Соловьев Игорь Анатольевич : другие произведения.

Зона - салам!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эту книгу можно назвать - "Прологом о сталкерах". Ты стоишь у истоков зарождения Зоны. Еще нет группировок, волн мутантов и изученных аномалий. Еще только собираются в небе тучи и готовятся разверзнутся небеса. Но многое уже предрешено. А на пороге этой бури, стоит Сергей Сокольских по прозвищу "Птица". Бывшему пограничнику предстоит заново обрести себя, преодолеть неведомые, таинственные опасности и пройти все испытания, отмеренные судьбой. Характеры, поступки и последствия для героев книги, похожи на реальную жизнь. Может быть потому, что настоящего здесь больше, чем выдуманного. Если вам интересно мое творчество и иллюстрации к нему (профессиональные), присоединяйтесь к группе посвященной данной книге: https://vk.com/public147925800
  " Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их; и имеют власть над водами, превращая их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят. И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улицах великого города...."
  Откровение от Иоанна
  
  
  Май 2005 года
  
  
   - Салам, бача!
  Вздрогнув от неожиданности, Сергей медленно обернулся. У незнакомца были внимательные, чуть прищуренные глаза, в которых хорошо читался опыт прожитых лет. Выцветший тельник под вытянутым свитером, коротко обрезанные кирзовые сапоги. Лицо человека было сильно обветренным, как у тех, кто проводит много времени на открытом воздухе.
  - Ну, салам.... 'Шурави', - помедлив немного, ответил Сергей.
  'Бача' - малыш, 'шурави' - друг. Слова из далекого Афганистана, пришедшего в наш мир с друзьями и братьям, побывавших ТАМ, с их песнями и стонами, тостами и болью. Той первой, по-настоящему большой болью, после Великой отечественной войны. Глаза незнакомца на миг сузились, а потом вспыхнули тем особенным огнем, что характерен для них - 'подранков войны', птенцов всех 'точек' бывшего Союза.
   - О как! За 'речкой' был? Или так, наслышан? - человек, мужчина лет пятидесяти, медленно достал початую пачку 'Беломора', щелчком ногтя выбив папиросу.
  - Группа российских войск в республике Таджикистан. Погранец я, с таджико-афганской, - добавил Сергей, достал спички и в свою очередь вопросительно посмотрел на собеседника. Тот же, неспешно продув конец папиросы, прикурил от протянутой спички и пряча табачный огонек в ладони, сказал:
   - Смотрю стоишь, а дождик вон как зарядил. Автобус, когда он теперь будет? А я могу подбросить.
  И, опережая вопрос Сергея, добавил:
   - Насчет денег не переживай, договоримся!
  Они сели в помнивший, еще брежневскую оттепель, 'москвич'. Дворники уныло скрипнули, смахивая крупные капли со стекла и прежде чем тронуться, водитель протянул Сергею широкую ладонь:
   - Николай!
  Потом Сергей Сокольских, со звучным армейским погонялом 'Птица', еще долго думал об этой встрече. Как бы оно обернулось тогда, не опоздай он на автобус и не застрянь под дождем на одинокой, продуваемой холодным весенним ветром, остановке. Все могло бы сложиться, но, как известно, лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, на что ты так никогда и не решился. И Сергей не жалел. Старался не жалеть.
  
   До города ехали долго. Раскисшие поля, асфальт 'царя Гороха' и непрекращающийся дождь располагают к неторопливой беседе. Говорил в основном Николай, вспоминая то неурожай, то бывшую жену. Добрался и до последнего 'генсека'. А оттуда, на 'Афганистан', провинции: Кабул, Газни, Мазари-Шариф - полный набор. Потом о том, что после было. Как 'рыжье' мыл на золотых приисках Магадана, пытаясь скопить на кооперативную квартиру. Как чуть не сгинул там, от лихого 'босяцкого' пера. Как все шло не в лад - хоть и жилы рвал и трудностей не боялся. И как, внезапно, засветил ему уголовный срок. За спекуляцию. Уже находясь под подпиской 'о невыезде', продал все что имел и откупившись, ухитрился получить 'условно'. А через полгода, Союз развалился, как не обожженный глиняный горшок и вчерашние 'спекулянты' стали 'предпринимателями', ловко войдя в новую, дикую жизнь рыночного капитализма. Но к тому времени, он, Николай, фактически бомжом и поехал в Чернобыль. Там как раз все начиналось...
   'А что начиналось? Чернобыль-то в 86-ом был?', - автоматически подумал Сергей, но вслух ничего не сказал. А Николай продолжал:
   - Вернулся оттуда. Чудом или нет, но кое-что привез. - Коля-афганец загадочно подмигнул, - в общем, мало-мало, а на домишко хватило, машина опять же... Можно и поболее, конечно, было срубить, да как говорится 'жадность губит фраера' - мне хватает, а больше и не надо.
  Так и доехали до города. Заночевали у Николая. Деньги за подвоз он брать с Птицы, категорически отказался, а вот в дом пригласил:
   - Уважь браток, один я межуюсь, поболтать и то не с кем. А так хоть поговорим, выпьем. Тебе ведь все равно, наверное, идти некуда. Сергей вопросительно вскинул бровь, а потом махнул рукой. Дела шли совсем, хуже некуда. Даже незнакомые люди практически безошибочно определяли его бедственный статус. Не так чтобы сразу конечно, но все же.
   Всех перипетий свой судьбы Сергей Сокольских рассказать не мог, да и не хотел. Одно верно: перспектив нет, нормальной работы тоже. В кармане денег в обрез: перекусить, на на билеты, да на номер в самой задрипанной гостинице. Еще была пара бумаг-поручений, из-за которых, в надежде заработать, он и мотался уже вторую неделю по незнакомым местам и неприветливым людям.
  Все началось с месяц назад, когда и так не располагавшая к нему удача, окончательно повернулась к Сереге, задницей. Проблемы накапливались одна за другой, толпились на пороге, а потом бесцеремонно вваливались в его жизнь. Долги, внезапно разросшиеся до чудовищных размеров, смерть отца, увольнение из НИИ, где Сергей Сокольских давно работал электриком, а вот теперь еще и из редакции поперли. Не то чтобы там большие деньги платили, но все же на хлеб зарабатывал. Чтоб как-то выкрутится, он устроился курьером. Исполняя нудные и зачастую, какие-то темные поручения своих работодателей. Впрочем, выбирать не приходилось.
   Было уже около трех часов ночи, когда первая бутылка стояла пустой, а вторая ещё не заканчивалась. И тогда, посуровевший Николай, опершись на край рассохшегося, некогда полированного стола, спросил:
   - Помнишь, я тебе сегодня про Чернобыль рассказывал? Про землю украинскую, многострадальную?
  Сергей, внезапно прояснившийся головой, словно почувствовав что-то, осторожно кивнул. Глядя ему в глаза, бывший воин-интернационалист Николай, внезапно трезвым голосом сказал:
   - В Зону тебе Сережа надо. И, глядя на обалдевшего, от такого абсурдного заявления Птицу, разлив водку по стаканам, добавил:
   - Вот о ней, я тебе сейчас и поведаю, - закончил свою фразу 'шурави'.
  
  
  
   ... Так, не 'РД-54' конечно, но тоже сойдет. Расправив пустой, небольшого размера рюкзак, он стал укладывать вещи. На дно упали солдатские ботинки - берцы, ношеные и стоптанные, но тем и лучше. В новых, пока разносишь, нога быстрее сотрется и устанет. Дальше теплый свитер, спортивный костюм попроще, шерстяные носки (стопа не преет и не мерзнет) и подумав, добавил портянки. Отдельно, завернув в мятый пакет, положил туристическую штормовку с брюками, из плотной непромокаемой палаточной ткани. К сожалению, армейский костюм - 'горку', незаменимую как предмет снаряжения для таких вот случаев, достать не удалось. Так что пришлось ограничится ее гражданским аналогом. Далее последовал дачный гамак миниатюрного размера, в свернутом состоянии помещавшийся в пивную, жестяную банку. Кусок клеенки и бухта хорошей альпинистской веревки. Она, да еще и японский бинокль, обошлись ему дороже всего. Менеджер дорого магазина 'Экстремальный туризм' сообщил, что, несмотря на небольшую толщину, данным тросом можно буксировать трактор. 'Такие нынче технологии' - заявил многозначительно продавец, заметив удивление и недоверчивость покупателя. Последней легла аптечка. Внутри обычного набора медикаментов и бинтов, лежали новенький стетоскоп и полотна лобзика. Плотно набитый рюкзак, в свою очередь, улегся в более вместимую, объемистую спортивную сумку, с выцветшей надписью 'Олимпиада 80'. С ее левого бока грустно улыбался облезлый олимпийский мишка, а с правого, краской, почему-то было накарябано 'Фергана'. Сумку, Сергей приобрел за бесценок на ближайшей барахолке. Это здесь она бросалась в глаза своей ущербностью, а там, куда он ехал, была обычной и непримечательной вещью. В предстоящей поездке чужой интерес ему был совсем не нужен.
   В сумку же положил: рыболовную сеть, моток с леской, крючки и колокольчики, поплавки и другую рыболовную снасть. Потом добавил малую пехотную лопату, матерчатый чехол которой, скрывал остро заточенную миллиметровую сталь. Таблетки сухого спирта, фонарь с самодельным светофильтром (куском прозрачного синего пластика). Свет такого фонаря не виден издали, но вполне удобен для личного пользования. Уложил нехитрый запас продовольствия: чай, кофе, шоколад, упаковки с гречкой и перловой крупой, галеты и сушеные овощи. В отдельный карман - охотничьи спички, которые горят даже под водой, соль, сахар и пакет, содержимое которого представляло собой молотый черный перец, густо перемешанный с дешевым табаком. Затем, он спрятал в глубине вещей нож, купленный в магазине 'Охота и рыбалка'. Двенадцатисантиметровый клинок, толщиной в два миллиметра, по длине явно превосходил ширину ладони: неофициальное мерило для отечественной милиции, в отношении холодного оружия. Также нож имел упор для пальца, иначе 'гарду', и ко всему прочему обоюдоострую заточку, что явно подводило владельца под уголовную статью. Оружие не имело ярко выраженного устрашающего вида: ни страшной пилы-стропореза, ни хищного изгиба на конце клинка. Но профессионал сразу бы оценил всю опасность, от невзрачного своею простотой инструмента. Сталь, как уверял торговец, была отличной. Таким ножом одинаково удобно резать хлеб, древесину, людей. А от ментов всегда и откупится можно, решил тогда Сергей и приобрел себе 'средство последнего шанса'.
   Сокольских аккуратно уложил кофр с японским биноклем, обладавшем отличной просветленной оптикой. На всяких случай, он дополнительно обматал его махровым полотенцем. - Не разбить бы! Осталась не менее важная часть. Документы 'прикрытия': папка бланков с нанесенными печатями, липовые направления с реквизитами, все позаимствованное Серегой на 'дембельский аккорд' с родного НИИ.
   Отдельно легло 'удостоверение корреспондента', также заполненное самим Сокольских и таким же образом 'похищенное' из стопки незаполненных 'ксив' 'пресса', в редакции, где он когда-то промышлял внештатным спортивным обозревателем. Все вещи были тщательно упакованы и уложены, можно было двигаться в путь. Он взял сумку, прошелся с нею по комнате. Потом придирчиво осмотрел себя в зеркало. Обычный парень 27-ти семи лет, уроженец своего города. Устало-серьезный взгляд как у какого-нибудь работяги с оборонного завода. Старенькие кроссовки, синие вылинявшие джинсы с лохматыми нитками, вязаный свитер и спортивная куртка с капюшоном. Ничего особенного - лицо толпы, одежда масс.
   Птица вздохнул, подтянув на поясе ремень и незаметно пробежался пальцами по талии, там, где джинсовая ткань шва скрывала обернутую вдоль тела гитарную струну. Потом пощупал строчку заднего кармана (во вспоротой бритвой складке лежал ключ от наручников). Обычных типовых ментовских браслетов. Береженого Бог бережет.
   Сергей огляделся напоследок. В пустой квартире из мебели осталась только старая рухлядь. Все остальное было вынесено и продано. За немалый процент, его жилплощадь (в реальности принадлежащая государству) в кратчайшие сроки была неведомо-темным образом приватизирована, и продана новым, ничего не подозревающим об этой махинации владельцам. Данное 'мероприятие' квалифицировалось в УК РФ как 'мошенничество', и каралось сроком до восьми лет. На вырученные деньги, Сергей рассчитался с долгами, где уже во всю бандитскую мощь тикал кабальный счетчик. Закупил снаряжение и амуницию, а также приобрел билеты на сегодняшний поезд. Он не собирался больше сюда возвращаться, так как чувствовал, что в его жизни произошел какой-то поворот. Еще не зная, что его ждет ТАМ, он уходил отсюда навсегда. В последний раз окинув взглядом квартиру, он закинул сумку за спину и вышел на лестничную клетку. Бросив ключи от входной двери в почтовый ящик, человек с лицом 'толпы', не оборачиваясь, зашагал к железнодорожному вокзалу.
   * * *
  
   - Вот такая брат, штука, эта Зона, - Николай устало мял папиросу желтыми, от табака, пальцами.
   - И колючка там есть и заборы. И солдаты - 'вертухаи' и уголовный элемент встречается. Да только там все наоборот: в тюрьмах хода нет 'оттуда', а в эту нет 'туда'. А она тянет родимая, манит и завлекает, привязывая к себе навсегда. Много там непонятного и оттого страшного, сколь народу сгинуло не счесть. Но и желающих попасть туда не меньше. И обретаются вокруг нее разные.... Одни как волки в одиночку ходят, другие гиенами в стаи сбиваются. Кто честно промышляет, кто 'шакалит', всякие есть. И дураки и умники, и фанатики и сектанты, одни безобидны, а другие... Много жутких слухов. Впрочем чего сам не видал, о том брехать не буду. Поедешь - сам наслушаешься...
   Он взял две спички, сложил головками одну чуть ниже другой и чиркнув о коричневый бок коробка, прикурил. Серные спичечные навершия вспыхнули поочередно, так, что хоть дождь, хоть ветер, прикурить успеешь. И выжидающе посмотрел на Сокольских.
   Сергей задумчиво рассматривал водочную этикетку, словно надеясь найти и прочитать в ней ответ. В этот вечер на него, словно селевой лавиной обрушились откровения сидящего перед ним человека и как бы ни бредово звучали его слова, как ни мутил хмель сознание, сказанное вытряхнуло, переворошило молодую, но уже покалеченную душу бывшего пограничника.
   - А почему я? - наконец спросил он.
   - А ты, Сережа, фартовый, - ничуть не смутившись, ответил Николай.
   - Да уж... - Сергей с сомнением бросил взгляд на свои протертые штаны и стоптанные мятые кроссовки, с двумя разными шнурками.
   - Нет парень, я конечно тебя лично не знаю, тут твоя правда. А вот людей вообще - насквозь вижу! И о тебе, как человеке, многое сказать могу. Вот ты думаешь, это я тебе случайно говорю, о зоне-то? Вот может я и сам думаю, что случайно. Ан нет! Это зона тебя к себе зовет, через меня. 'Она' моими глазами видит и знак подает. Этот! Все кто там побывали, в себе 'Её' печать несут, хотят они того или нет. И рыщут по миру гонцы 'Её' горемычные, волю исполняют, слово несут.
   Было уже светло, когда майский ветер ворвался в окно, стукнул о стены раскисшей от старости форточкой и разметал по столу все ночные запахи и папиросный пепел.
   - Ну так что? - внезапно нарушая долгую тишину, спросил Николай.
   - Поедешь 'Туда', или я тебя не убедил?
  Сокольских посмотрел на такую же пустую и мятую, как и его жизнь, пачку 'Беломора', и глухо, как в пересохший колодец, ответил:
   - Да хоть завтра.
  Афганец удовлетворенно кивнул и торопливо начал прибирать со стола.
  
