Титан : другие произведения.

Одиночество командира (2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Научная фантастика

Одиночество командира

(Из цикла "Белый Голубь летит")

Удивительно умирает русский мужик!

Состоянье его перед кончиной

нельзя назвать ни равнодушием,

ни тупостью; он умирает,

словно обряд совершает:

холодно и просто.

И.С.Тургенев.

  -- А...черт! - он устало откинулся на спинку кресла. Сколько можно испытывать человеческое терпение! Ему ведь когда-то приходит конец. Командир достал из кармана комбинезона носовой платок и отер выступивший пот. В отсеке управления было, как всегда, прохладно, работали кондиционеры, но он весь взмок от бесплодных усилий. "Почему же не проходит команда на взлет?" - снова задумался командир, закусив губу. Он перепробовал все возможные варианты запуска двигателей, проверил основные электронные схемы, но результат был один - звездолет "Азимут" упорно не хотел слушаться своего капитана.
   Началось все три дня назад, когда при стандартной посадке на планету земного типа "Азимут" по невыясненной причине вдруг перестал слушаться управления и, не погасив полностью свою скорость, боком упал на поверхность планеты, получив при этом значительные повреждения. Самым страшным было то, что оказались повреждены танки с водой из системы охлаждения реакторов. "Азимут" принадлежал к числу магнитно-полевых звездолетов первого класса. Он был послан в систему Сириуса с целью научных исследований. Итак, вся остававшаяся на корабле вода была перекачана в заделанные танки, что должно было обеспечить работу реакторов на 70% от номинальной. Конечно, это удлиняло обратный путь: вместо десяти с половиной лет они должны были провести в дороге не меньше четырнадцати. Но лишь при условии, что они найдут на планете воду. Воду для нужд экипажа на четырнадцать лет.
   На борту "Азимута" находилось трое астронавтов-мужчин. Командир остался на корабле, а двое его товарищей, соблюдая все требуемые меры безопасности, погрузились в трехгусеничный вездеход и отбыли на поиски воды.
   В течение первых суток командир каждые два часа выходил на связь со своими товарищами. Но уже в полдень следующего дня по принятому на корабле земному времени они не ответили на его вызов. А сегодня утром, даже если они еще были живы, они исчерпали свой срок автономности. В атмосфере планеты было слишком мало кислорода. Без кислородной маски здесь можно было жить лишь несколько минут.
   Локаторы корабля показывали несколько подозрительных точек, каждая из которых на поверку могла оказаться вездеходом. Командир отправил в эти точки корабельных разведывательных роботов. Один из них обнаружил в ста восьмидесяти километрах от звездолета покинутый вездеход. Впечатление было такое, что люди отлучились от машины на одну минуту. Все было на месте и в полном порядке, люк прикрыт, но не задраен, горючего и кислорода оставалось достаточно. Не было только людей, бесследно исчезнувших в окружавшей вездеход практически лишенной растительности, плоской, как тарелка, степи.
   Командир понял, что надо надеяться только на себя. Он усилил силовую защиту "Азимута", использовав для этого энергию частично пущенных им реакторов. Окружил звездолет на расстоянии десяти километров от него всеми имевшимися в его распоряжении разведывательными роботами. Им был задан режим непрерывного наблюдения за местностью, причем видеоинформация круглосуточно транслировалась на специально отведенные для этого телеэкраны в отсеке управления. Роботы расположились на расстоянии, с которого каждый из них мог видеть двух своих ближайших соседей. Прошли сутки, но здешняя степь оставалась такой же мертвой, какой члены экипажа "Азимута" впервые увидели ее через телекамеры разведывательных зондов, спущенных перед посадкой.
   Командиру нужно было принять решение. В первую очередь он отправил в Солнечную систему два тщательно подготовленных сообщения о том, что произошло с экспедицией. Если ничто не помешает полету сигналов, через 8,7 года они достигнут цели.
