Последний сон мне досмотреть не дали. Он, конечно, все равно был не очень интересный, но будить человека утром в воскресение - это, все равно, то еще свинство, особенно если побудка происходит от телефонного звонка. Хуже телефонного звонка утром в воскресение может быть только телефонный звонок утром в субботу, когда человек еще лелеет надежду как следует отоспаться после трудовой недели. Я с заставила себя разлепить глаза, потянулась, и нашарила на полу будильник. Шесть утра. Великолепно, безусловно, это самое лучшее время для общения по телефону. Кто-нибудь типа моей мамы в такой час уже, безусловно, был бы на ногах, бодр и весел, но я к этим счастливым людям уж точно не отношусь, и все мои друзья об этом прекрасно осведомлены. Так же об этом осведомлены и все родственники.
Однако, делать что-то надо, потому что слушать с утра пораньше телефонные трели удовольствие явно ниже среднего. Лучше уж раз и навсегда дать понять хаму, как может быть опасна разбуженная в выходной день женщина.
Пока я думала все эти мысли, выползала из теплой постели и соображала, из какого именно угла пиликает трубка, звонок смолк. Как ни странно, вместо облегчения я испытала еще один приступ злобы: это ж надо сначала подло устроить мне неурочную побудку, а потом еще и нагло смыться, не дав возможности хотя бы нарычать на обидчика. Однако, буквально тут же начал трезвонить мобильник. Извлечь его из сумочки спросонья оказалось весьма нетривиальной задачей, но уж с ней-то я сумела справиться раньше, чем неизвестный хам успел снова испариться, лишив меня надежды на месть.
На экранчике телефона светилась довольная рожа моего бывшего. Почему-то я совершенно не удивилась. Во времена нашего совместного сосуществования он, будучи ранней пташкой, любил будить меня по выходным часов в 8 утра, подобно коту оглашая пространство квартиры громкими воплями вроде "Солнце встало за горой и пора нам снова в бой!" или "Слушай, радость - хватит спать, время подвиг совершать!". Под "подвигом" в данном случае подразумевалось приготовление завтрака для моего благоверного, довольствоваться вчерашней лапшой с котлетами или бутербродами любимый супруг решительно отказывался.
Однако на этот раз он умудрился переплюнуть сам себя. Чтобы позвонить женщине в шесть утра выходного дня, да еще не какого-нибудь, а восьмого марта, для этого нужно быть человеком совершенно особого склада. Примерно такого, как мой бывший супруг.
- Алле!
- Ты не спишь?
- Твоими стараниями уже нет, - если бы телефонная связь давала возможность испепелить собеседника нажатием кнопки, я бы, безусловно, это сделала.
- Слава богу! Слушай, мне срочно нужна твоя помощь!
- Закажи пиццу, - мстительно предложила я.
- К-какую пиццу? - похоже, мое предложение его проняло.
- Ну не знаю. С ананасами. Или морепродуктами - какая тебе больше нравится?
- Да причем тут вообще еда!!! Это вопрос жизни и смерти!
- Убираться я к тебе тоже не поеду, - продолжила я игру, хотя его интонации свидетельствовали о том, что дело действительно серьезное.
- Нет-нет, речь совсем не об этом! У меня серьезные неприятности, а ты единственный человек, которому я могу полностью довериться.
- Ну ладно - что там у тебя.
Неприятности мой благоверный умел выбирать с исключительным талантом. Он был не из тех людей, которые могут попасть в простую и банальную неприятность вроде спустившейся на дороге шины. Нет, его неприятности были первосортными, качественными и требовали к себе нетрадиционного подхода. Помнится мы отдыхали на даче у друзей, супруг отправился купаться и пропал. Поначалу его долгое отсутствие никого не смутило - застолье протекало весело и потерю бойца наш отряд заметил не сразу. Однако через пару часов я начала волноваться - за истекший период вполне можно было форсировать местную речушку туда и обратно раз пять, напиться, протрезветь и снова напиться. В итоге я заразила своим беспокойством друзей и родственников, мы снарядили поисковую команду и направились прочесывать лес.
Супруг обнаружился через пол часа. Он восседал на ветке у самой верхушки вековой сосны, сверкая белыми ягодицами. У подножия сосны ходил взад и вперед хмурый бородатый мужик с дубьем, выкрикивая нечто вроде "Леопольд, выходи, подлый трус" и обещая показать "жениному полюбовнику" небо в алмазах.
