Лукьяненко Сергей Васильевич, Шушпанов Аркадий Николаевич : другие произведения.

Школьный Надзор

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.74*16  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман из серии "Дозоры", написанный в соавторстве с Сергеем Лукьяненко. Выложена первая часть, "Иная литература".
  В тексте использованы персонажи и реалии романов Сергея Лукьяненко и Владимира Васильева из цикла о Дозорах, а также романа Владимира Васильева "Лик Черной Пальмиры".
  
  
  Данный текст признан непедагогичным для сил Света.
  Ночной Дозор
  
  Данный текст признан непедагогичным для сил Тьмы.
  Дневной Дозор
  
  Данный текст не рекомендован Иным до совершенно-летия.
  Инквизиция
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть первая
  ИНАЯ ЛИТЕРАТУРА
  
  Пролог
  
   Сначала Федор взял паузу, как хороший тенор бе-рет высокую ноту. А потом заговорил:
   - Нарушаем, гражданка Анна Сергеевна. Плохо. Очень плохо.
   - А вы... - Гражданка Анна Сергеевна поежи-лась. - Прокурор?
   Если верить "делу", ей через месяц должно было исполниться четырнадцать.
   Обстановка комнаты меньше всего напоминала кабинет прокурора. Хотя, если честно, Федор ни разу в прокурорских кабинетах не был, а его "клиентка" - и подавно.
   Красочная роспись на стенах выбрасывала гостей на пляж в океанской лагуне. Мягкий ковер на полу не позволял сделать и пары шагов, чтобы при этом не расслабиться. Федора и Анну Сергеевну не разделяло ничего, сидели в креслах друг напротив друга. Кресло Федора располагалось так, чтобы он всегда оказывался справа от посетителей. Предполагалось, так они боль-ше доверяют.
   Сквозь прозрачные чехлы спинки и сиденья можно было увидеть, что внутри не поролон и не пружины, а разноцветные наполовину сдутые воздушные шары. Довольно прочная штука, надо сказать, если специально не прокалывать. В таком кресле любой посетитель быстренько менял свое состояние.
   Острые углы в кабинете были только у планшетки, что лежала у Федора на коленях.
   - Нет, не прокурор, - правдиво ответил Федор. А потом солгал: - Психолог.
   - Я не знала, что мы к психологу... - Девочка выпрямилась. Была она рыжеватой, и в изгибе губ проглядывала хитринка. - Я нормальная.
   - Конечно, нормальная! - уведомил Федор. - Иначе не попала бы ко мне. Я же сказал "психолог", а не "психиатр". Понимаешь разницу? А после нашей беседы уже решу, с кем ты познакомишься еще. Мо-жет, и с прокурором.
   - Я ничего не делала! - повысила голос девочка. - Ничего не воровала!
   - Не кричи, - прошептал Федор, слегка накло-нившись к ней.
   В нем было под два метра, и наклон со стороны чем-то напоминал маневр башенного крана.
   Девочка заговорила тише и тоже чуть-чуть накло-нилась к собеседнику.
   - Я ничего не воровала. Оно само появилось, че-стно! Только мне никто не верит.
   В ее глазах заблестело. Федор понимал, что девоч-ка, какой бы вид на себя ни напускала, испугана и рас-теряна.
   Вот тогда и сказал:
   - Я верю.
   - Врете вы все! - Анна откинулась на кресле, надувные шарики недовольно заскрипели.
   - Я верю, - спокойно повторил Федор, а про се-бя вспомнил знаменитое "верую, ибо абсурдно". - Все эти вещи ты не брала. Они появились сами по се-бе.
   - Как вы мне можете верить? - донеслось из со-седнего кресла. - Вы же не знаете...
   - А мне и не надо знать. Я вижу, что ты не обма-нываешь. Зрачки, дыхание, цвет лица - они все гово-рят правду.
   Девочка завертела головой - скорее всего в поис-ках зеркала. Убедиться, а заодно проследить, не сболтнут ли зрачки и прочее чего лишнего.
   Зеркало было далеко. Вставать Анна Сергеевна постеснялась.
   Федор очень не любил врать. Особенно детям. Впрочем, сейчас он не то чтобы обманывал. Всего лишь говорил полуправду. Конечно, отсутствие лжи в словах Анны неплохо выдавала и мелкая моторика, а Федор научился быть очень и очень наблюдательным. Даже без применения магии.
   Но еще красноречивее правду демонстрировала аура. Вот только подводить девочку к тому, что такое "аура", следовало очень постепенно. Анна не имела понятия, кто она такая на самом деле, и это было лю-бопытнее всего.
   - Вы... скажете, что я ничего не украла?
   - Скажу, - ответил Федор. - Если будешь хо-рошо себя вести.
   На наркотики ее проверяли, в группу риска не входила. Нормальный подросток из неполной семьи. Мать - преподаватель музыкального училища. Она же и привела дочь в полицию, когда дома начало ре-гулярно появляться все то, чего на ее зарплату купить было нельзя. Естественно, заверения дочери, что "оно все само", и слушать не подумала.
   - Буду, - Анна посмотрела на Федора исподло-бья.
   - Вот и славно. Как ты это делаешь? Сотовый, например?
   - Я рисую. Вообще-то я не умею на самом деле. Лампу гашу, зажигаю свечки и краски размазываю.
   - Жалко, что ты ничего не принесла с собой.
   - Ну, я же не знала!
   - Ладно, - Федор подумал, что нужно будет обязательно изучить ее рисунки.
   - Я это зову "малярия".
   - Ага. Вы думаете, это бредит "малярия"? - Фе-дор улыбнулся. - Это было, было в Одессе...
   - Приду в четыре, сказала Мария. Восемь. Де-вять. Десять, - отозвалась Анна.
