Соларёва Анастасия : другие произведения.

Лойн. Мастер иллюзий (1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рано что-то говорить. Надеюсь, буде интересно! Приятного прочтения!

   Пятка чесалась нещадно.
  
  - ...Ваша Светлость, помилуйте. В четвертый раз смею уверить Вас в том, что больше мы не допустим появления чужаков на территории Царии. Только что на границу прибыл второй вооруженный отряд. Секреты будут сохранены любой ценой.
  
   Чешется.
  
  -... Мы прилагаем все усилия, - побледневший от страха перед невольно нахмуренными бровями заблеял воевода.
  
   Как же невыносимо чешется!
  
  -... Ваша С-с-светлость...
  
  - Идите, - получилось немного надрывно (то есть, патетично и обличительно), но больше зудевшая конечность терпеть не могла. Моргнув, я развеяла роскошную обстановку тронного зала и увлеченно предалась расчесыванию пораженной цепкой крапивой ноги. Не успела я блаженно улыбнуться, как во всей комнате раздался скромный деревянный хруст, и я не без удивления оказалась на полу, даже не выпустив пятки из жадных ручонок. Боль пришла секундой позже. За ней - довольно изысканные выражения эмоций из эльфийского разговорника. Ругаться, так со вкусом!
  
   Оказалось, стул стал не единственным пострадавшим в этой заварушке, потому как свойства кровоточить он иметь не мог. Проследив за размазанными следами, я обнаружила рассеченное колено. На философское "Ничего. У тебя второе еще есть" организм отреагировал весьма скептично, выразив свое "фи" протяжным бульканьем. Я поспешно отряхнула с себя несколько щепок и поспешила заклеить место преступления на теле пластырем. Разумеется, продезинфицировав.
  
   Стул пришлось сдать вахтерам на первом этаже общежития как "отживший свой век экземпляр" и записаться в журнал коменданта для получения нового. К слову, его пообещали выдать мне сразу, как только закончится обеденное время. Это значило, что полчаса я могла безнаказанно эксплуатировать стул соседки. Кожаный, с мягкой спинкой и подлокотниками, он всегда вызывал у меня острое чувство зависти (Ну а что? С таким и кровати не надо!). Не мой недавний трон, конечно, но тоже приятное возмещение ущерба. Причем, настоящее.
  
   Наверно, вас больше всего мучает сейчас вопрос, где я нашла крапиву в промышленном городке в начале весны? Нигде, конечно. В моем собственном "нигде", так я называла это место.
  - Думаешь, это просто? - рявкнула я, смахивая остатки челки со щек подопытного друга. - Я над этим отчетом дольше самого исследования сидела, и что? "Выравнивание шрифта по правому краю недопустимо"?! Да я на распечатку больше денег потратила, чем обчистил мои карманы "Колобок" за два дня после летний сессии!
  
   "Колобком" был ресторанчик-кафе в возмутительной близости от здания университета с возмутительно вкусной пищей и не менее возмутительными цифрами на ценниках. Там обычно обедали студенты, которые могли себе это позволить, или студенты, закрывшие что-либо и жаждущие себе это позволить любой ценой.
  
  - Не удивлюсь, если полиграфия работает с преподавателями сообща. Не смейся, а то сейчас оболваню!
  
  - Ло, ну кому нужны твои исправления? Крайняя сдача через месяц, радуйся, что не заставили переписывать что-то в более глобальном масштабе, - присмиревший Санек довольно снисходительно поглядывал на мои потуги, лежащие объемной стопкой на столе. Еще бы, его прическа находилась в моих руках. - Сдашь через недельку, он даже не вспомнит о шрифтах.
  
  - Он-то? Он все вспомнит! Да я эти листовки ему от кабинета до его дома ковром выстелю! Ой.. Кажется, у тебя будет ассиметрия.
  
  - Что будет? - не понял друг, косясь на неторопливо просыпавшиеся волосы перед глазами. - Дай зеркало!
  
   Я выдавила напряженное "нет" и продолжила ровнять свои нервы на Саниной голове. Волосы у моего давнего друга (со школьной скамьи за одной партой) были знатные: прямые и гладкие, почти до плеч, что к удивлению созерцающих, не смягчало довольно мужественных черт лица. Периодически он тайком наведывался ко мне, чтобы укоротить длинные пряди около лица, и я имела несчастье лишний раз убедиться, что в этой жизни мне не суждено стать парикмахером. Пока что результат общих мучений ни разу не вызывал бурной реакции у испытуемого, хоть и моя самокритика каждый раз вопияла о врожденной косорукости владелицы. В этот раз обрезанная "челка" вышла чуть гуще обычного. Санек это тоже заметил.
  