   В Зону Сергей поехал только через три месяца. В течении лета, он ругал себя за торопливо принятое решение, но жизнь словно сама подталкивала его к той пропасти, что корнями уходила в Чернобыльские события далекого 86-го года. Дела шли все хуже, концы надежд поочередно лопались, как стальные тросы во время ревущего шторма. И осенью, в ее золотую, ласковую пору, он принял решение отдаться в руки судьбы. Спорить с нею он уже не мог, да и просто по-человечески устал.
  
  Сентябрь 2005 года
  
   Границу Украины он пересек без особых проблем. Поезд уныло тащил вагоны, набитые пассажирами, как спелый арбуз - семечками. Проводники разносили серое белье и мутный чай, 'челноки' таскали набитые сумки, хлопала тамбурная дверь. Личность Сокольских не заинтересовала ни хмурых пограничников, ни хмельных сотрудников милиции, сопровождавших поезд, ни уголовный элемент, если таковой конечно же имелся.
   Все шло обыденно и без происшествий, лишь только утром, случился единственный эксцесс, да и то, напрямую Сергея не коснувшийся. Ехавший на нижней полке молодой парень, украинский дембель аэромобильных, сиречь - десантных войск, собрав свои нехитрые пожитки, кивнув на прощание Сереге, двинулся на выход. Состав подъезжал к станции. Неожиданно, спавший на соседней полке мужчина, владелец необъятного пивного брюха, лениво улыбаясь, загородил своим сапожищем пареньку проход.
   - Служивый, а ты мне сумочки не поможешь вытащить? Подсоби - я отблагодарю.
  Амебой перелившись с койки, мужчина занял вертикальное положение.
   - А то шибко тяжелые, умаюсь. На пиво дам, будь спок!
  И с этими словами стал по-хозяйски вытаскивать свои клечато-полосатые баулы. Видимо барахла там было не мало. Парень в дембельской парадке ничего не ответил, но нагнувшись подхватил одну из сумок и потащил ее на выход. Следом, крякнув и захватив вторую, за ним утопал пивной мужик.
   Сергей меланхолично смотрел в мутное окно, наблюдая как утреннее солнце, робко пыталось разогнать низкие облака, но они рваной ватой, угрюмо плыли за горизонт и неохотно пропускали настойчивые солнечные лучи. На замызганном перроне лежали первые увядшие листья, лужи не спешили подсыхать. Осень сменила летние дни и напоминала о себе все чаще.
   Неожиданно раздался женский крик, потом послышались какие-то голоса и Серега увидел, как из поезда, на вокзальный перрон вылетела большая полосатая сумка. Она шмякнулась в сентябрьскую лужу и не успели брызги закончить свой полет, как рядом, завалившись на бок, приземлилась вторая.
   После короткой паузы, с невероятным для своего веса ускорением, вылетел давешний мужик. Пивное пузо заставило его сделать хитрый пируэт и он с размаху въехал лицом в наждак асфальта. После этого, на платформу вышел запыхавшийся десантник, поправил ремень и не оглядываясь пошел прочь. Лихо сидевший на затылке берет и вещевой мешок с солдатскими вещами, спустя мгновения, затерялись в недрах вокзала. Запоздало разлился трелью милицейский свисток, зашумел народ, но боец был уже далеко, спеша куда-то по своим, неотложным дембельским делам.
   Сокольских посмотрел на часы, допил остывший чай и вспомнил прошедшую ночь.
  
  
   ... В ночном тамбуре, в полнакала горела лампа, освещая крашеную суриком дверь и клубы серо-голубого сигаретного дыма. Птица курил, выпуская никотиновую струю в разбитое окно, но та, словно живая, цеплялась за сколы острого стекла и змеею заползала обратно. Ухнула входная дверь. В тамбур зашел Серегин сосед по плацкартному вагону, только-только отслуживший парень, десантник, с нашивками 'самостийной Украины'. На голове у него красовался голубой берет, но только почему-то с советской кокардой, в виде красной звезды в венке из золотистых листьев. На жаргоне служивших она называлась 'сижу в кустах и жду Героя'. Когда-то, у Сереги на зеленой пограничной фуражке была точно такая же.
   - Угостишь? - спросил парень, кивнув на сигарету.
   - Кури, - Сергей протянул ему открытую пачку 'Золотой Явы'.
  Дембель посмотрел на пачку, взял сигарету и чиркнул зажигалкой. Пламя осветило его сосредоточенное лицо и глаза, взрослого, тертого жизнью человека.
   - Из России? - спросил парень. Птица кивнул и в свою очередь, дежурно, хотя ответ был очевиден, задал свой вопрос:
   - На дембель?
   - Ага, - улыбнулся десантник и представился, - Доцко Захар.
   - Сергей, - Сокольских пожал протянутую руку.
   - Домой еду, поверить не могу, - парень усмехнулся, - вот от волнения все свои скурил.
  Захар прятал огонек сигареты в ладони, как это делают 'участники', и Сергей, тот час же отметив этот жест, спросил:
   - Воевал?
  Парень сперва насторожился, но поймав взгляд на сигарете, понимающе ответил:
   - А, это? Нет, так - привычка. Бог миловал!
  Некоторое время они стояли и молча курили в грохочущем, сыром тамбуре. Под мерный грохот стальных колес в ночи мелькали силуэты деревьев и одинокие железнодорожные столбы. Помолчали. Птица закурил вторую:
   - А что на контракт не остался?
  Десантник в последний раз затянулся, затушил бычок и сунул его за ручку стоп-крана, сделал пару глубоких вдохов осеннего ночного ветра, что рвался в битое стекло и произнес:
   - Хватит. Сыт я армией, по самые гланды. Долг отдал и баста! Теперь другая жизнь начинается!
  Он улыбнулся неведомо чему и поблагодарил Сергея:
   - Спасибо за курево. Извини, утром моя станция, так что я спать.
  Уже стоя в дверном проеме, Захар вдруг обернулся и подмигнув, произнес:
   - Невеста меня дома ждет, живого и трезвого!
  И закрыв дверь, исчез в сумерках сонного плацкарта. Сокольских задумчиво докурил вторую сигарету до самого фильтра и долго еще смотрел в окно, в проносящуюся грохочущую сырую темноту.
  
  
  
  17 октября 2005
  Первая городская больница
  
  Уведомление
  
  'Настоящим сообщаем, что не смотря на оказанную медицинскую помощь, от полученных во время автокатастрофы травм, несовместимых с жизнью, Ваша супруга, Доцко Ольга Игоревна, в 17.32 по Киевскому времени, скоропостижно скончалась.
  Персонал больницы г. Донецка приносит Вам свои глубокие соболезнования.
  Как ближайший родственник, тело Доцко О.И. Вы можете забрать с 9.00 до 14.00 во втором отделении городского морга, по адресу...'
  
  5 ноября 2005
  Районный военный комиссариат
  
  Заявление
  Я, Доцко Захар Николаевич, гвардии младший сержант аэромобильныхх войск Украины, прошу принять меня на воинскую службу по контракту. Формуляр личных данных, к заявлению прилагаю.
  P.S. Против службы в 'горячей точке' не возражаю.
  Доцко З.Н.
  
  
  
  Сентябрь 2005 года
  
  Сергей прислушался, где-то в глубине вагона тренькала гитара. Потом раздался сухой кашель, рядом заплакал ребенок, послышался голос матери ласково успокаивающий свое дитя. Спустя пару минут Птица услышал песню. Незнакомую, но слова были о Чернобыле и Сергей напрягся, вслушиваясь в голос поющего.
  'Не 'бубонная зараза',и не СПИД, и не чума,
  Но уводит эшелоны из Чернобыля страна,
  Провожают семафоры, тех кто жив, в последний путь,
  Кто еще пока не умер, тот умрет когда-нибудь...
  
  Здесь и запахи другие, и другие небеса,
  И с лица природы каплет, зараженная слеза
  Треск дозиметра, как эхо погребального костра,
  За ошибки человека платит мертвая земля.
  
  Жизнь лампадой тихо тлеет, слышишь? - ангел твой поет!
  Жертвы 'атома' уходят, все быстрей из года в год,
  И бетон беду не спрячет, и 'колючкой' не запрет,
  Воском свечка в церкви плачет, - отпевание идет.
  
  Нет урока для державы, лучше чем мильон смертей,
  Оглянитесь, право-слово, посмотрите на детей.
  Тех, чьи семьи потеряли, и кормильца и отца,
  Тех чье сердце оказалось, не из стали и свинца...
  
  Радиации пылинки,- костей напильники,
  Черно-белые картинки, могильники...'
  
  Птица дослушал, потом свесился с койки в проход и попытался разглядеть лицо игравшего. Тот сидел где-то в середине вагона и из-за соседних полок можно было видеть только рукав старой камуфлированной куртки. Пальцы, поддерживающие гриф ловко зажимали струны на ладах, но голоса было уже не разобрать. Певец что-то тихо говорил, тюкали эмалированные кружки, да не умолкая плакал ребенок.
   Через три часа, Сергей собрался и протолкавшись сквозь узкий 'штрек' вагона вышел к дверям тамбура. Там уже столпился народ, состоящий в основном из пенсионеров с рюкзаками, тележками и разнообразным садовым инструментом. Прямо пред Птицей расположился пожилой мужчина, одетый в серый пиджак, брюки и осенние ботинки на толстой подошве. В левой руке он держал дерматиновую овощную сумку и почему-то строгий черный дипломат, казавшийся на ее фоне довольно нелепым, а правой отстукивал замысловатую дробь по рифленой стенке дверного проема. Судя по аккуратно выбритому канту затылка и удивительно прямой спине - бывший военный.
   - Извините, - обратился к нему Сергей, чтобы не задавать это вопрос на перроне, - до пансионата автобус во сколько отходит? Одна из стоявших впереди женщин, немедленно обернулась и ответила:
   - Да после обеда, не ранее.
   - Извиняю. По расписанию в четырнадцать ноль-ноль, - не оборачиваясь, поправил 'военный', и тут же добавил, - но на деле, как дачники набьются, так и отправится. Слово 'дачники' он умудрился взять в незримые кавычки, вложив в него, какой-то снисходительный, насмешливый оттенок. Несколько человек из 'дачников' обернулись и неприязненно 'зыркнули' на говорившего.
   Проводница лязгнула открываемой дверью, и народ, как десант из 'вертушки', посыпался на платформу. Сергей вышел в город и, сориентировавшись по толпе, направился к автобусу.
   Спустя двадцать минут, старенький ПАЗик, укомплектованный своими пассажирами, глухо 'пердя' и чихая, увез Птицу от железнодорожной станции к той цели, ради которой он и предпринял свое рискованное путешествие.
  
