Вероятно, все члены экипажа "Незнакомки" очень мало спали в эту ночь. Но Сотомайор на этот раз предоставил все полную свободу, понимая, что слишком многое будет поставлено на карту в том деле, которое они начнут завтра. Каждый лучше знает, чем ему заняться в эту последнюю ночь перед стартом.
Самого Сотомайора вновь мучили воспоминания о потерянной навсегда любимой. Теперь, перед порогом возможной смерти, он ясно понимал, что не было в его бедной радостями жизни ничего большего, а может быть, и вовсе ничего и никого, кроме нее.
Как он любил ее ласковые карие глаза, мягкие темные волосы, нежные губы, тонкие белые руки... При одной мысли об этом его сердце разрывалось от боли, взгляд мутнел, а горящий мозг лихорадочно искал выхода из тесной черепной коробки.
"Почему я разрешил ей тогда остаться на станции? - мучительно думал Сотомайор. - Если бы она находилась на Марсе, то, конечно, была бы сейчас жива. Но тогда мы практически не смогли бы видеться. Ты же не захотел пожертвовать даже ради нее космосом, этой черной бездной, десятками глотающей людей без объяснения и возврата. Тебе пришлось бы летать на планетарных линиях, быть одним из многих рядовых пилотов, и ах, какое это было бы оскорбление для тебя, профессионала высокого класса. Гордыню свою ты поставил выше любви. А теперь ее нет, и никто и ничто уже не вернет ее..."
"Если бы ты могла знать, милая, как мне не хватает тебя, - с острой тоской думал он, невидящими глазами глядя прямо перед собой. - Я занимаюсь тем, что может стоить мне жизни, поскольку уже не вижу в этой своей жизни никакого смысла..."
Так прошла вся ночь, и не было ему ни отдыха, ни утешения...
Ранним утром, поблагодарив Бога за то, что не нуждается в сне, Сотомайор отправился к своему экипажу.
...Старт прошел очень гладко, как по нотам, так выразился Сотомайор, и "Незнакомка" вышла на расчетный режим.
Первые дни прошли очень спокойно. Сотомайор и Леденев сменяли друг друга на вахте у пульта управления. Снелен заставлял их аккуратно принимать радиопротекторы, проводил ежедневные осмотры, читал медицинскую литературу, перебирал свою аптечку.
Вечерами собирались в кают-компании, смотрели взятые с собой видеозаписи, разговаривали, вспоминали Землю. О себе больше никто ничего не рассказывал.
Реакторы работали безукоризненно, постепенно наращивая мощность. "Незнакомка" быстро увеличивала скорость.
Но четвертые сутки полета очень резко нарушили сложившееся спокойствие.
В 11.30, когда на вахте стоял Сотомайор, компьютер корабля катапультировал один из реакторов. Через какие-то доли секунды тот взорвался, что для экипажа прошло незамеченным, но приборы зафиксировали мощный поток светового и ионизирующего излучения.
Сотомайор созвал экипаж в отсек управления на совещание. Все вместе они изучили сделанную специальными приборами запись параметров реакции перед взрывом. Там было внезапное резкое повышение температуры и давления в активной зоне, что и привело к катапультированию.
Снелен предложил продолжать полет в надежде, что с гибелью одного реактора все закончится, а они избегнут роковой опасности.
Однако Сотомайор и Леденев призадумались. Для их предшественников-испытателей достаточно было взрыва и одного реактора, но кто может поручиться, что сейчас они не начнут взрываться один за другим?
Компьютеру корабля был отдан приказ в случае следующего аналогичного прецедента с максимальной скоростью опустить в активную зону управляющие стержни. Сотомайор надеялся, что это остановит начинающийся взрыв.
Но прошло еще пятнадцать минут, и второй реактор был катапультирован и взорвался в кильватере "Незнакомки". Стержни лишь ненадолго отсрочили развязку.
Нужно было серьезно поломать голову над тем, что происходило в реакторах. Данные приборов и информация компьютера говорили о том, что магнитно-силовая и стержневая защита в момент взрыва были исправны. Значит, разгадка скрывалась в самой активной зоне.
В реакторы немедленно было перекрыто поступление делящегося материала. Несмотря на это, "Незнакомка" по инерции продолжала двигаться вперед, удаляясь от Солнца. Ведь она уже имела скорость 80 000 км/сек.
Внутрь одного из уцелевших реакторов, после того как там достаточно снизилась температура, был отправлен многопрофильный электронный анализатор.
Среди большого количества информации различного рода, переданного им компьютеру, была и такая: в зоне реакции в виде золя находится до трех килограммов радиоактивного вещества, не относящегося ни к исходному делящемуся материалу, ни к продуктам деления и имеющего высокую атомную массу.
