ТРАВА У ДОМА

   
  - Что там было?
  - Только три слова: "Через невозможное вперед!"
    В. Журавлева "Астронавт"
  
  Пустырь, что раскинулся под окнами длинной, напоминавшей великую китайскую стену девятиэтажки, радостно зеленел. Нежная молодая поросль изо всех сил тянулась к яркому апрельскому солнцу, и ничем не напоминала жесткий, высотой в пояс, опаленный зноем бурьян, которым неизбежно зарастет пустошь к середине лета. Примятая двумя парами обутых в сине-белые полукеды ног, трава медленно распрямлялась, скрадывая следы нарушителей весенней пустырной идиллии. А нарушители шагали порывисто и быстро. Они забрели далеко - подальше от дома, от пыльного асфальта дороги, и начали действовать споро и деловито: раскинули по траве тонкий двужильный провод, воткнули во влажную землю длинный металлический прут, стараясь нацелить его вертикально вверх, а потом с великой торжественностью завели на прут продолговатое остроносое тело, оперенное с тупого конца четырьмя короткими крылышками.
  Ракета стояла, устремленная точно в зенит, двое ее создателей любовались на свое детище. Сегодня у них настоящий праздник - двенадцатое апреля! В школе - урок астрономии, посвященный освоению космоса и "проблеме CETI", вечером по телевизору - фантастика, фильм "Через тернии к звездам". Ну и главное событие дня - пуск! Один из двоих, светловолосый, со шрамом на подбородке, слыл "химиком" - он приготовил топливо, другой, чернявый, считавшийся "конструктором", изготовил корпус ракеты. Они долго ждали этого дня, в мечтах уносясь к иным мирам бесконечной Вселенной. Да и разве можно было мечтать о чем-то другом, если в школьном дворе, окруженный цветами, стоял бюст первого космонавта планеты - его имя носила школа, а прямо напротив бюста, посреди клумбы, - самый настоящий истребитель МиГ-21!
  Химик знал точно: после выпускного путь его только в Качу*, а дальше... дальше на Марс! Он часами отвисал на турнике за школой, и боялся лишь одного - опоздать, поскольку все чаще говорилось о том, что человек, вполне вероятно, ступит на поверхность красной планеты еще до конца уходящего века. И в самом деле - быть может корабль уже почти что построен! Конструктор висел на турнике вместе с другом, но его планы были вовсе не столь определенны, - как ни заучивай зубодробительное НКЫБМШЫБ на третьей строчке с низу таблицы, а опытный окулист все равно раскусит... Конструктор смутно надеялся, что его, быть может, возьмут в бортинженеры. Ну, или уж совсем на худой конец, что именно ему выпадет счастье построить корабль, который унесет более удачливого товарища к самому краю Солнечной системы. А может и дальше.
  Закончив последние приготовления, друзья отошли от ракеты метров на тридцать, сколько позволял провод, и присев, замкнули клеммы девятивольтовой "Кроны".... прошло пять секунд... десять... двадцать... - ничего не происходило. По их подсчетам, самодельный запальник уже давно должен был прогореть, но, видимо, что-то не заладилось. То ли потерялся контакт, то ли спираль от лампочки сгорела слишком быстро, и не успела воспламенить серу, набитую в пустой стержень шариковой ручки... Для верности они выждали еще пару минут. Первым не вытерпел и поднялся Конструктор...
  Он не дошел всего трех-четырех метров, заметил едва различимый синий дымок, приостановился, и... Ослепительно-белая вспышка закрыла собой весь свет! Громкий хлопок, от которого в девятиэтажке звякнули стекла, Конструктор не слышал - лежал, опрокинутый на спину, а в глазах черной кляксой полыхал огонь, более яркий чем Солнце.
   
