У этого пространства был слишком кислый вкус. Слишком много никчемного гелия. Слишком много углерода.
Я чувствовал жуткий голод. Я задыхался.
Близкий взрыв новой едва не убил меня. Уничтожил мой парус. Отбросил на окраину галактики. Туда, где от звезды к звезде можно было лететь сотни тысяч лет, и не собрать при этот ни меры вещества для нового паруса.
Жалкие ошметки моего паруса, меньше желтого карлика в диаметре, не позволяли поглощать много вещества, и я не мог ни нарастить парус, ни набрать массу для реактивного импульса.
Парус жгло. Он распадался. Я, почти ослеп и ощущал окружающее пространство едва ли на два десятка световых минут.
Лишь центр галактики, далеко, в бесконечности, насмешливо следил за мной оком центральной дыры.
Внезапно я понял, что наткнулся на планетную систему.
Это одновременно и обнадежило меня, и заставило сильно нервничать.
Плотность вещества сильно выросла. Я наконец смог адекватно соображать.
Я вздохнул, и истратив последние стоуны материи скорректировал себя в плоскость эклиптики.
Вещества было много. Здесь были планеты. Астероиды. Кометы.
Главной задачей было не оказаться в клещах какой-нибудь гравитационной массы и есть, есть, есть. Восстанавливать парус.
Я рассчитывал восстановить парус хотя бы до 2 световых минут, и уже почти сделал это, когда увидел ее.
Она летела, потеряв ориентацию, беспорядочно кувыркаясь прямо в объятие какой-то гравитационной массы недалеко от звезды.
Все мысленное пространство оказалось на мгновение заполнено ее жалобным криком. Который быстро затих, погас в басовитом гудении солнечной короны.
Я бросился сквозь пространство, но чувствовал, что не успеваю.
Ее роскошный красный парус разметало, сломало гравитацией и буквально разметало по радиационным поясам этой планеты.
Ее тело захватил гравитационный капкан. Теперь она станет вращаться вокруг этой планеты, погружаясь в атмосферу... и потом сгорит. В яркой вспышке осветив атмосферу этого никчемного куска материи.
Я не успевал. Я не знал, что делать. Я просто физически ощущал боль от бьющей по ее телу атмосферной плазмы.
Во всем моем мысленном пространстве зазвучал ее стон.
Она не думала ничего, видимо уже просто не могла. Только стонала.
...
И тогда я решился.
Я сбросил парус и преобразовал весь резерв массы в движение.
Я синхронизировал наши орбиты и стегнул ее плетью опоры. Остатки опоры паруса выдержали, и я вырвал ее, ее основное тело, уже лишенное паруса и опор и гравитационной ловушки.
Нас столкнуло и завертело.
А потом неумолимые вектора скоростей унесли нас друг от друга. Прочь. Перпендикулярно эклиптике. Обоих.
И вот, я лишен паруса. Лишен резерва массы. Холодным телом вращаюсь почти в световом часе от светила. Перпендикулярно эклиптике. За оборот набираю лишь миллистоун массы. И хоть как-то корректировать себя, своё движение я смогу лишь через пару миллионов лет. По самым оптимистическим подсчетам.
Рыжая пострадала еще сильнее. Она в 10 часах от светила. Там почти нет свободной массы. И она будет восстанавливаться вечность.
Иногда, раз в 10000 оборотов, она на несколько часов оказывается так близко ко мне, что наши мыслеполя соприкасаются, и мы разговариваем...
И знаете... Я влюблен.
Я наберу массу, выращу парус, и скорректирую себя к ней.