   Сам командир решил покинуть планету, направив звездолет к ремонтно-заправочному бую, находившемуся в трех месяцах полета от Сириуса и оставленному там еще зондом "Бентос", который был послан к Сириусу перед их полетом. Там был запас воды. Но как прожить эти три месяца, если даже при минимальном расходе воды оставалось у командира только на десять дней?
   Синтезировать воду из атмосферного кислорода и водорода? Даже при высочайшем оснащении звездолета на это ушло бы слишком много времени.
   Командир принял другое решение. На корабле имелись ванны, заполненные специальным раствором, непригодным для питья, в которых экипаж "Азимута" находился во время разгона и торможения корабля. Тогда перегрузки были так велики, что их нельзя было перенести даже лежа в гамаке. А погружение в эту жидкость делало перегрузки практически неощутимыми. И, что было особенно важным, снижало основной обмен. Командир решил, кроме того, применить гипотермию жидким азотом, чтобы снизить обменные процессы в своем организме, и ввести себе наркоподобные препараты, резко уменьшающие процессы клеточного окисления с участием кислорода. Звездолет же в это время должен был находиться под управлением автоматики. Корабельная СРМ оценила предприятие как реальное. Правда, концы с концами сходились впритык, но все-таки это была надежда.
   Подготовка к старту заняла около десяти часов. И тогда выяснилось, что двигатели не подчиняются командам командира.
   Итак, вопрос стоял ребром: либо в течение ближайших двух часов он найдет поломку и устранит ее, либо ему это будет уже не нужно. С аппаратом для проверки электрических цепей он решил проследить весь путь кабеля от отсека управления до камер деления.
   Чтобы занять голову в то время, когда его тренированные руки привычно выполняли сумму движений по одной и той же схеме, командир начал думать о приятном. Под приятным он подразумевал земное и космическое - за исключением этого последнего полета, получившегося таким неудачным. Но видит Бог, в этом не было лично его вины. Его послужной список был безупречным: ни одной, даже самой незначительной аварии или поломки.
   Приятное начиналось с детства. Оно прошло на Земле, в одном из не слишком крупных европейских городов в умеренных широтах. Семья была обычной, каких много. В семье он был единственным ребенком, и ему щедро отдавались и доброта, и внимание, и забота. Семья была дружной, он и сейчас с теплым чувством вспоминал о годах своей молодости. Потом была первая любовь, ставшая для командира единственной. Поступив в Институт подготовки космонавтов, он долго переписывался с этой девушкой, и казалось, что все закончится хорошо. На каникулы он приезжал к ней, и они подолгу откровенно беседовали, гуляя поздними вечерами по укромным прохладным улочкам ее города. Было ли это любовью, командир не знал. Но привязанность это была сильная.
   После окончания ИПК командир был направлен на стажировку в Средний Космос. Около двух лет он должен был быть оторван от семьи и родных.
   Через год и четыре месяца он получил письмо от матери своей возлюбленной. В письме были голографии, на которых рядом с ней, в свадебном одеянии, стоял хлыщеватый субтильный молодой человек, сразу возненавиденный командиром. К голографиям прилагался соответствующий пояснительный текст с извинениями. Долгое ожидание мужа-космолетчика она променяла на вещественное счастье никогда не расставаться с человеком, учившемся в одном из земных вузов. Отношение командира к ней не изменилось, но теперь в его сердце поселилась глухая тоска. Долго он чувствовал себя выбитым из седла. И сейчас, несмотря ни на что, его сердце было занято только ей.
   После стажировки он летал везде, куда его направляли: между большими планетами и астероидами разных величин, на пассажирских и грузовых кораблях, в качестве любых членов экипажа, от космолетчика до командира корабля. За десять лет работы он приобрел славу одного из лучших судоводителей в Космофлоте. Работа нравилась ему, и делал он свое дело со знанием и с удовольствием. То, что восхищало многих, он делал невзначай и как бы играючи. И приглашение в Третью межзвездную экспедицию воспринял без удивления...
