- Мокрым тряпьем лицо накрывали, задыхалась, но молчала. Ногти клещами вырвали. Кричала, но не созналась. Сейчас вот каленым железом прикладывать будем.
- А на ночь как ее оставляете?
- Как велено, господин, в клеть узкую, шипами изнутри утыканную запираем, чтобы стояла и спать не могла.
Богато одетый мужчина бросил взгляд на записи допроса, усеянные мелкими кляксами. Зная истерическую натуру писаря, господин Мендес мог ярко себе представить, как тот, брызгая слюной, выкрикивает вопросы и, все более распаляясь, роняет с пера, дрожащего в побелевших от гнева пальцах, капли дорогостоящих чернил. Писарь, чувствуя, что вызвал недовольство, источал собачью преданность и готовность, во что бы то ни стало, услужить господину. Хмуро посмотрев на него, от чего лицо несчастного побледнело до синевы, хозяин замка подошел к допрашиваемой.
- Упорное сопротивление лишь подтверждает твою колдовскую сущность, Эухения - прошипел он.
Девушка, подвешенная на цепях за вывернутые руки, попыталась приподнять голову. Мужчина схватил ее за волосы и приблизил свое лицо, чтобы она смогла разглядеть, какой ненавистью горят его глаза. Истерзанная пленница с трудом сфокусировала на нем взгляд. Он не торопился и терпеливо ждал, предвкушая реакцию. Когда же искра узнавания промелькнула в ее глазах, распухшие, запекшиеся кровью губы дернулись.
- Что-то хочешь мне сказать?! - зловеще улыбнулся посетитель.
- Алек... - тычек кулаком в изуродованные губы прервал ее речь. Струйка крови засочилась из вновь разошедшейся раны. Алые капельки шлепались на каменный пол, словно отсчитывая секунды.
- Подойди Хорхе, посмотри на ее волосы. Видишь светлые, как лен, а у корней совсем темные.
- Вижу, господин.
- Это тоже знак ведьмы, признак темного ее нутра. Запомни.
- Запомню, господин.
- Продолжайте, - рассеянно махнул рукой Мендес, уже занятый другими мыслями.
- Слушаюсь, господин, - низко поклонился палач.
Девушка чуть вздрогнула, когда дверь со стуком закрылась за ушедшим.
- Сознайся же, наконец, что ты ведьма! - возопил писарь и обмакнул перо в чернила, чтобы записать показания. - Что порчу наводила на посевы, на скот и на добрых христиан!
Девушка отреагировала на слово "добрых" хриплым смешком и тихо застонала. Очередная клякса украсила пергамент писаря, когда он вздрогнул от неожиданности.
Палач пожал плечами и взял с жаровни раскаленные щипцы. Плоть зашипела, завоняло горелым мясом, но пленница не издала ни звука. Она безвольно болталась на цепях, обмякнув и не дыша.
- Ты что натворил?! - возопил писарь. - Кого же мы теперь будем сжигать на площади?! Жители уже оповещены!
- Да я ничего... - растерялся палач. Он зачерпнул ведром воды из бочки и окатил пленницу раз, другой, третий, но ледяной душ ее не воскресил. Палач, впрочем, на это и не рассчитывал, поскольку занимался своим делом давно и опыт имел большой, старался исключительно чтобы показать усердие.
Писарь нервно барабанил пальцами по столу.
- Сдохла, - констатировал палач.
- Надо будет просмотреть свежие доносы, - пробубнил писарь, собрал пергаменты, письменные принадлежности и собрался уходить.
- С телом-то, что делать? - остановил его палач.
- Брось в какую-нибудь камеру, а я спрошу у господина.
Женя очнулась на холодном полу крохотной комнатки, похожей на каменный мешок. Сквозь маленькое зарешеченное окошко пробивался лунный свет. Тело нещадно болело, лишенные ногтей пальцы на малейшее движение отзывались "электрошоком", а сожженный бок пылал адовым огнем. Впервые в жизни она прибегла к погружению в летаргический сон, из которого могла и не выйти без посторонней помощи. Лучше бы там и оставалась. Девушка заплакала от боли и бессилия. Ее лихорадило и мучила страшная жажда, но самым неприятным была боль. Микроанестетиков Женя в себя закачала достаточное количество, но их запас подошел к концу. Уникальная технология, которую в шутку называли "все свое ношу в себе", была специально разработана для подобных экспедиций, чтобы брать из своей эпохи как можно меньше чужеродных для прошлого предметов. Когда боль достигала определенного уровня, изменение гормонального состава крови приводило к биодеградации микрокапсул, из которых выбрасывалось обезболивающее. Вот и весь секрет ее почти равнодушного отношения к пыткам. С антидотами против укусов ядовитой фауны оказалось сложнее, пришлось использовать тривиальные ампулы и шприц, на чем Женя, добрая душа, и попалась.
