Валерьян Валокординович был, сразу скажем, человек нерасполагающий: не первой молодости, лицо в мятых брылях, глазки маленькие и тусклые, словно их припрятывали, а недавно вспомнили и достали. Да что я вам говорю, вы каждый день на него любуетесь в метро, а иногда таких одинаковых сидит напротив целая скамейка. Официально оставаясь Валерианом Валентиновичем, цепкое прозвище он получил за то, что постоянно прихварывал. Жён и детей не было и не планировалось, зато на протяжении одинокой жизни Валерьян Валокординович выпестовал множество мелких привычек, иногда и не совсем безобидных. В частности, постепенно дошёл до маниакальной чистоплотности: ревниво смотрел рекламу новейших моющих средств и выстраивал их в кладовке батареями, два раза в день выгуливал по квартире хищно-бесшумный пылесос, а для разнообразия шуровал по углам дьявольски дорогой шваброй, увенчанной чем-то вроде снопа гигантской лапши жизнерадостно-жёлтого цвета.
Конечно, сослуживцы над такой болезненной страстью к чистоте потихоньку издевались. Но это даже не самое худшее. Дело в том, что отдельский программист был сама скаредность. Такой ни в жизнь не угостит соседа по комнате грошовой булочкой, в долг даёт редко и в назначенный для отдачи день подступает с ножом к горлу, а сбрасываться на восьмое марта, дни рождений и новогодние подарки избегает как может.
Специалистом он был отличным - из тех, у кого, по поговорке, в килограмме 1024 грамма; компьютеры его и подпускали, и слушались. Но и любимую работу - единственное, что заполняло его жизнь, - он умудрялся делать ни себе, ни другим не в радость. Садясь за компьютер, выживал всех из помещения, на зашедших огрызался не оборачиваясь, под аккомпанемент стрёкота клавиш и щелчков мыши. К обычным пользователям относился как к йеху, готовые программы чуть ли не кидал в лицо заказчику. И ещё была у него особенность - не любил отдавать дискеты. Отдавать же дискеты приходилось постоянно. В электронной почте безмозглые неумехи только путались, а у большинства и доступа не было. То и дело приходилось брать новенькую дискету, в которой, как известно, без малого полтора мегабайта, записывать на неё стокилобайтовый файл - и расставаться навсегда.
Валерьян Валокординович и другую, чистую дискету требовал привозить на обмен, и условие ставил, чтобы отданную обязательно присылали обратно, и даже деньги пытался брать. Больше всего удручало его то, что львиная доля объёма дискеты так и оставалась свободной. К такой неправильности он никак не мог притерпеться и о своей фобии даже проговорился в отделе, правда, ничего не захотел толком объяснять.
Домашний компьютер Валерьян Валокординовича был можете себе представить что такое. И надо ли говорить, что уходу за ним позавидовал бы даже детёныш утконоса, впервые родившийся в Московском зоопарке. Не ограничившись специальным компьютерным пылесосом, Валерьян Валокординович обставил свою машину горшочками с японской водорослью, которая, по чужим уверениям, ни воды, ни земли не просит и питается пылью. Водоросль питалась исправно и образовала вокруг компьютера роскошную зелёную завесу наподобие плюща на кавказских скалах. Из этого Валерьян Валокординович сделал неутешительный вывод, что пыли слишком много.
Как назло, жил он на втором этаже, и если одно окно выходило на двор, зелёный и тихий, как в объявлении об обмене жилплощади, то второе окно было обращено на автостраду. На кухне царила чистота, комната была заметно грязнее.
В тот день, когда новая разрекламированная всепроникающая метёлка выволокла из-под системного блока даже не облако, а целую туманность сбившейся вместе пыли, решение пришло само. Тут же, не сходя с места, были заказаны дверь для комнаты, герметичная, с обивкой, пластиковые окна и кондиционер. Дверь установили уже назавтра, остального пришлось ждать.
