Она открывает глаза. Светло-васильковые, с выцветшей от солнца радужкой, окаймлённые русыми ресницами.
"Выживай!" - будильник становится настойчивее.
Она резко садится в кровати, будто и не спала, а ждала, затаившись под одеялом, пока наступит утро. Красные солнечные пятна, проникающие сквозь занавески, ложатся на её загорелую спину.
Сунув руку под подушку, она вытаскивает матовый десантный нож, скалящийся шоковыми зубьями, подходит к будильнику и застывает в розовых утренних лучах, выхватывающих из тени её стройную юную фигуру - широкие плечи, плоский живот и крепкую задницу.
"Побеждай!" - командует будильник, и девушка накрывает его ладонью: -Молчи.
Это её собственное грудное контральто записано в его память. Покручивая на ладони нож, девушка задумчиво смотрит на самодельный плакат, висящий над койкой - "Сражайся или умри!"
-Выживание, - с чувством произносит она, чешет промежность и, шлёпая босыми ступнями, спешит в уборную. Оттуда слышится возня, звон струи, разбивающейся о дно жестяного ведра, вздохи и кряхтение, сопровождающие столь естественный утренний моцион.
Наконец она возвращается в комнату бодрой пружинистой походкой, ковыряет мизинцем в тонком бледном носу, усыпанном веснушками, и резко опускается в упор лёжа.
-Раз, - воздух вырывается из груди вместе с первым отжиманием: -Моё имя Эммануэль Бребис.
-Два. Я человек.
-Три. Моя форма есть истинная форма меня.
-Четыре. Выживание любой ценой.
Уже разогревшись, она продолжает отжиматься молча, шумно дыша носом. Мысленно досчитав до шестидесяти, Эммануэль Бребис растягивается на полу, ощущая горячим боком прохладу деревянного настила.
Девушка поднимается и продолжает зарядку. Следуют упражнения на растяжку, гантели. Когда она уже чувствует, что ей достаточно, Эммануэль садится на койку и смотрит в окно хижины - жёлтое, как лимон, от бьющего в него солнца.
В голове крутится "выжить" и "истинная форма меня". Стряхивая с волос мутные капельки пота, Эммануэль подтягивает замёрзшие ступни к животу, шевелит пальцами ног и улыбается.
"Новый день приносит новую битву..."
Если верить часам, с которыми она никогда не расстаётся, битва Эммануэль Бребис длится уже семь лет. Девушка нажимает кнопки по бокам циферблата. Титановый корпус, армейский вариант.
"Мне четырнадцать. Я родилась 24 февраля 2002 года. В городе Виши..." - повторяет она про себя, словно боясь забыть последнее, что связывает её с человеческим миром.
Когда Эммануэль пытается вспомнить родителей, то она вспоминает только отца. Как они ездили в Париж, и он купил ей куклу в антикварной лавке. Её звали Жизель, и у неё не открывался правый глаз... С годами образ отца размылся. Теперь это просто тёплое пятно, светлое облако, сквозь которое ей уже не суждено заглянуть. Эммануэль старается не думать, как погибли её родители... Тогда - семь лет назад - многие погибали одинаково.
Поддавшись воспоминаниям, девушка сворачивается калачом, натянув под подбородок лоскутное одеяло.
15 мая 2009 года. Она точно знает дату, потому что нашла газеты тех дней. Трагедия ещё раз вернулась к ней вместе со статьями на пожелтевшей бумаге, объясняя то, что она не знала раньше.
В тот день в безлюдной местности под Монлюсоном с неба опустилось светящееся тело - по свидетельству немногих очевидцев, оно напоминало шар ста метров в диаметре, мерцавший бледным опалесцирующим светом.
Прибывшие на место жандармы и репортёры обнаружили космический корабль инопланетного происхождения, с открытыми люками и без малейших признаков экипажа.
Эммануэль помнила, как отец со своими друзьями сидели в гостиной и обсуждали - что это за корабль, и где его пилоты, и какие тайны будут открыты, когда учёные разберутся, как он работает.
Ей хотелось вернуться туда, в полумрак комнаты, где у потолка клубился сигаретный дым, подбежать к отцу и дёрнуть его за рукав свитера.
-Что случилось, зайчик? - спросит он.
-Папа! Как же вы не понимаете! Уже поздно. Уже слишком поздно.
-Что поздно, Эмми?
-Они уже среди нас.
Потом она прижмётся к отцу так крепко, как только сможет, и заплачет. Потому что в жизни они так и не попрощались...
В июле того же года стали исчезать люди. Точнее, пропадать они начали ещё в конце мая, но заметили это только спустя два месяца, когда исчезли мэр и начальник полиции Монлюсона. Начавшееся расследование открыло десятки подобных случаев. Первыми пропали те, кто обнаружил космический корабль. Потом исследовавшие его учёные. В жёлтой прессе появились статьи о проклятии, висевшем над инопланетным кораблем. Расследование, продолжавшееся почти три месяца, было прекращено по настоятельным просьбам регионального руководства. Но результаты всё же были. Более того, их удалось опубликовать в начале ноября.
