Ходок
Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
|
|
||
Via est vita Опубликован в составе сборника.  | ||
|
|
||
Via est vita Опубликован в составе сборника. | ||
ХОДОК
Лий открыл глаза, и увидел над собой повитуху. - Вставай - сказала она. Его окружал полумрак и тепло, по потолку неторопливо двигались красно-жёлтые блики. Вставать не хотелось. Тёмное лицо повитухи приблизилось: - Ну вставай же. Он улыбнулся в ответ, медленно приподнялся, опираясь на локти. Ноги соскользнули вниз, лежать стало неудобно, пришлось сесть. Стены, потолок, пол, сдвинулись, поплыли вбок, вверх, снова вбок. Лий чуть не опрокинулся, но повитуха не дала, удержала. Ткнулся лбом в мягкую округлость её плеча зажмурился, силясь остановить бессмысленное мировращение, а повитуха равномерно и медленно гладила мокрую спину новоявлённого, покрытую остатками слизи. Когда они, наконец, вышли наружу, Лий, вымытый и одетый в широкие штаны до колен, твёрдо стоял на ногах. Мир кинулся на него ярким светом и холодом пасмурного утра, острыми углами камней и строений, запахами, будившими смутные непонятные чувства. Лий застыл на пороге. Повитуха взяла новоявлённого за руку, и повела вперёд, по тропинке к общинному дому. Внутри находились двое. Один, плотный и маленький, расположился за столом, сосредоточенно перебирая металлически блестящие части. Другой сидел, опершись на стену, опустив, будто в дрёме, горбоносое худое лицо. Плотный отодвинул железячки в сторону, глянул на вошедшего снизу вверх: - Здравствуй. - Здравствуй - ответил Лий, безошибочным чувством определяя Старшего, которому надлежит подчиняться немедленно и беспрекословно. Тот, что дремал, встрепенулся, встал, подошёл к Лию, осматривая со всех сторон, объявил громко: - Это Лий. Ходок. - Ходок? - с сомнением отозвался Старший. - Да, ходок. Строитель будет через пару недель. Материала достаточно, но время... - Живи, Лий - твёрдо сказал Старший, не дослушав горбоносого до конца. И Лий стал жить.
Под ногами каменистая почва, вверху затянутое туманом небо, по сторонам круто уходящие в туман склоны. Быстрая речка делит мир на две половины. Если идти от посёлка вверх по течению, то речка распадётся на десятки ручьёв, ручьи станут ключами, бьющими из-под чёрных камней. Над камнями клубится пар, поднимается вверх, оборачиваясь туманом, ползущим в долину. Там литотермальная станция, где Лий поначалу работал. До неё день пути. А ещё через полдня будет ледник, и тонкая струя водопада. Дальше Лий не ходил. И тот, что являлся до него не ходил, потому что невозможно вскарабкаться по стене изо льда. Вниз по реке поля гидропоники, за ними круглое озеро. Выхода из долины нет - упирается озеро в нагромождение скал, в осыпи валунов, прикрытые сверху конусами упавших лавин. Часто грохочут они ночами, и звук разносится далеко вверх по узкой ложбине ущелья. Пока не появился новый строитель, пятый, как и положено по расписанию, Лий то и дело оказывался на подхвате - тут подержи, здесь поднеси, там подай. А куда денешься? Подвижка пластов, станция под угрозой, но без энергии жизни нет. Механизмы ему не доверяли. Строители потому вчетвером, что пятый не слишком умел оказался. Случись это раньше - появиться бы Лию строителем, иметь бы широкую кость, глазомер, знать бы как возводить стены, лить фундамент. Но не пришлось - когда нервная система выстроена и костяк сформирован, поздно что-то менять. Стал ходоком, на смену тому, что пропал неизвестно где. То ли в озере утонул, то ли лавиной засыпало. Вот и Лию лавинные конуса не дают покоя. Подолгу сидит он на валуне у кромки воды, смотрит вверх, думает. Если снег наверху скапливается, значит, склон не отвесный, и может быть перевал, где удастся пройти. Но снизу не видно, скрыты вершины от глаз косматыми облаками. Зачем туда забираться, Лий не знает. Старший указания не давал, но и запрета нет. Значит что? - каждый дело своё делать должен. А у ходока дело ходить, смотреть, видеть новое. Вот и причина. Редко получается её умом взять. Обычно просто гонит что-то внутри, вперёд, вперёд... А может, никакая это не причина, если так легко забывается? Он просто идёт. "Просто" - причина. Лий поёжился - из тумана вниз ползут сумерки, сырые, холодные, пахнущие мокрым снегом. По ущелью вверху, далеко, затеплились огоньки. А каково сейчас ночевать там, в тумане? Ходок сполз с валуна, и зашагал к посёлку.
