Аннотация: 3 Глава. Внезапно эротического характера, если не сказать больше.
Внимание! В данном произведении содержатся сцены сексуального характера.Если вам нет 18 лет, просьба покинуть данную страницу.
Бенедикт стрит 9
Опиумный дом на Бенедикт стрит не пользовался особой популярностью, несмотря на опиумный бум, который не стихал уже на протяжении столетия. Дом обладал вычурностью, которой способствовали викторианский стиль оформления комнат, с легкими веяниями других эпох, гармонично переплетающихся в каждой радужной зале. Залы устланы мягкими коврами. О таких коврах говорят, что ты плывёшь по облаку, а не идешь. Утопаешь в нем, с каждым шагом всё глубже погружаясь в негу. Радужные залы - так называли персональные апартаменты. Всего 7 комнат цветов радуги, каждая отличается помпезностью, но своевольным характером, каждая со своим преобладающим цветом. Двухэтажный опиумный дом брал не малые деньги за свои услуги и апартаменты, однако и употребление опия - занятие не для бедняков, 15 гиней за фут. Также сей дом славился своими темными нишами и углами, где можно спрятаться от посторонних глаз. Комнаты не сообщались между собой благодаря хитрой архитектуре.
Дом и выполнен был в форме семиугольной ладьи с семью входами. Внешне башня была выложена из красного валуна. Цементирующий раствор даже не был закрашен под цвет камня, что придавало зданию ещё более древний вид и оригинальность. Семь входов с разноцветными дубовыми дверями, поблескивающими лакированной поверхностью в свете фонарей. Над каждым входом на цепях хлопает на ветру деревянная, не окрашенная табличка, с выжженными на ней словами. Svperbia, Invidia, Gvla, Lvxvria, Ira, Avaritia, Acedia....Гордость, Зависть, Чревоугодие, Блуд, Гнев, Алчность, Уныние...семь смертных грехов. Выше свет мерцал сквозь разноцветные витражи окон-бойниц над входом. И, наконец, небольшая круглая площадка с "зубъями", вырезанная из цельного камня венчала башню-дом.
Ещё башня удобно втиснулась посередине узловатых улочек, одна уже другой, которые, как нити паутины расползались от башни, петляя и переплетаясь с окружающими улицами города. Любой желающий и располагающий достаточной суммой в кошеле мог незаметно нырнуть в любую дверь из ближайшего переулка. Стены домов расположены так близко друг к другу, что зашторенные окна смотрели либо друг на друга, либо в стену противоположного дома. Таким образом, увидеть, кто идёт по тускло освещенной улочке практически невозможно. Только тени, скользящие по стенам. И свет фонарей, закрепленных на стенах домов, окружающих башню, после мрака окрестностей слепил и сводил с ума внезапным перепадом, что также позволяло посетителям войти незамеченными. Рядом с табличкой Ira в цемент между валунами приколочена изящная кованная рамка надпись на белом фоне гласила "Бенедикт стрит 9". Таким образом, опиумный дом на Бенедикт стрит 9 соблюдал все меры предосторожности, какие можно только было соблюсти невдалеке от Центральной площади.
Ветер, что разгуливал по закоулкам, из-за нелепого просчета устроителя улиц скорее был не ветром, а многократно усиленным проемами сквозняком.
Возможно благодаря своему стилю и традициям, идущим вразрез с современными веяниями моды соседних стран, сей дом не пользовался популярностью среди современной знати. Но ходят слухи, что это дурное место. Хотя может знать их и распустила.
Раздался стук рукояти, отлитой в форме головы яка, с направленными вверх, к основанию, рогами. Бесшумно отворилась дверь. На пороге замер силуэт, не различимый в ярком свете. Дверь мягко щёлкнула, затворяясь за спиной гостя. Приглушенный, приятный свет цвета послеполуденной травы плавно обволок комнату, струясь из светильников с колышущимися языками свечей в плафонах из матового зеленого стекла. Стены украшены позолоченной лепниной в виде лозы с резными листами. На тёмном потолке, в кругах света, отбрасываемого светильниками можно было разглядеть, что потолок не столько тёмный и мрачный, сколько небесно-голубого цвета, цвета неба с облаками и резвящихся на них пупсиках эпохи возрождения, обнимающих за ноги пышных женщин, чьи сдобные тела были едва прикрыты лентами цветастых тканей и тянущих руки куда-то к центру потолка прихожей, где снова смыкалась темнота.
