Аннотация: Продолжение приключений Алисы и ее друзей из двадцатого века... Спасибо всем, кто ждал и дождался!
А. Сингилеев.
ВОЗВРАЩЕНИЕ.
19
ПОДАРОК РИЧАРДА.
Коля очнулся часа через два...
Корабль уже почти вырвался из тисков Великого Роя, как называли его Космические Бродяги...
Алиса была рядом, Юля и Фима - тоже, а также профессор Селезнев, Кора Орват, Ричард Темпест, и даже голограмма комиссара Милодара.
Увидев такое представительное собрание, Коля попытался отшутиться:
- Скажите, я еще живой или уже нет?
- Живой... А почему ты спросил? - не поняла Алиса.
- Да просто мне показалось, что из-за меня, как у Шекспира, "пала Связь Времен"... (23)
- Пала не Связь, а наоборот, Завеса! - поправил Колю Милодар. - Неверно по-добрали цитату. Вы мне лучше скажите, молодой человек, у вас в двадцатом веке, что, так принято - кидаться из крайности в крайность?
- Это почему?
- Один расстреливает, другой спасает...
- Подождите-ка, комиссар, а разве Алису кто-то расстреливал? - забеспокоился профессор Селезнев.
- А вы разве этого не знали? - смутился комиссар, если только помехи при передаче голографического изображения можно трактовать, как смущение.
Селезнев укоризненно посмотрел на Алису, которая извиняющимся тоном сказала:
- Ну, все же кончилось хорошо, зачем было вас беспокоить?
- Ничего себе! И кто же это так дурно повлиял на мою дочь, позвольте узнать?
- Не я! - хором ответили присутствующие, отчего Коле стало смешно, хотя и его голос в этом хоре был.
- Помнишь историю со звездным дракончиком и черным камнем, папа? - спросила Алиса. (24)
- Конечно, помню!
- Я вам с мамой когда-нибудь расскажу полную версию, если вы пообещаете и после этого отпускать меня в Космос...
- Ну, знаешь... - тут и профессор не смог сдержать улыбки. - Ладно уж...
- Вот и хорошо!
- Но только если и ты нам будешь о своих приключениях рассказывать чуть побольше. А то я подозреваю, что у многих присутствующих возникло подозрение, что мы с твоей мамой вообще не интересуемся твоей жизнью, Алиса. А это ведь не так...
- Хорошо, папа... Но ты зря переживаешь. Сейчас-то ведь Коля меня спас...
- От расстрела! - заметил профессор Селезнев. - А интересно, что скажет сам герой по этому поводу?
- Скажу, что Алиса ни в чем не виновата. У нее просто судьба такая...
- Это какая же? - с хитрой улыбкой спросила Алиса.
- Попадать в передряги даже тогда, когда ты сама этого не хочешь! Или будешь спорить?
- Не буду, но...
- Не надо "но", Алиса! - вмешался Ричард. - Я и сам так подумал, когда отпускал тебя в двадцатый век! И, как видишь, не ошибся!
- А я все думаю, - сказал Фима, - может ты, Коля, миелофон все-таки у себя ос-тавил, а нам с Алисой ничего не сказал?
- Фима, ты все-таки...
- Попрошу без "все-таки". Я пошутил!
- Хороши шутки! Что-то никто не смеется!
Тут Коля и сам стал серьезным
- У меня один вопрос, - сказал он. - Что будет с Космическими Бродягами? Они же тоже во времени могут путешествовать. Значит, теперь никто из нас не будет в безопасности?
- О вашей безопасности я позаботился. С ними проблем больше не будет ни у кого, - ответил Коле Милодар.
- Что вы сделали, комиссар? - спросила Алиса, которая об этом тоже ничего не знала. - Неужели...
- Так вот, значит, кем ты меня считаешь, Алиса? - Комиссар даже исчез на не-сколько секунд, изображая обиду. Правда, тут же возник снова, на том же месте. И ответил вопросом на вопрос:
- Помнишь Крину, Алиса?
- Конечно! А при чем тут Крина?
- Нам удалось синтезировать то самое поле... Поле Забвения, кажется, так его назвали?
- Это жестоко, комиссар, - сказала Алиса. - Возможно, даже хуже, чем просто их уничтожить!
- А чужие планеты разорять не жестоко? А детей похищать с целью осуществления показательной казни?
- Вы не видели, во что превратилась из-за этого поля Крина, комиссар!
- Странный ты человек, Алиса! Они столько тебе зла сделали, а тебе их еще и жалко!
- Когда я была ранена, комиссар, в одном из своих видений я летела в Колодец Забвения на Крине. И я помню, что мне это очень не нравилось!