Вечером, досадуя оттого, что исполнение желаний откладывается, Валерьян Валокординович в крайне желчном настроении спускался в метро. Не смягчало его даже то, что сегодня он должен был забирать, а не отдавать дискету. "В центре зала", как встречается под землёй пол-Москвы, уже поджидала его недавно взятая в отдел компьютерная машинистка - то ли Юльчонок, то ли Верунчик, лабораторная белая мышка с провинциальной беспредметной тоской во взоре. Увидев его, она заученно протвердила:
- Здрасьте, Валь Диныч, вот мы тут текстовый файл подготовили для НИИсырбормежмаш, Лейла Азизовна вас просила переделать его в подсказку...
- В help-файл, - уточнил Валерьян Валокординович.
- Ой, ну это я не знаю, она сказала - в подсказку. Да, а если не получится, то хотя бы в гипертекст, они просили...
- Получится, - холодно сказал Валерьян Валокординович. - Безобразие у нас творится, квалифицированного специалиста загружают пустяками. Вы бы и сами могли научиться такой простой операции, высшее образование ведь есть у вас?
Мышка часто-часто заморгала и задышала.
- Или, значит, в эйчтиэмэл? - уточнил её мучитель, бескомпромиссно выговаривая волшебное слово.
- Я даже не знаю, - жалобно ответила Юльчонок-Верунчик, - они сказали в гипертекст, а названия не уточняли...
- Ладно, это я уже понял, давайте дискету. Дискету, дискета есть у вас? Дискету с файлом вы захватили? Или опять только распечатку?
- Понимаете, Валь Диныч, они мне дискету не дали, - заметалась мышка. - Они сказали, что вы на дискетах не любите, и дали... сейчас, - она взялась потрошить свою сумку, якобы дамскую, но размерами с крупный портфель.
- Что там у вас, магнитооптика, что ли? - недоверчиво заинтересовался Валерьян Валокординович.
- Может, и магнитооптика, не знаю, - плаксиво пискнула мышка, доставая длинное пирожное "картошка", завёрнутое в клетчатый носовой платок. В следующий момент Валерьян Валокординович обнаружил, что пирожное уже у него в руке и как будто слабо сквозь платок трепыхнулось. Не имея сил разжать пальцы и швырнуть крепенькое, как ластик, лжепирожное на мраморные полы столичного подземелья, как сквозь туман он выслушивал бестолковые объяснения:
- Я не знаю, Валь Диныч, они сказали, новая экспериментальная форма разработана - файлы без носителя. То есть дискет никаких не надо уже будет. Чистая информация. В смысле, вот это - оно и есть файл. Текстовый, который в подсказку.
- Девушка, - исключительно вежливо, из-за полного сумбура в голове, воззвал Валерьян Валокординович, - постойте, что за бред? Да вас разыграли. У нас сегодня не восьмое марта, нет? То есть не первое апреля, да. Ну тогда вы сами подумайте своей головкой, как же я это ваше пирожное буду считывать на жёсткий диск, если у меня нет такого дисковода?
- А не нужно никакого дисковода, они сказали, - с ускорением затрещала невыносимая посланница. - Сказали, вы его только к компьютеру поднесите, а дальше он сам себе место найдёт, щёлочку какую-нибудь, всё само собой, извините, я на электричку опаздываю, я в Подмосковье живу, - мышка махнула хвостиком и кинулась в зашипевшие двери.
Валерьян Валокординович, пока ехал домой, успел перекипеть и ставил машину у подъезда уже в уравновешенном состоянии. Вылез, захлопнул дверцу, но тут же вспомнил, вернулся и достал из бардачка запертую туда на время поездки чистую информацию. Под платком ничего больше не пробовало шевелиться, и Валерьян Валокординович забеспокоился. Он активировал противоугонное устройство и торопливо выдавил нужную комбинацию на упругих кнопочках домофона. Не стал дожидаться лифта, тихо ухавшего невесть на какой верхотуре, а взбежал на этаж пешком, отпер ажурную решётку в предбаннике, повернул поочерёдно три ключа в замках своей стальной двери и второпях чуть не забыл снять квартиру с сигнализации.
