- Прибыл? - спросила медсестра, когда я положил на стол историю болезни. - Шеф с утра предупредил, что тебя кладут в отделение.
- Ага, радость великая, - буркнул в ответ. - Прямо-таки и мечтал, чтобы к вам попасть.
- Ничего, подлечишься, - сказала она. - Шеф для твоей же пользы старается.
- Раньше ему нужно было думать, - хмуро ответил медсестре. - Скажи, куда меня кладут?
- Как обычно - палата для ветеранов и кровать твоя свободна, - сказала медсестра, - и процедурный рядышком, и курилка... Так и не бросил курить, да?
- Да. - Ответил и направился к палате.
- Слышь, Малахов, - крикнула она вслед, - там сейчас хорошо. Всех выписали. Один старик лежит с инсультом. Завтра его к выписке готовят. Отдохнешь...
Я вошел и закрыл дверь, не дослушав, что говорила медсестра.
- Добрый день! - поздоровался, заметив старика на кровати и невысокую полную женщину, в мятом застиранном халате, сидевшую за столом в другом конце палаты.
- Здрасьте-здрасьте, - ответила женщина, отложив газету. - Проходите, располагайтесь. Вы впервые сюда попали?
- Нет, - сказал женщине, которая с любопытством смотрела на меня. - Я - пожизненный.
- А что с вами? Чем болеете? - подперев пухлым кулачком подбородок, она приготовилась слушать.
- Так, ничего, - ответил и, заметив, что у старика связаны руки и ноги, спросил. - Зачем его связали? Он же спокойно лежит.
- Ох, если бы ты знал, как я с ним намучилась! - она покачала головой. - Ни днем, ни ночью нет покоя. Хорошо, что завтра выпишут. Надоело ухаживать. А на шее у меня еще одна больная, за ней присматриваю.
- Не понял, - сказал я и кивнул в сторону старика. - Разве вы не дочь?
- Нет-нет! - она отмахнулась рукой, и с важным видом подняв вверх палец, сказала. - Она занимает какой-то высокий пост. Начальница! Мне платит деньги, вот я и ухаживаю. Ох, зря только согласилась!
- Почему? - спросил у сиделки.
- За такого, - она кивнула в сторону спящего старика, - нужно больше требовать денег.
- Почему? - опять я повторил вопрос.
- Ветеран, вот почему, - ответила она. - Весь переломанный, контуженный и уже второй инсульт случился. Жить-то ему осталось с гулькин нос. Лежит, как бревно и только мычит. А поворочай-ка его, пока меняешь подгузники. Руки уже отваливаются. Надоело. Скорее бы увезли.
- Куда? Домой? - спросил у нее. - А там, кто за ним будет ухаживать?
- Как же, домой! Размечтался...
Мне было заметно, как ей не терпелось высказать все про старика.
- А куда же его увезут?
- Доченька-то родная его давно уже в "дурку" спихнула, - сказала и оглянулась на дверь, будто ее услышат.
- В "дурку"?! О чем вы говорите! - посмотрел на нее с недоверием.
- А зачем ей лишний груз на шею вешать? Она с важными людьми встречается. Вдруг, кто-нибудь приедет домой, а там старик лежит вонючий, да больной на голову после контузии и инсультов. Что о ней подумают? Вот она и освободилась - в дурдом сунула.
- Ну и дела... - сказал и подошел к его кровати.
В палате было жарко, но старик лежал укрытый до плеч теплым одеялом. Худой, изможденное небритое лицо, впалые темные глазницы, с дряблыми мышцами на морщинистых старческих руках, туго стянутых в запястьях широкой лентой, лежавшие поверх одеяла.
Взглянув на него, я повернулся к сиделке:
- Он спит. Развяжите руки. Ему же так неудобно.
- Ничего с ним не случится, потерпит, - сказала сиделка. - А то начнет одеяло стягивать, а мне поправляй, каждый раз подходи к нему. Ты любишь кроссворды разгадывать? Нет? Ох, а я, страсть, как люблю! Весь день могу над ними просидеть...