   - Знаешь Владим Владимыча? - Федор не удер-жался и еще раз мельком взглянул в анкетные данные. Все правильно, тринадцать лет.
   - Только двухтомник, - не моргнув глазом отве-тила Анна. - Красный такой...
   - Чудеса!
   Если совсем честно, то для Федора это были чуде-са большие, чем квартира, заваленная добытыми из воздуха предметами, и девочка, сама себя обучившая творить волшебство.
   - Ты рисуешь то, что потом появляется?
   - Нет. Я же говорю - "малярия". Рисую, что в голову взбредет. Просто цветные пятна. Иногда там какие-то схемы приходят дурацкие... А потом что-то появляется. Я даже не думаю про это, даже и не хочу иногда, а потом смотрю - оно уже есть.
   - И все?
   - И все! Ведь уже проверяли: ничего из того, что у меня нашли, нету в розыске. Оно ни у кого не про-пало. Я могу даже это все отдать. Я ничего не наруша-ла!
   - Нарушала, - реплика у Федора вышла не рез-кой, а округлой. - Закон.
   - Ну, какой, какой закон? - Анна вытянулась в струнку. Фигурка у нее была худосочная, так что сравнение оказалось самым подходящим.
   - Ломоносова, Михаила Васильевича. И Лавуа-зье, Антуана Лорана. Они его независимо открыли.
   - А что, за это судят? - спросила Анна не то с удивлением, не то с вызовом.
   В чем заключается закон Ломоносова-Лавуазье, она не знала. Так же, как не знала, что даже на совре-менном уровне человеческая физика отнюдь не счита-ет его стопроцентно верным. А вот... хм, скажем так, физике нечеловеческой ограничения этого закона бы-ли известны давным-давно.
   - Нет еще, - сказал Федор. - Но, как видишь, уже интересуются.
   - Я такого не знаю... - подтвердила Анна умо-заключения Федора.
   - А незнание, дорогая, не освобождает от ответ-ственности. Это так, для справки, из другого закона. Не физического, а юридического.
   - Что мне теперь будет? - Положение воздуш-ных шариков под Анной снова изменилось.
   - Вижу два варианта событий. Первый - ты продолжаешь свои малярийные опыты и рано или поздно наживаешь большие-большие неприятности. А второй - ты следуешь моим рекомендациям. А я ре-комендую направить тебя в некое учебное заведение для таких вот одаренных детей.
   - Это что, институт какой-нибудь закрытый?
   - Вполне открытый, только попасть туда нелегко. Потому что не для всех.
   - Так платить, наверно, придется...
   - На полный пансион. Еще и стипендию получать будешь.
   - А вы возьмете с меня подписку, чтобы я больше не нарушала?
   Федору опять захотелось проверить, точная ли да-та рождения и возраст указаны в личном деле Голубе-вой Анны Сергеевны.
   - Не требуется. Так какой вариант тебе ближе?
   - Второй.
   Федор поднялся, скользнул по ковру и открыл дверь в приемную:
   - Татьяна!
   Повернулся к Анне:
   - Я напишу заключение. Придешь в четверг вме-сте с мамой. Бредить "малярией" не советую. Почи-тай-ка лучше учебник физики. Можешь за все классы вперед.
   - Будь-сделано! - Анна вылетела из кресла. Ша-рики проводили ее прощальным выдохом.
   ...Когда дверь закрылась, Федор вытащил из кар-мана некий предмет. Один из тех, которые произвела на свет "малярия" Анны. Этот, так сказать, артефакт ни у кого не пропал. Его ни у кого и не должно было быть. Максимум, где это могло храниться, - в лабо-ратории какой-нибудь всемирно известной и очень могущественной корпорации. Вроде той, с логотипом в виде надкушенного яблока. В единственном экземп-ляре, как прототип. Но и там его никогда не было. Хо-тя, наверное, могли бы дорого заплатить.
   Эксперты Дозора поломали голову и сказали Фе-дору, что такого мобильника, видимо, еще не изобре-ли.
   А девочка тринадцати лет от роду смогла его ма-териализовать. Нет, определенно нужно было посмот-реть, что она там рисовала.
   Федор прошел к себе в кабинет - готовить на-правление. Можно быть Иными, можно не считать себя людьми, а вот от заполнения кучи бумаг все равно никуда не деться.
  
  
  Глава 1
  
   - Все свободны, - Дмитрий закрыл журнал. - Сочинения жду в понедельник.
   Класс загудел, будто по звонку включились мото-ры. Захлопывались ноутбуки, как створки раковин, только вместо жемчужин в их недрах прятались кри-сталлы процессоров.
   Напичканный электроникой класс вообще можно было принять за детский филиал какого-нибудь наукограда, причем из будущего. Никто в здравом уме не подумал бы, что именно так будет выглядеть школа магии: без сводчатых коридоров, гусиных перьев и мантий. Обычные с виду пацаны и девчонки. Никакой особой школьной формы, главное, чтобы без переги-бов. Рюкзаки, джинсы, мобильники с кучей функций, кое у кого - игровые приставки, беспощадно отби-раемые на время уроков.
   Даже большинство предметов вполне нормальные. Физика, химия, алгебра, геометрия, английский-французский-немецкий. А дальше все по-другому, особенно в старших классах. Вернее, по-Иному.
   "Иная история".
   "Иная словесность".
   "Иное обществоведение".
   Еще очень необычная "Безопасность жизнедея-тельности", острые языки тут же прозвали ее "Защи-той от Темных и Светлых сил". И своеобразная биоло-гия, вернее, особый раздел. Физиология вампиров и оборотней, возрастная консервация Иного, элементы целительства... Даже Темные должны уметь что-то лечить.
   Дмитрий по-хозяйски окинул взглядом класс. Так, ноутбуки двое все же не выключили, обормоты. Из-вестно кто, Громова и Щукин.
