Десять лет назад я собирался закончить сочинение на осени 2010 и не возвращаться к нему. Тогда считал, что эпоха либерального глобализаторства продолжится где-нибудь до 2025-2030-2035. Но тут пришел вирус. Сегодняшние события, как мне кажется, завершают сорокалетнюю эпоху и открывают дорогу новой. Дело даже не в самой эпидемии, даже не в избыточным мерах по борьбе с ней, даже не в психологическом шоке миллиардов людей от внезапного разрушения прежних представлений о правах, свободах, безопасности, благополучии, нормальном образе жизни. Эпидемия не слишком-то страшной на фоне чумы или рака болезни потому так сильно ударила по миру, что современное общество уже находилось в кризисе, по крайней мере, на протяжении последних 10-15 лет. Глобализация в своем нынешнем виде, с ее ориентацией на интересы финансистов и либеральной интеллигенции, успела дать серьезную трещину, отчасти из-за действий глобализаторов, отчасти из-за пороков самой модели. Из-за этого, из-за обозначившегося завершения эпохи я и решил дописать последнюю главу. Сделать краткий обзор событий последнего десятилетия. Написанные ранее главы решил не трогать, хотя о многом теперь сказал бы иначе. Что касается событий последних месяцев, собственно коронакризиса, то их касаюсь по минимуму. Слишком мало достоверной информации. Но прежде, чем перейти к фактам, немного общих соображений.
Основы действовавшей до сих пор модели глобализации мало изменились, и краткий их очерк я уже попытался изложить. В основе модели лежат четыре главных принципа. Во-первых, свободный рынок, как основа экономики, по возможности без государственного регулирования. Во-вторых, свободное перемещение через границы товаров, капиталов, идей и людей, как туристов, так и работников. В-третьих, толерантное отношение к любым меньшинствам - национальным, расовым, сексуальным, социальным (к верхам и к низам со стороны трудящегося класса). Формально толерантность означает гарантии прав меньшинств, фактически их привилегии. В-четвертых, соблюдение, хотя бы формально, демократических норм, и приоритет прав отдельного человека над интересами государства. Все четыре эти принципа породили противоречия, которые усугублялись по ходу внедрения модели, а коронакризис только сделал их явными и нанес новый удар как минимум по трем китам из четырех.
Система свободного рынка пережила кризис 2008, хотя и при помощи массовой эмиссии долларов в США. В целом кризис завершился к концу 2010. Далее до конца 2010х экономических кризисов такого масштаба не было. Однако система свободного рынка неизбежно порождает явления, которые угрожают ее существованию. Прежде всего, бросаются в глаза два фактора. Во-первых, равно нейтральное отношение ко всем секторам экономики порождает перекачку капиталов из производственной сферы в сферу услуг. Она, если брать эту сферу в целом, требует меньших вложений капитала, здесь легче найти и обучить сотрудников, можно быстрее вернуть вложенные средства, легче уклониться от налогов и проще закрыть дело без особых потерь. В результате (не только, но во многом поэтому) в большинстве государств растет сфера услуг и снижается доля промышленности и сельского хозяйства. А жизнь любого общества основана на труде тех, кто занят в производственном секторе, на своих он работает или на экспорт. Фактически развитые страны стараются действовать в данной сфере вопреки рынку, дифференцируя шкалу налогов, предоставляя субсидии фермерам, стимулируя экологически безопасные технологии, но этих мер недостаточно. Во-вторых, рыночные догмы разрушительно действуют на нерыночные по природе отрасли, как экология, здравоохранение, образование, фундаментальная наука, управление и прочее. Вот результаты такого отношения к здравоохранению мы теперь хорошо почувствовали, во всех странах.
Свободное перемещение товаров, капиталов и людей создает комфортную обстановку для проживания, обеспечивает потребителей сравнительно дешевыми продуктами, позволяет в некоторых случаях найти лучшую работу. Доля мировой торговли в мировом объеме производства росла в течение всего сорокалетия. В 2000 она составляла 23%, в 2010 26%, к 2020 выросла до 33%. Число туристов выросло за десятилетие на 80%, в основном за счет китайцев, индийцев, арабов, и достигло 1,5 миллиардов человек в год. То есть, примерно половина взрослых жителей Земли, включая самые бедные страны, хотя бы раз в году ездила отдыхать за границу. Число мигрантов за те же 10 лет выросло в 1,5-2 раза (по разным методикам подсчета) и достигло, по минимальным данным, 300 миллионов. Глобальный миграционный пакт, принятый ООН в 2018, по сути, дает мигрантам приоритет перед местным населением. Однако именно свободное перемещение капиталов превратило сегодняшний капитализм в спекулятивный. Вложения носят теперь преимущественно непрямой характер и, соответственно, в любой момент могут быть изъяты из дела и переведены в более прибыльную сферу. Для производства и реальных услуг это не полезно. Свободное перемещение товаров в условиях свободного рынка разрушает собственное производство, которое, в отличие от виртуальных сфер экономики, восстановить не так быстро и не так легко. Соответственно, в случае пандемии, серьезных внешнеполитических осложнений или даже кризиса в стране-партнере под угрозой оказывается безопасность государства. Свободная миграция лишает рабочих мест коренных жителей, создает для них некомфортную обстановку, а мигранты чувствуют себя, как правило, так же некомфортно.
Толерантность, взятая сама по себе - благая цель. Она воспитывает в людях понимание общности их судьбы, принципиального равенства и, наконец, простую вежливость. В то же время, даже со скидкой на благость цели, политкорректность есть лицемерие и форма цензуры, а односторонний характер толерантности, направленный на воспитание большинства, а не меньшинств, вызывает естественный протест. В итоге людям становится тяжело жить в собственной стране. Реакцией на это стал рост ещё с первого десятилетия XXI в. националистических тенденций. К середине 2010х он заметно усилился. Квазилиберализм, неспособный на компромиссы, отвечает усилением идеологического давления, перевоспитанием масс через СМИ и школы, репрессиями против сторонников традиционных ценностей. В итоге общество в большинстве развитых стран оказалось расколото примерно пополам, на коалицию различных меньшинств и их перевоспитанных сторонников, с одной стороны, и на ту часть большинства, которая сохранила верность традиционным ценностям. Дело осложняется, во-первых, тем, что именно труд большинства лежит в основе существования общества, а, во-вторых, коалиция множества меньшинств непрочна по своей природе и действует только до разрушения основ старого общества. Вообще-то явная нелепость многих идеологических догм, распространяемых поборниками толерантности, наводит на мысль, что главное тут - стремление сохранить привилегии олигархии, которая тоже представляет собой меньшинство.
Идеологическое давление сверху само по себе исключает соблюдение демократических свобод. Даже там, где обстановка спокойна, многочисленность декларированных прав не позволяет соблюдать их все в равной мере. Приоритет отдается правам меньшинств, а также соблюдению норм безопасности, которые часто расходятся с привычным укладом жизни. А углубляющийся раскол в обществе ставит под угрозу даже формальное соблюдение демократии. Победа на выборах неправильных кандидатов привела к расширению практики цветных революций, которая стала внедряться еще с середины 80х. Теперь видны тенденции распространить эту практику переворотов с периферии на ведущие государства современного мира. То есть, на выборах имеют право побеждать только те, чья идеология соответствует с минимальными допусками действующей ныне модели.
Что касается разговоров о мировом правительстве, то я в него не верю. Вероятно, решения глобального характера принимаются в ходе неформальных консультаций представителей современной олигархии - финансовых спекулянтов, близких к ним либеральных политиков и идеологов. Однако это не отменяет того, что решения глобального характера принимаются в обход национальных правительств и, соответственно, находятся вне контроля общества. Сама природа такого неформального и распыленного международного руководства делает его малоэффективным, что и проявилось в 2020. Теперь надо или укреплять его, или отказываться от него. По этой линии и пойдет, скорее всего, раскол ближайших лет. С одной стороны, перед человечеством действительно стоят глобальные проблемы, которые надо решать совместно, с другой, сегодняшний механизм не может быть принят большинством населения планеты, и у этого большинства появились возможности торпедировать сам процесс.
Отдельный разговор о технологиях. В условиях застоя некоммерческой науки в последние десятилетия все крупные новшества последнего времени в области технологий, связи, биотехнологии, миниатюризации и пр. основывались на открытиях 60х-70х. Теперь они нашли широкое применение именно на коммерческой основе. Ярче всего проявилось это в рывке компьютеризации. Однако каждому видно, что новые технологии проявились прежде всего в сфере связи, информации, развлечений, отчасти при заключении сделок, то есть не в жизненно важных областях человеческой деятельности. Утверждать, что работа на удаленке удобнее и эффективнее, могут только люди, которые никогда всерьез не работали ни вживую, ни на удаленке. В большинстве сфер реальной деятельности виртуальные услуги либо вообще невозможны, либо проигрывают пока в смысле качества, рисков и цены. Что касается производства, то здесь компьютерные технологии мало продвинулись с 60х-70х. Тот же 3D-принтер требует такой же доли человеческого участия, что и давно известный станок с ЧПУ. Конечно, технологии развиваются, а последние события дали им новый толчок. Вообще-то, мне кажется, что этот процесс идет параллельно глобализации, не будучи связан с ней напрямую. Конечно, сети не знают границ (или почти не знают), способствуют тесному общению людей, быстрому заключению сделок и перетоку капиталов, и все это способствует глобализации. Однако сетевой мир плохо поддается действию законов рынка, как и государственному регулированию, создает альтернативу идеологической монополии, то есть действует пока скорее разрушительно в отношении всех существующих до сих пор моделей.
Итак, на протяжении последнего десятилетия модель квазилиберальной глобализации сохраняла дееспособность, но усугубляла свои собственные проблемы. Глобализаторы постепенно теряли позиции. Причем главным врагом своего проекта и своих народов оказались сами западные либералы. Они ничему не научились и, боюсь, никогда ничему не научатся. Они слепо следуют собственным догмам, не считаясь с реальной обстановкой и долгосрочными интересами своего же класса. Это могло продолжаться в прежних формах еще какое-то время. И тут пришел вирус.
16.1. США при Обаме и Трампе.
Политика первого черного президента Обамы (2008-2016) представляла собой смесь общелиберальных и социально-ориентированных реформ. Главным своим делом он считал реформу здравоохранения, принятую в общих чертах в 2010. Каждый американец теперь обязан был приобрести под угрозой крупного штрафа медицинский полис на широкий спектр услуг. При отсутствии средств на покупку ему оказывает содействие государство. Обама облегчил порядок возврата государственных кредитов на получение высшего образования и частично списал эти кредиты, пытался ограничить торговлю оружием, формально запретил использовать правительственную информацию в коммерческих целях, снизил налоговую нагрузку на малоимущих с перекладыванием груза на более или менее обеспеченных. Многие его социальные реформы провалились в конгрессе, причем голосами и республиканцев, и части демократов. Обама и либералы из обеих партий добились на федеральном уровне равноправия геев, давали дополнительные привилегии неграм и женщинам, решившим сделать карьеру, поощряли миграцию, в том числе нелегальную. В бюджетном плане Обама ограничивал военные расходы, сократил численность сухопутных войск и морской пехоты на 500 тысяч человек и увеличивал долю социальных расходов. Самой дорогостоящей оказалась реформа здравоохранения.
В экономическом плане восьмилетие Обамы оказалось весьма удачным. ВВП рос на 4% в год, что выше, чем в Европе и России, и чуть выше среднемировых темпов. На темпах сказался, конечно, и выход США из мирового кризиса 2008. Выход этот был достигнут в первую очередь за счет эмиссии долларов, массированного наращивания государственного долга. При этом рост шел, в основном, за счет третичного сектора, а производство почти не росло. Американский рынок все быстрее заполнялся товарами из Китая. В 2014 Китай обошел США в объеме ВВП и примерно вдвое обошел по объему промышленного производства. В дальнейшем разрыв усиливался. США при этом сохраняли лидерство в высокотехнологичных отраслях, прежде всего в военной сфере, но по экспорту высокотехнологичных продуктов тоже отошли на четвертое место после Китая, Германии и Южной Кореи. Второй проблемой стала эмиссия долларов. Государственный долг США в 2012 превысил 100% от ВВП, что обычно считается признаком неплатежеспособности государства. К 2016 долг достиг 107% от ВВП.
В целом благосостояние американцев за годы правления Обамы выросло, но крайне неравномерно. Улучшилось положение прежде всего трудящихся третичного сектора, особенно связанных с информатикой, различных меньшинств и социальных низов, включая безработных и мигрантов. Поддержка мигрантов стала одним из главных лозунгов Демократической партии. Большинство мигрантов оседали в США нелегально и добивались легализации в обход закона, через указы президента и распоряжения местных властей. В большинстве бывших мексиканских штатов латиноамериканские мигранты превзошли в числе англоязычных американцев. В американское общество они практически не интегрировались. Вообще, с началом XXI в., особенно с приходом Обамы, процесс гомогенизации американской нации пошел вспять. Американское общество стало терять единство, распадаться на этнические и расовые фракции.
Рост числа мигрантов, преступность и неумеренная политкорректность вызывали растущее раздражение средних американцев. Его сдерживало только официальное общественное мнение, формируемое СМИ. С 2010 Обама стал терять популярность. Этот процесс ускоряла личная нерешительность президента, человека в общем миролюбивого и порядочного. Уже на выборах 2010 демократы потерпели крупнейшее поражение, на 8 лет лишились большинства в палате представителей и почти половины мест в сенате. В 2012 Обама довольно легко выиграл президентские выборы у заведомо непроходного ультраправого сенатора Маккейна, но в 2014 демократы потеряли и сенат. В 2011-2012 крайне левые группы начали не очень многочисленные (до 20 тысяч участников), но шумные акции против потребительства и социального неравенства под лозунгом "Оккупай Уолл-стрит". Движение распространилось и на другие страны. В 2013 появилось движение черных расистов BLM, близкое по духу к "Черным пантерам".
