Собур Алла Анатольевна : другие произведения.

Последний приют

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Грустная зимняя сказка.... На новогоднюю не тянет, но зато вполне подходит к погоде. Ни к драконам, ни к Велиру никакого отношения не имеет. Написана была довольно давно, и, хотя кое-что мне не нравиться, вполне заслуживает быть представлена на суд читателей. С наступающим! :)
  Последний Приют
  Легенда.
  Шустрый зеленоглазый парнишка подошёл к сидящему у очага старику:
  -Деда, расскажи сказку.
  Тот мягко улыбнулся и, подождав пока остальные ребята рассядутся, начал рассказ:
  -Далеко-далеко на севере, дальше Эйера, в Великовечных Снегах в ледяном замке живёт Лорд Зимы. Он ненавидит всех живых и безжалостно убивает тех, кто окажется в его землях. И по тому снега безжизненны. Лишь колдунья Вьюга поёт порой песни Лорду Зимы, смягчая его жестокий нрав. Она поёт песни и тем, кто умирает от холодной магии снегов, облегчая их страдания.
  В те дни, когда Лорд Зимы родился, в тех землях было тепло, там стояли самоцветные копи. В них трудились рабы, тысячами умирая ради дорогих камней. Но не все были готовы мириться с такой участью: несколько десятков бежали. Была ночь, когда рабы выбрались из шахт, небо затянули облака, не давая свету звёзд и луны выдать беглецов.
  На первом же привале одна рабыня родила, но ей не позволили взять с собой ребёнка: слишком слышен детский плач, слишком велик был риск лишиться долгожданной свободы. И ребёнка оставили среди скал на верную смерть. Но над ним сжалилась богиня Зима, она сделала его своим учеником, своим Лордом. И первое, что сделал он, осознав свою силу, - отомстил тем, кто оставил его умирать. Не выжил никто из них. Следующей его жертвой стали хозяева копий, которые довели людей до таких поступков. Но и этой местью не насытился он. Волной смерти покатились на юг покорные его воли снега. Они уничтожали всё живое. И взмолились люди. И сжалилась над ними богиня Лета. И победила она Зиму. И остановился Лорд. Но продолжают наступать снега, пусть не лавиной, но каждый год отвоёвывают они несколько метров. И только вмешательство богов спасёт людей.
  Старик окончил рассказ и с улыбкой посмотрел на уснувших ребят. Лишь зеленоглазый дослушал сказку до конца, но и тот с трудом побеждал сон. Не прошло и минут, как парнишка заснул.
  В таверне
  Далеко-далеко на севере, у самых Великовечных Снегов стояла одинокая таверна. На много миль вокруг не жил никто, лишь она последним человеческим оплотом возвышалась над снегами. Назвали её Последним Приютом. И не только по тому, что севернее нельзя было найти ни одного дома: эта таверна была последней. Но и по тому, что здесь мог найти приют любой человек, даже тот, кого в других землях не примут.
  Но не только для изгоев стояла это таверна. Лишь здесь по кромке снегов проходил путь из Эйера в Морронт. Срединный Хребет делил мир на две части и стоящий на его северном склоне Последний Приют был связующим звеном между двух стран, так разительно отличающихся друг от друга .В Западной Империи были луга, плавно переходившие в бескрайние степи и тропические леса к югу. К востоку от хребта раскинулись непроходимые леса, богатые пушным зверем, упиравшиеся в море.
  В тёмном, освещённом камином и парой факелов зале таверны сидело несколько человек. Купец с тремя воинами-охранниками молча жевали мясо. Восточная охотница, вёзшая на запад шкуры, пила глинтвейн, расположившись у камина. Рядом, поглядывая на неё, болтали два ремесленника. Искатели лучшей доли, считавшие, что в чужих землях их ждут счастье и богатство. В дальнем углу сидел ещё один человек. Он не искал компании, и несколько столов по близости пустовали. Лишь охотница время от времени кидала на него любопытные взгляды, но так и не решилась подойти.
