Девушка эта - явно сумасшедшая. Не из тех психов, что качаются на шторах и гавкают на врачей, но...как известно, тихие психи - они самые опасные. Хотя, собственно, не могу сказать, что же в ней такого уж ненормального. Обычная девушка, на вид лет 18-20. Внешность вполне заурядная - встретишь такую в толпе и забудешь через секунду, что вообще видел когда-либо. Впрочем, в то время - в прошлой жизни - мы вообще были довольно равнодушны к прохожим. Может, потому что тогда нас было много. И у всех были свои дела. Теперь дел нет. Да и нас тоже по большому счету нет. Опять эти тягостные мысли...прошлая жизнь, родители, Катька... нет, лучше не думать даже. Так, о чем там я? Ах, да. Девушка. Встретил ее в супермаркете три дня назад. Она не удивилась, не испугалась, не обрадовалась. Просто стояла возле витрины с какими-то стиральными порошками и смотрела на меня. Взгляд - как будто в нем - всё и ничего. Пустота и скрытые вселенские истины. И...ну, конечно! вот почему она выглядит ненормальной - за этими спокойными каре-зелеными глазами, как выразились бы поэты, плещется безумие. Вроде бы тщательно контролируемое, но...иногда даже самые прочные плотины прорывает. Впрочем, что я мог ей сказать? "Здрасьте, как пройти в библиотеку?" Да и людей я не встречал уже пять недель, если не больше. наверное, в этом городе жили когда-то сотни тысяч людей. Может, даже миллион. Жили, во что-то верили, чего-то хотели, о чем-то мечтали...а потом - раз! - и перестали и верить, и мечтать, и хотеть. Потому что перестали жить. Даже костей от них не осталось. Какое интересное получилось бы исследование: почему умершие от этой неизвестной заразы рассыпались в прах, а не гнили и не кормили червячков, как положено всем добропорядочным трупакам? Да вот только исследовать это некому. Исследователи так же лежат кучкой пыли рядом с теми, кого можно было бы исследовать. И рядом с теми, кто предоставил саму возможность подобного исследования.
Ну вот, еще сутки бредем по этому мертвому городу. Попутчица моя не особо разговорчива. Похоже, ей вообще на все пофигу. Интересно, кого она потеряла в этой заварушке? Ведь были же у нее родители, братья-сестры, может, кавалер какой-нибудь? А может, она просто в шоке до сих пор, потому и создает впечатление психбольной? Не думаю, что такие потрясения, как пробуждение утром в своей постели в мертвом городе, проходят для человеческой психики бесследно. Да, занятно было бы: "На что жалуетесь? - Доктор, наступил конец света! Все умерли! - Так-так-так...и давно это у вас? раньше такое наблюдалось уже?". Хех.
В отряде пополнение - третьим стал здоровый кобель немецкой овчарки. Назвали его Максом. Прыгает вокруг нас, радуется - словно хозяев, вернувшихся из дальней поездки, привечает. В прошлой жизни-то бы и носа не повернул в нашу сторону. Психбольная моя говорит, что нужно идти к морю, на закат. А мне все равно, лишь бы куда-то идти. Может, так будет больше возможности встретить кого-то еще, кто каким-то образом не рассыпался в труху. До городского пляжа осталось не так долго. Но мне почему-то не хочется дойти до него. Зачем? Увидеть полыхающий закат на оранжевом небе, оранжевую морскую гладь, похожую на расплавленный металл. И что дальше? Повернуться и идти обратно в город, в поисках того, чего уже никогда не найти? Повезло в этой ситуации тем, кто лег спать и больше не проснулся. А не тем, кто бродит сейчас по пустым городам, топча собственную тень. А город красив в своем запустении. Свет заходящего солнца отражается в окнах, которые никто больше не откроет. А другие окна, не удостоенные прощания со светилом, смотрят недоуменными черными глазницами на пустые тротуары, на которые никто больше не бросит сигаретку мимо урны, и на печальные покинутые автомобили, из которых больше никто не попытается выдрать магнитолы... Хорошо бы это все сфотографировать и поместить на сайт, посвященный постапокалиптической тематике. Только восхищаться этим некому. По невероятной иронии судьбы, любители всевозможных околофоллаутовских прелестей не дожили до претворения этих "прелестей" в реальность.
А море - вон оно, уже близко. Уже слышен его равномерный, убаюкивающий шум. Его дыхание ощущается в слабом вечернем ветерке.