У входа стояли чопорный слуга во фраке и накрахмаленной манишке с бабочкой, пуфик и ветвистая вешалка из мореного дерева, на кончики ветвей которого и вешали одежду. Седой лысеющий мужчина стоял неподвижно, вытянувшись по струнке и заложив руки за спину. Сквозь узкие щели полуприкрытых век невозможно разглядеть, куда смотрит слуга, похожий своей манерностью на дворецкого.
- Извольте я приму Ваше пальто.
- Конечно. - ответил Джерико, передавая дворецкому затянутой в перчатку рукой цилиндр и плавным движением подхватывая сползающее с плеч пальто посередине и перекинул его через согнутую в локте руку слуги.
- Изволите Лаудиний или...
- Или. - перебил Джерико и прошёл под аркой, что вела в следующее помещение.
За тесной аркой располагался и вовсе невзрачный каменный колодец, без какой-либо отделки, лишь золотые канделябры с потеющими свечами. И винтовая лестница из серых плит, ведущая наверх вокруг колонны. Холодно.
Поднявшись наверх и скидывая на ходу лакированные туфли, стягивая зубами перчатки, и небрежно бросив их не глядя в сторону, Джерико прошёл по пушистому ковру, ослабил платок-галстук, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и, вздохнув, рухнул ничком меж штор в импровизированный балдахин в груду подушек из изумрудного бархата, теснённых золотой филигранью узоров.
Наконец-то.
Башня-дом была так устроена, что винтовые лестницы приводили в отдельную комнату, соответствующего цвета. В центре башни на втором внутреннем круге располагалась общая комната куртизанок, отгороженная от залов только толстым, тяжелым гобеленом с изображением причудливых химер в момент метаморфозы. Из-за гобеленов доноситься лёгкий шелест шепотков, приятных, мелодичных голосов и приглушенный звонкий смех.
Джерико так же знал, что в центре башне имеется ещё и внутренний круг, где, на самом дне играют музыканты. Это были всегда приятные, но незатейливые мелодии, которые лишь завершили общее настроение покоя, ползающее и перетекающее в щелях между булыжниками. Из шахты с музыкантами на дне, путем специально устроенного сообщения прорезей, нанесённых под различными углами в стенах, не достаточно широкими, чтобы заглянуть сквозь них, но достаточно просторными и геометрически правильными, чтобы пропустить, преобразовать и усилить звук мелодии, смешать его с шепотками, витающими в воздухе, игривым женским смехом, и, едва уловимыми звуками из соседних залов, мелодия преображалась в никогда не повторяющуюся, до селе, не слыханную музыку.
- Специальный инструмент...сродни флейте, со сложным, вырезанным механизмом внутри.... - Подумал Джерико, расстегивая ещё две пуговицы на сорочке, срывая манижку и отбрасывая в сторону..... - покой.
- Мистер Джерико - Прошелестел голос из-за гобелена - и гибкая женская фигурка скользнула, в комнату, едва колыхнув гобелен.
Застывший в подушках силуэт не шелохнулся.
-Джерикооооо... - изящные пальцы скользнули по коже мужчины, провели по гладко выбритому подбородку и скользнули вдоль груди в рубкашку под жилет, - здравствуйте мистер Джерико, я скучала, - женская ручка пробралась под рубашкой к ленте пояса.
Фигура лежала неподвижно...лицо расслабленно, кожа никак не реагирует на прикосновения, ни единый мускул не дрогнул.
Миловидная девушка, с слегка вьющимися, как у Джерико, волосами каштанового цвета, одетая в белоснежную рубаху с оборками вокруг локтей, затянутая в корсет из-под которого струилось лёгкое платье цвета морской волны, сморщила острый носик в ехидной улыбке, пригнулась к ключице гостя:
- Ты уснул? - прошептала она, почти касаясь губами кожи мужчины, щекоча волосами его лицо и грудь, и цапнула ровными, острыми зубками за край уха.
Испугавшись своего поступка (а вдруг гостю это не приемлемо), она разглядела, сквозь завесу своих каштановых локон, безучастно взирающий на неё карий глаз, отпрянула и, стараясь вернуть своему облику невозмутимость, воскликнула:
- Господин Джерико! Простите меня за столь раскованное поведение. Я знаю, что вы приходите сюда не за тем. Хочу принести свои извинения в случае неугодного поведения. Признаться, я давно тайком подглядываю за вами в ночи посещений. Прочие куртизанки зовут меня глупышкой, но .... В этот раз вы выбрали Lvxvria (блуд), а значит могу ли я сметь надеяться?...
