Аннотация: 8 Глава. Наконец мы увидим пресловутые картины и реакцию на них.
'Выставка 'Джерико и Джораш''
Небольшой павильон неподалеку от Главной площади ютился среди ему подобных приземистых зданий, окрашенных в пастельные тона. Постройки выстроились дружными рядками вдоль мостовой. В них располагались экспозиции выставок, музеев, модных показов одежды и прочих подобных развлечений. Огромные окна лучились теплым светом. Из некоторых зданий доносилась спокойная и умиротворяющая или наоборот задорная и веселая музыка в исполнении наемных музыкантов.
Начищенная наборная вывеска над головой Джерико кричала красными буквами: 'Выставка картин' И ниже: 'Джерико и Джораш'.
- Ого! - Присвистнул Джораш в голове Джерико. - Вот это толпа собралась! Слышно через двери. Даже музыка не заглушает. Музыка, кстати - говно, надо высказать графине.
Небольшая змея с ярко-фиолетовыми пятнами на темной шкурке свесилась из-за края стока труб на крыше павильона, с любопытством разглядывая запоздалого посетителя. Блики света газовых фонарей переливались на гладкой поверхности змеиных чешуек. Змея по-птичьи склонила голову на бок и попробовала воздух на вкус языком.
- Кар! - черный ворон неслышно спланировал из тьмы ночного неба и, еще до того, как до слуха донесся шелест крыльев, стиснул в когтистых лапах то место, где у змеи могла быть шея и нанес несколько метких ударов клювом прямиком в голову пресмыкающегося. Дважды ворон попал змее в глаз, та возмущенно зашипела, свернула хвост тугим узлом вокруг лап ворона, изогнулась всем телом, но слишком поздно...тельце обмякло в лапах птицы.
- Кар! - сказал ворон, повернув голову так же как за мгновение до этого змея. - Кар!
- Что ж, посмотрим. - Мысленно сказал Джерико и толкнул створку массивной двери.
Струнная и гитарная музыка пахнула навстречу. Свет люстр ослепил глаза.
- Эффектно! - Воскликнула немолодая женщина в пышном платье нежно-голубого цвета. Она отделилась от группы людей в центре зала и поспешила к новоприбывшему посетителю. - Не хватало только молний за спиной и боя Часового. - Продолжала она, пересекая зал упругой походкой юной леди, и легко вспорхнула по ступенькам ко входу придерживая подолы многочисленных юбок.
Джерико как раз снял плащ, стянул перчатки, бросил их в цилиндр, и передал лакею, когда графиня наконец добралась до него.
Графиня Мириамма Далт. Далт - так называется обширный надел в пределах города, что раскинулся между внутренней городской стеной и стеной внешней. Уже не город в широком смысле слова, но и не пригород, так как находился в так называемом Застенье. Самые возделываемые, удобряемые и плодородные земли под протекцией Бург-графа. Как раз Графине и принадлежал этот выставочный павильон, как, в прочем, и добрая треть города с точки зрения сферы влияния. Будучи настоятельницей Дома Благородных Девиц, Графиней Имения Далт и фрейлиной королевского двора, она так же владела и сетью борделей, в том числе и Опиумным Домом, частью доходных и работных домов, кроме того, ей принадлежали ценные бумаги некоторых крупных заводов и фабрик. Без ее согласия организовать даже такое скромное предприятие, как маленькая выставка картин не представилось бы возможным.
Говорят, что Графиня Далт некогда носила титул Герцогини, чем-то провинилась перед прошлым королем, еще до войны и лишилась титула, но новый король, ныне властвующий Лойдаг Бальмонт Первый после восхождения на престол все же даровал ей титул Графини, который она носит с гордостью до сих пор и больше не стремится к новым титулам.
- Маркиз, вы опоздали! - Выдохнула, бесцеремонно вторгшаяся в объятья Джерико, графиня, - Между прочим, где же Джораш?! Он тоже до сих пор не пришел. Признайтесь, вы оба специально заставляете гостей ждать? Это вполне в духе мистера Джораша, но вы, Джерико, вы же джентльмен. - Ворковала графиня.
- У Джораша не получилось почтить вас своим присутствием, графиня, - ответил Джерико ловко прижимая руку к бедру в тот момент, когда леди заключила его в приветственных объятиях. - У него появились непредвиденные дела, он велел передавать вам искренние сожаления.
Левая ладонь графини, как бы невзначай, и в дружелюбном поглаживании скользнула от плеча мужчины к бедру и ниже. Цепкие пальцы, попытались ухватить Джерико промеж ног под прикрытием ее юбок, что тут же обволокли его ниже талии.
Он ожидал чего-то подобного и плавно отвел руку герцогини в сторону локтем, положил ладонь на талию женщины, будто в танце, развернул ее лицом к гостям, вынуждая шагнуть в сторону и встать рядом.
- Рад вас всех видеть, - поклонился Джерико. - Спасибо, что посетили мою выставку. Приношу извинения за опоздание. Уверен, Графиня Далт достойно развлекала вас в мое отсутствие, хоть я, признаюсь, не просил. 'Спасибо вам! Вы слишком добры.' - Обратился Джерико уже к Графине.
Ей ничего не оставалось, как поклониться вместе с ним, как будто так и было задумано с самого начала. Но сквозь пудру на щеках проступил румянец.
- Боги, за что?.. - Мысленно простонал Джерико.
- Смотри, чё покажу. -сказал откуда-то изнутри Джораш и предоставил яркие кадры, а то и целые каскады мысленных образов - воспоминаний того, как он 'договаривался' о выставке с Графиней.
Джерико задержал поклон дольше, чем того требовал этикет. Ему понадобилось время, чтобы вытеснить из сознания услужливо подсовываемые Джорашем образы Графини Далт, распростершейся на широком подоконнике выставочного зала днем или двумя ранее. Ракурс был чуть сверху. Глаза на лице женщины, все еще хранившем следы былой красоты, зажмурены, от чего явственно проступила паутинка морщины в уголках век, ладони уперлись в стену за головой. Накрахмаленный белоснежный парик съехал с головы и пряди темных, вперемежку со струйками серебристой седины, волос выбились из-под него. Яркие губы на загримированном лице раскрылись в томном выдохе и обнажили на диво ровные и белые зубы.
Взгляд очевидца переместился вниз, где мускулистый, волосатый живот с силой колыхал вздернутые юбки Графини.
- Прекрати. - Прошептал Джерико, вытряхивая наваждение из головы.
- Не то чтооооООООООУУУУооооооооООООООоооо....?! - Начал было Джораш... Но его хриплый бас на самой низкой ноте вдруг потух, увлекаемый в пустоту, потом снова усилился почти достигнув прежнего звучания и снова угас в тишине...и снова...
