Смирнов Александр Сергеевич : другие произведения.

Офтальмолог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Для чего человек живёт на свете? В чём его предназначение? Неужели он живет, чтобы работать, а работает, чтобы жить? Нет, эта формула абсурдна. Человек должен, нет, он просто обязан выполнить миссию, которая предначертана ему судьбой. А если он уже почти прожил свою жизнь? Какую миссию он может выполнить? А может быть, нет никакой судьбы? Может быть, всё это только красивая сказка?
Чтобы скачать книгу целиком или её фрагмент, нажмите на ссылку
[]
   0x08 graphic
  
  
  
   Много ли на свете людей, которые не знают что такое море? Наверное, их вообще нет. Каждый хотя бы раз в жизни был на нём или видел его на экране. Но и этого одного раза достаточно чтобы запомнить его на всю свою жизнь. Однако, есть люди, которые, увидев его, однажды, не могут жить без него. Это моряки. Они не представляют своей жизни без моря, они становятся его добровольными пленниками и отказываются от всего человеческого только для того, чтобы, никогда не расставаться с ним. Может быть, они как-то устроены по-другому? Может быть, им и не нужна эта оседлая человеческая жизнь? Нет, они просто рабы, которые с радостью готовы отдать жизнь своему повелителю. Встретив такого человека, мы обычно вздыхаем и говорим: "Знать судьба у него такая!". А может быть это вовсе и не судьба? А может быть, море грубо вырвало у судьбы человека и поработило его, лишив того, что предначертано ему самим Богом? Кто же это может знать наверняка? Абсолютно точно только одно: Сколько существует человечество, столько существуют и моряки - добровольные рабы моря.
   Сергей Петрович Кораблёв был профессиональным моряком. Он жил в маленьком приморском городе. Небольшой причал, который был недалеко от его дома, как правило, стоял пустой, и мальчишки часто прибегали туда смотреть, как волны разбиваются об него и миллионами брызг заливают набережную. Но когда приходил корабль, то для мальчишек был настоящий праздник. Они прогуливали школу и не могли вернуться к обыденной жизни до тех пор, пока корабль не покинет их город. После окончания школы у Сергея Петровича не было вопросов, относительно выбора профессии. Он твёрдо решил поступать в мореходку. Окончив десятый класс, он уехал из города учиться на штурмана. После окончания училища он был дома очень редко. Всего несколько раз его корабль швартовался к родному причалу, привозя в город какие-то грузы. И тогда он часами смотрел на мальчишек, которые крутились у причала, разглядывая большой белоснежный корабль. Но стоянка в родном порту была всегда короткой, и Сергей Петрович снова уходил в рейс, надолго прощаясь со своей родиной. Заморские страны и морские приключения увлекали юного моряка, и он вскоре забывал и о своём городе и о своей малой родне. Пришло время, он женился, но семейная жизнь была не для него. Жена жила на берегу, а он жил в море. Проходили годы, он взрослел, а родня редела. Старое поколение ушло из этого мира и оставило моряка одного. Он тоже постарел, но только возрастом. Тело его было сильное и здоровое, как и тридцать лет назад. В свои шестьдесят он мог дать фору тридцатилетнему.
   Сегодня был тот редкий случай, когда корабль держал курс к родному городу Сергея Петровича. Он нёс вахту. Глядя на карту, он понимал, что судно придёт в порт только завтра. Но всё равно глаза смотрели в бинокль, пытаясь отыскать на горизонте тонкую полоску земли.
   Вахта закончилась и Сергей Петрович, передав управление кораблём другому штурману, ушёл к себе в каюту. Он машинально достал с полки книгу, открыл её и лёг на диван. За многие годы службы на флоте, читать после вахты стало его привычкой. Он погружался в сюжеты книги и не только созерцал за героями, но и сам становился главным героем. Мысленно он ходил в тыл врага с разведчиками, спасал детей на пожаре, ловил и обезвреживал коварных преступников, любил и ненавидел. Внешне он был спокойным и рассудительным. Внешние данные ничем не выделял его от остальных членов команды. Седина, которая придавала Сергею Петровичу солидность и степенность, придавала ему вид человека благополучного, получившего от жизни всё, о чём только может мечтать моряк. Лицо, закалённое ветрами и штормами, выражало абсолютную уверенность. Глядя на него, даже в голову не могло прийти, что этот человек мог чего-нибудь бояться. Да и сам он считал, что нет на свете ничего, чтобы могло испугать его. Считал он так до сегодняшнего дня. Сегодня Сергей Петрович впервые ощутил страх. Страх пронизывал его и не давал сконцентрировать мысли.
   Сергей Петрович отложил книгу в сторону. Сегодня явно не читалось. Он не только не мог сам окунуться в сюжет, но даже не понимал о чём в книге идёт речь. Его голова была занята другим. Он вспоминал всю свою жизнь и искал ответа на вопросы: Для чего он жил? В чём состояла его миссия в жизни? Где, то главное, ради чего он родился? Он вдруг вспомнил свою бабушку. Сергей Петрович очень любил, когда она гадала ему по руке. Это было так давно, что он мог припомнить только отдельные картинки из своего детства. Но её гадание он почему-то запомнил очень подробно:
  -- Бабуля, погадай мне! - и он протягивал к ней свои маленькие ручонки.
   Она поворчит на него, но потом, нехотя, наденет очки, посадит возле себя на диван и возьмёт его ладони.
  -- Бабуля, посмотри, кем я буду?
  -- Врачом, - уверенно отвечала она, разглядывая линии на руках.
  -- А каким?
  -- Который слепых исцеляет.
  -- А, как называется доктор, который слепых исцеляет?
  -- Офтальмолог.
  -- А это точно, что я буду офтальмологом? - не отставал он от бабушки.
  -- Конечно, точно, - говорила она уверенно. - Это твоя судьба, она дана тебе Богом и никто не способен изменить её.
   Офтальмолог. Сергей Петрович улыбнулся. Как приятно было вспоминать своё детство. Как он верил этому гаданью. Это прекрасно - верить в несбыточное. На самом деле всё получается по-другому. Прошла почти вся жизнь. Он стал профессиональным моряком, штурманом дальнего плавания. Эта профессия не только с офтальмологией, но даже с медициной рядом не лежала. А теперь и эта его деятельность заканчивалась. Этот рейс был последним. Он уходил на пенсию. Что он будет делать на берегу? Жена ушла из этой жизни давно и даже не оставила ему детей. Для чего он прожил все эти годы? Он работал, чтобы есть, а ел, чтобы работать. Замкнутый круг какой-то получается. Никакого логического смысла.
   Теперь он осознал, чего боится. Это был страх перед неизвестностью. Он даже не представлял себе, как он сойдёт на берег. Как он будет жить? Что делать? И вообще, эта береговая жизнь пугала его своей неизвестностью.
   Размышляя на эти темы, Сергей Петрович уснул. Корабль, как колыбель, медленно покачивал его. Качка становилась всё больше и больше. На море разыгрался шторм. И то, что творилось на корабле, нельзя было назвать качкой, - это был кошмар.
   Однако опытный моряк, настолько привык к этому состоянию, что совершенно не обращал на шторм никакого внимания. Он спал крепко и сладко, как, наверное, могут спать только дети.
   "Человек за бортом!" - эта команда, даже если она произнесена шёпотом, способна разбудить не только спящего, но даже мёртвого. Сергей Петрович моментально вскочил с дивана, быстро надел спасательный жилет и выбежал на палубу. Там, вцепившись в фальшборт, уже стояло несколько человек. Сергей Петрович встал рядом с ними и начал вглядываться в бурлящую и кипящую морскую бездну.
  -- Кто? - коротко спросил он у стоящего рядом матроса.
  -- Практикант, совсем ещё юнец, - ответил матрос.
  -- Он хоть в спасательном жилете?
  -- Если бы так? Вышел на палубу шторм посмотреть, вот его и смыло. Хорошо, что штурман заметил, иначе спохватились бы только через несколько часов.
  -- Ничего хорошего. При таком волнении моря, он без жилета и нескольких минут не продержится.
   Корабль развернулся и начал кружиться вокруг предполагаемого места происшествия.
  -- Вот он! - крикнул матрос и вытянул руку в сторону.
   Сергей Петрович, подчиняясь какому-то рефлексу, моментально перемахнул через фальшборт и очутился за бортом. Оказавшись в открытом море, он плыл в направлении, которое ему указывали с корабля. Вот волна подхватила его и на мгновение подбросила на своём гребне. Этого мгновения хватило, чтобы увидеть в воде маленькую головку человека, которая тут же скрылась среди волн. Сергей Петрович был совсем рядом. Еще несколько взмахов руками и он достиг цели. Не успел моряк крепко схватить парня, как тот потерял сознание. "Вовремя" - подумал Сергей Петрович. "Ещё бы немного и было бы поздно".
   С корабля уже бросали спасательные круги. Они плавали в нескольких метрах. Стоило зацепиться за него, и моряки подтянут его за конец, который соединял круг и корабль. Проблема состояла в том, что бесчувственный практикант не мог самостоятельно подняться по штормтрапу. Пришлось его обвязывать и поднимать на борт с помощью каната.
  -- Эй, наверху! - кричал Сергей Петрович. - Осторожнее! Смотрите, чтобы его волной о борт не ударило, а то от него одно мокрое место останется! Поднимайте сначала его, а потом и я вылезу!
   Маленькая фигурка медленно оторвалась от воды и стала подниматься на борт. Корабль раскачивался на волнах, и порой казалось, что бесчувственное тело, которое раскачивалось на канате, как маятник, вот-вот ударится о борт и разобьётся. Но в самый последний момент, корабль накренялся в другую сторону, и фигурка стремительно удалялась от борта. Наконец тело достигло уровня палубы, и матросы приняли его в свои крепкие руки.
  -- Ювелирно сработано! - крикнул Сергей Петрович. - Теперь я!
   Он подплыл к штормтрапу. Необходимо было выбрать такой момент, когда волна держала человека на своём гребне. Тогда надо было уцепиться за трап и с максимальной скоростью подниматься, чтобы следующая волна не смогла подхватить и со страшной силой ударить о борт. Сергей Петрович выбрал момент и, как обезьяна, быстро начал подниматься по трапу. Вдруг нога его соскочила со ступеньки трапа, и он повис на одних руках. Этого времени хватило, чтобы следующая волна подхватила человека, оторвала его от трапа и со всего размаха ударила головой о металлический борт.
  
   Больница, в которую доставили Сергея Петровича, была такой же старой, как и сам город. Жизнь в ней шла размеренно и неторопливо. К недостатку финансирования все сотрудники давно привыкли, и никто не обращал внимания на ободранную штукатурку в палатах и рваные простыни на кроватях. Так было всегда. В такую больницу приходили врачи из института и из такой выходили на пенсию. Менять что-то уже никто не пытался, все понимали, что это совершенно напрасное занятие. К своим нищенским зарплатам врачи тоже относились спокойно. Они же врачи, значит так и должно быть. "Они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем" - часто шутили они. Никакого сострадания к больным они тоже не испытывали. Для них это были не люди, а материал, с которым надо было работать. Если больной умирал - это ни у кого не вызывало никаких эмоций. Все в конечном итоге уходят из этой жизни, и то, что это случается в больнице, было также естественно, как и появление на свет в родильном доме. Когда больной попадал в приёмное отделение, к нему особенно не торопились. Он мог там пролежать и час и два. Кого должно волновать, что ему плохо? Им всем плохо, они же больные. А больные и не жаловались. А зачем? Так было везде. Это было нормально.
   Пётр Сергеевич сегодня заступал на дежурство. Он позавтракал, оделся и привычной дорогой отправился в больницу. Эту дорогу он знал наизусть. Без малого тридцать лет, каждый день по ней он пешком ходил на работу. Сразу после окончания института он был направлен в эту больницу. Сначала, ещё молодым человеком, он специально выходил из дома пораньше и по этой дороге спешил к своим больным, совмещая это занятие с бегом трусцой. Потом это вошло в привычку, и он уже не представлял себе, как это он будет толкаться в общественном транспорте и бежать за уходящим автобусом. Правда, трусцой он давно уже не бегал, а, не спеша, шёл с тросточкой, размышляя о своих больных. Вернее сказать, не о больных, а об их болезнях. С годами чувство сострадания прошло. Он уже не переживал за больного, он вообще не видел в нём личности. Наверное, это и не возможно каждый день страдать за кого-то. Этак и самому недолго с инфарктом попасть в свою больницу. Вообще с годами многое меняется. Романтика осталась позади, в далёкой юности, её место заняла рутина. Каждый день одно и то же: инфаркты, инсульты, диабеты, переломы. Ничего нового, всё, как всегда, одним словом рутина, как и на любой другой работе.
   Пётр Сергеевич пришёл на работу, переоделся и неторопливо пошёл принимать дежурство.
  -- Нутис, коллега, что у нас новенького? - Спросил он у дежурного врача.
  -- Почти ничего, - ответил тот, - всего один пациент.
  -- И чем он нас осчастливил? - пошутил Пётр Сергеевич.
  -- Черепно-мозговая травма и большая потеря крови.
   Пётр Сергеевич прошёл в реанимацию, взял историю болезни и внимательно прочитал.
  -- Да, это, конечно не жилец, - сказал он и положил историю болезни на стол.
   Он вышел из палаты реанимации, потом неожиданно остановился и вернулся.
  -- Что-то забыли Пётр Сергеевич? - спросила сестра, молоденькая девушка, которая при виде высокого и худощавого врача невольно привстала. Ещё бы? Это таких, как она было много. А он был один. Корифей, самый лучший врач города. При виде его невольно хочется встать.
  -- Да, милая, забыл.
  -- Что? - поинтересовалась она.
  -- Забыл, что я врачом работаю. Даже больного не посмотрел. Ограничился одной историей болезни. Это сигнал. Пора о заслуженном отдыхе думать.
  -- Типун вам на язык! Да лучше вас врачей вообще не бывает. А, что смотреть на него? Он без сознания. Больше того, что в истории болезни написано, вы всё равно не узнаете.
   Пётр Сергеевич взял историю болезни и подошёл к больному.
  -- Тёзка наоборот, - тихо сказал Пётр Сергеевич.
  -- Что? - не расслышала сестра.
  -- Я Пётр Сергеевич, а он Сергей Пётрович, - уже громко сказал он сестре. - Вот и выходит, что он мне тёзка наоборот. И год рождения у нас один. Где ж тебя так угораздило, голубчик?
   Он посмотрел на больного и задумался.
  -- Ты повнимательней с ним, - сказал он сестре, - жалко если... Хотя шансов у него почти нет. Однако это уже не наша компетенция, а всевышнего.
   Пётр Сергеевич второй раз положил историю болезни на стол и вышел из реанимации.
   Попирая все научные предсказания, "Тёзка", а именно так, с лёгкой руки Пётра Сергеевича, в больнице прозвали Кораблёва, не умер. Напротив, его самочувствие улучшалось. Через неделю он пришёл в сознание, а ещё через две был помещён в палату интенсивной терапии. Однако к диагнозам больного добавились такие заболевания, как амнезия и полная потеря зрения. Пётр Сергеевич у Тёзки был лечащим врачом. Обходя своих больных, он присаживался у кровати Тёзки, и уделял ему время гораздо больше, чем остальным.
  -- Нет, голубчик, раз Господь Бог тебя оставил у меня, можешь не сомневаться - я тебя вылечу, - говорил он больному. - Ну-ка, припомни. Как тебя зовут?
   Больной сдвигал брови, напрягался, но ничего так и не мог вспомнить.
  -- Я думаю, - говорил Пётр Сергеевич коллегам, - что причина амнезии и слепоты у больного одна. Поражены центры головного мозга. Необходимо найти хотя бы одно событие, которое осталось в памяти и как можно больше говорить с ним на эту тему. Развивая, таким образом, мозг, мы шаг за шагом восстановим утраченную память. А Бог даст, то и зрение с мёртвой точки сдвинется.
  -- Ну, это уже из области нетрадиционной медицины, - отвечали ему коллеги. - Впрочем, хуже ему от этого не станет.
   Каждый день Пётр Сергеевич после работы просиживал у больного и пытался разговорить его. Увы, ничего не получалось. Больной ничего не мог вспомнить.
   Пётр Сергеевич поменял тактику. Он больше ничего у Тёзки не спрашивал. Он рассказывал ему про себя, начиная с самого далёкого детства.
   Логика была проста: и он и больной были людьми одного возраста, оба были уроженцы одного города, следовательно, рассказывая историю своего детства, он неминуемо наткнётся на сюжет, который переживал сам больной. Все ровесники Петра Сергеевича в детстве жили по одному и тому же сценарию, и вероятность того, что врач натолкнёт больного на детские воспоминания, была не такой уж и маленькой.
   Придя в очередной раз в палату, Пётр Сергеевич стал рассказывать про себя.
  -- ...так вот, бабушка моя, рассказывал он, - очень любила гадать на картах.
  -- Почему на картах? - вдруг спросил "Тёзка". - Она гадала по руке.
   Петра Сергеевича словно ударило током.
  -- Значит, ваша бабушка гадала по руке? - спросил он больного.
  -- Да, - уверенно ответил тот. - Я очень любил, когда она мне гадает. - Больной замолчал.
  -- Рассказывайте, рассказывайте, мне это очень интересно. - Пётр Сергеевич еле сдерживал своё волнение.
  -- Да, я очень любил, когда она мне гадала. Хотя её всегда приходилось уговаривать, - продолжал "Тёзка". - Поворчит, поворчит, а потом посадит рядом с собой на диван, наденет очки, и скажет: "Давай ручку твою, Серёженька, сейчас всё про тебя узнаю".
   "Тёзка" замолчал, потом нащупал руку врача, сжал её, и еле слышно сказал:
  -- Доктор, я вспомнил. Меня Сергеем зовут.
  -- Конечно Сергеем, - ответил Пётр Сергеевич. - Однако мне пора идти. Хватит на сегодня. Вам необходимо отдохнуть.
  -- А когда вы ещё придёте? - спросил "Тёзка".
  -- Как всегда, завтра. А сейчас отдыхайте, а то нам с вами от главврача попадёт. Мы своей болтовней весь режим сбиваем.
   Пётр Сергеевич вышел из палаты. Он не шёл по коридору, а летел. Такого успеха так скоро он сам не ожидал.
   Весть о том, что у "Тёзки" стала пробуждаться память, моментально облетела всю больницу. Коллеги, которые не верили Пётру Сергеевичу, подходили к нему и поздравляли.
  -- Пётр Сергеевич, дорогой, это же методика, об этом же писать надо!
  -- Напишу, напишу, только сначала вылечу, - отмахивался он от них.
   На следующий день у кровати больного сидело уже три врача. Они хотели своими глазами увидеть, как воплощается в жизнь новая методика Пётра Сергеевича. Речь шла о пионерском лагере. Врач рассказывал больному о том, как он в детстве отдыхал летом.
  -- Сергей, давай перейдём на "ты", - предложил он больному. - Мы одного возраста, к чему эти условности?
  -- Давай, так легче будет для нас обоих.
  -- Так вот, - начал свой рассказ доктор. - Когда мне исполнилось десять лет, родители отправили меня в пионерский лагерь. Я вначале очень боялся, но когда познакомился с ребятами, то мне так понравилось, что не хотелось уезжать из лагеря.
  -- А у меня всё с точностью наоборот, - сказал "Тёзка". - Я очень хотел поехать в лагерь, но когда познакомился с ребятами, то не мог дождаться, когда родители заберут меня оттуда. Я пробыл в лагере один месяц и всегда считал, что этот месяц у меня из жизни украли.
  -- Наверное, это зависит от ребят? - предположил доктор. - У нас была весёлая компания. Мы перед сном бегали к канаве, набирали лягушек и засовывали их под одеяла. Когда дети ложились спать, поднимался такой визг и крик, что вожатые не могли успокоить нас целый час.
  -- У нас в лагере тоже подкладывали лягушек под одеяло. - Вспоминал "Тёзка". - Только я этим никогда не занимался. Это мне их подкладывали. А ещё компания человек пять - шесть подкарауливала кого-нибудь, набрасывалась и заталкивала в крапиву. Они держали свою жертву в крапиве, до тех пор, пока им самим не надоедал этот спектакль. Со мной это проделывали несколько раз. Я потом в санчасти даже лежал.
   Пётр Сергеевич посмотрел на больного и спросил:
  -- А в каком ты лагере был?
  -- Не помню, - ответил "Тёзка". - Какая разница? У нас в городе всего один пионерский лагерь был.
  -- А в каком это было городе?
  -- Не помню, но я там родился. Это я точно знаю.
  -- Детские шалости, - сказал доктор задумчиво.
  -- Это, как посмотреть.
  -- А разве на это можно посмотреть как-то иначе?
  -- А, как ты посмотришь на человека, который убьёт старуху, которой осталось жить два дня?
  -- Как на убийцу, конечно. Это её жизнь и никто не вправе забирать у неё даже минуту.
  -- Значит, если забрать у человека два дня в старости, то это убийство, а если целый месяц в молодости, то это шалость? Так получается?
  -- Да, если с памятью у тебя проблемы, то с логикой всё в полном порядке, - сказал Пётр Сергеевич. - Я даже никогда не задумывался над этим. Кстати, а в каком году это было? Ты не помнишь?
  -- Нет. Помню только, что мне было десять лет.
   Пётр Сергеевич встал и собрался уходить.
  -- Впрочем, это не важно, - задумчиво произнёс он, - мы же одногодки.
   Пётр Сергеевич вышел из палаты. Врачи, которые присутствовали при этом разговоре, последовали за ним.
  -- Это успех! - говорили они ему. - Мы такого никогда не слышали.
  -- Я тоже такого никогда не слышал, - ответил он им с явным раздражением и ушёл.
   Домой он возвращался по знакомой дорожке. Настроение было отвратительное. Из головы не выходили слова "Тёзки". Когда он вспомнил место рождения больного, он сразу всё понял. Это он заталкивал его в крапиву. Это он отравил, а значит, лишил его целого месяца жизни и, причём какого! Детства - самой лучшей части жизни человека. Какой же сильной должна быть обида, если травма, уничтожившая из памяти человека практически все воспоминания, не смогла уничтожить воспоминание этой, как он её назвал, детской шалости? А самое неприятное то, что этот месяц, который он украл из жизни человека, невозможно было вернуть, невозможно компенсировать никакими деньгами. "Я просто обязан вылечить его. Чего бы мне это ни стоило. Это мой долг" - так думал Пётр Сергеевич, шагая по дорожке домой.
   Когда он отошёл от мрачных мыслей, то обратил внимание на фонари. Было уже темно. Пока он думал о своих детских шалостях, наступил вечер. Нужно было возвращаться домой. Пётр Сергеевич зашёл в парадную и открыл дверь квартиры.
  -- Петя, что-то ты сегодня поздно, - встретила его жена.
   Мария Алексеевна никогда не накрывала стол к ужину, если семья не была в сборе. Она, как, впрочем, и её муж, была человеком консервативным. Также, как и муж, она была обязана этой черте характера своей профессией. Она была бухгалтером, и её работа подчинялась не столько логике, сколько множеству законов, положений и инструкций, которые, не дают возможность иметь свою собственную точку зрения. В конечном итоге консерватизм стал чертой её характера, и все порядки в доме неуклонно подчинялись этому принципу. Даже внешний вид её говорил об этом. Высокая, всегда со строгой причёской, она олицетворяла незыблемость своих убеждений. Мужа это не раздражало, он, как врач, просто обязан был быть консерватором, и поэтому супруги жили дружно, дополняя друг друга.
  -- Ты знаешь, я ушёл с работы, как обычно.
  -- Тогда где же ты задержался?
  -- В своём детстве.
   Пётр Сергеевич рассказал жене и сыну про свою новую методику и про больного, с которым, оказывается, он был давно знаком.
  -- Ты знаешь, Маша, - говорил он жене, - он открыл мне глаза. Я увидел то, на что никогда не обращал внимание. Мы в жизни порой совершаем поступки и совершенно не задумываемся о последствиях. Не видим этого, или не хотим видеть.
  -- Выходит, слепой открыл тебе глаза? - спросила жена.
  -- Выходит так.
   На следующий день Пётр Сергеевич сидел у пастели "Тёзки" и не знал с чего начать свой рассказ.
  -- Что же ты молчишь, Пётр? - Спросил его Сергей Петрович.
  -- Я хочу извиниться перед тобой. Это, наверное, смешно просить извинения через столько лет, но всё-таки я прошу извинения, это я был с тобой в лагере.
  -- Я так и понял, - задумчиво произнёс Тёзка.
  -- А как ты догадался?
  -- Ты стал уточнять название лагеря и время, когда это было. А когда уходил, сказал, что время не имеет значения, потому что мы с тобой одногодки.
  -- Да, действительно, всё очень просто.
  -- Спасибо тебе, - неожиданно сказал "Тёзка".
  -- А мне-то за что?
  -- За то, что ты извинился.
  -- Это я должен благодарить тебя, если ты меня простишь.
  -- Ну не скажи. Покаяться всегда труднее, чем согрешить. Что толку от моего извинения, если душа человека не очистится? А ты покаялся, значит очистился. И я причастен к этому, значит, вчера я прожил день не зря. Я, после того, как ты ушёл, очень много вспоминал. К сожалению, я также, как и ты в детстве, совершил много глупостей.
  -- И, что ты вспомнил?
  -- Только детские годы. Дальше неизвестность.
  -- У меня к тебе предложение, - сказал Петр Сергеевич. - Мы не будем торопить события. Разберись в этом периоде своей жизни, а потом будем двигаться дальше.
  -- В этом есть своя логика, - согласился Сергей Петрович. - О каком прозрении может идти речь, если в прошлом остаются чёрные пятна.
  
   Странно, но чем больше Петр Сергеевич увлекался своей новой методикой, тем больше он видел в своей жизни нового. То, на что раньше он не обращал никакого внимания, теперь представлялось ему совсем в другом свете. Он смотрел на жизнь с двух сторон: своими глазами и глазами своего пациента, моральные принципы которого он хорошо изучил и более того, был с ними совершенно согласен.
  
   За ужином семья Петра Сергеевича всегда собиралась вместе, и сын, Андрей, рассказывал родителям о своей работе. Он был следователем. Его рассказы о погонях и засадах были увлекательны и мать с отцом каждый вечер с удовольствием слушали новый детектив.
   Андрей работал в паре со своим другом Сергеем. За годы совместной работы, они так научились понимать друг друга, что порой обходились без слов. Каждый знал не только что сделает его напарник, но и что он подумает в той или иной ситуации. И того и другого так увлекал азарт охотника, что они, зачастую, даже забывали, что натворил их подопечный. Главное было поймать его, уличить в содеянном, подчинить своей воле, и заставить признать себя побеждённым. Их мало заботило, что за каждым, как они называли, подопечным, стоит чья-то трагедия, что человек, порой, оказывается в таких ситуациях, когда нарушение закона становится для него единственным выходом из сложившейся ситуации. Это было не их делом. Их делом было поймать и любыми способами доказать вину. Таковы были правила игры. Не они их придумали и не им их менять. Но игра эта Андрею с напарником очень нравилась, и они играли в неё вдохновенно, считая, что других правил не бывает и не может быть.
  
   Мария Алексеевна работала с цифрами и отчётами и ничего интересного рассказать не могла. Будни больницы тоже были не очень интересны. Однако после того как пациентом главы семейства стал Сергей Петрович, семейная традиция изменилась. Теперь и отец не уступал сыну. Рассказы отца о разговоре с Сергеем Петровичем каждый день обсуждались за ужином на семейном совете и порождали жаркие споры. Так, например, история извинения врача перед пациентом вызвала в семье дебаты, которые продлились до двух часов ночи.
  -- Я считаю, что ты не прав, папа, что стал извиняться перед ним. Во-первых, он и так тебе обязан, что ты его с того света вытащил, а во-вторых, есть же элементарный срок давности, - возражал отцу Андрей.
  -- А я полностью согласна с отцом, - защищала своего мужа жена. - Твой срок давности понятие юридическое, а не нравственное.
  -- Ты хочешь сказать, что наши законы безнравственны? - удивился Андрей.
  -- Если хочешь, то да, - не сдавалась Мария Алексеевна. - Они слепы и не видят личности, а поэтому не способны правильно решить даже простой вопрос. Вероятно, поэтому Фимиду и изображают с завязанными глазами.
  -- Глаза у неё завязаны, потому, что она не предвзята, а по твоей логике вообще никого судить нельзя.
  -- Вот с этой мыслью я согласен, - вступил в разговор Пётр Сергеевич. - Все люди рождаются невиновными, и если становятся преступниками, то судить надо того, кто их такими сделал. А наши законы вместо того, чтобы помочь человеку выбраться из ямы, в которую его столкнуло общество, в тюрьму сажают.
  -- Значит, ты считаешь, что убийцы и насильники должны гулять на свободе?
  -- Я так не говорил. Я считаю, что они сами являются жертвами. Они просто больны. Ты же не будешь сажать в тюрьму человека только за то, что у него сломана нога? Если эти люди не могут жить среди здоровых людей, и к тому же являются опасными, то их конечно надо оградить от общества. Оградить и лечить, а не сажать в тюрьму. Почему-то считается, что отклонение от норм артериального давления является заболеванием, а в отклонение от нравственных норм патологии не усматривается.
   Эти споры можно было вести до бесконечности, но Мария Алексеевна, как хранитель семейного очага, чутко улавливала ту грань, за которую переходить было опасно, и когда споры приближались к этой черте, она выгоняла мужчин с кухни.
  -- Хватит спорить, - говорила она. - Завтра на работу. Ваши пациенты и подопечные не скажут спасибо, если вы будете решать их судьбы не выспавшись.
  
   Решать судьбу человека, действительно была работой Андрея. Передавая плоды своего труда в суд, он, как правило, обрекал кого-то на страдания. Сегодня он открыл новое уголовное дело. Просмотрев его, он понял, что здесь не будет долгих разбирательств. Дознаватели практически всё сделали за него. И мотив преступления, и состав, и вещественные доказательства, и свидетельские показания, и даже признание обвиняемого, всё было аккуратно собрано. Оставалось только оформить документы и передавать их в суд. Начальство даже не выделило ему время на эту работу. Всем было всё ясно. Андрей закрыл папку с документами и отложил её в сторону. Он хотел заняться другой работой, но поймал себя на мысли, что чего-то не доделал. Ситуация была для него очень знакомая. Где-то совсем недавно он уже с ней сталкивался. Логика подсказывала Андрею, что он нигде столкнуться с этим делом не мог. Он только сейчас ознакомился с ним и никогда до этого его не видел. Он снова взял папку в руки, посмотрел на документы, но так ничего и не вспомнил. "Мистика кокая-то" - подумал он. Мистика или нет, но именно это чувство не давало сосредоточиться ему в течение всего дня. Только вечером, перед самым уходом домой, он вспомнил: Всё это действительно уже было, но было не с ним. Так поступил его отец, когда к ним в больницу привезли больного. Он ознакомился с историей болезни, сказал сестре, что этот больной не жилец, и даже не взглянул на пациента. Странно, но сын в точности повторил своего отца. Андрей в третий раз открыл злополучное уголовное дело и начал заново его изучать.
  
   Подвыпивший молодой человек на почве ревности на глазах у трёх свидетелей убивает молодого преуспевающего бизнесмена, нанеся ему три ножевые ранения, одно из которых оказалось смертельным. Охранники бизнесмена задерживают преступника на месте преступления. Обвиняемый сам признаётся в убийстве. Свидетели полностью подтверждают его показания. Нож с отпечатками пальцев обвиняемого был вытащен из тела жертвы. Мотив преступления достаточно банальный. Обвиняемый любил девушку, которая, отвергнув его, собиралась выйти замуж за потерпевшего. С точки зрения материальной выгоды, у преступника нет никакой заинтересованности в смерти бизнесмена. Он ничего от этого не выигрывал и не проигрывал. Так, что версия убийства на почве профессиональной деятельности потерпевшего полностью исключается. Всё как будто ясно. Единственное, что было нелогичным в этой историей, так это позиция адвоката. Он не искал никаких зацепок, ни старался найти смягчающих обстоятельств для своего клиента, и вообще, вёл себя так, как будто находился на стороне обвинения, а не защиты. С одной стороны ему, как следователю, было меньше хлопот, а с другой, было обидно за парня, который был ущемлён в своих правах. Срок он должен был получить большой, и даже незначительное его снижение для обвиняемого много значило.
   Андрей вспомнил слова отца о том, что преступление надо рассматривать, как заболевание. Если есть заболевание, значит, есть его причина, значит, есть тот, кто заразил этой болезнью.
   "Нет, так дело не пойдёт", - подумал Андрей. - "Уж больно всё гладко получается".
   Андрей начал работу с рассмотрения личностей преступника и его жертвы. Семён, так звали обвиняемого, характеризовался положительно. Однако в материалах не было показаний его друзей, тех с кем Семён был откровенен, кому он мог открыть свою душу. Именно с этих друзей и начал Андрей.
   Вызывать к себе на допрос он их не стал. Лучше всего говорить с людьми в неформальной обстановке. В начале разговора, люди обычно очень скованы, но потом, говоря со следователем на равных, скованность у них проходит.
   Итак, первый товарищ Семёна - Владимир. Он вместе с Семёном учился в школе, вместе с ним поступил в институт. Кто лучше него мог рассказать о подследственном? Узнав, когда тот заканчивает свои занятия, следователь решил встретиться с ним в неформальной обстановке.
   Андрей поджидал его у института. Занятия закончились, и студенты весёлой толпой выбегали из дверей.
   Андрей подошёл к симпатичному парню и остановил его.
  -- Скажите, пожалуйста, ваше имя Владимир? - спросил он его.
  -- Да, а с кем имею честь? - шутливо ответил тот.
  -- Честь вы имеете со следователем, - Андрей показал своё удостоверение. Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно вашего товарища Семёна. Вы знаете, что с ним случилось?
  -- Да это все знают. Барыгу замочил. Так этому фирмачу и надо, поганый был человек.
  -- Человек он, может быть, был и плохой, только никому не дано право убивать людей.
  -- Так от меня-то чего вы хотите?
  -- Хочу, чтобы вы рассказали о своём товарище. Я хочу понять, почему он так поступил. Может быть, у него были веские причины или смягчающие обстоятельства.
  -- Так вы следователь или адвокат?
  -- Следователь.
  -- Так что же вам ещё надо? Я слышал, что он замочил этого подонка чуть ли не у всех на глазах.
  -- Я хочу, чтобы ваш товарищ получил то наказание, которое он заслуживает. И не хочу, чтобы на него повесили то, что он и не делал.
  -- А разве он сам не признал своей вины?
  -- Признал.
  -- Как же тогда на него можно что-то навесить?
  -- Дело в том, что признание вины не является доказательством. Человек может быть уверен в том, что он совершил преступление, а на самом деле этого не было.
  -- Может быть, это и так, - отвечал Владимир, - Но Семён мог это сделать, он легко заводился.
  -- А девушку его, из-за которой это произошло, вы хорошо знали?
  -- Конечно, хорошо. Она в нашей группе учится.
  -- И что вы можете рассказать об их отношениях?
  -- Ничего. Я сплетнями не занимаюсь и личными делами своих знакомых не интересуюсь. Вон у Лильки спросите. Она у нас про все любовные дела посвящена. - Володя показал рукой на девушку, которая стояла у дверей института, и о чём-то оживлённо болтала со своими подружками.
   Андрей попрощался с Володей и стал ждать, пока девушки закончат разговор.
   Увы, но от Владимира Андрей ничего не узнал. К сожалению, с такими "друзьями" Андрей встречался часто. Люди, пока у них всё хорошо, считают себя друзьями. Они и представить себе не могут, что товарищ, с которым они пуд соли вместе съели, не протянет руку в трудную минуту. Но вот эта трудная минута настаёт, и вчерашний друг отворачивается и вычёркивает из своей жизни человека, без которого ещё вчера не мог прожить и дня. Владимир был именно из таких людей. Отойдя от Андрея, Владимир тут же забыл о существовании своего друга. Жизнь била ключом, везде надо было успеть, и ему некогда было останавливаться даже на минутку из-за какого-то зэка.
   Девушки, наболтавшись вдоволь, как горох рассыпались в разные стороны.
  -- Лиля! - остановил Андрей студентку. - Можно вас пригласить в кафе на чашечку кофе?
  -- Я с незнакомыми мужчинами в кафе не хожу, - ответила Лиля.
  -- А мы знакомы. Я много о вас знаю. Знаю, например, что вы учитесь в этом институте, знаю, что вы являетесь самым крупным специалистом по вопросам интимных отношений между вашими студентами.
  -- Это кто же вам наговорил про меня? - возмутилась Лиля. - Уж не Володька ли?
  -- Это моя профессиональная тайна.
  -- Что же у вас за профессия такая, сплетни собирать?
  -- Вы правы, есть такая профессия, - и Андрей протянул своё удостоверение.
  -- Тогда другое дело, - ответила Лиля.
  -- Значит можно считать, что вы согласны выпить со мной чашечку кофе?
  -- Куда же от вас денешься? Вы же всё равно не отстанете?
   Они прошли в кафе и сели за столик.
  -- Вы, наверное, о Семёне будете спрашивать? - начала разговор Лиля.
  -- О Семёне, конечно, - сказал Андрей. - Но мне ещё интересно узнать о его девушке.
  -- О Надьке что ли? Что о ней можно сказать? Стерва она, вот и всё.
  -- Вот так сразу стерва и всё?
  -- Конечно стерва. Я бы всё понимала, если бы она любила Семёна, но он ей был совершенно безразличен. Стерва она: замуж вышла за Пашку, которого убили, любовь крутила с Никитой, охранником Пашки, так ей и этого мало - она ещё и Семёну мозги пудрила.
  -- Постой, постой, какой ещё Никита?
  -- Никита, охранник её мужа. Кстати Семён с Никитой в последнее время дружили и не догадывались, что эта стерва и с тем и с другим гуляет.
  -- То есть, как дружили? - удивился Андрей.
  -- Как, как? Как все мужики дружат. Вот вы меня в кафе пригласили кофе выпить, а мужчины бы куда пошли? Выпивали вместе, я сама это видела.
   Дело, совершенно простое на первый взгляд, стало обрастать новыми деталями. Хотя эти детали совершенно ничего не меняли, однако, если мотивом преступления была ревность, то в ней надо было разобраться основательно.
   Правда, начальство не разделяло этой точки зрения. Наоборот она её раздражала.
  -- Какая разница, кто с кем любовь крутил, - выслушивал Андрей упрёки в свой адрес. - Суть дела от этого не меняется. Жертва остаётся жертвой, а убийца убийцей. У нас люди в тюрьмах сидят, суда ждут, а мы будем заниматься любовными романами? Передавай дело в суд и берись за следующее.
  -- Но всё-таки мы решаем судьбу человека, - возражал Андрей. - Вдруг в деле появится смягчающее обстоятельство? Мы же должны его учитывать.
  -- Эти обстоятельства должен адвокат учитывать, а не ты, - настаивало начальство.
  -- С адвокатом подследственному не повезло. Фактически его права нарушены. Его защитой никто не занимается.
  -- Ну, это уже его проблемы, а не наши, может себе сменить защитника.
  -- Сменит он адвоката, как же? - ворчал себе под нос Андрей. - На какие шиши? Дорого, да мило, дешево, да гнило.
   Но его ворчание никто не замечал. Но упрямство было одной из сильных черт его характера. Чем больше Андрея заставляли передать дело в суд, тем больше ему хотелось найти в нём хоть какое-нибудь смягчающее обстоятельство.
   Даже возвращаясь, домой со службы, он не мог приостановить своё расследование. Голову невозможно было отключить. Он шёл домой, а голова помимо его воли разбиралась в простом на первый взгляд уголовном деле:
   Обвиняемый был натурой вспыльчивой, но не был злопамятным. Его эмоции также быстро угасали, как и загорались. Следовательно, вспышка гнева должна была возникнуть перед самым убийством. Андрей проверил все контакты Семёна в день убийства. Ни со своей жертвой, ни с Надеждой он не встречался. Но где-то он получил заряд раздражения? Что-то подействовало на его психику? А может быть не что-то, а кто-то? В таком случае необходимо выяснить, кому это выгодно. Но почему же эта версия была отвергнута? А отвергнута она была только потому, что сам обвиняемый от своего преступления ничего не получал. А если представить, что Семеном воспользовались, как инструментом? То, кроме Надежды, смерть Павла никому была не выгодна. А с Надеждой в день убийства обвиняемый не встречался. Опять тупик.
   Андрей вошёл в квартиру, а голова, не переставая, продолжала работать.
  -- Андрюша, садись скорее за стол, - позвала его мать.
  -- Что-то ты сегодня задумчивый, дело сложное, - спросил его отец?
  -- Наоборот, дело самое простое, хоть сейчас в суд передавай.
  -- А в чём тогда проблема? - поинтересовалась Мария Алексеевна.
  -- Как ни странно, проблема в тебе, мама.
  -- Вот это здорово! Каким образом я-то тебе дорогу перешла?
  -- Никакой дороги ты мне не переходила, просто как-то в разговоре ты назвала наши законы безнравственными. К сожалению, ты оказалась права. Мой обвиняемый человек неплохой, правда, очень вспыльчивой. Однако адвокат у него оказался человек беспринципный. Получается так, что обвиняемый остался без защиты. А это безнравственно. Вот меня на этом и склинило.
   Андрей рассказал всю историю о своём новом уголовном деле.
  -- Если быть объективнее, то проблема не во мне, - сказала Мария Алексеевна. - Эти разговоры о нравственности папа из своей больницы принёс.
  -- Какая разница, кто, откуда принёс. Проблема остаётся и мне её надо решать. Кстати папа, а как твой больной? Память возвращается к нему?
  -- Да, с памятью большой прогресс, а вот со зрением никаких улучшений - полная слепота.
  
