Соколица : другие произведения.

Сокол и охотница

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В один прекрасный апрельский день молодой успешный мистер решает вдруг купить себе ребёнка. Сам не зная, зачем. Странно, не правда ли? Ребёнок тоже со странностями, да и сам мистер чуднее некуда. Но то, что вокруг них двоих происходит, уже не странно. А страшно.
  СОКОЛ И ОХОТНИЦА
  
  В один прекрасный апрельский день молодой успешный мистер решает вдруг купить себе ребёнка. Сам не зная, зачем. Странно, не правда ли? Ребёнок тоже со странностями, да и сам мистер чуднее некуда. Но то, что вокруг них двоих происходит, уже не странно. А страшно.
  
  ЧАСТЬ 1. ГНЕЗДО СОКОЛА
  
  Глава 1
  
  Стояло дивное апрельское утро. Золотистая дымка неспешно растекалась по улицам Кингстоуна, подсвечивая ещё не сошедший туман. Луна и солнце одинаково ярко сияли на безоблачном небосводе. Пахло мокрой брусчаткой, свежей травой, нежными, едва проклюнувшимися листиками, ещё не отведавшими городской пыли и копоти.
  Молодой мужчина, лежащий возле окна, вдыхал эти запахи через приоткрытую створку. Он уже проснулся, но в запасе оставалось несколько сладких минут, чтобы понежиться под одеялом. Накануне случилась первая в этом году гроза, и посетителей было мало, а к вечеру не стало вовсе, так что можно было без угрызений совести закрыться на пару часов пораньше. Прибрался, книги расставил обратно по полкам, проверил, не умыкнул ли кто пузырёк-другой из разделов алхимии и артефактов - а такое уже случалось, и не раз! - поужинал под "Баллады о сэре Гамильтоне", заложил страничку плетёной из ярких ремешков косицей... И всё, спать пошёл. А теперь вот считает последние мгновения до...
  - Ку-ка-ре-ку! - Нечто острое и твёрдое пребольно тюкнуло прямо в лоб. Быстро перекатившись головой, мужчина вскочил с постели, и клюв деревянного расписного петуха воткнулся в опустевшую подушку.
  - Зар-раза! - прошипел мистер, зло и обиженно глядя на раскачивающуюся туда-сюда орущую птицу.
  Неизвестно, кому это адресовалось: то ли самому механизму, то ли его изобретателю. "Ах, вы будете совершенно удовлетворены! Этот будильник даже мёртвого поднимет!"
  Вот уж точно. После того, как сведёт в могилу живого. Откукарекав положенное количество раз, петух убрался в футляр. Циферблат показывал шесть часов утра.
  - Лучше бы я вместо тебя чернилосводитель у алхимиков купил, - сердито потирая лоб, проворчал мужчина, хотя понимал, что сам виноват. Не удосужился сразу проверить покупку в лавке: на работу торопился. А мастеру он доверял.
  Впрочем, если держать будильник подальше от головы и прочих ценных предметов, игрушка и впрямь занятная. И кукарекает громко!
  По-настоящему свежее, а не "ах, кислинка вам только чудится!" молоко от ухоженной чистой коровы можно было купить только у тётушки Розы Уэллс. Да и лавка её стояла четвёртой в Торговых рядах. Полчаса туда, полчаса обратно прогулочным шагом - рукой подать. К тётушке Розе мистер и отправился, но прежде с неудовольствием заметил, что боковой шов на любимом старом пальто, мышасто-сером, в тонкий тёмный рубчик, разъехался, да и пуговицы вот-вот оторвутся. "Надо будет к Бриджит зайти", - упомянутая миссис была хороша собой, одевалась со вкусом и пользовалась дорогим парфюмом. В сентябре ей исполнится тридцать, но, в отличие от юных романтичных глупышек, вдова не болтала о том, кто к ней приходит, когда и зачем.