Мужичок оказался местным трактористом, которого угораздило застать жену с любовником в самый волнующий момент их уединения. Узрев неминуемую кару в лице разгневанного мужа, прелюбодей задал стрекоча даже не удосужившись натянуть трусы. Тракторист гнался за ним через поле до лесочка, потерял из виду, но практически сразу нашел. Разглядеть в подробностях внешность полюбовника мужик не успел, но это и не требовалось - преступника выдало полное отсутствие одежды. Кто бы мог подумать, что кроме неудачливого героя-любовника в лесу окажется еще один голый мужчина, мой муж.
Пришлось нам хором убеждать рассерженного тракториста в его ошибке. Мужичок очень хотел навалять кому-нибудь просто для того чтобы сорвать досаду, но с нашей стороны было серьезное численное преимущество, поэтому ему пришлось удовольствоваться замысловатой руганью.
Так что неприятности Александра Батьковича для меня дело в какой-то степени привычное и даже увлекательное. Как в рекламе: гарантированно получу заряд бодрости и хорошего настроения на весь день.
- Слушай меня внимательно. Мне нужно, чтобы ты поехала ко мне на квартиру.
- На Дубнинской?
- Да. Ключ от квартиры лежит в почтовом ящике - номер помнишь?
- Шестьдесят девятая?
- Правильно. На кухне в правом шкафчике сверху лежит кастрюля...
- Так и знала, что закончится банальным приготовлением завтрака. - возмутилась я, - Ты уверен, что пожрать - это вопрос жизни и смерти? (я никогда и не сомневалась, что все мужики именно в этом и уверены, однако те полгода, что мы живем раздельно, он как-то умудрялся справляться с этим вопросом самостоятельно)
- Да какая, твою мать, готовка!
- Не выражайся.
- Хорошо. В кастрюле лежит пистолет и обойма. Возьми их и привези мне.
Ого! Вот это уже что-то новенькое. Я, конечно, знала, что у него есть пистолет: муж похвалялся им перед всеми друзьями и знакомыми. Но мне никогда не пришло бы в голову, что оружию когда-нибудь может найтись иное применение, чем стрельба по банкам.
- Что, сезон охоты на гибддешников уже открыт? Кого собрался подстрелить с утра пораньше?
- Если повезет, то никого. Я правда не шучу - это очень важно. Я бы не стал звонить в такое время...
- Я поняла. Дальше что делать?
- Привези его мне. Через полтора часа я буду на заправке "Агат-нефть" на Ленинградском шоссе за Химками, по левой стороне если ехать из Москвы. Заправка чуть в стороне от дороги, так что постарайся не пропустить.
- Есть, мон женераль. Какие еще будут распоряжения?
- Не ерничай. Все очень серьезно.
- Надеюсь ты расскажешь мне это "все"?
- Потом.
Короткие гудки в трубке. Такой резкий и невежливый обрыв разговора свидетельствовал, что дело действительно серьезное. Значит ничего не попишешь - надо ехать.
Учитывая обстоятельства я считаю, что мне удалось совершить своеобразный гражданский подвиг и собраться за пятнадцать минут. Не уложенная, не накрашенная, едва причесанная и кое-как одетая я спустилась в холодные мартовские сумерки, навстречу потрясающей истории, которая полностью изменила мою жизнь.
* * *
В квартире под многозначительным номером 69 я была буквально пару раз. Эти неуютные и тесные холостяцкие покои на седьмом этаже обычной панельной многоэтажки бывший супруг снял несколько месяцев назад, разругавшись с любовницей. Приемов на новом месте обитания он не устраивал, вопросы с пропитанием и уборкой решал самостоятельно, поэтому номер и расположение дома я помнила весьма приблизительно. Адрес второпях я, естественно, не захватила, понадеявшись на свое знание местности. В результате на кружение по дворам и поиски нужного дома было потеряно почти двадцать минут. Черт, опаздываю - уже через тридцать пять минут Лаптев будет ждать меня на заправке, а я все еще в Москве.
Вид новенького кодового замка на подъезде внушал уныние. На безуспешные попытки подобрать код ушло еще пять минут. Ушло бы и больше, не обрати я внимание на нацарапанные каким-то доброхотом на двери четыре цифры. Оля-ля, вот мы и внутри.
