Смирнов Артур Сергеевич : другие произведения.

Сафари для победителей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.92*55  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Самая кровопролитная война в истории завершена. Чистая победа - враг потерял все, без единого шанса на реванш. Победители могут отдохнуть, наслаждаясь плодами своей победы. Правда не все - некоторым придется еще немного поработать. Он первый советник великого рея, и у него под началом более тысячи солдат при самом опасном оружии в мире - бронированном драконе. Его задача проста - догнать и убить двоих беглецов: мальчика и старика. Что может быть проще? Эта охота должна была стать увеселительной прогулкой - последним штрихом, подчеркивающим победу. Но все пошло не так... 06.01.11
  Аннотация.
  Самая кровопролитная война в истории завершена. Чистая победа - враг потерял все, без единого шанса на реванш. Победители могут отдохнуть, наслаждаясь плодами своей победы. Правда не все - некоторым придется еще немного поработать.
  Он первый советник светлого рея, и у него под началом более тысячи солдат при самом опасном оружии в мире - бронированном драконе. Его задача проста - догнать и убить двоих беглецов: мальчика и старика. Что может быть проще? Эта охота должна была стать увеселительной прогулкой - последним штрихом, подчеркивающим победу.
  Но с самого начала все пошло не так...
  
  Сафари для победителей (черновик книги)
  
  Глава 1
  
  Омров не любили - даже те, ради кого они проливали свою кровь, относились к ним хуже, чем к шелудивым бродячим псам. Лишь пинки отвешивать не решались, что неудивительно - ну кто в здравом уме рискнет не то, что пнуть омра, а просто косо на него посмотреть? Нелегко решиться на столь безумное деяние, зная, что при самом благоприятном исходе останешься одноглазым - омры не любят, когда на них косятся и способны наказать нахальное око без промедления. Их боялись, ненавидели, тайно презирали и украдкой плевались вслед. И на это были многочисленные причины.
  Жизнь на плоскогорьях Раввелануса неженке вряд ли понравится: скудные почвы каменистых долин; зимы с жестокими ветрами, примораживающими мясо к костям; сырые пещеры или подземные жилища с очагами, скудно подкармливаемыми высушенными экскрементами и отвратительным местным углем, испускающим тяжелый смолистый дым. За статус народа, оберегавшего Подступы, приходилось платить многочисленными жизненными лишениями. Главная радость омра - наесться досыта. Если говорить откровенно, то подобные события в жизни горца случались нечасто - едоков в Раввеланусе много, а вот еды наоборот... Вот и пришлось им стать героями поговорки: "Ланиец жрет все, что шевелится, а остальное догрызет омр".
  Омры пережевывали листья ледяного лавра и запускали в зеленую массу клубок белесых земляных червей. Дождавшись, когда те раздуются и потемнеют от слопанного угощения, отправляли их на каменную плиту - получался тошнотворный национальный деликатес с труднопроизносимым названием. Замоченными в уксусе грызунами заедали нанью - не менее отвратительный национальный напиток, приготовляемый из перебродившей слюны и косточек кизила. Очень много наньи уходило на поминках, но закусывали там вовсе не крысами - в дело шло тело усопшего. Двойная выгода: сытная еда и отсутствие необходимости в кладбищах - даже кости перемалывались в съедобную муку. Если омр слишком долго задерживался на этом свете, его, обычно, навязчиво поторапливали с собственными похоронами. Самых мудрых, правда, иногда оставляли - ими пополнялся совет старейшин клана. Если в клане рождался ребенок, его приносили этим старейшинам, и свихнувшиеся от хронического голода высушенные старики решали его судьбу. Достаточно одного мнимого или реального изъяна и все - забракованный младенец отправлялся в кухонную пещеру где из детской крови и костной муки почивших взрослых приготовляли... Впрочем, лучше не надо об этом - по части изобретения омерзительных блюд омрам равных не было.
  Ни одна из серьезных войн народов Изголовья Мира не обходилась без участия омров. Солдат из них делать не требовалось - они ими рождались. Эти самые преданные рабы династии кровью доказывали свою полезность. Идеальные воины - первые на стенах вражеских городов; стальное острие ударного отряда, прорубающее самый плотный строй; отличный заслон против любого противника - хоть пешего, хоть конного.
  А после боя... После боя омры с удовольствием вспоминали обычаи предков. Участь пленников была незавидна: смерть им предстояла небыстрая и предельно изощренная. Серьгу в левое ухо воин не получит до тех пор, пока не изобретет свою пытку, или не усовершенствует чужую. А вражеский дух, покинувший истерзанное тело, приглашал всех участников истязания к трапезе.
  Омра невозможно накормить досыта - даже запихав в свою утробу целого кита, он найдет местечко для пары цыплят. Национальная привычка набивать брюхо впрок делает его безразмерным. А кровопролитная война это постоянная мясная диета - омрам воевать нравилось.
  Гроза пеших и конных, лучшая пехота всех земель... Против бронированных драконов многократно проклятого Энжера сталь их секир оказалась бесполезной.
  Омров было пятеро. Кряжистые воины в видавших виды доспехах, проглядывающих из прорех разнообразного рванья, накинутого на тела в несколько слоев. Здесь были и потрепанные кавалерийские плащи, и грязные женские платья, и даже шелковые простыни, утащенные из спален явно не последних людей Гедании. Омры к холоду привычны, но здесь, на заснеженном перевале, даже столь закаленных воинов стужа способна превратить в ледяные изваяния. И кровь запекшаяся виднелась - вроде не чужая, хотя и вряд ли вся своя. Перевязанные руки, скрученная тряпка прикрывшая глаз, воспаленное месиво развороченной щеки - крепко некоторых потрепало.
  Очень печально, что их раны оказались не смертельными... Тропа ведь здесь всего одна. И, что вдвойне печально - она узкая. Шаг в сторону, и голос сорвешь от крика, пока вниз лететь будешь. Обойти эту седловину по склону не выйдет - многометровый слой рыхлого снега держится там непонятно на чем - пройти не позволит. Здесь вообще в здравом уме никто в такую пору не появляется - весенние лавины обожают скидывать беспечных дураков в пропасть. Старик, наверное, из ума выжил, раз на такое приключение решился. Да еще и мальчика с собой прихватил. Стоит теперь, устало опираясь о простецкий дорожный посох, равнодушно осматривая смертельную преграду, возникшую на пути - пятерку потрепанных омров.
  Омры были голодны - это было понятно с первого взгляда (к тому же сытых омров в природе не существует). Здесь ведь нет ничего кроме камней, льда и снега - явно несъедобные вещи. Обычные солдаты, уцелевшие после разгрома, могли рассчитывать хоть на какую-то поддержку от крестьян долин, но только не омры - никто им не подаст даже крошки от черствой лепешки. Путь мародерства не приведет к сытости - суровый народ Гедании легко расправится со столь скромной шайкой, да и про отряды карателей не стоит забывать: выследят быстро. Им оставалось одно - уходить отсюда; прорываться к плоским вершинам родного Раввелануса.
  И при этом по пути не протянуть ноги от голода...
  Старик не из тупых крестьян - явно "бывший". Раз так, то никто его теперь не хватится, и никто не станет за такого мстить - аристократы сейчас гибнут, будто колоски под косами жнецов: смерть одиночки лишь перерезанная соломинка этой кровавой страды. Этот нахохлившийся древний ворон был обречен, как и его тощий мальчик. Омрам ведь нужна еда. Путник еще не понимал, с чем столкнулся, иначе бы давно осел в снег от ужаса, неудержимо расслабляющего колени. Мальчик, пожалуй, соображал быстрее - в его огромных васильковых глазах разве что слепой не заметил бы тревоги. Спасения не было - их личная трагедия всего лишь один из многих рядовых эпизодов этой бесконечной войны. И пусть война уже проиграна - кровь, пролитую однажды, не так-то просто остановить: она будет литься снова и снова. Династии больше нет, омры свободны от вассальной клятвы и ничем здесь никому не обязаны. Перед ними на узкой тропе стоит желанное мясо, а не повелители - мир резко изменился, а чувство голода осталось прежним.
  Но даже для этих грубых созданий события последних дней оказались чересчур уж необычными - явно растерялись. Они пока что просто стояли - не спешили приступить к трапезе. Память о былом сдерживала - не так-то просто причислить к еде того, кому ты неделю назад подчинялся.
  Вперед шагнул один - видимо вожак шайки. В глазах этого омра-переростка читалась нешуточная работа мысли. Хотя, что тут думать - убей и сожри. Но нет - воин, закрепощенный былыми принципами, пытался найти компромисс с совестью. И он его нашел:
  - Старик! - голос омра, сиплый и прерывистый, намекал о проблемах со здоровьем. - Ты иди - тебя не тронем! Мальчик останется!
  В глазах старика ничего не изменилось - он или вовсе дурак, или сломлен настолько, что уже ничему не способен удивляться. Но нет - омр поторопился списывать со счетов эту развалину. Ответ путника был спокоен, слова взвешены и разумны, причем не без иронии:
  - Уважаемый воин - могу ли я узнать, для чего вам понадобился мальчик? Неужели вы решили его съесть? Убить человека из народа Изголовья Мира?
  - Да старик - мы именно это и хотим. Проходи дальше - тебя не тронем.
  Сокрушенное покачивание головой:
  - Пять воинов Раввелануса и один худой мальчик. Его и на двоих маловато будет...
  - Утолить первый голод хватит!
  - Понятно. Мальчика на мясо, а меня прогнать - не пустить ночевать в пещеру. А потом, когда я, спускаясь с перевала, закоченею ночью, вы и меня съедите - утолив голод как следует. Но не убьете - оставите эту работу морозу. Облегчите груз совести ровно в два раза - умертвите одного вместо двоих. Мудрое решение и оригинально милосердное. Меня это позабавило.
  Будь омр действительно мудрым, он бы уже понял - с этим стариком что-то не то. Но среди воинов Раввелануса умного найти нелегко - таких там еще в младенчестве используют в гастрономических целях.
  - Я рад, что ты все понял правильно. Иди же - не заставляй нас проливать твою кровь.
  Старик покачал головой:
  - Я пойду дальше не один - с мальчиком. Мы укроемся в пещере у тропы и переживем там ночную стужу. А утром спустимся по другой стороне хребта. Вы можете убить нас обоих, или можете переночевать с нами там же, или умереть. Выбирай воин - постарайся не ошибиться.
  Омру этот странный балаган надоел - отводя топор для замаха, он просипел:
  - Ты сам выбрал... старик...
  Этот солдат умер первым, не успев как следует размахнуться. Просто осел в стремительно краснеющий снег, орошая его кровью из рассеченной шеи и подрезанной в локте руки. Остальные свой воинский хлеб не зря ели - долго удивляться странностям происходящего не стали. Один вскинул трофейную винтовку Энжера - торопливо лязгнул предохранителем, после чего, лишившись кисти и получив стальной тычок в грудь, с обиженным криком улетел в пропасть. Двое других пережили его на пару мгновений - кряжистый коротышка отправился следом, а последний солдат забился на тропе, рассыпая мозги из раскроенного черепа: шлема у него не было.
  Стальная молния прервала свой стремительный танец, развевающиеся складки плаща опали - вместо стремительнейшего воплощения смерти на тропе вновь застыл невзрачный старик с крючковатым носом нахохлившегося ворона. Равнодушным взглядом окинув место побоища, он направил острие узкого меча в сторону снежной стены и безучастно произнес:
  - Я может и выгляжу не очень умным, но считать до пяти умею прекрасно. Двое улетели удобрять почву долины, двое остались в снегу. Где же еще один?
  Снег у склона помутнел, от него отделился клубок тумана, вытянулся, налился плотью, превратившись в омра. Меч в руке старика при этом даже не дрогнул - так и остался в прежнем положении, и теперь острие оказалось как раз напротив шеи воина. А через миг и вовсе в нее уткнулось.
  - Старик, - нервно прохрипел омр, - Я хорошо умею отводить глаза, но тебя не провел. Кто ты вообще такой? Откуда ты?
  - Из дома. А для жителя Раввелануса ты слишком любопытен. И болтлив. Сейчас я решаю твою судьбу, но ты все равно не угомонишься. Странный...
  - Да - я такой, - осклабился воин. - Убьешь - умру. Не убьешь - поживу еще. А жить приятнее не глупцом - вот и люблю знать обо всем, что вокруг происходит.
  - Почему не стал со мной сражаться?
  - С кем? С тобой? Да проще тигра голым задом запугать, чем продержаться против тебя хоть несколько мгновений. Я такой скорости никогда не видел и не представлял, что подобное вообще может быть! Ты действительно стальная молния! Да - стальная молния! Из старых легенд! Хорошее прозвище для такого как ты! Мрачная медлительная туча, и вдруг стальная вспышка и все - душа покинула тело! Это было красиво - ты настоящий мастер смерти!
  - Я не убью тебя... возможно... Но не попадайся мне на глаза больше.
  - А ты падок на лесть! - хохотнул омр. - Но извини старик - если я поступлю по-твоему, то все равно не выживу. Пещера одна, и пещера мала... Ночь на перевале даже мне не пережить - я к утру превращусь в ледышку. Лучше убей сразу - не оставляй меня морозу. Не хочу умереть позорно - меч это то, что надо воину. Кстати, старик - а где ты его прятал? Он будто из рукава у тебя выпорхнул. Да не стой изваянием - или убивай, или позволь пройти к пещере вместе с вами.
  Старик решился - отступил на шаг, неуловимо-стремительным движением спрятал меч где-то среди многочисленных складок своей мешковатой одежды, кивнул:
  - Хорошо - живи. Сбрось этих воинов вниз и не оставляй здесь их оружие - не нужно сохранять следы боя. Потом иди за нами. Но если принесешь с собой мясо своих товарищей - умрешь.
  - Мясо?! Что в нем плохого?! Я умираю от голода, да и вы тоже не выглядите сытыми! Старик - эти воины вовсе не обидятся, если от них немного убудет!
  - Увижу мясо - умрешь.
  - Ладно! Все понял! Как скажешь! - согласился омр и под нос тихо пробурчал: - Может ты и быстр с мечом, но глуп. Не те времена, чтобы нос от доброго мяса воротить.
  Когда за спиной остался поворот тропы, украшенный кровью и трупами, мальчик, обернувшись, убедился, что уцелевший омр их не услышит, и тихо спросил:
  - Учитель, я думаю, что он сейчас будет есть мясо убитых воинов. Он очень голоден - не удержится. Почему ты не подождал, когда они улетят вниз?
  Старик ответил не сразу - настоящий учитель не должен спешить забивать голову ученика своими знаниями: надо заставлять его находить решения самостоятельно. Или, как минимум, дать время на их поиск.
  - Гед - ты сам дал ответ. Воин голоден - у него почти не осталось сил. Если не поест, то может попробовать полакомится нашим мясом - соблазн велик. Мы и так оставляем за собой дорогу, вымощенную трупами - не стоит увеличивать их число.
  - Сейчас мертвецами никого не удивить - одним меньше, одним больше, - ребенок говорил не по годам разумно.
  - Ты прав. И в то же время неправ. Мертвецов оставляют за собой солдаты, бандиты, мародеры - этим и впрямь сейчас не удивить. Но если они остаются на следах скромного старика-учителя и его малолетнего ученика - это может привлечь внимание. Нет Гед - нам надо относиться к подобному аккуратнее. Если есть возможность не забирать жизнь - надо ее не упускать. Да и завтра, наверное, мы с ним разделимся - если вдруг за нами идет погоня, может обмануться, отправившись за ним. Те, кто желают нашей смерти, не очень-то разбираются в языке горных троп. Для них здесь все чужое - непривычное. Для них старый след одинокого омра, наверное, ничем не отличается от наших следов. И он для нас уже не опасен - видел мою силу и не захочет увидеть ее вновь. Ему ни к чему рисковать головой ради наших жизней - мы убили его товарищей, но это не повод для жажды мести. Омры к такому равнодушны - для них смерть будничная вещь.
  Мальчик, молча признав правоту учителя, перевел разговор на другую тему:
  - Мы тоже голодны. Нам тоже нужна еда.
  - Я не вижу в твоих словах вопроса.
  - Учитель - вам нужны силы. Мясо тех воинов...
  - Я не буду есть мясо тех воинов - обойдусь. Но ты вправе это сделать.
  - Нет.
  - Гед - причина? Брезгливость?
  - Нет. То есть... Не знаю. Голод можно терпеть. И можно заставить себя сделать многое, ради сохранения жизни. Даже человека можно съесть... наверное... Но как потом уважать себя, если съесть омра. Они ведь не скот безмозглый - они ведь рабы и подданные великой...
  - Ни слова больше! Ты опять забываешься! Ребенок - нет больше никакого величия! И довольно вопросов - я не соглашался начинать учение. А вот и пещера... Держись за моей спиной - мало ли кого могло принести еще, на это тепло. Следов на снегу нет, но при таком ветре их заметает на глазах.
  
  * * *
  
  Пещерой это место назвали за неимением более подходящих терминов. Просто широкая расселина в скале, доверху засыпанная снегом, наползающим со склона. За долгие годы он слежался до монолитной ледяной массы и в нижней части, из-за просачивающихся через трещины теплых земных газов, образовалась камера. Попасть в нее можно было через узкий вход, в котором даже мальчику пришлось нагибаться. Внутри не сказать, чтобы очень уж комфортно, но от ночной стужи с ее жестоким ветром убежище надежное.
  Внутри не оказалось "гостей", хотя следов их пребывания хватало. Зоркие глаза жителей Изголовья Мира даже в полумраке различили немало подробностей: окровавленная тряпка у входа, грубые подобия лежаков, выложенные из плоских камней возле источающих тепло трещин, и самое странное - уздечка, валяющаяся у стены. Не верится, что кто-то сумел в этот замерзший край затащить коня - непонятная находка.
  Старик, присев перед трещиной, вытянул ладони, понежил их в тепле, равнодушно распорядился:
  - Ты будешь ночевать по другую сторону от этой трещины - там горячее всего, а это для твоего тощего тела полезно. Я устроюсь здесь.
  - Учитель - а это не опасно? Газ, струящийся из земли, может отравлять, а иногда он возгорается или даже взрывается.
  - Ты хорошо усваиваешь уроки, но все же твои познания неполные. Газ бывает разный. Этот не горит, и не отравляет. Хотя жить тут не стоит - после местного ночлега человек долго не может избавиться от сонливости. Но это все же лучше, чем замерзнуть на спуске. Даже сильному мужчине за один день не преодолеть снег перевала - теплая пещера спасение путника. Успеешь дойти до нее засветло - выживешь. Ведь стоит Солнцу скрыться - мгновенно налетит ветер со склона. Он принесет с собой мириад льдинок, столь стремительных, что они иной раз пробивают плотную одежду. Даже омру такое не пережить.
  Омр будто ждал упоминания о его выносливом народе - мгновенно нарисовался на входе:
  - Старик - вам и в пещере придется несладко. Местный ветер и дракона Энжера в лед превратит, если солдаты коалиции сумеют его сюда затащить. На вот: - воин высыпал на пол несколько дощечек. - Мы это под латы подкладываем. Говорят, в них застревает свинец из палок Энжера. Я в такое не особо верю - видел, как пуля пробивает кирасу навылет, со всеми деревяшками. Но зато пригодилось - собрал со всех и на маленький костерок теперь хватит. Разведу его у входа в самую холодную пору.
  Омры не отличались изяществом телосложения - доспехи у них были безразмерными, а досок, притащенных воином, вполне хватит на будку для приличной собаки. Смешно - таскать такую тяжесть ради эфемерной защиты от смертоносных изобретений проклятого Энжера. Хотя для таких здоровяков это, возможно, было пустяковой ношей.
  Омр, раскладывая скромный костерок, с затаенной надеждой уточнил:
  - Не найдется ли у вас какой-нибудь еды?
  - Нет, - коротко ответил старик.
  - Очень плохо. Очень. И очень жаль, что ты заставил меня скинуть тела в пропасть.
  - Разве ты не попробовал их мясо?
  - Все ты знаешь... старик...
  - Значит, еда тебе не нужна.
  - Даже волку нелегко отгрызть кусочек от тела только что убитого омра. А я не волк - у меня зубы попроще. Ну да ладно - нет так нет. Говорят, лесные медведи способны целую зиму пролежать в своем логове, посасывая лапу. Надо бы самому такое попробовать...
  Старик, устроив из шерстяного плаща скромное ложе для мальчика, начал возиться со своим. Удивительно - болтливый омр не унимался:
  - И очень плохо, что ты скинул в ту же пропасть Лакхаака. Никчемный воин, но у него была пятизарядка Энжера, а в ней оставалось три патрона. Мы не очень-то можем обращаться с проклятым оружием, но могло и повезти - внизу, по ту сторону хребта, говорят, оленей хватает. Это, конечно, собственность истинных геданцев, но сейчас-то какая разница? Никто бы и не пикнул, если б я подстрелил одного, или даже парочку. Мы слишком долго голодаем... С того самого дня... С проклятого приказа и с восточных ворот.
  Старик впервые высказал намек на некое подобие эмоции - с ноткой удивления уточнил:
  - Неужели вы вырвались оттуда?
  - Да. Медная Тысяча Фтиннара.
  - Я думал, что они полегли все - там кровь лилась по брусчатке будто вода...
  - Да - так и было. Мы просто жалкие объедки от Медной Тысячи - сам не пойму, почему смерть нас обошла стороной. Меня вот взрывом снаряда сбросило в канаву и засыпало мертвецами. Когда пришел в себя и выкарабкался, все уже было кончено. Лакхаак оказался на пути атакующих драконов Энжера - весь его десяток раскатали по дороге, а он выжил, угодив между гусениц. Очень смелый воин - пытался распороть сталь на брюхе танка, но лишь кинжал поломал. Поначалу нас набралось десятка два: раненные, оглушенные, некоторые явно сбрендившие. Враг прошел за стены, а мы не знали, что нам делать. А когда увидели, что Цитадель Династии загорелась от обстрела небесным огнем... Проклятый Энжер - мы потеряли остатки боевого духа и начали бежать. Мы умирали от ран и от оружия врагов, а одного укусила змея. Нас не пускали в дома и не давали есть. Нас осталось пятеро - мы загибались здесь от голода и холода, а когда увидели вас, решили, что удача хоть немного повернулась в нашу сторону. Мы ошибались - удача просто пошутила в который раз... Все - я последний. Вся тысяча мертва. Цвет Раввелануса... Мы почти никого не сумели забрать с собой - нас смели будто щенков. Сперва взрывы проклятых снарядов Энжера, потом его неуязвимые железные драконы. Нам не захотели дарить честный бой... Они нас даже не боялись - просто смели, как соринку на пути... И мы ничего... совсем ничего не могли сделать. Это все равно, что листом тонкой бумаги остановить дуновение зимних ветров моей родины... Старик: я рассказал свою историю - расскажи свою.
  Ответом было молчание - убийца омров даже глазом не повел. Воин не обиделся - снизил градус вопроса:
  - Меня зовут Ххот, я из клана Гайешши, наши скалы на севере Раввелануса - мы держатели двух троп и одного воздушного моста. А кто ты?
  - Старик.
  - Я, знаешь ли, не слепец, и сразу почему-то заподозрил, что ты не старуха. Нам с тобой придется провести ночь под одной крышей - я бы не хотел обращаться к тебе "старик". Имя это то, что отличает нас от зверей.
  - Здесь нет крыши - это простая трещина в скале, засыпанная старым снегом. Но если тебе так важно имя - придумай его сам.
  - Старик - ты разбередил мою богатую фантазию. Я даже чуть про голод не позабыл. Не назвать ли мне тебя Дааланн? Великий воин моего клана.
  - Я скорее поверю, что он распутник и пьяница.
  - Ты почти отгадал, - ухмыльнулся омр. - В бою ему осколком вмяло шлем в затылок. Он выжил, но потерял речь и частенько ходил под себя, горестно при этом мыча. Это было и смешно и грустно. Зимой его отправили на плиту - на другое он уже не годился. Хорошо - придумаю тебе другое имя.
  - Придумаешь утром. Мне и моему ученику необходимо поспать.
  - Ученику? Так ты еще и учитель? Первый раз вижу учителя, знающего с какой стороны у меча острие. Ну да ладно - утром так утром: мне тоже надо поспать. Когда спишь, голод меньше мучает.
  
  * * *
  
  Воевать в одиночку легко - выполняя приказы командира, ни на миг не забывай о личной безопасности: приказ приказом, а выжить важнее. Твоему командиру уже посложней: он должен добиваться подчинения от десятка рядовых - надо не допустить, чтобы их инстинкт самосохранения помешал выполнить замысел сотника. Ну и, само собой, при этом надо постараться, чтобы тебя не прикончили враги, и не ударили свои - в спину. У сотника проблема личной безопасности стоит уже менее остро, зато имеется целых десять дюжин оболтусов, которых надо держать в узде. Редкий полковник знает в лицо всех своих солдат - для него важнее всего не потерять управление над подразделениями и скоординировать их действия. Люди, которые ведут в бой полки, уже не трясутся над проблемой личной безопасности - все их силы уходят на борьбу с хаосом, мечтающим превратить их армию в стадо баранов.
  Альрик, светлый рей Зеленого архипелага, управлял не полками - армиями. Под его началом перед высадкой находилось пятьдесят шесть тысяч солдат - пехоты и всадников. В трех артиллерийских дивизионах насчитывалось сто девяносто восемь гаубиц и тяжелых мортир, в двух танковых было пятьдесят четыре дракона Энжера (в том числе восемнадцать королевских) и семьдесят девять броневиков (большей частью сильно устаревших). Десантную операцию поддерживал объединенный флот архипелага и несколько эскадр союзников. Несмотря на это потери оказались неожиданно огромными - чуть ли не четверть бронетехники ушла на дно вместе с танкодесантными кораблями. Темные ублюдки Изголовья Мира устроили тогда неплохой сюрприз - такой бури никто даже вообразить не мог. Волны перехлестывали через палубы, сметая надстройки и люки, топя бойцов прямо в трюмах, разбивая суда о скалы и жестокие мели негостеприимного побережья.
  Это была первая и единственная трепка, которую задали армии Альрика непримиримые фанатики Вечной династии. Ему и потом приходилось сталкиваться с потерями, но в основном они были небоевыми. Среди солдат, непривыкших к морским переходам, горам и климату скудных пустошей, гуляли разнообразные эпидемии. Немало дураков погибло из-за незнания местных растений - неграмотные крестьяне тащили в рот все, что хоть отдаленно напоминало ягоды или фрукты. Укусы змей и насекомых косили не хуже пулеметов, а низкокачественные подковы, подсунутые вороватыми снабженцами, привели к частичной потери боеспособности несколько конных подразделений и затруднили работу обозов. Танки, столь великолепно показавшие себя в многочисленных битвах на равнинах Скрандии, здесь тоже проявили себя неплохо, но, увы - не так хорошо, как хотелось бы. В бою держались выше всяких похвал - гнусные идолопоклонники с двух сторон пачкали штаны при одном намеке на лязг гусениц. Но вся проблема в том, что до поля боя еще необходимо добраться, а с этим не все так просто... Драконы Энжера обожали ломаться на местных дорогах, а на бездорожье делали это в три раза чаще. Запчастей катастрофически не хватало (армейские кузнецы из ремотрядов не всемогущи), а любая проблема с двигателем гарантированно выводила машину из строя можно сказать навсегда - до окончания военных действий ей придется стоять бесполезным железным гробом на одном месте (тягачей не хватало катастрофически). Тут не то что двигатель - патроны подвезти проблема, а вопрос снабжения продовольствием и фуражом решался простейшим способом - реквизициями. Расплачивались с крестьянами расписками, и Альрик очень сильно сомневался, что по ним кто-нибудь когда-нибудь заплатит. По крайней мере, про себя он знал точно - ни монеты не отдаст этим свинорылым пособникам проклятой династии.
  Две недели назад его армия сыграла далеко не последнюю роль в штурме Цитадели Династии. Самой цитадели там всего ничего было, но вот город с миллионным населением, разросшийся вокруг, представлял серьезную проблему. Мало того, что коренное население недружественно относится к Коалиции Светлых Сил, так еще и беженцев за стены набилось невероятное количество. И беженцев не простых - многие пришли сюда сражаться. Дать последний бой. Наверное, наивно мечтали о реванше. Само собой, что остатки многократно битых войск династии и ее сателлитов тоже сползлись в это змеиное гнездо.
  Несколько кварталов пришлось сразу уничтожить огнем артиллерии, а при штурме образовалось немало очагов пожаров. В одном из них принц потерял сразу четыре танка - возглавлявший отряд королевский дракон Энжера ухитрился застрять на узкой улочке, а у последней машины, попытавшийся дать задний ход, полетела трансмиссия. Изношенные механизмы щедро сочились машинным маслом и бензином - огню это очень понравилось. В духовках застрявших машин испеклись замешкавшиеся экипажи трех передних машин, а затем взорвались боекомплекты. Пришлось списать дорогостоящую боевую технику в безвозвратные потери.
  И вообще - штурм обошелся недешево. А еще он прошел бестолково. Три атакующие армии разделили город на сектора ответственности, но как только начался бой, позабыли про все разграничения - каждый полководец спешил во что бы то ни стало первым добраться до Цитадели, обессмертив свое имя. Ни к чему хорошему это не привело... Заплутавших солдат резали "мирные горожане"; отряды стрелков, оказавшиеся на периферии ударов, гибли в лабиринте узких улочек - современное огнестрельное оружие в таких условиях не давало решающего преимущества. На один из танков нечестивцы обрушили дом, а парочке броневиков издырявили колеса, после чего, посбивав люки кузнечным инструментом, прикончили экипажи. И самое обидное - во всей этой неразберихе из главного логова темных сил сумело сбежать немало тех, кому не стоило позволять бежать.
  Например Гейен Малкус - злейший палач Скрандии, успевший возвыситься до первого министра Темного Двора. Личность неординарная: умен, беспринципен, жесток, абсолютно подл и любитель нестандартных ходов. Прощения ему не получить, и он это прекрасно понимает. Даже простая крыса, загнанная в тупик, способна на многое, что уж говорить про таких злодеев как он. Пока Малкус на свободе, он будет отравлять все, до чего дотянется. Не бывать здесь миру, пока на свободе остаются столь опасные враги.
  Малкус еще полбеды - ведь с самой династией еще не все ясно. Цитадель выгорела со всеми обитателями и тысячами солдат армии Альрика, но это еще ничего не доказывало. Среди народа ходили упорные слухи о том, что даже сам император ухитрился выжить и теперь где-то в горах собирает войско для возмездия. А уж про всяких принцев-принцесс и вспоминать не хотелось - если верить всем россказням, то их выжило в три раза больше чем вообще существовало.
  Труп императора, или точнее то, что от него осталось, Альрик видел своими глазами и на этот счет не сомневался. Пятидесятимиллиметровый снаряд из бортового орудия королевского дракона не столь аккуратен как винтовочная пуля, но не опознать искореженные остатки легендарных доспехов Таэрра было невозможно. Подделать этот раритет затруднительно - пещерные санды давно истреблены, и достать их хребтовые пластины невозможно. Тело вытащили из пылающей галереи и на нефритовой брусчатке внутреннего двора его внимательно осмотрели лучшие жрецы-целители - такие умеют читать по трупу как по книге. Их вердикт был однозначен - чудовище лишилось своей главной головы.
  С другими частями тела без сложностей не обошлось. Принцев азартно расстреливали в закоулках величественных дворцов, мрачных башен и еще более мрачных подземелий под ними; изнеженных принцесс грубо закалывали штыками, забивали прикладами или выкидывали в окна. Проклятое семейство было плодовито, да и челядь шла под нож вместе с хозяевами - в Цитадели не щадили никого. Трупов навалили немало - жрецы теперь ночами не спали, разбираясь в этом зловонном месиве.
  Для начала они составили полный список членов династии, разделив его по очередности престолонаследия. Верхнюю строчку занял один человек - император. На второй находилось уже девять лиц: императрица, младшая жена, сын и дочь от умершей первой жены, дочь императрицы, две дочери и сын младшей жены, официально признанная дочь от любимой наложницы (беднягу, по слухам, отравила императрица и красавица, умирая, добилась от властелина неслыханной милости для своего отродья). Итого уже десять кандидатов на немедленное умерщвление. Но это лишь вершина пирамиды - в третьей строке было уже шестьдесят два имени: братья императора (родные и двоюродные), сестры, их выродки, и даже одна тетка из числа новогодних заговорщиков (чудом избежавшая репрессий после попытки узурпации трона со стороны близкой родни). Следом шли уже дальние родственники и отпрыски наложниц, про которых с большой долей уверенности можно было сказать, что их обрюхатил именно похотливый предводитель династии, а не посторонние осеменители.
  В итоге набралось шестьсот одиннадцать имен. Принц Альрик не был наивным - понимал, что всех этих гадюк придушить не получится. Даже уничтожь все население столицы - не поможет: ведь некоторые лица из списка успели удрать еще до начала осады, а многие вообще здесь годами не появлялись из-за опалы или банально опасаясь проблем со здоровьем (климат Цитадели вреден для всех, кто имеет даже мизерные права на престол). Оставалось надеяться, что демонстративная охота на тех, кто хоть каким-то боком родственен Вечной Династии, заставит выживших забиться в глухие углы и никогда оттуда не высовываться.
  Но эта "милость" не распространялась на наследников верхней строки - этой девятке не было места в освобожденном от власти тьмы мире. Императрица ушла сама - отравилась, любезно оставив тело в тронном зале. Дочка обнаружилась при ней - или сожрать яд побоялась, или не успела. Не страшно - солдаты, по-быстрому изнасиловав эту заносчивую пышку, выбросили ее из окна на брусчатку двора, а потом, для верности, проехались по телу броневиком. Старшая дочь предпочла умереть в бою, рядом с отцом - лицо костлявой дылды разбило осколком снаряда, но это не помешало жрецам уверенно опознать тело. Младшая жена пыталась укрыться в подземельях со всеми своими отпрысками и частью слуг. В эту клоаку даже соваться не стали - просто опустили несколько шлангов и закачали удушающий газ. Это изобретение Энжера в битвах за Скрандию зарекомендовало себя плохо, но здесь не подвело - народ лавиной рванул наверх изо всех щелей. Солдаты с трудом успевали их убивать, так что малолетние принцессы избежали лишнего насилия и с трудом были опознаны в грудах истерзанных тел. Столь же малолетняя дочь наложницы сгорела дотла в своих покоях. Ее слуги или охрана ухитрились дать там настоящее сражение - изрубили пару десятков стрелков. Отчего возник столь сильный пожар непонятно - подозревали предсмертную работу темного мага или взрыв мифических бомб, якобы изобретенных алхимиками по заказу династии специально против драконов Энжера. Жар был невыносимый - от некоторых солдат остались лишь пряжки, металлические детали винтовок и кусочки обугленных костей. Юная принцесса испарилась - лишь брызги расплавленных украшений на гранитном полу и скудные следы ее пролитой крови, просочившейся в щель меж плит пола (улики эти нашли четыре самых лучших жреца - остальные ничего там не заметили).
  Итого восемь трупов из девяти. С девятым дело обстояло очень плохо - его никак не могли найти. Принц Аттор - сын первой жены, погибшей от рук заговорщиков сразу после его рождения. Падающие с ног жрецы уже по десятому разу осматривали горы гниющей человечины и закоулки цитадели, но безрезультатно - ни малейших следов наследника многократно проклятой династии не обнаружили.
  Вариантов было два. Первый - его тело пострадало гораздо сильнее, чем жалкая тушка испарившейся принцессы Айры. Кровь его не пролилась в спасительную трещину меж массивных плит пола - вскипела на раскаленных камнях, ушла в пар и дым, не оставив зацепок для безошибочного нюха жрецов. Вполне реальная версия: в аду захваченной цитадели могло произойти что угодно - Альрик лично видел скрученные от жара и сплавившиеся со стволами винтовок мечи в той самой галерее, где погиб император. И горы обугленных костей во дворе: четыре кучи в рост человека высотой - с этой зловонной мерзостью сейчас работает дотошный Граций. Огонь местами не оставлял ничего - даже эмали зубов. Принц вполне мог исчезнуть бесследно.
  Второй вариант похуже: Аттор мог выжить. Пленники дружно уверяли, что все проклятое семейство до самого штурма оставалось в своем логове, и этот тупой выродок в том числе. Могли среди слуг найтись те, кто вывел его из огненного ада? Да запросто - среди слуг династии было немало неординарных личностей, способных на многое. Главное вырваться из цитадели, а дальше, используя неразбериху на стыках трех армий, можно легко покинуть город. Многие не последние жители столицы охотно воспользовались такой возможностью - тому свидетельством рапорты от уцелевших дозорных и трупы менее везучих солдат: личности, спешившие покинуть город, убивали не раздумывая. Трупов беглецов, кстати, тоже хватало - среди них, к примеру, было опознано три министра двора и парочка хранителей троп к Вечному.
  Раз достоверных доказательств смерти Аттора не было, пришлось принимать меры к его розыску. В только что захваченной стране это было непросто - остатки вражеских войск и фанатичные местные жители продолжали сопротивляться силам коалиции. Старая власть исчезла, а новая еще не взялась за дело всерьез - военные были не в состоянии контролировать каждый уголок этого негостеприимного острова. Солдаты устали физически и морально - победа оказалась последней каплей, переполнившей чашу их выносливости. Если не дать им возможности насладиться ее плодами и хоть немного отдохнуть - жди проблем. Из пятидесяти четырех драконов в армии Альрика осталось на ходу всего лишь девять (в том числе только один королевский). При этом на ходу они были лишь условно - на них переставили запчасти от менее везучих машин, но все равно в полноценную технику превратить не смогли. Случись сейчас серьезная битва - воевать будет некому и нечем. Но все кончено - время серьезных боев осталось позади. Пришло время наведения порядка на захваченной территории. Последней территории нечестивцев - больше им некуда отступать.
  Перед принцем лежал огромный лист желтоватой плотной бумаги. Он бы предпочел добротно выделанный пергамент, но, увы - изобретательные руки неугомонного Энжера добрались и сюда. Уж лучше бы иномирянин занимался своими танками - светлого рея до печенки достали хронические проблемы с их трансмиссиями, двигателями и прочими агрегатами...
  Шестьсот одиннадцать кружков, - в каждый вписано несколько слов. Верхний, одиночный, перечеркнут. Чуть ниже так же перечеркнуты восемь из девяти. Лишь один раздражает взор своей незавершенностью - без креста... без печати смерти...
  - Аттор - если ты жив, я тебя найду!..
  
  Глава 2
  
  Ночью снегу на склоне надоело лежать спокойно, и сошла очередная лавина, запечатав вход в пещеру. Но протяжный гул и прочие звуковые эффекты не помешали странной компании продолжать спать. Да и отдыхать стало гораздо приятнее - температура в закрытом помещении начала стремительно расти. Неудивительно - мощный приток земного жара из трещин в сочетании с теплом трех человеческих тел. Хотя, если вспомнить габариты мальчишки... Два с половиной тела максимум.
  Старик пробудился первым - к этому моменту температура приблизилась к банной: с потолка начало активно капать, а помещение наполнилось густым туманом. Впрочем, разглядеть его было невозможно - тьма кромешная.
  Открыв глаза, седобородый учитель несколько секунд лежал неподвижно, видимо пытаясь понять, почему здесь стало так приятно и больше не слышно завывания ветра. Он был неглуп - истину установил быстро и безошибочно:
  - Гед вставай! И ты Ххот тоже поднимайся! Нас завалило снегом!
  - Это к лучшему, - буркнул омр, - Проклятый ветер больше не достает до моих насквозь промороженных костей. Я доволен.
  - Пещера невелика. Воздуха мало. Задохнемся здесь быстро.
  Эта информация воина несколько расстроила:
  - Проклятье! С тех пор я, вывалившись из чрева матери, приложился макушкой о пол зимовальной пещеры, мне постоянно не везет! Не зря у нас говорят: спотыкнешься на первом шаге - будешь падать потом на каждом повороте пути. И без поворотов тоже...
  - Ты среди нас самый сильный: начинай копать. А мы будем за тобой снег проталкивать назад.
  - Я почему-то не удивлен, что мне досталась самая нелегкая работенка!
  На крутом склоне большой слой снега не мог задержаться - основная масса сразу после схода лавины улетела в долину. Над тем, что осталось, всю ночь работал свирепый ветер - выдул практически все. Но Ххоту пришлось работать около часа, прежде чем он выбрался на поверхность и помог преодолеть преграду старику и мальчишке.
  Денек намечался не особо позитивный: сплошная пелена свинцовых туч чуть выше перевала, и непроницаемый туман ниже. Солнце вообще не просматривалось - трудно даже определить, в какой оно стороне. И ветер, похоже, решил, что ночных бесчинств ему недостаточно - не утих с рассветом.
  Прикрывая глаза растопыренной ладонью, омр, осмотревшись, перекрикивая шум стихии, заявил:
  - Хотя я и не стал скидывать тело Унниса в пропасть, - позавтракать не получится. Сейчас бы не помешало нарезать из него несколько замороженных полосок - они и сырыми неплохо поддаются зубам, тая во рту. Но где ж теперь найдешь этого одноглазого пердуна - засыпало все...
  Старик не стал комментировать нарушение своего приказания - утопая в рассыпчатом снегу почти по пояс, начал пробираться по засыпанной тропе. За ним, проваливаясь уже чуть ли не по шею, хвостиком потащился мальчишка. Было видно, что преодоление такого препятствия дается парочке очень нелегко и омр, сжалившись, быстро их обогнал, возглавил шествие, уверенно пробивая дорогу.
  Надо сказать, это не слушком ускорило продвижение - в рыхлом снегу только что сошедшей лавины люди барахтались будто отожравшиеся жабы в сметане. Ветер, разгоняя льдинки до скорости мушкетных пуль, немилосердно бил ими по лицам путников, сильными порывами стараясь завалить их на спины, так что приходилось передвигаться, сильно наклоняясь вперед. Для людей, привыкших к мягкому климату теплых долин, испытание серьезное.
  Примерно через час, когда от усталости даже у омра начали подгибаться колени, ветер вдруг смилостивился - резко поменял направление, да и поутих. Теперь он помогал - подталкивал в спину. Несколько шагов и пришло долгожданное окончание мук - завал закончился. Тропа, правда, была не слишком благоприятной для комфортного передвижения, но это ни в какое сравнение не шло с кошмаром, оставшимся позади.
  Омр, переведя дух, решил, что самое время продолжить болтовню - целый час молчания для него слишком тяжелое испытание:
  - В долине идти вниз удобнее чем наверх, а вот в горах все наоборот - колени сводит болью при каждом шаге. Старик - ты учитель: скажи, почему так?!
  Ответ был неинформативным:
  - Я не целитель, и в костях не ведаю.
  - Зато рубишь ты их умело! Кстати - я придумал тебе отличное имя. Я, наверное, буду называть тебя Ттисс. Это необидное прозвище - так называется нож моего народа. Особый нож - им разделывают крупную дичь и тела мертвецов. Легко перерезает жилы и хрящи, но в бою пользоваться им тяжело - слишком странный у него изгиб клинка. Лишь самые хорошие мастера умеют творить с ним чудеса. Разрез от ттисса смертелен - никто не выживет после такой широкой раны. Кровью истечет очень быстро. Эй, Ттисс! Твой ученик едва передвигает ноги - вот-вот упадет. Зря мы его вчера не съели - сегодня у нас было бы много сил.
  Старик, обернувшись, взглянул в изнеможенные глаза своего ученика, несколько мгновений промедлил, но затем, прочитав в них что-то, понятное лишь ему, безапелляционно произнес:
  - Он сможет преодолеть хоть дюжину таких перевалов, и не свалится. В этом костлявом теле живет могучий дух - не сомневайся в нем.
  - Врешь ты все: вы - люди равнин, давно потеряли свой дух и поголовно в лгунов превратились. Поэтому вас и завоевали.
  - Не только нас - твой народ тоже проиграл эту войну, - дополнил старик.
  - Мой народ ничего и никому не проигрывал. Мы слуги династии - ее верные рабы. Исчезла династия - мы теперь никому не служим. Вот и все. Любой из нас вправе вернуться на плоские вершины Раввелануса. И никому кроме нас эти вершины не нужны - те, кто вас завоевал, туда не сунутся.
  - Если ты идешь домой, то избрал длинный путь, - надо было сразу на север двигаться.
  - Я сам решаю, что мне делать, и куда идти. Что я позабыл в родном Раввеланусе? Похлебку из лишайников, вонючую нанью в берестяных кружках и волосатых женщин, которые кутаются в облезлые шкуры и никогда не видели мыло? А здесь, на ваших землях, я ем телятину со специями, запивая ее душистым вином из тонких бокалов, и мне угождают красивые чистые женщины в пестрой и тонкой одежде. В Раввеланусе хорошо рождаться - чтобы вырасти воином; и хорошо умирать - смерть там правильная. А жить в Раввеланусе... Нет уж - пускай бабы и дети там живут. Я согласен там появляться раз в три года, чтобы, заткнув нос и крепко зажмурившись, обрюхатить несколько жен и девиц, показаться старикам и детям, разбить пару морд и похвастаться своими подвигами. И снова на равнины - равнины это настоящая жизнь!
  - Равнины остались внизу - ты ошибся дорогой, воин, - устало произнес мальчик.
  - Ты давно трепку не получал, раз рот открываешь без спроса! Но в знак уважения к твоему учителю, скажу: я не ошибался. Позади осталось немало хороших долин, но хорошими они были лишь в прошлом. Теперь там только смерть, огонь, вытоптанные поля и неуязвимые драконы Энжера. Воину Раввелануса внизу не отдохнуть - на каждом шагу караулит смерть. Я не хочу умирать под гусеницами, или, прислонившись спиной к издырявленной стене, смотреть на пятизарядные винтовки в руках неумех, которых любой омр голыми руками две дюжины передушит, будь у них оружие почестнее. Уходить надо из таких плохих мест и искать себе нового хозяина.
  - Ты ведь теперь свободен - зачем тебе искать новое рабство? - не унимался странный ребенок.
  - Да твое пустое любопытство сильнее, чем мой голод! Что плохого в том, что я называю рабством? Несвобода? Смешно! Проживи хоть неделю в Раввеланусе и там ты поймешь, что такое НЕСВОБОДА! Да не прожить тебе столько в такой тюрьме... А мы вот слишком долго там жили... слишком долго. Плохие камни - в них слишком много яда, заражающего землю; плохая вода - просачивается через те же ржавые от отравы руды; и ветер... дурной ветер с северо-востока... Он зарождается на Кровавых островах, скрытых вечной мглой - там нет животных, нет растений... лишь призраки и синие огоньки в ночи... Женщина омров, спустившись в долину, больше не может рожать нормальных детей - ее чрево вынашивает там убогих калек. Омра надо делать лишь на земле Раввелануса. У наших мужчин от женщин долин тоже рождаются лишь увечные. Все - нам нет дороги вниз. Спустившись, мы вымрем. Но жизнь наверху не жизнь - земля наша скудна и не прокормит многих, а малым числом долго не протянуть. Нужна поддержка долин, а кто будет ее оказывать просто так?! Мы сильны, но нас мало; народ долин слаб, но многочислен. Нам не подчинить его оружием - внизу, на своей земле, он всегда будет сильнее. Если даже заставим пару долин платить нам дань, как было в давние времена, им придет помощь из других земель - никто ведь не любит омров. Так бы и вымерли мы горсткой грязных дикарей, у которых червивая дохлятина высший деликатес, если бы не наши повелители. Это они наполнили нашу жизнь смыслом - дали нам учение, помогающее правильно чтить божественное и нести службу по охране священных троп Раввелануса. Наши воины перестали рубить друг друга в междоусобицах - нам дали настоящих врагов: противных нашему Богу. Омр теперь почти всю жизнь проводит в чужих землях, покрывая свое имя славой и захватывая богатую добычу. Да - многие при этом погибают, и домой, если очень повезет, возвращается лишь вываренный череп в мешке товарища. Ну и что? Без династии мы в своих горах дохли бы гораздо чаще и безо всякого толку. Так что мы всем довольны - такое рабство почетно и выгодно для всех. Мы жили настоящей жизнью, а благодаря нашим топорам династия утверждала власть Бога среди богопротивных дикарей. И не наша вина, что дикари смогли победить в этой войне. Им ведь повезло - у них был Энжер, а мы остались с оружием, бесполезным против его танков и пушек. Династии больше нет, и это плохо... Кто теперь будет кормить народ Раввелануса? Так что, мальчик, неплохо было бы найти такого же щедрого и удобного хозяина. Без него омры будут чувствовать себя неуютно. Да и мало нас останется - вряд ли народ долин согласится делиться с народом Раввелануса едой. А своей у нас немного - на всех ее никогда не хватало. Воевать за нее глупо и бесполезно - народу в долинах что муравьев, да и новая власть будет на их стороне: не любят они омров. Да и кто нас любит... Кстати - насчет еды: старик - дорога вниз долгая! Что мы будем есть на этом пути?
  Ответ был дан незамедлительно, все в той же манере:
  - Не знаю. Но знаю точно, что мы не будем есть: меня и моего ученика.
  - Вот как? В твоем перечне меня серьезно настораживает отсутствие моего имени. Неужели воздержание брюха повлияло на твои благородные принципы? Ттисс - развей мои опасения! Я ведь молод - мне не хочется продолжать свой путь мясом в ваших желудках!
  - Для омра ты слишком болтлив. И вообще не выглядишь воинственным. Ты какой-то странный омр.
  - Мне это многие говорили - не ты первый. У меня слишком много ума для омра - даже не знаю, зачем мне столько... Воину негоже быть дураком. но и большой ум не всегда во благо. Вот вчера вечером, когда ты убил моих товарищей, я ведь не стал нападать. А мог бы... А там и глядишь - успел бы тебя зацепить... Но замешкался - совесть помешала нападать на беззащитного старика с ребенком. Конечно династии больше нет, и вы нам теперь никто, но все равно некрасиво... Но я не сильно верю, что мы даже впятером смогли бы тебя победить. Значит, мой ум спас мне жизнь. Выходит - пользу сослужил! Ттисс - так что там насчет обеда? Кстати, внизу, если ты не забыл, должно быть много оленей. А не поохотиться ли нам?
  
  * * *
  
  На полпути к туманной завесе попали в серьезный снегопад - видимость резко снизилась. А когда с неба перестало сыпать, оказалось, что туман исчез - отлично просматривался спуск в долину, зелень самой долины, и смутно просматривался пологий склон следующего хребта. Где-то там, за ним, располагается низкогорье Венны; но даже с такой высоты его не разглядеть - мешает дымка и множество мелких облаков.
  А самое приятное - взор радовало зрелище склона, лишенного снежного покрова - черный камень, прорезанный стремительными водами многочисленных ручьев. Еще ниже гранитный мрак начинали разбавлять пятна зелени, сливаясь дальше в сплошную массу горных лесов, окружающую скалистые останцы. Неопытным путникам показалось, что до этих благодатных мест отсюда рукой подать, но пессимистично настроенный Ххот заявил, что в лучшем случае из снегов удастся выбраться до вечера, а до деревьев доберутся лишь завтра. Слишком уж высок Полуденный хребет, и преодолели они его не в самом низком месте.
  Так и оказалось. Ночевать пришлось на оттаявшей проплешине, среди снежного засилья. Максимум доступных удобств - жестковатый чахлый лишайник. Причем снизу здесь его ничто не подогревало. Омр, покружившись по окрестностям, ухитрился найти лошадиный костяк и притащил оттуда старое седло - свидетельства давних посещений этих негостеприимных мест другими путешественниками. Кожа прогнила, дерево отрухлявело, но на символический костерок хватило - с огнивом Ххот обращался мастерски. Еще чуть-чуть такого мастерства, и научится из камней огонь разводить - вместо дров.
  На запах дыма показался дархат - помаячил вдалеке, будто пытаясь запугать путников своей массивной тушей, лишенной даже намека на шею. Будто голем, обросший шерстью. Омр, знакомый с призрачными обитателями снегов еще по Раввеланусу, и ухом не повел. Старик тоже не испугался - не обратил внимания на пришельца, а вот мальчишка, разумеется, не удержался, поддел Ххота:
  - Посмотри сколько мяса! Этот дархат больше тебя в три раза!
  - Попробуй это мясо взять, если такой голодный, - буркнул омр.
  - Дархаты священные существа - создания рук Вечного. Он не закончил работу, оставив их несовершенными скитальцами по снегам трех миров, но никто не посмеет тронуть дархата.
  - Мои предки трогали. У нас их много по снегам бродит. Пытались на них охотиться в голодную пору. Только без толку это - дархат не убегает и не прячется. Он просто исчезает.
  - В переводе со старого языка жрецов "дар" означает "три", "хат" - "тень". Существо с тремя тенями, и у каждой тени свой мир. Дархат сам выбирает, в каком мире его телу сейчас удобнее. Едва твои сородичи к нему приближались, как он просто исчезал - уходил к своей тени в другом мире. Создание, живущее сразу в трех вселенных - хорошая шутка Вечного: такого не поймаешь.
  - Вот и я о том же - мяса в этой обезьяне, наверное, много, только вот попробовать его не получится. Никто даже мертвого дархата не смог найти. Хотя, будь у меня винтовка Энжера... Что он сделает против винтовочной пули, особенно серебряной?!
  - Наверное, ничего. Но ты уверен, что видишь тело, а не тень дархата? И что мертвое тело упадет в нашем мире, а не чужом?
  - Я уверен в том, что сам готов упасть в чужом мире - может там что-нибудь пожрать найдется. Уж очень хочется есть. Согласен даже попасть к демонам - вдруг среди них съедобные имеются. Почему мы не можем скользить по мирам, как эти волосатые переростки? Он наверняка ищет, где жизнь посытнее... Хотя я в этом и не уверен - у нас они вечно слонялись за беременными бабами, будто больше делать нечего. Странное развлечение для такого великана - ему бы секиру в руки, да в бой. Послужил бы во славу Вечного! Ладно, давайте спать - седло почти догорело, надо хоть немного отдохнуть. На пустой желудок разговоры не идут. Смотрю я на твоего ученика, и слюной захлебываюсь - еще один день без еды, и ноги начнут подгибаться...
  Мальчик, покосившись на мгновенно вырубившегося воина, тихо спросил:
  - Учитель: сегодня будет время вопросов?
  - У тебя есть вопросы, которые требуют немедленного ответа?
  - Наверное, нет...
  - Тогда спи, Гед.
  Но мальчик не унимался - уставившись на костер, странным образом не желавшим затухать после уничтожения остатков седла, он подбросил в него несколько камешков и, наблюдая, как они наливаются жаром, блекло улыбнулся:
  - Учитель - мы расположились вблизи выхода горючего камня. Посмотрите - многие валуны вокруг состоят из него. Жаль, что сразу это не поняли - уже бы отогрелись и высушили одежду.
  Старик, двинув омра в плечо, угрюмо заявил:
  - Ты слышал, что сказал мой ученик?
  - Да ты спятил! Я только что видел сон, где мне поднесли жареную цаплю, начиненную финиками из южных земель! Собрался откусить от крылышка, и тут ты меня разбудил! Ты поступил нехорошо!!!
  - Ххот - вокруг все усеяно горючим камнем: ученик заметил его в огне. Давай насобираем его побольше - нам нужен большой костер.
  - Да он плохо в костре горит. И воняет при этом сильно.
  - Это лучше, чем умереть к утру от холода, в обледеневшей одежде.
  Омр, горестно вздохнув, поднялся:
  - Как богата эта земля - целые горы горючего камня, железа и меди, золото в реках, драгоценные камни в жилах среди скал. И много чего другого. Только нет на ней покоя - все время кто-то кого-то убивает, и все время разные странные люди не дают спокойно поспать!
  
  * * *
  
  Происхождение Грация открывало ему дороги к любым вершинам, но одновременно воздвигало перед носом труднопреодолимые преграды. Правда, в последнем, скорее виноваты его странные привычки и образ жизни, а не родители.
  Мать его - молодая дворянка из достойного рода, попала в паршивую ситуацию во время второго реванша. Войска династии тогда добились невозможного - захватили Скрандию почти полностью. Их стремительное наступление, поддержанное многочисленными бунтами, затеянными предателями и скрывающимися еретиками, быстро поставило армию коалиции на грань полного уничтожения. Ошибки командования привели к тому, что наиболее боеспособные части, имеющие артиллерию, бронеавтомобили и стрелков с новейшим тогда оружием, оказались окруженными на севере самого большого острова срединного мира. Так уж получилось, что именно там готовилось наступление на последние анклавы, остающиеся под властью нечестивцев. И те, атаковав слабозащищенные фланги, вырвались на простор - далее им никто не мог помешать.
  Солдаты династии стаей голодных волков пронеслись по землям Скрандии. Они разрушали рудники и заводы, вырезали тыловые части, жгли города, деревни, урожай на полях - не щадили никого и ничего. Будто чувствовали, что это последняя их победа и долго резвиться им не позволят. Так и оказалось - командование армейской группировки не стало лезть на рожон - отступило к побережью, и, удерживая там приличный плацдарм, дождалось подкреплений. После этого Скрандия была очищена за пару месяцев. Ценой немалой крови нечестивцев сбросили в море. При этом пушки броненосцев Энжера разгромили флот династии полностью - тот, не жалея кораблей, пытался эвакуировать остатки своих войск невзирая на риск, за что и поплатился.
  Мать Грация попала в лапы солдат династии в самом начале - те неожиданно налетели на новое имение, выделенное семье за многочисленные деяния во славу коалиции. Нечестивцы считали Скрандию своей вотчиной и новых хозяев своих поместий заочно приговорили к смерти за мародерство. Отец и старший брат были злодейски умерщвлены, слуги частично вырезаны, частично разбежались. Молодая женщина попала в лапы завоевателей. Ей вообще-то повезло - не пошла по рукам простой солдатни: красавицей-аристократкой соблазнился какой-то тысячник сомнительного происхождения. Пользовался ею вроде бы безраздельно (хотя слухи говорили разное), таская ее за собой до самого финала.
  Итогом многомесячной личной трагедии стало появление на свет ребенка мужского пола. Учитывая то, что муж не появлялся дома уже третий год, трудно было придать событию законный вид. Но, к счастью, супруг вошел в положение невинно пострадавшей жены, и признал отпрыска своим.
  И, наверное, не пожалел - тот с детства продемонстрировал немалые способности. Много ли найдется людей, которые к двадцати восьми годам становятся ближайшими помощниками принца крови? Причем без серьезной протекции...
  Видимо как раз тот случай, когда смешение крови разных народов пошло на пользу.
  Хотя, если уж откровенно - лишь блажь светлого рея Альрика позволила этому полувыродку возвыситься. Другие от таких сомнительных выскочек воротили нос, а уж от этого подавно - слишком уж чудаковат (в плохом смысле этого слова). Да и внешность отталкивающая - молочно-белый альбинос с кроваво-красными вечно воспаленными глазами, сверкающими из-под небрежно зачесанной платиновой шевелюры.
  Граций умел решать самые разнообразные проблемы - не стесняясь в выборе средств. Именно ему Альрик доверил самое святое - поиск принца Аттора.
  Полувыродок взялся за дело с неожиданной стороны - уж такое бы точно никому в голову не пришло. Первым его приказом был запрет похорон солдат, погибших при штурме дворцового комплекса. Второй приказ: выкопать тех, кого уже успели похоронить. Остальные приказы можно и не вспоминать - с первыми двумя они в оригинальности сравниться не могли.
  Все последующие дни Граций провел в окружении тысяч мертвецов и десятков живых жрецов. Проштрафившиеся солдаты таскали по руинам носилки с разлагающимися телами и обугленными костями. Все это "добро" они осторожно выкладывали туда, куда указывали подручные Грация. Груды останков таяли на глазах - трупы возвращались на места, где их застигла смерть. Вся работа похоронных команд пошла насмарку.
  В процессе этой страной деятельности пришлось решать проблему мух - мерзкие насекомые искренне радовались богатству и разнообразию предложенных блюд, спеша отложить в них мириады яиц. Солдаты жгли зловонные костры, обливали гниющие тела креозотом, вытрушивали из них толстых личинок. Но помогало это мало - в воздухе стоял непрекращающийся гул от бесчисленного множества прозрачных крыльев. Орда мух грозила поглотить столицу - медики непрерывно жаловались на опасность такого положения.
  Мухи, плюс необычно теплая весна, плюс тысячи непогребенных трупов - верная дорога к разнообразным эпидемиям.
  Грацию мухи не мешали. И вонь разложения его не беспокоила - он даже надушенным платочком не обзавелся. День за днем проводил среди руин дворцов, стараясь что-то выискать среди всей этой гниющей мерзости. И видимо не зря нос терзал - сегодня он соизволил доложить Альрику, что тому надо кое на что взглянуть.
  
  * * *
  
  Этот дворец был мал, да и дворцом его назвать язык не поворачивался - простая двухэтажная коробка с парой длинных пристроек, укрытая за фасадами по-настоящему великих сооружений. В таких местах пристало жить титулованным слугам династии, но никак не ее представителям. Тем не менее, в этом сарае обитала самая настоящая принцесса. Айра Тесса, хоть и была дочерью наложницы, но все равно могла претендовать на трон - у императора не было безродных наложниц. Сплошь дворянки из подвластных территорий, так и не ставших полноправными землями династии. Так что мать ее не гусей пасла - легко могла проследить свою родословную на несколько веков назад. Видимо провинциалка сильно этим фактом гордилась - любила в каждую щель совать свой прекрасный белоснежный нос. За что, возможно, и поплатилась - история с ее смертью вышла темная и очень подозрительная: никто толком ничего не знал.
  Причуды последнего императора тема отдельного разговора - будь его полководческий гений столь же велик, как тяга к разнообразным забавам и сюрпризам, династия бы не пресеклась. Вот и здесь он не стал ограничивать свою изобретательность - сославшись на последнюю просьбу матери Тессы, признал дочь, введя ее в круг ближайших наследников.
  Сомнительный дар - это и в лучшие годы верный способ на себе испытать действие всевозможных ядов от дворцовых интриганов, или, в лучшем случае, оказаться в опале и доживать свой век в краях, откуда заснеженные вершины сурового Раввелануса кажутся прекраснейшими местами. Претендентов на трон слишком много - династия и в худшие времена отличалась плодовитостью. Забраться на вершину полдела - надо еще там удержаться. Вот и приходилось принимать жесткие решения в отношении конкурентов.
  Альрика малолетней девочкой не запугать - выживи она, опасности бы не представляла. Хотя как знать... Он не жалел о суровом решении вождей коалиции - умереть должны все. И неважно, что наследник Аттор, по слухам, был дурачком от рождения, а Тесса превратила свои покои в библиотеку и вообще ничем не интересовалась кроме глупых книг - враги светлых сил могли использовать императорских отпрысков для достижения своих гнусных целей. Им нет никакого дела до простых человеческих недостатков, присущих наследникам - главное, чтобы эти "знамена" живы были, а уж применение им найдется.
  Светлый рей еще на подходах к дворцовому комплексу был вынужден воспользоваться на совесть надушенным платком - смердеть начало еще в районе руин Морионового храма. Опытные всадники, сопровождавшие Альрика, поспешно заткнули ноздри, а на рты накинули марлевые повязки, пропитанные чем-то ядовито-желтым. Их меры защиты оказались эффективнее - телохранители перестали обращать внимание на вонь, а вот принца едва не вывернуло в воротах.
  За стенами не просто смердело - здесь вообще отсутствовал воздух. Концентрированное зловоние - хоть в мешки такое лопатами насыпай. Высота укреплений дворцового комплекса во все века поражала зрителей, и одновременно не позволяла вольно разгуливать здешним ветрам. Артиллерия коалиции неплохо потрепала скорлупу этого орешка, но полностью сокрушить не смогла. В итоге смраду разложения просто некуда было отсюда деваться - так и оставался в каменном мешке.
  Граций видимо еще более безумен, чем казалось - не поленился стащить сюда тысячи тел, и проводит среди них день за днем.
  Похоже, ему это нравилось...
  Альрика никто не встретил, и он был вынужден приказать телохранителям расспросить снующих туда-сюда жрецов. Это не повысило его настроение - он начал задумываться о репрессиях, которых следует применить против Грация. Мало того, что из-за него пришлось окунаться в этот протухший ад, так еще и не оказал положенные почести рею.
  Хотя чего ждать от этого оригинала... Не зря его недолюбливают абсолютно все...
  Граций нашелся на углу Обсидианового дворца - именно в его стенах нашла свою смерть малолетняя дочь наложницы. Белая фигура советника, застывшая в бреши, проделанной взрывом, очень напоминала упыря на пороге собственного склепа. А лицо... Поговаривали, что немало людей не сдержало крик ужаса, повстречав его в темное время суток. Само по себе лицо терпимое: уродливое, но уродство не вызывает брезгливости - при желании можно даже какую-то привлекательность найти, или даже признать эту жабью маску своеобразным совершенством. Но вот улыбка... При виде такой улыбки даже пьяный до полусмерти грабитель могил рискует обзавестись седой шевелюрой и остаться заикой.
  Светлый рей не успел выразить свое недовольство - Граций бесцеремонно приступил к делу:
  - Приветствую, ваша светлость! Подойдите сюда - первые следы именно здесь! Спешите же!
  Альбинос нетерпеливо замахал рукой, одновременно указывая на что-то под его ногами:
  - Видите? Мне сказали, что это след от взрывного шнура. Его используют наши саперы. Солдаты не хотели ломиться в забаррикадированные двери и сделали этот пролом.
  - Вы позвали меня, в эту невыносимую вонь, чтобы показать мне результат применения взрывчатки? - во внешне безобидный вопрос Альрик ухитрился вложить очень многое: сомнение в здравом рассудке собеседника, возмущение его несусветной глупостью, жалобу на многочисленные неудобства пребывания на загаженной территории дворцового комплекса и намек на неприятности, грозящие безумцу, затащившему сюда принца.
  Но Граций проигнорировал абсолютно все намеки - равнодушно сплюнув на гниющий труп с оторванными ногами, что-то неразборчиво пробурчал и пояснил:
  - Нет - просто показываю, с чего здесь все началось. Наша солдатня взорвала стену и полезла внутрь. Заходите сюда. Видите - все стены пулями избиты. В пролом дали несколько залпов. Наверное, гранат уже не осталось. Ну не глупцы ли?! Взрывчатка у них осталась, а вот гранаты все закончились! Гранаты, я вам скажу, лучшее средство для драки в таких вот лабиринтах. Бросай их за каждый угол и горя знать не будешь.
  Рост у Альрика немаленький - пришлось пригибаться, пробираясь через пролом. Далее оказалась большая квадратная комната - судя по остаткам обстановки, подсобное помещение при кухне. Заваленные полки, измятые кастрюли, битая керамика, сотни медных гильз, несколько трупов солдат коалиции. Воняло здесь примерно в девяносто раз сильнее, чем на улице - светлый рей едва в обморок не грохнулся, непроизвольно выдохнув:
  - Ну и мерзость! Здесь ведь невозможно находиться!
  - Потерпите немного, - как-то зловеще предложил Граций. - Сейчас я вам самое интересное покажу.
  Проклятье - этот урод даже нос ничем не прикрывает. Ему, наверное, здесь действительно нравится. На редкость неприятный тип.
  - Интересное?! Да вы издеваетесь - зачем вообще меня в эту клоаку позвали?!
  - Сейчас сами все поймете. Вот - смотрите: солдаты ворвались в эту комнату. Дальше через вторую дверь вышли в коридор, что тянется вдоль всей стены внутреннего дворика. Там они поставили пулемет и встретили защитников дворца достойно - вон, сколько трупов навалили. Те, видимо, сидели у входа, не ожидая, что к ним ворвутся через стену. Вот и поплатились, когда толпой сюда кинулись... Их сильно посекло пулями и осколками от стен - здесь все облицовано обсидианом, а он колется при ударах легко. Это ведь, по сути, обычное стекло, просто создано не человеком, а вулканом - оттого и темное, неочищенное. Крови натекло озеро - весь пол в ней испачкался. Еще несколько врагов вы сейчас увидите - они под лестницей затаились и, подпустив наших поближе, напали. Здесь мы понесли первые потери - обратите внимание на эти два тела. Одно с разрубленным плечом - удар наискосок прошелся, располосовав почти до середины груди, а второй насквозь проткнут. Скорее всего, мечом.
  Альрик, при всей скрываемой (и нескрываемой) антипатии к советнику, высоко ценил его многочисленные таланты и работоспособность. Вот и сейчас, догадываясь, что тот показывает все это не просто так, уточнил:
  - В первой комнате, что сразу за брешью, лежало целых четыре наших солдата и возле позиции пулемета еще двое, а вы обращаете мое внимание именно на этих. Почему?
  - До тех еще доберемся - они особенные. Дохлого быдла в округе хватает, но убитых таким способом очень мало. Идемте наверх. Сейчас будет грязно - там пожар был сильный.
  Советник не обманул - действительно очень грязно. Да и воняло там еще сильнее, чем внизу (хотя это и казалось невозможным - куда уж более).
  - Наша солдатня ворвалась сюда, привычно стреляя во все, что видит. Победа была у них перед носом - немногочисленные защитники уже уничтожены, потери мизерные - всего два ротозея у лестницы. Где-то здесь затаилась малолетка-принцесса - по ее голове уже горько плачут булыжники внутреннего двора. И тут... - Граций воздел к потолку руку с выставленным указательным пальцем. - Тут что-то пошло не так. Наши солдаты вдруг начали умирать. И умирать странно...
  Присев, Граций указал на обгорелые останки - огонь пощадил лишь часть черепа, хребет и несколько крупных костей.
  - Судя по оплавленному нагрудному знаку, это капрал двадцать шестого стрелкового полка - "Волкодавы Эстии". Эстия с давних времен распахана чуть ли не от берега до берега - сплошное пшеничное поле. Лучший хлеб в мире. Властелины обожали вкусно поесть - остров этот они держали до последнего, а местным крестьянам спуску не давали. От рождения и до смерти жизнь у них протекала одинаково: пахота, сев, жатва. Их даже в армию никогда не призывали. И следили за ними в оба - никаких мятежей не допускалось: даже драка серьезная была редкостью. И длилось это долго - практически население острова выхолостили: мужчины на серьезные дела уже неспособны. Это удобно - безропотное быдло легко держать в кулаке. Сейчас все изменилось - пришлось и этим пахарям повоевать. Стрелки из них хорошие получаются: послушные, легко держат строй в цепи и темп на марше, привычка к повиновению помогает четко следовать командам. Но вот в ближнем бою они никчемны - нет в них тяги к резне. Века растительного существования сказываются. Увальни они, к штыку не приспособленные. И вовсе не волкодавы - волков в Эстии стража гоняла, а не эти черноштанники: не разрешали им охотиться. Вот и боятся крови. Вы, ваша светлость, взгляните вот сюда - на череп. Видите, как пострадала от огня правая глазница? А левая при этом почти целая. Странно ведь - похоже, над ней еще до пламени чем-то поработали. А вот еще один валяется - умирая, он поджал под себя руку, будто баюкая. В итоге тело сгорело почти целиком, а вот кости руки лишь немного поджарились. Вот видите у локтя повреждение - будто топориком тюкнули.
  - И что это означает? - рей до сих пор не мог понять - для чего ему все это объясняют.
  - Помните тех солдат, что остались внизу? Двое у лестницы изрублены, будто свиные туши на прилавке. А вот остальные зарезаны аккуратно и почти одинаково. Кто-то, вооруженный тонким клинком, мастерски разрезал им шеи, иногда загоняя лезвие меж позвонков. У некоторых пробиты глазницы - великолепный прямой удар. Почти у всех повреждены руки, причем правые - рассечены жилы на локтевых сгибах, отрублены кисти, у одного начисто отхвачен бицепс: будто скальпель хирурга поработал. Картина вырисовывается ясная - им противостоял настоящий мастер клинка. Холодным оружием трудно остановить врага мгновенно - даже увалень-эстиец, получив пару смертельных ран, может успеть выпустить пулю. Но им не давали шансов - подсекали руку, способную потянуть спусковой крючок, после чего наносили смертельный удар. Этот мастер начал свой путь именно отсюда - до последнего скрывался где-то в верхних залах. А потом вышел и начал убивать. Я почти уверен, что все эти кости появились здесь по его вине. Увы - огонь тут поработал славно: почти ничего не разобрать. Но там, где пламя пощадило хоть что-то, улики указывают на дело его рук. Уничтожив ворвавшихся сюда стрелков, он пошел вниз, убивая всех на своем пути. В комнате, где зиял пролом, он столкнулся с четверкой солдат. И те тоже не смогли его остановить, хотя у них были винтовки. В итоге он покинул дворец.
  - Почему вы считаете, что он был один? Будь он даже величайшим мастером, в одиночку трудно прорваться через толпы наших солдат.
  - Ваша светлость - покинув дворец, этот странный мастер не остановился. Он убил семерых саперов из двадцать шестого. Затем направился к пролому в стене комплекса, по пути прирезав одиннадцать солдат из различных подразделений - просто убивал всех на своем пути. В проломе оставил еще шестерых. Далее он прошел сквозь оцепление, оставив в память об этом еще четырнадцать тел в четырех местах. Последний его след обнаружен на западной окраине - пятеро солдат из патруля. И это только те жертвы, которые я смог найти. Думаю их было гораздо больше... Более полусотни аккуратно прирезанных вооруженных солдат. Он был один - будь у династии таких мастеров больше, мы бы не победили в этой войне.
  - И?
  - Ваша светлость, - а что столь великий мастер делал в этом жалком дворце? Его место рядом с императором, но нет же - там не осталось его следов. Вывод - у него была своя миссия. Важная миссия. Что может быть важнее, чем защита своего императора? Только одно - он спасал наследника. Кровавый след, оставленный тонким клинком - это след спасителя принца Аттора.
  Светлый рей призадумался - слова советника его серьезно озадачили. Удивительно - но он даже про зловоние позабыл. Бросив платок, заложил руки за спину, с хрустом давя обгорелые кости и осколки обсидиана, подошел к оконному проему, взглянул вниз - во внутренние двор, заваленный трупами и мусором войны:
  - Не вижу смысла в таком кровавом побеге. Можно было вытащить наследника по потайному ходу, или вообще до начала штурма. Зачем рисковать Аттором, пробиваясь сквозь нашу армию?
  - Ваша светлость - мы ведь не знаем, что творилось в последние дни династии. Есть мнение, и я с ним склонен согласиться, что император попросту запретил своим отродьям и остальной родне разбегаться. Захотел устроить здесь последний бой и одновременно похороны сразу для всех. Богатую жертву для своего темного бога - всю династию ему подарил. Так что спасение Аттора могло пройти лишь с нарушением его воли. Преданные слуги постарались, или кто-то из придворных решил оставить тонущий корабль, прихватив козырную карту. А может сам император в последний момент передумал - решил все же пощадить сына. Мы можем лишь предполагать...
  - Мне все равно не верится, что убийца был один. Наши солдаты, конечно, те еще рохли, но много сноровки, чтобы выстрелить из винтовки, не нужно.
  - Я тоже в это не верил, но все следы указывают на другое. Если вам мало моих слов - послушайте жрецов. Каждый сомнительный труп они обследовали на совесть. И говорят одно: следов убийцы не обнаружили.
  - Не понял?
  - Я тоже их поначалу не понял, да и сейчас в раздумьях... На теле человека, погибшего в рукопашном бою, должны оставаться незримые следы его убийцы и оружия, принесшего смерть. Но жрецы нашли лишь следы оружия - следов человека нет. Я велел им осмотреть тысячи трупов - спать и есть им не давал: торопил. Везде следы убийц находились, а на этих вот солдатах ничего - только про меч все твердили. Я не понимаю, что это означает, да и они бубнят каждый свое - явно в тупике, но одно ясно точно - убийца был один. Трудно поверить сразу в парочку удивительнейших мастеров, способных так ловко резать стрелков, не оставляя при этом следов в тонких структурах нашего мира.
  Рей кивнул:
  - Да - соглашусь с вами: я тоже в такое не верю. Удалось проследить их путь дальше?
  - Нет - больше тел не нашли, хотя солдаты, которых вы мне выделили, обыскали местность за окраиной города уже на полдня пути. К сожалению, мы можем зацепиться лишь за трупы. Слишком много времени упущено - все следы уже исчезли, и даже жрецы там ничего не смогут поделать.
  - Как прелестно - нам придется обыскать весь проклятый остров, заглянув в каждую щель...
  - Ваша светлость - не все так безнадежно. Эта страна проиграла войну, и сейчас старой власти нет. Новая кое-как укрепилась лишь на пути следования наших победоносных армий и здесь, в городе и ближних окрестностях Энтерракса. Даже на контролируемых территориях нет порядка - приходится патрулировать каждую тропу, вылавливая солдат разбитых войск Династии. Мародерство, нападение на наши мелкие отряды и одиночек, воровство, саботаж - мы не успеваем вешать преступников. А там, куда наша армия еще не добралась, и вовсе не пойми что происходит. Поговаривают, что на севере до сих пор всем заправляют имперские держатели уделов, а жители продолжают им повиноваться - даже налоги выплачивают. И про отряды войск Династии тоже поговаривают - мол, сохранились боеспособные части, которые могут задать трепку целому полку, не то что простому патрулю. Нам лишь гадать остается - что там сейчас происходит. И принца, наверняка, попытаются спрятать где-то там - подальше от многолюдных земель и поближе к уцелевшим сторонникам.
  - И вы уверяете, что не все так мрачно?! Поясните свою странную мысль.
  - Ваша светлость - чтобы найти надежное убежище, беглецам придется пробираться через страну, охваченную войной и анархией. Мародеры, бандиты, наши патрули и большие отряды - на кого-то они обязательно будут по пути натыкаться. Я не верю, что их пристрелят - раз этот загадочный мастер сумел вытащить принца отсюда, то мимо тыловиков, избежавших бойни штурма, пройдет не заметив. Прирежет их мимоходом и все. А вот трупы его выдадут с головой - почерком и загадочным половинчатым следом. Все что нам надо - бросить побольше сил в направлении, избранном беглецами. Пустить отряды раскрытым веером. Население при этом надо трясти серьезно - выспрашивать про путников с детьми и про мертвецов. Мертвых изучать - рано или поздно наткнемся на жертву мастера, и тогда определимся с направлением поточнее. На этот случай будем держать наготове большой отряд, который сразу двинется в нужную сторону и, если что, сумеет там оперативно развернуть новый веер - пусть и не такой широкий, как изначально, но для свежего следа хватит. Они вряд ли воспользуются лошадьми - на дорогах выше риск нарваться на неприятности. Значит, скорость большую держать не смогут. Мы их догоним - главное след взять.
  Альрик вновь отвернулся к окну, невидяще уставившись на загаженный двор. У командования коалиции были свои планы насчет очередности умиротворения всех частей этой истерзанной страны. План был утвержден и все его этапы приурочены к разным срокам. Если он сейчас оторвет значительные силы от выполнения, план не будет выполнен. Да и путаница неизбежна... Но четкий план это хорошо, а пропавший принц еще лучше - он сейчас гораздо важнее.
  Живой принц способен погубить все планы...
  Решено:
  - Вы займетесь этим лично: я сейчас же выделю в ваше распоряжение солдат и распоряжусь отдать приказ о всеобщих поисках.
  - Мне жрецы понадобятся - побольше.
  Рей поморщился - из-за этой возни с трупами множество служителей и так оторвали от раненых, что не пошло на пользу их здоровью, а сейчас вообще неизвестно насколько заберут. Светлые лекари незаменимы - многим раненым это будет стоить жизни, да и калек прибавит.
  Но принц Аттор важнее:
  - Вы получите жрецов. И боевую технику тоже получите. Самую лучшую.
  
