Аннотация: (НЕ сталкер)Самое обычное утро. Самый безымянный день. Он просыпается воскресным утром, но как оказывается, сегодня уже понедельник. Но вчера была суббота и целый день куда-то выпал. Однако, как оказывается, это совсем не обычный день для Него, что позволяет взглянуть на всё другими глазами...
ВЕЧНОСТЬ ПОСЛЕ ВОСКРЕСЕНЬЯ
Реальность стремительно кружила передо мной. И хотя в глазах потемнело, я всё-таки мог наблюдать за этим хаотичным движением размытости и раздвоенности окружающего мира. И всё это было как будто издалека... Я был зрителем на своём собственном выступлении. Вокруг уже не было ни громких споров, ни хмурых лиц... а лишь гулкие удары сердца, отдающие у меня в ушах. Я не чувствовал никакой физической боли или даже дискомфорта. Скорее, наоборот - встал бы, да и пошёл куда-нибудь прогуляться, как ни в чём небывало, наслаждаясь чудной погодкой и редкими минутами отдыха. Но пошевелиться я так и не смог...
Такое нежное и приятное тепло проникало в каждую часть моего тела, пронизывая каждую клеточку организма, как казалось в этот момент, ярким солнечным светом. Но одновременно со светом и теплом в душу закралась тоска... Такая ноющая и холодная, словно кусочек льда положили за воротник... А в голове не было ни одной мысли... и лишь только пустота восприятия... Я непонимающе смотрел на бешеный вальс жёлтых листьев и облаков у меня перед глазами и чувствовал, как к горлу подступает горький комочек невыносимой обиды...
Такое странное чувство, когда голова не занята никакими мыслями, ты не понимаешь ничего, что сейчас происходит и что происходило только что, но готов закричать и залиться слезами. Однако спустя несколько мгновений начинаешь догадываться, что к чему, и комок у горла как будто становится ещё больше в размерах, и его никак не проглотить... Он так и остаётся ни там, ни сям, цепляясь краями за твою голую душу и заставляя каждый нерв застонать... Но всё это только для того, что бы кануть в этой вечности после воскресенья...
- - -
Тонкий опротивевший сигнал будильника нещадно бомбардировал барабанные перепонки. Ещё не до конца понимая, что мне предстоит вынырнуть из пододеяльных миров в реальность, я пытался спрятать свою голову под подушкой... напрасно. Больше всего сейчас хотелось уронить на этот чёртов будильник шестнадцатикилограммовую гирю и с чувством выполненного долга, довольным видом и удовлетворённой улыбкой снова заснуть... и не просыпаться лет двести.
С диким раздражением я лениво спихнул подушку куда-то на пол, сумел-таки разлепить правый глаз и бросить взгляд к настенному календарю. Воскресенье... Стоп! Воскресенье? Какого же чёрта я завёл на сегодня будильник?
Со злобным ворчанием я небрежно скатился с кровати на пол и тут же вскочил на ноги. Ненавистный мне электронный монстр перевёл время с нуля минут на первую и, как назло, заткнулся сам.
В полной неудовлетворённости я почесал своё пузо и поправил сползающие трусы. Веки уже не слипались, но сухие глаза при моргании жгло... ко всему прочему начала болеть голова. В мыслях прокляв сегодняшнее утро, я тяжело вздохнул. На меня напала тупая злость, и сейчас хотелось что-нибудь разгромить или запустить через всю комнату, но единственное, что было в непосредственной близости от меня, это кровать... С облупленными стенами задрипаной съёмной квартирки, свисающей с потолка на проводе люстрой и грязным полом, по которому были разбросаны мои дырявые носки, эта скрипучая развалюха просто сливалась, и вид всего этого только добавлял мне раздражения...
Просто замечательное начало дня. На часах полшестого, в постели кавардак... впрочем, как и в голове. И в свой единственный выходной день я стою босиком на холодном полу и не могу унять в себе нарастающую злость...
Я неторопливо подошёл к окну и тут же наткнулся взглядом в какую-то фотографию в рамке, стоящую посреди подоконника. На снимке была изображена какая-то девушка. Но я явно не знал, кто она такая. Хотя, эти тёмные волосы, карие глаза и умилённая улыбка как будто повергли меня в какой-то транс. В голове что-то щёлкнуло, и я вдруг почувствовал, сперва, как мысли в голове путаются, а после, как и вовсе исчезают. Я спешно отвёл глаза от фотографии и уставился в окно.
Холодный сентябрьский дождь за окном, разгоняющий последние воспоминания о ночном тумане, потоками воды смывал всю грязь и мусор вчерашних дней и готовил мир к новому будущему... скорее всего, ещё худшему, чем прошлое... В утренних сумерках этот тихий шум и стук капель о карниз воспринимались мне такими нереальными, что, казалось, достаточно себя ущипнуть, что бы снова оказаться в постели... ну а может, в этом виноваты не сумерки, а варёность моей головы...
