- Приложи руку к груди. Да-да, именно так, там, где у тебя сердце. Плотнее, прижми ладонь. Ты чувствуешь птицу, багровую птицу, под кожей? Она бьет крыльями, и ты живешь, ее клекот - твой голос, когда она рвется наружу, тебя до бессознательности скручивают чувства - ненависть или любовь, радость или отчаяние. Ты слышишь птицу?
- Нет, - эти слова были как росчерк пера на смертном приговоре.
- Что? - Седой человечек с взъерошенными волосами подпрыгнул на месте. Галстук с "огурцами" сбился на сторону, тонкая, будто у цыпленка, шея, вытянулась, когда Густав Трамп попытался заглянуть в глаза пациенту. - Что ты говоришь?
- Но, профессор, я и вправду ощущаю только сердце.
- Ладно, иди, - Трамп, обессилев, опустился в кресло-качалку. Снова и снова, попытка за попыткой, один и тот же ответ, один и тот же результат. Как Сизиф, он докатывает камень до вершины, и в одном шаге от цели неподъемный валун срывается вниз.
- Может... - Верзила пытался что-то промямлить.
- Иди, иди, на сегодня хватит, - махнул рукой старик, откинув голову. - Можешь идти, мне надо отдохнуть, - сказал он и закрыл глаза.
- Полупрозрачная дверь с надписью "yhposolihP fo rotcoD pmurhT vatsuG" захлопнулась, и Трамп приоткрыл левый глаз, устало поправил очки, сползшие на самый кончик носа.
- И он. И он тоже.
- А чему ты удивляешься? - Спросил выползший из камина гном; крючковатый породистый нос с большими ноздрями сморщился, когда он состроил презрительную гримасу. - Когда нас жгли на кострах и топили в реках, нас обвиняли именно в этом. Вот-те крест, - он махнул рукой: снизу вверх - справа налево.
- Богохульник.
Гном ничего не ответил, он обернулся к камину. Перед глазами его вставал огонь - из пепла и праха, голодный и ярый, будто взметнувшийся из подземной бездны, из самой глубокой пропасти. Он жрал сухие ветки, политые маслом, проглатывал их целиком: хватал их оскаленной пастью, рыча и давясь от жадности. Он танцевал танец украшенной черепами Кали, перескакивая все выше и выше, тянулся вверх, туда, где стояла прихваченная к столбу неразрывными ремнями его главная сегодняшняя добыча. Новая вкусная пища.
Гном попрыгал на месте, отряхивая сажу с изумрудной бархатной куртки.
- Убирать за собой сам будешь.
- Не будь старым занудой. У тебя не стерильная операционная в клинике.
- Нет, именно операционная. Я препарирую души людей.
- Пытаешься препарировать. За столько лет, ты встретил хоть одного человека, у которого была бы душа?
- Нет, - грустно ответил Трамп.
- То-то. Мне тоже начинает казаться, что это все сказки. С чего ты вообще взял, что души существуют? Положил всю жизнь на глупости.
- Сказки правдивы, - сказал Трамп. - Я читал книги: предания, легенды...
Гном подошел к зеркалу, посмотрел на гладковыбритый подбородок, цыкнул кривым зубом.
- Да. Полностью лживых сказок не бывает, они лишь немного неверны - здесь красочный эпитет, там - волшебный мазок кисти. Сместим акцент, забудем о персонаже, опустим подробности. А жизнь врет, она обманывает нас. Правда, Гулливер? - Гном погладил мейнкуна, устроившегося на столе между виниловым проигрывателем и пыльной стопкой книг и журналов. Хвост с подкрашенными кончиками прядей спускался до самого пола.
Гулливер прогнулся и довольно замурчал, хвост помахивал из стороны в сторону, как маятник.
- Вот видишь, даже Гуливер согласен.
- Предатель, - посмотрел на кота Трамп, - продался за блюдце молока.
Гном покачал головой, пряча за спину бутылку, как ни откуда появившуюся у него в руках секундой раньше.
- Не продался, а вовремя почувствовал изменяющиеся тенденции...
- Этот был последним?
- Нет, где-то в середине списка. Я еще надеюсь и добавляю людей.
- Ладно, продолжай надеяться. Я, собственно говоря, чего заглянул. Мы с Капралом собрались на рыбалку. Хотели пригласить тебя.
- Дуган - и на рыбалку? Точно не на охоту? Куда?
- Капрал решил отвлечься от работы, а в Калиердине водится великолепная форель. Гулливеру понравится, и ты сможешь перебить мои ставки.