Готовился загодя, долго и тщательно. Кое-что оставил ему предшественник - ледоруб, кошки, спальный мешок, мотки прочной тонкой верёвки. Хорошо бы пойти с кем-то в паре, хоть первый отрезок, до входа в слой облачности, но никто не оставит своего дела, если только Старший не скажет. А на это надежды нет. Когда покончил со сборами, сделал два пробных выхода - поднялся по каменной осыпи вдоль лавинного языка, до места, где склон превращался в крутой жёлоб, и без кошек не пройти по спрессованному скользкому снегу. Дальнейший путь вверх просматривался смутно сквозь облачность, становившуюся туманом. Маячили где-то вдали чёрные каменные изломы, а больше ничего разглядеть не удавалось. Последнюю перед походом ночь Лий провёл в сторожке на полях гидропоники, и выступил в путь едва начало сереть за окном. За плечами рюкзак с запасами пищевого концентрата, энерготоника и спальным мешком, на ногах походные ботинки, оставшиеся от предшественника, и адаптированные Лием под свою ступню, в руках лёгкая и прочная трость из металла. Никакого волнения не испытывал, шагал себе, перепрыгивая с камня на камень знакомой дорогой. Воздух, влажный, холодный, вливался внутрь, вытесняя мысли. Только неукоснительный ритм слаженных телодвижений, полная автоматика идеального биологического механизма. Первые трудности возникли на осыпи. Света ещё недоставало, и нога часто выбирала ненадёжную точку опоры. Камни предательски скатывались, и это сбивало с ритма. Тем не менее, на границу облачного тумана вышел, как и рассчитывал, к моменту, когда полностью рассвело. Обернулся, окинул взглядом ущелье, глубоко внизу лежал тёмно-серый щит озера, серебристая змейка реки тянулась в даль, где среди хаотического нагромождения камней выделялись чёткие формы строений, и белел раздутый овальный гриб инкубатора. Крыша узкого мирка долины рядом - рукой дотянуться. Свисают с неё клочья и лоскуты облаков, но не ниже незримой границы, как будто накрыта долина слоем взъерошенной минеральной ваты, с которой Лий имел дело на стройке. Ходок нацепил кошки, и стал карабкаться вверх по жёлобу. Первое время получалось плохо. Нога срывалась, Лий терял равновесие, а падение грозило обернуться стремительным долгим спуском с неизбежным финишем у подножия, в груде камней. Потом стало легче, он приспособился к новым условиям, и переносил тяжесть тела дозировано, избегая резких движений. Вошёл в облака, и сразу почувствовал перемену - дохнуло холодом. Перемешивая слои тумана, дул сырой пронизывающий ветер. Лий продвигался медленно, наметив как ориентир скальные выходы, то появлявшиеся из тумана, то исчезавшие в нём. Становилось труднее дышать, ходила ходуном грудь, но каждый раз, когда лёгкие трепетали в череде бессмысленных, не приносящих достаточно кислорода вдохах, что-то включалось внутри, какие-то скрытые от самого Лия резервы, и приходило второе дыхание. А следом третье, четвёртое, пятое... Ходок шёл вверх и вперёд. То, что он смутно различал от входа в туман как торчащие из снега изломы скал, оказалось карнизом. Стенка высотой в три-четыре человеческих роста, покрытая кое-где натёками льда, и залепленная снегом. С неё, как с трамплина, спрыгивала лавина в своём движении вниз, наращивая скорость и мощь. Взять такую преграду в лоб Лий не мог. Значит, придётся искать обход. Он огляделся, насколько позволял перетекающий бесконечно туман. Кажется, уходя вправо, карниз становился выше. Лий двинулся влево, рассчитывая либо найти проход, либо добраться до места, где стена исчезнет. Менялось состояние снега. Тонкий