- Не бойся. На планете Космических Бродяг таких Колодцев не будет. В отличие от исходного Поля на Крине, то, которое синтезировано нами, очень нестабильно. Оно существует не дольше четырех часов. Мы сбросили восемь капсул в разные точки планеты, так, чтобы поле, в итоге, благодаря ветрам, опоясало всю планету. Через полтора часа планета вновь станет безопасной, но зато ее жители забыли, для чего нужна Машина Времени, как ею пользоваться, как управлять космическими кораблями, куда надо лететь и кого грабить. Разве это плохо?
- Они не будут помнить и многого другого - даже своих имен...
- А для чего мы? Мы вернемся, чтобы научить их всему, кроме искусства убийств и грабежа...
- Так же думал и тот ученый с Крины!
- Я же сказал - эксперимент проводился в целях создания именно нестабильно-го, недолговечного Поля. И ученым удалось его создать!
- А если бы не удалось? Если бы они сами потеряли память и погибли, - кто бы тогда ответил за их смерть? Я же видела, как погиб Меркурий. Помните его?
Комиссар кивнул. Он общался с "атлантами", за которых выдавали себя криняне, чью подводную станцию несколько лет назад случайно обнаружили Алиса и Паш-ка Гераскин, еще до их отлета на Родину.
- Он прыгнул в пропасть, сам, без всякого принуждения. Просто потому, что не понимал, чем такое падение для него закончится. Мне потом еще долго кошмары снились! Думаю, что и вам бы тоже снились, если бы вы, комиссар, это видели...
- Они мне и снились. А видел я кое-что похуже, Алиса. Например, мирные города, разрушенные Космическими Бродягами... Но ты тоже права... в каком-то смысле... Может быть, абсолютно верного решения здесь и не существует. Но у меня был приказ Совета Галактики, и, если это тебя утешит, я тоже сомневался до последнего момента. Но потом, когда Коля вернулся с развороченной выстрелом из бластера грудью, когда их корабль открыл по нам огонь, мои сомнения исчезли сами собой. Я и теперь не сожалею о своем решении, несмотря на то, что ты тоже права. Кстати, твои спутники по экспедиции на Крину тоже были против...
- Вот видите!
- Вижу, Алиса, причем не только это. Я уже сказал тебе - я видел города, которые они разрушили. И, честно скажу, не хотел бы, чтобы ты увидела когда-нибудь нечто подобное. И можешь считать меня циником или обижаться на меня потом всю жизнь за этот вопрос, но я все-таки спрошу. Я знаю, что ты привыкла рисковать, что ты всегда борешься до конца, и пока побеждаешь в этой борьбе. Я знаю, что, если бы у тебя не осталось выбора, ты бы и погибла с честью, и я ценю это в тебе. Ты защищала ребят, была ранена, но не испугалась возможной смерти. А теперь я спрошу: почему ты их защищала такой ценой?
- Странный вопрос, комиссар! Я никогда бы себе не простила, если бы с ними что-то случилось, а я ничего бы не сделала, чтобы их спасти...
- Такого ответа я и ждал. И Коля рисковал ради тебя по той же причине, ты это прекрасно понимаешь. А теперь ответь: если бы ты могла спасти многие миллиарды жизней, как я сегодня, но не сделала бы этого, ты бы простила себе это?
От этого вопроса Алиса вздрогнула, словно бы сжалась в комок, и очень тихо сказала:
- Вы правы, комиссар... Но все равно... это жестоко...
- Не спорю. Поэтому и прошу - давай переведем разговор на более приятную тему. А то лица у всех какие-то скорбные, а ведь вы только что, если мне не изменяет память, спаслись от неминуемой смерти!
- Вы имеете в виду что-то конкретное, комиссар? - спросил Коля.
- Вот именно. И подозреваю, что лично для вас новости тоже будут приятны-ми.
- Вы о чем?
- Тут шла оживленная дискуссия о судьбе Космических Бродяг, и никто почему-то не спросил, что ждет после ваших приключений Алису!
- А что меня ждет? Что еще, кроме досрочного возвращения домой?
- Может, вы сами им все объясните, профессор, и вы тоже, Темпест. Вам они скорее поверят, чем мне. А я вернусь на мостик. Формально капитан Полос-ков - командир этого корабля, но в целом-то эскадрой командую я. А это значит, что я здесь и так слишком задержался!
Комиссар Милодар исчез, вернее, исчезла его голограмма...
* * *
- Так что он имел в виду, папа? - спросила Алиса.
Профессор Селезнев улыбнулся:
- Ну, начнем с того, что ты пока останешься в двадцатом веке - до конца своей командировки. То есть еще на двенадцать дней...
- На десять - поправила отца Алиса. - Мы же в полете уже почти двое суток!
- Если на десять, то это создаст для нас большие проблемы в отношениях с двадцатым веком, - вмешался Ричард. - Придется объяснять, например, вашим родителям, где вы были в течение всего этого времени...