- Я согласен, - кивнул Трамп.
- Великолепно! Я жду тебя в субботу с утра, когда земля будет кутаться в туманное одеяло, только-только подзолоченное первыми лучами солнца, - пропел Гном и, проскользнув между столом и захламленными полками, пропал в камине.
- Выпендрежник. Вышел бы через окно, как все нормальные люди, - пробормотал Трамп и закрыл глаза, с надеждой приложив руку к груди.
Сны, сны... Кошмары, миражи, видения... Он редко видел сны. Не сказать, что никогда, но это случалось так редко, что если бы его спросили: "Когда сон приходил к тебе в последний раз?", Трамп бы не смог ответить или честно бы сказал: "Не помню".
Он смотрел на темнолесье, индиговой волной протянувшееся у горизонта, и видел, как серое полотно туч разрывают прорехи, как взметается с деревьев стая черных-пречерных птиц и облаком стрел устремляется к нему, но на полпути падает вниз, будто наткнувшись на стеклянную стену. Цель - внизу.
Он сорвался с места и побежал вперед, спотыкаясь на неровной кочковатой земле, проваливаясь в норки степных зверушек - сурков и мышей, продираясь сквозь высокую, густую, острую, жалящую траву. Он хватал воздух от напряжения, почти задыхаясь. Падал, поднимался, кровавя руки, весь измазанный и продолжал бежать. Неожиданно травяное поле оборвалось, разошлось в стороны, и Трамп полетел вниз в воду.
В очередной утренний раз проклял он старого Капрала с его подарками и хлопнул рукой по пляшущему и брызгающемуся водой будильнику. Тот фыркнул. Кончики стрелок дернулись, обиженно опустившись. Латунный корпус посерел от негодования, будильник брызнул на хозяина водой в последний раз и отпрыгнул к краю прикроватной тумбочки, спасаясь от шарящей руки.
Глаза открывать все-таки пришлось, Трамп выполз из-под одеяла, возмущенно и полусонно посмотрел на будильник настороже. Голова была решительно настроена на то, чтобы не отрываться от подушки, но было уже полпятого, а в полшестого они договорились встретиться. Самое время было вставать, и Трапм отбросил толстое, теплое одеяло и спрыгнул на пол, постаравшись попасть в тапочки.
Деревяшка постукивала по асфальту. Ровно, четко, по-военному; недовольно. Раз-два-три. Барабанная дробь - раз-раз-раз, и снова обратно - раз-два-три.
- Успокойся, Дуган.
- Он опаздывает на две минуты. - Раз-раз-раз.
- Разве он когда-нибудь приходил вовремя?
- Он опаздывает на две с половиной минуты. - Раз-раз-раз.
Иоганн пожал плечами и отошел заглянуть за угол.
Две фигурки кутались в теплые куртки. У одной фигурки куртка была изумрудной с густой меховой опушкой на воротнике, у второй темно-сине-серой, цвета холодного моря, с кучей с виду бесполезных кнопочек, застежек, ремешков, кармашков.
Ра-раз-раз-раз, барабанная дробь становилась все резче, четче, быстрее. Уже три минуты, уже четыре минуты. А Гном курил трубку, наслаждаясь душистым ароматом табака посреди свежести городского утра. Капрал хмурился, и седые вихры трепал сбежавший с горних высот поближе к земле ветерок.
Раздался рев двигателя, сначала будто раскат далекого грома, потом - как налетающий ураган, и на улицу из-за угла, визжа дымящимися тормозами, ворвался черный Porsche Carrera, пролетел мимо домов и резко - будто забитый гвоздь - остановился. Дверь машины открылась, оттуда вылез Трамп.
- Я не очень вас задержал? - У него были глаза нашкодившего котенка - то ли виноватые, то ли хитрые и веселящиеся. Он запахнул куртку - такую же, как у Капрала, только без нашивок, и Дуган оттаял, увидев свой подарок.
- Поможете? - спросил Трамп.
Втроем они в два счета перебросали снасти профессора в кривокрышный Discovery, Гном сел за руль. Их ждала река, скромный рассвет, росистый берег и много рыбы, большой и маленькой. Капрал уже посапывал, мгновенно погрузившись в сладкий сон, а Трамп, из которого хитрый будильник выбил из него всю дремоту, с завистью поглядывал на Дугана.