  Тихо хлопнула дверь. А вот толпа ввалившая следом была отнюдь не тихой. Добытчики. Те, кто ради чудесных кристаллов, встречавшихся в Снегах, рисковали сразиться с морозом. И каждый месяц два-три добытчика проигрывали эту схватку. Вот они - самые северные из северян.
  -Привет, Айр! А нарду-то сегодня не густо! - жизнерадостно заявил здоровенный белокурый, как и все северяне, детина.
  -Так вьюга, Верол. Этой ночью многие умрут, так и не добравшись до Приюта, - безразлично ответил чернявый трактирщик.
  -Прикуси язык! Накличешь беду! Сколько лет уже здесь, а всё никак не привыкнешь: не зови лихо, а то придёт. Тогда уж мало не покажется, - заворчал седой добытчик. Остальные заулыбались: и среди северян мало кто придерживался завета не поминать ни Лорда Зимы, ни его помощницу Вьюгу. И даже добытчики - суеверный народ, смотрели на такое сквозь пальцы.
  Вновь послышался скрип открывающейся двери. Разговор оборвался. На пороге возникла черноволосая девушка. Её шубу из дорогого, чёрного меха густо усыпали снежинки. Она грациозно подошла к стоящему в середине зала табурету и вдруг, незаметным движением, оказалась на нём с лютней в руках.
  -Споёшь нам, южанка? - спросил Верол. В этих землях все темноволосые считались южанами. И кому дело до белой, белее снега, будто никогда не знавшей солнца кожи?
  -И спою,- чуть хрипло, на свой лад ответила та, задорно глянув на человека, сидящего в углу, но тот никак не прореагировал. Зато во взгляде охотницы, обращённом к певице, читалось явное недовольство.
  А зал наполнила песня. Волшебный, чарующий голос, в котором, казалось, можно утонуть. И с трудом осознаёшь слова:
  Лёд на кончиках пальцев блеснул
  Серебристо-белый.
  Снежные иглы в пальцы воткнул
  Мой герой несмелый.
  Кто мой герой? Тебе ничего
  Не скажет его имя.
  Не рассказать о нём всего:
  На то мне не хватит силы.
  Что же тогда поведать тебе,
  Слушатель желанный,
  О том, кто родился на радость Зиме
  Ночью долгожданной.
  Верили все: она принесёт
  Желанную свободу,
  Но вновь увиденный небосвод
  Сулил им лишь невзгоды.
  В снегах оставили они
  Дитя беззвездной ночи.
  Костров далёкие огни
  Младенцу слепили очи.
  И выжил он на зло богам:
  Зима его хранила,
  И власть повелевать снегам
  Ребёнку подарила.
  Когда-то был он - человек,
  Но ныне в сердце холод,
  И кровь замедлила свой бег,
  Проснулся вечный голод.
  Огонь в душе б он пробудил,
  Когда бы не иное:
  Он ненависть в себе хранил
  К родителям - изгоям,
   Затем возненавидел он
  Весь род людской, а ныне
  Хранит Зимы священный сон
  В серебряной пустыне.
  И в тех краях он смерть несёт:
  Живых средь снега нету.
  Лишь Вьюга песнь ему поёт
  В морях холодных, света,
  Там солнца яркого лучи
  Камнями застывают,
  Что будто огонёк свечи
  Во тьме потом сияют.
  Прозрачен и лучист там лёд:
  Краса алмазов меркнет,
  Восход, как ангелов полёт,
  Прекрасен в этих землях.
  Песнь затихла. Слушатели очнулись, будто ото сна, наполненного маленькими холодными льдинками, больно ранящими ладони.
  -Чертова южанка, - проворчал Седой. Остальные промолчали: конечно, не к добру, но девушка пела уж очень хорошо, - Зачем беду кличешь? Это у вас там и снега-то нету, а здесь...! Я удивлюсь, если после такой песни доживу до рассвета.
  -Да успокойся ты! Ничего не случиться, - наконец заявил Верол, - Да и девчонка-то - южанка! Она не знала....
  -Извините, - неловко и расстроено произнесла певица.
