Аннотация: Она была созданием Мрака... И знала, что в мире есть только одно Зло - Страх. Собственный страх, который держит во Мраке.
МРАК
Она была созданием Мрака. Она в нем родилась, выросла и умрет. Как и все, кто ее окружал.
Она была слугой Мрака. Своим существованием поддерживала ткань его бытия и жила по его законам. Как и все. Но, как всякий верный слуга, в конце концов, узнает все сокровенные тайны своего господина, так и она познала все его грани: сильные и слабые стороны.
Она была ученицей Мрака, так как перестала бояться и научилась пользоваться его возможностями и свойствами. Он был ни плох и не хорош. Он был выше любой оценки просто потому, что он был, был изначально. Так же как и Свет.
Есть создания Света, которые в нем живут и без него жить не могут. Они опасаются Мрака.
Есть создания Мрака, такие как она, которые сначала находят в нем убежище, а потом остаются на долгие времена, хотя еще иногда с тоской вспоминают о Свете и хранят в себе его искры. Здесь одни боятся Света, а другие - Тьмы.
Есть создания Тьмы, которые тоже живут во Мраке, в самой его темной области, и смертельно бояться Света.
Она знала, что во Мраке есть два главных пути - во Свет и во Тьму. Остальные дороги, хотя их было много, вели в никуда, они просто соединяли разные области Мрака. И она знала, что нет ничего постоянного. Кажущиеся незыблемыми границы, установленные между мирами Света и Мрака, на самом деле существуют условно, они проложены только в сознании. Теоретически, если бы вдруг исчез страх нарушить границу, то исчезла бы и сама граница. Хотя в реальности, такое бесстрашие равносильно самоубийству. Лишившись страха, создания не смогли бы выжить в мире, несовместимом с принципами их бытия. Для того, чтобы попасть в другой мир, надо пройти долгий путь по одной из главных дорог. И она знала, что есть существа, которые смогли так изменить свое сознание, что обрели способность обитать сразу в нескольких пограничных мирах. Но часто, если их обнаруживали, на них начиналась охота. Они внушали страх, подрывали устои, нарушали видимость равновесия между мирами. Их хотели подчинить и пользоваться их возможностями. Они становились полем битвы.
Ведьма видела во Мраке. Хотя правильнее сказать, она видела Мраком. Она задавала вопросы, и он отвечал. Она вглядывалась в его потревоженную глубину и замечала первые признаки движения. Мрак начинал колебаться, клубиться, местами сгущаясь, или, наоборот, становясь более редким. Так возникали нечеткие образы, мимолетные картины, тонкие призрачные контуры, которые тут же снова растворялись во Мраке. Сознание едва успевало считывать информацию и преобразовывать в ответ, который уже был понятен для нее и окружающих. Иногда картины сменялись настолько быстро, или их было так много, что они оставались непонятыми. Бывало, что особенно четкие видения - черно-белые или сепия - она успевала осознать только после того, как они уже промелькнули перед ее внутренним взором. И в такие моменты Ведьма понимала, как ей еще далеко до совершенства.
Но иногда она видела Светом. И тогда это были яркие цветные картины, которые захватывали дух. Их красота и совершенство причиняли почти физическую боль, будили усыпленную, давным-давно убаюканную тоску. Эти картины показывали ей теряющееся в веках прошлое или будущее, но почти никогда - настоящее. Все, что касалось настоящего, теряло свежесть красок и приобретало сумеречные тона - на нем лежала печать Мрака.
Мрак ее больше не держал. Он дал ей убежище, пока это было для нее необходимым. Он заботливо укрывал ее и баюкал, стирая из памяти все, что могло причинить беспокойство: ошибки прошлого, которые стали бы жечь огнем раскаяния, успехи, способные вскружить голову и привести к новым роковым ошибкам. Так было и так будет до тех пор, пока она не захочет очнуться, пока не задаст ему прямой вопрос. Тогда он ответит ей, и она узнает его настоящее имя. Он знал, что она достаточно выросла и окрепла. Скоро она сможет нести Свет и жить в пограничных мирах. Мрак терпеливо ждал, когда она наберется смелости задать этот простой вопрос и узнать себя. Но как только это произойдет, дальше ей уже придется идти самой сквозь вековую боль осознания собственных ошибок и раскаяния. Она должна стать сильной: как только она узнает его имя, он потеряет свою силу.