  Старая столица цвела, словно заневестившаяся девица, впервые примерившая смётанное начерно подвенечное платье. Летом она превратится в старую, усталую, одышливую тётку, но пока что пахла юностью и чистотой. Увы, с тех по, как столицу перенесли в Терамирру, что на озере Соули, никто не звал "невесту" на смотрины. О телефоне здесь знали только из газет, в синематограф далеко не все поверили; ночные улицы освещали не электрические, а старые газовые фонари; по улицам носились пролётки, а, заслышав рёв автомобильного двигателя, одни бросались на эдакое диво поглазеть, в то время, как другие крестились и плевались.
  Человек неискушённый, прибывший, скажем, из фермерского Гамра, назвал бы Кингстоун богатым и красивым. Но кингстоунцы видели проплешины в брусчатке, заполненные мутной водой, фасады домов, обшарпанные даже на главных улицах, поколотую черепицу, помутневшее от времени стекло больших часов в сетке трещин, сор в Ривере и кошачьи трупы, прибитые к отмостке. Слышали шёпот ветра в осыпающихся бельведерах и тяжкий скрип старого флюгера Часовой ратуши. Брошенный королём ветшающий город.
  А ведь много веков Кингстоун звался первопрестольным...
  ...Тётушка Роза с нетерпением ждала постоянного клиента, так от прилавка и бросилась, чуть ли не хватая за грудки:
  - Привезли?!
  - Доброе утро, миссис Уэллс, - поздоровался тот, вежливо отцепляя женщину от пальто. - Нет ещё не привезли. Вчера телеграмма пришла. Состав застрял под Катраном, там пути паводком размыло. Так что не ранее, чем послезавтра дилижансом доставят.
  Женщина панически вцепилась в чепчик, отороченный белыми рюшами:
  - Я не доживу до послезавтра! Я так хочу знать, чем же всё закончится!.. - внезапно опомнившись, тётушка чмокнула визитёра в щёку, для чего ей пришлось встать на цыпочки и наклонить его голову. - Доброе утро, мой милый.
  - Да как обычно закончится свадьбой. И жили они долго и счастливо, и умерли в один день.
  - Ах, не утешай меня, дорогой! Он ведь так её предал, просто сердце вырвал! - Мягкие карие глаза увлажнились. Тётушка Роза походила на свою корову - маленькая, рыжая, крепко сбитая, и словами доилась охотно и много. - Так и вижу её, бедняжку, на вершине скалы, а внизу - волны о скалы разбиваются... Всё, не могу больше, - молочница промокнула глаза передником. - Тебе как всегда?
  - Да.
   Для него тётушка Роза придерживала лучшее молоко с самыми густыми сливками. К нему полфунта сыра - вот тебе и завтрак для убеждённого холостяка.
  На улице мистер едва не угодил под лошадь.
  - Смотри, куда прёшь, иди... А-а, мистер Фэлкон! - возница приподнял шляпу. Уж извините, не признал вас в новом пальто.
  - Ничего страшного, - срочно к Бриджит, у неё руки золотые. Новое пальто по моде нынешнего сезона почему-то не нравилось мистеру Фэлкону, хотя миссис Оливер горячо убеждала, даже спорила, дескать, цвет голубой стали идеально идёт к его глазам, и шить из другой фланели отказалась наотрез. - И вам доброго здравия, мистер Грэйн.
  Возница склонился к собеседнику:
  - Мистер Фэлкон, могу я рассчитывать на небольшую любезность с вашей стороны?
  - Конечно, если это в моей компетенции.
  - Только в вашей, - подчеркнул усач. - У племянника моего, оболтуса, в июне экзамен по географии, а он, растрепай эдакий, ни в зуб ногой! Вы бы подыскали ему что-нибудь толковое, а?
  - Подыщу и, если вам будет угодно, могу по атласу погонять.
  - Вот спасибо! Вы уж погоняйте так, чтоб пят... язык, то есть, горел, - обрадовался мистер Грэйн. - А хотите, я вас подвезу?
  - Нет, спасибо, я пешком прогуляюсь. Утро и впрямь волшебное.
  Но даже самое прекрасное волшебство можно испоганить. Например, если избивать ребёнка, предусмотрительно затащив его в проулок подальше от чужих глаз.
  - Не сметь, - мистер Фэлкон схватил за запястье руку, в очередной раз замахнувшуюся длинным прутом.