- Не то вышвырну, как щенка. - Ответил Джерико, приветственно махая рукой гостям, зашедшимся в овациях, и щедро раздаривая прилепленную улыбку.
- Хочешь померяться силами?
Джерико и Мириамма спустились по ступеням к посетителям.
- Заткнись! - Устало ответил в мыслях Джерико.
Мириамма Далт тоже прикрепила 'официальную' улыбку к губам и, как ни в чем не бывало, вторила Джерико взмахами руки, будто не этой рукой же пыталась ухватиться за член гостя минутой ранее.
- Да-да, мой командир, уха-ха-ха-ха, - смеялся Джораш, все еще смакуя свою выходку. - Я могу рассказать очень многое об этих людях. О! Вон того, в крысиной форме знаю!
Джерико с герцогиней как раз подошли к двум джентльменам, что чувствовали себя явно не в своей тарелке и держались поодаль расфуфыренной богемы.
Тот мужчина, что повыше, моложе и по совместительству являющийся обладателем упомянутой 'крысиной' формы, которая на самом деле была черного цвета с серебристым отливом, отвесил легкий поклон, придерживая начищенный форменный шлем на сгибе локтя:
- Большая честь познакомиться с вами, мистер Джерико. Я главный интендант Уиллоу Стэрт, хочу задать вам несколько вопросов.
Джерико вежливо поклонился в ответ.
- Друг мой, Джерико, - оттеснил чопорного солдафона пожилой мужчина среднего роста. Комиссар полиции Бландана с седовласой, но аккуратной стрижкой и ухоженной короткой бородой. Не смотря на возраст за 50 лет, под простым, но сшитым из дорогого материала костюмом угадывались крепкие мышцы, разве что средняя пуговица на животе еле сдерживала края пиджака вместе и грозила вот-вот сдаться на волю силы натяжения и представить на обозрение разросшийся живот. Комиссар стиснул руку Джерико железной хваткой и затряс в воздухе.
- Я тоже рад вас видеть, подполковник Джейкоф Конью, - тепло улыбнулся ему Джерико и похлопал его по плечу. - Как нынче протекает борьба с беззаконием в нашем славном городке? Могу ли я чем-то помочь в ваших не легких трудах?
- Прошу вас, зовите меня просто Джейкоф или Комиссар, - ответил ему комиссар. - Сколько раз я вас уже просил отбросить эти формальности. Что вам, маркизу, до моей скромной фигуры и наших мирских забот. - Театрально заломил руки комиссар. - Ваших взносов полиции на борьбу с преступностью хватит на полугодичное жалование целого участка, а таких подразделений в городе - четыре. Это много, действительно много. Бург-граф даже всерьез подумывает сделать вас главным казначеем, настолько ловко вы затыкаете своими взносами образовывающиеся финансовые дыры исполнительных департаментов еще до того, как главам этих самых департаментов, становится известно о них.
- Прекрасно! Я рад, но все же, мы редко видимся, Комиссар, чтобы я знал во что вкладываю деньги. Сейчас не подходящее время, но не могли бы вы рассказать о ситуации в городе? - Спросил Джерико.
- О моих трудах могу сказать что..., - комиссар вздохнул. - Да что там, вы сами должны знать, что эпоха комиссариатов уже прошла. Из-за разрастающегося насилия и сумасбродства, особенно на окраинах города, сил комиссариата на поддержание правопорядка уже недостаточно, и Бург-граф произвел полицейскую реформу. Теперь комиссариатов больше нет, появились четыре дивизиона, которыми командуют интенданты, а возглавляет их Главный интендант, с которым вы только что познакомились - Уиллоу Стэрт. Фактически под моим началом остались Сыскной департамент с его сыщиками, Главный интендант и дивизионы...
- То есть вы теперь возглавляете всю полицию в новом составе. - Подытожил Джерико.
- Да, - заискивающе произнес Джейкоф. - А ведь мне до пенсии осталось всего пару лет.
- Тяжела ноша?
- Вы себе даже не представляете насколько, - ответил комиссар, уловив неподдельное сочувствие в голосе собеседника, - но что я все о своем, о наболевшем...
- Я все же хотел бы вам задать несколько вопросов, - вмешался в разговор Главный интендант полиции Бландана Уиллоу Стэрт. - Я бы хотел поговорить о Джораше и об 'инциденте со шлемами'.
- 'Инцидент со шлемами'? - вымученно рассмеялся Джерико. - Вы дали этому происшествию название? Если вы помните, то нас тогда необоснованно обвинили в домогательствах. Причем мы были в разных концах города в это время. Должен сказать, что будь я менее законопослушным гражданином, чем Джораш, то мог бы тоже учудить нечто подобное в духе 'инцидента со шлемами'. Но, к счастью я ведь, не он?
- Да, вы джентльмен и готовы были предстать перед судом в том вопросе, я читал рапорты, но Джораш, он воспротивился, более того, оказал открытое сопротивление полиции. Его уберегло только отсутствие доказательств и тот факт, что он тоже носит титул маркиза, как и вы. Но...
- Хватит, не позорься, - нахмурился комиссар. - У маркиза Джерико мероприятие, где мы почетные гости. Позже ты сможешь задать все интересующие тебя вопросы, кроме того, разве ты не видишь, что мистера Джораша здесь нет. А заготовленные тобой вопросы правильнее задавать именно мистеру Джорашу, не так ли?
- Если нам когда-нибудь удастся это сделать. - Проворчал Стэрт.
- Я большой фанат как вашей личности, так и вашего с мистером Джорашем творчества, - продолжил комиссар Джейкоф Конью. - Признаюсь, весь вечер не мог отвести глаз от этой картины, стоял и стоял, как зачарованный до вашего прихода. - Комиссар препроводил Джерико к картине посредине стены залы в левом крыле павильона.
Среди ряда мрачных и кровавых картин, где были изображены уродцы и двусмысленные образы в черно-красных тонах, красовалась особенно крупная работа в широкой позолоченной раме с табличкой, гласившей: 'Искупление'. (ниже указан автор 'Джораш').
На картине изображен распятый человек. Лицо искажено в страдании и мольбе, взор обращен к небу. Конечности героя картины примотаны собственными кишками из вспоротого тощего живота к спицам колеса из тех, что крепятся к телеге или карете. Сам силуэт и колесо кажется, что парят в темно-багровой дымке, выступают из нее, а стиль изображения четко передал движение. Это видно по нескольким виткам кишечника, хаотично разметавшимся по спицам и, казалось, все туже затягивающихся на поперечинах в то время, как колесо катится в багровой дымке. Бледное лицо человека на картине выражало предсмертную агонию и раскаяние.
- Расскажите, - продолжал Комиссар. - Вы же близкий друг Джораша, мне интересно, что он хотел выразить в этой картине? Что он нам пытается сказать?