   Следовало бы немедленно послать мысленный сигнал, вернуть обормотов и заставить-таки выклю-чить. А если проигнорируют, надеясь потом сказать, что не распознали сигнал в потоке хаотичных мыслей, дослать еще одно заклинаньице. По-простому - "свербилка". Тогда не будет спокойствия ни днем, ни ночью, пока не явятся исправлять содеянное.
   Но вместо этого Дмитрий упруго поднялся и от-правился выключать ноутбуки сам. У него было пра-вило - где можно обойтись без магии, надо обойтись. Тем более что сейчас не урок, а "окно". А двое нера-дивых отдежурят без очереди.
   За настоящим окном, выходившим на школьный стадион, дребезжало от ударов многострадальное бас-кетбольное кольцо. Слышались выкрики. Самый низ-кий голос принадлежал физруку Борисычу:
   - Карасев, с поля! Вторая левитация! А то я не вижу! Брысь с поля, кому сказал!
   Нет, в баскетбол тоже играли вполне обыкновен-ный. Хотя Дмитрий, когда только начал здесь рабо-тать, ожидал увидеть немало экзотики из фильмов о Гарри Поттере. Однако соревнований по регби на мет-лах никто не устраивал. Хотя метла как летательный аппарат оказалась штукой вполне реальной и употре-бительной в незапамятные времена. Только крайне редкой, потому что куда больше ценилась простая хлебная лопата: сидеть удобнее, и ведьмы умели под-заряжать ее Силой через тепло очага.
   Школа стояла за городом, отделенная лесополосой и еще целым рядом магических сфер: Невнимания, Отрицания и далее по списку. Так что могла бы позво-лить себе и русский квиддич. Но предпочитала виды спорта из олимпийской программы, ставя задачу нау-чить воспитанников жить в мире, где людей в не-сколько тысяч раз больше, чем Иных. Тем не менее в играх все понемногу жульничали с помощью волшеб-ства. Темные - для своего удовольствия и тренировки ("Авось не заметят!"), Светлые - болея за честь команды. Благо, что и команды, и классы были сме-шанными. Никакого соперничества Гриффиндора и Слизерина. Это противоречило бы отечественной пе-дагогике, да и вся суть эксперимента иначе по-терялась бы.
   Самого эксперимента Дмитрий не понимал, если честно. Совершенно бессмысленно с младых ногтей воспитывать толерантность друг к другу у представи-телей Света и Тьмы. Но с другой стороны, школа да-вала возможность научиться понимать разницу. На-верное, ради этого он и согласился перейти сюда.
   Выключив обе машины, Дмитрий поймал себя на старой, бессмысленной уже привычке - желании сте-реть с доски. Нет, доска в кабинете на всякий случай висела, но только как рудимент. Дмитрий давно уже пользовался интерактивной электронной, управляя со своего учительского терминала. Однако, повернув-шись, он понял, что стирать-таки придется: на зеле-ном поле доски кто-то между делом успел нарисовать мелком смеющуюся рожицу.
   Закрыв на интерактивной доске презентацию уро-ка "Роль Иных в современной литературе", Дмитрий взял мокрую тряпку. Однако стоило поднести руку к рисунку, как тот перетек на другое место. Дмитрий попробовал припечатать рожицу быстрым точным ударом, однако та в последний момент опять выверну-лась из-под тряпки.
   Шутить изволим, значит.
   Дмитрий посмотрел на рисунок через Сумрак. Но расшифровать заклинание все равно не смог. Небось коллективно придумывали. Тем не менее даже на пер-вом слое для обычной реальности двигаешься куда быстрее, и этим стоило воспользоваться. Однако ро-жица ускользала раз за разом, перебегая по доске и временами даже показывая язык.
   Дмитрий вспотел. Плюнуть и бросить глупую охо-ту мешала гордость (хотя чем гордиться, седьмой уро-вень...). Да и представить себе, как придет другой класс и будет хихикать весь урок, глядя на доску. Нет, сдаваться было нельзя.
   Рожица вдруг сменила гримасу радости на удив-ление. Потом круги глаз с белыми зрачками расшири-лись, загогулина улыбки превратилась в овал беззвуч-ного крика - и рисунок рассыпался, оставляя облачко меловой пыли.
   - Можно к тебе, Дреер? - раздалось за спиной.
   Кабинет вновь обрел краски: Дмитрий вышел из Сумрака.
   - Присаживайтесь, - сказал он, поворачиваясь.
   - Уже, - ответил голос.
   На учительском месте за терминалом уселось Од-ноглазое Лихо. Так острые языки прозвали Лихарева - нового руководителя школьного Надзора. Нет, оба глаза у него были на месте. Только левое веко все время полуопущено из-за птоза. Лихарев раньше был ночным дозорным и заработал птоз, когда получил поражение глазного нерва во время захвата колдуна-нарушителя. Он давно мог бы сделать операцию, но не хотел. Говорил, человеческим врачам не верит, а к це-лителям не обращается, чтобы не давать Темным по-вода к восстановлению равновесия. Как люди выра-жаются, лишь бы у соседа корова сдохла.
   А когда Лихарев перешел в Инквизицию, то ему, похоже, и вовсе стало все равно. Кроме того, он ут-верждал, что так выглядит страшнее, а с его несовер-шеннолетним контингентом это самое главное.
   Но если Одноглазое Лихо кого и пугало, то лишь новичков.
   - Разговор к тебе есть, Дреер.
   Лихарев почему-то обращался к словеснику толь-ко по фамилии. То ли она ему так понравилась, то ли, наоборот, вызывала какие-то подозрения. Дмитрий полагал, у Лихо работа должна быть такая - все вре-мя подозревать. Инквизитор, одно слово. И ничего против вот этого "ты" и "Дреер" учитель не имел. Ли-хо ему чем-то нравился.
