Аннотация: Небольшая зарисовка по просьбе дорогого человека
Ранним утром 6 сентября 1644 года любой шотландец, проживающий недалеко от славного города Фалкирка мог увидеть юношу, в желто-красном плаще папского легата, неторопливой рысью двигающегося в сторону Антонинова вала. Хозяин придорожной таверны еще долго рассказывал местным жителям о необычном постояльце, который был одет в алый гусарский доломан, плотные штаны для верховой езды и желтые ботфорты. Но еще больше впечатление на шотландцев произвела лошадь и оружие путника. За седлом норовистого скакуна, то и дело нетерпеливо перебиравшего копытами, была закреплены два белоснежных крыла придающие лошади сходство с Пегасом, а у седла были приторочены две кобуры с рейтарскими пистолями и причудливо изогнутая сабля-карабелла в богато украшенных ножнах.
Юноша был ни кем иным, как Станиславом Головчинским - шляхтичем герба Лебедь, назначенным Римской курией в отсутствии избранного Папы в качестве легата в Шотландию, в которой энергично наступали войска маркиза Монтроза, чтобы дать решительный бой сторонникам парламента. Молодой поляк должен был встретиться с маркизом и предложить ему военную помощь католической Ирландии, которую Папа снабдил оружием и золотом через своего нунция Джованни Ринуччини.
Миссия это была наказанием за не слишком уместную шутку Станислава в сторону французского кандидата в Папы Римские во время одного из пиров в торговых кварталах Рима. Но это сейчас мало волновало юношу. Он всей душой наслаждался свежестью раннего шотландского утра, неторопливо направляя свою лошадь по мощеной еще римлянами дороге к Адрианову Валу, бывшему когда-то краем цивилизованного мира. Но сейчас его путь лежал намного севернее, через море медленно колышущегося ковыля, через густые леса, где не ступала нога даже легионеров великого 9 легиона. Будучи по натуре очень любопытным Станислав с большим удовольствием впитывал массу новых впечатлений, с живостью представляя, что может быть под тем вековым дубом пиктские друиды приносили в жертву пленных римлян, а вот под тем камнем до сих пор лежит под своим щитом храбрый центурион, крепко сжимающий в руке свой гладий.
После ужасов Тридцатилетней войны, принесшей опустошения в немецкие земли, где во многих деревнях не осталось ни одной живой души, душа юноши пела от красот Шотландии, то заставляя кровь быстрее бежать по венам, срывать коня в галоп, и, мчаться, не разбирая дороги; то медленно и неторопливо ехать под сенью вековых деревьев, глубоко задумавшись о смысле бытия.
Так было и в этот день. Незадолго до полудня юноша проехал между развалин Антонинова вала и въехал на огромное холмистое поле, через которое петляла дорога. На вершине одного из холмов, находящегося недалеко от дубравы, Станислав планировал устроить привал, чтобы подкрепиться и дать отдохнуть лошади. Монотонное движение ковыля, наводило на философские размышления и путешественник глубоко задумался, позволяя скакуну самому двигаться к намеченной цели.
Из глубокого раздумья юношу вывел метко брошенный желудь, попавший прямо в неприкрытый, сдвинутой на затылок шляпой, лоб. Подняв голову, Станислав увидел милейшую рыжеволосую девушку, сидящую на ветвях раскидистого дуба, под которым он планировал переночевать. Незнакомка смотрела на него с самым серьёзным выражением лица, а напрягшееся тело выдавало готовность единым движением сбежать в самую крону старика-дуба. Но самым необыкновенным во внешности девушки были её глаза - зеленые, глубокие и... смеющиеся. При всей кажущейся серьёзности девушка была довольна сделанной проказой и непременно повторила бы её, имейся у неё такая возможность.
- Доброго дня, многоуважаемая пана. Премного благодарен Вам, за то, что вы вывели меня из пустых и бесплодных мечтаний, которые могли оставить несчастного путника без телесной пищи, коя важна не менее чем духовная, и без которой моё путешествие могло закончиться, едва начавшись - голос юноши был доброжелателен, но любой желающий мог услышать неприкрытую нотку язвительности в его словах.