- Что тут сказать, - проворчал Джораш где-то внутри Джерико. - Этот козел убивает людей, а потом бежит замаливать свои грешки в Храм, выходит оттуда будто раскаялся и больше такого не повторится, но снова идет убивать спустя какое-то время. Я бы уничтожил его именно так - вспорол брюхо подонка, вытащил кишки, намотал на спицы колесницы и с наслаждением прокатился бы на ней по окрестностям. Почему мне нельзя его убить? Ведь он - мусор!
- Потому что если ты не многим лучше этого мусора, то какое право имеешь судить его? Ты такой же как он, только хуже, как зверь, охотишься ради удовольствия.
- В смысле, ради удовольствия? Я за искусство. Смотри, как востребованы мои картины, сколько людей вокруг них, ты же знаешь, как они продаются. Как горячие пирожки, - обиженно засопел Джораш. - А этого... этого... Я убил бы его ради справедливости. Такая гниль не достойна топтать землю.
- Правда ли? - Ухмыльнулся Джерико про себя. - И, кстати... картины с применением магии крови - это не искусство.
- Зато доход от них оплачивает нашу роскошную жизнь. - Отрезал Джораш.
- Признаться честно, Джораш не был до конца откровенен со мной по поводу этой картины, - ответил Комиссару Джерико. - Но мне кажется, что название говорит само за себя.
- То есть вы думаете, что этот человек расплачивается за грехи?
- Возможно, - уклончиво ответил Джерико.
- Не могу понять что, - сказал Комиссар Джейкоф, - но что-то меня привлекает в этой картине, что-то неуловимое и завораживающее. Она одновременно и отвратительна, и маняща...
Джерико не стал дальше слушать и увлек за собой доселе молчавшую герцогиню. Главный Интендант Уиллоу Стэрт было сделал шаг следом, но вспомнив о том, как Комиссар его осек, остался обсуждать картину.
Далее они прошествовали мимо череды черно-красных картин и портретов, изображений с уродливыми лицами и странными, двусмысленными сценами, наполненными кровью, похотью и насилием. Лишь на миг Джерико замедлил шаг у картины в изящной, посеребренной раме, где красовалось изображение вынырнувшего из бурой темноты залитого кровью лица без кожи. Это был почти что голый череп с остатками прилипших к кости мышц, влажных волос и рванных клочков кожи. Ода глазница зияла темнотой, в другой выпучился единственный глаз, в отчаянном беззвучном вопле распахнут рот, полный полусгнивших зубов.
- А, это же Метью, помнишь я о нем рассказывал, этот сукин сын... - Встрепенулся Джораш...
Джерико просто двинулся дальше, не обращая внимания на распинающегося где-то в глубине сознания Джораша.
У громоздкой картины, где было изображено шарообразное чудище, художнику тоже пришлось задержаться, так как его обступила толпа лоснившихся и напудренных чиновников. Расфуфыренные и напомаженные толстячки роились мошкарой вокруг необъятной картины. Чудище сурово и обреченно смотрело на них кашеобразной мордой, на широченной спине монстра орали выпирающие из-под тонкой кожи лица, как сквозь натянутую ткань, кричали и молили они под кожным покровом твари. Огромная туша ползла на четырех лапах, волоча гигантских размеров хвост, за который цеплялись белесые трупы тщетно пытаясь выбраться из маслянистой темной ямы, где скрывался кончик хвоста. Монстр орал и царапал мускулистыми лапами спину. Борозды от когтей глубоко прорезали людские гримасы на спине, от чего те лишь возмущенно вопили и чего-то требовали.
С нескрываемой брезгливостью Джерико пожал пухлые ладони и обменялся любезностями с обступившими толстяками.
- Итак, Маркиз Джерико, - лопотал какой-то раскрасневшийся деятель. Его неприлично больше щеки тряслись в такт каждому слову. - Ныне правящий Бург-граф, Мортон Вейлон, велел напомнить, что все еще ждет вас на аудиенцию, хотя сколько прошло с его первого приглашения? И второго, (толстяк загибал пухлые пальцы) и третьего, четвертого и...да не счесть сколько уже. Вы же знаете, что не вежливо заставлять ждать управителя Бландана.
- Да-да, все дела-дела, не смог почтить и искренне сожалею... - Рассеянно ответил Джерико. Он было шагнул дальше, когда ладонь, похожая на надутую перчатку, ухватила его пониже локтя...
Джерико побледнел и даже не посмотрел в сторону чиновника. Холод на лице немного растаял от вспыхнувшего и разрастающегося на щеках румянца.
- Дай я...- Сказал Джораш.
- Нет, - мысленно ответил Джерико прикрыв лицо ладонью, будто от усталости, и массируя большим и указательным пальцем виски, - Не лезь. - Затем он убрал ладонь от лица...
Джерико холодно опустил взгляд на ухоженную пятерню, цеплявшуюся за белоснежный рукав сорочки. Затем взглянул прямо на толстяка. Тот всего секунду смог сопротивляться этому спокойному взгляду карих глаз художника и отпрянул, как ошпаренный, потирая руку, которой только что держал маркиза за рукав.
- Разрешите пару вопросов, которые не дают покоя мне и нашим коллегам, - заискивающе произнес толстяк. В складках лица читалась решительность, с которой он собрался выяснить действительно важные вещи. Видимо его выбрали для этого разговора и тщательно обсудили его ход все 'поросята', что замкнули ряды вокруг Джерико и графини, будто их менее увесистые родичи, учуяв трюфели.
- Говорите. - Вздохнул Джерико, понимая, что никуда не деться от этого разговора, насколько бы неприятным он ни был. К тому же его окружили, и он является фигурой первой величины на этом сборище фраков, пиджаков и прочих модных костюмов. Также Джерико понимал, что слишком долго игнорировал приглашения Бург-Графа. А значит большинство Бург-Графских угодников попытаются завязать с ним разговор именно сейчас. Как бы того не избегал Джерико, но ему придется ответить на многие вопросы прямо здесь и сейчас, и рано или поздно навестить Бург-Графа Мортона Вейлона.
- Итак, мистер Джерико, - деловито продолжил толстяк во фраке, - позвольте спросить. Ни для кого не секрет, что вы носите титул маркиза, равно как и ваш коллега по кисти - Джораш...
- И что с того? - Спросил Джерико.
Возгласы и разговоры в павильоне стихли. Даже комиссар и главный интендант отлипли от картины с колесованным человеком и присоединились к сборищу вокруг Джерико и Мириаммы Далт.
- Итак, - сказал толстяк, - вы, как и Джораш, маркизы, но титулованные люди носят дополнение к имени, равное названию земель в собственности. Как герцогиня Мириамма Далт, к примеру. Так как вас зовут на самом деле, согласно титулу?
- Джерико. - Бросил Джерико.
- А Джораша? - Не унимался чиновник.
- Джораш...
- Тогда какой же вы носите титул?