  -Да чего уж теперь-то, - буркнул в ответ Седой, и, вдруг, схватился за секиру: завыли волки. Эти звери часто гуляли по кромке снегов, питаясь их жертвами. Впрочем, и сами нередко погибали.
  В таверну вошел ещё одни гость, с ног до головы закутанный в плащ и направился к южанке. Е понятно откуда взявшийся порыв ветра отбросил конюшен. И это оказалась среброволосая, чернокожая женщина, с уставшими, мудрыми глазами цвета солнца. Впрочем, кто рискнет сказать, что умеет читать в глазах?
  -Дьемон! - крикнула певица. Седой прыгнул и замахнулся секирой, но вдруг остановился: чернокожая вскинула руки, защищаясь и зашептала, но шепот услышали все:
  -Не надо! Я не сделаю вам зла! Скажите - и я уйду! Но... - она на мгновенье замолчала, решая говорить или нет, - Он она ведь убьет вас, уничтожит! Я могу помочь!
  -Изыди , демоница! - прорычал Верол, нервно поглаживая рукоять меча.
  -Если кто-то верит мне и хочет остаться в живых - идите за мной. Остальным - легкой смерти! - вздохнула она и повернулась к двери. Сперва никто не откликнулся, а затем Айр, подхватив лежащую рядом сумку, рванул к выходу: пришедший когда-то с юга, из лежащих за Эйером степей, он вспомнил легенды о черноликой богине луны. Доброй богине.
  А переступив порог таверны, вслед за золотоглазой, он оказался в Эйере, перед камнем Изгоев. Там больше не было его имени! Он снова мог жить здесь, вместе с семьей. Он был прощен! Трактирщик рассмеялся. Он уже забыл о черноликой богине и о странной певице, зато помнил, как несколько месяцев добирался в Эйер, узнав от путников, что прощен.
  
  Охотница, задумчиво посмотрев вслед трактирщику, поднялась в свою комнату. Она не верила ни богам, ни демонам, ни людям, кроме своей богини-охотницы. И именно ей она вознесла молитву, прежде, чем выпрыгнуть в окно, прихватив шкуры, которые добывала весь год. Из темноты на неё кинулся волк, но угодившая точно в глаз стрела, охладила его пыл. Охотница улыбнулась и достала нож: лишняя шкура, тем более шкура снежного волка её не помешает. Сняв трофей, охотница вновь вознесла молитву. К ней подошел ещё одни волк и с почтением застыл рядом. Девушка села верхом на дикое животное и то рвануло прочь. "На восток, домой" - с грустью подумала она, - "Значти, мне не придется увидеть Эйер". Он она верила своей богине и, если та считала, что пора возвращаться, значит, так и есть.
  
  Солнце поднималось на Великовечными Снегами. И двое смотрели на небо. Наконец бледный диск отделился от горизонта тонкой сине-серой полоской.
  -Ты дожил до рассвета, Седой. Удивляйся! - зло рассмеялась черноволосая, черноглазая певица с нечеловечески белой кожей, и добытчик упал на снег, замерзшим насмерть.
  Девушка вернулась в таверну, где пела всю ночь. Пол был засыпан снегом, а за столами сидели ледяные статуи, ещё вчера бывшие людьми. Песни вьюги нельзя слушать слишком долго, если, конечно, ценишь свою жизнь.
  Певица подошла к сидящему в углу и поклонилась. Тот поднялся и взошедшее солнце осветило его лицо: слегка узковатое, светлая, как и у любого северянина кожа, бледно-голубые глаза, белые волосы... Он казался необыкновенно уставшим, этот странный седой юноша, ничем не отличавшийся от людей, но, все же, не бывший человеком.
  -Мой Лорд, - разнесся по залу голос певицы. Но Лорд Зимы молчал. Он вспоминал, как спас замерзавшую в снегах девочку. Ему было так одиноко одному.... А потом появились легенды, страшные легенды о нем.
  -Почему, спасая одного, мы губим порой тысячи других? - задумчиво спросил он.