Узнав об этом, Сотомайор и Леденев одновременно взглянули друг на друга, пораженные догадкой. Сотомайор запросил компьютер, может ли данное вещество служить источником параллельной цепной реакции. Тот долго переваривал вопрос, но в конце концов ответил, что да, может, но для этого нужна высокая запальная температура и тесный контакт взаимодействующих атомов. Эти-то условия и имелись в активных зонах реакторов "Незнакомки". А когда масса побочного продукта достигала критической, происходил взрыв.
Когда был получен этот ответ, Сотомайор рассмеялся и, обняв своих товарищей, заявил: что бы ни произошло дальше, это победа. Они достигли своей цели, и очень скоро первый звездолет возьмет курс на Альфу Центавра. Леденев и Снелен разделяли его радость. Все теперь казалось им возможным.
Но прежде всего они отправили дважды продублированную радиограмму с подробным отчетом о происшедшем руководителю полета. Ее должны были принять только примерно через сутки - так намного они уже удалились от Плутона.
Вслед за этим наступило некоторое отрезвление. "Незнакомка" по-прежнему удалялась от Солнечной системы со скоростью восемьдесят тысяч километров в секунду, и чем было ее останавливать? Вслух этого не говорили, но всем было ясно, что возвращение назад под вопросом.
Тем не менее Хорикон, сохраняя железное спокойствие, начал маневр поворота реакторами вперед с помощью МГД-ядерных двигателей. Это заняло около тридцати минут. Теперь нужно было вновь запускать реакторы, а ведь все они, видимо, были на грани взрыва. Как-то "очистить" активные зоны от побочного продукта было невозможно.
Действительность подтвердила их мрачные предположения. Не прошло и двадцати минут, как были катапультированы и взорвались еще два реактора, а скорость "Незнакомки" осталась практически такой же. Заглушив оставшиеся реакторы, Сотомайор провел последний совет экипажа "Незнакомки". Он сказал Леденеву и Снелену:
- У нас остается одна возможность для того, чтобы вернуться - спасательный катер. Но его скорость слишком мала. Нужен точный расчет.
Тут же все параметры, включая скорость двигавшегося следом за ними ионолета, были введены в компьютер. Ожидание продлилось недолго. Информация машины гласила, что шанс на спасение сохранит только один человек и то только в том случае, если катер стартует в течение ближайшего часа.
"Это надо предвидеть!" - с горечью подумал Сотомайор. Впервые за все это время он казался обескураженным. "Значит, все-таки здесь моя последняя вахта", - подумал он.
Несколько секунд было тихо, испытатели не смотрели друг на друга. Потом Сотомайор сказал:
--
Думаю, что мы должны предоставить этот шанс Ирвину - он самый младший из нас. Любой другой вариант кажется мне неприемлемым.
Он взглянул на Леденева. Тот смотрел мрачно, но согласно кивнул.
--
Хорошо, - сказал Сотомайор. - Ты пока собирайся, - обратился он к Снелену, - а я напишу записку Раттерфорну.
Сотомайор написал следующее:
"Карл! Все-таки мы сделали это. И меня это очень радует, несмотря на то, что мы с Леденевым погибнем. Но кровавой мясорубке теперь навсегда положен конец.
Если сочтешь возможным, позаботься о молодом человеке, с которым я передаю это письмо. По возрасту он еще подходит для ИПК. Космофлот - не худшее место работы.
Передай привет от меня тем, кто меня знал. Прощай.
Сотомайор".
Заклеив конверт, Сотомайор вложил письмо в нагрудный карман уже стоявшему рядом Снелену. Они обнялись.
--
Тебе предстоит нелегкое испытание, - сказал Леденев, подходя к Снелену. - Это испытание одиночеством. Больше трех месяцев ты будешь совершенно один, даже без связи. Это пусть тебя не тревожит, нажми только кнопку маяковой передачи. Но если с тобой начнет происходить что-нибудь странное или даже страшное, будь мужествен, чтобы бороться с этим. Постарайся искать силы в лучшем, что было у тебя в жизни. Если станет совсем плохо, начни прием лекарств. Но помни, что если ты чуть промедлишь, это будешь уже не ты. Да будет удача на твоей стороне. - Он пожал Снелену руку и тоже обнял его.
Снелен остановился у двери, соединявшей отсек управления с ангаром катера. Лицо его было сурово, глаза блестели.
--
Спасибо вам, - сказал он дрогнувшим голосом. - Особенно Вам, капитан Сотомайор. За то, что вернули мне человеческое достоинство, укрепили мой дух, дали ясную цель. Спасибо, друзья. Я никогда вас не забуду. Я клянусь, что если останусь в живых, то завершу начатое нами дело и полечу к Альфе Центавра. Борьба и победа! - он поднял вверх правую руку.
--
Борьба и победа! - откликнулись Сотомайор и Леденев.