   Покрутив в руках зеркало и выдавив скорбное "спасибо" новоявленный "эмо" удалился к себе, понимая, что выяснение отношений со мной в таком настроении точно доведет кого-нибудь до облысения. Наверняка утаит до более удобного момента. Гад.
  
   Все гады.
  
   Забравшись на кровать, я с упоением вгрызлась в шоколадку. С обидой на всех и вся, я долго думала, не выровнить ли исследовательскую в угоду преподавателю, пока не поняла вдруг, что эта проблема отошла на второй план (я бы выразилась точнее: "в мир иной").
  
  ... В тронной зале никого не было, даже стражники предпочли оставить хмурого Управителя в одиночестве. С непривычки глаза пару минут привыкали к золотым и красным краскам интерьера, пока мои руки непроизвольно держались за разодранную ногу. Все-таки расчесал!
  
   На фоне приобретенных манящих царапин померкла и торжественность новости, донесенная воеводой. Раз чужаки оставят границы в покое, мы сможем заняться укрепительными работами в полную силу, применив новый план Ирита. Значит, к зиме будет готова Великая Стена, и враги уже не смогут прорвать оборону Царии, что бы ни придумали. Хэх, а жизнь-то налаживается!
  
   Прикусив сочную виноградину, я пригласил на переговоры самого советчика. Ирит явился незамедлительно, слегка беспардонно отвоевав намеченную мной гроздь и отправив ее к себе на тарелку с самодовольным выражением лица:
  
  - Я же тебе говорил! - прохрипел он, усаживаясь на солидный стул подле трона. - Зимой за нами не угонится уже ни одно королевство Северных Скал!
  
   Я проводил очередную полюбившуюся виноградину задумчивым взглядом.
  
  - Если только кое-кто не придумает обходной путь. Самый логичный, на мой взгляд.
  
  - Лойн, не каждый Управитель может похвастаться узником в виде наследника ныне одного из перспективнейших королевств Скал, - уверенность его слов сочилась как из винограда. - Тарийцы не станут им жертвовать: их Королева не явит миру другого принца.
  
   Это обговаривалось далеко не впервые, однако в сим деле должна была быть просчитана любая мелочь. Да и приятно было обсудить скорейшие перспективы по захвату ведущей репутации среди королевств. Какой король откажет себе в смаковании своего величия?
  
  - Только вот надежная ли это защита от их освободительных делегаций?
  
  - Это твой двойной щит. С наследником ты не только удерживаешь под покровом свои тайны, но и имеешь гарантию ненападения. Все оговорено, они не будут рисковать.
  
  - Твоя правда. У тебя и твоих подчиненных четыре с половиной месяца до окончания осенних празднеств. После них мы обязаны наглядно продемонстрировать результат столь тщательно "скрываемой" работы, - настала моя очередь изогнуть губы в усмешке предвкушения.
  
   Ирит довольно зажмурился под солнечным светом, льющимся из окон.
  
  - Мое существование - это служение Вам, Управитель, - хитро прожевал-прогортанил советник.
   В Царии наступил закат, и тронная зала окрасилась всеми оттенками рыжего золота. В это время все изощрения дворцовых художников и скульпторов смотрелись наиболее выигрышно. Впечатляюще. В который раз я провожаю взглядом сползающее по разноцветным витринам солнце, и сердце сковывает так и не понятая за долгие годы тоска. Казалось бы, о чем жалеть правителю вроде меня? Ведь у меня есть все: власть и деньги, покорные подданные, верные соратники, надежные советчики и лучшие девушки королевства при дворе, даже вечность была покорена моей воле: я мог наслаждаться этим столько, сколько пожелаю. Я был весьма хорош собой, и тягота правления не отложилась уродливой тенью на моем лице. Глаза не выражали бремени мудрости или долгих (бесконечно долгих) прожитых лет... У меня было все. Но удержать в руках солнце дольше ввеленного ему времени я не мог. Наверное, я просто не хотел встречаться со звездами.
   Наверное, я просто забыл, почему так не люблю ночь.
  ...
   Я просыпалась неохотно. Зная, что проворонила полдня на сон, я поняла, что усну теперь точно не скоро. А ведь солнце почти скрылось за горизонтом...
   Я не любила ночь. То ли потому, что ее не любил Управитель Царии, то ли потому, что у нас двоих были на это общие причины. Говорят, что люди любят фантазировать. Новые сапожки для дамы, новый компьютер для господина, новая жизнь для уставших от реалий тружеников... Всю свою жизнь я жила одной такой, и мне не ведомы мечты о другом. Я могла воплощать иллюзии из фантазий, но не могла от них уйти. Санька называет это "творческим взглядом на жизнь", а я эту вторую реальность тихо звала своим вечным кошмаром. Мне не нравился Лойн, этот жестокий, черствый и властный человек, но изменить его будучи им я не могла. Я просто становилась его частью, когда мне позволяли "уйти к нему". Я знаю мельчайшие подробности его мыслей, но не имею возможности влиять на них. Я ненавидела его за то, как он вел политику своего королевства. Будто однажды увиденный в старом фильме, во сне он из раза в раз переходил черту для разрешения своих проблем. Да, господа, у меня в голове жил личный сериал. С паршивыми рейтингами зрительницы, должна добавить. Вам ведь тоже снились повторяющиеся сны? Так вы должны меня понять. Хотя бы попытайтесь. Я просто жду, когда его история закончится, и его сумеет кто-нибудь убить. Тогда мне будет не к кому приходить во снах. Его жестокость отразилась и на мне, но с ним мне было еще хуже.
   Обычно я так привыкла к своим снам, что часто не задумывалась, что там вообще происходило. Потому что это все было неправильно. Психолог как-то отправил меня домой (или дальше) со словами "Меньше фантастических книжек! Живите своей жизнью!", и я решила так и поступить. Просто выбросить из головы то, что меня не касалось, а уж его жизнь меня не касалась в любых существующих смыслах.
  
