Когда я впервые увидел ее, она сидела под развесистой клюквой, то есть сиренью, и вырезала из бумаги миниатюрными ножницами кораблики. Пикантный вырез на спине, вычурные кружева спереди и красная роза на абсолютно плоской груди. Пупсик одним словом. Авторская кукла, у которой, по всей видимости, и было позаимствовано платье, валялась рядом, в одном нижнем белье.
- Ты кто? - удивился я.
- Спрячь меня, а не то нас могут увидеть вместе,- просто сказала она, и как бы невзначай завалилась на бок, задрав вверх свои кукольные ножки.
Какая прелесть! Отнесу ее домой и ...угощу чаем с пирожным. В моей голове была такая каша, пытаясь проглотить которую, я чуть не подавился пластмассовая розой с блестками. С большим трудом вытащив из горла эту проклятую розу, я умудрился попробовать на зуб еще крошечную ножку и чуть не сломал себе пломбу. Дюймовочка смеялась, как от щекотки, а я, если честно, сходил от нее с ума.
Дрожащими руками я засунул Дюймовочку в дорожную сумку, правда, ноги пришлось сложить за уши, иначе бы она не вошла, и, нацепив на глаза темные очки, заспешил поскорее прочь из парка. Наверное, я походил на идиота, не знаю, но мне было почему-то стыдно...
У нее был такой невинный взгляд, что мне хотелось рассказать ей сказку или водить за ручку как маленькую девочку, но она утверждала, что она взрослая женщина и готова вступить со мной в постельные отношения. Она так и сказала: постельные отношения.
Но к ночи Дюймовочка раздулась, как резиновая кукла, и я потерял к ней всякий интерес. Платье от кутюр разошлось по швам, парик слетел, как ненужный аксессуар, голый череп и прочие резиновые выпуклости меня не возбуждали. Опустошив весь скудный запас эмоций, я лег спать. Дюймовочке постелил на диване.
- Амур, Амур,- мурлыкала она, изгибаясь в талии, но я был непреклонен. Тогда она подарила мне бумажный кораблик, который смастерила уже здесь, в моем доме, пока я топил свое разочарование в пиве.
Наконец я сжалился над ней и поцеловал ее в резиновый рот.
Во сне ко мне пришли резиновые мужики с дубинками ( тоже резиновыми) и угрожали расправой. Я лежал как амеба и не реагировал на их угрозы, тогда они пересчитали мне зубы, ребра и съели всю оставшуюся кашу в моей голове. И тут мне захорошело. Я неожиданно воспылал к резиновой мадмуазель страстью, и... проснулся от извержения вулкана....
- Е-па-ра-со-те,- выругался вслух.
Дюймовочки на диване не было. Выйдя из ванной, столкнулся с бумажным корабликом, скользящим по каплям дождя, хлеставшего из открытой форточки. Луна сидела на том самом диване и надрывалась от смеха. Да, я поднял ногу, как гусь, не желая наступить на бумажный кораблик, да, у меня глупое выражение лица, и вообще, я совсем без трусов и что из этого?
Я бросился на обезумевшую луну с проклятиями, растоптав нечаянно бумажный кораблик, и стоявшую на его палубе крошечную Дюймовочку, которую заметил только в последний момент.
Луна продолжала гоготать (ржать), как лошадь, а я сожалеть (реветь) об утраченной возможности.
Когда на следующий день я пришел в парк, она снова сидела под развесистой клюквой, то есть рябиной и плела венок из одуванчиков. Скромное платье скромно оттеняла ее скромную привлекательность.