Когда корабль перешел на стационарную орбиту у Юпитера, состоялся селекторный совет экипажей "Пикадора" и "Символа".
После длительного обсуждения, местами становившегося довольно острым, мы решили все же послать пилотируемый шаттл к поверхности таинственного Ганимеда.
Пилотом шаттла был назначен я, как самый опытный космолетчик МЭ-13. Главным доводом при вынесении решения нашим советом была регистрация аппаратурой "Пикадора" в радиофоне планетоида разумных сигналов. Они были введены в СРМ, но задание на дешифровку не дало результатов.
Через пятнадцать минут, когда старт катера был подготовлен, я пригласил в отсек управления Яна Пиркса. В последовавшем недолгом разговоре я поставил Яна в известность, что, если не вернусь по истечении срока автономности моего шаттла, то он примет командование над кораблем и экспедицией.
Второго шаттла у нас нет, розыски бесполезны, сажать "Пикадор" на Ганимед - огромный риск. В этом случае я попросил его по возвращении на Землю передать мое письмо семье.
Вскоре мой шаттл, сопровождаемый светящимся водородным шлейфом, начал разворачивать спираль спуска на Ганимед.
Когда челнок вошел в экзосферу, управление усложнилось.
Верхние слои атмосферы спутника густо насыщены электрическими разрядами, которые представляют определенную опасность.
В стратосфере пригодилась планирующая сила кольцевого крыла.
Радиоактивность вокруг возрастала обратно пропорционально показаниям альтиметра. На экране монитора проносилась, все приближаясь, поверхность спутника. Шаттл подлетал к намеченному ранее месту посадки.
Я передал управление автопилоту и вызвал по радио "Пикадор".
Из динамика доносился только шум помех. Я стал поворачивать верньер настройки. На УКВ громкие четкие сигналы ворвались в шум и властно заглушили его. Но это была не передача землян, это был зов таинственных ганимедян.
СРМ бесстрастно зафиксировала содержание передачи. Начальная комбинация повторилась дважды с небольшим перерывом, затем наступило молчание. Я начал посылать математически логичные сигналы.
Последовала трехминутная ответная передача. Я попробовал запеленговать место, откуда исходили сигналы, но наткнулся на экранировку. Возобновление передач, обращенных к "Пикадору" и обитателям Ганимеда, ни к чему не привело. Эфир молчал.
Посланец Земли входил в тропосферу, где уже погибли многие АМС Демократического Союза. На экране все более прояснялось изображение поверхности Ганимеда. Я весь превратился в зрение, настолько удивительно было это зрелище. Кругом на многие километры расстилалась выжженная, изрытая и развороченная равнина, усыпанная обломками и покрытая руинами.
Через несколько минут картина открылась полностью. На оплавленной почве - груды искореженных останков титанических агрегатов неизвестного назначения, развалины фантастических сооружений. Уровень радиации здесь необычайно высок! Неужели ядерная война?
Но разум здесь есть. На экране возникли полусферические строения со сложной системой вращающихся антенн. Скорее всего, укрытия. Надо помочь оставшимся в живых. Включаю рацию на УКВ. Непрерывная цепь сигналов.
Вновь перехожу на ручное управление и начинаю пикировать к месту посадки. Очень красивы озера из жидкого метана.
Притормозив катер в километре от земли, включаю систему мягкой посадки. Внезапно на радарном экране возникают три точки, которые быстро приближаются. Так же были встречены и АМС. Не очень гостеприимно со стороны местных жителей.
Лихорадочно действуя рычагами, я сумел увернуться от двух ракет. Но последняя взорвалась вблизи от ходового отсека.
Шаттл сильно тряхнуло. Накренившись, он, беспомощно переворачиваясь, стал падать вниз со все возрастающей скоростью. Смерть заглянула мне в глаза. Преодолев первое потрясение, я выпустил парашют и нажал кнопку пожаротушения.
На высоте около ста метров спуск стабилизировался. Огонь утихал. В нескольких метрах от земли заработали пропеллеры воздушной подушки. С легким скрежетом шаттл опустился на поверхность Ганимеда.
Я проник к двигателю и покончил с остатками пламени. Попутно убедился, что повреждения силами одного человека устранить нельзя. Тогда я загерметизировал шаттл, так как запасы воздуха были ограничены. Сев в кресло перед темными экранами и приборным щитом, покрытым светящимися индикаторами, я задумался.
Проверив снаряжение, я захлопнул забрало шлема. Осмотрев внутренность катера, неярко освещенную аварийными лампами, шагнул в шлюз - закрытое пространство длиной и шириной около метра. Кстати, аккумуляторов тоже хватит ненадолго, так что придется выбирать - задохнуться или замерзнуть. Третьего не дано. Впрочем, посмотрим.
Я тщательно закрыл за собой овальный люк и, повернув несколько рукояток, выглянул наружу. В просвет сразу ворвался холодный ветер. Я усмехнулся, увидев на термометре минус 152 градуса Цельсия, включил фонарь и спрыгнул на почву Ганимеда.
Спрыгнул не очень удачно, упав на колени. Не сразу сумев подняться, я осмотрелся. Вокруг царил полумрак, примерно такой, как на Земле поздним вечером. Внутри шлема, не угасая, алели цифры дозиметра. Я вздрогнул, представив могилу в масштабе целой планеты.
Кругом было пустынно и черно, и только далеко на западе, если верить компасу, серебрились под тусклым Солнцем изящные голубовато-белые облака, окутывавшие какую-то горную гряду.