   Полночи я провозилась за домашними работами. Очередная подляна Лойна пробудила во мне ярость, и я с остервенением выпустила ее на громоздкие числа и другие упражнения. Спать я не хотела даже когда над горизонтом стали расходиться ночные облака. Под напором прогнулась работа, которую я пыталась осилить четыре раза. Лишь бы не оставалось мыслям повода "поблуждать".
  
   Сдалась я к восьми утра. Просто заснула за столом, положив голову на руки. Мне ничего не снилось, но выспаться в таком положении мне все равно не удалось. Пришедшая соседка вернула меня к реальности:
  
  - Саня! Ты что там, носом пишешь? - громогласно пропела Лера, звучно вваливаясь в комнату. В руках она держала тяжелые пакеты, создавая самую подходящую для пробуждения мелодию.
  
  - Ага, - сонно пробормотала я, потирая затекшие локти. - Привет. Сколько уже?
  
   Лера удивленно поморщилась, сгружая сумки на кровать:
  
  - Да почти два часа. Сколько ты так сидишь?
  
  - Только прилегла. Н-да.
  
  - Понятно... А по следам на лбу не скажешь. Опять кино всю ночь смотрела?
  
   Я оскорбилась в лучших чувствах:
  
  - Я сделала матан! - гордо проинформировала я, вытягивая ноги под столом. Все тело затекло, не желая слушаться.
  
  - Это серьезно, - констатировала девушка. - Ты не заболела?
  
  - Очень смешно. Ты сама где шаталась всю ночь? - вышло капельку недовольно, но увлеченная Лерка, казалось, только и караулила этот вопрос.
  
   Меня ждал получасовой рассказ о невероятном парне из соседнего общежития, вытянувшем ее на ночь скидок и распродаж в пригород. Ума не приложу, как противоположный пол решил составить компанию в шоппинге моей неугомонной соседке на добровольных началах, да еще и составив план боевых (то есть, романтических) действий на вечер. Лерка была необычайно весела, заставив меня отвлечься от ноющих конечностей и мыслей. Переворошив особо пикантные и смешные моменты встречи, соседка выдохлась окончательно и завалилась высыпаться до назначенного свидания. Я же решила размяться и выйти на улицу, захватив велосипед. Выходные проходили почти в привычном размеренном ритме.
  
   Надолго моих сил не хватило, голова закружилась от голода, и я посчитала нужным восполнить силы в подвернувшейся на пути столовой. Оказалось, рядом расположилась уютная библиотека, чем-то сманившая сытую и наконец довольную меня своей атмосферой таинственности. Нет, в небольшом двухэтажном зале не располагалось ничего удивительного для подобного рода заведений, мне просто нравилось ощущение закованных в страницы историй. Я часто не могла пройти мимо книжных и не заглянуть любопытным носом в пару страниц. Что поделать, я любила читать исторические сводки, легенды и мифы древностей, невзирая на свою основную техническую специальность, весьма далекую от этого. Думаю, предпосылки к подобному увлечению вам и так ясны: отвлечь от одной шизофреничной истории в голове всегда неизменно помогала другая - в печатном формате.
  
  - Ищете что-то конкретное?
  
   Как обычно услужливый вопрос в тысяче вариаций сбивал с меня всю прыть забаррикадироваться в этом ворохе литературы и не выходить, пока не прочту все, что подвернется под руку.
  
  - Что-то интересное, - привычно протянула я заранее подготовленным ответом, увлеченно обшаривая взглядом полку с документалистикой.
  