Решили остановиться на ночлег прямо под открытым небом. Ночь теплая, зачем ломиться в квартиры, возмущая бодрыми шагами то, что когда-то было гостеприимными хозяевами? Развел костер прямо на дороге, надеюсь, стражи порядка возмущаться сильно не станут, хех. Хорошо, что мы всей своей бравой командой недавно забрели в какой-то магазин для туристов. И палатку взяли, и котелок, и консервов отхватили - можно играть в поход. Да, мы пошли в поход в мертвую зону. А утром, на рассвете сходим искупаться к морю и - домой, к маминым пирожкам и непройденному Crysis. На закате на море смотреть не хочется мне. Может, потому, что это убьет надежду на возвращение домой - на такое возвращение, какое мне сейчас представилось.
Поручил девчонке сварганить в котелке супчику. Если уж играть - то по-настоящему. Так, будто мы не можем вот так запросто зайти в ближайший магазин и нахаляву взять там банку черной икры прямо под камерой наблюдения. Это будет...неправильно. В том смысле, что это непохоже на ту реальную жизнь, за воспоминания о которой все мы так цепляемся. Нет, на закате я к морю не пойду.
Рассказ девушки:
Забавно было наблюдать, как он давится рвотными массами и скребет скрюченными пальцами землю. Вернее, даже не забавно, а как-то просто любопытно, что ли. так ребенок, проткнув червяка иголкой, наблюдает за его агонией. Видимо, попутчику сваренный мною суп вовсе не понравился. И дело тут вовсе не в моих кулинарных способностях - о, нет! Просто я подсыпала туда чуть-чуть крысиного яду. И каких-то таблеток, найденный в одной из аптек. Ну ладно, не чуть-чуть. Ну а что поделать, если куркумы или другой приправы я не нашла? Тем более, что этот хрен все сожрал, и даже не почувствовал ничего подозрительного. Странно, он должен был это почувствовать, но почему-то предпочел все сожрать - из вежливости, видимо. Хорошо хоть таблетки растворились, а то бы пришлось объяснять, что это такой новый вид сушеной картошки, ха-ха-ха! Впрочем, через полчаса и объяснять-то будет некому. Вон, посинел уже весь. Бедняжечка! Я знаю, что у него в рюкзаке был пистолет. Непонятно - зачем он ему? Но это неважно. Важно то, что мне это известно. И мне известно также, что я ненавижу этого человека.
Взгляд со стороны:
Он лежал на боку возле потухшего костра и хрипло дышал. Сознание рывками угасало.
- Я не знаю, что это были за лекарства, - безо всяких эмоций произнесла девушка, роясь в его рюкзаке, - но факт, что они подействовали. Про яд тоже не могу сказать ничего конкретного. Может, крысиный. А может и от тараканов каких-нибудь.
Он попытался что-то сказать, но получилось лишь сдавленное сипение. Психбольная тем временем нашла то,что из-за чего перерыла весь рюкзак.
-З-з-за ч-што? - удалось мученически выдавить Виктору.
-Я ненавижу тебя, - спокойно произнесла девушка, глядя в глаза умирающему и наводя на него оружие.
Два выстрела.
Овчарка, навострив уши, недоуменно смотрела на происходящее.
Рассказ девушки:
Даже после того, как две пули пробили его грудную клетку, он продолжал смотреть мне в глаза, держал взгляд, что называется. Ах, какой же был у него жалкий вид! Сдох, как ничтожество! До чего убогое сочетание - измазанная грязью и блевотиной морда и упрямое непонимание происходящего во взоре. Впрочем, то, как я его убью, я придумала сразу, как только увидела его впервые. Тогда же я поняла, что ненавижу его. Или позже, когда он предложил помощь? Неважно, впрочем. Да и какая от него могла быть помощь? Чем может помочь мне человек, который даже сдохнуть достойно не может?
А мы идем к морю. Закат на море обычно очень красив. Нельзя пропускать такое зрелище.
...
Овчарка весело носилась по прибрежной линии, пытаясь поймать то взметающийся из-под лап песок, то брызги от накатывающих мелких волн. Солнце уже коснулось своим краем горизонта. Оно заливало вечерний мир ярким оранжевым светом - таким ярким и таким обнадеживающим, словно бы обещало, что завтра все будет совсем по-другому, что завтра не будет ни горечи, ни боли, ни несправедливости. И этот яркий и обнадеживающий свет отражался в глазах девушки, стоящей на одиноком обмываемом волнами валуне, и в этих глазах также отражалось оранжевое море - огромное и ослепительное. Но оно не могло сравниться по масштабам с тем морем безумия, что плескалось по другую сторону этого спокойного взора каре-зеленых глаз.