Скурихина Алёна Михайловна : другие произведения.

Песня флейты

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Насколько важна дружба, любовь и все чисто человеческие чувства и эмоции? На этот вопрос невозможно ответить, пока ничего не лишишься. Красивые, умные и независимые, - рано или поздно, с этим сталкиваются все.

  Воспоминания - та часть нас самих, столкновение с которой даже для самых бесчувственных не проходит даром. Возвращая человека к уже пережитому моменту, они заставляют его ощутить прежние эмоции с одинаковой, а то и с большей силой. И возраст не имеет значения - вспоминая себя пятилетними, каждый чувствует то же, что и тогда, когда смотрел широкими глазами на мир и пытался понять связь между причиной и следствием, а вспоминая себя подростком, можно ощутить, как внутренние конфликты взрываются с новой силой. Удивительнее всего этого - отношение людей к воспоминаниям. Кто-то с упоением переживает заново счастливые мгновения детства или юношества, а для другого нестерпимо любое возвращение к прошлому, возвращение к тому, кем он был когда-то. И причина подобному не обязательно кроется в том, что оно было таким уж несчастным - на первый взгляд прошлое человека может казаться счастливым, но ему неприятно возвращаться туда, потому что он заново чувствует себя неуверенным, непонятым, ненужным и несчастным. Возвращение к себе растерянному и никем не понятому может быть настолько болезненным, что человек откажется даже вспоминать людей, которых знал когда-то или просто перестанет знакомиться с новыми. Вряд ли какой-нибудь из этих двух путей является правильным, но если они удобнее - люди не задумываясь, будут сворачивать на них.
  
  В руках у Эллы была фотография, датированная 2000-м годом. Это было десять лет назад, когда она и две беззаботно улыбающихся на снимке девушки только учились. Казалось, выражения их лиц навсегда должны были остаться столь же счастливыми и не могли измениться. Но взрослея, человек неизбежно что-то теряет и чему-то учится.
  
  Её подруги, Настя и Леся не сильно изменились. Настя была всегда не прочь помечтать и больше всего на свете интересовалась искусством и всем красивым. Она любила рисовать и когда пришёл момент выбирать профессию, то кроме живописи ей больше ничего в голову и не могло прийти. Её родители и сестра эмигрировали, а она решила остаться и поступила в университет, где и познакомилась с Эллой. Она не давала ей скучать, хотя они и учились на разных факультетах - Элла изучала дизайн интерьера, а Настя - живопись.
  Через Настю Элла подружилась и с Лесей. Леся была Настиной подружкой ещё со времён школы. Первый раз они заговорили друг с другом на одном из школьных мероприятий и с тех пор стали лучшими друзьями. Леся была на год старше, привыкла ходить сама по себе и казалась немного замкнутой. Её родители души в ней не чаяли, но они были такими же тихими и необщительными. Леся была из тех немногих детей, которые ведут себя так, будто всем довольны и не причиняют особых беспокойств. Она всегда шла по пути наименьшего сопротивления и делала то, что хотели родители. С таким характером ей было хорошо в уютной, доброжелательной атмосфере своего дома и ей в голову никогда не приходило захотеть чего-то большего.
  
  Всё казалось прекрасным и скорее всего, она всегда бы жила так, следуя намеченному плану. Так бы и произошло, но эта детская дружба оказалась непредвиденным звеном в ожидаемой всеми цепочке событий. Настя своей непосредственностью и жизнерадостным характером расшевелила Лесю. Благодаря ей та узнала о том, что эмоции - неотъемлемая часть существования и смогла научиться смеяться так же свободно, как Настя. Даже её походка стала гораздо живее, почти как у обычного ребёнка, и родители не верили своим глазам. Они не вмешивались - тогда им казалось, что в этом возрасте подобные перемены не имеют большого значения. Кроме того, такая жизнь могла оказаться для неё гораздо интереснее и даже лучше, чем то, что они могли предложить. Только она также отдаляла Настю от дома и её мать боялась, что однажды путь, который дочь выберет, уведёт её далеко от своей семьи. Казалось, не было серьёзных причин думать об этом, пока ей было десять лет. Но, рано или поздно, они должны были появиться.
  
  
   1
   Музыка - непостижимый дар Бога людям. Она приносит радость и помогает сохранить мир в сердце тогда, когда кажется, что всё вокруг становится непонятным и вот-вот на тебя что-нибудь обрушится. Музыка - это чудо. Если тебе плохо и кажется, что все тебя оставили, что всё ужасно, хуже некуда и никогда не станет лучше - она может вернуть вас к гармонии и спокойствию. Несколько минут слушания - и серый мир вокруг вас начнёт становиться красочным, сияя всеми цветами радуги. А ещё лучше - уметь играть самому. Когда трели льются из твоей флейты, поёт или плачет твоя скрипка, или аккорды рассыпаются под клавишами твоего фортепиано - вы создаёте дивный мир, мир вашей музыки, в котором вы можете всё изменить. Леся и весь её класс с немым восторгом на лице слушали нового учителя музыки. Он включил магнитофон.
  Эта композицию, вы, наверняка, слышали. Она называется "Одинокий пастух". Лучше всего её исполняют на флейте най. Можно играть и на той, что в оркестре, но это будет звучать немного по-другому.
  
  Нежные трели своим тёплым звуком заполнили классную комнату, заставляя каждого ребёнка прислушиваться. То растворяясь в воздухе, то снова нарастая, они проникали в сердце каждого маленького слушателя. Потом учитель поставил композицию, где главные партии исполняли флейта и скрипка. Слушая её, Леся начала понимать, что есть то, что может очень сильно нравиться даже ей. И это была музыка.
  
  В тот день её родителей ждала удивительная новость, которую Леся выпалила так быстро, что с первого раза непросто было разобрать.
  - Я хочу играть на флейте.
  На следующий день они вместе с мамой были в музыкальной школе. Леся всегда старательно училась, а полюбив инструмент, она не жалела ни сил, ни времени. Настя с восхищением оценивала её успехи и это прибавляло ей уверенности. Очень скоро она перешла из своей школы в десятилетку (1) и стало понятно, что она не будет музыкантом.
  
  На тот момент, когда они с Эллой познакомились, Леся уже училась в консерватории, а ещё спустя два года она уехала. Им всем хорошо запомнился тот день, когда они собирались вместе встретиться, но Элла опоздала и придя, увидела как обе подруги просто молча сидели, всем своим видом говоря о том, что приближается что-то ужасное - как минимум конец света.
  - У вас что, у обоих мигрень? - шутя спросила Элла.
  - Нет. Это только у тебя бывает - убитым голосом ответила Настя. И, вздохнув, добавила - Леся хочет уехать от нас в Вену.
  - В Вену?
  - Ага, в город музыки. - слегка мечтательно ответила Леся - Мы же раньше жили в Австрии. К нам недавно один папин знакомый музыкант оттуда приезжал. Он предложил помочь и я попробую поехать учиться в Венской консерватории. - Конечно, там, наверное, нелегко пробиться. Но я же получала уже первые места на конкурсах - так что могу попробовать. Только не знаю, стоит ли?
  - Если у тебя есть такая возможность и тебе очень хочется, ты ещё спрашиваешь? - Элла не переставала удивляться Настиной нерешительности. - Когда-то мне мама сказала, что в жизни слишком много ситуаций, в которых не знаешь, как поступить правильно. И если ты знаешь, что должен делать - то будет просто преступлением не делать этого. Я думаю, Если ты чувствуешь, что должна - поезжай и стань лучше всех.
  Хорошо - сказала Леся.
  
  И, как видимо, она неплохо постаралась. В Вене ей предложили работу и она согласилась там остаться. Ностальгия вместе с желанием повидать подруг за восемь лет всего пару раз привели её домой. Она осталась такой же невероятно вежливой, доброй девушкой, как на фотографии, но чуть повзрослела и, как казалось Элле, стала ещё более отдалённой от всего происходящего в реальном мире. Мир музыки для неё был более настоящим.
  
  Впрочем, много воды утекло с тех пор и сама Элла изменилась ещё больше. Проходит ли в жизни что-нибудь бесследно? Если нет - кого винить в том, кем ты становишься? Для Эллы таким человеком, которого можно было бы обвинить, стал Стас - парень, с которым Настя то ли встречалась, то ли дружила. Он учился в одном с ними университете на дизайнера мебели. Чересчур старательно уложенная причёска, всегда продуманный до каждой детали костюм, заметно поднятая голова и не очень естественное выражение лица выдавали в нём человека с завышенным самомнением, хотя и не всегда уверенного в себе. Он был хорош в своём деле и действительно заинтересован в дизайне. Иногда вместе с Настей они ездили на выставки, а когда она работала над чем-то новым, то часто приглашала его посмотреть на результат одним из первых. Никто так и не понял, что у этих двоих были за отношения, но в конце концов, никого это особо не интересовало.
  Однажды Элла со Стасом ждали Настю у входа в университет. Обычно они спокойно могли подолгу молчать за неимением большого количества общих тем для разговора, но в этот раз Стас заговорил:
  - Ты интересный человек, Элла.
  - Чем же? - ни о чём не догадываясь, девушка с улыбкой повернулась к нему.
  - Ты дружишь только с теми, кто может принести тебе пользу. По тебе сразу не скажешь, что ты такая холодная и расчётливая. Вроде тихая и безобидная, но всё просчитываешь. Интересно, что ты нашла в Насте? Что такого ты можешь от неё получить?
  
   Элла не знала, что ответить. Сказанные им слова будто оглушили её. Ей никогда не говорили подобных вещей и она не знала, как реагировать. Люди часто говорят, оценивая ситуацию с абсолютно субъективной точки зрения и ещё чаще забывают подумать, стоит ли говорить вообще. А о последствиях своих слов думают уж совсем исключительные личности. Стас к ним не относился. И его слова стали причиной тому, что с тех пор Элла начала отгораживаться от людей и, боясь снова быть задетой, понемногу, сама того не замечая, воплощала несправедливо сказанные слова в действительность. Она стала обращаться к людям преимущественно в ситуациях, когда это было необходимо, а в остальных случаях справлялась в одиночку. К счастью, Настю все эти перемены не отпугнули, потому что она никогда не интересовалась мотивами чьих-то поступков. Их дружба помогала им чувствовать себя увереннее от того, что каждая из них была для другой тем, кто всегда искренне поддерживает и готов помочь, а в этом мире иметь даже одного такого человека - действительно важно. Иногда кто-то из них пытался понять другого, но чаще они просто не обращали внимания на странности друг друга, помогая чем-нибудь или просто поднимая настроение.
  
   Кроме Эллы, все остальные Настины друзья приходили и исчезали из её жизни почти бесследно - так же было и Стасом. Он и не подозревал, насколько важными оказались его необдуманные и несправедливые слова, но иногда вспоминал об этих двух девушках и, сам не понимая почему, чувствовал что-то наподобие вины или сожаления. Может, поэтому, когда его знакомый попросил порекомендовать дизайнера интерьера для своего ресторана, он назвал Эллу. Она даже подумать не могла, что это произошло благодаря ему и для неё Стас так и остался человеком, из-за которого она отгородилась от остальных, человеком, принёсшим ей лишь несчастье. Можем ли мы знать наверняка, какую роль в истории нашей жизни играет тот или иной человек? Наверное, удел каждого из нас - видеть лишь искажённую картину происходящего. Крепко держась за свои собственные стереотипы, мы теряем возможность научиться чему-то новому, но так жить проще. Или привычнее
  
  
  
  
  
   2
  
  В кабинете Марка зазвонил телефон.
   - К вам пришёл дизайнер. Вы договаривались встретиться по поводу оформления будущего ресторана.
  Пусть заходит.
  Девушка вошла в кабинет. Её тихие шаги заставляли поднять голову, прислушиваясь. А подняв голову, трудно было отвести взгляд, не рассмотрев её поближе. Она казалась слегка рассеянной. Чересчур серьёзные синие глаза смотрели немного грустно, но всё остальное в ней было солнечным: и улыбка, и слегка рыжие волосы, свободно падающие на плечи переливающимися золотистыми волнами. Вместе с ней в его кабинет ворвался лёгкий, почти незаметный аромат, который завораживал своей непостижимостью.
  
  Девушка негромко представилась.
  - Здравствуйте, я - дизайнер интерьера. Меня зовут Элла.
  - Марк, очень приятно. Присаживайтесь - сказал директор, даже не заметив, что не назвал себя по отчеству. Впрочем, было уже неважно. На самом деле, сегодняшнее утро было последним, когда он не думал о девушке с синими глазами. Она оказалась удивительным человеком и рядом с ней всё вокруг становилось другим, меняя свои краски. Он не переставал удивляться тому, что с ним происходило, при этом продолжая говорить:
  
  - Я ознакомился с вашим портфолио и хотел бы вам предложить участвовать в оформлении нашего нового ресторана. Вы могли бы создать такую картину интерьера, чтобы сидя в ресторане, человек мог думать только о хорошем?
  Элла немного подумала и начала рассказывать. От звуков её голоса, казалось, исчезла даже вся обыденность обстановки кабинета. Она чувствовала то, о чём говорила.
  
  - Если навеять человеку приятные воспоминания, то возвращая его к прошлому, мы рискуем напомнить и о том плохом, что в нём происходило. У людей ведь бывают слишком запутанные истории. Но можно создать интерьер, в котором человек не сможет погрузиться в прошлое, а полностью окунётся в мир, созданный художником. Например, что-нибудь психоделическое. Впрочем, трудно судить, не увидев само здание.
  
  - Кажется, вам есть, что предложить - Марк с восхищением смотрел на девушку, растворившуюся в своих словах.
  На следующий день они посетили ресторан, а ещё спустя немного времени они встретились снова, чтобы обсудить возможные варианты. Марк редко использовал интернет и телефон для связи с Эллой - они разговаривали в основном при встрече. Ей было бы проще говорить по телефону, а ещё лучше - говорить поменьше, но Марк, едва признаваясь себе в этом, и так считал дни между их встречами слишком длинными.
  
  Элла была рада сотрудничать с ним, потому что он был первым заказчиком, который не выдвигал абсолютно никаких новых требований или претензий. Может, он и не знал совершенно точно, как должен был выглядеть интерьер ресторана, но раз убедившись, что имеет дело с профессионалом, понимающим, что и как нужно сделать, он доверил всё Элле. Марк видел, как глубоко она чувствует, что делает, и знал, что она сможет передать ту атмосферу, которую он хотел, чтобы люди чувствовали, заходя в его ресторан. Конечно, непросто было работать, когда её серо-синие глаза смотрели на него. Нет, он не тонул в них, но они действительно зачаровывали и ему казалось, что весь его богатый его словарный запас внезапно истощается и непросто было вспомнить, о чём же они говорили полминуты назад.
  