- Ничего особенного, я просто люблю зелёный цвет, - меланхолично промолвил Джерико (Ей показалось, или с краёв ободка радужки собеседника, на миг, к зрачку водопадом заструились болотного оттенка ручейки, замерли и снова окрасились карим. Она готова была поклясться, что во взгляде блеснул интерес и, снова погас).
Веки сомкнулись и затихающий, безразличный голос произнес:
- Здравствуй Беатрисс. Я тебя помню.
Он продолжал, с закрытыми глазами:
- Милое платье, цвет морской волны, верно? Не совсем подходит к расцветке комнаты, ты не находишь? В прошлый раз я был в Аcedia, синий, черепаха. Почему знак той двери - черепаха? Не знаешь? Ну хорошо, если понадобится, сам узнаю, просто стало интересно. Синий мне тоже нравится. Поэтому я решил туда заглянуть, но холодно...холодный цвет, даже в свете канделябров или ламп. Холодно как в колодцах с винтовыми лестницами в этой Башне. Как в морской пучине.
- Я знаю в какой зале вы были в прошлый раз - Беатрисс сползла с Джерико и примостилась рядом на подушках, не убирая, однако, руку с его бока. Ей нравилось ощущать его подтянутое тело, сухопарые изгибы. От одного только прикосновения она чувствовала себя в безопасности, так хорошо, на душе становилось так спокойно и легко. Хотелось быть самой собой, болтать всякие глупости, жить.
Джерико уже несколько раз приходил в Опиумный дом, и каждый раз отказывался от услуг куртизанок. Хоть те, с любопытством за ним наблюдали и даже сделали ставки на то, каков он в постели или в разговоре. Но ни разу он не пригласил к себе ни одну из них. Приходил в выбранную комнату, зарывался в подушки в самом тёмном и невзрачном углу, принимал опий и, уходил перед рассветом. Со временем подруги Беатрисс, решив, что джентльмен больше тяготеет к мальчикам или же вообще его не интересуют искусства ведения светских бесед и любви, утратили интерес. Только Беатрисс не оставляло желание вкусить его и росло с каждым посещением. Смеет ли она надеяться... Украдкой она наблюдала за ним, тайком касалась его прислуживая. На душе становилось так тепло от этих прикосновений. Хотя бы касаться... Он всегда был так вежлив, но в то же время отстранен и рассеян, как будто он не здесь, но ведь тепло, веющее от него не может врать, уверенность, расчетливая экономность в каждом жесте, в каждом движении не оставляла сомнений в крепости и силе сухопарого, подтянутого тела и тоска. Тоска следовала по пятам за ним.
Он военный офицер? Полевой врач? - гадала Беатрисс. - Что за не профессиональный интерес? Я изысканная, обученная куртизанка или портовая девка?
Но тяга неизведанного, манящего и многообещающего в образе Джериков не оставляла её. И вот он пришёл в зелёную комнату, а это значит...она понадеялась....
- Только цвет, убранство и атмосфера. - Обронил он, разбивая робкие надежды девушки.
С ранних лет, ещё до того, как расцвела, Беатрисс обучалась в Доме Благородных Девиц и могла бы прочесть по памяти любой отрывок из творений великих литераторов, обсудить политическое положение в стране, поделиться придворными сплетнями, дать совет, сыграть на почти любом музыкальном инструменте, ублажить его. Она познала много мужчин за период обучения, как и после закрепления за Опиумным домом на Бенедикт стрит. Она могла завести любого мужчину лишь коснувшись кончиками пальцев нужных точек на теле, а точно рассчитанной поцелуй, не важно куда мог свести с ума, уж об этом она знала не понаслышке. Но всё это не интересовало его. Он приходил за чем-то другим.
- Я слышала он талантливый художник - Обронила как-то мимоходом одна из куртизанок. - и его картины хорошо продаются в высших кругах.
Он снова задумчиво смотрел на неё, на дне чёрных колодцев зрачков, снова блеснул чешуей интерес.
- Милейшая, вы знаете, что такое опий?
- О́пиум, о́пий, от латинского opium - сильное вещество, получаемое из высушенного на солнце мляка, добываемого из недозрелых коробочек снотворного мака (лат. Papaver somniferum). - Заученно отрапортовала она. мне ли не знать, не забывайте, где я работаю.
- А можно мне? - проскрежетал голос в голове Джерико.
- Джораш, я так устал - последовал ответ.
- Конечно, ты отдыхай, но я-то...разок, или другой, тебе то что, жалко? Ахах, ну же, решайся.