- Ой, а что вы им скажете? - спросила Юля, которой вдруг стало стыдно перед родителями за то, что она сразу не задала этот вопрос.
- А ничего! - ответил за Ричарда Фима. - Ты разве еще не поняла? Нас отправят в прошлое.
- Куда? - спросила Юля.
- Скажем, в ту самую ночь, откуда нас забрали Космические Бродяги, только на пару-тройку минут позже этого события. Правильно, доктор Темпест?
- Правильно, Фима, только я пока еще не доктор наук...
- А вы, профессор, кажется, обещали с этой новости только начать! - сказал Коля.
- Все-то он помнит! Ну, ничего, я тоже кое-что помню! Мы ведь с тобой, Коля, кажется, встречались?
- Да, в Космозо. У вас тогда как раз автоматика забарахлила и начала драконов коноплей кормить...
- А разве драконы коноплю едят? - удивилась Юля. - Я читала у Булычева, но решила, что он это для смеха придумал. Разве нет?
- Не придумал, хотя немного переиначил. Я то же самое тогда спросил у Электрона Ивановича. Он сказал, что едят, если больше есть нечего!
Игорь Алексеевич рассмеялся:
- Ну, Электрон, ну, балагур! Хотя, по сути, он, конечно, прав...
Юля поняла, что профессор Селезнев об этом разговоре до сих пор не слышал, хотя, по версии Булычева, именно он и задал Электрону Ивановичу этот вопрос. Впрочем, по версии Булычева вопрос был задан Электрону Степановичу. Интересно, все-таки, есть ли какой-то смысл в этих ошибках ее любимого писателя? И ошибки ли это вообще?
- А почему вы об этом вспомнили, профессор? - спросил тем временем Коля.
- Тебе разве не объясняли, что в будущее летать нельзя, тем более, без спроса?
- Так нам же это потом объяснили! - вступился за Колю Фима. - А тогда Коля даже не представлял, куда попадет!
- Знаю! Но я не об этом. Я же говорил, что новость будет хорошая, а ты вдруг чего-то испугался!
- Я просто решил, что вы мне собираетесь напомнить про скамейку...
- Ты, Коля, очень кстати о ней вспомнил! Так вот, принимая во внимание, что ты побывал в будущем, ничего там по-настоящему не испортил, за исключением той самой скамейки, потерянного метеорологической службой облака, да еще нескольких нарушений правил воздушного движения, повлекших ряд происшествий, в которых никто не пострадал...
- Вам бы в суде работать, Игорь Алексеевич! - засмеялся Ричард. - Приговоры зачитывать!
- Я космобиолог. А приговор - оправдательный!
- Разве? - усомнился Коля.
- Так вот, - учитывая также тот факт, что твое путешествие закончилось спасением редчайшего прибора - миелофона, от рук космических пиратов Крысса и Весельчака У...
- Которым, в свою очередь, инкриминируется...; список прилагается, - не выдержал Ричард.
- Ладно... - профессор Селезнев сдался Ричарду и тоже засмеялся. - Продолжайте сами, Ричард!
- Этой длинной тирадой профессор Селезнев всего лишь хотел сказать, что будущее благодарно тебе, Коля, за спасение миелофона, и всем вам, ребята, за то, как вы действовали в нынешней ситуации, в том числе, за то, что вы спасли Алису...
- Дважды, - напомнила Алиса.
- Дважды, - согласился Ричард. - Мы пришли к выводу, что выразить свою благодарность вам мы сможем только одним способом!
- Это каким? - спросил Фима. - Оставив Алису у нас насовсем?
- Ну уж нет! - сразу ответил профессор Селезнев. - Только на двенадцать дней. Хотя Алисе никто не будет препятствовать, когда она захочет снова посетить двадцатый век!
- Ура! - закричала Юля. - Алиса, значит, ты к нам еще прилетишь?
- Конечно. Но мне почему-то кажется, что это еще не все...
Алиса уже начала кое-что понимать, хотя сама еще боялась поверить своей догадке...
А Коля все понял только после следующего вопроса:
- А ты все тогда успел осмотреть в Космозо, Коля?
- Нет. А что? - Коле еще не верилось, что он поймал удачу за хвост.
- У тебя еще будет такая возможность. И у твоих друзей тоже...
- Конечно, - сказал Фима. - Мы же когда-нибудь...
- Своим ходом, год за годом? Это само собой разумеется... А если сейчас? - спросил Селезнев. - Или, вернее, через двенадцать дней?
Алиса с сомнением посмотрела на Ричарда.
Но, к ее удивлению, тот кивнул и улыбнулся. Потом сказал:
- У вас в нашем времени тоже будет две недели, как и у Алисы в вашем. Только один раз и только для вас троих. Под контролем Алисы и моим собственным, разумеется. С Институтом Времени все согласовано. Мне это стоило немалых трудов, и, естественно, это должно остаться в глубокой тайне, поделиться которой вы сможете только с вашими одноклассниками, которые и так уже многое знают, и заслужили наше доверие, как и вы сами!
- Это понятно! - ответил за всех Коля.
- Если эта тайна не будет соблюдена, то меня, ребята, будут судить за самое тяжкое должностное преступление, которое мне только известно. Так что, в какой-то степени, от вашего молчания зависит, буду ли я работать там же, где сейчас!
Алиса встала со своего стула возле Колиной кровати, подошла и порывисто обняла сначала отца, потом Ричарда.
- Спасибо вам обоим!
Потом не удержалась и все-таки спросила:
- Я тебе очень благодарна, Ричард, это царский подарок, но все-таки почему? Ты же и в самом деле рискуешь любимой работой!
- Ну, во-первых, подарок не такой уж и царский, - смутился Темпест. - Ты же сама знаешь многих людей из прошлого, которые легально живут в нашем времени. А во-вторых, - тут Ричард виновато, как показалось Алисе, потупился, - у меня перед тобой есть один должок неоплаченный...
- Ты о чем? О двенадцатом веке?
- Нет, не о двенадцатом. О двадцатом...
- Что-то я совсем ничего не понимаю...
- Не хотел я тебе говорить, Алиса, боялся, что ты не поймешь, но теперь, вид-но, придется!
Все остальные заинтересованно наблюдали за этим диалогом. Коле, правда, по выражению лица Алисиного отца, показалось, что тот уже в курсе дела...
- Так что случилось, Ричард?
- Помнишь, ты меня спрашивала про Булычева?
- Конечно! Ты что, нашел того, кто допустил утечку информации?
- Ну..., можно и так сказать... - Ричард взял паузу, подбирая слова, потом, наконец, решился: - Это из-за меня, понимаешь?
- Из-за тебя? То есть как? Значит, это ты...?
- Я... - Ричард опустил голову еще ниже.
- Но как? Разве такое возможно? Ты же один из самых опытных агентов-оперативников Института!
- Я тоже так думал. Но прокололся на сущем пустяке... Так и знал, что ты не поймешь...
- Да понимаю я, Ричард! И не обижаюсь совсем, хотя и не думала, что так отреагирую. После такого подарка я даже обидеться на тебя по-настоящему не могу! Но мне просто интересно...
- Как я, с таким опытом работы...?
- Вот именно!
- Все равно ведь не поверишь! Я тебе уже говорил, мы с Игорем Всеволодовичем сдружились. Настоящего моего имени он тогда, конечно, не знал, но это нам не мешало. Все шло хорошо, пока однажды, в конце октября 1964 года, мы с ним на рыбалку не отправились. Добрались попуткой, сели в лодку, отплыли, как положено, на середину реки...
Алиса при этих словах невольно улыбнулась. Дело в том, что на самом деле Алик Борисович никогда не говорил знаменитой фразы про лодку. А ни в книге, ни в фильме он своего рассказа о лодке так и не закончил. К чему бы это?
Над этим вопросом стоило задуматься, но позже. А сейчас Алиса просто спросила:
- Ну, а дальше?
- А дальше начался такой ливень, каких ты, Алиса, и не видела. В наши с тобой дни Служба Управления Погодой такого бы просто не допустила. А если бы ты под такой дождь попала, то, наверное, решила бы, что это второй Всемирный Потоп, вопреки Завету. Я, по крайней мере, о нем вспомнил. Пока мы удочки смотали, пока на берег вернулись, пока до шоссе добрались, - вот уже минут сорок прошло. Потом пришлось попутку ждать - еще около часа. Вымокли мы с ним до нитки, если не сильнее, и все это время вспоминали Гид-рометцентр, который о дожде ничего не сообщал. Нехорошо вспоминали, сама понимаешь... В конце концов, он сказал что-то вроде: "Когда она кончится, эта чехарда с прогнозами?". Просто так сказал, ко мне не обращаясь, а я возьми да и ответь, что погоду регулировать люди научатся только через 74 года. Он спросил, откуда такая точность? Я сначала даже не понял, о чем это он. Когда сообразил, что прокололся, попытался отшутиться, но, как говорят в двадцатом веке, "поезд ушел". Вот так я и был раскрыт. Потом начались расспросы, пришлось кое-что рассказать, и в основном, Алиса, о тебе. Во-первых, твои приключения - это было первое, что пришло мне в голову, ну, а что во-вторых, - это я тебе уже говорил в Институте...
У Алисы голова пошла кругом. Значит, Ричард своими действиями вызвал Волну, которая навсегда изменила мир, и теперь он - единственный, кто помнит, каким был мир, в котором Булычев никогда не писал книг о ней самой и о Коре Орват.