- Джерико...
- А Джораш?
- Джораш...
- Но позвольте повторить мой вопрос несколько по-другому, - не унимался толстяк. - Как называется ваше имение?
- Джеракош... - нехотя произнес Джерико.
Тут даже графиня отшатнулась от него и в ужасе зажала рот ладонями, чтобы подавить возглас удивления и омерзения:
- Это же город-призрак... - Выскользнуло у нее сквозь плотно сжатые пальцы.
- Этого города давно не существует, - подытожил пухляш. - Вы либо лжец, либо настоящий неудачник. Что может быть хуже, чем правитель не существующего города, который свыше двадцати лет назад сожрала неизвестная хворь. Тут нечем гордиться.
- А я и не горжусь.
- Но все же, вы, вроде, процветаете, хотя скорее - это заслуга вашего Джораша...
- Я их всех убью, - ярился внутри Джораш. - Выпусти меня!!!
- Заткнись. - Получил он короткий отклик.
- ... Мы тут посовещались с искусствоведами и пришли к выводу, что ваши работы очень посредственны, в них не видно души, а стиль и движения кисти очень неумелы. Видимо вас содержит такая неординарная и сомнительная личность, как Джораш, чей успех неоспорим, - продолжал толстяк. - Мы бы с большим удовольствием поговорили с ним, чем с Вами.
- Что ж, очень жаль, что вы не можете этого сделать, а я - действительно, просто любитель. - Сказал Джерико и было отвернулся, показывая, что разговор окончен.
- У вас армейская выправка, мистер Джерико. - Не вытерпел и вступил в уже оконченный разговор главный интендант полиции Бландана Уиллоу Стэрт.
Спина художника напряглась:
- К чему вы клоните, мистер Стэрт? - Бросил он через плечо.
- Вы же служили? В каком полку? Под чьим началом?! - Воскликнул Главный интендант, понимая, что сейчас как нельзя более удобный случай для разрешения терзающих его вопросов.
- Да, служил...
- Но вы не сказали где и кем. Ваша личность окутана тайной. Вы появились в Бландане четыре года назад и до, и после вашего появления о вас ничего не известно. И еще меньше известно о вашем компаньоне, Джораше. Если вы - маркиз Джеракоша, что является полным абсурдом, то скажите еще, что вы служили в Легионе, который наводил там порядок совместно с Храмом?.. Конечно же - это шутка!...Но....
- А что, если ничего смешного в этом нет? - Полуобернулся Джерико. - Вы уверены, что хотите знать ответ на свой вопрос? В великом знании таится великое горе...
Главный интендант не нашелся, что ответить и сделал еще шаг назад. Толпа вокруг Джерико расступилась. Люди шептались, украдкой бросая взгляды на хозяина выставки, что-то обсуждая и тыча в него пальцами.
Освобожденный из тисков толпы, Джерико неспешно двинулся дальше. Графиня Мириамма Далт снова подошла и подхватила его под руку.
- Ах, Маркиз, - ворковала Графиня,- хочу заметить, вы не только произвели фурор своим опозданием и появлением, но должна отдать должное вашему дипломатичному поведению с властями. Вы ответили на все возможные вопросы, но при этом не дали никаких конкретных ответов, кроме названия вашего имения, да и то, даже это откровение представляется весьма сомнительным. Нахожу это восхитительным. Кроме того...признайтесь, вы нарочно игнорируете современную моду?
- О чем вы? - Поинтересовался Джерико.
- В отличие от собравшихся здесь джентльменов, - сказала Герцогиня, - вы не надели ни смокинг, ни пиджак, ни фрак. Но на вас туфли, брюки, сорочка, жилет и пластрон, в то время как его по современной моде давно сменил галстук, хотя, должна заметить, пластрон действительно хорош и изящен. - Она, прикоснувшись к 'галстуку'. - Своим внешним видом и поведением вы будто бросаете вызов всем собравшимся. Признайте, это так?
- Кодекс джентльмена гласит - костюм джентльмена должен быть, в первую очередь удобен, скромен и изящен, - заметил Джерико. - А мой костюм как нельзя отвечает этим требованиям.
- Я вас покину, - как бы издалека отозвалась герцогиня, прерывая разговор, - меня ждут вон те люди, и уже давно. Не то сочтут меня не вежливой. - Лукаво улыбнулась Мириамма и упорхнула куда-то в гущу посетителей.
Одинокая фигура прошествовала вдоль череды мрачных картин Джораша и
остановилась у дальней стены.
Экспозиционная галерея составлена довольно просто - левое крыло заполняли картины Джораша в черно-буро-красных тонах, правое - картины Джерико, цветастые, разнообразные, с буйством красок и оттенков. В основном пейзажи, но были и исключения, походившие на сказочные миры, детально проработанные и с подтекстом.
На дальней стене залы¸ напротив входа, в аккурат между работами авторов. красовалась картина гигантских размеров в огромной расписной раме. На холсте изображен юный отрок, облаченный в белоснежный хитон, край которого был перекинут через руку, а ладонь другой руки покоилась на склоненной голове огромного демона. Демон черен как ночь, отблески солнечного дня тускнели на матовой чешуе. Перепончатые крылья сложены. Чудовище дремало, преклонив колени перед мальчишкой, похожем на кудрявого, белокурого ангела. Лицо юноши было скорбно и сосредоточено, глаза прикрыты, на губах играла легкая полуулыбка.
- Красивая картина. - Прошелестел женский голос над самым ухом мужчины. - Сами рисовали?
- Писал. - Машинально поправил Джерико, не поворачиваясь.
Прелестная девушка, облаченная в простое белое платье из качественного шелка, стояла позади Джерико. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как она появилась рядом с ним. Каштановые волосы с рыжеватым отливом, убраны в незатейливую прическу. Только непослушный завиток, который она робко поправляла время от времени, выбивался из-за уха.
- Я тебя знаю, - безразлично произнес Джерико, глядя на картину. - Шлюха Опиумного дома.
- Почему шлюха?! - Возмутилась Беатрисс. - Я куртизанка...
- Шлюха, продажная девка, куртизанка, какая разница. - Сказал Джерико, касаясь пальцами узоров на раме.
- Мистер Джерико, - укоризненно заметила она. - Вы не знаете разницу между куртизанкой и шлюхой?
- Куртизанки - как правило, воспитанницы Домов благородных девиц, - скучающим тоном начал Джерико. - С детства обучаются как аристократки, совместно с настоящими юными леди из дворянских или просто богатых семей, что способствует скорейшему обучению куртизанок в духе благородных девиц. Им предоставляется неограниченный доступ ко всем знаниям преподавателей и обширных библиотек Домов благородных девиц. Обучаются этикету, основам экономики, творческих профессий, женским ремеслам, а также знаниям и практикам, не доступным юным леди из богатых семей - соблазнение мужчин, плетение интриг и, конечно же, все, что известно о сексе во всех его проявлениях. Не только в теории, но и на практике... все разнообразие блуда, которым промышляют обыкновенные шлюхи. Очень много практики под руководством опытных наставников. Насколько мне известно, куртизанки активно применяют полученные знания в своей повседневно жизни, чтобы заполучить расположение влиятельных дворян и джентльменов...