- Оставь меня в покое.
- Да знаю я, зачем ты сюда ходишь. Вдохновение, идеи, творческий порыв. Бери пример с меня - живая мощь! Мне не надо ни к чему готовиться, настраиваться, ловить эти...как их...порывы. Кхм! Дай больше свободы мне. Отдыхай, я сам со всем разберусь. И творю я уверенней, грубая сила, власть - вот что уважат люди, это истинно верный идол, перед которым склоняются. Единственное, что они уважают. Мне не надо ходить в Опиумные дома чтобы...
- чтобы избавиться от тебя! - Лениво отрезал Джерико.
Знаешь, а, пожалуй, она красива. Молочная, тонкая, нежная, аристократичная кожа. Едва заметные жилки пульсируют под ней. Приятный голос, как перезвон весенней капели. Чёрт, я люблю вьющиеся каштановые волосы. Говорят, что этот цвет волос из поколения в поколение всё реже встречается. Стройная талия, затянутая в корсет шнуровкой наружу. Под платьем угадывается приятная и стройная фигура. Интересно. Куртизанки же обучены грамоте и начитаны.
- Дитя! Ты знаешь, что такое опий?! - повысил голос он.
- Ах, если Вы о его действии, то я же работаю в Опиумном Доме, несмотря на отводы для воздуха в Башне, невозможно не ощутить на себе действие его паров.
- "Даже в наисчастливейшем состоянии любитель опиума никогда не выступает в образе l'Allegro (Веселого (ит.))...".
- "...он говорит и мыслит подобно Il Penseroso (Задумчивому (ит.))."
- "Однако у меня сложилась предосудительная привычка шутить порой среди переживаемых мною страданий..." - неспешно молвил он.
- "...я боюсь, что буду предаваться этому недостойному занятию даже в этих анналах своих радостей и горестей, если только меня не удержит более могущественное чувство.". - закончила она цитату. - я читала "Исповедь англичанина, употреблявшего опиум". Говорят, сам Томас Де Квинси когда-то посещал этот Дом, вот только не упомянул его в своем труде по известным причинам.
- Дай мне, ну дай же её мне! Хочешь я пообещаю, что верну её почти такой же, как забирал. - хрипело в голове.
- Ты омерзителен.
- Но я хочу! Дай!
Из за штор паланкина, вынырнула ладонь в накрахмаленной перчатке.
- Сто гиней, стандартные расценки, за угощение и смену убранства на новое после вашего визита, сэр.
Ладонь сжимала золотой поднос. Джерико расстегнул жилет, достал портмоне, извлек из него несколько свёрнутых вчетверо, здоровущих банкнот, как бы не замечая робких движений женской ручки вверх по боку, под жилетом, и положил на поднос. Ладонь исчезла за шторами. Следом вынырнула другая перчатка с длинной, дымящейся трубкой.
- "ponderibus librata suis" - "уравновешенный собственным весом", молвил он, глубоко затягиваясь из трубки, не сводя задумчивого взгляда с Беатрисс, пока та расстегивала рубаху.
- Скука. - подумал Джерико.
- Отдохни! Бултыхайся в своей дымке сколько хочешь. Но мне надо...Возбужденно рычал Джораш.
- Делай что хочешь - удалялся голос Джерико.
Трубка выпала из руки.
Осмелев, в то время как ее пальцы поспешно развязывали пояс, девушка, боясь спугнуть мгновение шанса, подалась вниз к губам Джерико для поцелуя. И, когда почти коснулась его губ, он выдохнул остатки терпких паров сквозь губы Беатрисс, та, невольно вдохнула. Голова закружилась.
- "опиум, который все считают средством усыпительным, тогда как он на самом деле возбуждает". - Прохрипел он. - хорош уже цитировать, пора приступать. - И невесть откуда взявшийся нож, одним движением вспорол завязки корсета.
Голова кружилась. Белесая дымка заволокла углы зрения Беатрисс. Рассудок на миг помутнел, наступило НИЧТО, миг полной тишины....и всполох тёплой зелени развеял морок. Потёк сливаясь с текстурами подушек, ковра, стен...Тени ожили, зашелестели, всё более различимые шёпотки доносились из теней, похожие одновременно на шипение и ропот толпы. Но где-то там, далеко, за пределами этого мира. Шторы колыхались подобно гигантским водорослям на дне океана. Золотые оборки застыли кораллами.