  
   3
  Элла с Марком подходили к зданию будущего ресторана. Порыв ветра, ласкового и тёплого, принёс с юга лёгкое дыхание весны. Он прошёлся по солнечно ярким волосам Эллы, развевая и запутывая их в свободном вихре. Она попыталась поправить непослушные пряди, но следующий порыв снова растрепал их.
  - Люблю весну - улыбнулся Марк.
  - А я - совсем нет - недовольно отозвалась Элла.
  - Из-за дождей, тающего снега или ветра?
  - Нет, из-за атмосферы.
  - В этом вы разбираетесь - кивнул Марк. - Но большинство людей любит весну как раз за это дыхание жизни, которое появляется повсюду и заставляет шевелиться. Правда, наверное, это не очень уютно и поэтому вам не нравится - понимающе добавил он.
  - Совсем не уютно иногда - нахмурилась Элла.
  Марк снова улыбнулся, но на этот раз чуть сдержаннее и в его глазах промелькнул решительный блеск, который бывает только у тех, чья энергия всегда позволяет оставаться молодым:
  - Вы полюбите весну в будущем. Я сделаю всё, чтобы это произошло. - сказал он тоном, в котором было столько уверенности, что Элла даже забеспокоилась.
  Но поводов чувствовать себя неловко с того дня ещё прибавилось. Марк очень старался воплотить в жизнь свои слова. Он как будто догадывался, что она любила все цветы, которые пахли и присылал только самые благоухающие. Их ароматы не давали ни на минутку забыться даже в работе. Дизайн, который она создавала, оказался намного веселее и сентиментальнее, чем она предполагала и такое положение дел её вовсе не устраивало - было не очень приятно понимать, что какой-то чужой человек может так влиять на неё, управляя настроением.
  Этот человек разбирался в людях, что и позволило ему добиться управления компанией. Марк мог обеспечить стабильность любому делу, за которое брался. Уравновешенность, целеустремлённость, умение договариваться - каждое из этих качеств было причиной для молчаливой зависти его недругов и восхищения его друзей. Он никогда не подпускал близко друга, сотрудника или партнёра, если ему нельзя было доверять так, как только можно доверять человеку. Но когда появилась Элла - он понял, что впервые не ценит превыше всего уверенность в завтрашнем дне. Ради неё можно было сделать всё, и даже не было так важно, что придётся ради этого пережить, если только она согласится быть рядом. Казалось, что на этот раз ей не удастся выиграть, потому что Марк серьёзно взялся за дело. Он не хотел останавливаться, потому что знал: для него теперь уже никогда всё не будет, как прежде, без неё.
  
  Элла со своей стороны не проявляла большого интереса. Она спокойно принимала приглашения на выставки, как и все остальные знаки внимания и даже никак не отреагировала на то, что он назвал ресторан "Элли". Она тоже понимала, что просто так это закончиться не может. Люди, подобные Марку, никогда не тратят много времени на что-то незначительное. Такие, как он, ценили всё, на что шли их усилия и никогда не сдавались легко. Поэтому Элла решила просто ничего не делать до того момента, пока от неё не потребуется принимать решение. Но этот момент оказался близок.
  
  
   4
  
  В такие весенние дни, каким был тот, всем хочется побольше приятных ощущений, красивых сцен и поменьше трудных мыслей. Даже воздух был потрясающим и солнечные лучи освещали каждый уголок комнаты, но Элла разрушала всю идиллию, сидя на полу с опущенной головой. Настя наблюдала за ней, задумчиво кушая зефир, и пыталась определить, заговорит ли её подруга в ближайшие полчаса или лучше всё-таки поставить какой-нибудь фильм, чтобы не ждать молча.
  Наконец, Элла, кажется, отчаялась придумать что-нибудь новое и устало вздохнув снова произнесла:
  - Мне предложили выйти замуж.
  - Я уже слышала. Только так и не поняла, кто предложил.
  - Ох, ну я тебе рассказывала. Марк, тот директор.
  Серые глаза Насти так и застыли широко раскрытыми.
  - А он тебе нравится?
  - Мне? Не знаю. - Перед её глазами вдруг будто появилось его лицо с приветливой улыбкой и в то же время серьёзными глазами. Они глядели немного строго, но в них светилось что-то неизвестное и, может быть, загадочное.
  - Наверное, он популярный жених - вслух раздумывала Настя.
  - Наверное. Как думаешь, он всегда будет ко мне хорошо относиться?
  - По-моему это ты в людях хорошо разбираешься. - отмахнулась Настя, поёживаясь от страха, что ей придётся говорить о чём-то серьёзном.
  Но Элла чувствовала себя ещё менее уверенно.
  - Я ничего не знаю. Вряд ли он мне нравится - честно ответила она.
  - А замуж выходить будешь? - задала Настя вопрос, от которого Элла вздрогнула.
  - Если я смогу ответить тебе, то смогу и ему. Проблема как раз в том, что я не знаю и не могу придумать, что делать. Ничего не знаю... - ещё больше растерялась девушка.
  - У тебя такие тоскливые глаза, что у меня руки чешутся. Сейчас начну портрет писать, если не перестанешь. Я тебя такой терпеть не могу. Что толку с твоей нерешительности? Подумай, чего тебе хочется.
  - Мне хочется... принять какое-нибудь самое лёгкое решение и при этом не получить какие-нибудь самые тяжёлые последствия. Хочу сделать как легче всего, а жить хорошо.
  - Хм, знаешь, обычно, так все себя и ведут, мне кажется, только никто так не думает об этом - подумав, добавила Настя.
  Элла стала ещё серьёзнее:
  - Интересно, а если осознаёшь, что делаешь и что происходит - означает ли это, что твоя жизнь будет лучше или мозг - он просто в придачу ко всем неприятностям? Чтобы когда жизнь пошла под откос, можно было ещё и ясно осознавать, что это в результате твоих решений?
  
  - Меня как-то не радует твоя мысль. Может, это просто риск и всё может сложиться по-разному. Может, у тебя всё будет потом хорошо. Если человек действительно хороший - тебе это всё может понравиться. - Настя вряд ли бы говорила так смело, если бы знала, что её слова на самом деле были решающими. Она и не догадывалась, как много они значили для её подруги. Спустя пару дней была назначена дата свадьбы - через полгода, в самом начале осени.
  Красивый, тёплый и солнечный день казался не очень праздничным. Элле нравился подвенечный наряд, да и всё остальное тоже было красивым. Но взгляды незнакомых ей людей казались недоброжелательными, вся торжественная атмосфера - чересчур напряжённой. С каждым следующим шагом к алтарю желание сбежать только усиливалось, но сдаваться было бы совсем некрасиво. Стоя перед толпой малознакомых людей, приглашённых на свадьбу, она поняла, что, на самом деле, рядом с Марком чувствует себя спокойнее и увереннее, чем можно было себе представить. Для Эллы это было удивительно, но капелька тепла, проникшая в её душу, была похожа на доверие к человеку, только что ставшему её мужем.
  
  
  
   5
   Настя с Эллой шли по одной из центральных улиц города, пытаясь быстрее пробраться через толпу прохожих.
   - И надо нам было именно сейчас сюда выбраться в твой любимый магазин - недовольно бормотала Настя. И почему столько людей в центре вечно идёт на работу?
  - Действительно, почему? Их же Настя прокормит. Как только у неё вдохновение появится и она напишет свой шедевр. Не ворчи.
  Вдруг Настя застыла. Нет, её ноги продолжали направляться вперёд, просто медленнее, но взгляд застыл в одном направлении.
  - Уже появилось... вдохновение - тихо выдохнула девушка и подруга не успела спросить, о чём это она, потому что поняла, куда смотрела Настя.
  Из кафе перед ними вышел парень. В его облике было то, что нельзя описать словами. Это складывалось в ощущение лёгкости и свободы. Мягкие волосы, чуть длиннее, чем обычно носят, слегка развевались от лёгких шагов, в его движениях сквозила аристократичность, которая делала его образ слегка похожим на кого-то из греческих богов. На нём были одеты плащ приятного кремового оттенка и светло-коричневые брюки - пошитые настолько идеально, что захватывало дух. Те десять секунд, которые он открывал дверь и спускался по низеньким ступеньками для Насти длились как блаженная вечность. Она ощутила чувство, казавшееся неземным. Оно было как ветер с неизвестной земли, как музыка, затрагивающая самые глубокие струнки души. Те несколько секунд остались в её памяти навечно. Настя шла дальше, но Элле казалось, что это идёт уже другой человек. На всякий случай она решила проверить, в порядке ли её подруга:
  - Всё хорошо? Тебя как током ударило.
  - Ты видела?
  - Да, красивый... - грустно сказала Элла. К счастью, или, по крайней мере, к спокойствию, она умела сохранять присутствие духа в любой ситуации и никогда не была особо впечатлительной, в отличие от своей подруги, которая кажется, на этот раз совсем потерялась.
  - Это было моё вдохновение. Я нашла его.
  Теперь скажи спасибо, что я тащила тебя в этот магазин и тебе так повезло. Надеюсь, мы дойдём. Или это вдохновение тебя так сильно ударило по голове, что всё отменяется?
  Сильно. Не представляешь как. Я не успокоюсь, пока не напишу эту картину.
  Мне эта твоя зрительная память кажется фантастической. А твоё воображение и того больше - с головой восполнит всё, что глаза пропустили. Всё-таки ты инопланетянин. Мы быстро в магазине справимся и потом пойдёшь писать свой шедевр, хорошо?
  Её подруга ответила только кивком и совершенно отсутствующим взглядом.
  
   Следующих несколько недель они не виделись. Уходя с головой в работу, Настя наглухо закрывала двери в мир реальности и забывала обо всём. В это время до неё нельзя было ни достучаться, ни дозвониться. Так было и на этот раз. Она часами напролёт стояла у мольберта, наносила краски, исправляла, заново наносила... Когда совсем не оставалось сил, она просто ложилась и засыпала. Только проснувшись, вспоминала про еду. Иногда она даже во сне видела картину, над которой работала и тогда, открыв глаза, она тут же брала в руки кисть.
  
  Наконец, в один прекрасный день полотно было закончено и она позвонила Элле. Голос, скорее напоминающий слабые отголоски эха, проговорил: "Я сделала это. Какой сегодня день? У тебя выходной? Когда освободишься - приезжай".
  Уже с трудом припоминая последний разговор со своей подругой, Элла решила поехать и посмотреть, что же за шедевр её подруга пыталась создать на этот раз.
  
  Дверь ей открыло порядком похожее на тень создание, чьё исхудавшее лицо серо-зеленоватого оттенка отдалённо напоминало Настю.
  - Насть, ты себя в зеркало видела? - спросила Элла тоном старшей сестры.
  - Неважно. Потом посмотрю - безразлично ответила ей художница. Хочешь увидеть?
  - Мда. В такие моменты мне кажется, что ты не человек. Интересно поглядеть, чего ради ты так убивалась и стоило ли оно того.
  Настя завела её в "мастерскую". Среди полного беспорядка, состоящего из разбросанных кистей, красок, губок и прочих принадлежностей стоял мольберт с натянутым холстом. Взглянув, Элла застыла поражённая - картина и вправду стоила любых усилий. Это было лучшее произведение Насти. В нём в полной мере проявился её талант беспорядочными мазками, но настолько чётко, насколько лишь это возможно, изображать и предмет, и свои ощущения. Грустное осеннее небо, улица из красивых старых домов, первые этажи которых занимали рестораны и магазины... Торопящиеся куда-то прохожие, казалось, не могли остановиться даже на мгновение. Под их ногами шуршали опавшие золотые листья. Вся картина была залита солнечным светом, заполнена звуками, но в центре всего был один человек. Вокруг него, казалось, всё затихло и даже время остановилось. Он был чуть выше среднего роста. Черты его лица не были вырисованы до каждой детали, но при этом вы бы без труда узнали его, если встречались с ним раньше. Слегка развевающиеся светлые волосы, серые глаза, смотрящие куда-то вперёд, выдавали задумавшегося человека. Он будто застыл на мгновение, одной рукой поправляя сумку, а другой закрывая дверь. В его движениях не было ничего особенного, но в них сквозила лёгкость и напоминание о безграничном спокойствии, близком и недоступном. Смотря на него, легко можно было поверить в то, что вокруг него не было ни людей, ни домов, а лишь его собственный мир, в который никто не мог проникнуть.
  
  Нечёткими мазками, нестрогими линиями Настя передала чувство нахождения на границе двух миров - того, в котором мы живём, и внутреннего. Смотря на картину зритель видел улицу, деревья и прохожих, и совершенно отдельно человека, от которого трудно было отвести взгляд. Каким-то образом нетрудно было разглядеть его красоту в слегка размытых чертах, почувствовать безмолвный восторг художника и затем вдруг, будто проснувшись, услышать шум города обычным осенним утром.
  
  Элла без труда воспроизвела в памяти момент, когда они вдвоём встретили этого человека и на миг ей показалось, что она снова там, в толпе стремительно направляющихся куда-то прохожих. Те считанные мгновения случайной встречи не просто подарили Насте вдохновение творить - они позволили ей показать всему миру, насколько прекрасными могут быть даже три секунды осеннего утра. Любой момент может оказаться драгоценнее целых лет, если ты прочувствуешь его красоту.
  