  Сентябрь 2005 года.
   В принципе, Сокольских знал, как попасть к пансионату. Николай подробно объяснил ему, как работает канал по доставке сталкеров на базу-отстойник любителей 'экстремального туризма'. Но для этого, по прибытии, надо было связаться с людьми, на которых ему указал Коля-афганец, а это в свою очередь, означало 'засветиться', чего делать ему сейчас очень не хотелось. За время сборов и дороги, Серега разработал свой, самостоятельный план знакомства с Зоной и посвящать в него, он никого не собирался.
   Суть же состояла в том, чтобы в одиночку пробраться Туда, осмотреться и тогда уже решить - да или нет. Были у него и еще кое-какие не оформившиеся пока мысли, относительно всего, вокруг Зоны происходившего, так что рискнуть стоило. Он подошел к 'начальному кольцу' препятствий. Самый первый периметр ограничивал въезд в фильтрационную зону. Попасть туда можно было только по спецпропускам различных категорий, самая простая из которых - для местных жителей. Посложнее - сотрудники различных организаций, и совсем уж для Сокольских, недоступная, - для военных и иже с ними работающих.
   Понаблюдав с полчаса за процессом перехода 'границы', Сергей отметил одну особенность: пропуска выписывались в здании с маленьким окошком, по типу билетного. И судя по тому, как долго человек ожидал заветную бумажку, лишь после тщательной проверки документов.
   Его 'липа' из НИИ, якобы направившего Сергея за образцами чернобыльской флоры и фауны, здесь бы не прокатила. Удостоверение сотрудника прессы только привлекло бы к нему внимание. В общем, все сопроводительные документы были полнейшей фикцией, тем паче, что официальных формулировок регламентирующих его поездку, он просто не знал. Резюмируя, такую ерунду можно было показывать только леснику, застукавшему его за разведением кострищ и незаконной вырубкой леса.
   Но в то же время, людей получивших пропуск на КПП из белого кирпича, проверяли, что называется 'сквозь пальцы': то через одного, то вообще не проверяя соответствие фамилии в паспорте и в выписанным пропуске. Солдаты - по виду 'срочники', откровенно скучали, разглядывая очередного 'клиента' больше от безделья, чем от профессионального интереса.
   Пару раз к КПП подъезжал армейский УРАЛ. Тогда из 'дежурки' выходил прапорщик, проверял протянутые документы и давая водителю расписаться в каком-то журнале, без лишних вопросов пропускал автотранспорт. Из под кузова тента, была видна пара бойцов с автоматами, так что мысль о том, чтобы на подъеме транспорта в гору, заскочить в кузов замедлившегося грузовика, отпадала начисто. Народ прошедший проверку толпился метрах в пятидесяти от КПП и когда людей набиралось человек десять, с асфальтового пятака выруливал УАЗ-'буханка', который и развозил пассажиров по конечным пунктам.
   Поразмыслив и что-то прикинув, Сергей вернулся на автобусную остановку. Водитель равнодушно жевал какую-то бурду из стеклянной банки и попеременно, орудуя то вилкой, то карандашом, разгадывал кроссворд в газете. Судя по виду, в нее ранее были завернуты бутерброды с маслом. Отряхнув с подошв прилипшую мокрую листву, сбив грязь о торчавшую из земли ржавую арматуру, Сокольских подошел поближе.
   - Приятного аппетита!
  Водитель не поднимая головы и не прекращая пережевывать пищу, кивнул.
   - В город скоро тронешься? - повторил попытку завязать разговор Птица.
  Шофер не отрываясь от кроссворда показал три пальца, а потом импровизированный нолик.
  Сергей подошел поближе и склонился над кроссвордом:
   - Мифический город Платона, девять букв, - вслух произнес он, проследив за пальцем водителя, - Атлантида!
  Водитель оторвал взгляд от газеты, равнодушно посмотрел на Сергея и, подцепив из банки кусок мяса, стал разгадывать следующее слово.
   - Тут такое дело... - снова начал Птица. Водитель снова кивнул и выплюнул попавшийся на зубы хрящ, - мне в город срочно надо!
  Сокольских потерял терпение и положил на газету перед шофером, денежную купюру.
   - Если прямо сейчас поедем, я тебе новый сборник шарад куплю... Или даже два, - и добавил еще одну, не самую маленькую бумажку.
  Водитель вытер руки о спортивные штаны, покрутил в руках деньги, и спросил уже
  заинтересованно:
   - Спешишь?
   - Да. Жена рожает, - немедленно ответил Птица, - так что, едем?
  Шофер попинал скат, посмотрел на часы, потом бросив делано-сердитое 'залезай', сел за руль. Сергей забрался в кабину с пассажирской стороны, хлопнул дверью и автобус покатил обратно к городу.
   - А что народу так мало едет? - спросил Сокольских, наблюдая как старенький ПАЗик поглощает льющуюся разметку асфальта. Стрелка спидометра дремала на 50, но иногда просыпалась и на особо ровных участках разбитого шоссе, дотягивалась до семидесяти.
   - Так ведь четверг сегодня, в будни всегда так. Вот послезавтра, в субботу, попрут как 'красные на Перекоп', это уж будь спокоен. Водитель ловко объехал глубокую выбоину на дороге - от лихого маневра лишь тренькнули китайские колокольчики, висевшие на зеркале заднего вида.
   - Н-да, - Птица подвел разговор к интересующему его вопросу, - и очередь у КПП, небось, с утра выстроится?
   - А то как же. Ребята с парка по две машины за раз гоняют, - видимо водитель имел ввиду ту машину, что развозила прошедших контроль.
   - И не лень же людям в очереди стоять? - притворно удивился Сергей. - Если так уж надо, вжик через забор и все.
   - Да хрен там! - заспорил водитель. - Ты что, не видел, там же колючка в три ряда, три метра высотой. Все под током.
   - Так уж и под током, - возразил Сокольских.
   - Ну, не вся конечно, - согласился шофер, - последний ряд только. Земля там горелая и птахи мертвые вдоль забора лежат.
  Мимо промчался армейский ГАЗ-66, судя по кузову - радиорелейная станция 'Сорока'. Вероятно, вояки очень спешили. На большой скорости они окатили ПАЗик грязной волной из лужи и скрылись за поворотом. Разглядеть водителя или бортового знака Сергей не успел.
   - Вот мать их! - шофер зло дернул рычаг передачи.
   - За колючкою поле шириной в километр, под контрольно-следовую полосу перепахали! Знаешь что это? Вот-вот, и так вокруг всей Зоны. Не поленились, мля! Зато поля убирать нечем, ни тракторов, ни соляры! Гниет все на хрен, никому ничего не надо!
   Что такое 'контрольно-следовая полоса' (КСП), бывший пограничник Сокольских конечно знал и даже был в курсе, как она преодолевается. Были ли в пограничной полосе зоны еще какие-нибудь, скрытые сюрпризы, Сергей знать не мог, а спрашивать у шофера не хотел - подозрения водителя были ему не нужны. Но неожиданно, тот сам озвучил интересующий Птицу вопрос:
   - Да только ерунда все это. Народ понапрасну 'режимностью' своей замордовали. Кому надо, тот туда и так попадет, хватает желающих. Ясен день, на КПП они не стоят, может дыры где в заборах знают... Попробуй весь карантин проверь по периметру. Может ход где подземный вырыли, а может... - он помолчал и добавил многозначительно, - а может их сами вояки, в кузовах-то, крытых и возят.
  Он сбросил передачу, автобус въехал в город и покатил вдоль обветшавших пятиэтажек.
   - А что, откуда там тогда столько шушеры разной? Мародеры, мать! Сталкеры!
  Сергей не отреагировал, продолжая рассматривать бегущую мимо улицу.
   - И тащат, прут оттуда что-то, чего до них растащить не успели...
   - У дачников что ли? - изобразил непонимание Птица.
   - Да у каких, едрён, дачников?! Я тебе про зону говорю! Про саму Неё, а не про 'карантин'. Водитель впервые оглядел Сергея с ног до головы и поинтересовался:
   - А ты сам-то откуда? Вижу, вроде не местный...
   - А, вот здесь тормозни, - оборвал его Птица, - я тут и выйду. Спасибо, удружил!
  Автобус остановился и Сокольских, улыбнувшись, соскочил на асфальт.
   - А на каком месяце-то? - вдруг спросил у него водитель. Сергей непонимающе обернулся.
   - Ну говорил: 'жена рожает'. Месяц-то какой?
   - А-а-а. . . - протянул Птица, - да как положено, девятый, - добавил он и вытащил из кабины свою олимпийскую сумку.
   - Слушай друг, если на карман подкинешь, могу тебя до самого роддома подбросить, время есть, - шофер наблюдал, как Сергей перекидывает сумку через плечо.
   - Да нет, спасибо. Мне надо еще позвонить и цветы купить. Будь здоров!
   Сокольских размял ноги и зашагал вглубь городка.
   - Как знаешь.
  Водила дал задний ход, развернулся и уехал делать свой нелегкий, рабочий план.
  
   Итак, думал Сергей, нужно перекантоваться две ночи: сегодня и с пятницы на субботу. На вокзал идти не стоит, во-первых там больше всего милиции - будут задавать вопросы, а во вторых все равно выгонят, так как зал ожидания на ночь закрывают. Если останавливаться, то у 'частников'. Но сначала, пожалуй, стоит основательно подкрепиться.
   Небо заволокла серая пелена, осенние деревья тревожно шелестели листвой, рваные облака на бегу латали просветы, а землю просеивал моросящий дождь. На городской площади хлопали тентом каркасные платки продавцов, рябью шевелились растущие лужи, где-то из хриплого динамика магнитофона пел 'Таркан'.
   Рядом с Сергеем уселась бродячая собака. Один её глаз гноился, но второй смотрел вполне бодро, да облезлый хвост в сыром воздухе приветливо выписывал восьмерки. Птица поглубже натянул капюшон куртки, встал, отряхиваясь от дождевых капель и бросил псу недоеденный чебурек.
   - Питайся брат. Раз в день горячая пища необходима! - назидательно произнес он, глядя как пёс, тот час же подхватил угощение.
   В ходе недолгих опросов, стоя в очередях, Сокольских удалось выяснить следующее.
  Комнаты в городе сдают многие, но судя по всему, ему оптимально подходила семья железнодорожника, живущая в частном секторе на достаточном удалении от центра города. Это только кажется, что никто не обращает на тебя внимания и никому нет до тебя дела. Чужой человек в небольшом городе сразу на виду: все тебя видят и всё примечают. А спустя некоторое время, неожиданно появляется какой-нибудь экипаж ППС и спрашивает у тебя документы.
   Спустя час, Сергей вполне удачно договорился с хозяевами о комнате и решив лишний раз не шастать по улицам, оплатил постой и расположился на отдых. Делать было откровенно нечего, поэтому почти сутки он проспал, набираясь сил. После еще раз проверил снаряжение, а потом просто стал бесцельно ходить по комнате и разглядывать пятна на старых обоях.
   К вечеру пятницы, он обнаружил, что запас сигарет заметно иссяк. К тому же надо было докупить кое что из продовольствия. Решив заодно размять мышцы и подышать воздухом, Сергей принял решение, отправится в ближайшую круглосуточную палатку. Чтобы не будить заснувших хозяев, он аккуратно прикрыл дверь. Ключи, покоящиеся в тяжелом металлическом цилиндре, Птица подумав сунул в карман. Замком скрежетать не хотелось, а в порядочности обитателей дома, он не сомневался.
   Сокольских натянул поглубже капюшон и старясь не скрипеть калиткой, вышел на улицу. Дождь не прекращавшийся за это время ни на час, продолжал дробно барабанить по жестяной крыше крыльца. Где-то брехали осипшие собаки, да на ветру раскачивалась цепь белых, тусклых фонарей.
   Сергей шел вдоль железнодорожной насыпи. Слева, в ночном свете лакировано блестели мокрые шпалы, справа тянулись разномастные гаражи. Самый высокий венчал остов ржавых Жигулей. Спустя минут пятнадцать, кроссовки начали жалобно хлюпать и Сокольских, матерясь, взял поближе к гаражам, там было выше и земля было заметно посуше. Ко всему прочему, свет железнодорожных фонарей слишком хорошо освещал насыпь и вздумай он идти по ней, его одинокий силуэт выделялся бы за сотню верст.
   Огромная канава, заполненная черной водой, заставила его почти вплотную приблизится к длинному ряду гаражей и местами, он буквально вплотную обтирал куртку о железные листы. По соображениям Птицы до заветной палатки оставалось еще минут десять, как вдруг он услышал разговор. Видимо кто-то, до этого говоривший тихо, неожиданно повысил тон, половина услышанной фразы прозвучала зло и пронзительно:
   - ... Ленок, не борзей!
  Глухо звякнуло металлом, потом кто-то шумно выдохнул. По ту сторону автомобильного бокса явно разворачивались какие-то недобрые события. Сокольских разобрал чей-то женский голос, который без конца обрывался на полуслове, периодически что-то шуршало и перекатывалось.
   - Подсоби же! - владелец первого голоса обратился к кому-то еще. Чавкнула автомобильная дверца, возня за гаражом усилилась. Сергей медленно пошел дальше. Вмешиваться в происходившее он явно не хотел, хоть и чувствовал себя сейчас унизительно.
   - Да помогите же кто-нибудь! - неожиданно громко вскрикнула женщина, буквально прорыдав последние слова.
   Сергей беспомощно замер. В нем боролись противоречивые чувства, меньше всего он хотел сейчас попасть в какую-нибудь сомнительную историю. Но злобный смех по ту сторону событий, внезапно подстегнул его и сжав в кулаке стальной цилиндр с ключами, он влез в узкую щель гаражного ряда.
   Стоявшая "Вольво" освещала фарами молодую женщину, на которой сидел коротко стриженный крепыш и пытался выкрутить ей руки. Рядом суетился долговязый приятель, не зная с какого бока лучше зайти и помочь сопящему здоровяку. Длинная юбка на женщине была задрана выше колен. Ноги в осенних сапогах беспомощно елозили по черной сырой листве. Птица не стал кричать и взывать о совести, надеясь привлечь их внимание. Он знал, что если останется лицом к лицу с этими двумя парнями, шансов у него не будет. Вместо этого он с разбегу прыгнул на спину крепко сложенного бугая и ударил его кулаком с ключами по выбритому рыжему затылку.
   Тяжелый цилиндр с лежащими в нем ключами, прихваченный в свое время хозяйственным железнодорожником с проходной родного депо, со страшной силой обрушился на голову здоровяка. Бывший боксер, неоднократный чемпион области, а ныне старший сержант патрульно-постовой службы 'не при исполнении' Михаил Бобков, ухнул и обмяк, грузно завалившись на женщину. Он только что проиграл первый и свой последний, в жизни, раунд. Однако его приятель, несмотря на внешнюю нескладность, среагировал мгновенно и вскочившего Птицу встретил удар в солнечное сплетение...
  
  
  
   ... На кафельном полу сортира Выборгской учебной роты, лежал молодой боец, месяц назад призванный на службу Родине в пограничные войска. Перед его глазами плыли красные круги. Воздух в один миг испарившийся из вселенной, не поступал в лёгкие, сжавшиеся в булавочную головку от удара кирзового сапога. Вошедший сержант, бегло посмотрел на равнодушно умывавшихся "дедов" и присел рядом с лежащим парнем.
   - Что Сокольских, дыхало простудил? - дежурно поинтересовался контрактник с тремя лычками на погонах.
   - Нда-а-а, - он посмотрел на дышавшего, как водяная помпа Сергея и указав на старослужащих, спросил:
   - Это они тебя так?
  Отслужившие по полтора года солдаты, словно не слыша, продолжали плескаться у кранов. Сергей не ответил, лишь только дышать стал чуть медленнее.
   - А ну-ка встать! - рявкнул сержант и пнул мыском 'берца' Сокольских в плечо. 'Душара', как называли молодых солдат, держась за стенку, с трудом поднялся и с ненавистью посмотрел на контрактника.
   - Пошли, - совершенно спокойным голосом произнес тот и не оборачиваясь, вышел из туалета.
  Яркий солнечный свет бился сквозь огромное стекло и хромыми зайчиками, плясал на стенах "ленинской комнаты".
  
   Сержант сидел на стуле, закинув ногу на ногу и пальцами левой руки, раскручивал солдатский жетон на гранулированной металлической цепочке.
   - Запомни, Сокольских - мамки тут нет. Сопли тебе вытирать никто не будет! Если ты, желторотый, думаешь что это дедовщина, то нет. Ты еще ни хрена дедовщины не видел.
   И оторвав равнодушный взгляд от окна, внимательно посмотрел на Сергея. Тот угрюмо стоял перед сержантом и разглядывал свои большие, не по размеру 'кирзачи'.
   - Залупнуться решил? А силенок то хватит? Ты, 'обморок', сперва в зеркало на себя погляди, а потом решишь - 'летать' тебе, или поперёк традиций что-то вякать.
  Птица, поведя худыми плечами, неопределенно мотнул головой, но ничего не ответил.
   - В армии правило простое - если боишься, не говори. А если сказал - не бойся! Раз 'рыпнулся' - так кушай! Теперь тебя каждый день будут в 'дыхалку' прессовать, пока не сломаешься... Или пока не надоест.
  За окном дробно прошагал строй, послышался смех, где-то вдалеке сигналила машина. Сержант встал, вплотную приблизился к Сокольских и глядя ему в лицо вдруг зло процедил:
   - Что не очканул перед ними - молодец! - и сгребая "духа" огромной, крестьянской ручищей за отвороты кителя, неожиданно выдохнул, - А вот, теперь, если зачмонеешь, я тебя лично в нарядах, на параше сгною!
  И с силой оттолкнув, вышел из комнаты неспешной, полной сержантского достоинства, походкой.
  
   Ад для Птицы начался на следующий день и продолжался пять месяцев. Избивали его так, что он впадал в полуобморочное состояние и находился в нем по нескольку суток, продолжая тем не менее шагать по плацу, разбирать автомат и чистить бесконечные тонны грязной картошки. И всё же, когда побои становились совсем невыносимыми, он всегда ловил на себе взгляд стоявшего в стороне сержанта и стиснув зубы, не выпускал из саднящих рук свое человеческое достоинство. Мышцы его огрубели, он уже не валился на пол от каждой плюхи, а лишь ловил всем телом удар и разгонял его по стонущим клеткам организма. Со временем, 'гнобившие' его деды, не то чтобы успокоились, скорее растеряли былой интерес, а потом и вовсе, дембелями разъехались по домам. Приближался 'год' и Птица, осмелев, стал тайком ходить в спортзал, где до крови сбивал костяшки рук о старую пыльную грушу. Постепенно плечи выпрямились, мышцы перевились в упругие жгуты, а через месяц, он худым, но твердым кулаком разбил в кровяную кашу нос, одному из новых , зарвавшихся 'стариков'. От расправы его спасла граница - через день их призыв погрузили на борт горбатого ИЛ-76Д и перекинули в далекий Таджикистан.
  
  
  
   ...Долговязый, с хеканьем засадил этому, невесть откуда взявшемуся 'гоблину', тяжёлым канадским ботинком точно в солнечное сплетение. Размахнувшись, чтобы ударом по шее добить урода, он так и не понял, как тот, секунду назад переломившийся пополам, вдруг выгнулся стальной пружиной и нестерпимо полыхнувшей наковальней удара, подбросил его подбородок в ночное небо. Затылок громко стукнулся о капот автомобиля и 'поплыв', Серёгин противник потерял сознание. Лишь после этого, Сокольских медленно осел на землю.
   Птица лежал на боку и пытался восстановить дыхание. Сердце громко стучало. За шиворот съехавшего капюшона падали холодные капли дождя. Сергей отряхнул голову, медленно поднялся на корточки, а потом держась за машину и во весь рост. Взгляд постепенно прояснялся, земля перестала плясать перед глазами и он, наконец, отдышавшись, оглядел поле боя.
   Крепыш лежал в неестественно обмякшей позе. Его шея нехорошо подвернулась вбок, намокшая одежда резко очерчивала контур тела. Долговязый выглядел не лучше: челюсть уехала далеко вправо, зрачки закатились, оставив пустые белки таращится в дождливую темень, отчего он стал походить на жуткого вурдалака, яйца которого, вдруг защемило кладбищенской плитой.
   Сергей подобрал выпавшие ключи и поискал взглядом женщину. Та, вся подобравшись, сидела в стороне, крепко обхватив руками колени. Ее трясло не столько от холода, сколько от стремительно развернувшихся событий. Птица нагнулся над рыжим здоровяком, пощупал его пульс. Как ни странно, тот мягкими толчками прощупывался на широком запястье.
   - Уходи отсюда! - бросил он женщине, но та лишь нервно тряслась и всхлипывала, даже не делая попытки подняться, она только наблюдала за его действиями.
  Сергей подошел к долговязому, рывком приподнял и прислонил его к решетке радиатора, чтобы лёжа в бессознательном состоянии тот не захлебнулся собственной слюной. Под полой его куртки, мелькнула плечевая кобура, из которой характерной, коричнево-вишневой рукояткой, отсвечивал девятимиллиметровый ПМ. Птица нахмурился, аккуратно отвернул чужую ветровку и вытащил из замшевой кобуры 'Макарова'. Покрутив его в руках, Сергей снял оружие с предохранителя и отвел назад затворную раму. В глубине ствола, тускло блеснул боевой патрон.
   Не 'газовик'. Сокольских мрачно сплюнул в сторону. Вляпался всё-таки в какое-то дерьмо! Потом подумал, нашарил в кармашке кобуры запасную обойму и сунул ее в свой карман.
   Пристраивая пистолет за ремень джинсов, он внутренне понимал, что делает большую глупость, но неведомая сила событий уже набирала свое, бешеное ускорение и отступать было поздно.
   Всё это время, наблюдавшая за ним, женщина не проронила ни слова, она не мигая, продолжала смотреть за действиями, невесть откуда взявшегося, человека. Преодолевая глухое раздражение и стараясь не смотреть на нее, он крикнул:
   - Да вали уже отсюда!
  И когда она, наконец, встала и медленно качаясь, пошла прочь, Птица быстро втиснулся в щель меж гаражного пространства.
  
   В продовольственную палатку он, конечно же, не пошел. Рваным темпом бега, перепрыгивая через лужи и торчащую проволоку, Сергей за десять минут добежал до дома железнодорожника. Поднявшись на крыльцо, аккуратно открыл дверь и зашел внутрь. Нервничая и суетясь, он зацепил ногой лязгнувшее ведро. Неведомые предметы с глухим дробным перестуком раскатились по полу. Чертыхнувшись, он чиркнул зажигалкой. В язычке ее пламени увидел металлические гайки, маслянисто блестевшие на деревянных досках прихожей. В дергавшемся свете пропана, Птица собрал, безусловно ворованные, гайки и покидал их обратно в ведро. Лежавшей тряпкой протер пальцы от машинного масла и внимательно посмотрев на увесистые шестигранники металла, вдруг отобрал несколько штук и сунул их за пазуху, завернув в платок. Ключи он оставил на столе, подхватил собранную сумку и уже через минуту быстрым шагом покинул приютившую его "гостиницу".
   Недалеко от городской автобусной остановки, с которой утром отходил транспорт к карантинному КПП, на запасном железнодорожном перегоне стоял состав товарного поезда. Разгрузка закончилась, раздвинутые с двух сторон двери обнажали пустое содержимое вагонов. Выбрав один, Сергей подтянулся на торчавшей скобе и перевалился внутрь. Прислонившись к стенке, вытянул уставшие ноги, подложил под спину сумку и стал рассматривать ночное сентябрьское небо.
   Возможно, меня уже ищут дружки тех бандюков. А может милиция. Не исключено правда, что все вместе. Он смутно чувствовал тревогу. Опасность глухим, вязким туманом разливалась вокруг, пытаясь невидимыми щупальцами найти, дотянуться до Сереги. - И что меня дернуло его пушку взять? Так, может быть и обошлось. Ведь скроют же, что девчонку хотели оприходовать. Птица снова достал трофейный пистолет и внимательно осмотрел его.
   Пистолет системы Макарова, до сих пор стоящий на службе армии и милиции, как в самой России, так и в странах СНГ. Говорят, его принимали на вооружение при личном контроле Лаврентия Берии, а в те далекие времена, это говорило о многом. Девятимиллиметровый ПМ в умелых руках, показывал неплохие результаты стрельбы и на расстоянии в 25 метров уверенно и четко поражал цели. Самым главным его достоинством, была, пожалуй, удивительная надежность автоматики. Пистолет был живуч, отлично сбалансирован и безопасен для своего владельца. Недостатком же был, пожалуй, магазин. Извлекался он только двумя руками, да и емкость обоймы была в современных условиях, не слишком большой.
   Сергей перевернул пистолет, нажал защелку магазина и со второй попытки извлек его из рукоятки. Пистолет был новым, несмотря на характерные 'залысины' трущихся частей, воронение еще не поблекло, металл не стерся, из стальной горловины магазина смотрели равнодушные головки пуль. Восемь штук. Еще столько же в запасной обойме. Немного, но и не мало, это смотря как расходовать. Если вообще придется, но не дай Бог!
   Сокольских вставил магазин обратно, но патрон досылать не стал. Не смотря, на расхожесть мнений, от этой дурной привычки в армии отучают очень быстро.
  Если поначалу, он еще раздумывал, не избавиться ли ему от этого случайного ствола, то подержав оружие в руках, почувствовав его силу и вес, окончательно решил оставить. Конечно, это добавляло большего риска на КПП, если кому-то придет в голову его обыскать. Ибо в этом случае, на всей его поездке ляжет большой крест. Но с другой стороны, в самой Зоне 'макаров' мог бы очень ему пригодиться. Так как он еще не знал, что или кто ожидает его Там.
   Сергей извлек полиэтиленовый пакет, тщательно завернул в него пистолет, обмотал поверх тряпкой и вспоров изнутри боковую стенку сумки, сунул сверток между внутренностей 'кожзама'. Удостоверившись, что со стороны его тайник в глаза не бросается, он докурил сигарету и попытался заснуть. Сна долго не было. Пасмурная ночь располосовала воздух. В открытую дверь вагона залетал дождь и холодный осенний ветер. Мысли путались, пытаясь сложиться в причудливый калейдоскопный узор, но каждый раз встряхиваемые невидимой рукой, вновь перемешивались в неясно-тревожном танце разума.
   Будильник простеньких электронных часов, мерзко-пронзительный звук которых, вел свое родство от Иерихонских труб, разбудил задремавшего к утру Сергея. Он не спеша размял затекшие мышцы, согрев тело и стряхнул остатки липкого одуряющего сна. Перекусил шоколадом и привел себя в порядок. Если он собирается пересечь КПП без вопросов, ему не стоит походить на человека ночевавшего в товарном вагоне. Сменив гражданскую куртку на штормовку, в коих ходит большинство грибников и дачников, он причесал короткие волосы, отчистил от грязи джинсы и кроссовки, подхватил сумку и спрыгнул на насыпь.
   К КПП Сокольских приехал в полдень. Заступившая утром смена уже утратила бодрость и бдительность, народу в очереди, желающих попасть за периметр не убывало. Солдаты уже прикидывали время до обеда, откровенно зевали, следя лишь за тем, чтобы не было давки. Сергей обратил внимание, что на этот раз на посту дежурил и милиционер, в основном без конца куривший и о чем-то лениво препирающийся с армейским прапорщиком.
   Наличие милиции несколько насторожило Птицу. Он предположил, что это видимо в связи со скоплением народа в выходной день. Сокольских подошел к одинокому старику, пенсионеру, тот только что отстоял очередь за билетом и теперь, закурив папиросу, задумчиво смотрел из под козырька мятой кепки, на уходящее вдаль шоссе. Сергей остановился рядом, демонстративно похлопал себя по карманам, ища зажигалку и не найдя, попросил 'огоньку'. Старичок вытащил коробок спичек и протянул Птице. Тот прикурил, кивнул поблагодарив и, словно бы только сейчас заметив на пиджаке ветерана, две орденские планки, спросил:
   - Простите, а вы на каком фронте воевали?
  Вопрос прозвучал настолько искренне и уважительно, что старик сначала удивленно посмотрел на Сергея, а потом, расправил плечи и не без гордости ответил:
   - На втором Украинском, а что?
  Птица восхищенно посмотрел на плексиглас наград, и сказал:
   - Да Вы на деда моего очень похожи. Он в пехоте воевал, только на Белорусском направлении...
  Старик взглянул на Сокольских уже несколько иначе (морщины возле глаз, несмотря на возраст разгладились) и затянувшись папиросным дымом, ответил:
   - А я танкист, как в октябре сорок четвертого мне восемнадцать лет стукнуло, так и призвали. И тут же добавил, - но войны и на мою долю хватило, дважды в танке горел возле озера Балатон, слыхал ты про такое?
   - А как же! Венгрия... Сергей покивал и, помолчав, добавил:
   - На дачу едете? Пенсионер усмехнулся, махнул рукой на очередь и произнес:
   - Это они на дачу едут. Нашли тоже место для отдыха. Хоть татары, хоть заражение - кол на голове теши, своей земли не упустят! А я к дочке с зятем еду, 'транзистор' свой хочу забрать, им не к чему старье это, а мне старику, радость. И как бы невзначай, вдруг спросил:
   - А ты чего так нервничаешь-то? Весь вон извертелся. Потерял кого?
  Сергей ругнул себя за бездарность и мандраж, а потом как бы пожаловался ветерану:
   - Да вон, очередь, какая, хоть с утра занимай, а я и так уже опоздал - теперь жена мне голову снимет! На даче с тещей меня с утра ждут. Не знаю, что и делать... - виновато развел он руками. Старик усмехнулся, стряхнул пепел и внимательно посмотрел на Птицу, ожидая продолжения.
   - Вы бы не могли мне свой билет продать? Все равно на контроле никто его не смотрит?
  Танкист-ветеран оглянулся, посмотрел на дежуривших вояк и презрительно хмыкнул.
   - Я бы Вам тройную цену заплатил. Мне время дороже, - закончил свою мысль Сокольских.
  Пенсионер вынул билет, прочитал его содержимое, подумал о чем-то своем, далеком и протянул заветную бумажку, Птице. Тот, волнуясь, как бы ветеран не передумал, достал купюры и передал старику:
   - Спасибо огромное! Так выручили! Пенсионер с достоинством убрал деньги и затушив папиросу, сказав напоследок:
   - Будь здоров! В другой раз съезжу. Затем он поднял свой выбеленный солнцем рюкзак и пошел обратно на автобус.
   - Эй, хлопец? Сергей обернулся, старик стоял и, улыбаясь, смотрел на него.
   - Когда взаправду женишься - кольцо на палец не забудь надеть! И больше уже не оглядываясь, двинулся к остановке. Птица, молча постоял, поправил на плече сумку и решительно направился на КПП.
  