В уличных ботинках - небывалый прецедент - он направился на кухню, бережно прилунил свою сомнительную ношу на стол, разложил края платка и стал смотреть. Содержимое платка вдруг затрепыхалось и вполне шустро поползло по столу, добралось до края - Валерьян Валокординович успел только ахнуть и немужественно всплеснуть руками - и шлёпнулось на пол. Впрочем, тут же стало ясно, что ничего ему не сделалось, потому что оно продолжало перемещаться по полу, заинтересованно замирая перед каждым препятствием.
- Ах ты снусмумрик, - растерялся Валерьян Валокординович и опять взял "информацию" в руки. Сколько он ни осматривал и не поворачивал снусмумрика, ему не удалось обнаружить ни лапок, ни глаз. Однако один конец был пошире, и его можно было принять за голову. Снусмумрик слегка шевелился, выгибался и вдруг, изловчившись, потыкался головой человеку в щёку.
- Ну и ну, - озадаченно сказал тот и поднёс сложенные в лодочку руки к уху, прислушиваясь. - И как же...
Видимо, среагировав на его голос, загадка природы то ли засипела, то ли фыркнула и пискнула разом, и слабый звук получился примерно такой: "Сми!"
- Ага, значит, Сми, - удовлетворённо сказал Валерьян Валокординович, как будто для него всё прояснилось. Он глянул направо, налево, погладил Сми и, пустив его на пол, занялся ужином.
Сми на манер карманного морского льва резво ползал по линолеуму, обследуя кухню, в которой стерильность граничила с запустением. Ко всем электроприборам он проявил особенное внимание, а больше всего - к телевизору. Чтобы добраться до него, он даже запрыгнул на сумку для картошки, а с неё на диван-уголок. Однако на близком расстоянии сразу потерял интерес, издал своё самое громкое "сми!" и начал ползком гоняться за пушистыми тапочками, которых в квартире была одна-единственная пара.
Перемыв после ужина посуду, Валерьян Валокординович пощёлкал ленивчиком и поплыл себе потихоньку в любимом кресле, а Сми с еле слышным сипением забрался повыше и прикорнул у него на плече. Усталый человек начал уже подрёмывать под новости, наслаждаясь непривычным умиротворением, как вдруг из запертой комнаты донеслась неестественно-чистая электронная трель. Как правоверный компьютерщик Валерьян Валокординович держал своё домашнее сокровище включённым круглые сутки, только со спящей периферией и пригашенным монитором, работало оно в комнате и теперь, а мелодия, выколдованная хитрыми настроечками, извещала о появлении свежей почты.
Сми тотчас беспокойно задвигался, съехал с плеча на пол и устремился к плотно закупоренной двери. Там, не найдя ни малейшей щели, он принялся безостановочно перемещаться вдоль обитого порожка, то и дело вставая столбиком.
- Ну что с тобой поделаешь, - проговорил Валерьян Валокординович, понаблюдав с минуту. - Иди уж...
И распахнул дверь.
Сми так и кинулся к столу, по которому был расставлен компьютер, стремительно отыскал путь наверх по мебельно-вещевым уступам, прополз по коврику, сдвинув мышку (отчего монитор встрепенулся и выдал заставку), перебрался через сканер и исчез за системным блоком. Когда Валерьян Валокординович подбежал, его уже нигде не было.
Валерьян Валокординович с испугом уставился на компьютер, но тот флегматично шелестел вентилятором. Тогда он подсел к столу и вялой, ватной рукой взял несколько аккордов на клавиатуре.
Все программы и папки были на месте, ни одна настройка не сбилась, рядом с часиками мигал значок непрочитанного письма, а в каталоге Niisyrbormezhmash добавился новый файл с вполне осмысленным названием hlporhtml.doc.
Валерьян Валокординович, подобно Клеопатре на пиру, поник головой. Проработав положенные пять минут, монитор вновь выключился, экран почернел, и на угол его села одинокая пылинка.