В основе внешней политики США по-прежнему лежали стремление обеспечить верховенство интересов США во всем мире и, что еще важнее, продолжение глобализаторского проекта. Сам этот проект уже явно отражал интересы не столько американцев, сколько международной финансовой и либеральной элиты. США поощряли корректировку выборов через цветные революции, оказывали давление на уже избранных политиков, при необходимости осуществляли военное вмешательство, прежде всего силами авиации. Главными акциями с прямым военным участием США стали Ливия, Сирия, Ирак и Афганистан. Однако выиграть воздушную войну с сельским народом невозможно, и вмешательство только ухудшало позиции США. Притом все эти акции шли во вред национальным интересам самой Америки. Обама вступил в прямую конфронтацию с Россией и ухудшил отношения с Китаем. В то же время он частично снял санкции с Кубы и Ирана, подписал Киотский протокол об ограничении выбросов в атмосферу. В 2016 Обама подписал соглашение о торговом союзе, Тихоокеанском партнерстве, с Канадой, Австралией, рядом латиноамериканских и восточноазиатских стран, но без Китая. Соглашение оказалось мертворожденным. Шли переговоры и о создании аналогичного Атлантического партнерства с Евросоюзом. Субъективно Обама считал себя величайшим миротворцем и рассматривал как врага каждого, кто в этом сомневался.
Политика в интересах международных финансистов и либеральной интеллигенции вызвала реакцию и в метрополии. После выборов 2016 Обама собирался передать пост жене бывшего президента Хилари Клинтон, женщине-танку, не признающей поражений и остановок. Первого президента-негра должна была сменить первая женщина-президент. Однако уже на первичных выборах Клинтон с большим трудом обошла социалиста Сандерса, поклонника шведской модели развития. В Республиканской партии правый популист Трамп буквально разгромил традиционную элиту. Клинтон получила прямую поддержку всей политической элиты США, включая многих республиканцев, всего государственного аппарата, всех поголовно телеканалов и Интернет-структур, банков, крупных общественных организаций. Не менее миллиона нелегальных мигрантов получили право голоса на условии, что они отдадут его Клинтон. Тем не менее, на выборах голоса разделились пополам. Клинтон получила 49% против 47% у Трампа, но проиграла в ключевых штатах и лишилась большинства в коллегии выборщиков.
После выборов Клинтон, большинство СМИ, феминистские, негритянские и либеральные организации попытались устроить в США цветную революцию и силовым порядком передать пост президента Клинтон. Это движение, охватившее по всей Америке до миллиона человек, финансировалось крупнейшим финансовым спекулянтом Соросом. Однако Обама при поддержке основной части элиты не пошел на разрушение основ власти и сдал власть Трампу. После сдачи власти война против Трампа продолжалась. Многие члены конгресса от Республиканской партии, и либеральные, и крайне правые во главе с Маккейном, поддержали демократов и блокировали многие инициативы Трампа в конгрессе. Суды оспаривали его указы, либеральные губернаторы и чиновники саботировали и саботируют их по мере сил. СМИ соревнуются в измышлении заведомых глупостей. Сторонники Трампа подвергаются физическому насилию со стороны его противников, прежде всего активистов негритянских и феминистских организаций. Кажется, радикальное крыло либералов во главе с Клинтон и Соросом готово покончить с легитимностью всех американских институтов ради скорейшего возвращения себе всей полноты власти.
Сам Трамп проявил себя неопытным политиком. Он не умеет нажимать на нужные рычаги, позволяет себе неосторожные высказывания, часто тасует своих советников и вообще действует скорее, как шоумен, а не как политик. Однако в том, что касается экономики, он оказался на высоте. Уже в первые месяцы, несмотря на противодействие в собственной партии, он провел законы о поддержке американских товаропроизводителей и приоритете в найме на работу американских граждан, ограничил миграцию из проблемных стран, снизил налог на прибыль и подоходный налог. Ставка подоходного налога со среднеобеспеченных граждан была снижена с 25 до 22%, максимальная ставка - с 40 до 37%. Налог на прибыль в первый же год был снижен с 35 до 20%. Дефицит бюджета достиг минимальных за 17 лет значений за счет снижения социальных расходов и расходов на поддержку различных меньшинств. Законы против лоббизма был ужесточены и стали лучше выполняться. США вышли из немногих подписанных ими соглашений по охране окружающей среды. Наконец, Трамп реанимировал похороненную при Обаме космическую программу. В 2020 в космос поднялся первый частный космический корабль Илона Маска.
Экономический рост в первые три года правления Трампа составлял 4-5% в год, что немного выше, чем при предшественнике. Более существенно, что рост пришелся на реальный сектор экономики. Доля обрабатывающей промышленности в ВВП за 3 года увеличилась с 19% до 22, при том, что за предыдущее двадцатилетие она упала почти вдвое. Особенно быстро развивался малый бизнес, в том числе в сфере производства. Сказались снятие всех ограничений с малого бизнеса, налоговая реформа, льготы для предпринимателей и рабочих из числа коренных американцев. Безработица в первый год снизилась до 3,5% и продолжала снижаться. Реальная зарплата росла на 4% в год, особенно быстро у малооплачиваемых. Рынок акций за 3 года вырос на 60%. При этом бюджетный дефицит снижался в 2017-2018, а в 2019 снова показал тенденцию к росту.
Во внешней политике Трамп показал себя опять же, как шоумен и бизнесмен, но не дипломат. В основе дипломатии лежит создание максимально благоприятных условий для американского бизнеса, прежде всего американской промышленности. США вышли в 2017 из соглашения о Тихоокеанском партнерстве и прервали переговоры о создании Трансатлантического. С Китаем началась торговая война. Вообще, Трамп считает главным противником Америки Китай. Его оппоненты, и демократы, и правое крыло республиканцев, наоборот, считали необходимым договориться с Китаем, раздавить Россию, а потом уже сосредоточиться на Китае. Легко просчитать, что даже если такое возможно, на это уйдет много лет, а за это время Китай станет сильнее США во всех отношениях. Наконец, Трамп в интересах того же бизнеса избегал прямого вмешательства США в военные конфликты. Он стал первым президентом США с XIX века, который ни разу не задействовал американские войска за рубежом. С другой стороны, политика Трампа рассорила его со всеми главными союзниками США, где у власти стояли ставленники финансовой олигархии. Лидеры всех главных стран Евросоюза, Канады, с оговорками Японии напрямую вмешиваются в политическую борьбу в США на стороне демократов. На той же позиции стоят правители Китая, Индии и почти всей Африки.
Победа Трампа стала, по существу, восстанием американского среднего класса против элиты. Элита нашла себе поддержку в блоке меньшинств - сексуальных, расовых и религиозных, мигрантов, наркоманов, агрессивных феминисток и экологистов, профессиональных безработных. Ее проблема в том, что блок этот разнороден и грозит распасться сразу после победы над противником. Уже выборы 2016 показали, что сама по себе элита утратила доверие со стороны большинства американцев. На первичных выборах 70-80% участников голосовало за противников олигархии как справа, так и слева. Только с помощью фальсификаций верхушка Демократической партии сорвала выдвижение Сандерса, который еще дальше от олигархии, чем Трамп. Аналогичная ситуация сложилась на выборах 2020. Это показывает, что избиратели-демократы так же не любят олигархов, как избиратели-республиканцы, а американский избиратель умеет влиять на политику.
На выборах в конгресс 2018 республиканцы выиграли борьбу за сенат, а демократы получили большинство в один голос в палате представителей. Верхушка демократов во главе с Байденом, Нэнси Пелоси и Клинтон, перетянув на свою сторону нескольких республиканцев, попыталась вынести Трампу импичмент по ложным обвинениям. Импичмент был отвергнут 5 февраля 2020, причем в ходе слушаний Байден сам был уличен в коррупции. Тогда либералы снова сделали ставку на силовые методы. В мае 2020 после очередного убийства негра полицейским начались негритянские бунты. Бунты были организованы движением BLM и получили поддержку руководства Демократической партии, левых радикалов и большинства СМИ. Бунтующие заставляли белых становиться на колени, избивая несогласных, жгли американские флаги, громили и жгли магазины, церкви, исторические здания, крушили памятники (даже напали на памятник Линкольну), штурмовали Белый дом, захватили центр Сиэтла и организовали там свободную республику. Движение не стало массовым (в самых многолюдных выступлениях участвовало до 10 тысяч человек), но получило поддержку почти всех СМИ и Интернет-изданий, а губернаторы-демократы запретили полиции пресекать погромы. Из США движение перекинулось на Европу, где о полицейском насилии вообще говорить не приходится. Проявления белого расизма, против которого формально борется BLM, в Америке действительно имеют место, но с 1970х их гораздо меньше, чем проявлений черного расизма, а белых граждан от рук черных гибнет гораздо больше, чем черных от рук белых.
Эпидемия 2020 унесла больше жизней американцев, чем войны в Корее, Вьетнаме, Афганистане и Ираке, вместе взятые. Падение производства на пике составило ориентировочно 20%. Число безработных выросло до 13%, в основном за счет сферы услуг (на предприятиях увольнений немного). Снова вырос государственный долг. Правда, в июне показатели стали улучшаться по сравнению с маем, но говорить о тенденциях пока нельзя. На первичных выборах у республиканцев уверенно победил Трамп. У демократов вначале так же уверенно побеждал Сандерс, но партийная олигархия убедила его и других внесистемных кандидатов выйти из борьбы, пообещав взамен отдать часть постов в администрации и не применять силу против радикалов. Против Трампа выходит Байден, кандидат очень слабый и коррумпированный. Видимо, ставка делается на вице-президента (вероятно, вице-президентшу), которая должна вскоре после победы сменить дряхлого Байдена. Если бы не эпидемия, победа Трампа не вызывала бы сомнений, но и сейчас, думаю, его шансы выше, тем более что избиратели во всех концах мира в условиях эпидемии вроде бы предпочитают держаться за существующую власть.
Чем бы ни кончились выборы 2020, американское общество останется расколото примерно пополам. Обе его половины готовы на любые действия, лишь бы не допустить окончательной победы противника. Слабые стороны трампистов - общий консерватизм, ориентация на провинцию и возрастные группы, отсутствие по-настоящему сильных лидеров, отсутствие поддержки среди элиты. Слабые стороны антитрампистов - разнородность их коалиции, непопулярность олигархии, возглавляющей коалицию, откровенное предательство национальных интересов США, разрушительный характер идеологии, а теперь и политики. Опасности победы трампистов - изоляция Америки, невнимание к действительно назревшим глобальным проблемам, включая экологические и медицинские, окончательная люмпенизация дна с перспективой обострения социальных конфликтов. Опасности победы антитрампистов - сдача мировой метрополии всемирной финансовой олигархии, враждебной интересам всех народов, развал производственного сектора, развал национальной культуры и национальных традиций, развал семьи, неизбежное нарастание антисистемных настроений справа и слева. Думаю, окончательная победа консерваторов на протяжении 2020х более вероятна. Американское общество, в отличие от западноевропейского, сохранило волю к жизни, и в случае реальной угрозы краха сумеет сплотиться и сохранить свою страну.
16.2. Кризис Евросоюза.
В Европе глобализаторы обладают даже большей свободой действий, чем в США, и их действия здесь более откровенны. Главной тенденцией стало усиление позиций международных бюрократических органов, неподотчетных избирателям. Председателем Еврокомиссии в 2014-2019 был люксембуржец Юнкер, с 2019 его сменила немка фон дер Лайен, оба классические либералы. Единственным новым членом Евросоюза за последнее десятилетие стала Хорватия (с 2014). В 2012 появился проект превращения ЕС из конфедерации в федерацию, с созданием общей армии, полицейских, пограничных и налоговых служб, общего министерства иностранных дел, поста президента. Главными сторонниками этой реформы были Германия, Франция, Италия, Бельгия с Нидерландами (то есть, старое ядро Евросоюза) и примкнувшая к ним Польша. Другим популярным проектом стала концепция двух Европ, более интегрированного ядра и зависимой периферии, которые имели бы разную структуру управления. Эти проекты встречали сопротивление и в большинстве национальных правительств, и среди граждан Евросоюза, но на общеевропейском уровне граждане практически не влияют на принятие решений. Однако и поводы для недовольства множились - то же господство неподконтрольных структур, наплыв мигрантов, слабая система безопасности, слом традиционной для многих поколений системы социальной защиты, слишком жесткая финансовая политика. Ответом стало протестное голосование на выборах в Европарламент 2019 с победой в большинстве ведущих стран противников глобализации.
По общему объему ВВП ЕС превосходит США и уступает только Китаю. Слабыми сторонами были неповоротливость и неподконтрольность органов управления, перекос в сторону сферы услуг и чересчур жесткие бюджетные правила. Органы Евросоюза стояли за жесткую монетарную политику и бездефицитные бюджеты, особенно в зоне евро. Дефицит допускался максимум в 3% от доходов бюджета. Больше других настаивала на этих принципах Германия, главный финансовый донор Европы. Слишком жесткая финансовая политика препятствовала развитию производственного сектора из-за снижения инвестиций и сокращения внутреннего рынка и сокращала возможности возврата кредитов. Создавался замкнутый круг задолженности внутри ЕС. Греция уже в 2011 пришла к банкротству. Помимо Греции, в Италии и Португалии государственный долг тоже превысил 100% от ВВП, и вплотную к этому рубежу подошла Испания. К 2019 правило бездефицитного бюджета соблюдала уже только Германия, а в марте 2020 его отменили совсем. Темп роста в странах Европы примерно соответствовал темпам роста населения.
Приток мигрантов и их отчуждение от местного населения, с одной стороны, агрессивная политкорректность, с другой, разрушают идентичность европейского общества, особенно в Западной Европе. Среднее число только легальных мигрантов из Африки и Азии составляет около 800 тысяч в год. Число нелегальных мигрантов, судя по всему, сопоставимо. Это усиливает нагрузку на социальные службы, на бюджеты, вызвало резкий рост преступности (до 70% преступлений, даже по официальным данным, совершается мигрантами), меняет сам характер европейских городов. Так мэром Лондона стал мусульманин из Пакистана. Мигранты, увеличившись в числе, стали еще хуже адаптироваться к европейскому образу жизни и даже начали менять его под себя. С другой стороны, СМИ стали открыто вести борьбу с религией и провозглашать превосходство гомосексуальных отношений над нормальными. Христиане превратились в меньшинство в Германии, Британии, Франции, Нидерландах, Чехии, Швеции, Дании, Норвегии, Словении и Эстонии. Интересно распределение европейцев по отношению к однополым бракам. Их возможность допускает большинство граждан в Западной Европе. В Восточной от Польши до Греции большинство категорически против. Промежуточную зону, где результат опросов зависит от постановки вопроса и позиции опрашивающего, составляют Германия, Италия, Чехия, Австрия, Финляндия и Португалия. Еще поразительнее то, что смертность во время пандемии в бывших соцстранах, включая бывшую ГДР, а также в Баварии, Австрии, Финляндии и Греции оказалась в разы ниже, от 2 до 20 раз, чем в Западной Европе.