   Молодой солдат, с опущенным вниз стволом потертого 74-го 'Калашникова', дежурно принял у него документы. Однако, увидев красный российский паспорт, резко контрастирующий на фоне украинских голубых, заинтересованно поднял глаза. Только бы не сорвалось! Сергей тайком скрестил пальцы и внешне спокойно, произнес:
   - К родственникам еду. Срочник в камуфляжной форме продолжал рассматривать паспорт, наличие билета он видел (тот был демонстративно вложен между страницами), но на его молодом, покрытым оспинами, лице, появилась какая то нерешительность. Подтянув сползающий автомат, солдат оглянулся в сторону прапорщика. Тот, не обращая никакого внимания на очередь, что-то агрессивно втолковывал милиционеру. Сотрудник милиции устало отбрехивался и, чиркая колесом дешевой зажигалки, пытался прикурить очередную сигарету. И тогда, Сокольских, задал психологически точно выверенный вопрос:
   - Сколько прослужил? Солдат потеряв ход своих мыслей повернулся к нему, а потом посмотрев на Сергея, с достоинством свежеиспеченного 'черпака', ответил:
   - Год разменял! Не давая бойцу сосредоточиться, Птица уважительно улыбнулся, легонько хлопнул его по плечу и наставительно произнес:
   - Ништяк! Самое трудное теперь позади. Службу, выходит, уже знаешь!
   С этими словами он поднял с земли свою спортивную сумку. Солдат, услышав в его голосе знакомые всему бывшему Союзу, благосклонно-дембельские интонации, машинально вернул документы и сказал:
   - Ну, так! - и поколебавшись, добавил заветное, - Проходите. 'В конце концов, его на кассе проверяли', - мелькнула мысль бойца, прежде чем он окончательно забыл о Сергее, принимая от следующего посетителя, новый комплект документов.
   Сокольских одним из последних сел в УАЗ-'буханку', третьим в водительскую кабину и закрыв дверцу попытался скрыть свое волнение. Это была его первая маленькая победа. Машина медленно тронулась. Народ в салоне качнулся, плотнее утрамбовываясь между тележками и сумками и выкручивая баранку руля, водитель выехал на асфальт. Но не прошло и нескольких секунд, как внезапно скрипнули тормоза, люди повалились друг на друга, матерясь и ругаясь на двух известных языках. Водитель молча смотрел в боковое зеркало заднего вида. В 'тылу', на оставшемся позади КПП, явно что-то происходило. Сергей похолодел и осторожно выглянул через опущенное стекло. От КПП, по направлению к машине, бежал милиционер, придерживая рукой слетающую фуражку.
   Ноги Птицы налились предательской тяжестью, словно свалявшаяся вата подменила его мышцы и ступни. Положив руки на колени он глубоко вздохнул. Подбежавший милиционер, засунул свое лицо в открытое окно и в упор, через Сергея, рявкнул водителю:
   - Халилов! Заедешь к Сенько и скажешь, чтоб через два часа он меня сменил! И распираемый, ведомой только ему радостью, просунул в окно какой-то сверток.
   - На. Отдашь ему. Скажи: я договорился! Сергей чугунными руками взял пакет и передал соседу, а тот водителю. Водитель УАЗа, по виду типичный украинец, но с загадочной фамилией Халилов, кивнул и переключил передачу.
   - Ну, все тогда, - лицо в фуражке улыбнулось, и подмигнув Птице, доверительно сообщило, - еле успел! Сергей натянуто улыбнулся в ответ. Только спустя полчаса дороги, он устало прислонился к спинке сиденья. Мелькавшие за окном километры с каждой минутой приближали его к Зоне.
  
  
  
  19 сентября 2005 года
  Региональное управление Внутренних дел:
  
  18 сентября, около 23 часов, в районе "Железнодорожный", было совершено нападение на сотрудников милиции: старшего сержанта патрульно-постовой службы Бобкова Михаила Петровича, 1980 г.р., и сотрудника следственного отдела прокуратуры Мелешко Дмитрия Харитоновича, 1977 г.р. Оба сотрудника, в указанное время, находились в компании свой знакомой Силантьевой Елены Васильевны. По показаниям Мелешко Д.Х. и свидетельницы Силантьевой Е.В., нападавший (личность устанавливается) нанес тяжкие телесные повреждения вышеуказанным сотрудникам, после чего похитил у Мелешко Д.Х. табельное оружие "ПМ" (серийный номер ПМ5437) и запасную обойму к нему. Предположительно, нападение было организованно с целью завладения оружием.
  Резолюция: провести служебное расследование и оперативно-розыскные мероприятия по установке личности и задержанию нападавшего.
  нач. РУВД полковник Н.Краско.
  
  19 сентября 2005 года
  Ориентировка:
  За покушение на жизнь сотрудников милиции, разыскивается: мужчина 25-30 лет, славянской внешности. Телосложение спортивное, рост средний, волосы темные. Особых примет не имеет. Предположительно, одет в серую спортивную куртку с капюшоном, темный свитер, голубые джинсы и белые кроссовки. Преступник может быть вооружен и оказать сопротивление. Фоторобот разыскиваемого, прилагается.
  
  2 октября 2005 года
  Областная Газета, 'Новости спорта':
  Как ранее сообщала наша газета, в отделении травматологии городской больницы, в тяжелом состоянии находится молодой боксер, трехкратный чемпион области, Михаил Бобков. Став жертвой бандитского произвола, перспективный спортсмен, всеобщий любимец Михаил, по словам врачей, никогда уже не сможет выйти на ринг. Не сможет порадовать любителей и поклонников бокса, своими новыми, блестящими победами. Все мы очень тяжело переживаем эту утрату, и хотим спросить у сотрудников МВД: когда же прекратятся эти безнаказанные преступления и наступит порядок на улицах нашей области?
  
  
  
  В двухэтажном здании пансионата царил сумрак. Три из пяти светильников не горели, а два оставшихся явно не справлялись с наступающими сумерками. За импровизированной стойкой, сидела немолодая женщина лет сорока пяти, боровшаяся со скукой традиционным способом - чтением глянцевого журнала и распиванием чая. Стук ее чашки изредка прерывал монотонное гудение люминесцентной лампы.
  
  Сергей подошел к стойке, поставил сумку на пол и достал приготовленные документы:
   - Вечер добрый. Я бы хотел остановиться в вашей 'гостинице'. Это возможно?
  Если судить по обилию ключей висевших в шкафчике, то выходило, что от силы здесь проживало человек пятнадцать. Остальные номера должны были быть свободными. Женщина отложила журнал, надела очки и, осмотрев Сергея с ног до головы, произнесла традиционное:
   - Мест нет.
   - Кхм, - Птица глубокомысленно скосил глаза на висевшие шеренги ключей.
   - Места для сотрудников предприятий, ветеранов-чернобыльцев и специальных гостей, - прокомментировала его взгляд тетка, и вновь отпила из чашки.
   - Вы относитесь к какой-то из перечисленных категорий?
   Сокольских воздохнул и протянул ей институтскую 'липу':
   - Будем считать, что я специальный гость. У меня задание от нашего НИИ, изучить местную флору и фауну, на предмет воздействия радиации. Женщина-администратор взяла у него российский паспорт, из которого выглядывали денежные купюры и не таясь, пересчитала их. Потом опять посмотрела на Сергея. Тот внутренне чертыхнулся, достал бумажник и добавил еще столько же. Сбережения улетучивались гораздо быстрее, чем он мог предположить.
   - Так, - женщина открыла толстый гроссбух и пробежала пальцем по неровным строчкам, - у нас свободны только два люкса. Они дорогие, но номера очень хорошие. Будем заселяться?
  Сокольских успел заметить, что страница со 'свободными люксами' датирована пятилетней давностью. 'Опять разводят, мать твою за ногу...', мелькнула мысль, но вслух он произнес:
   - Я действительно в командировку. И действительно по делу. Если у вас найдется что-нибудь попроще, что ж, я не привередлив, меня все вполне устроит, - глядя ей в глаза ответил Сергей.
  Администраторша с минуту помолчала, потом захлопнула журнал и разочарованно протянула:
   - Да мне-то все равно, откуда Вы. Апартаменты 'попроще', так и быть найдем, - и не сверяясь с книгой, добавила, - 215 номер, второй этаж, направо по галерее. Вода только холодная, радиоприемник не работает, окна мы заклеили - не открывать. И в номере не курить!
  Она убрала гроссбух и достала бланк советского еще образца, положив его перед Сокольских:
   - Заполните. Фамилия, имя, отчество, место работы и количество оплаченных суток. Сергей послушно накарябал свои данные и оплатил неделю, далеко не самого лучшего номера, прикинув по цене, что если это цена за номер 'попроще', то в здешнем 'люксе', видимо, останавливаются только арабские шейхи, причем не самые завалящие.
   Бланк перекочевал в руки администратора. Женщина, сверив данные с паспортными, стукнула печатью - на типографский герб Советского Союза лег фиолетовый трезубец Украины:
   - Ознакомьтесь с правилами и постарайтесь не нарушать. С этим у нас строго, - тетка подняла бланк, под ним обнаружился черный, шуршащий лист копировальной бумаги и протянула Сокольских, дубликат заполненного бланка. Копировальная бумага! Надо же! Я с 90-ых такого раритета не видел, - внутренне восхитился Сергей.
   - Последние сутки оплаченного номера истекают согласно времени въезда, то есть... - она посмотрела на часы, - в девятнадцать сорок две.
   - Ясно. Сергей забрал ключ, спрятал копию бланка и добавил:
   - Но возможно, мне понадобиться у вас задержаться. Взяв вещи, он направился к лестнице.
   - Это возможно лишь в том случае, если у нас будут свободные места, - немедленно ответствовала тетка.
   - Ну, разумеется, - не смог не съехидничать Сергей и миновав лестничный пролет, поднялся на второй этаж.
  
   Пройдя по узкому коридору крыла, не освещавшемуся ни одной лампой, он все же сумел отыскать табличку своего номера. Провернув во внутренностях замка ключ, Сергей толкнул легкую фанерную дверь и вошел в номер. На ощупь, отыскав переключатель, в свете желтого плафона он осмотрел помещение. Узкая кровать, стол с двумя стульями и здоровенный шкаф с приоткрытыми дверцами заполняли и без того, небольшое пространство квадратных метров. Птица заглянул в шкаф. В пыльной пустоте, на металлической перекладине, сиротливо висели две проволочные вешалки. Окна заклеили видимо еще в конце восьмидесятых - желтая газетная бумага полос скукожилась и намертво приросла к рамам. Лишь у форточки, сорванные ленты, сушеными гадюками уныло свисали вниз. Что порадовало, так это наличие в номере отдельного туалета, избавлявшего Птицу от вынужденных путешествий по коридорам пансионного крыла.
   - Тыры-пыры растапыры, - повторил он какую-то, дурацкую присказку и прошелся по номеру. Жить можно, а там видно будет. Главное, я уже в 'карантине', а отсюда до Зоны рукой подать! Птица снял со стены плакатик 'Не курить!' и, воспользовавшись навыками оригами, скрутил из него бумажную коробочку, приспособив под нужды пепельницы. Потом отодрал прикипевшую форточку и, раскрыв ее, на сколько позволяли петли, закурил.
  До второго 'кольца' блокпостов, отсюда, километров пятнадцать будет. Дальше отстойник - 'мертвая зона' и снова кольцо ограждений, уже последнее, а за ним: Она. Исходя из услышанного, 'мертвая зона' должна быть неширокой, где-то километров пять. И все это сплошь бурьян, болота и овраги. Случайных людей там нет, зато наверняка патрули встречаются. В принципе, расстояние до Зоны можно покрыть за сутки, это если предварительно изучить вторую и третью линии блокпостов и заграждений. Естественно, немалая часть времени уйдет на то, чтобы их преодолеть. В том, что придется помучаться и попотеть, Сергей не сомневался. Он уже не рассчитывал на 'пофигизм' и разгильдяйство - 'халява' осталась за первым КПП.
  Птица переоделся в спортивный костюм, распаковал вещи и решил поужинать. Вскрыв банку купленной в городе тушенки, разложив галеты и сухофрукты, он достал минеральную воду и приступил к трапезе. Разогревать мясо было негде, но нисколько не расстроенный этим обстоятельством, Сергей с удовольствием перекусил так. Спустя несколько минут процесс поедания холодного мяса был прерван осторожным стуком в дверь. Птица медленно пережевал кусок тушенки, подумав, сунул в рукав куртки нож и осторожно подошел к двери. Щелкнув силуминовым замком, он приоткрыл дверь. На пороге, держа в руках целлофановый тюк с постельными принадлежностями, стояла пожилая женщина в синем хозяйственном халате.
   - Вы позволите?
   Женщина вошла в номер и миновав Сергея положила ношу на кровать.
   - Конечно. Здравствуйте! - запоздало произнес Сокольских и проследовал за ней.
   - Постельное белье, скатерть, полотенце, - надтреснутым голосом перечислила она. Потом неодобрительно посмотрела на пепельницу из плаката, перевела взгляд на открытую форточку.
   - Извините, - виновато произнес Сергей и закрыл собой 'улики', - просто на улицу выходить не хотелось, поздно уже.
   Женщина вздохнула, достала из кармана какой-то сверток, им оказался кусок белесого мыла, и положив его на краешек стола произнесла:
   - Меня вы можете найти в хозяйственной комнате. Если не застанете, скажите на вахту или оставьте в дверях записочку. Если что понадобится поменять - обращайтесь. Смена белья и полотенец раз в два дня. И посмотрев на шторы, почему-то виновато добавила:
   - Новых нет. Вы уж как-нибудь с этими...
  После этого она удалилась, плотно закрыв за собой дверь.
  Сергей постоял с минуту, потом подошел к замку и ножом подкрутил хлипкие шурупы. Поразмыслив, он взял стул, поставил на задние ножки и спинкою прислонил к двери. Если кто-то войдет, стул своим падением должен будет предупредить Птицу о незваных гостях. Доев небогатый ужин, он смял и бросил в пустую банку импровизированную пепельницу, залил ее водой. Выплеснув содержимое банки в форточку, он закрыл ее, расстелил постель, потушил свет и лег спать. Покрутившись с минуту под тощим казенным одеялом, Сокольских нащупал под подушкой приятной холод 'пээмовского' металла и погрузился в сон.
  
