Жена, Ксения, была, конечно эффектной женщиной. С ней можно сходить на презентацию, или ещё куда. Но... десять лет супружества свели все чувства на нет.
А вот Машенька...
Да! Машенька - была огонь!
У него случались женщины и после того, как он взял её на работу. Всё же он был слишком любвеобилен для того, чтобы хранить верность одной-единственной! Тем более, если она двадцатилетняя легкомысленная девица, в положенной каждой длинноногой секретарше коротенькой юбчонке. Но такой, как Машенька, не было никогда.
В постели она была - просто ураган, торнадо, цунами!!! В общем, стихийное бедствие, только со знаком "плюс". И он, Дмитрий Ерофеевич Станишевский, успешный бизнесмен тридцати девяти лет, готов был отметить красным в календаре тот день, когда взял эту девчонку на работу.
- Солнышко! Я схожу в душ, и продолжим...
Последнее слово он произнёс со страстным придыханием, тоном мурлыкающего домашнего любимца, по случаю обожравшегося сливок от пуза.
- Конечно, котик! - мурлыкнула в ответ Машенька, соблазнительно потягиваясь на смятых простынях. - Только не долго!..
- Я мигом, киска!
Станишевский послал ей воздушный поцелуй и потрусил в ванную.
Открыл кран, задержался на секунду перед вделанным в стену ростовым зеркалом.
Зеркало отразило грузного мужчину с большими залысинами на голове, начавшим отвисать животиком и формирующимися "мешками" под выразительными карими глазами.
О! Эти глаза, вкупе с загадочной многообещающей улыбкой, были главным его оружием в борьбе со слабым полом.
Дмитрий Ерофеевич сделал руки бубликом и напряг мышцы. Повернулся влево, вправо.
Сторонний наблюдатель, скорее всего, сопроводил бы увиденное ехидной кривой ухмылкой. Ну, максимум, ироничным приподниманием брови.
Но гражданин Станишевский остался собой доволен. Со счастливой улыбкой человека, довольного жизнью, он переступил через отделанный мрамором бортик ванной и встал под холодные упругие струи воды.
Блаженство!
Вся Москва тонула в густом, липком, как кисель, солнечном жаре. Жена с дочерью купались в Средиземном море на Кипре. А он - купался сразу в двух удовольствиях!
Но, если Машенька дарила ему блаженство огня, то душ дарил ему блаженство совершенно противоположного свойства.
Дорогая душевая установка престижной шведской фирмы хлестала его тугими струями с трёх сторон. Дмитрий зажмурил глаза.
Из полузабытья его вырвал едва уловимый за шумом воды скрип раздвигаемых створок душевой кабины.
"Наверное, Машенька не вытерпела и..."
Он резко обернулся, и, получив весьма болезненный удар в челюсть, упал, ударился затылком о бортик и отключился.
В чувство его привели немилосердные пощёчины, градом обрушившиеся на лицо откуда-то извне.
Дмитрий Ерофеевич замычал, пытаясь закрыться руками, отвернул голову и открыл глаза.
Он лежал в чаше ванной. Душевая установка была выключена. А над ним склонился совершенно незнакомый парень лет двадцати-двадцати трёх. Черноволосый, с приятным открытым лицом и тонкими усиками.
Смотрел заинтересованно и, даже, с неким участием...
- Ты к-кто?.. - выдавил из себя Станишевский.
- Я-то?
Незнакомец усмехнулся.
- Это имеет для тебя значение?
- Что значит "имеет значение"? Да ты кто такой вообще?! Как попал сюда? Ты, вообще, знаешь, кто я такой, мразь?!
В голосе пришедшего, наконец, в себя Дмитрия Ерофеевича нарастали властные ноты. Он был всё-таки не абы кто! Станишевский был не последней фигурой в бизнес-пространстве Российской столицы, да и всей эРэФ вообще. Как-никак, "владелец заводов, газет, пароходов"... Ну, и всё такое...
Однако, эти самые ноты, так хорошо действовавшие на подчинённых и бизнес-партнёров поплоше, на незнакомца желаемого результата не произвели совершенно. Даже, можно сказать, наоборот.
В смысле, вернулись чувствительной оплеухой, от которой во рту бизнесмена появился привкус железа, а по подбородку побежала красная струйка.
- Это тебе, скунс, за "мразь", - пояснил нежданный гость с неизменной улыбкой.
- Малый, заканчивай! - донёсся из коридора властный голос.
- Да я тебя!.. Я... У меня!..
- Покойник ты, - с очаровательной улыбкой ответил незнакомец. В поле зрения Станишевского возникла правая рука парня, сжимающая массивный револьвер с навинченным на ствол глушителем. - Заказали тебя...
- К-как?.. Кто?!
Слова с трудом проталкивались через мгновенно пересохшую глотку.
- Да какая тебе теперь-то разница?
Дмитрий Ерофеевич дёрнулся было, но, получив ещё один болезненный удар гранитным кулаком в лицо, откинулся назад, чувствительно приложившись затылком о бортик ванной.
- Ты, это, не дёргайся! - посоветовал киллер, взводя курок. - Я тебя не больно убью. Чик, и ты на небесах!..
- Лёха!
В ванной появился мужчина лет сорока-сорока пяти с суровым, словно вырубленным из гранитного монолита лицом и с бутылкой "Haineken" в правой руке.
- Время поджимает! Кончай баланду травить! - сказал он, обращая на обречённого бизнесмена внимания не больше, чем на брусок дорогого французского мыла в мыльнице на краю раковины.
- Хорошо, Иштван! - не стал спорить Лёха, и направил ствол на Станишевского. - Может, последнее желание есть?
- Я заплачу вам! Кто бы вас ни послал! Я дам больше!!!
Дмитрия Ерофеевича била крупная дрожь. Жутко захотелось жить!
- Сколько бы вам ни заплатили, я дам больше!!!
Его речь была прервана жёстким ударом рукоятью револьвера по зубам.
- Стандартная фраза! - прокомментировал старший из убийц. - Деньги нам не нужны. Если веришь в Бога - молись!
- Мужики, не на-до! - проскулил Станишевский, закрываясь холёными руками.
- Во, бля! Даже умереть, как мужик не можешь! - презрительно бросил старший и сделал смачный глоток из бутылки. - Хоть бы судьбой своей бабы поинтересовался...
- А-а ч-что с н-ней? - ощутимо стуча зубами, выдавил Дмитрий на автомате. В данный момент судьба Машеньки его интересовала куда меньше, чем его собственная.
- А на неё заказа не было. Спит она... - сообщил молодой. И опять улыбнулся. - Ну, бывай, мусчина!
В ограниченном пространстве ванной комнаты хлопок выстрела прозвучал гораздо тише, чем Глас Господень. Но, разметавшего по расколотой чаше дорогой шведской ванны мозги, Дмитрия Ерофеевича Станишевского это уже не волновало.