Эммануэль помнит, как отец пришёл домой с большой коробкой конфет и плюшевым медведем, перетянутым атласным бантом. Он протянул ей подарки. Лицо его было бледным и испуганным, а свитер, всегда такой белый и чистый, запачкан кровью.
-Папа, что с тобой? - спросила она.
Отец, помедлив, ответил: -Твоего папы больше нет, Эмми. Тебе придётся научиться жить одной... Прости.
И отец выбежал раньше, чем она смогла хоть что-нибудь сообразить.
Потом был детский концентрационный лагерь. Её подобрали жандармы. Детей, лишившихся родителей, становилось всё больше. Им ничего не объясняли, их ничему не учили, с ними даже не занимались - детей разного возраста просто держали вместе.
"Вас отправят через пролив. В Англию. Там вас будут ждать ваши мамы и папы. Вы ведь хотите снова их увидеть?" - измученно улыбаясь, ворковала воспитательница. А дети на ухо по секрету передавали друг другу новое страшное слово - биоморфы. Наконец, нашёлся мальчик постарше, школьник, который смог всё объяснить.
"В том корабле были инопланетяне. Они могут съесть человека и превратиться в его точную копию. Никто не может отличить. А когда такой инопланетянин проголодается, он ест следующего человека. И так пока не съест всех..."
Услышав эту ужасную историю, девочка долго не могла уснуть в школьном бараке, думая, а едят ли инопланетяне детей. "Если они едят детей," - решила она: "То они должны есть их гораздо чаще, чем взрослых. В нас так мало мяса..."
"Я была такой наивной... Такой маленькой и глупой," - Эммануэль вырывается из воспоминаний детства, снова садясь на койке, болтает босыми ногами. Ловит своё отражение в большом зеркале, висящем у двери, и показывает ему язык.
"Я человек," - произносит она вслух.
То, что было дальше, девушка знает из газет. Правительство Франции под давлением ООН создало обширную запретную зону, занимавшую почти семьдесят процентов страны, окружив её многокилометровыми кордонами и патрулями, минными полями и рвами. Это стало платой за то, что НАТО откажется от ядерной бомбардировки "заражённых территорий".
Всё оставшееся в зоне население должно было пройти через тысячи пропускных пунктов, где от настоящих людей отсеяли бы замаскировавшихся пришельцев.
Идея была проста. Инопланетяне, копировавшие человеческое тело, по-прежнему оставались внеземной формой жизни. Их трупы (а некоторых из пришельцев удалось обнаружить на министерских и губернаторских постах) не разлагались в нашей среде. Земные бактерии не справлялись с незнакомой им органикой.
Трупы ссыхались до состояния мумий, со временем рассыпаясь во прах. Это и легло в основу теста "мочка". Человека изолировали в боксе, отрезали ему мочку уха и помещали её в биологически активную среду. Если мясо загнивало, человека выпускали из зоны. Если нет, то его кремировали.
Инопланетяне не стремились попасть на фильтрационные пункты. Многие из них предпочитали охотиться на многочисленное население, ещё остававшееся в зоне, вскоре получившей название "Сказочный лес". Как оказалось, биоморфы могли принимать формы крупных животных - к примеру, волков или оленей - чтобы под их видом преодолевать заградительные кордоны.
Эммануэль трогает своё левое ухо. Мочки нет. Она срезала её два года назад, оставив в тёмном и сыром месте. Отрезанная плоть загнила...
"Я всё таки человек," - с облегчением думает девушка. Но внутренний голос - голос из её снов, в которых она вспоминает то, что с ней никогда не случалось, возражает ей: "Парень, биоморфы способны скрывать от личности-прототипа своё присутствие. После поглощения подделка даже не осознаёт, что её оригинал был употреблён в пищу. Личность-поглотитель способна подменить любое воспоминание так, чтобы у подделки не возникло даже подозрения о том, что она уже не человек..."
Этот старческий голос рассказывает ей вещи, которые она не всегда может понять. "Наверное, я выдумала его! Мне было одиноко, и я выдумала этого чёрствого старика," - успокаивает себя Эммануэль в такие минуты.
"Я же никого не съела! Ни стала никем другим," - да, это факт, уверена она. Это доказательство её человеческой природы.
Девушка надевает тапки и идёт к холодильнику. На свет появляется увесистая консервная банка.
"Здравствуй, тушёнка. Я тебя съем!" - с детской непосредственностью обращается она к банке и одним движением ножа вырезает крышку.
"Не самая здоровая пища. Вредно для фигуры," - Эммануэль тщательно пережевывает мясные волокна, запивая водой из бутылки: "Надо найти какой-нибудь продуктовый склад с крупами..." Жизнь в сказочном лесу совсем не сказочная. И проблема питания - не самая страшная. Девушка думает, не подойти ли к пульту... "Рано!" - удерживает она свой порыв.
Позавтракав, она надевает на себя поношенные армейские брюки, ушитые до её роста, и такую же камуфлированную куртку с завёрнутыми рукавами. Одежда висит на ней, как мешок. "Какой здоровяк в ней ходил?" - спрашивает она себя: "Вот уж кому не страшны биоморфы..."
Эммануэль крепит на себя портупею из чёрных нейлоновых ремней. Вытаскивает из-под матраца пистолет-пулемёт.
"МП-5K. Тридцать патронов. Стреляет с закрытого затвора. Чувствителен к засорению," - данные всплывают в мыслях помимо её воли, словно кто-то открывает энциклопедию.
Девушка садится на табуретку и начинает неполную разборку. Затворная крышка, затвор и пружина ложатся на скатерть. Промасленная ветошь, маслёнка, шомпол. С чёткостью автомата руки делают своё дело, оставляя время для мыслей. "Я девочка, выросшая в лесу. Одна с восьми лет. Откуда я знаю про оружие? Откуда я знаю, как убивать? Кто научил меня?" Щёлкает затвор, спущенный ударом кулака по стволу. "Смазано, заряжено, взведено!" - удовлетворённо рассматривая оружие, Эммануэль вешает его на портупею так, чтобы оно всегда было под рукой.
Человек из её снов - его зовут Жан Кристоф Безье. Он полковник десантных войск. Ему пятьдесят восемь. Она видит во сне его лицо - морщинистое, загорелое, с белыми густыми бровями и щёлками внимательных холодных глаз. Но к ней он относится с отеческой теплотой. Он говорит "Запомни, сынок, биоморфы способны накапливать знания и личности поглощённых ими людей. Они чувствуют не только физический, но и духовный голод, отбирая у каждой жертвы её лучшие навыки, лучшие черты характера и формируя новую личность, наиболее приспособленную к выживанию..."
Когда Эммануэль просыпается во время таких снов, она, шатаясь, идёт в уборную и стоит над ведром, не понимая, что же не так. Наконец, она соображает и садится на ведро. Острые края впиваются ей в ягодицы, и она окончательно просыпается...
"Финальный штрих к портрету!" - Эммануэль снимает с гвоздика выцветший красный берет с крылатой эмблемой и надевает поверх копны нестриженных русых волос, собранных парой самодельных заколок. Идёт к зеркалу, чтобы полюбоваться на себя: "Ну прямо Красная Шапочка!"
Далее следуют женские ботинки на низком каблуке. Всё, что ей удалось найти. Поверх она застёгивает кожаные гетры для защиты икр.
Наконец можно подойти к пульту. Это многоканальная программируемая рация. Эммануэль набирает код деактивации.
Тридцать пехотных мин, установленных вокруг её хижины, переходят в спящий режим. Путь свободен. "Я чёртова четырнадцатилетняя коммандос," - со спокойным азартом думает она, закидывая за спину рюкзак, гружёный консервами.
"Пора навестить бабушку!" - Эммануэль Бребис выходит из дому в утреннюю прохладу Сказочного леса. Пожалуй, самого опасного леса из тех, что есть на Земле.
Пару лет назад она решила для себя: "Пока мне не исполнится семнадцать - из лесу ни ногой." Ей нужно вырасти, набрать мышечную массу и запастись подкожным жиром, если она хочет переплыть Ла-Манш. Чтобы пробраться мимо кордонов и уйти от охотников, нужна серьёзная физическая подготовка. Три года она даёт себе на взросление. Эммануэль трогает груди под курткой - округлые с торчащими в стороны сосками. "Ещё вырастут!" - с надеждой думает она.
"Когда-нибудь я снова буду жить среди людей," - девушка крадётся по звериной тропинке, вслушиваясь в шорохи и собственные тихие шаги. "У меня будет мужчина. Он будет похож на моего отца, и мне с ним будет хорошо и спокойно," - эта мысль как смертельная инъекция растекается по венам. Мускулы становятся вялыми, перед глазами темнеет. Приятная слабость опускается к ногам и паху. Хочется растянуться в траве и в мечтах оказаться там - в Англии, в объятьях любимого человека. Жить без страха и боли. Просто жить и наслаждаться каждым прожитым днём.
Эммануэль оседает на землю. Наколенники мягко принимают тяжесть нагруженного тела. Правая рука поднимается и звонко бьёт по щеке наотмашь. Слёзы выступают в уголках глаз.
"Подымайся!" - еле сдерживая гнев, шипит Эммануэль. Ещё один обидный удар по щеке.
"Нашла когда мечтать! Это награда, за которую ещё предстоит побороться! Вставай и сражайся!"