  Глава 3
  
  Омр, припав на колени, жадно утолил жажду из тощего ручейка и, поднимаясь, угрюмо произнес:
  - Жрать здесь нечего, но зато воды хватает. Тоже хорошо - зубам надоело уже снег жевать.
  Воды действительно хватало - ниже линии снегов ручьи журчали чуть ли не на каждом шагу. Да и трава попадаться начала, а местами, на прогреваемых склонах, и мелкий кустарник поднимался. Но до полноценных горных лесов было все еще далеко - время уже около полудня, а они еще к ним до сих пор не подошли - так и зеленеют внизу, будто дразнятся.
  Наксус считается самым большим островом этого мира (хотя это утверждение спорно). Но вот ровной земли на нем не слишком много - куда ни плюнь, обязательно попадешь в горы или холмы. Четыре большие равнины, на которых располагаются главные провинции Вечной династии, окружены плоскогорьями и заснеженными хребтами. Меж скал хватает плодородных долин, но масштабы там уже далеко не те. Даже жители низин к высоте привычны - чтобы, к примеру, попасть на ярмарку, иногда приходится несколько перевалов преодолевать. Ну и к лишениям здесь тоже все относятся с пониманием, и слабины не дают - климат, география и нескончаемая война неприспособленным неженкам простора не оставляют.
  В общем, несмотря на длительные лишения, путники двигались достаточно бодро (если не считать непрекращающиеся жалобы омра). Но всему приходит конец - даже невозмутимый старик иногда бросал по сторонам красноречивые ищущие взгляды, в которых читалась злободневная мысль: "Вода это хорошо, но не мешало бы набить брюхо чем-то твердым, а потом хорошенечко отдохнуть".
  
  * * *
  
  Еду нашли под вечер.
  К тому времени кустарники перестали быть редкостью - местами через них приходилось продираться, что сильно замедляло путь. Увы - этой тропой здесь явно пользовались нечасто: заросла немилосердно. Иногда встречались карликовые деревца с причудливо изогнутыми стволами. Мальчик заявил, что это холодоустойчивая разновидность кизила - из такой витой древесины можно изготавливать детали для мощных луков. Старика эта информация не заинтересовала, а омр, узнав, что плоды эти недоростки дают лишь к осени, обозвал растение нехорошими словами, одновременно жалуясь высшим силам на полную бесполезность существования такой вот никчемной флоры.
  Вот как раз на этих жалобах старый учитель остановился, оперся на свой простецкий посох, указал вниз:
  - Смотрите - там, на склоне: черные точки мельтешат.
  Ххот, присмотревшись, согласился:
  - Вижу. Это птицы. Похоже вороны. Гадкая птица, но я и на такое согласен. Эй, малец - может ты и лук сумеешь соорудить из этого кизила, после чего подстрелить пару чернокрылых бестий?
  - Вороны просто так над одним местом не летают, - не по вопросу ответил ученик.
  - А ведь верно, - согласился омр. - Надо быстрее спуститься - поглядеть чего это их туда потянуло. Даже если там недельной давности дохлятинка - не стану отказываться. Перца душистого к такой бы неплохо, ну да где ж его найдешь...
  В горах расстояния выглядят обманчиво - когда спустились к вороньему пиру, над склоном начали сгущаться сумерки. Отяжелевшие птицы с недовольным карканьем оторвались от туши, с трудом взлетели, удалились чуть ниже, спикировали в заросли - похоже, там тоже имелось что-то вкусненькое.
  Омр, пнув ногой вытянутую рогатую тушу, констатировал:
  - Да это же олень! Отличный олень! Благородной породы! Самец трофейный - ваши аристократы любят такие роскошные головы на стены прибивать. Непохоже, что он умер сам...
  Пригнувшись, Ххот что-то поднял, торжественно продемонстрировал находку - медный цилиндрик, суженный с одной стороны:
  - Гильза от винтовки Энжера - наверное, тут поработали солдаты коалиции. А может шайка наших с трофейным оружием постаралась... Странно - почему они не забрали мясо...
  Старик, указав на отдельных ворон, кружащих над окрестностями, предположил:
  - Похоже, здесь перебили целое стадо. Вон следы лошадей - кавалеристы загнали оленей к скалам. Скорее всего, они издалека пришли - нечего им здесь делать...
  - Я вижу. Но почему мясо не забрали?
  Старик пожал плечами:
  - Может забрали несколько туш, а остальное бросили. Не нужно им столько было.
  - Да они верно сбрендили - это ведь горные олени! Заветная мечта любого охотника! На них никто не смеет поднимать руку, кроме высших аристократов - под угрозой удавливания или отсечения нахальной руки по самое плечо! Говорят, что их мясо подобно нежнейшему говяжьему языку. Вот только убитого оленя надо сразу потрошить и быстро вырезать мускусную железу. Стоит промедлить, и мясо будет с неприятным запашком. Ну да ладно - я и на тухлое согласен, а это явно еще не протухло. Отдыхайте, друзья мои неожиданные - сейчас Ххот накормит вас по-настоящему. Только омр умеет так кормить - с пальцами слопаете.
  Заявление воина выглядело несколько подозрительно - достаточно вспомнить о ряде особенностей кухни его народа. Но мальчику, похоже, было все равно - рухнул на пятую точку прям там где стоял: сильно вымотан. Старик оказался покрепче - растворился в зарослях, откуда вскоре вернулся с охапкой сушняка и новостями:
  - Я нашел еще две туши. И следы медвежьи видел. Большие следы - большой медведь. Наверное пещерный - в такой глуши они до сих пор встречаются.
  - Ну это понятно - падаль косолапые очень уважают, - заметил омр, не отрываясь от разделки добычи.
  - Ночью придется поддерживать костер - пищи вокруг достаточно и хищники не рискнут подойти к огню.
  - Зверей я не боюсь - уделаю любого медведя, а вот солдат надо остерегаться. Вдруг вернутся. Меня они точно прикончат - омров эти слизняки не любят. Да и вам достанется...
  - Ночью точно не вернутся - кавалерия в темноте по горам двигаться не сможет.
  - Твоя правда, мальчик. Старик! Ты бы принес еще сухих веток - эти прутики прогорают слишком быстро. Их на ужин уйдет слишком много, а ведь ты еще всю ночь собираешься огонь поддерживать. Когда стемнеет, искать дрова станет трудно.
  Вслед за стариком на поиски топлива отправился и мальчишка. Омр только головой покачал - тощий малец на ногах не стоит, но туда же. Неугомонное отродье, упрямое как и все жители Наксуса...
  Горный олень создание благородное и крупногабаритное - передняя нога весит побольше, чем боевой топор омров, а заднюю женщине двумя руками поднять нелегко, да и для крепкого мужчины не пушинка. Но тройка путников прикончила ее целиком. Правда, работали в основном крокодильи челюсти Ххота - наконец-то он заткнулся, не терзая уши спутников своими рассуждениями и расспросами. Старику хватило несколько полосок, а мальчику и того меньше - поклевал будто болезненный воробей. Мясо, правда, было не особо аппетитным - обуглилось вдоль разрезов, несоленое, да и запах не особо приятный. Воин, грызя добротно обглоданную кость, заметил:
  - Да вы будто со щедрой пирушки сюда заявились - почти не ели.
  - Мне достаточно, а мой ученик вообще не ест мяса - сейчас ему пришлось переступать через свои убеждения, чтобы восстановить силы. Разумеется, ему не съесть много.
  - Не ест мясо?! Да твой глупейший ученик глупее глупого глупца! Его действительно надо учить жить правильно - иначе пропадет!
  - Кое в чем я гораздо умнее тебя, - дерзко заметил мальчик.
  - Но-но! Личинка нахальная! - прогудел воин, беззлобно замахиваясь костью. - В какой конюшне тебя воспитывали, что ты все время при взрослых норовишь язык во рту прополоскать?! Вы оба очень странные! Старик - муха больше ест, чем ты, а чтобы вообще мясо не нюхать... это и вовсе чудо невиданное! Ну да ладно - меня это не касается. Мне важно знать, что вы из-за странностей своих олениной побрезговали, а то я уж было подумал, что моя стряпня не понравилась! Почти успел обидеться.
  - Мне все понравилось - особенно сгоревшее до угля мясо, - фальшиво поблагодарил несносный мальчишка.
  - У! Твареныш равнинный! Сморчок-недоросток! Поел бы ты стариковских почек, поджаренных на сухом дерьме и политых вонючей наньей - тогда бы понял, что такое стряпня омров, и лопал бы оленину тухлую как божий дар! Знаешь хоть, что такое нанья?!
  - Знаю - ни один нормальный человек даже нюхать эту гадость не станет.
  - Ты слишком много знаешь такого, что тебе знать необязательно, а вот в нужных вещах вообще ничего не понимаешь!
  - У меня очень хороший учитель, хоть и с недостатками, - показушно-смиренно заявил мальчик.
  - Кстати, старик - раз уж мы решили дежурить, то я первый посижу. Брюхо вроде как набил, но хочется добавить - уж больно долго голодал. Нажарю себе немного стружки с шеи, или ребрышки подержу над огоньком. Потом уголь ножичком счистить и объедение получается.
  
  * * *
  
  Ночь прошла без приключений. Где-то неподалеку шумно трещали кости под мощными челюстями, иногда доносился рык зверей, не поделивших добычу, но путников никто не побеспокоил. Да и зачем лезть к опасным людям у огня, если мяса в округе полно - хоть закапывайся в него с головой. Взвод драгун, посланный в погоню за разбитым разведывательным отрядом войск династии, пробираясь к заснеженному перевалу по старой тропе, наткнулся на немаленькое стадо пятнистых красавцев. Загнав их в ущелье, солдаты перестреляли всех до единого. Будто в тире повеселились - на полуголом склоне животные превратились в мишени. Погубили их без надобности - еды хватало, так что с собой забрали лишь несколько отборных кусков и языки вырезали. Жевать жесткую дичь не хотелось - свинина у местного мужичья несравнимо сочнее и нежнее. Просто кавалеристам хотелось дать работу винтовкам, а оказии не было - в эту суровую местность мародеры не забредали, да и беглых вояк не попалось. Все предпочитали более-менее нормальные дороги для драпа, а не здешние головоломные кручи. Вот и не удержались пальцы на спусковых крючках - переводили патроны, пока не рухнул последний олень. Всадники, устроив побоище, отправились назад - подниматься выше не решились без теплой одежды. Да и надобности в этом нет - никто в здравом уме не станет укрываться в столь негостеприимной местности.
  Солдаты коалиции еще не получили приказ светлого рея - иначе пришлось бы им носами пахать снег и лед, протаскивая через перевал своих капризных лошадок.
  Утром пришлось задержаться - омр наотрез отказывался выступать дальше без плотного завтрака. Аппетит его, правда, чуть унялся - на целую ногу сил не хватило (хотя и отгрыз изрядно). Зато старик, не гонясь за количеством, неплохо прожарил парочку веток с нанизанными полосками оленины. Обошлось без черного угля и кровавой сырятины - хватило и ему, и мальчику.
  Путь продолжили, когда Солнце давно уже разогнало остатки утреннего тумана. Кстати - первый раз светило рискнуло надолго высунуться из-за непроницаемых туч. Денек обещал быть чудесным - жизнь налаживается. Омр, прицепив к секире самую огромную ногу из найденных, пребывал в чудесном настроении - перестал докучать расспросами и постоянно мурлыкал под нос незамысловатые гимны своего народа (самый мелодичный из них был подобен поступи инвалида на костылях, шагающего по куче медной посуды, частенько при этом падающего и бессистемно испускающего крик кота, угодившего хвостом под сапог).
  Лишь один раз, на широком и пологом изгибе тропы, он милостиво прекратил истязать уши несчастных спутников и поинтересовался:
  - Раз вы такие умные, так скажите мне - куда вообще ведет эта богами позабытая дорога?
  - Вниз, - логично ответил донельзя обнаглевший молокосос.
  - И без недоумков знаю, - а что там внизу-то?
  - Долина, - коротко ответил старик и, видимо не желая злить лишний раз напрягающегося воина (хотя вряд ли об этом беспокоился), пояснил расширенно:
  - Удел Скрамсон - земли углежогов и кузнецов. Почвы хорошей мало - нищий край. Железо местное не слишком качественное, но добывать его легко. Здесь куют всякую рухлядь - на таком промысле не разбогатеть.
  - И зачем же вы туда идете, да еще и я за вами прицепился? Что вы забыли в этой нищете?
  - Ну ведь куда-то надо идти? - вопросом ответил старик, сам же на него ответив: - Так почему бы не идти в Скрамсон?
  Омр, остановившись, посверлил тяжелым взглядом спину удаляющегося старика, хмыкнул, перекинул секиру на другое плечо, затянул очередную "песенку", зашагал следом.
  
  * * *
  
  - Учитель - могу ли я спросить?
  - Спросить можешь. Но ответ я не могу обещать.
  - А могу ли узнать о времени учения? Не пришло?
  - Гед - нам сейчас не до учебы.
  - Я понял. Простите учитель. Тогда просто задам вопрос: почему мы до сих пор не расстались с омром? Вы ведь говорили, что это поможет запутать наши следы.
  - Я передумал. Помни Гед - лишь сильный легко расстается с собственными заблуждениями: слабый в них упорствует до конца. И раз уж тебе это непонятно - поясню. Не верю, что наше разделение серьезно запутает следы - вряд ли вообще кто-то станет искать в этих горах старика с мальчиком. Но внизу... Гед - если нас ищут, то ищут именно старика и мальчика. Двоих. Троица это уже что-то другое - наши враги могут растеряться. Пусть ненадолго, но даже миг замешательства иногда стоит дорого.
  - Учитель - вы мудры. Нам действительно надо что-то новое. Ведь если внизу нас ждут враги, вы их убьете, и это может оставить заметный след для тех, кто знает, что ищет. Будет правильнее, если нам поможет омр. Он не кажется мне надежным, но воинственен и умел - может оказать помощь.
  - Раз ты и без меня все понимаешь - прекращай расспросы. Нам надо поторопиться, иначе и завтра не доберемся до конца этого бесконечного спуска, так что не отвлекайся.
  
  * * *
  
  Крылатая машина вновь провалилась в пустоту, потеряв добрый десяток метров высоты. Вслед за ней рухнуло сердце и сама душа, а в теле все внутренности передернуло.
  Проклятые аэропланы...
  Граций не разделял поголовный восторг по поводу абсолютно всех изобретений Энжера. И не забывал повторять раз за разом, что это, по сути, и не изобретения - невольный пришелец, избежавший судьбы традиционной жертвы, попросту воспроизводит то, что давно уже было придумано в его примитивном мире. Причем сам часто признает, что делает это криво и неэффективно, так как не может знать все, а из того что знал многое позабыл и даже светлым жрецам не под силу вытянуть эти воспоминания. Правда, обычно почему-то винит в недостатках новинок тупость помощников и недоразвитость местной цивилизации, но это уже другой вопрос, да и на оправдание сильно похоже.
  Некоторые "изобретения" Энжера Грацию нравились. Например, ватерклозет. Гигиенический процесс стал по-настоящему интимным и комфортным - ничто не раздражало и не отвлекало от главного. А сколько гениальных идей приходило в голову Грация на стульчаке унитаза - не счесть. Ничего удивительного: расслабление организма, тишина, отсутствие мух и застарелой вони - все способствует мыслительному процессу.
  А еще ему понравилось электричество. Ценная новинка - до сих пор мало кто из непосвященных с ней серьезно сталкивался (если не брать в расчет лампочки и прочую малополезную ерунду). Вещь многогранная: искры этой техномагии пропитывают многие изделия иномирянина. Они используются в непобедимых танках, в чудесных средствах связи, в морских прожекторах и сварочных аппаратах. Но даже в сугубо технологическом явлении можно найти нечто притягательное - нет в мире приятнее явления, чем замыкание цепи между пупком допрашиваемого и его мошонкой. Между ушами приложить контакты тоже достаточно интересно - здесь главное не переборщить. А истязуемый попросту не понимает, чем его, собственно, истязают. Характерная реакция - гарантированное судорожное расслабление всего, что только может в человеке расслабиться. Параллельно происходит сильный спазм связок - крик доходит до запредельной высоты и перестает восприниматься палачами. А затем, в большинстве случаев, жертва взахлеб выдает все что знает и не знает, с ужасом косясь на руку, замершую в районе рубильника.
  Хотя встречаются и закоренелые упрямцы - таких даже током не прошибить. Однажды Граций, не будучи стеснен в мощности, сжег такому крепышу глаза парочкой медных пластин. Это было забавно - лишь одно неудобство: толстые резиновые перчатки пришлось одевать. Жаль "пациент" не выжил - мозг у него тоже при этом сгорел...
  Интересно: какую картинку он увидел в тот миг, когда рубильник опустился? Жаль не расскажет уже... Хотя можно повторить с другим: если выживет и будет в состоянии говорить - расскажет все.
  Граций умеет добиваться откровенности.
  Аэроплан завалился в очередную воздушную яму. Хорошо бы к глазам пилота приложить пару плоских медных пластин со змеями проводов. Ну откуда в небе могут быть ямы?! Вранье это все - для оправдания криворукости летчиков придумано.
  Не нравились Грацию самолеты. Но не признать пользу от них он не мог. Полная независимость от условий на земле. Пусть внизу непроходимое болото, бездорожье, буреломы и отвесные скалы - аэроплану это безразлично. Летит себе прямо, ни на что не отвлекаясь, одним своим видом до истерики пугая полудиких идолопоклонников - вон как суетились в той деревне, что только что внизу промелькнула. Прятались в погреба, забывая про все на свете. Небось, так спешили, что шеи сворачивали на лестницах.
  Машина начала набирать высоту - истошно взвыл двигатель, завибрировала ткань, натянутая на рамы крыльев. Граций покрепче уцепился за подлокотники, пригнул голову - поток воздуха, заворачивающийся от винта, жестоко ударил прямо по месту пассажира. Аэроплан пролетел над высоким холмом, едва не задев верхушки корявых деревьев, и тут же рухнул вниз. Похоже, это не очередная воздушная яма - падение подозрительно затягивалось. Мотор работает ровно, пилот не дергается. Все понятно - пришло время посадки.
  Граций нервно заерзал - ему очень не нравились аэропланы, но еще больше не нравилась сама идея о посадке на такой машине чуть ли не в центре условно покоренной территории. Причем не факт, что внизу им подготовили достойную встречу - в армии коалиции самолетов имелось всего несколько штук: мало кто с ними сталкивался и понимает, что требуется этим рукотворным пташкам.
  Аэроплан повело влево, затем вправо, а затем он и вовсе клюнул носом вниз - тяжесть громоздкого мотора стремилась взять свое. Перед глазами Грация промелькнуло неприятное зрелище: стремительно приближающаяся земля - похоже пилот твердо решил разбиться о накатанную землю местной дороги. Но нет - в последний миг он все же удосужился выровнять машину. Удар колес о земную твердь вызвал в теле Грация неприятные процессы: мышцы напряглись до скрипа, кости затрещали, а кишечник попытался опозорить хозяина. Самолет вознамерился вытрясти из советника все, что плохо держится - яростно запрыгал, вскидывая при этом хвост. Чудом не опрокинувшись, замер у поворота дороги, в десятке шагов от яблочного сада. Деревянный пропеллер продолжал рассекать воздух, но делал это заметно медленнее, чем в полете - наметанный глаз Грация не обмануть.
  Слава светлым силам - он на земле!
  Советника встречали без торжественности, но достаточно представительно - батальонный командир со свитой из трех младших офицеров и десятка солдат. Чуть поодаль, за рощей, на зеленеющем ржаном поле гарцевал полувзвод драгун - бравые вояки всем своим видом демонстрировали готовность к бою. И не беда, что врагов пока не видно - дожидаясь их, можно скрасить досуг уничтожением будущего урожая очередного идолопоклонника.
  Взмахом руки оборвав приветствие майора, советник сразу приступил к делу:
  - Где они?
  - Господин советник - мои солдаты перенесли тела в удобный сарай. Это недалеко отсюда - несколько минут хода на пролетке. Экипаж подан - за поворотом ждет. Вы уж извините, но лошади очень пугаются аэропланов - ближе подавать неразумно.
  - Хоть в чем-то я лошадей понимаю, - тихо заметил Граций, направившись за угодливым лейтенантом, кинувшимся показывать дорогу.
  
  * * *
  
  Обыкновенные люди относятся к трупам однозначно негативно. Но Граций обоснованно причислял себя к личностям неординарным и считал данный негатив побочным эффектом страха смерти - глядя на мертвеца, неизбежно скатываешься к мыслям о бренности собственного бытия. А ведь боятся нечего - нормальный труп, чей дух не побеспокоен противоестественной волшбой нечестивцев, совершенно безобиден и никому неинтересен кроме глупых мух и их прожорливых личинок. Опасаться его, это все равно, что приходить в ужас при виде куска заплесневелого сыра. А если вспомнить о деликатесных сырах Фаттии, ценимых истинными знатоками именно за многослойную ядреную плесень... Какое же это объедение... Отсюда остается всего один шаг до познания простой истины: труп тоже бывает привлекательным и полезным.
  Эти трупы выглядели неэстетично. Естественно - трудно сохранить презентабельный внешний вид, если тебя жестоко прирезали, после чего сбросили в пропасть. Да и вороны успели поработать - местные птицы с этим делом никогда не запаздывают.
  Майор, робеющий перед высокопоставленной особой, запинался, заикался, часто путался, но кое-как ухитрялся доносить до советника информацию:
  - Ваша светлость - мы уже пару дней ловим эту шайку. Сразу после нападения на отряд фуражиров начали искать их. Знаем, что там, в том самом случае, поработали именно омры, но найти их никак не могли. И это ведь странно - местные омров недолюбливают. Мы считали, что их никто не станет укрывать. А раз помогать не станут, то им некуда деваться - эта долина густо населена, и укромных уголков не так уж много. Вот и прочесывали их, но все без толку - после того случая мерзавцы будто сгинули. Непонятно все это - куда они могли деться? Я даже местных начал подозревать в пособничестве, как вдруг один из них и принес известия. Простой пастух - шатался по высокогорью со своими овцами, почти до снегов дошел. Вот он на мертвецов и наткнулся - увидел, что воронье кружит и полюбопытствовал. А там эти - два омра. Понять, что это омры, смогли лишь по татуировкам - уж сильно тела потасканные.
  - Где пастух?
  - Простите: господин советник, я не понял вопрос?
  - Что здесь непонятного? Где тот пастух, который обнаружил тела?
  - А... Не могу знать! Когда тела, согласно приказу, осмотрел полковой жрец, он тот час сообщил, что это важная находка. Послали за бригадным светлым, и тот все подтвердил. Пастуху выдали награду за помощь армии коалиции. Я думаю, он в сельском трактире ее пропивает - по виду он мастер обращаться с кружкой.
  - Приведите его и подготовьте для допроса. Хорошенечко подготовьте - когда у меня до него дойдут руки, он должен быть не благодушно пьяным, а перепугано-растерянным. Все понятно?
  - Так точно!
  - Выполнять. И для начала жду вашего жреца. Не обязательно бригадного - сойдет и попроще. Мне нужен его полный доклад о телах. А пока я общаюсь со жрецом и пастухом, соберите солдат и унтер-офицеров - тех, кто не боится запачкать руки кровью. Я выберу из них несколько помощников для важных дел - на случай, если мне придется у вас задержаться всерьез.
  Жрец нашелся практически мгновенно - тощий типчик с безмятежными глазками и красноречивыми прожилками на носу, указывающими на слабость хозяина носа перед пороком пьянства.
  - Господин советник - позвольте я вас благословлю!
  - Я похож на человека, жаждущего получить благословение? Нет? Значит, ответ понятен. И раз уж благословение не требуется, давайте сразу приступим к делу - это вы осматривали тела?
  Жрец, обиженно заморгав, затараторил:
  - Да - я. Я сразу понял, что нечисто с ними. Раны точно как в описании. И следа нет.
  - Стоп! Давайте по порядку. Что за раны?
  - У одного правая рука в локте рассечена и глубокая рана в глазнице, тоже правой. Похоже на лезвие шпаги - пронзило и глаз и кость - клинок вошел в мозг. У второго что-то похожее: от локтя и вверх откромсан целый пласт мяса - остался болтаться на подсеченных сухожилиях. И шея у него разрезана так глубоко, что металл прошелся меж позвонков, да и горло краем перехватило.
  Граций мысленно испустил победный крик - похоже, он не зря трясся в этом проклятом всеми темными и светлыми силами аэроплане.
  Жрец, между тем, продолжал:
  - Эти раны нанесены убийцей или убийцами, но хватает и других. Тела, судя по всему, были сброшены со скалы, с большой высоты. По пути они бились о камни, из-за чего получали ссадины и переломы. Затем над ними еще и вороны поработали, но я все равно без труда понял, что умерли они именно от этих ран, нанесенных человеческими руками. Такое от меня не скрыть, я вижу суть, и вижу ее глубоко.
  - Что вы смогли узнать об этом убийце или убийцах?
  Жрец, заморгав уже не обиженно, а как-то растерянно, с откровенным недоумением произнес:
  - Ничего. Совсем ничего.
  - Разве это возможно?
  - Нет! Убийство человека это сильнейшее нарушение исконного равновесия на многих уровнях бытия! Возмущения столь велики, что иногда требуется несколько лет на полное успокоение, а, бывает, и веков недостаточно - вспомнить тех же призраков Белых Сестер. Уж восемьсот лет прошло, а они так и являются в первое полнолуние весны. И главное - пока успокоение не наступило, жрецы без труда могут прочитать многое о том, кто виноват в случившемся. Это как с гладью воды, невозмущенной ветром. Брошенный камень дает одни круги, всплеск крупной рыбы другие, а рябь от мелкой рыбешки тоже отличается. Опытный рыболов по движениям на воде может определить размер рыбы и ее вид, после чего правильно подберет снасть. Вот и мы такое можем видеть. Единственное исключение - тела людей, убитых с большого расстояния. Например, дальнобойной артиллерией. На них следы исчезают быстро. Но здесь не артиллерия - я совершенно ясно определил оружие. Длинный узкий клинок - скорее всего шпага. А вот следа хозяина нет. Будто это оружие не держала рука человека - ни малейших признаков. Я в замешательстве... Это ведь невозможно... Я думал, что мой дар ослабел, но ведь и бригадный жрец столкнулся здесь с тем же. Он в такой же растерянности...
  Граций едва не испустил победный вопль вслух, чем неминуемо испортил бы свой имидж жестокого и невозмутимого мастера темных дел. Было чему обрадоваться - таких совпадений не бывает: он все же нашел след удивительного убийцы.
  - Идите - я вас больше не задерживаю. И там скажите, что я приказал привести сюда пастуха, который нашел эти тела.
  У пастуха были самые испуганные глаза во вселенной. Граций, сталкиваясь с подобными взглядами, всегда подозревал плохое. Ну не может невиновный человек так низменно бояться. Хотя, если по чести, советник и без этих признаков всегда подозревал самое худшее. Он не верил никому, кроме себя, и на это были основания - другие его старались обмануть частенько, а вот сам себя он ни разу не пытался провести.
  Итак - пастух виновен, потому что должен быть виновным. Остается мелочь - узнать, в чем именно.
  А какие у него великолепные глаза... почти бычьи... навыкате... Достойные экземпляры для коллекции... Жаль что это жалкий простолюдин - советник предпочитал калечить аристократов. Как приятно унизить того, кто всю жизнь занимался унижением других - лучшее развлечение.
  Пастух суетливо поклонился, сгорбился, начал суетливо мять в руках войлочную шапку. Граций молчал - просто смотрел в глаза варвару. Тот, все больше нервничая, начал вилять взглядом, затем, найдя для него удобную мишень, уткнулся в земляной пол нищей хижины (кстати, самого богатого дома в этой мерзкой деревушке).
  - Не отворачиваться - смотреть на меня, - зловеще-спокойно приказал Граций.
  Пастух, с ужасом уставившись в красные глаза альбиноса, протараторил:
  - Господин - на мне нет вины! Я не трогал этих солдат, и я сразу рассказал про них старосте!
  - Так ли уж сразу? - наобум придрался Граций.
  Пастух, едва не бухнувшись из-за слабости в коленях, пошатнулся, удержал равновесие, затараторил еще быстрее, подпуская в голос слезы:
  - Господин - сразу никак не получалось! Я ведь не могу бросить стадо в горах. А солдаты эти лежали прямо под Тещиным Носом. Это скала такая, очень высокая. Она поднимается до Козьей Пятки - ступеньке среди круч. А выше уже обрыв идет под самый перевал. Я думаю, солдат сбросили как раз оттуда - тропа к Козьей Пятке есть, но пройти по ней можно только в начале осени, да и то опасно очень. Туда только охотники за целебной горной смолой ходят - кроме них никто про тамошние тропы и знать не знает ничего. У меня брат старший ходил с ними, потому и ведаю немного. Если они упали с перевала, то катились как раз до Пятки. А сейчас там снега понизу тают вовсю, так что их, наверное, смыло уже к нам. Видно же - издалека катились. Все размолотило - вороны такое не сделают. Не будь снега, вообще бы в труху разорвало - далеко ведь падать пришлось. Зима нынче снежная выдалась - даже понизу в ложбинах до сих пор кое-где не растаяло. Я как их увидел, понял, что надо старосте сказать. А как скажешь, если пасу стадо в одиночку? Пригоню к деревне, мне не поздоровится - стадо должно пастись на лугу почти до темноты. Я ведь общинник - не мое оно. А спрос-то с меня. Вот и ждал, когда время выйдет, ну а потом бегом их гнал - дело ведь важное могло быть. Нам ведь на днях ваш офицер читал бумагу громко, где приказано было про всех мертвецов обязательно сообщать. И награда обещалась хорошая. Я и подумал...
  - Награда действительно обещалась хорошая, - признал Граций. - Но тебе ее выдали по ошибке - ты не заслужил ее. Даже более того - ты преступник. Помнишь, что тот офицер вам читал? А он читал следующее: "Обнаружив такого мертвеца, следует незамедлительно сообщить об этом офицеру армии Коалиции Светлых Сил". А ты что сделал? Вместо того чтобы бежать в сторону ближайшего поста или гарнизона, ты до вечера продолжал пасти свое никчемное стадо. А потом сообщил не офицеру, а вашему старосте, который тоже потерял немало времени. День в итоге потрачен зря. Целый день... Ну что скажешь?
  - Господин!.. Я...
  - Да нечего тебе сказать - для подобного не найти оправданий... Так - что же с тобой теперь делать будем? Для начала придется вернуть награду, а уж потом...
  - Но господин! Я раздал долги и немного потратил! Я не смогу вернуть сейчас все деньги! Можно я это сделаю завтра? Я обещаю - до завтра успею все собрать!
  - Завтра говоришь? Ты мошеннически получил награду - нарушив все условия. А теперь завтра?! Ты знаешь, что полагается за кражу денег у армии Коалиции?!
  - Господин! Я ничего не крал!
  - Получение награды обманным путем то же воровство, а насчет обмана мы уже все выяснили. Так знаешь или нет, что тебе полагается? Вижу, что нет. Ну так вот - ты сейчас будешь наказан. А твой старший брат немедленно отправится в горы, на ту самую Пятку, откуда свалились тела, и поведет туда моих солдат. Они осмотрят там все. Хорошо осмотрят. Если он выполнит свою работу плохо, с ним я поступлю так же, как и с тобой. Да и тебе не поздоровится. Выходи - будем тебя наказывать.
  Пастух выбрался на двор будто сильно пьяный - темнобожника пошатывало, а ноги отказывались держать. Слизняк - даже запугивать по-настоящему не пришлось. А может ну его? Кому он интересен? Местным, конечно, надо сразу преподать урок - пусть знают, что их ожидает в случае чего. Так может выбрать того же старосту - уж его-то уважают точно. Их тогда сразу проймет - забегают как угорелые. Всех солдат Коалиции не хватит, чтобы быстро прочесать эти горы - без содействия местных жителей не обойтись. А как добиться содействия от таких закоренелых врагов? Метод лишь один - насилие. Эх... Глаза у пастуха хорошие... очень хорошие... Ну невозможно удержаться...
  Решено.
  Граций брезгливо направил на пастуха палец, коротко произнес:
  - Взять!
  Солдаты у двери быстро скрутили мужичку руки, вопросительно уставились на советника. Тот, неспешно обведя взглядом двор, убедился, что майор уже выполнил один из его предварительных приказов - у низкого забора, сложенного из необработанного камня, выстроилась дюжина рядовых и унтер-офицеров. Ну что ж - самое время проверить их в деле.
  - Солдаты! Этот человек повинен в военном преступлении. Он не заслуживает смерти - вина его не настолько велика, но должен быть наказан. Я не люблю забивать тюрьмы мясом - предпочитаю решать сразу. А еще я не забываю тех, кто мне преданно служит - они всегда всем довольны. Увы - мои старые верные помощники пережили войну, но не пережили мир. Им взбрело в голову развести костер на руинах императорского дворца. И надо же было такому случиться - под тем мусором, на который они навалили дров, лежал неразорвавшийся снаряд. Такие штуки огонь не любят... Один выжил - потеряв руку и ногу, остальных попросту разорвало. Калеку я отправил назад - к берегам родной Скрандии. Он ни в чем не будет нуждаться до конца своих дней - я об этом позаботился. И теперь я остался без помощников... От моих помощников требуется всего три вещи: первое - абсолютная преданность мне и только мне: предательства я не потерплю ни в каком виде; второе - беспрекословное подчинение моим приказам: мои приказы должны быть выполнены любой ценой; третье - идеальное хладнокровие и полное освобождение головы от таких глупых понятий как милосердие, гуманизм, честность и прочий моральный хлам. Дело прежде всего - ему ничего не должно мешать. Итак - этот человек виновен. Я выбрал наказание, - продемонстрировав солдатам стальную ложку с острыми краями, Граций пояснил: - Пастух прекрасно может обойтись без левого глаза, и до конца дней своих будет трястись над правым, стараясь не потерять и его. Не думаю, что он вновь рискнет пойти на преступление против армии коалиции. И если его брат, который пойдет в горы с важной миссией, наделает ошибок, то с ним поступим так же, а вот этот человек до конца своих дней будет нуждаться в поводыре - останется без второго глаза. Итак: кто из вас готов исполнить приговор?
  Солдаты замялись - строй заколыхался морской волной. Всегда одно и то же - офицеры подсовывают телят вместо волков. Но бывают и приятные исключения, а Грацию очень нужна новая команда - вот и ищет. Здесь, похоже, ему не повезло. Жаль... Ну да ничего - есть и приятная сторона: можно исполнить приговор самостоятельно. Грязная работа для аристократа, но советник воспринимал подобное как развлечение. Он обожал ослеплять людей, да и пытать тоже любил. И ни от кого не скрывал свои увлечения - хоть это и не способствовало повышению его популярности. Но советнику было безразлично мнение окружающих, тем более что почти у каждого за душой припрятано немало грязных грешков, и разница лишь в том, что свою грязь они предпочитают скрывать от чужих взглядов.
  Пастух, увидев, как Граций поворачивается к нему, небрежно покручивая ложкой меж пальцев, замычал, забился в лапах крепких стрелков. Мычи-мычи - сейчас твой бычий глаз пополнит коллекцию...
  Из-за спины Грация послышалось нерешительное:
  - Господин! Дозвольте я?!
  Развернувшись, Граций уставился на смельчака. Низкорослый, кряжистый, с рыжей клочковатой шевелюрой, застарелым синяком на рябоватой щеке. Недельная щетина, красноватые глаза со следами похмельной мути, уродливый сабельный шрам от запястья к локтю. Форма выцвела чуть ли не до белизны, самодельно модернизирована с нарушением устава - рукава высоко закатаны, штаны небрежно расклешены. Из-за голенища, задрав штанину, выглядывает рукоять серьезного ножа, на пулеметных лентах, перехвативших грудь (еще одно нарушение уставных требований), болтаются железные банки трех гранат. Винтовка за спиной с примкнутым штыком - хоть сейчас в бой посылай. Бравый молодец, вот только морда у него... За такую физиономию можно вешать без суда - и так все понятно. Но Грация это не смущало - пусть хоть грязный зад у помощника вместо лица будет, лишь бы дело свое знал.
  - Кто такой?
  - Рядовой Феррк! Стрелок четвертой роты восемьдесят восьмого пехотного полка!
  Граций протянул ложку:
  - Не побоишься?
  - Господин - чего здесь боятся! Я же егерь, из семьи егеря - с детства разную животинку разделывал!
  - Значит, разницы между человеком и животным не видишь?
  - Скотина мычит - человек говорит. А кровь-то у всех красная.
  - Ну-ну... Держи - покажи-ка делом.
  Феррк показал. Грубовато показал, топорно, но без дрожи в руках - будто мясник на разделке туши. Вырвав из глотки жертвы невероятный по силе крик, сменившийся всхлипываниями и стонами, равнодушно бросил глазное яблоко под ноги, раздавил, протянул ложку Грацию:
  - Господин - ваш инструментик.
  Советник покачал головой, с сожалением покосился на грязное пятно, оставшееся на пыльной земле (такой великолепный экземпляр погублен!), бросил Феррку монету:
  - Инструмент теперь твой, и монета твоя. Ты теперь служишь у меня. Иди - смени форму: мои люди в обносках не ходят. Скажешь, что я приказал.
  - Слушаюсь! И... Господин... - замялся солдат.
  - Да?
  - Вы говорили, что вам нужно несколько крепких ребят вроде меня...
  - У тебя кто-то есть на примете?
  - Да.
  Граций не верил, что здесь остался кто-то, похожий на Феррка - эти телята, что у забора стояли, позеленели, наблюдая экзекуцию, а некоторых стошнило.
  - Покажи мне его.
  - Это не так просто - его посадили на гауптвахту. Полковую. Он тоже рядовой, зовут Раррик.
  - За что посадили?
  - Множественные изнасилования местных дикарок и еще он избил капрала из военной стражи.
  Советник понимающе кивнул:
  - Мне кажется, что посадили его именно за последнее прегрешение.
  - А то! Да кому нужны эти грязные ведьмы?! Офицерам дела до них вообще нет, так что пусть радуются, что хоть мы на них внимание обращаем. Ой! Господин! Простите - забылся!
  - Ты ручаешься за этого Раррика? Считаешь, что он не хуже тебя?
  - Господин! Да он даже лучше! У меня самого от него мороз по коже!
  Интересно... Неужто действительно повезло? Феррк вроде неплох, а если Раррик окажется не хуже, будет с кем работать. Граций не любил штатных палачей - те по рукам и ногам связаны правилами, их трудно заставить сделать лишнее. Для них истязания это работа, а не хобби - шаг в сторону не сделают. А ребята вроде таких солдат знать ничего про законы не знают - у них один закон: слово советника. Вон как глаз вынул - даже в лице не изменился. А ведь телесные наказания запрещены - искалечить допустимо лишь при допросе, причем усиленно пытать разрешено лишь узкий круг подозреваемых. Хотя в завоеванной стране большинство законов не более чем условности, с которыми можно не церемониться.
  Граций обожал работать на завоеванных территориях - юридический вакуум вдохновлял на многочисленные импровизации.
  - Хорошо - я проверю твоего любвеобильного товарища в деле. Справится - оставлю. А дело для него найдется быстро - у нас здесь намечается много работы.
  
  Глава 4
  
  - Старик - я с товарищами почти три дня взбирался на эту холодную гору, но спускаться с нее, мне думается, придется целую неделю, если не больше! Конца края не видно! Я был почти уверен, что к вечеру мы доберемся до тех ровных полей и заночуем как люди - в какой-то из деревушек твоих углежогов. А теперь мне это не кажется - до них еще идти и идти. Это не похоже на мои родные горы - там я никогда в расстояниях не обманывался. И зачем меня сюда понесло? Все чужое, и все норовит меня обмануть.
  - Омров люди долин не любят, так что зря ты о комфортном ночлеге мечтал, - заметил невоспитанный мальчишка.
  - Да коровья лепешка тебя умнее! Оглянись по сторонам, и вниз не забудь взглянуть! Там нет больших полей и слишком много камней - бесплодная земля. Нищий край с нищими жителями. Крошечные деревни. Я в такой даже спрашивать дозволения не буду - возразить не посмеют: у них там полтора косолапых дурачка, ни на что серьезное неспособных. А если крупная деревня подвернется, там уж вы договариваться будете - крестьяне к вам должны с уважением относиться.
  - Ну да - мы же не омры.
  - У! Поговори у меня! Кстати, старик, а правда - куда мы идем?
  - Мы? У тебя своя дорога, у нас своя.
  - Да я не тороплюсь - с вами захотел прогуляться.
  - А мне помнится, что ты спешил вернуться в родной Раввеланус.
  - Ну да - тогда торопился, а сейчас нет. Посмотрел я на вас, и понял - вы не просто так драпаете. Вы с целью драпаете - куда-то вам надо обязательно попасть. Заметна в вас какая-то подозрительная идея насчет всего этого драпа. Как-то раз внизу мы с ребятами наткнулись на человека, похожего на вас - с таким же взглядом куда-то шел. Мы его поспрашивали маленько, и он рассказал, что был большим человеком при дворе, а сейчас уносит ноги на север, чтобы не попасть к палачам коалиции. Говорил, что там, куда он идет, его примут хорошо, и с деньгами проблем не будет. Обещал нам золота щедро отсыпать, если поможем добраться. Ну мы и поверили - поперлись к перевалу. Только ухитрились нарваться на отряд фуражиров, и этот жирный боров словил в ухо пулю - все замыслы нам нарушил. Ну не сволочь ли?! Я как вас на перевале увидел, почти сразу понял - судьба дарит мне еще один шанс. Куда люди вроде вас в такое время могут торопиться? Ясное дело куда - к надежному убежищу. А как укрыться понадежнее? Ясное дело - без денег никак. Думаю я, у вас есть возможность поделиться своим золотишком с парнем вроде меня - за всю ту пользу, что он по пути принесет. Вот и решил с вами прогуляться. Так как там насчет золота - старик?
  - У меня нет золота.
  - Ну я в это охотно поверю - нечего тебе лишнюю тяжесть таскать. А там, куда вы направляетесь, золотом разжиться можно?
  - Вряд ли.
  - Вот не надо мне врать - я ведь с вас глаз не спускал! У вас четкая цель есть, а значит, и золото будет - никак вам без него нельзя. Я ведь людей насквозь вижу - и ты, и твой щенок, пташки не беспородные. По вам видно - от самой столицы дорогу топчете. Многих там император собрал, и не всех при штурме перестреляли. Думаю я, что ушли вы налегке, а вот там, куда идете, с пустым кошельком не останетесь. С золотом ведь можно где угодно укрыться, да и искать особо не будут, если приплатить кому следует. Я, старик, выгоду всегда чую - в этом вопросе меня не надуть!
  - Воин - боюсь, ты ошибаешься: не будет здесь выгоды. Мы, если не вдаваться в детали, просто беженцы, каких много сейчас.
  - Просто, да непростые - я выгоду чую! На золото у меня нюх отменный.
  - Повторяю - ты ошибаешься. Никакой выгоды не планируется. Вообще никакой.
  - Ладно - ври дальше. Все равно ведь правду узнаю - от меня ее не скрыть. Старик - раз уж до сумерек нам к людям не выйти, давай поразмышляем насчет ночлега. Вон, под тем склоном речушка изгиб дает. Там скалы слоистые, будто пирог - вода обязательно мягкие слои должна вымывать, а козырьки каменные над пустотами останутся. Я такое не раз видел - найдем крышу над головой. Плохонькую, но сойдет - дождь ведь намечается: вон какие тучи натягивает. Да и дров у воды всегда побольше - она их со всего ущелья натаскивает.
  - Хорошо воин - поворачиваем туда. Нам действительно нужно укрытие.
  Омр не ошибся - подходящее убежище заметили издали. Вода, подмыв скалу, отступила от препятствия после понижения русла и каменный козырек, протянувшись чуть ли не на сотню шагов, мог легко укрыть под собой целый кавалерийский отряд, не то, что тройку путников.
  - Я же говорил! - торжествующе заявил Ххот. - Старик - теперь ты видишь, какой я полезный? Не забудь об этом, когда доберемся до твоего золота - отблагодари за все при дележке.
  Учитель было раскрыл рот, чтобы в очередной раз попытаться обломать корыстные мечты омра, но тут скука монотонного спуска уступила место неожиданным событиям.
  Воин, пробираясь через кустарник по едва заметной звериной тропке, вскрикнул, попытался уйти в сторону, но не успел - из зарослей вылетела сеть, накрыла его от макушки до колен, добротно оплела, затем вытянулась перевернутым зонтиком, потащив упирающуюся добычу к реке. Один миг и омр скрылся в кустах - оттуда тот час донеслись ритмичные звуки соударений твердой древесины с доспехами, а иногда и с чем-то податливо мягким, причем каждый такой стук сопровождался эмоциональными восклицаниями вредными для детских ушей.
  Старика, само собой, произошедшее серьезно насторожило - выхватив из роскошных складок плаща длинный узкий меч с идеально отполированным лезвием, он тихо приказал:
  - Гед - не отставай!
  Омр обнаружился в нескольких шагах впереди - на каменистой проплешине среди зарослей. Могучий воин, спеленатый будто младенец, корчился среди валунов, а вокруг него, забавно подпрыгивая, стремительно металось непонятное рыжее создание. Дубинкой, зажатой в короткой лапе, оно с дивной скоростью охаживало Ххота по бокам и хребту, что вызывало болезненные крики и экспрессивную лексику.
  Несмотря на весь драматизм ситуации, выглядело происходящее не особо угрожающе - при ближайшем рассмотрении местный монстр оказался простым хомяком, вымахавшим до габаритов толстозадого ребенка. На голове у грызуна болталась сплюснутая медная каска ополченца второго призыва, на груди, скрещиваясь по мерзкой моде солдат коалиции, протягивались пулеметные ленты, на пояске в проволочной сумке пристроился цилиндр гранаты, на коротких штанишках, в районе роскошной филейной части, темнел штамп имперского интендантства. На левом плече форменной курточки можно было разглядеть эмблему - перечеркнутая оскаливающаяся кошачья голова. Помимо всего этого хватало и других, самых странных предметов, но всех их разглядеть было трудно - зверек двигался с проворством испуганной белки. Все членовредительские усилия этого "вояки" пропадали без толку - ругань омра только усиливалась. Еще немного, и он освободится от сети, и тогда грызуну-переростку придется несладко.
  Видимо, осознав это, хомяк развернулся, сделав попытку скрыться с места преступления. Но передумал, обнаружив перед носом лезвие меча.
  Вежливо, но настойчиво старик попросил:
  - Для начала прекрати избивать Ххота - он не хотел тебе сделать ничего плохого. Вот так - хорошо. А теперь опусти свою дубинку.
  Грызун повиновался (с явной неохотой).
  - Воин - ты там цел?!
  - Целее гранитных скал Раввелануса! Сейчас распутаюсь и сдеру с этого крысеныша-переростка шкуру на портянки!
  Хомяк при этих новостях сильно заволновался - вознамерился прошмыгнуть мимо старика, но тот, перехватив его за пулеметные ленты, притянул к себе и властно потребовал:
  - Стоять - ничего плохого тебе не сделают! Ххот - я запрещаю тебе и пальцем прикасаться к этому маленькому воину!
  - Пальцем? Да я и не собирался руки марать - ножичком поработаю... чистенько... сейчас... Что?! Ты назвал его воином?! Великие боги - называть воином кошачий корм!!!
  - Тем не менее, это воин - перед тобой настоящий раттак.
  Омр, освободившись от сети, подтянул к себе бревно, тяжесть которого протащила его через кусты, попытался его обхватить, явно намереваясь впоследствии уронить на грызуна, но тут же замер, будто мертвый паралитик:
  - Великие боги!... Раттак?! Разве это не вранье про них?! Никогда не видел!
  - Ну... До тебя может только вранье и доходило: не думаю, что простым солдатам рассказывали правду - это ведь секрет.
  - Я слыхал, что эти твари размером с лошадь и зубами у танков пушку могут отхватить. Этот явно не отхватит, но гад еще тот, - омр шмыгнул разбитым носом, злобно покосился на хомяка, потирая ушибленный бок.
  - Нет Ххот - зубы у раттаков крепки, но оружейную сталь ими не прокусить. Зато разведчики из них получаются прекрасные - они даже мимо сторожевых псов могут без проблем пробираться. Собаки на них не реагируют. Они умны, умеют разговаривать, сообразительны, любознательны, преданны, выносливы. Хорошие лазутчики. Вот только характер у них скверный. Сладить с ними может лишь шакин - человек, с которым раттак вырос. Тебе повезло, что он тебя не убил - похоже, пушистый боец охотился здесь на коз и не ожидал встречи с таким огромным зверем. Он даже не стал в тебя тыкать своим маленьким копьем - пытался дубинкой оглушить!
  - Да этому меховому комку жира и муху не оглушить!
  - Раттак - ты один, или с отрядом? Где остальные ваши раттаки или люди?
  Зверек, исподлобья покосившись на старика, шустро ткнул лапкой в сторону реки.
  - Ххот - похоже, ты не один здесь такой умный: кто-то тоже догадался поискать там укрытие. Ну, давай раттак - веди.
  
  * * *
  
  Отряд у раттака оказался невелик - под скалой нашелся один-единственный молоденький солдат. Разлегшись на комфортном ложе из веток и стеблей тростника, он баюкал ногу, закованную в лубки, и недолго удивлялся встрече с путниками - после вопроса старика, разразился длиннейшим монологом, в котором поведал обо всех своих злоключениях. Бедняга даже представился не сразу, но потом поправился, пояснив, что его зовут Лал Паторак, и он рядовой кавалерист разведывательного отряда. Причем перебить его было невозможно - он готов был продолжать свой рассказ до самого утра.
  Отряд разведчиков, к которому принадлежал Лал, в ходе рейда по тылам коалиции нарвался на неприятности и был разбит. Крошечная кучка спасшихся пыталась добраться до армии, оборонявшей столицу, но успеха не добилась - дорогу везде преграждали враги. Командовал выживший младший офицер - донис: шакин при раттаке Тибби, и именно он решил попробовать преодолеть хребты по опасным перевалам. С первым препятствием все получилось отлично - лишь пару лошадей потеряли, а вот в Скрамсоне не повезло - внизу нарвались на кавалерию коалиции. Погоня, стрельба, потери - лишь единицы смогли укрыться в чаще. Но враг не прекращал преследование, собираясь гнать беглецов до самых снегов, и донис принял решение разделиться. Лал остался с ним и далее они пробирались по горам втроем, считая раттака, на единственной лошади, которая вскоре сломала ногу. Пошли пешком, но надолго поход не растянулся - теперь настала очередь Паторака ломать ногу. В этом убежище они провели несколько дней, уничтожив все запасы продовольствия. Донис два дня назад отправился на поиски пропитания, оставив солдата под присмотром раттака. Но зверек вообще не слушался Лала, хотя не забывал приносить ему свежую воду и разную дрянь вроде личинок короеда, которых сам лопал с удовольствием. А еще раттак мешал спать своими заунывными свистящими песнями и грубо пресекал попытки солдата развести костер, из-за чего тот сильно мерз ночами.
  - Уходя, донис натаскал мне дров от реки - хватит на несколько ночей. Но Тибби не дает мне к ним прикасаться! - чуть не плакал бедолага.
  - А откуда у раттака снаряжение солдат коалиции?
  - Понятия не имею - можете его спросить, хотя он вам не ответит. Он и при донисе не очень-то рот разевал, а как тот пропал, так и вовсе молчит будто пень. Позапрошлой ночью куда-то умчался, а вернулся под утро с винтовкой, патронными лентами, гранатой и краюхой ржаного хлеба. Я не сомневался, что все это имущество было у кого-то украдено, и очень боялся, что хозяева придут выяснять отношения. Тибби очень ловкий вор, но вот разведчик не очень опытный - мог позабыть замести следы. Но вроде обошлось - никого демоны не принесли. Жаль, что хлеба мало было - я скорее от голода тут помру, чем нога срастется.
  Омр, крутанув в руке оленью ногу, буркнул:
  - Не умрешь - сейчас мяса нажарим.
  - Но Тибби не разрешает разжигать костер.
  - Пусть только попробует мне помешать - сам на угли отправится. Жирок у него есть - хорошо пойдет. Люблю хомячатину с дымком.
  Хомяк опасливо отодвинулся от Ххота подальше, с явным неодобрением взирая за подготовкой к разжиганию огня. Лал, обрадовавшись, блаженно произнес:
  - Ну хоть эту ночь у огня проведу - все бока уже застудил из-за этого твареныша.
  - Он о вас заботился, - пояснил мальчик. - Охотился в кустах - хотел козу поймать или оленя. Ловушку соорудил сложную и в засаде возле нее сидел. А костер не разрешал разжигать, чтобы запах дыма не отпугивал дичь. Весь берег утоптан - водопой здесь. Для вас старался - раттаки не едят мяса. Хотя от личинок и насекомых не отказываются.
  - Мне его забота поперек горла - сыт я его гадкими личинками и холодными ночами. Расскажите хоть, что вокруг происходит? Коалиция все еще наступает, или ее остановили? Столица в безопасности, или что там?
  Старик переглянулся с омром, а затем оба покосились на мальчика, явно поощряя его на нелегкий ответ. Видимо самим сложно было признаться, что война уже проиграна, а столица разрушена.
  Мальчик не стал молчать - звонким, мелодичным голоском взволнованно ответил:
  - Лал Паторак - вы слишком долго были без новостей в этих горах. Мужайтесь - новости очень плохие. Битва под стенами Энтерракса проиграна - наша армия разбита полностью. Враги ворвались в город и разрушили Цитадель Династии. Нашего императора... Нашего императора больше нет - он погиб в бою, как и положено настоящему воину. А перед последним сражением собрал вокруг себя всю династию, приказав биться до последнего. Своего двоюродного брата - Эйха Легация, он заточил в подвал, после того как тот попытался сбежать до начала штурма. Династии больше нет - все погибли. В столице сейчас хозяйничают войска Коалиции Светлых Сил. Мы бежали оттуда - там очень опасно сейчас.
  Лал, выслушав мальчика, побледнел, а хомяк, присвистнув, сдвинул помятую каску на лоб и сокрушенно покачал головой.
  Омр, отойдя от разгорающегося костра, игнорируя драматизм момента, довольно произнес:
  - Сейчас до углей дойдет дело, и нажарим мясца. Кстати, Лал, ты говорил, что эта подушка с ногами стырила у кого-то винтовку? Можно взглянуть?
  - Пожалуйста, - солдат из-за своего "гнезда" достал длинную винтовку, протянул омру.
  Тот, умело поработав затвором, выщелкнул патроны, заглянул в ствол, довольно осклабился:
  - Новенькая пятизарядка - их лучшим стрелковым полкам выдают и драгунам. Почистить только не мешает - ствол грязноват. Эй, хомяк! А ну подойди сюда! Что у тебя за патроны в лентах? Да не трусись ты - я тебя не съем. Наверное... О! Медные - винтовочные; и со шляпкой понизу! Они к такой винтовке подходят как раз, а вот к старым однозарядкам, из тех что со стволом шестигранным, не получается пристроить. Удачно - можно пару десятков оленей настрелять и отожраться до округления! Да шучу я старик - не хочется мне тут долго отдыхать. Нам ведь еще надо идти за твоим золотом, пока ему кто-нибудь другой ноги не приделал.
  - Всем стоять! Не шевелиться или буду стрелять! - неожиданно донеслось из кустов, в которых раттак занимался охотой на коз, а поймал омра.
  Ххот, направив в сторону невидимого противника винтовку (разряженную), тут же ответил:
  - И мы тоже будем стрелять!
  - Я сказал всем стоять! И оружие положи! Тибби - взорви их, если не послушаются!
  Хомяк, состроив нехорошую гримасу, полез за гранатой. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если б не крик Лала:
  - Стойте все! Амид - не стреляй! Это хорошие люди - свои!
  - Все равно пусть опустит свое оружие!
  - Это донис вернулся - не целься в него из винтовки!
  Омр нехотя повиновался, а из кустов выбрался офицер: высокий черноволосый юноша с резкими чертами лица, настороженно-внимательным и одновременно усталым взглядом - такой частенько бывает даже у очень молодых людей, если они долгое время не вылезают из опасных переделок. Из формы на нем остались лишь штаны - вместо куртки разведчика он таскал домотканую рвань. В руках донис сжимал натянутый лук, из-за правого плеча выглядывали хвостовики десятка стрел. Кроме лука и ножа на поясе другого оружия не наблюдалось.
  - Да ты собирался нас из дедушкиного лука перестрелять? - искренне удивился омр. - Я готов поверить, что разведчикам не выдают мушкеты, но вот арбалеты-то давать обязаны.
  - Мне так удобнее, - произнес офицер и, перебравшись через речушку, ловко прыгая по камням, представился: - Меня зовут Амидис Зарак - я донис специального разведывательного отряда армии Черного Юга. А вы кто такие и откуда здесь появились?
  Ответил мальчик, причем омр на его своеволие не отреагировал - видимо смирился:
  - Мы просто люди - пришли сверху.
  - Вы самые странные люди, каких здесь только можно вообразить, - устало заметил солдат и уточнил: - Так вы прошли через перевал?
  - Да, но вам туда идти не стоит - очень опасно. Мы там под лавину попали - еле выбрались.
  - Еще пару дней назад я хотел подняться, а теперь... Лал - все кончено... война проиграна. Я узнал это от жителей, когда спустился в долину.
  - Я тоже об этом знаю - эти люди все рассказали. Амид - и что же мы теперь будем делать?
  Омр, вновь завозившись у костра, предложил:
  - Для начала поужинаем нашим мясом и всем тем, что принес этот лучник.
  
  * * *
  
  Лучник разносолов не принес - удел Скрамсон нищий край, и жители его неизбалованны изысканной пищей. Гречишные лепешки, кочан капусты, несколько морковок и редек, десяток вареных яиц - этого и двоим на день едва хватит, так что мясо пришлось очень кстати. Офицер, будто оправдываясь, пояснил, что много еды тащить не стал по простой причине - завтра собирался отсюда уходить. Он договорился с местными жителями оставить у них раненого, и они должны были к полудню подняться по тропе с повозкой. Амиду надо было соорудить волокушу и дотащить раненого до крестьян - они будут ждать чуть ниже укрытия: дальше телегу не затащить. На гостей донис не рассчитывал, потому и принес немного - чтобы едва на денек хватило.
  Ужинали уже в темноте, рассевшись вокруг костра. Омр работал челюстями молча, старик, по своему обыкновению, почти ничего не ел и тоже болтовней не занимался, офицер с солдатом тихо переговаривались, обсуждая тему поражения и свои дальнейшие перспективы, гигантский хомяк с хрустом грыз морковки и редьки, а на него неотрывно смотрел заинтересованный мальчишка. Неудивительно - даже взрослый человек готов наблюдать за раттаками часами. При столь внушительных размерах они остались все теми же юркими и подвижными грызунами, но отяготились сорочьим пороком - обожали воровать бесполезные яркие вещицы, да еще и навешивали их на себя. Мальчик сбился со счета, разглядывая весь этот хлам. На пулеметных лентах, пояске и петельках, вшитых в ткань курточки, болталось множество самых неожиданных предметов. Крошечная небьющаяся чашечка для любителей наркотического матоса, несколько колокольчиков с оторванными язычками, жестяной клистир, бронзовая чернильница, серебряная вошебойка, кристалл горного хрусталя, латунная гильза от "гатлинга", ножны кинжала украшенные бисером, связка пуговиц, половинка медали коалиции, здоровенный ключ, формочка для отливки мушкетных пуль, гирька для базарных весов. Из одного кармана выглядывала маленькая книжица с неприличными картинками - такие частенько таскали солдаты коалиции, а второй раздулся от тыквенных семечек... Список можно было продолжать долго - как этот хомяк вообще может передвигаться с такой ношей? И стало понятно происхождение термина "хомячить" - человек, придумавший его, явно сталкивался с раттаками.
  Аккуратно грызя морковку, Тибби ни на миг не давал своим глазам передышки: взгляд его безостановочно скользил по телам новых знакомых, чуть задерживаясь на различных мелких предметах их экипировки. При каждой такой остановке раттак явно примеривался к приглянувшейся вещице, выбирая для нее местечко на своей сбруе. Мальчишка инстинктивно проверил карманы, заталкивая их содержимое поглубже. Амидис, заметив его интерес к зверьку, спросил:
  - Впервые видишь раттака?
  - Да, но слышал про них многое.
  - Сплетни бабские небось слушал, - усмехнулся офицер. - Раттаков очень мало осталось - их берегли, держали от чужих взглядов подальше. Вот и кормился народ небылицами. Небось, тебе рассказывали, что они кровь пьют и человечиной питаются?
  - Нет, никто мне про них ничего не рассказывал. Но я читал книги... старые книги - там много интересного и правдивого.
  - Вот как? И что же в этих книгах написано про раттаков?
  - Там написано, что эти зверьки родом с острова Аниболис - он расположен чуть севернее Эстии, и при этом является частью имперского архипелага. Половина его гористая, вторая половина равнинная, с такими же плодородными почвами, как и на полях Эстии. В горной части острова много меди и железа, как и на всем имперском архипелаге, но никто там их не добывает - там повсюду плохие камни, отравляющие все вокруг. Человек в таких местах долго не живет - получает такие страшные болезни, что вылечить его невозможно. Есть на Аниболисе ущелье, где после осенних дождей по ночам синим огнем сияют скалы - жизнь там вообще невозможна.
  - Верно, - кивнул Амидис, - Это Огненная Долина - туда даже подходить страшно. Там все отравлено ядами земли. После захвата острова коалицией Энжер пробовал неподалеку добывать железо, но это дело быстро бросили - металл получался ядовитый. Жаль, что из него не сделали всех этих драконов...
  - Я думаю, что из-за этого яда на острове есть звери, которых не встретишь больше нигде. Например, те же раттаки.
  - Раттаки не звери - они во многом умнее нас, - возразил офицер.
  - Может и так, - согласился мальчик, - Вот только люди оказались сильнее. До появления людей у раттаков не было врагов. Хотя в особых сказаниях этих зверьков есть рассказы про схватки со страшными чудовищами, приходившими с гор. И о волках память сохранилась, и о медведях. Когда-то хищников на Аниболисе хватало, но хомяки их истребили.
  - Не хомяки, а раттаки - это разные существа. Тибби не любит, когда его называют хомяком.
  - Извини Тибби, я не хотел тебя обидеть. Просто раттаки, наверное, были простыми хомяками, пока яд Аниболиса их не изменил. Наверное, им пришлось поумнеть, чтобы защищать свою плодородную равнину от нападений монстров. В одной книге я читал, что в те, давние времена, самцы раттаков вырывали у хищников клыки и когти, таская трофеи на себе. Чем больше на них было таких трофеев, тем больше уважали такого охотника. Отсюда и осталась страсть к обвешиванию себя разными мелкими предметами.
  - Неплохая мысль, - хмыкнул Амидис. - Я шакин, вырос с Тибби, но никогда о подобном не задумывался. Человек, написавший книгу, был неглупым. Да и ты не дурак, раз запомнил столько.
  Омр, сочтя момент достаточно важными, чтобы на миг прервать трапезу, оторвался от полупрожаренного куска мяса, и, не прекращая жевать, невнятно пробубнил:
  - Этот молокосос повсюду свой нос сует, но и впрямь не дурак - грамотный. Я на него даже рукой махнул - пусть уж и дальше старших перебивает, раз не по годам мудрый.
  Мальчик, явно польщенный словами мужчин, продолжил:
  - Земледельцы, обосновавшиеся на равнинной части Аниболиса, начали истреблять раттаков как вредителей - ведь те охотно поедали местную элитную пшеницу. Борьба была долгой и раттаков почти истребили. Но тут остров попал под власть Вечной Династии. Все быстро изменилось - наши сразу поняли, что от раттаков пользы побольше, чем вреда. Маленькому народу оставили почти весь Аниболис, а леса в предгорьях засадили орешником - на острове его до этого не было. В поселениях на побережье поселили людей военных сословий - из них набирали шакинов. Раттак, выросший при шакине, отправлялся на военную службу - это особая плата за то, что династия предоставила народу грызунов защиту. Хотя бывают и другие мнения насчет этой платы. Я читал книгу философа Кубария - тот прямо говорил, что мы поработили Аниболис, превратив раттаков в народец рабов.
  - Больше читай разных южных бумагомарателей, - нахмурился Амид. - Из-за таких говорунов как Кубарий, Энжер сумел не просто выжить, а устроить все это... Они будто знали, что он появится, и спешили приготовиться к его приходу. Ты знаешь, что сделала коалиция, захватив Аниболис? Думаешь, они объявили раттаков свободным народом? Принесли им освобождение? Как бы не так - они устроили такую резню... Думаю, раттаков там вообще не осталось... А на освободившееся место завезли поселенцев - выращивать пшеницу. Она ведь там не хуже чем на землях Эстии растет - тысячи поместий можно поставить прибыльных. Целый народ погиб из-за человеческой жадности... Лишь один корабль добрался до наших берегов с раттаками в трюме - спаслось несколько семей. Мой Тибби сын этих счастливчиков. Кубария и свиту его подпевал Энжер объявил "гуманистами" - это слово в его мире означает главенство человека. Человек превыше всего, а раттаки так... для "гуманистов" они просто вредные грызуны.
  