Я прислонил голову к стеклу окна и закрыл глаза. Приятный холодок заставил забыть о мигрени и злости и просто насладиться моментом. А ведь я так редко просто стою и наслаждаюсь моментами. Комната и все предметы вокруг меня в один миг перестали существовать и навсегда растворились где-то в темноте... На рассвете остались лишь трое: я, дождь и холодок у виска. Стоять бы так целую вечность в этих сумерках и не думать ни о чём. А просто ловить мгновения безмятежности и покоя утра с нотками какой-то непонятной романтики, наполняющей голову какой-то театральностью... Но ведь так не бывает!
* * *
Запах кофе проник в каждый уголок маленькой кухни и понемногу стал оживлять окружающий мир. Вот что мне подарит кусочек тепла по утрам. И ничего никогда не будет усложнять. Заставит закрыть глаза и на секунду улыбнуться... Маленький глоток... и приятное тепло спускается к желудку, разгоняя холодные утренние сумерки и окутывая тебя лёгким очарованием кофеина и сахара. И в этот миг наступает чувство полной удовлетворённости... или, скорее, отстранённости от мира. Политика, бытовуха и бесконечная суета шести миллиардов маленьких человечков остаются где-то за пределом твоего восприятия. И даже наступившая после утренней злобы апатия не могла испортить момент. Однако вся эта утопическая сказка, в которой на мгновение ты позволяешь себе утонуть, как и всякая сказка, имеет тенденцию заканчиваться и заставляет в растерянности вернуться назад в реальность. Счастливый конец... а после него всё так, как и было.
Вибрация мобильного телефона мгновенно отрезвила меня и заставила, превозмогая лень, засунуть руку в карман домашних шорт.
- Алё... - мой хрипловатый утренний голос казался мне абсолютно чужим, хотя, я бы сейчас был не против того, если бы звонивший подумал, что меня нет... совсем нет.
- Привет! - после всего этого утреннего варева вокруг меня голос по ту сторону проводов воспринимался, скорее, как голос по ту сторону миров. - Ты там ещё не умер?
- Ещё одна чашка кофе - и буду совсем живой, - всё таким же хрипом проговорил я в телефон, потирая лоб. - Ты по делу или как?
В трубке на секунду повисло молчание.
- Что значит "или как"? - непонимающе заговорил собеседник. - Тебя тут начальник обыскался. Ты б хоть предупредил кого, а то пропал внезапно. На больничном, что ли?
- Э-э... - я почесал голову сквозь послесонный бардак из моих же волос. - В честь чего я должен выходить на работу в воскресение?
- Блин, ну ты даёшь, селёдка! - насмешливым тоном продолжил собеседник. - Понедельник с самого утра, вроде как. Вот носишься ты со своим отрывным календарём... с твоей памятью как раз только и обрывать каждый день листики.
Я поломанный старый будильник с заржавевшей стрелкой на циферблате...
На какое-то мгновение по всему телу пробежала стая диких мурашек и в животе что-то очень неприятно булькнуло. Голос в трубке медленно и неторопливо рассосался по радиоволнам и сотням столбов мобильной связи. Остался лишь мой недоумённый взгляд и дата, что высвечивалась на экране телефона.
Невидимая ладонь зарядила мне увесистый подзатыльник, макушка, видимо, вгрызлась зубами, которых у неё не было, сама в себя, заставляя меня сморщиться от какого-то фантомного жжения, и где-то в моей голове включился режим ускоренной прокрутки времени. КАК Я МОГ ПОТЕРЯТЬ СЧЁТ ДНЕЙ? Я же не проспал всё воскресение? А если бы так, как бы я завёл будильник на сегодня? Скача на одной ноге, пытаясь при этом просунуть вторую ногу в штанину джинсов, я уже лавировал в этом положении среди комнатного хлама и дырявых носок и пытался отыскать взглядом другие носки. Какие-нибудь целые и, желательно бы, ещё и чистые. Осознав всю безуспешность данного занятия, я быстро ринулся к шкафу. Зная себя, я не стал искать носки в шкафу - целых и чистых там в принципе не могло существовать. А целые и не чистые, по-видимому, затерялись где-то в пространстве и времени. От шкафа мне нужна была лишь какая-нибудь рубашка или свитер.
Голова окончательно отказалась работать. Больше всего сейчас хотелось... ничего. Даже заряд бодрости, который нагрянул после телефонного звонка и кофе, исчез сразу же, как только я снова скользнул взглядом по фотографии. И уже через минуты две я снова стал похож на апатичную селёдку.
А время неумолимо клонилось к девяти часам утра. Вяло вытащив из шкафа первое, что мне попалось, я побрёл в прихожую.
