Соловьев Константин Сергеевич : другие произведения.

Неправильный герой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человечеству всегда нужны были герои. Но как мало их - настоящих, готовых рисковать своей жизнью за других! Что ж, выход всегда есть... Отныне герои сходят с конвейера и тот час начинают заниматься своей работой, героизмом. Но не у всех это получается гладко, иногда невидимый механизм может дать сбой и тогда человеку, намертво зажатому в тисках собственного героизма, придется искать свой путь. Новый.
  
   НЕПРАВИЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
  
  
   Кают-компания корабля оказалась почти такой, как я ее себе представлял. Небольшая по размеру, но гладкие изгибающие поверхности, перетекающие одна в другую, причудливо искажают расстояния. На первый взгляд можно подумать, что здесь разместятся человек двадцать.
   Но здесь сидело трое. Они возвышались над столом как судьи, их грозное единство подавляло. Они ждали меня.
   - Доброго дня, - сказал я, входя. Дверь, оставшаяся за спиной, бесшумно закрылась, отделив меня от душного полумрака коридора. В комнате пахло так, как и должно пахнуть в кают-компании небольшого корабля - крепким мужским дезодорантом, потом и табаком.
   - Доброго, - сказал тот, что сидел слева. Двое других кивнули, - Вы пунктуальны.
   - Без этого и быть не может, - я широко улыбнулся, демонстрируя одновременно открытый уверенный взгляд. Короче, делал все, чтобы понравится с первой секунды, - Наша работа - точность, аккуратность и собранность.
   Я порылся в планшетке, вытащил небольшую карточку инициализации - овальный пластиковый блинчик с черным кружком тактильного сенсора, моей фотографией и несколькими жирными словами. Фотография была старой, даже не трехмерной. На ней я был немногим бледнее, чем сейчас, да и взгляд был не совсем тот. Но на фотографию никто и не посмотрел, слова интересовали их больше.
   "Виктор Пустинов, - значилось на пластике, - Герой. Спецификация - вода". Из этих пяти слов два были правдой, одно - полуправдой, одно чудовищной ложью. Лишь безликая "спецификация" выпадала из этого нагромождения лжи и истины.
   Я приложил палец к сенсору, тот потеплел и, секунду или две помедлив, рядом с моей фотографией зажглась крохотная желтая лампочка. Это значило, что личность удостоверена.
   - Это сертификат Центра, - сказал я, протягивая пластину, - Если у вас на компьютере есть слим-порт, там можно найти много информации.
   Биографические данные, медицинские показатели, даже анализ психокода.
   Сидевший слева взял карточку. В его руке она казалась совсем маленькой.
   - Ясно, - он потер ее грани большим пальцем, даже не пытаясь дотянуться до панели смонтированного в столе компьютера, - Это ценная информация, но я привык составлять впечатление самостоятельно. Особенно если беру кого-то на ставку.
   - Понимаю. Думаю, это лучший метод.
   - Не стойте, господин Пустинов, присаживайтесь, - он указал на стул, - Давайте сперва познакомимся.
   Я сразу понял, что именно он - капитан корабля, да и всего отряда. Это был настоящий космический волк - плотный, кряжистый, массивный как ствол исполинского дерева. Волосы - короткий седой ежик, взгляд - твердый и спокойный. Такого легко представить на мостике, когда корабль продирается через астероидное поле или пытается завалиться на бок при входе в стратосферу... Очень волевое лицо, короткая седая борода, скупые тяжелые жесты. Я знал такую породу, приходилось сталкиваться раньше.
   - Янис, - представился он просто, - Капитан отряда. Это - мой помощник и первый по технической части, Яссури.
   Сидящий в центре коротко поклонился. В противоположность капитану он был субтилен, имел тонкие и интеллигентные черты лица. Очков почему-то не было, скорее всего - нано-линзы. Третьим был плечистый рыжий мужчина с хмурым настороженным взглядом и продолговатым родимым пятном на виске. Навигатор - предположил я и ошибся.
   - Торп. Специалист по безопасности и супер-карго.
   Рыжий тоже кивнул, но в его взгляде мне почему-то почудилась неприязнь. Даже не во взгляде, наверно, глаза у него были непроницаемые и словно бы даже выцветшие, а в каком-то неуловимом наклоне бровей, в морщинах на лбу, в линии губ. "Кажется ты ему не нравишься, - сказал я себе, - Но это не твои проблемы. Действуй".
   - Виктор, - сказал я, - Герой.
   - Ухм-м... - капитан неторопливо погладил бороду, - Признаться, я в первый раз беру в экипаж героя. Людей у нас мало, отряд невелик, но в этот раз компания согласилась увеличить штат, так что нам по средствам предоставить вам работу. Условия вам известны?
   - Дальний Сектор, система Си-Ви, планету уже позабыл...
   - Это не важно. Вам будет предоставлена вся информация. Если... - он пошевелил пальцами, лежащими на полированной поверхности стола, - Если мы с вами сойдемся. Видите ли, я человек, про которых говорят "старая закалка". Летаю по всем уголкам Галактики столько, сколько себя помню, привык верить только своим глазам. Взять героя в экипаж - для меня шаг серьезный. Прежде я должен убедиться, что могу на вас положиться. Как вы понимаете, ценой моей ошибки могут быть чьи-то жизни.
   Я кивнул. Молча, для солидности.
   - Надеюсь, вы не обиделись на мою прямоту. Я старик и привык делать то... - фраза как-то скомкалась, поплыла, капитан решительно оборвал ее и снова внимательно посмотрел на меня, - Когда я беру в экипаж бортмеханика, я знаю, в чем он должен разбираться и чего я вправе от него ждать. Если мне нужен врач, я знаю, на что он способен. Но я не имел дела с героями.
   - Мне не сложно объяснить.
   - Если не сложно, - деликатно вставил Яссури. Торп смотрел сквозь меня, хмуря брови.
   - Герой - человек, способный на решительные действия, связанные с риском для жизни и совершаемые из благородных побуждений, - начал я. Мне не впервые доводилось проговаривать эту речь, я знал, где усилить голос, где придержать темп, а где - сделать красивый жест. Из двухсот миллиардов жителей Галактики почти все знают, что такое Герой. Но оказавшись с ним рядом, почему-то требуют подробностей. Словно купили хитрый прибор в магазине и ждут, когда он сам прочитает собственную инструкцию. Но я не обижался, - Герои существовали издавна, с тех пор, когда человечество оформилось в самостоятельный биологический вид. Чаще всего геройство проявлялось на поле боя. История сохранила множество имен - Леонидас, Матросов, Мак-Ниллс и другие. Их были тысячи - известных и умерших в безвестии. Объединяло их одно - они готовы были отдать свою жизнь за безопасность других. Позже стали появляться и герои иного типа - спасающие города от экологических катастроф, борющиеся с преступностью, врачи, пожарные, летчики- испытатели... Героем становился тот, кто совершил подвиг, причем подвиг мог закончится как успешно, так и смертью самого героя. Герои тем и выделяются среди прочих людей, что в экстренной ситуации перестают ценить собственную жизнь.
   Капитан слушал внимательно, постукивая пальцами по столу.
   - Это я понимаю, - сказал он, - Но насколько я знаю, обычный герой никогда не был специалистом. В том смысле, что он не готовился к своему подвигу.
   - Разумеется, - я позволил себе тонкую улыбку, - Так и есть. Но человечество давно покинуло колыбель и может приобретать то, что ему нужно. Требуется яблоко размером с арбуз - пожалуйста. Микроскопические роботы - элементарно. Но однажды ему потребовались герои. Связано это прежде всего с тем, что увеличение технологических составляющих нашего общества постоянно увеличивается. А вместе с ними растет и риск, который приходится на долю каждого из нас. Нет и не может быть никакой абсолютно надежной системы автоматической безопасности в том случае, когда на карту ставятся многие жизни. Успешно решить проблему может только человеческий фактор. Человек - самая хрупкая, но самая надежная штука во Вселенной.
   Громковато сказано - одернул себя я - капитан сдвинул брови, хоть ничего и не сказал. Но пока мои слова его интересовали.
   - Долгое время человечество пыталось привить, так сказать, штамм геройства широким массам - агитация, воспитание, патриотизм, спецобучение... Это не помогало. Героев было мало. Всегда есть смелые люди, но часто одной только смелости мало, нужна еще и воля идти до самого конца. До самого. А таких единицы.