  - Какой период вас интересует? - довольно быстро собрался с мыслями прыткий старичок, не убирая в дальний ящик дежурную улыбку.
  
   Я покопалась в голове на предмет желанного фолианта и, не найдя ничего определенного, дипломатично пожала плечами:
  
  - А что можете предложить?
  
  
  - Для каких целей?
  
  - Для самообразования.
  
  - Доподлинно подтвержденное или тайное неразгаданное?
  
   Я задумалась. Обычно те самые факты, на которые вешали ярлык "из самых достоверных источников", покупались спонсорами живее всего и чаще поддавались у меня лично большим сомнениям. Были, конечно, исключения, но копаться в очередных изысканиях старательно лебезящих летописцев я сейчас почему-то не захотела:
  
  - Скорее второе, - уж лучше пара свежих фантазий непризнанных мечтателей.
  
   Старик понимающе ухмыльнулся и отгородил рукой меня от места, где я стояла. Он осмотрел полку задумчивым взглядом, явно ища что-то определенное. Пробормотав "Вот вечно ты не находишься, когда могла бы!", он внезапно с кряхтением упал на корточки и стукнулся лбом о книги, Под напором тела большинство изданий отодвинулись вглубь полки, и лишь одно оказалось слишком большим и обеспечило шишкой библиотекаря своей непокорностью. Со стороны это выглядело так, будто его дернули за невидимую бороду и уткнули лбом в томик на одной из самых низких полок.
  
   Я засомневалась в своей реакции. Волнение уступило здравому удивлению, но я все же спросила:
  
  - С вами все в порядке?
  
   Старик открыл зажмуренные от боли глаза и не обратив на мои слова внимая ошеломленно выдохнул:
  
  - Ну надо же!
  
   Минута шла очень долго. Я терпеливо следила за устроенным спектаклем, за тем, как дедуля по-собачьи склонив голову изучал корешок книги так и не двигаясь с места. Очень скоро мне это надоело.
  
  - Знаете, я лучше зайду в другой раз.
  
   Старик встрепенулся и посмотрел на меня снизу вверх, будто увидел впервые. Я безмолвно приобняла его плечи и помогла подняться на ноги, стараясь не встретиться с неотрывно следящими за мной глазами. Разумеется, стоило мне отвернуться, чтобы уйти, как я почувствовала крепкую для своих почтенных лет руку на предплечье.
  
  - Погоди...те, - он лихорадочно собирался с мыслями, не разжимая захват. Я была настроена очень нетерпеливо, но почему-то сбегать из этого здания мне совершенно не хотелось. Не то что бы инстинкт самосохранения отсутствовал в моем теле, я просто понимала, что в случае чего смогла бы справиться с ретивым старым извращенцем, если бы коий неожиданно проснулся в собеседнике. Меня одолевало любопытство, и я решилась на дальнейшую сцену представления.
  
   Старик понял, что я вняла его слову, и облегченно продолжил:
  
  - Меня зовут Анастасий. Я работаю в этой библиотеке уже больше пятидесяти лет. Почти всю свою жизнь, - тоном хорошего рассказчика вещал он, доставая из-под библиотекарской стойки электрический чайник и две чашки. Следом на стойке появился пакет с глазированными пряниками. Никаких признаков невменяемости старик больше не проявлял. - Простите мое поведение. Моим долгом было рассказать вам, что эта книга, - обвинительный указательный палец ткнул в сторону драчливого фолианта, показательно лежащего на соседнем столике среди глянцевых журналов. -... уже не в первый раз играет со мной в прятки, - старик лукаво улыбнулся, и я охотно захлопала глазами от удивления. - Ибо она никогда не появляется, когда я собираюсь кому-то сплавить ее на руки. Этой книги нет ни в одной библиотечной сводке. Она находится здесь даже дольше, чем я работаю, но при любых проверках и новом контроле литературы куда-то пропадает. Это даже стало отличительной особенностью моих ругательных запасов. Я люблю и тщательно оберегаю все произведения в зале, но почему-то именно эта вертихвостка так и напрашивается на особое отношение. Не улыбайтесь так, я говорю абсолютно искренне. У книги свой характер.
  
   Я почти с детским наслаждением польщенно внимала рекламной компании, разыгранной в мою честь. Если бы я знала, что здесь можно было и бесплатно перекусить и развлечься, я бы сразу направилась сюда, минуя столовую. От любезно предложенного чая я не смогла отказаться чисто из голодной жадности, уповая, что когда в следующий раз (теперь отложенный) мне представится повод забыть поесть, я трепетно вспомню о дополнительной подпитке пряниками, к слову, очень свежими.
  