Здесь сейчас был в разгаре короткий местный день.
С трудом переставляя ноги, придавленный сильной гравитацией к земле, я отошел недалеко от шаттла и достал бур. Агрегат прорезал оплавленный грунт. Закончив работу, я вставил в землю длинный шест из пенометаллического сплава. Он был похож на решетчатую башенку со штоком на конце. В переплетениях конструкции скрывался радиопередатчик-маяк.
Укрепив шест, я развернул продолговатый сверток. Как символ Земли и человечества, на штоке, развеваемое ветром, взвилось знамя Демократического Союза - голубое полотнище с изображением белого летящего Голубя, окруженного одиннадцатью звездами. Пять из них означали материки Земли, шесть - освоенные планеты. Открыв кобуру лазера, я направил оружие вверх. Вспышки салюта осветили все вокруг.
Воспоминания теснились во мне... Земля, родные, просто люди, знакомые и незнакомые... "Умирали такие люди, что смерть мы спокойней встретим", - вспомнились строки старого стихотворения.
Я не был одинок здесь, так далеко от человечества. Меня окружали образы тех, чья плоть давно истлела, но ум и воля прошли десятилетия в памяти людей. Тех, к кому обращены слова Юрия Гагарина, начертанные теперь на стенах космического Пантеона в Тривандарам. "Дорога к звездам трудна и опасна. Но мы не из трусливого десятка. Ничто не остановит нас".
Сейчас рядом со мной был и экипаж корабля Лунной Эскадры, погибший в нейтронном пучке, но доставивший кислород по назначению, и пилот первого межпланетного корабля, пропавший без вести, и космолетчики с актинолета "Гелиос" МЭ-3, взорвавшие себя, чтобы обезопасить Землю от меркурианской инфекции, и капитаны Менгу и Огнев, ищущие разгадку невидимого барьера, и участники четырех межпланетных экспедиций, сложившие головы в кипящей тьме Венеры. И многие другие люди, отдавшие свою жизнь во имя всего человечества.
Светя фонарем, я стал удаляться от места посадки, надеясь увидеть если и не самих ганимедян, то хотя бы какие-то следы разумной деятельности. Но напрасно. Я очень устал и возвратился к своему шаттлу.
Я подзарядил аккумуляторы и пополнил кислородом резервуары костюма. Ухожу снова, видимо, навсегда. Иду в разведку без возвращения.
Прощайте, друзья, коллеги, имена которых мне, к сожалению, неизвестны. Привет вам, летящие в неведомое. Успехов в пути!"
На этом записи В.И.Орлова, впоследствии найденные нами и опубликованные, обрываются. Дальнейшее является лишь нашим предположением, тело Орлова так и не было найдено (прим. командира Креймера).
...Владимир осторожно шел в полутьме, держа лазер наизготовку.
Он был в плену одного оставшегося у него желания - узнать как можно больше и, если придется отдать жизнь, то отдать ее как можно дороже. Видимо, ганимедяне находились под властью сходного желания.
Внезапно сильнейший электрический разряд поразил его, пробив костюм. Тело, сведенное судорогами, захлебнулось в мучительной боли. Пошатнувшись, он падал, но нашел силы удержаться на правом колене.
Личный биоаппарат своим излучением заставлял фибриллировавшее сердце некоторое время сокращаться. Но это была агония. Ему уже не помог бы никто.
Нараставший в минорной тональности звук достиг слуха космонавта. "Как Виктор", - горько подумал он. Но сознание работало, он жил. Биоаппарат давал человеку возможность, если бы он был среди людей, сказать что-либо или написать прощальную записку.
В его распоряжении тоже было около минуты, и он знал, что надо делать. Владимир подполз к ажурной башенке с радиопередатчиком, и итогом всей его жизни стало короткое движение руки. Видеопатрон, заменявший на катере бортовой журнал, скользнул на предусмотренное для него место. В пространство понеслись предупреждающие сигналы. Больше никто из землян не погибнет на этой мрачной планете...
...Второй пилот Ян Пиркс хмуро расхаживал по отсеку управления. В очередной раз дойдя до стены, он взглядывал на часы. Наконец он сел в кресло и задумался, глядя на пульт управления.
Никто не отвечал на позывные "Пикадора", позывные МЭ-13. На экране радара бессмысленно кружил зеленый луч. "Надежды нет", - подумал Ян, и сердце его сжалось.
Он вспомнил первую встречу с командиром, его проницательный взгляд, веселые нотки, то и дело проскакивавшие в сжатой и логичной речи, профессионализм, доходивший до абсолюта. В Космофлоте было не так уж много подобных людей.
Время уже давно вышло, но Пиркс все еще на что-то надеялся.
Он не мог поверить в смерть Владимира Орлова, также как не верил он в летающие тарелки и сверхсветовые полеты.
Но неизбежность смотрела ему в глаза, и сейчас все зависело от него, второго пилота планетолета "Пикадор". На корабле они остались втроем с Уотсоном и Раттерфорном.
Потери экипажа "Пикадора" составляли сорок процентов. Его, Яна, решения ждали Земля, люди, флот. В его руках оказался пульт управления межпланетной экспедицией, а он должен был оказаться в хороших руках.
Наконец Пиркс поднялся и радировал о случившемся ЦСП и командиру "Символа". Затем отдал распоряжение участникам МЭ-13 готовиться к высадке на Каллисто и оборудованию там планетарной базы.
Вместе с Уотсоном и Раттерфорном они отдали дань последнего уважения погибшему командиру. В пространство был запущен мемориальный спутник.