Десять минут на вскрытие почтового ящика. Ни ласковые уговоры, ни ковыряние шпилькой в замочной скважине результата не дали, поэтому я озверев просто рванула на себя дверцу обеими руками - крушить, так крушить. Ящик жалобно заскрежетал и я стала счастливым обладателем связки ключей, кипы счетов за телефон и нескольких разноцветных рекламных листовок, обещавших "быстро и эффективно, со 100 % гарантией" вернуть ушедшего мужа с помощью "православной белой ведьмы Прасковьи". Содрогнувшись от возникшей в воображении картины возвращения блудного Александра Лаптева в лоно семьи, я отбросила рекламу, как ядовитую змею.
К счастью поиски пистолета много времени не отняли, он оказался точнехонько там, где и должен был быть по словам Лаптева. Когда я, нервничая и роняя ключи, запирала квартиру, до назначенной встречи оставалось пятнадцать минут.
Естественно я опоздала. Тут к православной белой ведьме Прасковье не ходи и так понятно, что за полтора часа никак не обернуться даже при наличии машины и с учетом полного отсутствия пробок и гибддешников.
А вот и заправка. Разворачиваться уже совершенно нет времени. Паркую машину на противоположной стороне дороги у ближайшего перехода. Спешка спешкой, а угодить под машину, перебегая четыре полосы ленинградского шоссе, мне как-то совсем не улыбается. Заправка сама по себе - ну совершенно ничего особенного. Судя по виду, даже не принадлежит ни к какой крупной сети. Зато на ней есть небольшой магазинчик и, кажется, даже закусочная. Наверное, именно в ней и поджидает меня мой пистолетный гений.
Разглядывая заправку, я приблизилась к ней и прошла по подъездной дорожке. Странно. Время, конечно, еще раннее, но на всей площадке совершенно пусто - ни одного человека. Нет ни клиентов, ни заправщиков, ни уборщиков. Только темно-синий "Ниссан Мурано" с тонированными стеклами припаркован сразу за выездом. Подъездная дорожка перекрыта железной раскорякой, наподобие тех что ставят в метро, мешая людям проходить так как им хочется. На заборчике, видимо для усиления эффекта, висит "кирпич" и белая табличка "АЗС закрыта. Слив топлива, приносим свои извинения". Я, конечно, не большой специалист по тонкостям работы автозаправок, но по моим наблюдениям, если написано что происходит слив топлива - значит, где-то рядом должен стоять ярко-оранжевый бензовоз. Бензовоза видно нигде не было, однако бензином в воздухе тянуло весьма ощутимо. Они что, бензин из колонок на землю сливают, что ли? Зачем? Много лишнего накопилось, деть больше некуда? Какие-то подозрительные на вид лужи на асфальте действительно имелись, правда ничего удивительного в этом не было: за дни стояли не по-мартовски теплые и луж этих на всем моем пути от дома до Сашиной квартиры и оттуда сюда мне встретилось видимо-невидимо.
Признаться, этот момент мне больше всего захотелось плюнуть на все авантюры моего бывшего мужа, на его дурацкую паранойю, на пистолет этот чертов тоже смачно плюнуть и по-быстрому сделать отсюда ноги. Да и вообще, кто назначает встречи на закрытых заправках? Он бы еще предложил в закрытом супермаркете встретиться! А может он и подъехал к месту, увидел что тут ничего не работает да и смотал удочки по тихому? Но почему тогда не позвонил? Нет, надо идти. Собравшись с духом я шагнула за ограждение. Цокот моих каблучков по бетонной площадке отдавался гулким эхом под нависающим над комплексом козырьком, а бензиновый запах стал тут еще сильнее. Я подошла к зданию и потянула на себя стеклянную дверь, главного входа, ожидая что вот сейчас она окажется запертой, и вот тогда уж точно можно будет со спокойной душой развернуться и поехать домой досматривать тот самый последний сон.
Увы, надеждам на мирный исход не суждено было сбыться. Колокольчик над дверью призывно звякнул, оповещая персонал заправки о моем присутствии. Торчать в дверях было глупо и я решительно протиснулась внутрь.
Никого. Полупустые полки с шоколадками, минералками и стеклоомывайкой. В глубине виднеется касса, рядом небольшое бистро и не души. Может Лаптев меня не дождался?
- Эй! - нерешительно позвала я, чувствуя себя героиней второсортного американского "ужастика". - Есть здесь кто-нибудь.