  - Спасибо за угощение, - прожевав, скромно поблагодарила я. Без еды скрывать улыбку стало сложнее, и я уткнулась в чашку. - О чем же эта книжка?
  
  - Легенды, - нахмурился Анастасий, как бы вспоминая. - Вернее, одна, кажется. Давно я ее не перечитывал, знаете ли.
  
   Я немного разочаровалась. Под покровом красивого представления мне подсовывали обычную сказку, причем сомнительного содержания.
  
  - А больше особенной литературы в этой библиотеке не водится? - как можно любезнее спросила я.
  
   Старик с ответом не торопился, рассматривая мой старательный вежливый оскал непозволительно долгое время. Потом вздохнул и сказал:
  
  - Увы. Если она придется вам не по нраву, вы всегда сможете вернуть ее, мы работаем ежедневно с десяти утра до семи.
  
  - Я боюсь, что...
  
  - Вы начните читать, а потом будете строить впечатления, хорошо? - поспешно перебил меня старик, не давая и шанса отказаться. Его тон голоса окрасился оттенком беспокойства. Видимо, за каждый сбагренный таким образом экземпляр библиотекарь получал особую денежную "похвалу".
  
   Я безнадежно глянула на столик с разрекламированным фолиантом. Подрывать оригинальную пиарную кампанию на себе я не хотела, как впрочем, и обзаводиться лишней подставкой под чай. Совесть пересилила, и я спросила:
  
  - На какой срок вы предлагаете литературу?
  
   Анастасий едва заметно улыбнулся:
  
  - Обычно мы звоним читателям после двух месяцев с ненавящевым напоминанием о том, что есть задолженности. Однако я не думаю, что на эту книжонку найдется спрос.
  
  - Не сомневаюсь, - я подивилась его честности, однако потом уловила скрытый намек на уникальность найденного "волшебства". - То есть, очень на это надеюсь. Времени для чтения у меня сейчас не очень много.
  
   Наскоро составив новый формуляр на мое имя, мне торжественно вручили увесистую даже для сказочки книгу. Свечений, искр и божественного гласа в сопровождении не последовало, и я с облегчением покинула здание.
  
  Умиротворенно провожая взглядом стены коридора, я наслаждалась всеми прелестями сытой жизни. Не хотелось никуда спешить, ни о чем думать, только прилечь поспать, даже во-он на той чудесной кушетке у выхода. Жалко было прогонять дремоту, но на стоянке ждал велосипед, и ему нужна была вся моя концентрация внимания.
  
   Я открывала входную дверь, когда до меня донеслись специфические суматошные звуки. Передо мной был жилой дворик, окаймленный пятиэтажками, и действующих персонажей я не видела, но по ругани уловила движение в свою сторону. Солнце тоже играло не в мою пользу, нещадно загораживая происходящее яркими лучами. За секунду я разглядела небольшой черный комок, рванувший из кустов соседнего двора. За ним кряхтели "Давай живее! Последнего зацепим и свободны!" и довольно шумно прорывались двое в серых костюмах. С их руках по очертаниям угадывались длинные ружья.
  
   Дремота ушла, за ней в пятки скатилось что-то еще. Мозг понял, что сейчас я увижу то, с чем потом придется жить не один год. При звуке о так называемых "догхантерах" кровь начинала бежать медленнее. Увидеть расправу своими глазами я хотела меньше всего на свете. Я знаю, что вы думаете. Я прекрасно понимаю свою беспомощность в попытках доказать, что умертвлять всех животных, - идея, мягко говоря, неправильная. Что существуют больные звери, я также принимала, но обводить этим званием всех представителей бездомышей не стала бы ни за что. Хотя бы потому что однажды сама приютила такого вот бродяжку, и преданнее четверолапого друга в моей жизни не было. Так или иначе, охранять нас от опасных людей желающих находится куда меньше, хотя и доказать их причастность к злу куда проще, Что спасать людей нужно в первую очередь от человека, я тоже знала. Как и животных порой тоже.
  
   Не помню, как я разглядела, что пес мчался в проулок, где был припаркован мой велосипед. Я сделала единственное, что могла сделать своим отключившимся разумом: присев на корточки, я дружелюбно раскрыла руки и позвала:
  
  - Вот ты где, мой маленький! Иди ко мне, зайчонок!
  
   Я даже не подумала, как буду выглядеть в глазах собаколовов, когда пес промчится мимо и не заметит моего пригласительного жеста. Или что собака действительно могла быть больной. Я вообще в тот момент ни о чем не думала. Поэтому, когда в мои объятия со всего опора врезались испуганные серые глазищи, я забыла напрочь и про все остальное. Таких выразительных, жаждущих жить чувств я никогда не встречала даже у человека. Да какое вообще здесь может быть "даже"?! Мое сердце никогда не смогло бы быть черствым перед лицом чужой опасности.
  