   Даром что, опять же, Инквизитор.
   Впрочем, с недавних пор у Лихарева появилась и другая причина обращаться к Дрееру официально. Ведь именно благодаря Дмитрию Лихо стал руководи-телем Надзора. И одновременно единственным со-трудником, вдобавок еще ведущим Иное обществове-дение.
   Дмитрий молча сел за стол напротив. Наверное, Лихарев специально занял единственное учительское место. Теперь, где бы ни поместился Дмитрий, он был в положении ученика, вынужденного отвечать урок.
   Впрочем, Дреер был младшим в любом случае. И по уровню Силы, и по внутренней иерархии. Лихо был школьной полицейской властью.
   - А дверь лучше прикрыть... - надзиратель сде-лал это, не вставая.
   Ученикам школы вообще запрещалось применять магические воздействия как на уроках, так и вне уро-ков, кроме специальных занятий. Взрослым при детях тоже не рекомендовалось.
   Никто не соблюдал. Это было все равно что запре-тить бегать на переменах или курить в укромных мес-тах. Однако и нарушали исподтишка, как нарушают правила дорожного движения, пока крупно не погорят.
   Бывший начальник Лихарева, надзиратель Стри-галь все-таки погорел. А Дреер, можно сказать, под-жег.
   - Догадываешься, к чему я тут? - прищурил здоровый глаз Лихарев.
   Словесник кивнул.
  
  
   Месяц назад всех педагогов и воспитателей собра-ли у директора Сорокина. Учительский состав школы был небольшим и разместился легко.
   Кабинет походил, видимо, на все начальственные обиталища. Разве что портрет президента не висел над кожаным креслом. Зато флажок с российским трико-лором на столе был тут как тут. Для какой-нибудь другой школы этот кабинет все же выглядел чересчур солидным, более подходя как минимум ректору фи-нансовой академии. Ценные породы дерева, хорошая обивка, ухоженная зелень, немного причудливых без-делушек. Впрочем, безделушками они смотрелись для разных человеческих комиссий, что иногда все-таки заглядывали. Если верить Сорокину, это давно разря-женные артефакты, хранимые исключительно, чтобы отвлекать внимание официальных гостей. Для интере-сующихся, откуда у школы-интерната такие средства, заодно был приготовлен "иконостас" благодарствен-ных бумаг в золоченых рамках от богатых спонсоров. Даже несколько фотографий олигархов, якобы посе-тивших свою альма-матер.
   И бумаги, и фотографии были настоящими. Дмит-рия это удивило больше всего, когда он шагнул в ка-бинет Сорокина первый раз. Никаких личин, никакой магической "косметики" - это учитель словесности мог бы распознать даже со своим седьмым уровнем.
   Вместо первого лица государства вдоль стены шел ряд совсем других портретов. Великие наставники и деятели образования прошлого, начиная почему-то с Аристотеля. То ли потому, что философ и автор "По-этики" основал Ликей, то ли потому, что воспитал Александра Македонского. Другие лица Дмитрий хо-рошо запомнил еще по университетской кафедре педагогики. Отчего-то у большинства фамилии заканчивались одинаково, несмотря на то, что их владельцы жили в разное время: Коменский, Ушинский, Луначарский, Сухомлинский... Как будто фамилия уже обязывала к выбору дела всей жизни. Выбивались, кроме Аристотеля, только Лев Толстой, Антон Макаренко и Януш Корчак. Могло показаться, что учителей прошлого тоже пригласили на собрание, только рассадили немного подальше и повыше, словно авторитетную комиссию.
   А за столом расположились педагоги настоящего, отнюдь не претендующие на звание великих ни сей-час, ни потом. Однако все - Иные. В школе вообще не было ни единого человека ни среди учеников, ни среди персонала.
   Дмитрий чувствовал себя не в своей тарелке. По правую руку от директора сидели оба школьных над-зирателя - значит дело серьезное. Но больше всего почему-то беспокоил незнакомый высокий мужчина. Дмитрий аккуратно посмотрел на гостя через Сумрак.
   Светлый. Но все равно какой-то...
   - Коллеги, у нас сотрудник городского Ночного Дозора Козлов Федор Николаевич. Из отдела по делам несовершеннолетних.
   Дозорный встал и кивнул всем.
   Вот оно, подумал Дмитрий. Оперативник. Что-то у них такое появляется в ауре. Может быть, потому, что часто сканируют чужие. А может быть, у самого Дмитрия шевельнулся еще давний, едва ли не с детса-довских времен засевший страх перед милицией и во-обще людьми из разных там органов. Он, конечно, бу-дучи совсем малышом, даже благоговел перед ними, помня разные фильмы про шпионов и полицейских, но все равно побаивался.
   - Для Темных коллег - визит господина Козлова согласован и с Дневным Дозором, - продолжил тем временем директор Сорокин. - Федор Николаевич, прошу!
   Дозорный выдержал паузу.
   - Господа, - сказал наконец он.
   Дмитрий уже привык, что между Иными не при-няты некоторые человеческие условности, в том числе в обращении. Директор называл педагогов коллегами - и Светлых, и Темных, и надзирателей от Инквизи-ции, - и это слух не резало. А вот у Козлова так не получилось. Наверное, тот просто не знал, как высту-пать перед такой смешанной публикой.
   - Как вы знаете, в нашем городе живет чуть более полумиллиона человек...
   Честно говоря, от дозорного трудно было ожидать лекции по демографии.
   - Это значит, что Иных даже чисто статистически должно быть около полусотни. Если точнее, восемьдесят два, по нашим данным. Из тех, у кого местная прописка.
   Дозорный опять сделал паузу. Собравшиеся жда-ли. Тикали часы на полке в директорском шкафу. Ста-ринные, они должны были стоять, по идее, где-нибудь на камине. Тоже наверняка артефакт, а не простой хронометр.