  * * *
  
  Грацию не доводилось водить в бой цепи стрелков или конную лавину. В нежном возрасте, как принято у дворян, его учили фехтованию, но как только он стал независимым, первым делом закинул рапиру в темный чулан и больше к ней никогда не прикасался. Советник не рубился с врагами, не стрелял в людей, и даже вызовы на дуэли игнорировал, что плохо отражалось на его репутации. Он был идеально мирным человеком - даже оружейная мода его не коснулась. У него не было коллекции шпаг и доспехов, в конюшне не стояли боевые кони. Истерия, вызванная смертоносными изобретениями Энжера, тоже его миновала. А ведь все разновозрастные неудачники мужского пола готовы были часами обсуждать достоинства нового прицела на пятизарядную армейскую винтовку или особенности обращения с короткоствольным револьвером. Технические характеристики двубашенного броневика вообще тема для недельной дискуссии, причем даже полные профаны почему-то считали себя профессионалами в подобных вопросах, стремясь обязательно высказаться, из-за чего на свет рождалось немало перлов. К примеру, немало насмешек в свое время вызвало чье-то гениальное по тупости утверждение, что пулям придают вращения ради усиления поражающего действия - пусть, попав в тело, наматывают на себя внутренности врага (Граций, будучи тогда юным и глупым, в это почти поверил).
  В аристократических клубах появилась специальная новинка: "Книги диспутов". Любой желающий мог завести свою - посвятив ее конкретной теме. Например: "Есть ли перспектива у двигателя НШМ-02 в военном машиностроении?". Любой член клуба имел право открыть любую заинтересовавшую его книгу, с умным видом изучить записи участников дискуссии и, добавить от себя "У двигателей с воздушным охлаждением вообще нет никаких перспектив!", после чего обсуждал свою мысль в узком кругу приятелей. По результатам такого обсуждения могла случиться пьянка с дебошем и членовредительством, или, при скромном варианте, появиться письменные ответы в духе "А как же авиация? Он там доминирует! Новые самолеты идут только с ним!"; или "НШМ-02 слишком требователен к качеству топлива и без доработок или модернизации и впрямь не имеет перспектив!". Или, если хозяин книги тебе не нравится, можно выразиться негативно: "Двигатель НШМ-02 следует уронить тебе на голову - отличная перспектива для такого технически безграмотного человека"; "Автор дискуссии безнадежно опозорился и публично признал себя дураком - у НШМ-02 охлаждение жидкостное".
  Дурным тоном считалось создание дубля - дискуссионной книги по тематике, которую уже кто-то поднимал. По традиции все завсегдатаи отвечали в книге-дубле одинаково странным образом - рисовали горбатого кривоносого человечка, играющего на дудке. Те, кого природа не обделила художественным даром, иногда оригинальничали: дудку заменяли арфой, гитарой или гармонью, а внешности музыканта старались придать максимально несерьезный вид - чем больше он походил на слюнявого идиота, тем качественнее считался ответ.
  Если отзыв выходил за рамки дискуссии и был откровенно провокационным, вообще катастрофа - репутация могла погибнуть от пары глупых строк. К человеку намертво прилепляли прозвище "Мозговой упырь" (у южан вместо "упыря" принято было писать "тролль"), а имя его вносилось на позорную доску, под изображением худющего уродливого карлика с отвешенным до земли грязным языком и клеймом добровольного кастрата на щеке. Считалось незазорным кинуть такому опозоренному невеже вызовы на дуэль одновременно от десятков завсегдатаев клуба, если он после такого бесчестья осмеливался вновь переступить порог достойного заведения.
  В некоторых клубах популярные темы не укладывались в объем книги, и иной раз приходилось заводить по несколько продолжений.
  Граций в оружейно-технические разговоры не лез и в те редкие моменты, когда ему приходилось посещать клубы, к дискуссионным книгам не прикасался. У него в голове мозг, а не набор болтов с гильзами - смертоубийственные железяки ему неинтересны.
  Этим утром советник впервые был потрясен "смертоубийственной железякой". Если бы у него сейчас под рукой была дискуссионная книга, посвященная танкам, он бы написал честно: "Очень страшная штука - рекомендую как эффективную замену слабительного". Странно, но Граций до этого никогда не видел этих монстров вблизи, а издали они почему-то не впечатляли. Интересно, что творится в голове солдата, на которого прет подобное? Неплохая идея - положить запирающуюся жертву поперек дороги, и пустить броневое чудище. Остановить в шаге от тела и повторить неприятный вопрос. Можно спорить на что угодно - больше половины тут же во всем признается.
  Танк, съехав на обочину, развернулся, выбрасывая из-под гусениц куски дерна, проехал еще немного, замер неподалеку от Грация. Феррк и Раррик с трудом успокоили лошадей - пугливым животным не понравилось рукотворное чудище.
  Двигатели железного дракона приглушили свой рев, за главной башней откинулся люк, на броню выбрался низенький крепыш в черном комбинезоне. Спустившись вниз он, пытаясь вытереть рукавом с лица потеки какой-то темной дряни, направился к советнику. В паре шагов замер, неловко отсалютовал, неожиданно громким и визгливым голосом произнес:
  - Гвард-капитан Эттис! Командир особой танковой роты! Простите за внешний вид - проблемы с маслопроводом!
  - Серьезные проблемы? Танк не сможет вести бой? - нахмурился Граций.
  - Нет - мелочи! Мой механик справится сам - час работы и все будет в порядке. На случай серьезной поломки с нами прибыла ремонтная машина - там пара отличных механиков, много запчастей и инструментов.
  - Капитан - а где, собственно, вся ваша рота? Почему прибыла только одна боевая машина?
  - Господин советник - после штурма Энтерракса от моей роты остался только этот танк - остальные не на ходу. Приказ выдвигаться в ваше распоряжение был неожиданным, а два старых танка, которых мне придали, оказались в ужасном состоянии. Времени над ними поработать не было - сразу пришлось выступать. У одного по дороге заклинило двигатель - это полностью безнадежно. Второй заглох у моста, и его не смогли завести - тоже какая-то проблема с двигателем. Я оставил с ним одного механика - если разберутся и сумеют устранить, то догонят. Но надежды на это очень мало: техника сильно изношена, моторесурс давно исчерпан - без капремонта и замены двигателей в бой выпускать бесполезно.
  Грацию эта информация не понравилась - он рассчитывал получить боеспособное танковое подразделение, а вместо этого прислали единственную машину, да и то стремившуюся рассыпаться.
  - Ваш танк тоже может остановиться в любой момент?
  - С моим не все так плохо - держится. После штурма я приказал снять запчасти с двух сломанных машин, и переставить на этот - у него двигатели в хорошем состоянии. Тоже, конечно, накатали немало, но держатся достойно. С теми танками совсем беда - им замена движков нужна, да и остального ремонта немало. Вовремя мы этот на ноги поставили - как раз к приказу. Иначе бы не дошел.
  - Капитан - здесь слишком мало войск коалиции и хватает недобитых врагов. Возможно, придется ввязываться в серьезные бои. Вы уверены, что ваш танк сможет нам помочь? Мне бы не хотелось тащить по горам бесполезную груду железа, при этом надеясь на нее, как на спасение из любой ситуации.
  Офицер, призадумавшись, повернулся - рукой указал на танк:
  - Перед вами королевский дракон Энжера - самое страшное оружие в мире. На башне главного калибра установлена семидесятимиллиметровая нарезная пушка, способная сокрушать гранитные стены с огромной дистанции. На бортовых башнях стоят пятидесятимиллиметровые гладкоствольные пушки - калибр и дальнобойность маловаты, но скорострельность высокая. Два пулемета курсовых, два бортовых, один кормовой - все с водяным охлаждением; еще три в орудийных башнях - новейшие дисковые малютки. На главной башне снаружи по бокам размещаются четыре стодвадцатимиллиметровые картечницы - их дружный залп может выкосить целый полк. В экипаже двенадцать человек, включая меня. Все это вооружение доставляется в бой с помощью сразу двух стопятнадцатисильных двигателей - машина благодаря этому очень скоростная и маневренная. Старые модели в сравнении с ней не более чем тихоходные жестянки. Броня легко держит не только мушкетные пули и стрелы - даже нашим нарезным винтовкам с ней не совладать. В бою при высадке нам в левый борт почти в упор влепили ядро из бронзовой пушки - противник тогда пустил в дело спешно созданную примитивную артиллерию. Потом получили несколько попаданий издалека, и еще нас тогда чуть не сожгли какой-то алхимической гадостью, а может просто керосином. Нам тогда крепко досталось - отскочившим осколком брони выбило глаз пулеметчику, и пару дней со слухом у всех были проблемы. Но машина отделалась незначительными вмятинами и облезлой краской. И еще мортиру на корме пришлось снять - повредило ее сильно. Но она там и ни к чему - мешает круговому обстрелу с главной башни, да и стрелять из нее можно лишь остановившись и выбравшись наружу. Лучше вместо мортиры дополнительно снарядами и пулеметными лентами загрузиться. В этих северных землях до Сумерек рукой подать - а это на руку магам темнобожников. Но против моего дракона они ничего не смогут выставить: на его днище укреплен огромный бронзовый лист с вычеканенной серебряной гексаграммой, освященной двенадцатью жрецами Высшего Совета. Амулет простенький, но при таких габаритах уверенно блокирует любые магические посягательства в радиусе до десяти метров. Нечто вроде мобильного щита Кация, только не слишком громоздкого - вполне хватает защитить и машину, и экипаж. Дополнительно на боковых бронелистах нанесены руны равновесия - их размер и расположение увеличивают эффект гексаграммы многократно. В экипаже при кормовом пулемете стоит послушник, чья задача держать защиту в порядке, не оставляя разряженной, так что для магов танк неуязвим. В общем, господин советник - можете быть уверены: справимся практически с любым противником. Это настоящая крепость на гусеницах - на войне еще не один королевский дракон не был подбит врагом. Все потери были небоевые - проклятые поломки. Но в отличие от старых машин, эти ломаются гораздо реже, и выносливость у них серьезнее. Если не выжимать из него все соки, может и месяц продержаться легко. Но потом да... потом надо будет что-то решать с двигателями - сами мы их не восстановим. Зато заменить их можно быстро - день работы при наличии крана и отряда механиков.
  - Надеюсь, наше дело не растянется на месяц.
  - Господин советник, позвольте уточнить - что за дело? Мне надо знать, к чему следует готовиться.
  - Если коротко - нам надо схватить двух человек: живыми или мертвыми.
  - Светлые силы! Это что ж за люди такие, раз для их поимки вам потребовалась целая королевская танковая рота?!
  - К сожалению мы мало о них знаем... Знаем, что они пробираются от самой столицы, и выбирают для этого самые трудные пути - пешком приходится двигаться, потому что лошади в таких местах не пройдут. Нам удалось найти несколько местных жителей, которые их видели - они описали высокого старика с мальчиком. Оба худы, но не измождены: старик шагает уверенно, хотя и пользуется посохом, а в мальчике отмечают грацию танцора, или уличного гимнаста. Возможно, старик использует грим, или умеет менять облик, увеличивая свой возраст - на счету этого человека жизни десятков наших солдат. Он очень опасен - ловкий убийца. Не исключено, что они пробираются к недобитым отрядам имперских войск. Именно поэтому я запросил танковую поддержку - против танков имперские солдаты беспомощны. Отнеситесь к нашей миссии серьезно - она очень важна. Нам выделили помимо вашей роты более полутысячи солдат и аэроплан, а все местные гарнизоны обязаны оказывать нам содействие - вы должны понимать, что такие силы просто так никто не даст. При необходимости я за день-два могу увеличить наши силы втрое. Мы должны схватить или убить этих беглецов - это очень важно.
  - Я не сомневаюсь в важности поставленной задачи, но должен пояснить: танк оружие грозное, но на горных тропах бесполезное. Мы там просто не пройдем - нам нужна местность поровнее. Даже при езде в гору могут возникнуть проблемы, да и стрелять главным калибром можно лишь с ровной площадки - иначе башню заклинит. И вообще по камням нежелательно передвигаться - разуваться будем часто. Простите - поясню: "разуваться" - это терять гусеницы. Так что вам в горах полезнее кавалерия и пехота, да и аэроплан для разведки будет незаменим.
  - Вам не придется разъезжать по скалам - ваш танк будет караулить врагов внизу. Если у них есть многочисленные сообщники, то им все равно придется спускаться в долины - вверху не прокормить толпу. Так что если будет бой, то внизу - а там от вас толк будет. Сейчас нам придется отправиться в удел Скрамсон - долину за этим хребтом. Передовой отряд уже на полпути, утром за ним двинутся основные силы. Дорога неблизкая - нам придется делать большой крюк, чтобы перебраться на ту сторону по безопасному перевалу. Очень надеюсь, что ваш танк не подведет и не будет нас замедлять.
  - Так точно, господин советник! Если не будет проблем, то не отстанем - наоборот перегоним. Горючее я могу не жалеть - во втором грузовике бочками весь кузов забит, и еще за нами выслали обоз из десятка телег. Да и у вас запас должен быть - аэроплан ведь тоже немало жрет.
  - Да - запас есть, так что о горючем не беспокойтесь. Жгите не жалея - если повезет, то мы схватим беглецов еще в Скрамсоне. Если не повезет - направимся к следующей долине на их пути. Мне кажется, они идут к какой-то определенной цели, и мы без труда будем им преграждать тропы на пути, пользуясь хорошими дорогами и преимуществом в скорости.
  К советнику приблизился лейтенант с нашивками связиста, отдал честь, протянул сложенную вдвое сероватую бумажку:
  - Вам срочная радиограмма от Неда Кораланоса!
  Танкист при этом сообщении невольно вытянулся - правую руку рея Альрика, поставленного сейчас комендантом Энтерракса и его окрестностей, знали все (как и его крутой нрав).
  Граций, прочитав сообщение, нахмурился, и счел необходимым донести содержание до танкиста:
  - "Нед Кораланос, светлый барон Скрандии, гранд-генерал кавалерии объединенных сил освобождения, ныне комендант освобожденного Энтерракса, говорит для Манса Ликкуса Грация, светлого графа Шарро, штабс-полковника гвардии объединенных сил освобождения, ныне советника светлого рея Великого Альрика Победителя. Мы получили вашу радиограмму с описанием внешности беглецов. Нас заинтересовало описание посоха старика. Сообщаю вам, что Посох Наместника Вечного до сих пор не обнаружен. Мы предполагаем, что он может находиться у ваших беглецов. Примите меры к захвату этой реликвии, после чего под хорошей охраной отправьте в Энтерракс. Да помогут вам светлые силы".
  - Посох Наместника Вечного! - выдохнул Эттис. - Теперь я понимаю, почему за каким-то стариком с мальчиком послали такие силы!
  Советник кивнул, ничего не сказав. Местные жители, видевшие беглецов, при допросах вспоминали даже такие мелочи, на которые никогда не обращали внимания - Граций умел добиваться истины, да и новые помощники не подкачали. Посохом он не особо интересовался, но прекрасно помнил, что все описывали его однотипно - простая сухая палка без посторонних украшений, но с простенькой резьбой: узоры из прямых линий. А ведь снять побрякушки с Посоха Наместника Вечного не проблема - в своем первозданном виде он как раз та самая сухая палка с примитивными рисунками. Неужели этот мастер меча, маскирующийся под беззащитного старика, выполняет сразу две задачи: спасение наследника и спасение реликвии? Об этом не узнаешь, пока его не схватишь... А коменданта Энтерракса стоит поблагодарить - теперь Граций получил отличную официальную причину, оправдывающую масштабы погони. Ведь Альрик запретил кому-либо выдавать истинную цель операции - поиски принца Аттора. Нельзя, чтобы до темнобожников дошла информация о выжившем наследнике. Охота за магической реликвией короны прекрасно все объяснит - задача достойная: на такую и танковую роту бросить не жалко.
  
  Глава 5
  
  Крестьян было двое - тощий невысокий мужик неопределенного возраста, и старик, высохший будто древняя мумия. Телегой, судя по ее состоянию, пользовался еще прапрадед "мумифицированного" - обветшала до крайней степени неприличия. Но странным образом не разваливалась - мохнатая лошадка без приключений неспешно дотащила повозку с Лалом Патораком до крошечной деревеньки, расположенной на краю долины. Четыре длинных дома, несколько сараев, изгородь из желтоватого нетесаного камня. Вниз, к берегу быстрой речушки, спускаются огороды, у дороги зеленеет несколько яблонь и низеньких рябин. Нищета беспросветная - крыши дерновые, окон и печных труб не наблюдается, стены перекошены. Кур почти не видно, уток и гусей нет вообще, на лугу пасется тройка коров и теленок - вероятно, все здешнее стадо.
  У околицы откуда ни возьмись появилась кривоносая старуха, неуклюже поклонилась путникам, ни к кому не обращаясь скрипучим голосом проинформировала о разнообразных новостях:
  - Вельдар вернулся с рынка - привез холст, а на бочку новую уже не хватило денег. Говорит, в село пришли солдаты чужые. Отобрали несколько свиней, выдав вместо них бумажки ни на что негодные. И еще они очень сильно хотят найти какого-то старика с мальчиком. У старика вроде как должен быть посох - про посох много раз повторяли. Говорили, что старик и мальчик могут спуститься с гор в нашу долину. Обещают хорошо заплатить тому, кто их выдаст.
  При последних словах старуха многозначительно покосилась на старика и его ученика. Взгляды парочки крестьян устремились туда же. Омр, сочтя ситуацию несколько угрожающей, тут же поспешил ее прояснить:
  - Ну и кого ищут? Старика с мальчонкой, а не старика с пацаном и омром. Посмотри на меня - видишь татуировки на лице? Красные и синие узоры - такие только у воинов моего народа бывают. Мы втроем шли - это вовсе не нас они ищут. А насчет посоха - все старики палки таскают, чтобы опираться. Это ничего не значит.
  - Может и так, - согласилась карга. - Но вы пришли с гор, вы чужие, среди вас есть старик и мальчик. А посох у старика непростой - совсем не похож на первую попавшуюся под руку палку. Его вырезали из хорошего дерева, и долго им пользовались - приметная вещица. Тяжело будет объяснить солдатам, что вы здесь ни при чем. Если не хотите беды, то даже не подходите к деревням - нельзя вам никому на глаза показываться. И тебе, офицер, тоже не надо - зверь при тебе уж больно приметный.
  - Мы так и поступим, - смиренно согласился старик. - Но наш путь не закончен, и мы бы хотели взять у вас немного еды в дорогу.
  - А деньги-то у вас есть? - с сомнением в голосе уточнила старуха.
  Старик покачал головой:
  - Увы - в пути поиздержались: карманы наши пусты. Но я могу заплатить другим.
  - Чем? Отдашь свою кривую палку? - губы старухи исказились в пародии на улыбку.
  - Сожалею - но посох свой я не отдам. Он мне дорог. Но зато я умею вырывать гнилые зубы и снимать боль с тех зубов, что еще на что-то годны - думаю, в вашей деревне есть люди, которым это может пригодиться.
  Старуха непроизвольно провела ладонью по челюсти, улыбнулась уже более приветливо:
  - Конечно найдутся - проходи лекарь, получишь свою еду. И вы не стойте - раненого на сеновал перенесите, там ему удобнее будет... ночи ведь сейчас теплые... обычно. Только переодеть его надо будет - спрятать солдатские вещи. Иначе до беды дело может дойти.
  
  * * *
  
  Старуха оказалась женой местного старосты. Тот уже второй год как помер, но нового никто и не подумал избирать - бабка справлялась со своей ролью превосходно. Она лично проследила за тем, как размещают Лала, и послала мальчишек на огороды - позвать страдающих к лекарю. Вскоре старик на пороге сеновала принялся за дело: голыми руками выдирал зубы, а в легких случаях что-то нашептывал, и боль отступала. Крестьяне, убедившись в эффективности его лечения, притащили к нему захворавшую свинью с раздутым брюхом, но здесь он помогать отказался:
  - У нее проблема не с зубами, а с кишечником, или желудком - такое я не лечу. И вообще свинья не то существо, которое мне бы хотелось спасать от болезни.
  Мальчик, оставив Амидиса с раттаком и Ххота возле Лала, прошелся по деревне. Много времени это путешествие не заняло, да и новых впечатлений не принесло - везде одно и то же. На обратном пути, наткнувшись на "старосту", вежливо поинтересовался:
  - Скажите, уважаемая - вы не подскажите, сколько жителей в вашей деревне?
  - Подскажу - тридцать восемь взрослых семейных и вдовых, а детей и не считал никто - рождаются чуть ли не каждый день, и мрут так же быстро.
  - И всего четыре дома?! Вам разве не тесно?!
  - Эх, мальчишка - тесновато конечно! Только ведь подать платить приходится с крыши, вот и не расселяемся. Где ж нам денег набрать, если жить просторно?
  При последних словах старухи прям из распахнутых дверей избы выскочил поросенок, и с деловитым видом скрылся за углом. Мальчик приуныл еще больше - мало того, что люди живут, будто горох в стручках, так еще и делят кров с животными. Нищета показала одну из своих неприглядных сторон. Призадумавшись, он вернулся к спутникам, и, бесцеремонно вклинившись в беседу омра с офицером, спросил:
  - А за хлев тоже налог платить надо?
  - Какой хлев? - не понял Ххот.
  - Ну я видел, что свиньи живут в избах, хотя жители вроде достаточно чистоплотные. Почему так? Наверное, налог не только за жилые дома взимают, но и за хлева?
  - Да иди ты в печь со своими свиньями! - отмахнулся омр и вернулся к прерванному разговору: - Ну и что теперь делать собираешься?
  - На север пойду, - неуверенно ответил Амидис. - Там должны остаться крупные отряды наших - надо только их найти. Коалиция вряд ли туда серьезно сунется - Сумерки слишком близко.
  - А толку? Что дальше? Война ведь проиграна - по домам разойдутся все эти отряды рано или поздно. Или коалиция до них доберется - не испугают их твои Сумерки. Неизвестно еще, кому от Сумерек хуже будет...
  Амидис был упрям:
  - Я ведь солдат - мой долг воевать до конца. Мы, шакины, люди войны.
  - Парень - конец уже пришел, и пляшет вокруг тебя с барабаном! Война окончена - и она проиграна! Тот, кому ты давал присягу на верность, уже червей кормит. Иди к жене делать детей - для тебя наступил мир.
  - Я не женат. И что это за мир, если в моем доме хозяйничают солдаты из чужих земель? Не будет мира, пока они здесь - сам должен понимать. Да, нам не выдержать открытый бой - драконы Энжера непобедимы, а наши мушкеты и арбалеты ничто в сравнении с винтовками. Но им не защититься танками от ножей в темноте, отравы в колодце, засаде в кустах. Если вредить им исподтишка часто и повсюду, они, в конце концов, плюнут на все и уйдут. Надо просто потерпеть - несколько лет разбойничьей жизни, и они сдадутся.
  - Как у тебя все просто получается - будешь резать часовых и фуражиров, пока коалиция не уберется на свои острова. А знаешь, чем они ответят на подобное? Начнут ответную резню - ты одного прикончишь, а они сразу десяток на штыки поднимут. Вот таких крестьян будут расстреливать, которых сейчас учитель врачует. Мы сами их этому научили в Скрандии - они такое не забудут. И если уберутся отсюда, то оставят страну, заселенную волками, а не людьми - века понадобятся, чтобы от таких дел оправиться. А к тому времени Энжер наделает тысячи драконов и аэропланов, а вдоль наших берегов будут плавать сотни броненосцев. Нам шагу не дадут ступить за пределы острова. И что дальше? Здесь нет плодородных почв - наше население кормилось с вассальных островов. И это было справедливо - мы отдавали свое железо, медь, олово, золото и серебро: у нас такого добра много, а вот на южных островах почти нет. Взамен получали пшеницу, рожь, ячмень, рис, мед, откормленных бычков - все то, чем они богаты. В итоге и у нас не маячил призрак голода, и они были довольны. А теперь, когда у них есть несколько месторождений на мелких островах имперского архипелага, и трижды проклятые машины Энжера, они могут не заботиться о здешних рудниках - легко бросят нас на произвол судьбы. Наша земля многих не прокормит - будет остров нищ и уныл. И это уже навсегда. Ты о такой участи мечтаешь?
  Мальчишка, удивившись стратегической мудрости короткой речи омра (до этого от него подобное никогда не слышали), выдохнул:
  - Как кратко ты все рассказал - ни слова лишнего и почти все понятно. Ты и вправду неглуп, хоть и пытаешься это скрывать.
  - Похвала от личинки! Как лестно! Ну так что - Амидис? Не передумал резать часовых?
  - Нет, - упрямо ответил офицер. - Но ты прав - нам это не принесет ничего хорошего. Но я не могу придумать иного... и не хочу сидеть сложа руки... Надо делать хоть что-то...
  - А деньги у тебя есть?
  - Нет - я не из богатых: все что было при мне, оставил этим людям. Пусть позаботятся о бедняге Лале. Саблю им отдал, сразу, задатком, и немного серебра. Они люди простые и честные - не думаю, что выдадут моего солдата врагам.
  - Амид - да они с тебя три цены взяли! Ты здорово переплатил!
  - Может и так... Пусть... Посмотри как они живут - мои жалкие деньги для них целое богатство.
  - Кстати, насчет богатства, - омр приглушил голос. - Вот этот пацан и старик как раз те самые - их солдаты ищут. Я встретил их на перевале - они одни были. Все приметы сходятся.
  Офицер, покосившись на мальчика, уточнил:
  - Я не ослышался - ты предлагаешь их выдать?!
  - Да ты никак мозги ростовщику заложил!!! Или сразу полным дураком родился!!! Чтобы я предлагал кого-то выдать за награду?!!! Уж не хочешь ли ты отведать на вкус лезвие моего топора?!!!
  - Ххот - не обижайся. Я просто неправильно тебя понял. Ты ведь сперва заговорил о богатстве, а потом перевел разговор на этих беглецов, за которых обещана награда.
  - Никогда больше про меня такое не думай, - мрачно попросил омр и пояснил свои слова о богатстве: - Старик не из простых, как и мальчик. Очень они серьезные - один на моих глазах зарезал четверых опытных солдат, а второй не по годам умен: знает чуть ли не все, хотя и балбесом остался, - отвесив мальчику необидный подзатыльник, Ххот продолжил: - Явно дорогое обучение сказывается - простых людей так не учат. Пацаненок - откуда же вы такие взялись? Молчишь? Да уж - такие и под пыткой ни в чем не признаются. Но хоть намекни - там, куда вы идите, золотишком разжиться можно?
  Ответом было молчание, но омр, уставившись в глаза мальчика, что-то там все же прочитал - осклабился:
  - Вижу я, что богатство имеется. Вы, бывшие, хитрый народ - на случай неприятностей что-то где-то обязательно припрятано у многих. Думаю, к такому кладу вы и топаете... уж слишком вид у вас целеустремленный: будто ищейки взявшие след. Амид - я вот решил пройтись с ними, взглянуть, что там в конце. Старик наш мясник жестокий, но глаза у него почти честные - во сне глотку вряд ли перережет, да и поделится обязательно. А я из-за этой войны остался с пустыми карманами - удирал в чем был. Стыдно домой возвращаться - засмеют. Вот и решил с ними остаться: надеюсь подзаработать, да и странные они какие-то - не хочу я таких странных одних отпускать. Пошли с нами - вместе безопаснее, да и дорога на север ведет, так что по пути нам. Если повезет, то этот старик нам маленько отсыплет - с деньгами жизнь становится просторнее, а проблемы мельчают.
  - Я не против, но, думаю, для начала стоит поговорить с этим стариком.
  - Он тоже против не будет, - смиренным голосом доложил мальчик.
  - А ты откуда знаешь? - недоверчиво уточнил омр.
  - Я с ним вместе с детства раннего - хорошо его понимаю. Он только рад будет, если вместе пойдем - ведь солдаты разыскивают старика с мальчиком, а не старика, мальчика, омра, юношу и раттака.
  - Но сцапают-то нас все равно - мимо такой кучи подозрительного люда они просто так не пройдут, - нахмурился омр.
  - Верно, - кивнул Амидис. - Они хватают всех наших солдат, и держат в тюрьмах под открытым небом. Просто окружают поле колючей проволокой, и загоняют пойманных туда. Солнцепек, кормят скверно, воды дают мало, и только теплую с грязью. Те, кто оттуда сумел сбежать, рассказывают, что многие загибаются от желудочных проблем - понос там у всех повальный. Если долго просидеть в таком месте, то здоровье испортишь серьезно.
  На последних словах из-за угла сеновала показался старик. На ходу он вытирал руки пучком соломы - видимо, закончил с приемом пациентов. Омр будто ждал его появления:
  - Старик - не мешало бы тебе расстаться со своим посохом. Выброси его - внимание привлекает. И впрямь занятная вещица - похоже на резьбу по молодому ореху. Всякий солдат сейчас высматривает старика с таким посохом - надо от такой приметы избавиться. Выбрось, пока до греха дело не дошло.
  - Нет - этот посох мне еще пригодится. Здешние тропы не для моих ног - надо помогать ногам деревяшкой. Приятно, когда посох привычен - с простой палкой, тем более незнакомой, мне будет тяжелее. И кстати - насчет солдат: они приближаются к деревне.
  - Что?!!! Сразу почему не сказал!!!
  - Воин - все равно нам не успеть уйти. Они со стороны хребта появились - заметят, если мы по полям пойдем к реке. Так что придется прятаться в сене, вместе с Лалом.
  
  * * *
  
  Солдат было девять - полное пехотное отделение стрелкового взвода. Усатый сержант лет тридцати пяти, тройка вояк ему под стать, и пятеро юнцов, которых старшие беззастенчиво эксплуатировали.
  Для начала один из молодых, запинаясь на каждом слоге, зачитал перед согнанными в кучу жителями обращения коменданта Скрамсона. Все то же самое: разыскивается старик с мальчиком и посохом. Оторвавшись от бумаги, он добавил уже без запинки:
  - Посох этот он украл во дворце императора - это реликвия императорская! Тот, кто поможет его вернуть, будет щедро награжден!
  Омр, как и все, подглядывал за солдатами через щелочку и при этих словах охнул:
  - Святой навоз - я знал! Я знал! Богатство! Старик - я сразу понял, что посох у тебя не простой! Будь простой - ты бы не отказался его выбросить! Императорская реликвия! Бесценная вещь! Интересно - за сколько его можно продать?! Ты не подумай плохого - я это просто так спросил!
  - Заткнись, - тихо попросил старик.
  - Они не услышат, да и не полезут к нам! Это ж сколько золота...
  Омр вряд ли заблуждался - солдаты, обыскивающие деревню, не особо усердствовали. Тот, что проверял сеновал, просто заглянул наверх и лениво ткнул штыком в подозрительное место, после чего ушел. При таком рвении он бы и трехбашенного дракона не смог найти.
   Закончив "выступление", "глашатай" побежал вслед за остальными молодыми сослуживцами - они все были заняты важными делами. Собирали по курятникам яйца, не забывая при этом ловить кур, резали чью-то свинью, разводили костер для жарки мяса. Их старшие товарищи занимались развлечениями: лакали брагу, найденную в кладовой, с гоготом лапали визжащих деревенских девок, ставили по стойке "смирно" местных парней и кулаками разбивали им лица, состязаясь в силе ударов. Народу все это, конечно, не сильно нравилось, но терпели - лишь взгляды в спину красноречивые бросали.
  Вечер еще не наступил, когда вояки дошли до кондиции - молодые больше не суетились, а, налакавшись все той же браги, вели себя наравне со старшими. Девок уже не просто лапали, а бесцеремонно растаскивали по темным углам, парня, попробовавшего вырвать из солдатских лап жену или невесту, завалили на землю и долго пинали сапогами. Подворачивающихся под ноги поросят и коз кололи штыками, несколько голосистых собак пристрелили (а заодно и пару кошек). Над деревней стоял женский вой и визг, истошный лай уцелевших псов, гогот пьяных мародеров, жалобные крики искалеченных животных.
  На сеновале было скучно, но покинуть его невозможно - повсюду шастают озверевшие солдаты. Амидис чуть ли не сразу начал рваться в бой, уговаривая спутников немедленно перебить всех этих обнаглевших мародеров. Старик его слова проигнорировал, а Ххот разумно предположил, что против девяти винтовок воевать будет нелегко.
  Когда двое солдат, проходя мимо сеновала, начали обсуждать перспективу сожжения деревни (местная брага им не понравилась - очень тяжкое преступление), Амидис, уже чуть ли не плача, ухватил старика за рукав:
  - Ххот сказал, что вы великий воин! Помогите мне! Они сейчас пьяны и почти неопасны. Тибби парочку возьмет на себя - он очень ловкий и сумеет их придержать, а я успею перебить из лука троих или четверых, пока они очнутся. Вам останутся трое или четверо - хотя бы отвлеките их от меня. Я хорошо обращаюсь с луком - никто не уйдет!
  - Я всего лишь мирный учитель, а не воин, - голос старика был тих и безмятежен.
  Омр скептически хмыкнул и хотел что-то на это ответить, но его опередил мальчик:
  - Учитель - мне кажется, офицер прав. Мы не можем смотреть на это - надо что-то делать.
  - Гед - то, что ты видишь, происходит повсюду. По всей нашей стране. Смирись - они теперь здесь хозяева. Для меня сейчас нет ничего важнее твоей жизни - я не могу рисковать ради чужих людей.
  - Крестьяне обошлись с нами хорошо - не выдали. Мы должны им помочь, - голос мальчика стал умоляющим.
  - Если мы убьем этих солдат, за ними придут другие и деревня пострадает еще больше. Ведь крестьян могут обвинить в гибели этого отряда. Ты уверен, что нам надо вмешаться?
  - Да - мы должны вмешаться, - уверенно произнес мальчик. - Эти солдаты вот-вот начнут жечь дома и убивать. Они совсем озверели. Хуже уже не будет.
  - Что ж... ты сделал выбор... Ххот - ты хорошо умеешь стрелять из винтовки?
  - На таком расстоянии и слепому промахнуться трудно...
  - Хорошо - ты стреляй в них через щели в стене. В первую очередь займись теми двумя, что возле костра - они меньше других опьянели. Амидис - когда я начну, выскакивай на улицу, и бей из лука по самым дальним. Лук даже в умелых руках требует простора. Не знаю, на что годится твой раттак - пусть делает что хочет, лишь бы под пули не попал.
  - А что будешь делать ты? - нервно уточнил омр.
  - Я сейчас выйду отсюда, подойду к солдатам, и начну их убивать, - спокойно произнес старик.
  Ххот понимающе кивнул и попросил:
  - Смотри только свой посох не поцарапай.
  
  * * *
  
  Ганиций Урххат сегодня был почти всем доволен. А это случалось нечасто - сержант стрелкового отделения не имеет право на такое: всегда надо ухитряться к чему-то злобно придираться, иначе молодые солдаты окончательно обленятся и отобьются от рук. Но зачем ему это сейчас надо? Меднозадые - свежее пополнение потрепанных войск коалиции, не подкачали - нажарили свинины и курятины, заставили местных крестьян натаскать сметаны, вареных яиц и овощей, нашли запасы ядреной браги. Девок даже искать не пришлось - в деревне их повсюду хватало. Уродливы, конечно - худые, будто стволы винтовочные, но настоящего солдата даже самкой крокодила не напугать.
  В общем, вечерок сегодня намечался веселый. А если откровенно - весело было уже днем. Вот только крестьяне местные скучно себя вели - лица мрачные, взгляды косые, ухмылки злобные. Проклятые темнобожники - к таким и днем страшно спиной поворачиваться: что ж тогда ночью будет? Согнать всех в одну избу и факел под крышу - пусть сволочи испекутся будто репа. И причина для экзекуции наличествует - неподалеку отсюда пару дней назад кто-то напал на ротный патруль. Одного солдата нашли на дереве - кверху ногами болтался и орал как поросенок недорезанный, а второй лежал на тропе, живой, но без сознания. Уши левые у бедолаг кто-то начисто обрезал, оба долго страдали трясучкой, рассказывая дивные истории об огромной крысе, подкараулившей их в кустах с сетью в одной лапе и с дубинкой в другой. А еще у нее острый ножичек имелся - именно им она недотепам уши отхватила. Про крысу конечно враки, но вот одну винтовку кто-то унес, да и гранату не нашли. Это ведь рядом совсем - наверняка деревенские замешаны. Сержанту приказали разобраться с жителями ближайших селений - поискать среди них бандитов, вот он и разберется. Скажет, что сопротивляться начали, или еще что-нибудь соврет - никто его на чистую воду выводить не будет. Кому нужна эта нищая деревушка и ее убогие жители...
  Определенно надо этот клоповник сжигать - с брагой перебор вышел: Ганицию до утра не досидеть, как и остальным. Нехорошо будет, если окажутся беспомощными в окружении обиженных пахарей. Сейчас еще пару глотков сделает, и начнет разбираться с местными всерьез. Офицеры, конечно, для порядка поругают, но не сильно - на такие вещи они смотрят сквозь пальцы. Но это пока - установят в долине крепкую власть, и разгуляться уже не получится. Так что надо успеть пожить широко, пока это возможно. Земляки челюсти до земли отвесят, когда узнают, что он сжег целую деревню темнобожников. Только девок надо несколько оставить, из тех, что помоложе и посимпатичнее. Особенно ту стеснительную малышку с пухлыми губками - сержанту такие скромняшки нравились.
  Ухмыльнувшись, он зашарил взглядом по округе, разыскивая предмет своей симпатии, не забывая при этом похотливо осматривать абсолютно все объекты женского пола. Крем глаза заметил среди низкорослых крестьян кого-то высокого. На миг сердце дрогнуло - голова, забитая эротическими видениями, подвела: решил, что длинноногая красотка затесалась среди сиволапых и мечтает о крепких солдатских объятиях. Увы - это оказался всего лишь старик. Длинный, тощий, угрюмый как все вокруг. Вот только ведет себя странно - идет уверенно, не обращая внимания ни на кого. И взгляд... Нет, у него не угрюмый взгляд - у него очень плохой взгляд. Посох держит почему-то в левой руке, а правая прижата к телу... Посох не простой - резьбой разукрашен. Посох? Что-то важное связано именно с посохом - Ганиций это помнил, но не помнил что именно.
  Проклятая брага - последние мозги пропил!
  Старика следует остановить и потом вспомнить, что там не так с этим посохом. Да его в любом случае надо хватать - он явно не из крестьян. Чужак. Нечего чужакам делать в такой дыре - все это очень подозрительно.
  Сержант раскрыл было рот, чтобы приказать меднозадым задержать подозрительную особу, но в этот миг старик начал убивать.
  Ганиций видел, как кот атакует из засады зазевавшуюся мышку. Видел, как гончая настигает зайца. И еще он видел, как снаряд, войдя в почву, в один миг поднимает в воздух гору земли и камней - ни кошке, ни гончей и близко не сравниться по скорости со взрывчаткой.
  Старик был именно снарядом. В нескольких шагах от стола, за которым пировали солдаты Гиниция, он совершил столь стремительный рывок вперед, что тело его будто в воздухе размазалось. А в правой руке у него оказалось что-то длинное и блестящее - как это ни поразительно, но двигался этот предмет еще быстрее. Сверкающий росчерк коснулся руки, затем шеи, не останавливаясь, повторил это со вторым бойцом - в сторону отлетела отсеченная кисть. Кто-то закричал, тут же захлебнувшись.
  Ганиций видел смерть - шестой год в армии. Но чтобы вот так, посреди какой-то нищей деревеньки его людей резали будто глупых кур, да еще и в одиночку... Это было так страшно и странно, что на какой-то миг он растерялся. Мрачному старику этого хватило - три солдата корчились на земле, один замер, уткнувшись лбом в стол - смерть его была мгновенной. Легконогий Рагий, кинувшись от костра, на ходу поднимал винтовку. Тупой меднозадый идиот - решил на штык врага взять! Сияющий клинок в правой руке убийцы не прекращал свою гибельную пляску, разбрасывая по сторонам зайчики от пойманных лучей заходящего солнца. Раз - сталь прошлась по ложу винтовки, веером брызнули отрезанные пальцы; два - коснулась шеи, нарисовав дураку мясную дугу от правого уха до левой ключицы.
  Рагий, уронив винтовку, зажал искалеченными ладонями страшную рану, припал на колени. Все - мучиться будет недолго.
  Сержант, протрезвев в одну секунду, не отрывая взгляда от убийцы, потянулся за винтовкой. Рядом бабахнуло - кто-то тоже добрался до оружия. Сейчас... Левой рукой обхватить за гладкое ложе, правую к спусковому крючку. Глупые офицеры запрещают оставлять патроны в стволе, но Ганиций их не слушает, потому и жив до сих пор. Большим пальцем опустить предохранитель, указательным... Неподалеку бабахнуло еще один раз, одновременно жестоко ударив в пах.
  Боль была ошеломляющая - вмиг ослабевшие пальцы выронили оружие, расслабившийся от шока кишечник испачкал штаны, колени подогнулись, Ганиций завалился в смесь навоза и грязи - деревенская разновидность тротуарного покрытия. Глаза заволокло влагой от водопадов слез, рот распахнулся в беззвучном вопле. Терпеть было невозможно, но сознание, будто издеваясь, не спешило померкнуть. Перед полубезумным взором сержанта промелькнул рядовой Нарисс - бедняга, приволакивая ногу, куда-то спешно удалялся. В плече у него торчала длинная стрела с белым оперением, а по пятам, размахивая маленьким топориком, за ним гналась огромная и толстая рыжая крыса, обвешанная разнообразным хламом.
  Ганиций даже не удивился столь странному зрелищу - у него больше не было ни сил, ни желания удивляться. Когда, заслонив собой заходящее Солнце, перед ним замерла худющая старуха с деревянными вилами в руках, он тоже не удивился.
  А чему тут удивляться - это ведь долгожданная смерть пришла.
  Сержант не ошибся.
  Старуха, вздохнув, подняла вилы на всю длину рук, с резким "кхе" опустила их вниз, вонзив в грудь Ганиция. Тот захрипел - тело, за шесть лет приспособившееся к превратностям войны, отказывалось умирать. Старуха, поднимая свое орудие снова и снова, била его до тех пор, пока не сломала два зубца на своем оружии. К тому моменту солдат перестал хрипеть и дышать - муки его, наконец, закончились.
  Устало отбросив в сторону поломанные вилы, старуха вновь тяжело вздохнула, и пожаловалась на материальные проблемы:
  - А ведь такой хороший инструмент был - долго еще могли прослужить. И удобные, и легкие - где же я теперь такие найду? Кому война, а кому...
  
  * * *
  
  Девять тел уложили в ряд, прямо в грязь - ни малейшего намека на уважение к убитым крестьяне не проявили. Одежду солдатам оставили, а вот сапоги куда-то пропали - мертвецы так и валялись, раскинув босые ноги в стороны. Вещевых мешков и винтовок тоже не было - деревенские жители столь ловко припрятали эти трофеи, что никто из чужаков даже не заметил, как это произошло.
  Старый учитель полосками застиранной льняной тряпки перевязывал рану омра. Один из солдат успел заметить вспышки его выстрелов и послал в стену сеновала пулю. В Ххота свинец не попал, но отскочившая длинная щепка вонзилась глубоко в предплечье. Профан бы счел рану ерундовой царапиной, но люди, хлебнувшие горького пойла войны, знают, чем может грозить подобное. Пришлось тщательно промывать и вычищать, после чего, за неимением хирургических игл и шовного материала, заклеили свежей живицей.
  Больше потерь в маленьком отряде не было, а вот коалиция не досчиталась отделения стрелков.
  Крестьяне победе не радовались. Старуха-староста, подойдя к собравшимся у сеновала "гостям", ухитряясь одновременно всех сверлить колючим взглядом, недовольно заявила:
  - Их будут искать - к нам теперь придет целая сотня солдат. Они будут еще злее этих - и вы с ними уже не справитесь.
  - Но они собирались сжечь вашу деревню! - вскинулся Амидис. - Они убили вашего парня, насиловали женщин, резали скот! Мы просто не смогли на это смотреть - решили вам помочь.
  - Солдат - то, что для тебя так ужасно, для нас просто жизнь. Крестьян всегда грабят при войнах, просто раньше это делали свои, при распрях дворцовых, а теперь пришли чужие. Но нам-то какая разница? Да и без войн мы ничего хорошего видели - те, у кого власть, обирают нас, будто бандиты, и тоже не отказываются от наших женщин. Мы привыкли... Уходите - если вы останетесь здесь, нашу деревню точно сожгут.
  - А... а как же вы? Ведь придут солдаты...
  - Да, придут. Ничего - как пришли, так и уйдут. Мы спрячем твоего друга в лесу, на смолокурне. И молодых девок туда же отправим. И скот. А сами останемся и перетерпим все. Мы к этому привыкли. Они придут, и не найдут здесь этих мертвецов - мы оттащим их к тропе. Пусть думают, что их убили солдаты из императорского войска. А здесь не останется следов.
  Учитель, успокаивающе положив руку на плечо разволновавшегося Амидиса, мягко поблагодарил старуху:
  - Спасибо вам за кров и за еду.
  - За кров не благодарите - я ведь выгоняю вас в ночь, будто поганцев. Негоже так с гостями поступать, но времена нынче плохие - не обессудьте.
  - Мы все понимаем, и не в обиде. Удачи вам, и вашей деревни.
  - Спасибо и на этом - удачи нам теперь немало понадобится.
  Уже спускаясь к реке, Ххот вздохнул:
  - Эти жадины не оставили нам ни одной винтовки - все подмели. Вот скажите мне - зачем они им понадобились? Ведь если солдаты найдут у деревенских такое оружие, то перевешают всех на яблонях. Охотится тоже страшно - выстрелы могут услышать патрульные. Продать... Да кто будет такое добро покупать? Глупая жадность...
  - Нет, - возразил мальчик. - Они ведь не взяли у солдат одежду - не такие уж и жадные.
  - Побрезговали - в крови она вся.
  - Это форма войск коалиции - носить ее никто не сможет безнаказанно. Даже на тряпки страшно пускать - если заметят, то сразу вспомнят про отделение голых мертвецов. А вот сапоги сняли - обувь была разномастная, не одинаковая. Можно носить. Раз винтовки взяли, то и им какое-то применение найдут.
  - И какое? Малец - у винтовок одно применение: из них можно стрелять.
  - Правильно - из них действительно можно стрелять. А раз так, то сам поразмысли - зачем этим крестьянам понадобилось боевое оружие?
  - Священный навоз - ты слишком хитер для ребенка! Похоже, в твоем теле живет дух старика! Ты даже говоришь не по-детски - мальчишки и слов-то таких не знают! А эта сушеная карга видимо и впрямь готовится воевать! Сами они может и не умеют стрелять, но когда вернутся ребята, их тех, что в армию угнали, то быстро всех научат. Интересно только с кем воевать хотят?!
  - Омр - может эти крестьяне и привыкли к покорности, но у них тоже есть предел терпения. Если его перейти, винтовки очень пригодятся. Вот и запасаются на будущее.
  Старику надоело слушать бесполезную дискуссию, и он заметил:
  - Ночью мы переломаем ноги, если будем отвлекаться на болтовню. Давайте идти молча и осторожно. На востоке сверкают зарницы - похоже грозовые тучи приближаются. Если пройдет ливень, то наши следы замоет - это хорошо. Но все равно надо как можно дальше успеть уйти от деревни. Солдаты коалиции не такие уж дураки - искать нас будут очень серьезно. Так что придется обойтись сегодня без ночлега - не расходуйте силы на пустые споры и россказни.
  
  * * *
  
  У Грация был богатый выбор средств передвижения. Он мог полететь в удел Скрамсон на аэроплане, мог поехать на бричке, мог верхом, мог в грузовике с горючим, мог даже пешком пойти.
  Советник выбрал танк.
  В королевском драконе размещалось двенадцать человек экипажа. Граций логично предположил, что там, где нашлось место для двенадцати, для тринадцатого уголок тоже найдется. И он не ошибся.
  Советник считал, что внутри машины располагается большое помещение, в котором и размещается экипаж. Но в этом он заблуждался - несколько стальных перегородок разделяли танк на три больших отсека. В переднем располагался водитель с двумя пулеметчиками, в среднем, самом многочисленном, ютились расчеты башен, два пулеметчика и командир, в заднем вольготно расположился единственный пулеметчик. Правда, сидеть ему приходилось над кожухами с грохочущими двигателями, но зато не в тесноте.
  Вот с ним и расположился Граций - лежа на тонком матрасе, он, обливаясь потом от жара механизмов, спал крепким сном младенца. Редкий случай, кода его не мучила бессонница. И кошмары не снились. Настоящий, крепкий сон - нечасто такой посещает. Неудивительно - впервые в жизни Граций чувствовал себя абсолютно защищенным и ничего не боялся.
  Он ведь в танке.
  
  Глава 6
  
  Гроза настигла беглецов перед самым рассветом. Для начала ошеломила порывами жестокого ветра, швырнула в лица сором и поднятым песком. Затем, ярко осветив место действия изломами молний, обрушила сильнейший ливень. Попытка укрыться под высокими кустами к успеху не привела - все вымокли мгновенно. Зелень поздней весной достаточно густа, чтобы защитить от слабого дождика, но против такого разгула стихии капитулирует без боя.
  Когда главные войска бури покинули поле битвы, на беглецах не осталось ни единой сухой нитки, и даже неприхотливый Тибби непрерывно постукивал зубами от холода. Неудивительно - перед рассветом и без того нежарко было, а тут еще такие экстремальные приключения.
  Ливень направился дальше на запад, оставив после себя затянутое тучами небо, орошающее землю непрекращающимся нудным дождем. Теплее не становилось - наоборот, холодало все сильнее и сильнее.
  Все молчали - тут не до разговоров. Первым не выдержал Амидис - вылез из укрытия, вытряхнул воду из шевелюры, предложил:
  - Давайте пойдем дальше - сидя на месте мы точно околеем.
  - Далеко не уйдем - на скользких камнях ноги переломаем, - возразил омр.
  - Ну хоть поищем место, где можно укрыться. Мы может все это как-нибудь перетерпим, а вот мальчик завтра свалится от горячки.
  Старик, поднявшись, кивнул:
  - Да, хватит здесь сидеть - до добра это не доведет. Ххот - ты в горах не новичок: может знаешь, где здесь можно найти пещеру или хотя бы скальный козырек?
  - Старик - мы в долине: скал здесь почти нет, как и козырьков. Одни камни под ногами. Насчет пещер вообще не знаю...
  - Ну что ж - тем проще... будем идти просто по тропе.
  Сказать это было легко, а вот сделать... Почва, впитав влагу, превратилась в липкую грязь - цеплялась за подошвы хваткой голодного волкодава. На каменистых участках идти было не легче - скользкие валуны, подворачиваясь под ноги, так и норовили устроить перелом. После того, как Амидис упал во второй раз, заработав кровоточащую ссадину на запястье, мальчик не выдержал:
  - Этот дождь и не думает прекращаться. Мы сильно устали и замерзли - если продолжим идти, рано или поздно кто-нибудь покалечится серьезно, и его придется нести. Надо устраивать нормальный привал.
  Омр, красноречиво вздохнув, буркнул:
  - Глупый недоросток - здесь лишь для жаб привал нормальный. Очень плохой лес - нет крупных горных елей. Нам бы найти такую хотя бы одну - под ней как в шалаше можно укрыться в любую непогоду. Хвоя у нее такая хитрая, что по ней вся вода сходит, будто по скату крыши.
  - У нас три больших плаща и один детский. А еще Тибби таскает за спиной кусок парусины вместо одеяла. Сделаем шалаш или навес наклонный, накроем всем этим - лить на нас меньше будет. Рядом костер разожжем - согреемся. Огонь, конечно, развести непросто будет, но мы справимся.
  - Думаешь, ты тут самый умный? - вновь откликнулся омр. - Да я огонь хоть на дне моря разведу - мне это легко. Только знаешь ли ты, сколько дыма от дров повалит в такую погоду? Не знаешь? А я тебе скажу - задымим полдолины. И если неподалеку есть солдаты, то они могут спросить себя: "Что за осел развел костер посреди густого леса при таком дожде?" И сходят проверят. Зачем нам это надо?!
  - Врагов в Скрамсоне не так много - крестьяне говорили, что они в деревнях нечасто показываются: сидят в паре гарнизонов и патрулируют важные дороги. Не думаю, что им интересна эта тропа - здесь всадник с трудом может пройти в хорошую погоду. Да и если не согреемся, то горячка грозит не только мне - слишком уж сильно похолодало, и мы вымокли. Я думаю, лучше уж рискнуть с костром.
  И тут впервые подал голос раттак - заговорил странно, дребезжащим тоном, с присвистыванием, ухитряясь делать ударение на каждом слоге:
  - Тибби весьма недоволен погодой. Тибби великолепно интенсивно замерз, Тибби устал, и Тибби такой увлажненный, что в шерсти его хотят завестись речные пиявки. Тибби согласен развести костер даже посреди расположения вражеской армии. Тибби очень хочет нагреть свое тело.
  - А ведь верно хомяк говорит, - неожиданно согласился омр. - Боясь солдат, мы рискуем околеть от холода. Хватит - я на перевале так намерзся, что больше неохота. Сворачиваем вон туда - к тем деревьям. Высокие, и густо стоят - хоть какая-то защита.
  
  * * *
  
  Омр себя не перехваливал - он и впрямь сумел развести огонь посреди засилья сырости. Правда, с делом этим не спешил - изрубил топором сухую лесину, настрогал из ее сердцевины лучинок, пожертвовал пучок просмоленной пакли, укрытый от влаги в берестяном свертке. Выложил из дров высокий конус, прикрыл его сверху мхом, зажег середину, заполненную щепой. Поначалу полыхнуло несильно - пламя едва не зачахло: как ни старайся, при такой погоде полностью защитить разгорающийся костер от влаги невозможно. Но затем дело пошло - с треском запылали крупные дрова, мох отгорел - больше надобности в нем не было.
  Пока Ххот возился с костром, Амидис со стариком и раттаком строили укрытие от дождя. Особо не мудрили - просто поставили одну наклоненную стенку, навалили на нее густой слой лапника, прикрыв сверху плащами и куском парусины - и от влаги защита, и от огня тепло отражать будет. При этом больше всего толку было от Тибби: грызун в таких делах разбирался прекрасно. Даже лучше офицера - тот, несмотря на недавнюю службу в разведывательном отряде, ни на что толком не годился: лишь материал заготавливал. Старик от него недалеко отстал - больше под ногами путался, чем помогал.
  Рассевшись на охапках мокрого лапника, вымотанные путники вытянули руки, стараясь поймать телами как можно больше тепла. Сырой костер жутко дымил, дождь сносил с чадящих дров уголь, прибивая его внизу ровным слоем. Нормально согреться не получалось и омр, к великому неудовольствию всех присутствующих, завалил огонь огромной порцией сырятины. Пламя, естественно, почти зачахло и нескоро воспрянуло. Но когда занялось вовсю, стало по-настоящему тепло - навес действительно неплохо отражал жар, согревая спины.
  Дождь, будто поняв, что доконать беглецов теперь не получится, стих до мелкой измороси. Пользуясь этим, люди начали скидывать верхнюю одежду, развешивая ее вокруг костра. Лишь мальчик и старик не стали это делать - так и сидели, неотрывно уставившись в огонь.
  Ххот, решив, что язык его был без работы слишком уж долго, первым нарушил молчание:
  - Хорошо-то как! Шли бы мы дальше, уже б околели или ноги переломали. Может пожуем - надо бы подкрепиться, после такой веселой ночки.
  Народ промолчал, лишь ратткак слабо присвистнул. Омру этого сигнала вполне хватило:
  - Вот - наш рыжий приятель со мной полностью согласен. Давай Амид - доставай из своего мешка гречишные лепешки. Они наверняка размокли - надо сразу слопать все. А я сейчас мясо подогрею - прихватил то, что солдаты в деревне нажарили. Холодным его жрать противно - так что пусть у огня полежит.
  - Если можно, я поем лепешек и печеной репы - у меня в мешке несколько штук, - тихо произнес мальчик.
  - Священное дерьмо на золотой лопате! Парень - тебе нужны силы, а прибавляются они лишь от хорошего мяса! Ты не теленок, чтобы постной репой давиться - пожуй свинины, или завтра тебя придется тащить на руках!
  - Ххот прав, - поддержал старик. - В последние дни мы много чего нехорошего испытали - сил это не прибавило. Этот дождь может вытянуть последние.
  Мальчик ничего не ответил, лишь кивнул.
  Уже грызя кусок подогретой свинины, омр, чавкая, заметил:
  - Старик - ты снял свой плащ, но меча под ним я так и не заметил. Одежда на тебе, правда, просторная, и там можно много чего укрыть, но не меч же? Нечистое дело... Или ты из тех балаганных ребят, что шпагу умеют проглатывать? Я в такое не поверю - рукоять-то у них изо рта торчать остается. И правильно - если в глотку проскочит, то назад уже не выхватишь. Так где же твой меч - старик?!
  - Он всегда со мной, - спокойно ответил тот.
  - Ну ты прям не человек, а сплошная загадочность! - восхитился омр. - Кстати - не пора ли нам узнать, куда мы направляемся? - так как ответом ему была тишина, Ххот уточнил: - Старик - просвети нас: куда мы идем?
  - Мы? Иду я, и мальчик - мы идем своей дорогой. А куда направляетесь вы, мне неизвестно.
  - Старик - не лукавь! Или ты от холода позабыл, что я согласился идти с вами?! Да и Амид не против вам помочь - вместе с рыжим вас проводят до нужного места.
  - Я не уговаривал тебя идти с нами.
  - Старик - а меня и не надо долго уговаривать! Я как понял, что дело пахнет золотом - сам сразу сам уговорился. Когда ты резал солдат, я застрелил того, что хотел тебя убить - попал ему в живот, и он сразу уронил винтовку. Оно и неудивительно - больно же от такого становится. Как видишь - от меня есть польза. И сейчас я костер сумел разжечь - вряд ли кто-то из вас способен в такую погоду на подобное. Признай - я полезен вам!
  - Признаю, - кивнул старик: - От тебя действительно есть польза.
  - Вот! Скажи - ты против того, чтобы я и дальше помогал вам?
  - Нет - глупо быть против такого.
  - Вот! А теперь просто скажи вслух: "Ххот - если нам где-нибудь подвернется возможность срубить деньжат, я не буду против, если тебе перепадет немного золотишко. И если много перепадет - тоже не буду против". Скажи мне это, и я стану спокоен и буду предан полностью! Скажи!
  - Хорошо - говорю. Ххот - если по пути нам подвернутся бесхозные деньги, ты можешь сделать их своими. И мне безразлично, сколько их будет - пусть даже целая гора золота.
  - Гора это хорошо, но ты как-то уклончиво пообещал, и вообще - скажи прямо: там, куда мы идем, действительно можно разжиться золотишком?
  - Наше дело не принесет никакого дохода... не вижу я в нем прибыли... Но вообще-то, Ххот - этот остров богат золотом. Оно есть везде - в каждом ручье и реке. Где больше, где меньше, но пусто не бывает. Так что куда не иди, оно будет везде. Стань золотодобытчиком - за день работы в холодной воде по пояс может пару крупинок и намоешь.
  - Опять уклоняешься! Ты самый хитрый старик в мире! Амид - скажи хоть ты ему! Ты ведь тоже за ним увязался не просто так?
  Офицер не стал отмалчиваться:
  - Я солдат - я просто выполняю свой долг.
  - Э! Кому ты так сильно задолжал?! Это ведь просто старик - ты не давал присягу помогать таким старикам непонятным. Ты не обязан с него пылинки сдувать!
  - У него Посох Наместника Вечного - исконная реликвия династии. Кому зря его бы никогда не дали - этот старик очень важный человек. Мой долг помочь сохранить эту реликвию. И я его выполню - куда бы не шел этот человек, я буду рядом с ним.
  - Вы настоящий солдат, - с чувством произнес мальчик, закашлявшись на последнем слоге.
  - Я так и знал! - выдохнул омр. - Похоже, парнишка переиграл с холодом!
  - Я смогу продолжить путь - за меня не волнуйтесь.
  - Да кому ты нужен - уж ты точно не стоишь столько, сколько стоит этот посох. Скажи старик - а за помощь в спасении реликвии награда полагается?
  - Этот посох не реликвия - простая палка.
  - Опять ты за свое! Врать-то не умеешь - даже самый вшивый солдат коалиции знает, что за палку ты в руках таскаешь! Ох и любишь ты темнить! Если этот посох не реликвия, то я танцовщица из борделя! Скажи хотя бы - куда дальше надо идти?!
  - Вообще-то мы идем на север Наксуса - хотите, идите с нами.
  - Мне в любом случае с вами по пути, - устало улыбнулся Амидис.
  - Мне тоже по пути - я без золота в Раввеланус не вернусь: иначе надо мной там даже дети смеяться будут. Стыдно признать, но невезуч я на деньги - никогда много в мои руки не попадало. А что попадало, то быстро улетучивалось - на девок лагерных, на вино, бессовестно разбавленное торгашами обозными, или воровали прямо из карманов, как хлебну лишнего. После Скрандии хотел я родных навестить, да передумал - все ребята как ребята, при подарках, один я нищеброд голозадый... Вот вбил себе в голову мысль, что вернусь богачом, и выбить теперь не могу... Нашим-то это и не надо особо - вернусь домой без медяка, посмеются немного, и быстро перестанут. Примут все равно ведь хорошо - свой я там. Эх... не к добру я такой умный - у дурака бы глупая идея в голове не задержалась, а умная туда бы вообще дорогу никогда не нашла. Дураком жить гораздо проще... Старик - даже если ты не врешь, и золота я с тобой никогда не увижу, это не страшно - я ведь будто за тенью дархата гоняюсь. И неважно, поймаю или нет - главное не прекращать погоню. Жизнь у меня такая... интересная... Но все равно помни - если где-то запахнет богатством: я буду самый первый на раздаче! Если уж гоняться за тенью, то надо делать это серьезно - пусть даже погоня в другой мир заведет!
  Старик на последних словах покосился на мальчика, встретив на удивление веселый ответный взгляд.
  Но Ххот этого не заметил.
  
  * * *
  
  Танк остановился - в квадратное окно между средним и кормовым отсеком просунулась голова капитана Эттиса:
  - Господин советник - мы добрались до места. Если ваши солдаты не подведут, скоро начнется бой - всех темнобожников из леса прямиком на нас выгонят. Вам бы лучше переждать это в деревне - она метрах в трехстах позади осталась.
  - Вы же говорили, что ваш танк абсолютно неуязвим, - недовольно заметил Граций.
  - Да - это так. Но находиться в нем, во время боя, не слишком приятно. Это ведь огромная коробка, сделанная из железных листов. Несмотря на все ухищрения, выстрелы из пушек могут мертвого заставить заголосить от боли, будь он внутри - мы сразу уши прикрываем при виде противника. И не всегда помогает - танкисты частенько глохнут.
  - Ничего страшного - я перенес с вами тяжелый марш, переживу и бой. Это полезный опыт - хочется самому увидеть, чего стоит ваша знаменитая машина в деле.
  - Здесь вы ничего не увидите - верхний люк открывать в бою нельзя: у вас есть только смотровая щель возле пулеметчика. Через нее мало что разглядишь, и только позади - а ведь главное дело по курсу обычно.
  - Можно ли мне пересесть на место с обзором получше?
  - Только возле меня - под главной башней. Там не слишком удобно, да и грохот немилосердный, но обзор замечательный.
  - Ну... если я вас не стесню...
  - Да какое - господин советник, это ведь всего лишь недобитки императорские. Разведчик говорил, что их немного в том лесу скрывается - уж никак не больше сотни. Он видел всего нескольких и шалаш. Задымили они, правда, всю округу, но это из-за погоды - сыро очень. Не волнуйтесь - будь их даже тысяча, бой выйдет коротким.
  - Я даже не думал волноваться - но посмотреть должен.
  - Придется вам выбраться на броню, а оттуда уже забираться в верхний люк - между отсеками ход только возле боеукладки правой, но мы его сейчас завалили дополнительным боекомплектом. Уж простите - там надо осторожнее, не поскользнуться.
  Пулеметчик любезно открыл квадратный люк наверху, опустив подпорку для ноги. Советник, ухватившись за мокрые поручни, приваренные к броне, неловко выбрался наружу - прямиком под нудный моросящий дождь. Вжал голову в плечи, поспешно огляделся. Танк стоял среди зеленеющих огородов, на краю узкого луга, истоптанного скотиной. Позади серели просевшие крыши нищей деревни, слева журчала быстрая река, справа и впереди поднимался лес. И лес, честно признать, невеселый - огромные мрачные ели на опушке покрыты бородами матерого мха, понизу все поросло густыми зарослями ядовито-зеленого папоротника. Деревья впечатляли - под таким хвойным великаном даже в ливень сможет укрыться приличная шайка темнобожников. Странно, почему крестьяне их не вырубили... Видимо, власти запрещали трогать.
  Как бы гвард-капитан Эттис не оказался прав в своих предположениях о тысяче врагов... уж слишком удобное укрытие - целая армия может там засесть.
  Нет - советник не боялся столкнуться с сильным отрядом противника. Сейчас шесть сотен солдат полукольцом охватили расположение врага, неспешно идя на сближение. Вооружены они новыми пятизарядными винтовками и легкими пулеметами - им целая армия не страшна. Те, кто сумеют от них уйти, выскочат сюда, на этот луг - самый удобный путь для бегства. И танк покажет себя в деле.
  Советник опасался другого - если здесь укрылся действительно крупный отряд противника, значит, это не те, кого он преследует. Этим нет смысла лезть на рожон - для них важна незаметность. Они явно не в Скрамсон шли - в этой долине слишком много отрядов коалиции, и при желании их можно усилить очень быстро - есть две удобные дороги. Нет - не станут здесь прятать принца. Беглецы пересекут Скрамсон и направятся дальше, на север - там до сих пор остались уделы, в которых ни разу не видели солдат коалиции. И, по непроверенным данным, имеются крупные недобитые подразделения армии династии.
  Вот против них Граций и потребовал танковую поддержку.
  Поежившись от пронизывающей сырости, советник забрался на главную башню, осторожно спустился в распахнутый люк. При этом по сторонам в броню вжались два солдата - пропускали "пассажира". Тесновато здесь...
  Эттис ждал внизу - при бледном свете зарешеченной электрической лампочки протянул Грацию два предмета: многослойный матерчатый шлем, обшитый кожаными полосками, и массивные деревянные наушники, подбитые войлоком.
  - Возьмите - одевайте поскорее и садитесь вот на эту лавочку откидную. Держитесь за поручни - при выстрелах или на ухабах может сильно дергать. На вас шлем, так что голову не расшибете, но лицо придется беречь. А наушники защитят ваши уши.
  - Но в них невозможно будет ничего слышать. Как вы тогда приказы отдаете во время боя?
  - Господин советник - шум в бою будет такой, что без них мы оглохнем. Кричать бесполезно - никто не услышит. Вот - смотрите.
  Эттис присел на какое-то подобие седла, укрепленное на вращающейся подставке. Уставившись в окуляр, укрепленный на вертикальной трубе, он пояснил:
  - Это перископ - его объектив поднимается над главной башней. Сама башня в бою поворачивается нечасто, так что я без помех могу осматриваться по сторонам, вращаясь на этом кресле. Если перископ повредят враги, или мне понадобится широкий обзор, то по бортам идут смотровые щели - вы как раз возле одной из них сидите. Еще одна впереди, под основанием башни. Они очень узкие - попасть в такую цель из мушкета или арбалета очень нелегко, так что уязвимости не прибавляют. Если и щелей окажется недостаточно, то я могу забраться повыше - в башне, левее люка, установлен смотровой цилиндр - он открыт с одной стороны и легко вращается. Просто просовываю в него голову - она будто в старинном рыцарском шлеме оказывается. И без особого риска осматриваюсь по сторонам. Правда, командиру второго взвода этот трюк стоил жизни - в бою при высадке ядро угодило в шлемобашенку, сорвав ее с корпуса. Вместе с головой лейтенанта. Но, несмотря на опасность, штука удобная.
  - Я уже понял, что обзор здесь прекрасный - как приказы отдаете?
  - Элементарно. Вот, господин советник - эти две рукояти ведут к сигнализаторам перед водителем. Жму левую вниз - поворот влево, жму правую - вправо. Обе вниз - стоп, обе вверх - задний ход. В среднем положении путь вперед. Надо мной располагается наводчик главного калибра - если надо поразить цель слева, то я дергаю его за левую ногу, если справа - за правую. Боковыми башнями я командую с помощью...
  - Понял, - перебил капитана Граций. - Общий принцип мне понятен. И мне кажется, что управлять танком в серьезном бою вам нелегко.
  - Само собой - у меня ведь здесь одиннадцать солдат. Очень трудно успевать контролировать обстановку, принимать решения, и добиваться от этой толпы выполнения, не имея голоса. Нам давно обещают какую-то чудную технику, для разговоров во время боя, но дальше обещаний дело пока что не продвинулось. Наушники пробовали вводить, как у радистов, но толку никакого - микрофон в бою забивает слух невыносимым шумом. Многие наши офицеры вообще считают, что большие танки не имеют будущего и малополезны как раз из-за проблем с командованием экипажем. Говорят, что надо останавливаться на маленьких машинах с одной башней или вовсе безбашенных. И резон в их словах есть - такие танки обходятся гораздо дешевле в производстве и не требуют многочисленных обученных экипажей. Да и с ремонтом проблем меньше - легкий буксир спокойно их тащит. А попробовал бы он королевский дракон утащить... Но знаете - выгода это хорошо, но далеко не главное. Моего красавца противник пугается до откровенной паники, а маленький танк такого ужаса не вызывает. Солдаты династии несколько из них смогли подбить, а один даже захватили. К счастью, не умея управлять, попросту сожгли, но сам факт... А вот королевские драконы непобедимы - ни один в бою до сих пор не пал. А ведь броня у нас не толще. Так что нас спасло? Две вещи: сила оружия и внушаемый ужас. И не будь последнего, первое бы нас не защитило... Господин советник - вроде стрельба началась - давайте готовьтесь.
  
  * * *
  
  Бой советнику не понравился.
  Возможно, наблюдай он его со стороны, все бы было иначе, но, увы - гвард-капитан Эттис оказался прав: грохот внутри стоял неимоверный. Корпус танка превратился в наковальню, по которой равномерно било откатом артиллерийских ударов. В промежутках между ними уши не скучали - пулеметы молотили без перерыва. Странное дело - даже рев двигателей перестал ощущаться. И все это несмотря на плотный шлем и огромные наушники. Не будь этих мер предосторожности, действительно можно оглохнуть мгновенно.
  С обзором дело тоже не заладилось. На ходу рассматривать обстановку через смотровые щели Граций не научился - трясло жестоко, он пару раз приложился лбом о броню, едва не разбив нос. При остановках дело шло лучше - советник успевал поймать взглядом кучки разбегающихся солдат династии, мечущихся лошадей, тела на земле. Но при этом приходилось мириться с ударами по барабанным перепонкам - замерший танк немедленно начинал бить из всех своих орудий.
  С большим трудом Граций сумел понять, что выдавленных из леса врагов прижали к реке, и танк, разъезжая по лугу, обстреливает крупные скопления, и тех, кто отчаянно пытается переправиться. Врагов действительно оказалось много - не меньше пары сотен, но сопротивления они не оказывали. Видимо, один вид королевского дракона выбил из них всю прыть. Бросая мушкеты и арбалеты, они прыгали в реку, но лишь немногим удавалось преодолеть завесу пулеметного огня. Патронов экипаж не жалел... как и своих ушей. Атмосфера внутри машины стала нехорошей: смесь пороховых газов, испарений горючего и вони от потных тел. От этого амбре начали слезиться глаза.
  Когда советнику, наконец, разрешили выбраться на броню, его уже начало пошатывать - слишком много гадости через легкие прошло. Содрав с головы мокрый от пота шлем, он внимательно, стараясь ничего не упустить из виду, обвел взглядом поле боя. Луг, изувеченный танковыми следами, усыпало сотнями тел - не меньше двух вражеских рот полегло. С учетом тех, кого поглотила река, выходит очень даже немало - до батальона, наверное. Поработали не только ребята Эттиса - пехота тоже постреляла неплохо, но все равно понятно, чья заслуга весомее.
  Пленных почти не было - лишь на берегу жалось около десятка уцелевших. Заметив возле них Феррка и Раррика, Граций бледно улыбнулся - талантливые помощники без лишних указаний знали, что им следует делать.
  Смышленый Феррк, будто прочитав мысли советника, бросился к танку. Вытер развесистые сопли рукавом, небрежно отдал честь, без излишеств отрапортовал:
  - Никаких стариков с детьми эти солдаты не встречали. Говорят, что пытались прорваться на север, в здешнем лесу остановились из-за непогоды. Говорят, что на этой тропе следы какие-то были, но кто прошел, не понять. Место то не особо дикое - народ часто шляется. Еще говорят, что их бросили старшие офицеры, а младшие растерялись, не смогли наладить разведку и охрану лагеря, вот и прозевали наше приближение.
  Граций нахмурился - пребывание внутри сражающегося танка не прошло бесследно: слова подручного доносились издалека, и приглушенно - будто из глубокой бочки. Дракон и впрямь непобедим, но вот экипажу можно только пособолезновать - слух их рано или поздно пострадает необратимо.
  - Нам передали из гарнизона, что подозрительных лиц заметили именно здесь.
  - Ну это явно не патруль заметил - те бы схватили. Значит, местные сиволапые наплели солдатам про это, а темнобожники врать мастаки. Но этих недобитков я с Рарриком еще поспрашиваю. Хорошо поспрашиваю... И неплохо бы так же поспрашивать того хитреца, что наплел нашим про старика с мальчиком.
  При последних словах Феррк состроил заговорщицкую гримасу. Граций в ответ еще раз улыбнулся: хоть один плюс во всем этом походе есть - он обзавелся прекрасными помощниками.
  Приятно, когда тебя понимают с полуслова, или даже вовсе без слов.
  