  - Пшёл вон! - мужчина резко повернулся, обдав нежданного свидетеля гремучим коктейлем из перегара, лука и пота. Рожа у него была та ещё: обрюзгшая, красноносая, поросшая наждачной щетиной, глазки-щёлки терялись в опухших от пьянства щеках. Про таких говорят ещё - "утырок".
  - Не смейте. Бить. Ребёнка. - Раздельно, чтобы лучше дошло, повторил мистер Фэлкон.
  Услышав, что о нём говорят, мальчик отнял руки от головы, чтобы взглянуть на спасителя. Чумазую мордашку трудно было разглядеть, только глаза - голубые, как у самого мистера Фэлкона, но темнее и ярче.
  Между тем, пьянчуга тоже его разглядывал, и выражение лица его менялось. Мистер Фэлкон знал, кого мужик видит перед собой: молодого человека, но уже не юношу, успешного, судя по пальто, модных очках и остроносых лаковых туфлях, как говорится, "с претензией". Люди более низких сословий называют таких "господин", но "сэр" - никогда.
  - Мистер, а какое вам дело до того, как я воспитываю свою дочь? - мужик разжал пальцы, роняя прут, и Фэлкон его отпустил.
  Дочь? Больше на пацана похожа. Одежда мальчишеская, ещё грязнее, чем остриженные до плеч волосы невразумительного цвета.
  С недетской яростью девочка уставилась на папашу, аж затряслась:
  - Я тебе не дочь, а падчерица! И я не буду попрошайничать тебе на выпивку! На, получай, урод! - и неожиданно лягнула его по ноге изо всех сил. Ответный пинок в живот Фэлкон предупредить не успел, и девочка вновь скрючилась в грязи, ловя ртом воздух, как рыба.
  - Я же сказал, не...
  - Извините, мистер, но иной управы на неё нет, вся в мать пошла, такая же вздорная, упрямая и бестолковая, - оправдывался пьянчуга, разводя руками и отступив назад, чтобы снова не сцапали. - Как та померла, я мог паршивку в приюте оставить, да пожалел по доброте душевной. А она, холера неблагодарная, вон как расплачивается! В мастерской работать не хочет, стирать-убирать-готовить отказывается, только жрёт да проказничает!
  Вслед за наводящим пальцем Фэлкон посмотрел на "холеру". Та, держась за живот, кое-как встала на ноги и прислонилась к боковине дома. Маленькая, тощая, волосы сосульками падают на лицо, а глаза - синие, и столько в них обиды плещется, что на целый мир хватит.
  - Тогда продайте её мне.
  - Чего?!!
  Это ошарашило не только пьянчугу и девочку, но и самого мистера Фэлкона. Какого, простите, чёрта? Прежде голова его дружила с языком и прочими частями тела. Ну зачем ему, свободному холостяку при отличной работе чужой ребёнок, тем более, девочка? Кровь взыграла, что ли?
  - Я даю вам деньги. Вы мне - ребёнка и отказ от родительских прав, - мистер Фэлкон нёс чушь, знал это, и продолжал нести.
  - Да на кой хрен она сдалась вам, мистер, вы совсем ку-ку? - пьянчуга поднёс кулак ко лбу - постучать, да раздумал. Губы его растянулись в нехорошей ухмылочке, лицо из удивлённого стало понимающим и презрительным. - А-а, так вы из этих...
  Мистеру Фэлкону даже показалось, что и в таком безнадёжном утырке могла остаться капля человечности. Сейчас как даст "этому" в холёную рожу (по крайней мере, попробует), возьмёт девочку за руку и уведёт воспитывать дома. Да и она поняла, кого отчим имеет ввиду, пискнула, сделала шаг к нему: уж лучше пусть порют, чем...
  - Тыща! Нет, полторы! - и он не шутил, вон как глаза заблестели. Девочка отшатнулась, но отчим схватил её за руку, прежде чем дёру даст.
  - Восемьсот шестьдесят четыре короны, и ни свитой больше.
  Пьянчуга совсем растерялся, даже глазки свинячьи выпятил.
  - Почему... столько?