Революции, войны, но более всего экономическая стагнация в мусульманских и африканских странах вызвали усиление притока мигрантов в Европу. Главных потоков здесь три - через Сеуту в Испанию, через Средиземное море в Италию и через турецкую границу или острова в Грецию и Болгарию. В 2015, когда Греция, Македония и Сербия махнули рукой на охрану своих границ, кризис вышел на новый уровень. Только за 2015 в Европу попало около двух миллионов нелегальных мигрантов, в основной массе молодых мужчин. Новые европейцы, особенно из числа арабов, в большинстве своем не умеют и не хотят работать, живут на пособия или грабежи. Уровень преступности в Европе резко возрос, и возрос уровень терроризма. С 2012 теракты в Европе стали массовыми и регулярными, с 2015 их число увеличилось еще на порядок. В моду вошли наезды грузовиков на людей на многолюдных пешеходных улицах. Самым масштабным терактом такого рода стал наезд в Ницце в 2016, когда под колесами погибло 82 человека. Европейские пограничные и полицейские службы показали свою неэффективность, тем более что по требованию властей сохраняют толерантность и стараются не трогать мигрантов. В 2020, под влиянием выступлений BLM в США, мигранты и их местные союзники в Европе тоже стали устраивать демонстрации и погромы с требованием от европейцев покаяться, разрушать памятники, требовать запрета неполиткорректных книг.
Во Франции в 2012 президентом стал социалист Олланд, социалисты получили большинство в собрании. Олланд говорил о поддержке производственного сектора и людей труда, резко повысил налог на сверхдоходы, сам отличался скромностью в расходах. Однако очень скоро он уступил давлению либералов, отказался от поддержки промышленности, начал очередную реформу трудового права в сфере повышения пенсионного возраста, ограничения прав профсоюзов, увеличения рабочей недели. Зато в области защиты прав сексуальных и других меньшинств и поощрения иммиграции Олланд и вся Социалистическая партия проявляли настоящую твёрдость. Во внешней политике Франция при Олланде превратилась в самого верного союзника США. Поощрение иммиграции, предпочтение меньшинствам и, особенно, наступление на традиционные социальные завоевания вызвали недовольство большинства французов и волну массовых протестов и справа, и слева, но полиция беспощадно разгоняла выступления оппозиции. Премьер-министр Вальс (2014-2017) пытался скорректировать политику с учетом настроений избирателей, но натыкался на сопротивление президента и большинства либерально-социалистической олигархии и отступал.
Рейтинг Олланда и его партии стремительно падал. Взамен Национальный фронт во главе с Мари Ле Пен улучшал свои позиции с каждым годом и на региональных выборах 2016 получил 30% голосов. Ле Пен выступала за отказ от американской ориентации, за ограничение привилегий для различных меньшинств и прекращение приема мигрантов, за демократизацию, развитие производственного сектора и сильную социальную политику, за отказ от жесткой финансовой политики Брюсселя, а в случае конфликта с европейскими органами - за выход из зоны евро и даже из ЕС. На левом фланге выступило движение Непокоренная Франция во главе с Меланшоном, возродившее традиционные лозунги социализма.
К выборам 2017 Социалистическая партия практически развалилась. На выборах 2017 вся олигархия сплотилась вокруг либерала Макрона. Макрон отказался от внятной программы, эксплуатировал свой имидж молодого креативного политика и получил стопроцентную поддержку всех СМИ, Интернет-изданий, банков, системных партий и государственного аппарата. Он победил Ле Пен во втором туре выборов. Все антисистемные движения левого и правого направления получили в совокупности 40-45% голосов. На парламентских выборах партия Макрона получила 32%, во втором туре получила поддержку всех системных партий и абсолютное большинство в собрании. Макрон начал реформы в чисто либеральном духе. Он снизил налог на сверхдоходы и на бизнес, повысил косвенные налоги, снизил бюджетные расходы, отменил 35-часовую рабочую неделю, начал повышение пенсионного возраста. Ответом стало антисистемное движение "Желтых жилетов". Оно развернулось с ноября 2018, свелось к еженедельным бурным демонстрациям и парализовало жизнь больших городов. На пике его на улицы выходило до 300-400 тысяч человек. В отношении к жилетам общество разделилось пополам, но недовольство Макроном уже через год стало почти всеобщим. Попытка пенсионной реформы вызвала общенациональную забастовку, которая продолжалась полтора месяца в декабре 2019 - январе 2020. Бастовало до трети рабочих и служащих государственного сектора и отдельные предприятия частного. В демонстрациях участвовало, по разным данным, от 800 тысяч до 1,5 миллионов человек. Основным организатором стачки стала Непокорившаяся Франция. На выборах в Европарламент 2019 во Франции победил Национальный фронт.
В Германии позиции правящей олигархии остаются более прочными. После выборов 2013 Меркель снова привлекла в правительство социал-демократов. Меркель выступает как главный в Европе сторонник жёсткой монетарной политики и привлечения мигрантов, даже во время пандемии. Меркель - человек, безусловно, лично порядочный, сторонник неторопливого решения проблем, учета мнения избирателей, и это помогает ей держаться у власти уже 15 лет. В роли внесистемной правой оппозиции выступило движение Альтернатива для Германии. В основе ее идеологии лежит идентаризм, признание сосуществования, но не слияния разных культур. В последние годы оно получает поддержку 10-20% избирателей, в первую очередь в восточных землях. На выборах 2017 ХДС и СДПГ уступили 13% мест в бундестаге АГ, на евровыборах 2019 победил ХДС. Популярность социал-демократов, превратившихся в левых либералов, упала до исторического минимума. В целом развитие Германии успешно, бюджет до 2020 был стабильно профицитен. Германия, в отличие от большинства ведущих стран ЕС, сохранила мощную промышленность. По экспорту высокотехнологичной продукции она занимает второе место после Китая, но отстает во внедрении IT-технологий в быту и сфере услуг.
В Италии у власти чередовались правые и левые либералы, политика которых отличалась в деталях. В 2011-2013 беспартийное правительство Монти увеличило пенсионный возраст, упростило процедуру увольнения, сократило социальные расходы. Последующие правительства проводили примерно ту же политику. Это вызвало массовые забастовки. Демократ Ренци попытался при поддержке ЕС провести конституционную реформу, которая сделала бы сенат назначаемым и урезала полномочия местных властей. Референдум 4 декабря 2016 отверг проект, после чего Ренци ушел в отставку. На выборах 2018 победили Лиги Севера и популистское "Движение 5 звезд", а демократы и праволиберальный Народ свободы потерпели сокрушительное поражение. После выборов было сформировано коалиционное правительство во главе с независимым политиком Конте. Его раздирали разногласия между полулевым Движением 5 звезд и правыми Лигами. Обе партии сходились на вопросе ограничения миграции. В 2019 Лиги Севера вышли из правительства Конте, и в него вошли демократы. На евровыборах 2019 в Италии победили Лиги Севера. Экономическое положение Италии за последнее десятилетие заметно ухудшилось.
В целом в Европе, кроме Скандинавских стран, наблюдалось ослабление позиций социал-демократических партий. Это закономерно - социал-демократы к началу XXI в. превратились во фракцию либеральной партии, утратили собственное лицо и, соответственно, поддержку прежних сторонников, не получив новых. Взамен росло влияние леворадикальных партий, сепаратистских движений и различных партий-однодневок, выдвигавших какой-нибудь один популярный лозунг. Часть избирателей, прежде голосовавших за социал-демократов, консерваторов и христианских демократов, переходила к национальным партиям, настроенным скептически по отношению к Евросоюзу. В Испании в 2011 к власти вернулась консервативная Народная партия во главе с Рахоем. В 2015 после успехов на выборах леворадикального движения Пандемос сложилась патовая ситуация с сохранением правительства консервативного меньшинства. Этот пат сохраняется по сей день (июнь 2020). В Греции в 2015 левые радикалы из партии СИРИЗА пришли к власти под лозунгом отказа от выплаты долгов, но не справились с ситуацией, провалили все свои начинания и капитулировали перед Брюсселем.
В Британии в течение всего десятилетия у власти стояли тори. Правительство Кэмерона (2010-2016) увеличило пенсионный возраст, расширило возможности частного сектора в здравоохранении (формально объявив об общедоступности бесплатной медицины), расширило права школ, увеличив плату за обучение. Как и почти во всей Европе, были разрешены однополые браки, хотя лично Кэмерон выступал против них. На выборах 2015 13% голосов получила Партия независимости, выступавшая за выход Британии из ЕС. Кэмерон в поисках выхода назначил референдум о выходе Великобритании из Европейского союза (Брекзит). На референдуме 23 июня 2016 сторонники выхода из ЕС собрали 52% голосов. Против выхода голосовали Лондон, часть промышленных округов Севера, Шотландия и Ольстер. Против было и большинство крупных бизнесменов. Британские сторонники либерализма развернули кампанию по отмене результатов референдума, финансируемую Соросом, но консервативные правительства Кэмерона, а затем Терезы Мэй признали его результаты.
Британия, в общем-то, всегда являлась самым чужеродным элементов в Евросоюзе, сохраняла свою валюту и постоянно добивалась для себя особых условий. Органы ЕС не стали ставить Британии юридических препятствий, но потребовали огромных отступных - 100 миллиардов евро. Начались затяжные переговоры. Правительство Мэй временами удавалось добиться компромисса, но парламент, в котором после выборов 2017 усилилось влияние лейбористов, отвергал любые сделки. Для начала Британия в одностороннем порядке преобразовала все законы ЕС в британские законы с правом их последующей отмены. В 2019 правительство возглавил радикальный противник ЕС Борис Джонсон. На последовавших выборах тори заметно укрепили свои позиции, а на выборах в европарламент победила Партия Брекзита, наследница Партии независимости. После этого Британия объявила об одностороннем выходе из Евросоюза 31 января 2020. Переговоры о торговом соглашении, статусе мигрантов, статусе Ольстера и выплате отступных продолжаются с неясной перспективой. Экономический спад в Британии, связанный с Брекзитом и частичной эвакуацией европейских компаний, оказался малозаметен.
Брекзит в перспективе должен заметно ударить по бюджету ЕС и обострить его проблемы. Усилились и настроения в пользу выхода из ЕС. Они особенно заметны в Венгрии, Польше и Греции, а с 2020 и в Италии. Усилились и сепаратистские настроения внутри стран Евросоюза - в Каталонии, Басконии, Северной Италии (особенно Венеции), Баварии, Трансильвании, Фландрии, Ольстере, Шотландии. В Шотландии референдум 2014 дал небольшое и очень подозрительное большинство сторонникам единства с Англией, но на местных выборах снова победили сепаратисты. После Брекзита в Шотландии и Ольстере стали усиливаться настроения в пользу разрыва с Англией. В Италии неофициальные референдумы в Венеции и Ломбардии принесли большинство сепаратистам. В октябре 2017 парламент Каталонии провозгласил независимость этой области и получил поддержку примерно половины каталонцев. Правительство в Мадриде не признало этот акт и восстановило контроль над Барселоной, однако на повторных областных выборах сепаратисты снова победили. Не думаю, что странам Европы грозит развал, но сепаратистская угроза сильнее, чем когда-либо.
Особенно сильное недовольство диктатом брюссельской бюрократии проявляют избиратели и власти в восточной половине Европы. Премьер-министр Венгрии Орбан при поддержке 70-80% избирателей проводит антилиберальные реформы. Он провозгласил приоритет венгерских законов над европейскими, делает шаги по защите венгров за рубежом, католической и кальвинистской церквей, отдает приоритет производственному сектору и малому бизнесу, ограничил привилегии международных финансовых структур, ограничил приток мигрантов. Венгрию отличают низкая инфляция и быстрое развитие производственного сектора. Орбан подвергся массированным атакам со стороны европейской элиты вплоть до угрозы исключить Венгрию из ЕС. Однако ту же политику, только в более мягкой форме, стали проводить в Чехии, Финляндии, Словакии, а после выборов 2017 и в Австрии. В Польше в 2015 вернулись к власти консерваторы, повели политику в духе Венгрии, только в более агрессивных формах, и тоже вступили в конфликт с властями ЕС. Среди стран Восточной Европы Польша отличается самыми высокими темпами экономического роста - 6% в год. Во внешней политике Польша при всех властях, особенно с приходом консерваторов, выступает как враг России. Наибольшую поддержку Евросоюзу оказывают Прибалтийские страны и Румыния, то есть страны, культурно наиболее далекие от Западной Европы, но полностью зависящие от ее финансовых дотаций и возможностей миграции. В Румынии уже 8 лет продолжается почти силовой конфликт между партиями социал-демократов и национал-либералов.
Эпидемия больно ударила по странам ЕС, но наибольшим шоком стало, пожалуй, бессилие евробюрократии. Все центральные органы ЕС, располагая законодательными, административными, финансовыми, судебными полномочиями, не сделали и не пытались сделать никаких попыток скоординировать борьбу с эпидемией. Все меры свелись к корректировкам бюджета, и даже этот процесс на данный момент не удалось завершить. Бессилие евробюрократии, финансовый кризис, временное возвращение границ усилили системный кризис Европейского Союза. Однако не стоит спешить с похоронами ЕС. Даже в восточных странах, где власти и избиратели одинаково недовольны вмешательством европейских органов во внутренние дела государств, их неподконтрольностью избирателям и национальным правительствам, поощрением иммиграции, насаждением беспредельной толерантности, чисто монетаристскими принципами экономической политики, аргументов в пользу членства в ЕС не меньше. Общий рынок труда, капиталов и товаров вполне устраивает жителей Центральной Европы и Балкан. Что касается Франции, Германии, Нидерландов с Бельгией, Ирландии, Прибалтики, Испании, Швеции, Дании и даже, пожалуй, Италии, то здесь настроения в пользу единства Европы явно преобладают. Во-первых, процессы интеграции здесь зашли слишком далеко, и попятное движение вызовет кризис, невиданный со времен Второй мировой войны. Во-вторых, в этих странах далеко, возможно, необратимо далеко зашли процессы разрушения национальных традиций, а большинство населения твердо усвоило либеральные принципы. Взорвать ситуацию может только Франция с ее революционными традициями, но вероятность такого сценария менее половины. В принципе, Россия может договориться и с левыми, и с правыми, и в Европе, и в США. Жизненные интересы России в принципе не противоречат жизненным интересам американского народа и почти всех европейских народов. Несовместимы наши интересы только с интересами международной либеральной олигархии. Вот ей действительно необходимо уничтожить Россию, как препятствие на пути к полному господству над миром.