   Следующий день ничего нового в расследовании Андрея не принёс. Да он и не мог ничего принести. Всех офицеров управления отправили на стадион сдавать нормативы. Обычно Андрей с Сергеем радовались подобным мероприятиям. Они расценивали их, как незапланированный отдых. Можно было не думать о текущих заботах. Бегая, прыгая и стреляя, голова освобождалась от утомительных мыслей. И даже если перед стадионом настроение оставляло желать лучшего, то после него оно обязательно исправлялось. После сдачи нормативов отдых не заканчивался. Офицерам в этот день не надо было идти на службу, и они, разбившись на группы, уходили куда-нибудь подальше от глаз, не желая снова погружаться в рутинные будни.
   Андрей с Сергеем взяли пива и уединились в парке возле стадиона. Там, вдали от центральной дорожки была маленькая полянка. Друзья давно приметили ее, и каждый раз после стадиона убегали туда вдвоём, чтобы, уединившись, попить пива и поболтать на отвлечённые темы. Однако, как они не старались, но от себя спрятаться им не удавалось, и их разговор всегда возвращался к работе. Выпив по бутылке пива, они развалились на траве, и закрыли глаза.
  -- Красота-то, какая! Так бы век и смотрел на неё, - сказал Андрей.
  -- Как же ты на неё можешь смотреть, если у тебя глаза закрыты? - спросил Сергей, не открывая глаз.
   Друзья дружно рассмеялись.
  -- А ты знаешь, у моего отца в больнице слепой лежит, так он и без глаз всё видит, правда только из прошлой своей жизни.
  -- Из прошлой это каждый может, а ты попробуй будущее увидеть.
  -- Для этого надо экстрасенсом быть, - ответил другу Андрей. - Увы, но нам с тобой этого не дано.
  -- Почему не дано? - не согласился Сергей. - Я, например, могу иногда предсказать будущее.
  -- У тебя что же, третий глаз есть? - засмеялся Андрей.
  -- Нет, глаза у меня только два, но я отчётливо вижу, что очень скоро тебе от шефа влетит.
  -- Раз уж ты такой провидец, то, может быть, скажешь за что?
  -- Скажу. Ты дело с убийством затянул. Что ты там копаешься? На тебя это не похоже. Какие-то обстоятельства смягчающие ищешь. Неужели убийцу пожалел?
  -- А что его жалеть? - недовольно стал оправдываться Андрей. - Убийца и есть убийца и место его в тюрьме. Просто победа, какая-то лёгкая, как будто не я его поймал, а он мне сам в руки сдался.
  -- А тебе непременно нужно самому поймать?
  -- А как же? Мне подарков от судьбы не надо. Я сам возьму всё, что мне надо. Да и не честно это. Этот адвокат правила игры нарушает, зачем мне его подарки?
  -- Гордыня тебя гложет, Андрюха. А впрочем, я и сам такой же. Если уж вцеплюсь в обвиняемого, то ни за что не успокоюсь, пока не посажу.
  -- Поэтому нам с тобой и работать легко, - сказал Андрей Сергею, - мы же друг друга без слов понимаем.
  -- Это потому что думаем одинаково, - ответил Сергей.
  -- А я думал, потому что ты будущее предвидеть можешь, - пошутил Андрей.
   Друзья рассмеялись. Они допили своё пиво и поднялись с травы. Нужно было расходиться по домам. Незапланированный отдых подошёл к концу.
   Дома, за ужином снова зашёл разговор о работе:
  -- Ну, как Андрюша, ты не нашёл своих смягчающих обстоятельств? - спросила Мария Алексеевна.
  -- Какие там обстоятельства? Весь день на стадионе проторчали.
  -- Андрюша, а я о твоём деле со своим пациентом говорил. Так знаешь, что он мне сказал? Всё дело в этой Надежде. Копай под неё и найдёшь своих обстоятельств, сколько захочешь.
  -- Неужели ваш слепой и в моём деле лучше зрячих видит?
  -- Он действительно очень интересный человек, - продолжал Пётр Сергеевич. На наши беседы с ним все сотрудники стараются попасть.
  
   В своём расследовании Андрей направил всю свою энергию на Надежду. Он изучил её образ жизни, её увлечения, привычки, интеллектуальный уровень. Никак не получалось, что она могла увлечься таким человеком, как Семён. Это были совершенно разные люди. Мужа своего она не любила. Вышла, как говориться, за деньги, а не за человека. А с охранником её отношения были серьёзные. Эти два человека были созданы друг для друга. Общие взгляды, темперамент, привычки. Для чего ей понадобился Семён?
   Именно с этим вопросом Андрей и направился к вдове.
   Надежда встретила его неприветливо. Открыв дверь квартиры, и пренебрежительно посмотрев на удостоверение, она отвернулась от Андрея и пошла в гостиную, даже не удосужившись закрыть за вошедшем дверь. Андрей закрыл двери и последовал за хозяйкой. Она села на пуфик к журнальному столику и начала лаком красить ногти, нисколько не беспокоясь, что за её спиной стоит посторонний мужчина и разглядывает её. Вся комната наполнилась противным запахом лака, от которого у Андрея запершило в горле. Надежда заметила это. Её лицо явно выражало удовлетворение. Ей нравилось, что её незваный гость морщился и отворачивал нос.
  -- Вы не соблаговолите ответить на несколько вопросов? - Нарушил молчание Андрей.
  -- Какие ещё могут быть вопросы ко мне? Разве и так не ясно, что случилось?
  -- Что случилось, как раз ясно. Не ясно, почему это случилось?
  -- Чего же здесь неясного? Парень так втюрился в меня, что у него крыша съехала.
  -- Вы так спокойно говорите об этом? Ваш муж мёртв, а любовник сядет в тюрьму и очень надолго.
  -- А почему я должна расстраиваться? Так устроена природа, самцы всегда дерутся из-за самок.
  -- Это у животных так устроено.
  -- Так устроено в природе, а человек такое же животное, только гораздо умнее всех остальных.
  -- Это уже вопрос философский, - попытался перевести разговор в нужное русло Андрей. - Давайте вернёмся к нашим проблемам. Мне хочется узнать, какие отношения у Вас были с Семёном.
  -- Обыкновенные, как у девушки и молодого человека. Он ухаживал за мной, а мне это было приятно.
  -- Но вы же были замужем. Как муж относился к этим ухаживаниям?
  -- Мы с мужем люди современные. За чадрой не прячемся. Сексуальную свободу друг друга мы не ограничивали.
  -- Вы хотите сказать, что вашему мужу было безразлично, с кем гуляет его жена?
  -- Конечно! Так же, как и мне. Нас связывали вместе другие отношения. Я делала его жизнь привлекательной, а он мою.
  -- А любовь?
  -- Любовь это красивая сказка для детей.
  -- Значит, вы нисколько не расстроились из-за его смерти?
  -- А зачем мне расстраиваться? Все мы там будем, кто раньше, кто позже. В материальном плане я нисколько не пострадала, а что касается мужчин, то свято место пусто не бывает. При моих доходах это не проблема. Только свисни.
  -- А какие у вас были отношения с охранником вашего мужа?
   Кисточка с лаком вместо ногтя прочертила линию на пальце. Однако вдова даже не заметила этого. С её лица моментально слетела надменная маска. Она вся съёжилась и замерла от испуга. Через минуту Надежда взяла себя в руки и, не поворачиваясь к следователю, зло ответила.
  -- Я что-то не поняла? Вы, что из полиции нравов? Причём тут моя личная жизнь? У вас есть жертва, есть преступник, и занимайтесь ими на здоровье. И вообще, я больше не желаю с вами разговаривать. Если я вам нужна, вызываёте повесткой. Я приду вместе с адвокатом.
  
   Больше у этой дамы узнать было нечего. Но то, что узнал Андрей, было не так уж и мало. Девица абсолютно безнравственна, никаких угрызений совести не испытывает, а самое главное, прервала разговор сразу, как речь зашла об охраннике.
   "Значит, я не зря зашёл к ней сегодня", - подумал Андрей. - "Значит, нужно копнуть охранника. Однако сделать это надо осторожно. Желательно навести справки о нём на стороне, а потом уже наведаться к нему. Больше всего можно получить информации от Лили. Такая сплетница, как она всё и про всех знает".
  
   Андрей снова подкараулил её у института и пригласил выпить кофе. На этот раз Андрею не пришлось уговаривать Лилю. Как только она увидела его, глаза у неё загорелись, и она сама потащила следователя в кафе. Лиля так внимательно слушала Андрея, как будто это она была следователем. Она с раздражением рвала на маленькие кусочки бумажную салфетку, когда Андрей пытался ей объяснить, то, до чего она давно уже догадалась сама. Улучив момент, когда её собеседник замолчал, она тут же взяла инициативу в свои руки.
  -- В этом деле, действительно есть какая-то тайна, - говорила она Андрею. - Ведь Надька сама познакомила охранника с Семёном. Не понимаю, зачем ей знакомить между собой двух своих ухажеров?
  -- Я беседовал с Надеждой. Мне показалось, что ей доставляет удовольствие, когда соперники ссорятся из-за неё.
  -- Это она, конечно, любила, но с Никитой такие шутки лучше не проделывать. Он очень ревнив. Надежда сама могла схлопотать от него.
  -- Как я понял, Надежда разделяла взгляды свободной любви. Может быть, и Никита придерживался таких взглядов?
  -- Ну, нет. Никита наоборот консерватор. Он её к своему мужу-то ревновал.
  -- Ревновал к мужу, а сам работал у него охранником?
  -- А почему бы и нет? Он всегда был рядом с Павлом, значит и рядом с ней. Только не пойму, зачем их лбами надо было сталкивать?
  -- Просто покуражиться хотела. Она ведь сама никого из них не любила. Она сама так сказала.
  -- Врёт она. Это точно. Мужа она не любила и Семёна тоже, а в Никиту влюбилась по-настоящему. Не могла она так поступить. Здесь что-то другое.
  -- Я тоже не могу понять. Материальное положение её не изменилось. Муж ни в чём её не ограничивал. Дела фирмы её мало интересовали.
  -- Так-то оно так, но всё изменилось, когда она в Никиту влюбилась. После этого она его с Семёном и познакомила.
   Разговор Андрея с Лилей ни к чему не привёл. Ничего не срасталось. Набор разных сплетен и никакого мотива. Кажется, что ходишь где-то рядом с разгадкой. Как слепой - ничего не видишь.
   Дома Андрей был задумчивый. За столом молчал. Зато отец не умолкал. Новая методика увлекла его, и он без устали рассказывал о своём пациенте.
  -- Андрюша, а ты что такой задумчивый, - спросила его мать? - На работе что-то не ладится?
  -- Не ладится, - ответил Андрей. - Я тоже, как слепой, торкаюсь носом во все углы, а ничего не вижу.
  -- Может быть, вас познакомить с "Тёзкой"? - спросил отец. - Два слепых лучше друг друга поймут. Он меня спрашивает, про твоё дело. Да и ему этот разговор на пользу.
  -- А, что? Может быть ты и прав. Он же насоветовал под Надежду копать.
   На следующий день отец отвёл Андрея в больницу и познакомил с Сергеем Петровичем.
   Сергей Петрович сам начал расспрашивать его о деле.
   Выслушав внимательно рассказ, он помолчал, и неожиданно сказал:
  -- Вот эта самая Надежда и убила своего мужа.
  -- Убил как раз Семён, здесь все доказательства есть, - поправил его Андрей.
  -- Нанёс удар Семён, а убила Надежда, - упрямо стоял на своём Сергей Петрович.
  -- В таком случае не вижу мотива. Жила себе жила и вдруг ни с того, ни с сего взяла и убила?
  -- Причина, как раз есть.
  -- И какая же?
  -- Любовь. Девица никогда этого чувства не испытывала и её всё устраивало. А тут вмешалась любовь, и она увидела всё в другом свете.
  -- Что-то я вас не пойму. Мужу было всё равно, с кем она гуляет. Он ей нисколько не мешал. Зачем ей надо его убивать?
  -- Всё очень просто. Она поняла, что если её муж тоже в кого-нибудь влюбится, то он просто её выгонит и она останется с носом.
  -- И поэтому она решает убрать его руками Семёна? - продолжил Андрей.
  -- Мало того, она действует в сговоре со своим любовником. Любовник прекрасно понимает, что после смерти хозяина фирмы, всё имущество перейдёт Надежде, а значит и он через свою любовницу будет при деньгах.
  -- Может быть, это и так, - сказал Андрей. - Но доказательств смягчающих обстоятельств нет. Это только домыслы.
  -- А я думаю, что есть, - твёрдо сказал Сергей Петрович. - И эти доказательства находятся у Надежды. Уж больно она хитрая баба, чтобы такую комбинацию разыграть и о своей безопасности не подумать.
  -- Вот это уже интересно, - Андрей даже привстал со стула.
  -- Посуди сам. Если она убивает своего мужа, значит, и сама боится такой же участи. Отсюда вывод - ей надо иметь доказательства виновности Никиты, чтобы защититься ими, в случае если тот поведёт себя агрессивно. Именно поэтому она их и знакомит. Она ловит здесь двух зайцев: во-первых, она через Никиту выводит из равновесия Семёна, а во-вторых, получает компромат на Никиту. И компромат этот должен храниться не у неё дома, а у кого-то другого, кто бы мог в любой момент пустить его в дело.
  -- Что же это за компромат? - Спросил Андрей.
  -- Ну, ты уж совсем многого хочешь от меня. Покопайся в этом направлении и ты обязательно найдёшь.
   Андрей ушёл из больницы ошеломлённым. Этот слепой видел лучше любого зрячего.
   На следующий день он пошёл к начальству со своими соображениями.
  -- Тебе бы романы писать, а не следователем работать, - прервал его начальник. - Ты, что в адвокаты переквалифицировался? Что бы ты не нашёл убийца известен. Ему уже ничего не поможет. Если через пять дней дело не будет в суде, ты будешь отстранён от расследования.
   Нет, так просто Андрей сдаваться не привык. Пять дней это тоже срок. За это время можно ещё побороться. С этими мыслями он поехал в СИЗО к обвиняемому.
   Андрей немного волновался, когда увидел Семёна. Обычно люди, обвиняемые в убийстве, попав в изолятор, становились либо очень агрессивными, либо наоборот, впадали в депрессию. С ними было тяжело работать и поэтому всю информацию приходилось получать где угодно, только не у обвиняемого. Случай с Семёном не вписывался в обычную схему. Следователь пришёл не обвинять, а защищать. Поверит ли ему Семён? Не замкнётся ли? Не займёт глухую оборону?
   Однако когда в комнату для допросов ввели Семёна, Андрей сразу понял, что никаких проблем с ним не будет. Высокий, сильный, со спокойным лицом он сидел перед Андреем и, кажется, даже желал помочь следователю. Никакого раздражения, никакого равнодушия. Казалось, что для подследственного никакой трагедии не произошло, казалось, что срок, который грозил ему, совершенно его не беспокоил.
  -- Странно, - сказал Андрей Семёну, - мне кажется, что вам совершенно безразлично какой срок вы получите за своё преступление.
  -- Почему странно? Я знал, на что шёл, - ответил Семён. - А вы, думали, что я, увидев вас, в ногах буду валяться?
  -- Нет, этого я не думал.
  -- Тогда задавайте свои вопросы.
   Такой тон обескуражил Андрея. Вначале он даже обиделся, но потом ему стало ясно поведение подследственного. Он же был следователь, а не адвокат. Естественно, что никакого желания разговаривать у Семёна с ним не было. Но не только на это обратил своё внимание следователь. Характеристика вспыльчивого человека, которая дана была Семёну, не соответствовала действительности. Слишком уверенно он держался. Такой не мог потерять голову и совершить преступление под воздействием вспышки гнева.
  -- Расскажи мне Семён, как ты познакомился с Никитой? - Спросил Семёна Андрей.
  -- А какое это имеет значение? - удивился обвиняемый.
  -- Ну, раз спрашиваю, значит имеет.
  -- Надя познакомила, за неделю до убийства.
  -- А как ты думаешь, для чего она это сделала?
  -- А она это специально и не делала. Я её у института ждал, а за ней Пашкин охранник подъехал. Вот она нас и познакомила.
  -- А потом вы с ним встречались?
  -- Да почти каждый день. Он мне про армию рассказывал. Он же десантником был.
  -- И где вы встречались?
  -- В основном в кафе. Пили вино, он мне про Надю много рассказывал.
  -- А кто расплачивался в кафе?
  -- Он расплачивался. Откуда у меня деньги?
  -- А у него что, много денег было?
  -- Конечно много, они же крутые, не как мы.
  -- И тебя не заинтересовало, почему он тебя за свой счёт угощает?
  -- Да нет. Он ведь родом из Хабаровска, как и я, вот на этой почве мы и сошлись.
   Андрей уже изучил биографию Никиты. Ни в каком Хабаровске он никогда не был, и в армии вообще не служил.
  -- А ты ещё кому-нибудь про свой Хабаровск рассказывал?
  -- Нет. Только Наде и ему.
  -- Скажи, а то, что ты рассказывал Наде, не повторялось в воспоминаниях Никиты?
  -- Может быть, и повторялось, я даже не задумывался над этим.
  -- Семён, а в день убийства вы с Никитой встречались?
  -- Да. Тоже в кафе.
  -- Семён, а теперь подробнее расскажи мне всё, о чём вы с ним разговаривали.
  -- О Наде. Он мне рассказывал, что на следующий день они должны были уехать за границу. Рассказывал, как Пашка издевается над ней. Сказал, что здесь ещё он побаивался, а вот как уедет, так ей совсем плохо придётся. Там не пожалуешься.
  -- А пили вы много?
  -- Да, Никита перед отъездом типа отвальной сделал.
  -- И ты решил избавить Надю от истязателя?
  -- Решил. Тем более Никита проболтался, Он сказал, что ему надо будет сопровождать шефа и сказал место и время.
  -- Вот там ты и подкараулил Павла?
  -- Да. Такой случай нельзя было упустить.
  -- А как ты думаешь, почему охрана Павла допустила тебя до него? Почему она позволила нанести три удара?
  -- Что ж тут думать? Никита меня знал. Я нападал с его стороны, и он не ожидал от меня такого.
  -- Кстати, Семён, ты точно помнишь, сколько ты ударов нанёс? Два или три?
  -- Точно не помню, я ведь пьян был, гражданин следователь. По-моему два, а может быть и три. Нет, точно не помню.
   Андрею всё было ясно. Семён был подставлен. Сергей Петрович оказался прав. Молодой человек спасал свою девушку от тирана и готов был за это сидеть в тюрьме. К сожалению, закон остается, слеп к эмоциям. Всё, что рассказал Семён, подтверждало версию, которую он с Сергеем Петровичем разработал в больнице, однако, кроме показаний самого Семёна, никаких доказательств не было. Но Сергей Петрович был уверен, что доказательства были, и искать их надо вне квартиры Надежды.
   Андрей опять встретился с Лилей. Он в третий раз сидел в кафе и пил с ней кофе.
  -- Что-то вы зачастили, - шутила Лиля. - Видно, следствие без меня никак не может обойтись?
  -- Это точно. Без вас, как без рук, - шутил в ответ Андрей. - Мне нужно знать самых близких подруг Надежды. Тех, которые способны помочь ей в самый сложный момент её жизни.
  -- Есть у неё такой человек, - ответила Лиля. - Правда, она ей совсем не подруга. Несколько лет назад у Ольги, студентки нашего института тяжело заболела мать. Ей нужны были какие-то лекарства. Надежда достала их, но запросила за них столько денег, что Ольгу, чуть удар не хватил. Она в ногах у Надьке валялась. Надька отдала ей лекарства даром, но взяла с неё слово, что если ей понадобится помощь от Ольги, то та поможет ей, чего бы ей это не стоило. Ольга человек слова и это все знают. В трудную минуту на неё можно положиться.
   Близок локоть, да не укусишь. Андрей понимал, что Ольга ни при каких обстоятельствах не отдаст ему доказательств, если таковые действительно у неё были. Производить обыск в её квартире никто не разрешит, для этого нет никаких оснований. Да и что он хочет найти? Он сам этого не знал.
   Андрей снова пошёл в больницу к Сергею Петровичу. Войдя в палату, он увидел странную картину: Сергей Петрович с соседом сидели на кровате и ковырялись в будильниках.
  -- Что же ты так пальцами торкаешь, - ругался сосед. - Это тебе не трос корабельный. Опять стрелки сломал!
  -- Из паутины их, что ли делают? Только дотронешься, они сразу и ломаются.
  -- Ясное дело, не для таких, как ты рассчитывают. Не они к тебе, а ты к ним приспособиться должен, - поучал Сергея Петровича сосед.
  -- Да, что ты мне прописные истины толкуешь? Я и так всё это знаю. Вытаскивай стекло из следующего, я ещё раз попробую.
   Сосед взял будильник, вытащил из него стекло и подал его Сергею Петровичу. Тот ощупал циферблат, немного подумал и произнёс:
  -- Шестнадцать часов десять минут.
  -- Двенадцать минут, - поправил его сосед. - Почти правильно, а самое главное все стрелки на месте.
  -- Поставь другое время, я ещё раз попробую.
  -- Хватит на сегодня, к тому же к тебе пришли.
   Андрей подошёл к Сергею Петровичу и поздоровался.
  -- Садись, Андрюша, - слепой похлопал ладонью по табуретке. - А я тут со временем спорю.
  -- Я видел, - ответил Андрей. - Здорово получается.
  -- Какой там здорово? Вон сколько часов изломал! - Пожаловался Сергей Петрович.
  -- Ничего страшного, - поддержал его сосед, - стрелки заменим. Главное стало получаться. С минутами осталось отработать и со временем вопрос будет закрыт. А вообще он молодец, - говорил сосед уже Андрею. - Ему здесь тросточку дали, так он её не берёт, без неё по отделению бегает. Здесь всё от тренировки зависит.
  -- Может быть, я не вовремя? - спросил Андрей.
  -- Нет, нет, в самый раз. Мы как раз перерыв хотели устроить, - замахал руками Сергей Петрович. - Рассказывай, как твоё расследование?
   Андрей рассказал, про всё, что произошло в последнее время.
  -- Да, Андрюша, дело интересное, - задумчиво сказал тот, выслушав рассказ.
  -- Если предположить, что доказательства есть, и что они у Ольги, то их надо получать только законными методами, иначе суд их не примет.
  -- Если ты будешь предполагать, то никаких доказательств не найдёшь. Надо быть уверенным в своей правоте. Я, например, уверен, что они есть и что они именно у Ольги, - сказал Сергей Петрович.
  -- В таком случае, на чём основана ваша уверенность?
  -- Что касается вопроса существования самих доказательств, то об этом мы говорили в прошлый раз. А что касается Ольги, то моя уверенность основана на принципах нравственности.
  -- Ничего не понимаю, - удивился Андрей. - Причём тут нравственность?
  -- Очень просто. Надежда, баба умная, но безнравственная. Она понимает, что если бы такие доказательства попали ей в руки, то она обязательно воспользовалась ими для шантажа, чтобы получить деньги, например. Собственно говоря, они и нужны ей для шантажа, только не для денег, а для безопасности. Следовательно, она должна отдать их такому человеку, который сам не усадил бы её и её любовника на крючок, то есть человеку порядочному. А ты сам слышал от Лили, что Ольга человек слова, то есть человек нравственный.
  -- Тогда она мне тем более не отдаст доказательств, более того, даже не скажет, что они у неё есть.
  -- А этого и не надо, - неожиданно заключил Сергей Петрович.
  -- Ну, вот и приехали, - развёл руками Андрей.
  -- Совершенно верно - приехали, - уверенно сказал Сергей Петрович. - Тебе необходимо создать такую ситуацию, когда Надежда сама даст команду Ольге отдать тебе доказательства. Для чего они нужны Надежде? Чтобы воспользоваться ими для защиты. Следовательно, ты должен создать ей угрозу и она вынуждена будет защищаться.
   Они долго ещё оживлённо обсуждали различные версии и не заметили, как наступило время ужина. Андрей быстро засобирался уходить.
  -- Может быть, вас в столовую проводить? - предложил он Сергею Петровичу.
  -- Зачем? - не понял его тот.
   Они простились, и слепой уверенной походкой пошёл по коридору в столовую. Андрей дошёл до конца коридора, открыл дверь, чтобы выйти из отделения, но остановился и взглянул на своего собеседника. Он шёл так, как будто проблем со зрением у него не было. Только у самой двери столовой он остановился на одно мгновение, чтобы нащупать ручку двери. Андрей дождался, пока слепой скрылся из вида и быстрым шагом пошел из больницы домой.
   План Сергея Петровича ему понравился. Он начал слежку за Никитой. Дождавшись момента, когда он вместе с Надеждой был на улице, Андрей задержал Никиту.
   В кабинете Никита повёл себя странно. Он был так взволнован, что руки его тряслись.
  -- Я не понимаю, за что вы меня арестовали? - говорил он трепещущим голосом.
  -- А я вас вовсе не арестовывал. Пока я вас только задерживаю. Меня интересует ваша роль и роль вашей знакомой в убийстве её мужа.
  -- Какое убийство? Его Семён убил, это все видели. Он влюбился в неё и поэтому завалил её мужа.
  -- А у меня есть основания считать, что это убийство заказное. И именно жена заказала своего мужа. А вы ей в этом активно помогали.
  -- Бред какой-то, - взволновано кричал Никита. - Какие у вас доказательства?
  -- Косвенные доказательства уже есть. Вы сильно волнуетесь. Если ваша совесть чиста, зачем так волноваться?
  -- Я на вас бы посмотрел, если вас обвинили в убийстве!
  -- А я разве вас обвинил в убийстве?
  -- Ну не в убийстве, в соучастии, какая разница?
   В это время в кабинет постучали. Дверь приоткрылась и в неё просунулась голова Надежды.
  -- Гражданин следователь, я хотела бы узнать, на каком основании вы арестовали человека?
  -- Подождите за дверью, - ответил ей Андрей. - Сейчас я вам всё объясню.
   Дверь закрылась. Никита, мокрый от волнения, не моргая, смотрел на Андрея.
  -- Я думаю, что в таком состоянии нам не о чем с вами говорить. Успокойтесь, а потом мы продолжим.
   Андрей нажал на кнопку звонка и вызвал милиционера.
  -- Увидите задержанного, - сказал он.
   Милиционер вывел Никиту.
   Не успела дверь закрыться за ним, как в кабинет влетела Надежда.
  -- Я требую, чтобы вы объяснили мне, с каких это пор у нас на улицах начинают хватать людей без всяких на то оснований?! - кричала она.
  -- Ну, почему же без оснований? - спросил Андрей. - Ваш любовник, как раз сейчас и пошёл в камеру писать эти самые основания.
  -- Что он там собрался писать?
  -- То, как вы убили своего мужа, - спокойно ответил Андрей.
  -- Что?! - только и смогла сказать Надежда.
  -- Это всё, что я сейчас вам могу сказать. Не беспокойтесь, я вас вызову и мне кажется, что мы с вами встретимся в самом ближайшем времени.
   Андрей протянул Надежде листок бумаги.
  -- Что это? - дрожащим голосом спросила Надежда.
  -- Подписка о невыезде. На время следствия вам надлежит оставаться в городе и никуда не выезжать.
  -- На каком основании? - еле слышно спросила Надежда и упала в обморок.
   Андрей не шёл, а летел домой, как на крыльях. Психологическая атака, предпринятая им, дала отличные результаты. Он даже сам не предполагал, что сумеет так сильно напугать Надежду. Ноги несли его домой, а мысли путались в голове, прокручивали всё новые и новые варианты развития событий этого дела. Наконец, он остановился и посмотрел на дорогу. Он стоял у входа в больницу. Какая-то неведомая сила, вместо дома привела его сюда. Андрей не стал противиться, поднялся на отделение и вошёл в палату к "Тёзке".
  -- А я ждал тебя, - приветливо встретил его Сергей Петрович. - Садись и скорее рассказывай.
   "Тёзка" нащупал табуретку, стоящую у кровати, и похлопал по ней рукой.
   Андрей сел и без всяких вступлений четко, как на совещании, не рассказал, а доложил о сегодняшнем дне.
  -- Значит, говоришь у одного руки тряслись, а другая вообще в обморок упала? Зачем же ты ко мне пришёл? Ты же должен за Надеждой следить. Она в любой момент с Ольгой может встретиться.
  -- Не сможет. Ольги сейчас нет в городе. Она в поезде. Приедет только завтра вечером. А может быть доказательства вовсе не у Ольги? - засомневался Андрей.
  -- У ней, у ней. Надежда таким подонкам, как она с Никитой, их не отдаст.
  -- Здесь вот ещё какая проблема. Никиту надо отпускать. У меня для его ареста никаких оснований нет. Если он выйдет, то вся комбинация может сломаться.
  -- Так ты найди эти основания. Ты же сыщик.
  -- Легко сказать найди! Где же я их найду?
  -- В морге, - неожиданно сказал "Тёзка".
  -- В каком морге?
  -- Ну, в том, в котором убитый лежит. Или его уже похоронили?
  -- Нет ещё, - непонимающе сказал Андрей.
  -- Предпринимателя убил не Семён, а Никита. Как это я сразу не догадался? А Надежда всё это придумала и заказала своего мужа. Немедленно беги в морг и ещё раз осмотри труп. Особенно расположение ножевых ранений. Выясни, какое из них было смертельное. Не могли они такое дело на самотёк пустить. Им нужна была гарантия. Если бы предприниматель остался жив, он, наверняка бы, раскрутил это дело и не сносить бы им тогда головы. Должен быть контрольный удар. Удар в сердце.
   В этот день Андрей так и не дошёл до дома. Всю ночь он провёл в морге, а с самого утра был в кабинете у начальника.
  -- Посмотрите сами, - объяснял он шефу. - Два удара ножом в живот не были смертельны, а вот этот, прямо в сердце, и убил его.
  -- Что же из того?
  -- Дело в том, что из такого положения, в котором наносились удары в живот, неудобно нанести третий удар в сердце.
  -- А может быть, в сердце был удар первый?
  -- В таком случае неудобно было наносить удары в живот, - настаивал Андрей. - Удар в сердце было удобно сделать, если убийца находился не спереди жертвы, а слева от него. Там находился Никита.
  -- Но это только предположения. Никаких доказательств нет.
  -- Они есть у Надежды, вернее у Ольги.
  -- Опять предположения. А где факты?
  -- Если мы за решётку посадим невиновного, это будет факт, а не предположение.
  -- Хорошо, что ты хочешь?
  -- Я хочу не выпускать из камеры убийцу, поставить на прослушку телефон Надежды, установить за ней наблюдение, встретить на вокзале Ольгу и вести её до тех пор, пока она не передаст доказательства Надежде.
  -- Ничего себе запросы! А что я прокурору буду говорить? Расскажу сказку про твоего слепого консультанта?
  -- Я с вами могу пойти к прокурору.
  -- Спасибо, отец родной, а то я не знал, что и делать. Нет уж, предоставь мне возможность самому выполнять свои обязанности.
  
   Надежда не могла прийти в себя. Вот уже два часа, как вернулась от следователя домой, а её тело до сих пор трясло, как в лихорадке. Она достала бутылку вина, посмотрела на неё и отложила в сторону. "Маловато будет" - подумала она. "Необходимо что-нибудь покрепче". Она достала бутылку коньяка и налила почти целый стакан. Выпив его одним залпом, она приготовилась к сильному удару хмеля, но коньяк не действовал. Она налила ещё столько же и выпила. Результат был прежним. Доза, которая в обычной обстановке свалила бы её напавал, была неспособна справиться со стрессом, который она получила у следователя.
   "Это надо же, обвинить меня в убийстве! И почему он отпустил меня в таком случае? А потому, что у него нет никаких доказательств" - Коньяк начал действовать. Дрожь в теле прошла, мысли работали чётко. - "Взял меня на понт. А я, как дура, и выдала себя, в обморок грохнулась. Ну и что с того, что грохнулась? Я баба, могу в обморок упасть от любого пустяка, а тут обвинение в убийстве. Это не аргумент. У него нет аргументов, а у меня они есть. Однако если я предъявлю им свои аргументы, необходимо объяснить, откуда он у меня взялся. Нет, предъявлять им их ещё рано, но забрать у Ольги необходимо, как можно скорее. Кто знает, что наболтает им Никита? Если они меня подозревают, значит, всех знакомых могут трясти, и кто знает, что им Ольга наговорит?"
   Надежда сняла трубку телефона и хотела позвонить Ольге.
   "Господи, что я делаю? Во-первых, её нет дома, а во-вторых, если я под подозрением, значит, мой телефон может прослушиваться. Во всяком случае, надо исходить из самого худшего. А сейчас надо отдохнуть и выспаться. У меня на это есть время". Надежда долила остатки коньяка в стакан и выпила. Хмель моментально ударил в голову с огромной силой, как будто весь выпитый алкоголь ждал этого момента и растворился в крови моментально, с последним глотком. Ноги её задрожали, она села на диван и повалилась набок. Сон сковал всё тело ещё до того, как голова упала на подушку.
   Поезд медленно подошел к перрону. Ольга с сумкой и чемоданом еле протискивалась сквозь толпу встречающих. Самое плохое это возвращение из гостей от родственников. От тяжелых банок с вареньем невозможно было отказаться, а дотащить их до дома тоже не было силы. Но вот кто-то схватился за сумку и вырвал её из рук Ольги.
  -- Не пугайся, это я, раздался знакомый голос. - Ольга остановилась и увидела Надежду.
  -- Не ожидала меня увидеть? Я тут случайно, смотрю, ты еле ноги переставляешь.
  -- Господи, какое счастье, что ты здесь оказалась, а то я думала, что умру с этими сумками. Тётка навязала мне варенье, а его только на тачке довести можно.
  -- Ну и взяла бы тачку, - пошутила Надежда. - Смотри сколько здесь таксистов. Только свисни. Сами и донесут и довезут.
  -- У нас с тобой разные представления о тачках. На те, что ты имеешь в виду, у меня денег нет.
  -- Зато у меня есть. Я всё равно еду домой, заодно и тебя подкину.
   Надежда остановилась и кому-то махнула рукой. Откуда-то появился мужчина.
  -- Куда едем красавицы?
  -- Домой, куда же ещё, - шутливо ответила ему Надежда.
  -- Тогда прошу в машину. Я вас хоть на край света отвезу.
  -- На край света не надо, мы только что оттуда - и Надежда назвала водителю адрес Ольги.
  -- Как прикажите, красавицы.
   Водитель уложил чемодан и сумку в багажник и учтиво распахнул дверцы машины. Девушки уселись на мягкое сидение и дверцы захлопнулись.
  -- Если желаете, могу прокатить вас по сниженному тарифу.
  -- Это как? - не поняла Надежда.
  -- Очень прост. В машине еще два свободных места. Возьму пассажиров, и доедите почти бесплатно.
  -- Ещё чего! Мы, что в автобус сели? - возмутилась Надежда.
  -- Нет, нет, конечно, посадите, зачем людям мучаться. И нам подешевле будет, - обрадовалась Ольга.
   Не успела Надежда возразить, как в машину подсели два молодых парня.
  -- Вечно ты всё испортишь, - зашипела на Ольгу Надежда.
  -- У вас плохое настроение? - стал заигрывать с Надеждой один из парней. - Поехали к нам. Мы вам хорошее кино покажем. У нас по случаю, кассета есть. Настроение сразу исправится.
  -- Спасибо, как-нибудь в следующий раз, - недовольно отмахивалась, как от назойливой мухи Надежда.
   Однако отмахнуться от них не удавалось. Всю дорогу попутчики откровенно клеились к Надежде. Наконец машина затормозила у подъезда.
  -- Я помогу тебе сумку донести, - сказала Надежда Ольге, выходя из машины. - А вы молодые люди, можете ехать дальше, - Надежда расплатилась с водителем, взяла из багажника сумку и скрылась с Ольгой в подъезде.
   На лестнице она как бы невзначай спросила:
  -- Оля, а помнишь, я недавно конверт у тебя оставила? Он где у тебя?
  -- Дома.
  -- А ты его не вскрывала?
  -- За кого ты меня принимаешь?
  -- Извини, если обидела. Просто он мне нужен.
  -- Нет ничего проще. Сейчас поднимемся ко мне, и я отдам.
   Надежда намеренно не заводила разговор о конверте в машине. Она боялась посторонних людей. Хотя на ментов они были не похожи: уж больно откровенно клеились к ней. И всё-таки - бережёного Бог бережёт. Она получила долгожданный конверт и вытащила оттуда видеокассету. Зажав её в руке, она сбежала по ступенькам лестницы, и выскочила на улицу.
  -- Ну вот, и наша знакомая! Пойдём кино смотреть? - оба попутчика из такси подошли к ней.
  -- Что вы пристали ко мне? Отстаньте, а то я милицию позову!
  -- Ну не хочешь нашу кассету смотреть, пойдём твою посмотрим. А на счёт милиции не беспокойся - мы уже здесь. - Оба парня протянули ей прямо в лицо удостоверение.
  -- Что это всё значит? - закричала Надежда.
  -- Это значит, что вы задержаны. Сейчас мы проедим в управление, а там и разберемся, что это всё значит.
   Из-за угла выехал милицейский УАЗик. Парни взяли Надежду под руки и усадили в машину. Не прошло и пятнадцать минут, как она уже сидела в кабинете у Андрея.
  -- Я же обещал, что мы с вами скоро встретимся, вот мы и встретились. Сейчас просмотрим вашу кассету, а вы нам прокомментируете её. Договорились?
  -- Ничего я вам комментировать не буду. Боюсь, вы сильно разочаруетесь. Вы же меня убийцей считаете? Смотрите, сами всё увидите.
   На просмотр кассеты пришло много сотрудников. Андрей вставил кассету в видеомагнитофон, и на экране все увидели место преступления. Вот в окружении охраны появляется Павел. Вот Семён с ножом в руках бежит в сторону жертвы. Вот он замахивается, но в это время Никита наносит незаметный удар ножом в область сердца. Семён два раза бьёт жертву ножом в живот, его хватает охрана и скручивает ему руки. Съемка закончилась. Сотрудники, которые приготовились увидеть что-то сенсационное, никак не могли предположить, что у них в руках окажется такой материал.
  -- Вам ничего не хочется нам рассказать? - обратился Андрей к Надежде.
  -- А, что я должна вам рассказать? Вы и сами только что убедились, что я никакого отношения к убийству не имею.
  -- А мне кажется, что вы имеете к нему самое непосредственное отношение. Я считаю вас заказчицей. Иначе, как объяснить тот факт, что эта кассета оказалась у вас?
  -- Если вам кажется, то надо креститься, - уверенно отвечала Надежда. - А, что касается кассеты, то она оказалась не у меня, а у вас. А вот куда вы дели мою кассету, я не знаю.
  -- У нас будет время разобраться во всём, - также уверенно сказал Андрей. Учитывая то, что вы являетесь социально опасной, а также, что вы можете скрыться от следствия, я в качестве меры пресечения выбираю содержание вас под стражей.
   В кабинет зашёл сержант, и Надежду увели в камеру.
  -- Хорошо сработано, теперь можно и отдохнуть - шеф встал со стула. - Однако она права, у нас нет доказательств, что она заказчица убийства. Но это уже завтра. Давайте все по домам.
  -- Есть ещё одно дело, - заметил Андрей. - Надо освободить Семёна. Он же ни в чём не виноват.
  -- Да, это надо доделать сегодня, - согласился шеф.
   Семёна в сопровождении сержанта ввели в кабинет для допросов. За столом сидел Андрей и писал какие-то бумаги. Увидев вошедшего, он встал и заулыбался.
  -- Ну вот, Семён, - сказал Андрей. - Дело твоё я закончил.
  -- В суд будете передавать?
  -- Обязательно в суд, только без тебя. Я выношу постановление о твоём освобождении из-под стражи. Я не беру с тебя подписку о невыезде, а просто прошу не уезжать из города, ты можешь понадобиться нам, как свидетель.
  -- Ничего не понимаю, - удивился Семён. - Какой свидетель? Какое освобождение? Я же человека убил?
  -- Никого ты не убивал. Ты нанёс два удара ножом по уже мёртвому телу.
  -- А кто же нанёс третий удар?
  -- Я же тебе уже говорил, что второй и третий удар нанёс ты, а вот первый удар нанёс другой человек.
  -- Да кто же он?
  -- Придёшь на суд и узнаешь, а пока иди домой.
  