Беатрисс густо покраснела:
- Да, но все не всегда так, как может показаться!
- ... и не гнушаются самых грязных и подлых трюков, для достижения целей, денег и статуса фавориток при дворе, - закончил Джерико. - Поправьте, если я не прав. Кстати, если не ошибаюсь, то Графиня Далт как раз когда-то была куртизанкой, а теперь возглавляет Дом благородных девиц Бландана.
Джерико обернулся так, что оставшаяся по другую руку Беатрисс, нарочито не попадала в его поле зрения, и поискал взглядом Мириамму. Та красовалась в центре кучки знатных мужчин у картины с худощавым, обнаженным парнем, верхом на пегой кобыле. Запястья парня вспороты, а выпроставшиеся сухожилия молодого человека обвили крепкую шею лошади, врезаясь до крови. Нарисованный человек натянул сухожилия - поводья, кобылица гарцевала на дыбах, безумно вращая глазными яблоками, клочья пены срывались с губ на морде, а алые полосы сочились бахромой от вскрытого горла вниз к груди.
Герцогиня перехватила взгляд Джерико, будто этого и ждала, и подмигнула. После чего, как ни в чем не бывало, погрузилась в светскую беседу с гостями.
- Не все такие, как вы описали! Не смейте равнять бардельных шлюх с куртизанками! - Выпалила Беатрисс.
- Да ну, удивите меня, в чем же разница? - Джерико снова повернулся к картине с юношей и демоном. - Вы просто продаете свое тело ради низких убеждений, в то время как способны на большее.
Девушка совсем зарделась от злости и обиды:
- Во-первых, как вы верно заметили, куртизанки воспитаны на порядок лучше обычных проституток...
- И что?
- А то, что мы вольны сами выбирать с кем спать, а не совокупляемся, как дикие животные по грязным подворотням со всяким сбродом. Куртизанки работают только с высшим обществом. И не обязательно трахаться, чтобы снискать расположения. Мужчины часто напиваются на приемах до такой степени, что отключаются еще до того, как дойдут до кровати, зато потом достаточно сказать, что мы провели ночь вместе, чтобы он расцвел от счастья и одаривал тебя не день, не два и даже не месяц подряд. Дьявол, да вы знаете, скольких трудов стоит развязать женский корсет? За это время многие мужчины успевают кончить и утратить интерес к соитию, зато будут благодарны за само то обстоятельство, что кончили в обществе образованной, ухоженной красавицы, а не в болезнетворное нутро какой-то замарашки, на грязных простынях захудалого борделя! Думаете, у каждого припрятан где-то нож, чтобы освободить девушку из тисков корсета условностей, как у вас в ту ночь в Опиумном доме?
- Роскошные покои порой 'грязнее' пыльного подвала. Если вы так же, как и проститутки, продаете себя, то суть одна.
- Мне кажется, вы однобоко смотрите на суть. Скорее мы не продаем, а покупаем. Покупаем статус, связи, вес в обществе, за деньги и рекомендации клиентов, которые в свою очередь нам их продают за лестное слово и спасение от одиночества в своих богатых особняках.
- Какая разница, как это называть? Вы спите с мужчинами не по желанию, а ради выгоды.
- Да не сплю я с ними. Не сплю! Мне вполне хватает расположения и покровительства тех, кто просто рад быть в обществе юной, изысканной леди. Немного нежных слов и светских бесед, и они сами готовы тебя поощрять всеми возможными способами только за то, что ты рядом с этим омерзительным толстяком, а ведешь себя как с принцем. Они ведь знают, что уродливы, стары, жирны и все, что у них есть - это деньги, но за них нельзя купить искренность и любовь.
- Вы выиграли, я удивлен. Действительно удивительно слышать речи о любви от куртизанки. Если вы - леди таких светлых идеалов, от чего же не прекратите свое занятие?
- А что, если у меня нет выбора?
- Выбор есть всегда. В силах каждого человека всегда все изменить или прекратить.
- Тогда в моем случае - рабство или смерть...- Прошептала Беатрисс.
Джерико впервые повернулся к ней и заглянул в ее глаза. В них стояли слезы глубочайшей обиды и бессилия. Даже кончик носика покраснел, как у обиженного ребенка.
- Хорошо, возможно я был не прав, - смягчился Джерико, приобнял девушку за плечи и аккуратно притянул к себе поближе. - Не стоит всем видеть вас такой.
Беатрисс прильнула к его плечу щекой и тихонько шмыгнула носом. В его объятиях ей стало тепло и спокойно. Весь мир померк, а голоса гостей, казалось, доносились откуда-то издалека. Она ощущала небывалый покой и защищенность рядом с этим человеком.
- Что вы можете сказать об этой картине? - Сменил тему разговора Джерико.
- Признаться, я слышала, что вы выдающийся художник, но ваши работы вижу впервые. Очень интересный и разнообразный стиль. А вот эта картина с подвохом. Ее писали двое. Я угадала?
- Продолжайте...
- Мазки слева, где изображен демон - немного неловкие и торопливые, шероховатые, грубые, но видно, что автор старался и по-другому писать просто не может. Особенно заметна прилежность в свинцовых тучах, которые он явно пытался сделать переходом к остальной композиции. Такая же техника прослеживается и в картинах слева залы. Отсюда следует вывод, что часть картины писал некий Джораш, чьей кисти принадлежат те зловещие работы. Угловатые, жесткие с отчетливыми границами мрачных оттенков.
Отрок же справа, лучистый солнечный денек и зелень - выполнены вами. Хватает только посмотреть направо, где вывешены ваши работы, чтобы это понять. В картине таится какая-то печаль, не знаю ... Вы ведь друзья, не так ли?
- И да, и нет... нет, я бы так не сказал, скорее компаньоны.
- Могу я задать вопрос... кто такой Джораш?
- Скажите сами по его картинам.
- Я вижу гнев. Много гнева, ярости и насилия. Скорее всего это законченный, самовлюбленный, эгоистичный, склонный к садизму социопат...
- Да, я такой. - Мысленно ухмыльнулся Джораш.
- ...Но он не лишен чувства справедливости и какого-то извращенного прекрасного, на свой уродливый манер... - Продолжала Беатрисс, не подозревая о присутствии еще одного человека в разговоре.
- А она мне нравится! - Воскликнул Джораш. - Давай трахнем ее еще раз на двоих!
- Заткнись. - Ответил Джерико.