* * *
- М-м-м... Как бы это помягче выразиться... - Директор смотрел на меня поверх тонких прямоугольных очков и раздражающе стучал ручкой о деревянный лакированный стол. - Скажите мне, разве календарь может служить уважительной причиной? Больше смахивает на детский лепет! Явиться на работу, опоздав на 3 часа, в клоунском виде, да ещё и врать!
Я невольно отпрянул от стола на пару шагов и, опустив голову, не проронил ни слова. Директор сверлил меня взглядом, продолжая стучать ручкой о стол, что в данной ситуации лишь добавляло мне такого расплывчатого неудовлетворения.
Что самое странное, мне было плевать, что там говорит Директор, что я стою одетый в старые кеды без носок, потёртые джинсы и грязный свитер, который был мне большим, поэтому в районе живота небрежно "висли" огромные складки. Единственное, что волновало меня сейчас, это стук этой чёртовой ручки о стол. Тук... тук... тук...
Директор поправил очки указательным пальцем и погладил ладонью свой безволосый и блестящий аэродром для мух, что все почему-то привыкли называть головой.
- А лицо Вы в зеркало своё давно видели? - чем больше он говорил, тем злее становился. - Каждый сотрудник олицетворяет лицо нашей фирмы. От начальника до уборщика. Если у сотрудника непонятные проблемы, на лице появляются прыщи. А ЭТО... это уже даже не прыщик. Я бы мог спустить Вам это с рук, но у нас тут не производство стирального порошка и не туалетной бумаги. И седину на висках надо закрашивать!
Говорящий тряпичный человечек, сидевший прямо передо мной на кожаном кресле, не умолкал, и, казалось, не умолкнет уже никогда. Я не слушал его и его кукольное представление, а уже мысленно ушёл куда-то за стеклопакеты на окнах, что впускали в офис холодно-осенний желтоватый свет, что подкрашивал тускло-салатовые офисные стены тонами вечернего летнего пикника. Перед глазами снова расстелилась темнота закрытых век и, вспоминая гору попсовой литературы и бездарных стихов, моя голова набилась каким-то резиновым унынием и странной желеобразной романтикой. Я полностью уходил в октябрьское утро за окном и мыслями, и, как казалось в этот момент, телом. Это ноющее туловище с руками слабостью и ломотой грозило упасть и утащить всё моё существо куда-то под паркет, где никогда больше не будет света и тепла, а лишь анестезия темноты. Но не так уж это было бы и плохо, ведь тогда ни проблем, ни нервов, а лишь покой и неторопливо протекающие мысли в голове, которые не оставили места жизнерадостности, оптимизму и... да и пессимизму тоже. Полное безразличие и пустота... Стоп! Какая ещё седина?
- Эй! - Директор повысил тон и щёлкнул в воздухе пальцами. - Вы слушаете меня, вообще? Или Вы думаете, что я вместо бесплатного клоуна?
- Да... - на автомате ляпнул я в ответ, не соображая, что делаю.
- Что? - лицо Директора покраснело от злости, и он даже приподнялся со стула, что бы, по-видимому, высказать всё что он обо мне думает. - Да я...
О-о... Какая извечная суета. Даже устроенная одним человеком. Я паук, мирно спящий на своей паутинке, которую трясёт огромная жирная муха. Ну, или я был мухой... В депрессивность сегодняшнего дня эта суета никак не вписывалась. Я просто стоял, молчал и пялился на ручку, что снова и снова отвратительным стуком ударялась о стол. Седина... хм...
Директор пододвинул на край стола, который был ближе ко мне, лист бумаги и ручку. Он что-то говорил, но слова его уже абсолютно не наполняли помещение, а сразу уносились вместе с потоком воздуха в вентиляцию. Офис заполнила плотная и душная тишина, которую оставила после себя ручка, лежавшая теперь на бумаге передо мной и больше не отстукивающая ритм.
Я сел на стул у стола, взял в правую руку ручку и принялся писать свой собственный смертный приговор. Тянуть было нечего. Всё, что меня удерживало от того, что бы развернуться и уйти, это был этот стук металлического шарика о дерево. Это был абсурд, но ведь и абсурд должен иметь место в жизни...
* * *
Я ходячая говорящая пустая коробка, наполненная стуком чёрной шариковой ручки, резонирующим по стенам глухой неопределённости, что заставляла каждую нервную клетку напрячься и одновременно с этим расслабиться. В голове звонил большой колокол, не пускающий ко мне не единой мысли или желания. А вокруг только шлёпанье грязных кед по лужам и холодный ветерок, задувающий за шиворот осенней куртки. Я просто шёл куда-то, даже не глядя куда.
