В одном лесу возле болота жили два друга комара. Первого звали Хвастун, а второго Ворчун.
Каждую ночь и каждый день летали они по чащобе и искали, кого бы покусать, а вечером после охоты возвращались к болоту. Здесь под маленькой кривой березкой, в густой траве, на широком листе жолтоокой купавки друзья отдыхали, набирались новых сил и рассказывали друг другу о том, что видели в лесу, о своих успехах в охоте. Хорошо жили комары, весело, беззаботно и думали, что так будет всегда, но однажды все изменилось, пусть поначалу ничто и не предвещало беды.
В один из летних дней стояла жаркая погода, солнце слепило глаза, и даже среди широких ветвей елей и сосен множеством тонких лучиков находило оно себе путь к земле. Оба комара уже после полудня вернулись под березу в прохладу. Просто так сидеть было скучно, и Ворчун решил рассказать о своём утреннем приключении, не совсем радостном и, наоборот, даже немного обидном, но мысли о нём не выходили из головы, поэтому и хотелось поделиться с другом.
- Сегодня неудачный день, - печально начал Ворчун.
- Чем же он плох? - рассмеялся Хвастун. - День, как день, только очень жаркий!
- Ох, даже не знаю, - продолжал ворчать первый, - всё сегодня как-то не так... и охота вышла неудачной...
- От чего же? - искренне удивился друг, - рассказывай.
- Ох, представляешь, целое утро преследовал я медведя, столько часов на него убил - и все впустую! - Ворчун привстал с листочка и недовольно махнул крылышкам, а потом вдруг оживлённо затараторил: - я к косолапому с одной стороны подступался, с другой - а у него шкура толстая, не прокусишь. Ну, подумал, присядет медведь отдохнуть, вопьюсь ему в лапу, туда, где шерсти нет - так ведь он брёл без устали, не останавливался да еще сам от мух отмахивался... Один раз чуть меня лапой не хлопнул! Представляешь?!.. А мухи! Ох уж эти мухи! Они всю дорогу вились вокруг косолапого роем и меня дразнили: "Неумеха! Не укусишь! Не укусишь! Это мы медведя по лесу гоняем, а тебя он даже и не заметил!" - Ворчун злобно забарабанил лапками по листу и зазвенел недовольно: - у-ух! Я тогда сильно разозлился. Как же, думаю, так? Врут они всё! И я решил, что просто обязан довести дело до конца...
- Правильно! До конца! - подхватил Хвастун, внимательно слушая друга.
- Так вот я и говорю, облетел я тогда над головой косолапого кругом, и понял, что беспрепятственно могу сесть ему на нос, пока его мухи отвлекают, и не теряя времени, начал свой боевой манёвр. Взвился я вверх, сделал мертвую петлю прямо перед глазами медведя... Представляешь!... затем пошёл на второй вираж, прицелился, сложил, как истребитель, крылья и лапки и начал пикировать прямо ему навстречу! - Ворчун для большей убедительности начал поворачиваться с боку на бок, словно кружил в полёте, заворожив своим рассказом друга.
- Ну? а дальше? Дальше?- торопил тот.
- А дальше... дальше... - невесело пробубнил рассказчик и, тяжело вздохнув, опустил печально крылышки.
- Ну? Что? - нетерпеливо требовал друг.
- Что-что... - снова буркнул Ворчун, - дальше медведь взял да и свернул в сторону, нырнул в густой малинник. Колючие длинные ветки, как хлысты, закачались во все стороны - я еле увернулся, а вот надоедливым мухам досталось!..
Хвастун звенел от смеха, так, что затрясся цветок, на котором сидели комары.
Ворчун еще печальней заключил:
- Ну вот, так мне и не удалось добраться до медведя. Не повезло. И вообще, это день сегодня такой неудачный, жаркий. И мухи злосчастные всю дорогу мешались. Одна радость, что им самим досталось!