- ...Еще, возможно, есть в нем некая алчность. Он знает слабости людей, коих сам не лишен, но извлекает выгоду из них. Издревле люди тяготеют к насилию и похоти, которых в картинах Джораша с избытком. Еще людям нравится уродство, взирая на которое, они могут чувствовать себя красивее, выше и увереннее.
- Ему действительно нравится уродство и несовершенство, - продолжил за нее Джерико, - без подтекста, просто нравится. Он видит в этом нечто прекрасное, как вы сказали, на свой уродливый манер. Он считает мир не совершенным, как и людей, но это и чудесно, все похожи друг на друга - одна голова, две руки, две ноги, но, в то же время, такие разные. Красивые люди все похожи друг на друга, потому, что эталон красоты в ту или иную эпоху диктует пафосное большинство. Уродство же эксклюзивно. Двух одинаковых отклонений от стандарта не найдешь...
- Тем не менее, именно благодаря этим нюансам его картины и пользуются такой бешеной популярностью - кровь, насилие и похоть. Отвратительный и прекрасный в своей простоте рецепт успеха...- Беатрисс немного помолчала... - Вы слышали о магии крови?
- Магии не существует, так проповедует Храм. - Джерико картинно вознес очи и сделал знак рукой на груди (сжал пальцы в трубочку по направлению от груди, выпростав вверх указательный палец, а затем сложил ладонь 'пистолетиком', указательным пальцем в сторону).
- Да! Но!...
- Тише, - сказал Джерико, крепче обнимая девушку за плечи, - не то сочтут богохульницей, готов поспорить, прислужники Храма где-то поблизости... но продолжайте...
- Кхм, так вот, - смущенно пролепетала Беатрисс, - считается, что когда-то было великое множество разновидностей магии. Конечно Храм впоследствии разоблачил эти учения, признал выдумкой, ересью и запретил...
- ...А взамен продвинул свою религию с единым Клиросом и запретом на все иные таинства, как ложные. В противовес им предложено развитие науки, как точного и понятного учения. Но. А что, если наука - это та же магия. Только лишь одно из ее проявлений. Что будет, если их объединить? Магию и науку? Хотел бы я увидеть это... какие горизонты открываются... Жаль, что алхимиков всех перебили. Они как раз были наиболее близки к этому объединению. Что-то я увлекся... Что вы говорили про магию?
- Погодите, что? Алхимики существовали? Храм проповедует, что их никогда и не было.
- Не важно, меня интересуют ваши рассуждения о магии, прошу, продолжайте...
Беатрисс немного потупилась и собралась с мыслями:
- Я где-то читала, - продолжила она заговорщицким шепотом, - что когда-то существовала такая... такая... не знаю, как объяснить, магия крови...некие дикари сотворили настоящий культ из крови. Выдумали ложных богов, которые питались человеческими жертвоприношениями, а взамен делились со своими слугами необычайными знаниями. Скажем, управлению людьми с помощью одной капли их крови при совершении определенных таинственных церемоний. Те люди верили, что, завладев каплей крови другого человека, произведя ритуалы, произнеся заклинания, можно обрести власть над таким существом.
- Все равно не вижу связи между древними дикарями и нашей выставкой.
- Те дикари верили, что если создать что-то с использованием человеческой крови, то получившееся произведение и будет настоящим венцом искусства, и будет обладать определенной силой. Проявления этой силы будут зависеть от личных качеств жертвы, от характера, каких-то наклонностей...У Джораша в картинах очень много алого, бардового и бурого цвета...Представьте себе, всего на мгновение, сделайте допущение, что он использует в своих картинах магию крови...Предположим...хм...не знаю...Скажем, магия крови существует, можно я пофантазирую? - Беатрисс мечтательно прикрыла глаза на плече у Джерико. - И этому таинственному Джорашу известно как ей пользоваться. К примеру, он как-то получает кровь уродцев...или психически больных, нет, безумцев или лучше преступников, да, именно...преступников, коими кишит весь Бландан. Уровень насилия растет с каждым днем и комиссариаты уже не справляются, поэтому учреждены полицейские департаменты. Этот Джораш, властвуя над преступным хаосом, из него не выделяется, но живет активной, не скучной жизнью среди этого безобразия. Каким-то образом добывает кровь психопатов, а потом... потом использует ее для создания картин.
- Тревога! Тревога! Беда! - Орал в голове Джораш, - надо ее убрать. Я займусь.
- Интересно... - Ответил Джерико.
- Что если бы эти картины таили в себе частичку души преступника? Это многое объяснило бы.
- Например? - Полюбопытствовал Джерико.
- Ну разве же вы не видите? - Лукаво улыбнулась Беатрисс и развернула Джерико к панораме картин Джораша... - Вот взгляните на картину с колесованным человеком - это же казнь. Самая настоящая казнь, в чистом виде. Значит человек был повинен в тяжком преступлении. А может, этот человек носит в душе непосильную ношу и считает себя достойным подобной смерти. От этого у него такое выражение лица. Что, если он сам себя казнит и горит в живом аду? Теперь представьте, что в краски этой картины добавлена кровь того самого преступника. И все его отчаяние, страх и переживания насытили постановку жизнью. Эта картина пронизана болью и печалью. Человек горит заживо в аду и казнит сам себя. Что если он сам вспорол себе живот и примотал себя внутренностями к колесу? Не удивительно, что картина притягивает честных блюстителей порядка. Они тоже за справедливость и возмездие.
- Откуда она знает?! Близко! Очень близко! Ее надо убить и отправить останки в другой мир или скормить демонам. - Возмутился Джораш.
- Тихо! - Мысленно сказал Джерико.
- Теперь смотрите на этого огромного уставшего монстра, - указала Беатрисс на картину с шарообразным чудищем, что когтило кричащие лица у себя на спине. - Смотрите, как он устал... он страдает... а лица на спине...обратите внимание на это и вот это лицо, - Беатрисс издалека потыкала пальчиком в направлении физиономий на холсте. - Кажется, они смеются. А вот это лицо и это - похожи на свиные рожи. Этот монстр - наш мир, изуродованный человечеством, которое, как паразит, терзает плоть существа и, как крысы, является переносчиком различных болезней...А ведерко крови этих 'поросят' могло бы приманить подобных. Напомните, кто там открыл закон притяжения?.. Этот закон очень хорошо сочетается с теорией магии крови. Кровь поросят, пожирающих Мир, завораживает Поросят, что обсуждают абсурдность этой картины.
- А вот эта картина, что собрала наибольшее количество 'ценителей'.... - сказала девушка, указав на картину в крыле, выделенном для изысков Джораша. Где был изображен голый человек со вспоротыми запястьями, верхом на лошади.
Беатрисс зажала ладошкой рот, давясь от смеха:
- ...Это верх вульгарности, садизма и бесталанности...
- Вот щас не понял! - Возмутился Джораш. - Она меня хвалит или ругает?