   - Светлых из них только пятеро.
   - Мы знаем эту статистику, - ответил завуч Са-ласар-Диего Варгас. - Константа "один к шестнадца-ти".
   По происхождению Варгас был кубинцем, а по сущности - Темным магом. Он бежал от режима Ка-стро в уже как бы демократическую Российскую Фе-дерацию лет десять назад. Какое дело было Иному, тем более Темному, до человеческих властей - Дреер не представлял. Но у каждого свои странности. Мо-жет, режим Кастро для Темных чем-то некомфортен? Исполняя обязанности завуча, кубинец еще и вел ма-тематику.
   - Вы правы, - сказал дозорный. - Итак, на пять Светлых - почти семьдесят семь Темных. Как обыч-но.
   - Погодите, - опять раздался голос Варгаса. - Что значит "почти"?
   - Именно из-за этого "почти" я здесь, - ответил Козлов. - Разрешите, я продолжу?
   Кубинец только поджал губы.
   - Из пяти Светлых четверо работают в Ночном Дозоре. Пятый слишком юн... Кстати, он... вернее, она учится здесь, у вас. Тем не менее благодаря вашей школе и особому статусу города наша служба усилена кадрами. Ночных дозорных в городе намного больше, чем Светлых-уроженцев. Соответственно, и личный состав Дневного Дозора больше, чем требовалось бы, не будь у нас школы. А еще при Дозорах созданы от-делы по делам несовершеннолетних. Все это с разре-шения и под надзором Инквизиции.
   Дозорный сделал жест в сторону Стригаля и Од-ноглазого Лихо. Те не шелохнулись и не повели бро-вью. Им наверняка тоже был известен повод для столь длинного вступления.
   А Козлов продолжил:
   - Благодаря всему этому у нас самый низкий процент нарушений Договора. Не только в Централь-ном Федеральном округе, но и в нескольких близких к нам регионах. Вернее, так было до недавнего времени.
   Вот оно, опять подумал Дреер.
   - За последний месяц зафиксировано девять слу-чаев несанкционированных нападений на людей. Поч-ти все нападения - дело рук... вернее, зубов волкула-ков.
   - Несанкционированных? - уточнил Светлый преподаватель БЖД по фамилии Каин. Острые школьные языки, разумеется, не преминули распус-тить слух, что это "тот самый или дальний родствен-ник". На самом деле ни в каких анналах не содержа-лось и намека на то, что "тот самый" Каин был Иным или что он хотя бы просто был.
   - Без лицензии. Отследить вервольфа - задача не слишком трудная. По нарушениям среди этого кон-тингента наш город, замечу, на одном из последних мест в России. Очень хороший показатель. Но здесь мы столкнулись с чем-то неординарным. Во-первых, эти волкулаки не действуют поодиночке. Они напада-ют стаей. Три-четыре особи. Некоторые потерпевшие говорят о пяти-шести. Но это нуждается в проверке. У страха глаза велики.
   - Оборотни не охотятся стаями, - сказал Каин. - Только если в кино.
   - Совершенно верно, - согласился дозорный. - Время трансформации у всех разное. Естественно, боевая группа перекидывается одновременно. Но у нас здесь не боевая группа.
   Дреер вспоминал свое недавнее обучение. Стаи оборотней, конечно, истории были известны. Однако в условиях современного большого города такого уже давным-давно не встречалось. Только где-то далеко в глубинке, подальше от мощных Дозоров, и только ес-ли вожак-оборотень обучал молодняк. Но такие "де-ла" быстро раскрывались, и вожак неминуемо отпра-вился бы под трибунал Инквизиции. А его подопеч-ные также неминуемо попали бы сюда, в школу-интернат...
   - Удивительно вот что, - продолжил Козлов. - Как правило, волкулаки стараются убить. Они на охо-те и пленных не берут. Но эти действуют иначе. Соб-ственно, погибших вообще нет. Пока нет. Но все мо-жет измениться, если мы их не возьмем. Крови они уже попробовали. Однако убивать все равно не стре-мятся.
   - Зачем они тогда атакуют? - спросил Каин.
   - Мы тщательно опросили потерпевших. Все - обычные люди. Память им потом стираем, не остается никакого шока и психотравм. Судя по всему... эта стая получает удовольствие от травли. Они преследуют ра-ди преследования. Им нужны только эмоции.
   - Но волкулак стремится попробовать плоти, - сказал учитель магической защиты, словно повторяя материал своих же занятий. - Мясо для него - как кровь для вампира. Концентрированная энергия, а микроэлементы, белки и углеводы - ее носитель. Стресс жертвы наполняет их Силой, как будто заряжа-ет батарейки... - Каин уже не мог отделаться от при-вычки вещать, как на уроке. - Да и от крови оборотни не отказываются.
   - В том-то все и дело, - кивнул дозорный. - Эти даже почти не кусают. Им нужен только страх. Паника. Отчаяние. В этом они черпают Силу.
   - Очень необычно, - признал Каин.
   - Это не самое необычное. Двоих человек они все-таки покусали. Эксперты осмотрели укус, сначала наши, потом Темные. Налицо все признаки оборотни-ческой инициации. Только... ее не случилось. Есть от-дельные элементы, в основном психологические. На-пример, потерпевшие могут видеть ауру. Или испыты-вают беспокойство и кратковременные провалы в памяти во время полнолуния. Но полноценно войти в Сумрак они не могут и перекидываться тоже. У них ни шерстинки новой не выросло. Очень странная полуинициация. Мы впервые с таким столкнулись. Даже отправили потерпевших в научный центр московского Дневного Дозора. Формально это все-таки новые Темные. Однако сейчас это просто очень слабые Иные с неопределенной аурой.
   - А при чем тут школа? - спросил Каин.