"Есть!" - девушка поднимается рывком и оглядывается, выставив перед собой МП-5К. Поворачивается на носках, скользя взглядом по пыльным кустам и деревьям. Ветерок гладит щёки, ещё мокрые от слёз.
Эммануэль злится на себя. "Тут нельзя расслабляться. Посрать присядешь - сожрут." Девушка продолжает идти, уже ни на секунду не теряя самоконтроля. Путь до бабушки неблизкий.
"И зачем мне это надо? Зачем прикормила?" Эммануэль Бребис встретила Бабушку три года назад. Ей неприятно вспоминать то время, когда голод, холод и страх сводили её с ума. Десятилетняя девочка и семидесятилетняя старуха, встретившиеся в заброшенном супермаркете. Бребис не убежала, как делала раньше, завидев людей. Любой мог оказаться "хищником". Какие только приманки и уловки не использовали биоморфы в своей охоте, лишь бы подманить добычу поближе, усыпить внимание. Они были самыми добрыми и внимательными. Одиночками и грубиянами. Главное, чтобы ты поверила, что они люди... Собственно, в такие минуты они больше всего были людьми, позволяя поглощённым личностям сыграть свою роль.
Эммануэль не видела процесс поглощения - как биоморф съедает свою жертву, становясь её точной копией. Но старик, её придуманный старик, сказал ей однажды "Знаешь, что остаётся после человека после того, как биоморф его поглотит? Куча ароматного свежего говна. Двадцать килограммов." Возможно, он прав. Она встречала такие кучи. Может, это лосиные экскременты, спрашивала она себя.
Бабушка была первой, кому Эммануэль поверила. Слишком старая, чтобы биоморф захотел её есть. Ведь выживание - их цель. Съёсть самую жизнеспособную особь, стать ей. Они брезговали детьми и стариками.
Эммануэль помогла бабушке оборудовать убежище в одном из домов, укрепила дверь. С бабушкой можно поговорить, когда становится совсем одиноко.
"Стал бы биоморф заботится о больной старухе?" Ответа на этот вопрос Эммануэль не знает. Слишком мало она знает про своего врага. Интересно, а они размножаются? Точнее, как они это делают? Так же как люди или по другому?
Шагающая по тропинке Эммануэль против воли улыбается. "Вот бы встретить настоящего мужика! Красавца, какие бывают на обложках журналов. С мужчиной уж точно приятнее, чем с самой собой." Эммануэль начинает прикидывать. "Нет, троих я не прокормлю. Прости, бабушка, если что..."
Какое-то движение в кустах заставляет Эммануэль замереть на месте.
Пистолет-пулемёт выпрыгивает вперёд, ботинки твёрдо врезаются в землю рантами. Руки предательски дрожат от выброшенного в кровь адреналина. Ужас сжимает сердце.
Слева в кустах кто-то есть. Она видела, как дрогнули ветки. Мысли проносятся, как пули. Убежать! Вернуться в дом...
"Нееет!" - голос рычанием вырывается из глотки. Гнев подымается к горлу. Девушка встряхивает оружием, отчего все подвижные части автоматики гремят, как гайки в ведре. Угрожающий, мощный звук.
-Я знаю, ты тут! - говорит она чётко и раздельно. -Выходи!
Звенящая тишина. В кронах поют птицы, насекомые заняты своим жужжанием. Лес как лес. "Может, почудилось?" Эммануэль опускает ствол, прислушиваясь.
Из кустов выглядывает волчья морда. Зверь смотрит на девушку. Эммануэль смотрит на волка.
Волк вежливо интересуется: "Хочешь - прокачу?"
"Разрыв шаблона?" - чтение журналов идёт Эммануэль на пользу, хотя в них ни слова о биоморфах.
-Пардон, - волк появляется из кустов по грудь - типичный волк - поджарый и лохматый: -Я волнуюсь. Не могла бы ты опустить оружие?
-Мне нравится, когда ты волнуешься, - Эммануэль судорожно соображает, не ловушка ли это? Не заходят ли другие биоморфы ей в спину?
-Как дела? - биоморф разглядывает её с ног до головы.
-Отлично. Ты бы шёл по своим делам, а? - голос предательски срывается на альт.
-Ты думаешь, это тебе поможет? - волк кивает на оружие.
-А ты наверное, какой-нибудь особенный? Бронированный, наверное... - Эммануэль издевательски щурится. Она уже готова стрелять. "Только дёрнись, кобель..."
Биоморф пристально смотрит но её краповый берет.
-Красная шапочка, - пасть его раскрывается в хищной улыбке: -Тебе не одиноко? Ты уже взрослая, а мужчины у тебя нет.
Девушка краснеет помимо своей воли. Зверь задел её чувствительное место.
-Да пошёл ты! - Эммануэль выразительно показывает биоморфу средний палец.
Волк полностью выходит из кустов. Девушка делает два шага назад, сохраняя дистанцию.