  -Вы не довольны мной, Лорд? Но... - казалось, девушка была удивлена.
  -Не надо. Я знаю: мой холод сделал тебя такой. Ты не можешь жить, не выпивая чужое тепло.
  -Вы спасли меня, мой Лорд! - растерянно прошептала она.
  О, да! Спас! Тогда он вышел прогуляться и услышал стон застывающей жизни на самой кромке Снегов. Лишь мгновение ему потребовалось, чтоб оказаться там и увидеть: в объятиях замерзшей матери лежал ребенок, не умершая, но уже и не живая девочка. Много месяцев ушло на то, чтоб вернуть ей жизнь. И он смеялся от счастья, когда ребенок впервые вместе с ним смотрел, как встает солнце. У девочки оказался прекрасный голос, она часто пела ему песни. И колдовать она стала песнями.... А потом оказалось, что ей нужно людское тепло, что ей нужно забирать из других ту искорку огня, что горит в каждом, позволяя жить, чтоб выжить самой. Он не сразу узнал об этом: Вьюга умело скрывала свою "охоту". Она часто гуляла среди снегов. Одна. Как и он. И однажды опять он услышал стон застывающей жизни. А добравшись на этот тихий зов, увидел, что жизнь эта застывает в объятиях его воспитанницы. Увидев её глаза, он все понял и ничего не сказал. Но почувствовал: что-то исчезло. Безвозвратно. Навсегда. Почувствовал, что потерял свою южанку, южку, вьюжку. Появилась страшная колдунья....
  А теперь понял, что больше так продолжаться не может, он больше не мог слушать песни, которые отнимали жизнь.
  -Прости, малыш. Ты должна начать жить одна. Дети не могут всегда оставаться с родителями.
  -Вы прогоняете меня, мой Лорд... папа? - не её глазах блестели слезы.
  -Нет, я ухожу, - ответил он и исчез в белоснежной вспышке. Исчез навсегда из таверны, Последнего Приюта, который уже стал частью Велоиковечных снегов. Здесь больше не будет людей и мир окончательно распадется на две части: западную и восточную. Из таверны, где рыдала Вьюга, его приемная дочь, одна из тех немногих, кто был действительно дорог ему.
  
  Лорд Зимы стоял среди сугробов, будто ничем не отличавшихся ото всех остальных, но для него это было не так. Он вспоминал то, чего не мог помнить.
  Они вышли из подземелий, вышли, чтоб увидеть солнце. Впервые.
  Они сказали "нет" всему, во что верил их народ.
  Что они - избранный народ. Нет, они такие же, как все.
  Что они - всесильны. Нет, есть и те, что сильнее.
  Что они должны властвовать над всеми остальными. Нет, не должны.
  Что они не могут жить на поверхности. Нет - смогут.
  Что они должны повиноваться своим королям. Нет, не должны.
  Они - свободны. Они вправе сделать свой выбор. И они сделали его. Они ушли. Они стали изгоями. И они увидели небо. Впервые.
  Когда они вышли из подземелий, небо было затянуто тучами, не было видно даже звезд. Вокруг расстилались бескрайние снежные поля. Изгои мерзли одетые так, как привыкли ходить в теплой темноте подземелий. И в эту, первую, ночь одна из них родила.
  Предводитель сказал:
  -Мы должны оставить дитя здесь, в жертву богам этих земель, чтоб они были благосклонны к нам.
  -Нет, не должны! - ответила мать, - Так поступили бы в подземельях, но теперь все по-другому!
  Но ей не удалось убедить своих спутников. Слишком долго они жили во тьме и не могли сразу приять истины света. Они, не смотря на свое бунтарство, не могли отвергнуть принципов которыми тысячелетия жил их народ.
  И разве могло солнце принять тех, кто не мог принять его? Слишком темны были их души, слишком много крови было на руках. Они сгорели в рассветных лучах. Лишь невинное дитя пощадил свет, оставив его на поживу холоду.