- Что вы, сэр, это обязанность любого верного сына Матери нашей Церкви - помогать и поддерживать папских легатов, на чьи плечи легла тяжелая ноша быть вестниками великих перемен - не менее язвительно ответила девушка, гибко, как кошка, спустившаяся в дерева и теперь отряхивающая мелкие соринки с костюм для верховой езды, в который она была облачена. При каждом её движении казалось, что на голове её горит обжигающее пламя, живущее своей жизнью, но твердо защищающее и укрывающее свою хозяйку - Если сэр легат выслушает недостойную жительницу этих мест, то он узнает, что в ближайшее время начнется дождь, который сделает невозможным его дальнейшее путешествие. Посему я, Эллина из клана Киннэрд, приглашаю, до сих пор мне не известного мне путника в свое скромное жилище, где ему будет предоставлен кров и сытный ужин.
Густо покраснев, юноша представился полным именем и выразил глубочайшую признательность за предложение девушки, которая, даже не дослушав его неторопливо пошла в сторону дубравы, постепенно уходя всё дальше от холма и замершего на нем Станислава. Наскоро намотав уздечку на кулак, он бросился вслед за уходящей девушкой, на чем свет кляня свою неуклюжесть.
Путь к обещанному жилью занял почти час и в небольшой аккуратный домик юноша заходил уже под накрапывающим дождем, устроив своего скакуна в небольшой конюшне, пристроенной впритык к домику.
Больше всего дом напоминал дворцовую постройку французских королей, уменьшенную до размера небольшого дома. Зайдя в него, юноша удивился царящей везде чистоте, строгости и в тоже время романтичности и нежности, сквозящей от юной хозяйки к своему жилищу. Навстречу Эллине из большой комнаты выскочил огромный полосатый кот, который тут же начал с громоподобным мурчанием тереться у её ног, за что тут же получил свою порцию поглаживаний и почесываний, после чего величественно удалился, на прощание одарив гостя предупреждающим взглядом и презрительным дерганьем пушистого хвоста.
Девушка проводила Станислава в его комнату и сообщила что через 2 часа она ждет его внизу на ужине, а в это время её гость может побыть в комнате или же провести это время в гостиной у камина с книгой из её обширной библиотеки.
С благодарностью воспользовавшись приглашением, юноша спустился в гостиную и с удивлением увидел, что три из четырех стен помещения заняты книгами - различных жанров и авторов, времен и народов. В центре четвертой же был установлен камин, жарко обогревающий комнату, возле которого возлежал кот, пристально следящий за каждым движением неожиданного гостя.
Среди книг Станислав заметил и фривольные поэмы Овидия, и философские рассуждения Платона и Сократа. Здесь были и веселые пьесы Лопе де Вега и серьёзнейшие сочинения Макиавелли. С удивлением юноша увидел здесь несколько томов стихотворений итальянских мастеров пера - Петрарки, Бокаччо и даже полузапрещенную поэму Данте.
К еще большему удивлению - в библиотеки столь красивой девушки были собраны многочисленные богословские труды - от рассуждений о "нелепости" Тертулианна до предисловия к Вульгате Роберто Беллармино, которое вышло совсем недавно, и которое юноша к своему стыду до сих пор не изучил.
Через два часа, пролетевших как одно мгновение, Эллина пригласила юношу на ужин. Войдя в обеденный зал с восхищением обозрел стол, заставленный пышущими от жара блюдами, но не смог сдержаться от искушения и спросил:
- А как же умеренность в еде, отрицание чревоугодия и отрицание материальных благ?
- Ну что же, сэр Станислав, если вы желаете сейчас я вам подам засохшую корочку хлеба и кружку ключевой воды - не осталась в долгу хозяйка уютного дома.
Засмеявшись, молодые люди приступили к трапезе, которая прошла в атмосфере спокойствия и умиротворенности. Юноша присматривался к девушке, всё более уверяясь, что это очень добрый, умный и проницательный человек, который волею случая оказался в одиночестве.
После обязательной кружки травяного чая, молодые люди некоторое время просидели у камина, слушая как за окном завывает ветер и тугими струями дождь бьет по черепичной крыше, говоря обо всём и ни о чем. Лишь когда совсем стемнело, они разошлись по своим комнатам и отошли ко сну.