Дорога ровно и благодушно ложилась под колеса внедорожника. На улицах было пусто, и машина легко летела по городу. Город говорил ей "до свиданья", и она отвечала ему миганием габаритных огней.
Вот уже была и окраина. Дома отступили от дороги, и трасса погрузилась в аллеи, за которыми видны аккуратные одно или двухэтажные строения, а потом пропали и они.
Ночь и не думала заканчиваться, становилось все холоднее, и парнишка, прятавшийся в куче мусора на задворках ресторана "Фаэтон" уже начинал мерзнуть; приходилось то и дело осторожно снимать тонкие перчатки и, как маленький паровоз, дышать на леденеющие пальцы. А вот встать, попрыгать, помахать руками, как обычно делают на морозе, парнишка не мог, потому что его бы сразу заметили: или охранник, античной статуей застывший у черного хода, или одна из вертящихся камер, следивших за всем происходящим на улице. Парнишка ждал и дождался. Часа в три ночи в переулок свернула длинная черная, бандитского вида машина, и остановилась ровно напротив входа в ресторан. Охранник отступил в сторону, дверь ресторана открылась, и оттуда, о чем-то разговаривая в полголоса, вышли два человека, пожали друг другу руки на прощанье; один из них сел в машину, второй кивнул и вернулся внутрь. Когда лимузин уехал, парнишка по-кошачьи пробрался между мусорным контейнером и грязными, воняющими мешками и дал стрекоча.
Следующим утром он завтракал в компании высокого седого человека.
- Я потрясающе выспался. До сих пор дрожу, и пытаюсь избавиться от этого очаровательного аромата. Мне пришлось выбросить мою любимую куртку.
- Ты носил ее, не снимая, четыре года.
- Три, - буркнул парнишка. - Тебя бы засунуть в мусорку и подержать там мордой в очистках и объедках.
- Рэндалл, ну ты же знаешь... - Дуган пытался притвориться, что у него есть совесть, но получалось плохо.
- Ты между прочим говорил, что Бойл просидит в кабаке пару часов - не больше.
- Пару-тройку.
- Он побыл там шесть часов! - Рэндалл хлопнул ладонью по столу, вгрызся зубами в кусок пиццы и с набитым ртом сказал:
- С тебя еще одна пицца и упаковка пива. Беру "Гиннесом".
- Ладно. Две упаковки. Рассказывай. - По ухмылке на лице парнишки Дуган уже догадался, что Париж стоит мессы.
- Бойл теперь знает всё, то есть - совсем всё. Он договорился со Шварцем, что портовики не будет лезть во внутренние разборки северян, просто пришлют наблюдателей, чтобы не было много шума. Я думаю Бойл начнет очень скоро, он сказал что-то про реку.
- Что еще?
Солнце только начало щекотать заспанную землю, когда герой Camel Trophy, пробравшись по заросшей молодым кустарником проселочной дорожке, выполз на речной берег. Гном выпрыгнул из джипа, Трамп толкнул Капрала и выбрался наружу тоже.
Река здесь была неширокой и быстрой: она бурлила, вкатываясь в карьер, из которого когда-то брали камень для городских стен. Когда пушки и Бертольд Шварц отменили стены, карьер опустел, был заброшен, и река скоро затопила его, воспользовавшись им как самой короткой дорогой к морю, а старое русло почти обмелело, оживая только в половодье.
- Красотища, - выдохнул Капрал, глядя на противоположный, заросший сосенками берег, на звенящие потоки на перекатах.
И Трамп согласился с ним. Черт побери, как давно он не выбирался на природу, все время город - университет с потрепанными поколениями студентов аудиториями, темными книгохранилищами и забитым всякой не очень нужной всячиной пыльным кабинетом; иногда - Лутон-стрит, где он смотрел футбол, болея за "молотобойцев", и Аrmitage-club на набережной, куда он заглядывал по средам, чтобы послушать музыку.
- Пленер пленером, но я надеюсь, что вы не забыли, что мы приехали сюда порыбачить? - Потормошил наслаждающихся пейзажем Иоганн. - Вытаскиваем снасти!
- И друзья сноровисто принялись за разгрузку машины, распаковку мешков и обустройство маленького лагеря. Через полчаса спиннинги стояли на маленьком плесе-мыске между двумя высокими откосами, где крутой берег осыпался, подмытый рекой. Капрал набрал плавника и, щелкнув пальцами, разжег огонь. Дым костра мешался с дымом трубок, и пепельные пушинки вальсировали в потоках горячего воздуха. Пиво было открыто, жизнь была прекрасна. Форель, правда, хитрила и ловиться не выражала никакого желания, раз за разом срываясь с крючков. Но счастье рыболова - не в количестве пойманных хвостов.