   - Потерпевшие описывают нападавших как очень некрупных особей. Некоторые даже решили, что на них напали бродячие собаки. В любом случае это явно подростки. Можно сказать, сейчас в городе действует банда неустановленных Иных в возрасте до шестна-дцати лет. Мы разрабатываем разные версии, проверя-ем контакты зарегистрированных оборотней. Хотя де-тей вполне мог инициировать какой-то гастролер, и вообще не в нашем районе, а затем пошло по цепочке. Как наркомания, простите, только здесь один другого укусил, а не подсадил на иглу или дал покурить. Од-нако есть еще одно обстоятельство... Эдуард Сергее-вич, разрешите пульт.
   Козлов повернулся к директору.
   - Конечно, - ответил Сорокин.
   Погасло освещение, как будто подчеркивая, что речь пойдет о делах Тьмы. Проектор из-под потолка бросил пучок лучей на белое полотно развернувшего-ся экрана.
   - Вот карта вашего района, - комментировал дозорный.
   Зажглись, мигая, несколько прямоугольников.
   - Это школа-интернат. А вот места, где соверше-ны нападения.
   Загорелись красные кружки. Один, другой...
   - Как видите, хотя школа стоит на окраине, почти все инциденты происходили и происходят довольно близко.
   - Это ничего не доказывает, - раздался в темно-те голос математика Варгаса.
   - Разумеется, - спокойно ответил Козлов. - Мы знаем, что ваши ученики без взрослых не выходят за пределы территории. Вернее, о других случаях пока не известно... Тем не менее слишком много косвенных улик. Местоположение школы. Возраст нападавших. Отсутствие следов - они потом как сквозь землю проваливаются. Вернее, уходят в Сумрак.
   - Оборотни не уходят в Сумрак надолго, - воз-разил Каин. - Они трансформируются с помощью Сумрака, но не погружаются глубоко.
   - Вы правы, - опять согласился Козлов. - Гос-пода, я озвучу одну из версий, ради которой пришел. Мы пока не подозреваем учеников из числа волкула-ков. Но можно предположить, кто-то хочет, чтобы мы так думали.
   - Но зачем? - спросила воспитатель из Светлых Надежда Храмцова.
   - Например, с целью дискредитировать саму идею школы и эксперимента в целом. Или, возможно, кто-то из учеников, способный перекидываться, нашел способ убегать на свободу и хочет, чтобы заподозрили других. В любом случае я прошу оказать содействие. Сообщать обо всем странном в поведении детей. Любые детали. Они уже кусаются. В следующий раз могут загрызть.
   - Обо всем странном, говорите... - задумчиво сказал школьный психолог, ученик самого Карла Гус-тава Юнга. - У нас, извините, тут все странные. Как все дети. А они к тому же не простые дети.
   - Нас особенно интересуют низшие Темные средних классов.
   - Господин дозорный, - официальным тоном вдруг произнес Варгас. - Даже вне пределов школы Темные не обязаны выдавать нарушителей без требо-вания Инквизиции. А на территорию школы юрисдик-ция Дозоров вообще не распространяется. Вы не впра-ве ожидать, что Темные педагоги будут доносить на своих же учеников.
   - Я не могу приказывать или требовать, - отве-тил Козлов. - Вы совершенно верно говорите - я не вправе даже ожидать. Пока я могу лишь просить. Но я пришел не для того, чтобы обвинить кого-то. Больше того, мы вообще не хотели бы найти доказательства причастности школы, сеньор Варгас. Если вдруг ока-жется, что кто-то из учеников травит людей по но-чам... Вы понимаете, что будет поставлен вопрос о це-лесообразности школы? А ведь не только вам хотелось бы ее сохранить. Если смешанный интернат закроют, это значит - город потеряет статус. Это значит, что в нашем Дозоре опять будет только четверо сотрудни-ков на семьдесят семь Темных. Это значит, ситуация в городе будет как везде по стране. Может, чуть лучше, может, чуть хуже. Будет как всегда, а не как сейчас. Я очень этого не хочу. А вы, сеньор Варгас?..
   Завуч молчал, только поднимались и опускались крылья его орлиного носа. Саласар-Диего вообще был невысокого роста, а по сравнению с Козловым выгля-дел и вовсе гномом.
   Директор Сорокин тоже молчал. Хранили молча-ние педагоги. Понятное дело, и портреты, эти вечно немые высокие гости, тоже безмолвствовали. Свой ти-хий голос подавали только часы.
   - Пока Ночной Дозор придерживается официаль-ной версии о группе "диких" Иных. Последствий они не понимают, о Договоре не знают. А современная масс-культура даже рисует оборотней в привлекатель-ном свете. Возможно, они чувствуют школу на уровне инстинктов, как средоточие Силы, а когда перекиды-ваются, то просто-напросто чуют своих. Потому и ошиваются поблизости... Кто-то из учеников тоже мог их почувствовать. Дети быстро находят общий язык. Наша задача сейчас - как можно быстрее изловить оборотней. Если не успеют натворить дел, я лично приложу усилия, чтобы они оказались в числе ваших новых учеников. Полагаю, здесь их смогут вразумить. Именно поэтому я прошу о содействии, - Козлов на-давил на "прошу", как еще недавно Варгас - на "до-носить". - Мы уже направили запрос в Инквизицию, чтобы на территории школы временно было разреше-но находиться сотрудникам Ночного и Дневного До-зоров.
   - В этом нет необходимости, - впервые загово-рил руководитель школьного Надзора Стригаль. - Мы проведем внутреннее расследование. Всю необхо-димую информацию вы получите, дозорный.
  
  
   - Вот что, Дреер, - начал Лихарев после того, как притворил дверь на расстоянии. - Не угадал ты, зачем я к тебе пришел. Я же знаю, ты про Стригаля подумал. Нет, не затем. Хотя, конечно, самый краешек ты ухватил.