- Ну, ты насмешил! Ну, насмешил! - не мог успокоиться друг. - Повеселил от души, давно я так не смеялся!
Когда он вдоволь насмеялся, то решил похвастаться своими подвигами, надеясь тем самым и другу улучшить настроение. У Хвастуна в этот день был повод для веселья: он за первую половину дня уже успел позавтракать и пообедать, отчего золотистое брюшко стало округлым, словно графин, и отливало алым цветом.
- Ты лучше послушай, что я расскажу, - начал он. - Еще до рассвета, как только туман ослаб, полетел я на другой берег болота, в разведку: интересно стало - что там да как. С виду оказалось все так же, как в нашей части леса, только обнаружил я, что живет в тех краях лиса. Так вот, бежит плутовка утром и сама про себя песенку напевает: "Какая я хитрая, какая ловкая..." Потянулся и я тихонечко за ней на расстоянии, чтобы она меня не слышала. Однако недолго гуляли мы так по лесу. Гляжу, остановилась, притихла лиса - не меня ли, думаю, обнаружила? Но она принюхалась, оббежала кругом сосну, берёзу, потом завертелась, закрутилась на месте, словно волчок, и, опустив мордочку к земле, пустилась в чащу: значит чей-то след поймала, понял я! Полетел за ней, даже испугался, вдруг не догоню... Хотя, конечно, у меня нюх тоже есть, да еще какой! Всё равно бы отыскал! - Хвастун гордо ударил себя в грудь и продолжил рассказ. - Вижу, рыжая притаилась за кустиком и осторожненько выглядывает из-под ветвей, наблюдает за зайцем. А он на поляне корешки сладкие жуёт и от радости такой никого вокруг себя не замечает. Ну, думаю, мой момент настал! Подлетел к лисе и впился ей в пяточку. Рыжая хотела бы дернуться и меня согнать, да боязно листвой шуметь, зайца спугнуть. Терпела она, терпела, только всё равно не вытерпела, завопила: "Ой-ой-ой!" и давай пяткой об землю стучать. А я - как всегда прыткий и ловкий! - уже отскочил в сторону и, сделав над ней победный круг, направился домой через болото. Вот!.. Заяц, кстати, тоже скрылся с глаз лисьих долой!
- Ну, ты мастер! Ну, ты даешь! - похвалил друга Ворчун.
А тот рад, что произвеё такое грандиозное впечатление, и начал вприпрыжку прогуливаться по зеленому листу:
- Это ещё что! Это ещё так, пустяки! Это я только позавтракал. Вот потом!..
Хвастун готов был начать новую историю, как вдруг резкий шорох, шум листвы неподалёку остановили его. Комары притихли, насторожились.
В это время, размахивая длинной вицей, расчищая перед собой дорогу от крапивы, на поляну вышел мальчуган в панамке. Комарам он показался огромным по сравнению с теми зверями, что жили в этом лесу.
- О! Хорошая поляна! - проговорил он громко и снял с плеч большой рюкзак.
Вслед за ним из леса вышла белокурая девочка.
- Как здесь красиво! - пропела она и сорвала несколько понравившихся ей цветов. - Может, мы здесь и остановимся?..
- Подождите меня, - раздалось за их спинами. На поляне появился третий спутник - малыш, с виду совсем уж карапуз, зато смышленый и рассудительный. Он натянул очки повыше на нос и обошел поляну кругом, всматриваясь в окружающие предметы опытным взглядом юного натуралиста.
- Нет, здесь мы останавливаться не будем, - заявил он твердо.
- Это почему же? - запротестовал мальчуган в панамке.
- А потому, - малыш подошел совсем близко к логову комаров и, раздвинув высокие стебли травы, кивнул на болото, - видите - там топи, болото. Кто же рядом с ботом палатки ставит, нас же комары здесь съедят.
- Ой, да какое там болото, - устало хором пропели его спутники и уселись каждый на свой рюкзачок. - А комары везде есть.
