Он умиляет своим появлением и трогает, как новорожденный ребенок, - нежно-зеленый листочек березы. Для меня, например, весна начинается только с того дня, когда я увижу позеленевшую березку. В школе мы проделывали такой опыт - отламывали веточку с набухшими почками у березы, ставили ее в воду и ждали, когда распустятся листья. Они появлялись - трогательные в своей крохотности и липкости. А потом они вяли, потому что им не суждено было прожить до осени. Но никто не плакал по ним, как плакал бы по ушедшим из жизни детям...
Лист дерева - как человек. Это сравнение пришло мне на ум недавно, когда наступила осень. Лист рождается, растет, приносит свою долю пользы, а потом вдруг срывается с ветки и падает на землю, на людей, на машины... Осень. Она приходит ко всем, и трагизма ее прихода, так же как трагизма старости, не осознаешь. Мы все смертны - и люди, и листья. Но что, если листок срывается с ветки до наступления осени?
Почти каждое рабочее утро начинается для меня с сообщений о гибели людей. Кто-то погибает в воде, кто-то - в огне, кто-то - под колесами машины или внутри нее. Кого-то убивают, кто-то гибнет от нелепого стечения обстоятельств, кто-то сводит счеты с жизнью сам. Я стала привыкать к этой череде смертей, которые для меня существуют только на бумаге. Наверное, я стала циничной, но это не помешало мне задуматься, как мы живем. Поразмыслив как следует, я поняла, что мы не умеем жить. Не потому, что мы какие-то плохие, а потому, что не осознаем, что жизнь может оборваться в любую секунду. И осознать это нам не помогают даже репортажи о смерти других людей. "Со мной такого не случится", - шепчем мы про себя и жадно вглядываемся в детали чужой трагедии. Нет, мы не кровожадны, нам просто любопытно, в каком обличии приходит смерть.
Мысль о жизни и смерти мучает меня с тех пор, как я побывала на мероприятии, посвященном 20-летию со дня взрыва на станции Арзамас-1, унесшей жизни более 90 человек. Смерть настигла их внезапно, и никто из них не был готов умирать. Жизнь не успела даже пронестись у них перед глазами, она была стерта с лица земли. А ведь они за секунду до трагедии о чем-то думали, мечтали, вспоминали... Теперь на месте трагедии стоит памятник, и к нему ездят все молодожены Арзамаса. Они не понимают, зачем делают это. Я думаю, за тем, чтобы сказать себе и всем вокруг: "С нами такого не случится!".
Интересно, знает ли березовый листок о том, что он обречен на смерть, что он может сорваться в любую секунду? Даже если знает, он не может изменить свое существование. Человек может, но делает ли? Мы живем днем завтрашним, вчерашним - каким угодно, только не сегодняшним. Когда-то на филфаке нам объясняли, что это наша ментальность, славянская черта. А по-моему, это общая черта всех людей на планете. Memento mori - крылатая фраза, потерявшая высоту полета. Она стала разменной монетой в суете человеческой жизни, а ведь нет более правильного совета.
Этот сентябрь не столь богат на листья, сколь на смерти. В самом начале месяца меня потрясла весть о гибели молодого, удачливого, красивого человека. Он умер в воде - стихии, более близкой ему, чем земля и воздух. Человек, у которого было всё, стал жертвой случайности и потерял самое главное - жизнь. Разве нужно ему теперь то, чего он добился в жизни? Вопрос и ответ риторичны. В этом же сентябре не стало еще двух известных нижегородцев - музыканта и фотографа. Их жизнь и смерть овеяны дымкой известности, но была ли их жизнь более осмысленной, чем у других? Никто не даст ответа.
Я не тешу себя надеждой, что я умею жить. Не умею, как и все. Мне кажется, что я не умру никогда. Что вот меня-то это не коснется. И моих близких - тоже. Читая и выставляя на сайт новости рубрики "Происшествия", я открещиваюсь от всех форм гибели. И только одно сообщение выбило меня из колеи на несколько дней - из УГИБДД прислали факс с информацией о том, что в ДТП погибла женщина на восьмом месяце беременности. Она сгорела в машине. Не знаю, почему именно эта смерть потрясла меня, но я не могу ее забыть. Наверное, именно это печальное известие стало для меня отражением моих страхов. С тех пор я стараюсь жить сегодняшним днем и, совершая какой-либо поступок, думать о том, что я могу не успеть в нем раскаяться. Если проведение не щадит еще не родившуюся жизнь, мне нечего надеяться на бессмертие или тихую смерть от старости с покаянием и соборованием.
Сегодня, когда я пойду домой, к моим ногам обязательно упадет хоть один лист. Ведь это же осень. Может быть, упавшим окажется березовый листок. И я снова вспомню, что я когда-нибудь умру. А вслед за тем я подумаю, что весной на ветках распустятся новые клейкие листочки, и мир снизойдет на мою душу.