Николай Иванович возвращался домой после тяжелого рабочего дня. Как обычно, путь его пролегал по скудно заасфальтированной тропинке с гордым названием Улица юнг северного флота. По левую руку - холодные решетки городского кладбища, по правую - раскрашенные в унылые цвета скворечники автомобилистов, за спиной которых поднимались призрачные многоэтажки спального района. В столь поздний час улица была пуста, и мужчина одиноко брел, медленно сокращая расстояние до ближайшего круглосуточного магазина.
Николай Иванович был человеком хозяйственным. Когда за его спиной звякнула захлопнувшаяся дверь магазина, он первым делом подумал о хлебе, молоке и сосисках. От этих мыслей его отвлек оклик какого-то подвыпившего мужика, державшегося за стойку импровизированного бара для полуночников.
- Коля! Ты ли?
- Я ли, - грустно отозвался Николай Иванович и подошел к незнакомому мужчине. При ближайшем рассмотрении незнакомый мужчина оказался достаточно близко знакомым инженером-конструктором Петром Григорьевичем.
- Давно не виделись! - признался инженер, знакомя угрюмую продавщицу с темными кругами вокруг глаз с Николаем Ивановичем. - Вот такой мужик! Во! Сосед мой. Строитель. Строит.
Продавщица кивнула и холодно осведомилась:
- Вы тоже будете пить?
Николай Иванович был человеком семейным и этот вопрос его неприятно задел.
- Нет, - продемонстрировал он силу воли и с вызовом посмотрел в глаза женщины. Та, в свою очередь, с беспокойством осматривала ночного гостя с головы до ног.
- В чем это вы? Копались в земле в своем парадном костюме?
Инженер-конструктор тоже окинул блуждающим взглядом своего соседа и присвистнул:
- У вас чего, Колян, теперь вместо рабочей одежды костюмы от "Зималето"?
Николай Иванович осмотрел свои брюки и пиджак. Как оказалось, весь он был в грязи, какой-то мокрой, с желтоватыми вкраплениями. Тут же из головы вылетели мысли о хлебе, молоке и сосисках, а также о соседе Петре Григорьевиче. Домой! Нужно срочно идти домой!
Существенно ускорив шаг, Николай Иванович пытался вспомнить, чем он сегодня занимался. Однако кроме того, что денек был не из легких и пришлось вкалывать по полной, ничего не всплывало. Какие-то обрывки, споры с начальством, нехватка материалов... Но ничего конкретного, что бы он мог рассказать жене за вечерним чаем. Это показалось ему странным. Неужто работа так опостылела, что он уже делает ее на автомате?! Ему всегда было что рассказать жене за вечерним чаем. Да уж! Хотя бы Петра Григорьевича пьяного встретил. И то будет новость! Обсудим. Успокоив себя этим, Николай Иванович вошел в подъезд.
На звонок никто не спешил откликнуться.
- Лена! - осторожно позвал Николай Иванович. Час был уже поздний, и ему не хотелось разбудить соседей.
Возможно, все дело в памяти. Николай Иванович плохо запоминал всякие нужные мелочи, если это не касалось строительства конкретного дома. О чем говорил, кому и что обещал...
За дверью послышались шаги. Николай Иванович постарался отряхнуть налипшую грязь, но ситуацию исправить он уже не мог. Что он скажет жене? Упал? На стройке всегда есть куда упасть. Это хорошая версия. Николай Иванович улыбнулся своей сообразительности, но потом нахмурился. Но падал ли он на самом деле на стройке? Может, дело в другом? На него напали, ударили по голове, отняли деньги, а он очнулся спустя часок-другой и все забыл. Эта версия показалась пугающе реалистичной. Николай Иванович судорожно запустил руку во внутренний карман костюма. Ничего! Где бумажник? Проверил карманы брюк. Пусто! Шаги за дверью вяло приближались. Николай Иванович прислушался к своим ощущениям. Должна болеть голова. Возможно, его должно тошнить. С головой все было в порядке. Только живот начинало крутить от сильного чувства голода.
- Там какой-то тип, - сказал чей-то голос кому-то по ту сторону двери.
Николаю Ивановичу это не понравилось, и он еще раз нажал на кнопку звонка. Известие о своем ограблении его и пугало, и радовало - теперь-то он знает, что сказать жене, чтобы она не начала скандалить по поводу измазанного в грязи костюма. Выход оказался простым.
Дверь распахнулась, и на Николая Ивановича уставился неприятный тип в трико с вытянувшимися коленями. На его голом торсе просторы океана бороздила весельная галера.