  - Это компенсация. Максимальный доход, какой вы могли бы иметь от неё за четыре года. С четырнадцати лет подросток имеет право получить официальное рабочее место, не рискуя подвести работодателя под статью "Об эксплуатации детского труда". А, достигнув совершеннолетия и получив паспорт, девушка сбежит от вашего воспитания куда подальше, в этом я уверен. И, к слову, я не из "этих".
   Отчим с падчерицей переглянулись. Похоже, теперь оба считали странного незнакомца "ку-ку", и мистер Фэлкон был с ними солидарен. В грязном тёмном проулке среди отбросов и дохлых крыс обсуждать акт купли-продажи ребёнка - это, знаете ли, домом для душевнобольных попахивает. Ну, или психоделикой: читывал мистер такое любопытства ради, через строку плевался.
  - Ах, да это же петух виноват! - вдруг осенило его. - Чёртов будильник меня прямо в лоб клюнул!
  Запоздало мистер Фэлкон сообразил, что ликует вслух.
  - Э-э-э... Тыща триста, - мужик поскрёб щёку грязными ногтями.
  - Восемьсот шестьдесят четыре.
  - Тыща сто!
  - Восемьсот шестьдесят четыре.
  - Тыща... А-а, пёс с вами. Пусть будет восемьсот шестьдесят четыре, - махнул лапой пьяница. Перспектива избавиться от падчерицы вдохновляла его не менее, чем обещанный барыш. Ещё бы не радоваться! За такую сумму можно снять комнату во вполне презентабельном районе, например, на Тисовом проспекте близ площади короля Фердинанда, и несколько лет наслаждаться пусть не роскошной, но вполне обеспеченной жизнью. А можно за полгода пропить да в карты продуть.
  - Вот и замечательно. Тогда через неделю встречаемся в суде в десять ноль-ноль, к этому времени я смогу предоставить вам нужную сумму.
  - А как же эти... которые органы?
  - Опеки? Без них разберёмся, - усмехнулся мистер Фэлкон. - Девочку я прямо сейчас заберу, чтобы вы за это время до смерти её не завоспитывали.
  - Ну уж нет уж! - утырок ощерился точно волк на гончую стаю. - Я отдам её, а вы доченьку мою любимую свезёте куда-нибудь к чёрту на рога!
  - Вот моя визитная карточка, - мистер Фэлкон протянул белый прямоугольник с золотым и синим тиснением, - и в ближайшее время я не намерен менять место работы.
  Пьяница машинально, даже не глянув, сунул визитку в карман засаленного, видавшего лучшую жизнь сюртука. Подумал немного.
  - В Тупичке есть сапожная мастерская "Рори и сын", может, слыхали? Ну, так вот "сын" - это я, Родерик Слоу-младший, меня там каждая собака знает. Обращайтесь, если что понадобится... господин.
  Никаких "Рори" мистер Фэлкон не знал, но о Тупичке этом болтали всякое. Некогда кварталы целого ремесленного района на юго-восточной окраине города, они захирели, со временем превратившись в место, где обитали люди, ещё не опустившиеся до того, чтобы прозябать по подворотням и попрошайничать, но уже к тому близкие. Серые унылые вагоны домов, годами слежавшиеся помои вместо брусчатки, кучи мусора, крысы, зараза, тлен - поезд смерти почти в милю длиной навсегда застрял в тупике безнадёги. Говорили, там и нежить водится, в газетах регулярно писали шокирующие статьи. Но в гулях и вурдалаках мистер Фэлкон не был уверен, зато собаку-мутанта лично видел в кунсткамере.
  И ни при каких обстоятельствах к Рори обращаться не стал бы.
  - Благодарю.
  Подобрав пальто, он присел на корточки. Девочка, понимая, что всё уже решено и обратной дороги не будет, начала вырываться, но отчим держал крепко.
  - Как тебя зовут?
  Ребёнок, пыхтя от усердия, упрямо и молча разжимал чужие пальцы.
  - Её зовут Те...
  - Я не вас спрашиваю, мистер Слоу. Так как же? Или ты не хочешь говорить?
  Девочка сердито мотнула головой.