Начавшаяся с самого утра сонная апатия нежно обняла меня за плечи и что-то неразборчиво шептала на ухо, убаюкивая сознание и переводя тело в автономный режим. Где-то в животе одиноко плескалось кофе, и в купе с отсутствием любых других ощущений я начал представлять себя на месте кофеварки. Такой же никчёмной и простой, выполняющей свою маленькую нехитрую функцию, которая не спасёт жизнь и не сделает ничего из ряда вон выходящего, потому что просто не способна на это по своей природе. Один из сотни тысяч таких же кофеварок, как и я, с понтом старающаяся отличаться от других размерами, формой и расцветкой. Но остающаяся всё той же кофеваркой. Нашлёпай на лицо больше пирсинга, перекрась башку, роди собственное, ничем не подкреплённое мнение, купи невероятно широкие штаны, сделай шикарную татуировку или же просто сделай важное лицо... один чёрт. Человеческая натура всё равно копирует что-то.
Но мне было не обидно. Я, молча, продолжал идти по тротуару, шлёпая по лужам и стараясь о чём-нибудь подумать. И никакой зависимости от чего-то, привязанности... а только шлёпанье кед по воде. И это была ещё одна утопическая сказка, которая должна была закончиться. А закончится она должна была лишь по одной причине... так ведь не бывает.
Вибрация мобильного телефона очень небрежно выдернула меня из тротуаро-кедовых мечт и подключила к всеобщей жизненно-бытовой сети.
- Ты не занят сейчас? - послышался в трубке прокуренный женский голос, и внутри меня что-то слегка зашевелилось.
Ни привет, ни здравствуйте. Ты сейчас не занят?
- М-м-м. Нет. Я сейчас абсолютно свободен, - монотонно процедил я в ответ, вяло перебирая в памяти, кто бы мог быть владельцем голоса.
Я, несомненно, должен был знать, с кем говорю, но вот что-то в голове моей никак не хотело срабатывать.
- Ты отгул обещал взять, что бы зайти к ней... - продолжила женщина и у меня в груди что-то как будто защемило. - Скоро ты там появишься? Она тут совсем зачахнет без тебя. Хоть и говорит, будто не хочет, что бы ты приходил. Ты сам-то как?
- Я замечательно себя чувствую, не волнуйся.
- То, что произошло вчера, ещё не даёт тебе право мне тыкать.
- Извините, но я никак не узнаю Ваш голос...
- Что? Что ты сейчас несёшь? - голос в трубке прозвучал удивлённо, с нарастающим раздражением. - Если ты напился, я тебя своими руками укокошу!
Я на миг оторвал телефон от уха и взглянул на экран. "Мама котёнка".
- Я не пьяный, - я снова заговорил в телефон. - Вы не напомните, как Вас зовут?
- Слушай меня ты, - тихо, но гневно произнесла женщина. - Я сейчас вся на нервах, что бы с тобой шутки шутить. У меня садится батарея, так что не будем разводить базар. Мне плевать, что у тебя там сейчас в голове, но если ты не приедешь через 10 минут, я...
"Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети".
Я сломанная антенна мобильной связи.
Округлив глаза, я замер посреди улицы, так и держа телефон у уха. Ни одной мысли ко мне в голову в этот момент так и не пришло. Я просто стоял, в полном недоумении или, даже сказать, в ступоре. Куда ехать? К кому? И зачем?
* * *
Замок стальных дверей негромко щёлкнул. Поворот ключа заставил его поверить, что я свой, и путь в бетонную коробку с удобствами был открыт. В этот момент возникла такая сильная лень, что, казалось, даже переступить порог было бы просто чем-то невероятным. Однако, я всё же это смог сделать.
Свет в прихожей почему-то горел. Хотя, насколько я помню, я его выключал, когда уходил... или нет? Или я путаю "сегодня" и "вчера"? И вообще, что было вчера? Сегодня ведь понедельник. А вчера была суббота. Я точно помню. Или нет? М-м-м... Нет, вчера явно была суббота. Я пришёл с работы, потом... потом мне позвонила она. Какая-то девушка. И я помчался к ней на встречу... Точно где-то поблизости. Только вот с каких я пор бегаю на встречу с людьми, которых даже не знаю? Ай, чушь всё это. И совсем не важно. Сейчас важно только принять горячий душ и отправиться спать, что бы развеять это апатичное марево и прояснить голову.
Немытое зеркало встретило меня угрюмой харей в отражении, вяло плетущейся вместе с туловищем от входной двери и скидывающей по пути кеды. Покрасневшие белки под полузакрытыми веками, засаленные волосы и... седина на висках. "И седину на висках нужно закрашивать!" Да, надо. Очень плохо в неполные тридцать быть седым. А может, я просто курил в постели и уснул в пепле... Но ведь я не курю. Или курю?
Душ. Горячий душ. И сон.
Я скинул ветровку прямо на пол. Кажется, прямо в натоптанную грязь. Но это, в принципе, всё равно. Я медленно и неторопливо брёл в комнату, что бы раздеться. А куда торопиться? Там меня ждёт только скрипучая полуразвалившаяся кровать и куча дырявых носок, наполнивших комнату, да и всю квартиру, этим жутким ароматом атрибутов ленивого холостяка... Однако сейчас почему-то пахло только свежестью. Холодным ветерком, который имел свой неповторимый запах, который мог быть только в этой части города и только возле этого окна. Хотя, я не помню, что бы открывал окно перед уходом. Я закрыл глаза, полными лёгкими вздохнул эту свежесть и ступил в комнату.