- Ричард... - взволнованно спросила она. - А что было..., то есть, каким был... тот мир, в котором Булычев ничего обо мне не знал?
- Хочешь узнать?
Алиса кивнула, а потом вдруг покачала головой.
- Не понял? Поясни...
- Я... боюсь это узнать.
- Я тебя понимаю. Тот мир, Алиса, был не лучше и не хуже. Хотя... - Он задумался. - Знаешь, мне нравится эта песня...
- Какая? - не поняла Алиса. Потом вспомнила свою шутливую пикировку с Ричардом в Институте Времени и продолжила: - "Эта музыка будет вечной", да?
- И она тоже. Но я имел в виду "Прекрасное Далеко". В том мире ее никто никогда не слышал. А "Гостьи", "Острова" и "Лилового Шара" - не видел...
- Подожди, но ведь стихи у Энтина появились раньше, чем начали снимать фильм!
- Да. В нашем теперешнем мире. Но музыку на эти стихи Крылатов написал уже именно к фильму. А в отсутствие явно выраженной тематики будущего, в самих стихах некоторые чиновники "от культуры" запросто могли бы обнаружить "тщательно скрываемый" второй смысл. Если уж "Песенку Водяного" диссидентской сочли, то не за Атлантикой ли Прекрасное Далеко? Плюс еще радиостанция с очень символичным названием. Как думаешь, понравились бы Энтину перспективы? А ведь благодаря песне и фильму многие действительно стали чище и добрее. Тебе так не кажется?
- Кажется. Вернее, так и есть...
- А без Булычева ничего этого не было бы. Он ведь в свои книги о тебе всю душу вложил. И он, и Крылатов, и Арсенов, и Наташа... А стихи... Может быть, в том мире Энтин эти стихи и не обнародовал даже, не знаю... Я ведь, только вернувшись, услышал песню, посмотрел фильмы и книги, и смог оценить масштаб изменений...
- Я понимаю...
Ричард не стал уточнять, что, несмотря на все свойства Волны, касавшиеся изменения человеческой памяти, в Институте его все же быстро вычислили. Просто некому было, кроме него, передать информацию о будущем Булычеву. Так что неприятности у него все-таки были. Правда, они же, в конечном итоге, закончились и повышением. Ричард, однако, так и не узнал, чему он все же обязан этим повышением в большей степени - собственным ли заслугам, вкупе с вниманием к его работе со стороны академика Петрова, директора Института Времени, или дружеским отношениям с Игорем Можейко, который был предельно осторожен при использовании полученной от Ричарда информации, которая, по сути, так и осталась тайной для людей двадцатого века. Так что следствием действий Ричарда стала лишь булычевская "алисиана", принесшая известность Алисе Селезневой задолго до ее рождения, а также появление фильмов "Остров Ржавого Генерала", "Гостья из будущего" и "Лиловый шар" и не-скольких мультфильмов. Ну, и знание читателями реальных имен многих участников событий. Вот за эти-то имена Ричарду сильнее всего и досталось. И не только от Петрова. Его долго отчитывал лично Комиссар Милодар за разглашение обстоятельств ряда операций ИнтерГПола, ставших сюжетной основой для произведений Булычева о Коре Орват. Пришлось предпринять еще несколько командировок в двадцатый век, чтобы опубликовать несколько научных статей под собственным именем. На этот раз ничего футуристического - каждое слово в русле последних достижений научной мысли этой эпохи. Таким образом, у Ричарда Темпеста появился "реальный" прототип в эпохе Кира Булычева. У Алисы прототип, у Ричарда тоже. Это убедило даже самых отчаянных энтузиастов, упорно пытавшихся отыскать на "дороге, на которой нет следа", эти самые следы. А ведь они были, только их стерли, как отпечатки пальцев. Да и сами ребята из двадцатого века помогли в этом своим потомкам. Помнится, Юле Грибковой на встрече выпускников, как раз в 1985 году, после первого показа "Гостьи", один такой "энтузиаст" из параллельного класса, видимо сопоставив события книги и фильма, задал, - вернее, еще задаст, - весьма каверзный вопрос. Она ответит: "А это ты у Булычева спроси, откуда он достал список учеников нашего класса! Может, он для достоверности?". Остальные будут реагировать примерно так же. В общем, "они меня пытали, но я...", и далее по тексту. Вернее, по сценарию... А в булычевском цикле "ИнтерГПол" появилось множество дополнительных подробностей, на этот раз, имеющих мало общего с реальностью, вроде "резервных тел" сотрудников. Кстати, это как раз пришло в голову не Игорю Всеволодовичу, а ему, Ричарду, причем идея эта немного смягчила гнев Комиссара Милодара, хотя и изрядно подпортила его "литературный имидж", превратив его в человека, который то и дело посылает своих подчиненных на верную смерть. А почему бы и нет, раз есть резервные тела, которые, если верить