   - Я согласен с вами, - Яссури потер переносицу. Я угадал - раньше он точно носил очки, - Приходилось кое-что читать на эту тему... давно. Воспитание давало эффект, но никогда не давало полного. Героев нельзя производить как инкубаторских цыплят... Извините, пожалуйста.
   - Ничего, - я махнул рукой. Легкость и раскованность стали меня покидать, мне все сложнее было говорить беззаботно и уверенно. Как будто аккумуляторы во мне стали постепенно разряжаться. Но я держался. Потому что герой - это человек прямой и откровенный, молчаливому флегматику никогда не получить работы, особенно в Дальнем Секторе. Поэтому я мял свое красноречие как мочалку, выдавливая из него последние капли, - Вы правы, человечество так и не научилось производить героев. До тех пор, пока в конце двадцатого века не произошло одно событие.
   - А, да-да, мне доводилось слышать. Россия, кажется.
   - Именно. Обычная военная часть, почти ничем не отличающаяся от современной. Стрельбы. Один из солдат, первогодка, метает гранату. Но спотыкается при броске и граната падает возле людей. У них нет времени уйти, нет укрытий.
   Капитан приподнял бровь.
   - И что же?
   - Герой нашелся. Сержант, фамилию которого я сейчас уже не помню. Он бросился на гранату и прикрыл ее собственным животом. Конечно, его не спасли.
   - Врядли это единственный случай.
   - Разумеется, таких случаев множество. Но дело в другом. С того момента сперва в этой части, а позже и в бОльших масштабах солдат стали обучать... одному необычному приему.
   - Только не говорите, что падению на гранату.
   - Именно это я и скажу. Действительно, из них стали готовить героев. Не психологически, нет, на уровне рефлексов. Представьте, что будет если каждый солдат в течении двух-трех лет ежедневно по десятку раз будет падать на гранату по команде.
   - Отобьет себе печенку, - усмехнулся Торп. Голос у него оказался глухой, но сильный.
   - Элементарный рефлекс, - я сделал давно запланированный жест, - Увидев гранату, прикрыть ее собой. Тело успевает произвести действие до того, как мозг оценивает ситуацию и включается инстинкт самосохранения.
   - В это тяжело поверить, - заметил капитан, - Ведь речь идет фактически о неосознанном, но самоубийстве.
   - Это была грубая дрессировка. Даже солдат сегодняшнего дня по команде побежит в атаку, даже если эта атака самоубийственна. Потому что такой образ действий вбили ему в голову. То есть он действительно пойдет на смерть. Человека тоже можно запрограммировать. Разные методы, разные системы...
   - Значит, все началось с этого?
   - И да и нет. Такая практика получила широкое распространение, пока не случилось еще одно происшествие.
   Я замолчал и вопросительно посмотрел на Яссури. Тот, конечно, знал, о чем я, и легко подхватил дальше:
   - Кейптаун, две тысячи седьмой. Похожий инцидент на полигоне, упала готовая взорваться граната. И тут случилось непредвиденное - сразу трое человек, натасканных на то чтобы обезвредить ее ценой своей жизни, столкнулись в воздухе.
   - Вот те на, - пробасил Торп, покосившись на Яссури, - Самоубийцы себя не оправдали, так?
   - Да, так. Было много жертв.
   - И вот тогда, - я снова вступил в разговор, - люди поняли, что героев не может быть слишком много. Должны быть единицы, но готовые действительно на все. Среди толпы себе подобных герои утрачивают ценность. Инфляция или что-то в этом роде.
   - Понимаю вас, - согласился капитан, - Не много толку от сотни первоклассных космических ассов, если они толпятся в одной рубке и вырывают друг у друга штурвал.
   - То-то и оно! - улыбнулся я, - Поэтому пришлось пересмотреть подход, но методы уже существовали. И именно тогда началась подготовка героев. Массовая подготовка. Никакого гипно-обучения, химических препаратов и прочего, никаких супер-технологий. По показаниям психо-тестирующего модуля детей стали отбирать в возрасте до одного года. Далеко не каждый человек может стать героем, но, что еще хуже, существуют миллионы потенциальных героев, которые не нашли себя, если можно так сказать, из-за того, что их дар не был использован в детстве. Они боятся за свою жизнь и совершенно бесполезны для общества.
   - А вы не боитесь за свою? - неожиданно резко спросил капитан. Руки его напряглись, взгляд пригвоздил меня к стулу. Мне стоило огромного труда удержать себя в руках. Перед глазами возникла зеленовато-бирюзовая, поддернутая белым, рябь, в ушах зашелестело. Это было мне знакомо, но это можно было переждать - главное не останавливаться.
   Такие приступы случались со мной время от времени, с тех пор, как мне стукнуло семнадцать. Это не было неприятно или больно, просто потому, что ни одно из слов, придуманных человеком за столько веков не могло обозначить того, что чувствовал я.
   Это зеленовато-бирюзовое ползло на меня, кипело в ушах, захлестывало желудок. Возникало такое чувство, будто меня заливает невыносимо жидкой смолой, пахнущей солью и тиной. Такие приступы, хоть и стали давно редки, были такой пыткой, что часто я просто-напросто отрубался. Сознание не гасло, оно исчезало, затопленное потоком жижи. Чтобы потом, как чахлая лампочка в подъезде, затеплиться во мне крохотным огоньком.
   Но я научился не подавать виду. Это значит, что я сидел в прежней позе и лишь немного расширившиеся зрачки да едва прыгающий голос говорили о том, что я слегка не в себе. Мои ощущения? То же самое, что засунуть руку в автоматическую мясорубку и сидеть с каменным лицом. Это не сложно, нет. Достаточно четыре года жрать суб-продукт, перебираясь из одного офиса в другой в поисках работы. Тогда это покажется мелочью.
   Приступ быстро миновал, оставив после себя холодный липкий пот на ладонях и дрожь. Я был уверен, что никто ничего не заметил. Я стал профессионалом в таких вещах. В конце концов я был Героем, а это не так уж и мало.
   - Нет, господин капитан. Я приучен ценить ее, но при случае она будет стоить для меня не больше, чем окурок вашей сигареты.
   - Я не курю, - капитан отвел взгляд. Кажется, он был удовлетворен, - Извините, что прервал. Кстати, правда ли то, что Героев обучают с младенчества?
   - Это обязательное условие. Тренировки начинаются буквально с пеленок. Ребенка учат совершать подвиг. Не ценить свою жизнь. Механически, на уровне тех же рефлексов, спасать окружающих.
   - Берсеркерство, - бросил Торп, - Я читал про скандинавских воинов. Некоторые из них тоже могли вгонять себя в полубезумное состояние, когда собственная жизнь ничего не стоит.
   - В каком-то роде. Но берсерков не готовили, а герои проходят спец- подготовку. Которая длится как минимум двадцать лет. Проще говоря, желание спасать людей любой ценой становится не волей, которая диктуется им свыше, а частью их самих, их кровью. И отказаться они уже просто не могут. Не могут, - я опять улыбнулся, но улыбка получилась горькая как земля, - Так и появляются Герои. Так появился я.
   Капитан некоторое время молчал, глядя куда-то в сторону, пальцы по- прежнему выбивали дробь на столе.
   - Я могу вас обидеть, Виктор, но значит ли это то, что все герои - зомби?
   - Ничуть, капитан. Я, как и вы, могу думать, принимать решения, нести ответственность. С точки зрения психологии я ничуть не отличаюсь от всех собравшихся в этой комнате.
   Торп вздрогнул. От отвращения? Или просто показалось?..
   - А ваша специализация...
   - Вода. Как я уже говорил, создать абсолютного героя невозможно, тут бессильна и наша технология и гено-инженерия и все остальное. Можно приучить человека совершать какой-то конкретный вид подвига. Геров - около двухсот с лишним видов, то есть спецификаций. Каждый из них может действовать только в своей сфере.
   - Если прибегнуть к художественному сравнению... - капитан пощелкал пальцами, - Каждый из вас - превосходный стрелок, но только если держит в руках "свое" оружие.
   - И вы опять правы, - согласился я, - От меня не будет проку, если потребуется вытащить человека из горящего здания, тут нужен Герой- пожарник. Я не смогу заслонить человека от летящей пули, это сфера Героев- телохранителей. И так далее. Есть герои-солдаты, множество подклассов, Герои-саперы, Герои-жандармы... Их не перечислить. И у каждого из них - своя жестко заданная ниша. Моя спецификация вода, - я погладил пальцем лежащую на столе карточку идентификации, - Я спасаю тонущих людей. В этом я Герой.