   За окном снова прозвучал свисток.
   Лихо шевельнул пальцами. Выкрики с баскет-больной площадки прекратились. Даже и без того сла-бый шум вентилятора в недрах корпуса учительского терминала стал еще тише.
   Дмитрий был уверен, что их с Лихаревым теперь никто тоже не услышит. Не исключено, Лихо даже поставил легендарный Колпак Мюллера, когда-то разработанный Иными из общества Туле. Потом они все попали под закрытый Трибунал, проходивший также в Нюрнберге. Однако их достижения оказались в руках Инквизиции и могли еще применяться в интересах дела.
   - Дреер, ты о сыворотке слышал? - спросил Ли-харев.
   - О какой сыворотке?
   - Понимаешь, ты у нас все-таки человек новый, всего не знаешь. А сор из избы выносить нигде не лю-бят. Контингент у нас разный, не соскучишься. Год назад, тебя еще тут не было, поймали мы троих на наркоте. Ясное дело, Темные. Богемой себя решили почувствовать. Конечно, в город когда выходят, так за ними следят. Пронести "дурь" в школу не смогли бы, а распространителей из числа людей мы бы так при-пугнули... Да что там припугнули, реморализация - и все дела. Они бы сами пошли в органы и всю сеть вы-дали. Так что эти стервецы придумали! Нашли кого-то, зачаровали и вытащили из памяти формулу. Ну и сделали втихаря в кабинете химии, через заклинание трансмутации. У них даже лучше настоящего получи-лось, колумбийцы и прочие триады бешеные деньги отдали бы за этот новый сорт. Хорошо, что в былые годы алхимики философский камень искали, а не иде-альный наркотик. Вот где золото! Но мы их, короче, прижали. Вернее, Константин прижал.
   - Знаю я, как он прижимает, - мрачно сказал Дмитрий.
   - А ведь я Стригаля тоже не любил, если честно, - поведал Лихарев. - Маг он боевой - не мне чета, Инквизитор тоже хороший. Но слишком хороший для нас.
   - Я бы даже сказал - слишком Инквизитор, - заметил Дреер.
   - Сейчас уже не важно. Нет Инквизитора - нет проблемы. Но с наркотой он сработал на совесть. Всю местную кухню мы накрыли. Пацанов, само собой, исключили, отправили по домам - пускай там Дозо-ры их прорабатывают. Все-таки наркота - это чело-веческое, нарушения Договора тут нет. Их и выгнали-то формально за нарушение школьного устава. Но в Дневном им, надеюсь, хорошего ремня дали. Может, даже плетей Шааба.
   Дмитрий знал, что такое плеть Шааба, и мрачноватый юморок Лихарева оценил.
   - Притихло все. А теперь опять слухи ходят о ка-кой-то сыворотке. Словно эхо...
   - Виктор Палыч, - Дмитрий чуть склонил голо-ву набок, - а как вы эти слухи собираете? Осведоми-тели?
   - Оперативная информация! - отрезал Лихо. - Все ему расскажи. Знаю, к чему клонишь. От тебя скрывать не буду - кое-что осталось от Константина. Всех этих стригалевских жучков-паучков из школы убрали, но информацию-то никуда уже не денешь. Только вот не докажешь и не опровергнешь. Даже ес-ли бы это были настоящие улики, а здесь так, разгово-ры...
   - Я-то чем могу помочь?
   - Помочь могу я, - ответило Лихо. - От твоих волчат подозрения отвести.
   - Они не мои, Виктор Палыч. Сами по себе, свои собственные.
   - Только они тебя, похоже, считают своим. И до случая с Константином считали, а после - тем более.
   В школе Светлые и Темные педагоги чувствовали себя в одной лодке. Подменяли друг друга на заняти-ях, сплетничали, хором костерили начальство, поряд-ки и Дозоры. А вот у детей оказалось все сложнее и одновременно проще. Они четко проводили границу "свои" и "чужие". И, как правило, признавали только учителей и воспитателей своего цвета. Другую сторо-ну - терпели. Надзирателей Инквизиции уважали как силу, не более.
   Исключением стал один Дреер.
   С какой-то радости Светлый маг самого низкого уровня в первый же месяц работы стал пользоваться доверием некоторых юных оборотней. Он сам не знал почему. Лишь догадывался - наверное, потому что разницы между Темным и Светлым четырнадцати лет или младше не видел вообще. Даже прозвище себе придумал - "сумеречный дальтоник".
   Может, еще отчасти "виноватым" оказался его предмет. Дело в том, что Темных в литературе было на порядок больше, особенно в зарубежной. Как в жизни.
   А когда неконфликтный вообще-то Дреер устроил скандал на всю школу, после которого глава Надзора Стригаль был спешно отозван в Прагу, Темные стали доверять словеснику еще больше.
   Когда Лихарев говорил про "волчат", то делал это беззлобно. Дмитрий потому и считал его нормальным мужиком, что для Лихо школьники в первую очередь были детьми и только во вторую - Иными.
   - Следствие по оборотням с мертвой точки не сдвинулось. Если начнут серьезно копать под школу, то докопаются. Поверь мне, дыма без огня не бывает. Что-то неладное у нас творится. Константин это чув-ствовал, вот палку и перегнул. А Темным школа тоже нужна. Не меньше, чем Светлым. И если запахнет ке-росином, будь спокоен, они найдут, на кого все пове-сить. И кто это будет, как ты думаешь? Что бы там ни говорил Диего насчет того, что Темные своих не вы-дают! Пожертвуют несколькими, для них ведь это пу-шечное мясо.
   - Это все-таки дети.
   - Дреер, тебя когда инициировали? - неожидан-но спросил Лихарев.
   - Виктор Палыч, вы же знаете. Года не прошло еще.