   Удивительно мягкая длинная шерстка вилась на кончиках, из-за колотившей пса дрожи она дрожала вместе с ним. Никогда бы не сказала, что у такого животного нет хозяина. В погоне за породистой модой человек может оказаться слеп к необыкновенным сокровищам.
  
   - Девушка... Гкхэм, девушка! - гарканье донеслось почти в метре от меня, когда я смогла оторваться от успокоительного поглаживания почти шелковых волосинок.
  
   Осунувшееся, привычно наморщенное, лицо выдавало человека, не жалующего моральных устоев в принципе. С таким и панибратское "Эй, ты!" показалось бы завуалированным комплиментом.
  
   Мозг все еще отказывался воспринимать реальность должным образом, поэтому на сцену вышли мои актерские таланты:
  
  - Да-да? - словно только что заметив, удивленно распахнула глаза.
  
   Видимо, объяснять ситуацию человеку с ружьем хотелось еще меньше, чем вступать в скандал с типичной ду... скандальной любительницей. Причмокнув, видимо для усиления мыслительной активности, он наконец спросил:
  
  - Ваша собака?
  
  - Конечно! И она не продается, - гордо вздернув нос, выпалила я. Ошарашился не только охранник, я сама и даже притаившееся в моих руках животное, на поверку оказавшееся довольно тяжелым; но слово не бумеранг, дважды не перебросишь. - Следующий выводок только через год, так что можете оставить контакты для связи, буду держать вас в курсе всех событий.
  
  - Мне не.. Э-э.. Гавр! Эй, иди сюда.
  
   Чуть поодаль, на детской скамейке сидел второй участник "балета", вытряхивая песок из ботинка. Лениво оглянувшись на нас, он наскоро обулся и подошел:
  
  - Почему собака не привязана и без ошейника, гражданка?
  
   Этот тип был явно посерьезнее первого действующего лица. Привычный к своей суровой работе, он сразу приступил к делу. Собака в моих руках вжалась в меня от страха, но на морде очень красноречиво расцвел завидный оскал. Тут я сообразила, что в моих руках даже не взрослая особь, а по мордочке судя, щенок возрастом не больше четырех-пяти месяцев. Вот это экземпляр, если сейчас он ростом почти до моего колена...
  
   Растерявшись, я помедлила с ответом, рассекретившись перед собаколовом окончательно:
  
  - Сбежала ведь, - предприняла отчаянную попытку я. - Сорвалась с цепи, порвав ошейник.
  
  - И в каком районе держите? - насмешливо поинтересовался Гавр.
  
  - На Юбилейном, - уверенно ответила я. - У тети с дядей.
  
   Приплетать новую историю о том, почему столь востребованная в выводке собака сбежала без ошейника и бирок с адресом, я не рискнула. Мурашки (искренне надеюсь, что не блохи), перебросились с пса на меня, который, к моему немому восхищению, так и показывал не по-дружески молоденькие клыки нашим собеседникам. Помню, говорили мне, что щенкам на улицах дают больше шансов, чем взрослым животным. А тут у них явная промашка вышла из-за габаритов бездомыша, мои руки и уставать начали.
  
   Собаколов хотел задать какой-то вопрос, но передумал. Выражение стерло с лица какие-либо эмоции:
  
  - Зачистка по городу идет всю неделю, так что если эта шавка попадется нам еще раз, вас рядом может не оказаться. Пойдем.
  
   Хлопнув по плечу напарника, собаколовы оставили меня в обществе нового знакомого. Руки бессильно разжались, выпуская на свободу приютившегося щенка, и опустились. Я устало осела на асфальт.
  
   Не знаю, сколько я просидела, уткнувшись носом в колени и надеясь, что четырехлапая напасть "рассосется как-нибудь сама" и сбежит. Я постоянно чувствовала невидимое хвостатое пушистое опахало то у самого лица, то чуть дальше. Щенок молчал, но уходить не собирался. А я.. Я не хотела так легко сдаваться. Продлить жизнь этому созданию я была искренне рада, но что делать с ним дальше, просто не представляла. В общежитии заводить любых животных было запрещено, и утаить этого бегемотика виделось мне просто неосуществимой задачей. К тому же жила я на восемнадцатом этаже, на самом верхнем этаже.
  
   Выход приходилось искать за пределами хостела. Знакомых, желающих позаботиться о собаке, у меня не было. Уповая на завидную собачью память, щен без присмотра мог вернуться сюда в любое время и угодить собаколовам в любой момент. Я настолько сильно измучилась, что даже как-то начала задремывать в апатии, пока не вспомнила про телефон. Нужно было посоветоваться и перебросить беду с одних плеч на еще одни.
  