фирн вместо твёрдой скользкой поверхности, похожей на полировку. Фирн скрывал под собой мелкие рассыпчатые ледяные кристаллики, в которых идущий проваливался по колено. Местами встречался наст, и покрытие блестело как глазурованное, но наст не держал ходока, трескаясь, раскалываясь на кусочки. Куски летели вниз по крутому склону, исчезая в белёсой завесе. Теперь Лий шёл траверсом, и хотя не боролся со склоном, но и не приближался к цели. Он даже не видел её, и мог только гадать, насколько затянется восхождение. Но Лий не гадал. В одном из мест, где крутизна была особенно велика, и пришлось продвигаться вплотную к скальной стене, Лий спустил доску. Верхний слой снега дал трещину, и огромным пластом ухнул вниз, скользя, как на салазках, по рыхлой нижней "перине", и увлекая её за собой. Так рождалась лавина. Случись это на открытом пространстве, лежащий выше по склону снег тоже мог бы прийти в движение, сметая того, кто явился причиной. Лий замер, не двигаясь, и перевёл дух лишь когда последние комья пропали в тумане, и всё успокоилось. Скинул рюкзак, осторожно сел в снег, сделал несколько глотков тоника. Перенесённое напряжение вызвало слабость, мышцы обмякли, сбрасывая долго копившийся стресс. Длительной передышки позволить себе он не мог. Вокруг становилось темнее, и это значило, что никогда не виденное Лием светило давно перевалило зенит. Вдобавок начался снегопад. Смёрзшиеся частички тумана назойливо толклись в воздухе. Ветер то бросал их пригоршнями в лицо, нахально и резко, то предательски сыпал за отворот капюшона. По склону гуляли маленькие белые смерчи. Лий двинулся дальше, щурясь от ветра, и через некоторое время заметил, что стена сделалась выше. Но выбирать не приходилось. Что повернуть назад, что идти вперёд, всё равно не вернуться до темноты. Только в первом случае ночевать неизбежно под стенкой, не зная, висит ли над головой готовая в любой момент рухнуть масса, или лавиносбор наверху пуст, и ночлег безопасен. А если двигаться дальше, то он ничего не теряет - стена всюду стена. Проход Лий отыскал уже в сумерках. Карниз неожиданно оборвался, рассыпавшись контрфорсами, и меж двух обглоданных ветром жандармов, торчавших корявыми пальцами, Лий нашёл кулуар - узкую трубу, крутую настолько, что снег не скапливался на её дне. Вскарабкаться здесь стоило очень больших трудов, но Лий решился на риск, не желая упускать шанс, возможно, единственный. Он сделал привал. Долгий настолько, насколько мог быть долог привал в быстро густеющей темноте. Укрывшись от ветра, отсиделся у подножья жандарма, проглотил порцию концентрата, запил стимулятором. Дальше был штурм. И тело выложилось до конца. Разум стал лишним, отступил в сторону, доверяясь рефлексам и матрицам инстинктов, вписанным жёстко, действующим быстро и неотвратимо. Когда всё закончилось, ходок обнаружил, что лежит на спине и видит небо. Тёмно-синее, непривычно прозрачное. Он не успел ещё ничего осознать, как налетела серая муть, сыпанула в лицо снежным крошевом. Но ненадолго - ветер разгонял, рвал облака, сдёргивая ветошь тумана с кристально-холодного чела пустоты. И пустота посмотрела вниз, прямо на Лия, немигающими синими искрами. Звёзды. Чужое, колючее слово. Ещё миг назад Лий не знал его, но вот оно выплыло, и глянуло изнутри, так же, как пустота взирала снаружи. Лий поднялся на ноги. Он находился в середине обширного цирка, снег слабо отсвечивал, а наверху, за краем окружности, не было ничего! Близость цели подтолкнула, придала сил, и теперь уже разум, вступив в права, гнал