Поглощенная новыми ощущениями, Беатрисс понадобилось время, чтобы освоиться, ибо разум принимал происходящие метаморфозы как само собой разумеющееся.
Изменились и ощущения, прикосновения к чужой коже были сродни экстазу, восторг переполнял всё существо. Она чувствовала себя как его, его как себя. Растворялась в нём. Невероятное тепло разливалось по её собственному телу в тех местах, где она касалась гостя. На невероятный долгий миг прижавшись всем телом к гостю, Беатрисс содрогнулась и оргазм от одного лишь соприкосновения тел, от яркости ощущений и восторга переполнил её и заставил трепетать. Она сейчас займётся сексом на дне океана, нет, она и есть колышущийся мокрый океан.
- интересно, каково это -трахать океан? - подумала Беатрисс. - отбросив куртуазные манеры. У себя в голове можно не стесняться. - Даже при смене обстановки, лёжа на госте, среди раскачивающихся тканей, где даже воздух уплотнился и колышется. Всё-равно это мой одурманенный разум, бояться нечего. Морок со временем пройдёт, а сейчас надо брать всё.
Беатрис приподнялась над гостем и обнаружила, что одежд на ней уже нет, остались только чулки. Она не помнила в какой момент и как она лишилась одежды, как и гость.
- Наверное охрип от возбуждения. - мелькнула мысль в голове Беатрисс. Пронеслась мимо и погасла.
Как не старалась, Беатрисс не могла разглядеть лицо гостя, взгляд не фокусироваться в этом месте, но она помнила задумчивое лицо Джерико и этот образ был с ней. Тогда она закрыла глаза, сосредоточилась на ощущениях, провела ладонью по щетине на лице гостя.
Мелькнуло - Щетина?...и унеслось...
Шея, плечи, грудь гостя, стали на ощупь.... крепче, чтоли, увеличились в размерах, бугрились вздутыми мышцами. Грубые пальцы опустились на бёдра.
- А на вид у мистера Джерико изящные ладони с тонкими, аристократичными пальцами, - успела подумать Беатрис и протяжное "аааххххх" вырвалось из груди, когда гость слегка качнул ее бедра навстречу себе и она мягко опустилась на него. - В конце-концов это мир иллюзий, к чему он приведёт. Но ощущения....они настоящие, а образы...образы в голове....чувства.
Сделав несколько движений вверх и вниз, она беспомощно зтрепетала, её снова пронзала сладкая дрожь. Он был внутри, такой как должен быть, не больше и не меньше, не короче не длиннее, тот самый и он в ней, Джерико. А тело снова и снова содрогалось, она чувствовала его в себе всем своим лоном, как ранее утерянный, недостающий пазл, часть её. Похоть. Один идеальный раз.
- О большем и мечтать не смела - вспорхнуло в её голове.
Музыка, искаженная сквозь эхо прорезей в стенах, смех подруг за гобеленом, шёпотки, шорохи и её собственный всхлипывающий голос. Она струилась и текла по гостю.
- А вы когда-нибудь трахали Океан? Мистер...
Собравшись, насколько можно это было сделать на всех уровнях ускользающего сознания, Беатрисс приподнялась, движимая рефлексами выработанными, благодаря Школе Благородных Девиц, откинулась назад, опёрлась о ковёр руками и ступнями, приподняла и свела колени раскачиваясь назад, вверх и обратно.
- Скользить по нему как верхом на полумесяце. - и амплитуда и сила движений увеличивались.
Шероховатые пальцы гостя сомкнулись на сосках, что придало пикантность ощущениям. Пальцы сдавали соски и потёрли затвердевшие кончики, покрутили - Беатрис почувствовала, что будто тонет. Она сама взвинтила темп как могла, поднималась и снова неслась вниз на полумесяце, стоны рвались изо рта уже не переставая, а внизу живота в точке наибольшего наслаждения от движений и хлопков, загорелся новый оргазм. По ней лучиками потянулось ощущение неописуемого, по детски чистого и не винного счастья, вспыхнуло, взлетело бабочками к сердцу и погасло, оставив её снова биться на груди у гостя. Бёдра липли к его бёдрам. Его дыхание холодило ей взмокший затылок. Вдоль виска протянулась едва заметная влажная дорожка, завершилась крохотной капелькой, упала.
- А вы когда-нибудь трахали Океан? Мистер Джерико. Каково это?... - мысленно прошептала она.
- Да вот только что! И это было превосходно! - раздался гул в ответ - я никогда раньше не трахал океан. Иди сюда...
