АоА лежал на спине, и блаженно улыбался. Но интересно было не это, а то, что на его животе, уверенно опершись на руку моего друга, примостилась КНИГА. Ну книга и книга - скажете вы, что здесь особенного? Как бы не так! Все дело в том, что книга не просто так себе лежала и все. Она с ровным гулом, напоминающим звук полета тяжелого шмеля, с огромной скоростью шелестела страницами. В результате, поток воздуха, создаваемый странным существом, попадал на круглое лицо АоА, что и приводило это лицо в состояние замечательно довольной улыбки.
- Пррривет, УаУ, - сказал он, взглянув на мою вытянувшуюся физиономию, - что, впечатляет, пррравда? Одних плоскоклеточных мышц ушло килогрррамма два, наверррное, - не дожидаясь моих вопросов, продолжил он, - а сколько я в нее биопроцессоррров вбухал и нейррроверрревок, без числа, - зато сам видишь теперррь, что получилось!
- И стоило так тратиться, пусть на оригинальный, но, просто вентилятор? - немного удивился я.
- Да какой тебе вентиляторрр, засмеялся АоА, ну УаУ, ты даешь! Да она почти ррразумна, и до черррта чего умеет! Я ей даже имя настоящее дал, женское конечно, - сказал мой друг и выжидающе замолчал.
Здесь надо сказать, что мужские имена в нашем провинциальном ареале звучат довольно грозно и жестко, ну как у меня с товарищем, например. К тому же трудно запоминаются. Все это потому, что когда наши славные предки шли в бой, они перекрикивались друг с другом, пугая врагов грозными звуками, которые наши уважаемые враги потом никак не могли вспомнить, чтобы показать пальцем на обидчика.
- Ну и как все же ее имя? - спросил я, - чего молчишь?
Мне, действительно, очень захотелось услышать, как АоА назвал книгу. Дело в том, что имена наших женщин хотя и сильно отличаются друг от друга, но, тем не менее, всегда очень красивы по звучанию... У кого-то они напоминают дуновение раскаленного летнего ветерка в жаркую погоду, у кого-то скрип вкуснейшей морской капусты на зубах, когда сей овощ, пересыпанный кварцевым песком, буквально тает во рту...
- Ыхбррренторррсилавпротиматарррихтыя!, - вдруг, неожиданно прервав мои мысли, выкрикнул АоА и радостно засмеялся.
Я застыл как дерево дррруб, основательно врытое в магму, - ну-ка, ну-ка повтори еще, мой чешуйчатый друг... - только и удалось прошептать в изумлении...
- Ыхбррренторррсилавпротиматарррихтыя!, - повторил он, ни капли не запнувшись, и хохотнул счастливо...
Очень красиво - похвалил я АоА, переведя дух, - как же ты лиричен, мой лучший друг, как изысканно прекрасно твое воображение!
Дуновением прошлого повеяло от услышанного имени книги... Наши студенческие годы напомнило оно, когда мы ели только колючую рыбу ФУ, а потом долго обламывали длинные иголки, торчащие из нас повсеместно, так как они мешали тереться телами... Но зато, как радовались жизни... Мысли неспешно поплыли в те далекие времена, когда я еще плохо умел сбрасывать чешую и в результате все время чесался во время линьки, и с меня постоянно летели, даже при легком ветерке, прозрачные, искрящиеся на солнышке радужные чешуйки... Кто ж знал тогда, что это юность улетала в края, к которым нет уже возврата...
Неожиданно резкий звук вернул меня к действительности - это книга, немного гнусавя, затянула -
Спи мой АоА, усни,
Книгу свою обними,
В доме с тобой мы одни,
Ну, еще ррразные пни,
Ты их тихонечко пни,
Чтоб уходили они...
- Это она на тебя намекает, пррроказница, - сказал АоА, - но ты книгу не слушай, ей сррроду хочется чего-нибудь чебучить.
Действительно, подумал я, чего слушать глупое создание? - на пень дерева дррруб я совсем не похож, а если и похож на пень дерева парльмм - так кто же это заметит - в наших краях оно и не растет совсем.