Булычеву, или, вернее, завизированной Темпестом редакции его произведений, Кора Орват меняла, как перчатки? На самом деле, Кора погибала лишь однажды. Тогда ей действительно пришлось побывать "в куриной шкуре", вернее, в облике жительницы планеты Ксеро, как потом выяснилось, виновницы ее гибели. В тело ксерианки действительно был трансплантирован мозг Агента 003 Интергалактической Полиции, (26) но шансы Коры выжить, да еще и остаться психически нормальной, были при этом исчезающе малы. А ей ведь пришлось перенести и повторную операцию, по обратной трансплантации мозга в человеческое тело, клонированное из ее собственной ДНК. Эта операция тоже проводилась инопланетными медиками, поскольку технологии, используемые на Земле в конце двадцать первого века, по-прежнему не позволяли избежать ускоренного старения клонированного организма, в связи с которым клонирование человека и было когда-то запрещено. Так что никаких "резервных тел" у со-трудников ИнтерГПола в земном секторе не было, да и быть не могло. Но сама Кора, прочитав цикл "ИнтерГПол", страшно обиделась, но не на самого писателя, а именно на Ричарда, который скрыл от Игоря Всеволодовича, что жители Ксеро были живородящими. А в результате "литературному двойнику" агента 003 пришлось нести яйца! Надо ли говорить, что личное знакомство Ричарда и Коры, начавшееся при таких обстоятельствах, поначалу не предвещало им обоим ничего хорошего? Зато потом... Хотя не стоит торопить события...
Ничего этого Ричард Алисе пока не сказал. Не время и не место. Просто спросил:
- Ну, так что, я прощен за свое "миротворчество"?
- Конечно! - Алиса рассмеялась и снова обняла Ричарда.
- Вот с этого, Алиса, - выдохнул он с явным облегчением, - и надо было начинать. А то все вопросы задавала каверзные!
Тут засмеялись уже все.
- А предложение наше, - сказал профессор Селезнев, - полностью в силе. Можете готовиться и строить планы на это не вполне обычное путешествие. Люди двадцать первого века свое слово держат!
20
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПРИРОДЕ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ.
Корабль держал обратный путь к Земле...
Он был уже далеко от Великого Роя, и теперь даже капитан Полосков мог лишь изредка посматривать на мониторы внешнего обзора, доверив управление, (правда, не на все сто процентов), бортовому компьютеру. Изредка, уверенными и предельно точными движениями, он корректировал курс. А в остальное время мог вполне спокойно разговаривать с Алисой и Колей, которые пришли на мостик. Юля и Фима, не в силах больше бороться с усталостью, спали в каюте, где раньше лежал Коля. Но теперь он был полон жизненных сил - медицина будущего очень быстро поставила его на ноги. Почти как "витальгин" из повести Булычева. И сейчас он смотрел на звезды на экранах внешнего обзора "призрака", которому теперь уже не нужно было ни от кого скрываться.
Он также пытался не запутаться в вычислениях. Капитан Полосков сказал ему, что расстояние от Солнца до Альфы Центавра такой "призрак" проходит за четыре с небольшим часа. Коля, который давно бредил Космосом, и знал поэтому, что расстояние до Альфы Центавра составляет приблизительно 4,4 световых года, высчитал, что скорость корабля при этом должна быть около двух с половиной световых часов в секунду. Это, конечно, было меньше знаменитого квадрата световой, но все равно намного выше, чем Коля мог себе представить. Нельзя сказать, что замечание штурмана Зеленого о том, что гражданские корабли летают в несколько раз медленнее, Колю успокоило.
Его так и подмывало спросить, как работают двигатели космических кораблей будущего, хотя бы на каком топливе, или о том, какая технология позволила кораблям превзойти скорость света, что, согласно теории Эйнштейна, было абсолютно невозможно. В чем же ошибся великий ученый? Фантасты в двадцатом веке много писали о гиперпространстве, и Коля полагал, что они вполне могли оказаться правы, но если и так, то движение в этом самом гиперпространстве совершенно не напоминало скачок, по крайней мере, если судить по ощущениям тех, кто был на борту. Движение казалось абсолютно равномерным, и даже медленным. Однако, Коля понимал, что никто здесь ему не скажет, почему это так. Даже Алиса. А потом, когда он снова окажется в будущем, у него вряд ли получится даже на школьные учебники взглянуть, где про все это написано. Впрочем, если он это и сделает, то, наверное, просто не поймет большинства значков из тех формул, которые столь элементарны для Алисы и ее друзей-современников. Не зря же они с малолетства космические корабли водят!