  - Только я не знаю, как назвать это - Настя вывела молчаливо созерцающую подругу из затянувшегося неподвижного состояния. Когда я пишу картину, то просто передаю, что вижу, но вот как её назвать для остальных?
  - Так назови "Мгновенье осени" и достаточно. Эта картина и без названия стоит того, чтобы на неё смотрели - сказала Элла, думая о том, насколько у её подруги потрясающий талант передавать атмосферу. Слегка подумав, она добавила - Может, мне заказать у тебя пару картин для ресторана?
  - Я же сто лет над ними работать буду. Или давай сделаем выставку из того, что есть и я ещё напишу. Может, кто-нибудь купит. Правда, эту я, наверное, не продам.
  - Ну хотя бы дай посмотреть людям, которые к нам приходят.
  - Смотреть можно. Слушай, я голодная! - пыталась закончить Настя утомительный разговор.
  - Впервые за два месяца проголодалась? - улыбнулась Элла. Идём где-нибудь покушаем. Мы так давно никуда не ходили. Ты же знаешь, одна я не люблю. Сегодня я тебя накормлю за удовольствие быть первым критиком.
  - Так ты же не критикуешь.
  - Но меня очень тронуло. Это пойдёт вместо критики?
  - Не знаю. Ну я довольна. - Настя сама удивлялась, но у неё ещё были силы говорить.
  - Всё-таки ты - ребёнок - смеялась над ней Элла.
  - Большая нашлась мне. Уж лучше быть ребёнком, чем такой взрослой, которой люди в принципе даже не могут понравиться из-за её мрачной, но такой важной, серьёзности.
  - Алё. Не переходим на личности! - остановила Элла совершенно беззаботную Настю.
  - Хорошо, хорошо. А то я умру с голоду, если мы начнём обсуждать это здесь и сейчас.
  - Конечно, - про себя ответила Элла. Ругаться или нет - для тебя не такой важный вопрос. Ты без проблем найдёшь себе новых друзей. Или не найдёшь и всё равно будешь счастлива, пока у тебя есть вдохновение. Это мне приходится быть осторожной. потому что, если поругаюсь, то некуда будет деться, когда всё надоест и станет плохо. Мне не с кем будет так разговаривать.
  Они сидели в самом укромном местечке ресторана. Настя молча кушала в то время, как Элла рассуждала:
  - Знаешь, может мы всё-таки живём не просто так и всё в жизни сходится не случайно. Какие-то вещи Бог допускает в нашей жизни, а какие-то - планирует. И может однажды этот господин Прекрасный увидит твою картину. Если ты не просто как импрессионист умеешь делиться впечатлениями, но и хорошо понимаешь, что изображаешь - там можно узнать этого человека - Элла мечтательно улыбнулась - Даже мне интересно узнать, что он будет думать по поводу твоей картины. Небось, не может себе представить, что однажды выходя из кафе так поразил одну впечатлительную девушку, что она наконец-таки создала шедевр. Обещаешь мне, что если встретишь его снова - никогда не будешь ему об этом рассказывать?
  Настя уставшим жестом отмахнулась:
  - Не беспокойся, я написала всё там и больше не смогу сказать. Я никогда не могу выйти за рамки своей картины. И вообще, у меня даже нет слов.
  - Они тебе и не нужны - серьёзно ответила ей подруга и грустно, почти с завистью, добавила. - Не думала, что прошедший рядом человек может так задеть. Ты должна быть счастлива, несмотря на свои круги под глазами и измождённое лицо. Их ты скоро исправишь своим беспробудным сном днями напролёт. Зато то, что ты чувствуешь - мало кому дано. Во всяком случае, точно не таким как я.
  
  Элла не могла себе в этом признаться, но на самом деле ей немало было дано чувствовать. Она сама позволила убить это в себе всего парой неосторожных фраз человека, которому всё было безразлично. Удивительно, как человек, который тебе не дорог и которому ты не важен, может невзначай изменить характер. Наверное, только готовность к переменам делает их возможными, хотя это и происходит неосознанно. Эмоции Элла она не осмысливала - ей казалось, что иначе можно легко сойти с ума. Но поэтому она и не подозревала о природе многих своих проблем. Ведь даже чувства и эмоции необходимо анализировать. Нельзя всегда позволять им брать верх над собой, но и подавлять их, даже не пытаясь разобраться в том, что их вызывает - тоже не всегда лучший выход. Отсутствие эмоций очень хорошо чувствуется. Это пустота и у неё есть причина. Если человека нечем задеть, то иногда возникает вполне естественный вопрос: "Может, и задевать нечего?". Таких называют бездушными. К счастью, способность чувствовать не может быть убита полностью и безвозвратно. Каким-то образом она оказывается сильнее жизненных неприятностей. Она жила замаскированной в душе Эллы и теплила её, не давая вконец заледенеть.
  
  
   6
  
  Не понимаю я, зачем ты столько пешком ходишь - недовольно пытался Стас не отставать от Давида. Они шли с антикварной выставки, на которую он пригласил Давида и теперь уже был сам не рад, что сделал это. Похоже, у того осталось куда больше сил.
  - Та не переживай. Тут не так уж и много идти. Не каждый раз же такси вызывать. Тебе настолько не нравится ходить? - Давид будто не замечал, что Стас еле успевал за ним.
  - Как-то на машине я больше люблю. А гулять уставшим и голодным неинтересно.
  Ну за углом уже ресторан - улыбнулся Давид, будто подбадривая. Но его улыбка всегда была немного иронична, из-за чего рядом с ним никто не чувствовал себя уютно. Стас не был исключением и препочёл недовольно молчать.
  - А жарко стало - осеннее солнце, кажется, решило, напоследок расщедриться и Давид на ходу слегка раскрыл пальто.
  Вдруг Стас остановился, глазами озадаченно измеряя друга с головы до ног.
  - Подожди. Постой так. Я точно вспомнил. Это ты на той картине. Сто процентов.
  - Ты о чём? - Давид не любил неясностей и ненавидел всё, что было хоть сколько-нибудь драматичным. А Стас иногда начинал вести себя так, будто играл на публику и это тяжело было выдержать.
  - Ты был когда-нибудь в ресторане, который... Хотя нет, наверное, не был. У тебя всего пару любимых кафе и ты только туда ходишь. У меня есть один друг...
  - Прям друг? - недоверчиво улыбнувшись, перебил Давид.
  Стас не понял всего богатого смысла этой улыбки, но он был достаточно умен, чтобы понять, что над ним смеются. На самом деле, с ним мог бы хорошо подружиться только какой-нибудь уникальный человек, потому что многих отталкивало его непреодолимое желание выделиться.
  - Ну, может не друг, но хороший знакомый - уточнил Стас. - У него интерьер в ресторанах классный. Этим его жена занимается. И он частенько выставляет картины современных художников. И тем реклама, и атмосфера неплохая в результате получается. Недавно я встречался с ним и увидел одно новое полотно в ресторане "Элли". Интересная работа. Похоже на импрессионизм. Я спросил, кто на ней изображён и Марк сказал, что художница не нанимала модель - у неё, видите ли, фотографическая память. Она просто кого-то встретила и её тот человек так впечатлил, что она написала картинку. Мне кажется и я даже почти уверен, это ты. Ты себе там понравишься.
  - Пойдём смотреть? - без каких-либо эмоций спросил Давид.
  - Не надо издеваться. Я голоден до смерти. Просто посмотрел на тебя и вспомнил. Я точно уверен. Я тебе потом расскажу и если хочешь - поедем вместе.
  - Нет уж. Спасибо. У меня нет столько времени шататься по городу. Может, заеду посмотреть, если там и вправду красиво. Надеюсь, твоему дизайнерскому мнению можно доверять - Давид ничего не обещал, но запомнил разговор.
  Прошло несколько дней и как-то проезжая по улице мимо ресторана "Элли", он вдруг вспомнил о нём. Второй день подряд лил дождь и у настроение было нерабочее, а на дороге царил полный беспорядок, что лишь усиливало хандру. Хотелось отдохнуть в уютном месте и подумать о чём-то интересном. Давид припарковал машину и выйдя из машины, успел тут же намокнуть. Но здание стоило того. Вид снаружи мог быть лучше, зато внутри ресторан, даже по мнению таких требовательных, как он, был оформлен хорошо. Не заметив на первом этаже ничего похожего на ту картину, о которой они говорили, Давид поднялся на второй и тут же увидел её. Она находилась не на самом видном месте, но привлекала самые внимательные взгляды.
  Давид занял единственный свободный столик, с которого можно было хорошо её рассмотреть. Это и вправду было удивительное полотно. Он узнал кафе, своё пальто и даже свои движения. Ему казалось, он даже помнил, в какой день это происходило. Этот кусок холста заставлял перенестись в центр жизни, в шумный, яркий осенний день и он даже не услышал подошедшего официанта.
  Он пил кофе и пытался понять, что же так сильно его впечатлило. Непостижимым образом эта художница смогла передать то, что было его сущностью, но и ему самому до конца непонятно. Он почувствовал себя обманутым. Как будто кто-то, без его ведома, побывал в его голове. Это злило и заставляло немножко бояться. Такие мысли мало кому по душе, и Давид почувствовал, что у него даже пропал аппетит. Он решил покинуть заведение, даже не закончив есть.
  Но ещё ни у кого не получалось так долго смотреть, а потом просто забыть картину, написанную Настей. Она умела затрагивать души людей. Неважно что вы думали о её творчестве - рано или поздно вы бы всё равно вернулись к мысли о ней. Возможно, причина была в богатстве оттенков, в разнообразии эмоций, которые испытывали зрители, но скорее всего, в глубине чувств, которые она хотела передать. Она всецело проникалась своими образами и до последнего штриха пыталась донести то, что чувствовала сама. Её старания не прошли даром - спустя две недели Давид не выдержал и вернулся, собираясь ещё раз посмотреть и со всем разобраться. Может, то вовсе и не он. Может, так лишь в первый раз показалось.
  
  Всё оказалось ещё хуже - в этот раз полотно уже было знакомым и он только лучше разглядел детали. Это точно были его волосы и глаза (он не думал, что его взгляд столь сосредоточенно-отчуждённый). Почти полное безразличие к окружающему миру, которым дышал весь его облик, тоже принадлежало ему. Всё это нисколько не отталкивало художника - человек в центре картины был окружён ореолом какого-то безмолвного восхищения. Нет, Давида нисколько не удивляло то, что он покорил кого-то - ещё взрослея, он привык не обращать внимания на успех, которым пользовался. Но человек, который написал это, был определённо странным. Он не идеализировал внешность Давида - его волосы были растрёпаны ветром по-настоящему небрежно, руки и ноги были в совершенно естественном положении, а сумка неудобно спадала с плеча. Но при всём этом его образ был тёплым и было что-то даже в том, как падающие и поднятые ветром золотые листья ложились у его ног, даже почти не задевая обувь.
  
  Внезапно негромкий женский голос прервал его созерцание:
  - Надо же. Не думала, что когда-нибудь ещё увижу... - Рядом с ним стояла строго, но со вкусом одетая девушка. Она посмотрела на него, на картину, снова на него и объявила:
  - У неё очень даже получилось.
  - С чего вы вообще взяли, что это я? - недовольно спросил Давид.
  - Разрешите представиться. Элла - исключительно вежливо девушка предложила познакомиться.
  - Давид.
  - Очень приятно. Я занимаюсь оформлением интерьера нашей сети ресторанов. Я знакома с художницей и часто даже знакома с её моделями. У неё поразительная зрительная память. Она написала эту картину, лишь один раз увидев вас.
  - Вы что, с ней рядом были тогда? - совсем ошеломлённо спросил Давид. Из-за ощущения, будто за ним следили, он внезапно почувствовал себя пойманным.
  - Да. Поэтому я знаю, что это вы. Вам нравится? - невозмутимость Эллы убийственно действовало на его и без того потревоженное спокойствие.
  - Я так впечатлил вашу знакомую? - с нескрываемой самодовольной улыбкой спросил Давид.
  - Думаю, она удивительно талантлива и если прочувствует красоту момента - может преподнести её как никто другой. Это уникально в своём роде.
  - Я заметил - Давиду не хотелось больше разговаривать.
  - Мне даже не верится, что я с вами познакомилась. Бывают же совпадения.
  - Это не совсем совпадение. Мне про эту картину рассказали и я решил зайти по дороге посмотреть.
  Но при всей своей внимательности Элла никак не могла найти ничего, говорящего о том, что он заехал "по дороге". Всё то время, что она за ним наблюдала, он ни разу не взглянул на часы. Похоже было на то, что он действительно заинтересован картиной. Она присмотрелась к нему внимательнее. Его характер, судя по всему, был не из лёгких, а гордости могла бы позавидовать даже сама Элла. Его мягкая улыбка иногда казалась заносчивой и несмотря на всю свою закрытость, он был отнюдь не лишён чувствительности. С такими людьми как Давид непросто подолгу находиться, но Насте он понравился. Она не анализировала внешность, но её дар заключался в том, что она чувствовала настрой людей лучше остальных. Её впечатление было почти таким же, как и сейчас у Эллы, только у неё оно создалось всего за несколько секунд первой встречи и она была совершенно им очарована.
  
  Теперь Элле пришлось всерьёз задуматься над тем, как поступить в, казалось бы, несложной ситуации. Молодой человек, сидящий перед ней, был красив, умен, вежлив, почти прекрасен, но вряд ли это могло сулить кому-то счастливую жизнь. И всё-таки... Если бы она была на месте Насти, то ни о чём бы не думала, а хотела бы, чтобы её подруга помогла найти этого парня и познакомиться с ним. Элле хотелось так всё и сделать. Сам он, судя по всему, не мог снизойти до просьбы познакомить его с художницей, а вот та была бы на седьмом небе от возможности встретиться с ним. Кроме того, их встреча почему-то казалась неизбежной, так что вряд ли стоило пытаться её оттянуть. Зато если вдруг Элла дала бы ему уйти и Настя об этом узнала - такое сродни предательству.
  - Думаю, вам было бы интересно познакомиться с художницей - услышала Элла свой голос.
  - Хм. Знаете, я не сильно увлекаюсь живописью. Как правило, для большинства проектов мне это не нужно - молодой человек вежливо пытался уклониться от лишних разговоров, не подозревая, как мало ему это поможет, раз Элла взялась за дело.
  - А чем вы занимаетесь? - она всегда находила общий язык с людьми, которые были ей нужны.
  - Я - архитектор - пришлось Давиду ответить.
  Понятно - красиво кивнула она в ответ и тут же перешла в наступление: - Думаю, вам будет интересно прийти на вечер, который организовывается в нашем ресторане. Среди гостей много архитекторов и дизайнеров. Вы, наверняка, даже знакомых встретите и вам понравится. Могу я вас пригласить?
  
   Уговорить Давида заняло немного времени. Он принял приглашение на вечер. Элла умолчала о том, что вечер и для художников в том числе. Потому что тогда бы он сразу понял, что его намереваются познакомить с Настей, а от такой идеи он был бы не в восторге.
  Тот вечер стал первым событием в целой веренице непредвиденностей. Это сложно было себе представить находясь там, в праздничной атмосфере, среди множества интересных людей, но это было так.
  - Здравствуйте, Давид. Приятно вас видеть - поздоровалась Элла. Рядом с ней стояла девушка среднего роста, с не очень правильными, но приятными чертами лица и чересчур внимательными серыми глазами. Яркие, светлые вьющиеся волосы лишь слегка придерживались заколкой и выбивались в разные стороны, создавая ореол из пушистых кудрей. Она была одета в длинную разноцветную кофту и джинсы, которые не очень подходили для такого мероприятия, но идеально смотрелись на ней. Яркое ожерелье и множество, в основном недорогих, браслетов разных цветов дополняли её образ, который вовсе не внушал никакого доверия. Всё это придавало ей слегка легкомысленный вид и не зря - на самом деле, вряд ли Настя часто над чем-либо глубоко задумывалась.
  