   Семён, держа в руках постановление, не понимая, что происходит вышел из кабинета.
  
   Из СИЗО Андрей направился в управление. Войдя в кабинет к шефу, он прямо с порога отрапортовал об освобождении Семёна.
  -- Ну, а теперь домой, скомандовал шеф. Кстати, Андрей, зайди к своему слепому, поблагодари его. Если бы не он, сидел бы сейчас парень в тюрьме.
  
   Дома за ужином Андрей был весел и разговорчив.
  -- Вижу, что у тебя победа, - радовалась за сына мать.
  -- Неужели нашёл свои смягчающие обстоятельства? - спросил отец.
  -- Не только смягчающие обстоятельства, а полностью доказал невиновность обвиняемого.
  -- Может быть, тебе перейти в адвокатуру, - пошутил отец.
  -- Ты знаешь, а над этим стоит подумать. Ты не представляешь, как я был близок к тому, чтобы закрыть дело и передать его в суд. Я впервые понял, что в судопроизводстве роль защиты гораздо важнее, чем обвинения. Сколько людей сидят в тюрьмах только потому, что защитник халатно выполняет свои обязанности.
  -- Ну, ты с выводами не торопись, я ведь это так - пошутил. Если бы не было обвинения, по улицам пройти было бы невозможно. От преступников бы прохода не было.
  -- Так-то оно так, но с нравственной точки зрения защищать гораздо приятнее, чем обвинять. Кстати, мой шеф посоветовал сходить к твоему пациенту и поблагодарить его за помощь. Как его самочувствие?
  -- Вот сходишь и сам узнаешь.
   На следующий день Андрей был в больнице. Сергей Петрович с большим вниманием выслушал рассказ Андрея. Однако по его лицу было видно, что он недоволен.
  -- Что-то не так? - спросил его Андрей.
  -- Конечно. Как ты будешь доказывать, что Надежда являлась заказчицей?
  -- Как раз сегодня я этим и займусь. Побеседую с Никитой.
  -- А если он тебе ничего не скажет? Давай поставь себя на место Никиты. Тебе предъявляют плёнку, из которой видно, что убил он. Что ты будешь делать на его месте?
   Андрей задумался.
  -- В таком раскладе я бы заявил, что пытался ножом отразить нападение и в суматохе нечаянно попал не туда. Я бы даже заявил, что даже не почувствовал, как сам нанёс удар. В этом случае меня бы судили не как киллера, а как охранника, допустившего трагическую ошибку.
  -- Вот и я так думаю, что или он, или его адвокат будет рассуждать также. И что мы имеем в этом случае? Надежда получает то, что она и хотела - состояние мужа. Никита получает незначительный срок и через несколько лет выйдет из тюрьмы досрочно за примерное поведение, - подытожил Сергей Петрович.
  -- Скорее всего, так и случится.
  -- Значит грош цена твоей работе.
  -- Всё-таки мы не дали засадить в тюрьму невиновного человека, - попытался оправдаться Андрей.
  -- Ты знаешь, о чём я подумал? Ведь убитый был человек поганый, не так ли? А дела в его фирме идут превосходно?
  -- Да, но что это нам даёт?
  -- А даёт это нам то, что каков поп, таков и приход. Команда у него должна быть такая же подлая, как и он сам. Попробуй покопаться в этой команде. Особенно среди тех, кто владеет информацией о финансовом положение фирмы и обладает реальной властью в ней. Если ты вычислишь этого человека, у него обязательно есть компромат на своего хозяина и на его жену, ибо он спит и видит, когда он стряхнёт их со своей шеи и сам завладеет фирмой. Если он только узнает, что Надежде угрожает большой срок, он обязательно предоставит эту информацию.
  -- Я доложу этот план своему шефу. Думаю, он ему понравиться.
   Андрей входил в больницу с чувством, что дело, которым он занимался, закончено, а выходил с чувством, что всё ещё только начинается.
   На совещании у шефа он доложил предложения Сергея Петровича и получил приказ заниматься этим планом. Арестованные Надежда и Никита сидели в своих камерах, но на допрос их никто не вызывал.
   Андрей целыми днями просиживал в фирме и собирал сплетни на сотрудников. Познакомившись со структурой фирмы, а также с её теневыми доходами, Андрей выбрал человека, который фактически являлся руководителем фирмы, осуществлял всю полноту власти, но скрывался за скромной должностью экономиста.
   У Сергея Петровича Андрей появился только через неделю.
  -- Ну, вот и конец всей истории, - сказал он ему при встрече. - Теперь всё решать будет суд.
  -- Какой же у тебя может быть конец? Наверное, целая кипа дел накопилась? И опять всё сначала?
  -- Да нет, самый настоящий конец. Вместе с делом я положил на стол шефа рапорт об увольнении.
  -- Вот это номер? Что так? Всё же получилось замечательно!
  -- Не могу я после этого случая заниматься обвинением. Душа не лежит.
  -- Ну, если так, то это другое дело, - задумчиво ответил Сергей Петрович. - Если душа не лежит, это уже не работа, а каторга.
  -- Это я понимаю, только нормальные люди сначала находят новое место, а потом увольняются, а у меня всё наоборот. Дверью хлопнул, а куда идти не знаю.
  -- Что касается дверей, так я вот, что скажу: Если перед тобой закрылась дверь, то знай, новая дверь для тебя уже открыта. Нужно только увидеть её и войти.
  -- Честно говоря, кроме дверей вашей палаты, я ничего не вижу.
  -- Это потому, что ты глазами смотришь. Попробуй закрыть глаза и посмотреть в своё будущее.
   Андрей закрыл глаза. В это время в палату вошла дежурный врач. Увидев Андрея, она улыбнулась и спросила его:
  -- А вы, случайно не сын Петра Сергеевича?
   Андрей открыл глаза и увидел симпатичную молоденькую девушку в белоснежном халате.
  -- Сын, - ответил он.
  -- Значит вы Андрей Петрович? - уточнила она.
  -- Во всяком случае, с утра было именно так, - пошутил он.
  -- Андрей Петрович, это очень хорошо, что я вас увидела. Вы же юрист, а мне очень нужна ваша помощь.
  -- Если это в моих силах, то, конечно, помогу, - довольно ответил Андрей.
   По интонации молодых людей было ясно, что деловыми переговорами их встреча вряд ли ограничится.
  -- Вы бы не смогли зайти в ординаторскую, если вас не затруднит, конечно? - улыбаясь Андрею, сказала доктор. - Мы бы там и поговорили.
  -- Сергей Петрович, я не прощаюсь, скоро вернусь, - сказал Андрей, вставая с табурета и направляясь к двери.
  -- Конечно, конечно, - ответил ему Сергей Петрович. - Вот ты и вошёл в эту дверь, - добавил он ему вслед.
   В ординаторской никого не было. Врач усадила Андрея на диван и сразу начала говорить ему о своих проблемах.
  -- Обождите, не так быстро, - остановил её Андрей. - Во-первых, давайте познакомимся, а во-вторых, начните с самого начала.
  -- Извините, - засмущалась врач. - Я даже не назвала себя. Меня зовут Алёна.
   Андрей поймал себя на мысли, что он не может сосредоточиться, и не понимает о чём ему рассказывала Алёна. Он не слушал, что она говорит. Ему доставляло удовольствие смотреть на неё. Он тряхнул головой, попытался вникнуть в проблему, но у него ничего не получилось. Однако необходимо было что-то предпринять. В конечном итоге ему нужно было что-то ответить ей.
  -- Извините, вы замужем? - прервал он её рассказ, сам не понимая, как это у него вырвалось.
  -- А разве это имеет какое-то отношение к делу? - удивилась Алёна.
  -- Конечно, - стал выворачиваться Андрей. - В ординаторской нам не дадут спокойно поговорить, а если вы не замужем, я вас смогу пригласить в кафе и совместить приятное с полезным. У меня с самого утра во рту ничего не было, а решать проблемы на пустой желудок дело абсолютно безнадёжное.
  -- А если бы я была замужем, то что, меня в кафе пригласить было нельзя?
  -- Из всего сказанного можно сделать вывод, что вы не замужем и более того никогда не имели такого счастья. А спросил я потому, что мужья бывают разные. Отелло, например, задушил свою возлюбленную из-за ревности.
  -- Да я действительно не замужем, так что вам повезло.
  -- Повезло? Это, в каком смысле?
   Алёна покраснела и скороговоркой выпалила:
  -- В том смысле, что вы не умрёте с голода. Я заканчиваю свою смену через тридцать минут. Если вы сможете подождать меня, то я буду в вашем распоряжении.
   Андрей не выдержал и рассмеялся.
  -- Что я опять не так сказала, - засмущалась Алёна.
  -- Да нет, ничего особенного, просто я полагаю, что это не вы будете в моём распоряжение, а я в вашем. Впрочем, это не имеет значения, я подожду вас.
   Алёна вскочила с дивана и довольная побежала к двери. Уже в дверях она обернулась к Андрею и сказала:
  -- Значит через тридцать минут, договорились?
  -- Договорились, договорились. Я буду у Сергея Петровича.
  -- У какого Сергея Петровича?
  -- У вашего пациента. У "Тезки", уточнил Андрей.
   Алёна выбежала из комнаты и растворилась в больничном коридоре. Андрей снова зашёл к Сергею Петровичу и сел на табурет.
  -- А вас здесь по имени отчеству даже не воспринимают. Понимают только прозвище - "Тёзка", - сказал ему Андрей.
  -- Да, я знаю. Тёзка это краткое имя, а полное Тёзка наоборот. Твой батюшка - Петр Сергеевич, а я Сергей Петрович.
   Тёзка немного помолчал, а потом добавил:
  -- Ну что, ты увидел, когда вошёл в новую дверь?
  -- Честно говоря, ничего, - пожал плечами Андрей. - Договорились пойти в кафе и там поговорить о делах.
  -- А, тем не менее, этот шаг изменит всю твою дальнейшую жизнь.
   Дверь в палату распахнулась и в ней показалась Алёна.
  -- Ну, вот, я освободилась даже раньше. Я готова. Вы не обидитесь, если я заберу вашего посетителя? - сказала она, обращаясь уже к Сергею Петровичу.
  -- Разве можно обидеться на судьбу, - усмехнулся он.
  
   Домой Андрей пришёл поздно вечером. Рапорт об увольнение шокировал всех.
  -- Ты, что с ума сошёл, - возмущалась мама. - Как тебе это только в голову взбрело?
  -- Какая-то причина должна быть? Может быть, ты нам что-то не договариваешь? - не понимал отец.
  -- Как вы не можете понять? Я же этого парня чуть в тюрьму не засадил. Кстати, если бы не ты, папа, так бы и случилось.
  -- Везде могут быть ошибки. У нас, у врачей, они тоже бывают, но никто из-за этого не увольняется.
  -- Я согласен, что ошибаются все, но система делопроизводства сама подталкивает к ошибкам. Заваливая делами следователя, руководство лишает его возможности быть объективным.
  -- Напрасно ты думаешь, что такое положение только у вас. Врачи тоже вынуждены иногда выписывать больного, не долечив его, как следует.
  -- Всё равно, жалко, Андрюша, ты же хороший специалист, - не успокаивалась мама.
  -- Какой я хороший специалист? Бывший моряк, да к тому же ещё и слепой, не вставая с больничной койки, разобрался в этом деле лучше меня, дипломированного следователя.
  -- Не надо так сильно принижать свою роль. Ты же понимаешь, что Сергей Петрович человек незаурядный. Иногда при травме головы случаются не только помутнения, но и просветления. Это я тебе, как врач говорю. Возьми, к примеру, Вангу. Кстати, интересно, а что бы он сказал по поводу твоего ухода?
  -- А он уже по этому поводу высказался.
  -- Ну-ка, ну-ка, расскажи, - вдруг оживилась мама.
  -- А, что тут рассказывать? Сказал, что если передо мной одна дверь закрывается, то другая уже открыта. Только нужно её увидеть.
  -- И что же, он увидел? - спросил Петр Сергеевич.
  -- Он не только увидел, но и заявил, что я уже вошёл в неё.
  -- Ну не томи, Андрюша, - заёрзала мама, - рассказывай.
  -- Я не знаю что рассказывать. Заставил меня закрыть глаза, чтобы увидеть своё будущее. Я закрыл, а когда открыл, то увидел Алёну, дежурного врача. У её знакомой проблемы по юридической части, вот она и позвала меня в ординаторскую. Когда я пошёл за ней Сергей Петрович и сказал, что я вошёл в эту дверь.
  -- Ой, неужели! - всплеснула руками Мария Алексеевна. - Наплевать на ваши дела, ты мне про девочку расскажи.
  -- Мама, девочка, что надо, - Андрей сжал правый кулак, вытянул большой палец вверх и показал матери. - Мне она самому очень понравилась.
  -- В таком случае увольняйся со своей ментуры, хватит бобылём ходить.
  -- Кто про что, а вшивый про баню, - прервал жену Пётр Сергеевич, - Маша, хватит тебе о невестах, дай про дело послушать. Что у неё за проблемы?
  -- Это не у неё, а у её больной, - продолжил свой рассказ Андрей. - Один тип через суд хочет магазин оттянуть, вернее уже оттянул. Она была до перестройки директором магазина, а теперь магазин приватизировали и преобразовали сначала в товарищество, а потом в общество с ограниченной ответственностью. Помещение находилось с собственности бывшего директора и её зама. Она впустила в учредители одного грузина, который через суд выгнал её из общества, и стал владельцем магазина. Одно помещение этого "ООО" стоит бешеных денег. Иными словами это самый настоящий грабёж, только законный.
  -- Значит вот куда ведёт эта дверь! Ты теперь становишься адвокатом? - спросил Пётр Сергеевич.
  -- В этом деле есть одна существенная деталь, - продолжал Андрей. - У моего первого клиента нет ни копейки денег. С работы её выгнали, а имущество отобрали. На таких клиентах я себе и на хлеб не заработаю.
  -- И всё-таки ты взялся за это дело? - спросила Мария Алексеевна.
  -- Взялся. Не мог же я Алёне отказать?
  -- Вот и правильно, сынок, не всё деньгами измеряется, - похвалила сына мать.
  -- Тем не менее, без денег тоже нельзя.
  -- А ты делай честно своё дело, деньги тебя сами найдут, - неожиданно заключил Пётр Сергеевич. - На жизнь у нас есть, а вот на совесть каждый себе сам заработать должен.
  -- Нет, от дела я, конечно, не откажусь, раз обещал, но что-нибудь и для заработка подбирать надо.
   Однако подбирать себе что-нибудь оказалось не так просто. На это практически не хватало времени. С гражданскими делами Андрей столкнулся впервые. Они оказались не такие скучные, как он предполагал.
   Изучая материалы, он, считавший, что грабителями могут быть злодеи с ножом или пистолетом в руках, открыл для себя, что они могут действовать совсем иным образом. В белых воротничках, с интеллигентным лицом, защищаемые законом, они за маской законопослушных граждан скрывали оскал хищника, который не имеет ни совести, ни жалости к своей жертве.
   Первым клиентом Андрея была Наталья Николаевна. Всю свою жизнь она проработала в торговле, но воровать так и не научилась, хотя соседи по коммунальной квартире считали её воровкой. К сожалению, есть профессии, которые ставят штамп на личности. Разубедить людей в том, что директор магазина может быть честным человеком, практически невозможно.
   Подводя черту под своей трудовой деятельностью, она, к сожалению, могла констатировать, что кроме комнаты в коммуналке, целого букета хронических заболеваний и соседей, которые ненавидели её только за то, что она директор, ничего не нажила. Осталось отработать всего год, и кипучую работу руководителя сменила бы спокойная и размеренная жизнь пенсионерки с мизерной пенсией. Родственников у неё не было, и она боялась ухода из магазина. Там она была среди людей, там её уважали, там кипела жизнь. Однако судьба даже и не думала отпускать её на покой. Перестройка ворвалась в жизнь Натальи Николаевны стремительно и неожиданно, как гигантская волна, сметая всё на своём пути. Она не делала скидок ни на возраст, ни на болезни. Сотрудники, почувствовав свободу, разбежались по кооперативам. Наталья Николаевна осталась одна, не считая, кассирши, которая в работе магазина ничего не понимала. Обращения в торг ничего не давали, он готовился к расформированию, и судьба магазина его мало волновала. Именно в это время грянула приватизация. В торге что-то подсчитали и преобразовали магазин в товарищество с ограниченной ответственностью. Наталье Николаевне стало принадлежать восемьдесят пять процентов в уставном фонде, а кассирше пятнадцать. После этого объявили, что магазин стал самостоятельным предприятием и к торгу никакого отношения больше не имеет. Магазин получил в наследство долги, а его директор нескончаемую беготню по инстанциям при оформлении нового предприятия. Зарплату в торге она больше не получала. Один маленький отдел со спиртными напитками еле-еле покрывал убытки и обеспечивал заработной платой её и кассиршу. Жизнь с низкими доходами не особенно угнетали Наталью Николаевну. За время советской власти она привыкла работать на голом энтузиазме. Для неё было главное вытянуть предприятие, заставить его работать.
   После постановки на учёт в налоговой инспекции необходимо было оформить все бумаги в ГБР и получить документы на собственность недвижимостью. Заплатив, положенные деньги за регистрацию, и отстояв все очереди в бюро, она наконец-то подошла к окошку за документами.
  -- Ну, вот, все документы готовы, - сказала ей инспектор, подавая свидетельство о собственности. - Теперь вы очень богатый человек. Поздравляю вас.
  -- Я богатый человек? - удивилась Наталья Николаевна. - С чего вы взяли?
  -- А как же? Здесь документы на собственность тысячи квадратных метров, в центре города. А ваша доля в этой собственности восемьдесят пять процентов. Токая собственность сейчас сумасшедших денег стоит. А вам это досталось практически бесплатно. Мой вам совет: спрячьте эти документы и никому не показывайте.
   Наталья Николаевна пришла из ГБР домой, разложила документы на столе и стала их изучать. Действительно, по бумагам выходило, что она домовладелец. "Надо бы отметить это дело" - подумала она, но холодильник был пуст.
   Наталья Николаевна рассмеялась. "Хороший я миллионер, даже есть нечего". Однако настроение у неё всё равно было хорошее. После целой череды неприятностей это было первое положительное событие.
   Утром она в приподнятом настроение пришла на работу. Покупателей в магазине не было, кассирша сидела у прилавка и читала книгу.
  -- Валентина, - обратилась к ней Наталья Николаевна. - Давай-ка поднимать наш магазин. Мы же теперь с тобой не только сотрудники, но и хозяева.
  -- Какая же я хозяйка, я кроме своей кассы ничего не знаю?
  -- Это не беда, все мы когда-то ничего не знали. С сегодняшнего дня ты мой заместитель, а по совместительству мы с тобой будем и продавцами, и кладовщиками, и уборщицами. Денег, чтобы переоборудовать магазин, у нас нет, но отмыть его от грязи, мы в состоянии. Давай закроем дверь и устроим субботник.
  -- Так ведь сегодня четверг, - заметила Валентина.
  -- А для нас пусть будет суббота.
   Женщины рассмеялись, достали вёдра, тряпки и начали генеральную уборку.
  -- Валя, а про дверь то забыла? Сходи закрой, а то зайдут покупатели, а директор и заместитель их грязной тряпкой встретят.
   Не успела Валентина подойти к двери, как она распахнулась, и в неё вошёл кавказец.
  -- Магазин закрыт! - крикнула ему из-за прилавка Наталья Николаевна.
  -- А это даже лучше, что закрыт, - ответил кавказец. - Я сосед ваш, пришёл знакомиться.
  -- Какой сосед? - удивилась Наталья Николаевна. - Я всех соседей знаю.
  -- А меня не знаете. Я недавно выкупил подвал на другой стороне улицы и открыл там шашлычную.
  -- Так это значит ваша шашлычная? Хорошая, и на проходном месте. Народ туда так и валит. Надо бы зайти посмотреть, - ответила ему Наталья Николаевна.
  -- Зачем обижаешь человека? Почему только посмотреть? Сегодня же кушать шашлык приходите, я приглашаю вас. Мы же теперь соседи должны дружить.
  -- Неудобно как-то, - засмущалась Наталья Николаевна. - Да и не одеты мы для застолья.
  -- Какое застолье? Мы знакомиться будем. После работы приходите. Я шашлычною закрою, только вы будете.
   Директор с новоиспечённым заместителем переглянулись и хором ответили:
  -- Спасибо, придём.
  -- Тогда я не прощаюсь.
   Кавказец поклонился и вышел из магазина.
  -- Вот, Валя, за одно твоё назначение отметим.
  -- Да какое там назначение. Я же без вас и шагу сделать не могу.
  -- Ну, это сейчас. Обожди, через год, ты у меня по-другому заговоришь. А сейчас давай-ка заканчивать наше мокрое дело. Надо ещё себя в порядок привести.
   Женщины закончили уборку и побежали по домам приводить себя в порядок.
  -- Значит ровно в восемь, - крикнула Наталье Николаевне Валя и выбежала из магазина.
   Наталья Николаевна сдала магазин на охрану и тоже пошла домой.
   Ровно в восемь они с Валентиной вошли в шашлычную. Зал был пуст. Посередине стоял стол, сервированный на три персоны.
   Женщины вошли в шашлычную и стали с интересом рассматривать её. Из соседнего помещения выглянул маленький кавказец и тут же исчез. Через минуту раздался шум. Хозяин по-грузински ругал своего работника. Вот он появился в зале, но не в силах успокоиться, продолжал ругать его, но уже по-русски с грузинским акцентом.
  -- Бездельник, за что я тебе деньги плачу? Почему не выгнал? Опозорил меня перед людьми!
  -- За что вы его так? - спросила Наталья Николаевна.
  -- Как, за что? Он на улице вас должен был увидеть и мне доложить. А я вас у дверей встретить должен. Шакал он, а не человек!
  -- Не переживайте ради Бога, - постаралась успокоить его Наталья Николаевна. - Ничего страшного не произошло.
  -- Это у вас, у русских, ничего страшного, а у грузин это очень страшно. Гнать его надо поганой метлой.
   Вскоре хозяин успокоился и пригласил дам за стол. Он налил им вина, поднял свой бокал так, как это умеют делать грузины, и провозгласил:
  -- Давайте выпьем за наше знакомство, чтобы наша дружба была такой же крепкой, как это прекрасное вино. Он залпом выпил, дождался, когда дамы, отпив вина, поставят бокалы на стол, и представился:
  -- Сулейман.
  -- А по отчеству? - спросила его Наталья Николаевна.
  -- Вам трудно будет произносить. Давайте без отчества.
  -- Тогда я Наташа, а она Валя.
   Вино действительно было прекрасно.
  -- Сулейман, а где вы его купили? Я такого никогда не пробовала.
  -- Такое вино нельзя купить. Таким вином только самых дорогих гостей угощают.
  -- Хорошо у вас тут. Уютно, - восхищалась Наталья Николаевна, оглядывая шашлычную. - Денег, наверное, вбухано - уйма.
  -- Грузины люди богатые, деньги у них есть, - поддакнула ей Валя.
  -- А знаете, почему грузины богатые? - спросил Сулейман. - Мы богаты, потому, что почитаем родителей и родню. Не в обиду вам, русским, сказано будет, но у вас такого нет. Кто у вас родня? Мать, отец, брат да сестра, вот и всё, а у меня две деревни - это всё моя родня. Когда я своё дело у вас начинал, то вся родня мне на это деньги дала. Вот я и развернулся. А если мне надо помочь родным, то я ничего не пожалею. А у вас - каждый за себя.
  -- Это точно, - с сожалением подтвердила Наталья Николаевна.
  -- А как у вас торговля идёт? - поинтересовался Суленйман.
  -- Ой, что вы? Какая торговля? Одно расстройство. Сейчас у нас вся страна не живёт, а выживает. Мы тоже не исключение. Еле концы с концами сводим.
  -- Не понимаю, а в чём у вас проблема?
  -- Как и у всех - нет денег. Продавцы все разбежались за длинным рублём.
  -- Кто же вам мешает платить им длинный рубль?
  -- Я же говорю, нет денег, - повторила Наталья Николаевна. - Тут замкнутый круг получается: Нет продавцов, потому, что нет денег, а нет денег, потому, что нет продавцов.
  -- Так возьмите кредит в банке и порвите этот замкнутый круг.
  -- Легко сказать! Там такие проценты и такие условия договора, что как ни крутись, всё равно проиграешь. Вы сами-то пользовались банковскими услугами?
  -- Слава Богу, нет, - засмеялся Сулейман. - У меня друзья есть, зачем мне банки? Что-то мы сразу о делах начали. Давайте лучше о друзьях поговорим.
   В это время знакомый кавказец, на которого так ругался Сулейман, принёс шашлык. Всё помещение наполнилось таким дивным запахом, что трудно было сдержать восхищение. Сулейман заметил это и не без гордости сказал:
  -- Этот шашлык тоже купить невозможно, он приготовлен по особому рецепту.
   Время шло незаметно. К концу вечера дамы не заметили, как перешли на "ты" со своим новым знакомым. Перед самым уходом Сулейман подсел к Наталье Николаевне и предложил ей:
  -- Наташа, хочешь, я помогу тебе с кредитом?
  -- Каким образом? - не поняла его Наталья Николаевна.
  -- Очень просто. Я дам тебе денег на раскрутку, а процент возьму чисто символический.
  -- В чём же ваша выгода тогда?
  -- Почему обязательно должна быть выгода? Ты моя соседка и надеюсь, что друг. Сегодня я тебе помогу, а завтра, может быть, и тебе придётся мне помочь.
  -- Сулейман, скажу тебе честно, я ещё не привыкла к новым порядкам. Мне даже не известно, как это всё оформлять надо.
  -- В том то и беда твоя, что ты не адаптировалась к нормальным экономическим отношениям. Оформлять ничего не будем. Напишешь мне расписку, вот и всё оформление.
  
   Наталья Николаевна не могла уснуть всю ночь. Она понимала, что Сулейман был прав. Невозможно управлять предприятием социалистическими методами, живя в капиталистическом обществе. Нравится это или не нравится, но переходить к новым отношениям всё равно придётся. Она в уме прикидывала сколько ей надо денег, чтобы произвести необходимые закупки. Получалась сумасшедшая сумма. Но мало было получить деньги, надо было закупить именно те товары, которые не залежатся на прилавках и принесут прибыль в самое ближайшее время. А персонал? Где взять продавцов? Найм их на работу займёт очень много времени.
   Наконец, её голова устала от этих мыслей. Закрыв глаза, она натянула одеяло на голову и решила уснуть. Именно в этот момент зазвонил будильник, не оставляя ни единого шанса на отдых.
   Через три часа она уже сидела в своём кабинете и дрожащей рукой писала расписку Сулейману. Тот сидел напротив неё и спокойно просматривал журнал. Закончив писать, она молча протянула расписку. Даже не прочитав её, он свернул листок бумаги и положил его в карман. Подняв с пола портфель, Сулейман достал из него деньги, и положил на стол директора.
  -- Ты бы хоть расписку прочитал, - удивлённо сказала ему Наталья Николаевна.
  -- Зачем? Или я тебя не уважаю? Деньги пересчитывать будешь?
  -- Нет. Я же тебя тоже уважаю.
  -- Это ты напрасно. Деньги счёт любят. Их всегда надо пересчитывать.
   Сулейман аккуратно сложил пачки денег и с удивительной быстротой стал их пересчитывать. По его лицу было видно, что это занятие доставляло огромное удовольствие. Он как бы слился с деньгами, его как бы, не было в кабинете, он находился в каком-то своём мире, мире наслаждений и мечтаний. Но Наталья Николаевна не замечала этого. Она только с удивлением смотрела на его пальцы, виртуозно перебиравшие купюры.
   Но вот деньги кончились. Сулейман вернулся на грешную землю из своей сказки.
  -- Всё точно. - Подтвердил он. - На счёт продавцов не беспокойся, я тебе своих откомандирую, пока ты кадрами занимаешься. С поставщиками тоже помогу, у меня хорошие связи есть. Возьмёшь товар по самой низкой цене. Мы же не конкуренты. У тебя магазин, а у меня предприятие питания.
  -- Я и не знаю, как благодарить тебя? - только и смогла выговорить Наталья Николаевна. - У вас, у грузин, видно торговля в крови.
  -- Ну, почему же? В Грузии есть и врачи, и писатели, и учёные. А что касается меня, то ты совершенно права. Все мои предки занимались торговлей. Для меня это не только бизнес, это моё призвание. А благодарить меня не надо. Я ни при каких обстоятельствах своего не упущу.
  -- Это, в каком смысле? - не поняла его Наталья Николаевна.
  -- Это в том смысле, что с этой сделки я свой маленький процент поимею. Как это у вас говорят? Курочка по зёрнышку клюёт?
  
   Дела ТОО "Лик", а именно так теперь стал официально называться магазин Натальи Николаевны, медленно пошли на поправку. Отдав долг Сулейману, директор уже могла на свои деньги закупать товар. Сулейман стал почти полноправным членом организации. Он участвовал во всех собраниях, обсуждал все проблемы и перспективы магазина. Годовщина создания ТОО "Лик" тоже не обошлась без него. Наравне с директором и заместителем, он суетился и готовился к юбилею так, как будто это был его магазин.
  -- Наташа, давай разделим это мероприятие на две части. Вначале отметим это дело с трудовым коллективом, а затем продолжим втроём - ты, Валя и я.
  -- Нехорошо как-то отделяться от коллектива, - попыталась возразить ему Наталья Николаевна.
  -- Давай отделим мух от котлет, - настаивал Сулейман. - Одно дело наёмные работники - другое собственники. Когда все сотрудники разойдутся, мы останемся здесь втроём и посидим ещё полчаса. Я вина своего принесу и шашлыки.
   Возражать ему не хотелось. Как-никак он стал почти своим для Натальи Николаевны. Ей даже в голову не пришло, что Сулейман не имеет никакого отношения ни к коллективу магазина, а тем более к собственникам.
   Вечер прошёл великолепно. Поздравления, лестные выступления сослуживцев и великолепное застолье. После того, как сотрудники разошлись по домам, юбилей продолжили втроём. Сулейман налив в бокалы своего чудесного вина, произнёс тост. Вернее это был не тост, а целая речь, посвящённая Наталье Николаевне. Из его слов выходило, что только она одна создала магазин, что только ей обязаны все его сотрудники своим благополучием, что если бы не она, то на этом месте ничего бы не было. Конечно, это была неприкрытая лесть. Ничего от Натальи Николаевны не зависело. Любой человек, оказавшийся в той обстановке в которой оказалась она, справился также, а может быть и лучше её. Но всё равно это было приятно. Она воспринимала слова Сулеймана не как лесть, а как комплемент. А какая женщина не любит комплементов, тем более в предпенсионном возрасте? Потом были шашлыки и опять вино, откуда-то появилась музыка. Настроение было превосходное. Перед самым уходом домой, Наталья Николаевна почувствовала, что ноги её плохо слушаются.
  -- Слушай, Сулейман, я сегодня так набралась! Со мной такого не было лет двадцать.
  -- Зачем огорчаешься? - отвечал он её. - Значит, ты помолодела сегодня на двадцать лет.
  -- Я в том смысле, что мне надо как-то домой дойти.
  -- А домой тебя проводит мужчина. Тебя же провожали домой мужчины двадцать лет назад?
   Воспоминания тут же отбросили Наталью Николаевну в далёкое прошлое. Она вспомнила себя молодой и красивой. Вспомнила, как молодые люди не упускали возможность проводить её домой, используя для этого любые ухищрения. От этого ей стало ещё приятней.
  -- Ну, если так, - ответила она Сулейману, - то ты отвечаешь за мою безопасность.
  
   Они долго гуляли по городу. Сулейман долго рассказывал ей про Грузию, и про своё детство. Наконец они остановились у дома.
  -- Вот мы и пришли, - сказала она своему кавалеру. - Увы, но всё на свете кончается, и эта волшебная сказка тоже подошла к концу.
  -- Кто знает? - задумчиво ответил Сулейман. - Может быть, это только начало сказки?
  -- Может быть, зайдём ко мне, я тебя кофейком напою, - неожиданно предложила Наталья Николаевна.
  -- С удовольствием. А это будет удобно? Ведь сейчас уже ночь.
  -- Мы тихонечко, чтобы соседей не разбудить.
   Наталья Николаевна взяла за руку Сулеймана и потащила его к себе. Они вошли в квартиру и на цыпочках прошли по коридору. Наталья Николаевна закрыла дверь комнаты и тихо прошептала:
  -- Вот так я и живу. Подожди меня здесь, я кофе приготовлю.
   Она убежала на кухню, а Сулейман стал разглядывать комнату.
  -- Как же ты здесь живёшь? - спросил он, когда она вернулась. - Ты, директор магазина, и живёшь в коммуналке?
  -- Так многие живут. Ты кофе с коньяком будешь?
  -- Кто же от коньяка откажется?
   Она налила в рюмку коньяк и поставила рядом с чашкой Сулеймана.
  -- А себе? - удивлённо посмотрел он на неё. - У меня есть хороший тост. Наливай.
   Она налила себе коньяку, подняла рюмку и стала ждать тоста.
  -- Сейчас в коммунальных квартирах только бедные люди живут. Я хочу выпить за то, чтобы ты как можно скорее выбралась из этого кошмара. Выпить надо обязательно, а то не сбудется.
   Они залпом выпили коньяк. Хмель, который за время прогулки, вышел из её головы, вновь вернулся.
  -- Ой, что ты? Квартиры сейчас таких денег стоят, что мне лет десять копить надо. Хотя я не такая уж и бедная, хвастливо заметила она. Посмотри.
   Наталья Николаевна достала из шкатулки свидетельство о собственности, которое она получила в ГБР и показала его Сулейману. От увиденного у него потемнело в глазах. Он, еле сдерживая себя, тихо прошептал:
  -- Копить не надо. На западе все покупают квартиры в кредит.
  -- Кто же мне кредит даст? Необходимо обеспечение кредита, а недвижимость принадлежит же не мне, а магазину.
  -- Давай об этом на трезвую голову поговорим, завтра. Сейчас очень поздно и мне уже пора уходить.
   Сулейман ушёл. Наталья Николаевна умылась и легла спать.
   На следующий день она проснулась в отличном настроение. Вчерашний вечер не выпускал её из своих чар. Она пошла на кухню и поставила себе кофе. Сполоснув чашки и рюмки, которые остались от ночного гостя, она забрала кофейник и пошла к себе в комнату.
  -- Барыга сраная, - услышала она себе в след шипение соседки.
   Хорошее настроение тут же исчезло. Налив себе в чашку кофе, она чуть было не подавилась. В кофейнике была соль. Она отодвинула чашку и пошла на работу.
   Сулейман был уже в магазине. Увидев её, он подошёл к ней и поздоровался.
  -- Как вчерашний вечер? - спросил он её, улыбаясь.
  -- Вечер то отличный, утро вот не задалось.
  -- А что случилось?
  -- Да так, дела коммунальные, даже говорить не хочу.
  -- Кстати о коммунальных делах. Мы же вчера с тобой не договорили на эту тему. Помнишь, я выручил тебя кредитом? У вас в магазине сразу дела поправились. Давай тоже самое сделаем и с квартирой. Я дам тебе кредит, а ты вернёшь мне с процентами.
  -- Там ты давал юридическому лицу, а не мне. Что же я могу предложить тебе в обеспечение кредита?
  -- Ты мне предложишь долю в уставном фонде. Я даю тебе деньги, а ты вводишь меня в учредители и передаёшь мне тридцать процентов своих голосов. Потом ты возвращаешь долг, а я возвращаю тебе твои голоса и выхожу из учредителей. Как, тебя устраивает такая схема?
  -- Меня-то она устраивает, но у нас есть ещё один учредитель - Валя. Необходимо чтобы и она была согласна.
  -- На счёт Вали даже не беспокойся. Она же в рот тебе смотрит. Что ты скажешь, то она и сделает. Я поговорю с ней. Договорились?
  -- Договорились, - еле слышно ответила ему Наталья Николаевна.
   У нее, почему-то задрожали ноги. Одна мысль о том, что она может выбраться из коммуналки, вывело её из равновесия. Дальнейшие события происходили, как в тумане: Что-то говорила Валентина, что-то объяснял Сулейман, она плохо отдавала отчёт, тому, что происходит.
  -- Наташа, что-то ты сегодня какая-то заторможенная, - ворчал Сулейман. - Давай подписывай протокол собрания и учредительный договор.
   Она всё сделала, как он велел.
  -- Всё? - спросила она его, подписав бумаги.
  -- Ещё одна маленькая формальность. Расписочку напиши.
   Она достала лист бумаги и стала ему писать расписку.
  -- Ну что ты делаешь, Наташа? Напиши на приходном ордере и печать поставь.
   Наталья Николаевна смяла лист, достала приходный ордер и стала его заполнять.
  -- А в основание платежа, что писать? - спросила она Сулеймана.
  -- Напиши, что это паевой взнос в уставной фонд.
   Наталья Николаевна в графе "основание платежа" написала слово "взнос" и отдала ордер Сулейману. Тот, как и в прошлый раз, не прочитав, что написано в ордере сунул его в карман. Открыв свой портфель, он достал пятьдесят тысяч долларов, и отдал их Наталье Николаевне.
   На столе лежали деньги, которых она не видела с роду. Вернее она видела и больше. В магазине проходило очень много денег, но то были не её, а казённые. Она смотрела на стол и не знала, что делать.
  -- Ну, я вижу, у тебя совсем крыша съехала, - засмеялся Сулейман. - Давай-ка, займись изменениями в учредительных документах, а я подберу тебе хорошую контору по продаже недвижимости.
   И снова Наталья Николаевна бегала по коридорам власти, внося изменения в учредительных документах ООО "Лик". Но теперь эта беготня не была ей в тягость. Теперь это были приятные хлопоты.
   Сулейман прислал к ней агента для подбора недвижимости, и она целую неделю ездила с ним по городу, осматривая квартиры. Наконец, выбор был сделан и она, внеся деньги, получила документы и ключи от отдельной квартиры. На остаток денег Наталья Николаевна решила отметить своё новоселье с Валентиной и Сулейманом.
  -- Счастливая вы, - говорила её Валентина на новоселье. - И директор вы, и доля в собственности у вас, и квартира вам. А у меня ничего. Разве это справедливо?
  -- А хочешь, я поменяюсь с тобой, - шутливо ответила ей Наталья Николаевна.
  -- А чем я могу поменяться? У меня же ничего нет.
  -- Это тебе только кажется, - ответила ей директор. - Я тебе отдам всё, что имею: и должность директора, и квартиру, и долю в уставном фонде, но ты заберёшь ещё и мои пятьдесят пять лет и все мои болячки, а ты отдашь мне только свои тридцать лет. Ну, как, договорились?
  -- О чём вы здесь секретничаете? - подошёл к ним Сулейман.
  -- Да вот, Наталья Николаевна говорит, что всё отдаст: и квартиру, и должность директора, и свою долю в уставном фонде, - сказала ему Валентина.
  -- Отдаст, отдаст, - усмехнулся Сулейман и отошёл от них. - Эта дурочка даже не представляет, насколько она близка к истине, - подумал он, глядя на женщин.
  