- В этих картинах видны страсть, гнев, боль, страх, бессилие - без сомнения, очень яркие и сильные, но губительные эмоции. Они бушуют в красках и цветах, в мазках кисти и резко очерченных переходах...
- Теперь же посмотрим на ваши картины, - увлекалась Беатрисс. - Яркие, красивые пейзажи - это здорово, теплые тона, но, смотрите, зрителей почти нет. Теперь здесь. Вот эта, эта и эта картины - летающие замки на клочках земли? Красиво, но...мистер Джерико...вам одиноко? При таком разнообразии стилей и фантазии, которая создала эти замки...вы одиноки. Скучно...
- А вот это уже интересно... - девушка подошла к одной из картин Джерико. - Сложный механизм, шестеренки, с кучей символов и изображений, которые несут явное послание и вверху циферблат... хотите, еще расскажу о магии времени?
Джерико незаметно переместился ей за спину, загородив девушку от публики.
- Тсссс, - Джерико накрыл ее губы ладонью. - Оставим эту тему...
- Но особенно хотелось обратить внимание на этот пейзаж, - выдохнула Беатрисс, освободившись от ладони Джерико. - Заметьте, рядом ни души. К ней вообще никто не подходит. Да, темненькая. Видна только водная гладь, судя по всему, озера, густая речная трава вблизи, камыши, кувшинки на воде. Над озером 'призрачные огоньки', кажется их еще зовут просто всполохами болотных газов... как же это ...ах да - оптический обман. И вот при тусклом свете этих 'призрачных огоньков' прорисованы основания стволов могучих деревьев по ту сторону озера... Не смотря на затененность, на самом деле от этой картины чувствуется тепло и любовь, с которой она написана... мистер Джерико, она важна для вас?
Раздался протяжный звонок.
- Скоро начнется аукцион, мне пора уходить. - Сказал Джерико.
- Почему бы вам не остаться? - Ответила Беатрисс. - Разве вам не интересно, какие картины купят? И какая будет выручка?
- Итог очевиден. Всегда идет борьба за картины Джораша. Я уверен, что мы хорошо заработаем.
- А как же ваши картины? Их судьба вас не интересует?
- Интересует. Их судьба не быть купленными. Так было в прошлый раз, позапрошлый, и много раз до этого.
- Тогда почему вы уходите? Если их никто не покупает...
- Потому, что они - как дети... А если кто-то все же захочет их приобрести? Вам легко было бы расстаться с собственным ребенком? Смотреть, как за него торгуются, покупают, как какую-то вещь и отбирают у тебя? А ты не в силах ничего изменить.
- Вы ведь говорили, что в силах каждого что-либо изменить. - Улыбнулась Беатрисс.
- Именно... - подмигнул ей Джерико и улыбнулся в ответ лишь уголками губ. Затем он развернулся и направился по направлению к выходу:
- Их никто не покупает. Так было и так будет...
- Кто такой Джораш? - В очередной раз спросила Беатрисс, но ее вопрос потонул в гомоне толпы.
Джерико остановился на мгновение, повел головой, но не обернулся, и продолжил путь к выходу из павильона.
Раздался второй звонок, возвещающий о приближающемся начале аукциона.
Джерико подошел к ступеням у выхода, ступил на первую из них. Лакей уже стоял у двери наизготовку с плащом, тростью и цилиндром, когда тихий голос окликнул Джерико.
Сутулая фигура в монашеской рясе поджидала художника по правую руку от лестницы.
- Мистер Джерико, могу я вас попросить на минуту...?
Джерико остановился.
- Интересный портрет, вы не находите? - Спросил храмовник. Он притаился у ближайшей к выходу из павильона картины Джораша. - Столь прекрасное лицо, - коснулся пальцами холста храмовник. - И так искажено какой-то сажей, углем, грифелем, да вообще не понятно, что это.
Храмовник растер руки под складками рукавов рясы.
- Иногда стоит скрыть часть красоты, чтобы ее заметили.
- Скажите, вы ведь придете наконец на аудиенцию к Мортону Веилу, Бург-Графу? Нам не стоит больше переживать по этому поводу? Ведь Храм слал не меньше приглашений, чем Мортон. Медлить более - будет роковой ошибкой.
- Явлюсь. Вы верно сказали, больше медлить нельзя.
- Тогда будьте так добры, задержитесь после приема и уделите внимание Храму...
- Несомненно. - Ответил Джерико, поднялся по ступеням навстречу слуге, оделся и вышел из павильона.
Джерико неспешно шел по направлению от выставочного центра к своему дому. Туман заботливо поглощал звуки шагов и постукивания трости. Мужчина вел беседу внутри сознания с Джорашем, который был одновременно одним с Джерико человеком и полной его противоположностью.
- Нет, надо что-то делать с этой, как ее, Беатрисс, ты сам слышал, как она легко догадалась обо мне...о нас! Она точно что-то знает, а если не знает, то чувствует. Я же чувствую, что она чувствует, понимаешь? Тебе надо принять меры. - Ворчал Джораш.
- Ты меня утомил, может выгнать тебя на задворки, где ты там обычно проводишь время? - Ответил Джерико.
- Она может нас раскрыть.
- Ты сам в это веришь? Где? В Бландане? Волшебство здесь под запретом и это что-то вроде выдумки, сказки. За этим внимательно следит Храм. Если она и скажет кому-то о своих подозрениях, то, в лучшем случае над ней посмеются в ввиду юного возраста, а в худшем загремит в Бесарий - больницу для душевно больных. Что так, что этак, добра ей от этого не будет, а девушка она умная, будет держать язык за зубами.
- Смотри сам, это на твоей совести...Она тебе нравится, я это вижу, но хорошенько подумай, что с ней делать. Думаешь у нас ты. Лучше больше не встречаться с Беатрисс, она - угроза для нас...
- Пожалуй, я так и поступлю...
Так, мысленно беседуя между собой, Джерико свернул с широкой улицы в сеть узких переулков и увлеченный спором двигался в слабоосвещенных туманных закоулках.
Скрипнули оконные ставни где-то над головой. Джерико привычно остановился, и смердящая струя из ночного горшка плеснула под ноги в четырех шагах впереди. Не прервав разговор ни на секунду Джерико переступил через расползающуюся лужу человеческих отходов и двинулся дальше. Прошел мимо одного тупикового поворота в глухой переулок, другого.
- Погоди. - Мысленно оборвал Джерико не на шутку разошедшегося Джораша.
- Да она в сексе вообще никакая, моя Кэтти в разы лучше, да даже Анжела...хотя нет, Анжела похожа...что?!
За очередным поворотом раздавались отчетливые звуки и всхлипы. Такие звуки, как если бы чем-то острым протыкали туго набитый холщовый мешок.