-Мы могли бы жить вместе. Я могу принимать форму мужчины, - предлагает биоморф.
-С незнакомыми животными в связь не вступаю.
-Тогда давай знакомиться. - настаивает волк мягким мужским баритоном: -Меня зовут Этьен. Ты мне нравишься.
Эммануэль хмыкает: -Нравлюсь?!
-Да, у тебя хорошая фигура. Приятное лицо. Вот увидишь, тебе понравится со мной. Хочешь, я превращусь прямо сейчас?
Оружие коротко рявкает. Пуля, просвистев у биоморфа над головой, уходит в лесную чащу.
-Вот и поговорили, - грубым резким голосом произносит Эммануэль, убирая палец со спускового крючка.
-Девочка, - волк отступает на пол шага: -Да ты биоморф.
-С чего ты взял?
-Ты выживала в лесу столько лет. Думаешь маленькая девочка на такое способна?
-А биоморф в виде девочки способен?
-Недолго. Я бы точно нашёл себе носителя получше.
-Блохи не беспокоят? - Эммануэль понимает, что позволила втянуть себя в ненужный разговор.
-Тебе не надо меня бояться. Мы не поглощаем себе подобных, - биоморф смотрит ей в глаза своим немигающим звериным взглядом.
-Знаешь, когда ты сказал, что я красивая... Я почти поверила. Хорошего мужика мне действительно не хватает. Только настоящего, а не подделку, которая может меня сожрать. Уйди с дороги, псина. По хорошему.
Волк бурчит "До скорых встреч!" и трусит в кусты. Эммануэль Бребис ещё минуты три стоит, опустив руки и восстанавливая дыхание.
"Пронесло!" - с облегчением вздыхает она. "Сытый, наверное, попался. Голодные не болтают."
Эммануэль задели слова биоморфа про мужчину. "Надо было пристрелить его за такое... А, может, стоило дать ему превратиться? Дура! Он же съесть тебя хотел... А если не съесть? Если он действительно испытывает ко мне симпатию? Мы могли бы..." - девушка представляет, как будет заниматься любовью с мужчиной. Но вместо мужчины почему-то вдруг оказывается волк, и он начинает откусывать ей голову.
"Тьфу!" - Эммануэль отгоняет наваждение. "И почему все мысли у меня постоянно о сексе... Не время, Эмми. Не время сейчас для этого. Вечером запрёшься дома, включишь мины. Можно будет открыть бутылку вина, достать журналы..." Эммануэль закусывает губу в радостном предвкушении того, как будет ласкать себя, витая в эротических грёзах. "Но сначала - операция Пирожки!"
Операция "Пирожки" - это дойти до бабушки и вернуться назад до заката. Дорога огибает зону повышенной радиации. Всё таки НАТОвцы сбросили бомбу на место посадки инопланетного корабля. Какую угрозу они в нём усмотрели, Эммануэль не понимает, но дозиметр носит с собой.
"Биоморфам радиация не страшна..." - это она знает точно, правда неизвестно откуда. В конце концов, с некоторыми вещами миришься. Например, с голосами в голове. Однажды она зашла в заражённую зону - просто решила срезать дорогу. Восстанавливаться пришлось почти месяц. Рвота и понос, мелкие кровоизлияния и слабость стали расплатой за сэкономленное время. О короткой дороге до бабушки пришлось забыть.
Солнце застыло в зените. Лазурь неба и изумрудная зелень леса. Зной и прохлада лежат друг от друга в двух шагах. Среди платанов и буков, увитая диким плющом притаилась ветхая стена дома с еле заметной деревянной дверью. Дом кажется давно покинутым. Тускло поблескивает узкое окошко на чердаке. Выставленная за дверь герань в треснувшем глиняном горшке буйно разрослась, источая сладковатый запах...
Эммануэль притаилась в кустах напротив двери, всматриваясь в знакомые очертания и пытаясь найти различия - всё то, что может показаться подозрительным.
Наконец она решается подойти к двери.
-Бабушка, это я, Эммануэль! - говорит она громко и три раза ударяет в дверь костяшками пальцев. Звук глухой. Дверь дубовая и очень толстая.
Оживает скрытый динамик, вмонтированный в стену. Скрипучим голосом бабушка шамкает: -Потяни за верёвочку...
-Растяжка и сработает! - в тон договаривает Эммануэль. Неприятно стоять на фугасе. Девушка не может войти, пока бабушка не снимет дверь с охраны. Каждый раз, стоя на коврике, она ловит себя на том, как деревенеют ноги, и пересыхает во рту. Думаешь только о том, что под тобой двести граммов пластита.
Эммануэль облизывает губы, выжидая. Наконец раздаётся звук автомобильной сигнализации - "Пик! Пик!" Значит, можно входить.
За дверью - тёмная прихожая. Девушка медлит, давая глазам привыкнуть к полумраку. Пыль висит в воздухе, перетекая в луче света, словно живая. Затхлый запах одежды, медикаментов и старости. "Смерть пахнет ещё хуже..."