  * * *
  
   Сны были обрывистыми и тревожными. Сергею виделись какие-то облезлые хари, бегущие без рельсов поезда, люди, без лиц и пальцев, а потом и совсем уж какой-то бред.
   Над ним висело огромное пушистое облако, к которому был приставлен один конец пожарной лестницы, основанием же, она упиралась в живую кашу копошившихся мохнатых существ. Посреди лестницы висел Серега, судорожно перебирая руками о перекладины, он пытался подняться наверх. Каждый раз, когда облако было уже рядом, лестница неожиданно складывалась, твари нетерпеливо стучали крысиными хвостами и Сергей, холодея от пота, вновь рвался к спасительной высоте. Это длилось бесконечно долго, пока наконец, Птица рывком не вскочил на заветную, клубящуюся снегом шапку. Потея от усилий, он втащил за собой лестницу и попытался отдышаться. Когда же Сокольских осознал, что облако это - огромный клуб радиоактивной пыли, оно гнилостно лопнуло под ним и он, вместе с лестницей полетел в чавкающий внизу, ад.
  
  
   Резко открыв глаза, Сокольских проснулся. Было уже утро, за окном пели птицы и грохотала металлическая стремянка. В свете (впервые за все это время) выглянувшего солнца, он снова осмотрел комнату. Она была такою, какой он оставил её вчера. На столе лежали сморщенные сухофрукты, на плечиках вешалки болталась высохшая с вечера одежда, да все так же подпирал дверь один из стульев. Присев на второй, Сергей похрустев суставами заставил себя сперва съесть плитку шоколада, запил ее водой и только потом закурил. Часы показывали четверть десятого. Необходимо было провести этот день с пользой, так что, несмотря на сильное желание поспать до обеда, он оделся, умыл и поскреб бритвой мятую физиономию, после чего спустился вниз на улицу. Здание пансионата представляло собою букву 'П', верхней перекладиной обращенной в сторону дороги. Во внутренний двор оздоровительного комплекса, образованного правым и левыми крыльями строения, выходили лестницы по одной из которых Птица и вышел на свежий осенний воздух.
   Асфальтовые дорожки, дикие груши, ветки рябины - маленький парк жил своей неторопливой жизнью. Возле трансформаторной будки, в распределительном щитке, возился человек. Распахнутая дверца с облезлыми буквами 'ЩР-7' скрывала его лицо и плечи. Алюминиевая стремянка, разложенные инструменты и 'твою мать, да что ж такое...' выдавали серьезность мероприятия. Сергей подошел поближе и заинтересованно окинул взором происходящее.
   Молодой мужчина в спецовке 70-ых годов, с характерной надписью 'БАМ' на рукаве, осторожно тыкал индикаторной отверткой в недра трансформатора.
   - Бог в помощь, - поприветствовал его Птица.
   - Не отказался бы... - Мужчина отложил отвертку и задумчиво почесал затылок.
   - Всё утро колупаюсь. Не пойму: то ли от воды закоротило, то ли реле от старости накрылось...
  Сокольских заглянул в щиток, осмотрел его и, взяв отвертку, кивнул на трансформатор:
   - Разрешишь?
   - А шаришь? - вопросом на вопрос ответствовал электрик.
   - А то! Пятый разряд, до 'штуки' допуск, - и Сергей начал деловито свинчивать заднюю крышку.
   - Ну, тогда валяй. А то, если честно, у меня уже руки ходуном ходят. Электрик достал из кармана сверток с семечками и принялся их неторопливо лузгать. Закрашенные толстым слоем краски болты поддавались с трудом. Открутив восемь штук, Сергей снял крышку.
   - Ну что там?
   - Похоже, предохранитель сработал да и прикипел, чистить надо, а так нормально вроде. Птица постучал отверткой по металлу, и с предохранительного реле посыпалась труха нагара. Зачистив контакты до блеска, поставил все обратно, посадил крышку на два болта, а остальные кучкой сложил сверху.
   - Дальше сам, - улыбнулся Сергей и вытер руки о протянутую ветошь.
  Электрик склонился над щитком, чем-то щелкнул, и оттуда тотчас, жизнерадостно загудело.
  - Вот спасибо, выручил, - электрик пожал Сокольских руку и представился, - Сашко, кореша кличут 'Мангуст'. Но это длинно, поэтому можно просто 'Манга'.
   - А почему 'Мангуст'? - полюбопытствовал Серега. Мужчина докрутил болты, захлопнул щиток и стал собирать инструменты:
   - Да я в свое время по стране поколесил, аккурат после развала 'нерушимого'. Так вот в Средней Азии, мы ЛЭП высоковольтную тянули, с бригадой. То да се, пески, барханы... Змей я наловчился там ловить. У меня от природы реакция была отменная, так веришь, кобру голыми руками хватал, вжииих! Она даже среагировать не успевала, как я ее за горло цап! И ваших нет, а уж на что она, змеина, шустрая. Потому и прозвали 'мангустом'. Да только... - он сплюнул, вспомнив что-то нехорошее, - лет пять назад, 'на грудь' принявши, полез я вот в такую же хрень, - Сашко кивнул на трансформатор.
   - Ну, по пьянке 'дугу' и словил. Тряхнуло так, что когда на землю шваркнулся, только ботинки дымились. После этого, не то, что реакция, моргать с получасовой задержкой стал.
  Он криво усмехнулся и сложил стремянку.
   - А ты здесь электриком числишься? - Птица помог ему собрать инструменты.
   - Да не совсем, я так... - 'мастер на все руки'. Да и не здесь, а вообще по 'карантину'. И в поселке и дачникам помогу. В общем, курсирую по мере надобности. Сергей вдохнул свежий воздух, пахнувший осенью и прелой листвой, и невзначай поинтересовался:
   - И воякам тоже помогаешь с ремонтом? Мангуст рассмеялся:
   - Да нет, конечно. У армейцев свои 'спецы' имеются. У них вообще все свое - нас они не жалуют.
   Метрах в тридцати неожиданно послышался смех. Сергей оглянулся и сквозь огненно-рыжую листву разглядел двоих. Они сидели на скамейке, играли в нарды и о чем-то переговаривались. На одном были старые кеды, брюки и теплая байковая рубашка в 'ковбойскую' клетку. На плечи накинута стеганая куртка, а из под кепочки-малокозырки выбивалась длинная челка. Второй же, несмотря на осеннею, сырую погоду и холодный ветер, сидел в вылинявшей синей майке, подвернутых до голени спортивных трениках с вытянутыми пузырями колен и шлепанцах на босу ногу. По всему его телу, на сколько позволяла видеть 'скромная' одежда, синели щедрые татуировки. Видимо тюремные. Периодически эти двое начинали громко пересмеиваться, а потом опять что-то тихо меж собою обсуждали.
   - Постояльцы? - спросил Птица.
   - Ага, вроде того. Наши весельчаки, - ответил электрик, скручивая моток провода.
   - А чем вообще занимаются? - Сокольских продолжал сквозь ветки разглядывать двоих.
   - Отдыхают видимо, - без энтузиазма произнес Сашко и пристроил на плечо бухту провода.
   - Тот, что слева, новенький, его не знаю. А второй, стриженый, в майке, - Генка-сиделец. В розыске он, - электромонтер пощелкал плоскогубцами и сунул их в сумку.
   - То есть как? - неподдельно удивился Птица, - здесь же особый режим, карантин... Сашко усмехнулся и спрятав моток изоляционной ленты в карман спецовки, сказал:
   - Вот потому его здесь и не ищут. И многозначительно подмигнув, направился к зданию.
   Сергей перекусил в столовой. Пища была очень недурна, но от второй порции он отказался, так как тяжесть в желудке неминуемо требует сна или, по крайней мере, отдыха. Время Сокольских экономил, поэтому, допив чай, вышел на улицу. В парке он столкнулся с тем самым Генкой, которого полчаса назад видел на скамейке. Его приятель с нардами уже ушел и 'сиделец', видимо со скуки, прогуливался в одиночку. Завидев Птицу, он вразвалочку пошел навстречу и сойдясь на асфальтовой дорожке, остановился.
   - Здорово кентуха, - блатной широко улыбнулся, демонстрируя две стальные фиксы.
   - Здоров, коль не шутишь, - Сергей остановился и вынул руки из карманов.
   - Ты ведь вчера приехал? Вечером? - Генка, изучал его профессионально-оценивающим взглядом. Однако внешне, лучики-морщины вокруг глаз, приветливо смотрели на Сокольских. Но в самих глазах, была видна хватка матерого рецидивиста, проведшего в зонах и штрафных изоляторах не один год своей жизни.
   Сколько ему лет? - подумал Сергей. Возраст таких 'граждан' определить было довольно трудно - что-то неопределенное от 25 до 40. Впрочем, на груди, под растянутой майкой, виднелась церковь с пятью куполами. 'Пять ходок?' - машинально прикинул Птица.
   - Может, приезд твой обмоем? - предложил Генка, - Лавэ то, у тебя есть?
   - Лишних нет. Сергей достал сигарету и как бы невзначай, прикуривая, продемонстрировал наколку 'За ПВ...', на ребре левой ладони. Солдатская татуировка произвела правильное впечатление. Генка перестал улыбаться и поскоблив ногтем каменный налет на зубах, спросил:
   - Служивый значит?... На 'вышке' часом не стоял? - как бы мимоходом поинтересовался, но с чуть скрытой, неприязнью.
  Глядя ему в глаза, твердо, но без угрозы, Птица ответил: - Не стоял. Погранвойска.
  'Сиделец' тягуче, через губу сплюнул в сторону, и протянул:
   - Один хрен, 'ГэБист'.
   Во времена СССР погранвойска входили в структуру КГБ (комитета госбезопасности или сокращенно - 'ГэБэ'), что для воровского мира было равносильно сотрудникам милиции. В общем - 'западло'. Но, тем не менее, намек Генка понял правильно.
   - Ну, будь здоров. Береги себя, 'пограничник' , - и слегка задев плечом Птицу, не спеша утопал по аллее. Сокольских посмотрел ему в спину, а потом, развернувшись, пошел в свой корпус.
   Поднявшись в номер, он переоделся, сменив кроссовки и джинсы на брюки из 'штормовочной' ткани и солдатские полуботинки - берцы. Свернув, сунул в рюкзак плащ-палатку и полиуретановый коврик. Положил кофр с биноклем, пехотную лопатку, фонарь и все свои документы. Подумав, он сунул во внутренний карман паспорт и удостоверение 'Пресса'. Пистолет брать не стал. В зону он бы сегодня все равно не смог попасть, а в 'визуальной' разведке, он был ему ни к чему. Попадись он с ним возле периметра и вся поездка вылетела бы в задницу. Тем более обидно - фактически у самой цели. Но и в номере оставлять он его не хотел. Встреча с уголовником в парке могла запросто продолжится 'шмоном' номера в отсутствие хозяина. Так что оставлять ПМ ему на сувенир Птица вовсе не собирался. Сергей внимательно оглядел свои хоромы. Ничего лишнего, что можно было бы использовать как тайник, он не обнаружил.
  Радиоприемник? Старенькая 'Аврора' слишком заметна - уж туда Генка точно бы заглянул. Сливной бачок сортира? Слишком популярно. Оставалась кровать, сетка с пружинами и старенький матрас. Вот то-то и оно. И для вора тоже оставались только его койка и белье. Нет, тут надо что-то другое... Гм, как там говорил Сашко сегодня? 'Потому его здесь никто и не ищет...' А ведь электрик был прав. Сергей приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Он осторожно прошел по галерее и остановился возле электрического силового щитка. Тихо раскачав дверцу, он высвободил язычок замка и осмотрел темную нишу. Пыльные провода, к которым не прикасались с прошлого века, уходили в чрево кабельной шахты, тянувшейся от одного этажа, к другому. Достав из кармана сверток с пистолетом, Сергей аккуратно, на толстой капроновой леске, опустил его в шахту межэтажного пространства. Второй конец накрепко примотал к металлическому штырю, на котором и держалась вся силовая автоматика щитка. Закрыв дверцу, он осмотрел схрон и остался доволен проделанной работой. Спустившись в холл, Сергей сдал ключ дежурившей женщине-администратору:
   - Я по работе, в лесок пройдусь, почву посмотрю, - объяснил он свой внешний вид. Администратор равнодушно пожала плечами и углубилась в чтение о мире культуры и кино.
   Сергей миновал аллею. Шлепая по лужам десантными ботинками, вышел на автостраду. Пройдя по ней километров пять, уворачиваясь от брызг автомобилей, он через несколько минут решительно свернул в лес. Топать по бурелому, выискивая направление по компасу, он не собирался. Поэтому, держась от дороги в метрах ста, он продолжил путь вдоль мокрого шоссе.
   Выдерживая направление, он плавно огибал буераки и овраги и невидимый для проезжавших автомобилей, уверенно приближался к блокпосту. Пансионат был конечной точкой гражданского автотранспорта. Дальше ход был только армейским средствам передвижения. За время пути Сергей заметил несколько 'Уралов', пару 'шестьдесят шестых' ГАЗов и даже БТР. И тем не менее, однажды, в сторону поста ушла белая 'нива' без номеров, с тонированными стеклами.
   - Да-а... Что-то тут явно есть. Скрытое за всем этим карантином и 'закрытостью' от общественного взора. Ну, дай Бог! Со временем узнаем!
  Птица продолжал пробираться сквозь густой орешник и спустя два часа увидел блок-пост.
   Это было солидное сооружение, обустроенное по всем правилам фильтрационной зоны. Продвинувшись на триста метров вправо от поста, Сергей с небольшого склона, надежно укрытый травой и кустарником, осматривал армейскую заградительную конструкцию. Оптика бинокля отлично демонстрировала все тонкости работы блокпоста.
   Кирпичное здание было превращено в надежную крепость. На расстоянии 50 метров от нее, была установлена укрепленная пулеметно-огневая позиция. Стволы тяжелых 'Утесов' хищно смотрели в сторону дороги. Позиция была выбрана очень грамотно. С дороги до нее нельзя было добросить гранату. С самой же огневой точки было видно все, что происходит на посту проверки документов. Бойцы дежурившего наряда, останавливающие автотранспорт и проверявшие бумаги, постоянно находились в прямой видимости друг друга и визуально могли контролировать действия напарника. Во всем чувствовались профессионализм и матерая закалка. Это были не 'срочники', а настоящие спецы своего дела. Проверяя подъехавший транспорт, они четко заходили к нему только с правой стороны, так что популярный бандитский трюк, когда 'водитель' тянется правой рукою во внутренний карман, где обычно хранят документы, а потом производит выстрел через одежду, здесь бы не 'прокатил'. Водители грузовиков выходили сами, и пока у них проверяли документы, напарник осматривал кабину. У бойцов не было АКСУ-74, которым обычно вооружали гаишников. Вместо них, справа, на длинном ремне, переброшенном через левое плечо, висели грозные АКМ. Такой способ ношения автомата был очень удобен тем, что руки всегда свободны для проверки документов и других действий. Закрепленное таким образом, оружие, тяжело сорвать силой или быстро снять с убитого. А в случае беды, с пристрелянной пулеметной позиции, свинцовый град калибра 12,7 мм сметёт любого противника.
   Наличие торчавшей вышки было трудно переоценить. С нее прекрасно наблюдались обе стороны шоссе. Сама вышка была завешана маскировочной сетью, затруднявшей работу снайпера или наблюдателя. Вдоль противоположной от поста дороги, была вырыта длинная канава, так что если бы какой-нибудь водитель попытался на полной скорости объехать шлагбаум, то неминуемо влетел бы в ловушку-откос. Кроме этих мер, дорогу в шахматном порядке перекрывали бетонные глыбы. Это сильно замедляло двигавшийся змейкой автотранспорт, но надежно исключало прорыв нарушителей.
   Весь блокпост по периметру, окружали ряды колючей проволоки в самых разных ее модификациях: от обычного заграждения, до лежавшей на земле спирали 'Бруно'.
  В принципе, ничего нового для себя Сергей не открыл, так как примерно тем же образом были сделаны блок-посты в Таджикистане.
   Все новое, это хорошо забытое старое. И сейчас такой же, с небольшими дополнениями пост, расположился на стратегически важном к зоне, направлении. Метрах в пятистах от него, вдоль шоссе, находился еще один такой же блокпост. Стоявшие недалеко друг от друга сооружения, могли поддерживать друг друга огнем тяжелых пулеметов и обеспечивали высочайшую эффективность своей работы. Если бы что-то или кто-то прорвался через один пост, его бы неминуемо уничтожили или задержали на втором. Редкий лес, тянувшийся перпендикулярно дороге, разделяло перепаханное поле. Оно уже проросло травой и сейчас, среди ее жухлых стеблей торчали грозные таблички. 'Мины!'.
   - Мать-перемать! Это что же, они весь периметр зоны минами обложили? Ни хрена ж себе какой запас, однако! Подходы к минному полю перекрывали два ряда проржавевшей колючей проволоки. Врытые в землю столбы со временем разъехались. Проволока местами лопнула или обвисла. Сергей перевел бинокль на поле и внимательно осмотрел его.
   - Ого! А минные поля у нас оказывается с тротуарами! Даже отсюда было видно, что местами трава была примята, а грунт наискось перепахан гусеницами тяжелого трактора. Причем сделано это было совсем недавно. Кто, как и зачем совершил сие деяние, не имело сейчас значения. Главное, что забрезжила-таки надежда проскочить открытое пространство.
  