И тишина. Нет никого. Налетай грабители, сметай стеклоомывайку, хватай шоколадки и "Кока-колу", некому охранять барское добро.
Я нерешительно сделала еще несколько шагов и чуть не спотыкнулась о какой-то непонятный тюк, завернутый в тряпки. Прошипев сквозь зубы какое-то ругательство, я еще раз осмотрелась по сторонам в тщетной надежде сообразить, как же это могло так случиться, что немаленькое в общем-то предприятие оказалось в таком странном состоянии. Может быть у работников случилась внеплановая забастовка или эпидемия холеры, и их в полном составе срочно увезли на скорой? В недоумении я уставилась на предмет, так неудачно подвернувшийся мне под ноги, и обмерла от ужаса. Предмет оказался вовсе не завернутым в тряпки кулем, как мне сперва показалось. Это был труп. То есть я только через несколько секунд поняла, что это труп, а сначала просто увидела ногу в кожаном ботинке, темную куртку и коротко стриженый затылок. Когда же эти детали сложились в моем сознании в единую картину, мне стоило больших трудов не завизжать от ужаса и не броситься немедленно вон из помещения, неважно куда - лишь бы подальше отсюда. К счастью, приступ животного ужаса оказался скоротечным, и мне довольно быстро удалось взять себя в руки. Так. А вдруг он еще жив? Я наклонилась и дотронулась до руки лежащего на земле человека, пытаясь нащупать пульс. Не знаю, был ли там этот пульс, но тут еще одна мысль дошла до моего и так слегка помутившегося рассудка, повергнув меня в еще больший шок. Внезапно я узнала и темную куртку, которую сама же и выбирала, и довольно поношенные кожаные ботинки. В полном отупении я поднялась и обошла тело так, чтобы увидеть его лицо. На немытом несколько дней полу второсортной заправки лежал труп Александра Лаптева. Рубашка на его груди стала красной и блестящей от крови. Я механически отметила, что одежда покойного пребывала в крайнем беспорядке, словно его уже мертвого пытались раздеть, но так и не довели дело до конца.
На полноценный крик не хватило воздуха. Все, чего мне удалось выжить из себя - это полупридушенный писк. В мозгу билось рефреном: "Если бы я не опоздала! Если бы только я не опоздала!".
Тут справа от меня хлопнула дверь, то ли туалета, то ли какой-то подсобки. Неожиданный звук мгновенно вымел из головы не только не успевший толком начаться острый приступ покаяния, но и вообще какие-либо мысли. Я резко повернулась в направлении звука, готовясь в душе к самому худшему, даже к тому, что со мной сейчас может произойти то же самое, что некоторое время назад случилось и с Лаптевым. Все, что я успела заметить - это мелькнувшая в направлении выхода фигура, одетая в длиннополый черный плащ. Жалобно тренькнул колокольчик, входная дверь распахнулась, с грохотом впечатавшись в стену, неведомый беглец выскользнул на улицу и исчез из поля моего зрения. Все произошло в мгновение ока, так быстро, что я даже не успела рассмотреть, мужчина это был или женщина.
Не задумываясь что и зачем я делаю я погналась за беглецом. По лужам мимо неработающих колонок, мимо железного ограждения и темно-синего "Ниссана". Человек в плаще поднажал, я безнадежно проигрывала эту гонку на своих каблуках, но впереди Ленинградка, а до перехода еще надо добежать.
Беглец не стал заморачиваться с такими условностями, как "безопасность дорожного движения". Он просто сиганул на грязный газон, отделявший территорию заправки от шоссе, промчался по нему и, притормозив на полсекунды, чтобы оценить дорожную обстановку, бросился через дорогу наперерез идущему транспорту. По ушам ударил пронзительный рев тормозов старенького "Камаза", водитель высунулся из кабины и прокричал беглецу вслед что-то нецензурное, снабдив свою речь для наглядности и большей убедительности жестами. Подозрительный тип между тем ловко перемахнул через железное ограждение, разделяющее шоссе, шарахнулся от одной машины, ловко проскочил под носом у другой. Поток машин в связи с выходным днем и ранним временем был еще жиденький - настолько, насколько он может быть жиденьким на главной дороге страны, поэтому беглецу удалось осуществить этот самоубийственный маневр. Человек в плаще пробежал по противоположной обочине метров двадцать, сел в черный джип, марку которого из-за расстояния разглядеть было невозможно, и был таков.