  Элла представила подругу:
  - Настя - та самая художница. Она написала картину, благодаря которой мы с вами познакомились.
  Да, эта девушка не укладывалась в его мировосприятие, но как раз такой человек и мог создать картину, не дающую ему покоя.
  Вы не против, что я использовала вас как модель? - Настя даже разговаривала, как казалось Давиду, будто посмеиваясь над его ещё не высказанным мнением.
  - Ты всегда можешь сказать, что любые совпадения случайны - тихо, но убедительно заверила её Элла. Ты же не нанимала никого позировать и всегда можешь сэкономить благодаря своей зрительной памяти - она изо всех сил пыталась создать приятную и более дружественную обстановку.
  - Но всё-таки я использовала его образ. Конечно, у меня не было возможности спросить разрешения и я думала, что мы больше никогда не встретимся - Настя не хотела успокаиваться.
  - А если бы у вас была возможность спросить меня и я был бы против - вы бы не написали эту картину? - задумчиво спросил Давид.
  Настя молчала, как будто не слышала вопрос. Она просто смотрела прямо на него как на объект внеземной цивилизации. Холодное сияние его глаз было таким приятным, что, даже чувствуя недружелюбное отношение, она с радостью стояла бы так часами. Не рисовать его? Это как? - вопрос был о чём-то невозможном и непонятном.
  Возникшую тишину нарушил подошедший Марк:
  - Тогда мы бы на самом деле много потеряли - спокойным голосом заверил он. - Извините, что прерываю. - И с совершенно серьёзным видом добавил: - Это полотно прекрасно так что, думаю, вам стоит смириться с его существованием.
  Так Давид и познакомился с Настей и Марком. Ему немного хотелось поговорить с Настей, но в то же время не хотелось никаких перемен в своей жизни, а столько новых знакомств сразу не могли ничего не изменить. Настя не была намерена оставлять его в покое и его успокаивало то, что у неё не было возможности доставлять ему беспокойство. Но если бы всё происходило, как мы ожидаем - разве был бы у нас шанс чему-либо научиться в жизни? Впрочем, если бы помнили об этом постоянно, мало кто бы из нас брался за что-то новое. А так, Давид согласился на предложение, сделанное Марком, не подозревая, что в тот день предыдущая страничка его жизни перевернулась окончательно и история, которая началась с одной картины, станет одной из самых важных в его жизни.
  
  
   7
  
  Элла смотрела на завтракающего Марка и безуспешно пыталась заставить себя говорить. Она знала, что он, скорее всего, не согласится и поэтому было непросто. Наконец, он не выдержал напряжения:
  - Что-то случилось?
  - Марк... - вздохнув, только и сказала Элла. Ничего такого.
  - Ты что-то хочешь попросить? Говори - подумаем.
  - Я знаю, тебе, наверное, это не очень удобно. Но в этом проекте, который ты начал недавно тебе случайно не пригодится художник?
  - Ты что, о Насте говоришь?
  Элла молча кивнула, пятнадцатый раз подумав, никем иным, кроме као том, как хорошо, что у неё только две подруги и поэтому нечасто приходится попадать в такие ситуации.
  
  - В принципе, нам нужен ещё один дизайнер-художник. С этим проблем бы особых не было - Давид без проблем может отыскать. - Марк улыбнулся - Я более, чем доволен этим архитектором. Спасибо, что помогла найти его, но вот насчёт того, чтобы сотрудничать с Настей... - он вздохнул, понимая, что расстраивает Эллу - я не очень уверен. Ты же знаешь, что я не люблю нанимать друзей. А твои друзья - также важны как мои. Всё-таки их не много. Зачем рисковать?
  - Ну и что, что их мало? - Эллу никто не пытался задеть, но ощущение того, что она виновата в том, что с ней так мало людей дружит, не давало спокойно выслушать.
  - Только и всего, что ценить их надо. - Марк с виду оставался почти так же спокоен, но ему всё меньше нравился этот разговор - Зачем приплетать деньги к важным для тебя отношениям?
  - Ко мне же ты приплёл? Значит, это были не важные отношения - эту реплику Элла оставила при себе, чтобы не разрушить всё спокойствие этого дня.
  Но Марк будто прочитал её мысли по упрямо сдвинутым бровям.
  - Я сделал это единственный раз и только для того, чтобы ты была всегда рядом. Хотя бы по работе. Ты же знаешь. Но зато теперь мы - семья и правда вместе - улыбался Марк.
  - В ответ Элла продолжала угрюмо смотреть на свою тарелку.
  - Но ты же можешь ненадолго взять её на работу?
  - Могу, конечно, но это очень рискованно.
  - Ладно, как хочешь - слегка обиженно ответила Элла.
  Марку стало так холодно и неуютно от этих слов, что он не мог ничего ответить.
  Целый день, и всё следующее утро и без того напряжённая атмосфера только ухудшалась. В конце концов, понимая, что невозможно в таком состоянии сосредоточиться на работе, он не выдержал и позвонил Элле:
  - Можешь предложить Насте участвовать в оформлении того проекта. Но там всем руководит Давид. Он требовательный и всё должно соответствовать тому, что он сказал.
  - Хорошо - совершенно спокойно сказала Элла, как будто её вообще не волновал этот вопрос. Но ей было почти так же неудобно. Разница была лишь в том, что она бы никогда не призналась в этом.
  - А Марк совсем не мог чувствовать себя спокойно. Теперь ему предстояло почувствовать себя ещё менее уютно перед Давидом рассказывая, с кем надо будет работать. Он прекрасно понимал, что тот будет не очень счастлив работать с Настей, но больше ничего нельзя было сделать, чтобы сохранить отношения с женой. Марк тяжело вздохнул и облокотился на стол, опустив голову.
  Как ей удаётся так манипулировать? И я всегда не против - обессиленно улыбнулся он.
  
  Зная, что если откладывать неприятное дело, желания лишь поубавится, Марк решил не затягивать и представил Давиду нового художника-дизайнера на следующий день. Изумлённому архитектору пришлось потратить целую минуту на то, чтобы осознать, что все его планы о мирной работе над проектом, кажется, идут прахом. Он вежливо поздоровался, но в его глазах легко читались страх и недовольство, будто на его "территорию" уже вторгались. Он пытался выглядеть так, чтобы "противник" понял, что бесполезны даже попытки что-то в нём изменить. Зачем? Наверное, Настя даже выглядела как человек, вокруг которого не мог сохраниться привычный ход вещей. Она невинно улыбалась, счастливая, что будет работать с ним, но сам он мог только попытаться себе представить, что это сотрудничество сулит ему. Знакомство с такой девушкой точно не могло пройти даром. Давид беспокойно вздохнул, стараясь сохранить в живых надежду на благоприятный исход всего этого, но он был полон предчувствий, что не будет так, как он планировал.
  
  
  
  
   8
  Солнечные лучи пробивались через жалюзи, освещая просторную комнату. В такие выходные Марк просыпался сразу, как всходило солнце,в то время, как Элла могла спать до полудня. Видно, устав накануне, она впервые за всю неделю спала так крепко. Он смотрел на неё и впервые за долгое время видел, чтобы она так спокойно спала, ни о чём не переживая. Улыбаясь, как маленький ребёнок, который наконец нашёл в стране сладких грёз то, что искал, она выглядела умиротворённой. Солнечный зайчик прошёлся по её закрытым векам и она перевернулась на другой бок, будто спрятавшись от него. Марк невольно улыбнулся. Она всегда казалась ему прекрасной и он не удержался, чтобы легонько не поцеловать её в щеку. Сонным движением Элла смахнула его поцелуй. Это заставило улыбнуться.
  - Нехорошо так делать - тихо с укором сказал он ей, вставая с кровати.
  Спустя час Элла проснулась и нашла записку: "Скоро вернусь. Выпей в холодильнике морковный сок."
  - Вот уж. - недовольно пробормотала она - неужто так трудно поставить время в записке. Поди пойми, что значит скоро. Зачем морковный сок? Ладно, можно быть вежливой. Я правда устала быть такой, но всё лучше, чем просто так ругаться перед Рождеством.
  Каждый раз в конце декабря, когда год подходит к концу, хочется знать, что все проблемы уже решены и везде порядок. Элла не знала, как справиться с неразберихой в душе, но любила разбираться с бумагами. Закончив, она решила ради интереса посмотреть, что же творится в комнате Марка. Он нечасто использовал свой домашний кабинет и сегодня, как всегда, он был почти в идеальном порядке, только на столе стояло пару безделушек. Присмотревшись, она увидела, что все они были когда-то куплены ею.
  
  Один ящик стола был слегка выдвинут. Из него выглядывала фотография. Вдруг проснувшееся любопытство оказалось сильнее всего остального. Она присела на корточки, выдвинула ящик и увидела неприметный блокнот, в который было вложено несколько снимков. На большинстве из них была она - весело смеющаяся на берегу океана во время их медового месяца, мило улыбающаяся на фоне Эйфелевой башни во время их прошлого короткого отпуска, в гостях у мамы... Элла смотрела на них и впервые так ясно ощутила, что она уже давно живёт не сама по себе. Теперь их двое и вместе они - семья. В блокноте лежал слегка потрёпанный листок.
  
  На нём стояла дата - это было время, когда они с ним только познакомились. Удержаться и не прочитать было трудно. Но ещё труднее было поверить написанному - столь неожиданно для неё это было.
  
   20.03. Она красива как снег: ослепительна и непостижима. Её улыбка лишает слов и я стою, как заколдованный, счастливый, что попал в такую сказку. Это как сон, где всё происходит без меня и я боюсь, что здесь тоже однажды от меня потребуется действие, а я буду не в силах что-либо сделать. Когда вижу её, сердце будто немножко сжимается и его чуть кольнёт. Я не знаю, где наберусь храбрости и как снова заговорю с этой девушкой. Но пока я не могу просто оставить все эти чувства себе. Их слишком много для меня одного и я должен поделиться хотя бы с листом бумаги.
   15.04 Её аромат - как запах её любимых тюльпанов: он тёплый и хочется получить его весь. Им можно лишь восхищаться, но никак нельзя забрать его себе. Иногда мне кажется это немного абсурдным, но самые лучшие явления в нашей жизни не обладают рациональностью. Любовь, доверие и надежда - всё это не подлежит логическим расчётам. Тепло и свет, которыми солнце делится с нами независимо от нашего поведения, сияние звёзд, искры огня - они заставляют нас ощутить то, что мы не можем объяснить. И мы не сможем рационализировать то, что прекрасно само по себе, таким, как это сделал Бог. Это странно, но впервые я не держу всё под контролем и при этом так счастлив.
   18.06 Не знаю, чем закончится сегодняшний день, но хочется надеяться, что он не будет ко мне жестоким. Я не знаю, что чувствует она, но если она согласится, то всю оставшуюся жизнь я буду тем, кто больше всех о ней заботится.
  Элла опустилась на пол в растерянности.
  - Это про меня? - спрашивала она сама себя.
  У неё не было ни единого повода сомневаться.
  Марк сдержал обещание, данное самому себе. Он всегда заботился о ней и ценил её, но почему-то от этой мысли на душе становилось лишь тоскливее. Она никогда не беспокоилась о том, что переживал этот удивительный человек, для которого она стала так важна. Её не волновали его проблемы и он всегда нёс всё в одиночку, без поддержки. Элла почувствовала вину и что-то новое, похожее на лёгкий весенний ветер, несущий тепло и влагу на заснувшую после зимы землю. Её сердце так же просыпалось и тянулось к новой жизни. Глупо было жить с человеком и не понимать всей ценности такого сокровища. Но она почувствовала себя ещё глупее, когда поняла, что это всё её тронуло. Она не знала, что делать со своей гордостью, которая вот-вот могла быть положена на алтарь искренности.
  Звук открывающейся двери заставил Эллу вздрогнуть. Она быстро вернула всё на свои места и через десять секунд была у порога.
  Сияющий Марк не мог сдержать радости:
   - Идём завтра на концерт. Я получил два билета и время у нас обоих есть.
  Непонятно почему, Элла вдруг потеряла контроль над собой и разозлилась на него:
  - С чего ты взял, что я пойду туда? Я не хочу совсем.
  Улыбка тут же исчезла с лица Марка.
  - Ну как хочешь. Значит, не пойдём.
  Элле стало неловко, но она и виду не подала:
  - Ты иди с кем-нибудь, а я просто отдохну и погуляю.
  - Интересно, с кем... Почему ты всё время ко мне так относишься? И замуж вышла, а ведёшь себя так, будто не любишь совсем - обиженным тоном тихонько пробормотал Марк и пошёл на кухню.
  Элла слышала каждое слово, но не так-то просто было измениться и избавиться от привычного поведения. После завтрака Элла не в силах выдерживать напряжённую атмосферу решила пойти погулять и со словами: "Меня до вечера не будет", не дожидаясь ответа, выскочила из квартиры, как ребёнок, который что-то поломал и убегает, чтобы не получить за это.
  
  
  
  
   9
  
  Ездить субботним днём по городу никогда не было любимым занятием Эллы. В каждом кафе и магазине было полно людей, что портило любое удовольствие. Конечно, в конце концов, она каким-то образом оказалась у Насти, которая, как всегда, без лишних вопросов, впустила её и села в точно такую же позу, в которой находилась минутой раннее. Её блаженное выражение лица лишало всякого терпения, а если вспомнить о глупой причине такого состояния - становилось и вовсе невозможно на это смотреть.
  - Слушай, твоя счастливая улыбка меня раздражает до смерти - сказала Элла с завистью поглядывая на мечтающую подругу.
  Та и глазом не моргнула, продолжая смотреть куда-то перед собой и забыв обо всём на свете.
  - Нет, ну неужто он прям так прекрасен? - опять проворчала Элла. На этот раз Настя молча кивнула, всё так же самозабвенно разглядывая пространство перед собой и заставляя сомневаться в том, что вопрос вообще был услышан. А через полминуты добавила: - Аж не верится. Это знаешь, как будто у тебя внутри загорается запутанный клубок весело пляшущих солнечных лучиков. А иногда они затихают и дыхание перехватывает. И блаженно вздохнув, добавила: такое чувство... Не думала, что так бывает. Поэтому я в таком восторге - как только может человек вызывать такой всплеск?! Невероятно - и её лицо осветила эта чудная улыбка влюблённых - слегка глупая, но такая счастливая, что у всех, кто этого не понимает, невольно разгорается зависть.
  - Интересно, чем у вас всё закончится - с сочувствием рассудительного человека сказала Элла.
  - У нас ещё ничего не начиналось и я вовсе не хочу, чтобы заканчивалось.
  Элла в ответ снисходительно посмотрела на подругу, для которой здравый смысл, кажется, всегда был нежеланным гостем и попыталась спустить её на землю с той неземной высоты, на которой она любила находиться.
  - Интересно, что же ты будешь делать, когда пройдёт эта пора слепого романтического восхищения.
  Настя редко сильно страдала и отчаивалась, потому что никогда не делала это молча. Её редко что-либо касалось, но если что-то и задевало - то она не могла смолчать. И на этот раз она по-дружески огрызнулась:
  - Слушай, у тебя такая пора даже не наступала, так что молчи.
  Но услышав эти слова, её подруга как-то погрустнела.
  Настя недоверчиво смотрела на непонятные перемены в её лице. Малозаметные, но всё же круги под глазами, какой-то странный, чуть потерянный взгляд и грустная улыбка... Её лицо выглядело гораздо мягче.
  