И не успела Беатрисс сообразить, что происходит, как гость сдвинув её вниз прижал свой член к её губам. Она, от неожиданности, открыла рот и от внезапного давления члена в горле слёзы брызнули из глаз. Она поперхнулась и запаниковала, ей было трудно дышать, спазмы в горле сдавливали член, отчего он только больше разбухал. Кончик остренького носа Беатрисс коснулся живота гостя. Она зажмурилась и закашлялась, слёзы снова потекли из глаз.
Раздался сиплый стон. Гость уже просто держал руку на затылке Беатрисс. Это было внезапно, но теперь Беатрисс поняла что происходит, к такому её тоже готовили, и в глубине души такое обращение ей тоже нравилось. Становилось жарко, языки пламени подымались вокруг. Она этого не видела, но чувствовала, что это так. Успокоилась, сделала через носик глубокий вдох, выдох.
У них кожа цвета меди, они демоны в жерле вулкана, возлегающие на лаве.
Она подняла голову, проведя губами почти до кончика и плавно, но стремительно опустив вниз замерла, и снова они едины, два сгустка пламени.
Всё жарче.
Она чувствовала как горела внутри, как выделения текут по ногам, но ничего не могла с собой поделать. Куртизанка попыталась устроиться поудобнее, увлечённо причмокивая, облизывая и посасывая член клиента, но скользя влажным телом по бедру клиента, случайно провела нижними губкам по его ноге, они предательски раскрылись и кончик клитора лизнул ногу клиента. Беатрисс в спазме, не выпуская изо рта член, вцепилась в основание и жалобно заскулила зажмурясь. Когда тело немного успокоилось, и сознание прояснилось, Беатрисс, посасывая, вынула головку изо рта, любовно облизала проворным язычком и снова заглотила, продолжив движения и помогая себе рукой.
- Что же, похотливой шлюшкой меня тоже учили быть, да тут и учиться то особо не надо, просто быть самой собой и подучиться паре трюков, как довести мужчину до экстаза.
- Будь по твоему, шлюшкой так шлюшкой - раздался голос.
Руки гостя грубо вздёрнули её вверх и он схватил её ручищами за талию, член скользнул меж влажных бёдер, качнулся вдоль влагалища и резко насадил её фигурку на себя. Вспышка радужной радости.
- Останутся синяки. И сколько влаги я теряю, - подумала Беатрисс. - Неужели такое возможно, как можно возбудиться до такой степени. Никогда ещё я никого не хотела, как этого посетителя. Гость притянул её к себе, прижал к груди и с силой вогнал член, раздался хлюпающий звук. Вспышка наслаждения прокатилась по телу, отразилась от кончиков пальцев и вернулась обратно к влагалищу, которое импульсивно сжалось, член вздрогнул, вызвав новую волну ощущений.
Хриплых выдох над ухом Беатрис.
И снова хлопок и хлюпающий звук. Беатрисс взвизгнула.
- Как же хорошо.
И частота ударов начала возрастать. Беатрисс попыталась приподняться, но гость железной хваткой прижимал её ладонью к своей груди. Выгнул спину приподнимая её бёдра и методично резко вгонял член на всю длину, постепенно наращивая темп. Два демона сплелись в безумном, древнем танце, наслаждаясь друг-другом.
И вдруг боль пронзила левую ягодицу Беатрисс и сразу растеклась теплом по попке, приятно дополняя ощущения от члена внутри. Снова ослепительно звонкий хлопок, но теперь Беатрисс была готова и в полной мере насладилась ощущениями того, как боль переливается в тепло сливаясь с нарастающими будоражащими ощущениями. Как горячё внутри и какой он горячий. Беатрисс визжала в голос не стыдясь, что эти вопли услышит вся башня. Гость одной рукой направлял ее за попку всё сильнее навстречу себе, другой нахлёстывал и не останавливался. Она жила лишь этим моментом, горящего огня, пожара. Она нечаянно скребнула ногтями по плечу гостя и стиснула. Он схватил её одной рукой за горло и сдавил. Стало почти невозможно дышать. Куртизанка чувствовала как кровь пульсировала сильнее во всех конечностях, как возросло давление в венах, как сердце гулко-часто билось и как растёт давление и напряжение клитора. Хлопки, боль, тепло, жар, нега всё перемешалось взорвалось в момент наивысшего экстаза и горело в едином оргазме. Они бились безумно, иступленно друг о друга как и он в ней, вопя и рыча, терзая друг-друга. Парили в центре пламени, выли и ревели вместе с ним, пока свеча не догорела и они не затихли . Только они вдвоём на дне жерла вулкана.