16.3. Великие державы Азии.
Китай к 2010м превратился в главного соперника США. В 2012 главой государства стал Си Цзиньпин, одолевший в четырехлетней борьбе своих полулиберальных конкурентов. Он сократил применение смертной казни, смягчил демографическую политику, но усилил борьбу с коррупцией и цензуру, в том числе в Интернете. Стали приниматься меры по смягчению экологической ситуации, более жесткой охране труда, контролю качества, развитию высокотехнологичных отраслей. Для сельских жителей с 2014 был облегчен переезд в ближайшие города на условии получения там постоянной и востребованной работы. Впрочем, административная реформа 2000х ликвидировала юридическое различие между городом и селом, разделив почти весь Китай на несколько сотен городских округов. В 2014 было разрешено создание частных банков. Разрешена купля-продажа прав на длительную аренду земли, фактически прав на владение землей. Си Цзиньпин в полускрытой борьбе с соперниками занял положение единоличного вождя, вакантное со времен Дэн Сяопина. Во внешней политике он стал чаще оппонировать США, в том числе по вопросам, напрямую не затрагивающим интересы Китая. Китай охотно дает внешние займы под небольшие проценты, а в случае проблем с выплатами не списывает долги, а получает долю в предприятиях страны-должника. Речь Си Цзиньпина на съезде 2017, по сути, декларировала курс на превращение Китая в сверхдержаву в самые ближайшие годы. Фактически Китай и превратился уже во вторую сверхдержаву.
Претензии Китая опираются на мощную базу. В 2014 Китай обогнал США по объему ВВП. По объему промышленного производства отрыв Китая от США уже необратим, хотя сохраняются структурное отставание и низкое качество продукции. Главной проблемой стал перегрев китайской экономики при недостатке инвестиций - прежние резервы уже во многом исчерпаны. В 2015 быстро стал расти внешний долг, упал курс юаня, сократились валютные резервы, начался отток капиталов. Тяжелым грузом на финансах лежат малодоходные базовые отрасли. Либеральные экономисты советуют обанкротить эти предприятия, но без них экономика Китая окажется неустойчивой, и китайское руководство держится прежней политики. Однако даже в условиях трудностей 2015-2017 китайская экономика росла на 7% в год, реальный сектор - на 6%, то есть доля Китая в мировой экономике растет. Даже в 2020, в условиях эпидемии и сокращения внешних рынков, ожидается небольшой рост. Вообще Си Цзиньпин еще в начале правления заявил об ориентации на внутреннее потребление, хотя реально доля экспорта продолжала расти. Теперь же, видимо, неизбежна переориентация на внутренний рынок и ускоренное развитие новейших отраслей. Накопленные капиталы позволяют это сделать.
По уровню жизни основной массы городского населения Китай обогнал Россию. Это, кстати, легко заметить по миллионам китайских туристов, наводнивших Европу и не сильно экономивших в поездках. Средняя зарплата в 2010-2015 выросла с 300 до 750 долларов, к 2020 составила около 1000 при ценах, сопоставимых с нашими. Система среднего и высшего образования стала одной из лучших в мире. В вузах учатся немногие, только показавшие лучшие результаты, но при этом трудоустройство гарантировано. Сохраняется разрыв между городом и селом, внутренними и приморскими регионами, Югом и менее богатым Севером. Очень тяжелой остается экологическая ситуация, особенно в крупных городах, ощущается нехватка жилья. Местами сохранилась практика убийства новорожденных девочек, а в глухих районах и торговля людьми. Сама эпидемия 2020, возникшая в китайском Ухане из-за потребления мяса экзотических животных, непригодных в пищу, тоже говорит о проблемах в китайском обществе, хотя Китай справился с этой эпидемией образцово. Отсутствие в Китае религиозной этики, постепенное ослабление конфуцианской этики, крах этики коммунистической делает неизбежным и необходимым давление государства на человека во всех сферах жизни.
Тибетский сепаратизм в последнее десятилетие себя активно не проявлял. Уйгурские экстремисты вступили в союз с исламскими террористами и устраивают теракты и в Синьцзяне, и в коренном Китае. При этом Запад поддерживает в Китае тех же террористов, с которыми ведет борьбу в остальном мире. В коренном Китае серьезной оппозиции нет. Сторонники демократизации проявляют себя только в автономном Гонконге и получают поддержку Запада. Периодические протесты в мае 2019 вылились в массовое восстание. Поводом стал закон об экстрадиции преступников, совершивших преступления в других регионах Китая или в других странах. Демонстрации в защиту преступников быстро переросли в демонстрации за свободные выборы и собирали до 1,5 миллионов человек. Особый статус Гонконга не позволял властям действовать с обычной для Китая жесткостью. Пик насилия с обеих сторон пришелся на 12 июня 2019. С августа обстановка стала стабилизироваться, хотя периодические массовые демонстрации продолжались и в 2020, в условиях эпидемии. Дело кончилось ограничением автономии Гонконга в июне 2020. В целом же Китай окончательно вышел на первое место в мировой экономике, укрепился как политическая и военная сила, и теперь, пожалуй, уже неуязвим.
По пути Китая с тем же темпом роста 6-7% в год идет Вьетнам. 40% капитала здесь принадлежит государству, почти столько же внешним инвесторам (в первую очередь китайским), вдвое меньше местному частному капиталу. В Северной Корее в 2011 воцарился представитель третьего поколения династии Кимов, Ким Чен Ын. В 2011-2013 он перевел крестьянские хозяйства и промышленные предприятия на хозрасчет, разрешил создание небольших частных предприятий. В 2015 он довел до конца работы по созданию водородной бомбы и, чуть позже, межконтинентальных ракет. Впервые за много десятилетий ядерное оружие оказалось в руках режима, всерьез готового применить его в любой момент. После этого отношения Северной Кореи и США заметно улучшились. Роль же Южной Кореи уменьшилась. Темпы роста сократились до 2% с ростом доли услуг. Южная Корея начала экспорт в другие страны Азии продукции массовой культуры - сериалов, поп-музыки, компьютерных игр. Сильной стороной южнокорейской модели является небольшой разброс в доходах разных групп населения. В 2016 Южная Корея пережила свою цветную революцию. Дочь бывшего диктатора Пак Чжон Хи, победившая на выборах 2013, была отправлена в отставку решением парламента под давлением улицы. С этого времени правят демократы, сторонники либерализации и повышения доли малого бизнеса.
В Индии на выборах 2014 полную победу одержала Бхарата джаната парти во главе с новым лидером Нарендра Мори. ИНК получил только 44 места. Сказались агрессивная реакция Мори на мусульманский террор и попытки верхушки ИНК привести к власти представителя пятого поколения династии Ганди. На выборах 2019 ИНК усилил свои позиции до 103 мест, что мало изменило ситуацию. Левые партии потерпели сильнейшее поражение. Мори вступил в союз с региональными партиями и сделал ставку на укрепление позиций индуизма в ущерб исламу и христианству. Усилилась борьба с мусульманскими террористами и партизанами-наксалитами. Отношения с Пакистаном более или менее нормализовались, но в 2019 имел место масштабный пограничный конфликт, в котором обе стороны задействовали авиацию. В 2020 имел место подобный конфликт с Китаем из-за Ладакха. Индия при Моди поддерживает хорошие отношения с США, но в целом ее позиция тоже направлена против либерального глобализаторства.
В сфере экономики главными реформами БДП стали поощрение импортзамещения и налоговая реформа, давшая преимущество реальному сектору перед сферой услуг. Именно за это Индию особенно активно критикуют либералы, и именно это обеспечило ей устойчиво высокие темпы роста. Моди отказался от приватизации и усилил поддержку малоимущих, отменив при этом часть привилегий неприкасаемых. Индия вышла на третье место в мире по величине ВВП и в 2019 перегнала США по совокупному производству в промышленности и сельском хозяйстве. По производству в обрабатывающей промышленности она также вышла на третье место, но по этому показателю отстает от США почти вдвое. Доля сельского хозяйства в ВВП сократилась до 17%, хотя в этой сфере занято больше половины населения. Доля экспорта в общем объеме ВВП достигла 41%, что создает сильную зависимость Индии от ситуации на мировых рынках. С началом пандемии Моди объявил о переориентации экономики на внутренний рынок. Препятствием для этого является низкая покупательная способность большинства населения.
Главной проблемой индийского общества остается чудовищная нищета почти половины ее граждан. Четверть населения Индии живет на доход менее 2 долларов в день. Правда, и цены здесь вдвое ниже наших, и минимальные потребности в условиях тропиков ниже. В городах, за исключением нескольких мегаполисов, нет общественного транспорта, в половине городов нет современного водопровода. Треть населения Индии неграмотна. Медицина дорогая и находится на низком уровне. Крупными проблемами остаются наличие большого числа депрессивных регионов, очень высокий уровень насилия в обществе, экологический кризис, нерешенная проблема создания единой нации. Все это не позволит Индии выйти в сверхдержавы, по крайней мере, в обозримом будущем, но статус великой державы она уже завоевала.
Третий гигант азиатской экономики, Индонезия, достигла относительной стабильности. У власти сменяют друг друга генералы-демократы, сменяются в ходе относительно свободных выборов. Удалось в основном справиться с сепаратистами и исламскими террористами, хотя в этом отношении нет никаких гарантий на будущее. Позиции исламистов особенно сильны в Джакарте с ее миллионами люмпенизированных обитателей. Правящий с 2014 президент Видодо уделил особое внимание развитию морского флота, что очень важно в условиях Индонезии. Индонезия вышла на седьмое место в мире по размерам ВВП и шестое по объему производства в обрабатывающей промышленности (Россия на седьмом месте). Сельское хозяйство дает только 14% ВВП при доле занятости около половины. Сохраняется устойчивое дно общества, причем бедствует и часть трудящихся. 15-20% населения живет в нищете даже по данным статистики, 23% населения обитает в трущобах. В деревне большинство детей трудится с 12-14 лет и даже раньше. В то же время грамотность составляет 96% населения, почти у всех граждан есть электричество, в отличие от Индии. Внешняя политика Индонезии сохраняет в целом прозападный характер при сохранении хороших отношений с Китаем. Главную роль здесь играет желание получать инвестиции со всех сторон. На данный момент Индонезия объективно вплотную подошла к статусу великой державы.
Роль Японии, наоборот, снижается. Производство и объем ВВП практически не растут. По размерам ВВП Япония перешла на четвертое место в мире после Китая, США и Индии, а по совокупному объему производства промышленности и сельского хозяйства - на седьмое. На выборах 2012 либерал-демократы разгромили демократов и вернулись к власти. С тех пор правительство неизменно возглавляет лидер ЛДП Абэ. В основе экономических реформ лежит снижение курса иены и увеличение денежной массы. Результатом стали инфляция, бегство капиталов, резкий рост государственного долга. Сильными сторонами японской модели остаются высокая технологичность, небольшой разрыв в доходах разных слоев общества, близкий образ их жизни, реальная заинтересованность трудящихся в успехах фирмы и всего государства, приоритет национальных интересов Японии для политиков всех направлений. В 2016 либерал-демократы потеряли часть мест в парламенте, и вынуждены были создать коалицию с партией Комэйто. Вслед за этим от них откололось левое крыло партии, создавшее Конституционно-демократическую партию. На выборах 2019 она вышла на второе место и превратилась в главную оппозиционную партию. Несмотря на потерю многих позиций, Япония сохраняет статус великой державы.
16.4. Волна либеральных путчей.
При Обаме США активизировали свержение неугодных им правительств по всему миру. Главным призом стала Бразилия. За время правления да Силвы и его преемницы Русефф (2010-2016) она превратилась в страну с устойчиво развивающейся экономикой. По объему ВВП Бразилия заняла восьмое место в мире. Были восстановлены многие производства средней сложности, созданы собственные научные центры, уменьшилось число бедных, уделялось особое внимание образованию и здравоохранению. Проблемой Партии трудящихся было отсутствие большинства в конгрессе. В 2016 либеральный конгресс отстранил от должности Русефф и возбудил дела против нее и да Силвы по обвинению в коррупции. Новый президент Темер из Бразильского демократического движения начал проводить политику в духе монетаризма. Он за полтора года провел приватизацию транспорта и электростанций, повел жесткую финансовую политику с ограничением социальных расходов, урезал права профсоюзов. Темеру тоже предъявили обвинения в коррупции и доказали их, но своего президента конгресс трогать не дал.
На выборах 2018 победил 38-летний либерал Болсонару из правой Социал-либеральной партии, поклонник Трампа. Болсонару выступает как сторонник свободного рынка, традиционных ценностей, жесткого подавления преступности, противник аграрной реформы, секуляризации, гендерного равенства, гомосексуализма. Первой его реформой стало повышение пенсионного возраста с 55 до 62-65 лет, запущенное уже при Темере. Ускорилось освоение лесных пространств Амазонии с перспективой вырубки лесов и лишения индейских племен принадлежащих им земель. Политика Болсонару подверглась резкой критике со стороны и социалистов, и либералов, и тоже столкнулась с оппозицией неустойчивого парламентского большинства. Об итогах говорить рано, но первые результаты развития Бразилии при новом президенте малоутешительны.
В Аргентине за время работы левых правительств поднялся производственный сектор, расширился внутренний рынок, поднялся уровень жизни значительной части населения. Теперь именно эта часть граждан захотела больших экономических свобод, в том числе свободы от налогов. В Аргентине вмешательство американцев накануне выборов 2015 было особенно откровенным, вплоть до ареста аргентинских активов в американских банках. На выборах победили правые либералы, которые начали судебные процессы против стоявших у власти хустисиалистов. Президентом стал либерал Макри. Следствием либеральных экономических реформ стали падение ВВП, рост социального неравенства, высокая инфляция. Уже в 2017 хустисиалисты победили на выборах в конгресс. На президентских выборах 2019 победил хустисиалист Фернандес, сделавший вице-президентом бывшего президента Кристину Киршнер.
В Мексике события шли в противоположном направлении. На выборах 2012 праволиберальная ПНД отошла на третье место. Большинство голосов получил, судя по всему, левый кандидат, но олигархия объявила победителем кандидата ИРП Пенья Нето. Пенья Ньето устранил ограничения рабочего дня и отменил государственный контроль над нефтяной отраслью. Итоги правления и ПНД, и ИРП печальны. Экономический рост снизился до 2%. Половина населения Мексики оказалась за чертой бедности. В 2015-2017 был зафиксирован рекордный рост насилия. В год от рук бандитов погибает до 26 тысяч человек - это мировой рекорд. Мексику трудно удивить массовыми побоищами, перестрелками, похищением и последующим убийством сотен людей. Из Мексики бандитизм распространился на страны Центральной Америки и, в меньшей мере, на часть штатов США. За последние 20 лет быстро росло социальное неравенство, увеличился рабочий день. В 2018 президентом в первом же туре был избран Лопес Обрадор, кандидат левого Движения национального возрождения, поклонник Че Гевары. ИРП откатилось на третье место. ДНВ и ее левые союзники получили большинство и в конгрессе.
Главное внимание американцы уделяли самому радикальному своему врагу, Венесуэле. Чавес умер в 2013, его сменил Мадуро. Венесуэльское общество расколото примерно пополам. Средний класс, включая значительную часть рабочих, недоволен гиперинфляцией и высокой преступностью, беднейшие слои поддерживают Мадуро. Противники Мадуро получили большинство в конгрессе, но Мадуро был переизбран президентом и созвал собственный парламент, который трудно признать легитимным. Только в 2017 в уличных столкновениях погибло от 100 до 200 человек. 10 января 2019 один из лидеров оппозиции Гуайдо объявил себя президентом без всякого на то основания и получил признание почти всех западных стран. В течение 2019-2020, постепенно угасая, продолжались массовые столкновения. Пиком их стала попытка военного переворота в апреле 2019. В общем-то, оба соперника хороши. Гуайдо - самозванец и предатель, а Мадуро склонен к диктаторским методам и неспособен вывести Венесуэлу из кризиса.
Потерпев неудачу в Венесуэле, американцы и их местные союзники взяли реванш в Эквадоре и Боливии. В Эквадоре они в 2017 перекупили нового президента от левой коалиции Ленина Морено и стали диктовать ему политику. В октябре 2019 Эквадор пережил массовое народное восстание. Президент и конгресс бежали из столицы, но затем пошли на уступки и вернулись к власти. В Боливии после спорных выборов 2019 начались массовые демонстрации в духе цветной революции. Армия свергла президента Моралеса и передала власть либералам, которые пока не спешат проводить выборы.
В Перу и Парагвае имели место квазиконституционные перевороты с заменой неугодного президента через решение суда или парламента. В Чили сменяли друг друга правый либерал Пиньера и социалистка Бачелет. Антисоциальная политика Пиньеры каждый раз вызывала бунты столичного населения, в первую очередь студентов. В 2011 бунтующие студенты захватили здание конгресса. В октябре 2019 антиправительственные митинги переросли в полномасштабное восстание, в котором участвовало около миллиона человек. Отголоски его слышны по сей день. В целом итоги десятилетия для Латинской Америки печальны. ВВП рос в среднем на 1%, что ниже темпов роста населения, подскочила инфляция, росло социальное напряжение.
Еще хуже обстоят дела в Тропической Африке. Здесь темпы роста экономики после 2010 снизились до 1,5-5% в год, то есть ниже темпов роста населения. Инфляция сохраняется на уровне выше 11%. Большинство граждан, получивших хотя бы неполное среднее, невысокое по качеству образование, стремится перебраться на работу в Европу. В Мали, Чаде, Нигерии, Кот-д"Ивуаре, ЦАР, Конго, Сомали, Анголе и ряде других стран имели место длительные междоусобицы на этнической или религиозной почве. Попытки цветных революций, тоже чаще всего на этнической основе, происходили почти повсюду, после каждых выборов. Крупнейшая страна континента Нигерия переживала особенно серьезные трудности во времена слабого президента Джонатана (2010-2015). Сменивший его Бухари, бывший диктатор, навел элементарный порядок, но качественных изменений не произошло. В Конго росло недовольство длительным правлением клана Кабила. При этой династии наблюдался экономический рост, но основная масса населения оставалась и остается в нищете. В 2019 под давлением извне неугодный Западу Кабила сдал власть своему сопернику Чисекеди, хотя тот и получил только 38% голосов на выборах.
В 2017 военные отстранили от власти самого старого правителя Африки, президента Зимбабве Мугабе, который за последнее десятилетие довел свою страну до полного развала. В ЮАР оставался у власти Африканский национальный конгресс в союзе с коммунистами. Президента Зуму (2009-2018) много раз пытались отстранить от власти и противники, и сподвижники, и в 2018 все-таки заменили его руководителем другой фракции АНК Рамафосой. Рамафоса с осторожностью относится к требованиям конфискации имущества белых и изгнания их из ЮАР. Тем не менее, убийства белых, как и в Зимбабве, продолжаются и не встречают отпора полиции. Белые, готтентоты, азиаты, мулаты создают свои гетто, достаточно благоустроенные и зажиточные, и охраняют их своими силами. Доля белого населения в ЮАР сократилась до 10%. Темпы развития ЮАР резко снизились с 2008, но она остается самой богатой страной Африки.
На фоне общей стагнации высокие темпы показывает часть стран Восточной и Южной Африки - Эфиопия, Танзания, Уганда, Замбия, Ангола. Они не догнали относительно богатые страны, как Габон или Ботсвана, но повысили свою долю в экономике континента. Сказались политическая стабильность и приток инвестиций из Китая. Особенно успешна в этом плане Эфиопия, вторая по числу жителей страна Тропической Африки. После смерти Зенауи в 2010 к власти пришел его сподвижник Десанель, а в 2018 Абий Али, первый мусульманин во главе христианской Эфиопии. Темпы роста эфиопской экономики в последнее десятилетие повысились до 8-14% в год, ускорилась урбанизация, сдерживается социальное расслоение. Либеральные группировки при поддержке США пытаются свергнуть режим путем партизанской борьбы, но без успеха. Али в последние годы придал легальный статус части внесистемной оппозиции.
В Азии главной добычей псевдолибералов стал Таиланд. Здесь на выборах неизменно побеждала партия Пхыа Таи, опиравшаяся на сельское население. Проигравшие выборы демократы выдвинули лозунг отказа от всеобщего избирательного права и сохранения его только за состоятельными гражданами. В ноябре 2013 после многократных поражений на выборах они подняли своих сторонников в столице на восстание. После нескольких месяцев вялотекущего противостояния их поддержала армия. 22 мая 2014 генерал Прают Чан-Оча сверг неугодное демократам правительство и установил военную диктатуру. Военные разработали конституцию, по которой они назначают правительство, весь состав сената и треть палаты депутатов, а еще 20% назначают косвенным путем. На выборах 2019 опять победила Пхыа Таи, а партия военных получила только 20% голосов и не добилась большинства в палате даже вместе с назначенцами, но Прают остался у власти. Демократы так и не получили от военных места в правительстве и тоже ушли в оппозицию.
В Бирме генералы в 2011 достигли компромисса с либеральной оппозицией. Армия сохранила за собой треть депутатских мест в парламенте и ряд ключевых постов в государстве. На выборах 2015 победила партия престарелой Су Чжи, президентом стал ее ставленник. Су Чжи и ее партия поддержали экономическую политику военных режимов, борьбу с сепаратистами и внесистемной оппозицией. На Филиппинах в 2016 пришел к власти президент-популист Дутерте. Он занял резко антиамериканскую позицию и начал внесудебные расправы с бандитами, наркоторговцами и исламскими боевиками. Только за первый год без суда было убито 2400 наркоторговцев.
В Пакистане светские партии пошли по пути компромиссов с умеренными исламистами, чтобы не допустить радикального переворота. К 2019 основные посты в правительстве постепенно перешли к светским союзникам исламистов. Тем не менее, радикалы совершают теракты, массовые акции с захватом мечетей, контролируют часть пограничных с Афганистаном территорий. США следят только, чтобы радикалы не получили доступ к пакистанской атомной бомбе. В Бангладеш, наоборот, лидеры полулиберальной Народной партии расправились с конкурентами, не допускают их больше к выборам и ведут массовый террор против исламистов и сторонников союза с Пакистаном. Впрочем, исламисты отвечают террором и имеют значительную опору в массах. В Бангладеш в последние годы начался уверенный экономический рост при умеренной инфляции, очень низких зарплатах и сохранении массовой нищеты.
Главной целью американских и европейских либералов в Азии остается Турция. Турецкие либералы, социалисты и кемалисты выступают в едином блоке за свержение правительства Эрдогана. Виднейшим лидером оппозиции стал эмигрировавший в Америку проповедник Гюлен, сторонник исламского модернизма. После ряда неудачных попыток устроить переворот в духе цветной революции выступила армия. В ночь с 15 на 16 июля 2016 военные из числа кемалистов и сторонников Гюлена вывели войска на улицы Анкары и Стамбула и захватили часть правительственных зданий. Самолеты бомбили парламент, президентский дворец, отели Мармариса, танки штурмовали здания парламента и совета министров. Решающую роль сыграло выступление массы гражданских сторонников правительства, которые вышли на улицы и позволили верным правительству войскам взять ситуацию под контроль. В эту ночь погибло свыше 300 человек, почти исключительно гражданских. Больше всего жертв было на мосту через Босфор, где люди своими телами остановили танки. После путча Эрдоган провел массовые чистки в армии, судах и государственном аппарате. Основной удар был направлен против сторонников Гюлена, тогда как прямо поддержавшая путч Народно-республиканская партия не пострадала.
После путча Эрдоган снял почти все ограничения на демонстрацию исламских традиций и начал реформу по превращению Турции в президентскую республику. Еще в 2014 были введены прямые выборы президента, в 2017 ликвидирован пост премьер-министра, а его полномочия переданы президенту. Турция превратилась в президентскую республику. Президентом был избран Эрдоган. В парламенте правящая партия временами теряет абсолютное большинство и снова возвращает его. Турция в последние 10-15 лет переживает период бурного роста с темпами от 5 до 15% в год при инфляции около 10%. Государственный долг низок (28% от ВВП), безработица по азиатским понятиям умеренная (10-12%). Доля промышленности заметно превосходит долю сферы услуг с перевесом легкой промышленности. Во внешней политике произошло значительное охлаждение отношений с США и Евросоюзом, которые поддержали путч, и сближение с Россией и Ираном. Турция перешла к более активным действиям в арабском мире с поддержкой исламистов. Сильная Турция под властью умеренных исламистов представляет, конечно, проблему для России, но еще большей проблемой окажется Турция под контролем американцев и их местных союзников.
Можно заметить, что при Обаме усилилась поддержка либеральных переворотов в странах Азии и Латинской Америки. Африка, за исключением Северной, находится на периферии внимания всех крупных держав, кроме Китая. При Трампе натиск ослабел, но незначительно. Помимо традиционных цветных революций, чаще стали применяться квазиконституционные перевороты. Конечно, нельзя объяснять политическую борьбу только и даже главным образом вмешательством извне. Перевороты удаются там, где достаточно значительная (не менее 30-40%) часть избирателей недовольна политикой властей, или просто устала от них. Цветные перевороты редко дают устойчивый результат. Придя к власти под популярными лозунгами, либералы, как правило, сами разрушают свою массовую базу и очень часто через несколько лет теряют власть. Впрочем, и антилиберальная позиция сама по себе не гарантирует успешной политики. Примеры Венесуэлы или ЮАР говорят сами за себя.
16.5. Арабская весна.
В декабре 2010 совместные демонстрации исламистов и либералов в Алжире открыли "арабскую весну". В январе 2011 они перекинулись на Тунис, приобрели здесь массовый характер и привели к свержению светской диктатуры. На выборах в Тунисе победили умеренные исламисты. Вслед за Тунисом в январе-марте 2011 демонстрации охватили почти все арабские страны. В Марокко и Иордании были сформированы правительства с участием старой элиты и исламистов, в других странах власть отделалась частичными уступками.
События арабской весны были обусловлены в первую очередь внутренними причинами. Сельское хозяйство в регионе стагнировало, население перемещалось в города, где не было подходящей для новых горожан работы. Молодежь по телевизору и через Интернет видела, как живут европейцы и американцы, и хотела для себя такой же жизни, не желая ни трудиться по-американски, ни усвоить европейские нормы общежития. Однако не меньшую роль сыграло и внешнее вмешательство, прежде всего из Саудовской Аравии, США и Евросоюза. При этом саудиты переиграли своих партнеров, направив главный удар против неугодных им режимов - шиитских правителей Ирана, Сирии, Ирака, Йемена, еретика Каддафи, слишком светских правителей Египта, Туниса и Алжира. Здесь оппозиционеры получали не только организационную и финансовую, но и военную помощь. Американские либералы в погоне за утверждением либеральных ценностей втягивались в новые конфликты и теряли уже завоеванное.
Главные события арабской весны развернулись в Египте. Здесь демонстрации против диктатуры Мубарака начались 25 января 2011 и сопровождались насилием с обеих сторон. Против режима выступили исламисты, либералы, социалисты, а также группировки без четкого лица, ориентированные на сиюминутные запросы городской молодежи. Исламисты жгли христианские церкви, громили музеи, министерства, банки. За месяц погибло с обеих сторон 300 человек. 11 февраля армия перешла на сторону повстанцев и свергла Мубарака. Новый военный режим находился под давлением улицы, шел ей на уступки, вспышки массового насилия регулярно продолжались. На выборах 2012 полную победу одержала исламистская партия Справедливость и свобода. Президентом стал ее лидер Мурси. Мурси пытался успокоить победителей, вел борьбу с насилием против христиан и инакомыслящих. Однако ситуация ухудшалась - радикалы не слушали мягкого президента, армия и либералы не доверяли ему, экономика разваливалась в условиях революции. Проповедуемая исламистами экономика свободного рынка не стыковалась с массированными социальными выплатами в пользу безработных участников революции. Либералы несколько раз пытались совершить новый переворот силами толпы, армия вмешивалась в конституционный процесс и пыталась ограничить полномочия президента.