Раздаётся продолжительный сухой кашель.
-Бабушка? - Эммануэль проходит в гостиную. Старуха лежит у стены на большом диване, закрытая пуховой периной до подбородка. Только её глаза пристально смотрят на замершую посреди комнаты девушку - в одной руке скинутый рюкзак, в другой - нечто продолговатое и поблескивающее металлом.
Эммануэль устраивается на шатком табурете, придвинув его к изголовью.
Они молча смотрят друг на друга. Это ритуал, выработанный за долгие годы общения. В Сказочном лесу между людьми, находящимися в столь тесной связи, просто обязан возникнуть ритуал опознания.
Эммануэль сличает знакомые черты - морщины, глаза, пряди седых волос, выбивающиеся из-под чепца. Всё это может быть подделкой. Имитацией. И никакие осмотры и вопросы не выявят биоморфа, поглотившего того, кто был тебе дорог...
Но Эммануэль знает, что делать. Она подносит ко рту цилиндр, зажатый во влажной ладони и, закусив кольцо зубами, выдёргивает чеку.
-Здравствуй, моя девочка! - бабушка улыбается. Лучистые морщинки собираются у глаз, спрятанных за толстыми линзами очков.
-Это М15, - девушка демонстрирует свою смертоносную игрушку.
-Я знаю, - тихо говорит бабушка.
-В ней четыреста граммов белого фосфора, - продолжает Эммануэль.
Старуха понимающе кивает.
-Температура в эпицентре - две с половиной тысячи градусов... Если ты биоморф и вздумаешь меня съесть, я разожму ладонь.
-Я ждала тебя, Эммануэль, - не обращая внимания на гранату, бабушка высвобождает из-под одеяла морщинистую тёмную кисть, чтобы коснуться девушки, но та отсаживается подальше.
-Бабушка, - просит Эммануэль: -Не надо.
Рука скрывается под периной.
-У тебя паранойя, Эмми, - замечает старуха.
-Нет, - девушка коротко мотает головой: -Вдруг они могут парализовать человека касанием? Они ведь как-то умудряются поедать крепких вооружённых мужчин.
-Эмми, - бабушка обводит взглядом комнату: -Ты же сама укрепила дом. Как они смогут сюда проникнуть? Сюда ходишь только ты.
-Они могут... - Эммануэль опускает глаза. Под кроватью в темноте что-то слабо поблескивает: -Я знаю.
-Как твои дела, девочка? - бабушка снова улыбается. Эмми тоже невольно начинает улыбаться. "Бабушка такая добрая..."
-У меня всё хорошо, - Эммануэль не лукавит: -Я принесла тебе тушёнки и быструю лапшу.
-Встретила кого-нибудь?
-Людей? - девушка удивлённо распахивает глаза: -Нет. Никого не встречала.
-Радиация рядом, - бабушка качает головой. Они наполовину садится, прислонившись к спинке дивана, чтобы удобнее было разговаривать.
Эммануэль знает, что в левой руке у бабушки обрез. Она сама дала старухе оружие. На тот случай, если какой-нибудь биоморф попробует взять дом штурмом. Возможно, что сейчас его воронёные стволы направлены Эммануэль в грудь. "И это правильно..."
-Тебе надо найти кого-нибудь, - заводит бабушка заезженную пластинку: -Не век же со мной нянчиться.
Эммануэль закатывает глаза: -Мне никто не нужен. Я посвятила себя карьере. Хочу быть матерью-одиночкой.
-Я серьёзно... - бабушка осуждающе хмурит брови.
-Я тоже серьёзно, ба, - девушка пожимает плечами: -Мы же в Сказочном лесу. Тут нет нормальной жизни. Никому нельзя верить. Каждый может оказаться биоморфом.
-Эмми-Эмми, я слышала это от своих подружек, когда была молода. Не было никаких биоморфов, а они твердили - никому нельзя доверять, все мужики сволочи...
Эммануэль хихикает, зажимая рот кулачком с гранатой: -Как я их понимаю.
Бабушка продолжает: -А ведь без доверия нельзя жить. Если ты не доверяешь никому, то всю жизнь будешь одинокой.
-И что мне теперь? Броситься в объятия первому встречному?
Бабушка вздыхает: -Во всём нужно знать меру.
Эммануэль медлит с ответом, и наконец сознаётся: -Я встретила сегодня волка. Когда шла к тебе...
-И что?
-Он предлагал мне жить вместе, - хмыкает девушка, смотря в пол. Под кроватью лежит какой-то небольшой продолговатый предмет, слегка поблескивающий в проникающем сквозь зашторенные окна свете. "Интересно, что это?"
-И ты отказалась? - догадывается бабушка.
-Естественно! - фыркает Эммануэль, ярко блеснув глазами: -Он же биоморф.