По спине струйками тёк пот, руки и ноги не шевелились, тело саднило в местах, где клиент сдавливал пальцы, кожа на попке горела. А он всё ещё внутри, напрягается и расслабляется. Лава, заполнила лоно. Затихающий экстаз смешался с болью.
Внутри так печёт.
Слишком быстрый темп, слишком долго, слишком сильно.
Но хотелось ещё. А как же идеальный раз? А вдруг он перестанет быть таким идеальным?
- А так она гораздо интересней - донесся голос Джерико - какой румянец на бледном личике, какой нежный взгляд. Глаза цвета неба блестят восторгом. Но не был ли ты слишком груб? Посмотри на неё - вся в красных пятнышках и разводах...
- она сама хотела! Сам видел! - перебил похожий, гулкий голос.
- Я был занят...
- ... Джерико кто.. - пролепетала Беатрисс.
- ...зови меня Джораш! - рыкнул Не Джерико.
- оставь нас - быстро сказал Джерико.
- ну и ладно, всё-равно я наигрался - раздалось эхо издалека.
- Я...- распахнула глаза Беатрисс и наткнула на спокойный взгляд карих глаз Джерико, однако помимо обычной задумчивости и тоски в них поблескивала нежность. Какое-то чувство мелькнуло в них. Трудно подобрать такое слово, что-то вроде узнавания. Как буд-то он впервые действительно смотрел на неё, а не сквозь.
- Теперь всё будет хорошо дитя.
- Я не дитя, мне 24 года. И я уже давно познала первого муждчину....пролепетала Беатрисс, но рот ей запечатал поцелуй и она обмякла рядом с Джерико, открываясь в ответ. Ресницы медленно сомкнулись.
Точно рассчитанный поцелуй...
Она скользнула языком в его прохладный рот и почувствовала как её обдувает нежный ветерок, шелестит листва и кожу ласкает солнышко. Джерико прервал поцелуй и начал спускаться губами вдоль шеи Беатрисс, покрывая прохладными поцелуями покрасневшие места, и жжение тут же отсупало. Он спускался всё ниже, его волосы щекотали ей грудь, от чего соски снова набухли и томно заныли затвердев. Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ним губами. И он это сделал в точности как она хотела, затем поиграл с ними языком, из-за чего Беатрисс невольно выгнулась к нему навстречу, а Джерико уже продолжил двигаться губами вдоль тела Беатрисс, гася жар покраснений. Спустившись до самого низа, он взял валявшийся рядом платок-галстук и аккуратно вытер Бетрисс. Прикосновения льняного платка охлаждали натёртую нежную плоть, но и подхлестнули снова возрастающее возбуждение. И снова он её целует, покусывая и посасывая её губы, а указательный палец Джерико уже поглаживает клитор. Беатрис всхлипнула и снова впилась губами в его губы. Обвив его руками. На ощупь тело Джерико снова было привычным и подтянутым, - успела она отметить. А внутри неё уже два пальца неторопливо двигаются взад-вперёд. Клитор отозвался на ласки, снова набух, появилось тепло и вот-вот снова начнет болеть. Но боль затихла, так и не успев начаться, когда Джерико вынул смоченные в смазке Беатрисс пальцы, приставил один к колечку попки Беатрис и плавно надавил.
Беатрисс распахнула глаза, но снова встретилась с гипнотическим взглядом и оцепенела. Палец уже наполовину был в ней.
- Расслабься - сказал Джерико и повинуясь она расслабилась. Палец двинулся дальше, было даже приятно. Большой палец ладони Джерико лёг на клитор. Румянец залил щёки Беатрисс и она застонала. Он начал поглаживать клитор и куртизанка затрепетала в его руках.
Запах цветов пронёсся мимо.
Всколыхнулись листья. Трава щекотала кожу. Палец двигался внутри. Ничего страшного не произошло, стало приятно, Беатрисс совсем расслабилась.
- Кто-нибудь раньше там бывал?
- Да, но я...мне не очень нравится. Больно. Я люблю грубость, но там больно, когда грубо, я...
- ....глупости. Просто они всё делали неправильно. - сказал Джерико и добавил второй палец, снова замедляя движения.
- Я не....не....ахххх! - изнемогая, она накрыла своей ладонью руку Джерико. - я...у меня нет сил. Хочется...очень хочу тебя....но....я...
- тсссс - выдохнул он ей в ухо. Прикусил за край ушка и отстранился.