  - Только не говори мне, что тебя угораздило влюбиться. Ты так выглядишь, как будто тебя что-то тронуло.... или ты тронулась. Ты же не плакать собираешься?
  Элла была не из тех, кто плачет, когда им плохо, но в этот раз у неё, кажется, совсем не осталось сил. Взяв голову в руки, она наклонилась над столом и из-под её закрытых глаз скатилось две скупые слезинки. Только Настя понимала: это значит, что ситуация хуже некуда. Её подруга была полной ей противоположностью и редко позволяла себе выражать эмоции, переживая внутри и хорошее, и плохое. Она не делилась своим мнением о людях ни с кем, кроме Насти, потому что та была единственным близким человеком, которому она привыкла доверять.
  
  По правде говоря, помочь Элле было очень сложно - простейшему совету она следовала с великим трудом. Но сейчас она выглядела так, будто у неё жизнь рушилась и надо было срочно что-то предпринять. Осторожно, Настя попыталась сделать попытку:
  - Хотя бы расскажи, что случилось. Ты скучаешь по нему, что ли? Ты же сама, наверняка, ни из-за чего обиделась и ушла. Ты же не любила его особо. Но Элла вдруг подняла голову и в её распахнувшихся красивых серо-голубых глазах Настя увидела что-то, похожее на тоску. И это было ещё не самым странным - то, что она услышала, перевернула её представления с ног на голову.
  - Я тоже не думала, - тяжело вздохнув, начала Элла - что могу вот так. Я тогда всё так идеально просчитала. Может, потому что он всегда был хорошим и всё правильно делал, как мы договаривались. Может, из-за этого я так себя теперь чувствую.
  
  Настя слушала, не веря своим ушам.
  - Просто нет слов. Тебя всё-таки можно пробить - только и смогла изумлённо выговорить она. Перед ней сидела уже не совсем знакомая девушка. Собравшись с мыслями, Настя, попыталась вернуть хотя бы что-то от той Эллы, которую она знала и которая никогда не выпускала ситуацию из своих рук: "Что ты собираешься делать?".
  
  В ответ её ждало вконец разочаровывающее:
  - Ждать с моря погоды.
  Но через пару мгновений несколько признаков недовольного оживания всё-таки появилось:
  - Утешительница нашлась. Придумай вопрос полегче - проснувшимся голосом попросила Элла и опять уронила голову на стол.
  - Ну извини. Я не знаю больше никакого способа решить ситуацию кроме как начать её решать. Если ты не хочешь ничего делать, то можешь просто объесться шоколадом - вдруг станешь счастливее. Хотя, мне кажется, что ты ничего есть не захочешь.
  Элла махнула рукой:
  - Забудь. Я устала до смерти. Пойду спать
  - В три часа дня? - весело улыбнулась Настя, думая о том, что Элла всё-таки оказалась таким же человеком, как и все. А ты заснёшь? Судя по этим элегантным и такого интересного лилового оттенка кругам под глазами, ты не очень хорошо спишь. Давай я тебя напишу. Ух, какой портрет будет. Очень хочется запечатлеть твои чудные глаза. Заодно и устанешь, пока будешь позировать. И я не позволю тебе особо много думать.
  - Ну уж нет - перепугалась Элла. Не надо меня компрометировать - самой на себя смотреть в зеркало страшно. Я пошла.
  - Ладно, ладно. Всё равно тебе идти куда-то незачем. Спи здесь. У меня поуютнее, чем в твоей квартире. И веселее.
  - У тебя бардак, места мало и красками пахнет.
  - Спасибо за откровенность. Зато здесь у тебя может голова заболеть от красок и не сможешь свои глубокие думы думать. Захочешь проветриться, поедешь в офис. Он же в эту субботу тоже работает? Он вроде всегда работал больше, когда вы ругались. Дашь номер его секретаря или кого-нибудь ещё там? Я смогу перезвонить и узнать.
  - Не дам.
  - Ладно. Сама возьму.
  И пока Элла смотрела на внезапно осмелевшую подругу, Настя без капли смущения взяла её телефон и позвонила.
  - Ради твоего спасения можно и забыть о правилах приличия - улыбнулась она, разузнав информацию. Я же ничего плохого не делаю - просто помогаю тебе сдвинуться с места. Он в офисе и до вечера просидит там. Так что подождём и поедем. Всё равно будет темно и он тебя не увидит. Зато ты сможешь посмотреть на него - вдруг захочешь подойти поговорить.
  - Я не осмелюсь - уныло сказала Элла.
  - Ну я помогу - подумала про себя её подруга, уже вовсю загоревшаяся энтузиазмом. Сиди тут и медитируй. Я всё равно тебя вытолкну.
  Замершая в позе отчаяния Элла вдруг подала голос: - Я совсем не в форме. Я даже машину не могу вести и даже домой не могу добраться. Чем дальше - тем хуже.
  - Ох. Видишь, для чего нужны друзья - чуть самодовольно и гордо провозгласила Настя. Я же ездила на твоей машине. Я умею.
  - Угу - не думая, ответила Элла и подобрав колени, мысленно вернулась в свою раковину. Сумрачное настроение, когда вся душа отчаянно сжимается в комок - с этим Элла ещё не умела бороться. Она никогда не давала почвы развиваться такому внутреннему беспорядку. Но чем больше эмоций - тем труднее удержать всё в том "идеальном" состоянии, которое казалось ей комфортным. Да и как можно было всё это выбросить из головы? В её сердце только проснулось что-то, похожее на чувство живого человека. Была ли это любовь? Если да, то смешанная с чувством вины перед человеком, который всегда в первую очередь думал о ней, а не о себе, она заставляла её полностью забыть о гордости и обо всём остальном, что казалось ей важным в жизни. Деньги, положение, непробиваемая защита внутреннего мира, пусть и незаметно опустошающая душу, вдруг оказались забытыми. Впервые в жизни она столкнулась с чем-то таким огромным, поглощающим и непобедимым. Хотя, впрочем, это было слишком ново и прекрасно, чтобы бороться с ним. Она лишь недоумевала: как вдруг один человек мог оказаться целым миром?
  
  Настя любовалась из окна любимым зимним пейзажем. Город накрыл ранний зимний вечер. Только фонари освещали улицы и снег отражал их сияние. Неподвижно стояли укрытые снежным покрывалом деревья. Казалось, от мороза застыло всё и даже спешащие в дома люди не могли заставить что-либо вокруг измениться. Природа была прекрасна в своём сонном сверкающем забытии и никто не мог её заставить проснуться. Казалось, спокойствие Насти тоже невозможно поколебать. Яркий отклик в её душе могло найти лишь что-то действительно красивое. Нет, Настя не была безразличной, но часами могла не замечать ничего вокруг, думая о своём источнике вдохновения, которым на этот раз был Давид. Её лицо в такие моменты расплывалось в слегка загадочной улыбке. Она чувствовала себя счастливой даже понимая, что всё на самом деле может закончиться не так хорошо, как ей того хотелось. Даже не пытаясь вникнуть в суть ситуации, она просто принимала всё так, как оно есть и в то же время превращала увиденное в что-то более прекрасное. Это был её собственный, никому не доступный мир, в котором она могла жить. И сейчас для неё существовал лишь этот пленительный вечер и тот самый источник вдохновения. Но сладкие мысли прервал тихий, отчаянный всхлип и Настя вспомнила про подругу. Она сочувственно посмотрела на неё и решительно сказала:
  
  - Пошли. Посмотрим - вдруг получится. Она потащила Эллу к двери, натянула на неё, как на дитя, сапоги и дублёнку, нашла ключ от машины и посадив подругу на пассажирское сиденье, устроилась за рулём. Они подъехали к зданию главного офиса и молча смотрели на здание. По выразительному взгляду Эллы на освещённое окно кабинета было понятно, что Марк был внутри. Через десять или пятнадцать минут свет погас и тогда Настя, как руководитель операцией, дала команду:
  Выходи и подожди, пока спустится. Считай, что меня здесь нет. Скажи ему всё.
  Сначала Элла непонимающе посмотрела, затем уловила мысль, послушно кивнула и вышла.
  
  Марк шёл по направлению к своей машине. Его стремительная походка немного изменилась. Он шёл медленнее обычного и его слегка понурый силуэт выдавал, что сейчас у него непростые времена. Элла чувствовала, как где-то в глубине её сердца заныла та единственная струнка, которая могла скучать по дорогому человеку. Не успев даже подумать, она просто пошла ему навстречу.
  Он увидел её и замер на мгновение. Она тоже остановилась и не могла пошевелиться. Но через пару секунд они поняли, что смотрят друг на друга уже на расстоянии меньше вытянутой руки. В слабом свете фонаря им едва удавалось разглядеть друг друга, но больше им было и не нужно. Марк улыбнулся улыбкой обессиленного человека, бредущего по пустыне и вдруг увидевшего источник. Элла смотрела на него с виноватой улыбкой и пыталась выговорить что-то похожее на "Прости", хотя это и казалось невероятно трудным. Вдруг его лицо засветилось, как будто несмелый луч надежды осветил его изнутри.
  
  - Будем дружить? - как маленькому ребёнку шутливо-серьёзно спросил он.
  В ответ она молча кивнула. Марк обнял её и впервые ей так искренне захотелось обнять его. Первый раз она почувствовала такой уют в объятиях, впервые с такой теплотой её губы коснулись его. Как передать словами радость двух людей, нашедших счастье друг в друге?
  Наблюдая за всем из машины, Настя довольно улыбнулась. Она уже знала, о чём будет её следующая картина.
  
  
  
  
  
   10
  
  Кроме Давида и Насти над проектом здания нового ресторана постоянно работал ещё один дизайнер. Ждя них троих Марк выделил одно из помещений своего офиса. Для Насти такой режим работы был непривычный и она не столько приспосабливалась, сколько незаметно для себя самой переделывала всё и всех вокруг в мир, к которому привыкла. Теперь у каждого на столе около компьютера стоял кактус - "чтобы впитывать вредную энергию".
  
  Давид не привык, чтобы к нему так относились и даже не знал, как объяснить, что ему это не надо. Оставалось только приучиться не колоться об него, разворачивая чертежи или двигая монитор. Когда эта счастливая художница работала, то наступала идеальная тишина, но лишь для того, чтобы в самый неожиданный момент прозвучал громкий вздох, заставляющий всех слышащих его вздрогнуть - он оповещал о том, что что-то не ладилось. Через пять-десять минут, как правило, всё налаживалось, о чём она обязательно говорила вслух. Когда она что-то заканчивала, то её безудержное веселье трудно было остановить - она стремилась кому-то помочь, чтобы он тоже чувствовал себя таким же счастливым, сбегать в буфет, с кем-то поговорить и т. д. Это не было похоже на поведение взрослого человека. Её перемещения напоминали стихийное бедствие и Давиду казалось, что скоро всё закончится либо его смертью, либо нервным истощением.
  
  Давид устало направлялся к выходу из офиса. Эта неделя выдалась нелёгкой, хотя Настя приезжала на работу не каждый день. Она не мешала работать, а сегодня за целый день даже не позвонила.
  Неужели она так и не появится - не верилось Давиду. Он уже был у порога, когда, будто в ответ, его мысли были прерваны негромким, но настойчивым голосом:
  - Подождите, пожалуйста - Настя догнала его почти у двери.
  Давид улыбнулся, думая, что она как будто услышала его мысли о ней, и остановился, совсем слегка обернувшись на её голос.
  - Слушаю - вежливо, но всё так же насмешливо улыбаясь ответил он.
  - Можно вас пригласить на мою выставку?
  Наступила пауза. Давид не сразу нашёл, что ответить. Прошло почти полминуты, пока привычная отчуждённость заняла своё место и он сказал:
  - Я не уверен, что смогу прийти. Кроме того, хотелось бы отдохнуть на выходных.
  - Это совсем немного займёт времени. И кроме того, я вас сама проведу.
  Давид не знал, стоит ли соглашаться. Ему было интересно, но не хотелось лишний раз в чём-то уступать этой настойчивой девушке.
  - Вам понравится - ответил на его сомнения уверенный голос Эллы, зашедшей в здание. - Я не знаю, в котором часу у меня получится туда приехать, но вам точно будет интересно там побывать.
  Наверное, таким образом и вышло, что он согласился.
  
  День выдался солнечный, но ветреный и вначале Давид пожалел, что согласился в такую неуютную погоду выбираться из дому. Они с Настей договорились встретиться около галереи, но её нигде не было видно. Только внимательно присмотревшись, он заметил девушку с яркими волосами, которые делали её похожей на игрушечный светильник. Она стояла чуть дальше, на противоположной от галереи стороне дороги и, казалось, растворилась в созерцании. Он подошёл и стал рядом, но не мог понять, на что она смотрит.
  
  - Доброе утро. На что смотришь? - спросил Давид, не заметив, как перешёл на "ты".
  Настя не отреагировала сразу и лишь спустя полминуты улыбнулась:
  - Отсюда ты не увидишь. Я смотрю, как солнце отражается в окнах. - Она подвинулась и показала рукой.
  Он увидел, как солнечные лучи отражались в окнах и заставляли их светиться золотом. В его памяти вдруг всплыло мгновение, которое запомнилось ему на всю жизнь - когда он впервые смотрел на здание, возведённое по его проекту. Обыкновенный солнечный свет отражался в окнах также волшебно, как в тот день, и он не мог отвести взгляд. Стоя рядом с ним, Настя по-детски восторженно улыбалась. Пусть это и выглядело несерьёзно, но он был действительно счастлив на протяжении тех нескольких минут, когда чувствовал себя ребёнком.
  
  Этот момент был недолгим, но такие мгновения ценятся выше, чем целые дни. Давид совсем забыл, что был не очень рад ехать сюда. В этот день на выставке он встретился с другой стороной личности этой девушки - той её гранью, которая просыпалась только рядом с холстом. Говоря о картинах или думая о них, Настя будто превращалась в другого человека. Её глаза загорались, как звёзды и всё лицо светилось каким-то неземным светом. Это было довольно поразительное зрелище.
  
  Давид очнулся, только когда они вышли из галереи и Настя спросила:
   - Тебе понравилось?
  На такие вопросы у него всегда были припасены ответы, поэтому он недолго думал.
   - На самом деле я редко хвалю чью-то работу, поэтому от меня можешь не ждать комплиментов.
   - Ничего - довольным тоном успокоила его Настя. Эту выставку хорошо оценили, так что немножко комплиментов было. А рисовать я буду всё равно, пока у меня будет вдохновение. Скажи, тебя на проекты тоже что-то вдохновляет?
   - Не знаю. У меня появляется идея и я создаю проект.
   - Так просто? Я могу услышать песню, увидеть что-то красивое и тогда появляется вдохновение.
   - Интересно, как тебя может что-то вот так просто вдохновить? Часто ты людей две секунды видишь и они так запечатлеваются в твоей памяти, что ты на них целый отрез холста тратишь? - Давиду стало любопытно, единственный ли он в своём роде для этой художницы или с ней такое бывает часто.
  