-Ты его застрелила? - бабушка пристально смотрит девушке в лицо.
Эммануэль отводит глаза. Её снова привлекает предмет на полу. Теперь она знает, что это. Красная картонная гильза с латунным фланцем. Патроны, которые она снарядила для бабушки. Края закатаны "звёздочкой". После выстрела гильза разворачивается во всю длину...
-Бабушка, ты давно стреляла из ружья? - как бы невзначай спрашивает Эммануэль, переводя разговор в новое русло.
Старуха пытается вспомнить: - Да уж год как мы с тобой не тренировались.
-Может, ты недавно случайно нажала на курок?
-Нет, Эмми. А что такое?
-У тебя под кроватью стреляная гильза, - тихо говорит Эммануэль.
Бабушка некоторое время молчит.
-Может, это патрон туда закатился? Я точно не стреляла. Да и в кого мне стрелять?
Эммануэль чувствует, как леденеют пальцы. Сидеть становится жутко неудобно. "Биоморф стирает у личности-прототипа любые воспоминания о контакте с хищником. Подделка не помнит, что была поглощена..."
"Что делать?" - эта мысль повисает в мозгу девушки словно уличный транспарант. Беззвучный крик рвётся наружу "Это же БАБУШКА!" Это её самый близкий и родной человек. Жизнь Эммануэль Бребис, её собственный маленький мир рушится на глазах.
Старуха видит её смятение и пользуется секундным замешательством.
Узкая холодная ладонь появляется из-под одеяла и опускается на запястье девушки. Эммануэль поднимает к лицу гранату и начинает медленно разжимать палец за пальцем. Первый палец. Второй палец. Рычаг прижат к корпусу кольцом из среднего и большого пальца. Пара секунд отделяет его от того момента, как он и граната разлетятся в разные стороны, а боёк наколет пистон, и пламя лениво поползёт по трубке замедлителя, чтобы превратить всё вокруг в огненный ад...
Бабушка убирает руку. Эммануэль крепко сжимает гранату всей пятернёй, выйдя из ступора.
На неё смотрит волчья морда, обрамлённая белым чепцом. На одеяле лежат звериные косматые лапы.
-Я съел её три дня назад, - говорит Этьен.
-Я убью тебя, - тихо произносит Эммануэль.
-Твоё право. Но сначала выслушай меня.
-Выслушать? Ты хоть знаешь, что ты сделал? Ты отнял всё, что у меня было в этой жизни! - Эммануэль всхлипывает, поднимая к груди пистолет-пулемёт.
-Я дам тебе больше того, чем ты когда-либо имела, - обещает биоморф. Затем он добавляет: -Я был вынужден съесть твою бабушку, чтобы больше узнать о тебе. Мне нужна ты. И твоя бабушка была единственным способом проверить мою версию.
-Твою версию?! - переспрашивает Эммануэль.
-Я коснулся твоей руки. Теперь я знаю, что я был прав, - волк карикатурно разводит руками: -Ты биоморф.
-Ты врёшь! - с ненавистью выпаливает Эммануэль: -Я прошла тест мочки, я ухаживала за бабушкой и никогда никого не ела. Я че - ло - век!
-Подумай, зачем мне врать?
-Я успешно выживающая особь. Ты хочешь меня сожрать. Забрать мой облик и мои навыки, - её лицо перекошено гневом: -Но сначала я сделаю в тебе много-много маленьких дырочек.
-Погоди! - торопливо прерывает её волк: -Тебя поглотил биоморф, который до этого поглотил военного.
-Чего?!
-Посмотри сама. Ты ходишь в поношенной десантной форме. У тебя армейское оружие и снаряжение. Ты отлично разбираешься в сапёрном деле. Это знания твоей предыдущей жертвы. Какой-нибудь вояка... Я угадал?
-Что ты обо мне знаешь? - Эммануэль задевают слова биоморфа. Он говорит ей то, что она сама давно подозревает, но не хочет признавать.
-Я всего лишь делаю предположения.
-Зачем биоморфу-военному есть ребёнка? Я была такой беззащитной! Какой в этом смысл?
Волк качает головой: -Эмоциональная сфера военного - это убожество. В ней мало человеческого. А ребёнок умеет любить, страдать и радоваться жизни. Ребёнок может мечтать. Мне не понять того биоморфа, что поглотил тебя, но у него свои кулинарные предпочтения. Он чувственный гурман.
Волк расплывается в звериной улыбке, словно только что удачно пошутил.
Эммануэль морщится. В её голове сотни не озвученных вопросов, вопиющих об ответах.
-Зачем я тебе понадобилась? Вы же не едите своих.
-Мы с тобой противоположного пола, - коротко отвечает биоморф.
-Вот те раз, - оскаливается Эммануэль, нервно хлюпая горлом: -Значит я самка биоморфа?
-Нет.
-Нет?
-Это я самка биоморфа, - признаётся волк Этьен.