К моему удивлению, носков на полу я никаких не обнаружил. Пол был не то, что не захламлён, он был идеально чист. Единственное, что на нём сейчас находилось возле кровати, так это мой чемодан, неровно закрытый, из которого торчало пара моих вещей: майка и спортивные штаны. Но вот по какой-то причине это меня совсем не смутило...
- Не пытайся найти носки, - послышался из кухни ворчливый женский голос. - Я их выбросила. И эти ужасные штуки с проводами тоже.
Я медленно развернулся и последовал на голос. Возясь с рассыпанным кофе на полу, возле плиты суетилась пожилая женщина с тряпкой в руках. Её накрученные крашеные в каштановый цвет волосы и яркая фиолетовая кофта очень странно смотрелись с этим занятием. Стоя на коленях, она бросила на меня короткий взгляд исподлобья и снова занялась рассыпанным кофе. Я окинул взглядом идеально-чистую кухню и взгляд мой упёрся в мусорное ведро, стоявшее прямо посреди кухни. Но помимо носков и торчащих проводов из каких-то моих приборчиков я обнаружил несколько пустых (а может, и не пустых) упаковок от каких-то таблеток.
- Ключи положишь на столике в прихожей, - не отвлекаясь, произнесла женщина, вытирая тыльной стороной ладони лоб. - И на деньги наплюй. Я не буду снова дожидаться, когда ты, наконец, сможешь расплатиться. Да и самоубийцы мне только не хватало в доме. Сколько бы хлопот было... Я твои таблетки тоже выкинула. А теперь забирай свой чемодан и уматывай куда-нибудь. Мне всё равно куда. И седину надо закрашивать.
- Ладно, - безразличным тоном произнёс я и медленно, без каких-либо эмоций, побрёл за своими вещами.
Женщина вдруг отпустила тряпку, поднялась с пола и удивлённо посмотрела мне в след.
- Это как так "Ладно"? - недоумённо произнесла она. - И ты даже не будешь говорить, что это недоразумение, с жаром спорить со мной и делать несчастный вид? Говорить, какой непростой у тебя в жизни период и просить отсрочку?
- Нет, - коротко бросил я, не останавливаясь.
- Ну... Хозяин-барин.
* * *
Я старый, не закрывающийся от набитых в него вещей, чемодан.
Прохладный ветер, обдувающий лицо, завораживал и предлагал вместо того, что бы принять ясность мышления, просто забыть абсолютно обо всём. Это никак не могло мне подсказать, что же мне делать теперь, но ведь мне это было и не нужно. Об этом я подумаю позже. Потому что сейчас на это не осталось, да и не было первоначально, никаких моральных сил. Как только я представлял картину, в которой оказался, лампочки в голове перегорали, гениальные идеи не генерировались, серая машинка с извилинами впадала в ступор. Я закрыл глаза и ловил эти порывы свежести, охлаждающие мою голову и успокаивающие неприятное нытьё в основания шеи. Я сидел на скамейке перед подъездом, потирая пальцами переносицу, и просто плыл в остывающей каше в голове. Нет, каша там и осталась. Она просто начала застывать.
А какой тут был воздух... Загазованный, пахнущий где-то прорванной канализацией, вперемешку с мокрым асфальтом и листьями, упавшими с деревьев и собранных в кучки дворником, развороченным мусорным контейнером, но, всё же, каким-то таким своим. Похожий воздух я чувствовал возле её дома. Я точно помню. Пусть без канализации. Поэтому он мне казался таким родным и вселял спокойствие и доверие. Доверие к чему, это было не важно. Доверие ко всему. Почему-то пришла полная уверенность, что если я дышу этим воздухом, то непременно всё будет хорошо. Само собой решится. И я дышал полной грудью, даже не пытаясь вспомнить, возле какого такого "её дома" я мог дышать таким воздухом.
Никакие неприятности и неясности сейчас не были важны. Сейчас ничего не было важно. Ничто не имело ценности, кроме этого момента, напоминающего нирвану. Нирвана... Это просто слово. А слова сейчас имели такую же ценность, как и туалетная бумага, обмотанная вокруг светофора. Апатия... Депрессия... Седина... Таблетки... Понедельник... К чёрту всё. Это всё что-то из параллельного мира. Чужого. А в МОЁМ мире этого ничего нет. В моём мире нет ничего, кроме этого воздуха.