Я по инерции подбежала к газону, который так ловко преодолел убийца - ни секунды не сомневаюсь, что именно этот человек и убил Лаптева - и остановилась, переводя дыхание. Убегая, человек оставил на раскисшем после дождя газоне цепочку следов. Да, ботинки ему придется либо хорошенько мыть, либо выкидывать. И тут я заметила в нескольких шагах какой-то предмет, лежащий прямо в одном из грязных следов беглеца. Что это такое было не совсем понятно, какая-то серая коробочка. Мобильник? Портсигар? Одно можно было сказать точно: это что-то обронил именно тот человек, за которым я так отчаянно погналась. Недолго думая, я последовала его примеру и как могла аккуратно подобралась к замеченному предмету. Да, это действительно оказался мобильник. Какая удача! Убегающий убийца теряет мобильный телефон. Вот бы ему еще потерять по дороге паспорт и орудие преступления с отпечатками пальцев - тогда я бы мигом вывела его на чистую воду. Ну, даже если не я, то наша доблестная милиция.
Держа находку в руках, я выбралась обратно на твердую землю и повернулась обратно к бензоколонке. Погоня закончилась слишком резко, внезапно, хотя нельзя сказать, что совсем уж бессмысленно. Теперь надо было решать что делать - вызывать милицию, давать показания, звонить родственникам и друзьям Лаптева.
Стоя на обочине, я пыталась упорядочить метавшиеся в голове обрывки мыслей и составить четкий план действий, но разум, кажется, объявил забастовку. Внимание постоянно фиксировалось на каких-то незначительных мелочах - комья влажной земли, прикрытые остатками нерастаявшего снега, сухие растопыренные лапы придорожного кустарника, смуглая рука с дымящейся сигаретой, обладатель которой скрылся от окружающего мира за тонированными стеклами "Ниссана Мурано".
Человек в "Ниссане" размахнулся и щелчком отправил недокуренную и до половины сигарету в ближайшую лужу. Сразу после этого машина взревела двигателем и с визгом колес по асфальту рванулась по направлению к Москве. Озадаченная его странным поведением я тупо следила за тем, как рдеющий огонек сигареты описал дугу по воздуху, попутно крутанувшись несколько раз вокруг своей оси, как он шлепнулся на границе мокрого пятна, разбросав вокруг себя искры. Что-то во всей этой сцене заставило меня внутренне подобраться и приготовиться ко всему, чему угодно. Было во всем этом нечто зловещее, хоть я никак и не могла понять - что именно. От лежащего на земле окурка поднялся язычок пламени. В мгновение ока огонь разросся, пополз оранжевым кольцом, занимая собой всю площадь лужи, в которую был брошен окурок, и, набирая силу, покатился гудящей волной к заправочным колонкам. Меня обдало волной жара, и в ту же секунду охватившее меня оцепенение уступило место паническому ужасу. В голове билась только одна мысль: "бежать!". Я повернулась и со всех ног бросилась по выездной дорожке вслед за уехавшим "Ниссаном".
Отбежав на солидное расстояние я обернулась. Заправка вся пылала, к небу поднимался черный столб дыма. Как завороженная я смотрела на распустившийся ярко-оранжевый огненный цветок. Пламя ревело так, что было слышно, наверное, даже за километр, а редкие островки снега на земле вокруг заправки вмиг растаяли и растеклись лужицами.
Я сделала еще несколько шагов, намереваясь продолжить бегство, и в этот момент здание взорвалось. Глухой раскатистый грохот прокатился по окрестности, волна горячего воздуха толкнула меня, больно ударила по ушам и опрокинула на колени. Кажется я ссадила себе ладони о твердый бетон и мелкие камушки обочины. Вокруг меня что-то сыпалось, рядом с приземлился кусок горящего пластика. Осмотревшись по сторонам я увидела, что все движение на Ленинградке мгновенно остановилось. Где-то, кажется, даже случилась авария. В отупении я поднялась с колен, добрела до ближайшего перехода. Отсюда открывался еще более шикарный вид на горящий комплекс. Поднимавшийся от него дым стал гуще и чернее, языки пламени облизывали почти скрытый в этом дыму железный остов нависавшего над площадкой козырька и державших его колонн. Что случилось с самим зданием видно уже не было. Я дошла до своей машины, открыла дверь, упала в водительское кресло и разрыдалась.