  - Ну и правильно, - одобрил мистер Фэлкон. - Я сегодня тоже ещё не завтракал, а пустой желудок как-то к знакомству не располагает. Пойдём поедим? Каша с молоком, пара бутербродов с маслом - проверенный залог отличного знакомства. И маковая булочка к чаю - то, что надо, а? Я прав?
  Тонкое горло судорожно дёрнулось. Девочка слова не сказала, даже не кивнула, но прекратила дёргаться, рассматривая дядю уже иначе, вроде как оценивала. Да, забитая и запуганная, да, голодная и усталая, но было в ней что-то такое... бойцовое. В общем, если насчёт обжорства мистер Фэлкон был уверен - врёт утырок, то касательно проказ...
  - Пойдём домой, - он взял девочку за руку, поправил сползшую с плеча лямку, достал из портмоне пару купюр.
  - Это вам, - хотелось сказать "на опохмелку", - задаток.
  Девочка покорно плелась следом, как овечка на верёвочке. Когда тени расступились, и в глаза брызнул солнечный свет широкой открытой улицы, она вдруг заупрямилась, взбрыкнула, порывисто обернулась назад. Мотнула головой и снова пошла, но уже рядом.
  - Давай извозчика возьмём, а?
  
  ***
  
  Мистер Рори Слоу, сапожник во втором поколении, смотрел им вслед даже после того, как холёный господин призывно махнул рукой, вместе с девочкой уселся в мигом подогнавшую пролётку и "тронул" возницу.
  В кулаке потели смятые бумажки. Мистер Слоу посмотрел и ахнул - пятьсот свит и целая корона! И знал ведь этот кретин, на что даёт. Чокнутый, зажравшийся, избалованный идиот. Вспомнив о визитке, мистер Слоу сунул руку в карман. Белый глянцевый картон, по окантовке вьётся золотая тиснёная виньетка, золотая же эмблема в правом верхнем углу - раскрытая книга, перечёркнутая гусиным пером. Вычурная надпись синим: "Государственная библиотека Кингстоуна. Александр Тэм Фэлкон, директор." И адрес.
  Тьфу ты, пакость какая! Мистер Слоу прекрасно знал, где городская библиотека находится, только ни разу в ней не бывал. Любой сточной крысе известно, что книжки эти чёртовы до добра не доводят, только мозги дурят.
  
  ГЛАВА 2
  
  К библиотеке подкатили с заднего крыльца. Алекс помог девочке спуститься и расплатился с возницей, надбавив пятьдесят свит "за ветерок". Безымянный пока ребёнок не без любопытства оглядел двускатный черепичный козырёк, погладил правую из подпирающих его колонн, похлопал ладошками по синему коврику с вышивкой "Добро пожаловать!"
  - Здесь я и живу, - отперев дверь с застеклённым круглым окошечком на уровне его глаз, Алекс сделал пригласительный жест. - Прошу, леди.
  Леди потопталась на коврике, заткнув ноздрю, метко сморкнулась в урну, обтёрла палец о куртку и зашла.
  Под квартиру было приспособлено несколько комнат за архивами, так что с улицы человек попадал прямо в кухню-гостиную. Очень удобно, кстати. Если примус чадит или оладьи упустишь, можно не только окно, но и дверь настежь открыть. Готовил Алекс на керосинке, для обогрева же имелась компактная чугунная печка, отапливаемая углём. В мешке оставалось больше половины, и библиотекарь сомневался, что уже через неделю уголь понадобится, хотя пока ещё по ночам резко холодало.
  Возле печурки стоял жёлто-синий полосатый диван, у ножек лежал в тон ему коврик, над спинкой висели кукующие ходики. Рукомойник с раковиной - слава водопроводу! Разделочный столик, обеденный стол-книжка, четыре табурета вокруг. Библиотечный читальный зал ярко освещался электричеством, но из-за каких-то проблем с проводкой по архивам и собственной квартире приходилось блуждать с газовой лампой. Мрачные тётки из Комитета снабжения уже второй год обещались отрядить электрика, да воз и ныне там остался. Старая столица медленно издыхала, молодая пиявкой тянула из неё кровь и деньги. И, увы, квалифицированные кадры. Но сам Алекс ни за что не переехал бы под бочок к королю Рудольфу, хотя звали. Он гордился этой библиотекой и называл её своей.