Одна из больших проблем всех людей - они перестали очаровываться моментами. Листопад их уже не завораживает, как в детстве, дождь начинает раздражать, холодными каплями барабанящий по волосам и лицу, закат - это всего лишь вечер, а воздух это только продукт потребления. И пусть изредка в нас просыпается это чувство очарования, оно быстро проходит и теряется где-то в этой самой всеобщей жизненно-бытовой сети. Вся жизнь рассасывается в этой всеобщей сети, а потом остаётся только развести руками и пожалеть, что ты не можешь вот так сидеть у подъезда и безмятежно наслаждаться каждым вдохом этого не приятного обонянию, но такого родного воздуха.
Я кислород. Чистый и прохладный воздух, опьяняющий голову, когда в избытке, и спасающий, когда не хватает. Ещё одна маленькая утопическая сказка никчёмной апатичной селёдки. Которую, конечно же, просто обязаны были бесцеремонно прервать от этого короткого сна.
- Судя по всему, в гости ты меня пригласить сегодня не сможешь, да? - со мной вдруг заговорил водитель синего седана, опустив стекло и печально улыбаясь мне. - Бери свои причиндалы и давай сюда.
- Я, наверное, лучше как-то пешком, - безразличным тоном ответил я и поднялся со скамейки.
- Куда же ты пойдёшь?
- Есть пару мест.
- Ну да, конечно. Давай свой чемодан сюда.
* * *
Вещи мои остались в багажнике седана, но в машину я так и не сел. Только пообещал приятелю (или кем он мне приходился), что прогуляюсь по городу и вечером к нему приду. Если бы меня спросили адрес, я бы не смог сказать, как к нему направляться. Но каким-то волшебным образом мог чётко представить, куда и как идти или ехать, если что. Наверное, это оттого, что сейчас мне было абсолютно по барабану и на приятеля, и на его адрес, и на оставленные в машине вещи (вместе с телефоном, который я кинул на переднее сиденье, а когда снова передумал ехать, так и не забрал). Но приятель так просто меня никуда не отпустил. Судя по всему, он был озабочен моим жалким видом, поэтому закрыл машину и пошёл гулять вместе со мной. Но мне было всё равно, пойдёт он со мной или нет. В принципе, мне было бы сейчас всё равно, даже если бы он исчез.
- Ты чего молчишь? - заговорил он.
Я ничего ему не ответил. Люди в строгих костюмах сегодня были вне моих законов. Я отдалённо понимал, что всё это просто глупость, но в голове вертелась мысль о том, что сегодня для меня существуют только кеды. Кеды и лужи, в которые в кедах нужно ступать и расплёскивать дождевую воду по сторонам.
Мобильник, оставшийся в машине, наверняка уже автоматически набирает телефон психиатрической лечебницы, но сойти с ума было бы слишком просто. И пока я не услышу злой хохот чёртика у себя над левым ухом, никаких мыслей о сумасшествии. Поэтому спихнём всё это на сегодняшний день и желеобразность моего сознания. Мужчина всё ещё что-то говорил, но я никак не хотел пускать эти суетливые звуки к себе в уши. Что он мог мне сказать? Ничего. Только засорить мою голову ненужной чепухой про такие бытовые вопросы как о месте моего будущего проживания, работе и обо всём таком, от чего моя голова сегодня тщательно избавлялась.
Я очнулся от своих мыслей и обнаружил, что мужчина уже не шёл рядом. Теперь я был совершенно один на всей улице. Это так странно. Почти никого. Только одинокие старушки и редкие офисные работники, бегающие в ларьки купить перекусить.
Впервые за сегодняшний день я зевнул, и глаза мои немного заслезились от этого. Но именно в момент, когда я посмотрел на всё сквозь небольшую пелену слёз, во мне что-то ёкнуло, когда я взглянул на одну из пятиэтажек, которая единственная из всех была бирюзового цвета. Плевав на проезжающие по дороге машины, я не стал подходить к переходу, а пошёл через дорогу наискосок прямо оттуда, где я стоял.
Машины сигналили мне, кто-то матерился из кабин, но всё это впитывалось в асфальт и долетало до меня только далёким эхом. Я шёл прямо по направлению к бирюзовой пятиэтажке и усердно пытался понять, отчего у меня такое сильное ощущение дежа вю. И чем ближе я подходил к этому дому, тем это ощущение усиливалось. Я уже вошёл во двор, но в голове так ничего и не прояснялось. Росло лишь мучительное нетерпение и напряжение.
Но напряжение лопнуло в следующий же момент, выпустив в кровь анастезию. Знакомый голос женский, который я слышал сегодня по телефону, что-то быстро затараторил, и передо мной появилось гневное лицо женщины. Её хрипловатый прокуренный голос врезался мне прямиком в затылок, минуя всё остальное. Я закрыл глаза, и это жуткое театральное шоу прекратилось. Но осталось радио.
Когда я вновь открыл глаза, женщина уже вела меня под руку в подъезд. Так ничего и не сумев понять, я не стал сопротивляться, а просто наплевал на то, что будет дальше. Мне не нравилась эта внезапная суета. Она вызывала какой-то холодок на спине и как будто бы усыпляла.