После очередной вспышки уличного противостояния генерал ас-Сиси 3 июня 2013 совершил военный переворот и установил жесткую диктатуру, самую кровавую в современном мире. Попытки сопротивления были потоплены в крови. Только за один день 14 августа на улицах Каира было убито свыше двух тысяч человек. Трибуналы потоком выносили смертные приговоры за поддержку свергнутого законного режима. Мурси, приговоренный к смерти, умер в тюрьме или был там убит. Либералы и социалисты тоже подверглись репрессиям, но умеренным. Уцелевшие исламисты радикализовались, перешли к партизанской войне на Синае и организации терактов. Самыми страшными терактами стали взрыв российского аэробуса с туристами в 2015 и взрыв суфийской мечети в 2017. За переворотом 2013 стояла Саудовская Аравия, разочаровавшаяся в мягком и неумелом президенте-исламисте. Военный режим получил от ваххабитов огромные деньги и взамен подчинил внешнюю политику Египта интересам Саудовской Аравии, передал ей спорные острова в Красном море. Ас-Сиси сократил бюджетные расходы, отменил топливные и продовольственные субсидии, но при этом запустил проекты строительства новой столицы и нового Суэцкого канала. Экономические итоги переворота противоречивы. Темпы роста выросли до 5%, сократилась безработица, но при этом пострадал производственный сектор, вырос внешний долг, инфляция достигла 30%.
В Йемене, Ливии, Сирии и Ираке революция вылилась в гражданскую войну с интервенцией извне. Против режима Каддафи в Ливии объединились США, Европа, Израиль, ортодоксальные сунниты и ваххабиты. В феврале 2011 началось восстание в Бенгази. Насилие провоцировали, главным образом, повстанцы, но обвинили в нем правительство. Авиация НАТО начала бомбежки правительственных войск и уничтожила ливийскую авиацию. В августе 2011 повстанцы взяли Триполи, в октябре схватили и растерзали Каддафи. После этого Ливия распалась на несколько государств, вступивших между собой в войну. В ходе одной из вспышек насилия исламисты разгромили американское посольство и зверски замучили посла, который приложил большие личные усилия, чтобы привести их к власти. Хуже всего пришлось мигрантам из Тропической Африки, число которых при Каддафи оценивалось в 3-4 миллиона. Спасаясь от резни, они хлынули в Европу. К 2014 обозначились две главные силы. В Триполи обосновалось никем не избранное правительство исламистов, поддержанное США, Турцией и большинством европейских стран. В Тобруке заседает избранный без особых соблюдений демократических норм парламент, поддержанный большинством арабских стран, Францией и Россией. Сильным человеком тобрукского режима стал фельдмаршал Хафтар. Он разбил войска соперников, занял главные нефтяные месторождения, в 2019 подступил к Триполи и начал его штурм, но в результате эпидемии вынужден был отступить.
В Йемене массовые демонстрации начались в январе 2011, а в мае переросли в гражданскую войну. В ноябре президент-шиит Салех под давлением Саудовской Аравии передал власть сунниту Хади. Война не прекратилась, приняла многосторонний характер. К началу 2015 шиитская группировка хуситов овладела большей частью Йемена и вернула к власти Салеха. Позже хуситы поссорились с Салехом и убили его в 2017. В апреле 2015 в войну вмешались Саудовская Аравия и Египет. Их авиация начала массированные бомбардировки Йемена, а стотысячная сухопутная армия двинулась на Сану и Аден, но не добилась больших успехов. Оказалось, что саудовская армия, четвертая в мире по уровню затрат, практически небоеспособна, солдаты плохо владеют оружием. Сана и большая часть Йемена остались под контролем правительства хуситов, за Аден шла борьба с переменным успехом. К настоящему времени там обосновались южнойеменские сепаратисты. В 2019-2020 хуситы перешли в наступление, одержали ряд побед и начали ракетные обстрелы саудовской территории. Общее число жертв войны в Йемене оценивается минимум в 100 000.
В Сирии расклад сил напоминал ливийский и осложнялся тем, что президент-шиит отличался по вере от суннитского большинства. Восстание против Асада началось 1 марта 2011 и в июне, после получения массированной военной помощи извне, переросло в гражданскую войну. На сторону оппозиции перешла часть армии. В разнородной либерально-исламистской коалиции верх взяли радикальные группировки, близкие к Аль-Каиде. Осенью 2011 они взяли Хаму и Хомс, часть кварталов Дамаска, весной 2012 взяли Халеб. Христиане, шииты и сторонники Асада подвергались поголовному уничтожению, обычн после пыток. Саудовская Аравия, США и часть европейских стран оказали прямую военную помощь оппозиции, но на этот раз в дело вмешалась Россия и заблокировала в ООН попытки легализовать интервенцию. В 2013 в Сирию на помощь Асаду вступили войска из Ирана (формально добровольцы) и отряды ориентированной на Иран организации Хезболла. Позже, в 2015, в войну вступила Россия, в основном силами авиации. Иранские и сирийские войска при поддержке российской авиации вернули Хомс, Хаму, Пальмиру, Халеб, часть пригородов Дамаска. К 2019, после взятия Халеба, под контролем исламистов остались небольшие анклавы. Минимальное число жертв в Сирии оценивается в 500-600 тысяч человек, в основном гражданских лиц, число беженцев в 5 миллионов.
В Ираке на выборах побеждают шиитские партии, с каждым разом все более радикальные. На последних выборах относительное большинство получила партия героя сопротивления американцам ас-Садра. Курдистан закрепил свою независимость. В 2017 в Курдистане прошел референдум о независимости с участием только курдского населения, но по настоянию США курды все-таки не стали юридически оформлять свою независимость. В собственно Ираке правительство было недееспособно, армия небоеспособна. Разрушение властных структур в Сирии и их крайняя слабость в Ираке вызвали к жизни новую экстремистскую организацию - Исламское государство Ирака и Леванта, ИГИЛ. Оно активно выступило в 2013, овладело Восточной Сирией, а в июне 2014 начало наступление в Ираке. Иракская армия развалилась. 10 июня 2014 отряды ИГИЛ захватили Мосул, 11 июня Тикрит, через два дня подошли к Багдаду. Наступление остановили курды на севере и иранские войска на юге. ИГИЛ 23 июня 2014 провозгласило создание всемирного халифата со столицей в сирийской Ракке и создало на своих территориях довольно эффективный аппарат власти, основанный на жестком соблюдении исламских законов и свирепом терроре. Террор ИГИЛ превзошел все, что известно за последнее столетие, включая, пожалуй, гитлеровский террор и террор красных кхмеров. Христиан и шиитов, а также всех противников ИГИЛ ждет смерть или рабство. Женщинам запрещено выходить из дома без сопровождения мужчин. Сам характер исламского террора, от которого гибнет в первую очередь множество мусульман, говорит о том, что его организаторы служат не Аллаху, а Сатане.
Усиление крайних экстремистов вызвало беспокойство и в США. Они послали в Ирак и Сирию свои войска и оказывали поддержку иракской армии и сирийской оппозиции в борьбе с ИГИЛ (хотя в Сирии больше бомбили сторонников Асада). В 2016-2017 иранские войска и российская авиация уничтожили значительную часть игиловской армии в Восточной Сирии и заняли часть этой территории. Другую часть заняли поддержанные американцами отряды курдов. В Ираке после тяжелых боев в 2017 был взят полуразрушенный Мосул. ИГИЛ понесло тяжелейшие потери. Однако это не означает победы. Во-первых, ИГИЛ и примкнувшие к ней террористические организации контролируют еще территории в Ираке, Сирии, Йемене, Ливии, Мали, Афганистане, Пакистане, Нигерии и других странах, и добить их только воздушными операциями невозможно. Во-вторых, они сохранили по всему миру террористическое подполье и не знают ограничений при проведении терактов. В-третьих, упадок ИГИЛ, как показывают события последних десятилетий, может вызвать к жизни еще более жестоких исламских террористов, напрямую обращенных к сатанизму.
Главной своей целью Саудовская Аравия, США и Израиль считали Иран. Однако попытка организовать там цветную революцию после выборов 2012 не удалась. Президентом стал прагматично настроенный Рухани, сумевший добиться снятия части санкций. В дальнейшем США то ослабляли санкции, то вновь вводили их в одностороннем порядке. Пик трудностей пришелся на 2017-2018, когда упал курс риала, выросли цены, начались продовольственные волнения. В целом же Иран развивался достаточно успешно, сохранил третью позицию в исламском мире по уровню промышленного развития (после Индонезии и Турции), начал запуск беспилотных космических кораблей. Он наладил отношения с Турцией и укрепил позиции в арабском мире. В 2019 снова обострились отношения с Америкой, пошел взаимный захват танкеров. В декабре 2019 после нападения на посольство США в Багдаде американцы уничтожили ракетным ударом иранскую делегацию в Багдаде во главе с четвертым человеком Ирана генералом Сулеймани. Ирак потребовал ликвидации американских баз в Ираке (США проигнорировали это), а Иран нанес по этим базам ракетные удары.
В 2014 начался частичный вывод войск НАТО из Афганистана. Талибы тут же перешли в наступление. За последующие пять лет в Афганистане погибло около ста тысяч человек. К 2016 талибы контролировали уже половину территории, к настоящему времени около 70%. 29 февраля 2020 Трамп заключил договор с талибами о выводе американских войск в обмен на отказ талибов от поддержки террористических организаций. Война в Афганистане закончилась поражением американцев.
Тропическую Африку исламская волна затронула краем. В 2012 племена туарегов вступили в союз с Аль-Каидой, захватили северную половину Мали с городами Гао и Тимбукту и объявили о создании государства Азавад. В 2013 французские войска оттеснили туарегов в пустыню, но Азавад продолжает функционировать на части территорий Мали, Ливии и Нигера. В Нигерии радикальные исламисты организовались в группировку Боко Харам и начали настоящий геноцид против христианских народов Юга. Президент Бухари (сам мусульманин) с 2015 нанес по экстремистам ряд сильных ударов, но не уничтожил их окончательно. После образования ИГИЛ Боко Харам примкнула к нему. Самым существенным итогом арабской весны в Тропической Африке стало образование нового государства Южный Судан. В 2011 суданские власти, чтобы избавиться хоть от этой проблемы, выделили территорию нилотских племен в независимое государство. Новое государство почти сразу охватила межплеменная война.
К 2014 общеарабская революция явно выдохлась. Очередной всплеск ее случился в 2019-2020. Массовые демонстрации охватили Судан, Алжир и Ирак. В Судане и Алжире были свергнуты прежние правительства, но военно-гражданская олигархия в обоих государствах удержалась у власти.
Арабская весна стала характерным примером современных революций. Причина их прежде всего в развале традиционных структур общества в век глобализации и либерализации, неустроенности больших групп населения, завышенных ожиданий молодежи в век Интернета и телевидения. Запад, а в данном случае и Саудовская Аравия, стараются поддержать свержение не вполне подходящих режимов и направить события в угодное им русло. Проиграли все. Арабские страны погрузились в кровавый хаос, в лучшем случае погрязли в долгах. Даже Саудовская Аравия, главный спонсор исламистов, только потратила без особого эффекта громадные деньги и втянулась в тяжелую войну. С другой стороны, повсюду выросло влияние ваххабитов и близких к ним радикальных течений ислама. Укрепились неуправляемые исламские террористы, на которых теперь уже нет никакой управы. Европа получила на свою территорию миллионы агрессивных бездельников, по большей части молодых мужчин, не признающих никаких законов. США разрушили режимы, которые могли держать под контролем или хотя бы договориться с ними, и нигде не смогли привести к власти идеологически правильные правительства. Там, где в исламском мире проходят действительно свободные выборы, побеждают не либералы, а исламисты.
16.6. Майдан и антимайдан.
Главной целью США в Европе является ослабление и подчинение России. В этом с ними солидарны и правительства главных европейских стран. Попытки привести нужных людей к власти в России оказались мертворожденными - либералы пользуются поддержкой не более 5% населения. Основным методом стало вытеснение России из последней сферы влияния в ее бывших границах. С помощью мягкого переворота удалось в 2014 привести к власти антироссийскую олигархию в Молдавии, несколько ослабить российское влияние в Белоруссии. В Грузии, наоборот, американский ставленник Саакашвили потерпел поражение на первых же свободных выборах, бежал и занялся политикой на Украине. В 2018 в ходе классической цветной революции сменилась власть в Армении, но разрывать с Россией новый режим не стал. Так же не изменилась политика после ухода на покой президента Узбекистана Каримова в 2016 и президента Казахстана Назарбаева в 2019. Вообще, в большинстве случаев правители постсоветских государств, даже настроенные антироссийски, понимают, что без России им все равно не обойтись, и избегают резких шагов. Главной же целью Запада была Украина. Здесь стоявшее у власти правительство Партии регионов и президент Янукович, ориентированные в целом на Россию, не смогли провести ни одну серьезную реформу. В планах США и ЕС было вернуть к власти антироссийски настроенных политиков, столкнуть два родственных народа, фактически два субэтноса одного народа, добиться распада или подчинения обоих государств. Частично этот план удался.
С 21 ноября 2013 на центральной площади Киева начались демонстрации под лозунгами отставки Януковича, интеграции в Евросоюз, полного разрыва с Россией и истребления русских ("Москалей на виселицу!"). Эти события получили название Майдана. Общее число участников Майдана вначале не превышало 20 000, в основном студентов из западных областей. На пике событий оно достигло по разным данным от 100 до 300 тысяч. В южных, восточных и центральных областях большинство украинцев и до, и после Майдана отзывалось о нем негативно, но он получил полную поддержку западенцев, агрессивных, организованных, того самого активного меньшинства, которое делает революции. Среди сторонников Майдана были национал-либералы, национал-консерваторы, национал-социалисты, национал-анархисты, но всех объединяли крайний национализм в духе Бандеры и лютая ненависть к России. С декабря вооруженные отряды майдановцев стали захватывать административные здания. Галиция и Волынь практически перешли под их контроль. Янукович то давал команду на применение силы, то шел на уступки, и при каждом шаге терял позиции. США и ЕС, в первую очередь Англия, Германия, Франция, Польша, Прибалтийские и Скандинавские страны, активно поддержали Майдан. 18-20 февраля 2014 при невыясненных обстоятельствах в Киеве погибло около 100 человек. 21 февраля Янукович и лидеры оппозиции достигли соглашения о разделе власти, гарантированное лидерами европейских стран. Янукович в тот же день бежал, силовые органы практически перестали функционировать.