   Наступило лето. Сулейман уехал к себе в Грузию навестить родных. Дела в магазине шли хорошо. Заместитель директора уже полностью соответствовала своей должности. Она самостоятельно заключала договоры с поставщиками, отлично работала с кадрами и вполне могла заменить директора, на время его отпуска.
  -- Вот видишь, - говорила её Наталья Николаевна, - как я и говорила, через год ты станешь настоящим заместителем. Вот Сулейман вернётся с Грузии, и я в отпуск пойду. Отдохну немного.
  -- А причём тут Сулейман? - спросила Валентина.
  -- В случае чего, он подстрахует тебя. По крайней мере, мне спокойнее будет отдыхать.
   Сулейман приехал через месяц. Он зашёл в магазин и сразу направился к директору.
  -- Наташа, мне деньги нужны, - с самого порога заявил он.
  -- У меня наличных сейчас нет, может быть с расчётного счета снять? А сколько тебе надо?
  -- Все, что я тебе давал.
  -- Но мы с тобой договаривались, что я верну тебе их через три года, с процентами, а прошло ещё только три месяца.
  -- Это твои проблемы, где ты их возьмёшь. Мне нужны деньги все сразу и сейчас.
  -- Но даже если я продам квартиру, всё равно я не получу за неё всех денег. Ты же знаешь, что часть ушла на оплату услуг агентства.
  -- Я не хочу ничего знать. Срок тебе неделя, если денег не будет, я их сам у тебя возьму.
   Сулейман развернулся и ушёл из магазина. Больше его Наталья Николаевна не видела. Прошла неделя, но Сулейман не показывался. А через месяц она получила по почте исковое заявление, в котором Сулейман обвинял её в хищении крупной суммы денег, нарушении устава общества и требовал исключить её из членов ООО "Лик".
   Не успела она ознакомиться с исковым заявлением, как её вызвали в прокуратуру, потом была милиция. Розовые очки слетели с глаз. Наталья Николаевна в полной мере поняла на своей шкуре смысл старой поговорки, - бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
   Она наняла адвоката и рассказала ему всю свою историю.
  -- Не беспокойтесь, - успокаивал её адвокат. - Ничего серьёзного нет. Надо утрясти всё в прокуратуре, а о суде я вообще не беспокоюсь. Это дело я выиграю.
   Наконец всё было улажено. Хотя для этого пришлось немало заплатить. За каждый свой шаг адвокат требовал по сто пятьдесят долларов. А шагов было много. То необходимо было дать на лапу прокурору, то деньги нужны были в милицию, то в суде требовалась какая-то бумажка. Наталья Николаевна ничего не понимала в этих юридических ребусах и добросовестно раскрывала свой кошелёк по первому требованию адвоката.
   Однако для здоровья все эти неприятности не прошли даром. Перед самым судом сердце не выдержало, и её увезли в больницу с инфарктом.
  -- Как же я на суд пойду? - спрашивала она адвоката, который пришёл навестить её в больницу.
  -- Вы только не волнуйтесь, - успокаивал её тот. - Вам никуда ходить и не надо. Вы же мне доверенность дали. Лежите и поправляйтесь, а я за вас всё сделаю.
   "Легко сказать - не волнуйтесь, когда тебя хотят ограбить?" - думала Наталья Николаевна. Однако ничего, кроме ожиданий ей не оставалось. Адвокат больше не приходил. Сколько бы она не звонила в юридическую контору, застать адвоката не удавалось. Он как будто прятался от неё.
   Выписавшись из больницы, она пошла домой. В почтовом ящике среди газет и рекламных листков лежал незаметный конверт. Дрожащими руками она вскрыла его и прочитала: "Заочное решение". Далее следовали какие-то непонятные для неё слова, а в конце, как удар молнии: Стеклову Наталью Николаевну из ООО "Лик" исключить. Решение может быть обжаловано в течение десяти дней. Она посмотрела на дату и выронила конверт. Сроки обжалования давно прошли. Грудь сжало стальным обручем, сердце, которое совсем недавно врачи вернули к жизни, снова напомнило о себе острой болью.
   Наталья Николаевна, не заходя домой, побежала на работу. Магазин работал, как и обычно. Она осмотрела торговый зал.
   Здороваясь с ней, продавцы опускали глаза вниз. Наталья Николаевна попыталась пройти в служебный вход, но ей преградил путь охранник.
  -- Миша, ты что, меня не узнаёшь? - спросила она его.
   Охранник опустил голову и стыдливо проговорил:
  -- Вас не велено пускать.
  -- Кем не велено!?
  -- Новым директором. Сулейманом Суликовичем.
   Наталья Николаевна опустила голову и побрела к выходу. За своей спиной она услышала голос Сулеймана.
  -- Не приходи сюда больше, Наташа, это теперь не твоё.
  -- Как ты мог? - спросила она его сквозь слёзы.
  -- Не надо на меня слезами давить - не поможет. Бизнес это мужская игра и у неё жестокие правила. Ты проиграла, и мой тебе совет - перебирайся снова в коммуналку, квартиру у тебя я тоже отберу. Неужели ты думала, что я просто так тебе деньги давал?
   Наталья Николаевна пришла в юридическую контору. Как ни странно, адвокат оказался на месте.
  -- Подождите, пожалуйста, - вежливо попросил он.
   Подождать её пришлось целый час. Когда он освободился, Наталья Николаевна вошла в кабинет, села на стул, и молча уставилась на адвоката.
  -- Да, да, я в курсе всего, что произошло. Суд поступил неправильно, он должен был отложить заседание, а не выносить заочного решения. Однако не стоит расстраиваться. Мы обжалуем это решение.
  -- Но почему же вы не были на заседании? Я же дала вам доверенность.
  -- Я в это время был в командировке.
  -- Но было ещё десять дней, почему вы не обжаловали решение?
  -- За обжалование надо платить пошлину, а вас не было.
  -- Неужели вы не могли сами заплатить эту пошлину? Деньги не такие уж большие?
  -- Это не предусмотрено нашим договором, - вежливо ответил адвокат.
  -- И что же мне теперь делать?
  -- Во-первых, надо подать ходатайство в суд о восстановление пропущенного срока на обжалование, Во-вторых, необходимо вынести прокурорский протест, а в-третьих, обжаловать заочное решение в кассационной инстанции. Ставки вы наши знаете, к прокурору с пустыми руками не пойдёшь. Так, что всё зависит от вас.
  -- Но у меня больше нет денег. Я даже не могу зарплату на работе получить. Меня оттуда выгнали.
  -- Извините, Наталья Николаевна, но это уже ваши проблемы - займите у кого-нибудь.
  -- Мне и занять не у кого, разве что у вас?
  -- Собственно говоря, свои интересы в суде вы можете отстаивать и сами, без адвокатов.
   Наталья Николаевна молча вышла из юридической конторы. Ноги её задрожали, в глазах потемнело, она ухватилась за стенку дома, но не удержалась и упала на асфальт.
  
   Открыв глаза, она снова увидела больничную палату, капельницу и симпатичное лицо лечащего врача.
  -- Опять вы у нас? - спросила её врач. - Что-то быстро.
   "Да", - хотела ответить ей Наталья Николаевна, но вместо этого неистовый вой вырвался у неё из груди. Она выла как зверь, попавший в капкан, в этот вой вмещалась вся боль, вся несправедливость, безысходность и отчаяние. Руки и ноги её затряслись, она вырвала капельницу и стала биться, как в судорогах. Её удары сыпались на всё, что оказывалось рядом. Все резервы организма были брошены на эти удары и этот бессмысленный вой.
  -- Держите, держите её! - кричала врач сестре, сама, наваливаясь на больную всем телом. Но её, как пёрышко, больная смахивала одним взмахом руки.
   Только санитары, подоспевшие на помощь врачу и сестре, смогли скрутить больную и позволить ввести в её тело лекарство. Больная обмякла и успокоилась.
  -- Господи, кто же вас так? - спросила сестра бесчувственное тело и незаметно от врача перекрестила Наталью Николаевну.
   Только через несколько дней больная смогла рассказать Алёне, своему врачу, всё, что с ней произошло.
  -- Вот, такие у меня дела... - Печально заканчивала она свой рассказ. - И никто не в состоянии помочь мне.
  -- Может быть вас с "Тёзкой" познакомить? - вдруг предложила Алёна.
  -- А кто такой, этот "Тёзка"?
  -- У нас слепой в больнице лежит. Так он лучше зрячих всё видит. Вам то ходить ещё нельзя, а его я могу к вам привести.
  -- И вы думаете, что он мне может помочь?
  -- Да я не думаю, я просто уверена в этом.
  
   Сергей Петрович внимательно выслушал рассказ больной. Долго сидел молча что-то, обдумывая, а потом повернулся лицом к Наталье Николаевне и как будто был зрячий, посмотрел на неё.
  -- Значит, говорите площадь магазина около тысячи метров? Интересно, сколько это сегодня стоит?
  -- Почти восемьсот тысяч долларов. - Сказала ему Наталья Николаевна.
  -- Значит почти миллион. За такие деньги можно, конечно вам квартиру купить. Теперь он выкинет из учредителей вашу Валентину и постарается продать магазин, пока вы не успели обжаловать решение суда.
  -- А Валентину-то за что?
  -- А вас за что? - ответил вопросом на вопрос Сергей Петрович.
  -- Что же теперь мне делать? Это решение суда можно отменить?
  -- Откуда же я знаю? Для этого надо юристом быть.
  -- Значит, вы не можете мне помочь?
  -- Ну, почему же не могу? Есть у нас один юрист, я думаю, он возьмётся за это дело.
  -- Так у меня денег нет.
  -- Деньги дело наживное. Сегодня их нет, а завтра может быть очень много. Вы знаете сына Петра Сергеевича? - спросил он у Алёны.
  -- Что у него есть сын, я знаю, но никогда его не видела.
  -- Вот он и есть этот юрист. Он следователем работает, неплохой юрист и до денег не жадный. Надо его попросить. Он не откажет.
  -- Может, вы и попросите? Вы же его лучше знаете?
  -- Я могу, конечно, но дело, я полагаю, срочное, а когда он ко мне придёт, я не знаю. Поговорите с Петром Сергеевичем.
  -- Хорошо. У меня послезавтра дежурство, вот я его и увижу, - сказала Алёна.
  
   Андрей частенько теперь забегал в больницу. Отыскав Алёну, он подолгу просиживал у неё и рассказывал о своём новом деле. Каждый раз, приходя в больницу, он обязательно заходил и к Сергею Петровичу.
   Как только Андрей заходил в палату, Сергей Петрович сразу начинал расспрашивать о его делах. Андрей с удовольствием рассказывал то, что пять минут назад говорил Алёне. Так было и сегодня. Не успел Андрей войти в палату, как услышал знакомый голос.
  -- Ну, как твои успехи?
  -- Да, вроде, ничего, - пожал плечами Андрей. - Есть несколько дел по уголовному процессу, есть и гражданские.
  -- А деньги-то платят?
  -- По уголовным делам хорошо платят, а гражданские очень затянуты, пока выхлопа нет.
  -- Так ты в юридической фирме работаешь?
  -- Нет, после того, как мы с вами Семёна из тюрьмы вытащили, клиенты сами меня находят.
  -- Ну, ты меня-то зря сюда приплёл. Я его ниоткуда не вытаскивал, это твоя работа.
  -- Нет, нет, Сергей Петрович, если бы не вы, сидеть Семёну сейчас в тюрьме.
  -- Ну, ладно, оставим это, что у тебя с делом Натальи Николаевны?
  -- Так вам Алёна про него рассказала?
  -- Да это я ей посоветовал к тебе обратиться.
  -- Значит вы в курсе этой истории?
  -- Только со слов Натальи Николаевны.
  -- Дело не такое простое, как это кажется на первый взгляд. Кассационная инстанция отменила решение суда и направила его на новое рассмотрение, но Сулейман успел внести изменение в уставные документы. Я подал ходатайство об аресте имущества, это чтобы он не смог продать недвижимость.
  -- Ну, и как? Тебе удалось?
  -- Удалось. Имущество арестовано, но в деле есть одна нехорошая деталь. Приходный ордер. Он заполнен рукой Стекловой и на нём стоит печать предприятия. Вот здесь есть над чем голову поломать.
  -- Ломай, ломай, у тебя получится, - подбодрил его Сергей Петрович.
   Дверь палаты приоткрылась и в ней показалась головка Алёны.
  -- Ну, так я пойду? - сказал Сергею Петровичу Андрей.
  -- Беги, там магнит попритягательней, - пошутил Тёзка.
  -- Откуда вы знаете? Вы же не видите?
  -- Тут глаза не нужны. Человек только по одной причине может так сорваться на полуслове.
   Андрей выбежал из палаты и догнал Алёну.
  -- Тёзка засёк тебя, хотя и слепой, - сказал он, обнимая её.
   Алёна скинула его руку и осмотрелась по сторонам.
  -- Ты, что? Дай хоть с работы уйти. Итак, про нас вся больница говорит.
  -- Так ведь нет никого!
  -- Если слепые засекают, то зрячие и через стены увидят.
  -- Ну, хорошо, потерплю немного. Куда пойдём?
  -- Давай погуляем. Ты не торопишься?
  -- Сегодня свободен. Алёна, а что у Тёзки со зрением, сдвиги какие-то есть?
  -- Сдвиги есть, только не со зрением. Сдвиг в сторону выписки. Он и так все нормы перележал.
  -- Значит, ему так зрение и не вернуть?
  -- Теоретически можно вылечить, но практически на это нет денег. У нас в клинике есть отличный врач, но что он может без денег?
  -- И когда же его выписывают?
  -- Две недели ещё продержим, а дальше всё - выписка.
  -- Значит, вы больных людей выписываете?
  -- Мы больных выписываем, а вы невиновных сажаете, вот так и живём. Хотя к тебе это не относится, ты теперь людей не сажаешь.
  -- Да, я, слава Богу, уволился из управления.
  -- У нас тоже скоро все поувольняются. Зарплата такая низкая, что прожить на неё невозможно. Женщины ещё как-то держатся за счёт мужей, а мужчинам совсем плохо. Какой же он глава семьи, если не в состоянии даже себя прокормить?
  -- А отец что-то не рассказывал, что в больнице такие проблемы.
  -- Во-первых, Пётр Сергеевич не любит жаловаться, а во-вторых у вас дома обстановка не такая серьёзная, как у других.
  -- Это почему же? - Удивился Андрей.
  -- Ты хорошо зарабатываешь, а твоя мама в банке работает. В других семьях всё гораздо сложнее.
  
   Они гуляли по городу уже несколько часов. Тоненькое платье Алёны прижималось к ней ветерком и облегало всю её стройную фигуру. Она, как невесомое пёрышко, не шла, а плыла рядом с Андреем. Ему казалось, что она, это часть его, самая лучшая и самая добрая часть. Он неожиданно понял, что до сих пор был человеком неполноценным. Его часть, где-то существовала далеко от него, жила своей жизнью также неудовлетворённо, как и он, и тоже ждала, когда в этом огромном мире отыщется, принадлежащее только ей одной, частичка её души и тела, без которых она больше не могла и не хотела существовать.
   Они гуляли по парку, но на самом деле их там не было. Кто-то великий, могучий и добрый помимо воли прекратил прежние их существование, соединил две недостающие части и создал что-то новое, прекрасное и вечное, поместил их в мир доселе неведомый и великолепный.
  -- Интересно, а в нашей семье как будет? - вдруг спросил Алёну Андрей.
   Она не удивилась вопросу. Да и чему было удивляться? Ведь отныне ни мысли, ни желания не принадлежали ей одной, они принадлежали новому созданию - любви, разделить которую было невозможно.
  -- У нас с тобой всё будет хорошо. Это я точно знаю, - ответила она уверенно.
  -- Пойдём домой, я познакомлю тебя с родителями.
  -- Они прекрасно меня знают.
  -- Они знает тебя, только, как врача и дочь главного врача больницы.
  -- Пойдём, - согласилась она. - Откуда они меня могут знать? Той Алёны больше нет, мы же только что появились с тобой на свет.
   Они взялись за руки, и пошли домой к Андрею, не замечая никого на своём пути. Они даже не задумываясь, куда они идут, ноги сами привели их к двери. Андрей нажала на кнопку звонка.
  -- Господи, что же ты трезвонишь? У тебя же ключи есть, - раздался голос мамы за дверью.
   Дверь отварилась. Мама сняла руку сына с кнопки звонка, посмотрела на молодых и заплакала.
  -- Отец, иди сюда! - крикнула она, и стесняясь своих слёз, убежала на кухню.

***

   Время, иногда такое медленное и неповоротливое, а иногда такое быстрое и проворное, сейчас для Алёны и Андрея разделилось. С одной стороны оно мчалось, как горная лавина, не давая никому опомнится: уже выписали из больницы Сергея Петровича, уже Андреем был выигран суд у Натальи Николаевны, уже был назначен день свадьбы - всё это пронеслось, как молния. С другой стороны для молодых время почти остановилось. Они прибывали в какой-то прострации, и эта суета пролетала мимо них, не мешая влюблённым, наслаждаться друг другом.
  -- Господи, ну как дети, в самом деле, - ворчал Пётр Сергеевич. - Свадьба на носу, а они всё друг на друга смотрят. Вы с гостями определились? Кто у вас свидетели будет?
  -- Сергей Петрович! - в один голос ответили молодые.
  -- Ну, какой же он свидетель, он же старый совсем? Друзей принято свидетелями выбирать, - не соглашалась Мария Алексеевна.
  -- А разве он нам не друг? - возмущался Андрей. - Да и какой он старый? Просто ему лет много, а душой он и нам фору даст.
  -- Ну, хорошо, а с Алёниной стороны? Ты определилась?
  -- Вот он как раз с моей стороны и будет. Это же он меня с Андреем познакомил. Если бы не он этой свадьбы вообще бы не было.
  -- Вот тебе раз! Да у тебя свидетелем подруга должна быть. Где же это видано, чтобы у молодой девушки свидетель был слепой старик?
  -- Нет, нет, этот вопрос уже решён, - твёрдо заявила Алёна.
  -- Андрюша, а с твоей стороны тогда кто?
  -- Сергей будет, - не раздумывая, ответил он.
   Родители махнули рукой на молодых, как на людей совершенно безнадёжных и стали готовиться к свадьбе, оставив влюблённых в покое.
  
   Дворец бракосочетания шумел, как улей. В комнате невесты вокруг Алёны суетились девушки. Они постоянно поправляли ей фату, расправляли и одёргивали платье. Её стройная фигурка, подчёркнутая свадебным платьем, делала её похожей на берёзку одиноко стоящую среди серых деревьев.
   Андрей, окружённый друзьями, ожидал торжества в другой комнате. Высокий и сильный, он казался воплощением стабильности и надёжности. Безупречный костюм, сшитый ему к свадьбе, отлично сочетался с великолепным убранством дворца. Казалось, что этого сильного человека ничего не могло вывести из равновесия. Но это было не так. Процедура бракосочетания, которая развела молодых по разным комнатам, раздражала его. Он то и дело выбегал на улицу со своими приятелями и, поглядывая на часы, выкуривал одну сигарету за другой.
   Наконец заиграл марш Мендельсона, все засуетились, заняли свои места позади молодых, и свадебная процессия вошла в зал.
   Торжественные речи, поздравления, цветы, кольца, всё это пролетело, как одно мгновение. Молодые даже не поняли, как они очутились в ресторане. И снова поздравления, тосты, цветы, подарки. Только после того, как все церемонии, предусмотренные свадебными традициями, закончились, молодые и гости смогли нормально поговорить.
   Выйдя на улицу из душного зала, гости образовали небольшие группы, в которых обсуждали то будущую жизнь новой семьи, то политику, то снова возвращались к новобрачным.
   В одной такой группе стояли главный врач больницы - Юрий Александрович, он же отец невесты, Пётр Сергеевич и Сергей Петрович.
  -- Великолепный вечер, - говорил Юрий Александрович. - Глядя на эту пару, забываешь, про все проблемы. А завтра придёшь на работу и опять погрузишься в этот бесконечный круг проблем. И самое неприятное, что выхода из него никакого нет. Нищета - она вяжет всех по рукам и ногам, не даёт ничего делать. Элементарных компьютеров закупить не можем. Нет средств. А ведь без них сейчас, как без рук.
  -- Кстати на счёт компьютеров, а правда, что они сильно портят зрение? - спросил Сергей Петрович.
  -- Правда, - подтвердил Пётр Сергеевич. - Придумывают разные защитные экраны, но всё это не эффективно. Человек, проработавший пять лет с компьютером это потенциальный пациент офтальмолога.
  -- Вот вы и решили проблему с нищетой, - неожиданно сказал Сергей Петрович.
  -- Это, каким же образом? - удивился главный врач.
  -- Заключите договоры с предприятиями и проводите лечение их сотрудников. Это выгодно и вам и предприятиям. С таким массовым внедрением компьютеров на предприятиях, вы скоро сами сможете стать богатыми людьми.
  -- А ведь это идея! - удивился Пётр Сергеевич. - Как это мы раньше об этом не подумали?
  -- Только я боюсь чиновников, - недоверчиво покачал головой Юрий Александрович. - Они же любую идею похоронят.
  -- А зачем вам чиновники нужны? - не сдавался Сергей Петрович. - Создайте свой коммерческий офтальмологический центр. А больница будет получать определённую часть с выручки этого центра. Ну, что вы сами с собой не договоритесь? Кстати и юрист у вас есть готовый - ваш сын.
  -- А директором кто будет? - спросил Петр Сергеевич. - Нам, врачам, лечить надо, а не управлять.
  -- Здесь проблемы нет, - твёрдо сказал главный врач. - Тот, кто это всё придумал, тот и будет директором.
  -- Я же слепой? Какой из меня директор?
  -- Потеря зрения ещё не означает слепоту. У нас в институте доцент был, тоже слепой, так он свои лекции не хуже остальных читал. Ему жена помогала. А вам мы референта дадим - Алёну. Не возражаете? - предложил Юрий Александрович.
  -- Ну, что ж, тряхнём стариной! Только уговор, молодым ничего не говорите, пусть отдохнут, а после медового месяца будем на них проблемы вешать, - согласился Сергей Петрович.
  -- Значит, договорились, а сейчас надо выпить за нашу идею. Как никак сегодня состоялись новые назначения, правда, не все о них ещё знают, - и главный врач хитро посмотрел на молодых.
   Трое седовласых мужчин весело хлопнули друг друга по рукам, и ушли в зал. Облюбовав укромный уголок, они сели отдельно за маленький столик и, утащив с общего стола коньяк и закуску, стали оживлённо о чём-то шёптаться, периодически чокаясь и выпивая.
  -- Посмотри-ка, - сказал Андрей невесте, - отцы-то наши как хорошо устроились.
  -- У них, как будто, своя свадьба, отдельная ото всех, - пошутила Алёна.
  -- Папы! - окликнул их Андрей. - Вы кого так усердно пропиваете?
  -- Вас, - сказал им Пётр Сергеевич.
  -- А почему особняком?
  -- А потому, что вы ещё об этом не знаете.
  -- Серьёзно? Ну, вы значит, хорошо уже набрались, если считаете, что это секрет?
  -- Хорошо, хорошо, вы даже не знаете, как хорошо, - ответил им Сергей Петрович.
   Молодые оставили своих отцов, и пошли к гостям, так ничего и не поняв.
  
   Медовый месяц промчался быстро. Вернувшись из свадебного путешествия по Чёрному морю, молодая семья, которая жила вместе с родителями Андрея, собиралась на работу.
  -- Вас директор сегодня вызывает, - сказал им Пётр Сергеевич после завтрака.
  -- Какой директор? - не поняла Алёна. - У нас в больнице только главный врач есть.
  -- А теперь и директор есть. Вот он вас вместе и хочет видеть. Вы к отцу зайдите, он вам всё и объяснит.
  -- Так это Алёну касается? - переспросил Андрей.
  -- И тебя тоже. Зайдите, всё и узнаете.
   Андрей с Алёной зашли к главному врачу. Тот, не говоря им ни слова, проводил их в кабинет административного корпуса и открыл дверь. В кабинете за столом сидел Сергей Петрович.
  -- Сергей Петрович! Вот так встреча? Так вы опять у нас в больнице? - спросила его Алёна.
  -- Ну, это как посмотреть. Я у вас в больнице или вы у меня. Наверное, и то и другое будет правильным.
   Андрею и Алёне долго рассказывать, про идею Сергея Петровича не пришлось. Они сразу всё поняли.
  -- Хорошо придумано! - сразу оценил её Андрей.
  -- А, что сейчас надо делать? - спросила Алёна Сергея Петровича.
  -- Андрей пусть займётся регистрацией новой клиники, подготовит проекты договоров, одним словом возьмёт на себя всю юридическую часть, а ты займись кадрами и маркетингом.
  -- Каким таким маркетингом?
  -- Короче говоря, составьте с Андреем список предприятий, где много используются компьютеры, и поговорите с руководителями. Узнайте у них, нужны ли им наши услуги? И если нужны, то поинтересуйтесь, как им удобно будет от нас такие услуги получать. Я думаю, что не следует зацикливаться только на офтальмологии. Прощупайте все темы, которые интересуют руководителей. Медицинской направленности, конечно. А с кадрами тебе, Алёна, отец поможет. Он заинтересован, чтобы у него врачи больше получали. А какие специальности вы определитесь после того, как поработаете на предприятиях.
  -- Значит, мы уже в новой фирме работаем?
  -- Ну, если вы не возражаете, то да.
  
   Работа закипела с такой интенсивностью, с какой могут работать только молодые. Через две недели уже готов был список предприятий, которые хотели заключить с фирмой договор. Регистрация и получение лицензий тоже много времени не заняло. Не прошло и месяца, как на расчётный счёт пришли деньги от первого клиента.
  
   Работа в фирме не освобождала Андрея от других юридических дел, которые он вёл. Добившись отмены решения суда по делу Натальи Николаевны, он столкнулся с новой трудностью. Сулейман успел внести в учредительные документы ООО "Лик", необходимые ему изменения и на совершенно законных основаниях, как директор магазина, уволив весь персонал, сдал в аренду все площади организации. Наталья Николаевна, хотя и была восстановлена в членах общества, но ничего поделать не могла. На пять лет её магазин был сдан в аренду Сулейману за чисто символические деньги.
  -- Выходит так, что, имея контрольный пакет голосов в обществе, я ничего не могу сделать? - спрашивала она Андрея.
  -- По закону выходит, что так.
  -- Для чего же нужно было огород городить?
  -- Есть один интересный ход. Вы же свои голоса отдали Сулейману в залог. Как гарантию возврата долга?
  -- Да, но, что это меняет?
  -- А во всех судебных документах Сулейман утверждает, что дал деньги на увеличение уставного капитала, который вы, якобы похитили. Письменного договора между вами не было. Условия этого договора каждый из вас понимает по-разному. Значит, нам необходимо через суд признать эту сделку недействительной.
  -- И, что тогда?
  -- Тогда каждый из вас должен будет вернуть друг другу то, что получил в результате этой сделке.
  -- Иными словами я ему должна буду вернуть пятьдесят тысяч долларов?
  -- Именно так.
  -- Но откуда я их возьму? Комнату в коммуналке я продала. Иначе бы мне просто не на что было жить. Если я продам квартиру то, что мне в бомжи идти?
  -- В бомжи идти не надо. Надо вспомнить, что он вам должен вернуть. А по моим расчётам он вам должен в пять раз больше, чем вы ему.
  -- Это как же у вас так получилось?
  -- Очень просто. Если сделку признать недействительной, значит, недействителен и договор аренды. Следовательно, те деньги которые вы не получили в результате простоя магазина, он должен будет возместить. А по моим расчётам это очень крупная сумма.
   Андрей протянул Наталье Николаевне листок с расчётами. Та внимательно его рассматривала, потом что-то посчитала и, наконец, отдав листок, Андрею сказала:
  -- Да неужели это возможно?
  -- Как вам сказать? Деньги вы с него вряд ли получите, но то, что вам не придётся возвращать пятьдесят тысяч, это реально.
  -- Андрей Петрович, голубчик, да как же мне с вами рассчитаться?
  -- Давайте сначала дело сделаем, а потом будем об этом говорить. Тем более это не всё так быстро делается.
   Андрей пообещал Наталье Николаевне подготовить все необходимые для суда бумаги и связаться с ней.
  
   Возвращаясь как-то домой, Андрей почувствовал, что кто-то следит за ним. Он остановился, осмотрелся, но никого не увидел. Однако это чувство не проходило. Уже у самого дома он резко остановился и, повернувшись назад, чуть не натолкнулся на Сулеймана.
  -- Здравствуйте, Андрей Петрович. Я давно за вами иду. Нам необходимо поговорить.
  -- Разве мы с вами в суде не наговорились?
  -- В суде хорошо не поговоришь. У меня к вам предложение.
  -- Имейте в виду, что выступать на вашей стороне я не буду, это не этично по отношению к моей клиентке.
  -- А я вас и не прошу выступать на моей стороне.
  -- Тогда что вы от меня хотите?
  -- Я хочу, чтобы вы ни на какой стороне не выступали.
  -- Вряд ли это возможно. Я имею определённые обязательства перед клиентом и не собираюсь их нарушать.
  -- Те суды, которые вы выиграли пусть остаются. Я предлагаю вам не заниматься новыми делами по признанию сделки недействительной. И за это я вам хорошо заплачу. Двадцать тысяч долларов вас устроит?
  -- Сколько, сколько!? - переспросил Андрей.
  -- Неужели вам мало, - удивился Сулейман.
  -- Нет, мне просто интересно, во сколько оценят мою совесть?
  -- А во сколько вы её сами оцените?
  -- Моя совесть не продаётся, вот в чём загвоздка.
  -- Продаётся. Всё на свете продаётся, только у всех разная цена.
  -- Ошибаетесь, и скоро вы в этом убедитесь.
   Андрей не стал больше продолжать дискуссию и ушёл. Он был последний, кто вернулся домой с работы. По заведённой традиции женщины сразу засуетились и стали накрывать на стол.
   Ужин теперь больше походил на производственное совещание, а не на приём пищи. Если на работе все были заняты конкретными делами, то дома, за ужином, все были в сборе и можно было обсудить любой производственный вопрос. В семье Андрея были представлены все специальности фирмы. От руководства был представлен референт директора, экономическую часть и бухгалтерию возглавляла мама, юридическую Андрей, а от лечащих врачей выступал Пётр Сергеевич.
   Не успели все рассесться за столом, как Мария Алексеевна сразу начала говорить о работе:
  -- Вам обязательно надо компьютеры покупать. Сейчас много бухгалтерских программ есть. В современной фирме без этого невозможно. На одно выписывание счёта клиенту, уйма времени уходит. Я уж не говорю об отчётах. У нас в банке без компьютеров и шагу никто не ступит.
  -- Да разве только бухгалтерии они нужны? А в медицине без них тоже, как без рук, - поддержал жену Пётр Сергеевич.
  -- Чтобы компьютеры купить, на них надо заработать, - Вмешалась Алёна. - Мы же не можем докторам вместо зарплаты сказки, про компьютеры рассказывать? Как деньги появятся, сразу и купим.
  -- А мне только что двадцать тысяч долларов предлагали, - сказал Андрей.
   За столом сразу наступила тишина. Первая пришла в себя Алёна:
  -- Ну, и что?
  -- Ничего, я отказался, - спокойно ответил Андрей.
  -- Андрюшка, ты, что с ума сошёл? Кто же от таких денег отказывается? Сейчас бы у нас совсем проблем не было.
  -- С компьютерами, наверное, не было бы, а вот с совестью были. - И Андрей рассказал, про свою встречу с Сулейманом.
  -- Вот, сволочь! - не выдержала Алёна. - Так прямо и предложил?
  -- Так и предложил. Что ему стесняться?
  -- А ты, значит, отказался? - не без удовольствия переспросила мама.
  -- А разве кто-то из нас на это согласился бы?
  -- У нас нет, а вот в нашем банке обязательно согласились. Они действительно считают, что на свете всё продаётся. Мне иногда так их противно слушать. Они у нас все, как твой Сулейман.
  -- Мама, этот Сулейман не мой. А если тебе противно работать в банке, переходи к нам в фирму. Она у нас почти семейная будет.
  -- А ты знаешь, сынок, наверное, перейду. Мне и деньги их не в радость, и работать на двух работах: в банке и у вас тяжеловато. Вот купите компьютеры, и перейду.
  
   Прошло совсем немного времени и фирма "Око" приобрело не только компьютеры, но и несколько видов уникального оборудования, о котором в больнице даже не могли и мечтать. Зарплата врачей резко возросла. Кажется, живи и радуйся, но чем лучше шли дела у фирмы, тем мрачнее становился её директор.
  
   Как-то, войдя в кабинет директора, Пётр Сергеевич застал там руководителя фирмы задумчивого и невесёлого.
  -- Сергей Петрович, чем ты всё недоволен? Смотри, как дела хорошо идут, - говорил ему Пётр Сергеевич.
  -- Это он со стороны они хорошо идут.
  -- Что-то я не понимаю тебя. Заказчики к нам в очередь становятся. На зарплату никто не жалуется. Что же тебе не хватает?
  -- Бежим впереди паровоза, вот в чём проблема. При таком беге можно и под откос угодить. Твоё дело врачебное, а моё капитанское - вперёд смотреть, да волну вовремя обойти. Прозеваешь её, она тебя с головой и накроет.
  -- И какую же ты волну увидел?
  -- Зависть, вот что это за волна. В вашем медицинском управление чиновники крохи получают по сравнению с нашими докторами. А значит, жди удара в спину.
  -- Но мы же людей лечим. В чём они нас могут обвинить?
  -- Слушай, когда это чиновник о людях думал? Карьера - вот его цель. Никто нас обвинять и не будет, а вот палки в колёса воткнуть они постараются.
   В кабинет директора вошёл главный врач больницы.
  -- Слушай, Петрович, мне уж не удобно тебе и говорить, но с меня в управе опять тянут. Говорят, что это ты на государственных площадях деньги гребёшь? Короче намекают прозрачно. Что делать будем? Давать или послать их?
  -- Если ты их пошлёшь, то здесь завтра другой директор будет. Остаётся пока давать.
   Пётр Сергеевич, сидевший в кабинете и наблюдавший за разговором, только диву давался.
  -- Только что Сергей Петрович об этом меня предупреждал, а ты вошёл, и слово в слово всё повторил. Как будто под дверью подслушивал.
  -- Значит, ты предвидел эту ситуацию? - спросил Сергея Петровича главный врач?
  -- Ну, ни конкретно эту, но что-то в этом роде ожидал.
  -- Может быть, ты знаешь что делать?
  -- Знаю, я тебе уже сказал - пока платить, а мы помозгуем немного, как чиновникам к нам в фирму вход закрыть.
   Юрий Александрович и Петр Сергеевич встали и собрались уходить. У самых дверей их окликнул Сергей Петрович:
  -- Позовите ко мне своих детей. У меня, кажется, идея есть. А то эти кровопийцы всё из нас высосут.
  
   Андрей с Алёной сидели в кабинете у Сергея Петровича и ждали, когда он скажет, зачем они ему понадобились, а директор молчал и не говорил ни слова. Он повернул голову к окну и о чём-то думал. Наконец, он нарушил молчание и, не поворачивая головы, спросил у Андрея:
  -- У вас, в следственном управление, о чём больше всего заботились чиновники? Чего они добивались любыми путями?
  -- Честно говоря, преступники и их жертвы чиновников мало волновали. А волновало их только одно - движение по карьерной лестнице.
  -- Значит, если наш медицинский центр будет способствовать движению их по этой лестнице, то они из наших противников превратятся в союзников?
  -- На счёт союзников не знаю, а противниками они точно не будут.
  -- Вот и ключик к нашему ларцу, - сказал Сергей Петрович. - Надо сделать так, чтобы медицинские чиновники были заинтересованы в нашей фирме.
  -- А разве они сейчас не заинтересованы? - спросила Алёна. - Они же получают с нас деньги?
  -- Наша задача и состоит в том, чтобы не платить им. Иначе они всё вытянут. У жадности меры-то нет, - возразил Андрей.
  -- Что же вы тогда предлагаете? - спросила директора Алёна.
  -- Я, собственно, позвал вас, чтобы вы мне что-нибудь предложили.
  -- Значит надо найти их заинтересованность, не считая денег, конечно, - уточнил задачу Андрей?
  -- Надо, чтобы наш центр взял под патронаж чиновник, который на выборной должности. Он будет перед народом на этом очки на выборах зарабатывать и тогда на своих клерков управу найдёт, - предложила Алёна.
  -- Идея неплохая, но где же ты такого найдёшь? К нему же и подходов нет, - развёл руками Андрей.
  -- Так ли уж и нет? - спросил Сергей Петрович.
  -- Во всяком случае, я с такими не знаком, - ответил Андрей.
  -- С ними ты не знаком, а вот с людьми, которые во власть их проталкивают своими деньгами, ты не раз встречался. Пошевели мозгами, может быть, вспомнишь? - давил на него Сергей Петрович.
  -- И шевелить нечего, нет у меня таких знакомых.
  -- А тогда давайте, вычислим их, - предложила Алёна. - Если человек хочет пролезть во власть, значит, ему нужны деньги, а деньги ему могут дать только те, кто хочет быть прикрыт этой властью. Следовательно, искать нужно там, где есть криминал и кого власть стороной обходит. А это уж по твоей части, Андрюшенька.
  -- Обождите-ка! - перебил жену Андрей. - Помнишь, я тебе про дело Семёна рассказывал? В нём проходил один экономист, который мне помог Надежду усадить за решётку? Эта рыбина точно с властью связана. Сидел на незаметной должности, а сам, как паук всем бизнесом заправлял. Теперь он хозяин компании.
  -- И кроме всего, он обязан тебе, - заметил директор, - если бы не ты, хозяйкой компании была бы сейчас Надежда. Пусть-ка этот барыга на благое дело поработает немного. Попробуешь раскрутить его, Андрюша?
  -- Попробую. Что мне остаётся делать? Видно мне от этих жуликов до самой смерти не отвязаться.
  