Следующее утро началось для Станислава очень неожиданно. Он проснулся чуть свет и почувствовал, что полностью отдохнул и может собираться дальше в путь. Собрав свои вещи, он собрался выходить из дома и уезжать, дабы не будить не свет ни заря столь добрую к нему хозяйку, но столкнулся с ней нос к носу на пороге.
- Доброе утро, Эллина. Я не хотел вас будить и собирался сейчас выезжать в путь. Премного благодарю Вас, пана, за оказанную мне доброту.
- Ваша лошадь, сэр, оседлана и полностью готова к дальней дороге. Но прошу Вас не уезжать еще буквально несколько минут. - с этими словами девушка зашла в дом и отправилась к себе в комнату.
Пока хозяйка дома отсутствовала, юноша успел разложить все необходимые мелочи по седельным сумкам и проверить как оседлана его лошадь. Стоило ему лишь вскочить в седло, как Эллина показалась из дома, неся в своих руках нитку, с нанизанными на неё черными бусинами. Протягивая их, она произнесла с ноткой грусти в голосе:
- Возьми на память эти четки из можжевельника, молодой инквизитор. Пусть принесут они тебе спокойствие и удачу на жизненном пути.
- Но как?! Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? - от волнения Станислав привстал в седле. Ведь то, что он являлся послушником-инквизитором, знали лишь единицы кардиналов Римской курии.
Со смешком, девушка взбила рукой свои непокорные огненные волосы, и, дерзко взглянув своими бездонными зелеными глазами, в которых причудливо смешалось веселье и печаль, ответила:
- Я знаю это, как и любая ведьма. Пусть будет это тебе уроком на будущее - ты целый день провел рядом с ведьмой и даже не узнал этого, не говоря уже о том, чтобы проводить её на костёр.
Потеряв от шока дар речи, юноша лишь смог наклониться к одной из седельных сумок и достать из потайного кармана небольшой изумруд удивительной чистоты и протянуть его Эллине, не прекращая при это поглаживать подаренные ему четки:
- Вот. Возьми на память от меня, ведьма с удивительными глазами и огненной прической.
Сказав это, Станислав резко развернул своего коня и пустил его быстрым аллюром в сторону дороги, успев, однако, услышать негромкое:
- Удачи тебе, Станислав. Пусть легкой будет твоя дорога....
* * *
Месяц спустя по дубраве, что расположилась недалеко от Адрианова вала, торопливо гнал лошадь юноша в плаще папского легата, ища одному ему известный дом. За этот месяц лицо его посуровело и выражение мечтательности на нем появлялось, только когда он перебирал нитку можжевеловых четок.
Когда после многочасовых блужданий по лесу, перед самым закатом Станислав смог найти нужную ему поляну, он не смог сдержать испуганного вздоха - от былого великолепия дома не осталось и следа - дом выглядел так, будто уже много лет в нем никто не живет: крыша местами прогнила и обвалилась, не осталось ни одного целого окна, крыльцо покосилось и покрылось мхом. Не сдерживая волнения, юноша спрыгнул с лошади и ворвался в дом, крыша остатки ступеней и порогов.
Внутри дома царило такое же запустение, как и снаружи. С потерянным видом Станислав прошелся по дому, с тоской видя картину полного разрушения, и уже хотел было покинуть его, когда недалеко от обвалившегося столика возле входной двери в лучах закатного солнца заметил блеснувший зеленым камешек. Подняв его, он наконец осознал, что всё произошедшее не сон, хоть и не имеет никакого объяснения.
Выйдя на крыльцо некогда прекрасного дома юноша надолго замер, перебирая подаренные ему четки. Неожиданно, стряхнув с себя оцепенение он подошел к своей лошади, вынимая из ножен богато украшенную саблю, расщепляя ножом её рукоять, и крепя на ней найденный им изумруд. Воткнув саблю в землю, Станислав опустился перед ней на одно колено и закрепил на гарде можжевеловые четки, чтобы они окружили камень необычайной чистоты.
Лишь когда солнце совсем исчезло за горизонтом и окончательно стемнело, юноша поднялся, оседлал свою лошадь и неторопливо отправился на юг, впав в глубокие раздумья.
А еще через 14 лет род Головчинских пресекся по мужской линии...