Плеер поставили на режим ускоренной прокрутки и всё вокруг стало вдруг стремительным и неразборчивым. Мы поднялись на какой-то этаж, она открыла какую-то дверь, я оказался в квартире и, не снимая обуви, отправился прямиком в первую же попавшуюся мне дверь... хотя, скорее, я туда отправился, потому что сзади меня толкала женщина.
Но дверь оказалась заперта. Я в нерешительности обернулся на женщину, но та на меня даже не посмотрела.
- Милая, открой дверь! Он пришёл! - прокричала она в сторону двери.
- Пускай идёт ко всем чертям! - донёсся измученный голос девушки из-за двери.
- Малышка, открой, а то получится, что он зря пришёл!
- Он зря пришёл!
- Открой и я больше никогда не приду, если ты хочешь... - неожиданно для самого себя сказал я.
На минуту в воздухе повисло молчание. Волнение во мне только усилилось после того, как я услышал этот голос, и мне хотелось снова его слышать. Предметы вокруг внезапно снова стали существовать для меня. И подсвечники, и плитка на полу и интерьер... Но так же быстро обретя значимость, они снова её утратили. Но на сей раз не тем, что исчезли для меня, а просто отошли на второй план. Ни на какие апатии больше не оставалось времени. Ни на какие нирваны, сказки и всё остальное. Только волнение, которое разрасталось в груди пузырём.
Через минуту дверь в комнату с тихим скрипом открылась, и в дверном проёме показалось личико. Заплаканная и грустная девушка печально посмотрела на меня и не сказала ни слова. И я не сказал ничего, а только молча смотрел на неё, приоткрыв рот. Внезапно девушка оттолкнула меня и, не надевая обувь, выбежала в подъезд. Не обращая внимания на суетливое ворчание женщины, я ринулся за девушкой. Нет, я не вспомнил ничего, что мне нужно было бы вспомнить. Я просто внезапно ожил.
Выбежав на лестничную площадку, я собирался отправиться вниз, однако услышал наверху какой-то металлический скрип и побежал на звук. Люк на крышу был открыт и я тут же ринулся к нему.
Я запавшая кнопка ускоренного произведения.
Не успевая уловить всего происходящего, моё разленившееся за сегодня сознание давало сбой. Ничего не умещалось в голове. Но я не тратил время на раздумывания.
Не заостряя никакого внимания на свежесть, лужи и всё остальное, я мгновенно нашёл взглядом Её. Именно Её, а не какую-то её. Это была та самая девушка из истории моих сегодняшних сомнений. Сейчас Она стояла спиной ко мне на краю крыши, опустив голову, и всхлипывала. Я подошёл к ней и нежно приобнял за плечи. Однако Она быстро высвободилась и отошла в сторону.
- И у тебя ещё хватает наглости после всего этого касаться меня? - Она снова разревелась.
Я непонимающе смотрел на неё и хлопал глазами. Всё, что сейчас происходило, явно конфликтовало с моей головой. Момент набирал суетливости. И вся голова наполнялась ей, и всем телом я почувствовал, как я весь как будто бы пульсирую в такт частому биению своего сердца.
- Пришёл вчера злой как чёрт, наорал на меня ни за что, ни про что, - всхлипывая, говорила девушка, срываясь на рыдание. - Ни в чём не разобравшись! А ведь мне тогда было просто плохо! А когда ты узнал, что у меня рак, ты ещё пошёл и напился!!! Потом вломился ко мне в квартиру бухой! А когда увидел на моей кровати эти таблетки, ударил меня, забрал их все и ушёл!!!
Я севшие китайские батарейки. Не в силах моргнуть, я всё никак не мог отвести взгляд от этого прекрасного создания. Она была красива даже в таком виде. Как можно было ударить Её? Как можно было кричать на Неё?
- Я же специально просроченные разложила, что бы не причинить себе вред! Что бы на тебя повлиять! Я же думала, ты будешь дорожить мной! А ты меня ударил!
Я стоял в оцепенении. Мой мозг полностью отключился. Остались только слёзы, которые потекли по моим щекам. И ощущение бессилия и отчаяния только усиливали поток слёз. Но я не всхлипывал, не рыдал, ничего не говорил. Меня начинало трясти, но я ничего не делал. Ничего был не в состоянии сделать. Не мог переварить всего этого и душа, принявшая на себя всю порцию "старых новых" новостей хотела блевать.
Вдруг у Неё зазвонил телефон, однако Она не торопилась поднимать трубку.
- Если ты думаешь, что мне от этого больше жить захочется, ты ошибаешься... - продолжила она. - Ты только подталкиваешь меня к мысли, что если уходить, то лучше уходить побыстрей.
Я медленно подошёл к Ней, всё так же глядя в глаза, но снова не смог проронить ни слова. А телефон, тем временем, всё ещё надрывался.