   Он добрался уже до нижнего жилого яруса, когда неожиданно взвыл сигнал тревоги.
   Задыхаясь, он вбежал в отсек управления. Первое, что бросилось ему в глаза: не светится ни один экран. Погасла и часть приборных пультов.
   Он бросился к приборам. Через две минуты он убедился, что все это также необъяснимо, как и отказ двигателей. Командир попытался установить хотя бы какие-то ниточки связей с внешним миром и важнейшими системами корабля. С большим трудом удалось зажечь несколько экранов. На одном из них, отражавшем электромагнитные колебания, командир увидел слабые, на пределе чувствительности, всплески, не связанные с аппаратурой корабля. Можно было только гадать, что они означают. Но командир понял одно: следующего шага он уже может не пережить. Решение было жестоким, но капитан принял его. К нему обязывал его и соответствующий параграф Устава Космофлота, начинавшийся словами: "В случае, если экипажу космического корабля, находящегося в чужой звездной системе, угрожает неизбежная гибель, экипаж обязан..." Первую часть параграфа командир уже выполнил, ко второй приступал сейчас.
   Лазерный пистолет в руке командира крушил сложнейшее оборудование отсека управления. Теперь им не смог бы воспользоваться сам Господь Бог.
   По полутемным коридорам и лестницам, освещенным лишь аварийными лампами, командир, плотно сжав челюсти, шагал к реакторам. Он держал пистолет наизготовку. Но делал он это скорее для самоутверждения, нежели думал, что тот его защитит. Против электромагнитных импульсов на пределе чувствительности приборов лазер явно был бессилен. Командира не покидало ощущение, что на корабле кто-то есть, что кто-то сейчас следует за ним, бесшумный, невидимый, в полутьме пустынных коридоров. Но командир знал, что ему никто не сможет помешать.
   Он остановился у пульта управления в машинном отделении. Лишь одна стена отделяла его от реакторов.
   На пульте его интересовала единственная кнопка. Над ней красным полукругом шла аккуратная надпись: "Подъем стержней". Разбив предохранитель и введя свой личный код, командир нажал эту кнопку. Лампочка сказала ему, что механизм заработал. Аварийное питание было крепким орешком, и оно функционировало.
   В его распоряжении была еще минута. Минута, ценой равная всей его жизни. О многом успел он подумать в эту минуту.
   Он выполнил свой долг, с уничтожением корабля становится невозможно узнать координаты Солнечной системы или воспользоваться "Азимутом" для перелета. Не его вина, что все так получилось. Так и бывает, когда необъяснимо пропадают экспедиции. Не все так просто в этом мире, не все понятно человеку. Очень возможно, что есть миры, развивающиеся по совершенно другим, может быть, диаметрально противоположным законам. Они неподвластны человеческой логике. И пока человек стоит перед ними индифферентным регистратором.
   Хорошо, что он успел послать сообщение. На месте ККН он не стал бы больше отправлять корабли в систему Сириуса. Но решать им, а они не знают того, что успел узнать он, они не были в его шкуре.
   Одиночество душило его. Один, в парализованном корабле, на расстоянии почти девяти световых лет от Земли, он должен был погибнуть безвестной смертью. Он не утешал себя. Смерть остается смертью. Но это был его долг, и к черту все остальное.
   Последним он вызвал в памяти ее лицо... Оно медленно угасло в сознании. Вместо него выплыли наручные часы, которые он поднес к глазам. До взрыва оставалось семь секунд. Он расстегнул верхнюю пуговицу и удобнее устроился в кресле.
  

Март-июль 1989

Примечания.

   СРМ - счетно-решающая машина.
   ККН - комитет по космической навигации.
   Средний Космос - пространство до Луны до орбиты Марса (Терры, Земли-Два).
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"