Среди множества фольклорных элементов, обучавшихся в МАИ и проводивших дни свои на Сачкодроме, Саша Адмиралов отличался разве что необычным местом времяпрепровождения - он был завсегдатаем ресторана "Загородный", благо до него от родного вуза было рукой подать. Причем завсегдатаем он был настоящим - к пятому курсу его знал и любил весь персонал ресторана, от уборщицы до директора.
Но, как известно, "кабаки и бабы доведут до цугундера" и горе стряслось уже тогда, когда Саша был полноценным студентом-дипломником, с перспективой распределения на один очень секретный в то время завод.
В тот раз Саша занял столик на галерее - ресторан был построен в два света, т.е. внизу был обширный зал, на уровне второго этажа его окружала та самая галерея со столиками, а с потолка вниз, на уровень галереи, свисала люстра. Точнее - Люстра, циклопическое творение безумного дизайнера из разнообразных обрезков дерева. Саша гулял себе понемногу и ближе к вечеру заспорил со своим тогдашним визави - а если с галереи сигануть, то можно ли до Люстры долететь? Изрядно к тому моменту нагулявшись, да еще и будучи маевцем, т.е. лицом, склонным к аэродинамике, Саша не нашел ничего лучшего, как решить спор натурным экспериментом - взобрался на балюстраду и прыгнул.
Но не долетел.
И в позе Икара рухнул на какой-то из столов внизу, где гуляла не чуявшая над собой горя компания. Оглядев порушенный праздник с телом Саши посередние, компания собралась-таки его побить, в зале раздался визг, как писал Михаил Зощенко "какой-то паразит за милицией кинулся", но персонал Сашу отстоял, и совсем было вынес на руках из боя, как в зал ввалился милицейский наряд, благо отделение было буквально за углом. В результате по горячим следам был составлен полный фантастических подробностей протокол, который и был направлен по принадлежности - в деканат второго факультета.
И ресторан, и отделение, и МАИ находились рядышком, так что телега легла на стол декану, профессору Гохуну, буквально на следующее утро. Был он человеком неулыбчивым и суровым, из оборонщиков - типичный представитель "косыгинской" школы, в институте никто и не видел, чтобы он смеялся. И получив такую бумагу, Гохун тут же недрогнувшей рукой отчислил студента, которому до диплома оставалось лишь несколько месяцев.
Явившись поутру в институт, Саша как обухом по голове был встречен этой страшной вестью и впал в отчаяние. А как русский человек борется с отчаянием? Правильно. И Саша отправился по натоптанной дорожке - в ресторан "Загородный".
Ресторан был еще закрыт, но Сашу знали и пропустили внутрь, между делами посадили за столик и даже налили водки. Через некоторое время в рабочей суете, предшествовавшей началу полноценной работы ресторана, кто-то заметил Сашино неадекватное состояние - тот сидел совсем пригорюнясь и лишь изредка теребил шевелюру.
- Саша, что случилось?
- Меня из института отчислили...
- Как??? Ты же дипломник!
- Помнишь, третьего дня милиция меня забирала? Вот протокол пришел - и сразу отчислили...
Трудясь в "придворном" маевском ресторане, персонал неплохо ориентировался в реалиях высшей школы и печальное известие вскоре привело к Сашиному столику почти всех, кто был в тот час на месте. Последовали ахи, охи, сочувствие и слова поддержки, пока какая-то светлая голова неожиданно не предложила - а давайте мы Саше характеристику напишем? Идея нашла горячее одобрение, из директорского кабинета выдернули бланк ресторана и начали послание фразой "Мы знаем Сашу Адмиралова много лет". Далее в характеристике рассказывалось, какой Саша замечательный клиент - тихий, законопослушный, аккуратный, как он помогал людям, что печальное происшествие - следствие отнюдь не злокозненности, а чистая случайность, тем более что пострадавших нет, и никто Саше формальных претензий не предъявлял. Текст получился - загляденье, но тут светлая голова вспомнила, что на такую бумагу нужно ставить печать. А печать - у директора в сейфе, а директора как раз и нету, а время уходит... Выход, впрочем, был найден - на характеристику поставили прямоугольную печать для бутылок "Винный буфет ресторана "Загородный". И с этой вот волшебной бумагой Саша, морально опустошенный и заглушенный некоторым количеством водки, отправился обратно в МАИ. Секретарши посочувствовали его горю и положили бумагу в папку "На подпись" дожидаться появления декана, а Саша убыл домой приводить себя в порядок.
Как рассказывали очевидцы, звуки из деканского кабинета были первоначально приняты за сердечный припадок и народ ломанулся спасать Гохуна, которого застали с "характеристикой" в руках, согнутого пополам и ржущего до слез.
Через два месяца он восстановил Сашу.