- Если самый дорогой человек так со мной поступает, зачем всё это? Да, умирать глупо, я знаю. Но я и не боюсь. Мне всё равно, понимаешь?
Она стала на край крыши и посмотрела на меня словно ожидая определённой реакции. Но я молчал. Моё горло стало просто дыхательной трубкой, не способной ни на что другое, кроме как гнать в лёгкие воздух. Телефон всё ещё звонил. Но мы с Неё уже отделились от Всеобщей Жизненно-бытовой сети и это было не важно. Это была не самая приятная сказка из всех, в которых я был, но зато её никто на этот раз не мог прервать.
Я подошёл к ней ближе и только выдавил из себя тихо:
- Прости...
Она достала из кармана телефон и посмотрела на экран.
- О! Это с больницы!
Но в момент, когда она нажала кнопку ответа, нога её сорвалась с края крыши и я увидел, как медленно, но навсегда, уходит от меня то, что я так долго сегодня искал. Я схватил Её за руку, но сам не смог устоять и полетел вслед за ним.
Кнопку ускоренной прокрутки времени вдавили в плеер, тем самым расколов его надвое. Китайская батарейка выпала и скатилась с крыши.
Мой мозг окончательно закоротило от всего этого действия. Знаки "СТОП" сорваны со столбов и теперь никто и ничто не удерживало меня. Смутное сожаление о том, что нельзя ничего начать сначала. Кипяток опрокинут на колени и уже готов оставить серьёзные ожоги, но ничего уже не сделать, потому что ты вовремя не заметил кастрюлю, которую смахнул локтем.
А до земли ещё целые секунды. Мы с Ней смотрели друг на друга, но слёзы больше не текли с наших глаз. Я обнял Её и мы прижались к друг другу всем нашим существом. Я закрыл глаза и еле коснулся своими губами её губ. Ветер обдувал наши лица и прохлада проникала, казалось, даже внутрь нас. Не было в этот момент никакого меня... только МЫ. И это была самая чудесная из всех сказок на земле. Самая непродолжительная, но самая длинная. Самая сумбурная, но самая спокойная и размерянная. Секунды шли, а проходили целые минуты. И ветер уже не трогал нас. Мы стали им. Мы стали ей. Последней чертой апатии. Последним штрихом к седине моих волос. Последней каплей кофе, растворяющейся в кофейном море. Последней сетью, составляющей нашу Всеобщую Жизненно-бытовую сеть. И эту сказку никто не обрывал. Я сам закончил её. Как автор заканчивает свой рассказ, я поставил нашу точку сам.
Я открыл глаза и отпрянул от Неё. Из летевшей рядом телефонной трубки доносились отдалённые восклицания "Ало". Но что такое это "Ало" сейчас...
Кровь ударила в голову, всё тело превратилось в маленький островок острой боли. Больше не существовало никаких "Ало". Оно навсегда застряло в этой вечности после воскресения.
Реальность стремительно кружила передо мной. И хотя в глазах потемнело, я всё-таки мог наблюдать за этим хаотичным движением размытости и раздвоенности окружающего мира. И всё это было как будто издалека... Я был зрителем на своём собственном выступлении. Вокруг уже не было ни громких споров, ни хмурых лиц... а лишь гулкие удары сердца, отдающие у меня в ушах. Я не чувствовал никакой физической боли или даже дискомфорта. Скорее, наоборот - встал бы, да и пошёл куда-нибудь прогуляться, как ни в чём небывало, наслаждаясь чудной погодкой и редкими минутами отдыха. Но пошевелиться я так и не смог...
Такое нежное и приятное тепло проникало в каждую часть моего тела, пронизывая каждую клеточку организма, как казалось в этот момент, ярким солнечным светом. Но одновременно со светом и теплом в душу закралась тоска... Такая ноющая и холодная, словно кусочек льда положили за воротник... А в голове не было ни одной мысли... и лишь только пустота восприятия... Я непонимающе смотрел на бешеный вальс жёлтых листьев и облаков у меня перед глазами и чувствовал, как к горлу подступает горький комочек невыносимой обиды...
Телефон, разбитый после падения, лежал рядом со мной. Судя по всему, он ещё мог работать. Через какое-то шипение до меня всё ещё доносились эти "Ало" отголоском из Того мира.
- Ало! Ало! Вы меня слышите? Повторяю, ваш диагноз ошибочен! - секундное молчание. - Похоже, что-то со связью...
Динамик замолчал...
Такое странное чувство, когда голова не занята никакими мыслями, ты не понимаешь ничего, что сейчас происходит и что происходило только что, но готов закричать и залиться слезами. Однако спустя несколько мгновений начинаешь догадываться, что к чему, и комок у горла как будто становится ещё больше в размерах, и его никак не проглотить... Он так и остаётся ни там, ни сям, цепляясь краями за твою голую душу и заставляя каждый нерв застонать... Но всё это только для того, что бы кануть в вечности после воскресенья, так и не поняв, как ты тут оказался...