Аннотация: Рассказ про самую непростую часть отношений
Прощание
Почему-то легче дышать в сложенные пилоточкой ладони, когда тебе тяжело... Ветка сделала вдох-выдох, потом - еще несколько раз. Дышать было сложно, но жизнь, ощущение внешнего мира возвращались. Подруги, сидевшие рядом, кажется, ничего не заметили - сидели и щебетали о чем-то своем. Ах да, это же она сама затронула с десяток минут назад эту тему, рассказав о своем Сереже - идеальном парне. Сережа - чуткий, нежный, страстный... Был. И сейчас есть, конечно, но это уже не ее Сережа. В возможность разрыва верить не хотелось, но пришлось. Больше всего ранила неожиданность - еще вчера разговаривали по телефону и всё было хорошо. А тут вдруг: "Извини, я был вчера в больнице у своей бывшей девушки и понял, что я все еще люблю ее". Показалось, что это дурной сон, что это нереально. Следующая фраза принесла доселе невиданную боль: "Катя, ты всегда меня понимала. Скажи мне, что делать?" А что она могла сказать? Вот так вот просто отношения, едва-едва успевшие появиться, она должна была порвать. Причем сама - он переложил ответственность на нее. И, уже начиная чувствовать удушье, она набрала по аське: "Ты же ее любишь, а не меня. Тогда возвращайся к ней".
А потом она, чтобы не хватать воздух судорожными движениями, начала дышать в сложенные ладони... Потом даже получилось, повернувшись к девчонкам, выдавить из себя: "Валерьянка есть у кого?" Они увидели ее заплаканное лицо, стали спрашивать, что случилось, и этого она вынести уже не могла - убежала в туалет, чтобы умыться и спрятаться. Потом сходила с одной из подруг в аптеку и купила успокоительное, оказавшееся отвратительным на вкус. Выпив тройную дозу, Катя вернулась на работу с улыбкой - застывшей на лице почти против ее воли улыбкой. Она пыталась не думать, что будет, когда наступит вечер, и она окажется наедине со своими мыслями. Надо было куда-то выплеснуть эмоции, и Катя попыталась вылить свою боль в блог. Легче не стало. Зато стали сочувствовать, а потом кто-то сказал ей, что это все равно что раздеваться на людях, и даже еще хуже... А боль не хотела уходить.
Катя, свернувшись в клубочек на диване, вспоминала, как двое суток назад уезжала в Москву. Надо было ехать по работе, и вдруг за несколько часов до поездки ее охватил страх, о котором она не могла сказать никому, - ей показалось, что она разобьется, погибнет... Чувство скребло ее изнутри и пропало только тогда, когда она села в машину. Ничего не произошло ни по дороге туда, ни по пути обратно. Только вот на следующий день ее бросил Сережа... Ей, наверное, было бы легче, если бы она могла вспомнить что-то плохое и убедить себя, что отношения все равно разваливались, и он просто ее опередил, но это было не так. Их отношениям на тот момент не исполнилось и месяца, никто никому даже не успел сказать о любви... Катя уже не плакала, она успокаивалась, но заснуть без таблетки не могла. Спасительный сон пришел глубокой ночью и преданно стоял у ее кровати, давая забыть произошедшее. Но не продержался долго и он - рано утром, если не сказать - ночью - девушка проснулась и не могла сомкнуть глаз. Пришлось снова выпить таблетку. Она хотела быть сильной, но чувствовала, как где-то в районе сердца все еще не спокойно. Когда она проснулась снова, почувствовала - в груди начинает формироваться маленький ледяной камушек. Она уже и забыла, как это - когда сердце застывает. Впрочем, и отношений у нее не было давно. Наверное, поэтому всё так остро и переживается - как в первый раз. "Все мужики козлы", - повторяла, как мантру, про себя Катя. Еще недавно она мурлыкала в Сережиных объятьях, а он звал ее Котенком, вернее - Катенком. И чтобы не помнить этого, оставить себе только плохие воспоминания (так меньше болит душа), девушка запрещала себе думать об этом. Начало помогать...
И вот она уже может общаться с Сережей по аське. А как же - ведь они остались друзьями! Правда, обычно "останемся друзьями" звучало отговоркой, завуалированной формой окончательного и бесповоротного разлада, но с Сережей вышло иначе - они действительно общались. И как-то слово за слово он попросил у нее поцелуй. Сердце радостно забилось, не желая еще верить себе. Сережа заехал за ней на работу, как когда-то, покормил ее захваченными бутербродами, а потом каялся, просил прощения и называл себя дураком. Катя не сказала ни слова упрека - она была слишком счастлива. Да и в чем упрекнуть этого человека? Он был искренен и никого не хотел обманывать, не очень понимая, как бывает больно другому человеку. Растворяясь в чувстве, вспыхнувшем с новой силой, Катя забывала обо всем. Вот он, рядом с ней, кожа к коже, и она задыхается не от слез, а от того, как он близко как он обнимает и целует ее. Он целовал ее спину, так трогательно и нежно, что она хотела бы остановить это мгновение на вечность, унести его с собой и не расставаться. Мимолетность этого мгновения пугала ее, но делала поцелуи острее и ценнее. Она знала, что запомнит их на всю жизнь.
Во второй раз расставаться было проще, и она сделала это сама, осознанно и по своей воле. И это снова произошло по аське. Так даже лучше - ты не видишь лица человека, не слышишь его голоса, и всё, что ты делаешь, приобретает налет нереальности. Он слишком долго ныл о том, как ему не мила жизнь, и она устала. И почувствовала, что он остается чужим для нее. Как она с болью узнала из его слов, он мучался каждый вечер, когда они после его камбэка были наедине. И только тогда Катя поняла, что такое настоящая боль. Теперь его можно было обвинить в притворстве, в фальши, в этом самом камбэке, но как-то не обвинялось. Она вспомнила, что первым делом спросила его, когда он решил вернуться: "Ты хорошо подумал?". Он ответил, что хорошо. Опять ошибся, значит... И Катя твердой рукой пресекла эти отношения. Старая мужская уловка: заставить подругу его бросить, чтобы не чувствовать себя виноватым. Как будто от этого становится кому-то легче... Уж точно не ей. На этот раз уже не было бессонницы. Она уже один раз смирилась с тем, что потеряла его, и это помогало не сойти с ума.
Они снова общаются по аське, как закадычные друзья, советуют друг другу, как наладить личную жизнь... И всё же ей больно его видеть. Совсем порвать дружеские отношения с ним она не в силах, но тешить себя несбыточными надеждами тоже нельзя. Катя понимает - не только больно наступать в третий раз на одни и те же грабли, но и смешно. И она переименовывает его контакт в аське: бывший таким родным и проклинаемым ник меняется до неузнаваемости, меняет саму свою чуть. Теперь имя Сережи для нее звучит так: "Зачем". И даже без вопросительного знака, чтобы было меньше чувств. Надо найти в себе силы и попрощаться. Попрощаться не с человеком даже, а с тем следом, который он оставил в тебе. Это и есть - прощание.
Катя написала небольшое стихотворение, и его последние строки звучат так: "Расставание - это искусство не опомниться вдруг завтра".