   - Вы хотите сказать, что это ваша профессия? И вы действительно хладнокровно можете забыть про себя при виде тонущего?
   - Да, - я хотел сказать больше, но в горле резко стало сухо, - Это так.
   - Но вы не стремитесь к смерти?
   - Среди героев нет суицидников, все мы здравомыслящие люди. Мое отличие от остальных в том, что спасая я забываю про собственную жизнь. Вообще. Инстинкт самосохранения гаснет. Я не буду погибать намеренно, просто угроза смерти не может меня остановить.
   - Программа? - осведомился Торп со своего конца стола.
   - Что-то вроде, - нарочито вежливо ответил я. К этому моменту мне уже было ясно, что специалист по безопасности и супер-карго меня не переваривает. Это стало ясно с первой минуты разговора - по его взглядам, по положению рук. Бывает такое - увидишь человека и сразу понимаешь, что он с тобой настолько несовместим, что нет даже необходимости налаживать контакт. Это как плюс и минус или вода и огонь. В принципе Торп был мне даже симпатичен, было что- то располагающее в его нарочито демонстрируемой грубости, в манере смеяться басом и делать непроницаемое лицо. Но что мы с ним никогда не найдем общего языка - ясно было сразу. Сразу и окончательно.
   - И вам это не приносит неудобств, господин ПУстинов? - спросил Яссури, - Извините, если мой вопрос бестактен.
   - Они не серьезны. К примеру, героев-спасателей не пускают на пляжи, да и вообще ко всем видам открытых водоемов. Почему?.. Психика - очень тонкая струна, господин Яссури. Прикасаться к ней стоит очень осторожно. Я имею в виду, что мой рефлекс спасать людей может сработать даже в том случае, когда моя помощь не требуется. Подсознание может сыграть злую шутку и внутри меня запустится автоматический механизм, остановить который я не могу. Именно поэтому герои-спасатели, работающие на пляжах, находятся в силовом поле до того момента, пока они не потребуются.
   - Понимаю.
   Капитан снова посмотрел на меня и в этот раз в его тяжелом взгляде мне почувствовалось сочувствие или даже жалость. Это было обычно, хоть я и не ждал такого проявления чувств от сурового космического волка. Ведь я зомби, автомат, самоубийца, псих. Это все знают. Героев уважают, но это уважение - мерзкая штука. Так уважать можно полезного сумасшедшего, который своей смертью может кому-то помочь. Да, мы смертники. Эту мысль каждый из нас додумал еще до того, как закончилось его обучение. Восемьдесят шесть процентов Героев погибают. Из них тридцать - в той ситуации, когда помощь никому не требуется. Просто тяга к смерти заложена в нас. Очень глубоко. Это не мина, которую можно откопать и обезвредить, эта штука - часть нас, которую не остановишь и не вырежешь. Если тебя с рождения готовили к смерти - ты умрешь, даже если в этом не будет нужды. Помню, в нашем городе был герой. Спецификация - ядерщик. Он готов был выносить людей хоть от самого реактора. Тридцать лет мотался по всей системе, был на волосок от смерти, но обманул ее и ушел на пенсию. Ему казалось, что обманул. Через три или четыре года он проник на корабль в порту и умер от лучевой болезни, прижавшись прямо к графитовым замедлителям. Я знал и других. Психология - тонкая струна?.. О да, чертовски тонкая. Струна, которую кто-то пытался править сталью, рано или поздно порвется.
   - У вас были случаи, когда приходилось действовать?
   - Только один раз. Но поверьте, это не говорит о моей надежности как героя. Выполняется программа двести раз или не одного - нет разницы, если она отлажена и работает. Моя работает, - я приложил ладонь к виску, - В каком-то смысле я действительно робот. И я надежен.
   Капитан шевельнул массивными плечами. Он был из тех людей, которые принимают решения быстро.
   - Торп, Яссури?
   Яссури с готовностью сказал:
   - Он подходящий, капитан. Возможно, его помощь не потребуется, но лично я буду чувствовать себя увереннее, зная, что в экипаже есть Герой.
   - А что вы считаете, Торп?
   Торп посмотрел на меня, но его лицо, против моих ожиданий, не скривилось. Напротив, он смотрел бесстрастно.
   - Я по-прежнему считаю, что Герой нам не нужен, капитан. Однако если вы и руководство компании согласны в том что нам такой требуется, кандидатура... м-м-мм... Виктора меня устраивает.
   После этой фразы Торп откинулся на спинку кресла и стал смотреть поверх моей головы.
   - Я тоже согласен, - капитан протянул мне руку, - С этой минуты вы входите в экипаж колонизационного отряда "Фарго". Договор будет через десять минут.
   Это было неожиданно. Я ожидал чего угодно, от "Зайдите через месяц, мы обдумаем" до "Извините, но я не могу этого сделать". Такие ответы я слышал много раз. Если быть точным - сорок три раза. Сорок четвертый оказался счастливым. Наверно, лицо у меня было каким-то глупым в этот момент, капитан приподнял седую бровь. Я тут же понял, в чем дело - настоящий Герой - это человек-сталь в представлении обычных людей, он не выдаст своих эмоций. А много ли людей знают, что такое Герой на самом деле?..
   - Спасибо, капитан, - сказал я ровным голосом, - Я надеюсь на долгое и продуктивное сотрудничество.
   - Это будет зависеть от вас. Теперь по делу. На счет системы вы в курсе, это Си-Ви. Планета - Пять-Тринадцать, ее официальное название сейчас только утверждается. Пока она для нас - Пять-Тринадцать. Наш корабль отчаливает в ее направлении через восемь дней.
   - Колонизация? - спросил я, дождавшись паузы. Капитан явно не относился к тем людям, которые позволят себя перебивать.
   - Нет. Там не те условия. бОльшая часть планеты покрыта водой. Что-то около девяноста процентов.
   - Девяносто четыре с небольшим, - поспешил уточнить Яссури. Он смотрел на меня с одобрением, и надеждой, словно уже стал чувствовать опеку Героя. Так оно и было, наверно. Ведь я - Герой, рядом со мной людям положено чувствовать безопасность, - Как колония непригодна.
   Перед глазами опять поплыла зелень. Планета воды... Боги, не дайте мне опорожнить желудок прямо в кают-компании, не дайте... О-о-о...
   Торп подозрительно посмотрел на меня. Не подозрительно - стиснув зубы, попытался убедить себя я сам - Что за глупость! Торп просто упрямец и как ответственный за безопасность экипажа любого Героя будет считать сволочью.
   Вполне возможно, при этом он будет совершенно прав - отпечаталось у меня в мозгу. И паника сразу исчезла. Зелень перед глазами рассосалась, разбежалась крохотными пузырьками, оставив после себя лишь рокочущий шелест в ушах. Но и он пропал.
   - ...представляют ценность. Особенно нефть, природный газ, полимеры. Их залежи оцениваются как перспективные, но они, конечно, под водой.
   - Мне надо будет исследовать их?
   - Нет, ничего такого. Мы колонизационный отряд, мы занимаемся лишь сбором первичных данных. Просто анализ месторождений с поверхности с помощью оборудования, наблюдение за климатом, флорой и фауной... Это не самая захватывающая работа, но скучать на ней не придется, это уж точно.
   - А я буду на подхвате?
   - Вы же Герой. Вашей работой будет просто контроль ситуации. Согласитесь, если планета похожа на огромную шарообразную лужу, риск утонуть на ней присутствует.
   - Разумеется, - пробормотал я непослушными губами.
   - Торп утверждает, что все оборудование работает идеально и риск для экипажа вообще отсутствует, но в руководстве компании посчитали, что экспедиция потенциально опасна. Именно поэтому вы здесь. Честно говоря, я думаю, что ваша помощь вообще не понадобится.
   - Лучше бы так и было!
   - Я тоже так считаю.
   - В таком случае будем надеяться.
   Он сказал это громко и четко, хоть и не уточнив, на что следует надеяться. Или просто экономил слова - капитан, как я заметил, был отнюдь не словоохотлив.