Не успела она договорить, как с шумом распахнулась дверь и в палату вошла Лена - санитарка с ведром и шваброй в руках: крепкая, разбитная женщина, горластая, с постоянно недовольным выражением на лице. Увидев меня, воскликнула:
- Во, опять нарисовался! Ты уже в этой палате прописался. Пора над твоей кроватью вешать табличку "Не занимать". Как ни закроют, так в "ветеранку". Как дела-то? Опять засунут под капельницы?
- А куда же еще? Под них - родимых, - ответил Лене. - Я смотрю, ты продолжаешь больных гонять в отделении. По всему коридору голос разносится.
- Ух, если бы ты знал, как они меня достали! Одно старичьё. Им пора на кладбище лежать, а они до сих пор воздух портят. Что говоришь? И мы такие будем? Не-е-ет! Мы столько не протянем. Другие ветераны давно загнулись. А этот, вон, погляди. Лежит. В тылу, наверное, околачивался, хоть и контуженный. Какой толк от него? Сам мучается и других мучает...
- Во-во! - перебила ее сиделка. - Я тоже ему об этом говорю. Ох, как измучил он меня...
- Молчи! - грубо оборвала Лена. - Ты за него "бабки" гребешь. Вот и ухаживай. А я не собираюсь его подтирать. Живо сполосни "утку"! Не продохнуть в палате от вони.
Лена начала протирать полы, продолжая ворчать и увидев, что старик проснулся, подошла к нему.
- Что уставился? - спросила она, склонившись над стариком. - Не мычи. Опять одеяло скидывал? Гляди у меня! Начнешь буянить, так всего запеленаю. Чуешь, чем пахнет?
Она поднесла к его лицу кулак.
Старик замычал, стараясь что-то сказать.
- Прекрати Лена, - постарался ее оборвать. - Хватит на него орать.
- Лежи и не дрыгайся, а то махом схлопочешь. Ух, как вы меня достали - старичьё! - не обратив на мои слова внимания, она вышла из палаты, сильно хлопнув дверью.
- Ну, сам теперь убедился? Правильно я говорю, что с ними одно мучение, - сказала сиделка, продолжая решать кроссворд. - Только и ходишь за ними, да убираешь.
Я молча пожал плечами. Такие сцены приходилось видеть каждый раз, когда попадал в отделение.
- А-а-а, Малахов! - услышал я голос врача. - Немного подожди. Сейчас осмотрю деда, а потом тобой займусь.
Сутуловатый, с залысинами, фонендоскопом на шее, он подошел к кровати, присел на край. Прищурившись, врач посмотрел поверх очков на старика, постучал по дряблым мышцам, глядя, как реагируют, замерил давление, нажал на ввалившиеся щеки, заглянув в беззубый рот. Потом повернулся к сиделке:
- Как себя ночью вел? Спал?
- О чем говорите?! - всплеснула она руками. - Всю ночь около него кружилась. Все сбрасывает с себя, мычит. Пришлось опять связывать. Еле-еле с ним справилась. Доктор, Вы пропишите ему сильнее лекарства, чтобы он не беспокоил ночью.
- Куда еще сильнее? Даем, что в этом случае положено. Странно... - он задумчиво посмотрел на деда. - Курс лечения провели. Я даже лишнего его продержал, а сдвигов в лучшую сторону не наблюдается. Хорошо, подумаю...
Врач поднялся и подошел ко мне.
- Ну, Малахов, как себя чувствуешь? - спросил он, присаживаясь рядом. - Лучше или хуже стало после того, как выписали?
- Викторыч, что спрашивать, если сам знаешь, что улучшения не будет.
- Поддерживать-то организм надо, а то станешь, как этот дед валяться, - он кивнул в сторону старика. - Лечись, пока есть возможность.
- Викторыч, что с дедом произошло?
- А-а-а, длинная история, - поморщился врач. - Живешь и не знаешь, что тебя впереди ждет. Ладно, Саныч, я назначения сделаю. С завтрашнего дня начнем лечение, а сейчас можешь домой ехать. За тобой кто-нибудь приедет, или тут останешься ночевать?
-Нет, - отмахнулся я от предложения. - Лучше домой, чем тут находиться. Хватит, и так належался.
- Да уж... точно. Второй дом.
- Сплюнь, Викторыч! - ответил ему и пошел к выходу. - Завтра, как обычно?
- Да... Кровь, ЭКГ, УЗИ... Ну, ты сам знаешь... - ответил врач, что-то записывая в историю болезни.
