Ольге Ильвес
Вели меня по ступеням
Замшелым, осклизлым, ветхим
Под странные песнопенья,
Хруст пламени, всхлипы ветра.
И я почему-то в чёрном,
А мой поводырь - вся в белом
И, как жених наречённой,
Мне руку даёт несмело,
Клянясь, что мы ввысь восходим,
На воздух, на волю, к свету,
Что Божьи нас ждут угодья...
Во всём повинюсь, но в этой
Злой драуге - невиновна:
Сулима была в конце мне
Диковина из диковин,
Великая драгоценность!
И мне глаза завязали,
"Доверься!" - кротко сказали
И дальше вели вслепую,
Посмеиваясь, смакуя.
В колодце глухом и узком
Подъём обернулся спуском.
Но в выморочном пространстве,
Где мрак шевелился в нишах,
Беспомощно и бесстрашно
Всё ниже я шла и ниже.
Наверное, в лучшем зале,
Похожем на сон и сказку,
Вдруг нежные руки сняли,
Вдруг сдёрнули с глаз повязку -
И в чёрном сыром подвале
За низкой скрипучей дверцей
Пал луч - и мне показали
Насквозь прогнившее сердце.
Моё слепое доверье
Взметнулось слепящей болью.
Я бросилась прочь от двери -
На воздух, на свет, на волю!
Хотя глумливой метелью
Вослед мне крики летели:
- Куда же ты? Здесь ещё есть
До дыр прожжённая совесть!