  Глава 7
  
  Сломленные интересной ночкой и непростым утром, путники валялись под неказистым навесом до полудня. Могли бы и дальше отдыхать, если б не Тибби. Когда настала его очередь нести вахту у костра, он всех перебудил пронзительным свистом, лапкой указывая куда-то на запад.
  Где-то там шел серьезный бой: отчетливо доносились резкие удары артиллерийских выстрелов, грохотали разрывы снарядов, винтовочная разноголосица и непрерывный пулеметный треск. Опытный по части неприятностей Амидис сообразил мгновенно:
  - Это коалиция кого-то лупит, примерно в трех часах пути отсюда. Надо нам ноги отсюда уносить, и побыстрее.
  Возражений не было, лишь омр вздохнул:
  - Эх - дождь-то прекратился, а плащи свои мы так и не просушили.
  - На ходу обсохнут - или за колючей проволокой сушить будем, - зловещие слова Амидиса значительно ускорили сборы.
  Дождь отказывался прекращаться окончательно - то и дело возвращался кратковременной изморосью. Нечего и мечтать подсушить плащи при такой погоде. Идти в отяжелевшей одежде по раскисшей тропе или скользким камням удовольствие ниже среднего, но никто не жаловался - поднажали изо всех сил, стремясь оказаться как можно дальше от опасного места.
  Тем временем бой позади стих так же быстро, как и начался. Омр это прокомментировал коротко:
  - Все - наших там на волчий корм пустили.
  - Почему ты так думаешь? - устало, но требовательно уточнил мальчик.
  - А тебе зачем знать? От многих знаний голова лопнуть может... Вот же любопытный... Слышал ритм пушечных выстрелов: два тихих хлопка и один громкий? Несколько раз они повторялись. Это, малец, самые плохие звуки во всем мире. Такой шум лишь один зверь издает - королевский дракон Энжера. У него две малые пушки по бокам и одна большая наверху, но стрелять из них он может лишь остановившись. Гонит себе по полю, потом раз - замер. Тут же быстрый залп из всего, и дальше погнал, строча пулеметами. А пушкари внутри перезарядкой занимаются, до следующей остановки. Вот и получается: Бам-БАМ-бам! А раз там повеселился королевский людоед, то с нашими все кончено - эта проклятая машина непобедима. У нас даже приказ был: если наткнемся на такую неприятность, просто разбегаемся, не пытаясь доказывать, что мы круче. Бесполезная смерть - к этой броневой черепахе даже близко не подберешься.
  - Я с ними не сталкивался, - признался Амидис.
  - Вот и радуйся - от таких вещей надо держаться как можно дальше.
  - Послушай - а что здесь делают такие танки? Их ведь очень мало - все сейчас должны быть в Энтерраксе, с главными силами. Что они позабыли в этом нищем уделе?
  - Священный навоз! Амид - а ведь ты прав! Скрамсон не место для таких чудовищ - на здешних каменистых дорогах они быстро свои гусеницы обтреплют. Раз их сюда пригнали, значит важное дело какое-то намечается... Эй, старик - уж не за вами ли тут на танках гоняются?
  - Вряд ли - я мирный человек, как и мой ученик.
  - Ага - а я тогда внучатая прабабушка наследного принца! Амид - похоже, эти танки действительно за нами прислали. И что самое скверное - сами по себе они ездить не любят. При них обязательно ошиваются драгуны и стрелки, причем много. За нас серьезно взялись.
  - Я это уже понял, - кивнул офицер. - После дождя следы замыло - найти нас будет непросто, ведь троп множество. Они разветвляются, сходятся, исчезают - ночью мы местами прямиком через кусты продирались, когда теряли путь. Вся эта долина исхожена в разных направлениях - не найти им нас.
  - Захотят, найдут - пускай и не сразу. Если у них полно солдат, то прочешут весь удел, а дороги при этом перекроют конными патрулями. Надо нам побыстрее из долины выбираться - среди гор проще будет.
  - Это чем проще? - не понял Амидис. - Мой отряд как раз в горах и разбили - в долине мы всегда уходили от преследования.
  - Так вы конные были - вам в горах многие пути заказаны. А пешим проще - пройдут почти везде. Если за нами пустят драгун, те среди скал тоже спешатся, и дальше им придется туго. Они ведь жители равнинных островов - к верхотуре нашей непривычны. Не догонят.
  - Зато впереди перехватят, - Амидис был настроен пессимистично.
  - Где это они смогут нас перехватить? На вершине хребта? Да как они туда попадут быстрее нас?
  - За хребтом местность понижается не сильно - там чуть ли не до побережья тянется мелкогорье - Венна. Дорога в те края есть, причем дорога, по слухам, хорошая. Раз на нас танков не пожалели, значит и грузовики есть, и кавалерия. Быстро туда доберутся, и окажемся мы в капкане - придется до скончания дней сидеть на том хребте. Хотя, думаю, ждать этого придется недолго...
  - Парень - не забивай мне голову своими глупыми страшилками. Нас еще никто не преследует - погоней не пахнет. Давай просто будем идти дальше. И кстати - долго нам еще шлепать сапогами по грязи? Я здесь вообще понять не могу - когда же начнется подъем на хребет. Уж там от драгунов оторваться проще будет. Ты разведчик - ты же все здесь знать должен.
  - Все знать не могу - в Скрамсон мы отступили случайно: нам больше некуда деваться было. Так что к действиям здесь не готовы были. Но вроде до вечера должны низину миновать - склон ведь совсем рядом.
  
  * * *
  
  Амидис не ошибся - по-настоящему подниматься начали еще до сумерек. Не обошлось без нежелательных встреч - по пути пересекли две дороги, на одной из которых оставили заметный след. Отпечатался он в здешней грязи на совесть, а замести не успели - из-за поворота послышался подозрительный шум. Может просто крестьянская телега, а может отряд вражеских фуражиров направляется к богатым деревням за добычей. Не рискнули уточнять. Далее, не теряя времени на приличный крюк, спрямили путь через голую равнину, засеянную чуть ли не до последнего уголка. Здесь им повстречался сторож - крепкий мужик на мелкой лошадке. Приблизиться он не рискнул, но издалека осмотрел всю компанию очень внимательно. Омр даже жалеть стал, что расстояние слишком велико для прицельного выстрела - таких любопытных надо убивать на месте.
  К вечеру на горизонте опять засверкали зарницы. Настрадавшиеся путники уже знали, чем это может грозить, и, несмотря на усталость, увеличили скорость. Тропа, по которой они поднимались, явно пользовалась популярностью - хорошо утоптана, ветви по обочинам объедены. Очевидно, здесь нередко проходили пастухи с отарами овец. На пути им надо где-то пережидать непогоду - оставалось надеяться, что укрытие встретится до дождя.
  Беглецам повезло - вожделенное убежище нашли еще до темноты. Относительно ровная площадка, окруженная изгородью из камней, скрепленных меж собой глиной. В уголке низенький сарай, со стенами, сооруженными по тому же принципу, и крышей, крытой дерном и корой.
  - Сегодня мы не промокнем! - обрадовался Ххот. - Здесь пастухи пережидают непогоду, или ночное время - прячут стадо за изгородью. Обычно у них в хижине есть очаг и запасец дров, так что погреемся.
  Мальчик закашлялся - это был единственный ответ на слова воина. Неудивительно - беглецы вымотались и вымерзли почти до потери сознания.
  Омр был прав в своих предположениях - внутри нашелся и очаг и дрова. По неписаным правилам приличия, пользоваться чужим топливом как бы нельзя, но сил на лесозаготовку ни у кого не осталось.
  Мальчик сразу завалился на жердяную лежанку - похоже, его и впрямь простуда прихватила. Ххот занялся разведением огня - это дело по умолчанию закрепили за ним на вечные времена; Амидис начал выкладывать еду из мешка на корявый стол, причем раттак очень внимательно наблюдал за его действиями.
  Старик, присев возле ученика, потрогал его лоб, затем подержал за запястье, покачал головой:
  - Гед - у тебя начинается жар.
  - Учитель - я смогу идти, не беспокойтесь.
  Омр, закашлявшись от дыма, прогудел из своего угла:
  - Он точно идти сможет. Да только недолго - хоронить придется под камнями. Надо бы как-то его подлечить, и побыстрее. Старик - ты только зубы умеешь врачевать, или как?
  - Зубы. Да и то плохо.
  - Неприятно... Малец вымотался сильно и перемерз - может свалиться на несколько дней. Нехорошо получится - нам подальше надо успеть уйти, мы ведь у самого основания хребта сейчас остановились.
  - Понимаю... Вы свободные люди - вольны уйти отсюда в любое время. А я останусь со своим учеником.
  - Размечтался! Ха! Я если за дело берусь, то до конца его довожу! Так что не надейся от меня избавиться! Хочешь ты или нет, но золотом со мной тебе делиться придется!
  - Я устал повторять, что у нас нет золота.
  - Да - само собой. А я устал делать вид, что в эту сказку верю. Эй! Наш хомяк решил почудить! Кто-нибудь объяснит мне, чего он от меня хочет?!
  Раттак, протягивая омру крошечный закопченный котелок, своим неповторимым голосом произнес:
  - Ты это ставить на огонь, а потом идти искать воду. Ты не брать воду из лужи возле забора. Там вода некачественная от присутствия овечьих какашек - Тибби такую воду не считает пригодной для использования. Когда из котелка пойдет дым, Тибби нальет в него воды. Тибби будет следить за содержимым котелка. А потом результат подогрева выпьет больной мальчик. Ему будет очень хорошо. Наверное.
  Ххот, заглянув в котелок, мгновенно высказал все, что думает по поводу его содержимого:
  - Святой навоз - да ведь это и есть самое что ни на есть настоящее овечье дерьмо! Ты уверен, что водой из той вонючей лужи ему можно как-то навредить?!
  - Твоя идти искать воду! Моя следить за огнем! Тибби три раза не будет повторять!
  - Но-но! Ты как со мной разговариваешь - подушка небритая?!
  - Я сам схожу воду поищу - чуть дальше вроде журчит ручей, - предложил Амидис. - Тибби у нас за лекаря часто был - этими смоляными катышками все болезни лечил, от желтухи до геморроя.
  - И что - помогало? - поразился омр.
  - Не всем и не всегда. И вообще редко. Но других лекарей под рукой не было тогда, вот и приходилось... Простуда вроде неплохо лечилась, хотя и не уверен...
  - Сиди Амид - я лучше сам схожу. Хочу напиться вволю заодно, а то в этой фляге много не принесешь. Старик - радуйся: твоего ученика будет лечить настоящий раттак! Даже если концы отдаст от крысиного лечения, все равно приятно - не каждому такой доктор попадается.
  Едва омр ушел, как хлынул дождь - опять все тот же ливень. Шум его был столь силен, что почти перекрыл поток яростных ругательств из уст возвращающегося Ххота. Ворвавшись в хижину, воин яростно потрусил флягой:
  - Я не успел напиться, когда это началось! Вымочило меня в один миг до последней нитки - будто небо опрокинулось! На мне сейчас воды больше чем в этой фляге!
  Раттак молча протянул лапу, ухватил флягу гибкими длинными пальцами, плеснул в уже задымившийся котелок. По хижине пошел пряный запах, а Ххот, позабыв про воду, начал помогать Амидису перетаскивать жердевой стол - крыша над ним дала течь.
  - Это опять надолго, - вздохнул омр. - Знаю я такие дожди - в конце весны частенько бывают. Наши горы лишь на вид из камня - на самом деле грязи в них больше, чем булыжников. Бывает, с вершин целые потоки сходят - вроде лавины, только из грязи вперемешку со щебнем, а не из снега. Ох и вывозимся мы завтра, если погода позволит идти! Или если мальчик на ногах останется...
  
  * * *
  
  - Учитель фехтования сказал мне, что ты не можешь усвоить простейшие упражнения. Он говорит, что ты до сих пор не научился правильно держать шпагу. Это так?
  - Отец - я стараюсь! Честное слово стараюсь! Я научусь - я хорошо научусь!
  - У всех дети как дети, а у меня кусок дерьма кожей упыря! Мало того, что урод красноглазый, так еще и неспособный ни к чему. И зачем я тебя признал? Ты, ублюдок, зачатый на вонючей соломе от грязных солдат - зачем я признал тебя своим сыном?!!! Зачем?!!! Ты мог бы хоть крошечную каплю признательности за это выразить - стать примерным сыном. Но ты решил, что это слишком большое одолжение... Так?!!! Да - таааааак!!! Ну что ж - ты не оставляешь мне выбора... Придется тебя наказать...
  - Отец!
  - Не пугайся раньше времени - я еще не решил, как с тобой поступлю. Мне кажется, что надо придумать нечто новое, по-настоящему серьезное... И прекрати таращиться на меня своими красными глазами - я ненавижу, когда ты это делаешь! У тебя взгляд низшего демона из темного мира, а не человека! Вот! Я понял, в чем причина! Взгляд! Во всем виноваты эти мерзкие глаза - их будто и правда от упыря взяли! Мальчик мой - да ведь ты не виноват в своих неудачах. Во всем виноваты они... Да? Ты согласен? Ну что ж - надо устранять проблему... Видишь эту ложку? На вид обычная, но ты не представляешь, как она бывает полезна в некоторых ситуациях. Знаешь, что мы делали, если к нам в плен попадался солдат с оружием Энжера в руках? Темнобожники любили воровать наши винтовки - они несравненно лучше их мушкетов и арбалетов. Сами они такие создавать так и не научились - максимум, на что их хватило, на корявые самопалы... Ох прости сын - отвлекся! Ну так вот - если нам попадался в руки обнаглевший имперец, я брал такую вот ложку, и вытаскивал ему правый глаз. А самым злостным и левый заодно. Темнобожники при виде знамени моего полка спешили избавиться от винтовок и револьверов - боялись. Грязное, конечно, дело, но немалую пользу приносило. И сейчас принесет - мы избавимся навсегда от твоего дурного взгляда. Он не будет вредить никому, и тебе в том числе. И никто не будет ставить в упрек, что мой отпрыск неспособен постичь дворянскую науку - слепые не занимаются фехтованием. Подними-ка голову... сынок...
  - Отец!!!
  
  * * *
  
  Граций завалился со скрипучей деревянной кровати на глинобитный пол, вскочил, проорал что-то невнятно-бессвязное, замахал руками, будто пытаясь оттолкнуть от себя невидимку. При этом он задел рукой стол, едва не уронив стандартную армейскую лампу - вниз с шумом посыпались тарелки и чашки. Рядовой Феррк, не успел защититься - советник яростно вцепился в его горло, страшно выпучив и без того ужасные глаза, прохрипел в лицо испуганному солдату:
  - Нееееет! Не дааааам! Они моииии! Глазаааа!
  Солдат, пытаясь избавиться от мертвой хватки скрюченных пальцев, попятился назад. Ноги подвели - беднягу шатнуло вбок, он навалился на стол, опрокинув, наконец, лампу. Керосин пыхнул до потолка, от волны жара советник мгновенно очнулся, стряхнув с себя объятья ночного кошмара (хотя и не полностью). Отпустив солдата, он растерянно вскрикнул:
  - Феррк!!! Опять!!! Я его видел!!! Он приходил за мной - он всегда приходит при ночном дожде!!!
  - Господин! Здесь нет никого, кроме меня - это просто дурной сон был! Уходим отсюда - сгорим ведь!
  Граций без сопротивления позволил увлечь себя к дверям. Расторопный Феррк на ходу успел прихватить его выглаженную одежду и чемодан - спасал имущество. В комнате помимо стола и стены уже занялся потолок, пламя стремительно расползалось по дому.
  Выскочив на улицу, Феррк рявкнул прямо в рожи часовых:
  - Пожар! Всем тушить! Господин советник - сейчас мы найдем вам новое жилище!
  Граций, съежившись под струями дождя, растерянно уточнил:
  - Ты зачем пришел ко мне?
  - Господин советник - драгуны привели сиволапого, который видел каких-то подозрительных людей. Он говорит, что с ними был ребенок, и они направлялись в сторону Венны - на север.
  - Это точно?
  - Ну мы его еще серьезно не допрашивали... Может и врет - он еще божится, что с ними какая-то крыса была размером с новорожденного теленка.
  - Веди меня к нему! Быстрее! Он мне очень нужен! Мне обязательно кто-нибудь нужен сейчас...
  Феррк растерялся - он впервые видел своего господина в таком неуравновешенном состоянии. Но растерянность постарался скрыть - с невозмутимым видом проводил советника в низкий сарай. Здесь, усевшись на чурбаке, сидел свидетель, перед ним со зловещим видом вышагивал Раррик. Этот урод при виде Грация криво отдал честь, ухмыльнулся, и хотел было отрапортовать, но не успел...
  Советник не произнес ни слова - просто ухватил прислоненную к стене винтовку с примкнутым штыком, без замаха ударил крестьянина острием в лицо. Тот, заверещав от боли, неожиданности и полного непонимания происходящего, попытался выскочить, но заработал новый удар - в бедро. Упав, пополз в угол, получая новые раны в ноги, ягодицы и поясницу. Загнав жертву в тупик, Граций, наконец, заговорил - хрипло, с придыханием, на грани истерики:
  - Лицо! Покажи мне свое лицо! Глаза покажи!
  Трехгранный штык, с хрустом вонзившись в основание черепа, оборвал муки крестьянина. Но советник на этом не угомонился - бил снова и снова, с широкого замаха пробивая тело насквозь. Лишь когда оружие крепко увязло в костях, отошел от жертвы, вытер пот с лица, прохрипел:
  - Нет - это еще не все... Он меня здесь достанет...
  Раррик предусмотрительно улизнул на улицу, предпочитая мокнуть под дождем - находиться в компании сбрендившего владыки ему не хотелось. Феррк тоже чувствовал себя несколько неуютно, но нашел в себе силы браво доложить:
  - Так точно! Это не все! Из местного гарнизона сообщили о пропаже отделения стрелков на юге долины. Видимо здесь все еще бегают недобитые темнобожники.
  Граций замер, обернулся, подарил помощнику нервную улыбку:
  - Ты прав! Ты прав! Будь верным мне и никогда об этом не пожалеешь! Идем же!
  На улице было светло от разгорающегося пожара - десятки солдат таскали к пылающему дому воду в ведрах, но толку от этого не наблюдалось. Не обращая внимания на этот переполох, Граций с очень сосредоточенным видом направился в противоположную сторону. Феррк семенил за ним, боясь оставить господина в таком странном состоянии - если с ним случится беда, обвинят во всем, разумеется, ротозеев-помощников. И накажут очень строго - это тебе не лейтенанта проглядеть: фигура великая.
  Советник шел прямиком к темной громадине, подсвеченной по углам едва тлеющими фарами - танк, даже спящий, способен поддерживать в лампах огонь силой своих аккумуляторных батарей. Пара часовых, прячущихся от дождя под левой башней, были застигнуты врасплох и, поспешно вскакивая, едва не разбили головы о пушечный ствол.
  - Смирно! - рявкнул Феррк. - Ваша светлость - они едва не проспали танк! Прикажете наказать?!
  - Потом их расстреляем, а может четвертуем, все потом... - рассеянно пробормотал советник, забираясь на броню.
  Постучав в башенный люк, он, склонившись, проорал в наблюдательную щель:
  - Открывайте! Я советник Граций! Немедленно открывайте!
  Люк распахнулся без промедления - из недр машины показалось перепуганное лицо:
  - Капрал Эрреман! Ночной дежурный по машине! Происшествий не было, но в деревне почему-то горит дом!
  - С дороги идиот! - прокричал Граций, ввинчиваясь в тесноту люка. - Феррк - передай драгунам, чтобы выдвигались к тому месту, где заметили подозрительных людей. И пусть танку дорогу указывают. А вы, капрал, быстро сюда зовите экипаж и поехали!
  - Но...
  - Молчать!!! Выполнять!!!
  Танк заводили долго - как сообщил заикающийся от странности происходящего Эттис, со стартером возникли технические проблемы. Граций категорически потребовал исправить все немедленно, и пришлось выкручиваться из ситуации вручную. Мокрое железо выскальзывало из рук солдат, и когда они, наконец, сумели раскрутить огромную заводную рукоять, это привело к беде - одному из рядовых концом ударило по челюсти, оставив бедолагу без большей части зубов.
  Затем машина пробиралась через дождь, в свете фар плясали фигуры драгун, указывающих дорогу. Езда продолжалась недолго - неудачно наскочив на камень, потеряли левую гусеницу. Солдаты экипажа, ползая в грязи, пытались ее натянуть с помощью ломов и тросов. Промокнув до исподнего, продрогнув до костей, они выражали свои эмоции весьма однообразно - над местом аварии висело густое облако непрекращающегося мата.
  Граций ничего этого не слышал. А услышь - не обратил бы внимания. Ему сейчас все безразлично.
  Советник крепко спал на тощем соломенном матрасе, разложенном поверх кожуха двигателя.
  Граций улыбался. Сон его был крепким и спокойным. Он больше ничего не боялся.
  Он ведь в танке.
  
  Глава 8
  
  Утром положение не улучшилось - мальчик горел огнем. Ххот, сочтя положение угрожающим, предложил раздеть его и обложить мокрыми тряпками. Если это не сделать, жар может прикончить ученика в считанные часы. Но старик отказался, заявив, что в этом нет необходимости. И в очередной раз предложил спутникам продолжить путь самостоятельно, не дожидаясь выздоровления ребенка.
  Ххот и Амидис, естественно, отказались, а Тибби вообще никто не спрашивал. Но он и не лез в серьезные разговоры - хлопотал у очага с новой порцией своего сомнительного лекарства. Омр, косясь в его сторону, высказал нехорошее подозрение:
  - Боюсь, от этой гадости пацан загнется раньше, чем от хвори. Надо бы подумать о лечении серьезно.
  - У тебя есть другое лекарство? - уточнил Амидис.
  - У меня нет. Но внизу, не так уж далеко отсюда, есть деревня - мы ее стороной обогнули. На вид большая - наверняка, там шаманка найдется, или хотя бы костоправ. Им надо мальца показать - помогли бы.
  Амидис хмыкнув, указал на дверь:
  - Там такой ледяной дождь, что даже взрослому несладко будет, а уж больной мальчик не выдержит под ним и часа. Нельзя ему туда.
  - Я и не заставляю, но мысль-то хорошая... Надо сюда притащить лекаря деревенского...
  - Хорошо бы, но вряд ли он пойдет в такую погоду бесплатно. А денег у нас нет... У этой мыши-переростка болтается вошебойка, с виду серебряная - можно бы ее в дело пустить, да хватит ли... Серебро такое не в цене - может не согласится, да и сочтет за жадин - сдаст солдатам сразу...
  Старик характерным кашлем привлек к себе внимание, и произнес:
  - Денег у нас и впрямь не осталось, но может сойдет вот это: - он протянул омру какой-то блестящий предмет.
  Ххот, осмотрев его, присвистнул:
  - Да это малая печать, из тех, что на пальцах таскают! Чистое золото, и камни какие-то. По виду не стекло, да и какой олух будет простым стеклом золото украшать?!
  - Этого хватит на лечение?
  - Старик - да тебя любой дурак одним пальцем облапошит! Да ты вообще жизни не знаешь! За эту печатку можно купить всю деревню, еще и серебра на сдачу отсыплют. Эх... Старик - а помельче ничего не найдется?
  - Сожалею - но в дороге мы сильно поиздержались.
  - Уже не удивляюсь - ты такой простак, что, небось, золотом за тухлые яйца по весу платил. Эх - святой навоз! Почему вы мне раньше не подвернулись - еще не поиздержавшиеся! Деваться нам теперь некуда - надо срочно пацана лечить. Амидис - в деревню придется идти тебе. И лучше одному идти. Омра им видеть незачем - не любят нас люди долин.
  
  * * *
  
  Прошел час. Второй. Третий. Амидис не вернулся.
  Ххот первым озвучил то, что и без слов было понятно:
  - С нашим юным донисом или беда приключилась, или загулял он в деревне, с тамошними девками. Но в это мне не очень-то верится - уж больно он обязательный и серьезный. Такой не загуляет, тем более, если по важному делу пойдет.
  Тибби, выбравшись из угла возле очага, деловито повертел гранату в ладошках, после чего с целеустремленным видом направился к выходу.
  - Сидеть! Обнаглевший комок шерсти! Куда покатился?! Вместе пойдем!
  Неугомонному мальчишке болезнь не помеха - приподнявшись с лежанки, устало-насмешливо уточнил:
  - И далеко вы собрались? Я так понимаю - в деревню торопитесь? Хотите узнать, что случилось с Амидисом? Омр в компании раттака - на редкость неприметная парочка. Думаете, на вас там никто внимания не обратит? Мне кажется, вас там запомнят надолго. И до солдат известие о вашем появлении дойдет быстро. А если в деревне уже сейчас солдаты есть, сцапают мгновенно. Нельзя вам никому на глаза показываться.
  - Тибби сделает так, что его не увидят. Тибби умеет прятаться хорошо.
  - Верю. Но чтобы найти Амидиса, надо говорить с жителями, а не просто скрываться от них. Учитель - придется идти вам.
  - Я не могу тебя оставить.
  - Учитель - вы единственный, кто не вызовет в деревне подозрений. Обычный старик-скиталец - таких сейчас много. Бродяг, конечно, недолюбливают, но солдатам до них дела нет. А если и нарветесь на неприятности, у вас хорошие шансы уцелеть.
  - Согласен, - кивнул омр. - Наш старик в одиночку может целый отряд покрошить. А с виду безобидный тихоня... Вот только штаны не бродяжьи - дорогая ткань. Деревенское мужичье сразу поймет, что ты из бывших. Залепи низ грязью погуще, а верх не показывай - плащом прикрывай. Хотя можешь и не пачкать - пока в такую погоду пока спустишься, грязь сама тебя найдет. Зря ты их так вычищал ночью.
  Мальчик, оценив молчание старика как отказ, просительно произнес:
  - Со мной останутся Ххот и Тибби. У них есть винтовка и граната, они умеют воевать. Я буду здесь в безопасности. Пожалуйста - приведите Амидиса. С ним ведь точно беда.
  - Ты уверен, что должен идти именно я? - спокойно осведомился старик.
  - Да. Вы должны идти, - мальчик не ответил - приказал.
  
  * * *
  
  Деревня по местным масштабам была немаленькой - одиннадцать дворов. Учитывая, что населению приходилось серьезно тесниться, жителей прилично. Старому учителю не пришлось долго плутать меж изб и сараев - Амидиса он нашел сразу, на самой околице.
  Юный донис застыл на входе в хлев, подняв руки вверх - опустить их он не мог. Кисти его перехватывала толстая веревка, закрепленная узлом между плах ворот. Офицер был сильно перепачкан, на лице его виднелись следы рукоприкладства, оторванные воротник куртки болтался на последних нитках. Нетрудно было догадаться, что Амидис пережил какие-то неприятные приключения и вряд ли остался в этом месте добровольно.
  Двое мрачных детин, спрятавшихся от дождя в глубине хлева, при виде старика нехотя приподнялись с чурбаков. Один, продемонстрировав мушкет, оскалился, второй, поигрывая короткой дубинкой, угрожающе проинформировал:
  - Бродяга - ступай дальше. В нашем дворе тебе не подадут.
  Старик не послушался - остановился, устало оперся на посох, молча уставился на мужчин, не обращая внимания на оживившегося Амидиса.
  - Чего вытаращился - глухой, что ли? За это можно и из мушкета в брюхо заряд получить - в стволе рубленых гвоздей жменя!
  - Неужели на вас запрещено смотреть? Или, может, это платное удовольствие? - вежливо уточнил старик.
  - Со двора ушел - кому сказано! Ишь - шутник выискался! Нечего на нас глаза таращить - мы ведь люди простые.
  - Ну как сказать... На местных вы не особо похожи. Здешние люди низкорослы и скуласты, а вы наоборот - великаны с гладкими лицами.
  - А мы не местные, - грудным женским голосом пояснили из-за спины.
  Медленно обернувшись, учитель обнаружил новый участников разговора: дородную женщину, достигшую порога старости, но все еще молодящуюся, и двух здоровяков, мало чем отличавшихся от первых двух. С одного взгляда было понятно, что все они состоят в близком родстве.
  Шапки у старика не было, и он поприветствовал женщину лишь коротким поклоном, не забыв потешить самолюбие хозяйки простым комплиментом:
  - Вижу что не местные - здесь такие красавицы не водятся.
  На женщину его слова не произвели ни малейшего впечатления - смотрела настороженно, с затаенной угрозой:
  - Чего тебе от нас понадобилось?
  - Добрые люди - мне от вас совсем ничего не нужно. Я не о себе думаю, а об этом молодом человеке - он ведь испытывает страдания, стоя в таком неудобном положении... да еще и погода неприятная. Отпустите его - он безобиден, и не причинит вам зла.
  - Безобиден? - хмыкнула женщина. - У него штаны армейского егеря, да и под воротом нашивки интендантские остались. А на поясе кинжал носит с наградной гравировкой. Это настоящий донис - из кавалерийской разведки. Если ты с ним знаком, забудь об этом. Ты просто никому не нужный старик, нам до тебя дела нет. А вот его мы сдадим солдатам.
  - Зачем вам это делать? За награду стараетесь? Ее редко кому дают, да и если дадут, то несколько медяков. Стоит ли из-за такой мелочи выдавать своего врагам?
  Зловеще улыбнувшись, женщина пояснила:
  - Офицер армии династии нам не свой. Ты заметил сам, что мы не местные - это правда. А знаешь, откуда мы? Из самого Энтерракса... столичные жители... Хороший у нас клан был, пока... Заговоры случались часто, и доставалось при этом не только вельможам. Видишь этих ребят - это мои сыновья. Раньше их было пятеро. Пятый... Он стоял на посту и офицер ему приказал вернуться в казарму. Тот офицер был из заговорщиков, но мой мальчик этого знать не мог. А когда всех начали хватать, то и для рядовых нашли место в подвале... и палачей тоже для них нашли... А нам приказали покинуть город, взяв с собой лишь то, что сумеем унести в руках. Когда-то у меня ночная ваза была из позолоченной бронзы, а теперь... Старик - уходи. Мы не знаем кто ты для этого человека, и не очень хотим знать. Его получат солдаты и посадят в загон для пленников. Он будет мокнуть под дождем, и жевать сухую траву. Это наша маленькая месть династии, и мы от нее не откажемся - уходи.
  Понимающе кивнув, учитель с сожаление произнес:
  - Да - у вас есть причины ненавидеть офицеров династии. И я не буду препятствовать, если вы переловите всех беглых старших чинов, что еще не оказались за колючей проволокой. Но за единственным исключением - этот человек пойдет со мной. У меня есть приказ забрать его, и я обязан повиноваться. В ваших интересах не препятствовать мне. При нем была дорогая печать - можете оставить ее себе, как и его кинжал. Это ценные вещи и вы выручите за них много денег - этого вполне хватит, чтобы подкупить вашу жажду мести. Человек уйдет со мной.
  Верзила с мушкетом нетерпеливо выдохнул:
  - Мама - да чего ты слушаешь этого старого пня? Вели гнать его в шею - я такого пинка отвешу, что покатится до дальних огородов, а может и дальше.
  Женщина, внимательно всматриваясь в лицо старика, вдруг напряглась, будто почти узнала в нем кого-то знакомого. Она еще не поняла, кто перед ней, но пробуждающаяся память уже выдала свой вердикт - ей и ее семье грозит опасность. Этот человек не такой безобидный, как кажется.
  - Убейте его, - нервно выдохнула хозяйка дома.
  Сыновья этой женщины были людьми простыми и нагловатыми, как и положено выходцам из среды столичного мещанства. Прикажи она отдубасить бродягу палками и оставить валяться за околицей, выполнили бы в тот же миг. Но законченными злодеями они не были - к таким кровожадным словам оказались неподготовленными.
  Замешкались.
  Впрочем, прояви они даже максимально возможную расторопность, вряд ли бы это что-то изменило.
  Меч опередить можно. Но не этот...
  Старик шагнул вправо, уйдя с воображаемой линии, протягивающейся из темного зева мушкетного ствола. При этом он вытянул правую руку вверх и в сторону. Сталь, возникшая из ниоткуда, веером брызг отбросила воду, стекающую с крыши хлева, обгоняя капли дождя, ринулась вниз, коснулась ладони стрелка и, будто отразившись от нее, подпрыгнув, ужалила в шею.
  Зрители не успели ничего этого заметить - просто блеск стали, брызги воды и чего-то красного, отсеченный палец, полетевший в лужу, и заваливающийся на колени младший брат. Фитильный мушкет оружие примитивное и в обращении небезопасное - аккуратности требует. Вот и сейчас подвел - пыхнул порох, грохнул выстрел. Еще один брат выбыл из боя, даже не успев начать его - получил заряд рубленых гвоздей в лицо и завалился на кучу размокшего навоза, в агонии размазывая по щекам вытекающие глаза.
  Шаг вперед, причудливое движение клинка - кончиком коснуться руки чуть выше предплечья, затем провести от уха до кадыка. Меч не пуля, останавливающее действие невелико - даже с пронзенным сердцем враг может продолжить бой: надо не оставлять ему ни одного шанса. Сухожилия на руке перехвачены, бицепс разрезан надвое, подсеченная голова заваливается набок, выпуская фонтан крови на последнего противника. Тот единственный, кто что-то пытается сделать - начинает замахиваться простой дубинкой. На этот раз оружие старика не стремится к изяществу - почти грубо бьет единым боковым ударом, перерубая руку у локтя и глубоко вгрызаясь в шею.
  Первая жертва, припав на колени, начинает заваливаться набок, а отсеченная рука последней еще не коснулась грязи двора. Бой окончен.
  Старик, не обращая внимания на застывшую статуей женщину, шагнул к Амидису. Он больше не был стремительным и невесомо-изящным - движения его были утомленны и грубы. Ухватив веревку, с трудом вытащил узел узел, отпустил. Освобожденный донис кулем рухнул в грязь, со стоном прижимая к груди затекшие руки.
  - Сейчас кровь начнет возвращаться в ладони и будет очень больно, - вежливо предупредил старик.
  Амидис на это ничего не ответил - ему и без того было настолько плохо, что он не верил в ухудшение ситуации.
  - Я вспомнила, кто ты, - безжизненно-спокойно произнесла хозяйка дома.
  Обернувшись, учитель взглянул на в один миг постаревшую женщину:
  - Мало осталось тех, кто помнит меня, а еще меньше тех, кто может узнать.
  - Я видела тебя, когда была еще девочкой. Теперь ты сильно одряхлел. Дряхлые ножны для истинного меча...
  - Время... Слишком долго даже для меня...
  - Ты убил моих сыновей. Ты не имел права их судить. Это был не твой суд.
  - Пожелай я их убить, они бы умерли сразу, без долгого разговора. Они могли жить и дальше, но ты решила иначе.
  - Да - я ошиблась. Не смогла сразу вспомнить тебя. Ты Меч - ты умеешь только убивать. Странно, что ты появился только сейчас. Где же был все эти годы?
  - Я читал. У меня было много книг - это все, что было мне доступно. В твоем доме остались женщины и дети. Ступай к ним. Вам надо подготовить тела к похоронам. А мы сейчас исчезнем, и ты больше никогда нас не увидишь. Я не говорю, что мне жаль твоих сыновей - я не умею жалеть. Но и кровь их мне ни к чему, ты же знаешь - мне нужна лишь одна кровь, и ее здесь нет. Мне нужно было забрать этого человека, а они мне мешали.
  - Почему ты не убил меня - Меч? Я ведь тоже мешаю...
  - У тебя нет оружия - не помешаешь. Ты не опасна для меня.
  Женщина улыбнулась. Улыбнулась страшно - кривляясь от спазмов в сведенных губах:
  - Значит ты уязвим. Старые дряхлые ножны...
  - У меня приказ - я просто его выполняю.
  - Да, я тебя не виню - в этом ты не изменился. Приказ это приказ. Виноват тот, кто тебе его отдал. Может даже он не был жесток, просто не знал, что даже отдав тебе безобидный приказ, можешь получить такое... Все же советую тебе меня убить - так будет лучше для всех.
  Старик, помогая Амидису подняться, покачал головой:
  - Живи. Хорони своих сыновей. Ты хозяйка дома.
  - Дома вдов и сирот... Как быстро все поменялось...
  Не обращая более внимания на окаменевшую от шока женщину, старик, поддерживая Амидиса, направился прочь, в сторону гор. Донис спотыкался, скрипел зубами от боли в оживающих руках, и быстро идти не мог - его приходилось тащить силком. Несмотря ни на что, он мыслил весьма здраво:
  - Надо вернуться назад. Эта стерва местная шаманка - заговорила мне зубы, когда я пришел к ней, а потом меня скрутили. Лекарство - мы должны взять у нее лекарство для мальчика.
  - Мы не вернемся.
  - Но почему?! Твой ученик ведь болен!
  - Амидис, ты молод, и не всегда твой разум поспевает за тобой. Как думаешь, что нам даст эта женщина на просьбу о лекарствах?
  - Да - ты прав: яд подсунет. А если заставить ее попробовать то, что она нам даст?
  - Примет без раздумий - она потеряла столько, что свою жизнь сейчас не ценит.
  - Да, верно... Слушай - ты ведь мастер меча. Лучше бы ты этих ребят посохом отдубасил. Пусть бы ребра переломал, но живы бы остались. Нет, я вовсе их не защищаю, я до сих пор на них в бешенстве, но как-то слишком уж это все - сразу четырех братьев зарезать. Каково теперь их семьям будет?
  - Амидис - я не умею ломать ребра посохом. Я умею лишь то, что ты видел, и на другое неспособен. Не убей я их, ты бы так и висел на тех воротах, до почернения рук.
  - Ты странный мастер, раз не можешь решить дело без крови. Ох и боль - надеюсь руки у меня после этого не отвалятся! Эти гады их перетянули, будто жгутом врачебным.
  Внизу, со стороны деревни, грохнул гулкий мушкетный выстрел, по листве деревьев, росших вдоль тропы, во многих местах прошелестело что-то стремительное.
  - Эта карга обстреливает нас! - возмутился Амидис.
  - Да - видимо перезарядила мушкет и опять рублеными гвоздями выстрелила.
  - Да сюда даже из винтовки Энжера пулей не попасть - дура!
  - Амидис, не останавливайся, нам надо побыстрее добраться до хижины и покинуть это место. Здешние крестьяне вряд ли сумеют нам навредить, но вот солдаты о нас теперь узнают очень быстро.
  Старый учитель даже не представлял, насколько быстро.
  
  * * *
  
  Граций еще во сне почувствовал, что танк больше не едет и проснулся уже насторожившимся - что-то идет не так. Выглянул в прицельную щель на щитке пулемета, но в причине остановки не разобрался - зелень высоких кустов закрывала обзор.
  - Эй! Капитан! Почему мы остановились? Опять порвалась гусеница?
  В квадратном окошке, прорезанном в перегородке между отсеками, показалось лицо Эттиса:
  - Господин советник - мы просто не знаем куда нам ехать.
  - Не понял?!
  - Мы тоже не понимаем. Драгуны куда-то пропали - мы потеряли их во время ночного ливня. Наверное, свернули не туда, а они это не сразу заметили. Пытались вернуться на прежнюю дорогу, но заплутали окончательно. Осталось меньше половины бака, и мы вообще не понимаем где сейчас находимся. Остановились и держим двигатель на малых оборотах, чтобы жрал поменьше. Ждали когда вы проснетесь, чтобы получить указания - сами ездить бесцельно не рискнули.
  - Чудесно - от драгун я иного и не ожидал. Потерять королевский дракон - это надо было умудриться...
  - Виноват!
  - Эттис - я вас в случившемся не обвиняю. Давайте-ка выглянем наружу - может и определимся, куда именно нас занесло.
  Пулеметчик услужливо раскрыл люк, в лицо советника тут же брызнуло холодным - снаружи шел дождь. Подняв воротник куртки, Граций вжал голову в плечи, выбрался на броню, огляделся. Раскисшая рыжая глина дороги, обступающая огромные лужи; заросли тощих елей, макушками почти достающие до облачной пелены; темная громада хребта, поднимающаяся непреодолимой стеной по курсу танка.
  Эттис, высунувшись из башни, указал куда-то меж деревьев:
  - Господин советник - там, похоже, деревня. Зеленеет что-то ровное меж изгородями. Наверное, огороды. Можно туда попробовать съездить - дорогу разузнать у местных.
  - Местные если и укажут нам дорогу, то в бездонную трясину, - буркнул Граций, и взмахнул рукой: - Едем! Я переберусь в башню к вам.
  Заняв место рядом с капитаном, советник таращился в смотровые щели, покуда оживившийся танк полз по лесной дороге. Несмотря на все рассказы Эттиса о совершенстве машины, езда была делом небыстрым - даже на максимальной скорости не слишком крепкий человек может догнать королевского дракона, если не поленится пробежаться трусцой. А здесь, на раскисшей глине неухоженной дороги особо не разгонишься.
  Граций, убивая время, любовался кусочками пейзажей, взглядом выхватывая их из смотровых щелей. Ему не нравилась узость обзора - хотелось настоящего простора. Почему бы не вырезать в броне окошечки с надежными ставнями? Когда танку не будет грозить опасность, их можно будет открывать, и наслаждаться видами природы. Кстати о природе: в этой нищей долине полно леса, причем хорошего. Деревья иногда такие попадаются, что за стволом легко можно спрятать броневик. Не исключено, что есть гиганты, способные за собой и этот танк укрыть. Странно, что темнобожники не свели такое богатство под корень - видимо местным углежогам хватало жалких крох древесины, а больше она никуда не шла, разве что на дрова. Неудивительно - у этих дикарей нет развитой промышленности. Им не нужны большие объемы сырья. Тем лучше - победителям будет чем здесь заняться. Такие трофеи заслуживают внимания - на цивилизованных островах лесорубы слишком уж перестарались. А все из-за машин - паровые котлы требуют много топлива.
  Деревня была такой же нищей, как и все в этой долине, но по местным меркам немаленькая - около десятка многосемейных домов. При появлении танка все обитатели попрятались кто куда, а, возможно, некоторые вообще концы отдали от ужаса. Из живого на улице лишь куры остались - их дракон почему-то не пугал, разве что рядом с ним бегать остерегались.
  Эттис, выбравшись на башню, проорал в жестяной рупор:
  - Староста в этой деревне есть?! Если есть - бегом сюда!
  Поначалу ничего не происходило, но затем из-за ближайшего дома вышла старая женщина и, используя фитильный мушкет в качестве посоха, направилась к танку.
  Капитан все в тот же рупор прокричал:
  - Бросай оружие!
  - Я не собираюсь стрелять.
  - Жителям запрещено иметь огнестрельное оружие! За это полагается виселица!
  - У меня не сталось пороха, чтобы его зарядить. Это уже не оружие - это просто палка, - остановившись возле танка, женщина снизу вверх взглянула на высунувшегося из люка Грация, безошибочно опознав в нем главного: - Мне кажется, я знаю, зачем вы сюда пришли.
  Советника заявление странной женщины заинтересовало, и он взмахом руки остановил капитана, собиравшегося натравить на вооруженную крестьянку своих солдат:
  - Вот как? Интересно узнать ваши мысли по этому поводу.
  Ничего не ответив, женщина протянула руку - на ладони блеснуло желтым. Эттис, выбравшись на броню, склонился, обернулся к советнику, отдал полученный предмет. Уставившись на изящную золотую печатку, Граций холодно улыбнулся, кивнул:
  - Интересная вещица - и я догадываюсь, откуда она. Наверное, вы и в самом деле знаете, о чем говорите.
  - Если вы хотите их схватить, то поторопитесь. Не прошло и получаса с тех пор, как они подались в горы. Я могу показать путь.
  - А почему это вы так любезны? - осторожный капитан заподозрил неладное.
  - Четыре моих сына лежат мертвые. Они убиты. Мечом. Тот, кто отдал приказ, прячется в пастушьей хижине на пути к дальним пастбищам. Я хочу смерти. Для всех.
  Граций понимающе кивнул:
  - Забирайтесь наверх - встанете за башней и будете показывать дорогу.
  
  * * *
  Советнику очень хотелось расспросить женщину подробнее, но увы - на ходу это невозможно. Рев двигателей и рывки корпуса не способствуют общению. Его заинтриговали слова про человека, отдавшего приказ. Или она сбрендила от горя, или знает то, что неплохо бы узнать и Грацию.
  А еще советник с каждой минутой злился все сильнее и сильнее. Злился на драгун. Он мечтал заполучить в свои руки минимум десяток этих неумех, и казнить разнообразными способами. Например, первого можно обвязать колючей проволокой, посадить в бочку, и целый день катать ее с горы и обратно. Если случится чудо, и он уцелеет, в бочку можно будет запустить пчелиный рой. Это будет смешно. Насекомые неплохие помощники для пыток - будто созданы для этого. Личинки каменных шершней, зашитые в брюшину, способны свести с ума за час, а то и менее. За неимением их, можно использовать красных лесных муравьев, а в южных землях гигантских термитов. Последние мясо не едят, но разозленные способны поступиться некоторыми принципами.
  Было на что злиться. Танк не ехал - танк полз. Машина, не особо быстроходная на ровных степных дорогах, при езде в гору плелась черепахой. При этом она еще и скрежетала угрожающе, будто собиралась вот-вот развалиться. Скорость упала до смехотворной, и Грацию это не нравилось. Но увеличить ее было невозможно - королевский дракон попросту неприспособлен для гонок вверх по склону. Сейчас бы очень не помешали драгуны, но проклятая кавалерия сгинула бесследно. И советник подозревал, что неспроста - слишком уж эпатажно он вел себя ночью... запугал народ. Вон, Эттис до сих пор косится будто на голодного людоеда.
  Проклятые сны - вечно не вовремя нападают, и вечно он не может с собой совладать после них...
  За спиной, перебивая шум двигателей, донесся истошный крик. Обернувшись, Граций увидел, что женщина указывает куда-то вверх и правее. Взглянув в указанном направлении, увидел, что за петлей дороги на вытянутой площадке сереет каменная изгородь, примыкающая к низкой хижине. И за этой изгородью виднеется движение - какие-то люди суетятся. Один из них прижимал к плечу что-то длинное, уставившись в сторону приближающегося танка. Фигура его вдруг дернулась назад, донесся отрывистый треск винтовочного выстрела, по броне ударило молотком, сплюснувшаяся пуля срикошетила с мерзким визгом.
  - Светлые боги! Этот свинья нас обстреливает! - выкрикнул Эттис, поспешно заползая в люк.
  Граций презрительно поморщился - он не одобрял трусливое поведение капитана. Вряд ли местный дикарь способен попасть в цель с такой дистанции. Но все же полез вслед за Эттисом - нельзя допустить, чтобы темнобожники убили или ранили советника светлого рея.
  Капитан уже развил бурную деятельность - дергал рычаги управления, что-то орал, пинал подчиненных ногами и руками, столь простыми сигналами ставя им боевую задачу. Перед носом Грация блеснула латунь снарядной гильзы - миг, и она скрылась в пещере казенника главного орудия дракона. Советник поспешно нахлобучил наушники, прижав их ладонями поплотнее - он уже знал, что сейчас будет.
  Затрещала потрепанная коробка передач, танк замер, в тот же миг по ушам ударило с двух сторон - будто молоты в руках плечистых кузнецов. Вновь загрохотали многострадальные шестерни, машина поползла дальше. На пол со звоном упала гильза, в носу засвербело от пороховой вони.
  Припав к смотровой щели, Граций увидел, как на склоне, напротив хижины, расползается облако снарядного разрыва. Мазилы! Хорошо хоть вообще в гору попали! Наглый стрелок, высунувшись из-за изгороди, вновь прижал приклад к плечу. Несмотря на защиту брони, советник инстинктивно пригнулся. В принципе не зря - получить пулю в глаз проще простого. Винтовочный калибр невелик - влетит спокойно.
  Танк вновь остановился. Еще выстрел. На этот раз удачнее - снаряд угодил в угол хижины, осыпав все вокруг осколками и разлетающимися камнями. Но проклятого стрелка это не остановило - отбежав чуть дальше, он развернулся, выпустил очередную пулю, помчался к зарослям, на ходу передергивая затвор.
  Настырный...
  Третий выстрел проделал в изгороди прореху, и при этом башня странно дернулась, издав звук переламываемой о колено ветки. Даже рев двигателей и наушники не сумели заглушить отчаянный вопль Эттиса. Граций сперва решил, что гвардс-капитана ранило, но, взглянув на него, не заметил признаков повреждений организма - тот просто в бешенстве молотил кулаками по броне.
  А затем танк, взревев подстреленным медведем, вдруг пополз назад, разворачиваясь вокруг своей оси. При этом по корпусу ударила очередная пуля - обнаглевшие темнобожники не прекращали обстрел.
  Двигатели притихли до минимальных оборотов, сорвав с головы советника наушники, Эрмс в отчаянии проорал:
  - Башню заклинило! Склон слишком крутой - стрелять под таким углом нежелательно, вот и доигрались! Наводиться будет нелегко!
  - Не страшно - настигнем их, и расстреляем из пулеметов и бортовых пушек.
  - Господин советник - не получится! Дорога слишком крутая! По сухой погоде еще бы прошли, а сейчас нас несет назад! Глина плывет под гусеницами - мы вместе с ней съезжаем!
  - А если попробовать разогнаться и на скорости проскочить опасное место?
  - Господин советник - да тут добрых двести шагов кручи! Никак не проскочить! Да и опасно - можем вызывать сильный оползень и вылететь с дороги под откос. Там высоко - наверняка перевернемся, и вытащить оттуда танк будет очень нелегко! Боюсь, мы не сможем больше их преследовать!
  - Проклятые драгуны!
  - Так точно!!!
  - Эттис - нам нужно убить этих людей! Это очень важно! За ними нас сюда и послали!
  - Господин советник - слишком далеко для бортовых орудий и пулеметов! Не попадем! Да и урона не нанести! А главный калибр теперь трудно наводить! Да и не видно куда наводить - они укрылись в зарослях и улепетывают куда-то вверх.
  - Придумайте что-нибудь!
  Лицо Эттиса в тот же миг преобразилось от великого озарения:
  - Картечницы!
  - Что?!
  - Картечницы!
  - Это вы к чему?!
  - На башне четыре метателя картечи! Стодвадцатимиллиметровые! Далековато для них, но попробовать можно! Эй! Все! На броню!
  Поддавшись общему порыву, Граций покинул машину через бортовую дверцу, укрытую за орудием. Но, не забывая о винтовках в руках темнобожников, укрылся за кормой танка, наблюдая с безопасного места за подготовкой к залпу.
  Эттис, руководя перезарядкой картечниц, не забывал пояснять советнику детали происходящего:
  - Пустим не россыпь, а жестяные контейнеры. Те раскроются шагов через сто, и лишь тогда выпустят заряды. Это увеличивает дальность поражения - россыпью мы их уже точно не достанем, - и без предисловий крикнул своему солдату: - Еще чуток вправо спарку разверни! Остолоп! Нам перехлест не нужен - нам площадь пошире надо закидать стрелками! Господин советник - до пулеметов это было лучшее оружие против толпы. На каждый квадратный метр по попаданию приходится, если дистанция оптимальна. Здесь не знаю - далековато уже могли уйти, ведь наобум почти бьем. Но если повезет, и накроем, то мало им не покажется! Убить не убьет, но покалечит, а раненым быстро не побегаешь. Так что достанем...
  Граций сомневался, что беглецов удастся уложить залпом из этих устаревших картечных труб. За руинами хижины склон резко поднимался вверх, при этом на нем плюнуть некуда было, чтобы не попасть в зелень - кусты и деревья сгрудились в сплошную массу. Разглядеть в ней человека было невозможно, разве что он сам себя выдаст. Но темнобожники, видимо это понимая, прекратили стрельбу, и определить, где они сейчас находятся, было невозможно. Даже если заметишь колебание веток, не поможет - из-за дождя листва постоянно шевелилась.
  Танкисты сноровисто попрыгали вниз - видимо, в момент залпа находиться на броне было нежелательно. Следом, наконец, четыре трубы плюнули дымом, выпуская в сторону зарослей контейнеры, набитые хитроумно уложенными оперенными гвоздями. В каждом было тысяча семьдесят штук таких поражающих элементов - одного удачного залпа теоретически должно хватать на полк.
  А вот практически...
  - Эттис - почему вы не прикажете повторить залп?!
  - Господин советник - контейнеры еще остались, а вот пороховых зарядов больше нет. Мы слишком долго наступали, и слишком плохо нас снабжали все это время. Но ничего - по этим зарослям выпущено больше четырех тысяч стрелок: быть такого не может, чтобы никого не задело. Видели, сколько листвы выкосило?
  - Ничего я не видел! - раздраженно ответил советник и приказал: - Пошлите своих людей, проверить.
  - Но у нас слишком мало солдат, и они не умеют воевать. Мы ведь не пехота. Можем потерять всех, а потом темные нападут на наш танк. Господин советник - может все же дождемся помощи?
  - Эттис - вы остолоп! Откуда здесь возьмется помощь?!
  - Мы знаем название деревни, да и вершины видны иногда - к ним можно кое-как привязаться. Так что определить, где находимся, сумеем. А потом свяжемся со штабом отряда по радио - в танке есть рация. Только антенну надо растянуть.
  Граций мысленно признал, что капитан не столь уж туп, но вслух этого говорить не стал:
  - Да - так и сделайте. И побыстрее. Передайте мой приказ - всех драгун как можно быстрее гнать сюда. Обложим склон понизу, чтобы беглецы не могли спуститься, и потом пехотой выдавим их к вершинам. Там, без укрытия деревьев, им не спрятаться. И собак пусть найдут, и следопытов тоже надо.
  Эттис начал раздавать приказания, а Граций, вспомнив о странных словах женщины, решил, наконец, узнать, что она имела ввиду.
  Увы - не узнал. Темнобожник, столь нагло стрелявший из винтовки Энжера, не все пули выпустил по броне танка. Одна нашла живую цель. Видимо женщину ранило в голову или грудь - все остальное было укрыто за башней. Упав, она не успела отползти к обочине - дракон, скользя назад, перемешал ее тело с глиной. Из грязи торчало только несколько лохмотьев и часть руки.
  Жаль - теперь Граций никогда не узнает тайну ее слов.
  Не страшно - главное, он почти настиг добычу. До нее рукой подать. И он не позволит им оторваться - в этих горах принц Аттор найдет свою смерть.
  Советник подкинул на ладони изящную печатку. Улыбнулся. Знакомый рисунок - он такой уже видел. На обрывках книги, найденных в Цитадели - печать императорской библиотеки. Теперь сомнений нет - спасибо этой странной женщине. Он точно знает, что эти беглецы именно те, кто ему нужен. Он вызовет подкрепления - обложит этот хребет тройной цепью со всех сторон. Немного подождать и миссия будет выполнена.
  Граций еще ничего не знал о Шарке Датоне.
  
  * * *
  
  По правде сказать, о Шарке Даттоне до вчерашнего дня вообще мало кто слышал. Он был, мягко говоря, не знаменит. И шансов стать знаменитым у него было немного.
  Шарк был ткачом. Его отец тоже был ткачом. И дед. И прадед. И прапрадед. Если бы кому-то пришло в голову составить генеалогическое дерево его семьи, то все оно состояло бы исключительно из ткачей. В семейном предании говорилось, что первый предок Шарка, выращенный богами в морской колыбели, еще до выхода на сушу научился делать ткань из водорослей. И хотя деревенский жрец считал это чепухой, граничащей с ересью, в глубине души он сам подозревал, что так все и было.
  Ткацкое ремесло было неотделимо от жизни этих простых людей.
  Шарка угораздило родиться в деревне, населенной ткачами. Здесь никто не сеял зерно - половина жителей сучила пряжу, вторая половина ткала сукно. Аналогичным делом занимались жители всех окрестных деревень, а чуть дальше начинались необъятные пастбища, освоенные овцеводами. Десятки тысяч людей веками занимались превращением грязной шерсти в качественную ткань. Это было выгодно всем: хватало и лордам и крестьянам.
  А затем появился Энжер.
  Бесспорно, как человек он очень велик - без него не стоило и надеяться на избавление от тирании Темной Династии. Остров, на котором проживал Шарк и его семейство, один из первых сбросил с себя оковы. Для крестьян это означало избавление от императорской десятины - этот налог исчез вместе с северным наместником. Но недолго радовались ткачи - на его смену пришла военная подать. А куда деваться - борьба с темнобожниками предстояла долгая и дорогостоящая, и оплачивать ее, само особой, приходилось простому люду.
  Императорскую десятину сменили на восьмипроцентную военную подать. Итого: выгода для ткачей составила два процента.
  Негусто, но хоть что-то.
  Недолго им довелось радоваться скромному увеличению личных доходов. Король посчитал, что семейства лордов страдают от войны больше простолюдинов - офицеры ведь служили до глубокой старости, а рекруты не более пятнадцати лет. Для обеспечения офицерского состава ввели подушную подать, причем лордам, в чьих семьях имелись военнослужащие, дозволялось оставлять ее в семейной казне.
  Ткачи затянули пояса потуже и стали вспоминать времена императорской десятины с некоторой долей симпатии.
  Но это было лишь началом того, что привело семью Шарка и множество других семей к краху.
  Появились машины.
  Нет - не те боевые машины, что сокрушили военную мощь северных владык бронированными кулаками танковых атак. И не испускающие пар котлы, колесящие по деревянным рельсам. Тогда, на заре того, что Энжер называл "Молниеносный прогресс" или "Промышленная революция" ничего подобного еще не было.
  Первую машину в край ткачей привез молодой лорд Маррвел. Как и все юнцы, он с идиотским восторгом относился к новшествам иномирянина и стал первым вестником беды.
  Машина работала от водяного колеса. Она не испускала клубы пара и вообще не выглядела угрожающе. Никто не понял, чем она угрожает, иначе ее бы разбили в щепки сразу - не дав собрать.
  Машина сучила нитки.
  Казалось бы, что тут такого - подумаешь, скрипучий механизм переплетает шерстинки. Ничего здесь сложного нет - бабский труд, доступный любой деревенской дуре. Решил молодой лорд с деревянными шестеренками побаловаться - пусть балуется.
  Маррвел начал скупать шерсть, предлагая цену чуть большую, чем у семейств ткачей. При этом не нужно было днями торчать на ярмарке в ожидании покупателя - расплачивались сразу и честно.
  Молодой лорд в первый год скупил две трети всей шерсти края, переведя ее в пряжу. При этом у него работало не тысячи прядильщиц и прядильщиков, а всего лишь несколько десятков. Всю работу выполняли теперь уже две прядильные машины, при этом они не требовали еду и плату - с треском и перестуком выдавали километры качественной пряжи.
  Серебро, ранее идущее в крестьянский карман, полилось в казну молодого лорда. Поначалу ударило лишь по карманам тех, кто жил с пряжи, но на следующий год дошла очередь и до ткачей.
  Новая машина Маррвела уже не сучила нитки - она ткала сукно. К концу года таких машин у него стало пять, и они проглотили девять десятых всей шерсти, что произвел край.
  На следующий год отцу Шарка стало нелегко прокормить семью, после чего два его сына были схвачены охраной при попытке поджога мануфактуры Маррвела и угодили на гибельные железные рудники Аниболиса.
  Старший сгорел там через два года от дурной руды, а Шарк вышел через шесть, и, затянув пояс потуже, набросив на плечи латанный-перелатанный плащ, пришел наниматься на фабрику Маррвела.
  К этому моменту лорд (уже не столь молодой) механизировал все, за одним исключением. Он, несмотря на все старания, не сумел механизировать овец и пастухов. Машины чесали шерсть, очищали, красили, сучили пряжу и ткали сукно, но научиться есть траву и обрастать шерстью так и не смогли.
  Те счастливчики, которым удалось наняться на одну из трех мануфактур Маррвела, занимались обслуживанием механизмов. Машинам не требовались тысячи человеческих рук - вместо рук работали вода и пар. Большая часть населения края оказалась без средств к существованию. Здесь остались только фабрики и бесконечные пастбища. Овцам не нужны лишние пастухи, а машинам не нужна лишняя обслуга.
  Некоторые до последнего пытались цепляться за свои жалкие наделы, надеясь выжить с этих огородов, окруженных пастбищами. Таких выдавливали беспощадно - травили колодцы во дворах, запускали овец на поля, избивали в темных переулках руками нанятых бродяг. Другие пытались разводить овец самостоятельно, но их быстро убеждали отказаться от такой затеи - все частные пастбища одно за другим прибирал к рукам лорд Марвелл, или один из аристократов помельче, немедленно огораживая свои новые территории. Трудно разводить овец, не имея возможности подойти к водопою, а еще труднее, если попив водички, они вдруг дружно умирают.
  Обнищавшие люди перебирались в города, где, поселившись в рабочем бараке, по двенадцать-шестнадцать часов в день стояли у рычагов бездушных и беспощадных машин. Рисковые подавались в переселенцы - перебирались на опасные земли Аниболиса, отбивать землю у вороватых и опасных раттаков. Мужчины массово записывались на армейскую каторгу - нескончаемая война требовала много жертв.
  За несколько лет край обезлюдел - лишь бесчисленные отары овец, обнищавшие работяги и свежие могилы тех, кто не пережил нашествие "Молниеносного прогресса".
  Раньше, до Энжера, остров Шарка ежегодно отдавал жрецам Темного одного юношу, и одну девушку - традиционная жертва. И выплачивал десятину от всех доходов.
  Прогресс сожрал тысячи жизней и превратил простых трудяг в нищих.
  В краю ткачей резко упал сбор подушной подати - не с кого стало брать. Но Маррвела это не огорчило - доход от мануфактур многократно перекрывал потери. Несколько лендлордов, прибравших к рукам все пастбища, тоже ничуть не жаловались на уменьшение населения. Дворяне, не успевшие нахапать побольше пастбищ, без дела не остались - перебрались в города, на королевскую службу. Стремительно развивающаяся страна нуждалась в чиновниках и офицерах.
  Шарка на мануфактуру не взяли. Желающих и без него хватало - управляющему не хотелось допускать к машинам несостоявшегося саботажника.
  С каторги Шарк вернулся другим человеком. И этот новый человек относился к законам не столь уважительно, как старый. А еще точнее - он ненавидел законы, позволившие его безнаказанно ограбить.
  Раз закон бессилен, то надо брать дело в свои руки.
  Шарк сколотил ватагу из таких же отчаянных парней как сам, и понеслось. Горели усадьбы лендлордов, вырезались овечьи отары, на мануфактурах пришлось увеличить число охранников из-за постоянных угроз диверсий. Маррвел вызвал из города роту солдат, и те сумели прижать разбойников, ополовинив шайку, но уже через месяц она разрослась вдвое больше прежнего.
  Тех, кому нечего было терять, сейчас хватало, и многие из них были не прочь пойти под руку Шарка. А те, кто не готов был к такому, охотно предоставляли бунтовщикам убежище.
  Растолстевший Маррвел трясся в окружении охраны и слуг, опасаясь налета на свой родовой замок. Он ежедневно требовал прислать солдат, но город отмалчивался - вся армия на войне, а "шарков" на острове развелось слишком много. Жалкому гарнизону везде не поспеть.
  Но беда к Маррвелу подкралась не со стороны Шарка.
  Беду принесла машина.
  Лопнувшая доска станины толкнула в бедро подростка - потеряв равновесие, он неудачно взмахнул рукой. Миг, и кисть попала меж шестеренок - еще миг, и мальчуган остался калекой.
  Мастер, услышав крик и заметив, что машина остановилась, прибежал на место происшествия одним из первых. Он не стал разбираться в случившемся, тут же обрушившись с криком на пострадавшего паренька, обвиняя его в порче машины. Это была его первая ошибка. Вторая ошибка - он осмелился замахнуться рукой, с явным намерением отвесить покалеченному оплеуху. Третья ошибка - он не обратил внимания на то, что среди рабочих, хлопотавших над подростком, были его мать и два старших брата. Ну а четвертая - слишком близко стоял к другой машине, продолжавшей работать. Мастер просто дорожил своим местом - ему тоже надо было кормить семью, а без работы это невозможно. Вот и перестарался...
  Крики мастера, перемалываемого равнодушными шестернями, еще не успели затихнуть, как к ним присоединился целый хор - под сукновальный пресс отправился второй мастер, в топку паровой машины угодили два стражника, третьего повесили в воротах. Остальные, осознав, что пятисотенную толпу разъяренных пролетариев им не удержать, побросали свои примитивные мушкеты и резво разбежались кто куда. Благодаря этому толпа без помех разорвала в клочья управляющего, выбравшегося на крыльцо конторы посмотреть на источник шума, после чего весь полученный материал отправила в утробу прядильной машины.
  Через четыре часа толпа, разросшаяся до тысячи человек, вооруженная мушкетами охраны, дубинами и обломками машин, добралась до второй мануфактуры, вобрав в себя ее рабочих. Еще через час бунтовщики разгромили склады у пристани, утопили две баржи и подожгли пароход.
  Вечером толпа, наконец, добралась до замка Маррвела. Лорд горько пожалел о том, что, следуя новым веяниям, снес древние стены, сменив их на ажурные сооружения. С эстетической точки зрения замена великолепная, но вот отсидеться за этой мишурой не получилось.
  Толстяка облили дегтем, обваляли в шерсти, подвесили в воротах на цепи и подожгли. По соседству пристроили его избитых родственников и изнасилованных родственниц.
  К вечеру следующего дня бунт охватил весь край.
  К полудню третьего дня бунтовщики ворвались в город, вооружились винтовками, захваченными на оружейной мануфактуре, разогнали роту солдат и сожгли губернатора в пароходной топке. После чего наступил миг, когда толпа вдруг задумалась - а что же делать дальше?
  До этого момента толпа в руководстве не нуждалась. Люди делали то, что хотели делать - их желания были одинаковы и в корректировке не нуждались. Стихийных вожаков хватало лишь на одно - указывать направление, в котором надо продвигаться. Но теперь они разгромили в округе все мануфактуры, перевешали всех лордов во главе с губернатором, разогнали всех солдат и стражу. Бунт не имел возможности для дальнейшего развития - непонятно, куда идти дальше.
  Что делать? На этот вопрос без руководства ответить было трудно...
  Вот тут-то из своего убежища выбрался Шарк. Момент был как никогда удачным - толпа нуждалась в герое, способном повести ее дальше. Романтический ореол мученика, пострадавшего за народ, слава борца с машинами и лордами, организаторские способности, природная смекалка и врожденная наглость - все это пришлось как нельзя кстати.
  Первым делом Шарк остановил разрушение оружейных мануфактур - поставил народ к машинам, делать винтовки и пулеметы уже для себя.
  Через пять дней бунт охватил весь остров.
  Еще через неделю пароходы, набитые бунтовщиками, переправились через пролив. Взбунтовавшаяся чернь, вооруженная винтовками Энжера (у которых в спешке даже приклады не успели начисто обстругать), двинулась на штурм артиллерийских мастерских.
  К вечеру у бунтовщиков появилась своя современная артиллерия - две четырехдюймовые гаубицы (без снарядов).
  К следующему вечеру у них появились снаряды.
  Чернь, неисповедимыми путями узнав о бунте Шарка, начала волноваться чуть ли не повсюду. И пусть ситуацию пока что удавалось сдерживать, власти запаниковали, почуяв приближение не просто бунта, а БУНТА.
  Давить бунтовщиков было нечем - все мало-мальски серьезные силы были отправлены на штурм вражеского логова. Логово-то они разгромили, но утихомиривать разбушевавшуюся чернь с такого расстояния армия, естественно не могла.
  В штаб Коалиции Светлых Сил нескончаемым потоком полетели депеши с требованием немедленно в кратчайшие сроки вернуть солдат назад. Темная Династия повержена - не стоит держать на ее руинах столь огромные силы.
  Радиограмма Грация, требовавшего прислать в его распоряжение пехотную бригаду и кавалерийский полк, на этом фоне смотрелась нехорошо. Советнику всего-то и надо - убить загнанного в угол мальчишку и отобрать у мастера меча его магический посох. Сил для этого у альбиноса-садиста вполне достаточно, а если и недостаточно, пусть выкручивается самостоятельно - сейчас каждый солдат на счету.
  
  Глава 9
  
  В голени Ххота торчал гвоздь.
  Необычный - в полпяди длиной, без шляпки, но зато с четырьмя крошечными лепестками на тупом конце. Вырвавшись из контейнера, он, пролетев полторы сотни метров, не нашел ничего лучшего, чем ужалить омра в ногу, вонзившись в кость. Ххот и без того был в плохом настроении, а после этого оно у него не улучшилось:
  - Святой навоз! Ну почему из всех вас страдаю один лишь я?! В той драке, когда солдат перерезали, руку зацепило мою - ведь больше никого не задело! Сейчас все целы и невредимы, лишь я заработал в ногу подарочек от Энжера! И ведь как обидно - это ведь я заметил, что они наводят картечницы и предупредил всех! И что? Картечь меня нашла даже за толстым деревом! Вот никого не нашла, а меня пожалуйста!
  - Наверное, об камень срикошетила и вбок ушла, - предположил Амидис.
  - Да мне накласть на то, через какую задницу она прилетела! Почему встряла именно в меня?!
  - Откуда мне знать - у нее спроси. Прошу тебя не дергайся - будет немного больно.
  Донис сейчас выступал в роли хирурга - пытался зажать в расщеп палки стержень оперенной картечины. Рядом присел раттак, сжимая в лапках котелок со своим сомнительным лекарством - когда на убежище беглецов напал танк, он как раз приготовил очередную порцию.
  Мальчик во время обстрела вел себя молодцом - сумел уйти на своих ногах, несмотря на изнуренность. Сейчас, присев возле старика, он, прижавшись к нему, уныло наблюдал за "операцией". Было отчего приуныть - для маленького отряда одного больного было более чем достаточно, и раненный им был нужен столь же сильно, как птице якорь.
  Ххот взвыл, дернулся, оттолкнул дониса от себя. Тот, завалившись на спину, торжествующе выдохнул:
  - Есть! Вытащил!
  - Парень - да ты, похоже этот гвоздь с куском кости вытащил!!!
  - Неправда - острие чистое. Да и воткнулось неглубоко - не думаю, что рана серьезная.
  - Да если тебе половину этой боли устроить, ты бы уже давно штаны обделал!
  Амидис не обижался на резкие слова разъяренного спутника:
  - Ххот - ты сможешь идти, или будешь дальше прыгать на одной ноге?
  - Даже если мне ноги вообще отрежут, я буду ползти не медленнее тебя - даже не надейся от Ххота отделаться! За мальчуганом лучше присмотри - вот ему по-настоящему хреново! Хотя сейчас он бодрячком держится... Эй! Хомяк! Дай-ка своего дерьма из котелка - замажу дыру! Может и не загниет, а если загниет, я буду знать, кто в этом виноват! Амидис - а ты посмотри, что чем там танк занимается!
  - Смотрю уже...
  - И что?! Так и стоит у подъема?!
  - Да. И солдаты какую-то проволоку растягивают вдоль дороги. Не пойму зачем...
  - Зачем-зачем!.. Вешаться, наверное, собрались! Танк их слишком тяжел - наверх не поднимется, а без него они боятся лезть под наши пули. Но это ненадолго - подоспеет пехота, или драгуны, и начнут нас тут гонять как тараканов по тарелке. Уходить отсюда надо, и побыстрее. И подальше... Ох и боль - аж в зубах отдает! Ну почему все гадости всегда достаются только мне?! Эй! Старик! Как твой пацан - идти сможет?! Ты уж прости, но я его нести не смогу - с ногой у меня, знаешь ли, нелады приключились. А наш донис слишком хлипковат, чтобы с такой ношей по камням прыгать. О крысе я и вовсе молчу.
  - Человек - ты не должен называть Тибби крысой! Тибби раттак! Крыса главный пищевой конкурент раттаков! Тибби не нравится сравнение с таким низменным существом!
  - Ох извините, ваше мохнатое величество - мой комплимент в ваш адрес оказался не слишком удачен! Какие здесь все умные - а я прям дурак-дураком... Подъем - пора уносить отсюда ноги!
  