- Ты кто, франт? - спросил моряк (так Николай Иванович сразу же окрестил незнакомца).
- Это ты кто такой? - повысил голос строитель, быстро соображая, сколько у его жены братьев.
- Я что-то не понял! - почесал галеру чуть ниже ватерлинии моряк. - Ты что мужик, напился?
За спиной моряка возникла женщина. До ее появления Николай Иванович сохранял надежду на то, что он просто ошибся этажом. Но появление его Лены все ставило с ног на голову. Страшное прозрение опустилось в живот холодным сгустком.
- Коля! - пораженно сказала женщина.
- Это кто? - повернулся к ней моряк. - Твой хахаль старый, что ли?
- Дорогая, мне лучше уйти! - Николай Иванович решил сохранять спокойствие. Он развернулся и направился к лестнице и тут же услышал позади глухой стук. Он подумал, что за ним закрыли дверь, однако это было не так. Это упало тело его жены.
Шум приближающихся шагов удивил не только Николая Ивановича. Он молча стоял и наблюдал за тем, как перепуганный моряк пытается привести женщину в чувство. Они оба посмотрели на лестницу, пытаясь сообразить, неужели они так громко кричали, чтобы кто-то из соседей успел вызвать милицию? На площадке появились несколько человек в черных бронежилетах. Двое из них быстро подошли к Николаю Ивановичу и заломили ему руки за спину. Это стало для строителя такой неожиданностью, что он даже не успел оказать достойного сопротивления. Его повалили на пол и прижали лицом к холодной бетонной плите. Один из незнакомцев подошел к моряку и вежливо сказал:
- Приносим свои извинения, господин Котов! Вы имеете право подать в суд на Службу воскрешения. Вы хотите это сделать?
- Да, нет, - моряк, видимо, начинал что-то соображать. - Ну, упустили работягу, чего уж тут...
Николая Ивановича схватили и потащили вниз по лестнице. Все мелькало перед глазами, он что-то пытался объяснить, но его лишь толкали в бок. На улице рядом с подъездом стоял черный фургон, запряженный какими-то странными существами. Они были очень похожи на людей, но на их головах красовались тряпичные колпаки с вырезом для глаз. Николая Ивановича забросили в фургон и куда-то повезли. Его нещадно трясло, а снаружи то и дело слышалось: "А ну, живее, залетные!" Николая Ивановича привезли в странное место: просторная комната, стены, обшитые мягким материалом, краник с водой. Каждые три часа ему приносили поднос с едой. Поначалу он отказывался от этой бурдамаги землисто-серого цвета, но голод все усиливался. Скоро ему захотелось есть так сильно, что он стал лопать, не обращая внимания даже на то, что ему не дали столовых приборов. Он ел руками, забрасывал в рот эту жуткую массу, которая, как ни странно, оказалась очень вкусной, просто чертовски вкусной. Он ел и ел, не замечая, что уже не помнит, когда и как здесь оказался, кем он был до этой комнаты и где он вообще находится. Потом за ним пришли. Когда его назвали "Николаем Ивановичем", он даже не шелохнулся. Кто-то довольно сообщил: "Он готов. Он все забыл". Мужчину погрузили снова в черный фургон. Правда, этот был побольше и запряжен был целой сворой существ в тряпичных колпаках. Внутри фургона было много людей. Все они молчали, и лишь каждые три часа поездки выли от голода. Ехали долго. Когда показалось море, мужчина почувствовал, что когда-то видел это. Но он уже не помнил, как ЭТА штука называется. Какие-то отрывки. Песок, женская нога, кто-то гладит его спину и говорит: "А в Анапе не так плохо, как я думала!" Брр!
Поразительно, но прежде не столь идеальная память сейчас изо всех сил цеплялась за какие-то обрывки прошлой жизни! Но с каждым часом и с каждым приемом мертвой пищи и воды его воспоминания растворялись, исчезали...
Приехали в порт, где на воде качались большие изящные галеры. При виде этих кораблей у мужчины опять что-то потянуло в груди, словно струна какая. Галера на груди, человек в трико, а за его спиной какая-то женщина...
Всех выгрузили из фургона и загнали на борт одной из галер. Мужчину усадили на небольшое сиденье, быстро приковали ноги к толстому металлическому кольцу в полу. Перед ним плавно покачивалась массивная деревянная рукоять. Это было частью чего-то большего, уходящего куда-то в отверстие в борту галеры. Мужчина почувствовал, что скоро захочет есть.
И в этот момент кто-то ударил его по спине и по трюму гулко разнесся крик: