки зайчат на полянке против-то наших Народных Войск, уважаемые музицисты...
- Грайцы, - поправила Юн.
- Блядства с нечистью водящиеся, неугодные богомерзия наигрывающие, - предложил ещё одну точку зрения парень.
- Зря вы так, господарь, совсем зря. Это вас так пахари всякие, да камнеклады с водоносами необразованные за спиною называют, господарь Храдмирей. Да и то далёко не все, - поморщился конник. - А мы вот, Народная Армия, вас либо музицистами зовём, либо запевалами.
- Мы не поём, Бесбей, мы играем, - отметил юноша.
- Люди, к которым я доверие имею и которые видели таких, как вы за делом, поговаривают, что и голоса всяческие слышатся при этом, а когда и свист, а когда и вой. Я, конечно, слухом обделённый и трудно мне взять в толк, как это так-то выходит, но, вроде бы, шумы эти все нисколько не мешают игре вашей, а даже наоборот... Как же его... В гармонике звучат, как бы подпевают, что ль...
- Находятся в одной тональности? - предположила девушка.
- Точно-точно, так и есть. В тональности этой самой, - поддакнул щетинистый.
- Это зависит от самой игры, Бесбей. От того, что именно пытался сотворить виденный твоими надёжными источниками граец. То ли он наигрывал нужную погоду, то ли пытался превратить содержимое выгребной ямы во что-то более полезное для государства, возможно, просто-напросто тренировался, разыгрывал новые мелодии. В зависимости от того, что нужно - и способы разные. Могут и вой со свистом разгуляться, могут звёзды наверху заплясать, небо с землёй местами поменяться. А может и ничего не произойдёт. Совершенно ничего. Просто - хоп-па - и готово. Разумеется, и манера игры у каждого человека своя особенная. Результат, сотворённый музыкой, может быть тютя в тютю - одним и тем же, но при этом сами мелодии и то, какими событиями они сопровождаются, поведение и состояния грайца - всё это может разниться целиком и полностью, - Юн попробовала, насколько это было возможно, сузить границы солдатской дремучести в данном вопросе.
- Уж по правде-то говоря, господарка Юнемиш, и я своими глазами кое-чего да видел. Просто о своём участии во всяком, трепать языком поменьше стараюсь, - он многозначительно взглянул на девушку, та одобрительно подмигнула в ответ. - Так вот, мы тогда стояли в Шапарях, городишко к северо-западу, там сплошь поля, всю округу выпечкой снабжает, да и в Чёсичаа с Лейлем остаётся что отправить даже... Не слыхали о таком?
Молодка отрицательно покачала головой. Парень бесстрастно не сводил глаз со стелющейся под конскими копытами колеёй. Сопровождающему Бесбею Манышу показалось, что мыслями юнец сейчас даже и близко не с ними, поэтому разговор он решил продолжать с той, кто выказывала, как ему хотелось бы думать, искренний интерес к его захватывающим дух воспоминаниям. Тем более служивые в лагере не очень-то поддерживали его попытки завести хоть какую-то беседу, все были на взводе, нервозные и угрюмые. А тут - свалилось счастье на голову, ох свалилось.
- Не суть важно... Мы там как оказались-то: охраняли столичного сборщика податей. Тот по тутошним округам как раз вытряхивал карманы торгашей. А со времени, когда снег последний сошел и до того, как липки расцвели, ни одного толком путёвого ливня не прошло. Для такого места, как Шапаря, да и всего земледельческого востока, сами понимаете - это ж просто катаклизма какая-то! И вот мы когда там стояли, в город ваш собрат пожаловал по приглашению тамошнего головы. Само-собой, отсыпали они ему бирюзы с синью за такое дело неплохо, тут и гадать нечего. Объявился он, стало быть, и прямиком на окраину городскую отправился. Мы все думали, что он грозу призовёт какую, ну или там из-под земли источник забьёт под его гармонику губную. Что ж ещё в голову обычному человеку прийти-то могло по такому случаю? Но нет, он такое выиграл, уж так извернулся: понарастыкал на полях глыб ледяных больше человеческого росту. И не просто так глыб, а в виде фигур скульптурных блядовитого характеру. Девок всяких в позах похабистых, - Маныш смачно сплюнул. - Полубаб-полу... Я даже не знаю чего. В чешуе и с рогами завитыми. Искусство, мать его за ногу! Причём сделал это аккуратненько так, на тоненькой ножке к земле сужающейся, чтоб ростки-то не помять. И как они только в равновесии удерживались? Издёвка какая-то, да и только. Но у нас же отныне нет места старым верованиям в богов да лихо всякостное.
- Несметный? - повернулась к парню Юнемиш.
- Несметный. У кого еще выдумки на такое хватит, - отозвался тот без особого желания, вырванный из своих раздумий.
Щетинистый меж тем, всецело поглощённый своим рассказом, продолжал:
- Отбрехался он, мол, созидаемое им должно нести не только пользу, как сказал, практическую, но и с художественной точки обозрения ценность представлять. Но толк из этого, что самое главное, вышел, людям он помог. За день это сборище шляндр таяло и беспрестанно увлажняло все вокруг, а он по вечерам подыгрывал, обновлял, что там с них за сутки стекло. Так что народ тамошний особого возмущения не выказал. Нет, ну юродивый... как его там... юродивый Габойды-дурачок, конечно, с топором носился по округе, отколупать пытался самое неприличное, на его взгляд, от этих художеств рогатых. Но перестарался малость: одна из бабищ раскололась и придавила его, как следует. Ох, и визгу тогда было. Но ничего, отошёл через время. Как там закончилось, не знаю, мы дальше с нашим подопечным отправились вскорости, но, вроде б, игрец этот там чуть ли не до начала сбора урожая проторчал с непотребством своим ледовым. Как бы там ни было, но когда листья первые опадать начали, самая ходовая выпечка по всему юго-востоку была именно из Шапарей. Втридорога, ясное дело.
- Ясней некуда, - хмыкнула Юн. - Так а ты семейный человек, Бесбей? Жена? Детки?
- Да, господарка, дети у меня. Матери их давно на свете нет. А я всё по разъездам нескончаемым с отрядом нашим. Не задерживаемся нигде надолго. Так и не сошёлся ни с кем с тех пор. Да оно не страшно, дома у меня есть кому хозяевать. Два сына и младшенькая - тоже Юнемишка, - солдат весь разомлел. - Везьба, он старший у меня, за домом смотрит, у столяра пока на подхвате. Кобрик ему помогается и за малой приглядывает. Придёт срок, отправлю сыновей на обучение в Белый Шиб. Там заведение имеется, где на писарей, счетоводов учат. Будут сидеть в тепле, да на мягоньком, судьбу не испытывать. А я уж ради них побегаю ещё, главное, чтоб платили исправно, да не скопытиться бы с таким распорядком, как у нас сейчас...
Девушка тоже примолкла, едва заметная задумчивая улыбка замерла на её губах. Краем уха она улавливала совсем уж разоткровенничавшегося Маныша, что-то о единственно правильном способе воспитания молодёжи в это тревожное время, о твёрдой направляющей отцовской руке, о дурном влиянии на неокрепшие умы образа жизни клятых брежан...
Тем временем троица оказалась в поросшей очередной редкой лесополосой ложбине. В её глубине за отдельно стоящими, свободно раскинувшимися берёзами и елшинами, показалось что-то буро-грязно-жёлтое. Подъехали ближе. Неприглядной расцветки пятна между деревьями оказались затаившимся небольшим лагерем: с десяток заляпанных грязью палаток поменьше и крупный, осунувшийся, напитанный влагой под недавними дождями, шатёр, по-видимому, командного состава. Никаких знамён, гербов, знаков отличия, родного для забейгцев сочетания фиолетового и белого нигде не проглядывало. Какое-то забившееся в нелюдимую глушь на краю света разбойничье сборище, на первый взгляд. На второй же, намётанный глаз замечал кое-какие вещи не совсем свойственные для голозадого сброда. Кони, стоявшие у коновязи около походных палаток, - это были не простые сельские тягловые вечно измученные лошадёнки, а дородные, холёные красавцы. Около шатра лежала пара клинков в ножнах. Хоть самих, узнаваемых в любом уголке изведанного мира, лезвий с синеватым отливом и не было видно, но строгие, бесхитростные грани рукоятей, без малейших признаков утончённых гравировок, инкрустации, или прочих вычурностей, которыми старались облагородить мечи дореволюционные мастера, выдавали в них изделия оружейных цехов Харвары. Слишком хорошо для безродных мародёров. Слишком хорошо.
Из крайней палатки на постукивание копыт выбрался крепкий, невысокий, коротко обстриженный мужичок в таком же, непонятно какой принадлежности, невыразительном обмундировании, как и на Маныше, оглядел новоприбывших, подошёл поближе:
- Что так долго, Бесбей?
- И тебе доброго дня, Щебряк, - сопровождающий спешился, хорошенько привязал свою кобылу к вбитому в землю колышку и подошёл к крепышу. - Чем Сиймлетка занимается? Свободно приехали тебе ажно под самый нос, и никто не остановил нигде, даже когда мы в рощу въехали не озаботился никто.
- А что Сиймлетка? - Щебряк, задрав голову, дотошно оглядывал продолжающих восседать на своих лошадях музыкантов. - Что он не видит, что ли, что свои едут? Видит, конечно. Вот и не высовывается. Ты не беспокойся, Бесбей, он где-то поблизости и всё ему заметно и слышно, что надо. Подзадержались вы, говорю, конечно. Мы тут сидим, вымокаем до нитки, парни чихать начали некоторые уже, костёр, сам понимаешь, никак толком не развести, окруженьице то ещё.
- Тут и так-то дороги не то чтоб дороги, а после ливней прошедших мы, можно сказать, необычайно быстро, просто в образцовом порядке, совершили почти непосильный в подобных условиях бросок, - Маныш аккуратно, без спешки принялся расстёгивать ремешки налокотников и нагрудной пластины.
Щебряк наконец перестал мерить взглядом новоприбывших и повернулся к Бесбею:
- Ну, что есть, то и есть. С возвращением, - потом подошёл поближе к Юн и Хро. - Рады поприветствовать вас на нашей премилой полянке, господари грайцы. Вашу палатку мы специально не ставили пока, чтоб не вымокла и она тоже, как всё в округе, так что чуток вам обождать придётся, а мы устроим для вас всё, как полагается. Хотя, думается мне, - Щебряк покосился на шатёр, - вы успели бы и с главным побеседовать покамест.
- Принимаем ваше приветствие в этом гостеприимном местечке, - Юнемиш любезно улыбнувшись, спрыгнула с лошади, чавкнув грязью под ногами. Храдмирей, не издав ни звука, кивнул головой.
- Проводи их, Бесбей, я сегодня не очень-то на глаза показываться хочу Ниферю, - бросил через плечо Щебряк, удаляясь к палаткам в противоположном от шатра направлении.
Маныш стащил с себя последний металлический щиток на ноге и махнул рукой, призывая следовать за собой.
Под неприглядным бурым куполом было довольно душно. Обстановка вполне соответствовала обёртке: простецкие кровать, стол, несколько раскладных походных стульев и деревянный сундук, на котором аккуратно лежал нагрудник такой же, как и на Бесбее, а также шлем, наплечники и наколенники. На краю стола примостилась пара масляных ламп и котелок, из которого приятно растекался аромат чего-то горячего, хмельного и пряного. Полог при входе был откинут достаточно сильно, чтобы внутрь проникало необходимое количество света.
Около сундука, спиной к вошедшим, стоял тонкий, жилистый и высокий мужчина в свободной рубахе с коротким рукавом и стёганых штанах. Его каштановые волосы были зачёсаны назад и стянуты в небрежный хвост, болтающийся на затылке сбоку. Он вчитывался в развёрнутый белоснежный лист, который держал перед собой в крупных руках, покрытых выступающими линиями вен. Услышав позади себя шаги, мужчина, разворачиваясь, ловко сложил листок вчетверо и засунул себе за пояс. У него оказались большие тёмные круги под колючими зелёными глазами, тонкие губы и слегка искривлённая переносица: следствие давнего заросшего перелома.
- Дороги расхлябило, командир, и дожди, - начал прямо с порога излагать уже знакомую Юн и Хро историю Маныш.
- С возвращением, Бесбей. Затянулось твоё отсутствие, что ни говори, - голос у него был тихий, на удивление приятный и, именно в этот момент, внушающий желание забиться подальше, зарыться поглубже. - Тебя ждёт Киштиця. Я всё ему объяснил, он расскажет, что от тебя потребуется, - жилистый махнул рукой в направлении выхода из шатра.
Маныш без лишних слов развернулся на каблуках и вышел, бросив по пути мимолётный взгляд на порозовевшую, обмахивающуюся ладонью Юнемиш.
Командующий разложил около стола два дополнительных стула и пригласил жестом своих гостей присесть. Сам достал из сундука три деревянных стакана, зачерпнул из котелка янтарную, будто с маслянистыми разводами на поверхности, живительно-горячую, исходящую паром жидкость и, разлив каждому манящую влагу, заговорил:
- Пшеничная с соком жемяды и мёдом. Самое лучшее средство для поддержания здорового духа, особенно при таких погодах, как сейчас, - девушка взяла стакан и, для начала, заглянула в него, парень, в отличие от неё, подняв стакан за здоровье хозяина, сделал хороший глоток. - Можете не беспокоиться, Юнемиш, самой пшеничной тут пару капель. Всё-таки у нас тут не гостевой двор, а я не на разливе. Не захмелеете.
- Благодарю за столь тёплый приём, - Юн осторожно коснулась губами ароматного варева. Оказалось сладко, терпко и с нотками кислинки одновременно. Второй глоток последовал незамедлительно.
Главный присел на уголок стола:
- Надеюсь, что я не нарушил никаких ваших планов на ближайшее время?
- Официозное предписание за подписью наместника правительницы в восточных подданствах и государевой печатью, вручённое лично членом особого правительственного отряда, заставит поменять любые, казавшиеся самыми неотложными, планы, - сделав ещё глоток пшеничной, ответила девушка. Впрочем, Юн вполне хорошо умела читать людской взгляд, оттенки тона и язык жестов: вопрос был задан исключительно из вежливости и чувства такта, истинное же положение дел и возможные нарушенные замыслы никоим образом народника не интересовали.
- Юнемиш и Храдмирей Збро. Брат и сестра. Родом из Вершин. Там у вас остался отец, Юйле Збро, успешный торговец, держит крупные поголовья овец, а также бабка, Владислава Пахотная. Всё верно?
- Сводные брат и сестра. Государева разведка допустила небольшой недочёт, - отозвалась молодка.
- Недочётов нет. Мне и это известно, но не столь существенно для нас в данное время, - отметил главный. - Меня зовут Ниферь Шомолецкой. Командующий особого отряда на службе Её Высокородия Рёзлав Харвары, - командир выдержал некоторую паузу, призванную подчеркнуть важность сказанных слов.
На улице слышалась перебранка ставящих палатку солдат с употреблением выражений "руки из жопы-то вытащи" и "куда глядишь, ёбамати". Ножку стола сосредоточенно подтачивал большой чёрный жук. Снаружи фыркнула и заржала лошадь. Хро прихлёбывал из стакана.
- Мы заметили вас после того... происшествия в слободе Василевза Поднебесья, - прервал тишину главный. - Там совершенно случайно оказался наш человек, который своими собственными глазами увидел вашу работу, вашу музыку в деле. В своём подробном описании случившегося он рассказал о том, что вы справились с тамошней проблемой с помощью интересного наигрыша. Это так?
- Это так. Обычнейшее дело, - Юнемиш поставила на половину пустой стакан на край столешницы.
- Как мне кажется, то, что произошло никак нельзя назвать обычным делом. Если само слово "обычность", конечно, хотя бы в какой-либо мере применимо к вашему ремеслу, - Ниферь не сводил пристального взгляда с глаз девушки. Вот это уже было не слишком-то приятно.
- Вы же собираетесь нанять нас, господарь Шомолецкой? Хотите знать, на что мы способны? Пределы наших возможностей? Пытаетесь понять насколько выгодно и надёжно иметь с нами дело? Выведываете возможную степень риска? - Хро своими словами перетянул внимание командующего уже на себя.
- Всё вами перечисленное. Сразу.
- Во сколько вы оцените наши услуги? - поинтересовался юноша.
- При условии, что всё пройдет без сучка и задоринки, вы станете богаче на пять тысяч сини. Каждый. Получите их полностью на руки, либо же выдадим вам соответствующие бумаги на снятие этой суммы в любом доходном доме.
Юн, не поворачивая головы и стараясь смотреть прямо перед собой, боковым зрением сосредоточилась на брате.
- Вы совершенно правы, - размеренно начал Храдмирей. - Дело оказалось особенным в своём роде. Лихо, с которым нам пришлось там столкнуться, обладает... обладало способностью к самовосстановлению. Причём необычайно быстрому. Говорят, что всем этим тварям, которые порой на окраинах объявляются, хватает и пары рассеивающих наигрышей, ещё страхолюдства хорошо выжигаются, но это - если граец предрасположен именно к рассеивающей музыке или возжигающей ритмике. Иначе никак. И эти два направления музыки - совсем не наша сильная сторона с сестрицей. Хотя, конечно, не ясно справился ли бы и опытный взжога или размёта с тем, на что мы там натолкнулись. Всё шло к тому, что пришлось бы вызывать ваших ославленных столичных гарнизонных грайцов. Пришлось изворачиваться, как получается. Юнемиш наиграла на пояс гадёнышу что-то вроде опоясывающего ремня, втягивающего в себя всё с обеих сторон.
- Но перед этим то, с чем вы там воевали, натворило немало бед, нанесло немалый ущерб слободе?
- И ещё раз - это совсем не наша сильная сторона - утихомиривать свирепствующую образину, размётывающую вокруг себя утварь, которую четырём здоровым мужикам трудно поднять, и при этом непрерывно верещащую так, что в Подобово, которое чуть ли не в полутора сутках пути от владений господаря Поднебесья, породистые псы тамошнего головы пообделывались прямо посреди торжественного приёма. Мы в слободе, как и ваш человек, оказались совершенно случайно, и, вот уж сталось, оказались единственными грайцами, и нам, простецки говоря, пришлось на ходу спасать шкуры. В первую очередь свои.
- Выходит, что вам не удалось положить конец всему? Уничтожить эту дрянь раз и навсегда? И этот ваш наигрыш - он начнёт рассеиваться со временем?
- Именно этот, выигранный при тогдашних условиях, со временем начнёт. Но мы обещались появиться через пару-тройку Урожаев, подновить его за небольшую плату. А может, да и продадим мелодию кому-то из других грайцов. Пусть, у кого будет желание, сам за это возьмётся.
- Как такое вообще могло появиться на свет? - поинтересовался Шомолецкой.
- Причины доподлинно неизвестны. Вполне может статься, что очень редкостное, но всё же стечение обстоятельств, в котором замешаны удивительные акустические свойства близлежащего грота, недооценка душевных переживаний некоего молодого человека, вызвавших устойчивую злобу на весь белый свет и переизбыток вишнёвой настойки, - расплывчато объяснил Храдмирей.
- Прямо скажем, немало случайных стечений обстоятельств за столь короткий срок, - задумчиво озвучил свои измышления Шомолецкой. Ответом ему было многозначительное молчание. Жучок с ножки стола, насытившись, вразвалочку направился в тёмный угол. Юн рассматривала свои ногти.
- Это вас там так зацепило? - главный указал на ссадину девушки под глазом. Музыкантша, оторвавшись от своих рук, провела пальцами по синяку и утвердительно едва-едва кивнула головой.
- Так какие же у вас с сестрой неоспоримо сильные стороны в вашем ремесле? - уточнил у Храдмирея Шомолецкой.
- Моя - оберегающие и сокрывающие пологи. У сестрицы... что ж, сложно так с ходу это объяснить... буйное воображение созидающей направленности, пожалуй.
Ниферь встал со стола, его рост и так был далеко не мал, теперь же он просто хищнически нависал над сидящей перед ним парой:
- Что ж, наш разговор, считаю, проходит в исключительно благожелательном ключе, досточтимые грайцы.
- Так что же вам нужно, господарь командующий? - подняла голову теряющаяся в тени Ниферя Юнемиш.
- Мне нужен мост, мои гости с севера. Надёжный и крепкий мост, - улыбнулся народник. - И что-то внутри уверенно мне подсказывает, что наше взаимовыгодное сотрудничество должно удаться на славу. Суть дела и детали вот в чём...
Защищено авторским правом. Все права защищены. Текст защищен авторским правом и прочими положениями о защите интеллектуальной собственности. Данный текст в целом, а также его отдельные части не могут копироваться с целью коммерческого использования или распространения, редактироваться или публиковаться на любых других интернет-ресурсах без предварительного согласования с автором данного текста.