  * * *
  
  Бегство в последние время стало для пятерки спутников столь естественным явлением, что поначалу никто даже не уточнил, куда собственно следует бежать. Просто двигались по пути наименьшего сопротивления. От пастушьей тропы отказались сразу - на ней искать будут в первую очередь. Оскальзываясь, поднимались по глинистым склонам, перебирались через осыпи, продирались через буреломы горных лесов и пустоши, иногда вытоптанные овцами, а иногда густо поросшие кустарником.
  Подъем вдруг сменился спуском, внизу наткнулись на крошечную речушку, бурлившую среди валунов. Не сговариваясь, побросали пожитки, припали к воде. Помутневшая от нескончаемых дождей она оставалось вкусной и очень холодной, так что Ххот, заботясь о состоянии мальчика, предупредил:
  - Не пей большими глотками! По чуть-чуть - нагревай во рту! И так еле дышишь... Похоже мы с пути сбились - вниз почему-то начали идти. Я в этом тумане ничего не понимаю.
  - Нет, все верно - на другом берегу опять подъем будет, - произнес мальчик.
  - А ты откуда знаешь?!
  - Я много книг читал, и карт видел. Это место хорошо запомнил - оно особенное. Если мы пойдем от речки вверх, то там будет длинный уступ на склоне, вроде маленькой долинки - Ступня его называют, а на храмовых картах "Ступня создателя". На нем нет кустов и деревьев - только трава. Больше ничего не растет. Думаю, местные там пасут своих овец.
  - Плохо это... Если там плоско и нет зарослей, то кавалерия легко пройдет. Надо нам поскорее через эту Ступню перебраться.
  - Драгуны все равно быстрее нас поднимутся - по пастушьей тропе, - заметил Амидис.
  - Если они такие быстрые, то как раз на том уступе и будут нас поджидать. Эй, пацан - а далеко этот уступ тянется? Обойти можно?
  - Точно не скажу, но раз на жреческой карте его видно и есть описание, то он немаленький. Но узкий очень - пересечь его можно быстро.
  - Да нам бы обойти, а не пересекать... Ладно - рискнем. Попробуем напрямик. Нам сейчас надо успеть забраться повыше, покуда солдат не нагнали. Хомяк - ты впереди иди. Говорят, вы хорошие разведчики - сейчас это проверим.
  - Человек - если ты продолжишь называть меня хомяком, то познаешь мою ярость!
  
  * * *
  
  Раттак, бесшумно выбравшись из зарослей, тихо сообщил:
  - Впереди лошади. Много лошадей. На них имеются седла. В седлах имеются солдаты с саблями и винтовками. Мне кажется, нам необходимо срочно изменить направление движения.
  - Тибби - их обойти можно? - уточнил Амидис.
  - Там поле очень длинное. Лошади расположены везде. Мимо них не пройти. Обход, наверное, далеко.
  - Сволочи - цепью выставили драгун, чтобы перекрыть нам путь! - возмутился Ххот. - Придется делать обход... Или попробовать ночью пройти? Да как пройдешь с болезненным пацаном - кашлем выдаст.
  Мальчик предложил неожиданное:
  - Нет. Нам нужно чуть ниже спуститься. Если немного повезет, то там найдем безопасную дорогу.
  - Ты о чем это? - не понял омр. - Бредишь от жара уже? Командовать вздумал? Нам ведь вверх надо - на другую сторону хребта, а ты назад предлагаешь.
  - Я понимаю. Помните, я говорил, что хорошо запомнил это место по карте? Я не зря его рассматривал - это важное место. Раньше здесь начиналась дорога к одной из троп. Ниже Ступни располагался богатый храм, и в храме был вход в туннель. Этот туннель пересекал хребет насквозь. Храм со временем обнищал и совсем захирел, но туннель, возможно, сохранился. Даже если он в плохом состоянии, все равно по нему идти будет безопаснее, чем через дозоры драгун.
  - Слыхал я о таком, - кивнул омр. - У нас тоже такие туннели были. Ну ладно - уговорил. И впрямь стоит проверить твои слова. Если все так и окажется, мы драгун под землей обойдем - пусть мокнут под дождем, нас дожидаясь. Вряд ли они знают про дорогу жрецов. Они вообще плохо знают наш остров...
  
  * * *
  
  К сожалению, точно указать место, где располагается храм, мальчик не смог, так что поиски затянулись до вечера. Сперва выбрались к дороге, вырубленной среди скал. Сооружение это своей капитальностью ничем не напоминало пастушью тропу, и беглецы логично предположили, что она ведет именно туда, куда им надо попасть. И они не ошиблись.
  Храмы Ордена Хранителей Троп издавна отличались пышностью и грандиозностью построек. Раньше они процветали, веками аккумулируя богатства тысяч паломников. Ручеек золота мгновенно иссяк с появлением Энжера - ритуал единения трех миров был грубо нарушен, а, значит, существование Ордена Проводников больше не имело смысла. Нищета и упадок подкрались к стенам величественных строений.
  Этот храм не стал исключением. А еще точнее - он пострадал в первую очередь. Ему не повезло - он стоял именно на той тропе, по которой в срединный мир пришел Энжер. Немудрено, что проклятье нарушения ритуала в первую очередь заработало именно здесь.
  Жрецы бросали одну постройку за другой, заколачивая окна и двери гостиниц для паломников, молелен, хлевов для жертвенных животных, последних приютов для людей, добровольно пришедших за смертью на алтаре. Но добило храм не запустение - это сделали человеческие руки.
  Отряд из стрелков и саперов, выделенный светлым жрецам специально для таких миссий, перестрелял всех обителей, закопал их тела в общей яме на опушке леса, взорвал мостик через ров и арку перед непонятным туннелем, ведущим куда-то в недра горы. После этого солдаты Коалиции ушли; дело сделано - одним Темным храмом стало меньше.
  Ххот, поклонившись гранитной статуе Рогатого Путника, пояснил:
  - Это покровитель моей семьи. Говорят, омры пошли от него - поэтому на наших шлемах рога. И в моем семейном храме стоит такая же фигура. Только поменьше. А мне вот эти рога не нравятся. Наводят на мысль, что жена у Путника была распутницей - у нас мужьям таких веселых дамочек принято бычий череп к дверям приколачивать.
  Раттак, игнорируя теологические россказни Ххота, забрался на груду каменных обломков, заваливших вход в туннель. Сунул нос во все щели и вынес вердикт:
  - Необходимо убрать эти камни - за ними имеется большая нора.
  - А то мы без тебя не знали! - буркнул Ххот.
  - Туннель не обрушился? Ведет на другую сторону хребта? - уточнил Амидис.
  - Тибби не может это знать. Тибби знает, что ход дальше есть. Тибби не имеет возможности знать его подробные географические характеристики.
  - Хомяк - не умничай!
  - Человек - мне надоело повторять, чтобы ты не использовал видовые наименования низших грызунов, когда обращаешься к Тибби!
  - Ой, какой обидчивый хомячок! Ну можешь назвать меня обезьяной - я вот точно не обижусь.
  - Тибби не удивлен - на правду не обижаются.
  - Что ты сказал?!!!
  - Может вы прервете свой изысканный диспут, и поможете разобрать этот завал? - попросил старик, поднимая первый камень.
  Вручную расчистить вход в туннель было невозможно - плиты, из которых была сложена арка, и сотне человек не под силу сдвинуть с места. Но масштабная расчистка и не требовалась - достаточно сделать узкий лаз, в который смог бы протиснуться широкоплечий омр. Но солдаты взрывчатку не жалели, и работать пришлось до полной темноты. Все кроме мальчика перемазались в грязи - дождь и не думал прекращаться. Но и он не избежал общей участи, когда протискивался по узкому проходу меж двух почти сомкнувшихся плит.
  Внутри было сухо и щекотало нос - витала застарелая пыль, потревоженная взрывом и раскопками. И еще здесь было очень темно.
  Только сейчас до беглецов дошло, что у них нет фонарей или факелов для задуманного путешествия.
  Пришлось посылать раттака наружу - лишь Тибби способен видеть в темноте или находить предметы по запаху. Да и насчет чего украсть он не дилетант. Маленький разведчик не подвел - вскоре вернулся с мешком свечей, связкой факелов, жестяным фонарем из привратницкой и лампадкой из храма. А еще на его амуниции прибавилось трофеев - святотатец не побрезговал имуществом жрецов.
  Поработав огнивом, раттак зажег факел, подсветил на пол:
  - Я предположил, что этих осветительных приспособлений должно оказаться достаточно на преодоление этой норы.
  Никто не обратил на его слова внимания - все потрясенно уставились на свод туннеля. Было чему удивиться - до него не меньше пяти человеческих ростов, а скорее даже больше. Да и ширина хода впечатляла - три телеги спокойно разъедутся.
  - И этот туннель проходит под всем хребтом? - поразился Амидис. - Да его видимо боги создали! Человеку такое не по плечу!
  Мальчик, переждав очередной приступ кашля, устало пояснил:
  - Не боги - простые големы.
  - Шутишь?! Таких огромных големов не бывает!
  - Сейчас да - не бывает. А раньше, до Энжера, первородной силы в срединном мире хватало - элементалисты, бывало, создавали големов в десять человеческих ростов. Такие, правда, долго не могли существовать, а вот если раза в два поменьше, то уже другое дело - стабильны. Туннели они рыли очень быстро.
  - Нам бы пару древних боевых големов - с такими и королевские драконы не страшны, - размечтался Ххот. - Я видел, как маги напускали на танки своих каменных зверюшек - толку вообще не было. Не хватало у тех силы перевернуть танк. Мелкие для такого дела. Да и рассыпались в труху быстро - от амулетов на броне. Без мага они возле амулетов и минуты не протянут. Весело, небось, магам было здесь - глотали пыль при проходке.
  - Здесь не нужны маги, - вновь заговорил мальчик. - Это ведь уже Тропа - вдоль нее идет нить ткани первородной силы. Магические создания могли здесь существовать без посторонней поддержки. Чем ближе к колодцу меж мирами, тем больше силы. Это, конечно, если перемещаться вдоль нити. Туннели так и проводили. В других местах засыпали пропасти, делали мосты, срывали холмы. Големам работы хватало.
  - Умник - ты как себя хоть чувствуешь?
  - Я смогу идти.
  - Малец, я уже понял, что ты даже мертвый способен переставлять ноги. Уважаю. Но хотелось бы не доходить до крайностей.
  - Здесь сухо и не холодно. Раз я не умер под дождем, то здесь мне будет полегче. Но советую остановиться на ночлег - не надо идти сразу. Хребет широкий - идти придется долго. И неизвестно, что еще по пути будет - здесь лет пятьдесят никто не ходил.
  - Видать, ты и впрямь неглуп - я только что это сам хотел предложить. Тем более что хомяк помимо мешка со свечками принес еще один мешок, причем никому не показал его. Подозреваю, он обчистил кладовую на кухне у жрецов, а эти святоши толк в жратве знают - давненько хотел отведать чего-нибудь с их стола.
  
  * * *
  
  Наверху, несмотря на кромешную темень и потоки ледяной воды, низвергающиеся с небес, в эту ночь многим людям пришлось бодрствовать. Около тысячи драгун и стрелков месили грязь на склонах хребта, пытаясь найти беглецов или их следы. Танкисты и команда механиков колдовали над сломавшимися драконом и броневиком. Мокрые собаки тщетно пытались найти в этой сырости хоть что-нибудь, лишь бы люди оставили их в покое. В итоге отряды солдат были вынуждены преследовать диких зверей или вообще непонятно что - псы при такой погоде любили чудить, гоняясь за призрачными плодами своего воображения.
  К утру механики вынесли окончательный вердикт - броневик ремонту не подлежит. Его необходимо спустить вниз и далее тягачом доставить до Энтерракса - иначе не восстановить. Учитывая, что весит машина несколько тонн, да и потрепана изрядно, Граций распорядился снять вооружение и все ценное, бросив остов в горах - памятником тщетности поисков.
  Здесь все было против Коалиции. Даже погода. Закладывалось подозрение, что дождь этот неспроста зарядил - работают уцелевшие стихийники магического легиона династии. Их, конечно, почти всех повыбивали - повторить ураган, устроенный при высадке, темнобожникам уже не по силам. Но вот вину за дождь на них можно свалить спокойно - тучи нагнать не проблема.
  Как ни странно, неудача Грация не разозлила и не расстроила. Он отнесся к этому почти равнодушно. Его люди ожидали очередного взрыва безумного гнева, но он не дал им ни малейшего повода для беспокойства. Глупцы - им неведомо, что после подобных вспышек советник, обычно, надолго успокаивается. Так что сейчас самый безопасный период.
  Парусиновый навес местами пропускал влагу и капли то и дело срывались Грацию на голову. Лучшего укрытия в этих горах не нашли даже для него. Другим и того хуже - в грязи и воде по уши.
  Капитан Эттис, забравшись в укрытие советника, устало отдал честь и, стряхнув с козырька фуражки воду, доложил:
  - Танк готов. С башней, правда, мы ничего не сделаем - больше ее не развернуть. Но это не сильно нам будет в бою мешать - для этого есть бортовые орудия и пулеметы.
  - Отлично, - кивнул советник. - Сейчас я подойду, и мы направимся вниз. И все остальные за нами.
  - Как?! Мы бросаем поиски?!
  - Нет. Не бросаем. Здесь искать бесполезно - мы обшарили все наверху. Они не могли уйти далеко пешими - значит, не уходили вообще. Или как-то сумели уйти очень быстро... Не знаю... Будем перехватывать их на другой стороне. Будем гнать, пока не догоним. Дальше северного побережья им все равно не уйти.
  - Господин советник - а если они просто вернулись вниз, в долину?!
  - Здесь их схватят солдаты гарнизона - я прикажу им охранять подножие хребта всеми силами.
  - Они будут недовольны - в долине неспокойно. Целое отделение стрелков сгинуло бесследно, а солдат, посланных на поиски, обстреляли из винтовок. Полдюжины убитых и раненых.
  - Мне плевать на проблемы местного гарнизона. У меня задача поважнее, чем усмирение нищих крестьян. Капитан - нам пора, - и уже еле слышно: - Я очень соскучился по своему танку.
  
  Глава 10
  
  Тибби высыпал в котелок горсть своих сомнительных "пилюль", брезгливо принюхался, чуть подумал, затем уверенно подставил дно под пламя лампадки и тихо сообщил:
  - Ребенок человека - лекарство значительно отсырело, но моя надежда на сохранение его медицинских свойств велика.
  - Тибби - горечь от твоего лекарства уже от макушки до пяток меня пропитала.
  - Не критикуй мое лекарство - оно достаточно эффективное. Не воспринимай высказывания глупого человека с татуировками на передней части головы - он подвергает критике все, что имеет отношение к моему народу. Мы мудрый народ и мы знаем о растениях всю необходимую информацию. Здесь сорок трав, двадцать корней кустов, десять корней деревьев. И еще здесь два гриба. Тибби не знает, относятся ли они к растениям. Раттаки много спорили, но так и не установили окончательную истину. Пусть будут просто грибы.
  - Тибби - расскажи про те норы, что вы делали на войне. Ты обещал.
  - Тибби не татуированный самец коровы, что всегда критикует раттаков - Тибби если дал слово, то слово обязательно сдержит.
  - Ты остановился на том, как на ваш остров высадились люди и начали сеять пшеницу, а вас убивать. И норы ваши они закапывали.
  - Ребенок - Тибби не татуированный тупица. Тибби помнит, на чем остановилось его повествование. Люди приплыли на больших лодках с парусами и веслами. Строили дома и пахали землю. А раттаков убивали. Раттаки огорчились. Ребенок! Запомни! Огорчать раттаков не надо! Это не очень умная идея! Лучше огорчи голодного тигра - будет значительно меньшее количество негативных последствий! Запомнил?
  - Да Тибби.
  - И не забывай! Я хочу верить, что у тебя качественная память, а не такая некачественная, как у нашего татуированного спутника. Я уверен, что он свое имя вспоминает со значительным мыслительным усилием. Так вот - раттаки огорчились. Достали костяные дротики, смазали их наконечники ядом. Яд этот мой народ делает из восьмидесяти трав, сорока корней кустов, двадцати корней деревьев. И еще там в рецепте имеется шесть грибов. Тибби уже говорил, что не может уверенно отнести их к растениям. Просто грибы. И еще там имелась жабья слизь. Тибби может уверенно сказать, что жаба не относится к растениям, и причину попадания данного ингредиента в рецепт не знает. Если дротиком с ядом оцарапать кожу вот этого татуированного неудачника, который спит рядом с тобой, то ему это не понравится. И вообще он умрет спустя короткий промежуток времени. Когда люди стали получать раны с ядом, они значительно огорчились. И начали изготовлять заборы вокруг своих домов и полей. Заборы были возвышенные, и сооружали их из стволов древесной растительности. Перебраться через данные заборы было сложно. Сложности становились значительнее из-за присутствия на заборах большого количества людей с луками и арбалетами. Обнаружив присутствие раттаков, они сверху пускали стрелы, усиливая раздражение моего народа. Раттаки перестали перелазить через заборы. Раттаки начали рыть норы. Много нор. Хорошие норы, по которым можно было ходить не пригибаясь, держа в руках дротики с ядом на остриях. Норы проходили под заборами. Люди на заборах не могли теперь пускать сверху стрелы. А раттаки, выбираясь в их домах и полях, делали им отравленные раны. У людей усиливалось раздражение. А раттакам было хорошо. Людям некогда было работать на полях. Все свободное время у них отнимал поиск наших нор. Они находили одну нору, но раттаки делали три новых. Это была великая битва - они норы засыпали глиной, почвой и иными материалами, а мы делали новые. Раттаки делали норы очень быстро.
  - Не удивлен, - буркнул омр, не открывая глаз. - Если бы хомяки не умели быстро рыть норы - вот тогда бы я удивился.
  - Человек! Не называй раттаков хомяками! Мы высшая форма грызунов - никогда не путай нас с низшими, а то познаешь мой гнев и всеобщее раздражение моего народа!
  - Ххот - ты не спишь? - удивился мальчик.
  - Давно уже не сплю. Как тут поспишь, если эта мокрая крыса вспоминает меня через слово, обзывая почем зря. Да и понравилось вас слушать - разговор у вас умный. Интересный. В казарме друзья так не говорили, а на родине у нас вообще все молчаливые - будто свои языки за завтраком с голодухи слопали. Молчат все, только косятся друг на друга, и облизываются при этом, рукояти ножей поглаживая...
  - Тибби не удивлен! Исходя из наблюдений за тобой, Тибби сделал вывод, что все твои родственники и друзья такие же примитивные существа, как и ты. При их образе жизнедеятельности умный разговор невозможен. И вообще умное невозможно!
  - Молчал бы - раз не знаешь. Умников у меня в друзьях немало было. Пацан - помнишь Унниса? Когда я с вами встретился, твой весельчак дедок его прирезал, а я тело не стал в пропасть бросать. Так его и засыпало снегом на тропе. Так вот что я вам расскажу - Уннис легко мог жопой сыграть Марш Сорока Палачей. Честное слово мог! Пердун был просто гениальнейший! Бывало тоска на душе, домой хочется, или пожрать чего-нибудь повкуснее похлебки из старых носков, а он как выдаст до звона в ушах! И на душе сразу теплеет, и настроение у народа поднимается. Умник был еще тот - умел ударить по скуке в нужный момент. Так что, хомяк, неправ ты.
  Мальчик, не выдержав, рассмеялся, тут же закашлявшись, а раттак, убирая котелок с огня, прошипел:
  - Мои предположения полностью подтвердились. Если этот Уннис был самым умным из твоих друзей, про остальных Тибби получать информацию не хочет.
  - А зря - там были личности и поинтереснее.
  - Ребенок - открывай рот и поглощай лекарство. Не надо его нюхать - от этого оно не станет более привлекательным.
  - Плесенью пахнет.
  - Плесени в лекарстве нет. Здесь сорок трав, двадцать корней кустов, десять корней деревьев. И еще здесь два гриба. Тибби не знает, относятся ли они к растениям. Пусть будут просто грибы. Плесень в лекарство никто не помещал - не надо меня пытаться ввести в заблуждение.
  Омр, с хрустом потянувшись, поинтересовался:
  - Слышь, дите крысы - а вашим хомякам слабо вот такую нору вырыть? Смогли бы?
  - Человек - ты глупее тех крыс, о которых регулярно вспоминаешь. Обрати свое внимание на стены - они каменные. Разве можно вырыть нору в камне?!
  - Вот видишь - люди вырыли! А ты говоришь, что невозможно это! Мы умнее вас - запомни!
  - Глупый человек - мне искренне жаль твое скудное содержимое черепной коробки. Память твоя такая незначительная, что ты не запоминаешь события вечера. Вечером здесь было авторитетно сказано, что нору изготовили големы. Тибби сейчас подробно объяснит специально для слушателей с ограниченными умственными возможностями. Голлем не человек - это магическое создание. В голема помещают дух костей от жертвы - животного или человека. И после этого скрепляют камни и глину многими нитями магии элементалей. Эту нору делали не люди. Радуйся глупый человек - ты познал истину из уст раттака!
  - Сам дурак. Даже глупее дурака. Дураки ведь знают, что големом управляет маг. А маг человек. Ты же не говоришь, что яму вырыла лопата? Нет - ее вырыл человек с лопатой в руках. Вот так и здесь - туннель сделали люди, используя големов. Понял? Так что не спорь с умными людьми - хомячок.
  - Голлем и без человека может работать, - выдал мальчик. - Если бы в этом туннеле при проходке оказался человек, он бы не выжил. Вентиляции не было, пыльно очень и дыма хватало. Голему давали приказ, и он его выполнял. В местах, богатых первородной силой, голем может существовать вечно, без мага. Если не будет вести себя активно. При этом он будет помнить приказ. Например: прикажи ему убивать всех, кто проходит по тропе рядом с ним - он будет делать это веками. Кстати, големов-проходчиков зачастую оставляли на священных тропах, после окончания работ. Иногда просто украшениями стояли, иногда... Некоторые паломники любили риск - для таких на тропах размещали големов с особым приказом. Обычно приказ был прост: пропускать, допустим, сорок человек, а сорок первого убивать. Такой вот жребий - все ради острых ощущений.
  - Не хочу в туннеле наткнуться на такую жестокую шутку - с моим везением я обязательно окажусь сорок первым, - вздохнул омр. - Амидис - просыпайся! Пора закинуть чего-нибудь в желудок и топать сквозь гору. И так засиделись - дождемся, что драгуны найдут вход в туннель и начнут нас выкуривать, будто семейку лис.
  
  * * *
  
  Трудно придумать более скучное занятие, чем ходьба по заброшенному жреческому туннелю. Здесь вообще не было ничего интересного - просто отверстие, прорезанное големами в камне. Магическим истуканам не требовался воздух или помещения для отдыха - так что никаких боковых ходов не было. Камень и пыль под ногами - ничего более. Поначалу путников развлекали взбудораженные вторжением летучие мыши, но вскоре и они исчезли - далеко от входа не залетали.
  Големов, терпеливо поджидающих "сорок первую жертву", тоже не встретили. Не было здесь и костей невезучих паломников. Здесь вообще не было никаких ориентиров - однообразие пути лишь изредка нарушали кучки камней, обрушившихся со свода. Сквозняков тоже не было, но, тем не менее, воздух был чист - древние строители знали толк в налаживании естественной вентиляции.
  Ххот, несмотря на поврежденную ногу, возглавляя шествие поначалу пытался ориентироваться по состоянию мальчика - ждал, что у того начнут заплетаться ноги и пора будет делать привал. Но неугомонный мальчишка шагал как заведенный, хоть и явно через силу. Лицо его нездорово побледнело, щеки заметно ввалились, глаза, и без того немаленькие, стали еще больше и готовы были засветиться от внутреннего жара, а нехороший кашель не прекращался. Многоопытный омр понимал, что ребенок серьезно болен и никак не мог понять - почему он не падает. Пришлось определять интервал привалов самостоятельно - ни на кого не равняясь.
  Путники начали теряться во времени - Амидис даже заподозрил, что уже наступила ночь, и пора устраивать ночлег.
  До северного конца туннеля солдаты коалиции еще не добрались - опровергая выводы Амидиса, он показался издали, выдав себя яркой точкой дневного следа. Беглецы приободрились, но, как оказалось, рановато - шагать пришлось еще долго. Ход был идеально прямым - неудивительно, что выход разглядели издали.
  Уже на последних шагах наткнулись на очаг и груды трухи у стен - в давние времена сюда кто-то набросал несколько охапок веток. Или бродяги останавливались, или последние, самые фанатичные паломники пережидали непогоду. Неизвестно. Ххот, оценивающе посмотрев в сторону выхода, предложил:
  - Там, похоже, темнеть начинает. Думаю надо притащить сюда дров и устроить ночлег. Здесь нас дождь не достанет.
  - Зато дым, выходящий из туннеля, могут заметить, - заявил мальчишка. - Там, на входе, должен быть маленький заброшенный храм. Никого в нем давно уже нет. Если кто-то увидит, что над ним поднимается дым, то удивится. А если это будут солдаты коалиции, то обязательно проверят - они могут подумать, что там прячутся жрецы или враги.
  - Сильно много ты умничаешь! Разведем маленький костерок, когда станет совсем темно - никто дыма и не заметит, а вот нам не помешает согреться после ходьбы по этому погребу. Так что нечего спорить! Амидис - пойдем со мной. Разведаем, что там снаружи и прихватим хворосту.
  
  * * *
  
  - Чтоб я сдох! Малец - если я останусь жив, то хоть иногда буду слушать, что ты говоришь!
  Это было первое, что заявил Ххот после пробуждения. Пробуждение, надо признаться, было не самым позитивным в его жизни - пинок в бок и дуло мушкета в лицо. Остальных поднимали аналогичным образом - подземный привал беглецов оккупировало не менее десятка вооруженных личностей. Им темнота не мешала - действовали четко. Сразу видно мастеров своего дела - сумели бесшумно подкрасться к далеко не беспечным жертвам, привыкшим спать вполуха. Сонные люди не успели оказать сопротивление, но кое-что нападавшие не учли - не ждали, что среди жертв окажется раттак с его феноменальным чутьем, проворством, ночным зрением и раздражительным характером.
  Он единственный, кто дал отпор - причем не мешкая.
  Голос Тибби на этот раз оказался особенно зловещ:
  - Стойте люди, или вы познаете мой гнев! Я уже выдернул предохранитель из гранаты, и если ее уроню, возникнут негативные последствия! Последствия будут негативны для вас!
  - Для вас тоже, - подал голос один из нападающих.
  - Тибби согласен - для нас тоже. Тибби готов умереть - а ты готов?!
  - Вообще-то хотелось бы пожить еще. Ты бы положил гранату - тебе же хуже будет
  - Человек хочет проверить, кому будет хуже, если раттак уронит гранату?! Тибби может помочь ему в познании этого. Тибби сегодня максимально добрый.
  - Стоп! - голос, властный и уверенный, принадлежал уже другому человеку. - Раз среди них раттак - это точно не коалиция! Уберите оружие! Уважаемые - простите за грубость: мы приняли вас за разведчиков врага. Вход в туннель под наблюдением - боимся, что они про него узнают. А это ведь кратчайший путь из Скрамсона. Вы ведь оттуда пришли? По слухам, там светляков целая армия при танках и артиллерии.
  - Да, оттуда, - ответил Амидис.
  - Вы кто? Солдаты?
  - Мы разные люди. Я донис - мой разведотряд разгромили в Скрамсоне; еще я шакин Тибби - это мой раттак. Этот здоровяк... Омр он - от самой столицы бежит. А это мальчик и старик - просто беженцы. А вы кто?
  - Свои мы - пусть твой раттак уберет гранату. Мы же убрали оружие.
  - Не знаю... Я ничего почти не вижу - костер давно прогорел.
  - Светает уже. Вот - я становлюсь на фоне выхода. Видишь - винтовка за плечом висит, а не в руках.
  - А кто вы вообще такие? - не сдавался Амидис.
  - Донис - тебе и твоим товарищам крупно повезло: мы имперская армия. Последняя армия династии.
  
  * * *
  
  Армия оказалась какой-то странной.
  Когда беглецов вывели из туннеля, они при свете зари сумели оценить внешность "пленивших" их солдат. Хоть какое-то подобие на форму было лишь у половины - остальные щеголяли в скромной гражданской одежде, причем ее покрой выдавал в них охотников или просто людей, привыкших к проживанию в лесу. Скорее все же охотники - мягкая обувь хорошо подходит для складывания дичи.
  Лагерь вояк тоже не походил на обычный бивуак имперской армии. Просто несколько сот человек обосновалось в руинах храма, расположившись кто как сумел. Везучим досталась крыша над головой, остальные ютились под парусиновыми тентами. Палаток и шатров не было, телег и фургонов тоже не видно.
  На входе беглецов передали какому-то офицеру, доложив, что эти люди пришли по туннелю из Скрамсона и наверняка могут рассказать про обстановку в уделе. Офицера известие обрадовало, и он заявил, что сейчас сообщит командующему, а тот наверняка захочет лично пообщаться с прибывшими. В ожидании этого момента, чтобы не скучать, любезно предложил пройти в храмовую трапезную, где теперь размещалась армейская кухня - повара как раз хлопотали над завтраком.
  Под открытым небом путники пробыли недолго, но опять успели подмокнуть - мелкий дождь и не думал прекращаться. Приглашение в трапезную оказалось весьма кстати - горячая пища сейчас не помешает. А повара были столь любезны, что разрешили разместиться возле раскаленной печи. Благо места хватало - в столь ранний час солдаты еще спали.
  Пока омр уничтожал одну порцию добавки за другой, остальные сушили одежду и ненавязчиво выспрашивали у поваров новости. Те особо не болтали, но не по причине того, что бережно хранили великие тайны, а просто знать ничего не знали. Из разговоров удалось выяснить, что армия здесь не совсем настоящая - остатки разбитых частей усиленные местными добровольцами и беженцами. Коалиции в окрестностях нет - единственная попытка устроить неподалеку гарнизон, закончилась полным разгромом нескольких рот. Больше враги в холмы Венны не совались - отсиживались где-то у реки на юге.
  Посыльный, нагрянув в трапезную, сообщил, что их ожидает лорд-командующий, а ждать он не любит. С сожалением расставшись с теплой печкой, направились на встречу. Их привели к дому, где раньше располагалась гостиница для паломников. Теперь его окна заложили мешками с песком, а под козырьком у входа, рассевшись вокруг станкового пулемета, дежурило несколько серьезно вооруженных винтовками и мушкетами солдат. Здесь омру пришлось расстаться со своим огнестрельным арсеналом, но остальное оружие часовые не забрали - столь странные меры предосторожности были непонятны.
  Дыша друг другу в затылок, зашли в огромную комнату - раньше здесь, наверное, было спальное помещение. Хозяин кабинета, толстячок в простенькой мещанской одежде, очень похожий на взъерошенного воробья-переростка, рассевшегося за грубо сколоченным столом, любезно указал на лавки:
  - Присаживайтесь.
  Мальчик, уставившись на него, с удивлением произнес:
  - Гейен Малкус! Первый министр Темного Двора!
  Толстячок озадаченно прищурился, поднес к правому глазу зеленоватый монокль, покачал головой:
  - Судя по всему, ты не знал кто командует этим сбродом, пока не увидел меня. Значит, ты меня знаешь, а я вот тебя не припомню...
  - Я видел вас при дворе.
  - Понимаю - всех детей и подростков разве можно запомнить...
  Переждав, когда у ребенка минует очередной приступ кашля, Малкус покачал головой:
  - Мальчик - да ты болен. Не удивлен - эта погода и взрослого легко доконает. Не переживай - тебя здесь быстро вылечат. А вас я припоминаю, - это Малкус обратился уже к старику. - Но тоже не помню кто вы... Память сдает от всего этого... Вы, наверное, тоже при дворе мне на глаза попадались?
  - Видимо так, - признал старик.
  Омр довольно подбоченился, пнул Амидиса, тихо пробормотал:
  - Да наши друзья придворные - золотом попахивает все сильней и сильней.
  - Мне доложили, что вы прошли через жреческий туннель. Скажите: что там - на другой стороне? Как обстановка в Скрамсоне?
  Министр не обращался ни к кому конкретно, но менее всего ожидал, что ему ответит ребенок:
  - Господин Малкус - в Скрамсоне много солдат коалиции, а наших сил нет. Крестьяне рассказали, что у врагов там два гарнизона, а мы видели крупный отряд драгун и тяжелый танк с тремя пушками.
  - Королевский дракон?! Ты ничего не путаешь?!
  - Два бортовых орудия малого калибра, одно сверху - на вращающейся башне.
  - Да... не путаешь...
  - Господин министр - эти силы явно приготовлены против вас. В Скрамсоне им делать нечего.
  Амидис удивленно повел бровью, но ничего на это странное заявление не сказал, омр хмыкнул, раттак незаметно стянул со стола позолоченную чернильницу, а старик даже не шелохнулся - эмоций в нем было меньше чем в дубовом полене.
  - Мальчик - я и сам понимаю, что драгуны при танках пожаловали в Скрамсон вовсе не для того, чтобы вас в туннель загонять.
  - Вообще-то именно за этим, - улыбнулся мальчик. - Но скажи я вам это - не поверили бы.
  - Забавное дите... Скажи-ка - чей ты сын?
  - Ну... Давайте будем считать, что я сын императора.
  Малкус, не выдержав, расхохотался, но на пике веселья вдруг подавился, уставившись на мальчика взглядом таракана, узревшего снижающийся тапок. Вскочил, едва не подпрыгнув до потолка, собрался было выскочить из-за стола, но замер, прочитав в глазах ребенка что-то свое. Резким, жестким голосом, лишенным намека на недавнюю фамильярность, приказал:
  - Все за дверь.
  Мальчик остался, причем никто этому не удивился.
  Омр, едва захлопнулась дверь, тут же приник к ней ухом с целью подслушивания. На резонное замечание стеснительного Амидиса, отмахнулся:
  - Заткнись - и без тебя ничего не слышно! А мальчик-то наш непрост - сразу заметно было! Видали, как на него министр вытаращился? Как вшивый на парикмахера! Старик - уж не сюда ли вы шли? Если так, то ты меня обманул - тут нет никакого золота. Я золото за милю чую - нет его здесь точно! И не говори, что ты мне его не обещал - твои глаза обещали!
  - Что там хоть говорят? - не выдержал Амидис.
  - А ничего - шепчутся тихо. Не слышу. Малкус что-то про оружие говорит и армию, уговаривает нашего мальчонку согласиться не пойму на что. Пацан ему в ответ говорит про какое-то очень важное дело. Про кровь и колодцы что-то бормочет - не иначе, сговариваются кого-то прирезать. И еще говорит, что никто не должен о чем-то знать - не пойму о чем. А Малкус ему возражает - все про какую-то государственную важность говорит. Но возражает тихонечко - не наглеет. Малец-то наш непрост! А вот про золотишко ни тот ни другой ни слова - я начинаю беспокоиться!
  Дверь, открывшись, стукнула омра по уху. Тот, отскочив в сторону, сделал вид, что собирает здесь ромашки и вообще ни при чем. Мальчик, не обратив на него внимания, сообщил:
  - Сейчас нам дадут новую одежду, а потом господин Малкус любезно нам продемонстрирует свои военные новинки.
  
  * * *
  
  Встреча со странным мальчиком оказала на Малкуса заметное влияние. Министр избавился от простецкого костюма, вырядившись, будто генерал на похороны маршала. И на взъерошенного ссутулившегося воробья почти перестал походить - держался, будто ему кол в зад забили. Стоя перед зеленой стеной заброшенного храмового сада, он, скупо жестикулируя, пояснял:
  - Наше оружие невозможно сравнивать с вооружением коалиции. Главное, чего не хватает нашим пушкам и мушкетам - дальнобойности. Нам очень трудно подобраться к противнику на дистанцию эффективного обстрела. Его скорострельные винтовки и пулеметы бьют почти так же далеко, как наши лучшие орудия. А про их артиллерию и говорить не хочется - снаряды прилетают из такой дали, что не слышно выстрелов. Причем снаряды попадают в цели, а наши мажут или недолетают. Как мы можем это исправить? Способов два: первый - надо увеличить дальность стрельбы нашего оружия; второй - научиться эффективно использовать то, что есть. По первому способу... Здесь мы ничего не исправим - мы не можем делать оружие Энжера. Даже в единичных экземплярах не можем его повторить. У нас попросту нет таких станков, и нет знаний. Мы пытались получить чертежи машин Энжера с помощью шпионов, но в итоге поняли, что это не имеет смысла. Нужны не только чертежи, а полное знание о каждой детали - вплоть до того, из каких руд варили ее металл и как обрабатывали поверхность. Нужны мастера с заводов Энжера, обученные рабочие, рудознатцы. И нужны годы, чтобы скопировать все, что они у себя настроили. У нас нет времени, да и строить негде - мы потеряли нашу страну. Трофейного оружия слишком мало, чтобы использовать его всерьез, а тяжелого и вовсе нет - работоспособная артиллерия коалиции в наши руки еще не попадала. Второй способ... Как нам эффективно использовать оружие, значительно уступающее вражескому по дальности, точности и скорострельности? Я вижу единственный путь - бить противника на минимальной дистанции. Но как к нему подобраться? Наши марширующие полки будут выкошены снарядами, даже не увидев врага. Подтащить к нему свои бронзовые пушки мы тоже не сможем - нам помешают. Вывод - надо приблизиться к противнику так, чтобы он не заметил опасности. Взгляните туда, - министр указал на развалины какого-то храмового сарая: - На вид простая хибара, брошенная жрецами полвека назад. А теперь!
  Малкус взмахнул рукой, подавая сигнал невидимому наблюдателю. Контуры сарая вдруг поплыли, в один миг он превратился в колышущееся облачко тумана, быстро рассеявшееся. На месте постройки стояло длинноствольное бронзовое орудие на колесном лафете - вокруг застыли солдаты расчета.
  - Ну как вам это?
  Вопрос был обращен, разумеется, к мальчику, или на крайний случай к старику - мнение Амидиса, Ххота, и тем более Тибби министра не сильно интересовало. Они попали на эту "экскурсию" прицепом к странному ученику и подавать голос им не полагалось. Но тут уж омр не выдержал:
  - Я тоже умею отводить глаза - это умеет делать немало народа, но армию из таких не набрать. Не так уж нас много. Да и толку в бою не слишком много - невидимкой можно только стоять: шевельнешься - заметят. И от пуль тоже магия не спасет.
  Министра замечание простолюдина не огорчило, но ответил он все же с ноткой пренебрежения:
  - Воин - среди этих артиллеристов нет ни одного, подобного тебе. Они не умеют отводить взгляды. Посмотри за их спины: видишь там низенького неприметного человечка в куртке цвета мышиной шкурки? Это маг - он сумел сделать невидимыми себя, восьмерых солдат и тяжелое орудие.
  - Ну и что? - не унимался омр. - Знаю я эти магические штучки - надолго их не хватает. Сколько этот крючконосый сумеет отводить глаза?
  - Вообще его хватит на полчаса, может и час - потом ему придется сутки в себя приходить. Но здесь с этим проблем нет - для отвода глаз сил надо немного, мы ведь стоим на Тропе. Здесь, конечно, не то изобилие силы, что было до Энжера, но на такие трюки ее хватает. И не только на них. Как вам погода? Особенно в Скрамсоне? Понравилась? Это тоже дело рук моих магов. Я собрал всех, кого сумел, и теперь танкам коалиции приходится учиться плавать в грязи. Мы можем держать дождевые тучи над всеми дорогами, ведущими на север - им будет трудно перевозить припасы и подкрепления. Север в любом случае останется за нами - коалиция его к рукам не приберет.
  - Вообще-то он коалиции не очень-то и нужен, - заметил мальчик. - Хорошей земли мало, населения тоже немного, климат плохой.
  - Для них это не имеет значения - они не успокоятся, пока не захватят весь Наксус. Но здесь, на севере, им придется нелегко - мы готовы к бою, и у нас здесь преимущество.
  Мальчик был настроен скептически:
  - И что будут делать ваши маги, если им придется воевать вдали от Тропы? Неразумно возлагать на них большие надежды - первородной силы в нашем мире осталось немногим больше, чем в мире Энжера. И вряд ли ее станет больше. Вы цепляетесь за то, что не имеет перспектив. За всю войну наши маги лишь один раз сумели себя проявить: во время высадки коалиции на побережье Наксуса. Потрепали их флот хорошо, но и магам тогда досталось - напряжение оказалось слишком велико. Многих пришлось похоронить потом, а многие потеряли способность работать с первородной силой. Магов и без того было немного, так что это можно называть взаимным поражениям - и коалиция пострадала, и мы заодно. Теперь, даже если все ваши сражения будут проходить только на Тропах и рядом с ними, максимум на что можно рассчитывать - вызов дождевых туч. Страдать от них будут не только враги - ваши солдаты ведь не лягушки.
   - Я не особо рассчитываю на магов - я готов бить врага его же оружием. Пойдемте за мной - посмотрим на это орудие внимательнее.
  Солдаты были настоящие - не добровольцы: заблаговременно выстроились в шеренгу, застыв с каменными лицами. Лишь маг так и маячил за их спинами, но это нормальное явление - приучить знатоков силы к строю никто и не пытался.
  Хлопнув ладонью по мокрой темной бронзе, Малкус задал вопрос, на который сам же и начал отвечать:
  - Почему наши красотки не могут пробить драконью шкуру? Наши мудрецы говорят, что ядра летят слишком медленно. Я пытался эту проблему решить. По моему заказу была отлита толстостенная пушка, ее ствол идеально обработали, для выстрела применяли тяжелые пороховые заряды. Мишени пришлось делать из деревьев - широкие броневые листы наши мастера делать не умели. Увы - ядра все равно не могли пробить щиты из дубовых бревен. Да и от увеличения заряда толку было мало - порох не успевал прогорать. У коалиции порох другой, но мы не умеем такой делать - работать приходится с тем, что есть. Ладно - я отвлекся. Так вот - изучая снаряды, захваченные у противника, я задумался над вопросом: почему они остроконечные? А потом проделал опыт: в дощатый щит в упор из мушкета выпустили пулю круглую и остроконечную. Остроконечная уходила глубже - это если боком не попадала. Мы попробовали вместо круглого пушечного ядра стрелять остроконечным снарядом. И дубовый щит начал поддаваться. Но это получалось не всегда - снаряд должен попасть в него острым концом. Как этого добиться? Для решения подобных вопросов я набрал команду умных ребят. Не ученых мужей, с головами забитыми пылью - тут потребовался чистый ум и врожденная смекалка. Они нашли выход - соединили воедино снаряд и стрелу лучника. Взгляните.
  Малкус жестом приказал ближайшему солдату снять крышку с длинного ящика. Там, подмяв стальными тушками толстый слой стружки, покоились две огромные пули, снабженные хвостовиками с густо наваренным стальными пластинами.
  - Этот снаряд не ударит по цели боком - принцип у него тот же, что и у стрелы.
  - Картечь, которой нас обстрелял дракон, сделана так же, - вспомнил мальчик. - Только размеры у нее поменьше - гвоздь с лепестками.
  Омр при упоминании картечи болезненно поморщился, переступив с ноги на ногу.
  - Верно - принцип одинаков. Попади картечина боком, глубоко в тело не войдет. Я думаю, такой снаряд легко справится с танковой броней. Главное подтащить пушку на дистанцию уверенного выстрела. А с этим нам помогут маги, ну и маскироваться мои солдаты умеют хорошо. Я понабирал в армию побольше местных браконьеров, закрыв глаза на их былые грешки - они в чистом поле стадо слонов спрятать могут. Мы готовы к бою, но если мы будем знать, что у нашей борьбы есть будущее, силы наши удвоятся. Сейчас, увы, никто в этом не уверен - война ведь, если откровенно говорить, проиграна. Мы просто цепляемся за последний кусочек нашей земли. Нам нужна идея, нам знамя нужно, символ, в конце концов нужен! Так что вы подумайте над моим предложением...
  - О чем подумать? - наивно уточнил Ххот, сочтя, что вопрос касается и его.
  - Вам не надо думать ни о чем - это я вашего... гм... мальчика спросил.
  - Ох, извините - не так понял! - и уже тише: - Будь этот малолетний умник постарше, я бы подумал, что он сам император.
  
  * * *
  
  - Говорят, что Энжер работает над созданием плавающего танка, - очень к месту поведал Эттис.
  Королевский дракон, гордость коронных мануфактур Нового Амстердама, непобедимое чудовище срединного мира, ночной кошмар темнобожников и самая дорогостоящая военная машина, завяз в грязи. Напрасно ревели двигатели, разгоняя рыжую жижу траками - танк лег на брюхо и самостоятельно выбраться из природной западни не мог.
  В западню он угодил на дороге. Это не было делом рук темнобожников - поработала стихия. Непрекращающиеся дожди превратили северный тракт в реку грязи. Отряд продвигался со смехотворной скоростью, а теперь и вовсе остановился. Сотни солдат рубили деревья, подвязывая бревна к гусеницам бронированного монстра. Дракон проталкивал их под себя, создавая искусственную опору, но конца этой работе не было видно. Леса перевели столько, что хватит на постройку приличного дома, а брюхо танка так и не приподнялось над ложем ловушки.
  - Если дожди не прекратятся, господину Энжеру придется задуматься о создании летающих танков, - мрачно заметил Граций.
  - В такую погоду летчики летать не любят, - заметил Эттис.
  - А кому интересно их мнение? Прикажут - и в ураган полетят. Кстати, разведчики говорят, что за рекой есть удобный луг. Можно будет самолет перебросить туда, а то он так и торчит в Скрамсоне.
  - Приказать? - услужливо предложил капитан.
  - Не спешите - мы еще не переправились через дорогу, не говоря уже о реке. Моста-то нет - темнобожники его сожгли.
  - Нас могут атаковать прямо на переправе - неподалеку отсюда они вырезали гарнизон с неделю назад.
  - Я помню об этом. Не атакуют - артиллерия легко прикроет нашу переправу. Вот только как мы перетащим танк...
  - Ваша светлость - не беспокойтесь. Заберем у крестьян все их бочки и соорудим понтон. Не первый раз - быстро сделаем.
  - Хорошо - не затягивайте. Переправимся мы без проблем, а вот на другом берегу, возможно, будет бой. Ваш танк хорошо себя показал в деле, и я хочу, чтобы он хорошо показал себя еще не раз. Подкрепление нам вряд ли пришлют в ближайшее время - действовать придется своими силами. А дракон основа нашей силы.
  Неистово взревели двигатели, гусеницы дернулись, затягивая под брюхо машины новую порцию бревен. Дракон тяжело заворочался, приподнялся, разгоняя грязевые волны, с натугой пополз вперед. Возможно, через сотню шагов он опять завязнет; возможно, дойдет до реки без проблем. Это неважно - до реки он дойдет в любом случае. Если понадобится, его на руках до берега донесут.
  Это проблема солдат, а не советника.
  
  Глава 11
  
  Последний относительно комфортный привал у беглецов был давненько, и теперь они заслуженно наслаждались уютом храмовых руин. В комнате, которую им выделили, окна на совесть заложены камнями, а у печи приготовлен запас дров. Имелись и минусы: треснувший дымоход травил беспощадно - в глазах пощипывало. Но никто не жаловался: у каждого отдельный топчан с сенным матрасом, оленьими шкурами или шерстяными одеялами. Лежи себе, зажмурив веки, и в потолок поплевывай - благодать.
  Но лежал только Амидис - как пришел из бани, так сразу и завалился. Ххот, заскучав, несмотря на дождь, надумал прогуляться. Вернулся быстро - со свежим синяком под глазом и разбитыми костяшками пальцев. Омров ведь нигде не любили... Теперь он не рвался на улицу - тихо присел у печки, вооружился угольком и мастерски рисовал на стене сцену соития человека с овцой. Человек почему-то был очень похож на охотника-добровольца из армии первого министра. Раттак, укрывшись в уголке, устроил ревизию своим сокровищам, а старик превратился в статую, устроившись в тепле возле Ххота.
  Тишина - никто и слова не произнес. Но все изменилось с появлением мальчика - его отдали на растерзание магам-лекарям, и всем было интересно узнать, отступила ли болезнь под натиском их искусства.
  Не успела дверь за ним захлопнуться, как Ххот поинтересовался:
  - Ну как тебе здешние лекари? Тоже хомячиным дерьмом пичкали, или у них что получше нашлось?
  - Со мной будет все в порядке. Они даже не лечили меня толком... так... мелочи... Говорят что у меня сильная лихорадка, но при этом не понимают, почему я себя хорошо чувствую. Только кашель иногда, и все.
  - Я так и знал что ты симулянт - придуривался всю дорогу.
  - Я...
  - Не оправдывайся - больной человек такие приключения выдержать не смог бы. Садись, давай, к печи поближе, и расскажи нам чего-нибудь интересненькое. У тебя это хорошо получается. А то скучно тут.
  - Что рассказать?
  - Ну... для начала расскажи, какие у нас планы?
  - У нас? Планы? Ххот: я со своим учителем иду дальше - наш путь еще не завершен. Да он и не начат толком...
  - Ясно. Когда выступаем?
  - Ты хочешь идти с нами?
  - Даже не думай от меня отделаться - золото по-прежнему находится где-то вдалеке от моих карманов. Пока я это не исправлю - не успокоюсь. И Амидис тоже пойдет, со своей ручной крысой. Правда, Амид?
  Донис что-то неразборчиво буркнул из-под одеяла, а раттак бросил в сторону омра гневный взгляд, полный презрения и угрозы насилия.
  - Я думал вы останетесь здесь, с армией Малкуса. Ему нужны опытные солдаты. Да и вам хоть какая-то определенность - не придется больше мокнуть под дождем, бегая от танков.
  - Вот это нам здесь как раз придется делать очень часто! Парень - придворный коротышка решил воевать против танков, пуская по ним оперенные ядра из невидимых пушек. В этой стране и за меньшие фантазии принято в бедлам отправлять! Нет - нормальным людям (вроде меня) тут делать нечего. Вся эта шайка разбежится после первого утроенного рева королевского дракона - они поверили в сказки, а столкнутся с былью. Сколько у Малкуса людей? Вряд ли он это тебе говорил. А почему не говорил? Да потому что у него их мало! В этом отряде сотни три-четыре - без обоза практически. Обоз видимо по лесам и деревням прячут, как и остальные силы. Буду удивлен, если министр сумеет вывести в бой две-три тысячи - скорее всего меньше. И это он называет армией? У нас было много настоящих армий - где они теперь? Гниют по островам всех архипелагов. Нас отовсюду выперли, и отсюда тоже выпрут. Я много проигрышей видел: останусь - увижу новый разгром. И не знаю, переживу ли его... Нет уж - лучше пойду за странным стариком и его загадочным учеником. Перед ними расшаркивается сам Малкус, а коалиция так хочет их достать, что не пожалела послать танки. Может я и выгляжу дураком, но это не совсем так - я знаю, что с вами все очень непросто. Не знаю, получу ли я золото, но знаю, что вы идете не за новым проигрышем. Я любопытен - хочу знать, что в конце вашего пути. Вы очень уж странные... Да и вид у вас как у будущих победителей - есть что-то в глазах такое... Кто знает, может я найду себе нового хозяина... хорошего хозяина... Если с вами пойду... Эх фантазии... Не люблю проигрывать...
  Неожиданно расхохотавшись, омр покачал головой:
  - Если бы вы шли на юг, я бы решил, что вы идете убивать Энжера. Просто других идей в голову не приходит. Странный мальчишка и мрачный дедушка, умеющий делать две вещи: все время молчать, и кастрировать мух на лету.
  - Зачем нам убивать Энжера? - удивился мальчик. - Ххот - ты ведь считаешь себя неглупым человеком? Тогда не говори такое больше - за дурака примут. Как бы ни был ловок мой учитель, ему не добраться до самого охраняемого человека в нашем мире. Это невозможно. Да и бесполезно... наверное...
  - Парень - омр видел твоего учителя в деле. А тебя вот не видел. Не удивлюсь, если он по сравнению с тобой теленок беззубый. Я уже ничему с вами не удивляюсь... За простым мастером меча посылать трехбашенный танк не стали бы. И ты за пару дней сумел поставить себя так, что тебя стали слушать мужики вроде меня - а мы на мальцов внимания не обращаем. А уж после сегодняшнего и вовсе... Императора больше нет - главнее Малкуса человека среди наших не осталось. А он перед тобой расшаркивается... Да и не видя этого ясно было - ты непрост. Слишком много знаешь. Откуда?
  - Читал много.
  - Мне доводилось видеть книжников - они не похожи ни на тебя, ни на твоего учителя. Старик, по правде сказать, на отставного палача больше смахивает. Вот скажи мне - зачем ученику палача читать книги? Эх... Ладно - поясни-ка свои слова.
  - Какие?
  - Ты сказал, что Энжера бесполезно убивать. А вот император считал иначе: я слышал, что за голову иномирянина он обещал столько золота, что на двух обозных телегах не увезти. А ты вот говоришь, что пользы не будет. Поясни - а мы послушаем.
  - Ххот - может лучше про жизнь раттаков поговорим? Это гораздо интереснее.
  - Да хоть про шесть методов ковыряния в носу - уж очень мне скучно. Хотя про Энежера охота больше чем про ковыряние в носу - про сопли я и сам много чего могу поведать.
  - Хорошо. Давай так: сам расскажи - что ты знаешь про историю Энжера?
  - Ну... Его выбрали в жертву на ритуале Единения. Это было лет семьдесят назад. Только он ухитрился сбежать из Арены, прикончив при этом кучу жрецов, демона и палача. Маги не сумели его отыскать быстро, и он выбрался с Наксуса. А дальше сумел связаться со светлыми, и, зная тайны верхнего мира, начал свой "молниеносный прогресс", или как-то так это называл. Поначалу на паре островов создал мануфактуры с безобидными на вид машинами. Наши наместники это дело прошляпили - не увидели ничего угрожающего. Первые годы так и было - острова богатели, наместники не успевали радоваться потоку золота. Машины начали делать на других вассальных островах, а потом... В общем это все знают - потом Энжер дал светлым оружие, которое делали его машины. И начался великий бунт. На семнадцати больших островах чуть ли не в один день поубивали всех наших. Они объявили себя свободными от власти Темной Империи и подписали между собой договор. Так возникла Коалиция Светлых Сил. На своих землях они запретили наш культ, и родственные культы, вернув запрещенный культ света. Само собой наш тогдашний император послал войска. Солдаты, вооруженные мечами и копьями на своих деревянных кораблях, против мушкетов, пушек и первых броненосцев. Оружие Энжера тогда было попроще - вроде нашего нынешнего. Но его хватило - один за другим острова переходили к коалиции. С годами его оружие улучшалось, появились броневики, а затем и танки. Они захватили все острова, и дошла очередь до Наксуса - самой большой суши срединного мира. И вот теперь мы сидим на севере, в лагере крошечной армии под командованием штатского коротышки, и слушаем мою сказочку. Послушали? Теперь твоя очередь - рассказывай... мальчик...
  - Его зовут не Энжер.
  - Не понял?!
  - Эмиль Сольве - вот так его зовут. Энжер - это название его профессии. Исковерканное название - на самом деле произносить надо "инженер". Так говорят в его мире.
  - Никогда не слышал про такую профессию. И чем это он занимался?
  - Эмиль Сольве строил дороги и мосты.
  - Э! Так он просто строитель. Ну, или мастер-строитель. Дорожный мастер, или мастер по мостам.
  - Нет. У нас, наверное, не существует аналогов его профессии. Я говорю про империю - на архипелагах светлых что-то подобное уже есть. В верхнем мире первородной силы, порожденной хаосом, почти нет - людям там издавна приходилось рассчитывать только на силу своих рук. И вся их история шла по пути увеличения этой силы. Они изучали секреты материальной природы, развивая науки, а знания использовали в самых разных областях. Ххот - они без всякой магии научились строить храмы из каменных блоков размером с эту комнату.
  - Думаю грыжа у них самая любимая болезнь...
  - Людям, которые знали тайны природы и использовали эти познания в практических делах, приходилось вникать во многое. Слишком разные задачи иногда надо было решать. Эмиль Сольве несколько лет обучался своему делу у мудрецов, собранных под крышей огромного дома. В их мире нет единого наречия - если у нас можно кое-как понять человека с другого конца земли, то у них все не так. Чтобы понимать лучших мудрецов, ему пришлось познать языки других стран. А до того, как Инженер окончательно определился с выбором профессии, он ознакомился и с другими ремеслами. Пусть неглубоко, но имел о них некоторое представление. Его мудрость оценили, и хозяин со странным именем Кампания - на него он работал, послал его в страну, называемую Конго. Ему пришлось работать опасной земле с дурным климатом: болота, непроходимые влажные леса, реки с топкими берегами, хищники и ядовитые насекомые, дикие и жестокие туземцы. Но Верхний Мир странное место - при всех недостатках этой земли она была великая, раз люди подобные Эмилю Сольве работали там будто рабы. До сих пор не пойму такую странность - у нас таких людей ценят гораздо выше. И не пойму, откуда в великом Конго нашелся такой неприглядный уголок. Эмилю через все это надо было провести дорогу для поездов - железную дорогу. Но занимался он не только этим. Инженер писал книгу о своей работе и о Конго. Для этого ему надо было знать побольше о стране, и он часто путешествовал, отлучаясь на день-два для изучения новых мест, для охоты, просто из любопытства. Там, где на пути дороги срывали холмы, он изучал обнажающиеся камни, отыскивая для хозяина месторождения руд и драгоценных камней. Эмиль Сольве умел многое - не зря учился у мудрецов.
  - Про Конго я тоже не понял неужта самого Энжера там дороги заставляли делать?
  - Получается что так.
  - Мне захотелось на Конго взглянуть - чудная страна с дикими туземцами и великими людьми на побегушках. Что-то мне подсказывает - там запросто можно карманы золотишком набить: уж больно много странностей в одном месте.
  - Ххот: Энжер рассказал тогда многое, но далеко не все - времени у него было не так уж много. Так что про Конго, возможно, не все правда - многое могли не так понять.
  - Да это нормальное дело - приврать все не дураки, и Энжер тоже мог этим грешить как и те, чьи уши он грел. Парень - ты так здорово все это рассказываешь, будто родной брат этого Инженера. Впервые о таком слышу. Ты это выдумал? Откуда ты такое мог узнать?
  - Сольве сам это рассказал, - не отрывая взгляда от малинового зева печки, ответил старик.
  - Когда?! На жертвенном алтаре?!
  - Да не было никакого алтаря, - поморщился мальчик. - Ритуал Единения так давно не проводился, что оброс сказками. Да и не хотели наши о нем вспоминать лишний раз - сам должен понимать, почему. Плохие воспоминания не всем приятны...
  - Постой! Все ведь знают, что в верхнем мире каждый божественный цикл брали жертву для этого самого ритуала. Без жертвы там никак дело не обходится.
  - Сказки. Все было не так. Или не совсем так. Единый сотворил из себя мир за двенадцать дюжин лет. Первородная сила хаоса осталась в нижнем - она держит срединный мир и верхний. Если на срединный ее еще хватает, то верхний беден, и служит просто противовесом, не давая вселенной погибнуть. Но есть еще сила единения, и сила разрушения. Они не стоят на месте - перетекают из одного мира в другой, гоняясь друг за другом в вечном круговороте. Извини - объясняю попроще, не вдаваясь в мистические теории. Именно круговорот этих двух сил придает движение первородной силе - она бурлит, как и в первый цикл созидания. Именно поэтому она достигает нашего мира, а отдельные брызги и до верхнего. Круговорот этот затихает к концу очередного цикла, и чтобы придать ему ускорение, нужно строго в определенный срок проводить ритуал Единения. Самая важная часть ритуала называется Встреча - в месте, называемом Арена, встречаются представители всех трех миров. Накануне, в нижнем мире, демоны проводят особое состязание, и слабейшего из претендентов отправляют к нам. С верхним миром все не так - там принято брать случайного человека. Единственное - он не должен быть калекой или слабоумным. И вообще - стараются выбрать покрепче и поумнее. Ищейки особого ордена отправляются в верхний мир - они хорошо обучены и никогда не ошибаются в выборе.
  - Я так понимаю, с Энжером у них все же ошибка вышла? Извини что перебил.
  - Не извиняйся. Не было ошибки. Эмиль Сольве не калека, и не слабоумный. Он хорош... он оказался даже слишком хорош. На Арене его выставили против демона. Было состязание.
  - Они дрались?
  - Нет - состязание слов. Они разговаривали. Задавали друг другу вопросы по очереди. Загадки. И отвечали на них.
  - А от нашего мира почему там никого не было?
  - Состязаются жители крайних миров. Наш мир - само равновесие и стабильность, неподвластная изменчивости. У нас половина от верхнего, половина от нижнего. И роль у нас на состязании особая - мы судим. От Создателя нам досталась особая роль: мы выдвигаем судью. Он не только судья - он одновременно и палач. И оружие тоже. Его задача следить за ходом состязания. Он решает - кто победитель. Победитель возвращается в свой мир - проигравший погибает. От выбора жертвы зависит направление движения круговорота сил единения и разрушения. Но для вселенной это ничего не значит - главное, чтобы круговорот не останавливался, а направление не имеет значения.
  - И этот Инженер, получается, проиграл, и начал там всех валить?
  - Нет. Состязание было прервано. Прервано очень грубо. Жрецы забрали у Инженера странный предмет, заподозрив в нем оружие. Этот предмет висел у него на поясе в футляре. И это действительно было оружие - огнестрельное оружие верхнего мира. Но это было не все... Страна Конго опасное место - Эмиль Сольве не расставался с оружием в своих поездках. И помимо того, что носил на поясе, прятал и второе - под одеждой. Его наши жрецы не заметили, или просто не обратили внимания, не распознав угрозы. Инженер вытащил его в разгар состязаний. Арена экранирована от любых проявлений первородной силы - демон был беззащитен, и пули его сразили легко. Жрецам тоже досталось. В суматохе Энжер сбежал. Остальное ты уже рассказал.
  - Э нет! Это что у него за оружие было - поясни?
  - Пистолет, или револьвер - такое бывает у офицеров коалиции.
  - Ха! Я знаю, что это такое, и догадываюсь, что творилось на том ритуале! Там, небось, тысяч пять народу собралось - нечасто ведь такое веселье бывает! И этот дорожный мастер выбрался из толпы с помощью простого пистолетика?!
  - Ты думаешь, ему помогали? Может и так, хотя виновных не нашли. Всеобщее мнение - ему просто повезло. Зрителей на Арене не бывает, никто ее не охранял серьезно - нечего там охранять. Суматоха ему помогла скрыться, а вот дальше... Думаю дальше ему действительно кто-то помог - сам он с Наксуса выбраться не смог бы.
  - А он знал наш язык?
  - Да - знал. Одна из обязанностей судьи - учить состязателей наречию Наксуса. И учить он мог быстро - почти мгновенно.
  - Ну, если он не дурак, то мог сразу податься к побережью, а там легко найти контрабандистов - до самой высадки мы их никак прижать не могли. На всех островах ценятся наши руды и металл, а императорская монополия не давала народу развернуться на этом деле. Вот и промышляли втихаря. На южном берегу, если у человека есть лодка, значит можно смело вешать за шею - там абсолютно все в этом деле замазаны были. Правда, сколько их не вешали, все равно руда уходила на юг.
  - Никто не знает, как Энжер выбрался с Наксуса. Да и какая разница - повезло, или помогли. Результат сам видишь...
  - Среди жрецов точно предатели были - пистолет специально ему оставили.
  - Жрецов казнили, но серьезной вины за ними не нашли. Они просто не поняли, с чем имеют дело - не было умысла. За три цикла до этого из той же местности был взят другой состязатель. Он был низкого роста, темнокож, полугол. И у него были десятки разных странных предметов - он ими обвешался будто Тибби своими трофеями. Это не было оружием - это были талисманы. Его народ суеверен - они думают, что от темных сил можно защититься поделками из перьев, камня, кости, металла. Возможно, местные отголоски нашей артефактной магии. Все его талисманы были бесполезны, но он очень ими дорожил. Наши жрецы сочли, что два металлических странных предмета такие же безобидные поделки суеверных туземцев.
  - Но один-то пистолет отобрали?
  - Да - он был слишком велик: побоялись, что использует его как дубинку.
  - Все равно прикончили их за дело - не сглупи они, жили бы мы как прежде. Постой! Получается, круговорот этот твой затих? Так ведь мир должен рухнуть! Или я чего-то недопонял?
  - Не затих - его инерция достаточно велика. Но очень все медленно... очень... И первородной силы нам теперь не хватает - вычерпывается быстро. Да и чтобы она поднялась к нам, нужно круговорот хоть иногда обновлять - менять направление. Из-за той же инерции в такой момент все и происходит: в пене, в бурлении струй, в сопротивлении меняющихся потоков первородная сила восходит к срединному миру и даже выше. Демоны слишком долго одерживали вверх на состязании - и до Энжера у нас начались проблемы, а в верхнем мире сила исчерпалась уже досуха. То, что он сделал, все добило... Ххот - если ты не возражаешь, я прилягу. Хочется поспать. Устал.
  - Да чего мне возражать? Ложись уж. И готовься - как проснешься, буду пытать уже насчет золота. Про Энжера мне твоя сказка понравилась, но про золото понравится еще больше.
  
  * * *
  
  На трофейной карте (грешащей многочисленными неточностями), эта грязная речка называлась Матриссой. Писарь военной канцелярии старательно подрисовал разводы синих волн, кустарники и деревья по берегам, и даже крошечных рыбешек с непропорционально большими головами и загнутыми кверху хвостами. Увлекшись деталями природы, он пренебрег всем остальным - позабыл нанести на пергамент деревню. Но солдаты Грация нашли ее и без карты.
  Первым делом крестьяне были ограблены - переправившиеся на плотах разведчики реквизировали у них все бочки, часть скота и продовольствия. И пару сараев разобрали. Пока саперы сооружали понтон для техники, армия советника полакомилась свежим мясом, курятиной и ядреным крестьянским пивом. Это повысило настроение вояк, донельзя вымотанных тяжелым переходом.
  К рассвету дождь затих, но судя по тучам, ненастье лишь взяло передышку, чтобы взяться за дело с новыми силами. Граций поспешил отдать приказ о переправе. К тому времени на противоположном берегу находилось уже около сотни разведчиков и саперов - крупные силы противника подобраться незамеченными не смогут.
  Крупных сил и не было - когда отряд солдат наведался в деревню за новой порцией деликатесов и выпивки, у околицы их встретили ружейным огнем. Погибли капрал и двое рядовых, еще четверо были серьезно ранены. Драгуны, налетевшие через полчаса, не обнаружили противника. Крестьяне клялись всем святым, что это была шайка мародеров в остатках формы имперских пехотинцев - после обстрела они, дескать, скрылись в лесу.
  Разведчики кинулись искать следы, но Граций не стал дожидаться результатов - он принял решение.
  - Капитан - неподалеку отсюда есть большая деревня. Если эта карта не врет.
  - Да господин советник - есть. Но расстояние определить трудно - карты темнобожников подобны горбатым карлицам с миловидными мордашками: пока сидит за столом, глаз от нее не оторвать, но как встанет поклониться гостю, хочется ослепнуть, чтобы это не видеть. Их пергамент высшего качества, картинки красочны, пояснения поэтичны, оформление приятно для глаз, но детали жестоко искажены.
  - Неважно - думаю, вон та дорога ведет именно к ней. Других дорог здесь и нет... Надеюсь до вечера мы туда успеем добраться.
  - Так мы не станем останавливаться здесь? - удивился Эттис.
  - Нет. Эту деревню мы уничтожим. И жителей ее тоже. Почти всех... некоторым дадим удрать. Если никто не выживет, урок получится неполноценным. Кто-то ведь должен донести до остальных? Если убить всех учеников, то каков смысл в уроке... Капитан: что вы так непонятливо моргаете? Вам что-то неясно?
  - Зачем нам это делать? В этой деревне мы бы могли остановиться до завтра - солдатам нужен отдых. Здесь девятнадцать дворов - будет тесновато, но не совсем уж безнадежно. Простите господин советник - я не пойму: зачем убивать жителей? Это, конечно, простые темнобожники, но они не виноваты в том, что здесь убили наших солдат.
  - Эттис, Эттис... Вы дослужились до капитана, а не понимаете элементарных вещей... Феррк!
  - Здесь! Что изволите, господин?!
  - Вижу что здесь - и опять что-то жуешь. Да тебя проще повесить, чем прокормить. Поясните нашему капитану - зачем надо обязательно сжечь эту деревню и ее жителей.
  - Ээээ... Ну как бы... Тут ведь порядка вообще нет - не усмирили еще этот край. Один гарнизон наш здесь уже потрепали - не уважают нас. Много бандитов, и искать их трудно - лесами все эти холмы поросли густо. Вот и сейчас постреляли наших и радуются в своем лесу. И дальше будут стрелять. Нас не особо уж и много - невозможно уберечься. Да и обоз почти весь отстал - наверное, утонул где-то, прямиком на дороге. Видели же, во что она превратилась?! Придется нам фуражиров посылать во все стороны, и будут они под пулями валиться. А нам это не надо. Вот пусть сразу поймут - сюда пришел настоящий порядок. Убил из кустов солдата и сбежал в лес? Да беги себе - никто не будет за тобой там гоняться, ломая ноги в буреломах. Но намотай на ус: сожгут ближайшую деревню, и всех там под нож пустят. Если одного раза не хватит - повторим еще и еще. И тогда до всех дойдет - с нами шутить не получится. Невыгодный расклад выйдет. Этих ублюдков, что по нам стреляли, кто-то должен кормить и прятать в непогоду. Кто? Да сиволапые здешние. А когда пойдет гулять огонь по крышам, сиволапые призадумаются. Они, конечно, не сказать, чтобы такие уж мудрецы, но тут и дурак расклад поймет. Не нужно им такое. Еще и сами нам выдавать будут, где кто прячется, чтобы не доводить дело до беды. Сейчас сиволапые привечают имперских недобитков, а на нас косо смотрят. А потом они будут на тех стрелков шипеть будто коты на шелудивую шавку, а нас бояться до обделанных штанов.
  Советник, перебив своего подручного, назидательно произнес:
  - А страх это первый признак уважения! Разумеется, если страх правильный. А мы заставим их бояться правильно. Обоз отстал, но самое необходимое мы по этой грязи протащили, в том числе запасы огнесмеси и вот эту красотку.
  Граций развернулся, указал на реку. Там, взрыхляя растоптанными сапогами мокрый песок берега, саперы подтаскивали понтон со странного вида машиной. И не танк, и не броневик. Впереди, над парой колес, крошечный отсек для водителя; позади, опираясь уже на гусеницы, вздымается непропорционально высокая башенка.
  Штабс-капитан презрительно сплюнул:
  - Танкетка - "Домашний дракошка Энжера". У них броню можно пальцем проткнуть. Смех - экипаж два человека и моторчик от швейной машинки.
  - Понимаю - на "королевский дракон" совсем не похоже, - бледно усмехнулся Граций.
  - Да - их даже ополченцы не особо боялись. Этот проект Энжер забросил - другие доделывали его идею. И доделывали думая о дешевизне в первую очередь. Вот и получилась жестянка... Плохо они себя в бою показали.
  - Зато у них есть свои достоинства: высокая скорость, некапризны, потерять не жалко. Но мне, если честно, на их плюсы и минусы плевать. Мне интересно лишь то, что у этой малютки в башне. А у нее там мощный огнемет. Крестьяне суеверны и мнительны - сегодняшний костер в их россказнях запылает в сто раз выше, чем на самом деле. И танкетку они тоже запомнят. И при виде ее будут вспоминать все, что слышали. А при виде вашего танка их воображение любезно подскажет, что бед он им может принести еще больше - габариты ведь несопоставимы. И эти сравнения положительно скажутся на их образе мыслей.
  Вестовой, свалившись с лошади чуть ли не под ноги советнику, скороговоркой доложил:
  - Разведка наткнулась на кавалерийский отряд гарнизона! Солдаты сообщили им, что, несмотря на потери после нападения, сил у них еще достаточно. Они просто отошли к югу, и сейчас заняли большую деревню чуть восточнее от нашей переправы. У них нет радиосвязи, они посылали гонцов, но не уверены, что темнобожники их не перехватили.
  - Далеко до их расположения?
  - Точно не могу сказать - приблизительно три-четыре часа марша.
  - Отлично - значит, карта не сильно врет. Феррк! Передай драгунам приказ - оцепить деревню с юга, запада и востока. Когда эта малютка отработает из своей трубы по их избам, выжившие кинутся туда. Пусть улепетывают - пусть все на севере знают, что в этот край пришел порядок. И этот порядок несу я, и мои танки.
  