   - Не знаю... иногда несколько таких случайно встретившихся людей долго хранятся в памяти и потом, как и пазлов созревает картина. Для меня всегда это чувство похоже на сказку. А в последний раз, когда я встретила тебя, - это было совсем невероятно. Сама не знаю, как так происходит, но ты сразу обращаешь на себя внимание. - Настя почему-то вздохнула. - Я была счастлива, работая над "Мгновеньем осени". Только ужасно знать, что такие моменты всегда заканчиваются.
  
  Они молча шли по сонной улице просыпающегося города. Казалось, в это субботнее утро, время вокруг замедлило свой привычный ход. Издалека доносилась музыка.
  Мелодия, кажущаяся спокойной, почему-то напоминала его самого - человека, который никогда не смог стать ближе к другому и остался на месте. Нотки грусти и сожалений выливались в песню о ком-то, упрямо решившем не дать переменам изменить свою жизнь. И тогда перемены коснулись лишь некоторых его сторон - он стал другим, но всё вокруг оставил прежним и теперь это казалось невыносимым.
  Настя снова заговорила:
   - Ты знаешь, что это? "It could be start of something big". Не очень люблю такое, но моя подруга иногда играла эту вещь. Такая музыка, мне кажется, вызывает что-то вроде тоски, лишний раз напоминая о том, что не всё в жизни заканчивается так, как можно было ожидать. Когда что-то, что должно было принести много радости, на самом деле приносит только разочарование...
  Если тебе без разрешения напоминают о существовании сердца - это кажется таким назойливым. И Давид не мог смириться с таким вмешательством.
   - Ну, до понедельника - попрощался он.
   - Пока. Спасибо, что пришёл - улыбнулась Настя. Ей было грустно уходить, но она была действительно очень рада, что он всё-таки посетил её выставку. Не хотелось верить, но почему-то казалось, что он не способен чувствовать и этого ей исправить не дано. Не было видимых причин надеяться, но должна была существовать в - вероятность, что он изменится чуть позже. И это позволяло ей улыбаться при мысли о нём.
  Смотря на неё, Давид думал, что её улыбка безгранично добрая и доверчивая, будто она ждала от жизни только хорошего, а всё плохое считала ошибками и недоразумениями.
   - Эх, какая ты всё-таки глупая - думал он про себя. "It could be start of something big". Интересно, чего же именно большого? Неважно. Людям так тяжело даётся воспринимать что-либо, выходящее за рамки привычных пределов.
  Он повернулся и шёл в другую сторону от этой странной девушки, но ему казалось, что какая-то ниточка пыталась его удержать. Он никогда не привязывался к людям и это чувство было непривычным. Его нельзя было игнорировать, но он пытался. Подходя к кому-то на шаг, он начинал ещё больше замыкаться в себе. И поэтому они с Настей не смогли стать ближе друг к другу. Он смеялся над людьми, для которых важна была дружба и сам не подпускал к себе никого на расстояние вытянутой руки, потому ни один человек в мире не слышал никогда, чтобы он рассказывал о своих чувствах. Были ли они у него на самом деле? Да, и поэтому ему было чего бояться.
  
  Стоило усилий стараться не замечать её, но, как назло, она постоянно появлялась перед глазами, напоминая о себе. Он старался отвечать как можно короче и даже здороваться как можно сдержаннее. Но её обрадованное при виде его, затем недоумевающее, а ещё спустя полминуты - грустное выражение лица не давало успокоиться. Настя действительно ничего не понимала и вначале пыталась несколько раз его разговорить. Но прошло несколько дней и всё, вроде бы, наладилось. Она снова притихла. Только его не покидала уверенность, что это всего лишь короткая передышка, отдых, почему-то нисколько не восстанавливающий силы.
  
  Одним утром Марку пришлось попросить поскорее представить часть проекта, над которой они работали с Настей одновременно. Пришлось ждать, когда она появится на работе. Она пришла, немного опоздав и выглядела неважно. Хотелось спросить, как она себя чувствует, но нельзя было позволить себе быть слишком добрым. Так было всегда, когда сроки подходили к концу и все торопились. Настя не замечала этого, потому что сама ни о чём не думала во время работы. Она с радостью представила свои эскизы, но её движения и даже речь казались усталыми, а через несколько часов Давид заметил, что она сползает со стула.
   - Тебе плохо?
   - Просто голова кружится немного - смотря полузакрытыми глазами ответила Настя.
   - Едь, наверное, домой. А лучше - в больницу. Может, я врача вызову?
   - Я никогда не хожу к врачу. И я ещё могу поработать. Вдруг я завтра совсем не смогу приехать? - слабеющим голосом протестовала девушка.
   - Не надо. На сегодня мы уже сделали достаточно работы. Немного поправишься - и будем делать остальное. Лучше поезжай домой - убедительным тоном скомандовал Давид.
   - Хорошо. Пойду спать - прошептала Настя.
  Давид улыбнулся - видать, отсутствие сил лишало её хорошей половины упрямства. Он не мог себе представить, как она сама будет добираться домой в таком состоянии. Это была его вина, что она не поехала сразу отдыхать и он решил хотя бы проконтролировать, чтобы она благополучно вернулась домой. Настя не поверила, когда он сказал:
   - Я провожу тебя до дому.
  
  Такси застряло в пробке и несчастный архитектор уже в который раз за день разозлился на себя и всю эту работу. Когда они, наконец, подъехали, оказалось, что Настя успела крепко заснуть. Водитель не собирался долго ждать и Давиду пришлось почти вытащить её из машины. Она пыталась проснуться, но это было слишком тяжело - легче было продолжать стоять с закрытыми глазами, опираясь на его плечо. Давид молчал и затаив дыхание смотрел, как холодный ветер развевал её взъерошенные и такие живые волосы. Настя поёжилась, во сне попыталась надеть капюшон и проснулась. Широко распахнутые глаза выдавали полное непонимание происходящего. Спустя пару минут, окончательно проснувшись и вспомнив всё, она почувствовала, как её щёки начали покрываться румянцем. Она чуть отшатнулась, почувствовав неловкость:
   - Извини за неудобство.
  Он не ответил, продолжая наблюдать за ней.
   - Спасибо, что проводил. Я перезвоню завтра - торопливо бормотала она, доставая ключи.
   - Спасибо за работу и выздоравливай. Я перезвоню Элле. Сама ты, вижу, о себе не позаботишься - Давид вёл себя невозмутимо.
  Настя улыбнулась, ничего не понимая и пошагала к подъезду.
  Он смотрел на неё и ему казалось, что где-то внутри него стало необычно тепло и, в то же время как-то беспокойно. Настя чувствовала себя счастливой, чувствуя это тепло, забыв о том, что с этим человеком ничего легко не будет. Ему хотелось дружить с ней, но в то же время он не собирался никого подпускать к себе, как будто мог от этого пострадать.
  И когда Настя выздоровела, ей казалось, что она снова разговаривает с незнакомым ей человеком. Мысль о том, что она не может найти способ пробить его защиту, вызывала отчаяние.
  
  В день торжественного открытия ресторана он снова был приветливым. Тёплый свет вечерних фонарей и тихая музыка создавали прекрасную атмосферу для того молчания, когда люди говорят без слов. Этот вечер мог бы навсегда остаться приятным воспоминанием. Давид стоял на застеклённой террасе, опираясь на перила и смотрел на еле уловимые в темноте контуры зданий. Кто-то подошёл и стал сбоку. Он повернул голову и увидел Настю. Волосы девушки отражали весь скудный свет фонаря. Она выглядела немного задумчивой, смотря куда-то вдаль, ближе к линии горизонта и Давид невольно залюбовался ею. Она посмотрела на него и в полумраке он почувствовал её улыбку.
  
   - Тебе нравится всё это? - Давид хотел разрушить тишину, которой завладела эта девушка.
  Она помолчала немного и спустя секунд пятнадцать ответила:
   - Я вообще люблю вечер - в это время можно разглядеть то, на что не обращаешь внимание при свете. А сегодня мне нравится, потому что всё так красиво и ты пришёл. Элла хорошо организовывает всё. Как тебе?
   - Не люблю лишние разговоры, но на таких мероприятиях можно найти нужных людей, если постараться. А ты, кажется, везде себя чувствуешь, как дома.
   - Только если всё правильно сделано. Когда всё красиво и есть, на кого посмотреть - я с удовольствием прихожу. Хорошо, что сегодня здесь есть ты.
  Давид нахмурился. Атмосфера между ними была слишком хорошая и он почему-то спросил:
   - Интересно, ты только в таких местах не доставляешь никому неудобств?
  В следующий же миг он понял, что лучше бы не говорил этих слов даже в шутку. Ведь она правда иногда пыталась сделать его жизнь радостнее. Не её вина, что для него это было неудобством. И потом, такие слова могли прозвучать обидно.
  Настя молчала и лишь спустя минуту добавила:
   - Так будет не всегда.
  Её голос был ровным и спокойным, но в нём была слышна печальная нотка человека, у которого отобрали надежду. Пусть у них ещё не было никакой совместной истории, но почему-то её слова звучали так, будто она уже заканчивается. Давид не знал, почему это было так и не собирался искать ответ.
  
  
  
   11
  
  Настя с Эллой сидели на мягком ковре и молчали. В квартире у Эллы была настолько приятная тишина, что её приятно было не нарушать. Но Настя не получала от этого удовольствия она просто склонив голову, сидела по-турецки так, будто ей больше ничего не оставалось делать. В этот раз она была тем, кто нуждался в утешении. Но даже при том, что Элла прекрасно её понимала, трудно было найти что-нибудь, что могло бы помочь отчаявшемуся человеку. Энергичная художница не разочаровалась в предмете своего вдохновения - нет, это не могло с ней произойти, но устав биться о стену безразличия, она просто опустила руки.
   - Эх, я никогда не думала, что у меня совсем ничего не получится.
   - Прости. Не надо было мне вас знакомить. Я подумала, что ты бы обиделась, если бы знала, что я могла этого сделать и не сделала. Но, в конце концов, я ничем тебе не помогла - сожалела Элла.
   - Я бы не хотела пропустить такое в этой жизни. Это просто фантастичное, сказочное чувство. Только вот почему мне выпала судьба вот так безнадёжно любить? Это лучше, чем если бы не былоникакой любви, но иногда так грустно - сказала подруга, будто ничего не услышав.
   - Насть, не бывает безнадёжной любви - человек бывает безнадёжным.
   - Ну я его не исправлю уже. И в постоянной тоске жить не смогу... не хочу - в голосе Насти звучало отчаяние и отрешённость. Она сдалась.
   - А что будешь делать?
   - Мама с папой недавно звонили. Они хотят, чтобы я приехала к ним. Говорят, что в Америке я смогу сделать гораздо больше - без видимого энтузиазма делилась Настя с подругой своими планами.
   - И что ты решила? - почти не дыша, спросила Элла.
   - Уеду. Я соскучилась по ним и больше не хочу вот так жить. Я раньше приготовила документы. Мне кажется, что там всё встанет на свои места.
   - Что я буду без тебя делать? - Элла понимала, что почти теряет последнюю подругу.
   - Ох, ну у тебя же здесь есть Марк и работа. Тебе не будет скучно. А если будет - приезжай в гости - тоскливо улыбнувшись, сказала Настя.
  Теперь Элла заметила, как Настя наконец повзрослела. Она стала более женственной и даже её улыбка изменилась, а в глазах появилось немного грусти.
  Можешь мне помочь? Когда я уеду, передашь Давиду вот это - она протянула конверт. Это просто открытка моей "кисти", если можно так говорить.
   - Конечно. Сама не хочешь?
   - Ты что, серьёзно думаешь, что я могла бы сделать это? Мне бы не хватило ни сил, ни смелости попрощаться. Да и для него лучше меня не видеть. Одно беспокойство.
   - Ты просто сбегаешь или совершаешь жертву ради этого человека?
   - Пожалуй, я лучше не буду об этом думать. Ещё окажется, что на самом деле я боюсь. Но я думаю, что мне лучше пожертвовать. Будет хорошо, если мы не будем больше видеться. Ему же это не нужно и только неприятности приносит.
   - Может, ты пытаешься спасти остатки своей гордости?
  Их прервал вошедший в комнату Марк. Он не любил подобные разговоры, но и редко оставался в стороне, если мог помочь решить что-то важное.
   - Извините, дамы. Не хотел вас перебивать, но вы говорите такие вещи...
   - Что не так? - скептически спросила Элла.
   Настя промолчала.
   Марк продолжил:
   - Зачем разбрасываться такими громкими словами? Я был бы аккуратнее на вашем месте. Перед тем, как совершить жертву, в первую очередь надо бы подумать, нужна ли она кому-то, кроме тебя.
   - Без жертв этот мир был бы таким ужасным - пафосно проговорила Настя.
   - Уж поверь, без большинства из них жилось гораздо спокойнее и было бы намного больше счастливых людей. Настоящие жертвы ради кого-то делаются так редко, что входят в историю. Думаю, в любой ситуации нужно постараться найти наиболее оптимальное решение. Скажи, если ты уедешь - то, что получится, будет стоить того, что ты потеряешь? Я не говорю пока о том, что на самом деле вся ситуация может быть совсем не такой, как тебе представляется.
  
   - Правда не знаю... - в голосе Насти не было слышно решительности, но лишь потому, что она слишком устала - Но я подумала, что уеду и передумать будет трудно. Может, вернусь потом, если решу поумнеть и прислушиваться к советам. Может, ты передашь это Давиду? А то, если это сделает Элла - я потом буду её расспрашивать о том, как всё прошло. Это против моих правил.
  - Не вопрос. Он обещал встретиться со мной после возвращения из Венгрии, а это будет через пару недель. Только позже отдашь, чтобы у меня не хранилось.
  