   Фирма "Спрут" располагалась в самом центре города. Старое здание с огромными резными дверьми внушало надёжность и её солидное положение. Кроме камер видеонаблюдения вход в здание охранялся двумя охранниками, один вид которых отбивал охоту постороннему зайти в дверь. Никаких посетителей в фирму не входило. Казалось, что дверь вообще никогда не открывается.
   Андрей стоял и долго наблюдал за дверью, но в течение часа в неё так никто не вошёл и не вышел. Однако охрана несла службу бдительно. Она охраняла не только вход, но и патрулировала вокруг здания. Это говорило о том, что этой фирме было, что скрывать и чего опасаться. Патруль охраны появился из-за угла, пошёл вдоль здания и парадного входа. Однако, не дойдя до входных дверей, он резко повернул и через несколько секунд оказался прямо перед Андреем.
  -- Вы что-то хотели? - спросил его охранник, который, видимо, в патруле был старшим.
  -- Нет, просто смотрю на здание. Очень красивое, - ответил Андрей.
  -- Можно ваши документы посмотреть? - спросил старший. При этом двое остальных зашли за спину Андрея и остановились.
   Андрей достал паспорт и показал охраннику.
  -- А разве вы сотрудники милиции? У вас есть право проверять документы?
   Охранник засмеялся и ответил:
  -- Нет, права такого у нас нет, а вот обязанность есть. Шли бы вы, гражданин другие здания смотреть.
   Охранник отдал паспорт и весь патруль стал ждать, когда Андрей уйдёт. Но он не уходил.
  -- Мы что-то непонятно сказали? - уже не очень вежливым тоном спросил старший.
  -- Вот, что, ребята, я же вам сказал, что осматриваю здание. Ступайте к своему хозяину и доложите, что я бы хотел его ещё и изнутри осмотреть.
   Охранники опешили. Видимо такой наглости они не ожидали.
  -- Ну, что вам ещё не понятно? Или я что-то недоходчиво сказал?
   Старший, нехотя вошёл в дверь фирмы, а двое других охранника так и остались стоять за спиной Андрея.
   Через несколько минут дверь фирмы открылась, и из неё вышел тот самый экономист, которого в своё время допрашивал Андрей. Его можно было узнать с трудом. За год с небольшим он из незаметного клерка превратился в статного и холёного вельможу. Он потолстел, кожа на нём залоснилась, всё: и костюм, и часы и даже галстук подчёркивало его респектабельность. Изменилась даже походка, она стала степенной и неторопливой.
  -- Боже мой! - воскликнул он. - Какими судьбами, Андрей Петрович?
  -- Да вот смотрю на ваши новые апартаменты, а мне предлагают посмотреть что-то другое.
  -- Не надо на них сердиться. Люди служивые, им думать не полагается, что прикажут, то и делают. В вашей конторе тоже не церемонятся? Не правда ли? - он громко рассмеялся. - Правда я слышал, что вы ушли оттуда?
  -- Да, сейчас занимаюсь частной практикой.
  -- Ой, да что мы на улице стоим? Проходите, ради Бога, Милости просим!
  -- Геннадий Иванович, - послышался сзади голос охранников. - Мы вам нужны здесь?
  -- А ну-ка брысь отсюда, - зло цыкнул на них хозяин.
   Охранников, как ветром сдуло. Геннадий Иванович проводил Андрея к дверям, и сам открыл их перед ним. Они прошли по старинной лестнице и вошли в огромный кабинет. Уставленный антиквариатом, он больше походил на зал какого-нибудь музея. На большом резном письменном столе стоял только телефон. Ни одной бумажки, ни календаря, ни письменных принадлежностей на нём не было.
  -- Прошу вас, вот здесь я теперь и работаю, - сказал Андрею Геннадий Иванович.
  -- Очень, очень недурно, - похвалил хозяина Андрей. - При старых хозяевах всё гораздо скромнее было.
  -- Что мне вам рассказывать? Вы всё сами знаете. Я на них работал, а они деньги только транжирили. Вот время и расставило всё на свои места.
  -- Кого расставило, кого посадило, а кого и уложило, - уточнил Андрей.
  -- И не говорите. Как вспомню эту историю, так мурашки по коже. Это надо же? На убийство пойти и всё из-за денег. Всё равно толку бы не было. Не бизнесмены они - транжиры. Хорошо, что вы ещё всё это раскрутили, а то сидеть бы невиновному в тюрьме.
  -- А вам бы в экономистах, - засмеялся Андрей.
  -- А ведь и то правда, если бы этого парня посадили, то Надежда всю фирму бы опустила. Ни при каких обстоятельствах мне бы она не досталась. Выходит, я вам обязан своим благополучием?
  -- Ну, если следовать вашей логике, то так и выходит.
  -- Я в долгу не останусь. Это не в моих правилах. Что угодно просите, всё для вас сделаю.
  -- За этим дело не встанет. Не здание же я к вам пришёл посмотреть?
  -- Андрей Петрович, хочу вопрос вам один задать. - Геннадий Иванович замялся.
  -- Ну, что же вы? Или вы в институте благородных девиц воспитывались?
  -- Слышал я, что это убийство слепой следователь раскрыл. Если это правда, неужели в органах слепых держат?
  -- То, что слепой в этом участвовал, то истинная, правда. Только он не следователь.
  -- А кто же он?
  -- Он генеральный директор медицинской фирмы. И к вам он меня направил.
  -- Значит, вы у него сейчас работаете? Вот уж не думал, что вас из органов в медицину забросит? Что же вы там делаете, если не секрет, конечно?
  -- Никакого секрета здесь нет. В фирме много юридической работы, вот я ей и занимаюсь.
  -- И что же ваш шеф? Зачем он вас ко мне послал?
  -- Собственно, конкретно к вам, он меня не посылал. Просто мне была поставлена задача, и я решил навестить вас. Как своего старого знакомого.
  -- И правильно сделали, - прервал его Геннадий Иванович. - Только друзья и могут помочь! Извините я, кажется, перебил вас, продолжайте, пожалуйста.
  -- Нашей фирме нужны покровители.
  -- Крыша! - сразу догадался Геннадий Иванович.
  -- Не совсем крыша. С бандитами мы и сами справимся. Слава Богу, связи в органах у меня ещё остались.
  -- Кто бы сомневался, - улыбнулся Геннадий Иванович. Тогда какое покровительство вы имеете в виду?
  -- Я имею в виду защиту от произвола чиновников.
  -- Значит, речь идёт о красной крыше? Только почему вы решили обратиться ко мне? Я предприниматель, занимаюсь бизнесом, мне дела нет до чиновников. Почему вы решили зайти именно ко мне?
  -- Да, вот гулял и загляделся на здание, - стал с иронией рассказывать Андрей. - Смотрю, охрана - будь здоров какая, значит, деньги в фирме есть. Покупателей и заказчиков нет. По крайней мере, за целый час наблюдения ни одного не зашло, не вышло из здания. В офисе у вас сотрудников мало и все они выполняют в основном роль прислуги, значит, вопросы все решаются только руководителем. А у руководителя на столе ни одной бумажки нет, значит, схема его бизнеса проста и вмещается в голове. А сотрудников мало, потому, что никому не доверяет. Если сотрудникам не доверять, значит не всё чисто? Откуда же деньги такие можно взять и практически ничего не делать? Я так думаю, что в бюджете.
   Геннадий Иванович сидел напротив Андрея и улыбался. Андрей заметил его улыбку и продолжил:
  -- А если руководитель сидит, слушает такие крамольные речи и только улыбается, то крыша у него красная и сильная. - Андрей закончил и вопросительно посмотрел на Геннадия Ивановича.
   Тот долго молчал, о чём-то думал, а потом, не спеша, заговорил:
  -- Это хорошо, что вы с органов ушли. При таких способностях не сносить бы вам там головы. И на счёт сотрудников вы правильно подметили. Я бы взял себе помощника, да где найти? С мозгами сейчас проблема, а без мозгов, зачем мне они? А чтобы умный, да ещё и порядочный, так этого и вовсе не сыскать. Разве, что вы? Может быть, поработаем вместе? Не пожалеете. С материальной стороной проблем не будет.
   Андрей молча развёл руками.
  -- Вот и я про то же, - с грустью продолжал Геннадий Иванович. - Всё хорошее уже разобрали. Приходится одному крутиться. Вы человек понятливый, понимаете больше, чем сказано, поэтому ничего вам говорить я и не буду. Говорите медицинская у вас фирма? Дайте-ка мне визиточку, позвонит вам один пациент, скажет, что от меня. С умом у него проблемы, так вы ему всё прямым текстом объясните. Стесняться не надо, он человек без комплексов. А про ваши размышления относительно моей фирмы не рассказывайте - не поймёт.
   Андрей протянул Геннадию Ивановичу визитку.
  -- Вот и о делах поговорили, - сказал Геннадий Иванович, разглядывая визитку. - Кстати, ваш шеф тоже про нашу фирму всё знает?
  -- Он же не разглядывал вашего здания? - пошутил Андрей.
  -- Да, да, он же слепой, - вспомнил директор.
   Он встал, тем самым, давая понять, что деловая часть разговора окончена. Андрей поднялся вслед за хозяином и засобирался.
  -- Куда это вы? - удивился директор. - Как будто вы в магазин пришли. Или мы с вами не знакомы? Даже и не думайте, без обеда я вас никуда не отпущу.
   Геннадий Иванович ухватил Андрея за рукав и потащил из кабинета. Столовая, в которую он его привёл, была больше похожа на шикарный ресторан. Деревянный резной потолок, освещённый канделябрами, придавал помещению какую-то таинственность. Тень от резьбы подчёркивала её рельефность, и от этого потолок становился тяжёлым и загадочным. Однако он не давил своей массой, а, как огромная птица, величественно парил в вышине. Шторы из бархата переливаясь в лучах света, согревали помещение, наполняли его уютом и спокойствием. Кожаные кресла не держали на себе сидящего, они поглощали его и погружали в какой-то сказочный, волшебный мир, не оставляя никакой надежды вырваться из него. Стол был сервирован на двоих. Вернее, не сервирован, а украшен, так, как мог украсить только художник, который, вырвавшись из плена земных предрассудков, создаёт свой шедевр руками, которыми водит сам Бог.
   Андрей разглядывал так называемую столовую и не мог отвести от неё глаз.
  -- Оценили? Вижу, что оценили, - вырвал Андрея из оцепенения голос Геннадия Ивановича. - Хочу сказать, что не каждый на это способен. Многие просто здесь набивают себе животы. Чтобы это оценить, надо быть художником.
  -- А чтобы создать? - спросил Андрей.
  -- А чтобы создать, надо быть гением.
  -- Где же вы их нашли?
  -- Я их вовсе не искал. Их нашли в восемнадцатом веке. Я только попытался восстановить то, что ими было создано.
  -- Но такая красота должна принадлежать народу!
  -- А разве мы с вами не народ?
  -- Я имею в виду народ в широком понимании.
  -- Все эти шедевры и принадлежали народу. Целых семьдесят лет. Вот здесь, - директор показал рукой на стену с барельефом Афины, - народ всё закрасил жирным слоем масляной краски и повесил плакат: "Профсоюзы - школа коммунизма". А здесь, - он указал на потолок, - всё было утыкано арматурой. Народ совершенно спокойно сверлил в этом потолке дырки и вешал лампы дневного освещения.
  -- Неужели это здание не охранялось государством?
  -- Это, смотря, что понимать под словом охранялось. Здесь раньше висела табличка "Памятник архитектуры. Охраняется государством". На этом вся охрана заканчивалась. С остальным разобрался народ. А нынешняя власть посчитала, что у неё мало денег и вообще решила ничего не охранять. Здание с торгов попало мне, и теперь оно принадлежит народу, правда не всему, а только тому, кто умеет ценить искусство.
  -- Но, чтобы всё это восстановить, нужно было потратить уйму денег!
  -- О, да! Сюда я вложил колоссальные средства. Кстати, я их, как вы уже заметили, тоже взял у народа.
  -- И вы считаете, что это справедливо?
  -- С точки зрения нравственности - абсолютно. Я же не унесу всё это в могилу? Всё останется здесь на грешной земле. Я выполняю только скромную роль хранителя.
  -- Всё равно, ваша нравственность не вписывается в рамки закона. Закон квалифицирует ваши действия, как преступление.
  -- А нравственность и закон это различные понятия. Законы не всегда нравственные. Скорее всего, это происходит потому, что пишут их люди безнравственные. Вы же не станете утверждать, что обнищание народа в стране, полезные ископаемые которой, содержат почти всю таблицу Менделеева, произошло в силу каких-то объективных причин, не зависящих от людей? Напротив, оно произошло как раз из-за принятых законов, которые придумывают люди, не обременённые философскими понятиями. Вы, например, ушли из органов. Почему, спрашивается? Потому, что в вашей душе столкнулись два противоречия: закон и нравственность. Насколько я понимаю, предпочтение отдано второму. Вот вам и ответ на ваш вопрос. Что же касательно денег, то, как видите, они потрачены на сохранение прекрасного, а не на его разрушение. Вы увидели только маленькую часть. Доведётся, и я вам покажу гораздо больше.
  -- Извините, Геннадий Иванович, но вот это нам придётся съесть, а не сохранить. - Андрей показал на стол, который был уставлен блюдами, скорее походившими на произведения искусства.
  -- Несомненно, это всё предназначено, для того чтобы съесть, но мастерство останется. Оно перейдёт от отца к сыну, а от сына к внуку и не канет в Лету.
   Отобедав с Геннадием Ивановичем, Андрей возвращался домой. Разговор с директором фирмы не оставлял его в покое. Каким он раньше видел этого человека? Никчёмный экономист, делающий деньги за спиной своего начальства? А позже? Он думал про него, что это человек без особых принципов, цель которого простое стяжательство. Его даже не смущало, что, прокручивая бюджетные деньги, он занимался обыкновенным мошенничеством. Но это была только одна сторона медали. На другой её стороне лежала стройная философия. Под маской жулика находился человек со строгими принципами, умеющий видеть и ценить прекрасное. Он открылся перед Андреем, как философ и высоконравственная личность. Как же он не видел этого раньше? Ответ напрашивался сам собой - он был слеп. А как же можно ещё назвать человека неспособного разглядеть очевидное? Кот же он, если не слепец, если вместо личности, видел только тот образ, который ему вдолбили в голову люди, называющие себя властью? Вдруг Андрей рассмеялся. Он вдруг понял, что они создали фирму, для того чтобы лечить людям зрение, хотя они сами, по сути, слепцы.
   Придя домой, он поделился своими мыслями за ужином. Дискуссия не заставила себя долго ждать. Никто из спорящих не хотел признавать себя слепцом. Каждый пытался оправдать свои взгляды, но достойных аргументов не было. От этого эмоции возрастали. Спорщики начинали брать голосом, и на кухне был уже не спор, а какой-то непонятный крик. Как всегда ситуацию спасла Мария Алексеевна.
  -- Так вы ничего не докажите, вам нужно мнение, которое было бы авторитетным для всех, - подытожила она. - Короче говоря, судья, который бы вас рассудил. И я даже могу назвать его.
   Все сразу замолчали и устремили свои взоры на хозяйку дома. Она выдержала паузу и неторопливо сказала:
  -- Сергей Петрович.
   Против такого аргумента никто возразить не смог. Патовая ситуация была разрешена, и ужин был окончен в спокойной обстановке.
  
   На следующий день в кабинете Сергея Петровича собрались все члены команды. Они уселись около стола и молчали, не зная с чего начать.
  -- У нас, что, совещание запланировано? - спросил директор.
  -- Спор разрешить хотим, - начал Андрей. - Относительно человеческой слепоты.
  -- Выходит так, что вы для этой цели самого зрячего нашли? - пошутил директор. - Ну, хорошо, что там у вас, выкладывайте?
   Настроение у Сергея Петровича было хорошее. По его лицу было видно, что решать серьёзных проблем ему не хотелось. Такое состояние располагало скорее к шутке и он, откинувшись на спинку кресла, приготовился слушать, с явным намерением поймать в разговоре фразу, уцепиться за неё, и обратить всё в какой-нибудь розыгрыш. Однако по мере того, как он слушал, лицо его менялось. Оно становилось серьёзным и задумчивым. Он, как будто, уходил ото всех, в какой-то иной, только ему одному известный мир, и находился там со своими мыслями с чувством явного удовлетворения.
   Эта перемена не осталась незамеченной. Спор стал затихать и, наконец, все замолчали.
  -- Сергей Петрович, вы не слушаете нас? - тихо, боясь его потревожить, спросила Алёна.
  -- Напротив, я очень внимательно слушаю вас.
   Однако и после его слов молчание в кабинете не прервалось. Более того, оно стало ещё более глубоким. Голос директора звучал, а его самого как будто не было, он всё ещё оставался вне кабинета, он всё ещё находился в своём мире. От этого у всех создавалось впечатление, что это не он говорит, а кто-то невидимый и таинственный. От этого становилось жутковато. Но вот прошло мгновение, и тело вновь обрело своего хозяина. Всё встало на свои места.
  -- Это уже вопросы философии, - прервал молчание Сергей Петрович. - Вряд ли вот так сразу можно ответить на твой вопрос, - обратился он к Андрею. - Для этого человеку даётся целая жизнь, чтобы он разобрался и прозрел, но, к сожалению, большинство так и умирает слепцами.
  -- Значит, цель жизни заключается в том, что нужно научиться видеть? - спросила Алёна.
  -- Я думаю, что прозрение, это только первый шаг на пути к цели. Чтобы достигнуть её, надо понять, а чтобы понять, надо прозреть.
  -- В чём же тогда сама цель? - уточнил вопрос жены Андрей.
  -- В любви, - просто ответил Сергей Петрович.
  -- Так просто? - удивилась Алёна.
  -- Не так-то уж и просто. Если бы было так просто, то все люди любили бы друг друга. Представляете, какая бы была жизнь? Но в реальном мире до этого очень далеко. Помните, как написано в библии? Возлюби ближнего, как себя самого.
  -- Но мы любим ближних, - ответила Алёна. - Мать любит своих детей, дети любят своих родителей, муж любит жену, а жена мужа, разве не так?
  -- Ну, это слишком примитивно. Эта любовь дана всем свыше, помимо нашей воли. Много ли прока в том, что ты любишь того, кто любит тебя? - Сергей Петрович повернул голову в сторону Алёны, так, как будто он мог видеть её, - а ты попробуй полюбить своего врага, того, кто гонит тебя и бранит. Вот ваш этот Геннадий Иванович, он не стал утруждать себя столь сложной задачей, он отгородился от всего мира и выбросил из своего сознания всех, кто не отвечает его требованиям.
  -- Но разве возможно полюбить преступника? - Не соглашался Андрей.
  -- Но тебя же не бросила мать, когда ты в младенчестве шалил? Она продолжала тебя любить?
  -- Одно дело детская шалость, а другое преступление. Взрослый человек должен отдавать отчёт в том, что он делает.
  -- Должен, конечно, но не отдаёт, - улыбнулся Сергей Петрович. - Как же он может отдавать, если он слеп?
   Разговор прервал телефонный звонок. Алёна сняла трубку и ангельским голосом пропела в неё:
  -- Секретарь директора слушает.
   Но вот лицо её вытянулось, она зажала микрофон трубки ладонью и, глядя, на Сергея Петровича, сказала:
  -- Это вас, от Геннадия Ивановича. - Она, молча, протянула трубку директору.
   Тот взял трубку, сказал "Алё" и, прижав её к уху, долго молчал. Потом сказал "Да", и положил трубку на место.
  -- Серьёзный господин, - ухмыльнулся директор. - Даже слово мне не дал вставить. Собирайся Алёна, пойдём с тобой в кафе.
  -- Зачем?
  -- Зачем, зачем? Кофе пить, разумеется.
   Совещание закончилось также внезапно, как и началось. Все разошлись, а Сергей Петрович, взяв Алёну под ручку, отправился в кафе пить кофе.
   Кафе, в которое пришли Сергей Петрович и Алёна, было почти пустым. Всего пять небольших столиков в полуподвальном помещении. Маленькие окна, завешанные шторами, почти не пропускали света. После яркого солнца, в нём ничего не было видно. Следовало постаять немного на лестнице, и подождать пока глаза привыкнут к темноте, а затем уже спускаться в зал. За стойкой стояла молоденькая девушка, и что-то расставляла на витрине. Увидев вошедших, она быстро убежала в подсобное помещение и больше не показывалась.
  -- Надо бы по чашечке кофе заказать, - преложил Сергей Петрович. - Как-то неудобно просто так сидеть.
  -- Так заказывать некому, мы здесь одни, - прошептала Алёна.
   Прохожие, заходившие в кафе, останавливались на лестнице, адаптировались к темноте но, увидев, что за стойкой никого нет, тут же уходили. Так прошло минут тридцать. На улице послышался рёв моторов. К кафе подъехали три автомобиля. Из двух вышли здоровые, наголо остриженные парни. Двое из них прошли в кафе, осмотрели помещение и встали у входных дверей. Двое остальных открыли дверь третий машины и проводили в кафе небольшого толстого человека. Закрыв за ним дверь, они остались снаружи, тем самым, блокировав дверь с обеих сторон.
   Алёне стало жутковато от всего увиденного. Она вжалась в свой стул и затихла, как мышка. Толстый мужчина, не говоря никому ни слова, уверенной походкой подошёл к столику, где сидел Сергей Петрович и плюхнулся на стул. Алёна смотрела на него и думала: куда же он смотрит? Однако догадаться она не могла. Его взгляд был направлен в никуда. Он не смотрел ни на кого конкретно. И, тем не менее, он смотрел. Смотрел куда-то внутрь себя, и не просто смотрел, а любовался собой. Откуда-то появились двое охранников и, широко расставив ноги, встали за его спиной.
  -- Вам передавал Гена, что у меня мало времени? - спросил он, даже не поздоровавшись.
  -- Да, - ответил Сергей Петрович. - Нам нужен...
  -- Я всем нужен, - прервал его мужчина. - А вот насколько вы мне нужны, я сейчас и определю. Моя фамилия Арбузов, слышали, надеюсь?
   Ни Алёна, ни Сергей Петрович такой фамилии никогда не слышали, однако та манера, тот взгляд, невидящий никого кроме себя, указывали на то, что Арбузов был человеком власти.
  -- Докладывайте быстро и чётко, - снова обратился к Сергею Петровичу Арбузов.
   Директор чётко, почти по-военному доложил суть предложения.
  -- Значит, вы предлагаете использовать моё имя для развития вашего бизнеса? Остроумно придумано. А я что от этого буду иметь? Если деньги, то мы напрасно теряем время. Я оперирую такими суммами, которые вам даже во сне не снились.
  -- Дело не в деньгах, - стал объяснять ему Сергей Петрович. - Я предлагаю вам взять нашу клинику под патронаж. Если люди через средства массовой информации покажут вашу заботу о простом гражданине, то на выборах вы получите лишние голоса. Вас интересует такое предложение?
   Арбузов задумался. Отвечать на вопрос Сергея Петровича он и не собирался. Это было ниже его достоинства. Что-то подсчитав и подытожив, он встал и подвёл черту под разговором.
  -- Дело иметь будете с Николаем, - он указал на огромного верзилу, стоящего сзади него.
   Арбузов, не попрощавшись, быстро вышел из кафе. Заревели моторы, картеж из трёх машин, визгнув колёсами, рванул с места и скрылся из вида.
   В кафе снова стало тихо. За стойкой вновь показалась девушка. Она подошла к столику и вежливо спросила:
  -- Что-нибудь желаете?
  -- Две чашечки кофе, - коротко ответил ей Сергей Петрович.
   Кофе пили молча. Алёна понимала, что разговаривать с шефом бесполезно. После этой встречи ему было также противно, как и ей. Они допили свой кофе, и вышли на улицу.
  -- Неужели и такого нужно любить? - неожиданно спросила Сергея Петровича Алёна.
   Шеф не удивился её вопросу. Вероятно, он в этот момент думал о том же самом.
  -- Такого мне жаль больше, чем кого бы то ни было, - произнёс он. - Смотри, в кого он превратился? А ведь когда-то был человеком.
  -- И нам придётся с таким иметь дело, - безнадёжно продолжила мысль директора Алёна.
  -- Что делать? Он живёт в нашем обществе, и мы не можем отгородиться от него. Однако, дело с ним мы вряд ли будем иметь. Такие, как он сами не работают. Они руководят, а работают за них шестёрки. Николай, кажется?
  -- Николай, - подтвердила Алёна.
   Они молча дошли до больницы. Настроение было испорчено, и день прошёл вяло и неинтересно.
   На следующий день Николай, который стоял в кафе сзади Арбузова, поджидал у входа Сергея Петровича. Заметив, как Алёна помогает шефу выйти из машины, он подбежал к ней, и дал директору руку. Пока они все вместе шли к кабинету, Николай рассыпался перед Алёной мелким бесом. Даже представить было нельзя, что этот человек вчера стоял с каменным лицом, широко расставив ноги, и был похож больше на робота, чем на человека.
  -- Я удивляюсь, вы ли это? - спрашивала его Алёна. - Куда делся ваш голливудский шарм? Где тот Рембо, один вид которого приводит в трепет?
  -- Алёна, это работа. Всё это входит в мои обязанности. Считайте, что это определённый ритуал.
  -- И даже ваше каменное лицо? Это тоже ритуал?
  -- Представьте себе! Для этих политиков всё это очень много значит: и лицо и одежда, и поза, в которой стоишь, и даже голос. Всё как в настоящем театре. У каждого своя роль.
  -- И у вашего шефа тоже?
  -- А уж у него тем более.
  -- Значит, он имеет другое лицо, не то, что мы увидели вчера?
  -- Конечно другое. На самом деле он совершенно не тот, за кого себя выдаёт.
  -- Интересно бы узнать какой он на самом деле.
  -- Лучше бы вам этого не видеть. Вам, наверное, вчера он не понравился? Так это он старался держаться в рамках. На самом деле всё гораздо хуже.
  -- А вы не боитесь говорить так незнакомым людям? Что, если он узнает?
  -- Во-первых, вы не незнакомые. Арбузов с незнакомыми на встречу не ходит. Прежде чем с вами встретиться всю вашу кантору и всех вас проверили до восьмого колена, а во-вторых, Арбузову ровным счётом наплевать, что про него говорят его сотрудники. Его интересует только мнение его избирателей. Он их называет электоратом. Вы со своим предложением попали в самую точку. Шеф за каждый голос избирателей глотку кому хочешь перегрызёт.
   Тем временем все трое подошли к кабинету директора. Не успел шеф занять своё рабочее место, как Николай приступил сразу к делу.
  -- Значит, так...- сказал он тоном, не терпящим возражения. - Сегодня я осмотрю вашу клинику, поработаю с ней немного, а через денёк сюда нагрянет телевидение.
  -- Какое телевидение? - не понял Сергей Петрович.
  -- А вам и не надо ничего понимать. Вам надо сделать так, чтобы мне никто не мешал, а также выделить сотрудника, который мне всё покажет.
  -- Хорошо, - неуверенно сказал директор. - Алёна вас устроит?
  -- Вполне, - коротко ответил Николай. - Больше не смею вас задерживать. - Он жестом показал Алёне на дверь, давая понять, что приступает к работе прямо сейчас.
  
   Алёна с Николаем ушли, а Сергей Петрович остался в своём кабинете один, так и не придя в себя от такого быстрого развития событий.
   Между тем, Николай с Алёной обходили клинику. Николай заглядывал в каждое помещение, совал свой нос в каждый шкаф, бесцеремонно отрывал врачей от их работы и задавал вопросы, при этом каждый раз делал какие-то записи в свою толстую тетрадь. Разговаривая с пациентами, Николай всегда спрашивал у них, знают ли они, кто организовал для них клинику? Пациенты, конечно, ничего не знали и он долго рассказывал им об Арбузове, и его заботах о горожанах.
  -- Да, цены, конечно, кусаются, - сочувственно говорил он пациентам. - Именно поэтому ваш кандидат и хочет стать депутатом, чтобы разорвать этот порочный круг. Здесь нужен государственный подход к делу. Каждый гражданин должен иметь возможность получать бесплатно качественное медицинское обслуживание. Именно это и является предвыборной платформой вашего кандидата.
  -- Дай Бог ему здоровья, - отвечали Николаю доверчивые старушки. - Пусть он постарается, а уж мы не подведём, проголосуем, как надо.
   Николай, разговаривая с ними, довольно потирал руки. Он так вошёл в свою роль, что помощники ему были не нужны, он, как будто забыл, про существование Алёны. Но вот пациенты кончились, и Николай вспомнил про неё.
  -- А где у нас операционная? - спросил он.
  -- У нас нет операционной. Мы ещё не такие богатые.
  -- Бедность не порок, а большое свинство, - заключил Николай. - Пойдём к шефу. Без операционной нельзя. Надо решать этот вопрос.
   Они пришли к шефу, и Николай расположился в кабинете, как старый знакомый Сергея Петровича.
  -- С операционной я возьму вопрос на себя, - говорил он ему. - И с кабинетом надо что-то делать. В таком кабинете не интервью давать, а стеклотару принимать надо. Впрочем, этот вопрос мы тоже решим.
  -- А, что ещё и интервью будет? - удивилась Алёна.
  -- А как же? Всё по полной программе, - утвердительно сказал Николай. - Только ваш шеф для этого не подойдёт. Не в чёрных же очках он перед камерами будет?
  -- А кто же? - возмущённо спросила Алёна?
  -- Вот ты и дашь интервью, - вдруг сказал Николай, глядя на Алёну, таким тоном, как будто этот вопрос был уже решён.
  -- Мы, по-моему, на ты не переходили? - сделала ему замечание Алёна.
  -- Какая разница ты или вы? В штатах, например, вообще нет ни ты, ни вы, есть только одно "ю", и живут, дай Бог каждому.
  -- Но мы не в штатах, - недовольно заметил Сергей Петрович.
  -- А жаль, - засмеялся Николай. - Одним словом, телевидение перенесём на недельку. Вы ещё не готовы. Я пойду, а вы тут работайте, и смотрите, чтобы через неделю комар носу не подточил.
   Николай встал и, не прощаясь, вышел из кабинета. Алёна с директором остались сидеть одни, не зная даже, что сказать друг другу.
  
   Главного врача больницы вызвали в управление. Чиновники, которых он обычно ожидал часами, и которые без зазрения совести выворачивали ему карманы, сегодня были на удивление вежливы и пунктуальны.
  -- Юрий Александрович, голубчик, - начал разговор вкрадчивым голосом начальник управления. - Дело у нас к вам сегодня не медицинское, а скорее политическое. Есть мнение, что, вы так сказать, тормозите развитие отечественной медицины. Рассматриваете эти вопросы старыми, изжившими взглядами. Не даёте ходу личной инициативе. А между тем страна давно уже перешла на другие рельсы развития. Мы должны не тормозить, а поощрять частное предпринимательство, всячески поощрять инициативу. А это уже не медицина, а политика.
  -- Позвольте! - возмутился Юрий Александрович. - Кто же вам сказал, что я её не поддерживаю? У нас медицинский центр организован. Мне уже всю плешь переели с ним в управлении.
  -- Ну, не надо так сгущать краски, никто вам плешь не переедал. А, что касается центра, то разговор идёт не о его открытии, а о его поддержке. Операционная в центре есть? А реанимация? Молчите? То-то и оно. Вы на государственной службе и должны рассуждать по государственному. А, что касается чиновников из управления, то будьте спокойны, мы поправим тех, кто не понимает политического значения медицинского центра. Возвращайтесь в больницу и ещё раз всё внимательно проверьте. Чтобы сегодня к вечеру у меня были конкретные предложения по медицинскому центру.
  -- Так вы хотите, чтобы центр имел свой собственный стационар?
  -- Не просто стационар, а не хуже европейского. Для чего же я вам тут целый час распинаюсь? Идите, не теряйте времени. Чтобы предложения были сегодня же.
   Главный врач вернулся в больницу, так и не отойдя от шока, в который вогнал его начальник управления. Пройдя к кабинету директора медицинского центра, он не застал ни директора, ни самого кабинета. Кругом суетились рабочие, меняли двери, красили стены и затаскивали какую-то мебель.
  -- А где директор центра? - спросил он у пробегавшего мимо рабочего.
  -- В сестринской обосновался, - ответил тот на ходу.
   Зайдя в сестринскую, Юрий Александрович увидел там Сергея Петровича, Андрея, Алёну и Петра Сергеевича. Они, перекрикивая друг друга, о чём-то оживлённо спорили, даже не заметив, что в неё зашёл главный врач.
  -- Почему это я должна давать интервью? - возмущалась Алёна. - Сергей Петрович директор, пусть он и даёт.
  -- Они не хотят снимать слепого, вот поэтому и предложили тебя, - отвечал им Андрей.
  -- Это вопрос чести. Я считаю такую постановку вопроса просто непорядочной. Центр должен представлять его директор, а никто другой. А есть у него зрение или нет, это уже не важно. Вон у нас президент без пальцев, а представляет Россию во всём мире.
  -- Я не помешал вам? - прервал спорящих главный врач. - О чём это вы спорите?
  -- Хотят найти порядочность там, где её нет и быть не может, - объяснил Сергей Петрович. - Интервью у директора центра брать хотят, а мой фэйс их не устраивает.
  -- Какое интервью? Какой фэйс? Сегодня не день, а чёрт те что. Может быть, вы мне объясните, что происходит? А то вчера в управлении с меня голову снять хотели за то, что я у себя в больнице этот центр разместил, а сегодня с меня голову хотят снять за то, что я ему внимания не уделяю. Отсутствовал на работе всего два часа, возвращаюсь, а здесь стройка, а не больница.
   Алёна стала торопливо и, сбивчего рассказывать отцу про то, как Андрей вышел на Арбузова, про их встречу в кафе и про Николая.
  -- А интервью здесь причём? - не понял Юрий Александрович.
  -- Всё очень просто, - сказал Сергей Петрович. - Этому депутату надо избираться на следующий срок. Для этого он должен по телевиденью демонстрировать свои дела избирателям, но так как никаких дел у него нет, то он будет демонстрировать наши, выдавая их за свои.
  -- Но ведь это не справедливо, - снова чуть не плача возразила Алёна.
  -- Какая может быть справедливость у Арбузова? - удивился Андрей. - Он лезет напролом к своему корыту и долезет, даже не сомневайся. Если не с помощью тебя, так с помощью другого.
  -- А если все будут принципиальными, тогда такие, как он, никогда к власти даже на пушечный выстрел не подойдут, - не успокаивалась Алёна.
  -- Если все будут принципиальные, тогда у нас не земля, а рай будет, или сумасшедший дом. Впрочем, это почти одно и то же, - засмеялся главный врач, глядя на свою раскрасневшуюся дочь. - Тогда мы с вами не офтальмологический, а психиатрический центр открыть должны будем.
  -- Успокойся Алёна, - поддержал главного врача Сергей Петрович. - У Арбузова болезнь неизлечима. Вряд ли тебе удастся его исправить. Перед собой нужно ставить только реальные задачи. Арбузов пусть к своему корыту дорогу пробивает, а мы людей лечить будем.
  -- Всё равно это противно, - уже немного успокоившись, сказала Алёна.
  -- Что поделать? Такая у вас врачей работа. Разве тебе не противно с гнойниками да ожогами дело иметь?
  -- Это не грязь, а заболевание.
  -- Это тоже заболевание, но никто его не лечит, к сожалению, - ответил Сергей Петрович.
   Дверь сестринской открылась, и в неё просунулась голова рабочего.
  -- Кто тут директор? - спросил он. - Работу принимать надо.
  -- Иди, принимай, - сказал Алёне Андрей. - Тебе там интервью давать.
   Алёна зашла в кабинет и не узнала его. За один день он полностью изменился. Вместо старых окон стояли пластиковые рамы. Стены, выровненные гипроком, делали его больше и светлее. Современные светильники не гудели, как раньше, а заливали комнату приятным уютным светом. На стене, за столом у директора, прямо над его головой висел портрет президента, а на противоположенной стене портрет Арбузова. Третья стена была украшена огромным плакатом со скелетом человека. Столы, стулья, шкафы и диван были заменены на новые - современные. В кабинете стоял Николай и расплывался от самодовольной улыбки.
  -- Ну, как? - спросил он, - умеем работать?
  -- Да...- Только и могла сказать Алёна.
  -- Всё за день успели. Вот только краской ещё воняет, но тут уж ничего сделать нельзя. Нужно чтобы выдохлось.
  -- А скелет то зачем повесили? - засмеялась она.
  -- Как зачем, вы же эти, типа врачи?
  -- Да мы, типа, офтальмологический центр, а не ортопеды, - еле сдерживая хохот, сказала она.
  -- Это кто ещё такой? - удивился Николай.
  -- Это врачи, которые зрение лечат. Ты бы сюда ещё челюсти развесил?
  -- Чё, умная, да? Ну, хочешь, я тебе сюда глаз повешу?
  -- Да вообще ничего не нужно вешать. Он директор, а не врач, понимаешь? Да к тому же слепой. Нужны ему твои картинки?
  -- Это ты чего-то не догоняешь. Здесь не он, а ты сидеть будешь. В белом халате, с этим зеркалом круглым на лбу.
  -- Зеркало у лоров. - уже недовольно возражала Алёна.
  -- Ну, без зеркала. Какая разница?
  -- А это что за портреты? - Алёна показала на президента и Арбузова. Они что врачи выдающиеся? Зачем они здесь?
  -- Ну, это ты брось. Это так и останется. А от шефа твоего не убудет, он всё равно слепой. Вот тебе ключи.
   Он сунул Алёне ключи от кабинета, снял плакат со скелетом и ушёл.
  
   Директор центра и главный врач ломали голову над тем, как превратить небольшую фирму в стационар, да ещё не хуже, чем в Европе.
  -- Кто же на это деньги даст? - спрашивал главного Сергей Петрович. Написать то можно много, а как платить?
  -- Давай мы напишем, а уж финансовую сторону пусть в управлении решают. Может быть, нам разбить всё это на этапы? Часть в этом году, а часть в следующем?
  -- Юрий Александрович, про это даже забудь! В следующем году выборы пройдут, и все про наш центр забудут. Ты, только на аренду основных средств не соглашайся. А то после выборов всё назад отнимут, ничего не оставят.
  -- Это правильно, пускай пропускают всё через спонсорскую помощь.
   Только к концу рабочего дня Юрий Александрович составил предложения по поддержке управлением медицинского центра. Не успел он уложить свои записи в портфель, как дверь его кабинета открылась, и секретарша заговорческим голосом спросила:
  -- Юрий Александрович, из главка звонят. Что сказать?
  -- А чего с ними говорить, переключай на меня.
   Секретарь переключила телефон, и главный врач снял трубку.
  -- Юрий Александрович, ты про предложения не забыл? - послышался в трубке озабоченный голос начальника управления.
  -- Они у меня готовы. Вам их когда, завтра подвести?
  -- Какой завтра? Сегодня, сейчас! Тут целая команда экономистов тебя ждёт.
  -- Тогда я выезжаю.
  -- Давай, дорогой, поскорее.
   Главный врач во второй раз за этот день поехал в главк. Начальник управления уже ждал его.
  -- Слушай, Юра, что это они к твоей больнице привязались? - спросил начальник как бы невзначай.
  -- Кто это они? - ответил вопросом на вопрос Юрий Александрович, делая вид, что не понимает начальника.
   Тот, поняв, что ничего не добьётся от главного врача больницы, перевёл свой взгляд на бумаги, которые отдал ему Юрий Александрович.
  -- Да, ты здесь не постеснялся. Дороговато выйдет!
  -- Так можно урезать. Давайте вычеркнем... - Главный врач потянулся рукой к своим бумагам, но начальник, как ошпаренный рванул их от него.
  -- Я тебе вычеркну! - сказал он испуганно. - Я хотел сказать, кому надо, тот и вычеркнет. Наше дело, только грамотно бумаги составить.
  -- А кто оплачивать это будет? - спросил Юрий Александрович.
  -- Фирма "Спрут", - коротко ответил начальник. - Мой тебе совет - не лезь в эти вопросы. Меньше знаешь - крепче спишь.
  