Утром я вернулся в больницу и зашел в палату.
Дед так и спал связанный, а сиделка продолжала решать кроссворды.
- Как ночь прошла? Дедулька-то спал?
- Какой там...! - сразу стала жаловаться она. - Опять всю ночь мне покоя от него не было. Совсем закружилась. Одно радует, что после обеда его увезут. А тебя-то что в такую рань принесло?
Сиделка сразу сменила тему разговора, отложила в сторону газету, с любопытством ожидая, что отвечу, и посматривала на принесенный завтрак из столовой.
- Беготни много сегодня. Вот и приехал. - Сказал и пошел сдавать кровь.
Уже в процедурном кабинете вспомнил, что забыл взять на УЗИ полотенце. Торопясь, распахнул дверь в палату и увидел, как сиделка быстро доедала принесенный завтрак. Смутившись, она начала оправдываться:
- Дед немного съел и отказался. Я и решила, что добру-то пропадать?
Посмотрел на деда, который спал в том же положении, заметил, что нет таблеток, которые ему назначали после еды, и взглянул на часы. За такое короткое время накормить инсультника, заставить выпить таблетки и чтобы он опять уснул - невозможно. Я взял полотенце, и ушел, предупредив, что к моему приходу дед был развязан.
Возвращаясь с УЗИ, в коридоре столкнулся с сиделкой.
- Ты больше никуда не пойдешь? - спросила она, торопясь быстрее пройти мимо меня.
- Нет, - сказал я. - Ждать буду, когда принесут капельницу. Что хотели?
- Пригляди пока за дедом, а я сбегаю в другую палату. Посмотрю, спит моя больная или нет. Ладно?
- Хорошо. - Сказал и направился в палату.
Дед не спал. Лежал, с трудом сдвигая с себя одеяло.
- Как дела, дедуль? - спросил, подходя к его кровати. - Жарко?
Он посмотрел на меня блеклыми глазами и непослушными пальцами продолжал убирать одеяло.
- Подожди, - сказал я. - Сейчас помогу.
Поправив одеяло, я закрыл его до пояса:
- Нормально? Так пойдет? - спросил и уселся на свою кровать.
Взял книгу, достал бутерброд и начал есть. И тут я услышал, как дед громко замычал и, взглянув, увидел, что он открывает рот, стараясь до него дотянуться.
- Дедуль, что случилось? Не понял. Кушать хочешь? - я показал бутерброд.
Он задергался еще сильнее, замычал и открыл рот.
Отщипывая небольшие кусочки, осторожно клал ему в рот. Дед, как цыпленок глотал их, не пережевывая.
- Куда сиделка-то подевалась? - спросил врач, увидев, что я с ложечки пою, чаем, старика.
- Проведать вторую подопечную. - Ответил, направляясь к кровати.
- Так... Кровь сдал, ЭКГ и УЗИ прошел, - сказал Викторыч, посмотрев карту. - Наталье скажу, чтобы поставила капельницу, а мне нужно оформить документы на деда. Скоро за ним приедут.
- Викторыч, - спросил у него. - Я слышал, что его в "дурке" держат. Почему? С ним же все в порядке. Неужели его нельзя в Дом престарелых перевести?
Врач посмотрел на меня, усмехнулся.
- Радуйся, что у тебя такие дочки выросли, что ни на шаг от тебя не отходят. И не дай Бог заиметь таких детей, как у него. - Викторыч кивнул в сторону старика, и поправил сползающие очки.
- Мельком слышал о его дочери, но больше ничего не знаю.
- Жаль деда. Немного он протянет после второго инсульта. Это я тебе говорю, как врач. Тяжело ему в жизни пришлось: войну, разруху, голод повидали. Вырастили дочку, выучили, на ноги поставили, а когда бабка у него умерла, так доченька одним махом - хлоп, и закрыла отца, как ты выражаешься, в "дурку". Видите ли, он мешал ее карьерному росту. И пока старик лежал в моем отделении, так она ни разу не вошла в палату, ни разу не принесла ему передачу. Перестал отец для нее существовать. Нет его больше в жизни. Понял? Одно лишь название осталось - отец. Вот так-то, друг мой.
Викторыч поднялся и молча вышел из палаты, забыв закрыть за собой дверь...