  Лорд знал это и никогда не проклинал свою мать, только народ, отнюдь не людской, как считали многие. Но он не посчитал себя в праве покарать и тех, кто жил в пещерах. Может быть, зря. Может быть, он виновен в смерти тех, кого там, глубоко под землей мучают его сородичи. Может быть, он был слишком милосердным. Может быть, именно поэтому он ещё может любоваться солнцем, не сгорая в его лучах.
  А ребенка тогда подобрала Зима. Золотистые локоны, голубые глаза, такие большие, что кроме них на лице будто и не было ничего, легкие тонкие руки, очень-очень холодные, но такие ласковые. Она стала ему второй матерью и учителем. Она сделала его тем, чем он был теперь, Лордом Зимы. Она звала его "мой Лорд", а он её мамой и никак иначе. А потом она уснула, просто застыла на своем ледяном ложе, неподвижная, будто статуя. Он не мог найти в ней ни жизни, ни смерти. Он был бессилен помочь и лишь надеялся, что она спит, надеялся, что она проснется. И боялся признаться даже самому себе, что не верит в это.
  А потом появилась Вьюга. Её стараниями он стал монстром, но больше он не желала мириться с этим.
  Кто-то подошел к нему. Лорд обернулся. Это была чернокожая богиня луны.
  -Пойдем со мной! Я дам тебе отдых! В моих садах... - восторженно зашептала она. Она всегда шептала, ведь луна может только шептать.
  -Здесь обе моих матери. Я не могу бросить их, - ответил Лорд. Ответил так, что любому стало бы ясно: его не переубедить. Но богиня лишь улыбнулась про себя: она умела уговаривать.
  -Думаешь, они хотели бы, чтоб ты мучил себя? Они любили тебя! - проникновенный шепот задел холодное сердце. И она поняла, что он уже стался, что он пойдет с ней. Но нужно было ещё объяснить ему, что он согласен.
  Они долго беседовали. А потому ушли рука в руке.
  Богиня знала, что в душе Лорда просыпается огонь, который так долго пытался и почти сумел потушить в себе его народ. Но не до конца. И заботливая ласка Луны смогла раздуть едва тлеющий огонек. И она знала, как превратить его в пожал: она достаточно долго изучала Лорда. Она сама вырастила его - как же не знать!
  О, да. Зима была лишь одной из масок Многоликой. О, как это не просто постоянно изменять себя, загонять в пределы одного образа и не сметь преступить черты: Зима не может, никогда не может согреться, Луне дано лишь убеждать и очаровывать, но она беспомощна против силы, любовь не способна ненавидеть, а ненависть - любить. Неудивительно, что ей не под силу слишком долго придерживаться одного образа, лишь постоянные изменения дают ей силу существовать. И, потому, Зима заснула. Навсегда. Слишком долго она пыталась хранить этот образ и, в результате, лишилась его. Тогда появилась черноликая Луна. И она стала искать путь к своему Лорду. Это потребовало много сил и времени, но она добилась своего. Ещё несколько веков она сможет учить его. А потом придется сменить и эту маску. Однажды, когда он сможет принять истину о её сути, станет легче. Но пока приходилось скрывать правду.
  Но Луна терпелива, она умеет ждать.
  И однажды в душе дитя тьмы будет сиять ярчайший свет.
  
  Старый дедушка рассказывал внукам легенду.
  -Далеко-далеко на севере, дальше Эйера в Великовечных снегах стоит ледяной дворец и живет там царица Вьюга.
  -Но ведь в прошлый раз ты говорил, что там живет Лорд Зимы! - возмутился зеленоглазый парнишка, но никто его не услышал. Ибо, если боги переписывают историю, то делают это со всем старанием и не в силах смертного помешать им.
  "А ведь из этого мальчишки, быть может, и выйдет толк" - подумала Многоликая, - "Очень уж ловко он проскочил мою сеть забвения. Да и Лори не помешает компания. И уж тем более нельзя оставлять его без присмотра: вдруг однажды сможет рассказать ту легенду, что слышал от деда ещё вчера".
   6-7 мая. 2005 год
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"