А объяснения, которые приходили в голову самому Коле, не шли дальше того, что это шутки гравитации, - Земля ведь тоже вращается, причем очень быстро, а кажется, что стоит на месте, вернее, покоится на трех китах.
К тому же, ведь путешествия в прошлое, как утверждал Эйнштейн, тоже невозможны. Но это не помешает Коле Сулиме изобрести Машину Времени. Так, может, Коля однажды сможет расспросить обо всем своего тезку-одноклассника? Жалко только, что не сейчас...
"Ну, ничего, можно и подождать. Зато я первый человек с Земли, который видит эти звезды!" - подумал Коля. - "Есть двое других, но они спят...".
Капитан Полосков как будто прочитал его мысли:
- Послушай, Коля, ты мой подарок - звездочку случайно не потерял?
- Да вы что, Геннадий Павлович! Она у меня, только я никому, кроме ребят из класса, не могу рассказать, откуда она! Но, если хотите, я могу ее вам вернуть. Я же теперь знаю, что она для вас значит!
- Да нет, Коля, я о другом. Ты ее теперь и сам можешь носить с полным правом! Ты же первый человек, который побывал в Дальнем Космосе! Ты, Юля и Фима... Вы же теперь как Три капитана!
- А кто же из них тогда фиксианец? - засмеялась Алиса.
- А ведь Фикс близко. Заглянуть не хотите? - пошутил, конечно же, капитан.
- Я там была! - сказала Алиса.
- А я, наверное, еще побываю когда-нибудь, - ответил Коля. - А пока с меня хватит и Великого Роя. Уж слишком впечатления яркие...
- Знаешь, и у меня тоже... Я ведь тоже во время этой спасательной экспедиции побывал здесь впервые, - сначала на этом корабле, а потом вернулся вместе с эскадрой. Но больше, надеюсь, мне здесь побывать не доведется!
- Конечно! Ведь угроза Космических Бродяг устранена!
- Кто-то должен будет вернуться туда, - сказала Алиса. - Научить их жить иначе...
- Подожди, Алиса! Ты мне кое-что напомнила. Ведь они говорили, что собрали сведения о тебе в двадцать третьем веке, так?
- Да, а что?
- Но ведь теперь этого не случится! Так почему все мы здесь?
- Ты немного ошибся в этом выводе, Коля. Они не прилетят именно потому, что прилетали. Если бы они не прилетели, нас бы здесь сейчас не было, в этом ты прав. Вот почему путешествия в прошлое столь опасны, и вот почему они требуют такой длительной подготовки. Они же прошли сквозь время, чтобы изменить ход Истории, так?
- Да...
- И они его изменили, но не так, как им хотелось. Помнишь, у Бредбери, - человек в далеком прошлом раздавил бабочку, и...
- Да. Я читал... Но я все-таки не все понимаю... Ведь их будущее уже стало частью нашего прошлого...
- Смотри, Коля... Представь себе Время, как дорожную развилку. Ты стоишь... ну, перед камнем, что ли..., решаешь, куда пойти. Тут к тебе приходит человек из будущего, зовет за собой. А ты понимаешь, что такое будущее тебе совсем не нужно. И вот здесь вся суть вопроса. Ты еще можешь пойти по другой дороге. В отличие от того человека. И если будущее зависит от твоего решения, как в нашем случае, то будущее может измениться, несмотря даже на прилет Космических Бродяг. Ты человек своего времени, ты можешь менять свое будущее каждым своим поступком, каждым решением, каждым словом. Твое будущее вариативно, в отличие от твоего прошлого. Вот сейчас я в двадцатом веке. Я здесь, но если кто-то здесь сделает иной выбор, чем в моем прошлом, я могу вообще не появиться на свет. Я просто исчезну, если, например, моя бабушка не выйдет замуж за моего дедушку, понимаешь? И это - несмотря на то, что я сейчас здесь. Другое дело, если все останется так, как должно было быть, и ничто не затронет цепи тех событий, которые в итоге привели к моему рождению. Тогда ваше будущее - твое, Юли, Фимы, всего человечества, - станет моим прошлым. А если что-то изменится - меня может или вообще не быть, или я могу стать совсем другим человеком. Поэтому каждое вмешательство в ход Истории в Институте Времени тщательно просчитывается, каждая экспедиция готовится годами... А любое непродуманное вмешательство может, в худшем случае, породить Волну, которая необратимо изменит весь ход Истории, начиная от того момента, когда оно произошло.
- Я тебя понял, Алиса. Но мне почему-то не хочется думать про другие варианты будущего. Мне в вашем понравилось...
- Спасибо! Но, как говорит Ричард, Время - это Океан Событий. Поэтому в будущее попасть невозможно!
- То есть как? А где же я тогда побывал?