Все произошло в свое время. Она была готова. Это видение было соткано из Мрака и Света, и разделить их было невозможно. Они говорили с ней.
... Она шла по улице. Поздний вечер или ранняя ночь. Крепкие осенние заморозки инеем легли на траву. В иссиня-черном небе мерцали бриллианты звезд. Казалось, что дыхание, вырываясь клубами пара, в морозном воздухе издает легкий звон. Больше всего ей понравились мягкие пуховые рукавички и теплая шерстяная шаль. Впереди бежал черно-белый спаниель (почему спаниель, у нее никогда не было такой собаки). Она подходила к зданию, когда, повернув голову направо, увидела большой круглый призрачный шатер. Снаружи он казался прозрачным и почти незаметным. Только несущая конструкция мерцала ярко-синим светом. Ее разобрало любопытство, и она не смогла удержаться от желания заглянуть внутрь. Внутри шатра было тепло и тихо. С этой стороны стенки шатра не были прозрачными и полностью изолировали ее от внешнего мира. Ей стало интересно и весело. Она начала бродить по нему, раскидывая по пути ставшие ненужными варежки, шаль, и успокаивающе разговаривая с собакой, которая побоялась последовать за ней и начала лаять. Вместо центральной опоры шатер поддерживал мощный столб света. А периферия тонула в глубокой тени. Сначала она пошла к стенке шатра, продолжая разговаривать с собакой и приглашая ее внутрь. Пес ее не слушал и лаял еще призывнее. А она удивленно наблюдала за изменением своего голоса: по мере приближения к стенке он становился все ниже, а фразы звучали все более медленно. А когда она почти вошла в тень, голос превратился в низкий гул, и она почувствовала, что стала какой-то маленькой и начала забывать, кто она и где находится. Вырвавшись из легкого оцепенения, она вновь повернула к центральному столбу. Голос обретал прежнюю тональность и скорость, а затем стал звучать еще звонче и быстрее, у самого столба он стал казаться ей похожим на птичий щебет. Она вошла в столб света. И здесь началось превращение. Это было не очень приятно, но терпимо и не страшно. Как будто ее скребком очищали от грязи. Слой за слоем ее обдирали, словно кочан капусты. А сколько же было этих листьев. И когда она подумала о том, останется ли от нее что-нибудь, какой-нибудь стержень, и есть ли вообще этот стержень, она начала светиться. Она спокойно смотрела, как сквозь кожу рук изнутри пробивается все более яркий свет, и это было прекрасно. Только она начала сознавать, что то чистое существо, в которое она превращалась, не сможет существовать в этом мире, оно должно будет уйти вверх по столбу света. Она размышляла, что ей делать, когда услышала откуда-то извне фразу, произнесенную густым красивым мужским голосом: "Сударыня, успокойте, пожалуйста, свою собаку". Она ее отрезвила. Да еще не время, она не может позволить себе сейчас уйти, у нее еще есть дела, которые она не завершила, есть обязанности. Она с легким сожалением вышла из столба света, быстро собрала одежду и покинула шатер. Собака с радостью кинулась к ней. Она поискала глазами того, кто бросил ей эту фразу. Прогуливаясь, мимо проходила пара в одежде конца девятнадцатого века: белая дама под руку с очень респектабельным негром. От них веяло спокойствием и знанием. Свет и Мрак. Ей стало немного неловко...
Итак, Ведьма узнала его имя. Настоящее имя Мрака - Забвение. Как только покидаешь Забвение, начинается преображение. Преображение, несущее в себе боль и освобождение от боли. И этим освобождением является Свет. Она запомнила дорогу и знала, что когда завершит все свои дела, она снова придет в шатер, станет в столб света и вернется в мир, который когда-то покинула. Она больше не испытывала страха. Быстро или медленно она продет свой путь. Ее уже никто и ничто не сможет остановить. Все зависит только от нее. И знала, что в мире есть только одно Зло - Страх. Собственный страх, который держит во Мраке.