   Звонок шел медленно, гудки не торопились добавлять бодрости моему голосу. Наконец на том конце донеслось ленивое "Да?".
  
  - Привет, Саня!
  
  - Привет, Саня, - раскусив мой тон голоса на раз, кисло отозвался друг.
  
  - Ты как? Прическа понравилась? - я попыталась так сильно улыбнуться, чтоб "там" услышали.
  
  - Да,как раз примеряю новый образ. Лежу в ванной и сосредоточенно смотрю на бритву, - замогильно ответил Санек. Посопел и все-таки поинтересовался, зачем я звоню.
  
  - Ты мне нужен, - без промедления вывалила я. - Сейчас. Предаваться течениям старой субкультуры можно и после, а у меня тут ЧП. Приезжай.
  
  - Что случилось? - Ну вот, я умею заинтересовать собеседника.
  
  - Увидишь, - туманно сказала я. Подумала и добавила:
  
  - И еду захвати, - тяжелый вздох оказался красноречивее слов, так что пришлось прошептать загадочное "Это не для меня" и отключиться, рассказав адрес.
  
   То ли от жары, то ли от переутомления, но я действительно отключилась.
  
  - Нет, я знал, что на вашем этаже не царские ложа с балдахинами, но менять их на дорожную пыль - это как-то уже слишком.
  
  - Дурак, у нас хорошие кровати!
  
  - Ага, и кушаете вы тут на убой. Посмотри, не иначе, как от голодухи свалилась. Меня за едой позвала лично. Моргает, ха! Саня! Очнулась, блаженная?
  
   Хоть я и услышала достаточно обидные слова, но тон голоса не вызывал желания ответить. Сказать по правде, отвечать я не хотела ни на что, глядя попеременно в обеспокоенные лица рядом с моей кроватью в комнате и не узнавая их.
  
   Знакомые черты, знакомые обстоятельства... Так где я, кто я сейчас? Вытянула левую руку перед собой и тщательно осмотрела девичьи тонкие пальцы. Потом перевела взгляд в пустоту у угла комнаты, чтобы переместить память сюда. Вспомнила.
  
  - Сань? - испуг в лице подруги и соседки по комнате. - Ты нас узнаешь?
  
  - Лера, Саня, все на месте, - сглотнув, все равно как-то по-чужому ответила я. - Можно водички?
  
   Вставать не хотелось, обезвоживание в теле настоятельно просило пощады и жидкости.
  
  - Сейчас приедут врачи, - заявил друг, внимательно следя за каждым жадным глотком. - Так что будь добра, соберись с мыслями и убери это пустое выражение лица - пугает. Ты знаешь, почему ты свалилась в обморок?
  
  - Нет.
  
  - У тебя выступила испарина на лбу, - заволновалась уже Лерка, степенно уступившая ведущую роль Сане. Тот сейчас представлялся мне надзирателем особо опасных преступников. Неужели злится из-за челки? Не так уж и страшно выглядит. Готичненько, но не страшно. - Ты как себя чувствуешь?
  
   Я всеми силами пыталась вернуть себе возможность здраво мыслить и постараться не нарваться на врачей душевных материй, хотя именно в них я сейчас нуждалась больше всего.
  
  - Нормально. То есть, хорошо. Кажется, я отравилась, - сосредоточенность и вымеренность каждого слова выглядела, должно быть, очень подозрительно. Я попыталась улыбнуться, но друзья только скривились.
  
  - Подробности давай, - нелюбезно рычал Санек, закипая от моего непонятного поведения. Не знаю, что он там себе надумал.
  
   Я рассказала вкратце события прошедшего дня (за окнами вовсю спускались сумерки), опуская диалог с Анастасием и долгие переговоры с собаколовами, сведя все в пару фраз. Заметив безучастие в глазах друга, я поняла, что собаку рядом со мной он не нашел. Сердце неприятно защемило.
  
  - Героиня, значит, - задумчиво протянул Саня. - Понятно. Велик твой я пригнал, пока ты спала. Если бы не бешеный звонок мобильника, ни за что бы не отыскал тебя, картинно замершую эмбрионом рядом с самой скамейкой. Чуть-чуть не дотянулась, видимо, - поняв, что переборщил с сарказмом, он извиняюще выгнул брови. -Кстати, карманы я твои тоже проверил. Тебя не обокрали, радуйся. И я проверю с утра тот двор завтра. Если найду виновника твоего беспокойства, я позвоню.
  
  - Спасибо, - проблемой меньше. Лучше, чем ничего.
  
  - Что еще?
  
   Я ответила мученическим молчанием.
  
  - Ну?
  