- В нашем настоящем. Одновременно, конечно, и в своем будущем. Но ведь ты к нам попал на нашей Машине Времени, которая могла элементарно проследить ту цепь событий, которая и привела тебя в наше время. Вернее, те Вехи Истории, благодаря которым ваш мир стал нашим. А вот когда Коля Сулима изобретет Машину Времени, то вы на ней к нам попасть не сможете. Только в свое прошлое, понимаешь?
- Кажется, да...
- Вот и хорошо. Я еще в прошлый раз хотела тебе все это объяснить, но не успела...
- Значит, если бы мы стали всем рассказывать о тебе, приводить доказательства, и нам бы поверили, то мы, по сути, могли бы предотвратить само твое существование? Уничтожить ваше настоящее?
- Да, изменив свое будущее!
- Алиса, мы никогда этого не сделаем! Ни намеренно, ни даже случайно...
- Случайно это сделать невозможно, Коля. Ведь нужно знать, что именно должно измениться, чтобы мир стал иным. Знать будущее...
- Я понимаю. Ведь при нормальном ходе событий наш мир станет вашим...
- Да, правильно. Если бы вы захотели изменить мир, вам пришлось бы намеренно принять решение, которого вы не приняли бы, если бы не знали, что вас ждет. А что касается наступления того нашего настоящего, из которого я пришла, то я очень надеюсь, что вы сделаете его таким, каким оно должно быть. Мне ведь тоже жить хочется!
- Как и всем нам! - сказал капитан Полосков.
А Коля посмотрел на такие близкие звезды и с тревогой подумал о том, как же сложно устроена Вселенная, в которой все взаимосвязано...
* * *
Корабль, невидимый для всех радаров, замер в сотне километров над поверхностью Земли...
- Вам, кажется, пора, ребята! - сказал профессор Селезнев. - И тебе, Алиса, тоже. Увидимся через двенадцать дней и, конечно, 107 лет!
- Хорошо, папа! - Алиса вдруг очень серьезно посмотрела на отца. - Только ты, пожалуйста, маме ничего не рассказывай о Космических Бродягах, ладно? Она же прилетит с Аквиона, устанет, зачем ей нервничать из-за того, что и так хорошо закончилось!
- Не скажу. Но совсем не поэтому. Просто мне тебя жалко.
- Это почему?
- Понимаешь, мама тут же сама за тобой прилетит. И сорвет тебе очередное приключение!
- Спасибо, папа. Но новых приключений в ближайшие 107 лет не предвидится...
- Надеюсь, ты говоришь о периоде времени с 2086 по 2193 год?
- Ну, знаешь...
Ребята рассмеялись...
- Что-то я в этом сильно сомневаюсь! - тоже смеясь, сказал Ричард.
- Увы, не вы один! - улыбнулся профессор Селезнев.
- Алиса без приключений не может жить, Игорь Алексеевич, и вы это прекрасно знаете. Но при этом ей почти всегда удается спасти какую-нибудь планету, - сказал Коля. - Миллиарды мыслящих существ в Галактике вас не поймут, если вы ее за это осудите!
- Вот это выдал! - воскликнула Юля. - Мне даже интересно, что Игорь Алексеевич на это ответит!
- Мне тоже! - сказала Алиса. - Во всяком случае, Коля, спасибо за поддержку!
- Если вы ждете от меня ответа прямо сейчас, то я, пожалуй, вас разочарую, ребята! У меня еще двенадцать дней будет на обдумывание. А уж потом я отвечу, не беспокойтесь... - рассмеялся профессор Селезнев.
- Мне показалось, или это прозвучало как-то жутковато, папа? - спросила Алиса.
Но, задавая этот вопрос, она улыбалась. Так же, как и сам Игорь Алексеевич.
- Приготовьтесь к перемещению! - сказал Ричард.
Ребята вступили в черный круг на полу корабля...
- А ты говорил, что были еще и поручни, Коля! - сказал Фима. - Так где же они? За что держаться-то?
- За воздух! - ответил Коля. - Наверное, у этой Машины другая конструкция. Видишь же - поручней нет, так зачем спрашиваешь?
- Конструкция и в самом деле другая, - сказал Ричард. - Эта Машина - единственная в мире. По крайней мере, в земном секторе Космоса. А чаще всего ею пользуются агенты ИнтерГпола. Им чаще бывает нужен групповой перенос, да и на ногах они стоят крепче других!
Последним замечанием Ричард изрядно смутил Фиму. Но тот ничего не успел возразить, потому что в этот самый момент и начался перенос...
* * *
Они стояли на том же месте, откуда их сорок восемь часов назад забрали Космические Бродяги...
И в то же время это случилось ровно пять минут назад...
Было два часа ночи, но спать никому не хотелось. Юля с Фимой отоспались на корабле, а Алиса и Коля все еще испытывали благотворные последствия излечения своих ран, и, вследствие этого, совсем не чувствовали усталости...