  Овальное видеоокно, похожее на врата в параллельный мир, висело прямо над тропинкой. Слева и сверху его обрамляли узловатые ветви старой груши, а справа высаженный на замену "Голден дилишес"** распускал бледно-розовые соцветия. Ветер шевелил молодую листву, и край овального иномирья трепетал, становясь то изумрудно-зеленым, то голубым и прозрачным. Степь по ту сторону окоема еще только собиралась покрыться травой, местами ее линялая шкура отливала малахитовой дымкой. Почти на самом краю степи ярко белело высокое сооружение, и оно увеличивалось в размерах, росло, обретая детали и форму, по мере того как смещалась, уходя вдаль, перспектива.
  Седовласый пожилой человек на миг оторвался от зрелища, обернувшись к дому позвал:
  - Катерина! Вынеси мое плетеное кресло! Я буду смотреть передачу в саду! - это было хорошей идеей, развернуть голограмму здесь, на воздухе, чтобы уловить ощущение...
  - Дед, я с тобой, можно? - юркая девушка-подросток подоткнула ему под самые колени видавший виды "трон", и снова умчалась в дом.
  Старик не ответил внучке. Он медленно сел, откинулся на потертую спинку, занятый своими мыслями: "Да... ощущение... весна... ранняя, как тогда, а воздух... воздух, пожалуй, иной - тот был суше, и не пах цветами, наверное, такой он сейчас вон там, в этой степи... Что ж, вот ты и дожил, товарищ "конструктор"... А новой ракеты мы тогда не построили - так быстро все завертелось: экзамены, выпускные, потом вступительные... и Женька прошел, а я срезался, и страшно ему завидовал..."
  - Ой, дед, смотри какая она огромная! И похожа... на что-то я даже не знаю... на церковь, что ли... "Покрова на Нерли"! Только вверх очень сильно вытянутая! Нос у нее - как купол, только не золоченый - щебетала умостившаяся рядом на табуретке Катька.
  "Церковь, купол, - то же мне, выдумала! Нам бы с Женькой такое в голову никогда не пришло - подумал старик, и чуть усмехнулся, - нам наоборот, в любом столбе ракета чудилась, а башня Останкинская - межзвездный корабль, приземлившийся прямо посреди Москвы!" - эта ассоциация и вправду часто приходила в голову когда он, вчерашний абитуриент, едва-едва поступивший со второго захода в Бауманское*** училище, наведывался на ВДНХ, в павильон "Космос", и каждый раз натыкался взглядом на пятисотметровую иглу телецентра.
  А когда потом, в августе двухтысячного, башня горела, ему казалось - вот сейчас рухнет она, а вместе с ней рухнет Россия, и больше уже никогда не поднимется... В ту пору он вообще относил себя к оптимистам, которые отличаются от пессимистов тем, что когда первые говорят: "Сейчас уже так плохо, что хуже не будет!", вторые отвечают с улыбочкой: "Будет-будет!"
  И года еще не прошло, как погиб, поймав в двигатель своего "грача" чеченский "Стингер", не ставший "межпланетником" старший лейтенант Евгений Быков. И не находилось у его друга поводов для настоящего оптимизма. Была только злость, да желание отомстить - всей этой поганой, неизвестно откуда свалившейся на их головы жизни-паскуде.
  Старик вспомнил, как сраженный трагической вестью, приехал в свой город, как пришел на свой школьный двор, и вот здесь словно его самого похоронили - торчал обезглавленный пенек-постамент с именем первого космонавта, - бронзового бюста на нем больше не было... И не было острокрылого серебристого МиГа напротив - даже следа не осталось. Да и самой школы не стало тоже - вместо нее образовался не то "лицей", не то "гимназия", обнесенная снаружи металлической оградой, и начиненная непонятной "системой Монтессори" внутри.
  - Смотри, смотри - идут! Шестеро! - снова толкала его в бок Катька - Дед, а правда, что у космонавтов есть обычай... ну... перед стартом... на колесо автобуса... - и захихикала - балаболка!
  Конструктор ждал долго... почти три десятилетия. Вернее, не ждал, работал, благо не все оказалось порушенным до основания, были кроме него неравнодушные люди. И когда во время "Трехдневного противостояния" возрожденный из небытия "Эшелон" сводил с орбиты натовские спутники, Конструктор почувствовал, что теперь мог бы посмотреть в глаза ушедшему другу, и не опустить взгляд - за такое и мечты о Марсе было не жалко.
  А в овальном окне медленно проворачивалось что-то большое, с мягкими скругленными линиями. Оно влажно отблескивало, курилось струйками пара. Совершавшая облет камера сменила фокус, выхватила решетчатую ферму, чуть дрогнувшую, начавшую медленно отходить, пятясь куда-то за пределы кадра. Дали общий план - циклопический корпус "Энергии-М", чем-то похожий на белого кашалота, стартовый комплекс, синее небо, подернутое легкими барашками облаков. Старик прибавил громкость, и сад наполнился глухим неясным рокотом. Снизу ракету быстро окутывали клубы серого, похожего на туман дыма. Потом раздался раскатистый звук, подобный удару грома, сквозь серый туман сверкнуло алым, и рокот превратился в нарастающий звенящий рев, точно где-то здесь, совсем рядом, в конце садовой дорожки за цветущими вишнями, разбегался по взлетке тяжелый транспортник класса "Руслан".
  Катька зажала руками уши, и вовремя - рев перешел в оглушительный грохот, туша "Энергии" стронулась, и поползла вверх, сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей, подпираемая столбами ослепительно-яркого пламени. Проплыли в окне четыре больших, нарисованных красным буквы.
  - Поехали! Поехали! - шептал одними губами старик, как будто бы он сам находился в уходящей в космос ракете. Как будто бы это он сейчас был тем, первым.
  А где-то далеко, за тысячу километров от земной поверхности, в ожидании экипажа раскручивал спираль разгона марсианский корабль. Летел, раскинув километровые крылья солнечных батарей, отбрасывая в пустоту мирового пространства импульс электрореактивной тяги.
  Старик не был причастен к постройке межпланетного корабля, но Конструктор не завидовал, - просто смотрел, как сбывается мальчишеская мечта. "Что же он сказал тогда... - силился вспомнить Конструктор - это было у нас как девиз... "через тернии..." - нет, не то! Вот дела! Фразу... фразу запамятовал."
  Все было готово к подсадке, шестеро начали путь на орбиту. Впереди у них лежали шестьсот дней пути.
  Ракета превратилась сначала в сверкающее пятно, потом в звездочку с цветным ореолом, украшенную длинным хвостом, и стала быстро падать за горизонт... а может это Конструктор, сидя в плетеном кресле, начал проваливаться спиной вперед в длинный черный тоннель, и весь мир сузился до размеров овального видеоокна, а потом оно закружилось, словно затягиваемое невидимой гравитационной воронкой, и кануло.
  Стоп. Чернота. Забытье.
   