   Контракт я подписал почти не глядя, ровные строки роились перед глазами, радуя знакомыми формулировками вроде "социальное страхование", "неустойка со стороны работодателя", "премия за риск". В этом контракте не было ничего необычного, но я держал его как Моисей мог держать в руке десять заповедей. Потому что этот контракт был ключом, открывавшим для меня такие бездны, даже представление которых давалось мне с трудом.Дальний Сектор - это как заклинание для Героя. Дальний Сектор - это не просто деньги, это перспектива. "Пер-спек-тива," - повторил я мысленно приятное слово, разорвав его на кусочки, - Попасть в Дальний Сектор - большая удача даже для профессиональных, опытных Героев.
   И мне это удалось. С фальшивой и не очень качественной карточкой инициализации, с ложью в устах и с уверенной улыбкой на лице.
  
  
  
   В тот же день, уже после того, как подписанный контракт исчез в чреве капитанского сейфа, я осмотрел корабль. На этом настаивал капитан. До этого я время от време ни бывал на кораблях и успел составить о них мнение. Средний транспорт - пыльная потрескавшаяся туша с проспектами пахнущих зерном и маслом коридоров, фрегат - огромное насекомое, расположившее свои внутренности в красивом, но совершенно нечеловеческом хаотичном стиле, яхта - лакированное яйцо с неуклюжими боками, скрывающее в себе теплоту отдельных отсеков и узкие коридорчики для экипажа. На колонизационных кораблях я бывал раз шесть, но все они были настолько похожими и безликими в своем гнетущем однообразии, что колонизационный корабль представлялся мне чрезвычайно унылым и скучным местом. Даже не корабль, а так, поднявшееся на орбиту здание.
   Но капитан настоял на том, чтобы я осмотрел все. Даже не настоял, просто сообщил об этом, припечатав слова не менее тяжелой ладонью. Моим гидом оказался Торп. Он не горел желанием оказывать мне помощь, но выбора у него и не было.
   - Покажу, - сказал он, - Корабль у нас маленький, часа за два управимся.
   После того, как мы вышли из кают-компании он держался также хмуро, но в движениях его, до этого скованных, появилась живость - идя по коридорам вспомогательных тоннелей, он делал быстрые энергичные шаги. Я старался не отставать от него.
   - Второй блок технической трассы Четыре. Слева - дублирующий модуль реверсных двигателей. Большой, это старая система. Современные куда меньше...
   - Все равно я в этом не разбираюсь.
   - От знания таких вещей может зависеть жизнь экипажа.
   - Это не моя специализация.
   - Ах да, вы же спасаете только тех, кто тонет, остальные-то для вас интереса не представляют.
   Торп не выдержал, в эти слова он вложил не столько сарказм, сколько презрение и я почувствовал, что уязвлен. Все-таки я был Героем, а он - всего лишь жалким техником, не имеющим никаких особых способностей. Зависть? Вполне может быть. Каким бы отчаянным парнем он не был, он знает, что даже у него есть предел, за которым он бессилен. Просто потому, что Смерть не привыкла разбирать, в ее тени все равны. А у меня такого предела не было.
   - Торп, я думаю, вы уже можете говорить начистоту.
   Объяснения я мог бы потребовать и позже, даже лучше если через полгода или год. Возможно после первой совместной экспедиции мы бы притерлись друг к другу и наше взаимное непонимание хоть и не уменьшилось бы, но смягчилось стабильностью. Но я не выдержал, спросил неожиданно для себя самого. Мне просто хотелось понять, почему же этот человек стал меня недолюбливать с первой минуты, с тех пор, как увидел в кают-компании.
   - А я всегда и говорю начистоту, - ухмыльнулся Торп, - А в чем дело?
   - Нам с вами работать долго и работа, по всей видимости, будет опасной. Нам будет лучше, если мы найдем понимание. Я вижу, что не очень вам симпатичен. Вы явно настроены против моего присутствия на борту. В общем-то мне плевать, честно говоря, вы мне не брат и не сват, но мне бы хотелось услышать причину. Будем взрослыми людьми.
   Моя речь была продумана и не один раз испробована. Она была рассчитана на то чтобы подавить собеседника, заставить его почувствовать себя расшалившимся неразумным ребенком, которого взрослый призывает к порядку. Речь была правильная во всех смыслах - и про опасность я упомянул, что должно было привлечь внимание техника по безопасности, и, одернув, все- таки не унизил, указал достойный выход. Но Торп лишь покосился на меня и стало понятно, что вместо этой речи я мог зачитывать ему собственную биографию или индекса орбитальных станций Дальнего Сектора.
   - Виктор, давайте не будем. От этого не будет толку.
   - Толк будет. Все дело только в том, что я Герой?
   - Это основная причина. Как человек вы мне безразличны, я вас не замечаю. Но ваша профессия не вызывает у меня облегчения. Понятно?
   - Не доверяете моим профессиональным способностям?
   - Напротив. Мне приходилось видеть Героев в деле и я знаю, что они надежны. Очень надежны и профессиональны.
   - Как человек я вам безразличен, против Героев с профессиональной стороны вы тоже ничего не имеете. Что тогда?
   - Не люблю я вас, - буркнул Торп неохотно, - Я привык работать с надежными людьми, каждый из которых думает как человек и действует как человек. Я знаю, что ни у капитана, ни у Яссури в мозгу ничего не щелкнет, не врубится никакой аварийный контур.
   - Это не кнопка, - я не замечая того, повысил немного голос, - Это контролируемое состояние, которое возникает только тогда, когда в опасности человек!
   - Да та же кнопка, только невидимая. Вы же зомби, Виктор. Вот сейчас стоите и говорите со мной, внешне нормальны до неприличия. И глаза у вас честные и обычные. А потом - раз! - и вас сорвет с катушек. Что, нет?.. Еще как. Все вы психи, уж извините, у каждого свой бзик.
   - Какая нелепость! Я психологически адекватен побольше вашего.
   - Но я человек, - Торп легко постучал себя костяшками пальцев по лбу, - А вы - запрограммированная штуковина. Бездушная программа. Извините, если резок, но вы сами просили об откровенности.
   - Нет человека, способного контролировать себя полностью! Что есть контроль? Как именно вы определите, руководит действиями ваше "Я" или очередная биологическая программа, спрятанная в мозгу? Рефлексы, инстинкты, душевные порывы - какая в этом доля именно вашего?
   - Все это - часть личности. Это естественно и понятно. А ваша программа навязана вам искусственно, всунута чьей-то лапой в ваши мозги. И теперь вы - самый настоящий зомби. Управляемая радиомодель, чудовище. Отвратительная пародия на тех настоящих героев, которые были раньше. Те хоть отдавали свою жизнь по собственной воле, а вы даже в такой момент будете бездушны как труп! О каком геройстве можно говорить, если ваши действия основаны на программе, а не чувстве?..
   - Никто еще не отдавал свою жизнь по трезвому размышлению! - вспылил я, - Алкоголь, адреналин, психические установки, родственные связи, воспитание... Нет в природе никаких идеальных героев!
   Мы стояли рядом, почти соприкасаясь в узком техтоннеле корабля. Вокруг равномерно гудели невидимые механизмы, что-то поскрипывало за полимерной обшивкой стен, а мы стояли друг напротив друга, напряженные, будто дуэлянты. Торп стиснул зубы и на его лбу выступили бисеринки пота. На меня он старался вообще не смотреть, а говорил быстро и с неохотой. Он был той стеной, которую я не смог прошибить.
   И хуже всего было то, что он был прав.
   Да, каждый из нас смертник, сознательный зомби, полуфабрикат человека. У каждого Героя в мозгу живет крохотный червячок и когда он возьмет на себя контроль и завладеет твоим телом - никому не известно. Известно только то, что рано или поздно это произойдет. Бомбы с часовым механизмом почти всегда взрываются.
   Программа?.. Да. Наши чувства - внутренняя тайна Героев, негласный секрет. Внешне мы всегда спокойны, собраны и сохраняем на открытом лице оптимистичную уверенную улыбку. Чтобы никто не узнал, что с другой стороны. Мы часто ненавидим сами себя, я не исключение.
   Но у меня есть отличие. Крохотное. Заводской дефект. Его выявили, но мне удалось ускользнуть, может и не на долго, но все же. Сделать новые документы, пройти регистрацию в крюинговой компании. Не так уж и мало для бракованного Героя, верно? Мой дефект невидим, его даже мне непросто нащупать, но иногда я надеюсь, что именно он, это мое внутреннее уродство, заставляет меня быть немного отличным от других. Но существуют ли полу-зомби?..