  Глава 12
  
  - Министр Малкус не советует нам продолжать путь сегодня. Возможно, завтра нам тоже не стоит идти. Его разведчики наткнулись на большой отряд коалиции. Солдаты уже переправились через Матриссу. У них есть грузовики, танки и пушки. Это совсем близко от нас. Министр хочет устроить им западню этой ночью - он давно ее готовит. Если не получится сейчас - через день попробует.
  - И почему мы должны ждать этого? - уточнил Амидис.
  Мальчик не успел ответить - заговорил омр:
  - Ты вроде бы не рядовой тупой новобранец - настоящий донис из разведки. Хотя в последнее время туда кого зря пихали - хороших офицеров давно уже повыбивали. Но даже мне понятно - большой отряд коалиции это серьезно. У них привычка во все стороны пускать отряды драгун на разведку, да и про фуражиров не забывай - тащат все отовсюду, и необязательно съестное. Наткнемся - влипнем, будто зазевавшаяся муха в зеленую соплю. Эй - малыш! А министр не может нам выделить охрану? Сотня ребят из его шайки без проблем справится с любой проблемой. Мы ведь, как я понимаю, на север пойдем, а отряд этот на юге сейчас - на основные силы не наткнемся.
  - Я решил, что просить помощи накануне боя будет не очень некрасиво - у министра каждый человек на счету сейчас.
  - Какие мы скромные! Большую скромность я встречал лишь у солдатских шлюх после того, как они узнавали о пустоте в моих карманах.
  - Я не держу ни тебя, ни Амидиса. Мне кажется, вам место здесь, а не с нами.
  - Ты смотри, как выражаться начал - ну будто коронный принц! Ты держи свою пипку двумя пальчонками, а вот Ххота держать не надо - Ххот сам где хочешь удержится. Пока ты по лекарям таскался, к нам, между прочим, Малкус в гости заглядывал. Потрепались с ним о бабах и ценах на дрова, при этом он между делом попросил меня и Амидиса об одной плевой услуге - проследить за тем, чтобы вам по пути чего-нибудь не оторвали. Малкус, если ты не позабыл, первый министр двора - выше его только император с ближайшей родней. Да и то не во всем - хитер он, как стая матерых лис. Когда такие люди о чем-то просят, то это обычно очень серьезно.
  Амидис решил пояснить:
  - Я солдат. Слова Первого Министра для меня приказ. Но я бы и без этого пошел с вами. Шакином стать не просто - мы люди войны. Нас отбирают с детства. Пусть я молод и неопытен, но кого зря шакином не выбирают - характер нужен особый. Вы не выглядите обычными беженцами - у вас какая-то важная цель, и вы спешите ее достигнуть. Один ваш посох чего стоит - бесценная реликвия Двора. Его касались руки создателя, а все, чего они касаются, становится волшебным. Вы пришли из столицы с заданием, о котором не хотите говорить. Храните тайну. Меня это не обижает. Повторяю - я солдат. Мой отряд разбит, приказов больше нет, если не вспоминать о министре. Зато есть вы, и ваше задание. Да я себя прокляну, если оставлю вас без помощи - я ведь шакин.
  - Как много громких слов - признай уж честно, что тебе тоже не помешает мешок с золотом! Шакин! Да шакин это просто поводырь хомячий. А в остальном такой же человек - а люди ведь все золотишко любят. Ну, вы, мне кажется, все поняли - одних мы вас не отпустим. Я тут не главный - приказывать не решаюсь, но советую уносить ноги побыстрее. Слухи быстро передвигаются, а о вас плохие слухи ходят. Очень плохие. Слышал я треп среди поваров, что ты, мальчик, не кто иной, как наследный принц Аттор. Дойдут эти россказни до коалиции, за тобой целую армию в погоню бросят. Чего челюсть отвесил? Или ты и впрямь принц?!
  - Мой ученик не принц - даю слово, - отозвался старик.
  - Слову твоему у меня веры вообще нет - соврал насчет золота, и даже не поморщился. Но тут ты прав - нельзя не поверить. Последний имперский олух знает - принц Аттор был... Как бы это помягче сказать... В общем полным дураком он был. Да все детки нашего великого последнего императора умом не блистали. Хотя нет - полукровка, та, что дочка наложницы, по слухам, очень даже любила книги почитывать, а дураки до такого дела не охочи. Их разве что на картинки хватает, да и то нечасто. Но она просто белая ворона в черной стае - одиночка. Исключение. Династия опаршивела из-за своей привычки играть свадьбы между братьями и сестрами. Кровь свою магическую не хотели разбавлять... А ведь даже мы, омры, не слишком уж умный народ, знаем - нельзя такое делать. У нас насчет этого строго - внутри рода ни-ни! Что-то меня не туда понесло... Ну так вот: ты, пацан, точно не дурак - просто нагловат не по годам. А про Аттора поговаривали, что он штаны без помощи не умеет расстегивать.
  - Про Династию много чего плохого говорили, - заметил мальчик. - И врали много.
  - Это верно. Но! Мальчик! Когда все в один голос говорят одно, я трижды задумаюсь, прежде чем начну говорить о вранье! Все сразу врать не могут, а про Аттора говорили одинаковое - дурак он. Вряд ли ему светило стать императором - никто бы такого не признал. Или сидел бы на троне, будто деревянный болванчик на ниточках кукловодов. И кстати - он постарше тебя будет! Ему все шестнадцать вроде было, а то и восемнадцать, а тебе вряд ли больше четырнадцати или пятнадцати. Хотя дурак и в двадцать может ребенком выглядеть... Опять не туда понесло - ты-то не дурак! И еще наши ребята говорили, что толстый Аттор был, будто жаба, надутая через соломинку - они его видели, когда в карауле стояли у Цитадели. А своим ребятам я верю как себе - они врать не умеют. Чтобы врать, надо ум иметь хоть какой-нибудь, так что вранье не для них... Ну так мы что-нибудь решать будем? А? Остаемся здесь? Или пойдем?
  - Если ты считаешь, что нам лучше побыстрее уйти, я думаю, что так и надо сделать, - заявил мальчик. - Ххот - ты воин опытный, тебе, наверное, виднее.
  - Во! Признал вслух мой ум!
  - Взаимно.
  - Я тронут - сейчас буду плакать!
  - Маги Малкуса вечером займутся погодой всерьез, - заметил Амидис. - Возможно, захотят утопить солдат, чтобы до боя дело не дошло. Если пойдем сейчас, трудно придется. Но я бы тоже предложил идти сейчас - так лучше будет. Да и сильный ливень на большой площади им трудно вызвать - может успеем вырваться.
  Поднявшись, мальчик кивнул:
  - Значит, выходим сегодня. Нам дали еду и оружие - несколько дней не будем ни в чем нуждаться.
  - Пусть Малкус еще лошадей даст, - попросил Амидис.
  - Нет - лошадей нам брать нельзя.
  - Почему?!
  - Дальше мы пойдем по Тропе. Ходить по тропе можно только пешком - ездовые животные на нее не допускаются.
  - Это верно, - согласился омр и суеверно пояснил: - Кто нарушит правило, тот с Тропы живым уже не сойдет - только мертвым может отойти, да и то недалеко. Из-за таких святотатцев возле Троп не любят люди без нужды сильной показываться - много чего там нехорошего бродит.
  - Со всем уважением, но не проще будет выбрать иную дорогу? - предложил Амидис. - С лошадьми мы могли бы двигаться быстрее, и гораздо комфортнее.
  - Нельзя, - возразил мальчик. - Нам надо идти по Тропе. Наша цель на ней.
  Оживившийся омр уточнил:
  - Что за цель? Может все же расскажешь? Потерянная сокровищница жадных жрецов? Секретная казна свихнувшегося императора? Клад перерезанных паломников?
  - Увидите... если доберемся. Никаких лошадей - только пешком, и только по Тропе. Иначе все зря...
  - Будем надеяться, что солдаты коалиции не станут нарушать закон Тропы, и если пойдут за нами, то спешатся, - вздохнул Амидис. - И еще - про танки в законе ничего сказано не было. И про грузовики тоже.
  
  * * *
  
  Гейен Малкус, первый министр Темного Двора, не стал затягивать проводы - остановился перед руинами храмового комплекса, обступившими Поворот Священной Тропы.
  - Все - дальше нашим лошадям хода нет. Закон Тропы мы не нарушим. Вы так и не передумали? День-два - вряд ли больше, и, думаю, отряд, что пришел из Скрамсона, будет разбит. Продолжите путь в безопасности.
  Ответил мальчик:
  - Нет - мы и так слишком долго у вас задержались. Про нас поползли слухи... плохие слухи. Ваши повара рассказывают, что я принц Аттор.
  - Это лишний раз доказывает их тупость, - рассмеялся министр. - Хотя, слух полезный - такое известие может поднять боевой дух. Будь в лагере моей армии живой принц, солдаты бы знали, за что сражаются. А когда воин это знает, сила его утраивается. Как жаль что вы... Ладно - хоть я и не верю в ваш успех, но уважаю такое решение. Его можно уважать за одну лишь оригинальность. Вы действительно уверены, что вам не нужна охрана?
  - Уверен, - кивнул мальчик. - Большой отряд забирать у вас было бы глупо - перед таким серьезным боем. А малый нам ни к чему. Спасибо еще раз за оружие и патроны - с мелкими неприятностями сами справимся.
  - Надеюсь, что серьезных проблем не будет...
  Малкус, задумчиво покосившись куда-то на юг, рассеянно произнес:
  - Они назвали меня палачом Скрандии. Наверное, это и впрямь так - я сжигал деревни без счета, да и города тоже. Мы не жалели там никого, и ничего. Дай нам еще месяц, мы бы превратили остров в пустыню. Да, был приказ, но приказ ведь можно выполнять по-разному. Я просто ничего не запрещал - это было выгодно для нас. Тогда. Именно поэтому я возвысился - меня стали ценить именно за жесткие решения. А теперь Скрандия пришла к нам - они делают здесь то же самое. Мы контролируем север, но у меня слишком мало сил. Если моя ловушка не сработает и мы не удержимся, они, возможно, волной хлынут сюда, и тогда... Молитесь Создателю, чтобы эта волна вас не догнала... И поспешите - видите восемь дымов, что столбами поднимаются к северу от нашего лагеря? Эти костры развели маги - ночью с небес обрушится такой ливень, что речные рыбы будут плескаться там, где сейчас зеленеют рощи и поля. Если мы не утопим врагов, то хотя бы промочим до промерзания костей. И в шуме воды они не услышат, как мечи моих солдат покидают ножны.
  Катастрофа, произошедшая с Империей, сказывалась во многом. Даже сословные различия перестали казаться такими уж серьезными. Малкус на прощание пожал руки абсолютно всем - даже омру. И мохнатую лапу раттака тоже пожал.
  Хотя Малкус и прежде слыл большим оригиналом.
  
  * * *
  
  Не так давно из Скрамсона в Венну с целью налаживания гарнизонной службы был отправлен серьезный отряд: две стрелковые роты, одна саперная, мортирно-пулеметный дивизион и эскадрон ланийской кавалерии. Они благополучно переправились через Матриссу, восстановили разрушенный темнобожниками мост, наладили патрулирование берега. Возможно, эти солдаты были бы живы до сих пор, но командованию их успехи показались незначительными - поступил приказ расширить область патрулирования и переместить основные силы к северу. Там их разгромили за одну ночь, после чего уцелевшие головорезы династии сожгли мост и начали охотиться за уцелевшими.
  В итоге уцелевших осталось немного...
  Граций не надеялся на серьезное усиление своего отряда за счет местных сил, но действительность превзошла его самые пессимистичные ожидания.
  Деревня, к которой советник привел свою маленькую армию, усилиями уцелевших гарнизонных солдат была превращена в подобие крепости. Рогатки и рвы в несколько линий вдоль околицы, баррикады меж избами, укрепления пулеметных и артиллерийских точек из бревен и мешков с песком, несколько вышек для наблюдателей и метких стрелков. На сотни метров вокруг срублены кустарники и деревья - ничто не мешает обзору.
  Вместо трех боеспособных рот, одного дивизиона и ланийского эскадрона Граций обнаружил в деревне всего лишь сотню перепуганных солдат под командованием насквозь проспиртованного капитана саперов. Этот офицер, нисколько не стесняясь грязного кителя и красноречивых следов обильных возлияний, в коротком рапорте ухитрился наговорить столько откровенной чуши, что стандартному вруну на это и дня бы не хватило. По его словам выходило, что гарнизон находится на осадном положении - его обложили со всех сторон несколько полков имперской армии. У солдат династии имеется артиллерия, они вооружены трофейными винтовками и пулеметами, их отлично снабжают с уцелевших складов, да и местное население о них не забывает. Попытки связаться с командованием к успеху не привели - гонцов, очевидно, перехватывают враги. На днях капитан стрелков, взявший на себя командование после гибели майора, с небольшим отрядом отправился на юг, собираясь во что бы то ни стало пробиваться к своим. Больше о нем никто ничего не слышал.
  Граций подозревал, что этот капитан попросту дезертировал, как и якобы погибший майор. Возможно, они отправились на поиски более забористого пойла, или по другой, не менее прозаической причине. В "осадное положение" советник тоже не поверил - его разведчики не обнаружили в окрестностях деревни крупных сил противника, как и его следов. Солдаты не могут бродить по лесам будто бесплотные духи. Им нужно разводить костры для обогрева и приготовления пищи, ставить навесы и палатки, вытаптывать тропы и поляны привалов, гадить по кустам, рубить деревья на дрова. Несколько полков темнобожников испохабили бы все за пару дней, но ничего подобного не наблюдалось.
  Проверив несколько первых попавшихся солдат Граций убедился, что оружие у них нечищеное, одежда нестиранная, от всех разит брагой и пивом. Они не были похожи на защитников осажденной крепости. Они были похожи на дезертиров, забившихся в тихий уголок, и мечтающих сидеть в нем до окончания боевых действий. А наличие в деревне множества молодых женщин, по виду не относящихся к местным жительницам, подсказывало, что отсиживаться вояки собрались всерьез - не оставляя простора для скуки.
  Первым Граций арестовал капитана. Затем лейтенантов. Потом часть сержантов и капралов. Некоторые офицеры под влиянием алкогольных паров решили возмутиться - этих успокоили Феррк с Рарриком. Успокоили качественно, без уважения к чинам - остальные мигом заткнулись и даже немного протрезвели.
  Забив арестантами самый холодный деревенский погреб, советник распорядился не давать им ни воды, ни еды до следующего полудня - мучительное похмелье проштрафившимся обеспечено.
  Затем пришла очередь солдат.
  Парочку после пятиминутной пародии на суд публично повесили у околицы - один посмел неуважительно отнестись к офицеру, второго стащили с визжащей малолетней крестьянки. Для показательной экзекуции оба подошли идеально - местных вояк проняло мгновенно.
  Но Граций на этом не остановился - занялся остальными. Допрашивал самолично. И приговор выносил тоже сам - единицам объявлял благодарность, но большинство приказывал пороть. Никто даже не посмел вспомнить о запрете телесных наказаний в действующей армии - все благоразумно помалкивали.
  Через пару часов у советника была сформирована новая рота - создал ее из местного отребья. Капралами и сержантами поставил тех, кто избежал порки (основная масса солдат их, мягко говоря, теперь недолюбливала), офицеров выделил из своих резервов. Трудно надеяться на приличную боеспособность нового подразделения, но для караульной службы использовать можно - надо же кому-то охранять расположение отряда.
  Едва поздравил лейтенанта с получением должности ротного командира, как заметил неладное - к деревне приближался отряд всадников. Судя по отсутствию стрельбы, посты на дороге их пропустили без боя. Значит свои... Но откуда здесь своим взяться? Кроме отряда советника и местного отребья больше серьезных сил в округе не имелось. Странная конница - лошади крупные, голенастые, непривычно высокая посадка, у кавалеристов длинные пики, вместо белых касок островерхие темные шлемы.
  - Лейтенант - это еще кто такие?
  - Ланийцы, господин советник! Их вроде целый эскадрон был в местном гарнизоне - наверное, они и есть.
  - Прикажите им двигаться сюда - позабыл я про них. Но ничего - сейчас разберемся, кого пороть, а кого в погреб. Феррк - распорядись насчет ужина. Я проголодался.
  Верный подручный вмиг испарился, а Граций терпеливо принялся дожидаться подхода местной кавалерии. Ожидание затягивалось. Он уже начал напрягаться, когда вернулся неестественно бледный лейтенант в сопровождении какого-то крепыша с острым лицом хорька, в длинной кольчуге без рукавов и все тем же странным островерхим шлемом на голове.
  - Лейтенант - где ланийцы за которыми я вас посылал?!
  - Господин советник! Я... То есть... Ну это...
  - "Ланийцы" это я, - хрипло пояснил незнакомец: - Меня зовут Тарк Маатим. Я рец Золотого Эскадрона Матийского легиона. А вы кто такой? Неужели настоящий советник светлого рея?
  Спокойный тон и некоторая фамильярность Грация не обескуражили - он не удивлялся причудам, свойственным отсталым нациям, а в отсталости ланийцев сомневаться не приходилось: "Молниеносный прогресс" обошел их стороной. Чего еще можно ожидать от дикаря? Но все же пришлось удивиться - ланийский офицер был трезв, одежда его, несмотря на поездку верхом, выглядела опрятно, не так давно начищенные сапоги на фоне местной грязи казались новехонькими. В глазах не заметно ни намека на похмельную муть - взгляд цепкий, оценивающий, настороженный, недоверчивый.
  Пожалуй, не стоит его сразу, без разговоров, запирать в подвал - интересный тип.
  - Почему я не вижу вашего эскадрона? Я приказал привести всех.
  - Советник - со всем уважением, но приказывайте такое кому-то другому, а не нам. Во-первых: мои люди только что проскакали пятнадцать километров по отвратительным дорогам или даже вовсе без них. Хороший командир должен заботиться о своих солдатах - я велел им ужинать и отдыхать. Во-вторых: со всем уважением к светлому рею и его советникам - нам он не указ. Он не может отдавать приказ ланийцам, и его люди тоже не могут. Все - война закончена. Мы подчинялись вам только во время нее. Вы сами объявили о победе - мы теперь союзники вам, а не подчиненные.
  Раррик напрягся, плотоядно облизнулся, покосился на хозяина, ожидая приказа - сейчас схватит этого наглеца, и, выкручивая руки, потащит к холодному погребу. Но Граций и не думал о репрессиях - странный офицер его заинтересовал. В здешнем гарнизоне он не встречал никого, похожего на него. Советник не стал прикрываться условностями и заговорил откровенно:
  - Всех местных солдат я согнал в одну роту - поставил над ними своих офицеров. Но теперь подумал, что руководить можно поставить именно вас. Естественно, вы должны будете выполнять мои приказы, но ничего ужасного я не прикажу, а в вашем послужном списке появится упоминание о командовании над большим отрядом. Для карьеры это может оказаться полезно.
  - Вы что - издеваетесь? Что может быть полезного? Да в меня плеваться будут, если узнают, что я руководил этими гнойными отбросами больного верблюда. Они все пьяницы и трусы. Лучшие из них погибли, когда пытались отбить атаки имперцев, лучшие из худших дезертировали - ушли за Матриссу. На это у них смелости хватило. Те, кто остался... Убил бы всех без жалости...
  - Двоих я уже повесил.
  - Вешать надо всех.
  - Неужели все так безнадежно? Да и за что вешать - их преступления не столь уж велики.
  - Не знаете, за что вешать? За шею! Вам нужен повод? Пожалуйста! Что полагается в военное время за изнасилование мирных жительниц?
  - Петля или расстрел.
  - Вешайте всех! Вы видали женщин в красивой одежде? Их здесь много. Их привел я. Вчера. Мы наткнулись на караван, в котором их везли. Караваном командовали местные жрецы - они гнали дев на север, к Сумеркам, чтобы там принести их в жертву на межевых камнях. Они это каждый год здесь делают - традиция у темнобожников такая. В этом году я эту традицию нарушил - жрецов перевешал, а жертв освободил. Деваться этим бедняжкам было некуда, и я привез их сюда. И нам тут же пришлось вновь выступить - на ночь глядя. Эти шакалы, что никогда здесь трезвыми не бывают, заметили в лесу стоянку имперцев. Я заподозрил неладное - трусы ведь далеко от деревни заходить боятся, но все равно стоило проверить. У опушки мои разведчики спешились, и полночи под дождем бродили. Никого не нашли, а один солдат повредил ногу. Нас обманули - отослали подальше, чтобы спокойно развлечься с девами. Мы это поздно поняли. Я был в ярости - хотел вернуться и все здесь разнести. Но на обратном пути нас обстреляли, и пришлось устроить облаву. Мы убили несколько врагов, а потом наткнулись на дозоры вашего отряда, и рассказали им о гарнизоне в деревне. Моя ярость немного поутихла, когда я увидел двух повешенных, но этого слишком мало. У них нет чести, у них нет смелости - грязь на моих сапогах чище, чем они! Они самки шакалов, а не воины!
  - Перевешайте хоть половину, но примите командование над второй, - Граций готов был пойти на значительные уступки, ради такого офицера.
  Ланиец, исподлобья покосившись в сторону импровизированной виселицы, покачал головой:
  - Нет - вешайте всех. Вы еще не понимаете - вечером останетесь без своей армии, если не очистите это место от грязи. Гниль заразна, а здесь прогнило все... Советник - зачем вам я? И зачем вы здесь? Вы решили установить в этом краю власть коалиции? Не верю - для такого дела послали бы полковника простого, а не вельможу. Здесь нет ничего, достойного для человека вашего ранга.
  - Знаете - во всем отряде лишь я один знаю полную правду. Никто больше не знает истинной цели - даже жрецам не все известно. Но вам я скажу - вы мне понравились, и я не сомневаюсь, что сохраните тайну. Я редко ошибаюсь в людях - вы не из тех, что предают. Раррик - отойди в сторону, не грей свои грязные уши, а то я лично их отрежу.
  Дождавшись, когда подручный резво удалился на дистанцию, недосягаемую для органов слуха, Граций тихо сообщил:
  - Мы должны схватить принца Аттора - наследника династии. Он выжил при штурме Темной Цитадели и сейчас пытается скрыться на севере. Здесь мало наших войск и много недобитых врагов. Его защищает очень сильный мастер меча, и при себе у него Посох Наместника Вечного - это магический артефакт огромной силы, реликвия Темной Династии. По легенде, его касалась рука самого Создателя, когда он, вместе с Рогатым Путником ступил на первую свою Тропу. Предмет, неподвластный разрушительной силе хаоса. Но принц, естественно, гораздо важнее деревяшки и я...
  Договорить советник не успел - рец неожиданно расхохотался. Расхохотался от души, искренне, чуть присев и похлопывая себя по коленкам. Сейчас он был похож на настоящего дикаря ланийской пустыни - способного радоваться при виде протухшего трупа врага и плакать при известии о погибшем верблюжонке.
  - Что вас так рассмешило?
  - Я... я... я!.. Вот же вы даете! Да я не могу это больше слушать - не надо! - выпрямившись, в один миг ланиец стал серьезным и несколько свирепым: - Вы там перебродившего дерьма все объелись?! Или много плохой травы выкурили?! О чем вы там вообще все думаете?! О том, как наловить симпатичных мальчиков и захватить побольше каких-нибудь знамен или магических никчемных безделушек?! Советник - оглянитесь! Это север Наксуса - конец обитаемой земли. Дальше только голые скалы и безлюдный Сумрак. Здесь нельзя выращивать хлеб, здесь зимой кровь замораживается в жилах, здесь летом дожди смывают весь перегной, не давая образовываться плодородной почве. Скудный край; нищий край. Люди здесь скупы на добрые дела; они злы; они не ценят свои жизни и не уважают чужие. Это их земля и жить на ней они согласны только по своим кровавым обычаям. Знаете, чему я вчера поразился? Этим девам, которых везли на заклание. Вы думаете, их силком тащили под нож? Нет - они радовались своей судьбе. Их одели в лучшие одежды, накрасили дорогими румянами. А те, кого не взяли, остались в своих деревнях рыдать от зависти. В их краю на одного мальчика рождаются две девочки - лишние просто счастливы лечь на алтарь. Вся их земля отравлена, и каждая долина по-разному. Здесь много руд, много золота, много драгоценных камней, но за это им приходится платить. Эти платят девочками - слишком много лишних. Это их земля, их жизнь - нам ее не понять и не изменить. Нам вообще здесь нечего делать - надо было просто сравнять их города с землей и уходить к себе, на юг. Пусть Энжер создаст флот из броненосцев - будут патрулировать берега, не давая темнобожникам нос высунуть из этой дикости. Мой народ умеет слушать шепот разума, а мой разум уже не шепчет - он кричит! Он призывает уходить отсюда. И я думаю, что мой разум прав. У меня осталась всего треть солдат - каждый день эта земля требует новых жертв. Мы убиваем одного врага, но завтра приходится убивать троих, и гибнуть самим. Здесь мало имперских солдат - здесь воюют уже не они, а жители. Ты проходишь мимо крестьянина, пропалывающего огород. Он заискивающе кланяется, снимает шляпу. А вечером выкапывает из тайника арбалет, смазывает пару болтов пакостью из уборной, стреляет нашим часовым в спины. Знаете, кого они убили в первую очередь? Врача и санитаров. А знаете, что происходит с человеком, после того, как он получает стрелу, вымазанную дерьмом? Вы видели эти раны? Сходите на другой край деревни, в сарай, прозванный Вонючим Бараком - зрелище незабываемое. Лекарей больше нет - гной и омертвевшее мясо чистят личинки мух; раны просто кишат этими червями. Война здесь не закончится, пока мы не убьем всех жителей. И овец их надо перерезать, и кур, и коров. Ничего живого не оставлять. Судя по дыму на вашем пути, вы этим уже начали заниматься. Но это комариный укус - мало. Слишком мало... На резню уйдут годы - они знают свои горы и леса, а мы нет. Мы будем умирать, теряя солдат. И спустя двадцать лет, оставив в этой пустыне миллионы своих людей, мы уйдем ни с чем, потому что так и не сможем убить всех. Это не наша земля... Чтобы уничтожить всех, надо убить саму землю: вырубить все горные леса и сровнять все горы. Нам это не по силам... Даже ваш Энжер с таким не справится...
  - Тарк - сколько вы уже воюете? - вежливым голосом врача поинтересовался советник.
  - Одиннадцать лет... одиннадцать проклятых лет. Был мальчиком, стал мужчиной, и не был юношей - не дали им быть...
  - Вам просто надо отдохнуть.
  - Господин советник - нам всем надо отдохнуть. Вам не стоило сюда приходить, но уйти еще не поздно. Уходите, пока ваши солдаты не заразились местной гнилью и не взбунтовались - уходите прямо сейчас. Бросайте этого мальчишку - он ничего не стоит. Если им понадобится принц, они его сделают - подберут покладистого самозванца без труда. Вы это понимаете. Идите назад - вам это простят. Нас мало, но у нас здесь равновесие с местными - мы не мешаем им заниматься своими делами, а они не пытаются нас додавить до конца. Не понимаю, зачем они нас оставили в покое, и терпят вылазки моих ребят... Иногда мне кажется, что мы здесь в роли приманки... Кого они ловят? Глядя на вас, я подозреваю, что ловят советника светлого рея. Или просто ждут, когда к нам пришлют подкрепление - чтобы вырезать в назидание. Уходите - мой разум кричит, что это будет правильно. Мы, ланийцы, все немного пророки - не игнорируйте мои слова.
  Граций, стоически выслушав монолог усталого офицера, кивнул:
  - Я так понимаю, от командования вы отказываетесь наотрез. Ну что ж - это ваш выбор. Я не буду настаивать на переподчинении вашего эскадрона мне - хотя это в моих силах. Отдыхайте - мне кажется, вам это очень необходимо. Но когда надоест отлеживаться - жду вас у себя. Мне пригодятся достойные люди, только пожалуйста - больше не надо таких слов. Это ведь можно расценить как пораженческие разговоры.
  - Пораженческие разговоры победителей? - криво усмехнулся ланиец. - Ну-ну... Господин советник, раз уж вы ничего не поняли, запомните хотя бы последний совет: не ступайте на здешнюю Тропу. Я много чего здесь повидал, а слышал еще больше. Не надо туда идти, и танки свои туда не тащите. Не вернетесь. Я все сказал - позвольте мне возвратиться к моим людям. У нас, ланийцев, офицеры делят кров с солдатами - мы ведь простые дикари. Ваши ручные дикари...
  
  * * *
  
  Советник не признался ланийцу, что его слова не ушли в пустоту. Граций был человеком суеверным и о провидческих способностях народа южных пустынь бы наслышан. К голосу разума Тарка следует отнестись серьезно. Хотя доверять ему во всем, конечно, не стоит (никому не стоит), да и не мешало бы проверить то, что он наговорил.
  Первым делом Граций приказал Феррку притащить одну из женщин, захваченных в караване жрецов. Короткий допрос подтвердил слова ланийца - она и впрямь оказалась одной из жреческих жертв. Причем это ее действительно не волновало - к перспективе оказаться на алтаре относилась с полным равнодушием. Она ко всему относилась спокойно - даже насилие, которому ее многократно подвергли, внешне никак на ней не отразилось. Возможно, ей все это даже нравилось - получше, чем кровь на священные межевые камни проливать. Вела она себя достаточно раскованно, всех своим видом демонстрируя, что не прочь продолжать развлекаться с солдатами.
  Что ж... чужая земля, чужие обычаи, чужие и дикие нравы... Граций отдал ее Раррику с Ферком - пусть немного повеселятся. Своих людей надо не забывать.
  Присутствие почти двух сотен молодых женщин пагубно сказывалось на дисциплине, и советник не сразу осознал, насколько пагубно. Офицеры выбивались из сил, но тщетно - навести идеальный порядок не получалось. Новоприбывшие солдаты, намаявшись на марше, жутко завидовали матерому перегару гарнизонизонщиков и их россказням о весело приведенной ночке. Экзекуции над штрафниками их почему-то не пугали - соблазн перевешивал страх. Темные жрецы выбирали жертв умеючи - уродинам и калекам путь на алтарь заказан. Граций не баловал своих бойцов и теперь, попав в столь великолепный цветник, они вдруг поняли, что все последние дни были сильно ущемлены в плане развлечений.
  И не только дни - годы.
  Слишком долго тянулась эта проклятая война...
  Ситуация стала угрожающей - посмей офицеры закрутить гайки до упора, дело может закончиться кровопролитным бунтом. Эти солдаты выиграли войну, но до сих пор не реализовали свои права победителей - проклятый советник гонял их под дождем из одной нищей долины в другую, не позволяя расслабиться. А здесь, увидев на примере местного гарнизона, что служба иногда может быть приятной, они захотели получить все и сразу.
  Офицерам оставалось одно - частично контролировать стихию, не позволяя ей переходить за все рамки. Пусть сегодня солдаты развеются - завтра можно будет наказать нескольких, самых буйных, и тогда уж завинтить гайки. Бунта как такового не будет - так, спонтанная вспышка. Утром это быдло станет лениво-покорным, как и положено вчерашним крестьянам и нищим пролетариям.
  На пулеметных и артиллерийских постах расставили более-менее надежных бойцов. Хоть часть из них должна устоять против соблазнов и охранять деревню на случай нападения.
  От советника происходившее скрыть было невозможно. Он не был глух: прекрасно слышал женский смех и визг, пьяные солдатские голоса и шум от потасовок - вояки агрессивно делили приглянувшихся красоток. В отряде Грация около тысячи бойцов, в деревне двести несостоявшихся жертв и, наверное, столько же крестьянок, более-менее пригодных к употреблению. Конфликты неизбежны...
  А еще у советника имеется подразделение, неподвластное соблазнам. Жреческая сотня - четыре светлых жреца и восемьдесят храмовых солдат-послушников. Увы - соблазнам они неподвластны лишь в теории. Дурной пример заразителен - глядя на творящиеся бесчинства, неизбежно заразятся. И останется Граций один, в окружении бесчинствующей мрази. Офицерам он не верит - не сумеют они разгул обуздать. Слишком долго армия воевала, и марш выдался очень тяжелым - у людей попросту посрывало все тормоза; они сейчас невменяемые.
  Жреческую сотню Граций сберег - отослал прочь. И танкетку тоже отправил с ними, на случай если в пути нарвутся на серьезного противника. Отдал приказ, выдвигаться на север, и перекрыть там Тропу на втором ее повороте, а заодно и параллельную ей дорогу. Советник не знал, что беглецы намерены пройти именно там - он просто убирал святое подразделение подальше от мирских соблазнов. Но чтобы не сидели без дела, замышляя плохое, предписал хватать всех подозрительных, и не подозрительных тоже, после чего строго расспрашивать - необходимо как можно быстрее напасть на след беглецов. Мимо четверки военных жрецов незаметно проскочить трудно, а отправленный с ними Раррик способен значительно оптимизировать процедуру "расспросов".
  Оставалось последнее. Солдатам Эттиса Граций лично вручил денежные премии, намекнув, что это лишь малый задаток - по окончании операции они немыслимо обогатятся. Экипаж и без того был вышколен (кого зря к королевским драконам и близко не подпускали), а после такого поощрения можно быть уверенным - бесчинствовать не станут.
  Уладив дело с экипажем, Граций приказал отогнать танк на южную околицу деревни. Машину поставили среди рвов и рогаток - атаковать ее здесь будет затруднительно. Советник проведет ночь в чреве броневого дракона, вместе с Феррком, капитаном Эттисом, и верными солдатами. А утром они вернутся в деревню, соберут помятых солдат, после чего начнут вешать и пороть.
  Граций не сомневался, что к полудню в его распоряжении будет около тысячи послушных солдат, больше не помышляющих о бабах и пьянстве. Естественно, это лишь временно - память у быдла коротка, и через несколько дней они опять начнут мечтать о старом.
  Но если повезет, к тому времени цель похода будет выполнена.
  
  * * *
  
  Советник, закрывшись в кормовом отсеке, спал сном младенца. Солдаты экипажа, подремывая в центральном, видели сладкие сны, как они получают по мешку золота и устраивают самый разнузданный загул в истории войск коалиции. Феррк, ворочаясь на жестком ложе, непрерывно вздыхал - ему очень хотелось находиться сейчас в деревне, обнимая одной рукой пухлую бабенку, а другой пивной бочонок. Но нельзя - своим местом при Грации пройдоха очень дорожил. А ведь как охота...
  В деревне сейчас находились солдаты двух стрелковых батальонов, саперной роты, двух эскадроннов драгун, отдельного разведотряда, мортирной батареи, обозной полусотни, мехвзвода, только что созданной гарнизонной роты, ланийского эскадрона и нескольких совсем уж мелких подразделений. Ввиду превратностей войны штатного состава не было нигде, но если всех собрать в кучу, получится более тысячи вояк.
  Из этой тысячи отдыхали лишь сотни полторы, причем большая часть занималась этим из-за невозможности присоединиться к загулу - больные, раненые и покалеченные, а также запертые Грацием в холодный погреб.
  Остальные спать не собирались - они веселились. Хватило пары часов, чтобы подразделение цивилизованной армии смахнуло с себя пыль прогресорского налета, превратившись в стандартную банду средневековых мародеров. И хотя здесь не имелось свежезахваченного города, солдаты все равно решили реализовать свое право победителя - взятую крепость положено отдавать на разграбление. И никто не вправе этому мешать.
  Так было при их дедах и прадедах, а кое у кого и при отцах. Пора вспомнить былое. Пусть Энжер со своим прогрессом катится прямиком в ад, и все семнадцать королей вслед за ним. Сегодня они солдатам не указ, и дисциплинарный устав им тоже не указ.
  Две сотни несостоявшихся жертв на такую толпу маловато - победители резво мобилизовали все женское население деревни. От худосочных подростков до беззубых старух - озверевшая солдатня ничем сегодня не брезговала. Бойцов будто безумием накрыло - причем всех одновременно. Смирные и дисциплинированные солдаты превратились в кровожадных насильников. Они вламывались в дома, хватали девочек, годящихся им в дочерей или даже внучек, грубо тащили на сеновалы, или валили прямиком на земляной пол. Если отцы и братья пытались этому помешать, в дело шли приклады и штыки. Некоторых убивали или калечили просто так - даже без попыток к сопротивлению. Брага, замешанная с грибной пыльцой, легко ломала последние замки морали - хотелось все сразу, побольше, и только для себя.
  Браги, кстати, на всех не хватило - запасы иссякли почти мгновенно. Недолго думая разграбили офицерские пайки в обозе, с хохотом закусывая дорогое вино элитным сыром, тягучими конфетами и вялеными ланийскими дынями. Этого тоже не хватило - толпа отправилась на штурм дома старосты. Офицеры, устроившиеся там на ночлег, не рискнули препятствовать вторжению - повыпрыгивали в огород через окна, перебравшись в сараи и на сеновал.
  В погребе обнаружилась сокровищница - несколько высоких бочек темного пива, хмельного кваса и даже немного вонючего ржаного самогона. Вытаскивать их никто не стал - разливали во все что только можно прямо на месте. Пойло хлестало отовсюду сразу - глиняный пол начало затапливать. Уровень быстро поднялся до колен, и далее почти по пояс, воздух покинул крошечное помещение, уступив место облаку спиртовых паров. В этом мареве упившиеся солдаты быстро теряли сознание и падали. Их топтали остальные жаждущие, бедолаги захлебывались, но их судьба никого не волновала - содержимое погреба продолжали вычерпывать ведро за ведром. За очередь к этой бурде наверху дрались - доходило до штыков и поножовщины.
  Параллельно вспомнили, что ланийцы, презирая спиртное, тешат себя курением конопли. Конопли, кстати, на здешних огородах хватало - крестьяне выращивали ее ради грубого волокна. Молодая, весенняя, ни на что не годная. Без разницы - солдаты начали возиться с самокрутками, а более опытные наркоманы устраивали дымные жаровни в закрытых наглухо палатках. Пьяные до потери соображения меднозадые новобранцы и вовсе пытались получить удовольствие с помощью нарванного в потемках укропа или другой бесполезной растительности. Самовнушение великая вещь - желторотики начинали видеть удивительные вещи даже после пары затяжек сельдерея.
  К полуночи в деревне сгорел один дом и два сарая. На улицах в навозной жиже возились упившиеся до умопомрачения, стонали десятки избитых и порезанных. Четверо солдат захлебнулось в погребе старосты, еще шесть погибло в драках за женщин. Трупы лежали на улице, белея портянками - сапоги с них поснимали.
  Это было только начало - веселье продолжалось.
  
  * * *
  
  - Господин - мы добавляем в нашу брагу пыльцу особого гриба. Если пить без гриба, надо очень много браги, чтобы напиться. С грибами ее расходуется мало. Эти ублюдки к нашим грибам непривычны - они превратились в дурачков. Их можно сейчас убивать голыми руками. Очень мало осталось тех, кто может драться. Прошу вас - спешите, иначе они от нашей деревни ничего не оставят. Они все обезумели.
  Малкус, выслушав крестьянина, кивнул:
  - Не переживайте - им недолго осталось веселиться. Мы сейчас начнем. Ты сможешь повести передовой отряд? Нам надо накрыть их офицеров - если не всех, то большую часть. Они ведь в доме старосты расположились?
  - Да, там очень большой дом. Наш староста еще и сборщик податей - вторая голова по уделу. Богато живет. Только офицеров там уже нет - солдаты все разнесли.
  - Не понял? Где сейчас офицеры?
  - Да кто где. Попрятались, от греха... Солдаты ведь сильно разгулялись - под руку им лучше не подворачиваться.
  - Понятно... Ладно - все равно поведешь передовой отряд туда. Пошарят вокруг - может кого и найдут. Офицеров надо резать в первую очередь. Без них это быдло окончательно превратится в стадо баранов.
  Дождавшись, когда крестьянин удалился, министр повернулся к разведчику:
  - Ну?
  - Танк стоит за деревней, на юге. Его поставили перед рвом, со всех сторон понатаскали рогаток. И заперлись в нем - снаружи никого не видно.
  - Он сможет переехать через рогатки?
  - Дракон? Конечно сможет - они же деревянные. Гусеницами в щепки переломает - ему это запросто.
  - Плохо...
  - Сразу ехать он не сможет - они заглушили моторы. Точно неизвестно, но вроде бы у дракона их сразу два. Пока они очнутся, пока заведут - время пройдет. А иногда он капризничает, не заводится, и тогда надо выбираться наружу, и раскручивать железную рукоять.
  - Выбираться наружу? На такое везение я не рассчитываю... Твои люди сумеют подобраться к танку незамеченными?
  - А чего там уметь - прямиком по рву и доползем куда надо. Если уж вообще страх забыть, сможем им даже по броне прикладами постучать. Ночь темная, луны в тучах не видать - не заметят они нас из своего железного сарая.
  Малкус обернулся, подозвал алхимика. Старикашка, близоруко щурясь и пошмыгивая простуженным носом, затараторил:
  - В этих сосудах перегнанное земляное масло, селитра, перекаленные квасцы, сущность нечисти и толченые кристаллы ада. Сосуды двойные, изготовлены из хорошей керамики и запечатаны ликадийской смолой. Их можно трясти, но нельзя ронять, или стучать ими по твердым поверхностям. Керамика хрупка - если расколется, вас обольет содержимым. Если это случится, вы превратитесь в костер - начинка сосуда вспыхивает сама собой. Огонь этот не потушить даже водой! Все что вам нужно - подобраться к танку, и разбить сосуды о его броню. Желательно повыше - чтобы растеклось хорошо, пошире. Если получиться залить ее внутрь, вообще отлично - в раскаленную жаровню мгновенно превратится.
  Разведчик, опасливо покосившись на серый кувшинчик в руках алхимика, уточнил:
  - А сама собой она не пыхнет? Ну, если не разбить кувшин?
  - В принципе не должно - состав ведь совсем свежий, - задумчиво протянул старикашка. - Но я вам не советую трясти без надобности, и вообще потише с этим обращайтесь. Зелье несбалансированное, долго его хранить нельзя. В глазури тоже может дефект оказаться. Да и в деле не опробовано толком - лишь в столице пару раз, при штурме, с неизвестным результатом... Вы поаккуратнее с этим...
  Малкус поспешил остановить алхимика, пока тот не запугает разведчика до полного паралича:
  - Не волнуйтесь - зелье только что приготовили. Оно сейчас стабильно. Просто донесите эти сосуды целыми до танка, а там уже бейте. Или на верхней башне разливайте, или забрасывайте в бойницы. Люки тоже могут быть приоткрыты - не прозевайте такую возможность. Помните - если мы не выведем танк из строя, неизвестно, чем закончится бой. Королевский дракон непобедим - то, что мы сейчас задумали, еще никто не делал.
  - Тогда не особо на нас рассчитывайте, - попросил разведчик. - Если у нас ничего не выйдет, должен быть другой способ в запасе.
  - Другой способ есть, - кивнул министр. - Но ваш попробуем первым. Не сработает - возьмемся с другой стороны. У нас полторы тысячи бойцов, у них чуть больше тысячи. Но вы сами видели, в каком состоянии их отряд - справимся легко. И не забывайте про наших друзей в деревне. И подруг...
  
  Глава 13
  
  Остатки разбитого гарнизона коалиции немало усилий приложили ради того, чтобы больше не подвергнуться неожиданному нападению. Вокруг деревни на сотни метров вырубили кусты и деревья, не пожалев даже садовые яблони и рябины с ценными черными плодами. Незаметно теперь к часовым не подберешься. Но это в светлое время суток - ночью отсутствие маскирующей растительности уже не столь критично. А учитывая, что часовые сегодня тоже отсутствовали...
  Четверо разведчиков ползком преодолели первую полосу рогаток, скользя по мокрой земле, сползли в ров. Темнота им не мешала - алхимик щедро накачал бойцов зельем ночного видения. С ним в такую темень тоже все не разглядишь, но на несколько десятков метров обзор оно обеспечивало отличный. Завтра солдатам придется целый день скрываться в сарае, не подставляя глаза солнечному свету. Надо ждать, когда придут в норму неестественно расширившиеся зрачки и перевозбужденные нервные окончания. Иначе рискуешь доживать жизнь с ослабевшим зрением, или даже полностью ослепнешь - повреждения сетчатки вылечить могут только маги, причем за цену, недоступную простым смертным.
  Дожди в последние дни шли столь часто, что земля не успевала впитывать влагу. На дне рва было мокро и грязно, разведчики замерзли и вымокли до неприличия, пока добрались до нужного места. Командир, на миг высунувшись на поверхность, юркнув назад, кивнул, указывая куда-то вперед. Его поняли без слов - они у цели.
  Из заплечных мешков извлекли четыре керамические "дыни", набитые алхимическим зельем. Теперь остается ждать сигнала.
  Сигнал, между тем, запаздывал. Или маги что-то напутали, или сама природа сопротивлялась их усилиям повлиять на стихию. Небо затянуло тучами в несколько слоев, в этом мареве сверкали далекие зарницы, но ни одна капля дождя не срывалась вниз.
  Холодало, одежда, промокшая после ползаний по полям и рвам, грела плохо. Разведчики начали замерзать всерьез - уже постукивали зубами. Хотелось размяться, подвигаться, разогревая тело, но нельзя - враг рядом.
  Время в таких некомфортабельных условиях тянулось невыносимо медленно. Командиру казалось, что вот-вот рассветет, но на востоке все чернело, будто в полночь. Обхватив руками колени, капрал сжался калачиком, стараясь снизить потери тепла. В этот миг до ушей его донесся странный ровный шум, накатывающий откуда-то с севера. Померк свет от костров и факелов в деревне, следом на солдата вылили ведро воды. Нет - не ведро. Это была огромная бочка - лило из нее без перерыва. Разведчик не сразу понял, что начался долгожданный дождь. На дождь непохоже - будто небеса раскрылись, сбросив на землю огромное озеро.
  Под ногами и раньше было сыровато, а сейчас ров на глазах начал заполняться водой. Напор стихии был невероятен - солдата начало пошатывать, пригибать тяжестью низвергающихся потоков. Не боясь, что его в этом шуме кто-то сможет услышать, он охнул:
  - Императорский ливень! Как при высадке! Ну и дела! Ребята - за дело!
  Ребята его не услышали - пришлось повторить приказ пинками. Тут уж любой поймет - сжимая в руках зажигательные бомбы, разведчики поползли наверх.
  Выбравшись изо рва, капрал, поругиваясь в адрес магов, направился к смутно виднеющейся громадине. Ночное зрение помогало видеть в темноте, а не под водой - сейчас от него почти не было толку. Ничего - промахнуться по такой цели невозможно.
  Подойдя к танку, капрал задумался - куда же бросать изобретение алхимика? Люки в такую погоду вряд ли оставят открытыми, в смотровые щели сосуд не пролезет. Старикашка бормотал, что метить надо повыше - затопить всю машину зельем. Его бы сейчас сюда - пусть сам лезет наверх по мокрой броне, бросая потом адскую бомбу себе под ноги. Ведь если швырнуть горшок снизу, то он может и не разбиться при навесном броске - керамика не столь уж хрупка. Нужен резкий, сильный удар - а как его нанести по крыше высоченного дракона?
  Приняв решение, капрал шагнул назад, размахнулся, резко швырнул алхимический сосуд в верхний скат боковой брони, прямиком над выдающимся цилиндром бортовой орудийной башни. В следующий миг ранимые глаза капрала затопило болью - вспыхнувший свет не уступал дневному.
  
  * * *
  
  Мартис заработал сержантские нашивки две недели назад - до этого три года пробегал в капралах, а до капральства шесть с половиной лет отпахал рядовым. Срок немалый - немногие могут похвастать столь долгой боевой карьерой. Среднестатистический солдат жил не более трех лет - война нуждалась в постоянном притоке новых жертв. Но Мартису везло - за девять лет лишь одно серьезное ранение и пара пустяковых. Болел, правда, частенько - дизентерия, тиф, грудь застудил сильно, фурункулез постоянно донимает. От болезней никуда не деться - неделями грязь месить приходилось, или снег; не снимая сапог, не меняя вонючих портянок. Грибок у всех поголовно и жрецы ничего с этим поделать не могут, или не хотят. А еда какая? Жрешь что попало и где попало, да пьешь тоже непонятно что.
  Старый сержант не пережил штурм Энтерракса. Многие его не пережили или отправились в госпиталь. В роте Мартиса осталось тогда сорок два бойца, а ведь перед сигналом к атаке в списках было семьдесят девять. Не повезло им - нарвались на хорошо окопавшихся темнобожников. Тем терять было нечего - дрались будто загнанные в угол крысы. Образовавшийся некомплект командного состава устранили просто - повысили в званиях некоторых из тех, кто ухитрился сохранить свою шкуру.
  Мартис, любуясь новенькими лычками и бронзовой бляхой, мечтал вернуться домой в выглаженной до блеска форме, с навощенными усами и новомодной раздвоенной челкой. Все фабричные девки моментально сложатся в штабель у его ног. На службу ведь загребли в шестнадцать - папашу заставили пару лет приписать, чтобы норму призыва выполнить. Вот и не успел Мартис нагуляться до армии.
  Между тем, любуясь лычками, он не забывал держать нос по ветру. И начал понимать, что повеселиться можно и здесь - без фабричных девчонок. Здешние белокурые дылды-северянки не походили на красоток-эстиек, но любоваться на них было приятно. Некоторые из них, похоже, и сами не прочь были полюбоваться солдатиками коалиции... и не только полюбоваться. Армия нуждалась в заслуженном отдыхе, и полк Мартиса отправили на переформирование, в милый городок, почти не затронутый войной. Женщины в этом городке просто обязаны быть такими же милыми. И покладистыми тоже.
  Да их и спрашивать никто не собирался - исконное право победителя. Солдаты свободных островов заслужили настоящий отдых.
  Вот только везение Мартиса тогда и закончилось - его роту спешно доукомплектовали, отправив на север, непонятно зачем. День за днем новоиспеченный сержант мок под дождем, месил глину раскисших дорог, ночевал под сырым плащом в промокшей палатке или грязных сараях. И жутко завидовал тем, кто сейчас отдыхает в том милом городке. Он не уставал желать своим бывшим сослуживцам заработать полный букет венерических болезней от тамошних барышень. Но это помогало слабо - Мартис продолжал им жутко завидовать.
  Ничего - сегодня их очередь завидовать.
  Мартис сидел на деревянной кровати, подложив под спину пухлую перьевую подушку. Из одежды на нем была только расстегнутая рубаха. Сержант был давненько небрит, благодушно ленив, и залит алкоголем по самую макушку. Левой рукой он обнимал томную красотку с густыми черными волосами - почти как у фабричных девчонок. Из одежды на ней был лишь распахнутый сержантский китель - он не скрывал ничего. Мия - юная жертва, вырванная из лап жрецов, многократно отблагодарила Мартиса за свое освобождение. И не только Мартиса - всем друзьям тоже досталась женская благодарность. Его это не смущало - он сегодня был щедрым человеком.
  В доме было тепло и сухо, амбре солдатских портянок разбавляли более приятные запахи сгорающих сосновых дров и развешанных под потолком трав. Хозяин - молчаливый кряжистый бородач с глазами, столь же темно-мрачными, как и его боги, не забывал про печь - топил исправно. Да и закусками обеспечивал - животы округлились от угощений.
  В правой руке Мартис сжимал глиняную кружку с какой-то бурдой. Откуда солдаты это принесли, и что это такое, знать не хотелось. Да и пить особо уже не тянуло. Хотелось смотреть в потолок, бессильно лапать податливое женское тело, и мечтать о том, что эта сказка никогда не закончится.
  Странный шум вырвал сержанта из мира грез.
  - Эй?! Бимчик?! У нас по крыше река течь начала?!
  Похоже на улице разразился нешуточный ливень. Непорядок. Встав, сержант попытался пройти к окну, с целью оценить масштабы разгула стихии. Но чувство равновесия отказалось активироваться - Мартиса повело во все стороны одновременно, и он неуклюже завалился назад - на кровать. Мия, отшатнувшись от падающего тела, воровато потянулась к пестрому вороху своей одежды, что-то оттуда вытащила. Сержант был пьян и расслаблен, но девять лет войны сказывались - еще не понимая, что к чему, он насторожился, подобрался. И когда отточенная сталь скользнула к его горлу, успел перехватить хрупкую девичью руку.
  - Мия! Ты чего?! Рехнулась?!
  Нож выпал из почти раздавленной ладони. Зашипев змеей, девушка подалась вперед, сверкнуло молоко зубов, в следующий миг челюсти сомкнулись на щеке Мартиса. Мия грызла его будто бешенная собака. Заорав от боли и неожиданности, сержант отпихнул ее от себя, лишившись при этом куска мяса. Взбесившаяся красотка, крепко приложившись затылком о стену, мешком завалилась на бок.
  - Вы видели! - ошеломленно выдохнул сержант, разворачиваясь к своим друзьям.
  Его никто не услышал - у друзей тоже возникли неожиданные проблемы. Мимо кровати, пошатываясь, проковылял капрал Бимчик - руками он зажимал горло, а меж пальцев хлестала кровь. Со стороны двери послышался нехороший шум. Покосившись туда, сержант узрел его источник - хозяин дома, мрачный как никогда, с сосредоточенным видом рубил топором корчившегося на полу солдата. Размозжив ему лицо, бородач угрюмо осмотрелся - он явно пребывал в поиске новых жертв. Взгляд его столкнулся со взглядом Мартиса. Поиск закончился - жертва найдена.
  Молниеносно протрезвевший сержант, осознав свои ближайшие перспективы, взвизгнул, и, мочась на кровать, ухватился за спасительную сталь винтовочного ствола. Хозяин надвигался стремительно - будто атакующий медведь; на ходу он замахнулся топором, обдав потолок россыпью багровых брызг. Ударить не успел - Мартис каким-то чудом ухитрился направить на него оружия, без заминки отвести затвор, загнать в казенник патрон. Пуля ударила здоровяка под глаз - он рухнул на спину с такой скоростью, будто под ним выбили табурет.
  В тот же миг из-за спины сержанта выскользнула изящная девичья ручка, вооруженная острейшим ножом с сильно изогнутым лезвием. Сталь почти безболезненно прошлась по горлу, рассекая жилы и артерии.
  - Мия - чтоб ты сдохла! - хотел прокричать Мартис, но вместо слов вырвался кровавый хрип.
  
  * * *
  
  Девушки не нуждались в спасении - они уже были мертвы. Их оплакали при жизни. Им требовалось одно - умереть достойно.
  В этом году из их края взяли целых две порции жертв. Одну, как и положено, отправили на алтари межевой линии - традицию нельзя забывать. Остальным выпала миссия посложнее - в эту группу кого зря не брали: слабонервных безжалостно браковали. Выбирать было из кого. Слишком много лишних девочек рождалось в их краю. Родители нередко убивали их в первые минуты жизни, но выживших все равно оставалось более чем достаточно. Лишние женщины... Участь их была незавидна: или в наложницы-батрачки к относительно зажиточным крестьянам; или короткая и веселая жизнь продажной девки. Самые везучие могли попасть в храмовые куртизанки.
  Выбор у жрецов был велик.
  Слабонервных отсеяли быстро - каждой девушке пришлось своими руками прирезать поросенка и барашка. При этом за ними внимательно наблюдали люди первого министра. Задрожали руки? Замешкалась? Вывернуло при виде крови? Извини - не подходишь. Марш назад, в батрачки, или вечно пьяным ямщикам глазки строй, стоя в грязи по щиколотку у обочины.
  Из двадцати восьми отсеянных девушек девять в ту же ночь наложили на себя руки - возвращаться к старой жизни им не хотелось, а других вариантов не было. О народе Венны слагают анекдоты: затворники, всю жизнь проводящие в одной деревне; мрачные фанатики, готовые по первому требованию жрецов отрезать себе голову и лично принести в храм; находчивые в своей жестокости люди, способные перерезать горло рыбьей чешуйкой; хладнокровный, гордый народ, верный своему слову до абсурда.
  Девушек приодели, проинструктировали, подсунули солдатам. При этом, к сожалению, не обошлось без накладок - кое-кому из жрецов пришлось умереть. Неважно - это война; главное сделано - цель выполнена.
  Деревня называлась Гремма, но это никому не было интересно - даже на имперской карте ее не подписали. Просто безымянная точка на пергаменте.
  Эта ночь прославила Гремму.
  Девушек было двести шесть. У каждой из них был припрятан острый нож. Услышав шум ливня, они дружно эти ножи достали. И начали резать тех, кто только что их обнимал, а некоторым солдатам повредили шкуру прямо в процессе занятия приятным делом.
  Ни у одной не дрогнула рука, но далеко не всем удалось нанести коалиции серьезный урон. Солдаты, даже пьяные и расслабившиеся, способны легко разделаться с девчонкой. Но эффект неожиданности, низкая боеспособность разгулявшихся вояк и активная помощь жителей деревни сыграли свою роль - уже через минуту после начала ливня отряд Грация потерял больше двух сотен солдат убитыми и тяжелоранеными.
  Шум дождя заглушили крики боли и ярости, кое-где начали постреливать, протрещала короткая пулеметная очередь. Более-менее вменяемые солдаты хватались за оружие. Их было много - фуриям с ножами и их деревенским сообщникам долго не продержаться: сейчас они заплатят кровью за свое коварство.
  Группа солдат, забив прикладами своих взбесившихся подружек, выскочила на улицу. У одного почти срезанная щека свисала кровавым лоскутом, другой, от шока еще не осознающий тяжесть свалившихся на него неприятностей, лишился важного для мужчин предмета - одна из фурий успела жестоко подшутить над ним перед смертью. Остальным повезло больше - пострадала лишь психика. Но им больше не хотелось развлекаться с женщинами и употреблять алкоголь. Желание их было дружным и несколько странным: они жаждали найти офицера, чтобы он отдал им четкий приказ, и чтобы потом все это закончилось. Пусть даже их потом выпорют - спина стерпит. Уж горло им точно экзекуторы перехватывать не станут.
  Граната, плюхнувшись в грязь деревенской улицы, подняв фонтан брызг, покатилась к их ногам, после чего разорвалась. На этот раз пострадала не только психика - те, кто не умер сразу, валялись покалеченными. Бронзовые единороги артиллерии Малкуса начали обстрел деревни - это было сигналом для пехотных отрядов. Они ворвались в Гремму с трех сторон, практически не встретив сопротивления. Лишь одна пулеметная точка сумела удержать свой сектор, но ненадолго - ее обошли с тыла.
  Бойцы Малкуса, ворвавшись в деревню, повели себя по-разному. Наиболее дисциплинированные подразделения действовали по плану - прикрывали легкую артиллерию огнем из своих винтовок и мушкетов, пока она картечью очищала улицы от южного сброда. Увы - отряды, в которых опытных солдат было немного, не сумели удержаться в рамках первоначального замысла. Завидев врага, вчерашние охотники и крестьяне с ревом кинулись в бой, не обращая внимания на проклятия офицеров.
  В потоках грязи и воды люди кололи друг друга штыками, расстреливали в упор, жестоко забивали прикладами и каблуками сапог. Несмотря на несколько загоревшихся домов и сараев, тьма не рассеялась - дождь не давал разгуляться огню, да и сам по себе представлял серьезную помеху для взглядов. Орудия нападавших в таких условиях частенько била по своим - артиллеристы ведь не могли знать, что некоторые союзники действуют не по плану.
  Картечь, пули, штыки, сабли, мечи, ножи в женских руках и топоры в крестьянских - смерть косила людей сотнями. Ворвавшаяся на улицы кавалерия первого министра окончательно покончила с планами - воцарился хаос. В темном переулке солдат забивал прикладом полуголую красотку, чтобы через минуту получить в спину вилы от местного подростка, которого, в свою очередь, сметало картечью в тот же миг. Солдаты Грация нигде не сумели организовать сопротивление - их битва была войной одиночек или мелких групп. Ошеломленные вояки быстро позабыли о том, что они вообще-то в этой стране имеют статус победителей - практически все стремились к одному: вырваться из деревни и бежать в сторону горизонта. На пути к этой неопределенной цели они убивали и калечили, бросали раненых друзей, игнорировали панические команды одиночных офицеров и сержантов. Отряд превратился в неуправляемую толпу.
  В отличие от солдат коалиции бойцы Малкуса, даже растерявшись, чувствовали поддержку товарищей, а вид многочисленных трупов врагов придавал им сил. Хваленые пятизарядные винтовки Энжера в таких условиях не давали преимуществ. В тесном мраке никому не нужна их дальнобойность - от офицерских револьверов и сабель проку было гораздо больше. Имперцы, имея разнообразное холодное оружие и заряженные картечью короткоствольные мушкеты, получили огромное преимущество - выстрел из такого примитивного самопала мог поразить сразу нескольких противников. А если вспомнить о том, что имперские бойцы, в отличие от противников, были трезвы...
  Бой, толком не начавшись, превратился в избиение.
  Южане бросали винтовки, поднимали руки вверх. Напрасно - пленные никому здесь не требовались. Сталь рассекала струи дождя, подрубая тела капитулировавших. Те, кто поумнее, пытались прятаться на сеновалах, в сараях, закапывались в дрова поленниц. Но даже в этом дождливом мраке нелегко было укрыться от тысяч взглядов - их находили и убивали.
  По всей деревне, заглушая предсмертные крики, гремел радостный рев победителей - сегодня победила не коалиция.
  Но рановато бойцы Малкуса начали прославлять свою победу.
  
  * * *
  
  План первого министра был коварен, а средства выполнения, на первый взгляд, безупречны. Но он не учел одного - выбранные средства могут оказаться несовместимы друг с другом.
  Все новое нуждается в долгой обкатке практикой - на это времени у Малкуса не было.
  Маги справились со своей задачей без нареканий - подготовили невиданный по силе ливень, сумев обрушить воду из нескольких эшелонов туч одновременно, причем в заданное время.
  Талантливый алхимик изготовил отличные зажигательные гранаты, и помог разведчикам с ночным зрением.
  Ливень сработал как надо. А вот дальше все пошло не так...
  Капрал разведчиков, швырнув свою бомбу, после разрыва стенок сосуда мгновенно ослеп - вспышка получилась невероятно яркая. Ночное зрение штука нежная - такого насилия не прощает. Увы - рассеянный алхимик позабыл их предупредить о столь сильном световом эффекте. Трое его солдат пострадали поменьше, но все равно удар по сетчатке был столь силен, что глаза их отказали. Воя от шока, они скатились назад в ров, при этом одна из бомб вспыхнула, облив тела жидким огнем. Сила его была велика - бойцы долго не мучились.
  Капрал ненадолго пережил своих подчиненных - слепо пошатываясь, он, пытаясь отойти от пылающего танка, потерял равновесие и налетел затылком на острый кол рогатки.
  В итоге, из-за непредвиденного недочета, вместо четырех зажигательных гранат королевский дракон получил всего одну.
  Но и одной могло хватить, если бы не второй недочет.
  Ливень у магов удался на славу - потоки воды местами солдат с ног сбивали, а уж раненые и умирающие тонули десятками. Маги блестяще выполнили поставленную задачу. И не их вина, что дождь помешал убить дракона.
  Огненное зелье, выплеснувшись из разбитого сосуда, угодило на броню, по которой сплошным потоком сходила вода. Зажигательный состав был легче ее и до железа не добрался - его мгновенно смыло. Лишь кое-где жалкие клочки пламени смогли уцепиться за шкуру дракона, но серьезного ущерба нанести не смогли.
  
  * * *
  
  Советник пробудился от дикого крика.
  Кричал он сам. И не только он - похоже, кричали все, кто находились в танке. От предков человеку достался немалый груз инстинктов, в том числе тяга к огню, парадоксально отягощенная страхом того же огня. Брызги алхимической гадости, просочившиеся через смотровые щели и прорези пулеметного щитка, больно ужалили тела спящих танкистов. Те, заорав, заразили своей паникой всех остальных.
  Вспыхнул свет, отчаянно заругался ничего не понимающий Эттис. Граций, еще не понимая, что происходит, сумел быстро освободиться от плена паники. Для начала он ударил Феррка по лицу. Воющий от ужаса помощник моментально заткнулся, и, преданно уставившись на кулак советника, подобострастно поинтересовался:
   - Господин - вы не ушибли руку?!
  - Захлопни пасть! - Граций изменил своей обычной невозмутимости - его серьезно выбил из колеи тот факт, что, даже находясь в танке, можно подвергнуться опасности.
  Следовало немедленно выяснить, что, собственно, произошло.
  - Все!!! Прекратили орать!!! Капитан!!! Что случилось?!!!
  В открытое окошко между отсеками протиснулась голова Эттиса:
  - Господин советник - пожар! Танк загорелся!
  - Да вы с ума сошли! Танк железный - железо не горит!
  - Но это так - снаружи горит броня!
  Глубоким вздохом выразив всю глубину одолевающих его негативных эмоций, Граций рывком распахнул тяжелый люк и, прикрывая лицо от потоков воды, выглянул наружу. Танк действительно горел - по орудийной башенке левого борта скользили голубоватые язычки пламени. Под натиском дождя они хирели на глазах, яркими каплями срываясь с пушечного ствола. Внизу островки огня уплывали в сторону рва - вот там бушевало по настоящему, даже смотреть было больно.
  Эттис, высунувшись из башенного люка, увидел то же самое, и моментально сделал правильные выводы:
  - Господин советник - танк облили горючей жидкостью, но дождь почти все смыл. Прячьтесь - враги наверняка рядом!
  В шуме ливня слышно было плохо, но Граций капитана понял - скрылся вниз, тут же кинувшись к окошку меж отсеками:
  - Эттис! В деревне стреляют! На нас тоже напали - надо быстрей ехать туда!
  - Но мы ничего не увидим в этом дожде! Это не дождь - это настоящий водопад!
  - Заткнитесь! Выполнять! Или вы думаете, что этой гадостью нас с неба облило?! Из тучки?! Они хотели сжечь танк, чтобы без помех вырезать нашу пехоту и драгун! Заводите танк, и едем к дому старосты. Там на перекрестке приличная площадь - места для маневров хватит. И оттуда можно будет обстреливать всю деревню
  Граций не был уверен, что его приказ тактически удачен, но в здравомыслие Эттиса не верил - тот явно еще не проснулся и был сильно ошеломлен дерзким нападением на грозный танк.
  Под советником заскрежетал металл - пневматический стартер раскручивал двигатель. Сейчас он зачихает, загудит, потом заведет своего собрата, и танк обретет подвижность.
  Мотор не зачихал. Не загудел. Затих.
  - Эттис!!! Что у вас опять не так?!!
  - Г-господин советник! Проблемы! Стартер! Давления нет!
  - Ну так найдите это давление!!!
  - Баллон пуст - прокладка прохудилась. Новый надо ставить, а он в грузовике. Это в деревне... на другом краю. С обозными телегами.
  - Как удачно... Ну так доставайте свою кривую железку и заводите ею! Почему я должен объяснять вам элементарные вещи?!
  - Но там опасно!
  - Вы думаете там опасно?! Опасно здесь! - Граций вытащил револьвер, прижал ствол к взрывателю одного из снарядов, что в изобилии лежали возле перегородки: - Если через минуту танк не будет на ходу, я отправлю эту бесполезную кучу железа в ад, вместе с вами! Ну так где опаснее - со мной или снаружи?!
  Советник обычно был бесстрастен, но при желании мог продемонстрировать высокий градус эмоций. Похоже, никто не усомнился в серьезности его самоубийственных намерений - уже через пятнадцать секунд большая часть экипажа мокла под дождем: половина возилась с рукоятью, остальные их прикрывали - поглядывали по сторонам, сжимая в дрожащих руках револьверы и кавалерийские карабины. Прикрывали не зря: по броне застучали пули, продираясь через потоки ливня, донесся треск выстрелов. Невидимые враги лупили на свет фонаря в руках Эттиса. К счастью стрелки они были неважные, да и погода мешала - капитан залп пережил, а вот один из его солдат свалился как подкошенный.
  Танкисты, не привыкшие к свисту пуль над ухом, попадали в грязь. Граций, проклиная тупость Эттиса, едва не застряв в тесном окне, змеей прополз в средний отсек, втиснулся в пулеметную нишу левого борта. Лента была заправлена, оставалось лишь поднять бронешторку на прицельной щели. Пальцы легли на холодную сталь гашетки, придавили.
  В ночь ушла длиннейшая очередь - справа налево, затем еще одна, такая же щедрая, но чуть ниже и слева направо. Приободрившиеся танкисты открыли огонь из своих винтовок, а Эттис, осознав свою ошибку, приказал парочке вернуться, чтобы прикрывать огнем из бортового вооружения.
  Противник прекратил обстрел, и двигатель, наконец, повиновался силе человеческих рук. Расслышав ровное, уверенное гудение, Граций поспешно нахлобучил шлем с наушниками. Эттис, забравшись внутрь, что-то прокричал в лицо, но понять его было уже невозможно. Советник просто махнул рукой в сторону центра деревни, намекая на свой первоначальный приказ.
  Танк дернулся, будто потягиваясь после сна, заскрежетал стальными мускулами; разгоняя волны грязи и воды, развернулся на месте; ломая рогатки, рванулся вперед. Там, в темноте, спряталась деревня темнобожников. В ней шел бой.
  Советника никто не стал отрывать от пулемета - после гибели капрала его помощь пришлась кстати. Уставившись в дождливый мрак, он, освободив голову от последних следов вспышки ярости, почти лениво сожалел о своем решении отправить танкетку со жреческой сотней. Ведь после того, как он покончит с врагами, деревню следует наказать. Виновны ее жители или нет - неважно; главное - в их деревне погибли солдаты коалиции. Все должны запомнить, к чему такое может привести.
  Придется обойтись без огнеметной машины... Ничего - Граций справится.
  Очень удачно получится - за одни сутки сгорит целых две деревни темнобожников. Резвое начало операции в Венне.
  Молния невиданной силы на миг свершила невозможное - рассеяла обступивший машину мрак. В ее ярчайшем свете Граций успел разглядеть врага - несколько темных фигурок возились вокруг здоровенной пушки, наводя ее прямиком в танковый борт. Пулемет вновь загулял в руках советника, в ответ на пули из ночи сверкнуло оранжевым.
  И пришел мрак.
  