- Хорошо, давайте подождем Василия Иваныча, пусть он и решит.
Комары тем временем всполошились.
- Кто это такие? - дивился Хвастун, ни разу не видавший людей.
- По всем приметам - люди! - пояснил Ворчун. - Моя бабка живет за лесом, там, где эти большие и громогласные существа обитают. Она мне про них такого рассказывала! Ох, и не простые они! Бабка говорила, надо вести себя с ними осторожно, хитрые, ловкие, того и гляди прихлопнут!
- Ой, да кого я только не повидал на своем веку! - отмахнулся Хвастун, - кого только не перекусал. И эти не устоят. Вот только отдохну немножко - сейчас я сытый, а потом - обязательно!
И он беззаботно уселся на край листа, расправив крылышки, болтая на легком ветерке ножками.
Если друг так сказал, то обязательно сделает - понимал Ворчун. Сам он с утра остался голодным и потому с живым интересом поглядывал на людей, но как только вспоминал страшные бабкины рассказы, так сразу его брала робость.
- Неужто испугался? - догадался Хвастун.
- Я-то? С чего ты взял?
- Да я же вижу, как у тебя крылышки трясутся! Ну, ты даешь! Я бы на твоем месте... Да я бы!.. Вот я бы показал высший пилотаж, если б сытым не был!
- Никого я не боюсь! - оправдывался недовольно Ворчун. - Вот увидишь, как я умею охотиться!
Ворчуну совсем не хотелось, чтоб друг дразнил его трусишкой, и он решил проявить всю свою храбрость и ловкость. Ворчун решительно поднялся с листочка и устремился к центру поляны. Вначале комар подлетел к самому маленькому, рассчитывая, что тот будет легкой добычей, но, увидев очки, засомневался: "Какие у него огромные глаза, от таких не спрячешься!" Тогда он сделал круг над головами детей и сел на панамку самого старшего. "Ну вот!" - обрадовался он, однако, сколько не ползал по толстой материи, никак не мог проколоть её своим хоботком. Ворчун даже начал нервничать: "Какие эти люди странные?!"
Хвастун тем временем сидел на листике и участливо болел за друга. Считая себя всезнайкой, он пытался всюду дать свой совет.
- Не так делаешь! Не так! - пищал он, как и все комары, негромко, отчего друг его совершенно не слышал. - С этой стороны подлетай! Да не с этой, а с этой! Кусай его, кусай! Ой, неумеха!.. Храбрее!.. Не робей!..
Ворчун снова взвился над туристами и подлетел к девочке. Она плела из цветов венок и даже не заметила, как комар сел ей на голую шею. Но, как только Ворчун впился своим хоботком в кожу, девочка вскочила, громко вскрикнула: "Ай!" и хлопнула себя по больному месту. Ворчун едва успел отлететь на безопасное расстояние.
- Ну, кто ж так делает! - ворчал теперь Хвастун. - Кто же с лету кусает!..
Тут на поляну вышел Василий Иванович. За его спиной висел огромный рюкзак, а на солнце сверкали черные длинные усы, как у адмирала.
- Что тут у вас случилось? - поинтересовался он.
- Здесь болото! И комары! - хором отрапортовали дети.
- Так мы пойдем немного дальше. Вот сейчас направо свернем, ближе к озеру, там есть хорошие места для ночлега. Так что еще пять минут ходьбы и мы на месте, - ободрял уставших туристов руководитель похода.
Бедняга Ворчун в этот момент совсем растерялся и хотел уже вернуться под свою березку, в тенёк, на листок, но тут же представил, как опять начнет дразниться и смеяться над ним Хвастун. Конечно голодным сидеть до ночи тоже ой как не хотелось. Тогда он решил в последний раз попытать счастье, и этот самый большой человек, появившийся на поляне, показался комару спасением.
"Больших кусать проще, - попытался подбодрить сам себя Ворчун, - ведь для них крохотный комар, должно быть, совсем не заметен."