Джерико резко остановился прямо напротив хода в проулок, вслушиваясь в подозрительные звуки, затем взглянул прямиком в развезшийся зев зловещего прохода.
Глаза уже давно привыкли к обманчивому свету ночного Бландана. И в темном тупике, промеж сгрудившихся зданий, художник легко мог различить два силуэта, судя по одежде - мужской и женский.
Мужчина стоял спиной к Джерико, низко склонившись над овалом пышных юбок, что светлели поверх каменной мостовой. Ноги женщины мельтешили в воздухе среди слоев ткани. Судя по приглушенным стонами движениям убийцы, он зажимал ей рот рукой, а другой наносил удары чем-то острым сквозь плотный корсет и платье.
Девушка пискнула в последний раз, ее туфельки судорожно дернулись каблучками вверх и бессильно брякнулись на булыжники. Мучитель что-то удовлетворенно пробормотал, склонился еще ниже над жертвой, проделал какие-то манипуляции над телом. Сквозь приглушающий звуки туман все же было различимо слуху, как что-то противно хрустело и послышалось будто... будто медленно отдирают бинт от запекшейся раны.
Убийца неспешно выпрямился, все еще стоя спиной к Джерико, он что-то держал на вытянутых руках, но художник не видел, что именно.
Не опуская руки, мужчина развернулся на 180 градусов, чтобы получше разглядеть свой трофей в неверном свете фонарей. В руках он сжимал лицо. Точнее кожу, срезанную с лица убитой девушки. Между пальцев зажат окровавленный скальпель. Затем прижал получившуюся маску, примеряя к собственному лицу и рассмеялся, а потом...через прорехи глазниц, он увидел стоявшего в освещенном проходе Джерико.
- Метью, ах ты сукин сын! - Завопил внутри Джораш. - А я тебе говорил, что этот ублюдок развлекается тем, что убивает девушек и срезает кожу с лица. Давно я хотел прикончить этого мудилу. Но ты же у нас чтишь самолично созданные правила, предупреждения там всякие. Да, я уже однажды дал пизды этому уебку. Да, оторвался по полной. Сцедил с говнюка кровь, нарисовал эту ебаную картину, о которой ты даже слушать сегодня не стал и смотри, что из этого вышло! Посмотри! Это, мать твою, твоих рук дело!!!
- А вот и ты! - воскликнул Метью. - Что ты здесь делаешь?
- Это центр города, - молвил Джерико, - ты забылся и, кажется, заблудился.
- Понимаешь, есть одна проблема, - сказал убийца, словно не замечая слов Джерико. - Ты видел мое лицо. - После чего Метью, дико рассмеялся запрокинув голову с прилепленным лицом неизвестной женщины, и в его смехе не было ничего, похожего на человеческий. - Ты видел мое лицо, - хихикнул он, прижав края кожи убиенной к контуру собственного лица. - А теперь я хочу увидеть твое. - Сказал он и двинулся к Джерико.
Маньяк шел медленно, как лунатик. Ладони прижаты к щекам, лицо женщины натянуто между ними. В прорехах между веками и губами маски - темнота. Между пальцев поблескивает скальпель.
Как деревянный солдатик, он поднял согнутую в коле ногу, затем выпрямил ее, снова согнул, поставил вперед. Затем проделал то же самое второй ногой. И так, картинно, двинулся к выходу.
Возможно он был уверен, что новая жертва от увиденного просто потеряла связь с реальностью и стоит, оцепенев от ужаса. Тогда, когда он дойдет, внезапный очевидец даже не станет сопротивляться, а Метью с превеликим удовольствием воткнет ему скальпель в глаз. Это будет аккуратное убийство. Наверное, из лучших, совершенных Метью. Когда убиваешь животное, надо целить в глаз, чтобы не повредить шкуру. Над шкурой потом можно как следует поработать и после этого втридорога продать. Мэтью это знал, потому, что был охотником и кожевником. Он также знал, что человеческую кожу не надо обрабатывать, только нанести несколько мазей, чтобы она не утратила эластичность после отмирания. Он знал, что обработав кожу, ее надо натянуть на доске на дюйм больше обычного размера, потому что потом кожа утянется ровно на дюйм. Почему убийца это знал? Потому, что таким он видел свою новую идею. Ему надоело убивать беспомощных женщин. Сдирать кожу с лица, экспериментировать над ней, примерять по вечерам. Чувствовать чужую кожу на лице, сливаться через не доскоблённое мясо и кровь с ней - это, конечно, божественно. Обладать новой кожей, новыми лицами, эмоциями. Чувствовать величие и несовершенство лиц - это, конечно, хорошо, но уже недостаточно. Мэтью давно снял с себя мерки и подготовил лекала, развесив их на досках в своей мастерской. Теперь он готов. Готов примерить новое тело. Целиком. Ощутить, что значит быть другим человеком, по-настоящему. А в этом красивом статном силуэте, подсвечиваемом мерцающим туманом, кожевник увидел идеальный образ. Этот образ был образом святого в ареоле, агнец небесный. Он еще не видел, прячущегося в тени, лица внезапного свидетеля своего преступления, но предвкушал, что оно красиво и отлично дополнит образ, который предстал перед Мэтью.
- Согласен, этого нельзя так оставлять, - тем временем продолжил беседу с Джорашем Джерико. - Я так понимаю, он был предупрежден, раз ты изготовил картину с ним.
- Да ты просто профессиональный детектив! - взъярился Джораш. - Конечно у него есть предупреждение, и я хотел тебе показать, что он вытворяет, но ты же у нас вечно занятой и тебе не интересны те, кто населяет трущобы.
Шагающий походкой деревянного мальчика, Метью преодолел половину пути до незнакомца.
- Ты просто очутился в ненужном месте и в ненужное время, - сказал Мэтью, будучи уверенным в своей гипнотической власти над растерянным свидетелем. - поверь, больно не будет, я просто хочу взглянуть на тебя поближе. Для меня это важно. Может ты именно тот, кого я искал. Погоди, не уходи. Я просто хочу...
- Тогда делай что хочешь... могу пока поставить завесу, чтобы укрыть от случайных глаз. - Безмолвно продолжал Джерико, обращаясь к Джорашу. - Но видеть это я не хочу и пожалуйста, избавь меня от подробностей в последствии.
- Конечно, мы же такие нежные, без нужды не убиваем, - кривлялся Джораш в глубине. - Вера в людей, невмешательство, ты трус!
- Я верю в людей, но им не доверяю, - отозвался Джерико, - меняемся, ставлю завесу и ухожу. Тайник поблизости есть?
- Да, повезло. Прямо в этом переулке, а в конце есть люк к подземным каналам. Одежду спрячу в тайник, а с трупом разберусь под городом.
- Хорошо. Но чтобы никто не знал и даже я.
- Как всегда. - Эхом вторил Джораш. - Но ты только попроси...