Поняв, что я и не собираюсь уходить, книга обиженно притихла ненадолго, а затем, гул, производимый ею, усилился, и как какой-нибудь крутолет коБррр, она медленно поднялась в воздух, повисела немного над животом АоА, и подалась в сторону бельевой веревки, протянутой через комнату, - на веревке висели ботинки моего друга, очень красивые, между прочим, в своем роде. Тяжело долетев до намеченной цели, Ыхбррренторррсилавпротиматарррихтыя, неожиданно прекратив гудеть, просто упала на натянутую веревку и как лапша, повисла рядом с ботинками, всем своим видом показывая, что до нас ей нет никакого дела...
-Я на нее не обижаюсь, - усмехнулся изобретатель, - ревнивая получилась, сейчас начнет к ботинкам приставать, чтобы меня позлить, бедная, думает, что все вещи такие, как она сама. Хорошо еще, что не чувствует их запаха, - подмигнул он мне.
АоА был существом практически безвредным, всегда всех жалел, а свои создания просто боготворил, непременно прощая их маленькие шалости. Сколько сделанных им существ разбрелось, расползлось, растеклось по свету! И во всех осталась частичка доброй души моего прекрасного друга! И в нем, где-то в глубине, в уголках глаз или, может, в желудочках сердца, память о них навсегда бросила якорь!
Книга в это время начала еле слышно шуршать и посвистывать, и настолько увлеклась этим странным занятием, что действительно, уже не обращала на нас никакого внимания...
- Пойдем - тихонько прошептал мой друг, выпьем по баночке сока дерева УХ, у меня осталось с прошлой экспедиции. Очень недурной сок, скажу тебе!
Здесь надо отметить, что друг мой не только делал разные странные штуки, он еще и ходил в экспедиции, пытаясь найти легендарное существо ГО, или Гомос, - кажется так по научному языку... Пока в горах попадались только следы таинственного создания природы, да разные непонятные вещицы, которые АоА хранил как бесценные реликвии и иногда раскладывал перед собой, тщетно пытаясь понять их предназначение.
Мы тихонько вышли в соседнюю комнату, так, чтобы не отвлечь нашу книгу от ее непонятного занятия... Впрочем, мне кажется, она бы все равно не заметила нас - уж больно веселые звуки лились из ее маленького тельца...
- А ты знаешь, сказал АоА, разливая в голубые прозрачные банки белую, пенящуюся жидкость, как туземцы добывают сок дерева УХ? О, мой друг, это целый спектакль.
Мы выпили понемногу сока... Приятное тепло растеклось по телу, будоража мысли и приводя душу в блаженное состояние. Мой друг счастливо вздохнул и продолжил:
- Вечером они собираются вокруг дерева УХ и тихонько просят его, чтобы оно дало побольше сока... А на дереве есть такие мешки с отростками - там УХ весь день накапливает запасы сока... Потом от этой компании туземцев отделяется красивая молодая девчонка, она смазывает отростки жиром местного производства, все время кланяясь и прося у дерева прощения... Темные люди - улыбнулся АоА, верят в разную ерунду - но наблюдать за ними интересно... А потом туземцы подставляют сосуды из крупных плодов местных растений, и начинают дергать за отростки мешков дерева... Тугие струи пенистой белой жидкости постепенно заполняют сосуды... Старший туземец внимательно следит за процессом, и по каким-то одному ему ведомым причинам, может по запаху, или еще как, вдруг издает резкий крик. Все прекращают дергать отростки, и постоянно кланяясь и благодаря дерево, пятятся от него, волоча за собой наполненные емкости с пенистым соком УХ. Целый спектакль - одним словом, - но что взять с лесных жителей - они сильно зависят от природы, поэтому, наверно, так и делают...
Мы выпили еще и еще...
Раздался гул - прилетела книга - волоча какое-то нескладное мелкое создание за хвост...
- Опять мышь поймала - засмеялся АоА, - каждый день мне ее приносит!
- Опять! - сказала мышь, зевнув, - пойду я, - и, скатившись по ножке стола на пол, тяжело засеменила в другую комнату, постоянно вздыхая и бормоча что-то уж совсем непонятное - спать, наверно пошла, или еще куда...
Мы долго смеялись потом втроем у открытого окна, глядя на зеленую луну ЛУ, вечную спутницу инфракрасной луны АХ... Зеленая ночь потихоньку вступала в свои права, наполняя воздух свежестью, странными ароматами и шорохами... АоА и я, книга, ночь, весь мир вокруг - все мы были одним целым... И нам казалось - так будет вечно...