  А ещё гордился эксклюзивными кухонными шкафчиками. Друзья из столярного цеха сделали гарнитур в подарок на день рождения: светлый млечный дуб, скруглённые углы, на стёклах дверок, матированных пескоструйной машиной, вытравлено по летящей птице с когтями и хищным клювом.
  Девочка обошла комнату по периметру и сделала жадную стойку на мусорное ведро. Что поделать, дитя улиц! Выкупать бы её не мешало и ссадины осмотреть, но это - потом. До открытия оставалось всего сорок минут. Алекс быстренько разогрел примус, полкастрюли молока поставил на огонь, оставшееся разлил по чашкам, засыпал овсяной крупы и принялся мазать бутерброды.
  - Ну, как тебе здесь? - он отвлёкся на гостью.
  А та, стоя у ведра, завороженно растягивала в руках нечто чёрное и кружевное.
  - Э-эй! Ну-ка отдай, - библиотекарь поспешно запихнул чулок обратно в помойку, для вящей надёжности присыпав яичной скорлупой. Да, бывало, они рвались, но предусмотрительная Бриджит всегда носила в ридикюле запасную пару. - Тебе больше нет нужды копаться в мусоре. Мой руки и живо за стол!
  Девочка послушалась, с наскока оседлав табурет. Алекс поставил перед ней молоко, вручил бутерброд, спохватившись, кинулся мешать вскипевшую кашу.
  Едва ли не урча по-кошачьи, залпом опорожнил половину своей чашки и развернулся к девочке.
  - Вот теперь давай знакомиться. Меня зовут Александр. А тебя?
  - Тереза, - нехотя буркнул ребёнок.
  - С-сильное имя, - Алекс едва не присвистнул от изумления. Покойные родители были бо-ольшими оригиналами. Обычно в семьях низкого достатка бытуют простые имена вроде Мэри или Молли, а тут - целая Тереза. - Оно означает...
  - Охотница.
  - Верно, - раздумчиво промолвил библиотекарь. - И сколько же тебе лет, Тереза-охотница? Мне - двадцать семь.
  - Старый.
  - Взрослый. И?
  - Десять.
  Алекс дал бы ей семь, и то с натяжкой. Костлявость-то исправить легко, но вот ростик сильно подкачал, а откуда нарастить недостающие три-четыре дюйма?
  - Долго ты вдвоём с отчимом жила, Тереза?
   - Полгода.
  - А до этого мама о тебе заботилась? - ведь кто-то дал девочке редкое имя, да ещё с переводом, и, судя по тому, что бутерброд она держала за бока, а не верх-низ, даже элементарному этикету обучил.
  - Да. Нет, - Тереза собралась было облизать пальцы, но передумала. Вытерла салфеткой.
  Алекс принялся раскладывать густую ароматную кашу, сдобрил её маслом, присыпал одно тарелку сахаром, свою не стал. Оставалось двадцать минут, и миссис Корен наверняка уже топчется под дверью.
  - Она упала, если вы это хотели спросить.
  - Как упала? - Алекс расставил тарелки. Методично нарезал сыр, не выказывая любопытства.
  - Просто. Упала.
  Плотный завтрак сморил девочку, она едва носом пустую тарелку не клюнула. Видимо, ночь Тереза провела на улице. Ну, конечно! Накануне отчим отправил её попрошайничать, но девочка ничего не набрала - то ли постеснялась клянчить, то ли до грозы не успела - и побоялась идти домой. Нашла какое-то укрытие, тряслась там до рассвета под вспышки молний. Наутро отчим нашёл её. Утырок.
  Алекс уложил Терезу на диван прямо в грязной одежде и укрыл пледом. Запер входную дверь. Кинул задумчивый взгляд на окна, но поржавевшие за зиму шпингалеты он тщательно промазал на прошлой неделе, и ничего с этим нельзя было поделать. Только надеяться и верить, что малышка ещё не успела превратиться в воровку. "Буду проверять её каждый час, а в обед выкупаю", - скрепя сердце, решил библиотекарь. Ну не в зал же её такую тащить?!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"