- После прочтения стиха Бродского "На независимость Украины" такое ощущение, что съел какую-то гадость. Хоть бери и выблюй.
- Вот Иосиф Александрович порадовался бы, доживи он до аннексии Крыма. Похлопал бы себя по ляшкам с превеликим удовольствием. Ай, да Путин, ай, да молодца. Позлорадствовал бы. Будете знать, кавуны, как мокрым ссать. А ну, быстренько на четыре кости, поганцы.
- На годовщину Майдана: мы все хотели в Европу, а попали в жопу. Причём, не мы - а нас.
- Внешность молодости обманчива, в ней много видового и мало индивидуального. Со временем всё особенное и личное гравируется у человека на лице. Клинопись морщин.
- XVIII век для Российской империи был веком военно-морским. После смерти Екатерины Россия постепенно превратилась в сугубо континентальную, сухопутную державу. Весь девятнадцатый век был для неё, по преимуществу, пехотным.
Цусима - закономерный финал, привнесённых Петром, военно-морских традиций. Советский Союз в этом отношении ничего не изменил. Русский флот (за исключением подводного), в конце концов, стал декоративным элементом российского государства. Что-то вроде именного оружия, которым официально гордятся по праздникам и показывают званым гостям.
- По сути, весь военный путь Российской империи, это путь от англо-голландских, насильственно привитых Петром, традиций, до традиций сухопутных, прусских, более естественных для характера российского государства, материкового по своему духу.
- Я родился в Советском Союзе, но одно дело жить уже в готовой империи, и совсем другое строить её своими собственными обагрёнными руками: сначала нужно вырыть траншею и похоронить туда много рваного кровавого камня - земные, земляные работы.
- Путин остервенело тянет на себя одеяло истории.
- Мне, человеку, который не видел мира, гораздо труднее представить себе жизнь в Швеции или Голландии, чем - ну, скажем, в Анголе. Представить быт голландцев, это всё равно, что представить себе жизнь в будущем, для этого нужно много и напряжённо воображать, а вот Ангола живёт с нами почти в одной системе координат, в одном режиме времени, здесь всё очень понятно и просто, не нужно ничего фантазировать, достаточно оглянуться.
- Дело даже не в амбициях российских милитаристов, Бог с ними, это вещь обычная, и в этом всякий милитаризм на одно лицо (российский ли, американский ли). Разница не в амбициях, а в их реализации и следствиях. Доминируй Россия над миром, во чтобы этот мир превратился? Мне не улыбается перспектива превращения шара земного в испитую Рязанскую губернию, в Нижний Тагил с вечного бодуна.
- Женщины обладают очень тонким и подробным взглядом на мир, они любят частности, детали, конкретику, они влюблены в вещественную сторону действительности, они по природе своей акмеисты. Цех поэтов - женская школа по своей внутренней сути. Цех благородных литературных девиц. И Гумилёв тоже.
- Разница между цивилизацией Западной Европы и Китаем. Западная Европа - это стремление во вне, экспансия, желание, любой ценой, покинуть пределы и вырваться за рамки условного. Вектор Китая - поиск устоявшихся форм гармонии, баланса с окружающим миром, он наоборот пытается всё заключить в какие-то жёлтые идеальные рамки. Китай желает равновесия, Европа же на каждом шагу впадает в крайность, её стихия дисгармония, она внутренне жаждет чего-то большего. Европа алчная, Китай - мудрый, Европа в вечной погоне, Китай балансирует на одной ноге, Европа до бесконечности вожделеет истину, Китай спокойно ею обладает.
- Крым - гвоздь, которым Путин заколотил гроб украино-российских "братских" отношений. Гвоздь со шляпкой в форме Крымского полуострова.
- Если страна долго прозябала в неподвижности, то с течением времени, перемены становятся самоцелью. Неважно что, неважно зачем, лишь бы изменить хоть что-то, хоть как-то. Даже если в худшую сторону. Вопросы смысла отходят на второй план, желание перемен превращается в страсть, становится иррациональным.
- Понятие справедливости имеет отчётливый статистический характер, оно трудно применимо к отдельной жизни человека, только к статистическому ряду, к целой обойме похожих жизней. Справедливость или несправедливость более-менее принимает форму в гуще истории, на обобщающем примере того или иного народа, где вычлененная жизнь конкретного индивида может смотреться вполне абсурдной.
- Хеви метал - музыка инфантильная. Даже когда хеви-музыканты напускают на себя серьёзный и угрожающий вид, это выглядит наивно и неубедительно, как будто тебя пытаются напугать дети, используя свои безыскусные детсадовские приёмчики. Они нас пугают, а мы над ними прикалываемся. Хеви метал страдает шестилетним пониманием ужасного. Это детская болезнь, как свинка, переболев которой в нежном возрасте, ты перестаёшь её замечать, далее она становится тебе не интересной.
- Хеви метал по внутренней сути своей - не злой, но он хочет таковым казаться, хочет выглядеть исчадием ада, чтобы компенсировать свой комплекс неполноценности, свою вечную подростковую неуверенность в собственной значимости.
- Империями можно любоваться со стороны, извне или ретроспективно, после её крушения. Но жить в империи трудно и страшно. Конечно, если только это не Британская империя - империя пластичного, англо-саксонского образца с большим индивидуальным люфтом.
- У россиян в чести два способа заставить себя уважать. Первый, это уверить всех, и самих себе в первую голову, в своей особенной непредсказуемой духовности, в тайну духа на которой они испокон веков почивают. Второй более универсальный, империалистический: с устрашающим видом бряцать ржавым архаичным оружием. Причём совершенно очевидно, что эти два способа противоречат друг другу, но в извилистых умах россиян, они вполне уживаются и вполне друг друга дополняют. Не мытьём, так катаньем.
- Ничто так не впечатляет, как безвкусица. Она реально даёт по шарам.
- Слова "будущее", "инопланетяне", "космонавтика" очень громоздкие и трудные для поэтического языка. Они то и дело вылезают твёрдыми углами и рвут стройную стихотворную ткань. В русской поэтической традиции говорить о прошлом гораздо легче и более удобно, чем о будущем. Русский язык этому откровенно противится. Он с большим удовольствием смотрит назад, чем вдаль, более ретроспективный, чем провидческий.