22 февраля 2014 бандеровцы в нарушение только что подписанного соглашения захватили власть и провозгласили президентом одного из своих лидеров Турчинова, а премьером другого бандеровца Яценюка. Гаранты соглашения промолчали. Вооруженные отряды бандеровцев разъехались по центральным, восточным и южным областям, всюду устанавливая свою власть. В силовых органах прошли массовые чистки, но главной опорой новой власти стали неонацистские батальоны. Официальным героем новой Украины стал Бандера, бандеровское приветствие стало обязательным для граждан. Против русского населения применялся моральный террор, против сторонников России - физический. Официальное употребление русского языка было формально запрещено. Неонацистская революция на Украине победила. Однако слабая поддержка в большинстве регионов не позволила сделать победу нового режима одномоментной и повсеместной.
Нацистский переворот на Украине стал крупнейшим политическим поражением России с 1991, но он же заставил российское руководство перейти в наступление. 26-28 февраля 2014 с согласия областного парламента Крыма полуостров заняли российские войска. Никакого сопротивления не было. В референдуме 16 марта участвовало 83% избирателей Крыма, и 96% проголосовало за присоединение к России. 18 марта Крым стал частью России. На него распространялось действие всех российских законов с годовым переходным периодом. Крымская речь Путина, прозвучавшая 18 марта, стала по сути Декларацией независимости России от Запада. Россия впервые вернула себе часть потерянных территорий, продемонстрировала готовность защищать интересы русских, порвала с четвертьвековой зависимостью от своих противников.
Противники Майдана в конце февраля, еще до крымских событий, организовали параллельный центр власти в Харькове, но бегство Януковича их деморализовало. Партия регионов распалась, Коммунистическая партия была запрещена и уничтожена. В городах Восточной и Южной Украины начались акции Антимайдана, организованные группами пророссийских активистов. Луганский областной совет в начале марта призвал российские войска. На тех же позициях стоял Донецкий совет. 6 апреля пророссийские активисты заняли здание Харьковской областной администрации. В апреле в Донецке и Луганске при поддержке большинства населения и местных депутатов они провозгласили создание Донецкой и Луганской народных республик и попытались сделать то же самое в Харькове. Можно предположить, что в феврале-апреле 2014 на всех территориях Южной и Восточной Украины прошел бы крымский сценарий, но российское руководство упустило время, не поддержав вовремя своих сторонников. Сказалось и то, что новая власть сумела несколько расширить свою массовую базу. Подействовали монополия бандеровцев на пропаганду, террор против инакомыслящих, надежды на перемены к лучшему, угроза целостности государства. В середине апреля - начале мая новые власти организовались, заняли войсками север Луганской области, разогнали массовые демонстрации в Харькове, физически истребили оппозицию в Днепропетровске. В Одессе 2 мая бандеровцы сожгли заживо свыше 50 своих противников.
В июне 2014 украинские войска и бандеровские батальоны пошли в наступление, заняли Мариуполь, Славянск и Краматорск, подошли к окраинам Донецка и Луганска. С августа в Донбассе стали появляться российские военные, явно добровольцы, но с явного согласия начальства. В большинстве, не менее чем на 90%, бойцы донбасских армий происходили из местных жителей. Из России поступали вооружения, однако больше половины оружия республикам досталось от полуразвалившейся украинской армии и с местных военных заводов. В августе 2014 наступление бандеровцев было остановлено, затем они потерпели крупные поражения под Иловайском и Дебальцево. К февралю 2015 в Донбассе установилось неустойчивое перемирие, прерываемое обстрелами и локальными боями. Общее число бойцов со стороны Украины оценивается в 50 тысяч, со стороны Донбасса - в 30 тысяч, потери обеих сторон - минимум в 13 тысяч человек. В Россию бежало около 1,5 миллионов человек.
В течение 2014 новые правители Украины провели президентские и парламентские выборы, к которым не допустили пророссийские партии. На Востоке и Юге голосовало не более 20% избирателей. На Западе, кроме Закарпатья и Буковины, голосование было почти поголовным и принесло нужные результаты. Президентом стал умеренный националист Порошенко, в парламенте сложилось неустойчивое равновесие нескольких бандеровских партий. Шла централизация во всех сферах власти. Сторонникам федеративного устройства грозит уголовное преследование. В 2018 было запрещено обучение на всех языках, кроме украинского. Тем не менее, власть президента и правительства остается слабой. Различные группировки бандеровцев, часто вооруженные, устраивают силовые акции и небольшие майданы и, как правило, добиваются своего, убивают несогласных без всяких для себя последствий. Бандеровские батальоны доминируют над официальными силовыми структурами. В борьбе за независимость Украина фактически утратила ее. Часть министерских постов досталась гражданам стран ЕС и США. Вице-президент США Байден регулярно приезжал в Киев и лично давал указания здешней власти, в ряде случаев в интересах своего семейного бизнеса. Словом, Украина так и осталась в российских девяностых в их ухудшенном варианте.
Новые власти урезали социальные расходы и увеличили военные. Курс гривны упал в несколько раз, производство в первые два года снижалось на 10-15% в год, затем пришло к нулевому росту. В целом ВВП опустился на уровень 60% от уровня 1990. Военно-техническое сотрудничество с Россией в 2014 было прекращено, но Россия и теперь остается главным торговым партнером Украины. 28% населения Украины живет ниже уровня нищеты. Безработица смягчается возможностью выезда на заработки в Европу и в Россию. При этом власти сохранили часть социальных гарантий, избегали массовой приватизации. 180 крупных компаний остаются в руках государства. В аграрном секторе господствуют крупные агрохолдинги, наследники колхозов, и вообще украинская деревня сохранилась лучше нашей. Недовольство анархией, падением экономики, и, особенно, уровня жизни привело националистов к поражению на президентских и парламентских выборах 2019. Президентом стал шоумен Зеленский, создавший себе имидж центриста. Особых перемен в политике не произошло. Главными реформами Зеленского стали ускорение приватизации, отмена моратория на продажу земли и легализация игорного бизнеса. Однако полного развала государства и экономики, который многие ожидали после Майдана, не произошло ни при Порошенко, ни при Зеленском.
Для России победу Майдана объективно надо считать политической катастрофой. Западным политикам удалось не только подчинить себе важнейшую часть исторической России, но и стравить между собой две части единого народа. Однако именно это заставило Россию в корне изменить внешнюю политику. Конечно, были и отдельные демарши Ельцина, и Мюнхенская речь Путина в 2007, и война в Южной Осетии в 2008, но решающим поворотом стал Крым. С 2014 Россия окончательно стала независимой. Полагаю, возрождение единой России невозможно без добровольного участия Белоруссии и основного ядра Украины, в крайнем случае, Новороссии. И в России, и в Белоруссии, и на большей части Украины основная масса населения говорит на одном языке и ощущает себя, хотя бы бессознательно, частью одного народа. В то же время теперь процесс интеграции, боюсь, оказался заторможен на много лет. С одной стороны, украинский народ должен вылечиться от бандеровской болезни. С другой стороны, как мне кажется, устойчивая интеграция возможна не на основе поглощения одного государства другим, как в Германии 1990, а на основе сближения и последующего слияния их моделей развития. Это сложнее, но другого выхода нет.
16.7. Суверенная Россия.
В четырехлетнее президентство Медведева (2008-2012) было принято большинство неудачных решений эпохи Путина - оптимизация здравоохранения, введение ЕГЭ, реформа полиции, запуск ювенальных технологий, перераспределение в системе налогов, продление сроков полномочий президента и депутатов. В 2012 Путин одержал победу на президентских выборах и вернул на пост премьера Медведева. Нет сомнений, что в ходе этих выборов, как и всех выборов после 1991, имели место нарушения, но тем более нет сомнений, что и без всяких нарушений Путин получил абсолютное большинство. В 2018 он был переизбран на четвертый срок. На выборах в Думу 2011 Единая Россия понесла потери, сохранив абсолютное большинство, и компенсировала их после выборов 2016.
После присоединения Крыма США, Евросоюз, Япония, Канада и Австралия ввели санкции против России. Россия ответила контрсанкциями. По мере того как выяснялось, что Россия устояла и даже ведет наступление, отношения ее с США все более ухудшались и дошли до самой низкой точки за всю историю, не исключая и времена холодной войны. Западные журналисты и политики в истеричном тоне обвиняют Россию во всех неудачах Запада, хотя для этого у нее нет реальных возможностей. Россия ответила менее истеричной, но тоже очень жесткой риторикой, усилила сближение с Китаем, Ираном, Турцией. В Европе удалось сохранить приличные отношения с Италией, Венгрией, Чехией, Грецией, Финляндией, Австрией и рядом других стран. В сентябре 2015 Россия вступила в войну в Сирии, отчасти, чтобы сохранить свою военную базу, отчасти, чтобы продемонстрировать враждебность исламскому терроризму. Терроризм этот и вправду угрожает России почти так же, как Европе и больше, чем США. Боюсь, однако, что в этой войне невозможно одержать окончательную победу. В целом с 2014 в политике России произошел окончательный поворот, она добилась независимости и сама стала влиять на мировую политику, как великая держава первого ранга. С этих пор международная либеральная олигархия стала рассматривать Россию как своего главного врага.
Присоединение Крыма и война в Донбассе еще более сплотили граждан России вокруг Путина. В поддержку Майдана выступили только большинство либералов, ориентированных на Запад, и меньшинство националистов, увидевших свое идейное родство с бандеровцами, всего порядка 3-4% населения. После присоединения Крыма Россия запустила проекты строительства моста через Керченский пролив и завершила его в 2018, строительства через пролив газопровода и линии электропередачи, новой схемы авиаперевозок, создания самостоятельной системы банковских расчетов по карточкам. С другой стороны, настоящего поворота во внутренней политике, который многие ожидали после Крымской речи, не произошло. Сохранился курс на поощрение неравенства, меры в духе либерального мейнстрима (особое внимание к меньшинствам, поощрение миграции, изъятие детей из бедных семей) и, с другой стороны, курс на укрепление вертикали власти и ограничение свобод.
Главным приоритетом во внутренней политике оставалась централизация власти. Властные полномочия медленно, но неуклонно перемещались из регионов в центр при сохранении за региональными властями обязательств по расходам. Возвратное движение к частичной децентрализации имело место в 2020, во время эпидемии. Общероссийскую роль из всех региональных руководителей играли Собянин, мэр Москвы с 2010, и глава Чечни Кадыров. После 2012 возобновились выборы губернаторов, но центр сохранил все прежние рычаги влияния на них, включая право смещения. Реформа полиции 2011 сделала ее чисто федеральным органом. Эффективность работы полиции оставалась низкой, хотя численность ее выросла до 900 тысяч (во всех силовых структурах, кроме вооруженных сил - 1,5 миллиона, в вооруженных силах - 900 тысяч). Бюрократизация управления к середине 2010х почти парализовала работу многих государственных учреждений. Осознать это властям мешает отсутствие обратной связи с населением. Действие закона о борьбе с экстремизмом постепенно распространялось на новые сферы оппозиционной деятельности. С другой стороны, нельзя не признать, что даже нынешний уровень бюрократизации все-таки предпочтительней анархии и криминала 90х, а борьба с оппозицией идет в условиях мощного давления извне с целью уничтожить Россию, и давление это поддерживает часть российских либералов.
В основе экономического курса по-прежнему лежал монетаризм с некоторым усилением внимания к государственному сектору. Санкции 2014 лишили Россию западных кредитов и капиталовложений, украинского рынка и поставок комплектующих с Украины, частично транзита через украинскую территорию. Больших расходов потребовали интеграция Крыма, создание там новой инфраструктуры, помощь Донбассу, война в Сирии. Курс рубля в 2014 упал почти вдвое, экономика пришла к нулевому росту. Однако Россия устояла и даже в некоторых отношениях окрепла. Санкции положительно сказались на оборонной промышленности, электронике, транспортном машиностроении, производстве овощей и фруктов. Однако защитный эффект санкций не может заменить вложений в производственный сектор или хотя бы дифференцированного обложения отраслей, а либеральные догмы не позволяли правительству пойти на это. Исключением стали оборонные предприятия, которым уделяется теперь особое значение.
Средний рост ВВП в последние 10 лет составлял 2% в год, что немного, а за все двадцатилетие он вырос почти втрое. Наибольший ущерб экономике принесли даже не санкции, а вступление в ВТО. Структура экономики в этой же связи ухудшалась. Производство в обрабатывающей промышленности за 20 лет выросло на 70% и достигло только 60% от уровня 1991, уже довольно низкого. В 2010-2019 оно выросло на 28%, что примерно соответствует среднему росту по экономике. В электронике, станкостроении, легкой промышленности 90% потребностей обеспечивается за счет импорта. При этом 50-60% промышленности находится под контролем иностранцев и лиц, с ними связанных, а вывоз капитала за рубеж составляет 6-8% ВВП. Сельское хозяйство развивается на Северном Кавказе, Южном Урале, юге Западной Сибири, в Нижнем Поволжье, а в северных и центральных областях деревня скорее деградирует. Серьезный рост в аграрном секторе начался с 2014. 53% сельскохозяйственной продукции производят крупные фирмы, в основном наследники колхозов и совхозов, 35% - подсобные хозяйства, 13% - фермеры. По ВВП Россия находится на шестом месте в мире, по производству в обрабатывающей промышленности на седьмом, после Китая, США, Индии, Японии, Германии и Индонезии. Сильной стороной остается высокий, несмотря ни на что, уровень образования в России, сохранение ряда высокотехнологичных предприятий, слабой стороной - старение кадров, нежелание молодых людей работать на производстве. Пандемия, особенно больно ударившая по сфере услуг, и резкое падение цен на нефть в 2020 должны вызвать падение ВВП на 5-8%.
В социальном плане самыми крупными и самыми неудачными были реформа здравоохранения и пенсионная реформа. Проводимая с 2010 оптимизация социальных расходов особенно сильно ударила по медицине, что мы и почувствовали в 2020. Число больниц сократилось в 2 раза, число поликлиник и больничных коек в 1,5 раза. Получить медицинскую помощь теперь гораздо труднее и занимает намного больше времени, получить признание инвалидности почти невозможно. Плюсами стали появление нового оборудования, сокращение детской смертности и числа профессиональных заболеваний. Пенсионная реформа 2018 увеличила пенсионный возраст на 5 лет при нищенском уровне пенсий и стала самой непопулярной реформой за все время правления Путина. В налоговой сфере упор делался на сохранение плоской шкалы подоходного налога, выгодной для богатых, снижение налога на прибыль и страховых взносов. Проявилась тенденция к сокращению числа банков и контролю над ними со стороны государства.