- Прав был профессор Коломяжский, когда говорил, что затея изучать историю, путешествуя в прошлое, опасна, хоть и безмерно интересна. Сколько же ошибок она наделала.
Известие о Сашиной гибели в первой же, отправившейся в прошлое, экспедиции прокатилось по институту словно цунами. Тело было найдено обезглавленным, изрядно объеденным хищниками. Его доставили назад, чтобы похоронить. Накануне Женя пришла в морг, чтобы выплакаться здесь одной. Служащий долго сопротивлялся, говоря, что не стоит ей на такое смотреть, но девушка настояла.
- Оставьте нас одних, - попросила Женя.
Служащий только пожал плечами и молча удалился.
Женя не верила в Сашину смерть даже теперь, стоя над его останками. Дрожащими пальцами она принялась расстегивать мешок. Зрелище, действительно было не для слабонервных. Девушка сдержала рвотный позыв, справилась с собой и прошептала:
- Я даже не могу поцеловать тебя на прощанье.
Женя отвела глаза от того места, где предназначалось находиться голове и коснулась кончиками пальцев живота. Холодный, твердый, неживой. Не важно, что они вот уже полгода как расстались, глупо расстались. Сашка провел ночь с ее лучшей подругой, а Женя обо всем узнала и, ничего не объясняя, ушла к Толе, который вздыхал по ней с третьего курса и принял без вопросов.
- Саша, Саша, чем ты только думал, когда...- укоризненный взгляд девушки сместился к виновнику их разрыва, некогда приводившему ее в такой восторг. - Что это?! У Саши не было родимого пятна!
Женя размазала по щекам слезы, которые изрядно искажали изображение.
- Может что-то налипло или это кровоподтек? - размышляла она.
Нет, чуть выше паха красовалось крупное родимое пятно.
- Он не погиб! Обвел коллег вокруг пальца! Это Сашка может. Но зачем? Зачем ему нужно было там оставаться? - она не находила ответа на этот вопрос. - Разве что... Нет, не мог он поступить так из-за нее, слишком уж изощренно. Однако чувство вины, за все произошедшее, начиная с их молчаливого разрыва, теперь только усилилось. Женя никому не рассказала о своем открытии. Она стоически выдержала похороны и старательно сохраняла на лице маску скорби. Затем, написав заявление об отпуске за свой счет (никто и не подумал ей в нем отказать), принялась разрабатывать план операции. Это теперь Женя понимала, что он был безумным, но тогда план казался ей гениальным. Действуя в лучших традициях шпионских историй, она нарушила такое количество инструкций и предписаний, что их хватило бы на долгие годы судебных исков и разбирательств. И что в итоге? Лишь понимание того, что не нужно было вмешиваться в события, не нужно было разыскивать Александра, не нужно было, не нужно...
- Ах, профессор, как же вы были правы: никаких чувств, никаких страстей.
Вспоминая теперь начало эксперимента, Женя могла только удивляться своей беспечности и наивности. Как же радовалась она вместе с десятком других аспирантов, когда прошла жесточайший отбор и была утверждена. Это был чудесный день, волшебный! Корпорация LPG, как говорили многие завистники, купила лабораторию Коломяжского с потрохами, предоставив финансирование и оборудование, а также кучи бумаг, которые утомительно было, как читать, так и многократно, до судорог пальцев, подписывать. В этом проекте были задействованы не только историки, но и масса техников, программистов, медиков, а также факультет психологии. Аспиранты Коломяжского с сияющими лицами бегали посмотреть, как доставляют и устанавливают оборудование, благо получили допуск. Подписка о неразглашении запрещала им поделиться своей радостью с миром. А потом начались сложнейшие спецкурсы.