   Я автоматически потянулся за сигаретами. Достал одну и опустил руку в карман чтобы достать зажигалку, но тут Торп, глядящий в другую сторону, резко подскочил ко мне и выдернул сигарету изо рта.
   - Что еще такое? - спросил я сердито. Это уже было слишком.
   - Здесь нельзя курить, - Торп с отвращением посмотрел сперва на меня, потом на сигарету. Сигарету он легко сломал двумя пальцами и бросил на пол, - Мы не так далеко от основных секций реверсного двигателя.
   - Я не такой уж профан в устройстве корабля. Между нами две огнеупорные переборки с автоматическими дверями и непроницаемый буфер-блок. Стены из полимера, автоматическая система пожаротушения!
   - Давайте вы не будете рассказывать специалисту по безопасности об устройстве корабля? Пока я на этом посту, здесь курить никто не будет, даже трижды Герой!
   - Вы паникер.
   - А вы чертов робот. Экскурсия закончена.
   - Спасибо. Надеюсь, выход я найду сам.
   Я повернулся и пошел назад. За моей спиной неподвижно стоял Торп и я слышал, как он тяжело и неровно дышит.
  
  
  
   Полет продолжался долго, дней двадцать или около того. Но у меня не было никакого ощущения движения, наш корабль просто висел в абсолютной пустоте и иногда мне казалось, что если открыть шлюз, можно будет увидеть космопорт и земное небо. Но мы все- таки летели, хоть единственным тому подтверждением были разноцветные графики навигационной панели да отрывистые комментарии Яссури. Почти все время я был один. Капитан не покидал рубку, иногда мне казалось, что и спал он там, если спускался в кают-компанию, то изредка и в хмуром состоянии. Яссури как-то сказал, что это его обычное состояние во время полета. Сам заведующий технической частью тоже не сидел без дела - он то прилипал носом к монитору, вычерчивая какие-то странные линии на схемах неизвестных мне приборов, то бродил по техтоннелям, постоянно что-то проверяя, измеряя и высчитывая. В общении он был также вял, как вареная рыба. Торпа я почти не видел, лишь периодически сталкивался с ним у гигиенического блока или в кают-компании. Мы здоровались, причем довольно вежливо, иногда даже улыбались друг к другу. В нашей вражде появилось постоянство, выдержанность. Теперь это была не вспыхнувшая внезапно антипатия, а холодная расчетливая неприязнь, позиционная война, в которой стороны находились в состоянии вооруженного нейтралитета.
   Мне не было скучно, я привык находится в обществе простых бытовых вещей. Не хватало только окна или иллюминатора, но и к этому можно было привыкнуть. Я спал, ел, читал, ходил в спортивный зал - несмотря на искусственную силу тяжести на корабле следовало заниматься своим телом чтобы по прилету оно не подкачало.
   А еще смотрел на Пять-Тринадцать. Не через иллюминатор, конечно, просто выводил трехмерную проекцию с помощью компьютера.
   Вы когда-нибудь видели мыльный пузырь?.. Пять-Тринадцать была чертовски большим пузырем блекло-синего, будто выгоревшего на солнце, цвета. Цвет был неоднороден - то бирюзовый, то с отливом в глубокий синий и ультрамарин, лишь у северного пояса выступали несколько крошечных желтоватых пятнышек - единственный архипелаг на планете. Я с ужасом представлял преземление. Нет, не так. Ужас и был мной, он ждал лишь того момента чтобы вырваться из меня. При одной мысли о том, что мы станем спускаться на эту огромную космическую лужу, у меня в висках начинало стучать, на лбу выступал пот. Не очень красиво для Героя, верно?
   - На архипелаг приземляться не станем, - сказал Яссури для за три до окончания полета, - Там ничего нет в округе. Нас больше интересуют экваториальные районы, там много уже открытых месторождений. Первая экспедиция поставила там Платформу - это что-то вроде огромной плавучей базы. Ну, как остров. Кроме того, у нас есть еще катер и пара "водяных блох". С собой мы везем атмосферный флайт, но чтоб его собрать уйдет не меньше недели.
   А потом мы приземлились. Легка дрожь корпуса, басовито загремело что-то возле дюз, корабль немного качнуло в сторону, но он тут же замер - зафиксировались посадочные ноги. Мы сели точно на Платформу. Эта Платформа была похожа не столько на остров, как говорил Яссури, сколько на огромную нефтяную вышку, я видел похожие на Земле. Просто громадная металлическая штуковина на воде, поднявшаяся на восьми необъятных ногах- столбах. Сверху - множество надстроек, частые шпили подъемных кранов, лабиринт узких пешеходных Торпинок с перилами и рельс. Даже наш корабль, приземлившись, сразу же перестал казаться огромным, он стал просто еще одной частью Платформы, выделяющейся только ростом. Когда посадочная площадка охладилась и капитан лично распечатал шлюз, я вышел.
   И море действительно было кругом. Везде. Я оказался в кубе, пять из шести сторон которого были водой. Эта вода стиснула меня, она тянулась до горизонта, меня оглушило. По ее поверхности гуляли пенные шапки, у огромных ног Платформы бурлили водовороты, в ее мрачных стылых глубинах непрерывно что-то происходило, там была чужеродная и враждебная мне жизнь. Огромный организм, глядящий на меня мириадами невидимых глаз, а внутри, укрытый слоями черной воды, дремал его разум, уже приметивший меня.
   Я пошатнулся. Тренировки были бесполезны, я догадывался об этом и раньше. Внезапно море стало на бок, скакнуло куда-то, перед глазами завертелось небо, почти не отличающееся от него цветом. Во рту появилась горечь. А потом я почувствовал боль в колене и теплоту разогретого металла щекой. Металл пах ржавчиной, солнцем, краской и солью.
   Проваливаясь внутрь себя, той частью сознания, которая оставалось пока на поверхности, я еще слышал голоса.
   - Что с ним? - капитан.
   - Акклимитический шок. С непривычки, - это Яссури.
  
  
  
   Я справился с этим. Самому с трудом в это верилось, но я победил себя. Не сразу, на это ушло дней пять. И все пять дней море было вокруг меня. Оно шелестело ночью, когда я пытался спрятаться от него в своем отсеке, оно переливалось золотом, когда утром, бледный от бессонницы, я выходил на палубу. Оно видело меня и знало, что я никуда от него не денусь. Несколько раз у меня бывали приступы, но, к счастью, рядом никого не было и я через некоторое время сам приходил в себя. Вы знаете, каково это - жить окруженным морем? Это то же самое, что жить в желудке инопланетной твари. Постоянно видеть его жизнь изнутри и гадать, что случится в следующую минуту. Вода могла налиться свинцом и глухо бурлить у Платформы, могла стать зеленой и пенной, раскинувшейся бесконечной акварелью до сплошного горизонта. Вода могла быть разной, но она всегда оставалась моим врагом. Хищником, который просто выжидает, когда можно будет меня схватить. Я смотрел на нее с чувством обреченности. Я думал, что за все эти годы я изменился. Это оказалось не так. Вода помнила меня другим и ее я обмануть не смог, как получалось обмануть крюинговую компанию или капитана.
   Я пять дней жил в желудке этой ужасной твари и смотрел на нее изнутри. Пять дней выматывающего душу ужаса, пять ночей, заполненных стылым кошмаром или бессонницей, сто двадцать часов жизни на грани сна и яви.
   На шестой день мне стало лучше. Море оставалось то же, да и я не изменился, просто страх мой перестал быть паническим, в какой-то момент я осознал, что море возьмет его когда ему пожелается, так что если оно дает мне время - глупо тратить его, ожидая того, что не произойдет. Я стал выбираться из своего отсека, бродить по Платформе. Сперва с закрытыми глазами или глядя себе под ноги, потом и поднимая взгляд. Море посмеивалось, глядя на меня, оно было всесильным и я по сравнению с ним был жалкой водной козявкой, тщетно копошащейся на песке. Море не хотело забрать меня сразу, оно лишь смотрело на меня, наслаждаясь моим смятением. Оно было бесконечно как вечность, оно могло позволить себе ждать долго.
