...Первое, что необходимо, - хороший порошок. Снежно-белый, рыхлый на ощупь и кажущийся даже чуть-чуть влажным, но только кажущийся. Такой все еще продают в лавочках во внутренней части, хотя уже никто не назовет ее действительно внутренней. Да, война проиграна, время не повернешь вспять...
Когда ты спросишь про порошок, продавец пожмет плечами, натужено улыбнется, и, пошарив под прилавком, достанет маленькую пыльную баночку. Возможно, внутри окажется мел или высохшая зубная паста. Это ерунда - потеря нескольких грязных бумажек из твоего кошелька. Опасность грозит уже потом, когда перед наступлением ночи ты откроешь заветный пузырек и высыплешь порошок на вращающиеся лопасти вентилятора. Белый вихрь промчится по комнате, забиваясь во все щели и немало в твои ноздри и глаза. Надо быть уверенным в собственной чистоте - ведь порошок изгонит плесень из твоей квартиры, но не из твоего тела. ...Но ты же уверен, что ты не такой как все - ты умеешь сопротивляться, ты знаешь, что гниение не коснулось тебя!
И когда белый вихрь осядет, ты увидишь, как преобразится мир - да, в стенах дыры, да, от дивана остался лишь грязный остов. Но это реальность, а то, что ты привык видеть - гниль, плесень, принявшая вид настоящих вещей. Разве ты не замечал эти странные серо-зеленые пятна? А запах? Теперь же тухлое зловоние покинуло твое жилище. Пусть даже ненадолго. Этого времени должно хватить.
...Второе, что нужно, - бутылка вина. Темное стекло, неразборчивая этикетка и крепко вросшая в горлышко пробка, ее не возьмет ни один штопор, даже если ты сумеешь его где-нибудь найти. Не стоит покупать бурду, что наливают в кабаках внутренней части, это спирт пополам с плесенью. Настоящее вино выпили, когда еще шла война - то был пир во время чумы, но все-таки это был пир. Жаль, время не повернешь вспять...
Только во внешней части, в больших старых домах, с истлевшими стенами, в самых глубоких подвалах еще есть тайники, куда не проникла плесень. Когда ты подойдешь к такому дому - остерегайся деревьев, их зелень обманчива - голые ветви покрывает плесень, и мириады спор готовы пронзить тебя насквозь. Но зато потом, присев на стул без спинки, нальешь немного красной блестящей жидкости в старый потрескавшийся стакан. Ты будешь жадно пить терпкую влагу, и кровь помчится вскачь в твоих венах. Но учти, нельзя напиваться - пьяные глаза не увидят нужного. ...Но ты уверен, что сможешь удержаться от соблазна, ведь здравый смысл еще не покинул тебя!
И когда твои глаза заблестят в наползающих сумерках, ты вспомнишь, как когда-то очень, очень давно, ты засыпал в таких же сумерках, и не было гнили, а было спокойно и уютно, и мир был жив. Тогда, в благословенные годы ты был ниже обеденного стола и не понимал, что однажды серое марево унесет все, что ты любишь или ненавидишь. Память вернулась к тебе. Ненадолго, конечно. Но этого времени должно хватить.
...И, наконец, понадобится музыка. Та старая мелодия, записанная на истертую кассету. Ее ты не найдешь нигде. Даже если доберешься до края пустыни во внешней части, где люди, наполовину состоящие из плесени, пытаются собрать из каркасов древних автомобилей самих себя. Там, под дымящимися до сих пор руинами рухнувших заводов можно найти разные диски, кассеты и пластинки, но это будет чужая музыка. Возможно, ты станешь искать в другом месте - в пограничном рву, на этой свалке смерти. Быть может, тебе и правда повезет, и ты отыщешь там, среди людских костей, тряпья и рваных книжных огрызков ее - кассету с той волшебной мелодией. Но куда скорее ты нарвешься на патруль, прячущий лица под дыхательными масками, и получишь две маленькие пули в грудь. Не стоит таить на них зло - когда-то и ты был таким же. С автоматом в руках ты поджидал их, но они не приходили, а плесень все равно разъедала мир вокруг тебя. Тогда надежда еще была жива, жаль ее невозможно вернуть назад...
В нашем мире давно не осталось музыки, слово плесень сожрала и ее. ...Но ведь ты не так прост - ты припрятал любимую кассету во внутреннем кармане, столько лет нося ее рядом с сердцем!
И когда из дырявых колонок раздастся знакомый мотив, слегка шипя и заикаясь, твоя душа зайдется в тоске по несбывшемуся. На долю секунды ты вернешься в глубокое прошлое, и слезы хлынут из твоих глаз. Не бойся - никто не увидит их в наступающей тьме, никто не донесет последним ревнителям законов. Ты будешь тихо плакать, слезы будут ручейками сбегать по лицу. Конечно, слезы не бесконечны. Но их должно хватить.
И вот, когда совсем стемнеет, когда мрак сокроет комнату, и только старая музыка будет шелестеть в уголке, подними голову! Крыша твоего дома давно сгнила, порошок убил плесень, и теперь ничто не мешает взглянуть на небо... Смотри внимательно, звезды будут появляться одна за другой. Звезды будут красные. Будут желтые. Будут белые. Всякие. Они будут крохотные и огромные. Они будут мигать, словно живые. Впрочем, они и так живые. Последние живые в нашем мертвом мире. Последние огоньки жизни...
Пусть вокруг люди жрут плесень и дышат плесенью, а после догнивают в канавах и ржавых остовах собственных кроватей. А над ними нависает мертвое небо, вечно покрытое серо-зелеными тучами. И только ты один будешь видеть звезды. Один во всей вселенной.
Ты знаешь - мне уже не увидеть звезд. Мои глаза сгнили, мои ноги давно не ходят, моя кожа покрылась зелеными пятнами... Но ты должен их увидеть, ты сможешь. Быть может тогда, когда их свет отразится на твоем лице, в наш мир вернется надежда. Пусть даже ненадолго. Этого времени может хватить.