Женя медленно со стоном перевернулась на живот и попыталась подняться на трясущихся конечностях. Не получилось. Попав в лапы инквизиции, она долго не могла понять, кто и за что на нее донес, но потом пришла к выводу, что это были родители того укушенного змеей мальчика, которому она ввела антидот. Вот и помогай после этого людям. И как только они догадались, что девушка, случайно проходившая мимо, в состоянии спасти жизнь их сыну? Неужели, даже не будучи ведьмой, она так на нее смахивает?
За дверью послышались легкие шаги и скрежет ключа в замке. Женя поняла, что не успеет остановить сердце, а даже если и успеет, теплое тело ее выдаст. Поздно. Все поздно: и сожалеть, и умолять, и надеяться.
Хриплый стон ржавых петель, трепетание факельного света (сквозняки в этих темницах просто ужасные) и "Ба! Какая встреча!".
Александр закрепил факел и присел рядом с Евгенией на корточки.
- Какого черта ты сюда приперлась?!
- Я тоже рада тебя видеть, - прохрипела она, - признаться честно, не сразу тебя узнала. Этот шрам на лице... Только теперь перестала сомневаться в том, что это, действительно, ты.
- Хотела уговорить вернуться? Напрасный труд.
- Да, теперь я это понимаю. В нашем времени твои садистские наклонности признали бы преступными и заперли бы тебя, Сашенька, в клинике для душевнобольных до скончания веков.
- Ай-яй-яй! А я то принес ей обезболивающее! Александр приподнял за запястье руку Евгении и внимательно осмотрел изуродованные пальцы. - Хотел быть милосердным к врагам рода человеческого.
Обезболивающее это именно то, что было сейчас Жене просто необходимо. Она сдержала себя, чтобы не ответить колкостью на его издевательства, стерпела.
- Сколько я здесь? - поинтересовалась девушка. - Сбилась со счета.
- Суди по отросшим корням. Как только тебе позволили красить волосы? Серьезная оплошность, - пряча шприц, посетовал Александр.
- Саша, ты должен вернуться. Ты не можешь здесь оставаться.
- Почему же? Я прекрасно играю по местным правилам, - сообщил Александр. - А вот ты этому не научилась, поэтому и попалась. Сама во всем виновата. Я - владелец этих земель, замка и многочисленной челяди, господин, царь и бог, если угодно. Я не могу спасать колдуний, пойманных с поличным.
- Мне, конечно, интересно, как ты всего этого добился, - Женя поморщилась от неловкого движения, - но более всего меня волнуют вопросы: ты, действительно, планируешь сжечь меня на костре; это месть за то, что я предпочла другого; и доставляло ли тебе удовольствие наблюдать за пытками?
- Во-первых, начну с конца, я при этом не присутствовал. Во-вторых, я был уверен, что ты покажешь свой коронный номер со смертью, ты ведь была лучшей на курсе. Женя, где остальные?
- Какие остальные, Саша? Я одна.
- Я сейчас серьезен, как никогда. Сколько вас в группе? Как вы догадались, что я не погиб?
Женю затрясло. Она хотела все ему объяснить, но горький комок в горле застопорил слова, только слезы текли беспрепятственно.
- Ты, действительно, одна?! - ужаснулся Александр. - Тебя не посылали в качестве психологического оружия?
- Скажи мне только одно, Саша, - справившись с собой, произнесла девушка, - ты вернешься?
- Нет, Женя, я остаюсь! Мне здесь нравится и местные женщины сговорчивы и послушны. А твои благие намерения... Теперь ты точно знаешь, куда они приводят, - криво улыбнулся он.
- К черту мои благие намерения и твою вселенскую обиду на меня! Я просто идиотка, которая полагала, что твой поступок вызван нашим разрывом! Давай поговорим, как профессионал с профессионалом, - срывающимся голосом прокричала Женя. - Я, я... - ее тело сотрясалось от рыданий.
- На полу очень холодно, - заметила Александр, аккуратно взял грязную и окровавленную бывшую возлюбленную на руки и перенес на грубо сколоченный лежак.
- Благодарю, - выдохнула Женька, - и продолжила лить слезы.
Александр облизал пересохшие губы и присел рядом с ней.
- Женька, послушай... Ну, выслушай же меня! - он приподнял ее за плечи и встряхнул.
- Больно! - она столкнула его коленом на пол.