вперёд измождённое тело. Тело повиновалось. Но лишь до поры. Очередной шаг оказался последним. Ходок упал, и понял, что сегодня уже не поднимется. Край цирка оставался таким же близким, и таким же далёким. Остатка сил хватило, чтобы вытащить и подоткнуть под себя спальник. Забраться внутрь Лий не смог. Это его спасло. Впав в глубокое, мёртвое забытьё, ходок не слышал и не ощущал, как оторвался нависающий с края цирка снежный козырёк, как полетела, набирая скорость и массу, лавина, толкая перед собой, подобно гигантскому поршню, вал воздушной волны. Он-то и заставил Лия очнуться, всего за мгновение до того, как нахлынула грохочущая стихия, подхватила и понесла на своей спине. И снова - никакого разума, только рефлексы. Ходок барахтался что есть сил, пытаясь остаться на поверхности потока, не дать лавине поглотить его, и сжевать, ломая конечности и рёбра. Так поначалу и происходило, а потом снег накрыл ходока с головой. Лий сгруппировался. Он чувствовал, что лавина выдыхается, скорость уже не так стремительна, но одновременно снег уплотнялся, сжимал, давил со всех сторон, блокируя дыхание и норовя залепить лицо. Ходок вдохнул как мог глубоко, и напрягаясь, задержал дыхание. В ушах зазвенело, а может, это скрипел и звенел снег, стискиваясь в последнем сжатии. Давление сделалось невыносимым, и - всё стихло. Лий попытался пошевелиться. Он не представлял, где верх, где низ, в каком положении находится, где искать выход, и тыкался наугад, в попытках отвоевать себе хоть немного пространства. Плотная масса сопротивлялась, а ему отчаянно не хватало воздуха! И вдруг, при очередном нелепом толчке, левая нога не ощутила преграды! Но ходок ещё очень долго возился в плотном снегу, прежде чем смог выбраться на поверхность. А когда выбрался, не увидел над головой пустоты - серая муть облаков скрыла синие искры. Будь с ним рюкзак, спальник, смена одежды, Лий бы не тронулся с места. Лавина сошла, и больше не угрожала, но вещи канули в чёрно-белом круговороте. Главным врагом Лия стал холод, а единственным средством защиты - движение. Идти вниз? Опасно. Лавина не дотащила его до давешней стенки, потому он и остался в живых. Спуск по кулуару в кромешной тьме грозил окончиться гибелью. Оставалось одно. Лий пошёл вверх, к звёздам и пустоте.
Утро он встретил сидя на скальной полке. Небо над цирком медленно зеленело, синие искры гасли. Но не все. Самые яркие, те, что стояли в зените, не думали исчезать, только слегка поблекли, сменив оттенок с ультрамаринового на бирюзовый. Потом светило выбросило из-за чёрной зубчатой кромки длинные щупальца нежно-жёлтых лучей, и некоторое время медленно перебирало ими, будто бы в нерешительности. И вдруг взошло над скальной короной одним быстрым плавным движением. Укрывавшая долину плотная свинцовая вата, над которой так высоко вознёсся Лий, потемнела сильней, и тут же сделалась пепельно-серой - тень сползла вниз по склонам, снег отразил ниспосланное сиянье. Чёрные горы больше не были чёрными, игра бордового и коричневого пробудила их к жизни. Лий посмотрел на светило, и зажмурил глаза. Но различал его даже сквозь плотно сжатые веки - расплывшимся зелёным пятном на пурпурном фоне. При свете наступившего дня, Лий видел, что заставшая его врасплох лавина открыла путь вверх. Иначе он не смог бы преодолеть козырёк. Теперь можно идти. Зачем? В посёлок он не вернётся. Обратный путь убьёт его. Равно как убьёт и вершина, высота, куда он почти поднялся. Почти. Ходок не знал к себе жалости. Так уж он оказался устроен. А потому встал, и пошёл.