  
  
   12
  
  Когда Давид вернулся в Киев, был прекрасный зимний день. Всё такой же шумный и людный город ослепительно сверкал - в каждой снежинке отражался щедрый солнечный свет. Он был рад, что наконец вернулся домой, хотя и было трудно понять, с каких пор ему стало так приятно возвращаться. Что его тянуло сюда? Неужели эта девушка, иногда встающая перед его глазами? Он смотрел на почти законченное здание и вспоминал, как создавался проект. В памяти всплыл момент, когда Настя его спрашивала о том, как он это делает и что служит ему вдохновением. Вспоминая её лицо он понял, что всё-таки скучает по этой жизнерадостной, но иногда такой серьёзной девушке. Только скучать по кому-то - это было не для него и он постарался отмахнуться от этой мысли.
  Сзади послышался голос Марка:
  Вот мы и встретились. С возвращением! Есть время на чашку кофе?
   - Спасибо.
   - Приятно видеть воплощение своих проектов?
  - Вот это и пытаюсь понять - улыбнулся серьёзный Давид.
   - Не получается?
   - Не особо. Бывает трудно разобраться, нравится что-то или нет - пояснил Давид. А после короткой паузы тихо добавил - "как и с людьми".
  Марк молчал, задумавшись.
   - Наверное, вам такие проблемы не знакомы - сказал Давид.
   - Почему же. Наверное, это общечеловеческая проблема. Главное - быть честным с собой. Конечно, бывает трудно признаться даже самому себе в некоторых вопросах.
  В конце концов, иногда так хочется проиграть. - устало вздохнув сказал Давид.
  А гордость не позволяет? - спокойно спросил Марк, смотря на здание.
  Давид молчал.
  
  Только, если жизнь из-за гордости сложится не так, как тебе бы хотелось...Ты будешь винить гордость или себя? Это тяжело - обвинять себя самого. Это тяжелее, чем если бы тебя обвиняли сотни других. Потому что ты можешь вынести гораздо больше, пока знаешь, что прав.
  
  Почему пойти навстречу другому человеку казалось ему поражением? - ни сам Давид, ни кто другой не могли бы найти ответ на этот вопрос. Почему позволить себе привязаться к кому-то было преступлением против самого себя, своих принципов и всего, что было ему дорого? Может, стоило лишь изменить ценности? Казалось, ответ где-то рядом, но ему не дано понять.
  Настя хочет тебе что-то передать. Она просила меня, но раз ты уже здесь, а она недалеко, то может, сам встретишься?
  
  Не хочу, чтобы вас лишний раз этим беспокоили - по-деловому согласился Давид, но загоревшиеся вдруг глаза не могли не выдать волнения при упоминании Насти.
  В этот солнечный день всё вокруг казалось таким же ярким и радостным. Он ещё не знал, что этой зимой таких дней для него больше не будет. Настя стояла, переступая с ноги на ногу, как обычно, и всё в ней казалось таким же самым, кроме невозмутимого, отчаянного спокойствия. И это было не к добру. Казалось, вулкан её жизненной энергии вдруг иссяк и осталось одно равнодушие.
  Она приветливо улыбнулась.
   - Привет. Извини за беспокойство. Больше не буду.
   - Как ты можешь не быть беспокойством? - не поверил Давид.
  В его голосе не было ни одной нотки неприязни, он правда шутил по-доброму и Насте стало вдруг немножко не по себе. Это было невыносимо грустно. И то, что она чувствовала сейчас, показалось ей таким глупым, наигранно-драматичным. Ей не хотелось уходить вот так, но просто не оставалось сил продолжать эту затею, ставшую для неё уже совсем безнадёжной. Единственное, о чём она могла думать - это оставить в прошлом всё, связанное с этим удивительным человеком.
  Она протянула ему какой-то непривычной формы конверт.
   - Ты, наверное, не любитель подобных вещей, но я очень хотела оставить тебе что-нибудь на память. Это моя работа. Может, тебе понравится.
   - На память? Ты уезжаешь куда-то? - голос Давида был готов сейчас предательски заглохнуть.
  
  Впервые Настя не хотела совсем ничего говорить. Слова лишали решимости, а её и так не хватало. Нужно было побыстрее закончить разговор.
   - Да. И пусть у тебя останется эта открытка. Всё-таки ты был ярким впечатлением в моей жизни. Если бы не ты - не было бы той картины.
  Они молча смотрели друг другу в глаза. Хотя можно ли назвать это молчанием? Наверное, да. Ведь взгляд не приведёшь в доказательство, его не напомнишь как слово. Настя попрощалась. Только спустя пару минут после того, как она ушла, до Давида дошёл смысл произошедшего.
  
  "Счастливой дороги" - надо было сказать. Но незнакомое разочарование накрыло его с головой. Оно будто ударило тупым предметом, но только трудно было понять, куда именно - казалось, ныло всё тело до кончиков пальцев, что-то сжимало грудную клетку, а в глазах немного потемнело.
   - Ерунда какая-то. Вечно морочит голову - думал он про себя. Но сказанное ей "Больше не буду" снова прозвучало в его ушах. Давид не мог поверить, но в этот раз его совершенно обескуражили и он просто не знал, что делать.
  Впрочем, Настя, которая оставила его в таком состоянии, сама чувствовала себя не намного увереннее. Она продуманно отложила всё на последний момент, потому на самом деле боялась, что её что-нибудь или кто-нибудь остановит. Её самолёт летел следующим утром и тогда, когда для неё эта история закончилась, для Давида всё только начиналось. Он впервые понял, что ни за что на свете не хочет терять всё то, что незаметно приобрёл, пока она была перед его глазами. Те моменты, когда он чувствовал себя по-настоящему живым, теперь оказались для него ценными. Он не смог дозвониться до Насти и позвонил Элле.
  
  
  
  
   Глава 13
  
  Они сидели за столиком. Давид молчал, тщетно пытаясь поверить в то, что Настя уехала, а Элла не говорила, давая ему время понять. Она смотрела прямо в глаза Давиду и наконец заговорила своим вежливым и спокойным тоном, но настолько серьёзным, что становилось не по себе.
  
   - Неужели это так весело? Забавно тешиться над чьими-то чувствами, к тебе, чувствовать свою власть над этим человеком, играть его эмоциями? Только вот он принимает всё это так, как ты показываешь и понимая, что не нужен тебе, уходит. Что, если твоё счастье будет зависеть от того, как далеко этот человек уйдёт и от того, как скоро ты всё осознаешь? - Элла не смогла сказать всего, но казалось, что Давид и так понял.
  
  Он ничего не говорил. Элле позвонили с работы и она ушла, а он так и сидел за столиком. Его не покидало ощущение, будто он что-то потерял.
  Только теперь он почувствовал, как на самом деле бывает больно. Ему и вправду было нечего ответить - он даже не мог попытаться представить себе, что теперь будет в будущем и понял, что совсем близко полное отчаяние и пустота. Хотелось надеяться только на лучшее, ведь ещё никогда в жизни ему не приходилось совершать ошибок ценою в счастье. Никогда ещё от его личного решения не зависело так много - его собственная судьба. И теперь, когда впервые на него легла такая ответственность, он понял, что не смог распорядиться своими возможностями. Может, это из-за того, что ему казалось, Настя всегда будет рядом и стоит лишь протянуть руку - всё станет так, как захочется, потому что она бы согласилась. Тогда он просто получал удовольствие от одной мысли об этом. Теперь, когда она ушла, он понял, что человек, который готов был преданно любить его всю жизнь - это ценность. Он сам не заметил, как в его сердце проснулось незнакомое ему сладкое и всепоглощающее чувство, заставляющее его глаза светиться при виде этой чудной девушки. Как это всё было для неё - неизвестно, но он хотел вернуть ту возможность, которую потерял. Почему же упущенные возможности не возвращаются?
  Он почти стонал, обращаясь к кому-то беззвучным шёпотом:
   - Почему? Почему? Ещё чуть-чуть бы - и я сдался! Почему ты не могла остаться?
  Перед его глазами стояло её улыбающееся лицо - лицо человека, неспособного обидеться.
   - Я бы никогда больше не позволил себе так с тобою говорить. Скажи мне, что это не конец.
  Да, невозможно было поверить в то, что всё кончено, в то, что эта страница его жизни уже перевернулась. Безо всякого его согласия на то, самое светлое и тёплое в его жизни ушло из неё, оставив его одного со всеми его страхами. Впервые ему пришлось ощутить столь невыносимое одиночество. Неведомая тоска будто стиснула клещами его сердце. Он не смог бы даже заплакать, если постарался. Это пугало, будто в каждую клеточку его тела проник леденящий холод. Или это было просто понимание безысходности.
  
  Мучительные дни бездействия должны когда-нибудь закончиться. Но смотря на Давида, трудно было поверить, что это возможно. Он один на один оставался со своей проблемой и никто не знал, что происходило на самом деле. Даже Элла не знала, чем для него стал уход Насти. Она не встречалась с ним с того самого дня, как она улетела и поэтому, когда спустя два месяца она увидела в ресторане странного тощего парня, неосмысленным взглядом созерцающего картину, то сначала не узнала в нём Давида.
  
   - Здравствуй. Ты болел?
   - Нет. Я в порядке. Я хотел спросить адрес Насти.
  Лицо Эллы выражало вопрос.
   - Я бы хотел приехать к ней - объяснил Давид.
  Элла смотрела и не верила своим ушам. - Надо же - хотелось ей сказать.
   - Сейчас посмотрю. У меня в телефоне есть. Правда, мы уже несколько дней не разговаривали. Ты даже не спросишь, как у неё дела, а просто приедешь?
   - Как я буду это спрашивать по телефону? Она ещё в Штатах?
  Элла кивнула. - И уезжать не собиралась. Её пару дней на связи не было, но она бы написала, если бы передумала там оставаться.
   - Я скоро там буду. Смогу при встрече всё спросить, если ты мне дашь её телефон и адрес там.
   - Эх, что ты так долго думал? - Элла уже не упрекала его. Женщины ведь до последнего борются, а когда уже устают - тяжело что-то изменить.
  
   Глава 14 Короткая
  Солнечный свет слепил глаза. Настя шла с полузакрытыми глазами. Прошло уже два месяца с тех пор, как она приехала сюда. С семьёй было хорошо - даже мысли о Давиде перестали приходить так часто, как раньше, потому что теперь она меньше времени проводила в одиночестве. Ей казалось, что даже дышать стало чуть легче, но жизнерадостность её не вернулась. Шумный город, полный машин, не дарил вдохновения, хотя и заставлял всех жить в своём установленном ритме. Задумавшись, Настя, снова не смотря по сторонам, переходила дорогу. Совсем рядом прозвучал гудок автомобиля. Она очнулась от раздумий и почувствовала, как всё внутри неё сжалось в маленький комок страха.
  - Нет, только надеюсь, я не попаду опять под машину. Я буду ходить осторожно.
  Эта мысль была последней. В следующую долю секунды прозвучал глухой стук и больше уже ничего не было слышно.
  
   Глава 15
  Безуспешно попытавшись заснуть, Давид сидел в самолёте, смотря на фотографию Насти в своих руках. Она была сделана на выставке и он, никому не показывая, напечатал её для себя. На этом снимке её улыбка была такой же щедрой - будто она хотела со всем поделиться своей радостью. Искренние глаза смотрели счастливым взглядом из-под непослушно упавшей пряди волос. Её прическа всегда была такой, что каждые несколько минут приходилось поправлять. Он провёл пальцами по фотографии. Казалось, что сейчас она выглядела немножко иначе, но он не мог бы сказать, что изменилось.
  Он завёз сумки в гостиницу и тут же набрал её номер мобильного. После долгих гудков он услышал женский голос, говорящий по-английски, но с акцентом:
   - Здравствуйте.
   - Это телефон Насти? Можно её позвать? - спросил Давид.
   - Она не может подойти - судя по всему, это была её мать.
   - Здравствуйте - Давид говорил по-русски. Я - Давид. А когда она сможет ответить?
  Женщина тихо ответила:
   - Никогда. Сердце Давида замерло, а мама Насти после паузы продолжила. - Но вы можете съездить на кладбище.
  Давиду показалось, что на него упал шкаф. Тяжёлый, из дубового дерева, он своим весом давил на него и не давал ни вздохнуть, ни подняться. Если до этого он думал, что встретился с безысходностью, то теперь умерла надежда даже на тот выход, который только засветился в бесконечном туннеле его отчаянных мыслей. Это был конец.
  
  Любовь не всем встречается на этой земле. Когда вначале она кажется ненастоящей, то превращает всё вокруг в рай и делает людей ангелами. Но когда ею начинаешь дышать, она становится вполне земной и просто необходимой для жизни. Когда Давид понял это, он уже не мог получить это счастье так просто. Ушёл человек, от которого он не захотел его получить вовремя.
   - Сколько раз можно быть наказанным за одну ошибку? Только за то, что я слишком медленно шёл навстречу ей, она уехала. Только потому, что я не поехал сразу - всё стало так. Мне уже нечего терять и зачем всё это? - Мысли рассыпались в полном беспорядке.
  
  Трудно понять, зачем Бог дал человеку столько чувств и эмоций, которые он часто просто не вправе высказать или не может, потому что боится ответственности, которую придётся нести. Иногда кажется, что это выше человеческих сил, что это невозможно выдержать. Потом понимаешь, что на самом деле придётся. Порою хочется просто разозлиться на эту способность, на какой-то миг жалеешь, что это только делает тебя сильнее. С другой стороны, ещё хуже, если убивает. Но для чего столько всего? Может, только для того, чтобы оставаться человеком?
  
  Давиду казалось, что его победили, оставив в дураках. Человеку, которого уже нет ничего нельзя объяснить, ничего не можешь доказать. Потому что ты - единственный, кто сожалеет и живёт воспоминаниями.
  Он вернулся в Киев и пытался бороться со всем этим. Все попытки оказывались до такой степени безуспешными, что не верилось. Каждое утро он пил кофе, вспоминая о том, что его никогда не пила Настя. Проходя мимо кафе, около которого она впервые увидела его, он вздыхал, жалея, что не заметил её тогда - может быть, всё было бы по-другому. Когда кто-то играл в переходе или на улице, ему вспоминалась та песня, которую они слышали вместе. "It could be start of something big" - и да, это стало мелодией их истории. Истории, конец которой было трудно и почти невозможно признать. У неё было лишь начало, после которого она оборвалась. Или нет. Может, она была бесконечной, потому что он никак не мог перестать себя чувствовать как-то глупо. Казалось, в этой их истории он остался абсолютно одинок, как будто его предали и всё вокруг стало непонятным - даже то, почему он живёт до сих пор. Для него мир застыл, но на самом деле Земля вращалась, как и раньше. Жизнь продолжалась и нельзя было остановить привычный ход вещей. И как бы сильно он не хотел что-то изменить - невозможно было вернуть время, когда у него был шанс это сделать.
  
  
  
  
   Глава 15
  
  Тёплый золотой свет осеннего солнца щедро отражали окна, крыши и даже скульптуры на домах. Каждая улица Вены казалась отдельной сказкой. Слегка промозглый ветер вместе с запахом важных листьев и увядшей травы - этим усыпляющим дыханием осени, разносил нежные звуки города музыки и казалось, что прохожие шли медленно, прислушиваясь к ним и пытаясь ещё немного продлить настоящий момент. Только один хмурый человек шагал быстро и угрюмо. Его слегка опущенные плечи, смотрящие в никуда глаза и выражение отпечатавшейся на впавших щеках печали вызывали жалость особо внимательных прохожих. Это был Давид, который шёл, не замечая людей, светящее солнце, красивые здания и всё то, что приносило радость другим. Ему казалось, что в его сердце навсегда осталась та зима, когда ушла Настя. Он не знал, что делать с постоянным ощущением пустоты и утраты и уже устал корить себя за то, что так долго не хотел быть честным, давая волю лишь своей гордости. Даже то, что так поздно приехал её вернуть - и это он уже простил себе. Просто так и не научился справляться с тоской, поглощающей его изнутри, нашёптывающей, что уже не будет больше радости в жизни и он просто остался один в этом мире. От этих мыслей становилось холодно и так тихо, как будто Вселенная вымерла. Когда он ходил по улицам, слушая звуки шумного города, становилось немного легче на душе и грусть не могла заесть его окончательно.
  
  Он приехал в этот город за вдохновением. Элла посоветовала ему Вену, обещая, что её уют и красота помогут ему. Но, кажется, от самого себя и своей тоски нельзя убежать даже среди сказочно красивых зданий. Ему казалось, что он глубоко внутри себя спит. Где-то вдалеке звучала мелодия. Из нежных переливов флейты складывалась песня о какой-то неизведанной стране, напоминающей своей беспредельностью одиночество. Это было так похоже на то, что чувствовал он сам - одинокая грусть, детская наивность и юношеская мечтательность, полная радужных цветов. Мелодия несла в себе столько всего, что это было непередаваемо, как звуки неба и звуки души, которые не слышны человеческим ушам.
  
  Давид пошёл в направлении звука и подняв опущенную голову увидел девушку, играющую у входа в переход. Он всё равно не мог ничего делать и решил остановиться просто послушать. Каштановые волосы девушки были собраны в хвост заколкой и слегка шевелились от дуновения ветра, а вся её фигура оставалась почти неподвижной, не считая совсем незаметных на первый взгляд движений рук. Она играла, будто рассказывая о чём-то новом и заставляла прохожих замедлять шаг, останавливаться и порою задумываться. Песня её флейты проникала до глубин сердца, о которых многие уже давно позабыли. И Давид продолжал слушать. Эта девушка чувствовала музыку, которую играла и невозможно было для слушателя не почувствовать её так же. Забыв о времени, Давид стоял, смотрел и слушал, пока девушка не закончила игру и не стала собираться. Тогда он очнулся и наконец заметил, что уже начинало темнеть. Значит, минимум час он стоял на этой улице. Музыка, только что игравшая, была как бальзам для его души, но сейчас эта девушка уходила. Уходила, как и всё хорошее в жизни... Давид даже не пошевелился, снова возвращаясь к тоске.
  
  Зато на следующий день, и через день, и позже он снова приходил на то же место и слушал музыку, которую играла девушка с каштановыми волосами. Она была музыкантом, благодаря которому люди могли заново начинать ощущать радость жизни и научиться понимать, что потеря - не просто бесконечная боль, а скорее источник, из которого можно черпать многое.
  
  
  В один из дней он всё-таки решился заговорить с этой девушкой. Её звали Леся, она тоже была с Киева, заканчивала Венскую консерваторию и оказалась очень дружелюбной. Он иногда приходил слушать её и провожал до дому. Иногда они заходили куда-нибудь поужинать и поговорить о чём-то. Время бежало незаметно. С этой девушкой было спокойно и хорошо.
  
  Однажды, когда уже начало холодать, она сказала, что, скорее всего этот день был последним в году, когда она играла на улице. Он немного расстроился, но не подал виду.
  Сегодня твоя песня была опять такая же тоскливая, как и в тот день, когда я впервые услышал твою игру. Ты умеешь рассказывать людям своей флейто.
  Наверное, я просто не умею рассказывать людям по-нормальному, обычным языком. А так я могу играть и пусть каждый поймёт, как может - зато мне легче становится. У меня вроде нет особых проблем с общительностью, но и друзей почему-то нет. С тех пор, как я уехала из Киева, я не смогла найти никого, кто бы заменил мне моих подруг.
  
   - Ты жалеешь о том, что переехала?
   - Я не жалею, что пошла за своей мечтой. Я до конца буду идти за ней, потому что пока у меня есть музыка - я могу быть счастлива. Но когда идёшь за чем-то главным, так легко потерять всё остальное. И наверное, у каждого человека появляются желания, кажущиеся просто неисполнимыми. У тебя есть? - она вздохнула - эх, наверное, тебе такое не нужно. А мне бы хотелось, чтобы в этом мире было что-нибудь, кроме флейты, связывающее с этим миром. Что-то такое, что чувствуют все. Мне кажется, тогда бы я могла понимать остальных людей и сама бы чувствовала себя человеком. Глупо, да? - улыбнулась Леся.
   - Не представляешь, как - в шутку ответил Давид. Но на самом деле, это вовсе не так уж и несбыточно.
   - А всё же. Если бы ты мог попросить что-то одно, ну скажем, на Рождество, у Бога - ведь Он же всё может, то что бы это было?
   - Наверное, чтобы Он давал каждому человеку бесчисленное количество шансов. - не задумываясь, ответил Давид.
  Леся затихла.
   - Это правда странно. Ты так философски размышляешь.
  Нисколько. Просто мне, как и другим сторонникам эмпиризма это бы очень облегчило существование - Давид вдруг понял, что может говорить об этом с улыбкой.
   - Я не думала, что ты - из тех, кому нужно пережить на собственном опыте, чтобы понять. Ты, скорее - из тех образованных, суперумных людей, которые знают обо всём на свете. Наверное, когда столько знаешь, тяжело принять верное решение, если оно слишком просто. И поэтому жизнь становится сложнее.
  Не вы ли, девушка, пытались упрекнуть меня в чрезмерном размышлении о высоких материях. - Давид улыбался и ему это нравилось.
   - Ну, может это заразно? - весело подмигнула Леся.
   - Боюсь, это не только заразно, но и передаётся по наследству. Так что советую вылечиться поскорее.
   - С чего бы тебе беспокоиться? Сам лечись.
   - Очень важно. Вдруг это будет наша общая проблема?
   - Это если мы поженимся? - слова звучали легко, как те, идея которых висела в воздухе ещё раньше.
  Давид почти незаметно кивнул, делая несмелый шаг навстречу самому себе.
  Серебряный смех Леси звучал как что-то новое в его жизни. Как что-то, способное затронуть его душу. Он всегда этого боялся, но иногда приходит время, когда ты понимаешь, что с некоторыми своими качествами придётся расстаться, если не хочешь оставить всё по-старому. Давид уже не мог жить как раньше, но каждый шаг навстречу чему-то новому был нелёгким.
  Не уйдёт ли эта девушка так же как и Настя? И что мне сделать, чтобы она осталась? - нерешительно думал Давид, чувствуя, что ему становится немного страшно.
  
  Почему ты ничего не говоришь? - услышал он в ответ на своё тревожное молчание.
  - Ты такой серьёзный. - Леся не понимала, о чём настолько печальном думал Давид.
   - Разве говорить так важно? - спросил он.
   - Конечно. Если не будешь ничего говорить - кто-то может расстроиться и уйти.
   - Давай, ты поможешь мне исправиться? - его полуулыбка не скрывала серьёзности слов.
   - Я постараюсь - просто ответила Леся. И Давиду очень хотелось верить, что у неё получится.
   - Тогда сможем в субботу встретиться? Если ты будешь меня учить правильно общаться с людьми - в качестве зарплаты кое-что посмотришь. Тебе понравится. К тому же, скоро Рождество и даже в чужой стране обязательно нужно сходить куда-нибудь в честь праздника. - Сможешь в десять утра?
  - Наверное, да. У меня концерт будет перед этим, но думаю, я успею отдохнуть.
  
  
  
  
  
   16
  
  Это утро накануне Рождества просто не заслужило быть проспанным. Оно было таким ярким, солнечным и снежным, что хотелось только вовсю жить и радоваться. Снег переливался, слепя глаза. Торопливые шаги Леси перешли в бег и она уже сто первый раз обещала себе больше никогда в жизни не опаздывать. На часах был уже полдень, а это значит, что прошло два часа с того момента, как они должны были встретиться.
  
  Интересно, он ждёт ещё там? Если да - то и вправду странный. На таком морозе...
  Оставалось совсем немного. Уже на подходе к парку, она, запыхавшись, убавила шаг и только растерянно смотрела вокруг, уже не надеясь кого-то увидеть. Но её взгляд остановился на прислонившемся к старому заснеженному дереву светловолосом молодом человеке.
  
   - Как... - не веря, присматривалась Леся.
  Давид увидел её и пошёл навстречу. На его волосах лежали нерастаявшие снежинки, а замёрзшие губы с трудом пытались улыбнуться.
  
   - Привет. Прости, я... - Леся пробовала извиниться, но это было не из тех вещей, которые всегда легко даются. Неожиданно для себя самой, смотря на взгляд его тёплых, радостно искрящихся глаз, она почувствовала какой-то уют, которому просто невозможно было противостоять. И ей не удавалось понять, что происходит.
  Давид, всё так же радостно улыбаясь, заговорил, смотря прямо в её только что проснувшиеся глаза.
  - Чуть было не подумал, что тебя уже не будет. Наверное, надо сказать: "С добрым утром!" Концерт вчера поздно закончился? Слишком рано назначать встречу на десять часов в субботнее утро, но билетов на позже не было - как будто извинялся Давид. В его голосе было столько доброты, что с трудом верилось.
  
  Леся только кивнула. Всё вокруг них двоих будто застыло и в какой-то момент она поняла, что, на самом деле уже нашла то, что искала: знать, что тебя всегда будут ждать и есть кто-то в этом мире, кто всегда рад тебя видеть - это столь же прекрасно, как музыка. Когда просто потому что ты - это ты и лишь за это тебе готовы всё простить. Улыбка Давида оказалась самым мощным оружием, пробивающим все лишь на вид крепкие стены её сердца. И в нём разливалось неведомое доселе тепло. Это оказалось лучше, чем песня флейты и даже, чем все её попытки представить себе счастье.
  
  Кто знает, что будет дальше? Но эти двое были готовы хранить жизнь этой сказке внутри них. Для него это было так важно, потому что однажды он уже потерял это и не смог бы пережить всё заново, а она просто тянулась к прекрасному лучику счастья, согревающему своим теплом. И для каждого из них то, что они нашли друг в друге, было сокровищем, который стоило хранить. Ведь выбор, который дался с трудом, всегда ценится выше и не может человек просто отпустить то, что было так нелегко найти и отвоевать у своих собственных предрассудков.
  Падающие снежинки со звоном приземлялись на их волосах, ресницах, плечах и шум вокруг превращался в удивительную мелодию, которую могло слышать лишь сердце. Эта мелодия была самой прекрасной в мире, потому что говорила: когда тебя ждут - ты всегда можешь прийти. И всё будет хорошо, если ты используешь этот шанс. А если ты его пропустил, то всегда стоит ждать следующего.
  
  Пока ты жив - ты никогда не можешь сказать, что нет для тебя надежды. Бог благосклонен к своим созданиям и даёт им множество возможностей найти покой своему сердцу. Только нужно принимать их, а не отворачиваться. И Давид, не веря себе, понимал, что нет на этой земле человека, благодарнее его сейчас. Он смотрел на счастливо смеющуюся перед ним девушку и его сердце билось так, как никогда прежде. И мир вокруг наконец стал местом, где он смог жить и чувствовать себя счастливым, местом, где светит солнце и люди улыбаются, где снег всё вокруг укрывает серебристым нарядом и делает ослепительно ярким. Он смотрел другими глазами, глазами человека, который отбросил гордость, рискнул и завоевал мечту. Ему нравилось ни о чём не жалеть; он просто наслаждался этим чувством. И если бы он обернулся назад, то его путь показался бы ему таким простым, как будто он просто позволил любви найти дорогу к его душе. Наверное, так оно и было.
  
  
  
   Эпилог
   (Год спустя)
   Покой кладбища нарушали лишь редкие птичьи трели. На сотни метров вокруг не было видно ни души. Только у одного надгробия с изображением радостно улыбающейся девушки стояла молодая пара. Они вспоминали ту, что всегда была хорошим другом для каждого. Не все замечали, насколько искренне она хотела добра каждому. Но когда её не стало - почему-то жить в этом мире стало грустнее и как будто немного одиноко. Леся улыбалась, вспоминая всё то хорошее, что они пережили вместе. Давиду было тяжелее. Иногда он ещё чувствовал на себе груз вины за то, что всё закончилось так плохо. Возможно, она бы не погибла, если бы осталась в Киеве. Тогда, в тот памятный ему день, он не просил её остаться, потому что не смог бы назвать истинную причину, но и сейчас он не знал, как должен был сделать, чтобы всё было правильно. Даже если бы можно было повернуть время вспять - вряд ли это могло ему помочь. Хотя, наверное, всё должно было произойти иначе. Поднявшийся ветер принёс несколько пожелтевших листьев и пытался зарыть их в увядшей траве. Нужно хоронить то, что уже отжило своё время - и ошибки в том числе. Как бы ни было тяжело, нужно принять то, что произошло и не нести его с собой. Стоящая рядом Леся тронула его руку:
   - Не будь таким задумчивым - попросила она.
  Её лицо было покрыто лёгкой тенью грусти, но искренняя улыбка освещала его. Она улыбалась мысли о том, что тоскливая осенняя песня её флейты стала началом их знакомства. В конце концов, грустные мелодии создаются для того, чтобы на них откликнулись. Смотря на Лесю, Давид думал, что он всё-таки счастливый человек и даже Настя хотела бы для него этого счастья. Он был прав. Ведь в чём смысл всего пережитого и совершённых ошибок, как не в том, чтобы учиться принимать правильные решения и быть счастливым? Хорошо знать, что над всем, что происходит, всегда есть Бог и Давид был благодарен за Его доброту. Потому что Он дал ему понять: не стоит хранить то, что утратило ценность. Гордость, не позволявшая ему идти навстречу самому себе, горечь сожалений о том, чего не сделал и отчаяние - это всё нужно оставлять в прошлом. Он хоронил то, за что слишком долго держался, сам того не понимая, и наконец, с лёгкостью вдыхая на полную грудь, смог ощутить невероятное чувство обретённой свободы. Может, это было не всё, что он должен был понять, но это было началом. Даже выгравированная на сером холодном камне улыбка Насти казалась тёплой. Такими же тёплыми были и воспоминания о ней - жизнь, прожитая ею, была ценным подарком для всех, кому посчастливилось знать её. Она не могла навсегда остаться в памяти каждого из них, но в их сердцах могло сохраниться то, чем она делилась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  1 Десятилетка - школа-интернат с особым музыкальным уклоном. Основные предметы - специальность, сольфеджио (нотная грамота), и музыкальная литература.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"