- Черт! Прости, не соображаю, что делаю. Так остальные ни о чем не догадались?
Саша вновь присел на лежак и пожевал губу, не зная с чего начать.
День был солнечный, воздух кристально чистый, от чего кружилась голова, поскольку организм современного человека давно отвык от такого обилия кислорода и нуждался в глоточке смога, для обретения привычного равновесия. Александр собирал образцы воды и почвы, когда послышался стук копыт. Карлос Мендес - хозяин здешних земель был большим поклонником охоты, в том числе и на людей. Повсюду ему мерещились происки колдунов, коих он нещадно и с большим энтузиазмом истреблял. Мендес, отделился в лесу от свиты, углядев, не успевшую спрятаться, девицу, которая собирала хворост. Его хворост. Она получила по заслугам, волкам будет чем попировать. Возбужденный совершенным убийством Карлос вылетел на опушку и увидел мужчину, который немедля подобострастно перед ним склонился.
- Что делаешь в моем лесу?
- Ничего, господин. Просто иду в соседнюю деревню.
Карлос тронул коня шпорами и медленно подъехал к Александру.
- Вытряхни на землю все, что в твоем мешке, шелудивый пес, и встань на колени!
Саша не перечил. Карлос спешился и осмотрел содержимое. Открыл флягу, принюхался, вылил из нее воду. Узелочек с землей привел его в ярость.
- Мерзкий колдун!
Не долго думая, Карлос выхватил меч. Саша не нуждался в оружии для самозащиты, но, не ожидая такой бурной реакции со стороны Мендеса на содержимое своего мешка, не достаточно проворно уклонился от меча. Так и появился на его лице шрам.
- Я защищался... Инстинкт самосохранения, - понурился Саша.
- Попробую догадаться: ты его убил, но в землю не закопал и надпись не написал, а подсунул ребятам.
- Вижу, лекарства уже действуют, - усмехнулся он. - Кстати, у нас с Мендесом группа крови совпала, а вот голову пришлось отрубить и хорошенько прикопать. Наше удивительное внешнее сходство, которое я заметил уже после того, как...
- Значит, занял его место, чтобы не нарушать течение исторического процесса. Изуродованное лицо оказалось, как нельзя кстати. А я то думала! Боже мой! - Женя закрыла лицо руками.
Александр пожал плечами.
- Ты предпочла Толика, я всегда уважал твои решения, хоть, признаюсь, мне было больно и непонятно, почему.
- Черт! Саша! Да, потому что ты переспал с Иркой!
Недоумение, отразившееся на его лице, озадачило Женю.
- С чего ты взяла?!
- Потому что у этой стервы хватило наглости сообщить мне об этом.
- Что Ира тебе сказала? Повтори слово в слово, пожалуйста.
- Она сказала, что ты провел с ней ночь.
- И?
- И потом нас прервали, - надулась Женя, - а вечером она улетела в срочную командировку, потом получила место в Токийском университете и уехала. Все трезвонила мне, но я не подходила телефону. Больше мы не общались.
- А зря! Я, действительно, провел с ней ночь. Накануне Ирка перебрала спиртного на какой-то вечеринке. Попадись она кому-нибудь на глаза, ее бы просто вышибли из проекта. Я наткнулся на эту дуреху совершенно случайно и помог добраться до комнаты. Собирался уже уходить, но тут ее стало выворачивать на изнанку. Жутко Ирку в ту ночь колбасило, отравилась каким-то дешевым алкоголем.
Женя сидела, как громом пораженная.
- Знаешь для чего у человека язык?! - ехидно поинтересовался Александр.
Она аккуратно переместилась к нему поближе и прежде, чем поцеловать, прошептала:
- Знаю.
- Ну, и для этого, конечно, тоже, - улыбнулся он после.
Анестетики - великая вещь! С сексом, конечно, не сравнить, но, в сложившейся ситуации, без них ни о какой близости и речи бы не шло.
- Что нам теперь делать, Саша? - вздохнула Евгения.
- Ты должна вернуться, а я остаться, - констатировал он.
- Почему, Саша, ну, почему так?!
- Ты знаешь, - он вздохнул, потом криво улыбнулся. - Как нам известно, всех своих жен Мендес извел, наследников не имел, но упорно верил, что виноваты во всем женщины. И в чем-то он был прав. А если серьезно, Мендес должен сыграть свою роль в истории, и он ее сыграет.