-Значит... - Лицо девушки ошарашено вытягивается: -Самец - это я...
-Как же долго я ждал этого момента, - Биоморф вздыхает: -Как гора с плеч.
-Ждал?
-Я люблю тебя, Эммануэль, - тихо, но уверено произносит волк.
-Ты же знаешь, что это невозможно. Хотя я смогу вызывать для тебя её образ, когда ты захочешь поговорить с ней.
-Это будет подделка.
-Это будет лучшая подделка.
-Чего ты хочешь, Этьен? Трахнуть меня?
-Наоборот, - волк как будто смущается.
-А, - поправляется Эммануэль: -Это я должна тебя трахнуть?
-Да.
-А я не умею, - рассеяно произносит Эммануэль, и они оба нервно смеются.
-Иди ко мне... - говорит Этьен со страстным придыханием.
Девушка, достав из кармана чеку, заворожено вставляет её в гранату. "Каково это будет, заниматься сексом с биоморфом? Ведь я сама биоморф. Или человек, и он сейчас меня поглотит?"
Но страха больше нет. Есть только томящее предчувствие прекрасного.
Девушка подсаживается к волку на постель, и её руки встречаются с его лапами. Она чувствует сладкий зовущий запах. Они прижимаются друг к другу так тесно, что она задыхается от шерсти, лезущей в ноздри. Пахнет псиной, но это не важно. Каждое касание, каждый вздох словно наэлектризованы. "Может, он превратится в мужика?" - с лёгкой досадой замечает она, касаясь губами его жаркого звериного языка: "Волк - это слишком экстремально!"
-Ты слышишь? - Этьен прерывает поцелуй, повернувшись мордой к окну.
Она прислушивается. В наступившей тишине отчётливо различим звук приближающегося вертолёта.
-Охотники, - догадывается Этьен.
-Вот уроды! - девушка прижимает ладони к раскрасневшемуся лицу, чтобы охладить пунцовые щёки.
-Это они не во время, - волк выпрыгивает из кровати. Его белая сорочка, принадлежавшая бабушке, порвана ниже пояса и запачкана кровью. Этьен приникает носом к занавеске, но вряд ли он может что-то видеть сквозь листву.
Девушка мотает головой в ответ. -Надо сматываться.
-Через дверь? - волк отходит от окна, ступая на задних лапах, словно дрессированная собака.
-Они уже держат её под прицелом. Как ты сюда проник? - спрашивает Эммануэль.
Этьен кивает на дверь в уборную: -Сделал подкоп под сортир.
Девушка распахивает дверь в туалет. Стены и пол забрызганы кровью, высохшей и бурой. На ступеньках натекла целая лужа. "Он прокусил ей внутрибедерную артерию... " - предполагает Эммануэль. Она больше не испытывает эмоций. Пережитый шок действует как анестезия.
-Тут нам не пройти, - она возвращается к рюкзаку и ковыряется в консервах.
-Мы будем отстреливаться, - Этьен хватает бабушкин обрез и вытаскивает из-под матраца патронташ. Пальцы на его передних лапах теперь значительно длиннее волчьих и такие же ловкие, как человеческие.
-Не шуми, - девушка прикладывает ладонь к губам, включая свою рацию. Из динамика раздаются мужские голоса, едва различимые среди статических помех:
-Домик... Дом, я говорю... Мы проверим... Да... Отбой.
-У них должен быть внутренний канал, - Эммануэль колдует с настройкой. Рация снова оживает. На этот раз сигнал сильный и чистый:
-Кристоф, давай шарахнем? - похоже, что это один из охотников.
-Сажай машину. Поищем барахлишко.
-В такой халупе? Скорее уж там выводок голодных биоморфов!
-Тише, Симон. А если там живёт очаровательная девчонка, соскучившаяся по мужским ласкам? А? Ты разве её не утешишь?
Эммануэль вздрагивает. Ей кажется, что охотники видят дом насквозь и сейчас издеваются, разглядывая их в объектив сканера. На лбу выступает холодная испарина.
-Девка? Мечтай. А если там мужик? -спрашивает Симон.
-Тогда он пожалеет, что ещё живой, - в голосе Кристофа слышатся садистские нотки.
Эммануэль выключает рацию и поворачивается к Этьену, хитро прищурив глаз: -Ты всё понял?
Волк заговорщически подмигивает: -Шёлковая сорочка в гардеробе...
Яркий свет фонаря бьёт из прихожей, вырывая из мрака куски пыльной комнаты, заставленной ветхой мебелью - стулья с выгнутыми ножками, пузатый комод и туалетный столик с треснутым зеркалом в бронзовой раме. У стены на широком диване лежит юная девушка в синем атласном халате, едва скрывающем её прелестную фигуру. Полы халата свисают, открывая молочно-белые ноги с точёными коленками и изящными ступнями. Поза спящей умиротворена и естественна.