  
   Осенью темнеет быстро, и скоро сумерки покрыли землю. На блокпосту включили свет. По всему его широкому периметру зажглись электрические лампы. Свет равномерно падал вокруг 'блока'. Направленные наружу светильники не давали наблюдателю рассмотреть, что происходит внутри самого поста. Сам пост не освещался, зато прекрасно высвечивал пространство поблизости.
   Птица разочарованно оторвался от оптики, что и говорить, эти служивые старались не делать ошибок. Включился огромный прожектор. Его нестерпимо белый луч стал щупать 'дырявое' минное поле. По другую сторону поста, плясал такой же его собрат, равномерно шагая полосой света по стеблям травы и чахлым кустарникам.
   В пансионат он вернулся к ночи. Администраторша неодобрительно окинула его взглядом и язвительно поинтересовалась:
   - Нагулялись, молодой человек? А потом, хлопнув стойкой, подошла к входным дверям, закрыла их за Сергеем и сухо отчеканила:
   - Двери закрываем в пол одиннадцатого. Постарайтесь больше не опаздывать! И выдав ему ключ от номера потушила свет в холле, показывая, что разговор окончен. Сокольских постоял немного, хмыкнул и забрав ключ, поднялся к себе.
   В номере все было по-прежнему, и наскоро перекусив из своих скудных запасов, он лег спать. Снов в эту ночь не было, прогулка на свежем воздухе способствовала здоровому отдыху. Сергей впервые за все это время отлично выспался. Утром опять пошел дождь, капли глухо барабанили по окну, мокрый туман клочьями висел в саду пансионата. Сергей плотно позавтракал, выпил две чашки кофе, после чего отправился искать хозяйственную комнату.
   Женщина, все в том же синем халате, сосредоточенно перекладывала постельные комплекты, потом забавно морщила нос и на огромных деревянных счетах ловко перекидывала лакированные костяшки.
   - День добрый! - Сергей постучал по двери, набранной из прессованных опилок. Хозяйка комнаты отложила счеты, поставила галочку в тетради и кивнув ему спросила:
   - Вы что-то хотели?
   - Да вот.... - Птица помялся, не зная как сказать... - Видите ли, я приехал по работе, почву изучать. Приходится много в земле копаться, замеры делать... А сами видите, грязь какая за окном... В общем, нет ли у Вас каких-нибудь старых вещей: тряпок разных, одежды, которой не жалко? Он достал несколько купюр и осторожно положил на стол. Хозяйка некоторое время сидела молча, а потом, глядя на Сергея, спросила:
   - А Вы что ж, не знали куда ехали? Или в России грязи совсем нет? Птица понял, что сморозил глупость и неуверенно замялся:
   - Да нет. Просто вот ведь какое дело... Старушка не притрагиваясь к деньгам встала. Взяла огромную связку ключей и вздохнула:
   - Ладно, пойдемте.
  Протопав в глубину комнаты, щелкнула замком, скрылась где-то в глубине помещения. Сергей прошел между высоченными стеллажами, заваленными синими полушерстяными одеялами и протиснулся в узкую дверь. В небольшом помещении лежали тряпки, равные матрацы, куча стираной и мятой одежды. Тут же стояли какие-то ведра с засохшей краской, баллоны и почему-то, огромная атлетическая гиря, весом, пуда эдак, в три. Женщина показала на ворох одежды:
   - Отберите себе что нужно, не стесняйтесь. Когда выберите - отложите. Я потом Вам сама в номер отнесу. Сергей осмотрел кучу тряпья. В основном это были прохудившиеся халаты, простыни и прочая подобная ерунда. Повозившись с двадцать минут, Сокольских отобрал пару солдатских кителей-гимнастерок песчаного цвета, дырявые штаны из хлопка, кучу тряпок, преимущественно желто-бурых цветов и пару больших кусков мешковины. Свернув все это в тюк, он вернулся и положил вещи на стол. Женщина кивнула и пообещала занести все перед обедом, после чего снова вернулась к своим хозяйственным подсчетам.
  
   В холле, стоя на стремянке, давешний электрик менял перегоревшие люминесцентные лампы. Несколько штук уже штабелем лежали на полу. Пыльные, с почерневшими концами, они походили на гигантские, горелые спички.
   - Здорово Сашко! - поприветствовал работника Сергей.
   - Салют! - ответил из под потолка электрик.
   - Разговор есть.
  Птица огляделся. В широком холле посторонних ушей не было, вероятно административная тетка удалилась по своим ответственным делам. Электрик слез, отряхнул руки от пыли и полюбопытствовал:
   - Что за тема?
   - Дело такое... - Сергей задумчиво покачал стремянку, - мне бы продуктов нужно купить, а времени нет. Ты в поселке часто бываешь, может быть, поможешь? Я вот тут список составил, тушенка, спирт, ну и по мелочи. С меня естественно магарыч.
   - Время говоришь... Да нет проблем, Сережа. Только учти - спирт и водка у нас совсем не дешевые. Взяв деньги со списком, он опять залез под потолок и продолжил плановую замену светильников.
   Сестра-хозяйка пришла после обеда, положила перемотанный бумажной бечевой сверток с тряпьем, поставила на стол стеклянную пепельницу и ничего не произнеся, ушла.
   - Спасибо, - уже в закрывшуюся дверь поблагодарил Птица и взялся наконец за работу. На разложенную плащ-палатку он положил рыболовную сеть и прихватив её по краям и центру суровой ниткой, соединил их в единое целое. После этого, распотрошив гору тряпья, остро отточенным ножом располосовал кителя, майки и мешки на длинные и узкие полосы. Отрывая их так, чтобы они имели рваные неровные края. Где пришив, где просто подвязав узлами, он закрепил полученное в ячейках рыболовной сети. Провозившись некоторое время и переведя все тряпки, Сергей, наконец, получил довольно сносный, самодельный 'лохматый' камуфляж, способный надежно укрыть его от чужих взоров в лесу и осеннем поле.
   Сокольских сунул средство маскировки в сумку, уложил провизию, расфасовал всю необходимую мелочь. Потом, прикинув что-то в уме, открыл шкаф и достал проволочную вешалку и так же спрятал ее среди вещей.
   Сдавать ключ от номера, он не стал, а проскочив холл вышел на улицу. Там его ждал сюрприз. Облокотившись на капот старенького УАЗа стоявшего у дверей пансионата, явно скучая, расположился милиционер. Сине-серая форма, аналогичная российскому МВД, но только с нашивками Украины, погоны 'старлея' с красной полосой и пожалуй разве что характерная фуражка, отличала его от облика российской милиции.
   По тому, как сразу оживился милиционер, Сокольских понял - тот ждал именно его. Отделившись от автомобиля, сотрудник шагнул навстречу Сергею.
   - Старший лейтенант Припятко. Местный участковый.
  Он лениво дернул рукой к голове, что видимо должно было означать уставное приветствие и сразу спросил:
   - А Вы видимо новый постоялец?
   - Да, позавчера приехал, - ответил Сергей и понимая, что этого не избежать, вынул и протянул ему документы. Припятко открыл паспорт, поизучал его с минуту и перейдя к 'липе' из НИИ, поинтересовался:
   - А к нам какими судьбами?
  Сергей кивнул на бланки института:
   - По работе. Почву осматриваю, замеры делаю. В бумагах написано. Но если вкратце: разрабатываем средство по уменьшению фона радиации.
   - А что, такое возможно?
  Припятко принялся изучать списанную из какого-то журнала научно-техническую ерунду: о гамма-частицах, и других малопонятных обычному человеку, вещах.
   - Безусловно! Но теория должна быть подтверждена практикой! В данное время я беру анализы почвы. Хотим проверить ее на наличие мутагенов в зоне воздействия радиации. - Птица сам начал вдохновляться сказанным.
   - И далеко? - участковый изучал печать и реквизиты института.
   - Что далеко? - не понял Сергей.
   - Образцы на анализы далеко берете? Я к тому, что вы копаете наверно что-то? Так вот, у нас тут не везде копать можно, - он с деловым видом посмотрел на Сокольских.
  Вот олень! Привязался же, - подумал Сергей, но участкового успокоил:
   - Да нет, километрах в двух, отсюда, - и показал в противоположную от блокпостов сторону.
  Они постояли с минуту, молча, потом старший лейтенант вернул ему документы:
   - Хорошо, только у нас тут порядок, так что постарайтесь ничего не нарушать. И не впутывайтесь в сомнительные мероприятия. Буде такие окажутся.
  Он многозначительно посмотрел на Птицу и сел в машину, показывая, что разговор окончен. Сергей прошел по аллее, потом демонстративно свернул в пролесок. Подождав пока участковый уедет, развернулся и пошел в сторону Зоны.
   К минному полу он вышел в поздних сумерках. Опять лил дождь и Сокольских, накинув плащ-палатку, собирая брюхом грязь и воду, пополз вперед.
   Протиснувшись под проволокой, аккуратно раздвигая стебли пожелтевшей травы, он выбрался на колею проходившую через минное поле. Земля размякла. В выбоинах, оставленных траками гусениц, собралась мутная вода. Хлюпая одеждой, Сергей осторожно пополз вперед. Периодически Сергей доставал проволочный штырь, сделанный из висевшей в шкафу вешалки, и пользуясь им как щупом, осторожно проверял землю впереди себя. Иногда, на него попадал луч прожектора и тогда, вжавшись в коричневую глину, он замирал, ожидая пока полоса света не переходила дальше, высвечивая искрящиеся стрелы ледяного дождя. Почти на середине поля, при очередной вспышке света, он успел разглядеть какой-то предмет в нескольких сантиметрах от своего локтя. Сергей замер и осторожно повернул голову. Когда прожектор вновь шагнул по траве, то в размытой дождем земле он увидел тускло блеснувший пластик противопехотной мины.
   Ох! Знакомая штука. Несмотря на холод и озноб, Сергей почувствовал, как горячо застучало в висках. 'ПМН-2' - мина противопехотная фугасная, нажимного действия. Стоит задеть вон ту, черную крестообразную крышку и бух! Оторвет какую-нибудь часть тела. А дальше смерть от кровопотери или болевого шока. Мина очень надежная и простая, может десятилетиями лежать, хоть в зной, хоть в холод, ничего ей не сделается. Эти мины прошли десятки военных конфликтов, доказав свою смертельную функциональность, убивая и калеча по всему миру. Сколько их еще ждет своего часа?
  Вот и сейчас, зеленый пластиковый корпус подстерегал свою жертву. Птица осторожно, стараясь не тревожить даже землю рядом с ней, угрем обогнул коварный 'сюрприз' и пополз дальше. Теперь он часто останавливался, тер воспаленные от усталости глаза и до рези вглядывался в темноту, метр за метром, приближаясь к спасительному лесу. Наконец поле закончилось. Сергей не ошибся, на самой колее мин не было, а вот воронки от сработавших - были, штук семь Сокольских насчитал. Сейчас он лежал под дождем, будучи не в силах пошевелиться и пытался понять, сколько же прошло времени. По часам выходило около часа, но ему казалось, что минула вечность, таким огромным виделось расстояние от одного ряда колючей проволоки, до другого.
  