   "Спрут". Уже второй раз судьба сводила Андрея с этой фирмой. Он, уже в который раз перечитывал проект договора с этой фирмой и искал какой-нибудь подвох. Ему не верилось, что такие огромные средства передавались центру безвозмездно. Но как он не старался, ничего подозрительного найти не удалось. Не найдя ничего криминального, он всё же не решился отдавать документы на подпись директору, а решил встретиться с директором "Спрута".
   Было уже поздно, работа в "Спруте", наверняка закончилась, но Андрей, не надеясь, на то, что застанет кого-нибудь, всё же снял телефонную трубку и набрал номер.
  -- Фирма "Спрут", - раздался в приятный женский голос.
  -- Могу я поговорить с директором, - спросил Андрей.
  -- Представьтесь, пожалуйста, - попросила девушка.
   Андрей назвал себя и через несколько секунд услышал знакомый голос:
  -- Андрей Петрович! Я знал, что мы ещё встретимся. Вы хотите поговорить относительно нашего договора?
  -- Вы, что, мысли мои читаете?
  -- Нет, просто на вашем месте у меня тоже, наверное, возникло такое же желание.
  -- Дело спешное. Нас торопят с подписанием, поэтому я хотел бы встретиться как можно быстрее.
  -- Сегодня пятница, - ответил Геннадий Иванович. - Давайте поговорим завтра, у меня на даче. Вас устроит?
  -- По времени, вполне. Остаётся только сориентироваться по месту.
  -- Здесь проблем нет. Я заеду за вами, и мы вместе поедем.
   Андрей попрощался и положил трубку. Незавершённых дел больше не оставалось. Рабочий день закончился.
  
   "А когда же он за мной заедет" - подумал Андрей - "И адреса я не назвал. Впрочем, служба безопасности у них работает не хуже, чем у нас в конторе". Он поймал себя на мысли, что, говоря про контору, под которой подразумевалась милиция, он подумал "у нас", хотя давно уже там не работал.
  
   Андрей проснулся в девять часов, хотя будильник завести он забыл. Пунктуальность, доведённая до уровня подсознания, разбудила его именно в то время, в которое он хотел. Умывшись и позавтракав, он выглянул в окно. Во двор заехал "мерседес" и остановился у его парадной. Андрей вышел на улицу.
  -- Точность - вежливость королей, - услышал он голос Геннадия Ивановича. - Хотя о времени мы, кажется, с вами не договаривались.
  -- Я в окно вас увидел, - объяснил Андрей.
  -- Садитесь. Совместим приятное с полезным. И на природе отдохнём, и о делах поговорим. - Геннадий Иванович жестом пригласил Андрея в машину и сел за руль.
  -- Вы сами водите? - спросил Андрей.
  -- Сегодня, да. Хочется с вами поговорить наедине, без дополнительных ушей.
   "Мерседес" мчался по дороге, со свистом обгоняя попутные автомобили. Мягко покачиваясь, он убаюкивал и успокаивал пассажира. Если не смотреть на спидометр, скорость совершенно не ощущалась. Только проезжая мимо встречных машин, которые проносились мимо окна, как пули, можно было предположить, сто скорость очень большая.
  -- Сколько у вас на спидометре? - спросил Андрей.
  -- Сто восемьдесят, - спокойно ответил Геннадий Иванович.
  -- Надо же, совсем не чувствуется. Не то, что наши "Жигули". После ста десяти стоит такой вой, хоть уши затыкай. И трясёт, как на телеге.
  -- Умеют делать! - с завистью сказал Геннадий Иванович. - А главное, для этого не надо иметь красной крыши. Ни чёрной не надо, ни зелёной, ни серобуромалиновой, вообще никакой не надо.
  -- Может быть и у нас так когда ни будь будет?
  -- Может быть, и будет, - покачал головой Геннадий Иванович, - только будем ли мы тогда? Мне так кажется, что нет. Но поговорим об этом позже, когда приедем.
   Пассажир и водитель замолчали. Мимо окон проносились деревушки, речушки, леса и поля. Воздух чистый, пьяный от запахов травы и цветов кружил голову. Все заботы уходили из головы, и человек оставался только наедине с природой, такой же чистый и непорочный, как и она сама. Андрей откинулся на сидение, закрыл глаза и погрузился в этот мир природы. В голове проносились мысли только чистые и приятные. Он не заметил, как машина сбавила скорость и остановилась у небольших ворот.
  -- Приехали, Андрей Петрович! У, как вас разморило. Видно вы давно за город не выезжали.
  -- В этом году первый раз, - признался Андрей.
  -- Так нельзя. Надо каждую неделю выезжать, а то так совсем с ума сойти можно. Город он вытягивает энергию, а природа наоборот заряжает ей. Сейчас мы с вами шашлычком побалуемся, и я вас хорошим вином угощу.
  -- Так вы же за рулём!
  -- Я же не сказал, что мы будем напиваться. Немного вина никогда не повредит, тем более что мы с вами назад двинемся не раньше, чем часа через два. Если вы не против, конечно.
   Андрей отрицательно покачал головой. Его так разморило, что лень было даже говорить.
   Геннадий Иванович начал возиться с мангалом, а Андрей ходил по даче и с любопытством её разглядывал. К своему удивлению он не увидел ничего того, что было в офисе фирмы "Спрут". Обыкновенная дача, добротная, но простая, какие есть у тысяч горожан. Никаких излишеств, только самое необходимое. Больше всего поразило, что некоторые вещи были сделаны руками самого хозяина. Однако свой вкус скрыть Геннадию Ивановичу не удалось. Мебель, цветы и постройки так гармонировали друг с другом, что казалось, будто здесь работали дизайнеры.
  -- Нет, нет, никаких дизайнеров, - пояснял хозяин дачи. - Всё сам своими собственными руками.
  -- Не понимаю, зачем? Вы же богатый человек.
  -- Люблю любоваться плодами своего труда, а не чужого.
  -- Но разве там, в офисе, нет вашего труда? Разве вы там не вкладывали свою душу?
  -- Свою душу там вкладывали великие мастера прошлого столетия, а я только восстановил это. К тому же их мастерство принадлежит вечности, а здесь всё временно.
  -- То есть как временно? Вы собираетесь это продать?
  -- Нет, продавать я ничего не буду. Я, собственно, и затащил вас на дачу, чтобы поговорить на эту тему. В городе много ушей, а я хочу с вами посекретничать. Помните в офисе, я сказал вам, что своим состоянием я обязан вам. Так вот, пришло время платить по счетам.
  -- Что-то я пока ничего не понимаю, - пожал плечами Андрей.
  -- Тут без стакана не обойтись. К тому же и шашлык уже готов.
   Они сели за маленький столик в плетёные кресла около мангала и Геннадий Иванович подал Андрею стакан вина и шампур душистого шашлыка. Себе он налил совсем немного. Поел шашлыка, запил вином и, откинувшись на спинку, приготовился рассказывать. Такая поза и выражение лица Геннадия Ивановича говорили о том, что рассказ будет долгим и нелёгким.
  -- Я бы хотел продолжить с вами наш разговор о власти и нравственности, - начал он неторопливо. - Тогда в офисе мне показалось, что вы полагаете возможным соблюдать законы, придуманные властью и оставаться нравственным. Сегодня у меня появилась возможность доказать вам обратное. Теперь у меня есть такие доказательства.
  -- Кто же вам их предоставил? - спросил Андрей.
  -- Вы.
  -- Я? Не понимаю, каким образом?
  -- Мне кажется, что вы всё понимаете, только не хотите признаться себе в этом, иначе бы вы не позвонили бы ко мне. Вы обратились ко мне с просьбой найти вам красную крышу. Иными словами защититься от власти с помощью самой власти. Вам не кажется такая постановка вопроса парадоксальной? Можете не отвечать так оно и есть. На самом деле никакого парадокса нет. Член общества не может не соблюдать законы общества, иначе его называют преступником. Хочет он того или нет, он попадает в зависимость от того, кто придумал эти законы. Так и вы, начиная благое дело, попали в сети этой самой власти. Скажите честно, вы же ожидали увидеть в договоре какой-то подвох?
  -- Но я не увидел его.
  -- Значит, вы считаете, что такой человек, как Арбузов просто так взял и подарил вашей фирме огромные деньги?
  -- Это действительно меня насторожило.
  -- Вы умный человек. Другой на вашем месте обалдел бы от счастья и ничего не заметил, а вы насторожились. Правильно, между прочим, сделали. Такой человек как Арбузов никогда никому денег не платит. Зазевались бы, и нет у вас больше фирмы, или бы превратились в такую, как у меня, предназначенную только для отмывания бюджета.
  -- В чём же заключается западня?
  -- А вот в этом. - Геннадий Иванович достал листок бумаги и протянул его Андрею.
  -- "Дополнительное соглашение" - прочитал Андрей.
  -- Вот именно. Мне поручено подписать у вас это соглашение, в котором в качестве гарантии правильного использования выделяемых средств, вы передаёте Арбузову определённый процент в уставном капитале. Заметьте, Арбузову, а не фирме "Спрут".
  -- А дальше он в суде доказывает, что средства использованы не на те цели, на которые они предназначались, и становится соучредителем фирмы. Дальнейшая судьба фирмы становится абсолютно ясной. Либо она делает то, что требует Арбузов, либо он вообще выгоняет нас и забирает её себе.
  -- Вы совершенно точно всё угадали. Даже не интересно как-то.
  -- Ничего я не угадывал, просто в моей юридической практике такая схема оттягивания фирм уже встречалась. Арбузов в этом плане не оригинален. Значит, если мы хотим получить эти деньги, то должны подписать это дополнение к договору?
  -- Во всяком случае, Арбузов планирует именно так, - Кивнул головой Геннадий Иванович.
  -- В таком случае договор вообще нами подписан не будет. - Резко заявил Андрей.
  -- Это тоже будет ошибкой. Представьте, что перед самыми выборами кто-то пустит слух, что он так пёкся об избирателях, что с ним не захотели иметь дело? Только откажитесь, вы такого врага наживёте, что от вашей клиники одни только воспоминания останутся. И сделает он это, конечно, не своими руками.
  -- Какой же тогда выход? - спросил Андрей.
  -- Подписывать договор, - ответил Геннадий Иванович.
  -- А дополнительное соглашение?
  -- А его не подписывайте. Вы просто ничего не знаете о нём.
  -- Но он же с вас спросит? Что вы ему ответите?
  -- Отвечать, я так думаю, будет некому.
  -- Вы, что уезжаете, - догадался Андрей, - Если не секрет, куда?
  -- Туда, где нет крыш, ни красных, ни чёрных, ни любых других. До выборов Арбузов даже в руки не возьмёт это дополнение. Это же страшный компромат на него. А после выборов, меня уже здесь не будет.
  -- А как же всё это? - Андрей очертил в воздухе круг, показывая на дачу. Или она потому и скромная, чтобы в любой момент можно было бросить?
  -- Вы умный человек, Андрей Петрович. Продать я её не могу. Только зашевелюсь, как неминуемо попаду под колпак. Пусть остаётся нашей любимой власти.
  -- А вам не жалко уезжать?
  -- А что мне жалеть? Кто я здесь? Вор, жулик, инструмент в руках представителей власти для их обогащения? Кто помнит здесь, что я экономист, прекрасный аналитик? Кто вообще помнит, что я человек?
  -- Я, - тихо сказал Андрей.
  -- Именно поэтому я и плачу вам добром. Я вложил деньги этого прохвоста в вашу фирму, и они останутся вам, а не ему. Они будут служить людям, а не Арбузовым, хотя не знаю, достойны ли они этого.
  -- Но вам придётся там начинать всё сначала. Если вы только попробуете перегнать деньги за границу, вас найдут везде.
  -- Вы забыли, что я хороший аналитик. Я и не собираюсь никуда ничего переводить. Я посоветовал Арбузову приобрести акции одной западной компании, и это было сделано. Они не разбираются в экономике, а я когда перееду, получу деньги, гораздо большие, чем они вложили. А Арбузов провалится на выборах, это я вам гарантирую. Вот тогда им и займётся ваша бывшая контора. А он и меня за собой потянет. Но я этого не допущу. Пускай один на нарах сидит.
  -- А мне жалко, что вы уезжаете.
   Они доели шашлык и пошли гулять на речку. Потом пошли в лес, потом пили парное молоко. Андрей не торопил Геннадия Ивановича, он понимал, что тот прощается с Родиной, и готов был гулять с ним хоть до утра.
   В понедельник он отдал Алёне договор.
  -- Передай шефу. Можно подписывать. Здесь всё чисто. - Это всё, что он ей сказал.
  
   Фирма "Спрут" выполнила по договору все свои обязательства. Медицинский центр, как того и хотели в управлении, превратился в клинику не хуже европейской. Лучшие врачи участвовали в конкурсах на замещение вакантных должностей. Всё больше и больше договоров с предприятиями подписывал Сергей Петрович. Как огромный неповоротливый корабль, медицинская фирма медленно и уверенно набирала скорость, вовлекая в своё движение всю свою команду. Достигнув максимальной скорости, эта махина была уже не в состоянии остановиться. Подчиняясь этому движению, сотрудники всё больше и больше обрастали обязанностями и заботами. И уже было не понятно кто, кем руководит: то ли люди фирмой, то ли фирма людьми. Только в выходные дни сотрудники, оставаясь дома, вспоминали, что они люди, а не винтики сложного механизма и немного отдыхали от этой изнурительной гонки.
  
   Было воскресенье. Проспав до десяти часов, Андрей проснулся. Не открывая глаз, он стал ощупывать кровать, в надежде обнять Алёну, но её место было пустым. Вставать не хотелось. Андрей натянул одеяло на голову и снова растворился в приятной неге. Увы, но блаженство было недолгим. Одеяло слетело, и его стали трясти, как грушу.
  -- Сколько можно валяться? - теребила его Алёна, - вставай, поедем погуляем, что дома сидеть?
   Андрею ничего не оставалось делать, как подняться с постели.
  -- А куда поедем? - спросил он жену.
  -- Не знаю. Отвези меня туда, куда ты хочешь.
  -- Куда это вы намыливаетесь? А голосовать вы что, не пойдёте? - услышав их разговор, возмутилась Мария Алексеевна.
  -- Ой, сегодня же выборы! А я и забыла совсем, - всполошилась Алёна. - Тогда на выборы, а потом гулять, идёт?
  -- Идёт, - обнимая жену, ответил Андрей.
  -- Да, уж про выборы не забудьте, сегодня Арбузова выбирают. Я обязательно за него проголосую, он столько для нас сделал, - сказала мама.
  -- А ты его самого видела? - спросила её Алёна.
  -- Нет, но очень много хорошего слышала. Да, что ты спрашиваешь? Разве ты не знаешь, кто нашей клинике помогал?
   Алёна и Андрей переглянулись и засмеялись.
  -- Чего смеются, дураки, сами не знают, - бросила в их адрес мама и ушла на кухню готовить завтрак.
   Молодые после завтрака выскочили из-за стола и убежали.
  -- Господи, даже посуду за собой не уберут, - услышали они себе в след.
   Алёна с Андреем прыгнули в машину и помчались по улицам воскресного города.
  -- А куда мы едим? - спросила Алёна.
  -- Ты же сама сказала, что туда, куда я хочу.
  -- Ну, и куда же ты хочешь?
  -- В аэропорт.
  -- В аэропорт? Что же там интересного?
  -- Там самолёты летают. Ты любишь на них смотреть?
  -- Отлично! Едим смотреть самолёты.
   Скрипнув тормозами, машина остановилась у здания аэропорта.
   Андрей с Алёной вышли из машины, уселись на скамейку и стали наблюдать за самолётами, которые, то взлетали, то шли на посадку.
  -- Как красиво они летают, - восхищалась Алёна. Где-то там далеко на небе есть Бог. Андрюша, а ты веришь в Бога? Разве можно сомневаться, - не дожидаясь ответа, продолжала она. - Кто бы мог подумать, что из этой затеи с медицинским центром выйдет такая превосходная клиника? И мы с тобой к тому же и её хозяева. Нет, определённо, без Бога здесь не обошлось. Это просто невозможно, даже по теории вероятности.
   Андрей смотрел на взлетавший самолёт. Он не мог оторвать от него глаз. Только он один на земле знал, что в нём летит тот самый Бог, который оставил людям отреставрированный памятник архитектуры восемнадцатого века и великолепную клинику, не хуже, чем в Европе. А люди никогда не узнают этого. Более того, они ещё долго будут обзывать его вором и барыгой. А он, Бог, улетал навсегда, и никогда больше не вернётся.
  -- Слепцы, настоящие слепцы, - вырвалось у Андрея.
  -- Какие слепцы? Ты это про что? - не поняла его Алёна.
   Андрей посмотрел на жену, обнял её и сказал:
  -- Конечно, Бог есть, только он живёт не в небе, а внутри каждого из нас. Но ты абсолютно права, в настоящее время он в небе.
  -- Да ну тебя, Андрюшка, я ведь серьёзно.
  -- И я серьёзно. Поехали теперь туда, куда тебе хочется.
   Они сели в машину и уехали из аэропорта.
  
   Понедельник день тяжёлый. После работы, придя домой, отдохнуть не удалось. Вся семья сидела у телевизора и напряжённо ждала сводок по выборам. Андрей недовольно ходил по квартире и ворчал на то, что из-за этого Арбузова нельзя ничего больше посмотреть.
  -- Андрюша, как ты можешь так спокойно ко всему этому относиться, ведь Арбузова выбирают, - ругала сына мать.
  -- И правда, он столько сделал для нас, - поддержал её отец.
   Но вот прозвучала последняя сводка, из которой было ясно, что Арбузов не прошёл.
  -- Нет в этом мире справедливости, - негодовала мама. - Ну почему так получается - как хороший человек, так обязательно прокатят?
  -- Да, аналитик он действительно был превосходный, - сказал Андрей, думая о чем-то, своём.
  -- Что, он ещё и аналитиком был? Ой, как жалко. - Она выключила телевизор и расстроенная ушла к себе в комнату.
  
   В медицинском центре был устроен настоящий траур после провала на выборах кандидата в депутаты Арбузова, большинству сотрудников казалось, что наступил крах, что клиника, лишенная поддержки столь могущественного покровителя, обречена на медленное умирание. Особенно сокрушалась заведующая диагностическим отделением Хохлова Валентина Николаевна. Она пришла в клинику недавно и считала, что Арбузов организовал медицинский центр и только благодаря одному ему он существует.
   Валентина Николаевна работала тихо. Она никогда не высовывалась и о ней редко, когда вспоминали. Вспомнили о ней только тогда, когда она устроила настоящий скандал. Увидев, как снимают портреты Арбузова, которые висели везде, где только можно было придумать. Она устроила настоящую истерику. Схватив за рукав завхоза, она стащила его с лестнице и не дала снять портрет. Завхоз упал и расшиб себе ногу.
  -- Ты, что, с ума сошла? - заорал он на неё.
  -- Это вы все с ума посходили! Стоило человеку пошатнуться, как его ногами запинать готовы. Совсем совесть потеряли.
  -- Это ты совесть потеряла! Ты же меня чуть не убила!
  -- Невелика потеря! Мир от этого только чище станет.
  -- Да я тебя сейчас в порошок сотру, мать твою...!
   Валентина Николаевна заорала, как будто её резали.
  -- Помогите! Этот бандит сейчас убьёт меня!
   Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не вмешался Андрей, который выбежал на крики из кабинета директора.
   Он помог подняться завхозу и проводил его с Валентиной Николаевной к шефу.
  -- Что у вас с коленом? - сразу спросила его Алёна.
  -- Да эта сумасшедшая меня с лестницы столкнула.
  -- Вот видите, он меня ещё и сумасшедшей обзывает. Таким матом в коридоре ругался, что у меня просто уши завяли. А потом на меня броситься хотел. Хорошо, что рядом Андрей Петрович оказался, а то бы ещё и ударил меня.
  -- Да я эту психованную даже пальцем не тронул.
  -- Вот видите, он опять меня оскорбляет.
  -- Да, что произошло, может кто-нибудь толком объяснить? - спросил Сергей Петрович.
  -- Я портреты Арбузова снимал, - начал оправдываться завхоз. - А эта сумасшедшая меня с лестницы столкнула. Ну, у меня, конечно, вырвалось, не стихи же мне ей читать, когда она мне чуть все кости не переломала.
  -- Никто его с лестницы не сталкивал, я только хотела узнать, зачем он портреты снимает. А если он от своего пьянства на ногах не стоит, так я в этом не виновата.
  -- А причём тут вы и портреты? - спросил её директор. - По-моему вы должны заниматься клиентами, а не портретами?
  -- Я член коллектива и мне не всё равно, что происходит у нас в клинике. Кроме того, я гражданин и имею своё мнение по поводу выборов.
  -- Но здесь не избирательный участок. У нас лечебное учреждение. Мы людей лечим. И к тому же деньги зарабатываем, - попытался возразить ей директор.
  -- Вот этим попрекать меня не надо, - взорвалась Валентина Николаевна. - Я не хуже других работаю. А если объективно, то лучше других. Через мои руки все клиенты проходят.
  -- Однако в настоящее время ваши клиенты сидят в коридоре и ждут когда их примут, а мы с вами на тему выборов разговариваем.
  -- Я всё поняла, - недовольно прошипела Валентина Николаевна, - ухожу к своему станку. Вы просто не видите, кто вас окружает, - бросила она Сергею Петровичу на ходу.
   Она вышла из кабинета.
  -- Господи, кому это в голову пришло поставить директором слепого, - донесся из коридора её голос.
  -- Вот стерва! - вырвалось у завхоза.
  -- Нога то болит? - спросил его директор.
  -- Да, чёрт с ней с ногой. Вот здесь болит. - Завхоз постучал себя кулаком по груди. - Её послушаешь, так только она и работает, а мы здесь так, придуриваем. Ишь, как она за этого упыря вступилась. Видать нравится ей этот гад.
  -- А ты то за что его так ненавидишь? - спросил Андрей. - Ты же его даже ни разу не видел. Только на портрете?
  -- А здесь глаза не нужны, - уверенно ответил завхоз. - Я этих гадов нутром чую. И эта ваша врачиха тоже из той же компании.
  -- Иди дамой Петрович. Лечи ногу, а своих упырей завтра доснимаешь, - сказал Сергей Петрович.
   Завхоз ушёл, а Алёна и Андрей остались в кабинете директора.
  -- А что эта Валентина Николаевна, стоящий врач? - спросил директор.
  -- Она у нас на хорошем счету, - ответила Алёна. - Через неё действительно почти все клиенты проходят.
  -- А, что ты понимаешь под хорошем счётом? Кто его установил? - спросил Андрей.
  -- Мы ведём анализ работы каждого специалиста. Если на него нет жалоб, если он больше других приносит доход, если он вылечивает запущенных больных, вот из этих показателей мы и оцениваем врачей.
  -- Так что она? Лучше других лечит или больше других денег приносит? - спросил Андрей.
  -- Денег она вообще не приносит, - ухмыльнулась Алёна. - диагностика у нас бесплатная. Она не лечит, а только ставит диагноз и направляет к специалисту.
  -- Так в чём же её заслуга? - не успокаивался Андрей.
  -- Дело в том, что через неё проходит основная часть наших клиентов. Нагрузка действительно огромная.
  -- Я согласен с тобой, Андрей, - вдруг вступил в разговор Сергей Петрович. Через нашу гардеробщицу ещё больше народу проходит, однако она не считает себя лучшим специалистом. Завхоз прав, здесь не глазами смотреть нужно. Запустили мы работу с кадрами. А у нас почти до драки чуть дело не дошло. Ты займись этим вопросом. Чую, что у нас не совсем ладно в этом отношении.
  -- Как же ты этим заниматься будешь? Ты же не медик.
  -- Здесь медиком не нужно быть. У него получится. Он единственный, кто научился видеть не только глазами, не считая завхоза, конечно, - подбодрил его Сергей Петрович.
   Рабочий день, который начался так бурно, пролетел, как одно мгновение. Не успели Андрей и Алёна опомниться, как ужин собрал всю семью за столом.
  -- Что это сегодня у нас произошло? - спросил Пётр Сергеевич Алёну. - Я слышал, какой-то скандал был?
  -- Одна сотрудница чуть с завхозом не подралась, - ответила Алёна.
  -- Вот это новость! Прямо, как на рынке! - удивилась Мария Алексеевна. - Что же они не поделили?
  -- Политические баталии, - пояснил Андрей. - Арбузова не поделили. Завхоз его на дух не переносит, а Валентина Николаевна на него, как на Бога молится. Вот и нашла коса на камень.
  -- И чем же всё кончилось? - поинтересовался Пётр Сергеевич.
  -- Кончилось производственной травмой. Она Петровича с лестницы сбросила, - захихикала Алёна.
  -- Вот уж не подумал бы, чтобы у нас в клинике такие страсти кипели, - удивился Пётр Сергеевич.
  -- А я её понимаю, - неожиданно встала на защиту Арбузова Мария Алексеевна.
  -- Мама, да что ты можешь понимать? Ты же этого Арбузова и в глаза-то никогда не видела? - возмутился Андрей.
  -- Не совсем твоя мать дура. И я ещё что-то способна понимать.
  -- Брек, брек, брек! - вмешался Пётр Сергеевич. - Не хватало, чтобы ещё у нас дома из-за Арбузова мы друг друга с лестнице сбрасывали.
  -- В таком случае, пусть твой сын будет потактичнее со своей матерью. Я, например, очень уважаю Арбузова и мне тоже не приятно, что его прокатили на выборах.
  -- Мама, извини меня, я не хотел тебя обидеть, но мне не понятно, как можно уважать человека, которого ты никогда не видела?
  -- Ну и что? Ваш Сергей Петрович тоже никогда вас не видел, однако, как мне кажется, он уважает вас. Не так ли?
  -- Вот он как раз лучше всех нас видит, -ухмыльнулся Андрей. - Не считая завхоза конечно.
  -- Какого ещё завхоза? - не поняла Мария Алексеевна. - Ты всё шутки шутишь, а я серьёзно с тобой разговариваю. Ты когда на выборы идёшь, разве видишь кого-нибудь из кандидатов? Только их портреты, да то, что про них написано, однако делаешь свой выбор?
  -- А я больше на выборы не пойду, - твёрдо заявил Андрей.
  -- Господи, вот ещё новости! Это почему же, позволь узнать?
  -- Потому, что кухарка не должна управлять государством.
  -- Это ты кого имеешь в виду под кухаркой?
  -- Себя. Да, да, именно себя. Я в этих кандидатах понимаю не больше, чем в медицине. Кого я выбираю? Кто лучше? Отнюдь нет. Я выбираю того, кто больше мне лапши на уши навесит. И твой Арбузов тому доказательство. Ты же не знаешь, кто он такой. Да он к нашей клинике имеет такое же отношение, как я к балету. А как он лихо людям мозги запачкал? На работе даже драку устроили из-за него.
  -- Час от часу не легче, Петя, ты хоть вразуми сына, - Мария Алексеевна с надеждой посмотрела на мужа.
  -- Как я его могу вразумить? Он, к сожалению прав. Я тоже на выборы больше не пойду.
  -- Мужики, вы совсем свихнулись! Но у вас должна же быть какая-то гражданская позиция?
  -- А это и есть наша гражданская позиция, - спокойно ответил Пётр Сергеевич.
  -- Вы, что же предлагаете какое-то новое устройство общества?
  -- Новое это хорошо забытое старое, - ответил Андрей. - Тысячи лет наша страна управлялась монархами, и всё было в порядке. А сейчас развели демократию и во власть только одни жулики лезут.
  -- Правильно, - поддержал его отец, - хирург должен оперировать, а в Большом должны петь, и никакой разрухи. Это ещё Булгаков говорил. Помнишь в собачьем сердце?
  -- Мама, представь такую картину, - отстаивал свою точку зрения Андрей. - Предположим, тебе должны сделать сложную операцию. Ты приходишь к врачу, а тот вместо того, чтобы самостоятельно принимать решение, собирает собрание трудового коллектива, включая уборщиц, санитарок и гардеробщиц, и путём голосования принимает решение, как тебя резать вдоль или поперёк. Ты доверишься такому врачу?
  -- Ну, ты сравнил, сынок! Одно дело врач, а другое политик.
  -- А ты не задумывалась, почему мы так плохо живём? Чтобы вылечить простой геморрой, необходимы элементарные знания, а чтобы руководить самым большим в мире государством, не надо иметь вообще никаких знаний. Вот туда и лезут все, кто не попадя.
   Ночь успокоила всех. Все разошлись по своим спальням, каждый со своим мнением, и улеглись спать. Забегая вперёд, интересно отметить, что Мария Алексеевна на следующие выборы не ходила, она была занята, а позже и вовсе забыла про них.
  
   Андрей сидел с Алёной в приёмной и лазил по компьютеру, не зная, как подступиться к заданию директора.
  -- Посмотри, вот клиенты, которые прошли через неё, - сказала ему Алёна и вывела на экран большой список. - А вот те, кто после неё дошёл до лечащего врача. - Она снова нажала на клавиатуру, и перед Андреем появился новый список.
  -- Значит, до врача доходит примерно половина? - спросил Андрей.
  -- Где-то так.
  -- А куда же девается вторая половина?
  -- Здесь много причин. Основная - финансовая. Чтобы поставить диагноз, клиент не должен платить, а за лечение нужно раскошелится.
  -- А что у нас с клиентами, за которых платит предприятие? Ты можешь отфильтровать эти списки?
  -- Можно конечно.
   Алёна села за компьютер и стала долго щёлкать клавишами.
  -- Ну, вот, слава Богу! Получилось.
   Она уступила место мужу. Андрей долго смотрел на экран, что-то подсчитывал, а потом, откинувшись на спинку стула, заявил:
  -- Ты права. Действительно здесь всё зависит от финансов. Где за больного платит фирма, они почти все проходят и лечение.
  -- Мне тоже кажется, что ты ерундой занимаешься. Мы так ничего с тобой не найдём. Вообще зря вы всё это с шефом затеяли. Я же говорила вам, что она на хорошем счету. Нельзя же подозревать человека только из-за её политических убеждений. Твоя мать тоже не разделяет твоих взглядов. Что же нам и её проверять надо?
  -- Нет, маму мы оставим в покое. А ты мне лучше скажи, где это ты так с компьютером лихо работать научилась?
  -- Не знаю. Само как-то вышло. Работала, работала и научилась.
  -- А что эта Валентина Николаевна, в отпуск когда-нибудь уходит?
  -- Конечно, как и все сотрудники.
  -- Тогда давай, сравним процент пациентов, которые не доходят до лечащего врача в тот период, когда она отсутствует. Кстати кто её замещает?
  -- Заместителя у неё нет. Ставят любого свободного врача.
  -- Тем более, сделай мне эту выборку.
   Алёна снова села колдовать за компьютером, а Андрей любовался, как её пальчики ловко отплясывали какой-то загадочный, известный только им одним танец.
   Вдруг пальчики остановились, зависли в воздухе, и Алёна прошептала:
  -- Андрюха, смотри, как интересно!
   Компьютер с точностью до десятых долей просчитал интересующий его процент. Выходило так, что когда Валентина Николаевна отсутствовала, то процент доходивших до лечения был не пятьдесят, а семьдесят процентов.
  -- А ты говоришь на хорошем счету! Мента вокруг пальца не проведёшь! Выходит она не лучше других врачей, а хуже.
  -- Я что-то вообще ничего не понимаю. Диагнозы же она ставит правильно? Причём тут её квалификация? Не за руки же она больных держит, чтобы те дальше лечиться не шли? И какая ей в этом заинтересованность?
  -- Ну, вот мы и подошли к самому главному, к заинтересованности.
   В это время Сергей Петрович и Пётр Сергеевич вошли в приёмную.
  -- Ну, что сыщики, - сказал Сергей Петрович, - вы ночевать, что ли на работе решили?
  -- Прервитесь, попейте кофейку, а то ещё до дома не дойдёте, - похлопал по плечу сына Пётр Сергеевич.
   Алёна быстро приготовила кофе и расставила чашки в кабинете директора.
  -- Всё готово, - сказала она.
   Все начали пить кофе. Воцарилось молчание. Только позвякивание чашек напоминало, что кабинет был не пуст.
  -- Что раскопали, сыщики? - снова спросил Сергей Петрович. - Много эта дама у нас клиентов увела?
   Алёна даже поперхнулась.
  -- Да вы то откуда знаете? Мы тут два часа сидим, а вы пришли и вот так сразу расставили точки над "и".
  -- Ну, знать то, дело не хитрое, вот доказать, это куда сложнее. Не так ли, Андрюша?
  -- С этим теперь проще, ответил Андрей директору. - Хуже, когда не знаешь, что надо доказывать.
  -- Но как вы догадались? - не переставала удивляться Алёна.
  -- А ты у мужа своего спроси. Он, кажется, лучше других стал видеть.
  -- Всё очень просто, - стал рассказывать Андрей. - Раз Валентина Николаевна считает, что она специалист лучше других, то значит, она обижена тем, что её не дооценивают на работе. Это было очень хорошо видно, когда она нам стала рассказывать, что мы видим, а что не видим. Даже директору и то перепало. Ну, а коль скоро её амбиции остались не удовлетворены, то она сама их должна удовлетворить. То есть взять самой то, что ей не дали. Мне кажется, что иного способа удовлетворения амбиций трудно придумать.
  -- Как видишь, всё очень просто, - сказал Алёне директор. - Здесь нужно быть просто немножко психологом. Кстати, это по вашей, по врачебной части.
  -- Значит, ты с самого начала подозревал, что она уводит от нас клиентов? - спросила Алёна уже мужа.
  -- Конечно, только мне нужно было узнать, как она это делала.
  -- Но я не понимаю, зачем? Какая ей с этого польза?
  -- А ты попробуй подумать не своими мозгами, а её, - стал подсказывать Алёне уже Пётр Сергеевич.
  -- Ну, разве, что из вредности, - предположила Алёна.
  -- Нет, дорогая, ты опять своими мозгами думаешь, - перехватил разговор Сергей Петрович. - Она человек завистливый, а это значит ей нужно не простое удовлетворение, а материальное.
  -- И из этого следует, что она... - Алёна задумалась.
  -- Правильно, из этого следует, что она клиентов направляла к конкурентам, - продолжил за жену Андрей.
  -- Значит, она за одних и тех же клиентов получала зарплату и у нас, и у конкурентов?
  -- Вот видишь, ты и сама во всём разобралась, - засмеялся Андрей.
  -- А я-то думаю, за что её завхоз так не любит? Но как он всё это мог вычислить? Он же не знает всей нашей работы? - Алёна замолчала и стала ждать ответа.
  -- А он и не вычислял ничего, - сказал директор. - Он просто это чувствовал. Так сказать на уровне подсознания. Кстати, самый важный для человека уровень. Как вы рассуждаете? При помощи логики? Логика может завести в тупик или вообще направить по ложному следу, а подсознание полностью лишено такого инструмента, как логика. Оно руководствуется опытом, нравственностью и я бы даже сказал духовностью. Поэтому оно никогда не ошибётся и всегда поведёт по нужному следу. Можно сказать, что это для человека третий глаз. К сожалению, большинство людей слепы, именно на этот, на третий глаз. Представляете, если когда-нибудь люди научатся лечить это самое главное зрение?
  -- Эта не такая уж далёкая перспектива, - сказал Пётр Сергеевич. Он посмотрел на сына и похлопал его по плечу. - Одного такого пациента я, кажется, знаю. А вы не знаете его, Сергей Петрович?
  -- Почему же не знаю? - он пожал руку Андрея. - По крайней мере, результаты очень даже заметны.
  -- Это вы про меня, что ли? - удивился Андрей.
  -- А про кого же? - усмехнулся Пётр Сергеевич. - Вспомни, совсем недавно ты мало задумывался, когда повышал процент раскрываемости преступлений путём посадки подследственных, особо не разбираясь, виновны они или нет.
  -- Да, действительно, это было совсем недавно, а кажется, что это даже не со мной было.
  -- А это и было не с тобой. Того человека больше нет. Ты стал совершенно другим. Честно говоря, меня того, прежнего тоже нет. Иногда мне кажется, что тогда после травмы я умер. А сейчас я не тот, я совершенно другой, я стал зрячий.
   Дискуссия на философские темы затянулась. Только громыхание вёдер, которые двигала уборщица, вывела наших героев из грёз мечтаний и воспоминаний.
  -- Боже мой, время то сколько! - всполошился Сергей Петрович. Он пальцами нащупал циферблат часов без стекла, который стоял у него на столе. - Мария Алексеевна поди вас уже потеряла. Давайте-ка по домам.
  -- А ты Сергей Петрович тоже домой? - Спросил его Пётр Сергеевич.
  -- Куда же ещё?
  -- А то давай к нам. Нам тебя за ужином часто не хватает.
  -- А, правда, поехали, - обрадовались Андрей с Алёной. - Мама только рада будет.
  
   Не хлебом единым жив человек. Бывают дни, когда хочется послать к чёрту все дела, забыть обо всех проблемах и уединиться от этого суетного мира в каком-нибудь укромном уголке, где никто тебя не найдёт и не побеспокоит.
   Сегодня был именно такой день. Андрей и Алёна удрали с работы пораньше и уединились в уютном кафе. Полумрак и тихая приятная музыка вырвали двух молодых людей из круговорота житейских проблем и сузили весь мир до предела. В нём оставалось всего два человека он и она - больше никого. Они ничего не говорили друг другу, а просто молчали, думая каждый о своём. И от этого молчания им было ещё приятней, и ещё уютней.
   Нет, определённо они были не одни. Был кто-то ещё, незримый. Он нарушал эту волшебную гармонию, грубо вторгался в сказочный мир уединения, раздражал своим присутствием.
  -- У меня такое чувство, - нарушила молчание Алёна, - что кто-то следит за нами.
   Андрей осмотрелся, но из-за полумрака ничего не смог разглядеть.
  -- Я ничего не вижу, - ответил он жене.
  -- Я тоже ничего не вижу, я чувствую, что за нами кто-то наблюдает. Давай уйдём отсюда, - предложила Алёна.
   Они уже собрались уходить, как из полумрака стала проявляться фигура парня. Она приближалась к их столику и по мере приближения становилась более резкой и отчётливой. Наконец фигура остановилась прямо напротив Андрея и заговорила:
  -- Андрей Петрович, здравствуйте. Вы не узнаёте меня? А я за вами уже давно наблюдаю.
  -- Семён!? - удивлённо спросил Андрей. - Как ты нас увидел?
  -- На зрение я не жалуюсь, - смущённо ответил он.
  -- Не жалуешься, говоришь?
   Одна фраза, одно мгновение, а мозг Андрея уже вырвался из уединения, вернулся в суетный мир, просчитал многоходовые варианты, и предложил решение задачи, над которой он бился уже несколько дней.
  -- Не жалуюсь, - не понимая, снова повторил Семён.
  -- А может быть, мы всё же проверим твоё зрение?
  -- Зачем? - удивился Семён. - Я недавно проверял, оба глаза по единице.
  -- Да нет, я просто хочу, чтобы ты мне помог в одном деле.
  -- Ну, если помочь, то даже не сомневайтесь. Вы же знаете, что я вам до конца дней своих обязан.
   Алёна слушала разговор двух мужчин и ничего не понимала.
  -- Прошу любить и жаловать, - наконец обратился к ней Андрей. - Тот самый Семён, которого я, чуть было не посадил в тюрьму.
  -- Кстати по моему собственному признанию, - добавил Семён.
  -- Господи, да что же вы стоите, присаживайтесь к нам, - всполошилась Алёна. - Не будем же мы стоя разговаривать?
   Семён присел за столик и вопросительно посмотрел на Андрея.
  -- Андрюша, я тоже ничего не понимаю, - сказала Алёна мужу. - Какое зрение? Зачем его нужно проверять?
  -- Странно. А я думал, что ты сразу догадаешься.
   Андрей наклонился ближе к собеседникам и начал рассказывать свой план.
  