   Моего странного поведения не заметили. С первого же дня на Платформе началась такая оживленная жизнь, что про Героя просто забыли. Все трое - и капитан и Яссури и Торп занялись наладкой, настройкой и доводкой аппаратуры. Первая экспедиция пробыла на Пять-Тринадцать всего шесть месяцев - многое на Платформе не успели довести до ума и отладить. Экипаж прокладывал кабеля, прорубал шахты и технические коридорчики, возился с энерго-аппаратурой и связью. Поскольку меня не видели целыми днями, я говорил, что осматриваю Платформу с целью найти в ее конструкции опасные места. Капитан рассеянно сказал, что это нужное дело. Все трое работали то вместе, то порознь, а Платформа была достаточно большой чтоб на ней можно было разминуться. Так что пять дней я жил почти невидимкой.
   "Ну что ты пялишься? - спрашивал я у моря, крепко сжав перила руками, - Амеба чертова. Лужа! Ты хочешь меня? Ждешь? Пошла ты... Ты не достала меня в прошлый раз, ты была слаба, а я был силен. А теперь я вырос и набрался сил. Я Герой. А ты - тухлая лужа с водорослями и планктоном. Тебе ничего со мной не сделать".
   Море посмеивалось, играя золотыми бликами на металле платформы, что бы я ни говорил, оно всегда было сильнее и знало это. Я был мышью, оскорбляющей кота. И черная тень лапы уже легла на меня.
   Все случилось на седьмой день, кажется это был вторник.
   - Виктор... - капитан, столкнувшись со мной в коридоре, словно впервые увидел меня, - Для вас завтра будет работенка.
   В желудке стало холодно, его будто наполнили колотым льдом.
   - Какого рода? - спросил я недрогнувшим голосом.
   - Надо сплавать миль за двести. Первая экспедиция поставила там зонды. Обычные датчики, регистрирующие направление и температуру сезонного течения. Связь не проложили, они работают на автоматике, но проверять их приходится в ручную. Тут, знаете, вообще много старого хлама... Но всю работу приходится делать.
   - Но я... кхм... - я развел руками, - Признаться, я ни черта не смыслю во всей этой технике. Куда мне в зондах копаться... Еще сломаю чего.
   Капитан хмыкнул.
   - Да нет, это не ваша работа. С зондами справиться Торп, он умеет. А вы просто поплывете с ним. Для контроля.
   - Вы думаете, что такой рейс опасен? - стараясь говорить спокойно, спросил я.
   - Катер старый, но в общем-то надежный, да и "блоха" в порядке. Просто я хочу быть уверенным, что все будет в порядке. Второго катера нет, а флайт до сих пор не собран, так что если случится неприятность, с Платформы мы не сможет придти на помощь.
   - Но если катер безопасен...
   - Виктор, вы, если не ошибаюсь, Герой? В вашем контракте написано, что вы взяты на ставку Героя. Так ведь?
   Я кивнул.
   - Поэтому ваша работа - следить за безопасностью людей и приходить им на помощь. Поэтому вы будете вместе с Торпом. На всякий случай.
   Спорить я не стал, потому что капитан тут же заподозрил бы неладное. Герой, который категорически отказывается выйти в море - это немного странно, верно? Поэтому я сказал:
   - Хорошо, капитан.
   Он довольно кивнул и ушел. А на следующий день катер уже был готов.
   Это была небольшая блеклая посудина с острым носом сидящая очень низко в воде. Глядя на ее покачивающуюся палубу, я почувствовал тошноту. Но отступать было поздно. Яссури и Торп уже заканчивали грузить внутрь "водяную блоху" - маленькую обтекаемую капсулу. Это был одноместный кораблик, оборудованный большим количеством разнообразнейшей аппаратуры. Именно на нем Торп должен был д обраться до зондов и снять показания, мне полагалось дожидаться его на катере метрах в ста - техника была хрупкой и осторожный капитан не хотел подводить впритык крупное судно.
   - Хорошая прогулка, - сказал Торп, щурясь на солнце, - У вас морской болезни нет?
   - Если у вас морская болезнь, не думайте, что я буду вас спасать, - огрызнулся я, - Высунетесь за борт.
   - Что-то у вас настроение злое. Вы еще на батискафе к шельфу не спускались.
   Я ничего не сказал, лишь стиснул еще крепче руками поручни.
   - Будем поддерживать постоянный контакт по видео-кому, - сказал капитан, когда мы с Торпом уже были на палубе, - В случае внештатной ситуации сразу же обращаться. Виктор, будьте постоянно начеку. Я знаю, что серьезной опасности нет, но на помощь кроме вас придти некому, так что имейте в виду.
   - Этого парня самого спасать в пору... - тихо сказал Торп, поднимая якорь. Чувствовалось, что решение капитана его разозлило. Плыть под присмотром Героя! Он скорее сожрал бы кило водорослей, чем согласился бы на такое, но с капитаном он спорить не мог. Я тоже. Поэтому когда автоматическая лебедка выбрала цепь, мы спустились в рубку. Навигационная консоль прочла программу, помигала зелеными лампочками и секунду спустя за кормой заработали винты. На малой скорости, распространяя вокруг себя пенную мантию, мы отчалили от Платформы.
   Путь занял не больше часа - двигатель у катера барахлил и то и дело падал на холостые обороты. Торп, ругаясь сквозь зубы, лез в машинное отделение, после чего мы продолжали путь. Я всю дорогу не выходил из рубки. Оставаться на палубе было на грани моих сил и я боялся, что если упаду еще раз в обморок, Торп уж точно заподозрит неладное и не замедлит сообщить об этом капитану. Сам капитан время от времени появлялся на экране видео-кома, спрашивал, как ведет себя катер и сколько осталось до зондов. Платформу мы потеряли из вида давно, теперь только ее смутный силуэт на горизонте говорил о том, что мы двое - не единственные люди на этой планете воды.
   Я хотел закурить, но Торп грубо перехватил мою руку, когда я потянулся к сигаретам.
   - Опять? - язвительно осведомился я.
   - Не успокоитесь, пока не подожжете все вокруг? Да посмотрите кругом сперва. В том углу стоит четыре баллона с пирофорной смесью. Весь катер превратится в огненный факел, стоит искре с ним соприкоснуться.
   - Перестаньте паниковать! - не выдержал я, - Баллоны рассчитаны на контакт с огнем, там даже надпись есть!
   - Валите к черту со своей надписью. Курить внутри не дам. Хотите курить - чешите на верхнюю палубу.
   Он намекал, что знает?.. Нет, это было бы невозможно. Он не мог знать.
   На палубу я, конечно, не пошел. Демонстративно кинул сигареты на стол и стал смотреть карту. Торп тоже молчал.
   Вскоре мы прибыли на место. Торп опустил оба якоря, судно остановилось. Неподалеку от нас покачивались на волнах несколько плотов. Отсюда они казались надутыми большими бочками, но внутри пряталась хитрая аппаратура. Торп спустил на воду "блоху", занял место у руля и бросил на меня взгляд.
   - Сидите здесь, - сказал он, - И ничего не трогайте. Если капитан спросит, буду через полчаса.
   "Блоха" бесшумно оторвалась от корпуса катера и поплыла вперед, оставляя за собой молочный след пены. Море катало ее из стороны в сторону, но Торп нисколько не боялся его - прищурив глаза, он уверенно вел свое крохотное суденышко к зондам. Пару минут я смотрел на него, потом спустился в рубку и вывел обзор внешней камеры. На экране было видно лучше, да и море на нем казалось менее настоящим.
   Прошло около часа. Платформа вызывала нас два раза - один раз капитан и один Яссури. Спрашивали, как дела, я говорил, что все в порядке, жду Торпа. Его "блоха" покачивалась на экране, сам Торп, едва видимый, скрылся до половины в механизмах, что он делал мне не было видно. Наконец он закончил работу и я с облегчением перевел дыхание - это значило, что сейчас мы возьмем курс обратно. И еще это значило, что моя помощь не пригодилась.
   Весь этот час был для меня невыносимой мукой. Каждую секунду я ожидал, что Торп упадет и тогда мне придется прыгать в море. Прямо в непроглядную морскую бездну. Я знал, что не смогу этого сделать.
   "Блоха" двинулась обратно. Она прошла уже метров сорок, когда я заметил это - она дернулась, не останавливая хода, словно что-то из-под воды попыталось ее придержать, схватив снизу, но почти сразу сдалось и отпустило. "Блоха" уверенно шла вперед, но внезапно ее корпус стал опадать. Сперва я решил, что это обман зрения - просто так падает солнце, но неожиданно заметил, что она действительно уменьшается в объемах. На ее боках появились вмятины, воздух стремительно покидал ее. Этого не могло быть, в ней было четыре разделенных отсека, а корпус из комби-пластика мог выдержать и бензопилу. Но "блоха" стала заваливаться на бок, так до конца и не остановившись. Ее двигатель взметнул пену, когда лопасти оказались в воздухе. Я видел бледное лицо Торпа. Он беспомощно сжимал штурвал и оглядывался. И с каждой секундой он опускался вниз.