   Из транса его вывела сигнальная ракета. Красной искрой она ушла в ночное небо, а потом, зависнув на мгновенье, медленно опустилась над блокпостом. Не прошло и пяти секунд, как над соседним блокпостом, расчертив небо, вспыхнула такая же красная звезда. Затем морзянкой замерцали прожектора, торопливо обмениваясь информацией.
   'Не по мою ли душу?'. Сергей рывком вскочил и метнулся в жиденький лесок, пытаясь не поскользнуться на мокрой глине или не влететь в барсучью или кротовью нору. Впрочем, он скоро понял суть сигналов: где-то вдалеке, гораздо дальше блокпостов, загрохотала канонада.
   Дробный стук крупнокалиберного пулемета изредка прерывался разрывами тридцатимиллиметровых осколочных гранат. Такую частоту и кучность взрывов обычно давали АГС-17 'Пламя', в умелых руках несшие смерть и хаос в ряды противника. Впрочем, был ли вообще противник, Сергей точно сказать не мог. Ответных звуков стрельбы он так и не услышал. Служивые могли проводить как плановую зачистку, так и просто устроить 'тир', пристреливая по ориентирам свое вооружение, например. Хотя... почему это надо было делать ночью? Удалившись от второго 'кольца' зоны на значительное расстояние, он наконец решил передохнуть.
   Выбрав место посуше и потемней, в небольшом ельнике, он наскоро оборудовал 'дневку' - место для отдыха. Птица натянул меж двух рядом стоявших деревьев, гамак. Над ним привязал за стволы деревьев, веревку. На веревку пристроил полотно плащ-палатки так, чтобы она образовывала тент, скатами закрывающий его от дождя и ветра. Для надежности, сверху пристроил еще и клеёнку, а её в свою очередь, замаскировал еловыми лапами. Скинув промокшую куртку и брюки, он развесил их под сеткой гамака, чтобы к утру, они хоть немного просохли. Переодевшись в спортивный костюм, он сделал несколько гимнастических упражнений, согрелся и, завернувшись в одеяло, заснул.
   Гамак, в подобных условиях просто не заменим, он занимает мало места и что особенно важно, с ним не приходится спать на холодной земле. Простудные заболевания выкашивают солдат, ни чуть не хуже, чем огонь противника.
   Утро наступило очень быстро. Сергею казалось, что лишь пару минут назад он сомкнул глаза, а уже надо было вставать. Костер Сокольских разводить не стал. Вместо этого, на нескольких таблетках сухого спирта он разогрел кружку воды, в которую потом высыпал пакетик каши быстрого приготовления. Перекусив ею, сполоснув посуду начисто, и таким же образом заварил чай, после чего съел батончик импортного шоколада. Шоколад очень питателен, в нем много калорий и он отлично восстанавливает силы. Конечно, полноценной пищи это не заменит, но в краткосрочном периоде, 'Марсы' и 'Сникерсы' хорошее подспорье. Сложив вещи, он опять переоделся в штормовку и брюки. Они были еще влажными, но Птица решил высушить их на бегу. По прошествии трех часов, после марш-броска состоящего из бега и ходьбы, он вышел к третьему, последнему периметру, отделявшему его от Зоны.
   Он, конечно, ожидал, что последнее 'кольцо' будет иным, отличающимся от предыдущих двух. Но то, что он увидел, поразило его до глубины души. Этого он никак не мог предположить. Дорога, идущая от предыдущих блокпостов, упиралась в инженерно-техническое сооружение, больше походившее на недостроенную Брестскую крепость в миниатюре. Небольшой, сильно укрепленный форт узкими бойницами таращился в сторону зоны. Полукругом от него, возвышались доты и дзоты. Всюду лежали мешки с песком. Из под тента ангара виднелся БТР с приваренным к башне станком гранатомета АГС-17. Отовсюду, из крепости, торчали стволы оружия: ПК с коробами лент, 'Утесы' на треногах и даже два 120-ти миллиметровых миномета. Солдаты, все сплошь в шлемах и бронежилетах то и дело мелькали в просветах маскировочной сети. Слышалось тюканье ломов, скрежет лопат, шорох просеиваемого песка. Сложенные штабелями мешки с цементом, кирпичи и арматура, указывали на идущие строительные работы. Земля вокруг блокпоста была выжжена. На полуденном солнце бликовала проволока сигнальных заграждений. Табличек 'мины' здесь не было, но Сергей не сомневался, что грунт по периметру заграждений полон сюрпризов.
   Впрочем, его поразило совсем не это, а сам периметр Зоны. Он ожидал чего угодно: трехметровых стен с вышками, многослойных проволочных заграждений под током, но ничего этого не было. Был лишь старый, дощатый забор, стоявший видимо с самого 86-го года. Доски были выломаны, опоры сгнили и кое-где секции ограды полностью завалились на землю. Получалось так, что третьего кольца не существовало вовсе. А ориентированный вглубь Зоны вооруженный пост, скорее сам оборонялся от Зоны-же, нежели служил контрольно-пропускным пунктом в нее. Что же таила Она в себе такого, что заставляла принимать людей суровые, по-настоящему боевые меры?
   Присмотревшись, Птица разглядел, что у блокпоста, по радиусу несуществующего третьего кольца проходит проселочная дорога. Периодически по ней проезжала армейская техника. Видимо вдоль всего этого 'МКАДа' были разбросаны точно такие же посты и базы, откуда и курсировал боевой автотранспорт. Ровно в два часа дня, когда Птица уже начал было 'кемарить', с разных сторон проселка, почти синхронно, к 'крепости' подъехали два БТРа. На них загрузили ящики с боеприпасами. Сверху на броню уселись бойцы в полной боевой выкладке и оба бронетранспортера, нещадно клубя выхлопами, ушли в сторону Зоны. Несмотря на жгучее желание дождаться ночи и проскочить в Зону, которая так заманчиво манила, Сергей аккуратно, стараясь не шуметь и не тревожить листву, покинул пост наблюдения и двинулся обратно. Большая часть экипировки осталась в пансионате, а без нее шагать в неизвестность, он не рискнул.
   К минному полю второго кольца, он вышел в сумерках. Уже стемнело, но небо еще не успело покрыться непроницаемой мглой. То тут, то там виднелись широкие просветы уходящего дня. Над полем стоял туман и Сергей, не дожидаясь темноты, решил пересечь минное направление. На этот раз он полз немного быстрее, останавливался мало и вскоре обогнул злополучно торчавшую мину. Половина поля осталась позади. Ближе к концу его передвижения ощутимо стемнело и на блок-посту включился осветительный прожектор. Но густой молочный туман сводил на 'нет' всю его эффективность. Выбравшись в редкий лес, Сокольских решил сразу же идти к пансионату. Когда он уставший, перемазанный глиной, в мокрой одежде подошел к двухэтажному зданию, было уже два часа ночи. Благоразумно не став ломиться в запертые ворота, Птица обошел корпус сбоку и, оставляя на белой кладке грязные следы, перемахнул через невысокую стену. В свете горевших фонарей он пересёк аллею и подошел к лестничным дверям своего крыла. Двери были закрыты изнутри на импровизированный засов, - обычную металлическую скобу, вставленную в ручки дверных створок. Сергей согнул металлический прут вешалки и получившимся крючком, чуть приоткрыв двери, подцепил скобу изнутри. Стараясь не уронить её, Сергей положил скобку на пол, вошел внутрь и вернул 'засов' в его прежнее положение. Поднявшись в номер, несмотря на одолевавшую усталость, он заставил себя выстирать в раковине одежду и повесил ее сушиться. Лишь после этого он повалился на кровать и крепко уснул, едва коснувшись головой подушки.
  
  
   Проснулся Птица далеко за полдень. Тело после вчерашних переходов ныло и болело. Сергей с трудом умылся и почистил зубы. Зато к обеду он почувствовал себя гораздо лучше. Проголодавшись за прошедшее время, с удовольствием умял две порции, не торопясь выпил чаю и вышел покурить в сад.
   Дождя не было. Солнце ласково пригревало и чистое небо над головой приподнимало настроение. Здесь его и отыскал Сашко.
   - Здоров! - Мангуст бухнулся на скамейку и вытянул ноги.
   - Погодка-то! Самое оно! - он прищурился на осеннее солнце, а потом пододвинул Сергею объемистый пакет.
   - Тут все как ты просил. По заказу. Он достал из кармана свернутые деньги и пожил рядом.
   - Сдача. Себе я уже 'призовые' взял, так что не беспокойся. Птица поблагодарил и спрятал деньги.
   - А чего тогда трезвый такой? - в шутку спросил он электрика.
   - Нее, - засмеялся тот. - Я вечерком, после работы тяпну, а пока рано еще... Хотя есть конечно и такие, - продолжил Манга, - кто с утра шары заливает. Повод-то всегда есть - железный! - он глубокомысленно поднял вверх палец и достал семечки.
   - Это какой же? - полюбопытствовал Сергей.
   - Радиация конечно! - Сашко ловко расщелкивал скорлупу зубами и сплевывал шелуху в бумажный кулек, - те, кто непосредственно в Зоне промышляют, те постоянно хлещут. Кто с горя, кто со страха стресс снимает, ну а кто уже и по привычке...
  Сокольских соскреб щепкой грязь с ботинка и спросил:
   - А что, нынче кто-то на Зоне промышляет? Сталкеры что ли?
   - Ну почему сталкеры. Строители хотя бы... - Сашко потряс кульком с шелухой, - в основном на вояк пашут. Те там строят чего-то, деньги шальные платят. Вот только желающих все меньше...
   - Отчего ж так? - спросил Сергей. Мангуст помолчал и произнес:
   - А хренотень там какая-то твориться. В общем-то, и раньше там было всякое, но не так. А теперь там что ни день, то чудеса новые. Нехорошие, надо сказать, чудеса-то. Вот у народа крыша и едет - кто пьет до потери памяти, кто учудит чего... Электрик вздохнул, почесал затылок и задумчиво посмотрел на Скольских, который выпустил три колечка дыма так, что каждое последующее, пролетело сквозь предыдущие.
   - Недавно вот случай был. Работал у них там бульдозерист один. Работал хорошо, да пил много. И вот однажды, наклюкавшись, пошел по Зоне прогуляться, уж не знаю, куда они там смотрели. Вернулся никакой. Сел за рычаги бульдозера и поехал оттуда прочь. В смысле, в противоположную от Зоны сторону. Вояки сначала не сообразили, а когда хватились, он уж до второго 'кольца' докатил. Там его конечно уже ждали - дорогу заблокировали. Ну а он в сторону свернул, 'отвал' бульдозера над кабиной поднял, чтоб они его, значит, пулею не сняли и аккурат по минному полю их объехал.
  Так вот откуда там 'тротуар-колея', - смекнул тотчас Сергей.
   - Шлепнуть-то дурака они, конечно, могли, да не стали. Просто дождались, пока он до опушки 'допыхтит'. Там и вытащили его из кабины под белы рученьки.
   - И что? - Птица заинтересованно смотрел на Мангу, ожидая продолжения.
   - Да то, что он уже никакой был. Слюною изошел, бредить начал, конец света предсказывать. В общем, полным 'кащенитом' сделался. Говорят, до сих пор Галоперидол в 'дурке' глотает.
   - А с минным полем полем-то что? - Сокольских вернул электрика в интересующее русло.
   - Дык, бульдозеру то, что от противопехоток будет? Но вояки обещали скоро пару 'противотанковых' положить. Дурной пример, - говорят, - заразителен.
   - Ну, а у самих вояк, что, крыша разве не едет? - Птица вытащил из пакета банку тушенки и покрутил её в руках.
   - Да вроде нет. Может, таблетки какие-то жрут. Сейчас химии всякой развелось... Наверное придумали что-то... - ответил Сашко и широко зевнул.
   - Ну, а сталкеры? - Сергей не унимался, желая 'вытащить' из собеседника побольше информации.
   - Дались тебе эти сталкеры! Чего ты ими так интересуешься то? - в голосе электрика звучало неодобрение.
   - Ну, а как же! Столько о них слышал. Дескать, едут со всех концов света, а я до сих пор никого не видел! - Птица подбросил банку в воздух, поймал и положил в пакет. Сашко внимательно посмотрел на него, а потом сказал:
   - То, что прутся сюда, это факт. Ты вот, может и вправду червяков копать приехал, а другие... Да не верти ты головой, не увидишь. Дачи тут давно стоят, но с 86-го о них позабыли. А вот в последнее время их скупать кто-то стал. Причем за немалые деньги. Кто они, новые хозяева? Или поселки брошенные, вдруг стали оживать. За каким хреном сюда народ потянуло? Сашко мрачно сплюнул.
   - Теперь здесь места недобрые. Ночью лучше не ходи - всякое случается. Если хочешь знать, все мы тут по своему 'сталкеры'. Все кто раньше здесь обитал, после аварии на АЭС, в Зону ходили. Кто посмотреть, кто поживиться. Кто сгинул, кто разбогател, разное было...
   - И ты туда ходил? - Сергей и раньше догадывался, что электрик неоднократно был в Зоне, но сейчас впервые слышал это от из его уст.
   - Да что я, я так... Далеко не заходил, из любопытства только. Провод там бесхозный собрать, цветной металл какой. Говорю же, все там были, даже мент наш - Припятко, и тот был. Выходит, что и он 'сталкер'!
  В это самое время, на аллее показался участковый. Он неторопливо шагал, задумчиво разглядывая деревья в парке, но, тем не менее, держал курс на их скамейку.
   - О-о-о! Вспомнишь, как говориться ... вот и оно, - Сашко скомкал в руке кулек с шелухой и встал.
   - Ладно, бывай. Похоже он к тебе. И свернув на боковую дорожку, электрик скрылся в глубине аллеи. ------------------------ Роман участвует в конкурсе на другом ресурсе, поэтому вынужден ограничить текст по количеству знаков.
Оценка: 8.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"