   В регистратуре медицинского центра с самого утра толпился народ. Семён занял очередь и отошёл к окну разглядывать рыбок, которые медленно плавали в огромном аквариуме. Если бы кто-то из знакомых Семёна заглянул сейчас в клинику, то ни за что бы, не узнал его. Гладко выбрит, в малиновом пиджаке, одет по последнему слову моды, с толстой золотой цепью, обрамлявшей его шею. Он резко отличался от всех людей, которые находились в регистратуре. Скорее, он был похож на нового русского, который пришёл в казино, а не в больницу. Глядя на его лоснящееся самодовольное лицо, невольно хочется задать вопрос: Неужели и такие тоже болеют?
  -- Господин, вы к нам лечиться пришли? - отвлёк Семёна от рыбок приятный женский голос.
   Он повернул голову и вопросительно посмотрел на девушку, стоящую за стойкой регистратуры.
  -- А, что у вас ещё и в рулетку сыграть можно? - спросил Семён.
  -- Нет, я в том смысле... - девушка замялась и покраснела. - Просто раньше я вас здесь не видела. Вы в первый раз у нас? - спросила она уже уверенно.
  -- Впервые, милая, впервые, - улыбаясь, ответил Семён.
  -- Тогда вам придётся заполнить анкету и подписать договор.
   Девушка протянула листочки с анкетой Семёну, но, увидев, его удивлённый взгляд, тут же прижала листочки к себе.
  -- Я хотела сказать, что вам придётся ответить на несколько вопросов, - уточнила она.
   Семён молча слушал вопросы то, кивая, то поматывая головой.
  -- Ну, вот и всё, - сказала девушка. - Теперь подпишите здесь и здесь, она подала авторучку и пальцем показала, места, где Семён должен был поставить свою подпись.
  -- Вам следует пройти предварительный осмотр, чтобы поставить диагноз, а затем вас направят к специалисту. Я провожу вас.
   Она вышла из-за стойки и повела Семёна по коридорам в диагностическое отделение. Проводив посетителя в кабинет, девушка положила анкеты на стол врача и ушла.
   Валентина Николаевна долго рассматривала своего посетителя, но потом, поняв, что пауза затянулась, спросила:
  -- На что жалуетесь молодой человек?
  -- Естественно на зрение, иначе, зачем бы я к вам пришёл?
  -- Это я уже догадалась. А что именно вас беспокоит?
  -- Даже и не знаю, как объяснить. Мурашки какие-то в глазах. Как будто песок там, особенно после хорошего будуна.
  -- Обследоваться вам надо. А почему вы к нам пришли?
  -- А куда же мне ещё идти, в баню что ли?
  -- Нет, я имею в виду, почему вы выбрали именно нашу клинику?
  -- Говорят она лучшая? - то ли спросил, то ли ответил Семён.
  -- Да, диагностика здесь, пожалуй, хорошая, - ответила врач.
  -- Что значит диагностика? Это как на автостанции?
  -- Ну, примерно так, - засмеялась Валентина Николаевна. - Чтобы вылечить заболевание необходимо сначала правильно поставить диагноз, и направить к хорошему специалисту.
  -- А у вас все специалисты есть?
  -- Вы не беспокойтесь. Без врача вы не останетесь. Нет здесь, значит, в другом месте найдём. Ну, что, решили? Будете обследоваться.
  -- Ну, а что же мне остаётся делать?
   Семёна провели в соседний кабинет и стали обставлять непонятной аппаратурой. Промурыжив целый час, Семёна снова направили в кабинет Валентины Николаевны. Та долго рассматривала какие-то бумаги и диаграммы, потом отодвинула их в сторону и серьёзно посмотрела на пациента.
  -- Ну, что? Всё нормально? - спросил Семён.
  -- Нормально только то, что вы вовремя обратились к врачу, - ответила Валентина Николаевна. Я не хочу забивать вам голову всякими медицинскими терминами...
  -- Да уж, пожалуйста, говорите по-русски. Я в школе латынь не проходил.
  -- Да вы уж сильно то так не пугайтесь, - подбодрила доктор своего пациента. - Я же сказала, что вы обратились к врачу вовремя. Всё будет хорошо.
  -- А специалисты по моему заболеванию у вас есть?
  -- Есть. Конечно, есть. Правда, ваш случай довольно редкий, но я думаю, что доктор справится с вашей проблемой.
  -- Что значит, думаю? - возмутился Семён. - Я должен быть уверен на все сто.
  -- На все сто только Господь Бог может гарантию дать, а мы люди живые.
  -- И всё-таки мене нужны гарантии. Вы, что не уверены в своих специалистах?
   Валентина Николаевна придвинулась к Семёну и почти шёпотом стала говорить ему прямо в ухо:
  -- Ну, сами посудите, на что вы меня подбиваете? Я же не могу вас направить в другую клинику? Меня же за это с работы попрут.
   Семён молча вытащил из кармана три зелёные бумажки и положил их на стол.
  -- Триста баксов вас устроят?
   Валентина Николаевна взяла деньги, положила в карман и что-то написала на листе бумаги. Потом она сложила листок пополам и отдала его Семёну.
  -- Я всё написала здесь, не беспокойтесь. Там, то, что вы хотите, стопроцентная гарантия.
  -- А меня там...?
  -- Не беспокойтесь, я позвоню и предупрежу, вас примут по высшему разряду.
   Семён забрал листок и вышел из кабинета.
  
   Пётр Сергеевич сидел в кабинете директора и долго молча рассматривал листок Семёна, который ему отдал Андрей.
  -- Папа, ну что там написано? Она же ему даже диагноза не поставила.
  -- А ничего там и нет. Написано, что патологии не обнаружено, только по-латыни.
  -- Вот хитрая баба! - не сдержался Сергей Петрович. - Значит, даже если её и попутают на этом деле, то ничего серьёзного ей предъявить будет нельзя. Диагноз же поставлен правильно.
  -- Правильно-то правильно, но что они там с ним делать собираются?
  -- Папа, ну, что ты не понимаешь? Будут пичкать безобидными витаминами за бешенные деньги.
  -- Но это же мошенничество. Они же врачи. Должна же быть хоть элементарная порядочность.
  -- По-моему, это ты не порядочный. Это у тебя клиентов навалом, а им кушать тоже хочется. Что же прикажешь делать? Тем более клиент на приём явился в таком прикиде, что просто грех не взять с него деньги.
  -- Но ведь это же грабёж?
  -- А ты, что первый раз это слово слышишь? Тем более что с юридической точки зрения это грабежом не является. Но я с тобой согласен. Хрен редьки не слаще.
  -- Короче, что мы решим? - прервал их разговор Сергей Петрович. - Семёну можно туда идти? Для здоровья это не опасно?
  -- Если он не будет там принимать никаких препаратов, то ничего страшного, - ответил Пётр Сергеевич. - Только нам-то это надо?
  -- Конечно надо, - ответил за директора Андрей. - Надо этот вопрос решить до конца.
  -- Решить-то надо, только за это расплатиться придётся. Не за свой же счёт Семён будет оплачивать нашу контрразведку, - сказал Сергей Петрович. - Впрочем, на это, мне кажется, можно и потратиться, всё-таки это безопасность нашей фирмы.
  
   Семён так вошёл в роль крутого, что не у кого даже не возникали сомнения, что это обыкновенный парень, со средним достатком. Андрей смотрел на него и не узнавал. Он вспоминал его в тюрьме. Тогда, на допросах, он казался ему жалким и никчёмным. Преступник, даже не человек, даже не животное, хуже животного. А теперь он видел виртуозного артиста, личность. Неужели он так изменился с тех пор? А может быть, изменился сам Андрей? Может быть, теперь он видел гораздо больше, чем раньше?
   События развивались именно так, как предсказал Андрей. Семёна гоняли по врачам обыкновенной поликлиники, делали ненужные анализы и заставляли покупать какие-то лекарства, которые в аптеках не продаются, а достаются по какому-то блату за огромные деньги.
  -- Пора прекращать этот спектакль, - говорил Семёну Андрей. - Всё равно мы ничего больше не узнали. Только деньги напрасно переводим.
  -- Андрей Петрович, подождите немного. Не надо торопиться, - уговаривал его Семён.
   Сам не зная почему, Андрей уступил Семёну. Его визиты к врачам были продлены ещё на неделю. В конце этого срока Семён пришёл в медицинский центр и гордо положил на стол конверт.
  -- Это что? - спросил его Андрей.
   Семён, скорчив самодовольную физиономию, молча указал рукой на конверт. Андрей открыл его и достал диск.
  -- Что это?
  -- Это их компьютер, - подчёркнуто спокойно ответил Семён.
  -- Но как ты сумел? Ты что в компьютерах понимаешь?
  -- Нет, в компьютерах я не понимаю. Да это и ни к чему. Достаточно понять, кто очень хочет получить денег. Я просто купил это.
  -- Значит, ты подкупил кого-то?
  -- Какой там подкупил? Они, как почувствовали, что у меня есть деньги, сами мне предлагать стали. Да так настойчиво, что если бы не купил, то, наверное, на клочки разорвали.
  -- Хорошие у них кадры! Свою же фирму продать готовы каждому встречному!
  -- Это вовсе и не их фирма. У них там хозяин какой-то Арбузов.
  -- Кто, кто?
   У Андрея даже перехватило дыхание.
  -- Да уж не тот ли, что в депутаты избирался?
  -- Тот самый.
  -- Неужели он такой мелочью будет заниматься? У него же денег не меряно!
  -- Поэтому и немеренно, что такими делами крутит. Мне кажется, что там что-то посерьёзней есть.
   Семён ушёл, а Андрей ещё долго смотрел на диск, и не мог прийти в себя. Так и сидел, пока Алена не вывела его из шока.
  -- Что это ты диск гипнотизируешь? - спросила она, входя в кабинет. - Программу что ли новую купил?
  -- Да, приобрёл по случаю, - ответил он ухмыляясь.
  -- Ну и что это?
  -- А что это - ты мне расскажешь, ты же с компьютерами на дружеской ноге. Посмотри, по-моему, это очень интересно.
   В этот день Андрей с Алёной так и не пришли домой. Всю ночь они просидели на работе. Андрей варил кофе, бегал за ужином, разогревал его, а Алёна, молча, сидела за компьютером, барабанила своими пальчиками по клавиатуре, и только что-то бубнила себе под нос.
  -- Алёна, давай сделаем перерыв. Я уже третий раз ужин в микроволновке разогреваю, - умолял её Андрей.
  -- Да, да, разогревай я сейчас, - говорила она, не отводя от экрана глаз.
   Андрей разогревал ужин в очередной раз, но он оставался стоять нетронутым на столе и остывать. Но вот в третьем часу ночи Алёна довольно отвалилась от стола и сказала:
  -- Слава Богу, получилось, теперь можно и поесть.
  -- Что там? - с нетерпением спросил Андрей?
  -- Пока не знаю. Мне только удалось совместить программное обеспечение. Остальное - после ужина.
   Андрей пододвинул тарелки, и они начали есть. Проглотив первый кусок, он чуть не подавился. После многократного разогрева в микроволновой печи, пища стала сухой и противной.
  -- Фу, какая гадость, это же есть невозможно! - недовольно сказал он, отодвигая тарелку.
  -- А, что там было? - услышал он голос жены.
   Он посмотрел на Алёну. Она сидела, уткнувшись в компьютер, а рядом с ней стояла пустая тарелка, на которой ничего не осталось.
  -- Вообще-то была картошка с мясом.
   Но жена его не слышала. Она снова углубилась в свои языки, команды, буковки и крючочки.
  -- Кофе-то будешь пить? - спросил он её.
  -- Да, - коротко ответила она. - Поставь сюда.
   Андрей поставил чашку у монитора и отошёл. Кофе стоял, испуская струйку ароматного дымка, и остывал. Наконец, Алёна встала из-за стола, плюхнулась на диван и сказала:
  -- Всё.
  -- Ты бы хоть кофе допила? - сказал Андрей жене.
   Он взял чашку, стоящую у компьютера, и поднёс Алёне. Она, свернувшись в нелепой позе, крепко спала на диване, не успев даже выпустить из рук карандаша.
   Андрей не стал её беспокоить. Он посмотрел на монитор, ничего не понял, и сел рядом с женой охранять её крепкий, почти детский сон.
   Утром перед тем, как сотрудники должны были придти на работу, он осторожно начал будить её. Андрей нежно тряс её за плечо и приговаривал:
  -- Алёнушка, вставай!
   Но этого было явно недостаточно. Жена спала крепко и нисколько не реагировала на него. Андрей взял её за плечи и начал трясти. Всё было напрасно.
   Дверь приёмной открылась, и директор медицинского центра вошёл в свои владения. Вместо приветливого приветствия своего референта, он услышал скрип дивана и сдавленный голос Андрея:
  -- Господи, да проснёшься ты или нет? Скоро шеф придёт, а ты здесь развалилась!
  -- Андрюша, кого это ты, как грушу трясёшь? Уж не моего ли референта? - спросил Сергей Петрович.
   Андрей перестал трясти жену и уставился на директора.
  -- Ну, что ты растерялся? Оставь Алёну, пусть она отдохнёт, а ты подмени её. Приготовь кофе. Да только потише, чтобы не разбудить её.
   Андрей послушно приготовил кофе и на цыпочках принёс его в кабинет директора.
   Только они собрались попить, как референт с растрепанными волосами и помятым лицом показалась в дверях.
  -- Я тоже хочу, - сказала она зевая.
   Оба мужчины не сдержались и расхохотались.
  -- Всё-таки разбудил, - заворчал директор, сдерживая смех.
   Алёну усадили за стол.
  -- Ну, как прошла ночь, молодые люди? - спросил Сергей Петрович.
  -- Очень плодотворно, - ответила Алёна. Теперь уже все трое засмеялись.
  -- Нет, я серьёзно, - оправдывалась Алёна. - Семён срисовал весь их компьютер. Пришлось всю ночь попотеть, чтобы загрузить все данные на нашу технику.
  -- Что-нибудь интересное нашла? - спросил шеф.
  -- Не успела, вырубилась на самом интересном месте.
  -- Ну, что ж, значит, посмотрим вместе. Давай, Алёна, запускай своё кино, - скомандовал Сергей Петрович.
   Алена включила компьютер. Было такое впечатление, что компьютер, вырубился вместе со своей хозяйкой. Его чёрный экран, как будто просыпался от спячки. Он постепенно светлел, потом на экране стали проноситься какие-то иностранные слова, потом они остановились, и осталось только одно слово "PASSWORD:".
  -- Что это? - спросил Андрей.
  -- Пароль.
  -- Какой пароль? - спросил Сергей Петрович.
  -- Чтобы войти в их программу, надо набрать на клавиатуре пароль, - объяснила Алёна.
  -- Господи, прямо, как в кино, - удивился Андрей.
  -- Ничего удивительного, очень многие на свои компьютеры устанавливают защиту, - пояснила Алёна. - Этот пароль можно, конечно обойти, но для этого надо быть крутым программистом, а мне пришлось почти всю ночь его вычислять.
  -- Но как же ты догадалась? Вариантов же может быть бесчисленное количество? - спросил шеф.
  -- Во-первых, все варианты ограничены размером поля, а во-вторых, каждый человек должен сам не забыть свой пароль. Обычно это день, год или месяц рождения, имена родных или адрес проживания или что-нибудь в этом роде. Согласитесь, круг поиска резко сужается при таких рассуждениях.
  -- Я понял, - перебил жену Андрей. - Ты взяла нашу ментовскую базу, нашла там Арбузова и подобрала нужный вариант. Так?
  -- Так, - гордо ответила Алёна.
  -- И что же у тебя получилось? - спросил шеф.
  -- Ровным счётом ничего, - сказала она. - Я этим занималась почти всю ночь.
  -- Так какой же тогда пароль, - хором спросили Сергей Петрович и Андрей.
  -- Власть.
  -- Власть? А как ты догадалась?
  -- А разве бы ты, Андрюша, не догадался?
  -- Действительно просто, - задумчиво произнёс Андрей. - Это слово Арбузов никогда не забудет.
  -- Теперь нам только остаётся узнать, что скрывается за этой властью. Давай, Алёна, не жалей, ломай эту власть к чёртовой бабушке, - сказал директор и устремил свой взгляд на экран так, будто он мог на нём что-нибудь разглядеть.
   Алена набрала пароль. Потом набрала какие-то команды и сказала:
  -- Всё, больше пароля нет, я его сняла.
   Все трое и не надеялись узнать из базы компьютера Арбузова ничего хорошего, но то, что они узнали, удивило даже их. Весь город был опутан, как паутиной сетью осведомителей Арбузова. У сотен предприятий и фирм различного профиля воровались заказчики, направлялись в государственные предприятия, где за государственный счёт, получали свой заказ, а деньги платили в фирмы, принадлежащие Арбузову. На агентов, которые оттягивали заказы у фирм, вёлся чёткий учёт. Они получали процент от украденных заказов.
  -- Андрюша, смотри, музыкальная школа. Люди отдают своих детей в школу и даже не подозревают, что дети учатся в какой-то левой фирме без лицензий и аккредитаций.
  -- Да, и ничего не заподозришь, ходят в ту же школу, сидят в тех же классах, обучаются теми же преподавателями, а через семь лет вместо диплома филькину грамоту получат.
  -- А что там по нашей, медицинской части? Посмотрите, из нашего центра много клиентов увели? - не терпелось Сергею Петровичу. - Сравните списки, которые не дошли у нас до лечащих врачей со списками клиентов Арбузова.
   Всего несколько минут, и принтер распечатал длинный список. Андрей подсчитал количество больных и твёрдо произнёс.
  -- Ровно двадцать процентов. Что и требовалось доказать.
   В кабинет вошёл Пётр Сергеевич.
  -- Ты как раз кстати, - сказал ему Сергей Петрович. - Посмотри, что наши сыщики накопали. Постарайся посмотреть на это не с эмоциональной, а с медицинской точки зрения. Все ли пациенты, которые были направлены к конкурентам, были здоровы, как наш Семён?
   Петр Сергеевич забрал распечатки, чтобы у себя поработать с ними, но вдруг его что-то остановило. Он внимательно посмотрел на списки и подошёл к Алёне.
  -- Посмотри, показал он ей пальцем на одну фамилию, ты не узнаёшь? Мы этого пациента только что выписали. Очень сложный случай. Лечился у каких-то шарлатанов, а нам пришлось потом всё исправлять. Чуть было инвалидом не остался.
  -- Да, я тоже помню его. Как же я его не заметила? А вот ещё один, она ткнула пальцем в список. И ещё! Господи, да тут их не счесть!
  -- Это уже криминал. Тебе так не кажется? - спросил у Андрея Сергей Петрович.
  -- Нет, не кажется. Я абсолютно в этом уверен.
  -- Не хочется заняться по старой привычке?
  -- Нет, - твёрдо ответил Андрей. - От вредных привычек надо отвыкать. Не суди, и не судим будешь. Двум богам служить нельзя. Моё дело безопасность фирмы, а преступниками пусть милиция занимается.
  -- Ну, что ж, в таком случае можно считать, что ты своё задание выполнил. У нас в руках теперь не догадки, а вполне реальные доказательства. Алёна, пригласи-ка ко мне Валентину Николаевну, - попросил директор. - И позаботься, чтобы её сразу подменили. Я так думаю, что в свой кабинет она уже больше не вернётся.
  -- А я пойду к главному врачу, - сказал Пётр Сергеевич. - Думаю, что в больнице он её тоже не оставит.
   Директор и Андрей остались одни. Оба молчали, у обоих было отвратительное настроение, оба чувствовали, что только что измазались в грязи. Двери кабинета открылись, и на пороге появилась Валентина Николаевна.
  -- К чему такая спешка? - возмущалась она. - Неужели нельзя решить ваших вопросов после приёма. У меня очередь больных стоит.
  -- За больных не беспокойтесь. Их примет другой врач, - тихо сказал Сергей Петрович.
  -- Что всё это значит? - у Валентины Николаевны затряслись руки.
  -- Это значит, что наша фирма в ваших услугах больше не нуждается, - спокойно ответил директор.
  -- Как это не нуждается? У меня заключён трудовой контракт, и я хочу знать на каком основании...
  -- На основании вашего собственного заявления, - прервал её Андрей и сунул ей в руки распечатки, которые забыл на столе Пётр Сергеевич.
   Валентина Николаевна посмотрела на распечатки и молча опустилась на диван.
  -- Ну, что, будем заявление писать или права качать? - спросил её Андрей.
   Она, молча, взяла со стола бумагу с ручкой и села писать заявление об уходе. После того, как она закончила, Андрей забрал заявление и положил в ящик стола директора. Дверь кабинета открылась и в неё вошла Алёна.
  -- Валентина Николаевна, вас вызывает к себе главный врач больницы. Срочно, - подчёркнуто сказала она.
   Валентина Николаевна вся побагровела. На её лице показались пятна. Она повернулась к Андрею и зло прошипела:
  -- Ну, что, вынюхал, легавый?
  -- Да здесь и нюхать то особенно не пришлось. Когда так смердит, любой разберётся. А на счёт милиции вы правильно заметили. От них вам некуда не деться.
   Валентина Николаевна оттолкнула Алёну, вышла из кабинета и громко хлопнула дверью.
  -- Вы ещё услышите обо мне! - крикнула она уходя.
  -- Вот так тихоня! - сказала ей в след Алёна.
  -- А самое главное, что на хорошем счету, - добавил директор.
   Впервые, после ухода Валентины Николаевны, все заулыбались. В кабинете, как будто стало чище. Сергей Петрович открыл форточку и вздохнул полной грудью.
  -- Теперь можно и передохнуть, - сказал он.
   Однако долго передохнуть не удалось.
  
   По заведённой традиции Семья Петра Сергеевича после работы собралась на кухне. Ужин не начинали. Все ждали Андрея.
  -- Что-то не похоже на него, - ворчал Пётр Сергеевич. - Даже не позвонил. У него, что дел в клинике много? - спросил он у Алёны.
  -- Да нет, из клиники он ушёл ещё после обеда. У него дела в суде были. С этой Стекловой, помните, у которой магазин оттянули.
  -- И что из суда позвонить нельзя? Он же знает, что все его ждут. Нет, определённо на него это не похоже.
   Петр Сергеевич отшвырнул в сторону газету. Было заметно, что он волнуется и не может читать.
  -- Мне тоже как-то не по себе, - дрожащим голосом проговорила Мария Алексеевна.
  -- Ну, ты ещё заплачь! - рявкнул на неё муж.
   Зазвонил телефон. Все трое подбежали к нему, но снять трубку первой успела Алёна.
  -- Вот видишь, позвонил, а ты чуть не расплакалась. Видно в зале суда был, а как вышел в коридор, сразу и позвонил, - успокаивал жену Пётр Сергеевич.
   Алёна держала у уха трубку и ничего не говорила. После того, как трубка была положена на рычаг, Алена как-то сползла на кресло и дрожащим голосом сказала:
  -- Он в больнице.
  -- Господи, зачем его туда чёрт понёс? - спросил Пётр Сергеевич.
  -- Вы не поняли. Его увезли в больницу. Это из милиции звонили.
  -- В какую больницу? - еле выговорила Мария Алексеевна.
  -- В нашу, - почти шёпотом ответила Алёна.
   Все трое сидели молча в какой-то прострации и смотрели друг на друга. Первым пришёл в себя Пётр Сергеевич.
  -- Что же мы здесь сидим? Надо же в больницу бежать!
  
   Андрей не сразу понял, где он находится. Тишина, белые стены и белый потолок, запах лекарств, который стал для него уже привычный. Он вспомнил суд, своё выступление в прениях, потом вспомнил, как судья зачитывала решение...
   "Неужели я на работе?" - подумал он. "Но почему я здесь? Как попал в клинику из суда? И почему лежу? Неужели как Алёна, вырубился на боевом посту?" Он хотел приподняться, но резкая острая боль тут же пронзила всё тело.
  -- А вот этого не надо, - услышал он знакомый голос.
   "Чей же это голос? Очень знакомый. Ну, конечно это голос Серёги, следователя из управления. А почему он здесь? Что ему надо в нашей клинике?" Всё спуталось в голове у Андрея: суд, фирма, управление - ничего не понять. Он опять хотел повернуть голову, чтобы посмотреть в сторону, откуда слышал голос, но опять резкая боль не позволила этого сделать.
  -- Серёга, это ты? - прошептал он еле слышно.
  -- Ну, слава Богу! - сказал Серёга. - Пришёл в себя. Я, конечно.
  -- Но почему ты в нашей конторе?
  -- Это ещё вопрос, кто в чей теперь конторе, - услышал Андрей знакомый голос.
   Андрей хотел ещё что-то спросить у Сергея, но голова закружилась, потолок и стены завертелись, как в водовороте и сильная тошнота подступила к горлу.
  -- Всё, всё, достаточно, - услышал он уже другой голос, тоже знакомый. - В следующий раз договорите.
   Опять всё стало тихо и спокойно. Андрей, как будто провалился куда-то.
  
   Сергей вышел из палаты в коридор. Там уже сидела вся семья Андрея и Сергей Петрович. Главный врач больницы вышел из палаты за следователем и плотно закрыл дверь палаты.
  -- Папа, ну, как он? - Алёна вся зарёванная повисла на шее у отца.
  -- Большая потеря крови и сотрясение мозга. Сейчас он спит. Пусть набирается сил, - главный врач повернулся к следователю и спросил: - Как это произошло?
  -- Вот это мне и предстоит выяснить, - ответил Сергей. - В милицию позвонила одна старушка, которая увидела, как трое парней избивают кого-то. Вот и всё, что мы пока знаем.
  -- Значит, свидетель есть? - спросил следователя Сергей Петрович.
  -- Есть, даже два, но кроме словесного портрета нам ничего не известно.
   Сергей вытащил из папки два листочка и показал их.
  -- Может быть, кому-нибудь эти физиономии знакомы? Или у кого-нибудь есть какие-то соображения?
   Все посмотрели на портреты и отрицательно помотали головой. Следователь положил листочки в папку и подошёл к Сергею Петровичу.
  -- А вы что-нибудь мне скажите? - спросил он его.
  -- Я думаю, что всё это связано, как говорят у вас в милиции, с его профессиональной деятельностью. Если это так, то преступников обязательно необходимо найти, иначе они снова встанут на пути Андрея.
  -- Вы подозреваете кого-нибудь конкретно?
  -- У меня две версии, - сказал Сергей Петрович. - Во-первых, он сегодня был в суде. Там рассматривалось дело, связанное с недвижимостью. Я не исключаю, что, таким образом, кто-то хотел повлиять на адвоката, а во-вторых... - Сергей Петрович вытащил из кармана диск, над которым всю ночь работала Алёна, и протянул его следователю. - А во-вторых, вы всё поймёте из этого диска.
  -- Вы не будете возражать, если я вас ещё побеспокою по этому делу? - спросил следователь Сергея Петровича.
  -- В любое время дня и ночи. Да, что там говорить, я и сам буду беспокоить вас.
   Следователь порылся в карманах и достал свою визитку. Он хотел протянуть её Сергею Петровичу, но потом, вспомнив, что тот слепой, замялся и хотел её убрать.
  -- Отдайте это Алёне, - вдруг сказал ему Сергей Петрович. - Я обязательно вам позвоню.
   У следователя от удивления даже отвисла челюсть.
  -- Но, как же это? Вы же...
   Алёна забрала у него визитку и тихо сказала:
  -- Ничего, всё нормально, мы уже к этому привыкли. Если он не видит, то это ещё не значит, что он слепой.
   Сергей ушёл. Все, во главе с главным врачом, на цыпочках вошли в палату и не подходя к больному, встали у стенки, глядя на Андрея. Только для Сергея Петровича было сделано исключение. Он подошёл к кровати, нащупал руку больного, сжал её и наклонясь к самому уху Андрея тихо, чтобы никто не слышал, прошептал:
  -- Ничего, ничего, это твой первый экзамен, ты справишься, я верю в тебя.
   Даже если бы кто-то и услышал, что говорил на ухо Андрею Сергей Петрович, он всё равно ничего бы не понял. Но никто ничего не слышал, все смотрели на Андрея и терялись в догадках, как всё это могло произойти.
   Простояв так минут пять, все вышли из палаты. Уходить домой никто не хотел. Почему-то все повернули головы к Сергею Петровичу, ожидая, что он сейчас скажет что-то важное.
  -- Пошли кофе пить, - сказал он, - всё равно домой никто не пойдёт.
   Кофе пили молча. Идти домой никому не хотелось. Каждый думал о своём, однако того неприятного ощущения, когда люди сидят рядом, и не знают о чём говорить, не было. Напротив, никто не ощущал этого безмолвия. Даже мысли в голове протекали как-то особенно. Не было слов и предложений, не было запятых и точек, то, что владело каждым, нельзя было даже назвать мыслями, это были чувства. Эти чувства переполняли комнату, переходили от одного человека к другому, а потом слились воедино, поглотив всех сидящих. И хотя в этом состоянии не было слов, каждый понимал, почему возникают эти чувства и что беспокоит каждого. Вернее сказать не каждого, а того нового, единого и великого, что сейчас представляли собой объединённые чувства всех собравшихся. Для него, для чувства, не существовало ни времени, ни материальных преград, оно вообще находилось не здесь, не на земле. Оно находилось где-то далеко и близко одновременно. Там не было страха, ибо не логикой, а тем же чувством каждый понимал, что это состояние вечно, независимо от того, жив человек или нет.
   Никто не замечал течения времени. Никто не мог вспомнить, когда к этому хору чувств прибавилась ещё одна маленькая струйка, однако все понимали, что это была за струйка. Это был Андрей.
   Это всеобщее состояние транса, которое внезапно овладело всеми, также внезапно закончилось. На улице что-то упало, и резкий звук тотчас разрушил эту гармонию вечности.
  -- Надо идти, - неожиданно сказала Мария Алексеевна.
   Она даже не сказала, куда надо идти, но все её поняли.
  -- Да, кризис миновал, теперь ему ничего не угрожает, - как бы продолжил мысль жены Пётр Сергеевич.
   Все поднялись со своих мест, и пошли в палату к Андрею. Алёна привычно взяла Сергея Петровича под руку и пошла за всеми.
  -- Что это было? - спросила она его так тихо, что сама не расслышала своего голоса.
   Однако это не помешало Сергею Петровичу понять её. В ответ он сжал её руку.
   "Это прозрение".
   Алёну вдруг, как ударило током. Ей даже стало жутко от своей догадки. Она совершенно отчётливо поняла Сергея Петровича, хотя он ей ничего не говорил. Она хотела спросить у отца, что чувствовал он, но поняла, что ей этого делать не надо. Она и без разговоров всё прекрасно понимала.
  
   Вся семья и Сергей Петрович снова стояли в палате Андрея. Андрей не спал. Он лежал и улыбался, глядя в потолок.
  -- Что вы так долго шли? - спросил он. - Я давно вас жду. Я только что был с вами и почувствовал, что вы идёте ко мне.
  -- Мы никуда и не уходили от тебя, теперь мы будем вместе всегда, - ответила за всех Алёна.
  -- Я это знаю, - сказал Андрей. Потом он о чём-то подумал и добавил, - вернее, я это чувствую.
  
   Компьютерный диск, который Сергей Петрович отдал следователю, не давал уснуть Сергею всю ночь. Ещё бы? Не один год он гонялся за этим Арбузовым, но тот ускользал из рук, как скользкий угорь. То за него начинали вступаться начальники высоких уровней, требуя прекратить следствие, то сам Арбузов становился лицом недосягаемым для закона. Казалось, что он уже в руках, стоит только сжать пальцы, и шансов выскользнуть уже не будет, но начались выборы и следователю опять приказали прекратить травлю кандидата. Выборы закончились, Арбузов проиграл на них, Сергей уже довольно потирал руки, предвкушая победу, но фирма "Спрут", на которой держались все доказательства следователя, неожиданно обнулила все счета и прекратила свою деятельность, а директор этой фирмы, подельщик Арбузова, исчез.
  -- Хитрый, сволочь! - жаловался Сергей сослуживцам. - Всё равно я его посажу, никуда он от меня не уйдёт.
  -- Смотри, как бы он сам тебя не посадил? С такими лучше не связываться, - предостерегали его друзья.
   Но Сергей уже не владел собой. Уже ни принципы, ни чувство долга, ни исполнение приказов начальства руководило им, азарт завладел Сергеем и не выпускал его из своих цепких рук. Как маленький ребёнок, заигравшийся в любимую игру и способный остановиться только после того, как разобьёт себе нос, он не мог оставить в покое Арбузова. Инстинкт охотника не давал возможности ему размышлять трезво. Перед ним был зверь, а он охотник, просто обязан был его догнать и поймать.
   Сергей прекрасно понимал что, проиграв на выборах, Арбузов всё равно не прекратит своей преступной деятельности. Не слесарем же идти ему работать? Надо искать и не в коем случае не останавливаться, и тогда он найдёт, тогда он победит.
   Сегодня был его день. Сегодня у него в руках находился такой материал, что этому угрю ни за что не выскользнуть. Сергея даже не смущало, что диск нельзя было рассматривать как доказательство преступной деятельности Арбузова, так как получен он с явным нарушением закона. Но это ровным счётом ничего не значили. Теперь он знал, где искать, теперь он обязательно найдёт.
   Он прямо сейчас приступил бы к этому делу, но надо было разобраться с нападением на Андрея. Это было делом чести. Андрей был бывшим сотрудником управления, более того они дружили с Андреем. Такие дела всегда находились на контроле у начальника управления. Нападение на сотрудника, даже бывшего, наносило оскорбление всем сотрудникам, тем более начальству, и горе тому сыщику, который оставит это дело нераскрытым. Такой "глухарь" мог стоить любому карьеры.
   Сергей поехал в суд и стал знакомиться с делом, в котором участвовал Андрей накануне нападения. Вернее это было не одно, а два дела. В одном некая Стеклова сначала исключалась из общества с ограниченной ответственностью, а потом, после того, как подключился Андрей, решение об исключение было отменено. Стеклова вновь становилась членом общества.
   Второе дело было уже не обороной, а нападением. Здесь Стеклова, а точнее сказать Андрей, который действовал от её имени, сама требовала признать договор купли-продажи своей доли в уставном обществе Какулии недействительным. Если суд примет доводы Андрея обоснованными и признает договор купли-продажи недействительным, то фактическим хозяином недвижимости, за исключением небольшой доли, которая принадлежала заместителю Стекловой, становилась она. Это были огромные деньги. Вот здесь был мотив для преступления. За такие деньги можно было не только избить человека, но и вовсе уничтожить.
   Далее в деле Сергей увидел, как шаг за шагом Андрей доказывал свою позицию. В конечном итоге он не оставил никаких шансов Какулии на победу. Суд удовлетворил иск Стекловой, и она стала владеть недвижимостью почти в миллион долларов США. Это решение оспаривалось в апелляционной и кассационной инстанции Арбитражного суда и закончилось знакомой для Сергея фразой: "Постановление окончательно и обжалованию не подлежит".
   Сергей выписал из дела адрес Какулии, сдал дело в канцелярию и направился к первому подозреваемому.
   Подозреваемого дома не оказалось. Дверь открыла его жена, и детский визг заглушил её голос.
  -- Нет его дома, - перекрикивала она детей. - На работе он.
   Она вежливо назвала адрес, где можно найти её мужа и закрыла дверь. Детский крик тут же смолк. Сергей без труда отыскал шашлычную, про которую говорила ему жена Какулии, и вошёл в неё.
   Не прошло и минуты, как к нему подбежал маленький худой кавказец и с сильным акцентом спросил:
  -- Что желаете?
  -- Хозяина твоего желаю. Он здесь?
  -- А как доложить о вас? - поинтересовался кавказец.
  -- Я ему сам доложу, - недовольно ответил Сергей.
   Кавказец скрылся и скоро появился вновь.
  -- Хозяин ждёт вас. - Он поклонился и рукой пригласил Сергея следовать за ним. Они прошли в служебное помещение. В кабинете сидел грузин плотного телосложения. Голова и борода были тронуты сединой. Он вопросительно смотрел на Сергея, не выказывая ни малейшего беспокойства.
  -- Чем обязан? - спросил он Сергея.
   Кавказец плотно закрыл дверь за Сергеем и оставил его наедине с Какулией. Сергей показал своё удостоверение и без разрешения сел на стул напротив хозяина.
  -- Серьёзная организация, - сказал Какулия, разглядывая удостоверение. - И каким же образом я мог заинтересовать вас?
  -- Вы знаете этого человека? - Сергей показал фотографию Андрея.
  -- Конечно, это адвокат Стекловой. Мы с ним на суде встречались.
  -- А кроме суда у вас с ним были какие-нибудь отношения?
  -- К сожалению нет.
  -- А почему к сожалению?
  -- Он настоящий мужчина. Слово своё выше денег ценит. Таких людей редко можно встретить.
  -- Странно, - произнёс Сергей.
  -- Почему странно? Разве иметь дело с достойным человеком это странно? - Какулия подумал немного и добавил: - Странно, что мы разговариваем о хорошем человеке, а сидим как враги.
   Он стукнул ладонью по столу, и в дверях тут же показалась голова кавказца. Хозяин ничего ему не сказал, а только мельком посмотрел в его сторону. Этого хватило, чтобы тот всё понял. Через мгновение на столе появилось вино и фужеры.
  -- Это лишнее, - сказал Сергей. - Ему было неловко перед хозяином шашлычной. - Для обвинения у него не было никаких оснований, а он начал разговор излишне сухо, так, как будто его собеседник был уже в чём-то уличён. Кроме того, Какулия очень хорошо отзывался о его друге, и это Сергею нравилось.
  -- Это у вас, у русских, лишнее. А у нас, у грузин, если ты пришёл ко мне и ты не мой клиент, значит, я встречаю тебя, как гостя. Ты клиент мой или нет? - Какулия как то незаметно перешёл с Сергеем на ты.
  -- Да нет, не клиент, - ответил Сергей.
  -- Тогда всё нормально. Сейчас шашлык кушать будем. А пока давай выпьем за нашего общего знакомого, за Андрея. - Он поднял фужер и одним залпом опустошил его.
   Сергею ничего не оставалось, как сделать то же самое.
  -- Кстати, а почему ты сказал странно? Что странного в том, что я сказал?
  -- Странно то, что на суде он был твоим противником.
  -- Так он был противником, а не врагом. Слушай, а почему ты спрашиваешь о нём? С ним что, случилось что-то?
  -- Случилось. На него совершено покушение.
  -- Вот значит, зачем ты пришёл ко мне! Ты подозреваешь, что это мог сделать я?
  -- Это моя работа подозревать. У тебя же были основания не любить его. - Хмель уже ударил в голову Сергея, но, не смотря на это, он ловил каждое слово Какулии, старался не пропустить ни одной нотки в его голосе. Кто знает, может быть, ему удастся уцепиться за что-нибудь, может быть, появится хоть какая-нибудь ниточка.
  -- Но подозревать меня совершенно нелогично, - спокойно сказал Какулия.
  -- Это почему же? Разве ты не был заинтересован завладеть магазином Стекловой? Андрей препятствовал тебе в этом. Разве не так?
  -- Так то оно так, только до того, как суд вынес окончательное решение. А после вынесения никакого смысла не было. Постановление окончательно и обжалованию не подлежит. Андрей добился своего, дело закрыто, и он мне больше не противник.
  -- Но разве месть не является мотивом?
  -- Что вы, русские, знаете о месте? Месть чувство святое. К мести прибегают только тогда, когда затрагивается честь и достоинство.
  -- А деньги? Разве потеря денег, которые почти были у тебя в кармане, а потом по воле какого-то человека пролетели мимо тебя, разве это не основание для мести?
  -- Это бизнес. Самый обыкновенный бизнес. Со Стекловой я проиграл, а с другими выиграю. В бизнесе невозможно всё время выигрывать, иногда приходится и проиграть. Главное чтобы побед было чуть, чуть больше, чем поражений. А у меня к счастью побед больше. Таких, как Стеклова много, а таких, как Андрей мало, поэтому я всегда буду выигрывать.
  -- Ты так говоришь, как будто дело о присвоении имущества Стекловой это игра, а мне так кажется, что это самый настоящий грабёж. И не простой, а закамуфлированный.
  -- Тебе кажется так, а ваши законы считают это игрой.
  -- Ну, ты хватил! Что-то я, юрист, не знаю таких законов, которые завладение чужим имуществом квалифицируют, как игру.
  -- А давай поспорим. Я тебе докажу, что это игра.
  -- Давай. - Сергей стал внимательно слушать Какулию.
  -- А у тебя есть на что спорить? Или ты на щелбаны спорить собираешься?
   Сергей вытащил всё из карманов. Слава Богу, сегодня была получка, и ему было, что из них вытащить. Они с Какулией пересчитали деньги. После этого хозяин шашлычной положил рядом со стопочкой денег свою стопку, которая была больше в два раза.
  -- Я ставлю в два раза больше. Если проиграю, то всё это твоё.
   Сергей посмотрел на стопки денег и ухмыльнулся. Должно быть, у этого грузина совсем крыша съехала. Он решил выиграть у него, у юриста. Они выпили ещё по фужеру с вином. Кавказец принёс шашлык. Какулия подал Сергею шампур и спросил:
  -- Ну, что, начинаем? Не передумал?
  -- Начинаем, - ответил Сергей и с жадностью вцепился зубами в ароматный кусок мяса.
  -- В вашем законе написано, что судебное разбирательство имеет состязательный характер. Не так ли?
  -- Так, ну и что?
  -- А то, что суд только слушает дело, а сам не вмешивается в него. Он следит, чтобы игроки строго соблюдали правила игры. Эти правила записаны в процессуальном кодексе. Он не ищет истину, а играет роль арбитра. Кстати ваш суд так и называется - Арбитражный. Если тебе мало доказательств, то я приведу ещё один довод. С каждой игры суд берёт себе процент в виде государственной пошлины. Так делается в любом игорном заведении. Только там платит тот, кто выиграл, а у вас тот, кто проиграл.
   Какулия улыбнулся, снова налил вина в фужеры и хитро сказал Сергею:
  -- Если сможешь доказать обратное, то деньги твои.
   Сергей открыл рот, чтобы возразить, но тут же поймал себя на мысли, что у него нет ни одного аргумента. Суд действительно назывался Арбитражным и разбирательство в нём действительно носит состязательный характер.
   Какулия засмеялся, аккуратно собрал со стола обе пачки денег и положил себе в карман.
  -- И ещё тебе один аргумент, - добавил он, глядя на Сергея, который так и сидел с открытым ртом, - Только что я завладел твоим имуществом. Скажи, пожалуйста, как юрист, разве я ограбил тебя?
   Вместо ответа Сергей залпом выпил вино.
  -- Мой тебе совет, ищи преступника, у которого ещё осталась заинтересованность в преступлении.
  