  * * *
  
  Броня королевского дракона Энжера легко держала винтовочные и мушкетные пули - они лишь краску портили. Чугунные пушечные ядра отскакивали от нее, будто пустые орехи, в худшем случае оставляя незначительные вмятины. Первый министр Темного Двора уже не первый год пытался придумать простой и эффективный способ убийства тяжелых танков. И лишь в последние месяцы существования Династии теория начала перерастать в практику.
  Слишком поздно - южане одержали победу, взяв столицу. При этом все лаборатории и мастерские Малкуса были потеряны - спасти удалось немногое. Доставить в холмы Венны смогли лишь жалкие крохи от величественных замыслов.
  Из многократно сваренных стальных полос были откованы сердечники "противодраконьих пуль" - по виду они напоминали обрезки ломов. Из бронзы отлили раскрывающиеся футляры, по диаметру равные калибру пушек. Лучшие кузнецы снабдили снаряды хвостовиками ручной работы.
  Теоретически при выстреле должно было происходить следующее: снаряд, подталкиваемый пыжом, вылетает из ствола с огромной скоростью; далее, не стесняемые стенками ствола, от сопротивления воздуха разлетаются в стороны части футляров; оперенный сердечник настигает танк, прошивая его броню будто сосновую доску. Специалисты первого министра считали, что одного-двух попаданий хватит даже королевскому дракону. Слишком много в нем сложных механизмов, которые наверняка пострадают от такого насилия. Да и экипажу достанется.
  Но все это была лишь теория - на практике снаряды не испытывали. Два выстрела по деревянным мишеням показали противоречивые результаты. В первом случае все прошло как надо - сердечник углубился очень прилично. Во втором мишень почти полностью разнесло - футляр не разделился.
  На танковой броне никто снаряды не испытывал. Были лишь предположения. Да и по дереву испытаний маловато - больше провести не успели. А сейчас вообще нечего испытывать - всего восемь снарядов удалось из столицы доставить.
  Восемь удобная цифра - стандартных единорогов у Малкуса было четыре: на каждый по два снаряда выделили.
  Артиллерийская засада, мимо которой проезжал дракон, не сплоховала. Орудие навели четко - промаха не было. Да и трудно промазать, если до цели можно камнем добросить.
  Но теория столкнулась с грубой практикой, и в замыслы Малкуса вновь вкралось непредвиденное.
  Орудие, на котором испытывались снаряды, имело стандартный калибр. Вот только фабричных машин, способных работать с точностью до сотых долей миллиметра в империи не существовало. Стволы доводились песочком разной зернистости. Для чугунных ядер не критично, а вот для противотанкового снаряда...
  Единорог, из которого выстрелили по танку Эттиса, для чудо-снаряда оказался тесноват. Нет - снаряд не застрял в стволе. Сила пороховых газов преодолела сопротивление металла. Но случилось непредвиденное - бронза деталей футляра при этом сильно разогрелась, частично размазалась по швам, частично расплавилась. Расплав, контактируя с глубокими, холодными частями снаряда повел себя сложно и противоречиво.
  Детали футляра спаялись между собой и, покинув канал ствола, не позволили сердечнику отправиться в свободный полет. Завывая несбалансированным хвостовиком, снаряд бронзовой дыней ударил в танковый борт возле пушечной башенки. Сила этого удара была столь высока, что броня вспыхнула алым и белым, пропуская через себя стальной наконечник. Железо, не выдерживая этого напора, расступалось, лопалось, деформированными брызгами разлеталось по внутренностям машины, поражая оборудование и человеческую плоть.
  Увы - низкокачественный имперский порох и примитивная артиллерия не лучший вариант для такого оружия. Снаряд застрял. Скорость оказалась слишком мала - для протаскивания бронзовой "дыни" через броневую шкуру ее не хватило.
  Сверкая тремя уцелевшими фарами, королевский дракон ворвался в деревню. Ворвался в толпу ликующих солдат Малкуса. Они уже победили - добивали последние очаги сопротивления. Надо признать жалкие очаги - лишь дикари-ланийцы сумели дать более-менее организованный отпор. Ликование победителей вмиг затихло - они узрели сам ужас. Спасти от него могло лишь немедленное бегство - они побежали. Побежали от полумертвой неуправляемой машины: на рычагах висело тело искалеченного механика-водителя, из пулеметов и пушек никто не стрелял, все три отсека заполнились болью и тьмой.
  Но солдаты Малкуса этого не знали - даже молчаливый дракон пугал их в сто раз больше, чем полнокровный полк драгун. Ведь всем известно - он непобедим. Он сама смерть на гусеничном ходу. В один миг позабыв про то, что они победители, воины прыснули кто куда - лишь бы оказаться подальше от бронированного кошмара. Местные добровольцы, никогда не сталкивавшиеся с танками, заразились паникой от ветеранов - бежали с ними бок о бок, здраво рассудив, что понапрасну такие закаленные бойцы улепетывать не станут. Напрасно офицеры пытались унять панику - рядовые даже не думали подчиняться.
  А когда в спины самых неудачливых ударил пулемет, побежали даже офицеры.
  
  * * *
  
  Грация сбросило с сиденья. Сбросило без нежностей - спиной на далеко не пушистые снарядные ящики. Разлетелась лампочка, погрузив чрево танка во мрак; в ушах стало пусто и тихо, а во рту солено.
  Несмотря на легкую контузию, советник не потерял сознание. Он даже продолжал мыслить относительно здраво. Первым делом решил, что оглох и ослеп по неведомой причине - зрение и слух не выдавали информацию. Вторым делом предположил, что танк получил сильные повреждения и сражаться больше не сможет. Вибрация доказывала, что машина все еще на ходу, так что со вторым предположением Граций, возможно, немного поторопился. А вот с первым...
  Бледное фонарное сияние, разгоревшееся где-то вне поля зрения советника, подсказало, что с первым он тоже поторопился. Над ним склонился Эттис, что-то беззвучно крича прямо в лицо - Граций не понимал ни слова. Чья-то рука стянула наушники, мир тут же, будто по команде, наполнился звуками, объемом и дымным кузнечным запахом раскаленной железной окалины. Теперь слова капитана можно было разобрать:
  - ...в порядке?! У нас раненые и убитые! Что это было?!!!
  - Быстрее вперед - за домами укрывайте танк, - прохрипел Граций. - У них пушка большая - они почти в упор из нее по нам попали. Они ждали, когда мы здесь проедем.
  Понял Эттис или нет, но советника оставил в покое - полез на свой вращающийся стульчик. Нахлобучив наушники на место, Граций, не без труда приподнявшись, перешагнул через чье-то тело, вернулся к пулемету. Не тратя время на прицеливание или оценку обстановки, выдал очередь. А что там оценивать - мрак полнейший.
  Советник расстреливал ночь недолго - лента закончилась. Но услужливый Феррк, появившийся весьма кстати, любезно перезарядил пулемет. Пока он этим занимался, Граций частично пришел в себя и попытался понять, что же происходит снаружи. Узость смотровой щели и дождливая темень мало в этом помогали, но все же при свете горящих домов он разглядел каких-то бегающих людей и всадников с длинными пиками. Все они удирали врассыпную, освобождая дорогу королевскому дракону. Улыбнувшись, он вновь потянулся к гашетке.
  Застрочил второй пулемет, а затем еще сразу два - экипаж выходил из шока: дракон оживал. Танк со скрежетом остановился возле большого дома, боковое орудие плюнуло огнем прямо в распахнутую дверь. Внутри сверкнуло, клееные слюдяные оконца разлетелись сотнями блесток. Новый выстрел - уже с другого борта. Результатов его Граций не видел, но не сомневался - без промаха.
  Вновь закончились патроны, но Феррк уже стоял наготове с новой лентой. Надо бы его послать к свободному пулемету, но в этом шуме слов он не услышит, а объяснять жестами придется долго - тупица ведь, хоть и достаточно смышленый для простолюдина.
  Когда в кожухе пулемета, наконец, закипела вода, Граций уже сам не знал, сколько лент опустошил. Он не жалел патронов, выпуская их обычно сразу все, одной затяжной очередью. Помешать этому могла лишь осечка или перекос ленты, но эти неполадки исправлялись очень быстро.
  Феррк замешкался, не зная, как устранить возникшую проблему. Граций этого тоже не знал - просто приник к смотровой щели, пытаясь оценить обстановку получше.
  Врагов больше не было - на улице виднелись лишь трупы и бьющаяся в грязи раненная лошадь. Вокруг танка разгоралось сразу несколько пожаров - пламя, порожденное интенсивным обстрелом, пожирало дома, сараи и сеновалы, добротно освещая окрестности. Ливень стих, сменившись мелким нудным дождем, почти не мешающим обзору.
  Вновь грохнула пушка, послав снаряд куда-то во мрак. Где-то там скрываются отступившие враги - советник почти физически ощущал тяжесть от давления тысяч злобных взглядов, уставившихся из ночи. Бессильные глупцы - пусть зарабатывают язвенную болезнь от своей злобы. Подойти ближе они не решатся - слишком силен их страх. А издали дракону ничем не навредят - их пушки слишком примитивны.
  А вот у танка артиллерия хороша. Советник никуда не спешит. Будет обстреливать деревню до самого утра - запаса снарядов хватит. Если в этой резне уцелели не только круглые дураки, то догадаются выползти из укрытия, и у Грация появится пехота. Тогда можно будет послать разведчиков на поиски затаившихся орудий и отрядов противников. Или просто дождаться рассвета, после чего убить всех, кто не успеет убежать.
  
  Глава 14
  
  В те времена, когда миром правила дикость, люди уважали лишь две вещи: силу и богов. Нищие, грязные, вечно голодные, они, воздавая почести последним, не забывали продемонстрировать первое - совмещали два в одном. Предки не умели строить величественные храмы, одним видом способные запугать вероятного противника - в примитивном обществе не хватало необходимых инженерных знаний. Они поступали проще - максимально использовали свои примитивные возможности.
  Руками и еще совсем простенькой магией, без хитроумных машин и сложных инструментов, понатаскали к границе Сумерек алтари межевых камней. Размеры у этих булыжников были весьма разнообразны, но мелких среди них не встретишь - самый "крошечный" в полтора человеческих роста и шагов десять в диаметре. На подобном не принято было экономить - чем больше твой валун, тем демонстративнее показатель силы твоего племени.
  Тропы тоже принято было украшать каменными монументами, но здесь уже приходилось проявлять фантазию - появились затейливые сооружения. Гранитные столбы, увенчанные огромными плитами - будто гигантские грибы; круги из тех же столбов или многоступенчатые трехгранные пирамидки из валунов размером с годовалого бычка. Кто на что горазд: древние оставили после себя много чего - с одной стороны внушительного, а с другой - примитивно-грубого.
  Беглецы провели ночь в одном из таких древних кругов. Предки были столь любезны, что в центре сооружения оставили целый навес - каменную плиту на четырех столбах по углам. Размеры его были столь велики, что хватило места и для костра, и для лежанок из хвороста. От ливня тоже убереглись, хотя поволноваться пришлось - уж очень много воды выпало за какие-то полчаса. Не будь здесь возвышения - затопило бы стоянку.
  Пробуждение было приятным: Ххот, дежуривший последним, с рассветом развел огонь посильнее и после прогорания дров начал жарить мясо на углях. Запах был восхитительным - даже вегетарианец-раттак начал во сне облизываться и водить носом.
  Старик, встав первым, присел возле огня. Омр не стал доставать его расспросами - смирился с тем, что на роль приятного собеседника этот странный человек не слишком подходит. А вот при виде поднявшегося Амидиса оживился - с ним поговорить можно:
  - Эй! Амид! Ты первый дежурил ведь - не слышал стрельбы? Малкус ведь собирался этой ночью напасть на южных каплунов, если не врал.
  - Нет Ххот - не слышал.
  - Значит точно соврал.
  - Не уверен - гроза разразилась такая, что в двух шагах можно было из пушки выстрелить, и не услышишь. Я такого ливня никогда в жизни не видел.
  - Молод потому что! При высадке маги такой же потоп устроили - наши обозные телеги в море смыло, вместе с лошадьми и зазевавшимися возничими. Да что там телеги - бронзовые пушки плавали, будто солома в поилке, а кирасиры тонули в своем железе прямо на берегу. Я тогда сам чуть ко дну не пошел - спасло то, что командир догадался на холм нас вытащить. Стояли там полдня, будто на острове, а вокруг плескалась вода, и покойники плавали густыми стаями. Много трупов было - и наших, и чужих. Когда вода сошла, сам видел канонерскую лодку южан - в километре от берега лежала в грязи, будто кит дохлый. Случись этой ночью такое же, развалилась бы вся эта древняя постройка на камешки.
  Амидис, уже умываясь у лужи, покачал головой:
  - Ххот - она уже несколько тысяч лет простояла, и до сих пор не развалилась. Древние может строили не особо красиво, но зато крепко. Столько же еще простоит, а может и больше. Не сломать ее дождю.
  - Это верно - прав ты тут. У нас обычай смешной есть - парней, как подрастут, толпой гонят к Сумеркам. Там выбирают межевой камень, и дают непростое задание - допустим, перетащить его на сотню шагов к востоку. Нас тогда триста с лишним ребят было, и все не хлюпики - бычка поднять каждый смог бы легко. Но у пары пупки развязались, а у меня от натуги жилы едва не полопались. Камни межевые не омры ставили - народ попроще. Не представляю, как они это сделали - слабаки ведь. Эй! Лежебоки - пора бы начать просыпаться! Завтрак почти готов! Здесь вам не дворец - в постель жаркое подавать не станут! А ленивым крысам вообще - даже во дворце не положена прислуга! Тибби!!!
  Раттак, вскочив от крика омра, спросонья смешно заморгал и, толком не проснувшись, проверещал:
  - Нет! Тибби не считает правильным отдавать этот предмет! Он мой! Тибби его не украл - он всегда принадлежал Тибби!
  Мальчик, высунувшись из-под одеяла, сонно заморгал, потянулся к костру ладонями. Тепло ловил - утро выдалось холодное. Не обращая внимания на протянутый Ххотом кусок пережаренного мяса, оглянулся, прищурился:
  - Там! Смотрите! Что-то большое среди гор летит!
  - Где?! - уточнил омр, скользя взглядом по вершинам.
  - Да вот же! А нет - уже сам не вижу! На фоне горы не различишь теперь!
  - Тише все! - внезапно попросил Амидис. - Помолчите! Слышите?!
  - Гудит что-то, - ответил мальчик. - Еле слышно. Как раз с той стороны вроде бы.
  - Верно. Говоришь - там летело что-то между гор?
  - Ага. Что-то темное, вытянутое, и блеснуло на Солнце. На птицу совсем не было похоже.
  - Не птица это, - настороженно заявил омр. - Ох не дают нам покоя!
  - Что? - не понял мальчик.
  - Аэроплан это был, - отозвался Амидис. Слышишь гул - мотор гудит. Такой звук очень далеко разносится в безветренную погоду.
  - Верно, - согласился омр. - Их еще самолетами называют тоже. Машина такая - вроде танка или грузовика, но летающая. Когда нас у побережья разгромили, мы отступали, и она над дорогой раз прошла - прям над моей головой. Туловище будто у стрекозы, два крыла в одну сторону, два в другую. Огромная до ужаса - я аж присел от страха. Надо быстро завтракать и бежать как можно дальше.
  - Аэроплан опасен? - уточнил мальчик.
  - Вообще-то нет - из пушек и пулеметов они не стреляют. Хотя мало ли... Да и заметить нас сверху на открытом месте легко - для разведки самолеты то, что надо. Ну чего замерли? Бегом сели жрать!
  
  * * *
  
  Гремма, по местным меркам, деревня немаленькая - еще вчера в ней было пятьдесят восемь крестьянских дворов и дом удельного лесничего. Учитывая имперскую налоговую политику в отношении сельской недвижимости, немало - ведь жителям приходится тесниться. Будь дело на южных архипелагах, здесь стояло бы не меньше сотни дворов.
  Несмотря на глухомань, Гремма считалась местом весьма перспективным - разрасталась год от года. Достаточно плодородная (по местным меркам) земля у реки манила землепашцев; лесорубы неплохо подрабатывали на изумительно стройном местном ясене - сплавляли огромные плоты по Матриссе; пушниной интересовались коронные охотники и браконьеры. Недалек был тот миг, когда власть даст деревне статус города - со всеми вытекающими позитивными последствиями. Ведь для этого достаточно дотянуть количество дворов до ста одного. Лет десять-пятнадцать, и дотянули были.
  Не успели - явился Граций со своей армией.
  Рассветное Солнце осветило то, что осталось от Греммы - груды дымящихся бревен на месте домов, кучи мусора, оставленные от сараев огнем и танковыми гусеницами, потоки грязевого студня на месте улиц. Сплошная груда мусора, украшенная трупами людей и лошадей. Не будь дождя, к утру все бы это сгорело дотла - так было бы лучше. Для деревни лучше: пусть исчезнет в пламени, а не поганит красивое место своим гниющим трупом.
  Танк стоял у дома старосты. Вернее возле того места, где раньше находился дом. Узнать его и сейчас было несложно по здоровенной кирпичной печи, стоявшей посреди все еще тлеющего пепелища. Печь была с дымоходом - крестьяне попроще топили по-черному.
  Граций сидел под парусиновым навесом, установленном рядом с танком - вместо стула пришлось использовать бочонок, для мягкости увенчанный свернутой солдатской шинелью. Спасибо Феррку - даже в столь трудных условиях позаботился о комфорте для господина.
  Рядом с навесом, на почерневших ветках яблони, лишившийся в пожаре всей листвы, болталось три тела: два мужских и одно женское. Повесили их недавно - сразу после того, как собрали по деревне выживших. Граций лично отобрал среди солдат двух кандидатов на петлю. При этом он не выяснял степень их вины в вечернем погроме и ночных событиях - он просто выбрал самых израненных. Они будут обузой, а обуза ему сейчас не нужна. Вот и казнил, для устрашения других - хоть с какой-то пользой для дела сдохли.
  Женщине не повезло оказаться единственной крестьянкой, взятой живьем - остальных убивали без изысков.
  Неподалеку от виселицы на козлах для распилки бревен лежал связанный человек. Он был гол и окровавлен. И почти непрерывно кричал - Феррк пассатижами обрабатывал ему пальцы. Феррк, разумеется, не ногти ему подстригал. Хотя с ногтями тоже работал.
  Это был единственный пленный - его нашли после боя. Неудачник сломал ногу, пробираясь через рогатки и рвы, а мужества застрелиться у него не хватило. Вот и пришлось ему утолять любопытство советника. Парень и без пыток готов был рассказать все что знает и не знает, но Граций предпочитал получать информацию с пытками.
  Так гораздо надежнее.
  Из недр танка выбрался Эттис, не спускаясь, отрапортовал:
  - Господин советник! У меня есть новости хорошие, и новости плохие! Хорошая новость - та штука, что торчит у нас теперь в левом борту, при ударе хорошенько встряхнула корпус, и башню главного калибра расклинило. Теперь башня может вращаться.
  Граций улыбнулся - его танк стал более боеспособен.
  - Капитан - еще хорошие новости есть?
  - Сожалею - нет! Снаряд, что пробил нам борт, крепко засел в броне - вытащить не так просто будет. Лучше пусть там и останется пока. И вмятина вокруг хорошая - даже балку погнуло немного. Кусок брони, с ладонь размером, разнесло на мелкие осколки, и эти осколки наделали бед. Пулеметчика убило, водитель при смерти, радист-пулеметчик ранен в плечо, в руки и лицо - глаз вытек и скулу размозжило. Крови много потерял - тоже может не выжить. Еще пара ребят побита серьезно, но думаю эти выкарабкаются. Остальные на ногах - им не сильно досталось.
  - А танк? Сможет продолжать бой? Что там у него с гусеницей?
  - Да ленивец до ума доведем - это недолго, а потом и гуску поставим. На ходу будет часа через два. Освещение внутреннее тоже наладим, к фарам проводку починим; перископ разбило, но объектив запасной есть: заменим и сами отрегулируем - не первый раз. А вот с рацией совсем плохо - ее не починить.
  - Уверены? Нам нужна связь.
  - Уверен. Разбирается в ней хорошо только наш радист, но тут и без него все понятно. Кусок брони разбил переднюю панель и влетел внутрь - из девяти радиоламп уцелели только четыре. А запасных в ремкомплекте всего две осталось. Даже если мы все там перепаяем, что поломало, рация не заработает - трех ламп не хватает, и мы их здесь нигде не найдем.
  - Плохо Эттис - командование должно знать о том, что произошло. Мой радист сгинул бесследно, вместе с рацией - думаю сгорели.
  - Может... может гонца послать?
  Граций не стал даже отвечать на столь вопиющую глупость. Считая выживших танкистов, штрафников, выпущенных из подвала (счастливчики - темнобожники не догадались туда заглянуть) и солдат, чудом уцелевших в резне, у советника осталось восемьдесят четыре бойца. Остальные не пережили ночь, или сбежали в леса, благо, они зеленели здесь почти со всех сторон - куда ни беги, в них уткнешься. Одиночного гонца отправлять нельзя - слишком опасные эти края. Значит, не меньше отделения надо, а то и двух. Причем донесение они доставят в Скамсон лишь через пару дней в самом лучшем случае. Если очень сильно повезет, и подкрепление вышлют немедленно, ждать их опять придется те же два дня. Скорее всего выйдет даже дольше... Неразумно ослаблять свои и без того невеликие силы ради столь туманных перспектив.
  Тупик... У Грация остался танк (запасы горючего и боеприпасов к нему невелики - ночью много ушло, а обоз практически уничтожен), два пулемета, легкое орудие с поврежденным прицелом, и менее сотни перепуганных солдат. Где-то по округе бродят сотни недобитых темнобожников. Несмотря на ночную панику они не стали слабее - трупов своих оставили не немного. Скорее даже усилились, прихватив с собой немало трофеев. Одних пулеметов, наверное, не меньше десятка - все укрепленные точки разграбили.
  Плохо. Есть, правда, надежда, что жреческая сотня все еще живая. Но верилось в это слабо - неужто темнобожники оставили бы их без внимания? На месте вражеского командира, Граций бы такое не допустил. Если, разумеется, командир не глупец. А он не глупец - ловушку организовал мастерски, сумев с малыми потерями почти полностью уничтожить большой отряд коалиции. Да и без этого всем известно, что Гейен Малкус личность неординарная - человек немалого ума. Спасибо пленнику - любезно рассказал о том, кто командовал нападением. Очень жаль, что первый министр находится в стане врагов - таких людей следует держать в союзниках. Редкие и ценные кадры - ухитрился выбиться из самых низов. Для Темной Империи карьера невероятная.
  Если жрецов тоже перебили, Граций с кучкой солдат остался в местности, кишащей врагами. С единственным танком и поломанным легким орудием. Любая серьезная неполадка с драконом приведет к катастрофе - нечем будет отбиваться.
  Лейтенант с рукой, прямо поверх рукава перемотанной сомнительной чистоты тряпкой, шлепая по грязи, приблизился к навесу. Устало отдал честь:
  - Господин советник - мы нашли командира ланийского эскадрона.
  - Тарка Маатима? Реца? Хорошее известие - приведите его ко мне.
  Советник уже начал было выстраивать в голове стратегические планы по использованию командных качеств этого неглупого дикаря, но действительность разнесла их в прах.
  Тарк не смог прийти - его принесли.
  Рец был еще жив, но не надо быть врачом, чтобы понять - это ненадолго. Ниже колен ноги ланийца превратились в кровавые лохмотья, облепившие кости, левой руки не было по локоть, а голова почти полностью замотана заскорузлой от крови мешковиной. Узнать его смогли по кольчуге с приметной бронзовой бляхой на груди. Непонятно, почему ланиец до сих пор жив. Очень сильный человек - девять из десяти отдали бы концы сразу, едва получив такие раны.
  - Советник - вы здесь?! - тяжело прохрипел умирающий.
  - Да. Что с вами случилось? Вы один уцелели?
  - Советник - снаряд. Граната разорвалась слишком близко. Не повезло. Наверное, я один остался. Их было слишком много. Такое я видел у себя, на родине, когда с юга приходит саранча. Она перелетает через пролив - от нее темнеют небеса. Самые голубые в мире небеса - небеса моей Лании. Саранчу не остановить... Советник - я так и не увижу родину. Одиннадцать лет...
  Граций, при всей его циничности и практичности был способен и на бесполезные поступки. Этот человек достоин последней беседы - его можно уважать за один лишь характер.
  - Тарк - я не буду вас обманывать. Я не врач, но здесь врач не поможет - вы умираете.
  - Знаю...
  - Будь у нас несколько хороших жрецов, шанс был бы. Ноги спасти тяжело, а вот с остальным могли справиться. А так...
  - Ноги-ноги - мой конь мои ноги... Советник - уходите. Вы не послушались меня вчера - послушайтесь сегодня. Это не ваша страна. Чужая страна. Вашей она никогда не будет. Прощайте, советник - я слышу шум крыльев. Ко мне спускается Аммилл - золотой ангел Лании. Помолитесь своим богам, чтобы он напоследок показал мне белые пески моей родины.
  Удивительно, но до ушей советника и впрямь донесся странный шум - с неба действительно что-то приближалось.
  Спускалось с прямиком на деревню.
  В просвете среди туч проглянуло Солнце. Ослепленный Граций, ладонью прикрыв глаза, не сразу заметил источник подозрительного шума, и когда над головой с ревом пронеслась огромная птица, советник едва не упал от неожиданности. Но быстро пришел в себя, и удаляющуюся машину осмотрел уже почти спокойно - с искренним интересом.
  Это был самый большой и странный из самолетов - ничего подобного Граций никогда еще не видел. Помимо очень впечатляющих размеров удивляла конструкция: моноплан с широченными крыльями, чуть скошенными назад и украшенными четверкой двигателей; полностью закрытая кабина, сверкавшая стеклом нескольких окон впереди и по бокам. Разворачиваясь по широкой дуге, аэроплан продемонстрировал эмблему на боку: желтый лев на черном щите, два скрещенных скипетра и корона сверху - того же цвета, что и лев.
  Знакомая эмблема - герб Нового Амстердама. Территория, неподконтрольная королевской власти. Свободный остров - столица сопротивления власти тьмы.
  Граций обернулся к умирающему:
  - Тарк - вы ошиблись. Это не ангел - это просто аэроплан.
  Ланиец не ответил - началась агония. Не обращая более на умирающего внимания, советник уставился на странный самолет. Воздушный гигант, завершив разворот, вновь приближался к деревне. Одно из окон приоткрылось, мелькнула рука, выбросив что-то из кабины. К земле полетел какой-то маленький предмет, украшенный оранжевой лентой.
  - Донесение сбросили, - заявил многоопытный Эттис.
  - Распорядитесь принести его сюда.
  Эттис не ошибся - в тонкостенной латунной трубке обнаружилась свернутая бумажка с лаконичным текстом: "Машина тяжелая. Для посадки необходима качественная полоса. Просьба указать на лугу подходящую полосу шириной в сто шагов и длиной в семьсот, отметив ее дымными кострами по углам. На полосе должен быть твердый ровный грунт. На ней должны отсутствовать заболоченные участки, кустарники, деревья, ямы или иные препятствия. Просьба поторопиться - запасы топлива не бесконечны".
  От южной околицы Греммы до самого берега Матриссы тянулся зеленый луг, тщательно подстриженный коровами и овцами. Места хватит для посадки десятка таких самолетов - ни ямок, ни болотистых участков. Но это лишь на первый взгляд - непрекращающиеся дожди подготовили несколько коварных ловушек. Так что солдатам и офицерам пришлось попотеть, размечая полосу. Аэроплан все это время продолжал описывать круги вокруг деревни, дожидаясь сигнала. Как только к небу потянулись дымы от четырех костров, машина прекратила кружение, ушла за реку, и уже оттуда направилась на посадку.
  Лишь когда самолет прекратил свой бег, остановившись меж двух костров, Граций сумел по-настоящему оценить его размеры и удивиться всерьез. Даже королевский дракон на фоне этого аэроплана смотрелся будто карликовый пудель рядом с матерым медведем.
  - Вот это мощь! - проникнувшись, охнул Эттис. - Зачем понадобилось делать такую большую машину?! Это сколько же она стоит!..
  Граций не ответил. Он не знал ответ, да и занят был - внимательно наблюдал за процедурой высадки пассажиров. Это оказалось делом непростым - слишком велико было расстояние от земли до фюзеляжа. Для спуска использовалась складная лестница оригинальной конструкции - на ней даже перила имелись. Первым делом из недр самолета выкатилось восемь плечистых гвардейцев - в алых кирасах, зеркально начищенных сапогах до колен, с легкими пулеметами в руках. Окружив место посадки, они угрожающими жестами запретили приближаться солдатам Грация, и те не стали пререкаться. Психологически трудно что-то доказать таким вот чистеньким розовощеким здоровякам, если сам в грязи и крови от ушей до пяток, да и комплекцией не вышел.
  Вслед за пулеметчиками выбрался какой-то хмурый малый: расстелив по лестнице красную ковровую дорожку, он исчез. Ему на смену спустились... Граций вчера насмотрелся на несостоявшихся жертв - красавицы как на подбор. Глаз от них было не отвести. Но всех их оптом можно было обменять за локон волос любой из двух див, прилетевших на этом чудесном самолете.
  Блузки дивной белизны выгодно подчеркивали нешуточного объема груди; юбки, столь же белоснежные, были столь коротки, что едва прикрывали колени; туфли (того же цвета) оснащены длинными тонкими каблуками. Лица ангелов, тщательно уложенные светлые волосы водопадами стекают по спинам.
  Челюсти солдат отвисли до земли, а глаза остекленели. Эттис, суетливо подпрыгнув, издал позорный звук - нечто вроде восторженного цыплячьего писка. Граций перестал доверять глазам - похоже, они его решили обмануть. Выберись из аэроплана бегемот с роялем, это вызвало бы куда меньшее изумление.
  Такие феи здесь неуместны. Им совершенно нечего делать в подобной дыре. Столь приятное зрелище здесь абсолютно невозможно. Здесь ведь истинная клоака мира, а не фешенебельный бордель "Красного Амстердама" с табличкой "Только для аристократов".
  Не бывает такого.
  Первая девушка достигла земли. Белоснежная туфелька первым делом угодила в безобразную коровью лепешку. Дива, уничтожая очарование сказки, выругалась с профессионализмом портового грузчика, проделав это столь громко, что даже Граций за сотню шагов легко расслышал каждое слово.
  Весьма бодрый старичок, показавшись в дверях самолета, беззлобно упрекнул "фею":
  - Кристина - мы не в Амстердаме. Посматривай под ноги и не ругайся будто саперный капрал - тебе это не идет.
  - Мудрик мой - нас здесь вообще не встречают! И здесь вообще все загажено! Взгляни - даже ступить некуда! Здесь ужасно!
  - Кристина - раз мы не разбились при посадке, значит, встретили нас уже достаточно достойно. Веди себя прилично - не заставляй меня сожалеть о твоем присутствии. Эй! Господа солдаты - могу ли я узнать, где находится ваше командование?!
  Обалдевшие рядовые, так и замершие перед гвардейцами, дружно указали в сторону Грация. Непонятный старик уверенно направился к советнику. Тот, следя за его приближением, мучительно пытался понять: что это за хрен в костюме?!
  Костюм, кстати, сугубо штатский и далеко не роскошный - так клерки одеваются или чиновники среднего звена. Серые цвета, лишь рубашка столь же белоснежная, как одежда у девушек, да галстук темно-синий. Ни малейших следов форменного мундира - все сугубо гражданское. Да и военной выправки незаметно. Лицо смутно знакомое, но где он мог видеть этого человека, Граций не помнил.
  Новый советник светлого рея? Или кто-то из его скучающей родни решил посмотреть на войну своими глазами? А может испытания нового самолета проводятся, и его сюда занесло случайно? Если так, то жаль, что не разбился по пути - Грацию своих хлопот хватает, и возиться с сановными гостями некогда.
  А возиться придется: свита серьезная (хоть и экстравагантная), техника еще более серьезная - кого зря на такую не допустят.
  Старик остановился в трех шагах от советника, небрежно поправил седой ежик густых волос, искренне улыбнулся, снисходительно кивнул:
  - Я так понимаю, что имею честь видеть советника светлого рея Альрика? Вы, вероятно, Граций?
  - Да - это так. Могу я узнать: кто вы такой и с какой целью пожаловали?
  - Можете. Меня здесь все зовут Энжер. А о моей цели мы сейчас поговорим.
  - Это что - несмешная шутка? Какой Энжер?
  - Нет мальчик - я серьезен как никогда. Какой Энжер? Вот такой - единственный.
  Старик выудил из кармана что-то блестящее, бросил Грацию. Тот, поймав, уставился на монету: обычный амстердамский десятифранковик - универсальная надежнейшая валюта, имеющая хождение по всем архипелагам Коалиции. Человек, вычеканенный в профиль на аверсе монеты, был советнику знаком.
  Он сейчас стоял в трех шагах.
  Если бы предусмотрительный Феррк не догадался принести к месту действия бочонок, Граций бы опозорился, плюхнувшись задом в мокрую траву - ноги отказались его держать. Присев, советник тут же вскочил, а потом опять присел. Что-то попытался вымолвить, но не смог произнести ни слова.
  Это действительно Энжер! Что он здесь делает совершенно непонятно, но понятно одно - Граций сейчас не в состоянии обеспечить ему надлежащую охрану. Если с этим великим человеком что-нибудь случиться на территории, подконтрольной советнику... Нет - не хочется даже думать о такой катастрофе! Коалиция легко простит гибель всех своих королей с наследниками заодно, но эту гибель не простит ни за что.
  Энжер бесценен. Энжером нельзя рисковать. Пусть умрут все, но Энжер должен жить.
  СВЕТЛЫЕ И ТЕМНЫЕ БОГИ!!! Этому человеку нечего здесь делать!!! Он не имеет права даже приближаться к проклятым островам Темной Династии!!!
  Но, тем не менее, Энжер почему-то находился здесь. Упади с его головы хоть один волосок, для Грация придумают столь жестокую казнь, что даже садисты-омры поседеют от ужаса. Высокое положение не спасет - даже светлый рей ничем здесь не поможет. Или будет жестоко казнен вместе со своим советником.
  Нового светлого рея найти, при желании, можно, а вот нового Энжера уже не будет.
  Растерявшись так, как никогда в жизни не терялся, Граций выдал совершенно идиотское:
  - Господин Энжер - я так рад встрече, что просто нет слов! Я просто счастлив! Кстати - из какого зада выбрались те демоны, которые вас сюда притащили?!!!
  
  * * *
  
  Скелет пролежал здесь достаточно долго - на выбеленных костях не осталось ни клочка плоти. Да и кости уцелели далеко не все: не хватало черепа и кое-чего из мелочи.
  Северные земли не самое безопасное место в мире - здесь всякое случается, но мертвые тела под ногами попадаются нечасто. Если честно - это первое за всю дорогу. До этого на Тропе ничего зловещего не встречалось. Здесь вообще мало интересного. Мальчик вел отряд от одной трехгранной каменной пирамидки к другой - местные ориентиры. На сильно заросших участках он и вовсе шел, будто по наитию - ни разу не сбился с дороги. А сбиться было проще простого: десятилетия запустения свое дело сделали - на следах паломников вымахали высоченные деревья и кустарники. От деревянных беседок, устроенных через каждые тысячу шагов, не осталось практически ничего. Идти приходилось по дебрям и буреломам; лишь изредка ноги отдыхали на ступеньках подъемов и врезок.
  У подножия одной из таких лестниц и наткнулись на скелет.
  Присев, Ххот изучил кости, вынес вердикт:
  - Или раздели догола, или очень долго пролежал, и все сгнило. Если так, то одет был легко: шерсть не очень-то гниет, как и выделанная кожа. А вот лен или хлопок долго не тянут. Часть костей звери растащили, они же и голову небось уволокли. Кому она еще может понадобиться?
  - Паломники носили серые льняные рубахи, - сообщил мальчик.
  - А на ногах у них что было? - уточнил омр.
  - Обычно сандалии деревянные, ремешками привязанные к стопам.
  - У этого ни следа не осталось. Подошва деревянная могла рассыпаться вообще-то, а ремешки водой унести. Если они из конопляных бечевок, то могли тоже сгнить. Ладно - надо шагать дальше. Что бы с ним не случилось, произошло это давно.
  - Ххот - он безголовый.
  - И что?
  - Посмотри на кости - нет ли следов от удара топором или мечом?
  - Я не доктор, но на позвонке вроде скол есть, и трещина. Может это след от удара - точно не скажу. К чему ты спросил?
  - Погибший на Тропе может стать ее хранителем. Особенно если погиб насильственной смертью и при этом нарушал правила Тропы. Чтобы это не произошло, таким людям отсекали голову. Без головы не поднимешься.
  Ххот кивнул:
  - Слышал я про такое - у нас старики рассказывали.
  - Сказки это, - буркнул Амидис, одновременно беря мушкет наизготовку. - Небось, жрецы придумали, чтобы народ боялся здесь шаг лишний сделать без разрешения.
  - Не сказки это. При моем прапрадеде один сбрендивший баронишко решил всем доказать, что воля богов ему не указ, и со своими людьми пошел по Тропе. Двигались они верхом, лошадей поили из родников, что устроены были у многих беседок. И беседок еще пару разломали. А послушникам, что пытались их остановить, наваляли по бокам. И все...
  - Что и все?! - с интересом спросил Амидис.
  - А то - улеглись они спать, и не проснулись. Превратились в хранителей Тропы. Только вот хранили они ее как-то странно - убивали всех, кого видели. Паломников, жрецов, послушников - безразлично. Ребяток этих было много, при оружии хорошем - Хелмсетская Тропа начала пользоваться дурной славой. Народ поговаривал о проклятии и нос туда не совал. Солдат послали, но те вернулись ни с чем - просто побоялись лезть туда всерьез. Пришлось посылать омров - нас всегда шлют хлебать то дерьмо, которым другие побрезговали. Из ста шести воинов назад вернулось чуть больше сорока, да и те побиты были здорово - многие и года после похода не протянули. Рассказывали нехорошие вещи. Будто людей барона убить было трудно - пока не изрубишь на куски, или голову не снесешь, продолжали брыкаться. И даже больше: некоторые клялись предками, что кое-кто там был мертвее не бывает - кости из гнилого мяса торчали. Но при этом они ходили как будто у них здоровье в порядке, и мечами здорово работали. Эй, пацан - а ты про такое не слышал?
  - Слышал, - кивнул мальчик.
  - И что?
  - Надо быстрее уходить отсюда. Если здесь действительно есть те, кого я назвал хранителями, у нас ночью могут возникнуть неприятности. Надо подальше успеть убежать. Как можно дальше.
  - А это... Это в книгах твоих так их называли?
  - Кого?
  - Ну этих - хранители которые.
  - Никакие это не хранители. Тропа место непростое - на ней все не так. И смерть здесь может быть другой. Плохой. Если кто-то такой смертью умрет здесь, он тоже плохим может стать. Если в голема вкладывают искусственную магическую сущность, созданную магом-элементалистом при помощи жертвоприношения, это одно. Но если дикая сущность, которых по Тропам бродит немало, вселяется в спящее или мертвое тело... Это похуже голема получается - пока не рассыплется от разложения, будет стараться создавать себе подобных. И даже не обязательно быть нарушителем правил Тропы - сильная сущность может вселиться в кого угодно, если он будет плохо защищен. В таких местах не зря люди не селятся - магические создания далеко от следов богов не могут отходить. Но рядом с ними они очень опасны. Очень. Раньше специальная стража следила за порядком на Тропах - нечисти заводиться не позволяли. А теперь, когда все здесь давно заброшено... что угодно могло завестись. Мне этот скелет очень не понравился. Если ему действительно отрубили голову, то объяснение этому одно - не хотели чтобы встал. Такую услугу могут оказать другу, или товарищу. Но ведь тело друга бросать не принято. Раз бросили, значит, забрать не смогли - что-то помешало. И вернуться тоже за ним не смогли. Нам надо поторопиться.
  
  Глава 15
  
  Граций ел креветок. Настоящих северных креветок, очищенных от панцирей, прожаренных на оливковом масле, обсыпанных семенами укропа, покрытых слоем перченого майонеза, выложенных на плоские широкие тарелки. Креветки, правда, были не вполне свежими - пусть советник в последнее время и привык к грубой пище, но изнеженный язык аристократа все равно не обманешь. Ничего страшного - даже тухлые креветки в такой дыре имеют право назваться деликатесом.
  Креветки, как и все морепродукты, обожают воду. А еще лучше вино - к отборным креветкам полагается что-нибудь экзотическое. Карро-Манираль, знаменитого урожая пятьдесят четвертого года, подходило идеально - никогда до этого или после виноградники Скрандии ничем подобным не радовали.
  Советник сидел на мягком диванчике, стол был накрыт ослепительно белой скатертью, столовые приборы блестели полированным золотом и тонким хрусталем. Граций был небрит, сапоги его украшала грязь, одежда выглядела немногим лучше сапог, лицо светилось свежими ссадинами. Но ни малейшего стеснения он не демонстрировал - истинный аристократ, даже выбравшись голышом из выгребной ямы, способен, не теряя достоинства, присутствовать даже на королевском приеме.
  Энжер, отпив из своего бокала, причмокнул:
  - Хвала великой Скрандии! Это божественное вино делает креветок и омаров в три раза вкуснее. Вы помните этот год? Первый год освобождения - благословенный год. Год перелома войны - с тех пор династия ушла в глухую оборону, отказавшись от атак. Это вино одна из наград - первый урожай на свободной земле.
  - К рыбе оно совершенно не подходит. И к дичи.
  - Да - вы совершенно правы. Странное вино - ему подавай омаров, лангустов, крабов или креветок. Только морских членистоногих - с обычными раками совсем не гармонирует. Кстати - как вам эти креветки?
  - Простите - молчу, так как не могу найти достойных слов для похвалы.
  - Бросьте - вы просто слишком давно не ели настоящих креветок. Их следует бросать в кипящую морскую воду живыми, потом, еще горячих, очищать от панцирей, и лишь после этого отправлять на сковородку. Причем без задержек - сразу. Увы - мой самолет велик, но не настолько, чтобы держать в нем морской аквариум. Эти креветки замороженные - вкус уже не тот.
  - Господин Энжер - в наших условиях кусок старого сапога сойдет за лакомство. Изысканной пищи в этих краях не найти и в мирное время, а уж сейчас... Вы даже не представляете, как здесь все дико. Так у вас что - и холодильник здесь есть?
  - Разумеется - в моем возрасте о комфорте заботятся в первую очередь. А хорошая еда это первый признак комфорта. Мы находимся на борту самого большого самолета в мире - он такой единственный. Моя личная игрушка. Нет - создал его не я: я лишь присматривал за своими талантливыми учениками. Им дай волю, они такого наделают... Плохо, что наша авиация не развивается - она оказалась ненужной. Самолеты слишком дорогое удовольствие, а военные предпочитают бронетехнику - она эффективнее. С дирижаблями изначально не заладилось - местные маги мастерски поджигали баллоны, заполненные водородом. Я так и не вспомнил тогда, как можно добывать гелий, а потом и вовсе не до него стало. И остались мы без дирижаблей и простыми аэропланами. Хотя умеем делать технику и посерьезнее - этот самолет свидетельство. Денег на создание ушло немало, но на такое средств не жалко. Комфорт и безопасность того стоят. Здесь даже ванная комната есть, правда очень маленькая - с укороченной ванной. Небольшая кухня, вот этот обеденный салон, мои апартаменты, каюты для обслуги и охраны, кабина пилотов. Роскошный летающий дворец, но одновременно и опасное оружие. На борту имеются бомбы и тяжелые пулеметы - при необходимости, мы можем атаковать цели на земле или защитить машину после посадки. Садиться, как вы заметили, можем на любую ровную площадку - лишь бы не было кустарников и больших валунов. При испытаниях приземлялись на реечные косы, морские пляжи, луга, лесные поляны, плоские вершины гор. Проблемы возникли лишь раз - из-за глубокой рытвины, но отделались несерьезной поломкой. Не самолет - маленький летающий дворец. Настоящее чудо в единственном экземпляре. Хотя о дирижаблях до сих пор жалею: там можно было достичь гораздо большего комфорта. Надо бы вернуться к старым разработкам - магического противодействия можно уже не опасаться. Эй! Кристина! Распорядись, пожалуйста, чтобы нашему гостю приготовили еще порцию! Ему очень понравилось!
  - Ну что вы...
  - Простите, но достойным обедом угощу вас чуть позже. Мои повара очень неповоротливы, да и куховарить в самолете не слишком удобно. Мне, увы, такую пищу можно лишь пробовать. Зато смотреть, как вы их уплетаете, лекари не запретят - приятно ведь глянуть. Эх, молодость-молодость - раньше и я мог приканчивать за один раз по пять порций, заедая устрицами - и никаких последствий. А теперь и одной много - в лучшем случае изжогой отделаюсь. Мне ведь уже больше ста лет - возраст...
  - Что вы - вам даже пятьдесят не дашь.
  - Льстите! Хотя и верно - надо мной трясутся десятки лучших жрецов и врачей. Я будто упырь высасываю их силы - они готовы отдавать мне свою жизнь. Они хотят, чтобы я жил вечно. Знаете - наверное, тысячи смертельно раненых солдат можно было спасти, пусти на них те силы, что затрачены на меня.
  - Да хоть миллион, - отмахнулся Граций. - Вы ценнее.
  - Я это понимаю, но все равно спасибо. Не спешите - ешьте медленно. Кстати, совесть меня не мучает - здоровый эгоизм не дает ей развернуться. Не трать на меня такие силы, умер бы уже давно. А не умри - стал бы развалиной полной, ни на что ни годной. Вы обратили внимание на Кристину и Анну? Вижу, что они произвели на вас впечатление. На меня тоже - до сих пор не могу определиться, какая из них ценнее. Приходится дарить свое внимание сразу обоим. В моей Бельгии столетние старцы на такое неспособны даже в принципе, а я здесь будто юнец - полон энергии. А вы бы кого выбрали? Не отвечайте! Разницы-то между ними никакой. Разве что Кристина болтушка, а Анна молчунья. А в остальном все одинаково. Но признайте - нам ведь от женщин надо всего лишь одно? Вот! То, что нам надо, у обоих в избытке. Ох простите! Судя по вашим пронзительным взглядам, вы до сих пор ожидаете, когда же я вам расскажу о цели своего визита. Простите старика - заболтался.
  - Ничего - я с удовольствием могу послушать и про женщин, - неискренне выдавил из себя Граций. - Но про цель визита мне послушать интереснее. Гораздо интереснее.
  - Понимаю - еще раз простите. Цель проста. До меня дошла информация, что вы разыскиваете неких людей. Так вот - мне необходимо на этих людей взглянуть. Особенно на одного: мастера меча, который носит посох Посох Наместника Вечного.
  Удивлено поведя бровью, Граций уточнил:
  - Вас прислали, чтобы вы лично взглянули на этого мастера меча? Простите - не могу в такое поверить. Один ваш приказ, и этого мастера притащили бы к вам на золотом подносе в копченом или жареном виде.
  - Предпочитаю в живом.
  - Ну или так. Господин Энжер - ваша ценность немыслима, а этот край очень опасное место.
  - Разве? Страна покорена, армия врага разбита. Мне сообщили, что в вашем отряде более тысячи солдат при лучшем оружии. Не думаю, что ввели в заблуждение - если взглянуть в окно, можно увидеть королевский дракон. Штурмовая боевая машина Коалиции - самое дорогое сухопутное вооружение в мире.
  - Если вы посмотрите в окно повнимательнее, то увидите и кое-что другое: развалины большой деревни. Они до сих пор горят - заметили?
  - И что?
  - Да ничего... Если подойти поближе, можно будет увидеть и другое - трупы среди развалин и пожарищ. Это тела моих солдат - той самой упомянутой вами тысячи. У меня больше нет армии - я собираю последних уцелевших, после чего скомандую отход за реку. Так что тех, кого вы ищите, я ловить больше не смогу - у меня нет для этого сил. Так что зря вы сюда прилетели - разворачивайтесь обратно. Я полководец без солдат - ни на что теперь не годен.
  - Klootzak1! - Энжер, в один миг превратившись из благодушного старичка в разъяренного старикашку, выкрикнул непонятное слово с горячностью, не оставлявшей пищи для сомнений - несомненно ругательство и, скорее всего, сказано в адрес собеседника. - Я не могу возвращаться, не увидев этого человека! Это очень важно! Что произошло с вашими солдатами?!
  
  # # 1 Klootzak - голландское ругательство.
  
  - Их убили темнобожники, - не сбиваясь со спокойного тона, ответил Граций. Наше командование считает, что враг разбит, но это не совсем так. Мы захватили юг, запад, восток и центр острова, разгромили его армии, уничтожили династию, взяли столицу и все города. Но сюда, на север, война не добралась. Здесь нет городов, и никогда не было крупных армий: нищие деревни да несколько маленьких рудников. Климат плохой - люди не любят такие места. Население немногочисленное, но преданно Темной Династии. Крестьяне охотно помогают солдатам, уцелевшим после разгрома, поэтому те сумели здесь хорошо закрепиться. Ночью на нас напало несколько тысяч врагов, при этом им помогали местные жители. Они были хорошо вооружены - едва не вывели из строя королевский дракон. Теперь у меня осталось менее сотни солдат. Есть еще жреческий отряд - примерно столько же, но я не знаю, что с ними. А за Матриссой осталась большая часть обоза - мы не смогли все сразу протащить по этой грязи. Я думаю пойти на соединение с обозными. Имея полторы сотни солдат при танке, закреплюсь на противоположном берегу и буду ждать подкрепления. Радиосвязи у меня больше нет, а гонцы перемещаются не мгновенно. Не знаю, сколько это займет.
  Старик, за время монолога Грация успевший успокоиться, прежним благодушным тоном поинтересовался:
  - И где сейчас эти враги?
  - Ночью я их разогнал танком. Думаю укрываются в лесах, собираясь для новой атаки. Судя по количеству тел на улицах, они потеряли не более пары сотен своих - потери незначительные.
  - У меня на борту семнадцать гвардейцев. Отличные солдаты: хорошо подготовленные, физически крепкие, вооружены новейшими ручными пулеметами. Имеется большой запас патронов и ручных гранат. Но самое главное: самолет, по сути, является летающим танком. У него частично бронированы кабина, дно и борта - даже современной винтовке справиться с защитой будет непросто. Два тяжелых скорострельных пулемета могут поражать цели на земле. Еще можно гвардейцев поставить у дверей и окон. И еще есть авиабомбы: заряды шимозы в стальной оболочке. Мы можем облететь окрестности, и если найдем скопление противника, разгромим без труда. Заодно слетаем к расположению вашей жреческой сотни - посмотрим, что с ними. Мы полностью заправились в Скрамсоне - горючего теперь хватит надолго. Хотя, если вы нам подкинете из своих запасов - не откажемся: самолет у нас очень прожорливый.
  Граций, отказываясь верить услышанному, уточнил:
  - Я правильно понял? Вы предлагаете вместо отхода продолжать операцию? Даже зная, что в окрестностях находятся тысячи врагов?
  - Не думайте, что я надеюсь на своих гвардейцев. Вы, советник, человек, несомненно, опытный, но не в военных делах - это заметно. Организовать нападение не так просто, а организовать для нападения людей, которые только что проиграли бой, еще сложнее. Противник, которого вы разогнали ночью, не скоро от этого удара оправится. Думаю, в нашем распоряжении есть несколько дней. Если мы будем действовать без ошибок, есть надежда успеть за этот срок поймать беглецов. Если не успеем... Ну что же - на моем самолете имеется мощная радиостанция. Я сообщу командованию о возникших сложностях - они пришлют подкрепление. Думаю, оно подоспеет через два-три дня, или немногим позже - до Скрамсона не так уж далеко, а солдаты там есть.
  - Я уже просил подкрепление - не дали никого.
  - Когда просите вы, и требую я - это разные вещи.
  - Понимаю. Но у меня в голове не укладывается - зачем сюда послали именно вас?
  - Кто вам такое сказал?
  - Что?
  - Что меня сюда кто-то послал?
  - Ну... Я так понял...
  - Плохо поняли. Никто меня к вам на помощь не посылал. Тут вы правы: подобный приказ Энжеру никто бы не отдал. Риск, знаете ли, имеет место быть. Только я давно уже не нуждаюсь в приказах - если мне что-то кажется необходимым, принимаю решение самостоятельно. Этот самолет моя собственность, карты аэродромов для меня тоже не секрет - ко мне стекается вся информация подобного рода. Я просто загрузил машину всем необходимым, прихватил своих очаровательных подружек, и велел лететь к вам. Обслуга на аэродромах заправляла нас без вопросов, а маршрут мы проложили таким образом, чтобы не оставаться подолгу над морем. Самое трудно было найти вас здесь - задача непростая. Помог дым от пожарищ - заметили издали.
  - Так никто не знает, что вы здесь? - Граций едва не подавился вином.
  - Уже знают - я из Скрамсона доложил по радиосвязи в штаб коалиции о своих намерениях.
  - И что? Они не возражали против ваших действий?
  - А кто посмеет мне возражать? - старичок подмигнул: - Пойдемте, господин советник - мне хочется взглянуть на танк. Заинтриговали ваши слова о том, что его едва не вывели из строя. И постарайтесь при солдатах не называть меня Энжером - вряд ли мою личность удастся надолго удержать в секрете, но хоть попытаться можно. Лишний ажиотаж среди рядовых нам ни к чему, да и дойди такие новости до врага... Боюсь, они тогда организуют новое нападение в кратчайший срок - слишком соблазнителен приз.
  
  * * *
  
  Энжер очень внимательно осмотрел засевший в броне вражеский снаряд - сперва снаружи, а затем изнутри. Насобирал по отсекам обломков брони, изучил подпалины на бортовой башне. Не поленился сходить на место ночной стоянки, где распорядился вытащить из полузатопленного рва обугленные скрючившиеся тела и какие-то керамические осколки.
  Пока он увлеченно копался в разном мусоре, люди Грация тоже не бездельничали. Выживших разбили на отделения и взвода, поставили сержантов и офицеров. Затем дружно занялись обыском деревни, собирая уцелевшие бочки с горючим и машинным маслом, продовольствие, оружие, боеприпасы и амуницию. От идеи заняться похоронами павших советник отказался. Помимо почти тысячи своих покойников, имелось приблизительно столько же тел местных жителей и врагов (а может и больше). Погребение займет много времени, да и сил на это уйдет немало. Пусть разлагаются на свежем воздухе. Погода, мягко говоря, нежаркая - денек потерпеть неприятное соседство можно. Но потом конечно, надо будет срочно уходить из этой клоаки.
  Самолет сразу после разговора улетел в северном направлении, на поиски жреческой сотни. Но надолго там не задержался - быстро вернулся и, описав в окрестностях деревни несколько кругов, приземлился на том же лугу. Пилот лично доложил Грацию, что обнаружил его солдат в районе изгиба Тропы. Он разглядел с воздуха лошадей и танкетку, а также десятки людей в форме коалиции, размахивающих головными уборами. Никаких следов боя замечено не было - видимо солдаты не подвергались серьезному нападению.
  Первая новость была замечательной. Вторая чуть похуже - скоплений врагов летчики не обнаружили. Некого не пришлось ни бомбить, ни обстреливать. Или враги рассеялись на совсем уж мелкие группки, или... или неизвестно что с ними и как. При желании в местных лесах можно укрыть миллионную армию. Если не разводить дымные костры, в такой чаще их с воздуха летом ни за что не разглядеть.
  Отпустив пилота, Граций направился на розыски Энжера. Творец "Молниеносного прогресса" обнаружился у околицы - старичок изучал остатки трофейной пушки. Еще вчера это был длинноствольный имперский единорог на колесном лафете - почти точная копия легендарной "панмортиры". Лет пятьдесят назад такие орудия наводили ужас на темнобожников, а сейчас их можно встретить лишь в музеях свободных островов. Да и в музеях мало их осталось - бронза слишком ценный металл, чтобы воздержаться от переплавки устаревших раритетов.
  Советник это место помнил - уже на рассвете, когда дождь утих и развиднелось, он лично заметил это орудие, и, сумев показать это Эттису, наблюдал его уничтожения: танк прошелся по позиции, раздавив лафет. Расчет наказать не удалось - артиллеристы давно сбежали, бросив свою пушку.
  - Господин Энжер - ваш самолет уже вернулся. Думаю, вам стоит пройти к себе - повара сейчас занимаются обедом.
  - Советник - взгляните. Ваш танк проехался по ящикам, и мне стоило больших трудов достать это из грязи. Видите?
  - Похоже на снаряд для миномета.
  - Да - это действительно снаряд. Только не для миномета - это противотанковый снаряд для единорога. Забавная идея... Видите вот это кольцо? Оно скрепляет четыре бронзовые детали - в сборе они охватывают стальной сердечник, превращаясь в полусферу. Будто здоровенный гвоздь, забитый в яблоко. Единорог орудие казеннозарядное - при заряжании кольцо упирается в казенник, не помещаясь в него из-за диаметра. Видимо при этом его снимают, далее вкладывая пыж и пороховой заряд. При выстреле происходит вот что: покинув канал ствола, сердечник освобождается от этих деталей - ничем не скрепленные бронзовые четвертинки разлетаются в стороны. Сердечник далее летит самостоятельно, причем оперенный хвост не позволяет ему кувыркаться - даже без вращения сохраняет положение в пространстве. Это они у наших минометных зарядов подсмотрели - для гладкоствольных орудий метод хорош. Сталь весьма высококачественная, а наконечник достаточно острый - при должной скорости такая штука прошибет насквозь даже королевский дракон. При таком ударе часть брони разлетится на осколки, а они потом поразят внутренности машины из-за своей большой скорости. Да и разогрев получится очень серьезный - вплоть до возгорания. Страшная штука... и остроумная...
  - Наш танк он не пробил - только повредил немного.
  - Вам повезло - бронзовые детали по какой-то причине не отделились от сердечника. Наконечник прошел через броню, но потом по ней ударило само "яблоко", распределив импульс уже по приличной площади - его не хватило на полное разрушение всего затронутого участка брони. Странно - я не думал, что простой единорог может представлять опасность для наших новых танков. Очень изобретательно - ничего не скажешь. Узнаю работу одного своего старого знакомого - наша разведка говорила, что он всерьез занялся разработкой немагического противотанкового оружия. К сожалению, до нас лишь обрывочный сведения доходили - это первый наглядный образец. Вы случайно не знаете - с какой дистанции был сделан выстрел?
  - Приблизительно тридцать-сорок шагов. В этот момент сверкнула молния - при вспышке я разглядел даже пуговицы на одежде артиллеристов.
  - Понятно - чуть ли не в упор выпустили. Это утешает - на такой дистанции скорость снаряда максимальна. Значит на больших, возможно, он не сможет пробить броню. Хотя если имперцы усовершенствуют свои орудия и пороховые заряды... Да зачем орудия: для этого достаточно пороха нормального и прицельных приспособлений. Против таких вот штук наша броня не сможет устоять. У меня был выбор - делать ее низкокачественной, и потолще; или из хорошей стали и тоньше. Выбрал последнее - после победы над железным голодом второй вариант выходил несколько дороже, но за счет плюсов эксплуатации выигрывал. При нем и топлива меньше надо, и ходовая часть изнашивается не так интенсивно. Но оба эти варианта, по сути, одинаковы: они защищают экипаж лишь от ядер и пуль. От полноценного высокоскоростного бронебойного снаряда защиту не дают. Нам ведь это не требовалось - мы знали, что у врагов достойной артиллерии нет, и не предвидится. А они нашли другой выход - очень изобретательные ребята. Кстати - это не единственное мое открытие здесь. В том месте, где ваш танк едва не сгорел, я обнаружил остатки керамических сосудов. Керамика высочайшего качества, но при этом ни малейших следов узоров - сугубо утилитарная вещь, с гладкой поверхностью: нет даже намека на рельеф. Думаю, это остатки корпусов зажигательных бомб - ими забросали ваш танк. Видимо что-то у нападающих пошло не так - дракон уцелел.
  - Наверное, горючее вещество было недостаточно сильным.
  - Я бы так не сказал - трое нападавших превратились в смолистые огарки, причем это произошло в сильный ливень. Для такого эффекта необходима высокая температура.
  - Ливень в тот момент действительно пошел очень сильный - горючую жидкость смыло с брони. На моих глазах она стекала в ров. Что-то вроде бензина - тот тоже поверх воды горит.
  - Вот как? Понимаю... Не понимаю только - почему они сожгли себя. Скорее всего, неосторожно обращались с непривычным оружием. Там еще один труп был, рядом - не сгоревший. Ваш офицер сказал, что, судя по форме и татуировке, это разведчик армии Темной Династии. Видимо они должны были подобраться к вам незаметно, после чего сжечь. Снаряды и зажигательные бомбы - работа все того же моего знакомого...
  - О ком это вы все время вспоминаете?
  - О Малкусе, будь он неладен - это первый министр Темного Двора.
  - Вы уже знаете, что он здесь?!
  - Откуда?! Мне лишь известно, что он организовал в Энтерраксе несколько хорошо оборудованных мастерских и лабораторий, где собрал немало одаренных молодых людей. Платил им огромные деньги, не обращая внимания на низкое происхождение; даже не причислял их к гильдиям - просто заставлял придумывать новое оружие. Нечто вроде моего рассадника светлых умов, только на порядок примитивнее. Но кто знает - может, будь у него время, сумел бы приготовить нам немало плохих сюрпризов.
  - Как видите - приготовил. Пленный на допросе рассказал, что именно Малкус руководил нападением. И вообще он здесь самый главный, что неудивительно - после уничтожения династии выше него в Темной Империи никого не осталось.
  - Не удивлен - ум у него незаурядный. Но не стоит его опасаться всерьез - у министра больше нет возможностей для разработки нового вооружения. В этой нищей земле ему негде развернуться: ни населения, ни опытных мастеров, ни промышленности - пусть даже примитивной. Попросту нет базы для изобретений и последующего производства. Хотя расслабляться не стоит - пока Малкуса не схватят, он будет и дальше устраивать нам такие вот неприятности. Господин советник - нам стоит поторопиться. Я не знал, кто командует врагами - это немного ухудшает наше положение. Первый министр способен собрать из разбитых отрядов новое войско очень быстро - надо это учитывать, и не затягивать с погоней. Кстати, о погоне: я так и не понял, зачем вы вообще ушли из Скрамсона? Всерьез думаете, что они сумели преодолеть хребет, оторвавшись от погони?
  - Думайте что угодно, но я был почему-то уверен - они уже здесь. Называйте это предчувствием. И предчувствия мои полностью подтверждены словами пленного. На допросе он рассказал, что два дня назад в ставку Малкуса привели странную кампанию: высокого худого старика с посохом, мальчика, тоже худого и простуженного, омра, молодого человека в штатской куртке и штанах кавалериста, и, самое удивительное - раттака. Это такие крысы с...
  - Я знаю, что такое раттак. Продолжайте - простите, что перебил.
  - Так вот: он сказал, что Малкус принял их с большим почетом - даже выделил отдельный дом. Мальчика лечили лучшие маги и знахари, а по лагерю прошел слух, что это сам принц Аттор. Перед боем странные люди ушли на север по старой дороге для паломников. Причем ушли пешком - лошадей не взяли из-за местных суеверий. К сожалению, мы не знаем о конечной цели их пути - пленный был рядовой, и детальной информацией не владел. Но все приметы сходятся - это те, кого мы ищем. Именно поэтому я послал на изгиб мистической дороги жреческую сотню - они верхом, при грузовике, лошадях и танкетке: должны были преградить им путь.
  - Я думал, вы искали только старика и принца, а по вашим рассказам там чуть ли не толпа.
  - Это так. Но у них много сообщников - очевидно парочка идет сейчас с ними, и раттака тоже прихватили. Видимо для охраны.
  - Хлипковатая охрана для наследника престола... Мой пилот должен был скинуть вашим жрецам вымпел с инструкцией по оборудованию места посадки.
  - Да - он скинул вымпел.
  - Отлично. Я думаю, что поесть можно будет уже на месте - вылечу туда немедленно. Если желаете - на борту найдется место и для вас.
  - Спасибо, но я лучше на танке - не хочу оставлять своих людей без присмотра. Мы выступаем вслед за вами - надеюсь, к вечеру успеем добраться до лагеря жрецов. Господин Энжер: вам еще можно передумать. Я не могу не подчиниться вашему приказу, но считаю его слишком рискованным. Даже со жреческой сотней и вашей охраной у нас не наберется и двух сотен солдат. Этого слишком мало для таких опасных мест.
  - Чтобы схватить беглецов вполне достаточно, а большего нам сейчас не нужно. Вы сами знаете, насколько важна ваша миссия.
  - Не настолько важна, чтобы в ней участвовал сам Энжер!
  - Считайте, что я не участвую, а просто развлекаюсь. Имею я право на развлечение?! Сделал я немало хорошего - заслужил развлечение. Знаете - в Африке есть такой забавный язык: "суахили". Африка это огромный остров в моем родном мире - именно оттуда меня забрали жреческие слуги. Язык оригинальный: смесь множества мелких языков, понятная для всех племен, проживающих в том регионе. Из чужеземных языков там тоже имеются заимствования. Так вот - есть в суахили слово: "сафари". На ваш язык оно переводится примерно как "приключение", "интересное путешествие", "экспедиция с целью развлекательной охоты". Давайте рассматривать нашу миссию как сафари. Грязь, кровь, опасность, дикость и экзотика, а потом раз! И мы опять дома! Чистота, скука, снобизм и лицемерие - все блага и проклятья цивилизации. Дамы в аристократических клубах будут с замиранием сердца слушать ваш рассказ об этом приключении. А я впервые за много лет поучаствую в чем-то настоящем. Да - прекрасно сознаю свою ценность для этого мира. Но война уже завершена - настал лучший момент отхватить свой кусочек риска, заодно завершив то, что давно следовало завершить... Так что прекратите надо мной трястись - на сафари это не принято. На сафари принято вести себя по-мужски и гнать добычу до самого конца - не останавливаясь из-за трудностей. Так пойдемте, наконец, закончим дело - это надо и вам, и мне.
  
   * * *
  
  Вверх по лестнице, застеленной ковровой дорожкой - лекари заверяют, что тело в идеальном порядке, но вот в коленях покалывает на каждой ступеньке. Анна почти с искренней радостью встречает повелителя - легкий поцелуй в щечку; сбоку, протягивая бланк радиограммы, появляется толстяк-радист - его чмокать не стоит.
  - Что это вы мне суете?
  - Господин Энжер - радиограмма для Грация. Вы распорядились все, что ему поступает, сперва показывать вам.
  - Ясно - давайте.
  Достать из кармана очки. Проклятые жрецы - много говорят, но делают мало: глаза разрушаются быстрей чем тело и уже давно не различают то, что находится перед носом. Мутные каракули набирают резкость - превращаются в связный набор слов.
  Энжер, изучив текст радиограммы, снял очки, бережно сложил их в футляр из черепахового панциря, покачал головой:
  - Чем дальше, тем интереснее... Кораланосу давно уже пора получить маршальский жезл. Достаточно умен и дотошен - раскопал новости...
  - Господин - передать радиограмму советнику? - спросил радист.
  - Передай. Но не в таком виде. Надо внести исправления, а то наш советник вприпрыжку побежит на юг. Шапку оставь без изменений, а текст должен быть такой: "Розыск принца Аттора продолжать. Ваша второстепенная задача: обеспечение безопасности Творца "Молниеносного прогресса" Энжера Эмиля Сольве, барона Конго, графа Бельгийского, принца Датского, короля над всеми королями. При возможности продолжить розыск Посоха Наместника Вечного. Подкрепление к вам уже отправлено из Скрамсона". Запомнили?
  - Так точно! Позвольте доложить: если вскроется подлог, обвинят меня - подпись на бланке ведь моя.
  - Любезный - допишите в примечании, что прием был неуверенный, и конец радиограммы разобрать не удалось, а на просьбы повтора корреспондент не отвечал. Но даже без этой приписки неприятности вам не грозят - я своих людей в обиду не даю. Жаль, что вы этого до сих пор не поняли. Поторопитесь отдать ему исправленную радиограмму - мы скоро вылетаем.
  Скомканный синеватый бланк настоящей радиограммы отправился в мусорный контейнер: "Нед Кораланос, светлый барон Скрандии, гранд-генерал кавалерии объединенных сил освобождения, ныне комендант освобожденного Энтерракса, говорит для Манса Ликкуса Грация, светлого графа Шарра, штабс-полковника гвардии объединенных сил освобождения, ныне советника светлого рея Великого Альрика Победителя. При разборе развалин Цитадели Темной Династии обнаружено тело принца Аттора. Ошибка исключена. Все мероприятия по розыску принца приказываю свернуть. Основной вашей задачей теперь становится обеспечение безопасности Творца "Молниеносного прогресса" Энжера Эмиля Сольве, барона Конго, графа Бельгийского, принца Датского, короля над всеми королями. При возможности продолжить розыск Посоха Наместника Вечного. Если противодействие противника велико, или существует риск для охраняемого лица, приказываю отойти за Матриссу и ожидать там дальнейших распоряжений. Подкрепление к вам уже отправлено из Скрамсона".
  
  Глава 16
  
  Ель интересное дерево - обладает множеством плюсов и всего лишь одним минусом. И плюсов можно отметить: хорошая древесина, годная не только на дрова; отличное укрытие в непогоду - под густой елью нижние ветви образуют естественный шалаш, защищающий от стихии; горные ели дают густую тень, подавляя сорную поросль - передвигаться по нормальному, незаболоченному ельнику можно без непреодолимых помех. Минус у ели, пожалуй, единственный - на ней трудно повесить человека. Не найти у нее подходящих сучьев для такого важного дела. Вообще с сучьями у нее проблема - залезть на макушку дерева очень непросто.
  Омр, раскачиваясь на верхушке исполинской ели, напряженно всматривался вдаль, игнорируя вопросы спутников.
  - Ххот! - в очередной раз не выдержал Амидис: - Ну что там?!
  - Деревья там, - буркнул омр.
  - А кроме деревьев что?! Где там этот самолет?! Пропал?!
  Омр не стал ничего отвечать - с ловкостью обезьяны ринулся вниз. На последних метрах оторвался от ствола, как по горке слетел на землю по густым ветвям. Оттирая засмоленные руки о влажный мох, произнес:
  - Выбирайтесь - самолет, похоже, сел где-то неподалеку. Моторы долго гудели, а самого не видно было. А потом вдруг затихли.
  Из-под ели выбралась вся кампания, Амидис при этом уточнил:
  - Он два раза надо нами пролетел - около полудня и сейчас. Может заметил?
  - Не знаю... Я бы нас не заметил - прятались мы хорошо. Под этой елью в упор ничего не разглядеть, а он высоко прошел. И не разворачивался. Я с аэропланами не раз сталкивался: они, когда интересное замечают, кружиться вокруг начинают, рассматривая. Гранату тоже могут скинуть, или даже несколько - а сдачи этим гадинам не дашь. А этот не кружился - прямо пролетал. Здоровый зараза - никогда таких не встречал. Даже не слышал про подобное. Видали сколько у него моторов? У нормальных самолетов один всего, а у этого несколько. Думаю, народу в него много помещается. Плохо... Получается, на нашем пути могут засаду устроить.
  Мальчик, внимательно вслушиваясь в обсуждение, заметил:
  - Тропа непригодна для посадки. Повсюду вдоль нее стоят каменные столбы и пирамидки - они по широкой площади раскиданы безо всякой системы. Лес тоже никто давно уже не чистил - заросло все. Самолету нужно место открытое - не сесть ему возле Тропы. Значит, если он приземлился, то далеко в стороне. Пока они сориентируются, пока выступят - стемнеет. А в темноте бесшумно не походишь, да и сбиться легко с дороги. Так что нам этот самолет не помешает, если мы сейчас не станем останавливаться. Несколько часов хода, и оставим их за спиной.
  - И глаза свои в потемках на сучках оставим, - нерадостно буркнул Ххот.
  - В книгах написано, что омры в темноте видят будто кошки...
  - Так оно и есть.
  - Значит, будешь вести нас ночью. Не сможешь ты - поведу я или Тибби.
  - С крысой понятно - в своих вонючих норах они все прекрасно видят. А ты-то здесь при чем?!
  - Я тоже неплохо вижу в темноте - с дороги не собьюсь, и глаза ваши сберегу. Мы так и будем тут болтать? Я понимаю, все устали, и хотят отдохнуть. Нельзя - надо потерпеть: спасение в скорости. Давайте вперед - у нас не так много времени, чтобы тратить его на болтовню.
  