   - Торп! - заорал я, забыв, что нахожусь в рубке.
   Наверно он не услышал меня. Сжав зубы, он всем телом налег на штурвал, словно это могло прибавить лодке скорость. Но он тоже знал, что не успеет - двигатель без всякого толка полосовал винтами воздух.
   Я включил рацию.
   - Торп! Черт возьми, что такое?
   - Блуждающий риф, - сказал Торп так громко и отчетливо, словно стоял возле меня. В его голосе была усталость, - Пропорол меня от носа до рулей. Выр...
   Рация зашелестела, захрипела и замолкла. Аппаратура ушла под воду.
   Сам Торп оставался на поверхности, вокруг него беспомощно колыхалась почти сдувшаяся лодка. И глядя на то, как он в панике бьет руками по воде, я понял, что он не умеет плавать. "Вот, - сказал холодный голос в моей голове, - Вот-вот-вот-вот.". И все. Не было никаких мыслей. В голове было пусто. Я просто стоял и смотрел, как Торп пытается удержаться на плаву, но тяжелый скафандр тянет его вниз. Море нашло добычу. Оно пожирало ее на моих глазах. Специально.
   Не помню, я вызвал Платформу или капитан вышел на связь сам.
   - Что происходит? - рявкнул он с экрана.
   - Торп... - сказал ему я, - Блуждающий риф. Разорвало лодку. Он тонет.
   - Тонет? - капитан тоже побледнел. Он чем-то щелкнул, вероятно переключал камеру на внешний обзор. Потом глаза его открылись чуть шире, - Да он же пузыри пускает! Давайте за ним! Чего вы ждете?
   - Я... Да...
   Как лунатик я выбрался из рубки, сделал несколько шагов по направлению к морю. Дальше палуба заканчивалась. Было только низкое ограждение - и пузыри у борта. Море облизывало борт и улыбалось мне. "Давай, - пробулькало оно из черных глубин, - Посмотрим. Плыви, Герой".
   Море обступало меня, оно было великим и непобедимым. А я был крошечным пятнышком на его фоне. И мне надо было спасать человека. Потому что я Герой и я должен это сделать. Герой...
   Я зарычал и почувствовал, как из глаз льются слезы. Льются потому, что я понял - я не смогу этого сделать. Сколько бы ни кричал Торп, сколько бы я не говорил себе, что я смогу и что я должен - бесполезно... Это не просто море, это то, прикоснуться к чему я никогда не смогу. Это полностью запретная для меня зона. Стена. Я не могу даже опустить в нее палец потому что я сойду с ума.
   Я ударил себя кулаком в солнечное сплетение, потом еще и еще раз, но ничего не почувствовал. Я отвернулся от Торпа, который хрипел в водных брызгах и что-то пытался кричать. Я спустился в рубку.
   Капитан посмотрел на меня с удивлением. Потом удивление стало глубже, превратилось в холодную ярость.
   - Вы еще здесь?! Где Торп?
   - Он тонет, капитан.
   - Что... вы... За ним, живо! Разорви вас морские черти, шевелитесь же!
   - Я не могу, - сказал я тихо и сел в кресло. Глядя на меня, капитан замолчал. Он понял, что все не так просто, - Просто не могу. Вам не понять.
   И тут он все понял окончательно. Я почувствовал, почувствовал кожей, как становлюсь в его глазах чудовищем. Уродливым отвратительным чудовищем. Убийцей и лжецом. И хуже всего, что это было правильно.
   - Вы Герой!..
   - Да. Но я не могу плыть. Моя карточка - фальшивка. Вставьте ее в жандармский слим-порт и нетрудно будет заметить подмену.
   - У нас нет жандармского компьютера, у нас есть тонущий человек, - капитан приблизил лицо к камере, глаза у него были сумасшедшие. Говорил он почти шепотом, - Вы - единственный человек, который может ему помочь. Засуньте все свои проблемы себе в задницу и просто прыгните в воду.
   - Вы не понимаете. Я действительно просто не могу этого сделать. Совсем.
   Он ударил кулаком по столу с такой силой, что изображение на экране на миг покосилось и подернулось полосами. Он стал кричать и кричал так громко и страшно, что я отвел взгляд. Он обещал убить меня собственноручно, как только увидит, он проклинал меня. Я слушал секунд двадцать, потом протянул руку и щелкнул тумблером. Экран сперва стал молочно-белым, потом погас. Я остался в тишине, единственным звуком был шелест волн у борта. "Иди сюда, - звало меня море, - Давай, выгляни".
   Торп на экране едва трепыхался, он уходил под воду почти по подбородок. Если б не его сильные руки, все бы уже было кончено. Ему осталось минуты две, не больше. А я смотрел на него и был скован сильнее, чем стальными цепями. И ничего не мог сделать. Просто смотрел.
   Мой палец сам собой включил радио-связь с "блохой". Из динамиков потек треск - рация давно была на дне или, быть может, сейчас как раз опускалась ко дну, прямо сквозь созвездия черных водорослей, к земле, куда никогда не проникал солнечный свет. В царство мрака и отчаянья. Жаль, я не успел узнать, какая здесь глубина.
   - Торп... - сказал я в микрофон. Голос был мой, но слова были сухими, нечеловеческими, - Я ничем не могу тебе помочь, извини. Я не настоящий Герой. Ты тоже не поймешь. Просто однажды такое... уже случалось. Тогда я думал, что я настоящий Герой. Но я не справился. И с тех пор во мне дефект. Герой с дефектом - не Герой. Я был сломан. Я прожил много лет с тех пор и я почти убедил себя, что все в порядке. И обманул себя, конечно. Мою поломку нельзя устранить. Я фальшивый Герой и с этим ничего не поделаешь. А ты поверил мне и теперь умираешь. Скоро, наверно, умру и я. Я не стану возвращаться на Платформу без тебя.
   Но был и другой вариант.
   Я обнаружил, что руки мои не трясутся, я двигаюсь быстро и собранно. Это было кстати. Я вышел из рубки с грузом. Это был баллон пирофорной смеси. Он был очень тяжел, тяжелее меня, наверно, но я нес его легко, закинув на плечо. На палубе выпустил ношу из рук, поставил вертикально. Повернул два блокировочных рычага и сорвал предохранительное кольцо. Вдоль торца шла белая полоса с красными надписями: "Огнеопасно" и "Особое внимание!". Я наклонил гибкий хоботок шланга и осторожно нажал на кнопку. На палубу упало несколько темно-желтых густых капель, запахло чем-то резким и горьким. Этот запах на какое-то время даже перебил запах моря.
   "Я не могу с тобой справиться, - сказал я морю. Оно было настолько удивлено, что слушало меня в молчании. Оно не ожидало такого. Только не от меня, - Но я могу справиться с собой. Смотри." Я направил шланг на себя и нажал на распрыскиватель еще раз, теперь сильнее. Желтая струя пробежала по моему скафандру, закапала вниз. На мне был обычный атмосферный скафандр, тонкий и гибкий. По инструкции он может выдержать температуру в пятьсот градусов три минуты. Обогащенная пирофорная смесь дает девятьсот. Я сперва хотел посчитать, сколько получится, но понял, что не успеть - Торп из последних сил боролся с волной. Он уже захлебывался и не мог кричать, изо рта и носа хлестала мутная вода. Но он был еще в сознании. Поэтому я нажал на распрыскиватель еще раз. И еще. И еще. До тех пор, пока скафандр не стал снаружи влажным.
   И только после этого вынул зажигалку. Запечатал баллон, столкнул его по палубе в воду. Он звонко прокатился по железу, ухнул вниз и исчез в плеске волны.
   Я чиркнул зажигалкой и, последний раз посмотрев на солнце, прижал ее к груди.
   Сперва мне показалось, что ничего не происходит. Это были мучительные секунды. Но потом скафандр на меня занялся едким голубоватым пламенем и я вдруг превратился в огромный факел. Огонь стекал по моим рукам, я оставлял за собой огненные следы. В этот миг я сам превратился в огонь и безумная пляска пламени перед глазами казалась мне ритмом самой жизни. Дышать я не мог, легкие будто горели сами. И жар, подступавший к лицу, был невыносим. Волосы сгорели почти сразу.