   Сергей уже больше часа ходил вокруг собственного дома. Хмель от вина давно прошёл и причины выветриваться уже не было, но, подходя к парадной, ноги сами поворачивали в сторону и несли его в который раз вокруг дома. Однако сколько не ходи, а в карманах от этого не прибавится. Опустив голову, Сергей открыл дверь и вошёл домой.
  -- Что-то ты поздно сегодня? - услышал он знакомый голос жены. - Садись скорее ужинать. У меня всё готово.
  -- Спасибо, я уже поужинал. Так шашлыка наелся, что на еду смотреть не хочу.
  -- Да от тебя и винцом попахивает. Красиво вы живёте в своей управе! После получки шашлыки, вино. Может быть, и девочки красивые были?
  -- Нет, девочек не было, - угрюмо ответил Сергей. - Был только мальчик - грузин.
  -- Не обижайся, - сказала жена, поняв, что переборщила с девочками. - Не хочешь есть, тогда давай кофе попьём. Кстати ты зарплату получил? У меня деньги кончились.
  -- Нет, - ещё более угрюмо буркнул Сергей.
  -- Опять задерживают? Ну, как так можно жить? Везде только и слышно о задержках. Я ещё понимаю, когда в коммерческих структурах нет денег. Не продал товар, и зарплаты нет. А как могут задерживать зарплату в бюджетных организациях? Вот вы бы следаки и занялись бы этим!
  -- Да никто никому ничего не задерживал. Я проиграл деньги.
  -- Как проиграл? - жена шлёпнулась на стул и открыла рот от удивления.
  -- Да вот так взял и проиграл. Грузину этому. Я сам не знаю, как это получилось.
  -- На лохотроне что ли попался? Так займитесь этим! Ты же мент!
  -- Не на чём я не попался. Просто взял и проиграл. Всё честно было.
  -- Что значит честно? А как мы жить то будем? У меня заначек нет! Слышала я об этих играх, это жулики, ты сам в своей ментуре этим занимаешься. Неужели нельзя порядок навести?
  -- Нельзя. Правила игры такие. Я хотел сказать, законы так написаны.
   Вместо ответа Сергей услышал хлюпанье жены.
  -- Ну, перестань, - он обнял её за плечи и прижал к себе. - Достану я денег. У ребят займу.
  -- Займёшь, как же? У твоих ребят за душой ничего нет, так же, как и у нас, живут от аванса до получки. Даже если займёшь, отдавать то чем будем?
  
   Сергей вошёл в палату к Андрею. Он молча положил на тумбочку пакет с фруктами и сел возле кровати.
  -- Это тебе от ребят, - сказал он, показывая на пакет. - Ну, как ты? Врач говорит, что на поправку пошёл.
  -- Слава Богу, всё обошлось. А ты, что моим делом занимаешься?
  -- Да, - недовольно ответил Сергей.
  -- По твоей физиономии вижу, что у тебя проблемы?
  -- Да, так. Они к делу не относятся.
  -- Хватит выкаблучиваться, Давай колись, что у тебя стряслось?
   Сергей, нехотя, рассказал о своём визите к Какулии. Андрей так расхохотался, что боль сразу напомнила о себе.
  -- Тебе хорошо смеяться, а я теперь не знаю, как до получки дотянуть.
  -- Как раз смеяться мне и не хорошо, - подавляя смех, ответил Андрей, - просто смешно, как это он тебя юриста и за пояс заткнул?
  -- Ты знаешь, я сам не знаю. Может быть, на меня вино так подействовало, но я не смог ему ни одного аргумента привести.
  -- Ну, причём тут вино? Разве сейчас ты можешь что-нибудь привести?
  -- Всё равно этих гадов надо к ногтю прижать. Он и Стеклову твою хотел обобрать и у меня всю получку вытянул.
  -- Интересно ты рассуждаешь! Сам ему проиграл, а его за это к ногтю прижать надо? Честно говоря, у меня этот Какулия тоже симпатии не вызывает, но он никаких законов не нарушает. За что же его прижимать?
  -- Значит, ты считаешь его бизнес делом нравственным?
  -- Я так не сказал. Он законный. Что же касается нравственности, то это остаётся на его совести. Ему с этим жить, ему с этим и умирать.
  -- Переведи, - удивлённо спросил Сергей. - Что-то я ничего не понял.
  -- Жаль. А помнится раньше, мы друг друга без слов понимали. - Андрей помолчал немного, а потом добавил. - На счёт денег не беспокойся, я помогу тебе.
   Сергей поблагодарил друга за предложенную помощь, открыл свою записную книжку и уже серьёзным тоном сказал:
  -- Давай вернёмся к нашим баранам. Ты кого-нибудь подозреваешь?
  -- Ты это про нападение что ли?
  -- Про него. У тебя есть версии?
  -- Нет. - Твёрдо ответил Андрей.
  -- То есть, как это нет?
  -- А вот так, нет и всё.
  -- Что-то я не понимаю тебя. Мне твой шеф передал диск, из которого видно, что ты такое дерьмо капнул, в котором можно по уши увязнуть.
  -- Ну, так и разбирайся сам, - сказал Андрей. У меня не только подозрений нет, у меня желания нет подозревать кого-нибудь. Если бы у меня такое желание было, я бы из управы не ушёл.
  -- Да, но в управе дела не касались тебя лично.
  -- Тем более. Я не имею права судить людей.
  -- Судить их будет суд. Я спрашиваю тебя только о подозрениях.
  -- Это одно и тоже, - тихо сказал Андрей.
  -- Но ты же понимаешь, что если им не удалось прихлопнуть тебя сейчас, они это сделают позже.
  -- Не успеют, - твёрдо ответил Андрей. - Каждый сам ответит за свои поступки. И прихлопнут они друг друга раньше, чем ты сумеешь их взять.
  -- Откуда ты знаешь, что не успеют? Ещё как могут успеть. Рассчитают всё правильно и успеют. И почему ты решил, что они друг друга захотят прихлопнуть?
   В ответ на это Андрей только пожал плечами.
  -- Не могу объяснить, я просто знаю это и всё.
   Сергей хотел было возмутиться, но тут его осенило. Он понял, что происходит с его другом, и почему они перестали понимать друг друга. Он быстро засобирался и встал со стула.
  -- Хватит на сегодня, а то я замучил тебя. В следующий раз зайду навестить, и поговорим.
  -- К Алёне зайди, - еле успел крикнуть уходящему другу Андрей. - Она тебе с деньгами поможет.
  
   Сергей на совещание в управление доложил шефу, что Андрей ещё не поправился и в настоящее время не адекватен.
  -- В таком случае крутись сам, - сказал ему шеф. - Запомни дело на особом контроле.
  -- Мне не надо это напоминать, - обиженно ответил Сергей. - Андрей мой друг.
   Собственно говоря, после того, как Сергей проиграл всю зарплату у Какулии, ему стало легче. Легче в том плане, что одна версия отпала. Осталась вторая и единственная это компьютерный диск. Это значило, что, распутывая дело Андрея, он неминуемо должен выйти на дело Арбузова. С одной стороны он был доволен, что сама судьба выводила его на его старого противника, а с другой Сергей побаивался. Он понимал, что Арбузов человек серьёзный и не остановится ни перед чем. Ему было даже жутко предположить, что на Андрея может быть совершено ещё одно покушение.
   Просидев всю ночь перед компьютером, Сергей сумел разгадать тонкую и умную сеть, придуманную Арбузовым. Но с кого нужно начинать? Где та ниточка, которая не разорвётся прямо в руках? Скорее всего, начинать нужно именно с того, кто владел или мог владеть информацией. Таких было двое: Андрей и тот, кто продал Семёну диск. Андрей был в больнице под охраной, а вот продавец диска гулял на свободе. "Эта ниточка не порвётся" - подумал Сергей - "Раз он продал диск, значит, он одинаково боится, как милицию, так и своих хозяев. А может быть, милицию он вообще не боится, а только хозяев?" Решение было принято. Сергей отыскал телефон Семёна и пригласил его срочно зайти к нему. Не успел он повесить телефонную трубку, как дверь кабинета открылась, и в неё просунул голову дежурный.
  -- Серёга, а тебе, что на совещание особое приглашение нужно?
   Сергей посмотрел на часы и не поверил своим глазам. Он уже пять минут, как должен был быть на совещании у шефа. Почти бегом, он влетел к начальнику и занял за столом своё место. Шеф ничего не сказал ему, только укоризненно посмотрел в его сторону. Что говорил начальник, Сергей плохо помнил. Мысли по делу Арбузова никак не отпускали его и не давали сосредоточиться. Только в конце совещания он услышал свою фамилию и посмотрел на начальника.
  -- Да, да, именно тебе, и не смотри так на меня, - сказал ему шеф. - Людей у нас мало, так что пошевеливайся. Ознакомишься с делом и ко мне со своими соображениями.
   Он положил на стол перед Сергеем папку с каким-то делом и закончил совещание.
   Сергей прошёл в свой кабинет и стал рассматривать содержимое папки. "Очередной глухарь" - подумал он. - "Убийство произошло сегодня ночью. Свидетелей нет, возле трупа ничего не обнаружено, личность не установлена. Фотография с места происшествия тоже мало, что могла рассказать".
   В кабинет заглянул Семён.
  -- Заходи, - сказал ему Сергей, указывая на стул. - Ты знаешь, что с Андреем произошло?
  -- Знаю. А, что, вы меня подозреваете?
  -- Нет, тебя никто не подозревает. Если бы я тебя подозревал, то вызвал бы повесткой, а не пригласил бы придти. Как ты думаешь, кто бы мог это сделать?
   Семён в растерянности развёл руками.
  -- Ума не приложу, а у вас-то какие-нибудь версии есть?
  -- Какие-нибудь есть. Что ты знаешь о диске, который ты передал Андрею?
  -- Вряд ли, что это из-за него. Андрей хотел вывести на чистую воду одну врачиху, которая налево работала. Нет, для врачихи мелковато будет, - уверенно сказал Семён.
  -- Для врачихи действительно мелковато. И всё-таки, ты знаком с человеком, который тебе продал этот диск?
  -- Откуда? Видел один раз, вот и всё знакомство.
  -- А где ты его видел?
  -- По дороге домой. Он догнал меня и предложил купить диск. Я согласился. Потом мы договорились встретиться, я принёс деньги, он принёс диск, вот и всё наше знакомство.
  -- Может быть, ты потрёшься, там, ну где ты лечился?
  -- Я же засветился. Думаю, что только хуже будет. К тому же после пропажи диска, наверняка он на дно лёг. А может быть кто-нибудь из ваших там потрётся? Ну, кого никто не знает. Давайте я опишу его. У меня память хорошая.
  -- Ну да, потрёшься, как же? Столько дел понавешают, что их прочесть-то времени нет, ни то, что потереться где-нибудь! - Сергей с раздражением стукнул кулаком по папке с новым делом. Из папки вывалились фотографии и свалились на пол у ног Семёна.
   Семён поднял фотокарточки и протянул их Сергею. Вдруг он отдёрнул руку и стал пристально рассматривать карточки.
  -- Так вот же он, - Семён удивлённо посмотрел на Сергея.
   Так они стояли молча минуты две. Первый нарушил молчание Сергей. Он взял из рук Семёна карточки и со злобой кинул их в папку.
  -- Опередили, сволочи! - не сдержавшись, сказал он.
   Сергей наклонился почти к самому уху Семёна и почему-то почти шёпотом стал быстро говорить ему:
  -- Понял теперь, что это за диск? Одного уже убрали. Догадываешься, кто может быть следующим?
  -- Неужели Андрей?
  -- Боюсь, что именно так. Я уже выставил там пост, но ты же понимаешь, что в этом деле много не бывает?
  -- Понимаю, - тоже почти шёпотом ответил ему Семён. - Я сейчас к Сергею Петровичу сбегаю. Мы со своей стороны тоже организуем охрану.
   Семён решительно направился к дверям кабинета.
  -- Если, что заметите, сразу мне докладывайте, - то ли попросил, то ли приказал ему Сергей.
  -- Не сомневайтесь, - ответил Семён и вышел из кабинета.
   Сергей остался один. Только что кто-то невидимый взял и разбил все его планы. Он, конечно, знал кто это, но от этого было не легче. Наоборот, злость переполняла его. Сегодня враг опередил его, но, это последняя его победа. Больше он не предоставит ему такого шанса. Но с чего начать? Где, то место, в которое надо нанести удар? Где враг не вычислит его?
   Сергей пододвинул к себе телефон и набрал номер.
  -- Сергей Петрович, это следователь говорит. Можно я зайду к вам?
  
   Когда Сергей зашёл в кабинет директора медицинского центра, то увидел там Семёна.
  -- Познакомьтесь, - сказал следователю Сергей Петрович.
  -- Да мы уже знакомы.
  -- Познакомьтесь, - настаивал директор. - Теперь это наш новый сотрудник - начальник охраны.
  -- Быстро у вас всё делается.
  -- Да, в этом у нас явное преимущество перед госконторами. Мы сейчас как раз и заняты вопросом охраны Андрея. Вы же к нам, наверное, пришли вопрос поставить несколько шире?
  -- Как бы я не поставил вопрос, он всё равно будет касаться Андрея, - сказал Сергей.
  -- Полно, у вас из-под носа увели победу, не правда ли? Семён мне всё рассказал.
   Доказывать что-либо другое было бессмысленно, и Сергей промолчал.
  -- А вы говорили кому-нибудь, что диск у вас? - спросил Сергей Петрович следователя.
  -- Нет.
  -- Значит, они будут искать здесь, в медицинском центре.
  -- Вы так думаете? - спросил Сергей.
  -- А как же мне ещё думать? У Андрея же они ничего не нашли?
  -- А вы думаете, что они искали у Андрея?
  -- А вы думаете, что его просто так избили, из чувства собственного удовлетворения?
  -- Я как-то даже не подумал об этом диске, - признался Сергей.
  -- А вы подумайте. Подумайте, как преступник. Ведь на диске не только увод клиентов из нашего центра, там полная схема всего так называемого бизнеса Арбузова. Этот кусок он никому не отдаст. Чтобы он не пустился в бега, не дайте ему понять, что диск в милиции, тогда он будет искать его. А историю с Андреем надо расследовать, как обычное хулиганство.
  -- Вы правы. Надо организовать наблюдением за центром. Я бы на его месте постарался поискать здесь. Пускай поищет и ничего не найдёт, а мы пойдём по его следу.
  -- И придёте домой к Андрею. Не так ли? Вам не хватает, чтобы у его родных голова была пробита? Нет уж, пусть он найдёт свой диск здесь, а дальше идите по его следу, куда хотите.
  -- В таком случае никакого следа не будет. Он найдёт свой диск и успокоится.
  -- Я так не думаю, - задумчиво возразил Сергей Петрович. - Вы должны мыслить логикой преступника, а не своей. А по его логике существует ещё Валентина Николаевна, которая волею судьбы была ознакомлена с содержимым диска.
  -- Но Она его даже в глаза не видела! Ей просто показали распечатки.
  -- Это вы знаете, а хозяин диска этого не знает, и будет исходить из наихудшего варианта.
  -- Вы считаете, что ей угрожает опасность?
  -- А вы считаете, что человека, который так быстро расправился с продавцом диска, может что-то остановить?
  -- Выходит, Андрей был вполне адекватен, когда говорил мне, что эта команда прихлопнет друг друга.
   Сергей рассказал о своём разговоре с Андреем и о своих подозрениях о его неадекватности. Он промолчал только о том, что его друг был уверен в том, что Сергей не успеет взять преступников и всё свершится гораздо раньше. Ему не приятно было это говорить. Это в какой-то степени задевало его самолюбие.
  -- Может быть, вы и меня неадекватным считаете? - засмеялся Сергей Петрович. - У меня ведь точно такое же мнение.
  -- Вы, другое дело, у вас было время подумать. К тому же произошло такое событие, как убийство продавца диска. Андрей этого не знал, у него не было времени строить логические цепи.
  -- Логические цепи могут завести в тупик, тем более, если противник умный, здесь всё на другом принципе основано, - сказал директор.
  -- На каком принципе? - Не понял его Сергей.
  -- Да, нет, это я так, о своём, - уклонился от ответа Сергей Петрович. - Готовьтесь к засаде, время у вас мало, а может быть, совсем нет. Как бы вас опять не опередили.
  
   С диска сняли копию и положили её в стол к Сергею Петровичу. Засада сидела в центре всю ночь. Она должна была отследить каждого, кто заходил в кабинет директора, но в кабинет никто не заходил. С самого утра у директора центра снова собрались Семён и следователь.
  -- Значит, все наши рассуждения оказались пустым звуком, - разочарованно заключил Сергей.
   Сергей Петрович открыл ящик своего стола и пошарил в нём рукой.
  -- Боюсь, что вы опять не правы. Диск исчез.
   Сергей и Семён, как по команде рванулись со своих мест и опустились на колени перед ящиком стола. Ящик был пуст.
  -- Ничего не понимаю, - не верил своим глазам Семён. - Я лично всю ночь от кабинета глаз не отводил!
  -- От кабинета или от двери, которая ведёт в кабинет? - спросил Сергей Петрович.
  -- От дверей, - тихо ответил Семён.
   Сергей быстро подошёл к окну и стал его осматривать.
  -- Так и есть, - разочарованно сказал он. - Опять нас обошли.
   Окно было приоткрыто, а на подоконнике чётко отпечатался след маленькой ноги.
  -- Это не профессионал, - рассуждал он вслух. - Даже следы за собой не убрал. Размер обуви маленький. Должно быть ребёнок.
  -- Или женщина, - подсказал Сергей Петрович.
  -- Вы думаете, это она? - спросил Сергей.
  -- Уверен, - твёрдо ответил Сергей Петрович.
  -- Да кто она, чёрт побери? Объясните, я ничего не понимаю, - взмолился Семён.
  -- Да врачиха эта, Валентина. Ты представляешь, сколько можно с Арбузова за этот диск сорвать? А она расположение кабинета знает. И всю больницу изучила лучше нас.
   Сергей закрыл окно и направился к дверям.
  -- Пойду в управу, - сказал он на ходу. - Надо про всё шефу доложить и пора мне с этой Валентиной встретиться.
  -- Не опоздай, смотри, - вырвалось у Сергея Петровича.
  
   Валентина Николаевна была сегодня возбуждена, как никогда. Ещё бы? Ей и в детстве не приходилось лазить по стенам, тем более, ночью! Нет, она сама от себя этого не ожидала. Когда Арбузов предложил ей тайно обыскать кабинет директора центра, она подумала, что он сошёл с ума. Но почему-то она согласилась. И вот она держит в руках этот бесценный и одновременно ненавистный диск. Это из-за него её выгнали с работы. Это из-за него у неё осложнились отношения и с Арбузовым. Как он орал на неё, когда его украли, как он обвинял её! Можно было подумать, что это она выкрала его и продала этому менту. Ну, ничего, теперь он дорого заплатит за свои оскорбления. Она ещё никому на свете не прощала обид. Один придурок уже лежит в больнице с пробитой башкой, а второй пусть платит деньги. Да такие деньги, которые бы полностью компенсировали бы ей то унижение, которое она вынуждена была терпеть от них. Она посмотрела на диск и крепко сжала его в руке. "Он дорогого стоит" - подумала она. Она была не такой простушкой, как о ней думают. Она прекрасно понимала, что, впутавшись в эту историю, ей не дадут спокойно уйти. Но она знала себе цену. Она уйдёт сама, без их помощи. Но уйдёт не с пустыми руками. Она получит всё, чего она заслуживает и заплатят ей эти деньги они - тупые, самодовольные людишки, которые, пользуясь своим служебным положением в этом мире, вечно недооценивали её и всё время вынуждали жить на эти жалкие гроши, которые они называли зарплатой.
   Валентина Николаевна положила диск на стол и подошла к шкафу. Она долго рылась на полках и вскоре вытащила шприц. Потом она отыскала какую-то бутылочку и заполнила его. "Просто сердечный приступ и ничего больше" - подумала она. "А самое главное, что он диабетик. Мало того он сидел на инсулине. Кто обратит внимание на маленькую дырочку на руке, которая вся исколота иголкой?"
   Валентина Николаевна взяла диск, спрятала в рукаве шприц и пошла на встречу к Арбузову. Тот уже ждал её.
  -- Мы одни? - спросила она, увидев Арбузова, и осмотрелась по сторонам. Нигде никого не было.
  -- Как договаривались, - ответил он спокойно. - Где диск?
  -- А где деньги?
  -- А ты не боишься...?
  -- Нет, - решительно прервала она Арбузова. - Я всё предусмотрела. Будет только так, как мы договаривались.
  -- Люблю иметь дело с умными людьми, - ехидно сказал Арбузов. - С деньгами всё в порядке.
   Он достал из портфеля толстые пачки денег и протянул их ей.
  -- Будешь пересчитывать? Они в банковской упаковке.
  -- Буду, - сказала Валентина Николаевна. - Она разорвала банковские ленточки и тщательно пересчитала все деньги. После этого она аккуратно положила их в сумку.
  -- Надо же? Я и не подозревал, что ты такой деловой человек?
  -- Я знаю, что вы недооценивали меня.
  -- А теперь диск, - сказал уже с металлом в голосе Арбузов.
   Валентина Николаевна осмотрелась по сторонам. Никого по-прежнему не было.
  -- Давай, давай. Мы одни. Я держу своё слово.
   Валентина Николаевна подошла почти вплотную к Арбузову, с быстротой молнии вытащила из рукава шприц и воткнула его в руку своему собеседнику. Тот отдёрнулся от неё, открыл рот, но ничего не успев сказать, рухнул на пол.
  -- Ты, что это делаешь!? - услышала она сзади чей-то крик.
   Валентина Николаевна повернулась и увидела бежавшего в её сторону охранника. Она остолбенела от ужаса. Всё, что она так превосходно рассчитала, рухнуло в одно мгновение. Ужас, охватившей её, сорвал с места и понёс прочь от охранника.
  -- Стой, стерва! - кричал охранник.
   Она неслась по коридору так, как не бегает даже спортсмен на олимпийских играх. Она сталкивала людей, перепрыгивала через какие-то предметы и бежала, не зная куда. Неожиданно она налетела на плотника, работающего в коридоре. Она свалила его, но и сама не удержалась на ногах.
  -- Ну, что, добегалась, красавица? - Охранник, перейдя с бега на шаг, спокойно подходил к ней.
   Валентина Николаевна уперлась руками в пол, чтобы подняться. Правой руке что-то мешало. Она посмотрела и увидела топор, который уронил плотник.
  -- Нет, ещё не набегалась. - Она схватила топор и замахнулась на охранника.
   Валентина Николаевна не слышала выстрела, она не почувствовала никакой боли, просто что-то непонятное сильно ударило её в грудь и отбросило в сторону. Потом всё потемнело в глазах, и она провалилась в какую-то чёрную бездну.
   Охранник подошёл к ней, пощупал рукой пульс на шее и спокойно, не боясь, что от него теперь кто-то убежит, пошёл вызывать скорую и милицию.
  
   Сергей, подгоняемый азартом охотника, мчался в управление. В мыслях он уже видел, как допрашивает Валентину Николаевну, как он своей железной логикой доказывает ей, что её ожидает неизбежный конец. И эта страшная участь исходит от её бывшего благодетеля. Только он, Сергей, может защитить её от неизбежной гибели, только он один для неё теперь союзник и последняя надежда. Нет, определённо, у Арбузова больше не остаётся ни малейшего шанса. Теперь этот угорь не выскользнет из его рук.
   Сергей влетел в кабинет начальника.
  -- На ловца и зверь бежит, - увидев его, пошутил шеф. - Возьми, это по твоему делу. - Он протянул Сергею какие-то документы.
  -- Что это? - спросил Сергей.
  -- Очередное убийство. Все твои давние знакомые: Арбузов и Хохлова.
  -- Как оба сразу?
  -- Да, именно оба и сразу. Она убила его, а охранник её.
   Сергей забрал документы и, опустив голову, направился в свой кабинет.
  
   Дальнейшее следствие протекало, как по маслу. Лопнувшая империя Арбузова никого больше не интересовала. Бывшие подчинённые с лёгкостью давали показания против своего благодетеля и обвиняли его во всех грехах, независимо от того, был в них виноват их шеф или нет. Сергей без особого труда задержал группу хулиганов, которым было поручено избить Андрея и обыскать его. Кроме них в руки правосудия так никто и не попал.
  -- Отлично! - хвалил Сергея на совещании шеф. - Все преступления раскрыты. И к тому же в очень короткий срок. Самое главное это умение правильно и быстро выстроить логическую цепь, - объяснял он другим сотрудникам, тогда у преступников не остаётся ни единого шанса избежать правосудия.
  -- В этом деле как раз до правосудия они и не дошли, - возразил ему Сергей. - На скамье подсудимых опять окажутся только пешки.
  -- Полно скромничать, - улыбнулся шеф. - Преступления раскрыты и это главное. А то, что преступники сами себе вынесли приговор и исполнили его, так это их личное дело. Людям от этого только дышать будет легче, а государству хлопот меньше. Я ещё раз повторяю - логика, логика и ещё раз логика.
  -- Логические цепи могут завести в тупик, тем более, если противник умный, здесь всё на другом принципе основано, - вдруг процитировал слова Сергея Петровича Сергей.
  -- Это, на каком ещё принципе? - не понял его шеф.
  -- Я и сам ещё толком не знаю, но очень хочу в этом разобраться.
   Шеф удивлённо посмотрел на Сергея, потом улыбнулся и похлопал его по плечу.
  -- Ты просто устал, - сказал он ему сочувственно. - Объявляю тебе сегодня выходной. Отдохни, а завтра снова за работу. У кого, у кого, а у нас сыщиков, её никогда мало не будет.
  
   В природе никогда не бывает постоянства. Не успеют лучи солнца обогреть и приласкать, как им на смену мчится холодный и пронизывающий ветер. Он срывает листья с деревьев, нагоняет тучи, те в свою очередь поливают землю холодным дождём и безжалостно прогоняют всех с уютных мест, где только что светило солнце, которое своей теплотой и светом не давало даже и предположить, что существует другой мир, неуютный, полный тревог и лишений. Но и это состояние не вечно, вечны только перемены. Как бы не свирепствовали бури и штормы, на смену им вновь приходит солнце, и всё вокруг вновь погружается в состояние всеобщего блаженства, которое начисто стирает из памяти только что перенесённые лишения. Но как недолго это блаженство, как хочется его продлить! Но, увы, законы природы неумолимы.
   Человек это не что-то особенное, это, как и всё вокруг, тоже творение природы. Как бы он ни возвышал себя, как бы ни старался придать себе более высокий статус, он всё равно остаётся частью природы, то есть ей самой, и неуклонно следует её законам не зависимо от того, понятны они ему или нет.
   Сегодня в жизни у Андрея и Алёны был именно такой тёплый и солнечный день. Все проблемы отошли на второй план, а вернее совсем стёрлись из памяти. Работа осталась где-то далеко в прошлом, а в настоящем оставались только они одни, и никого кроме них. Впервые за несколько лет у них наступил долгожданный отпуск. Они съездили на юг, накупались в тёплом море, полазили по горам, наелись шашлыков и вернулись домой. Оставалась ещё целая неделя. Ещё целая неделя блаженства и наслаждений. Они гонялись на машине по городу, ходили по театрам и выставкам, или просто транжирили деньги, как бы предчувствуя, что это блаженство скоро закончится, и на смену ему снова вернутся проблемы и волнения, которые закрутят их словно в водовороте, не дав возможности даже вспомнить о их первом совместном отпуске.
  -- Поехали в ресторан! - предложила Алёна.
  -- А почему бы и нет? - смеялся Андрей.
   Они сели в машину и помчались в самый роскошный ресторан города. Там под музыку оркестра, они вспоминали своё знакомство, смеялись друг над другом и танцевали, танцевали, так как никогда, танцевали полностью освобождённые от всего житейского груза. Но чудный вечер кончился, и Алёна с Андреем вышли из ресторана и направились к своей машине. Она стояла неподалёку от входа, такая красивая и грациозная, она ждала своих хозяев, чтобы помчать их по улицам вечернего города, продлевая им состояние блаженства и наслаждения.
   Андрей заметил, как у машины вертится какой-то парень, подозрительной наружности. Он подошёл к дверце водителя, вытащил из кармана молоток, осмотрелся по сторонам и со всего размаху ударил по стеклу. Парень запрыгнул на сидение и стал заводить мотор.
   В один прыжок Андрей оказался у автомобиля. Он дёрнул за ручку двери, схватил парня за шиворот и швырнул его на асфальт. Парень поднялся и попытался убежать, но путь ему был отрезан. На помощь Андрею уже бежали люди. Тогда парень снова повернулся к Андрею, вытащил нож и, размахивая им, бросился на него. Отработанным еще в милиции приёмом, Андрей перехватил руку бандита и перекинул его через себя. Парень ударился об асфальт и заорал от боли. Он вскочил на ноги и бросился в сторону дороги, единственному месту, где не было людей.
   Резкий визг тормозов пронзил всю улицу. Водитель грузовика попытался объехать человека, который бросился ему под колёса, но это ему не удалось. Машину развернуло, и задним колесом она переехала по парню. Все, кто видел это, бросились к месту происшествия. Парень лежал в луже крови, а рядом стоял бледный, как простыня, водитель грузовика.
  -- Скорую, вызовите скорую! - кричал кто-то из толпы.
   Алёна подбежала к парню и стала нащупывать пульс.
  -- Не доживёт он до скорой, Андрей, в машину его, срочно!
   Андрей с мужчинами погрузил парня на заднее сидение своей машины и, усадив рядом с пострадавшим Алёну, помчался, нарушая все правила, в больницу.
   Пострадавший сразу попал на операционный стол. Оперировал его Пётр Сергеевич. Алёна и Андрей сидели в коридоре, и ждали когда закончится операция.
  -- Что это у тебя? - спросила Алёна мужа, указывая на живот.
   Андрей отогнул полу пиджака и увидел рубашку всю испачканную кровью.
  -- Всё-таки полосонул меня ножом, - сказал он.
  -- Пойдём, я перевяжу тебя.
   Молодые супруги ушли. Алёна перевязала мужа. Рана оказалась не опасной. Они уже хотели уходить из перевязочной, как в неё зашла сестра и жестом подозвала к себе Алёну. Они долго о чём-то перешёптывались, потом Алёна подошла к мужу и сказала:
  -- Андрюша, иди к операционной, я скоро приду.
   Алёна с сестрой скрылись за дверью, а Андрей пошёл ждать конца операции.
   Подойдя к операционной, он увидел сидящего Сергея Петровича.
  -- Вы тоже здесь?
  -- А где же мне ещё быть?
   Мужчины сидели вдвоём и молчали. Говорить было незачем. Они уже давно научились понимать друг друга без слов.
   В коридоре показалась фигурка Алёны. Андрей хотел спросить её, что произошло, и куда она уходила, как открылась дверь операционной, и на пороге показался Пётр Сергеевич.
  -- Ну, что? - спросили все трое.
  -- Жить будет, - ответил тот. - Но зрение! - Он разочарованно развёл руками.
  -- Что со зрением? - спросил Сергей Петрович.
  -- То же, что и у вас. В больнице нет такого оборудования.
  -- А где оно есть?
  -- За границей. И стоит огромные деньги.
   Пётр Сергеевич молча, повернулся и ушёл переодеваться.
  -- Это тебе, - Алёна протянула Андрею листок бумаги.
  -- Что это?
  -- Завещание. Сегодня у нас умерла Стеклова Наталья Николаевна.
   Андрей прочитал завещание. В нём Наталья Николаевна завещала ему всю свою долю в уставном фонде ООО "Лик".
   В коридор вышел уже переодетый Пётр Сергеевич. Андрей подошёл к нему и спросил:
  -- А сколько у него время есть?
  -- Месяца два, дальше всё будет бесполезно.
  -- У нас будет это оборудование, - сказал он решительно, тряся в руке листок.
  
   Время пролетело стремительно. Андрей продал свою долю в уставном фонде ООО "Лик" и приобрёл для больницы необходимое оборудование. Не одну, а пять операций пришлось делать пострадавшему, чтобы вернуть ему зрение.
   Наконец настал тот волнующий день, когда с глаз больного должны были снять повязки. В палате собрались все, кто в той или иной степени были связаны с этой историей. Вот сестра аккуратно сняла бинты, освободила глаза от ватных тампонов и повернула больного в сторону Андрея.
  -- Ну, что же вы? - спросил Андрей. - Открывайте глаза, смелее.
   Больной открыл глаза. Бесформенные тёмные пятна медленно становились рельефными и приобретали цвет.
  -- Это вы? - удивлённо спросил больной, глядя на Андрея.
  -- Я, - ответил тот.
  -- Это ему вы обязаны своим выздоровлением, - пояснил больному Пётр Сергеевич.
   Больной закрыл глаза руками и заплакал.
  -- Но почему? Я не понимаю! - рыдал он. - Я же хотел украсть вашу машину? Я же ножом вас пырнул? А вы меня за это от слепоты вылечили?
  -- От слепоты мы тебя ещё не вылечили, - ответил ему Андрей. - Твои глаза просто стали видеть. Но я думаю, что и со слепотой мы справимся. Не так ли, Сергей Петрович?
   Больной открыл глаза, снова посмотрел на Андрея и бросился к нему на шею, заливая его рубаху слезами.
  -- На сегодня хватит, - сказала сестра и снова надела на больного повязку.
   Все ушли, а больной остался в палате, ожидая завтрашнего дня, когда он снова насладится великим и божественным даром - зрением.
  
   Сергей Петрович собрал в кабинете всех своих помощников. Они привычно расселись на стулья и переговаривались между собой, ожидая, когда шеф начнёт своё совещание.
  -- У нас сегодня в повестке дня один вопрос, - начал Сергей Петрович. - Выборы генерального директора медицинского цента.
   В кабинете воцарилась гробовая тишина. Никто не знал, что говорить. Никто не ожидал такого разворота событий.
  -- То есть как выборы? - первой нарушила молчание Алёна. - А вы?
  -- А я хочу уйти. Всему приходит конец. И старое обязано уступить место молодому. Это закон жизни и я не намерен его нарушать.
  -- Но почему именно сейчас? - спросил Пётр Сергеевич.
  -- Потому что я подготовил себе смену. И к тому же мне стало тяжело. В последнее время я себя неважно чувствую.
   Все смолкли. Сергей Петрович чувствовал, как глаза всех, кто был в кабинете, сверлили его насквозь.
  -- И кого же вы хотите предложить? - нарушил молчание Пётр Сергеевич.
  -- Вашего сына, - коротко ответил директор.
  -- Но я же не врач? - возразил Андрей.
  -- А разве я врач? Возражения есть?
   В кабинете снова воцарилась тишина.
  -- Значит, возражений нет, принято единогласно, так и запишем в протоколе собрания.
   Сергей Петрович встал со своего места и направился к дверям. Алёна подскочила к нему и схватила за руку.
  -- Нового директора прошу занять своё место, - сказал он. - А я пойду, пожалуй. Мне действительно что-то нехорошо.
   Провожать Сергея Петровича пошли все. Процессия шла молча, как будто уходила самая хорошая, самая прекрасная часть жизни каждого, как будто эта часть уже никогда не вернётся.
   Сергей Петрович подошёл к лестнице, привычным движением взялся рукой в поручень и обернулся к провожавшим.
  -- Ну, вот и всё, - сказал он им. Потом стал спускаться.
   Вдруг он неожиданно остановился, снова обернулся, качнулся и упал с лестнице.
   Провожавшие тут же подбежали к нему, постарались привести его в сознание, но у них ничего не получилось. Они подняли его и на руках отнесли в реанимационную. Все стояли у дверей и ждали, когда из них выйдет врач. Наконец дверь открылась.
  -- Ну, что с ним? - спросила врача Алёна.
   Врач опустил голову и тихо ответил:
  -- Его больше нет.
  
  
   Свежая могила на кладбище сильно выделялась от других. Она вся была завалена цветами и венками. Прохожие, проходя мимо, обязательно останавливались, и разглядывали её. Бабушка с внучкой тоже остановились у могилы. Девочка подбежала к венкам и стала по складам читать надписи. Медицинский центр "Око" - прочитала она.
  -- Бабуля, а кто здесь похоронен? - спросила она.
  -- Врач, - ответила бабушка.
  -- А какой? - не успокаивалась девочка.
  -- Который слепых исцеляет.
  -- А как называется врач, который слепых исцеляет?
   Бабушка посмотрела на внучку, погладила её по голове и ответила:
  -- Офтальмолог.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   20
  
  
  --
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"