- Я понимаю, Саш. Я все понимаю, и это убивает.
- Жаль, что ты не уговорила кого-нибудь обнулить машину и твое отсутствие уже никто не считает отпуском. Тебя будут ждать.
- Знаю, я не смогу задать дату возвращения по своему выбору, только воспользоваться предложенной. Проект, наверное, закроют, - вздохнула Женя, - но тебя я не выдам. Тело Мендеса кремировали, так что никаких вещественных доказательств у них не осталось. Конечно, меня могут допросить под гипнозом и наверняка это сделают, но я знаю, как заставить их усомниться...
- Погоди! О чем это ты?
- Так, возникла одна идея...
- Такая же "хорошая", как и мои поиски, - поинтересовался Александр.
Евгения насупилась.
- Женечка, я намерен немедленно отправить тебя домой. Не спорь, иначе мы натворим еще больше глупостей. А теперь тормозни свое сердце, я пришлю молодчиков, которые заколотят тебя в гроб и отвезут в лес.
- А кто меня из гроба вытащит?
- Да уж, провожу я тебя в последний путь, - усмехнулся Александр.
- Вокруг толпились люди в белых халатах, среди них Женя обнаружила профессора Коломяжского. Вот уже вторую неделю она валялась в университетской медсанчасти, но количество закачиваемых в ее организм лекарств делало восприятие времени неадекватным. Женя поймала взгляд Коломяжского и прошептала:
- Я подвела Вас.
Слезы заструились по щекам, губы дрожали и не было никакой возможности произнести что-то еще.
Ей моментально ввели успокоительное.
- Павел Степанович, - обратился один из медиков к Коломяжскому, - пожалуйста, помягче, психика пациентки очень уязвима. В беседе также примут участие психолог и представитель корпорации LPG.
- Женечка, - профессор осторожно положил ладонь на перебинтованную руку девушки, - ты моя самая лучшая ученица и наверняка помнишь, что я неоднократно повторял: субъективное не должно превалировать над объективным. Девочка моя, ты можешь объяснить, зачем ты все это проделала? Что ты хотела разыскать?
- Я не знаю, не помню, - всхлипнула Женя.
- У пациентки серьезные физические и психические травмы, - сообщил врач, - рекомендую направить ее в клинику для более детального обследования. Психолог его поддержал.
- В клинику? Какую клинику?! Хотите упечь меня в психушку?! - закричала Женя, а сама подумала: "Даже если не хотели, то теперь непременно ухватятся за эту идею. Не худший, наверное, вариант, ведь могла и в тюрьму попасть, а уж неустойка за нарушение контракта. У-у-у! А так, пожалуй, они мне сами еще приплатят. За моральный ущерб. - Она стрельнула глазами в сторону мрачного типа из LPG. - Итак, проект "психиатрическая лечебница"".
Женя кричала и пыталась вырваться из рук удерживавших ее людей, чтобы расквасить уважаемому профессору физиономию.
- Сделали из меня подопытного кролика! - удачно лягнув одного из медиков, она дотянулась до Павла Степеновича и оторвала рукав его халата. "Отлично! Чем меньше логики в поступках, тем лучше". Потом разрыдалась в голос, тут и играть особо не пришлось, просто Сашку вспомнила. Очередная инъекция остудила ее пыл.
- Моя лучшая ученица, - горестно вздохнул ошарашенный профессор. - Женечка ведь была влюблена в Сашеньку. Такое горе.
- Павел Степанович, - обратился к профессору врач, - вас можно считать практически родственником Евгении Игоревны, так вот, мы обработали данные анализов, конечно, требуется еще кое-что дополнительно уточнить, но с девяносто пяти процентной уверенностью могу сказать, что она беременна. Судя по сроку, все могло произойти там, - медик неопределенно махнул рукой.
- Господи, что пережила эта девочка! - ужаснулся Павел Степанович.
Представитель LPG недовольно поморщился.
- Возможно, она захочет избавиться от нежелательной беременности... - продолжил врач.
- Ни за что! - пробормотала, находящаяся в полудреме, Женя и улыбнулась уголками губ, чтобы никто не заметил, подумав, - Никуда ты, Сашка, от меня не спрячешься ни за тысячи миль, ни за тысячи лет. Теперь ты всегда будешь со мной.