Он подлетел тихонечко сбоку и сел Василию Ивановичу на щеку.
Зоркий турист заметил комара ещё на подлете, но не стал делать резких движений. Он подождал, когда тот усядется поудобнее, а потом хлопнул резко по щеке. От такого удара оглушенный комар, словно легкий лепесток, полетел вниз и исчез в траве.
- Ну вот, одним врагом меньше, - сказал Василий Иванович и обратился к детям: - отдохнули? Нам нужно успевать, пока солнце высоко.
И команда туристов двинулись дальше в поисках места для ночлега.
Когда люди скрылись в лесу, на поляне снова воцарилась тишина. Ворчуна нигде не было видно.
"Неужели случилось самое страшное?" - испугался Хвастун. Он не мог в это поверить и, спрыгнув с насиженного места, полетел низко-низко над травой к месту побоища.
- Ворчун, ты жив!? - зазывал он друга. - Ворчун, ты где?
Наконец из травы послышался слабый писк.
- Ура! Живой! - радостно пропел Хвастун.
- Какой уж живой, - донеслось ему в ответ. - Ещё не известно...
Подбитый комар хромая выполз по травинке на свет: крылышки помяты, лапки перекошены. Он попробовал взлететь, но снова кубарем скатился на землю.
- Я же говорил, что эти люди опасные... Я же говорил...- запричитал Ворчун. - И что же теперь делать, как же теперь быть?
- Да-а, дела... - не нашел слов Хвастун. Он подцепил друга и с небольшими передышками отнес на широкий листок у болота.
Хвастун начал было ободрять Ворчуна, помогать выправлять тоненькие блестящие крылышки, но бесполезно, у него ничего не получалось, да и слов не мог подходящих найти, потому что раньше о таком даже и не задумывался.
Тут он вдруг расхрабрился:
- Ничего! Я за тебя отомщу! Я их укушу, вот увидишь, сегодня же ночью!
- Эх, что с того, - горестно пропищал Ворчун, - ведь я-то теперь летать не могу. Зря я тебя слушал, говорил же, что день неудачный...
- Вздор это всё, ерунда! Ты просто сам всё делал неправильно!- обиделся за такие слова друг. Он не считал себя виноватым ни капельки. Но пострадавший в неравном бою Ворчун продолжал плаксиво причитать и высказывать свои упреки. Ох, как не любил Хвастун, когда говорят, что он не прав! И в этот раз, не желая ничего слушать и даже не прощаясь, он недовольно отмахнулся и полетел в лес, меж лохматых елей в густых зарослях папоротника нашел себе тихое местечко, где притаился до ночи.
"Я, если захочу, всех могу покусать своим тонким острым носиком. И если совсем-совсем захочу, то могу так искусно и ловко, что меня даже не заметят, когда вопьюсь и даже не будут чесаться, пока я не напьюсь и не улечу незаметно!.. - бубнил Хвастун в одиночестве. - А если комар плохо умеет кусаться, так это он сам во всем виноват и пусть за сложные дела не берётся!"
Вечер тянулся долго, но стоило солнцу спуститься к горизонту, как чаща быстро погрузилась во тьму. Хвастун подождал еще немного и отправился на охоту.
Туристов комар нашёл быстро. Он обнаружил две палатки на опушке возле маленького ручья.
Хвастун залетел в первую, в ней спали дети. Вот маленький с большими глазами, вспомнил он малыша, очки которого лежали рядом, вот девочка - она всё чутко чувствует и громко кричит, а этого - третьего - не прокусишь. Хвастун, конечно, не испугался - в темноте он чувствовал себя уверенно, но решил действовать хитрее друга и для начала изучить людей, найти среди них самого незащищённого, у кого есть открытые уязвимые места.
"И так должен делать каждый умный комар!" - шептал он себе под нос.