Но и в нем тоже, и поэтому Гном хмуро посмотрел на реку, услышав какой-то шум.
- Лодка. Они так нам всю рыбу распугают.
Капрал выдохнул последнее колечко, зыркнул глазом из-под длинного козырька на воду, пристегнул протез, и неуклюже поднялся на ноги.
- Я сейчас.
Он доковылял до машины, достал армейский бинокль, посмотрел на другой берег, где у причалившей выше по течению лодки копошились люди. Там что-то происходило. Капрал подошел поближе к воде, настраивая резкость.
- Собираемся.
- Зачем, Капрал?
- Собираемся. Быстро, - приказал Капрал. - Быстро! Они плывут сюда.
Трамп и Гном переглянулись и, бросив удочки, побежали к машине. Капрал задержался буквально на секунду и вокруг него уже закапал дождь пуль.
Дуган запрыгнул в машину, и Discovery с Трампом за рулем легко, без пробуксовки, пошел от реки, набирая скорость.
- Что там было? - Гном обратился к Капралу.
- Бандиты. На том берегу они расстреляли пару человек. Они заметили нас, и мы оказались лишними свидетелями.
Гном подозрительно посмотрел на Капрала.
Через пару минут джип вырвался с проселка на дорогу, и свернул к городу. Машина, рыча двигателем, быстро разгонялась. Дорога была пустой - раннее утро, второстепенная трасса, они ехали минут десять, пока им попалась навстречу первая машина. Она шла на полной скорости с включенным дальним светом. Когда она проскочила мимо них, друзья услышали свистящий вопль тормозов. Капрал обернулся.
- Это за нами. Газ в пол. - И Трамп надавил на педаль акселератора. У них была фора, пока машина преследователей разворачивалась на узкой дороге.
- Поверни налево, через полкилометра будет откос, там меня выкинешь.
- Что? - спросил Трамп, кинув взгляд назад, и осекся, увидев винтовку в руках Капрала.
Машина, почти не снижая скорость, уворачиваясь от пуль, нырнула в поворот, ужасно накренившись и едва удержавшись на ходу.
- Давай, давай.
- Удачи!
- Капрал выпрыгнул, и почти сразу же раздались выстрелы. Птицы встрепенулись в воздух, людские крики, скрежет поваленных, ломающихся деревьев. Снова выстрелы. И потом взрыв.
Когда Discovery вернулся обратно, Трамп увидел Капрала, стоящего у полыхающей машины. Он держал винтовку на плече и прислушивался к воздуху - катер, машина, последует ли дальше вертолет?
Профессор приглушил машину и подошел к Капралу.
- По колесам и в бак, - объяснил Капрал.
- Что мы будем делать?
- Как ни в чем не бывало поедем в город, заглянем в полицейский участок, скажем, что нашли горящую машину в кювете.
- А ружье?
- Это подарок, оно не зарегистрировано.
- Гном, что думаешь?
Гном не ответил. Он лежал на дороге - в паре шагов от машины, ничком, в расползающейся луже крови.
Они бросились к нему, перевернули на спину. Он был уже мертв. Шальная пуля, выпущенная одним из преследователей, нашла его. Случай.
Капрал закрыл глаза. Единственный друг, которого он знал не меньше пары сотен лет. Поглядев на одноногого воина, участвовавшего не в одной битве, видевшего не один десяток смертей, убивавшего не один десяток раз, почти невозможно было поверить, что из его глаз льются, с трудом находя дорогу на морщинистых щеках, слезы. Дуган был должен Иоганну жизнь, и вексель так и остался непогашенным.
Слезы падали на тело Гнома, и оно дернулось, будто это были капли живой воды.
Трамп увидел, как одежда Иоганна расползается по швам, как на груди медленно появляется еще одна рана. Сначала кожа белеет и натягивается, будто разрезаемая изнутри тупым ножом. Потом темнеет, когда к ней приливает кровь. И рвется. Из груди брызжет кровь, пятнами ложащаяся на одежду Трампа и Капрала, и оттуда неуклюже выползает багровая птица. У нее матовые антрацитовые глаза, длинный клюв, это ворон. Багровый ворон. Он расправляет мокрые крылья, отряхивая перья от крови. Его "каррагх" рвется в барабанные перепонки. Он взмахивает крыльями и стремится в небо.