  * * *
  
  Мелкогорье Венны имеет одну особенность: при внешней одинаковости здешних холмов, равномерно рассыпанных по всему краю, местность имеет тенденцию постепенно повышаться к северу. Чем далее, тем этот подъем становится заметнее - меняется климат и растительность, скудеет и без того небогатая почва, ее шкуру все чаще прорывают скальные останцы. Исчезают озера, болота и ленивые речушки - им на смену приходят многочисленные горные ручьи.
  Лес никуда не исчезает - просто начинает жаться к долинкам и распадкам, его состав изменяется: сосны встречаются реже, зато появляются лиственницы и кедры, а ели становятся неохватными. Знаменитые ели Венны - уникальная по качеству древесина. Мечта корабелов и мебельщиков - нигде более таких елей нет. Лиственные деревья встречаются не везде, и нет в них былого разнообразия: осинники на влажных местах, редкие березняки и гигантская ольха. Ни буков, ни каштанов здесь уже не встретишь - слишком холодно для них. Лес становится мрачным: густым, темным, обросшим бородатым мхом и северным виноградом и лианами - северная природа сохранила здесь эту экзотическую память об относительно недавнем тропическом прошлом. Подлесок местами отсутствует вовсе, а местами все сплошь порастает карликовой березкой, малиной, папоротником и сочным исполинским хвощом.
  В таких дебрях мысли становятся столь же мрачными, как и растительность. Путники устали после долгого и трудного перехода, обстановка тоже давила - им было не до разговоров. Всем, кроме Ххота...
  - Слышишь, пацан - ты вот сильно умный? Посмотри тогда по сторонам: деревья здесь одно толще другого. По молодости я на лесоповале подрабатывал, так мы такого богатства не видели - разную ерунду рубили. Знаешь сколько стоит такая вот лиственница? Не знаешь... Я тоже не знаю, но даже та, что в два раза потоньше, шла по цене в три раза дороже кедра, что в два охвата. Ее на юге покупают вообще вдесятеро дороже, только попробуй туда довезти... Контрабандисты это дело к рукам давно прибрали - война ведь не дает легально торговлей заниматься. А южане из нашей лиственницы сваи для своих построек разных делают - лиственница в земле не загнивает. Чем дольше в сырости лежит, тем крепче становится. Вот и скажи: почему мы ни одного пня за все время не встретили? Из-за того, что Тропа? Так я своими руками на Тропе лес валил, под присмотром жрецов - дорогу им расчищали.
  - Ты сам ответил на свой вопрос - это была санитарная вырубка.
  - Эй! А что здесь мешает такую вырубку делать? И польза и выгода, а то я скоро последние ноги поломаю, по такой чаще шагать.
  - Ты, думаю, гораздо южнее лес валил. Там даже после прекращения паломничества жрецы старались порядок поддерживать. А здесь с этим гораздо хуже - забросили в первую очередь. А кто кроме жрецов сможет организовать работы в такой глуши? Дороги держать, поселки, заломы на реках разбирать, чтобы плоты проводить не мешали. Кому это под силам кроме них? Аристократы? Одиночка-дворянин не потянет такие масштабы - он лучше будет с земли своей жить, чем лесом заниматься. Недворянское это дело. Короне? Императору достаточно железной, соляной и медной монополий, и налогов - денег там идет столько, что на лесе и сотую долю не выгадаешь от такого. Вот и остаются жрецы - их много, они едины. Только у них на первом месте духовное, а не материальное - если есть возможность их объединить, они объединяют, а нет... Тропа жрецам больше не нужна, держать ее ради добычи леса нет смысла - лес для них всего лишь источник побочного дохода. Паломники давали больше - они ушли, и жрецы ушли тоже. Ххот - здесь ведь очень мало людей живет. Самый безлюдный край в мире, наверное. И чем дальше на север, тем меньше людей. Присматривать за брошенной Тропой просто некому, а брошенная Тропа это не самое приятное и безопасное место - люди его сторонятся. Потому и не видим мы следов человека, и лес никто не трогает. Не потому что крестьянам в хозяйстве такие огромные ели не нужны - просто некому. Если дальше на север пойти, лесов становится все меньше и меньше, а скал больше. Перед Северным океаном начинается Великий спуск с межевыми камнями - там вообще никто не забредает, кроме редких золотоискателей. Ну еще зимой охотники могут за пушниной приходить, но мало таких отшельников. Добывать золото и самоцветы жрецы там запретили, и охотиться тоже. Присмотра сейчас, конечно, нет, но сила запрета еще работает. Да и не забывай про главное - некому там бродить. Говорю же - людей здесь очень мало.
  - На Спуске я побывал - молодым меня туда гоняли, на забаву с межевым камнем. Даже Сумерки видел... только очень издалека. А насчет следов ты не все рассказал: здесь не только люди не бродят - звериных копыт и лап тоже почти не видать. Сразу видно - и впрямь место нечистое, раз все живое сторонится. Ох и завел ты нас... Слушай - насчет золотоискателей. Раз они, не боясь запрета и опасностей, сюда забираются, и даже дальше, то, значит, есть зачем ходить? Не впустую же?
  - Наксус богат золотом и самоцветами.
  - Удивил! Да все земные богатства боги спрятали на севере - это каждый дурак знает. Ни на одном из островов коалиции нет ни одного железного рудника - все руды у нас.
  - Не все, но ты почти прав - основные месторождения у нас. И металл наш лучше, добывать его гораздо легче, чем у них.
  - Ты про рудники Скрандии? Ослиное дерьмо в тех рудниках, а не железо - хрупкое, ржавеет на глазах, на морозе им вообще работать нельзя. Все, что есть у них хорошего и нового, это привезенное с чумных копей Аниболиса или от контрабандистов. И еще старые перековки - до Энжера мы их сами металлом снабжали, и даже не сильно обманывали при этом. А вот про золото у них я вообще не слышал - золото есть только у нас. У них даже паршивого нет.
  - Верно - золото добывают только на севере. Главные деньги в мире были раньше из золота. Ты думаешь, какая победа Энжера, из его первых побед, была самая великая?
  - Известно какая - после того как он создал коалицию, и перерезал всех наместников наших на своих островах, император послал войско. За неделю тогда произошло несколько битв, но по сути это одно сражение. Названия нет - у каждой битвы там свое название.
  - Неверно.
  - Ну а какая тогда?
  - У его главной битвы действительно нет названия. Он победил, когда отменил хождение золотых денег, заменив их серебром, бронзой и бумагой. И проделал это так ловко, что цена на золото упала в несколько раз за считанные дни. Имперские монеты потеряли свою цену. Я до сих пор не понимаю, как ему это удалось - тысячелетнюю общую тягу к драгоценному металлу сумел подавить своей волей.
  - Э нет - у южан же тоже есть злотые деньги! Я сам не раз их у покойничков находил! Врешь ты!
  - Эти франки гораздо позже ввели, после того, как Энжер задешево скупил большую часть мирового золота. И чеканить такие монеты разрешено только казначейству Нового Амстердама. Эта территория подконтрольна всем королям коалиции сразу, но на деле правит там узкий совет и сам Энжер. Это его личные деньги. Их много, но почти все они хранятся в подземелье - на руки уходит мало. Из подземелья их извлекают, если где-то остро требуется срочная денежная помощь. Портрет Энжера на аверсе гарантия обмена монет на любую валюту в мире - поэтому они считаются самыми стабильными деньгами. Но даже при этом был случай, когда золотые деньги отказались брать в оплату. Храмодис - маленький островок неподалеку от Лании. Почти весь покрыт пустыней и никому не был нужен, пока там не нашли нефть - очень легкодоступные и богатые месторождения. Их правитель отказался вступать в коалицию, но позволил вести добычу. Южане построили там два порта для своих танкеров, провели дороги и трубы для нефти. А когда возникли проблемы с арендой, местный царек потребовал выделить ему плодородные земли на территории коалиции и оплату проводить серебром, а не бумагой. Энжер предложил свое золото, но тот заявил, что оно ему неинтересно. Как раз в это время мы окончательно потеряли Скрандию, и освободившиеся силы коалиция бросила на юг. Семидневная война - слышал о такой?
  - Это когда они своих же били? Слышал.
  - Не совсем своих - они захватили Храмодис, местный царь теперь в изгнании, и никто не мешает добывать топливо для машин.
  - Да он сам виноват - от золота нос воротить не следует. Хотя твои слова меня немного встревожили - с моим везением могу и здесь вляпаться. Вот получу от вас мешок монет, и следом узнаю, что золото по цене теперь меньше меди. Неприятно как-то получится - не согласен я с таким.
  Чуть ли не над головой громко и зловеще прокричала ночная птица - за разговорами и не заметили, как стемнело. Выругавшись от неожиданности, Ххот предостерег:
  - Не отставайте никто - надо кучкой идти. В этих дебрях и в полдень потеряться просто, а уж сейчас вообще легко.
  Наверху вновь заорали столь же противно, а затем повторили еще и еще.
  - Да там целая стая этих голосистых зараз, - прошипел Ххот. - Здесь аккуратнее - дерево поперек дороги упало. Осторожно перебирайтесь - ломать ноги нам сейчас ни к чему. Нести калеку омра будете заставлять, а оно мне надо?!
  - Тише! - попросил мальчик, предостерегающе поднимая руку.
  Все замерли как стояли - боясь лишнее движение сделать. Мальчик тоже не шевелился - так и застыл с поднятой рукой. Птицы среди ветвей испустили еще несколько криков, а затем, будто тоже подчинившись, резко примолкли.
  Ничего не происходило - несколько застывших фигур и мертвая тишина.
  Омр, не выдержав, хрипло прошептал:
  - Эй! Малыш! Ты тут пением птичек наслаждаться вздумал, или что?
  - Ххот - твое зрение работает хуже, чем язык. Может хоть нос у тебя на что-то годен? Пожалуйста - принюхайся.
  Тишина, затем мрачный вывод:
  - Э! Ребята! Да здесь дохлятинкой попахивает. Я бы даже сказал - пованивает. А ведь не воняло...
  Во мраке отчетливо треснул сучок под чьей-то ногой, затем звякнуло металлом. Еще треск, и еще - подозрительные звуки раздавались со всех сторон одновременно.
  Неприятный запах тоже усиливался.
  Омр, щелкнув предохранителем, навел винтовку во мрак и прошипел:
  - Нас окружают, и клянусь святым дерьмом - это не коалиция!
  В зарослях папоротника заструился слабый, призрачный свет - такой испускают сырые гнилушки. Вот только обычные гнилушки не бывают таких размеров, и ведут себя спокойно - не бродит. Эта бродила - осторожно раздвигая стебли папоротника, приближалась к замершим беглецам. Тут уже за оружие взялся Амидис - навел мушкет на странную фигуру. Затем перевел прицел левее - там показалась еще одна, а за ней целая тройка. Развернувшись, он испуганно выдохнул:
  - Они везде!
  Не меньше двух десятков слабо светящихся фигур окружали маленький отряд, все теснее смыкая свое кольцо.
  - Мальчик - это кто?! Призраки?! - нервно уточнил Ххот.
  - Нет, - ответ был очень спокоен. - Опустите оружие - пули здесь не помогут. И вообще не делайте резких движений - не надо их беспокоить.
  Ночное зрение раттака было идеальным и он, видимо увидев что-то очень важное, выхватил гранату, резко завозился с запалом:
  - Если их не беспокоить, очень беспокойным станет Тибби! Тибби уже существенным образом обеспокоен! Тибби значительно напуган!
  - Потише - сейчас я с ними поговорю!
  - Мальчик - с ними тебе не о чем говорить! С ними должны говорить кладбищенские служители! Нет - Тибби ошибочно выразился! Не говорить они должны - закапывать должны!
  Со всех сторон трещали ветки, и лязгало металлом - в руках плохо пахнущие "гости" сжимали какие-то железные предметы.
  Мальчик, решительно шагнув вперед, требовательно надавил на ствол винтовки в руках Ххота, заставив омра опустить оружие. Еще один шаг - ладонь протянул к ближайшей мерцающей фигуре. До нее не больше пяти шагов. Сталь скользнула по коже запястья, рассекла, добралась до плоти. Лезвие ножа увлажнилось от крови - багровая жидкость закапала на землю.
  Еще шаг вперед, и еще. Призрачно светящаяся фигура делает то же самое, сближаясь с мальчиком. Чуть приседает, принюхивается к ладони. Усиливая зловоние, вываливается гниющий язык, припадает на миг к ране, с чавканьем пробует кровь на вкус.
  В ночи раздался столь жуткий вопль, что раттак, уронив гранату, плашмя плюхнулся на четыре лапы и скользнул в заросли папоротника, омр охнул, а Амидис запищал, будто мышонок в кошачьих лапах. Темные фигуры замерли, дружно припали на колени, застыли, будто в ожидании.
  Они дождались.
  Спрятав нож, мальчик поднял руку, покрутил ею, демонстрируя окровавленную ладонь, затем, чуть опустив, направил куда-то во мрак и требовательным, не терпящим возражений тоном, приказал:
  - Хранители - отправляйтесь туда. Если встретите чужеземцев - убейте.
  Из тьмы донеслось невнятное бормотание - трудно членораздельно общаться, если твой речевой аппарат подпорчен разложением. Но мальчик все понял прекрасно:
  - Чужеземцев узнать легко - на них нет одежд паломников! Все, кто не одет в одежду паломников, чужеземцы - убивайте их! Таково мое желание! Выполняйте его! Вы легко их найдете - они где-то там!
  Потрескивание веток под подошвами, позвякивание ржавого металла. Несколько мгновений, и опять настала мертвая тишина - ни одной светящейся фигуры больше не было. Лишь мерзкий запах гниющей плоти доказывал, что все произошедшее не было галлюцинацией.
  Разрывая тишину, в ветвях несмело прокричала ночная птица, тут же повторив свой крик уже почти уверенно. Хранители исчезли - можно продолжать концерт.
  Ххот, естественно, пытку тишиной не выдержал первый:
  - Эй! Паренек! Это как?! Кто?! И это... Как?!!!
  Вопрос был поставлен не вполне корректно, но мальчик его понял - он вообще неоднократно демонстрировал невероятную понятливость:
  - Это были хранители. Нас они не тронули - я нашел с ними общий язык, и попросил пройтись по тропе к северу. Если там есть засада, или они на самолет наткнутся... Ххот - у врагов наших появятся проблемы. Большие проблемы.
  - Не сомневаюсь. Ох и крик был - вы слышали? От такого крика даже лысый может поседеть! А ладонь ты зачем порезал?
  - Так надо. Не будем задерживаться - пойдем вперед, пока наши... гм...новые союзники, расчищают путь.
  - Э! А эти наши друзья потом не вернутся?
  - Не бойся - они никогда больше не тронут тех, кто со мной.
  - Я их уже почти не боюсь, а вот тебя начинаю...
  
  * * *
  
  Он успел сменить немало профессий, что для патриархального края нетипично. Было это, конечно, давненько - тогда ему приходилось самостоятельно подыскивать себе род занятий. У него не было обязанностей, не было долга перед Тропой, зато было много смешных желаний - обыденная жизнь его не устраивала. Начал, как и все - с крестьянской доли, но как только подрос, первым делом бросил отчий дом, убежав на поиски лучшей доли. Лучшую долю найти оказалось непросто: она не попалась в лоток нелегала-золотодобытчика; не было ее и среди орд паломников, которым он подряжался прислуживать; под киркой рудокопа, на каторжных работах, тоже не блеснула.
  Очень хотелось денег - много и сразу. Для чего они были нужны, он теперь уже не помнил. Из-за денег и пошел в конокрады. Всякий знает, что самый дешевый конь - ворованный конь. Украсть несложно - гораздо труднее уйти с добычей. С конокрадами крестьяне поступали незатейливо - ломали ноги в коленях, а руки в локтях, после чего прогоняли по калеке общинное стадо. Если после этого тело все еще подавало признаки жизни, сжигали в соломенном стогу, а обугленный огарок топили в помоях - в праве на погребение таким отказано.
  Попадаться было нельзя.
  Он придумал отличную идею - тогда она показалась ему отличной. Тропа ведь приходит в упадок, паломников больше нет, и посторонние там не шастают. Идеальная дорога для перегона ворованных лошадей. А что касается правил Тропы - конокрадам правила не писаны.
  Коллеги по ремеслу его идею восприняли благосклонно. Они уже привыкли к его находчивости и получили благодаря ей немало дивидендов. И в тот раз тоже не думали ни о чем - шанс пополнить карманы заставил позабыть о древних суевериях.
  Раньше он много чего интересного придумывал...
  Блистал оригинальными идеями...
  Давно...
  Даже очень давно...
  В те времена он еще живой был...
  Идея с перегоном лошадей по Тропе оказалась не столь прибыльной, как предполагалось - древние суеверия превратились в реальность...
  Зато теперь ему не нужны деньги - он даже не помнил, зачем они вообще нужны. В шкале нынешних ценностей монеты были примерно там же, где шишки на елях - висят себе и висят, вообще не нужные из-за своей полной бесполезности. Лошади хранителю тоже к чему - нельзя осквернять Тропу ленью: изволь передвигаться по ней своими ногами. Даже боги здесь пешком ходили - не ставь себя выше их.
  В бывших друзьях по шайке он тоже больше не нуждался, и держался с другими хранителями лишь из соображений практичности - вместе проще окружать добычу. Да и подходящих дневных убежищ у Тропы не столь уж много - солнечный свет вреден для мертвой плоти, поддерживаемой псевдожизнью. Вот и ютились все вместе в маленькой сырой пещерке чуть западнее поворота Тропы.
  Все его приоритеты и ценности после смерти резко поменялись. Высшее благо теперь не деньги, а кровь. Кровь стала всем.
  Не вся кровь подходит, но в этом деле хранители предпочитали действовать методом проб - сперва убить, а потом разбираться. Добыча поступила свински: сделала правильные выводы, и все реже появлялась возле Тропы. Это очень плохо: отходить от следов богов он не мог - это действовало на него гораздо хуже, чем прямые солнечные лучи. Приходилось голодать, а это тоже не шло на пользу: темный падальщик - призрачная сущность из межмирового пространства, что завладела его телом, нуждалась в обильной пище. Без еды она хирела - отмирали те нити тонких энергий, что поддерживали внутриклеточные процессы. Ткани постепенно загнивали; к ходячему трупу начинали проявлять интерес насекомые. Особенно опасны были мухи - их личинки способны нанести невосполнимый ущерб телу. Действовали они гораздо эффективнее солнечных лучей - немного медленнее, зато разрушения от них колоссальны. Сохранись у него чувство юмора, он бы смеялся над байками крестьян - те искренне считали, что нежить убивает Солнце. Бред - он легко мог пережить полуденное пекло, но потом... Потом бы его сожрали черви, вылупившиеся из яиц, отложенных мухами.
  Так что свет вторичен - просто его любят мухи. В пещере приходилось укрываться вовсе не от светила - мухи в темноте летать не любили.
  Он не знал, кто были те люди, что забрели в ночной лес. Старик, двое мужчин, ребенок, и еще зверь с ними. Но он знал, что в их жилах течет живая кровь. В людях всегда течет живая кровь. И в животных тоже.
  Остатки человеческой личности сосуществовали с магической сущностью в причудливом симбиозе. Сущность поддерживала в трупе биологические процессы, а человек занимался рутинными делами - искал пропитание для поддержания псевдожизни. В пищу годилось лишь одно - живые кровяные клетки, отобранные у тех, кого прокляла Тропа или отданные добровольно. В действия человеческой личности падальщик не вмешивался без нужды; вот и этой ночью не возражал против нападения на пятерку теплых существ.
  Сперва не возражал.
  Ребенок, умышленно поранивший свою ладонь, все изменил.
  Кровь бывает двух видов: ценнейшая в ночном мире... и бесполезная. С первой все понятно: нечистые животные, коим запрещено топтать следы богов; нарушители законов Тропы; добровольцы, обсидиановым ножом вскрывающие свои вены для пропитания храмовых хранителей. Эта кровь подходит для магической сущности - именно такую пищу ищет для нее человеческий носитель.
  Увы - попадается она нечасто. Обычная добыча хранителей - это заблукавшие крестьяне, неосторожные охотники, азартные золотоискатели. Их кровь сущности не подходит - эти суеверные людишки редко нарушают законы Тропы. Умертвив подобную добычу, приходилось ее бросать - ни на что она не годилась. В такую даже твари межмирья вселяться не желали - это все равно, что пытаться влезть в раскаленный докрасна доспех.
  Первой крови он был рад. При виде второй ощущал нечто вроде огорчения - тень человеческой личности все еще испытывала бледные подобия эмоций.
  У ребенка кровь была не первая.
  И не вторая...
  Он ничего не боялся - мертвецу бояться нечего. Магический паразит тоже был не из пугливых - нет в этом мире оружия, способного ему навредить.
  Этой ночью паразит испугался. Испугался так, что человеческий носитель забился в судорогах, упал на колени со столь сильным криком, что изо рта вылетели клочья подгнившей легочной ткани.
  Магическая сущность обделалась от страха - к такому сюрпризу она не была готова.
  А потом ребенок произнес несколько слов. Это не было приказом: он просто выдал хранителям информации о предполагаемом месторасположении носителей с кровью первого вида.
  Информацией, полученной от столь авторитетного источника, пренебрегать не стоит.
  Магическая сущность нуждалась в новом носителе. Старый уже обветшал - поврежденные ткани плохо подчинялись. Тело разлагалось, процесс разрушения ускоряли вездесущие насекомые и их личинки - даже ночная жизнь и пещерное укрытие не спасали от подобных неприятностей. Если впереди действительно расположились чужеземцы - это хорошо. Вряд ли они скрупулезно соблюдают законы Тропы - хоть в чем-то наверняка их нарушили. Здесь все просто: нарушил закон - превратился в изысканное лакомство. Теперь твоя кровь законная добыча, а мертвое тело подходящий сосуд для новой жизни.
  Ну, или не совсем жизни...
  Тропы не привязаны к конкретному миру - тянутся так, как им вздумается, пересекая их иногда по несколько раз. Местами они вообще не принадлежат рукотворной вселенной - именно по такому участку в срединный мир забралась эта сущность. В пространстве, лишенном материи и смысла, существование вечно и полно неутолимой тоски. Здесь оно немногим лучше, но все же приятнее - хочется продлевать его вновь и вновь. А для этого нужен физический носитель - бесплотная сущность в материальном мире обречена на постепенное растворение.
  Если ребенок не обманул, сегодня сущность найдет новое тело, а старое обретет покой.
  Лес впереди поредел, меж стволов засияли отблески костров. Человеческий лагерь. И вряд ли это паломники - паломников здесь давно уже нет. Да и жрецы никогда не позволяли хранителям тревожить свою паству.
  Значит, жрецов здесь нет. Это хорошо - слова ребенка подтверждаются.
  Пальцы, пачкая дерево сукровицей из трещин в расползающейся коже, обхватили рукоять топора. Гипертрофированные ногти при этом впились в запястье, но он не ощутил боли. Он давно уже не испытывал боли - примерно с тех времен, когда в последний раз эти ногти стриг. Остальные хранители, копируя действия непризнанного вожака, потянулись к своему оружию. Грязные ножны покинули заржавленные мечи и кинжалы, о старый щит стукнул набалдашник шипастой булавы, ввысь взметнулась хищная дуга крестьянской косы.
  На следах богов трава вырастает высокая и сочная, вот только косить ее отважится не всякий - есть риск задержаться на Тропе надолго.
  
  * * *
  
  Часовой чувствовал себя неуютно. Дискомфорт какой-то. Вроде бы места тихие, ночь не дождливая, а что-то не то; не так все идет, как должно идти.
  Все началось еще позавчера, когда их сотню, на ночь глядя, погнали на север. В настоящие дебри погнали - дорога почти везде проходила через столь дикий лес, что создавалось впечатление, будто движешься в огромной трубе - непролазные заросли слева, справа, и сверху тоже небо трудно разглядеть.
  А потом обрушился этот дождь. Нет - неправильно! Это не дождь был - это, наверное, сам северный океан набросился на жреческий отряд. Таких дождей не бывает. Сами подумайте - видано ли дело, чтобы в дождь посреди дороги тонули солдаты? А они тонули. Отряд недосчитался одного бойца. Видимо лошадь взбрыкнула от близкого удара молнии, сбросив седока. Тот, оглушенный, захлебнулся в шаге от товарищей - те не сразу заметили неладное. А потом уже поздно было...
  Вымокли, потеряли часть лошадей, промерзли до мозга костей. Та еще ночка выдалась. Но, несмотря на все приключения, выполнили поставленную задачу - достигли поворота проклятой Тропы, устроив лагерь и организовав наблюдение.
  Утро было почти прекрасным. Дождь прекратился, в просвете рваных туч иногда даже Солнце проглядывало. Глядишь, и наладится погода - эта постоянная сырость давно уже всех допекла.
   В жреческих отрядах свои порядки - седовласые светлые знахари не особо лезут в дела солдат, и не докучают дисциплинарными требованиями. Да и солдаты здесь необычные - почти все потенциальные жрецы, или, как минимум, послушники. Или дети жрецов. Каждая сотня будто большая семья - домашние порядки и атмосфера, далекая от обычного солдафонства. Жрецы командуют лишь номинально, а воины относятся к ним, как няньки к своим детям - заботятся и оберегают.
  Вот и утром безо всяких приказов занялись обустройством лагеря. Хоть и устали все, но никто не отлынивал - дело ведь нужное. Армейские жрецы ничем не лучше штатских - любят комфорт и безопасность. Не стоит заставлять их жить в сыром и опасном лесу - настроение испортится. А жрецу плохое настроение ни к чему - мешает службу нести. Им ведь настрой нужен особый - с улыбкой должны работать, а не с мрачной рожей. Так что надо дружно постараться - пусть старшие улыбаются, а не ворчат.
  Только валилось все у солдат из рук, и на душе паршиво было. Заготавливали тонкомер на бревна, уронили дерево на брата - плечо раздробило бедолаге. Четверка старших дружно похлопотала над пострадавшим, но все равно в строй встанет нескоро - травма серьезная. Разведчики, высланные во все стороны, вернулись усталые, мокрые, перепачканные паутиной с ног до головы, и с мрачными новостями. Не нашли они ни следов человеческих, ни звериных - будто вымерло здесь все. Зато попалось несколько скелетов людей и животных - по некоторым было понятно, что умерли они не своей смертью.
  Может, конечно, у темнобожников так принято: трупами свои поганые Тропы заваливать - но все равно неприятное соседство.
  Засеку по периметру лагеря делали с помощью танкетки и стального троса. И опять неприятность - под гусеницами разверзлась земля, и огнеметная машина завязла в провале. Пришлось бросать все и заниматься ее освобождением. Лопат на всех не хватало - работали кто чем мог. Завершить дело не дали - прилетел огромный самолет, покружился над лагерем, сбросил записку с приказом. Пришлось отрядить почти половину солдат на восток - там хватало больших полян и лугов вдоль ленивой речушки: надо подготовить место для посадки летающего исполина.
  Оставшиеся продолжили раскопки, но чем больше они выгребали грунта, тем глубже оседала танкетка. Попытки подкладывать бревна ни к чему не приводили - они проваливались вместе с машиной.
  Проклятая земля потребовала небывалое - механическую жертву!
  А один из молодых, болтливый не по годам, вспомнил страшилки про те пещеры, что на Тропах встречаются нередко. Людям в них делать нечего - живым оттуда не выберешься. Даже темные жрецы под землю не суются, а свои туннели оберегают тайными заклятьями - иначе во мраке тоже может нехорошее завестись. С этим провалом точно что-то нечисто - танкетку будто затягивает вглубь. Как бы и до людей дело не дошло...
  Раррик, солдат из посторонних, навязанный отряду советником Грацием, затянул ту же песню, рассказывая о перерезанных глотках, упырях, ходячих мертвецах, и громадных скорпионах с женскими лицами. По его словам выходило, что много чего нехорошего здесь скрывается в пещерах. Рассказывал, надо признать, со знанием дела - особенно об упырях и глотках перерезанных - мороз по коже шел.
  Раррик, если откровенно, даже сказку про желтого цыпленка мог рассказать так, что дети заиками останутся. Мерзковатый человечишка - врун, подлец и садист, похваляющийся своими жертвами. Его боялись и презирали - не уважали. Но здесь, посреди мрачного леса, с землей, проваливающейся под ногами...
  Здесь солдаты слушали его затаив дыхание.
  Десятник приструнил болтунов, но тревожный осадок остался. Да и танкетку до темноты вытащить так и не смогли. Провозились с ней долго - лагерь укрепить так и не успели. Шесть палаток, запас дров, изгородь жердевая по периметру, и отхожее место под навесом - ни на что другое времени не хватило. Благо, что армейские жрецы не столь уж привередливы - не обиделись на низкий уровень удобств и проблемы с безопасностью. Семья ведь - лишнего не потребуют. Сами прекрасно видели, как бойцы пахали, будто волы целый день, сражаясь с подлыми сюрпризами проклятой Тропы.
  Отряд, высланный на обустройство места посадки, к ночи не вернулся. Но тревогу поднимать не стали - ведь ни одного выстрела с востока за целый день не услышали. А жреческие солдаты не из тех, кто без сопротивления дадут себя прикончить - тихо таких не вырезать. Значит, что-то их задержало - волноваться не стоит.
  Но люди волновались - кто знает, какую очередную пакость мог устроить этот проклятый край.
  Из-за всех этих неприятностей страдало дело. Солдаты вымотались, жрецы тоже, народа не хватало на серьезное оцепление даже днем, а ночью никто и не подумал перекрывать Тропу. Если те, кого они дожидаются, пройдут в темноте, то задание будет провалено - им никто не помешает.
  Но о задании часовой сейчас думал меньше всего - пусть об этом старшие братья думают.
  В ночи опять прокричала птица - часовой в очередной раз поежился. Не от холода поежился - у него родине кладбищенские филины в ночь на праздник Сожжения Демонов орут менее зловеще.
  Проклятая птица не унималась - привела стаю подруг, и теперь они взялись за дело уже хором. Настроение от этого еще более ухудшилось, но тут светлые боги решили пожалеть уши молодого послушника - вопли внезапно затихли. Усталый солдат, обходя лагерь по периметру, начал подремывать - больше суток уже без сна, а пахать пришлось за троих. Сознание меркло, ноги понесли прямо. Наткнувшись на изгородь, резко встрепенулся, при этом пяткой приклада стукнул о жердь. От леса в тот же миг вернулось эхо - неудивительно, для такой тишины. Только эхо какое-то странное - металлическое. А затем еще и еще - лязг и потрескивание. Такое бывает, когда ветки ломаются под ногами.
  К лагерю кто-то приближался.
  Сонный часовой не стал поднимать тревогу сразу. Не стоит будить уставших братьев, пока нет уверенности в источнике подозрительного шума. Один раз, на заре службы, он уже ошибся - пару ежей принял за вражеских лазутчиков. Проклятые иглокожие твари шумели в кустах будто резвящиеся кони. Долго потом над ним насмехались - повторять такой позор неохота.
  Подозрительные звуки, между тем, умножались и усиливались. Теперь казалось, что они наползают со всех сторон. Обернувшись к костру, с надеждой уставился на парочку дозорных. Те, подремывая, ни проявляли признаков тревоги. Видимо не считали их опасными. Хотя... Проклятье! Да за шумом костра могут просто не слышать - отсыревшие дрова штука далеко не тихая.
  За спиной отчетливо лязгнуло металлом. В стадо ежиков, затеявших вокруг лагеря хоровод, поверить еще можно. Но поверить в то, что они еще и на жестяных погремушках себе подыгрывают, способен только очень глупый человек.
  Часовой к таким не относился.
  Сняв винтовку с плеча, он, отводя затвор, выкрикнул:
  - Стоять!!! Кто идет?!!!
  В ответ вновь лязгнуло металлом, и послышался какой-то мерзкий влажный звук - будто кусок свежей вырезки на разделочную плаху плюхнулся.
  У костра поднялся встрепенувшийся брат, уточнил:
  - Ты чего кричал?! Кто там?!
  - Здесь кто-то есть! Свет надо! Быстрее возьми фонарь у старших! А вы там!!! Стоять на месте или стрелять начну!!!
  Часовой присел за изгородью, направив винтовку во мрак. Дозорные у костра не стали тратить время на поиски керосинового фонаря - схватили по горящей головне, зашвырнули их чуть ли не до опушки. Разбрасывая мириады искр, горящие палки покатились по земле. Полноценное освещение они наладить не смогли, но кое-что солдат заметить успел - темная фигура в паре десятков шагов от изгороди.
  - Я тебя вижу!!! Стой!!!
  Теперь уже не нужна дополнительная подсветка - неизвестный продолжал приближаться, игнорируя приказы. Ну что ж - он сам попросил.
  Тишину раскололо грохотом выстрела - вспышка пороховых газов резанула по нежным глазам, привыкшим к темноте. Теперь часовой никого не видел, но это его не смущало - он быстро выстрелил еще два раза в ту же сторону, с радостью прислушиваясь к шуму за спиной: в палатках просыпались солдаты. Сейчас они возьмутся за оружие, и противнику придется несладко - полсотни жреческих воинов с пятизарядными винтовками и пулеметами.
  Из мрака повеяло смрадом, и перед изгородью показался противник - невысокий человек с сильно опущенными плечами. В руках он сжимал самую обыкновенную косу.
  Из-за косы часовой сделал ошибку - не верил он, что человек задумал недоброе, вооружившись столь неудобным для драки предметом.
  - Стоять, тебе сказано!!! Убью ведь!!!
  Промедлил - надо было стрелять сразу.
  Человек присел, взмахнул своим оружием. Жерди изгороди, уложенные горизонтально, не защитили - лезвие, пройдя в просвет под нижней деревяшкой, подсекло икры. Сталь была ржавая и притупленная, но размах широк, а удар силен - мышцы перехватило до костей.
  Часовой, плюхнувшись на пятую точку, не понял, что с ним произошло, да и боли в шоке не почувствовал. Выстрелил в упор - в грудь агрессора. Тот, пошатнувшись, как ни в чем не бывало навалился на изгородь, отрывая одну жердь за другой.
  Кираса?! Бред - не бывает кирас, спасающих от выпущенной в упор винтовочной пули!
  Затвор назад, затем на место. Еще выстрел. Косарь вновь пошатнулся, перешагнул через остатки изгороди, пригнулся. Смрад стал нестерпимым, а винтовка после нажатия на спусковой крючок не выстрелила. Не успевая перезарядить оружие, часовой закричал, и кричал до тех пор, пока ему не перегрызли горло.
  Долго этого ждать не пришлось.
  
  Глава 17
  
  Мальчик и старик за несколько недель бегства пережили многое. Их спутникам тоже доставалось - в них стреляли из винтовок и танковых пушек, их пытались колоть штыками и рубить мечами, их избивали, они замерзали под ледяным дождем и голодали. Но при этом им постоянно везло - они не получали тяжелых ранений, невзгоды очень вовремя отступали, давая передышку - несмотря на все препятствия, они не прекращали поход к своей загадочной цели.
  Встреча с омерзительными хранителями, завершившаяся благополучно, видимо досуха исчерпала источник их везения. Улепетывая подальше от страшного места, они стороной обошли освещенный костром чей-то лагерь; продирались через непролазные кустарники и буреломы; ломая ногти, забирались на склон холма, чтобы потом, оступившись, кубарем катиться на спуске. Нельзя так себя вести в ночном лесу - спешка здесь опасна для здоровья.
  Это случилось, когда за спиной затрещали выстрелы. Сперва несколько одиночных, затем нестройный залп и беспорядочная винтовочная перестрелка. А потом гулко ударил пулемет, тут же заткнувшись.
  Амидис, наверное, слишком уж увлекся, прислушиваясь к звукам боя...
  Когда он упал, поначалу никто не придал этому значения - поспешное продвижение по дремучему лесу в ночную пору занятие не из простых. Все они время от времени падали, и не по одному разу. Амидис тоже не сразу понял - попытался вскочить. И заорал тем характерным криком, что выдает тяжелое ранение.
  Омр, в темноте ощупав его лодыжку, быстро выдал нехороший диагноз:
  - Амид - ты сломал обе кости. Сломал совсем - одна даже через кожу пролезла, и кровь теперь сочится. Как ты так ухитрился?!
  - Не знаю, - болезненно ответил донис. - Нога будто застряла в чем-то - похоже, между поваленных стволов угодила.
  - Вот зачем ты ее туда засунул?!
  Тибби, обеспокоенный состоянием своего шокина, счел нужным вмешаться:
  - Надо собрать отмершие части древесной растительности и впоследствии изготовить из них костер. Потом Тибби сделает при помощи костра свое эффективное лекарство. Амидису оно должно помочь. Это качественное лекарство. В нем имеется сорок трав, двадцать корней кустов, десять корней деревьев. И еще...
  - Заткнись! - яростно выдохнул омр. - Все! Давайте натаскайте веток! С земли не собирайте - ломайте те, что понизу на стволах остались. Они посуше будут. Мне свет понадобится, чтобы кости вправить и шину наложить. Большой огонь не нужен - место незнакомое, как бы не оказалось, что заметное издали. Тогда его нехорошие люди разглядеть смогут, а нам это совсем не нужно.
  Занимаясь костром и пострадавшим, люди не очень-то раздумывали о ситуации, в которую угодили, но пришло время заняться и этим.
  Ххот поставил кости Амидиса на место, приложил к ране комок пережеванной лечебной травы, найденной пронырой-раттаком, налепив сверху того же смолистого зелья. С двух сторон голень обхватил ровными колотыми деревяшками, примотав их к ноге льняным бинтом. Дурманящего зелья не было - операция прошла без обезболивания. Донис был человеком крепким, но даже для него это оказалось слишком - впал в полубессознательное состояние, почти отрешившись от реальности.
  Омр, присев у едва тлеющего костерка, погрел руки над огнем, и, отвечая на немой вопрос спутников, произнес:
  - Не помрет он. Но ходить сможет нескоро. Очень нескоро... - не услышав ни слова в ответ, вздохнул: - Ну что вы все молчите, будто языки проглотили? Не понимаете? По этому лесу и без груза ходить нелегко, а уж если кого тащить, так одной мозолью на спине не отделаться. Вы не думаете, что настало время стать немного откровеннее?
  - О чем ты? - не понял мальчик.
  - Не притворяйся - ты не дурак. Странный - это да, но далеко не дурак. И знаешь что - наш дедушка в вашей паре не главный. Я с первого дня за вами смотрю - странная у вас пара. Не ученик ты...
  - Ты неправ - он меня учит.
  - Верю! Но главный ты, а не он. Посмотри на него - он даже сейчас молчит: соглашается. Принц ты или кто - неважно. Решение принимать тебе.
  - Я до сих пор не могу понять - о чем ты. Нельзя ли понятнее?
  - Хорошо. Поясняю: у нас возникла проблема - даже проблемище. Не сомневаюсь, что погоня продолжается - самолет этот над головой неспроста летал. Мы идем пешком, а у врагов лошади, грузовики, и танки, наверное, тоже - вспомни Скрамсон. У них выигрыш в скорости хороший. Я не верю, что Малкус разбил коалицию у Матриссы - самолет бы тогда на север не стал лететь, раз все дела на юге. Так что за нами пышный хвост, и этот хвост быстроходный. Ты отказался от лошадей - на это у тебя были причины. Хорошо. Но враги не отказывались. Они нас неминуемо нагонят, и я сомневаюсь, что ходячие мертвяки им смогут помешать. А если мы понесем Амидиса, то нагонят гораздо быстрее.
  - Мы его не можем оставить, - мальчик покачал головой. - Возле Тропы нет деревень, и вообще вряд ли мы встретим по пути местных жителей. Не кому нам его оставить. Понесем.
  - Хорошо - значит понесем. Тогда давай - признавайся.
  - В чем?
  - Далеко нам еще идти, или нет! Мальчик - пора стать чуток честнее друг с другом. Это важно для всех - нам надо знать, на что мы можем рассчитывать. Если до цели две недели ходьбы, то я лучше сразу удавлюсь на ближайшей осине - никто нам не позволит столько бродить здесь. Если, допустим, дня три - может и проскочим. Мы будем идти на пределе сил, не жалея себя - лишь бы успеть туда раньше погони. Им тоже несладко придется - дороги здесь те еще. Я не верю что там, куда ты нас ведешь, погоня сможет нам навредить. У тебя что-то против этого припасено - ты очень хитер, и не из тех, кто ищет смерти. Ты видишь: нам действительно надо кое-что знать. Я не прошу рассказать все, но...
  - До цели приблизительно два дня ходьбы - может даже меньше, - перебил омра мальчик.
  Ххот не был бы самим собой, чтобы не сделать попытки узнать больше:
  - А что за цель?
  - Увидишь.
  - Надеюсь, ты и вправду знаешь, что делаешь, и нас там действительно не прибьют южане. Ладно - поступим просто: сделаем носилки. Пару жердей свяжем ремнями, нарезав полосок от плащей. Амиду будет не сильно удобно, да и нам придется со стариком несладко с таким грузом, но если будем идти не слишком быстро, то выдюжим. На тебя и хомяка нагрузим всю еду, патроны и мушкет Амида - так что вам тоже дорога не в радость будет. Если на ночлег оставлять только самые темные часы, в два дня твои должны уложиться. Главное, чтобы проблем не было - в нашем положении даже стычка с мелкой группой нежелательна.
  - Не так надо сделать, - неожиданно произнес Амидис.
  Все обернулись на него с удивлением - думали, что донис в беспамятстве. Но речь его была почти спокойна, лишь неестественно ровный тон и паузы между фразами выдавали, что он сейчас в далеко не лучшей форме.
  - Оставьте со мной всю еду, что у министра взяли. Запас велик - на два дня вам столько не потребуется. Да Ххот, я знаю, что ты можешь съесть в три раза больше, но и поголодать немного способен. Лучше поголодать, чем нести лишний груз. Меня тоже оставьте. Стойте! Не надо меня перебивать! Я знаю, что на такое трудно пойти, но так будет выгодно всем. Со мной останется Тибби - раттаки не могут расставаться со своим шокином. Он обо мне позаботится. Этой еды на двоих хватит надолго - я буду лежать здесь, дожидаясь, когда срастутся кости. Как только смогу подняться на ноги, вырежу себе костыль и пойду на восток. Где-то там должна быть дорога - обязательно на нее наткнусь и потом найду деревню. Так что не переживайте - не пропаду. А вы, налегке, может за день успеете дойти до своей цели. Мальчик - что бы за цель у вас не была, желаю удачи. Не знаю, для чего вы туда идете, но верю - не просто так. Может когда-нибудь еще и встретимся, и ты мне это расскажешь.
  Не встретимся, - мальчик покачал головой. - В этом лесу не выжить - память хранителей коротка, и они до тебя доберутся. Мы не будем с тобой расставаться. Теперь ты меня не перебивай! Да Ххот - ты прав! Пожалуй, в нашей паре я главный - так уж получилось. И цель, к которой мы идем - моя цель. Вы хотите узнать, что за цель? Так знайте - моя цель подобна ловле ласточки в небе. Ты видишь ее, хочешь поймать, но как это сделать? Она недоступна в своей выси. Выход один - подкараулить птицу у гнезда. Зачем мне нужна ласточка? Что с ней делать? Не всегда на это можно ответить. Но я знаю, где гнездо моей ласточки, и мы направляемся к нему. Мой учитель убил очень многих людей, пытавшихся помешать мне дойти до цели. А еще мне пришлось нарушить запрет родителя. И запрет верховных жрецов тоже нарушил - и буду дальше его нарушать. И кто знаешь, сколько еще грехов придется брать на себя в будущем. Неизбежных грехов... У меня сейчас есть выбор: оставить тебя здесь, увеличив шанс добраться до цели, или взять с собой... шанс уменьшив. Мы немало прошли вместе - я горжусь тем, что такой человек как ты мне помогал, даже не спрашивая, для чего все это делает. Я никогда вас не благодарил, и сейчас тоже благодарить не буду. Я скажу просто: бросать никого не стану. Я не хочу платить такую цену свою цель - я не знаю, стоит ли она этого. Но знаю точно: нельзя построить дворец на фундаменте из грязи - он быстро развалится. Фундамент моего дворца будет из гранита. Мы никого здесь не бросим - если дойдем, то дойдем все. Я все сказал.
  Речь мальчика была коротка, эмоциональна и неожиданна - до этого они ничего подобного не демонстрировал. Да и в горячности не замечался - старался держаться невозмутимо, хотя у него не всегда это получалось. Но у каждого тихони рано или поздно наступает момент, когда ледяная оболочка, скрывающая клубок раскаленных эмоций, дает слабину.
  У мальчика сейчас был именно такой момент.
  - Я выполню все, что ты прикажешь, - тихо отозвался старик. - Амидис - не надо возражать. Если потребуется, я понесу тебя против твоей воли.
  Ххот, выразительно поведя бровью, хлопнул в ладоши:
  - Отлично сказано! Мальчик - из тебя выйдет отличный оратор! Даже меня проняло! Надеюсь, то золото, что ты мне почти пообещал, не подобно ласточке - гоняться за ним не хотелось бы. И давайте теперь до рассвета поспим - в темноте, с покалеченным на руках, мы идти не сможем. Или сами покалечимся - кто нас тогда нести будет?! Я дежурю первым - займусь носилками, чтобы с рассветом время не терять. А ты мальчик, прежде чем уснешь, признайся наконец - ты и впрямь принц Аттор?!
  
  * * *
  
  Дороги в Скрамсоне были ужасными. На пути в Венну они стали кошмарными. Но то, что в Венне называлось дорогами, на самом деле являлось труднопреодолимыми полосами препятствий для техники и пехоты. Даже танк на коротком пути два раза попадал в ловушки, из которых выбирался с огромным трудом, а грузовик тащили будто прицеп - на металлическом тросе. Сам он по этой грязи ехать не мог.
  Граций надеялся добраться до самолета Энжера еще засветло, но к поляне подъехали лишь в глубокой темноте. Десяток огромных костров освещали лагерь по периметру. Танк, остановившись у жердевой изгороди, тянувшейся вдоль ряда палаток, заглушил двигатели - нетерпеливый Эттис торопился разобраться с очередными возникшими неполадками.
  Советник, выбравшись из машины, первым делом приказал Феррку позаботиться об организации достойного места ночлега и обеда. Но о втором позаботились без Грация - подошедший гвардеец доложил, что Энжер ожидает его в самолете, где давно уже накрыт стол.
  Граций мимоходом прошелся по приличной луже, стараясь хоть немного счистить грязь с сапог - о руках и лице даже не стал беспокоиться. Увы - ручья на поляне не наблюдалось: если и есть подходящая вода, то надо ее еще найти, или дождаться, когда подсуетится Феррк. Времени на это не было - час поздний, Энжер уже давно должен спать: нельзя заставлять его ждать.
  В самолете советника встретили те самые восхитительные девушки, заботливо предложив воспользоваться тазиком с теплой водой и принадлежностями для мытья. Граций не отказался. Грязь его уже достала - он готов был половину состояния отдать за нормальную баню, а не то закопченное кошмарище, которое посетил в нищей деревушке, что осталась южнее Матриссы. А будь с ним в бане одна из этих белокурых див, то и второй половины наследства не жалко.
  Энжер ждал советника все за тем же столом. На белоснежной скатерти дожидался поднос с серебряной посудой - все тарелки были аккуратно прикрыты крышками. Не успел Граций присесть, как одна из красавиц крышки быстро убрала, а вторая принесла поднос для старика: ничего кроме простой керамической кружки на нем не было.
  Заметив недоуменный взгляд советника, Энжер пояснил:
  - Это слабый чай - единственное, что могу себе позволить себе в такой поздний час. Возраст, знаете ли... Не обращайте внимания - наслаждайтесь ужином. Вы его заслужили - судя по всему дорога у вас выдалась нелегкой.
  Граций, разрезая отбивную, кивнул:
  - Вы правы - худших дорог я еще не встречал. Не пойму, откуда в этом горном краю взялось столько грязи - сплошная трясина. Даже на черноземах Эстии такого болота не увидишь. Проклятый и убогий край - унылый и неинтересный никому...
  - Вы ешьте - не отвлекайтесь. Ужин немного остыл - вы уж простите: его подогрели при шуме моторов, но вы подзадержались. И не ругайте этот край - он не столь уж плох. Вот - сейчас покажу! - поднявшись, Энежер пошарил в шкафчике, положил на стол открытую лакированную коробочку, почти доверху заполненную белыми и желтоватыми камешками. - Взгляните на это чудо! Знаете откуда они? Здесь неподалеку маленькая речушка протекает - мой помощник с парой гвардейцев голыми руками там насобирали их за каких-то несколько часов.
  - Господин Энжер - мне это ни о чем не говорит. Я не разбираюсь в камнях.
  - Ох, простите! Это настоящие алмазы - качество у многих просто изумительное.
  - Не понимаю, чему вы рады - алмаз недорого стоит. Да и красивым его не назвать. Я видел украшения с ними - не смотрятся. Причем эти камни в коробке вообще ничего не стоят - ценятся лишь голубые и розовые.
  - Эх - вы не понимаете! Анна, солнце мое - подойди-ка сюда. Наклонись. Взгляните.
  Советник уставился на серьгу в ухе красавицы. Золотая безделушка с прозрачным камешком. Камень был не из простых - резчик придал ему круглую форму, состоящую из многих граней. Блеск у самоцвета был потрясающим - почти как у качественного зеркала. Где-то в недрах камня попадающий в него свет разделялся на потоки, и каждая грань отбрасывала свой луч.
  - Потрясающая игра света. Похоже на бесцветный циркон - доводилось такие видеть.
  - Нет - это не циркон. Это простой алмаз, но ограненный особым образом - в моем мире его называют бриллиантом. В вашем мире так гранить не умеют, да и я сумел этого добиться лишь недавно. Не так уж сложно - просто руки не доходили до таких мелочей: все больше пушками да моторами... Очень скоро среди аристократов начнется бум на бриллианты - я уже заранее начинаю считать прибыль.
  - Не продадите вы их по высокой цене. Алмазы здесь под ногами валяются - их как грязи. У нас из них резцы делают для камня, стекла, и даже стали. Не получится золото лопатами черпать за такой распространенный товар.
  - Пока бриллианты будут в диковинку, собрать сливки успеем, а дальше пусть уже законы экономики работают. Но я отвлекся! Вы не поверите, но в моем мире за камень, что сейчас украшает ушко очаровательной Анны, можно было получить табун породистых лошадей, или, если мерить в золоте - слиток размером с поросенка. Удивлены? Все просто - алмазов в моем мире очень мало, а спрос на них высок. Далее уже вступают в силу те же законы экономики. А вот скажите мне одну вещь: на наших островах алмазы тоже валяются под ногами будто мусор?
  - Я про такое не слышал, - ответил Граций, потянувшись к бокалу с вином - едва теплое мясо было немного суховатым.
  - Верно - у нас их нет. У нас много чего нет: железа, олова, меди, ртути, золота, свинца и цинка. Нет марганца и никеля, нет редких металлов и редкоземельных. Нет асбеста, нет слюды...
  - Постойте, - перебил Энжера Граций. - Железо у нас добывают, и медь тоже.
  - Верно - добывают. Есть аж одно приличное месторождение железа, и несколько мелких. Качество металла низкое, себестоимость добычи огромна. До захвата Аниболиса большую часть железа мы получали из огарков обожженного пирита. Сернистая паршивая сталь... Или наша медь, что добывается из песчаника - нужно переработать гору породы, чтобы получить один килограмм. А здесь? Здесь есть целые горы, состоящие из магнитного железняка - чистейшая руда высочайшего качества. Рудники местной Медной горы столь богаты, что рудокопы работают лишь на участках, где руда почти ничем не засорена, чтобы не возиться с обогащением. То, что они выбрасывают в отвалы, для нас сокровище! В Темной Цитадели целый дворец был, облицованный отличным малахитом из этих рудников. Золото можно мыть чуть ли не в каждом ручье, свинец и цинк в районе той же Медной горы можно под ногами собирать - контрабандисты нам доставали их именно оттуда. Только по серебру мы выигрывали - месторождения Скрандии гораздо богаче местных. Хотя это не факт - может просто никто здесь не искал его серьезно. Как ту же медь не искали - хватало рудников на Медной горе, и создавать новые не было смысла. Железо и искать не надо - оно на острове повсюду. Древнее название Наксуса - Железная Земля. В этой земле есть все элементы периодической системы, и тяжелых при этом до неприличия много. А вот южные острова бедны тяжелыми элементами - их там практически нет. Я не знаю, почему так получилось, но, думаю, в этом корень всех проблем...
  - Вы о каких проблемах? - Граций, расправляясь с ужином, не забывал поддерживать беседу.
  - Да о войне, о разнице верований, культурных различиях и противоречиях. Юг и север исконные антагонисты. Юг беден тяжелыми элементами, а Север до неприличия ими богат. Отсюда пошло экономическое разделение и специализация - сельскохозяйственный юг; промышленный север.
  - Смеетесь? Промышленный север?!
  - До меня все было именно так, и немало сил ушло, чтобы это изменить. Отсюда и доминирование Темной Династии - трудно противостоять противнику, у которого мировая монополия на добычу железа и большинства других металлов. Железо, конечно, на первом месте - металл войны. Но не только геологическая специализация причина ваших различий. Люди здесь другие.
  - Вы совершенно правы - сплошь темнобоожники и ворье подлое.
  - Поклонение своим богам это немного не то - я про саму человеческую природу. Вот возьмем магические способности - много ли боевых магов родилось на юге?
  - На юге их никогда не рождалось, да и родись - учить было бы некому. Хотя те, у кого искры таланта попадались, встречались нередко - имперцы их забирали к себе еще в детстве. Магов из них не получалось, но жрецы запросто.
  - Вот! Что-то есть в этой земле, благодаря чему рождаются люди со способностями нематериально воздействовать на окружающий мир. И это не все. Вот вы рассказывали, что среди тех людей, которых мы преследуем, есть омр. Вам известно, что омры прожорливый народ?
  - Да это все знают - омр кита может сожрать в один присест.
  - Не все так просто. У омров отсутствует чувство насыщения. Сколько бы омр не съел, он все равно остается голодным. Причем постоянный голод во вред организму не идет, как и вынужденное переедание. Они поглощают огромное количество низкокачественной грубой пищи, легко ее усваивая. Все их мужчины как один - ходячие шкафы. Целый народ со специфическим обменов веществ. И они в этом не уникальны. Есть места, где на несколько девочек рождается лишь один мальчик; на западе острова почти все жители шестипалые; в центре раньше было племя с волосами цвета полированного серебра - до сих пор там таких немало рождается. Много чего здесь есть странного - я думаю, во всем виновато изобилие тяжелых металлов. Их соединения пропитывают почву, попадают в воду для питья. Многие такие вещества ядовиты, и раз люди приспособились к отраве, значит, в ходе этого могли обзавестись новыми видовыми признаками. Я не особо силен в биологии - просто предполагаю. Не самое худшее объяснение всем этим странностям. Вы хоть сейчас поняли, сколько здесь всего необычного? Или все еще считаете здешние края унылым и неинтересным местом?
  - Не спорю, что богатств здесь хватает, да и загадок тоже - древняя земля без загадок не бывает. Но люди... Вы правы - они другие. Жаль, что вы не застали Тарка - командира ланийского эскадрона. Среди дикарей встречаются самородки - он как раз их таких был. Тарк уговаривал меня отойти, оставив здесь все как есть. Говорил, что нельзя покорить эту землю, не убив ее жителей всех до единого. Уверял, что нам здесь делать нечего - не нужна никому такая унылая территория. Я склонен с ним согласиться - никому не нужный жестокий север... Эти варвары не пожалели красивейших из своих женщин - дали им ножи, чтобы те напали на моих солдат. И они напали. Эти ведьмы дрались, не жалея себя и не сдаваясь в плен - просто немыслимое коварство и жестокость.
  - Жалеете, что не послушались его и не отошли за Матриссу?
  - Какая разница? Хоть я и не кадровый офицер, но все равно солдат: у меня есть приказ - и я его выполню. Светлый рей хочет голову принца - он ее получит.
  - Кстати - насчет этого принца. Я вот не уверен, что вы преследуете именно его. Мало ли беглецов-мальчиков сейчас можно встретить?
  - Уверен что это Аттор - можете не сомневаться.
  - А я вот иногда подозреваю одну из проделок Малкуса. Наша разведка доносила об одном любопытном проекте министра. Он пытался создать суперсолдат, каждый из которых должен был заменить стрелковый взвод. Не хватало им людей, вот и фантазировали. Темные ритуалы, использование артефактов короны, воздействие Сумерек - не брезговали ничем. Немало подопытных погибло при экспериментах; некоторые обезумели или стали калеками.
  - Не удивлюсь, если старик один из выживших - он действительно стоит целого взвода. Раз так, то все понятно: суперсолдата приставили к наследнику для охраны - логично.
  Энжер поморщился:
  - А почему бы вам не продолжить мысль, и не предположить, что и мальчик из той же лаборатории вышел. Допустим, при штурме столицы их попросту выпустили оттуда, чтобы не погибли. Или поручили спасти Посох Наместника Вечного - достойная миссия для суперсолдат.
  - Они наследили в Обсидианом дворце - именно оттуда началось их бегство. Не думаю, что в таком месте могла располагаться лаборатория - дворец принадлежал любимой наложнице императора, а потом ее дочери. Да и разве можно в дворцовом комплексе сохранить подобное в тайне? Сотни отпрысков династии, тысячи придворных. Из всех стен уши гроздьями растут, в каждой замочной скважине по десять глаз. Нигде в мире не было другого такого места - клоака интриг, подлости, зависти, всеобщего предательства и подхалимажа. Самое исполинское гнездо змеиное - как здорово, что мы его выжгли. Именно оттуда вышли старик и мальчик, а не из вашей мифической лаборатории по выращиванию суперсолдат. Будь они оба продукты такого взращивания, им бы обязательно поручили спасение наследника. У простых беглецов такой вещицы не найти.
  Граций бросил на стол ажурную золотую печатку. Энжер, надев очки, покрутил безделушку в руках, вопросительно покосился на советника. Тот пояснил:
  - Эту штучку дала мне одна женщина в Скрамсоне. Она получила ее от того самого резвого старика, что своим мечом может заменить целую батарею гаубиц. Эту печать я встречал, когда занимался поисками тел в развалинах Цитадели. Таким оттиском помечались книги в императорской библиотеке - при артобстреле их взрывами раскидало по всей округе. Скажите - откуда у монстра в человеческом облике, которого вырастили в секретном подземелье, могла оказаться такая любопытная вещица? Объяснение придумать можно, но слишком много будет натяжек. Зато я охотно поверю, что он особа, приближенная к императору, и пользовавшаяся его доверием - такая версия многое объясняет. Мастер мечник, придерживаемый в резерве для важных поручений. Что может быть важнее, чем спасение наследника? Или по своей инициативе начал действовать. Или... Что с вами?!
  Энжер, разорвав ворот рубашки, тяжело задышал, невидяще уставившись куда-то в бесконечность. Граций, испугавшись, что тот сейчас подохнет у него на глазах (неприятностей потом будет много), закричал:
  - На помощь! Господину Энжеру плохо!
  Прислуга творца Молниеносного Прогресса не дремала - уже через несколько мгновений набежали жрецы и врачи - целых пять человек. Грация попросили оставить Энжера в покое, но он не покинул самолет, пока не узнал, что помирать тот не собирается - простое старческое недомогание. Но за поднятую тревогу советника поблагодарили.
  Выбравшись из самолета, Граций минуту постоял у трапа, жадно вдыхая чистейший воздух вражеской земли. Эта холодная сырость быстро очистила легкие от испарений лекарств, запаха благовоний и чего-то приторного, неопределенного - атмосфера в летающем логове Энжера была не из приятных.
  Не вовремя прогрессор дал слабину - Грация очень заинтересовали его слова о суперсолдатах. Особенно интересно было предположение о личности мальчика. Энжер матерый паук - нити его паутины опутали весь мир. К нему стекаются сведения от самых невероятных источников. Если он намекнул, что принц может оказаться вовсе не принцем, - это следует запомнить. С другой стороны, если гоняются они не за Аттором, почему все улики указывают на обратное?
  Стоп - надо проверить еще раз.
  Мысленно проверить.
  Мастер меча впервые себя проявил в Обсидиановом Дворце. Это детский замок, соседствующий с библиотекой и Малым Троном. Малый Трон - логово наследника. Следов наследника не обнаружено, тела тоже - смерть его не доказана. По отзывам свидетелей, разыскиваемый мальчик на принца не особо похож, но не стоит такому доверять - северяне мастера изменения внешности. Сделать из толстяка дистрофика для них не проблема - лишь дотошный наблюдатель способен разглядеть истинную сущность под маской иллюзии. Далее: при старике обнаруживается печать имперской библиотеки - это не тот предмет, которым может похвастаться любой желающий. Его посох подозрительно похож на легендарный Посох Наместника Вечного - просто лишен украшений. Или сняли золотые побрякушки, или так же отвели глаза, как и с мальчиком.
  Последний факт: пленный темнобожник рассказал, что Малкус принял мальчика с большими почестями, а по лагерю прошел слух, что это сам принц Аттор.
  Можно ли после всего этого сомневаться, что Граций имеет дело не с наследником? Нельзя - это несомненно представитель династии, причем не самого низкого ранга. Весьма сомнительно, что Первый Министр стал бы на цыпочках ходить перед каким-то низкорожденным наследником одиннадцатой очереди.
  Нить размышлений советника прервала недалекая стрельба - в паре миль к западу затрещали винтовки. Затем подал голос пулемет, почти сразу замолчав, зато в хор винтовок вплелось несколько револьверных хлопков. Звуки боя быстро начали стихать - не прошло и двух минут, как вновь воцарилось спокойствие.
  На западе располагался лагерь жреческой сотни. Сейчас там осталось чуть больше половины бойцов. Стреляли где-то там. Бой затих, связи нет - полная неизвестность. Посылать гонцов или подкрепление? Ночью? Не зная обстановки? Безумие - у Грация не столь много сил, чтобы разбрасывать их наобум.
  Он все узнает после рассвета.
  
  * * *
  
  Убедившись, что стрельба затихла, Энжер устало приказал Кристине:
  - Позови Анну, и ступай спать.
  Понятливая девушка исчезла - ей на смену почти мгновенно пришла вызванная. Врачей и жрецов уже не было - никто не помешает беседе. Свидетели Энжеру сейчас ни к чему - он не хотел допускать в столь интимное дело лишних.
  - Анна - ты слышала стрельбу?
  Кивок в ответ - эта девушка действительно не из болтливых.
  - Судя по всему, это жреческие солдаты с кем-то воевали. Те, что на тропе остались. Сигнальных ракет не было?
  Отрицательное покачивание.
  - Значит, сигналов от них нет. Не думаю, что солдаты от избытка чувств стрельбу устроили - там бой был. И неизвестно, чем все закончилось... Возможно, все мертвы. Значит, те, кого мы ищем, могли пройти мимо засады. Анна - взгляни.
  На стол упала печатка - Граций ее позабыл.
  - Знаешь, что это такое? Это знак императорской библиотеки. Анна - мы, наконец, нашли его. Это действительно библиотекарь. Все сходится - печать последнее доказательство. Железное доказательство... Анна - ты готова?
  Кивок.
  - На советника и его отряд надежды нет - он хороший каратель, но в сложной ситуации теряется. А эта ситуация для него слишком сложная. Пора тебе немного подстраховать этого бледнокожего садиста. Гвардейцы подберут хорошую лошадь - этого добра здесь в избытке. Возьми все, что тебе надо, и устрой засаду перед Ареной. Если они идут пешком, то ты их легко опередишь. Если не опередишь - увидишь их следы, и попробуешь догнать. Я надеюсь, что они действительно идут по Тропе - в противном случае придется тебе их поискать. Как догонишь - убей всех. Сперва библиотекаря - он самый опасный. Именно он нужен нам. Потом остальных - на всякий слушай. Когда все сделаешь, возвращайся к самолету. Если по каким-то причинам вернуться не сможешь, или потеряешь нас - скачи на юг. Переберись через Матриссу и двигайся к Скрамсону. При встрече с патрулем потребуй встречи с комендантом или старшим офицером комендатуры. С солдатами говори строго и властно - эта деревенщина только такой тон и уважает. Офицеру сообщи: "Золотая рыбка исполнила заветное желание". Это универсальный пароль для наших разведчиков, живших здесь на нелегальном положении до высадки. Тебя после этого доставят в Энтерракс, и уже там требуй встречу с Талвином или преподобным Аксисом. Они будут ожидать тебя. Ни в коем случае ничего не рассказывай людям Неда Кораланоса - если попадешь к ним. Он не имеет права тебя допрашивать, но если почувствует, что ты можешь дать слабину - соблазнится. Этот старый лис слишком любопытен и не понимает, что все знать ему вовсе не обязательно. И еще - возьми патроны с серебряными пулями. Те, что разрываются, и расписаны жреческими рунами - о Тропах ходят разные слухи... в основном нехорошие. Серебро немногим хуже свинца работает, и работает по всему, а вот свинец иногда бесполезен. Мало ли что - пригодится. Ты все запомнила?
  Кивок.
  Легкий поцелуй в лоб:
  - Иди девочка - я знаю, что ты не подведешь.
  Красотка вышла из гостиной, закрылась в крошечной личной каюте. Скатала матрас вместе с постелью с сундука, служащего койкой, открыла. Достала одежду, явно не предназначенную для изнеженных дамочек Нового Амстердама: узкие штаны из плотной ткани, грубую льняную рубаху, кожаную куртку, широкополую шляпу, удобную в любую погоду. На ноги ботинки с толстой подошвой и высокой шнуровкой.
  Затем дошла очередь до длинного кожаного чехла, скрывавшего карабин штучной работы. Для удобства стрельбы на дальнюю дистанцию оружейник оснастил его подзорной трубой с регулируемым перекрестьем из паутинок - с таким прицельным приспособлениям можно поразить цель за треть мили, а то и более. Два флотских револьвера и охотничий нож завершили экипировку.
  Через десять минут Анна уже подгоняла раздраженную лошадь - животное хотело спать, а не отправляться непонятно куда в потемках. Но девушка легко справлялось с капризами - еще немного, и доберутся до тропы.
  Анне темнота не мешала - даже в безлунную полночь она видела прекрасно. Цветов, правда, не различала - мир становился черно-белым, но с этим неудобством легко смириться.
  А еще она видела мерцающие пятна свежих следов - несколько часов назад по этой тропе прошел отряд жреческих солдат, направлявшихся оборудовать место посадки. Анна много чего видела: бледные ореолы скрывающихся в ветвях птиц, паутина корневой системы старых деревьев, непроницаемо-черные сгустки тьмы, отмечавшие загнившие стволы осин, мерцающие облачка над холмиками муравейников.
  Люди Энжера нашли Анну вовсе не в фешенебельном борделе Нового Амстердама, как считали некоторые. Было это давно - ей тогда было десять лет, и звали ее Кейта. Младшая дочь храмового ремесленника - родилась на меленьком островке неподалеку от Наксуса. Ее ожидала вполне обыкновенная судьба: вырасти, выйти замуж, нарожать детей, состариться и умереть. Но судьба распорядилась иначе - жрецы заметили, что девочка не совсем обычна. В таких случаях поступали просто и жестоко - отрывали ребенка от родителей, отдавая в послушницы. А далее остаются два варианта: храмовая куртизанка или служительница для тех слабачек, чей талант невозможно развить; или жрица - это для наиболее одаренных.
  Кейту в семье любили - приход жреческих стражников стал горем. Зареванную мать едва оторвали от дочки, а отец чуть не кинулся на храмовых солдат.
  Дожидаясь корабля, который должен был увезти ее к ненавистному Наксусу, Кейта ухитрилась сбежать - она с детства была очень ловкой девчонкой. Но триумфального возвращения домой не получилось - дома у нее больше не было. После потери дочери отец, обезумев от ярости и горя, взяв сыновей, ночью взломал сокровищницу храма. Зачем он это сделал? Кейта верила, что эти деньги ему понадобились для выкупа дочери и последующего бегства с помощью контрабандистов.
  Стражник, не вовремя вышедший из караулки, не оставил мужчинам выбора - его убили. Но он успел закричать, и его товарищи накинулись на грабителей. В потасовке покалечили еще одного стражника, погиб старший брат. Младшего с отцом поутру загнали в собственный дом, где, вместе с матерью приколотили гвоздями к стенам, после чего всех сожгли заодно с жилищем и хлевом. Жрец при этом объяснил всем собравшимся, что по древнему закону такая участь ждет каждого, кто посягнет на святыни храма - лишится крова, жизни и семьи. Да еще и проклятие на весь свой род навлечет.
  Кейта уже тогда была не особо разговорчивой, но слушать умела, и в ожидании корабля времени не теряла - запоминала все, о чем сплетничали храмовые слуги, послушники и стражники. У жреца, убившего ее семью, имелся один грешок - он питал нездоровую симпатию к маленьким мальчикам.
  Поднять руку на жреца храма это автоматически навлечь на себя все самые страшные проклятия. И на свою семью тоже.
  Семьи у Кейты больше не было, проклятий она не боялась, а сделать из десятилетней девочки десятилетнего мальчика элементарно. Труднее всего было обрезать волосы без зеркала, а драную одежду она украла с забора - нищее тряпье сушилось там без присмотра. С оружием были сложности - ребенку достать его непросто. Она смогла стянуть железную заготовку в кузнице и, ночь и день проработав на берегу, с помощь шершавого камня превратила ее в грубый нож.
  Убивать она не умела.
  Тогда не умела...
  Толстяк-жрец, лапая ласкового мальчика, неожиданно понял, что тот не столь уж ласков, раз воткнул ему в брюхо острую железку. На его пронзительный крик сбежалась стража - удрать Кейта не успела.
  Разъяренный жрец, заработав ранение жировой ткани, после испытанного страха и унижения хотел придумать для нее особо жестокое наказание, и не разрешил казнить мерзавку на месте. Это ее спасло - ранним утром войска Коалиции Светлых Сил начали десантную операцию. Возглавлял ее сам Энжер - прогрессору очень нужен был этот маленький островок. Здесь он планировал создать базу для новейших разведывательных гидросамолетов, а также собрать на складах огромные запасы боеприпасов, горючего и провизии. В дальнейшем, после высадки на берег Наксуса, все это имущество очень пригодилось.
  Форт, охранявший гавань, после залпов главного калибра четырех новейших броненосцев превратился в действующий вулкан - это не позволило гарнизону помешать высадке десанта. Храмовая стража тоже не смогла оказать достойного сопротивления - ей пришлось драться не с простыми работягами, вроде отца и братьев Кейты, а с морской пехотой - элитой войск коалиции.
  Когда комендатура начала разбираться с узниками жреческой тюрьмы, Энжер привычно вдавался во все детали работы по налаживанию нового порядка, и история Кейты мимо его ушей не прошла. Он захотел лично пообщаться со странной девочкой. Она, как обычно, помалкивала, но он сумел найти с ней общий язык, и ему захотелось обзавестись столь многообещающей помощницей. Нежный возраст не помеха - тем легче вырастить из нее нечто высококачественное.
  Энжер не торопился - впереди у него еще долгие годы напряженной работы: с хорошими кадрами любая проблема становится меньше.
  Кейта согласилась, но при этом потребовала аванс. Деньги, ее, разумеется, не интересовали - она хотела получить оплату жизнями. Энжер не стал торговаться из-за подобной мелочи - спустя час после разговора на острове не осталось ни одного жреца. Стражники погибли вместе с ними - они дружно сгорели заживо.
  Храма тоже не осталось, потому что сгореть им пришлось именно в нем.
  Далее Кейту ждали сверкающий Новый Амстердам и учителя - там она стала Анной.
  Учителя были разными, и далеко не все из них учили Кейту правилам этикета и танцам. Да и Анной она была не всегда. Ей доводилось бывать Атточи, Магарой, Сетти, Кемелиной, Паттисой и еще много кем. Пару раз даже приходилось вспоминать детство, скрываясь под мужской личиной - так требовалось для дела. Жизнь ее была насыщенна приключениями и тайнами. С утра она притворялась глуповатой наложницей Энжера, а вечером, одевшись во все темное, отплывала на быстроходном катере к берегу, усеянному огнями богатых вилл. Убивала того, кого требовалось убить, возвращалась в свою комнату, вытирал кровь с клинка, чистила винтовку. Кто все эти люди, которые погибали от ее руки? Она не всегда это знала - просто делала то, что приказал Энжер. Они ведь так договорились. Может этот покойный вельможа упрямился при утверждении новых законов, или это ортодокс, препятствующий реформе светлой церкви, а может просто характером прогрессору не понравился - для нее разницы нет.
  Сейчас она знала, за что должна умереть ее цель. Библиотекарь - живая угроза ее владыке.
  Старик обречен - лес не Цитадель Династии: в лесу от Кейты не укрыться.
  Глаза кошки заметили нечто интересное - вправо уходила едва заметная тропа. Даже днем, при свете Солнца не всякий бы понял, что это именно тропа - давненько на нее не ступала нога человека: выдавал лишь характерный просвет среди деревьев. Жреческие солдаты видимо не поняли - следов не оставили.
  Кейта остановилась - задумалась. Священная Тропа темнобожников впереди - где-то там располагается лагерь жреческой сотни. Именно в том районе стреляли. Продолжать движение в том же направлении - есть риск нарваться на неизвестную опасность. Ей не нужны опасности - ей нужно выполнить простое задание. Энжер приказал устроить засаду у старой жреческой Арены. Она намеревалась проверить следы на этом участке, но находка провоцирует изменить планы. По этой тропе она, возможно, быстро достигнет позиции, и уже там безо всякого риска все разведает. А то мало ли, почему здесь стреляли. Даже если стреляли по тем, кого она ищет - не страшно. Пусть убивают сами, но Кейта должна все проконтролировать - библиотекарь умрет с гарантией. Она не оставит ему ни одного шанса.
  Решено.
  Поворот направо. Лошадиное брюхо раздвигает высокую траву и стебли кустарников. Грунт под копытами сухой и плотный - дерн не потревожен тележными колесами и обувью многих путников. Мелькнула мысль вернуться, и показать найденную тропу солдатам - идти здесь будет удобнее, чем по той грязной дороге.
  Как мелькнула, так и пропала. Она не обязана заботиться об удобстве солдат советника. Да и не может гарантировать, что найденная тропа будет удобной на всем протяжении. Не исключено, что через пару миль в трясину заведет, или к обрыву с разрушенным мостом. Не будет она возвращаться к лагерю.
  Кейта одиночка.
  
Оценка: 5.92*55  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"