Хвастун забрался в другую палатку, в которой отдыхал "большой" человек. Комар вспомнил его прыть и быструю реакцию. Он облетел спящего туриста кругом, и тут обнаружил рядом с ним ещё одно существо - пса "Ромку". Собак, как и людей, комар раньше никогда не встречал и потому посчитал Ромку за человека, только с шерстью на теле, как у лесного зверя, пусть и короткой. От этого Хвастуну стало даже легче.
"Вот тебя-то я и укушу!" - возликовал Хвастун, пытаясь найти место для посадки. Пёс поджал лапы под себя, так что в голые ладошки не укусишь, а нос уткнул в сложенную рядом курточку Василия Ивановича. Тогда комар сел Ромке на бок, где шёрстка оказалась совсем короткой, словно пушок.
Дело казалось Хвастуну совсем лёгким. Он даже представил, как утром вернётся на листок у болота, снова победно сверкая алым брюшком.
А Ромка ещё не спал. Он вспоминал дневную прогулку по лесу и мечтал о завтрашних приключениях. Как и Василий Иванович, его верный пёс всегда старался быть ловким и быстрым. Заслышав комара он вытянул острые ушки вверх, повертел ими, словно локаторами, определяя источник звука. И в то время, как Хвастун, потерявший от радости бдительность, щекотно перебирал волоски шерсти, Ромка напряг свой хвост и резко, словно хлыстом, шлепнул по боку. Больше ему комар не надоедал...
Ворчун до самого утра досидел на листике под берёзкой. Он иногда охал, иногда всхлипывал, иногда бранился на улетевшего вечером друга, но больше ругал самого себя за то, что не прислушался к внутреннему голосу и не поостерегся, когда переживать надоело, стал думать - как теперь жить калеке-комару.
Вдруг со стороны леса долетел слабый писк, а потом из тумана показался Хвастун. Ох, и жалкий же имел он вид! Хвастун маленькими прыжками перелетал с травинки на травинку, махая только одним крылышком. Ночной охотник плюхнулся на лист рядом с Ворчуном и жалобно запричитал:
- Как все плохо, как плохо...
- Что и тебя прихлопнули? - даже не удивился Ворчун.
- Прихлопнули... - пропищал друг и тихонько заплакал. - Все пропало, я теперь не могу ни на кого охотиться... Крылышки помяты... Даже мой длинный тоненький нос стал крючком, как ветки нашей березы...
Ворчун вздохнул, но уже не так горько, как раньше. Он хотел было снова напомнить другу о бабкиных предостережениях, но подумал, что хватит уже ворчать, надоело ему быть ворчуном. Эх, жалко, что иногда жизненный опыт бывает таким болезненным и таким печальным.
- Наверное летать нам больше не придется... и кусать мы никого не сможем...- заключил он.
- Мы же с голоду умрем! Пропали теперь мы! Ужас! - пищал Хвастун.
- Не хочется с голоду-то...
- А что же нам теперь делать-то?
Ворчун многое за ночь передумал, переосмыслил и предложение в его голове созрело только одно, хоть оно казалось не очень приятным:
- Видимо придется нам теперь, как другим жукам и букашкам, питаться водой да соком растений.
- Соком? - ужаснулся Хвастун, и его помятые крылышки и лапки еще больше скривились, - водой? Но это же такая гадость! Тьфу!
Хвастун раньше даже не мог себе представить такую еду, Ворчун тоже, но брюшки золотистые пусты и тонки, а без еды долго не проживешь.
- Нет, невозможно... - сомневался ещё Хвастун.
- Может, все-таки попробуем? - более решительно обратился к другу Ворчун, - вдруг понравится, а? Вон сосед наш, долгоносик, какой блестящий от сочных ягод, а шмели каждый день в цветках - быстрые и сильные... Видимо не обязательно всех кусать, чтобы весело жить?
И он осторожно заковылял к краю листа, где в маленьком желобочке собралась блестящая капелька утренней росы. Хвастун уже с другом не спорил и направился вслед за ним.