  - Димон! Димон! Ты как? В порядке? - Химик тряс за плечо сидевшего на траве друга, который часто моргал, и с трудом реагировал на происходящее. Лоб и щеки его покрывал серый налет, вокруг валялись белые клочья - все что осталось от красавицы-ракеты.
  - Да, нормально, уже нормально - отозвался наконец продолжавший моргать Конструктор - А ты, елки, ну, блин... Химик! Подрывник чертов! - провел рукой по лицу, размазывая сажу, улыбнулся.
  Женька протянул руку, помог подняться с земли. Димка отряхнул джинсы, огляделся по сторонам:
  - Ракету жалко!
  - Ничего! Новую сделаем! И мы еще полетим - вот увидишь! Зуб даю! Полетим! Ты же помнишь: "Через невозможное вперед"!
  - Да, да, помню. Только вперед, всегда вперед!.. - Конструктор сдвинул брови, сощурился, будто пытался извлечь что-то из памяти, а может наоборот, запомнить, и никогда не забыть.
   
  11/04/08
   
  * Кача - Качинское училище летчиков, основано 24 ноября 1910г.; расформировано 1 ноября 1998г. Среди выпускников - 342 Героя Советского Союза, 12 маршалов авиации, космонавты: Быковский, Шаталов, Березовой, Афанасьев, Корзун.
  ** "Голден дилишес" - сорт яблок.
  *** Бауманское училище - МВТУ (Московское Высшее Техническое училище имени Баумана).