   Я не знаю, сколько времени я так стоял, раскинув руки и глядя в небо. Наверно недолго. Все-таки пирофорная смесь... Жар пробрался под скафандр и теперь пировал мной, я чувствовал, как его жадные языки проникают в меня и испепеляют все, до чего могут дотянуться. Небо вдруг оказалось черным, хотя мои глаза еще видели. Все поплыло, я зашатался и стал падать. Но прежде чем перед моим глазами оказалась горящая палуба, мне удалось увидеть еще кое-что.
   Плывущего к борту человека и белую полосу морской пены за ним.
  
  
  
   Потолок санитарного блока - это первое, что я увидел, когда открыл глаза. Увидев, что я пришел в себя, Яссури с облегчением вздохнул. Вокруг меня была куча приборов, паутина витых проводов тянулась от стенки к стенке. Мое распухшее красное тело покрывал слой густой мази, на животе и ногах белели повязки. Глаза болели так, словно их коснулась наждачная бумага.
   Я буду жить - это он сказал сразу. Как ни странно, несмотря на температуру, ожоги не очень сильны. Поражена большая площадь, есть интоксикация, но это не опасно. Даже на платформе есть подходящая аппаратура и медикаменты. Торп успел вовремя.
   - Парень... - Яссури смотрел на меня сверху вниз, но больше ничего не мог из себя выжать, - Ну и ну, парень...
   Я прикрыл глаза. Я не хотел никого видеть.
   А потом пришел капитан. Он сел на стул возле меня и долго молчал. Я тоже молчал с закрытыми глазами, слыша его шумное дыхание. Наверно, он собирался с мыслями.
   - Спасибо, Виктор, - сказал он наконец, - Все остались живы. Торп сейчас полностью здоров.
   - Я хотел бы с ним поговорить, - сказал я с трудом. Говорить было сложно - кожа на лице ужасно жгла, движение губ давалось с трудом.
   - Врядли это получится. Он отказался с тобой говорить. Не понимаю...
   - Ничего.
   Из санитарного блока я не слышал плеска волн. Море было бесконечно далеко от меня.
   - Так ты не Герой?
   - Герой.
   - Но ты не мог прыгнуть в воду.
   - У меня водобоязнь, капитан. Я Герой, который не способен к подвигу.
   - Но ведь ты... Я имел в виду, тебя же учили...
   - Учили. С самого детства. Я был готов спасать ценой собственной жизни, - говорить было сложно, но я говорил, все быстрее и быстрее, - Мне было шестнадцать лет. Я оказался возле моря и увидел тонущую лодку. Был сильный шторм и опрокинулся рыбацкий баркас. Меня слишком долго натаскивали, я не умел медлить. Я бросился на помощь.
   Капитан внимательно слушал меня. Судя по его дыханию и движению рук, ему чертовски сейчас хотелось курить.
   - Но я был не готов, мне было шестнадцать. Я начал тонуть. Набрался воды, пошел ко дну, так и не успев помочь. Но тут прибыла спасательная бригада, другой Герой вытащил меня на берег. С тех пор я не могу подходить к воде. Водобоязнь - так, кажется, это называют. Вообще не могу.
   - Этого не заметили твои учителя?
   - Этого трудно было не заметить. Карьера Героя-спасателя была для меня закрыта навсегда. Меня пытались переучить на другую специализацию, но поздно. Время было упущено, какие-то цепочки в мозгу уже замкнуты. Карточка была фальшивой. Я остался Героем, но не мог совершить подвига. Забавно, да?
   - Не вижу ничего забавного, Виктор.
   - А я вижу. Герой, не способный никого спасти. Программа, которая изначально не работает. Зомби, хоть и не совсем настоящий. Я думал, что смогу через это переступить. Оказалось, не могу. Я посмотрел еще раз на море и понял, что так никогда и не смогу к нему прикоснуться. Это навсегда, капитан.
   - Но как ты узнал?..
   - Что узнал? - под веками у меня плыли багровые и черные круги. Я смотрел на них и мне смертельно не хотелось открывать глаза чтобы увидеть уставшее старое лицо капитана, нависшее надо мной. Мне хотелось пустоты и покоя.
   - Ты знаешь, что! - капитан вздохнул и продолжил более спокойным голосом, - Что Торп тоже Герой.
   - Я знал это.
   - Откуда? В его деле нет никаких отметок, там нет ни слова про специализацию!
   - Мне не обязательно смотреть на карточку. Мы, Герои, чертовски не любим себя. Это наша общая маленькая слабость. Каждый из нас рожден со знанием о том, что он не полноценный человек, а программа с часовым механизмом. Марионетка. Безвольная фигура. Люди презирают нас за это, но это презрение - ничто по сравнению с тем, как мы сами к себе относимся. Торп с самого начала относился ко мне враждебно. Как мне хотелось верить в то, что я настоящий Герой, что я смогу перебороть себя, так ему хотелось верить в то, что он смог стать настоящим человеком. Нормальным. Не Героем. Наверно, он тоже сам себя убедил. А сейчас, как и я, понял, что ошибался.
   - Увидев, что ты горишь, он бросился к катеру, хотя в его легких уже была вода, Яссури до сих пор уверен, что это невозможно. Он успел потушить тебя и направил катер на Платформу.
   - Я знаю. Он выполнял свою программу.
   - Но откуда ты узнал, что Торп - Герой-Пожарник? Тоже почувствовал?
   - Предположил. Он опасался огня. Не так, как я воды, но все же. Теперь я понимаю, что он боялся не просто искры или пламени, он боялся пожара, который запустит в нем заведенный с рождения механизм. Он так хотел верить, что отключил этот механизм, стал нормальным... И он боялся проверить это. Мне его жаль.
   - То есть ты не знал наверняка, что его специализация - огонь?
   - Нет.
   - Но ты облил себя смесью и поджег! А если бы ты ошибся?
   Я пожал плечами. Это стоило мне сильной боли.
   - Наверно сгорел бы. Мне повезло.
   - Но ты хоть понимаешь, что ты сделал, парень? Ты сделал подвиг. Не запрограммированный! Настоящий.
   - Не знаю. Может быть, - мне очень хотелось чтобы капитан отстал от меня и ушел, но он продолжал сидеть, - Что теперь?
   Он вздохнул.
   - Виктор... Ты спас моего человека и я благодарен тебе за это. Сильно. Но я не могу держать в экипаже Героя, на которого не могу положиться. Как ты сам сказал, неправильного Героя. В следующий раз, когда нужна будет помощь, судьба может запросить бОльшую цену. Извини.
   - Я уволен?
   - В твоем контракте записано, что работодатель может расторгнуть его в течении первого рейса в том случае, если работник психологически несовместим с экипажем. Это как раз тот случай. Ты получаешь всю оговоренную сумму и сходишь на берег. Следующий корабль будет здесь уже через неделю. Ты отправишься на Землю. Я не буду обращаться в Центр, требовать аттестации и подтверждения твоего звания. Не будет ни шума, ни скандала.
   - Значит, опять...
   - Нет. Я не имею права рисковать другими жизнями. Ты больше не Герой, Виктор. Я свяжусь с крюинговым агентством, через которое ты пришел. И если я узнаю, что ты нанялся к кому-то, мне придется все рассказать. О тебе, ты понимаешь... У тебя нет права быть Героем. Извини, но так надо.
   В голосе космического волка прозвучала грусть. Но я знал, что он все равно не переменит своего мнения.
   - Значит я не Герой больше?
   - Нет. Ирония судьбы - став героем, ты перестал им быть. Совершил подвиг и стал обычным человеком. Раньше было наоборот - человек совершал подвиг и становился героем.
   - Забавно.
   - В каком-то смысле. Но у меня есть много знакомых на Земле. Возможно, с работой не все так плохо. Я смогу помочь тебе.
   - Мне ничего не надо. Я хочу спать.
   - Понимаю. Прощай, Виктор.
   - Прощайте, капитан. И передайте, пожалуйста, Торпу, что мне очень жаль. Я не хотел.
   - Передам.
   Он очень тихо поднялся и вышел, я услышал только легкий шелест закрывающейся двери.
   Очень похожий на звук отступающей обратно в море волны.
  
   /19 июня 2005/
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"