   Вот за что любят и ненавидят лучших друзей. Все эмоции как на ладони. Глупо отпираться, и если уж вновь пришла пора записываться к психологу, то совет лучшего друга лишнем всяко не будет.
  
   Я поняла, что должна сказать. Я впервые почувствовала барьер между "Управителем" и мной. Раз была граница между нашими мирами, значит было, что отгораживать. В моей голове был Лойн, и сейчас его и мои миры смешались. Боги, как же это сказать им? Как об этом вообще можно говорить?
  
  - Я... Я видела сон, - осторожнее, осторожнее на поворотах.
  
   Заинтересованность слушателей обрела облегченное выражение лиц. Ребята знали, что все мои сны обладали некоторым оттенком шизофреничности. Жаль, я не разделяла их эмоций, потому что вперые за все сезоны просмотренного сериала мне было так страшно за свою шкуру. Я физически ощущала каждое сказанное Лойном слово, оно горело в голове, оно выжигало внутри все другие чувства. Такого раньше не было.
  
  - Я видела сон, - лаконично повторила я, окончательно утвердившись в том, что большего сказать им не смогу, но тут же, будто вырвав остатки страха, продолжила:
  
  - Лойн устраивает охоту. На меня. Они придут за мной, понимаете?
  
   Последняя фраза была однозначно лишней, я сорвалась в банальную и чуждую моему характеру истерику. Я напоминала себе самого классического персонажа, невменяемость которого превысила допустимую отметку. Я часто думала, что видеть чужую жизнь во сне - это не более чем игры расшалившегося воображения, потому что подсознательно я часто чувствовала то же, что чувствовал "Управитель". Но со снами это случается. Они ведь задают нам ритм нового дня, не так ли? Даже если мне ничего не снится, настроение утром контролируется непонятной ниточкой эмоции, подаренной ночью. Она может никак не влиять на события в реальности, но при воспоминании о ней, ты подсознательно уплываешь следом за полученным ночью настроением. Я видела это так, хоть в голову залезть к другим и проверить не могла... То есть, даже сны Лойна мне были неведомы. Ух, видимо, все очень плохо.
  
   Я устало прикрыла глаза и откинулась на подушки, зубами сцепив болтливый язык во рту. Следующую реплику Леры я могла предугадать безо всякого труда:
  
  - Побочный эффект отравления, да? - очень тихо спросила она Саню. Уверена, что тот кивнул.
  
   Даже понимание друзей имеет свои границы, и я хотела, чтобы они оказались правы в своем отношении ко мне. Я искренне этого хотела. Я не подписывалась на эту "жизнь на двоих", и разбираться с этой проблемой я была вправе только сама. Ничего, клин клином вышивают.
  
   Пришли врачи. Проведя небольшое расследование с измерением температуры тела и давления, выяснением обстоятельств и нынешнего самочувствия, мне диагностировали возможное отравление в сговоре с переутомлением (сессия же, логично!), не вдаваясь в завуалированные выражения. Выписав рецепты, меня оставили "отдыхать и набираться сил".
  
   Через час постучались более ожидаемые симптомы отравления. Заснуть под бдительным поглядыванием Лерки я не могла, как и не ощутить новую гамму эмоций после длительного мозгового самоедства - тоже. После продолжительного свидания с уборной, жизнь показалась мне чуточку лучше. До момента, пока я не доползла до кровати и живот снова не скрутило. Голова тоже не жаловала на поддержку, ухитряясь развить мою паранойю до предела. Я металась по кровати аки гриль на вертеле, подпекаясь все новым и новым подозрением. Ничтожной частью я уговорила себя забыть о Лойне перед рассветом, пока не избавлюсь от внутренней бациллы и не встану на ноги, и поспать без вмешательства других миров. Предприятие оказалось успешным.
  
   В бодрый полдень я походила на жабу-переростка, всю ночь веселившуюся на болоте с друзьями. Голова отказывалась адекватно работать, так что сравнение в не вызвало у меня и тени недоверия к своим литературным способностям. Живот изредка тянуче напоминал о наказуемой голодной жадности, пока я рассматривала всклокоченное нечто в зеркале. Эх, не идут мне все-таки круги под глазами. С помятым лицом и почерневшими (вопрос освещения) радужными оболочками даже жабы выглядят пристойнее.
  
   Вздохнув, я попыталась переплести спутанную косу, а ледяной водой сделать лицо менее округлым и заплывшим. Получилось споро, но я не отчаивалась. Выходить было никуда не нужно, а значит никто такую красу сегодня не заметит. Соседка куда-то ушла, комната была в моем распоряжении, чем я бессовестно воспользовалась, рухнув в полюбившееся кресло с руками и ногами.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"