Я помню хорошо тот страшный час,
Когда рвались снаряды, гром гремел. 
Прощальный поцелуй, свет добрых глаз -
Вот все, что получить тогда успел. 

Ты утирала слезы и шептала:
"Пообещай мне, что вернешься, друг".
А я сжимал холодный ствол металла,
Что причинял так много людям мук. 

Я помню бой. Он первым был когда-то:
Схватив винтовку, горячо крича,
Бежали парни, строем шли солдаты...
А впереди горел взор палача. 

Я был среди таких же, как я сам:
Средь молодых, веселых и бесстрашных,
Кто измеряет жизнь не по часам,
А по секундам - ведь живем не дважды.

Я был, пожалуй, глупым и упрямым.
Я выходил на свет, под пули свист,
А после слал подруге телеграммы:
"Любимая, не плачь, я буду жить!"

...Была зима. Земля промерзла. Стужа.
Стуча зубами, я писал письмо:
"Здесь дикий холод. Так замерз, что ужас!
С тобою рядом мне всегда тепло".

Я ждал ответа, как не ждут другие,
Ладони грел под гимнастеркой. Спал
И вспоминал я лица мне родные,
Свет ярких глаз - зеленых как опал. 

...Не суждено дождаться мне ответа,
Уж месяц как лежу в земле сырой,
Что русской кровью издавна согрета,
Хоть и покрыта белой пеленой.

Шальная пуля все ж достигла цели,
Вонзилась в сердце сломанным мечом.
Опять не так, как мы с тобой хотели,
И я убит свинцовым палачом.

Но я не знал, что листик-похоронка
До адресата так и не дойдет,
Не прочитает звонкий голос громко
Ее, на стул никто не упадет.

А через много лет в одной квартире
Седая женщина, шкатулку отыскав,
Прочтет письмо (одно из них: четыре
Пришло домой сквозь кровь и облака).

И письмецо то, сложенное вдвое,
Несет сквозь время нежные слова.
И женщина глаза чуть-чуть прикроет
И вспомнит те военные года...

Война такая: жизни забирая,
Она разводит, сводит вновь людей.
Не плачь, мы скоро встретимся, родная,
Пройдя сквозь пули свист и сто смертей.