Уровень жизни в России быстро рос до 2008, а с 2014 начал снижаться. В целом зарплаты с 2000 по 2019 выросли в 22-23 раза, цены на продукты в 14 раз, цены на коммунальные услуги в 23 раза. Таким образом, рост уровня жизни реально имел место, но в последние годы он практически не ощущается и заслоняется ростом социального неравенства. Доля 1% самых богатых людей в личных доходах в России составляет 26% (в Польше, Чехии, Венгрии 10%, в Германии и Франции 5%, в Скандинавии и Белоруссии 3%, в США 14-15%, в Бразилии 39%). Доля 1% богатых в частной собственности составляет в России 58% (в Индии и Бразилии 43%, в Турции 42%, в Индонезии 39%, в США 35%, в Китае 33%, в Германии 30%, в Польше 27%, во Франции и Италии 22%, в Японии 18%). Эти последняя шкала вызывает подозрение из-за нечеткой методики расчета, но хорошо коррелируется с другими данными. Усугубляет всеобщее ощущение неравенства ограничение социальных расходов и избирательное отношение властей к олигархам и коррупционерам.
В России остается много нерешенных или плохо решаемых проблем. Во-первых, это структурная отсталость, засилье сырьевых отраслей и полупаразитической в наших условиях сферы услуг. Во-вторых, недостаток капиталовложений в производственный сектор. В-третьих, низкий уровень жизни большинства населения, что сужает внутренний рынок. В-четвертых, явное отсутствие социальной справедливости, засилье олигархов, высокий уровень коррупции, отрыв власти от реалий жизни народа, отрыв Москвы от провинции. В-пятых, отсутствие обратной связи между властью и обществом. Однако при поиске виновных надо учесть, что власть президента России при всей необъятности его полномочий не так уж беспредельна. С одной стороны, Путин вынужден считаться и с бюрократическим монстром Единой России и разных ведомств, и с олигархами, и с либералами в правительстве и вне его, и с разными личностями из своего окружения, которым он не может дать отпор. С другой стороны, Россия не может одна выйти из мейнстрима современной политики, который все еще лежит в русле свободного рынка, социального неравенства, привилегий меньшинств и других квазилиберальных ценностей.
Политический курс Путина практически не встречает противодействия. Даже на пиках недовольства системой, в 2011-2013 и 2018-2020, авторитет президентской власти и российской армии, в отличие от других властных структур, оставался непоколебим. В демонстрациях протеста участвуют сотни, редко тысячи людей. Скорее растет пассивное недовольство граждан, потеря интереса к происходящему в верхах. 16 января 2020 Путин отправил в отставку полулиберальное правительство Медведева и назначил на пост премьер-министра технократа Мишустина. Сильным человеком правительства стал Белоусов, сторонник активных вложений в реальный сектор экономики. В конституцию были внесены поправки об отмене ограничений на переизбрание президента, новых социальных гарантиях, приоритете российских законов над международными. Представляется, что на этот раз Путин действительно намеревался сместить акценты политики в сторону создания социального государства. Эпидемия, видимо, как-то поменяет эти планы, но строить прогнозы пока рано.
Проблем у современной России очень много, но есть и несомненные успехи. Во-первых, Россия при Путине восстановила свою независимость. Во-вторых, возвращен Крым. В-третьих, восстановлена боеспособность армии, работа части научных институтов и оборонных предприятий. В-четвертых, созданы хотя бы точки роста в экономике. В-пятых, выплачен огромный внешний долг. В-шестых, приостановлен криминальный беспредел 90х, хотя проблема преступности далеко не решена. В-седьмых, в условиях глобального противостояния трудящегося большинства и борцов за привилегии меньшинств российская власть все-таки чаще ориентируется на позицию большинства. Для двадцати лет однопартийного правления такие итоги нельзя считать триумфальными, но в целом положительные результаты преобладают.
16.8. После пандемии.
Из сказанного можно сделать вывод, что глобализация в ее нынешнем виде постепенно заходила в тупик, как постепенно заходил в тупик монополистический капитализм начала XX века. Отчасти это результат действий самой либеральной олигархии. Производство, а за ним и финансовые потоки постепенно переходили из центров глобализма на периферию, и там возникали новые центры силы. В Европе и Америке значительная часть населения стала проявлять недовольство ситуацией и выходить из под контроля либералов. То и другое рано или поздно должно было перейти в новое качество, привести мир к новой эпохе. Коронакризис ускорил процесс. Судя по всему, наступает новая эпоха, чреватая регулярными кризисами. Боюсь, что при любом раскладе она будет более скудной и тревожной, чем уходящая. Многих прежних удобств и удовольствий придется лишиться, не только элите, но и средним слоям. Но, так или иначе, из тупика надо как-то выбираться.
О самой пандемии говорить рано. Хочу только отметить несколько тенденций. Это только тенденции, которые проявляются не всегда, но вместе могут объяснить статистику коронавируса. Во-первых, из пандемии с меньшими потерями выходят страны, где оптимизации здравоохранения не было, или она проводилась вполсилы. Там, где она была тотальной, или медицина изначально находилась в руках дельцов, последствия хуже. Во-вторых, из пандемии с меньшими потерями выходят народы, у которых сильны традиции подчинения, а не те, у которых преобладают либеральные или анархические традиции. Мне страшно признавать этот факт, но это факт. В-третьих, из пандемии с меньшими потерями выходят страны, которым легче перекрыть свои внешние границы. То есть, изоляция государства приносит больший эффект, чем изоляция каждого гражданина.
Эпидемия рано или поздно пройдет. Пройдет и вызванный ей кризис, хотя он может унести больше жизней, чем сама болезнь. Пройдет и шок, вызванный обрушением привычного образа жизни, для многих и потерей работы. Исчезнут многие привычки, обретенные за время эпидемии. Но некоторые последствия эпидемии останутся с человечеством на десятилетия и, вероятно, скажутся, на характере наступающей эпохи.
Первое. Эпидемия показала, что медицина XXI века не умеет бороться с новыми инфекциями. Карантин - это не борьба, а попытка отсидеться. Она же показала, какой вред могут нанести человечеству эффективные менеджеры. При этом в глобальном мире болезни распространяются мгновенно. Нынешний вирус еще сравнительно безобиден. Если мутирует действительно смертельный вирус, он при сохранении нынешней ситуации может уничтожить основную часть человечества еще до появления вакцин и лекарств.
Второе. Международные организации в их сегодняшнем виде показали свою беспомощность. Всемирная организация здравоохранения ограничилась путаными рекомендациями на уровне шестого класса. ООН не стала даже принимать деклараций, не говоря о попытках скоординировать действия мирового сообщества. Центральные органы Евросоюза с их колоссальными полномочиями не предприняли никаких организационных усилий, ограничившись безуспешной попыткой переделить бюджет. Прочие пять тысяч международных организаций, за малым исключением, перестали функционировать или продемонстрировали полную бесполезность. Каждое государство, а местами и каждый регион, спасаются сами, кто как умеет. Оказалось, что глобальные органы не только бесконтрольны, но в критических ситуациях и бесполезны.
Третье. В мире беспредельной свободы, оказывается, очень легко лишить каждого человека не только политических свобод, но и самых элементарных человеческих прав, и не встретить ни малейшего протеста. Разумеется, только в чрезвычайной ситуации, но это понятие весьма растяжимо. Можно поставить под контроль каждый шаг человека. Можно и запретить каждый его шаг. Пандемия показала, что управлять разобщенными, перепуганными и бесправными людьми легче, чем сплоченными и сознающими свои права. Думаю, правительства по всему миру еще не раз вспомнят об этом опыте.
Четвертое. Вполне вероятен рост ксенофобии. Нам говорят о солидарности и она, безусловно, имеет место. Но мы помним о своем отношении к понаехавшим, особенно в первые недели, и знаем, как относились к нашим за границей. Это быстро не забывается.
Пятое. Ситуация, когда готовые товары, сырье, комплектующие доставляются из разных концов мира, позволяет сэкономить деньги и торговцам, и покупателям. Однако в случае серьезного кризиса такая система ставит под угрозу само выживание покупателя. Болезни распространяются не только с туристами, но и с грузопотоками. А есть еще войны, конфликты интересов, природные и техногенные катастрофы и многое другое. Тем странам, которые хотят обеспечить свое выживание, придется или возвращаться к политике импортзамещения, или создавать стратегические запасы. Оба варианта требуют усиления государственного вмешательства в экономику.
Шестое. Уже несколько месяцев мы обходимся без промтоварных магазинов и торговых центров, школ, поликлиник, путешествий, кафе, столовых, водопроводчиков, парикмахерских, судов, кинотеатров, концертов и многого другого. Плохо живем, но живем. Оказывается, без сферы услуг можно выжить какое-то время. С другой стороны, эта сфера оказалась очень уязвима во время кризиса. Это, скорее всего, приведет к оттоку капиталов в производственный сектор, более востребованный в новых условиях, а отсюда следует подорожание услуг и дальнейшее сокращение спроса на них. В первую очередь страдает малый бизнес, социальная база народного капитализма.
Седьмое. В третичном секторе возрастет роль здравоохранения и IT-технологий. Надо надеяться, что эпоха эффективных менеджеров уходит в прошлое, хотя бы в здравоохранении, и возвращается эпоха специалистов. IT-технологии, и до этого переживавшие бурный рост, привлекут новые капиталы и людей. Однако эти технологии по своей природе сводятся к организации обмена информацией и ее обработке. В сельском хозяйстве, промышленности и сфере реальных услуг в ближайшие десятилетия они могут играть только вспомогательную роль. Цифровизация, о которой теперь много говорят, есть формализация процессов, а формализация, возведенная в главный принцип, может загубить любое дело. Однако в будущем, с притоком новых капиталов и мозгов, доля безлюдных технологий может существенно увеличиться. Это, в свою очередь, вызовет новые проблемы в социальной сфере.
Восьмое. Рыночные отношения показали свою неприменимость в медицине, как и в образовании, сфере безопасности, охране природы и во многих других сферах. В кризисное время они плохо работают даже в сфере чистой экономики. Насаждать их с прежним упорством во всех сферах жизни означает ставить под угрозу национальную безопасность. Видимо, в ближайшие десятилетия вероятен рост этатистских тенденций.
Девятое. Кризис ударил в первую очередь по небогатому большинству, именно трудящимся гражданам, основе общества. Он же нанес мощный удар по малому бизнесу. И либералы, и консерваторы, и нынешние социалисты ведут политику, которая сохраняет привилегии меньшинств, особенно богатого меньшинства, в ущерб основной массе народа. В этой ситуации весьма вероятно возрождение социализма традиционного типа, усиление позиций зеленых, появление новых движений, использующих лозунг передела доходов и собственности. Это не обязательно приведет к социалистическим революциям, но обострение социальной напряженности неизбежно.
Все эти проблемы существовали и раньше. Коронакризис только сделал их более очевидными. Решать их можно разными путями. В самом первом приближении рецепты решений можно свести к двум главным направлениям, условно, глобально-либеральному и национально-консервативному.
Квазилиберальный вариант предусматривает дальнейшее развитие глобализации с учетом полученных уроков. В этом варианте должны быть созданы реально действующие органы международной власти с соответствующими возможностями. Роль национальных правительств должна быть сведена к минимуму, а в идеале следует глобализировать все законодательные, силовые и информационные структуры. Естественно, международные органы окажутся вне реального контроля избирателей. Чтобы не вызвать возмущений, граждане должны быть, по возможности, изолированы друг от друга, поставлены под повседневный детальный контроль, запуганы угрозой новых кризисов. Внесистемные движения и идеи будут подавляться в зародыше. Будут поощряться массовые миграции и разрушение существующих национальных традиций и институтов. В экономическом плане будут господствовать свободный рынок и международное разделение труда, но под глобальным контролем. Словом, новый мир в этой модели будет усовершенствованным продолжением прежнего, только без автономии национальных государств, без прежних прав и свобод, массовых путешествий, относительного комфорта для многих. Сильной стороной такой модели является теоретическая возможность решения существующих глобальных проблем - угрозы войны, экологической катастрофы, перенаселения, дефицита сырья, бесконтрольного развития науки, новых эпидемий (ведь для полной победы над любой болезнью надо вылечить всех людей, во всех странах мира).
Квазиконсервативный вариант отвергает глобализацию и предлагает вернуться к системе национальных государств. Международная олигархия лишится целостности, а ее осколки примут покровительство национальных правительств. Роль международных органов будет сведена к символической. В той или иной мере возобладает политика импортзамещения, государственного регулирования экономики, пресечения миграции, хотя совсем без чужих товаров и иностранных рабочих богатые страны уже не обойдутся. Национальные правительства тоже, видимо, постараются задавить внесистемные партии и идеи. Однако в рамках национального государства, даже авторитарного, правительство зависит от подданных и должно считаться с их мнением, сохранять хотя бы видимость демократии. Можно отметить два преимущества этой модели. Во-первых, национальные государства продемонстрировали хоть какую-то эффективность во время кризиса и опираются на уже готовые структуры. Во-вторых, они более ориентированы на интересы большинства и располагают массовой базой, которой лишены наднациональные органы.
Обе главные модели имеют свои сильные и слабые стороны. Однако более перспективной выглядит квазиконсервативная модель. Для создания наднационального режима надо, чтобы он подчинил себе все крупнейшие государства мира. Мне трудно представить, чтобы он в новых условиях смог подчинить правительства России, Индии и, тем более, Китая. Видимо, в разных государствах развитие пойдет по разным путям, а это означает конец нынешней глобализации. Такой вариант чреват запущенностью реальных глобальных проблем, может привести к опасным конфликтам, включая военные, но при этом сохраняет конкуренцию моделей, исключает попадание всего человечества в один общий тупик. Когда сегодняшние проблемы отойдут на второй план и накопятся новые, вероятна новая глобализация на новой основе.
Конечно, прогнозы имеют свойство не сбываться. Вполне возможен новый успех социализма или появление совершенно новых моделей развития. Можно сказать с уверенностью только одно. Те народы, которые встанут на путь длительной самоизоляции граждан, соблюдения социальной дистанции, обречены. Самоизоляция граждан означает смерть общества.