Она не могла и шевельнуться. Тонкий туман змеился в траве. Капелька росы скользнула по травинке вниз. Ешё одна капля набухла и потекла вдоль бедра Беатрисс.
Джерико подошёл к девушке сзади. Взял со спины за бёдра и поднял на колени. Беатрисс бессильно вытянула руки перед собой прильнув щекой к прохладной траве. Джерико коленями развёл ее ножки по шире, чтобы он опустила попку ниже и прогнула спинку. Из неё буквально текло, она ждала и боялась. Он подобрал струйку стекающую по ее бедру двумя пальцами, и смазал своей член, приставил его к попке. Медленно едва касаясь, провел рукой от шеи вдоль спины девушки, заставляя мышцы расслабиться и, когда повел в обратном направлении, неожиданно укусил её за шею, и плавно вошёл в неё на глубину головки - Беатрисс тонко пискнула. Укус вызвал в меру боли, чтобы она понравилась Беатрисс и отвлекла от происходящего в заду. Но, вопреки ожиданиям, входя, член Джерико не причинил неприятных ощущений, наоборот. Тогда он начал погружаться в неё, всё глубже медленно, глубже...и вот он весь в неё вошёл. Замер. Беатрисс прислушивалась к себе. Раньше и с другими она такого не испытывала.
- Очень даже приятно - отметила она. - попка привыкла к размеру внутри и не кажется, что её вот-вот разорвёт. - Ооооооххх!
Джерико начал двигаться. Плавно, постепенно всё больше из неё выхлдя и погружаясь полностью обратно.
- хорошоооооо, даааааа...
Беатрис окончательно привыкла и даже начала подмахивать навстречу, входя в ритм. Приятные ощущения раскрывались новыми цветами на поляне. Она задохнулась прохладным воздухом леса.
- оооооо даааааа - простонала она устремясь, забыв себя, навстречу члену. И громко вскрикнула. Как материализовавшийся звон колокола и вспышка удовольствия. Мошонка Джерико ударилась о влагалище девушки. Снова раздался влажный шлепок и снова, всё быстрее. Одновременно в двух местах у Беатрисс разливались невероятные ощущения в такт толчкам. Что-то надвигалось. Она ощущала радость и щекотку в животе, как от ожидания приближающегося праздника.
- Сама хотела значит - молвил Джерико, не останавливаясь. Собрал её волосы в хвост открыв лицо лучам восходящего солнца, намотал локоны на кулак и резко увеличил частоту движений. Внизу у Бетрисс быстро и сильно стучала о клитор мошонка, а в заду синхронно бился член, что доставляло двойное удовольствие. Каждый хлопок отзывался копной искр в глазах. Беатрисс сильнее и быстрее двигалась навстречу Джерико. Растворяясь в импульсах наслаждения, усиливающихся в разы. Слышала свой голос откуда-то со стороны:
- Да! Ещё! Сильнее! Давай! Да! Ах!
Джерики одной рукой за плечё и другой за волосы торопил её навстречу себе и с силой вгонял в неё член, высекая вопль наслаждения из Беатрис с каждым ударом.
И сама суть Беатрис разорвалась на куски с протяжным вибрирующим криком, ещё долго разносившимся эхом под крышей башни, когда Джерико взорвался внутри неё, забрызгивая попку горячим семенем и замер на выдохе. На мгновение у Беатрисс в глазах всё стало белым-бело, она билась и стенала под Джерико, всхлипывала и плакала, и смеялась. Это был самый яркий, насыщенный и переполненный эмоциями оргазм в её жизни. Она растворилась в нем и это длилось бесконечно.
Идеальный раз.
- Я..ха...я...я...никогда никого так не хотела. - Задыхаясь пролепетала Беатрисс, пытаясь прийти в себя. Она лежала, утопая в ковре, вся мокрая от их пота и соков, подрагивающая с закрытыми глазами, обнимая коленки руками, - это был самый невероятных секс в моей жизни, Джерико. Я даже не подберу таких слов, чтобы это описать подругам. Нет. Не буду им это рассказывать. Пусть это останется только моееее - Уже засыпая пролепетала она, разворачиваясь звёздочкой на ковре, среди подушек и сладко зевнула.
Он лёгким касанием убрал каштановую прядь с её миловидного личика и завёл за ушко.
-Джерико...- прошептала она, и провалилась в манящую пустоту сновидений. Раскрасневшиеся губы девушки замерли в, по-детски, невинной, мечтательной улыбке.