К полудню Лий ступил на край цирка. За спиной лежала огромная чаша долины. Мир покинутый. А впереди уходило вдаль покрытое льдом и снегом плато, торчали зубцами остроконечные пики, синели ледники, чернели провалы ущелий. Сияло в сине-зелёном небе светило, искрами тлели звёзды. Ходок сделал шаг. Другой. Третий. Остановился. Медленно осел в снег. И уже не поднялся.
Он не видел, как упала с небес ртутно блестящая капля. Плавно описала дугу, зависла неподалёку, опустилась на плато. Кривое зеркало капли дрогнуло, расступаясь, выпустило на свет двоих. Первый, высокий, торил в глубоком снегу дорогу, второй, щуплый и маленький, шёл следом. Высокий приблизился, склонился над Лием, перевернул лежащего навзничь, крикнул своему спутнику: - Не бойся, это не человек. Бионт - голос высокого звучал глухо, мешала надвинутая на лицо маска. Щуплый молчал, топчась в отдалении. Мужчина ухватил Лия подмышки, поволок к глайдеру. Внутри высокий снял маску, сдёрнул перчатки, и принялся освобождать ходока от задубевшей одежды. С усилием расстегнул ворот куртки, запустил внутрь руку, долго что-то выщупывал, потом произнёс: - Впал в оцепенение, но живой. Стандартная реакция для бионтов. Спутником высокого оказалась девушка. Юная, почти подросток. Она напряжённо наблюдала за действиями своего товарища, и слегка улыбнулась, когда тот сообщил, что найденный жив. Высокий заметил: - Всё будет хорошо. - Кто они? - Результат слишком удачного эксперимента. Предполагалось, что будут помогать колонизировать миры земной группы. Но мы не ужились. - Почему? Мужчина усмехнулся: - Творения получились совершенней творцов. В каком-то смысле. Потому о них так не любят вспоминать. - Ты не станешь его... оживлять? - девушка смотрела на лицо бионта, спокойное, гладкое, лишённое следов страдания или борьбы. Почему-то ей казалось, что бионт вообще не способен чувствовать. Представлялось ужасным, если бы найденный пришёл в себя и заговорил, - точно мертвец, вернувшийся с того света. - Спустя два-три часа он очнётся сам. Иная биохимия, иная физиология... Мы отвезём его вниз. Тут в долине есть поселение. - В ущелье? - Ну да. Поначалу такие места представлялись удобными, и только потом... В общем, ты должна знать. Но бионты могут жить там. - Куда он шёл? Её спутник вновь улыбнулся: - Это неважно. По-видимому, он ходок - разведчик, исследователь. Таким суждено где-то погибнуть. - Суждено? - Ты когда-нибудь видела земных мотыльков? - спросил высокий, и тут же осёкся, поняв, что сравнение не будет точным, а учителю не годится вводить ученика в заблуждение. И закончил иначе: - Поиск предназначения. Онтологический, психологический и экзистенциальный подход. Хорошая тема для семестровой работы.
Очнулся Лий в лазарете. Струился в окно привычно-серый облачный свет. Лий прикрыл тяжёлые веки. Где-то там яростно сияло светило, плавился снег, сходили лавины. И сочилось слепящим светом плато, по которому непременно нужно пройти.
03.07.09 - 14.07.09
- Комментарии: 26, последний от 16/10/2019.
- © Copyright Skier (cheeget@gmail.com)
- Размещен: 21/08/2009, изменен: 10/11/2018. 19k. Статистика.
- Рассказ: Фантастика
Связаться с программистом сайта.