   - Вот именно! А меня - в одна тысяча девятьсот восемнадцатом. Поверь моему опыту. Если даже мы с тобой - не люди, то твои "волчата" - уж точно не дети. Есть у меня одна версия. Кто-то из Темных, по-старше, класс одиннадцатый, что-то затевает. Может, опять наркоту варит. А нападения и оборотни - для отвода глаз. Иначе говоря, подстава. Ведь и Стригалю про "волчат" кто-то сказал, потому он ими и занялся... с пристрастием.
   - Я-то что могу сделать, Виктор Палыч? - зано-во спросил Дреер.
   - Просьба к тебе есть. Если хочешь, человеческая просьба...
   Дмитрий вспомнил дозорного по фамилии Козлов. Тот ведь тоже просил, а не требовал.
   - Поговори-ка ты с ними. Начистоту. Если смо-жешь, конечно. А вдруг чего скажут. Вреда не будет от такого разговора, а польза - может быть.
   - Они своих-то близко не подпускают...
   - Так и я про то. Их не подпускают, а тебя - подпустят. Чужому иногда такое скажешь, чего ника-кому своему не доверишь.
   Дреер внимательно посмотрел в здоровый глаз Лихарева.
   - Припугни их, в конце концов. Если их сдадут, Инквизиция шутить не будет.
   - Это я уже знаю, - сказал Дмитрий. - Стри-галь научил.
   - Да ничего ты не знаешь, - рассердился Лихо. - Это Дозоры меняются быстро, а Инквизиция - медленно, если вообще меняется. В том-то и была стригалевская ошибка. Время сейчас не то, чтобы пытки применять. Но Высшие Инквизиторы - они как Стригаль, а не как мы с тобой. Им несовершенно-летнего развоплотить - раз плюнуть. В интересах Договора.
   На баскетбольной площадке вдруг опять кто-то азартно закричал, потом громко начали спорить с Бо-рисычем, что не было никакого нарушения.
   А где-то далеко гремели подковерные игры Дозо-ров, вечный невидимый фронт. Еще дальше заседали суровые трибуналы Инквизиции и выносили смертные приговоры. У Иных никогда не будет ни моратория на смертную казнь, ни тем более ее отмены. Это своего рода плата за более долгую жизнь.
   - Проглядел я табель успеваемости у твоих "вол-чат", - продолжил Лихарев. - Стали они почему-то очень плохо учиться. А ведь были принципиальные отличники, все до единого, особенно Машка Данило-ва. А сейчас что? С "двойки" на "тройку" даже она - и почему-то только по предметам Иного цикла.
   - По Иной литературе все хорошо, - возразил Дреер.
   - А вот по БЖД результаты кошмарно упали! Везде, где есть магическая практика, провал. Как буд-то у них Силы меньше стало. К чему бы это?
   - Не знаю.
   - И я тоже. Так что ты поговори.
   - Хорошо, - нехотя ответил Дмитрий.
   - Вот и ладно, - сказал Лихо.
   Поднялся и, не прощаясь, ушел сквозь стену.
   За дверью, из коридора, не доносилось ни звука. Шел урок. За окном продолжался баскетбол. Опять дунул в свисток Борисыч.
  
  
  Глава 2
  
   Когда-то интернат был роскошным поместьем.
   До революции в усадьбе, по преданию, гостил сам царь. Во времена нэпа здесь действовала коммуна, где перевоспитывались беспризорники. Потом усадьбу перестроили, возвели два новых крыла и еще несколь-ко зданий в модном тогда духе конструктивизма и устроили детский оздоровительный пансионат. Благо от поместья сохранился обширный парк.
   Об истории сейчас говорили только некоторые элементы фасада и статуи волков по обе стороны крыльца. Это было символично.
   В девяностые пансионат обветшал и захирел. Парк выродился в дремучий лес. Какие-то ушлые дельцы решили было выкупить землю и построить коттедж-ный поселок. Но вмешались Дозоры.
   Было это на самом рубеже тысячелетий. Времена смутные даже для Иных. В Москве едва не рванула воронка инферно размерами побольше той, что висела над Хиросимой в сорок пятом. Следом какая-то непо-нятная история произошла в Санкт-Петербурге. Гово-рят, разбирались Темные друг с другом. Наконец, со-всем недавно, год назад, был инцидент с Иными на Байконуре. Что именно там случилось, толком никто не знал. Информацию Дозоры не распространяли, тем более что это как-то затрагивало Инквизицию. А ее всегда и все затрагивало...
   Однако не только странными знамениями был от-мечен рубеж. Иных стало... просто больше. Что это за феномен, научные отделы Дозоров выяснить пока не сумели. Может, в целом демографическая ситуация такая или возмущения в Сумраке. Когда шесть милли-ардов человек отдают туда Силу - все что угодно может шарахнуть. Или проявились на уровне Иных пресловутые мутации, экологическая обстановка, ген-но-модифицированные продукты и прочие страшилки, какими пугают обывателей. В конце концов, вопрос, как среди обычных людей вдруг появляются маги, тоже не изучен до сих пор.
   Иных прибывало. Ненамного, конечно. Но уже не один на десять тысяч людей, как раньше, а примерно один на девять тысяч восемьсот. И Великая Волшеб-ница снова родилась, и не где-нибудь, а в Москве.
   Еще совсем недавно искусство быть Иным пости-галось только при Дозорах. В Ночном учебные каби-неты никогда не заполнялись и наполовину. В москов-ском Дневном, напротив, приходилось делить школя-ров на классы и учить в несколько смен. А обучение было поставлено на зависть всем человеческим уни-верситетам. Потому что малограмотный специалист или откровенный двоечник - люди неприятные, но терпимые. Где опасны чрезмерно, их научились худо-бедно фильтровать. Разумеется, кроме сфер политики и власти. А вот малограмотный Иной - практически наверняка чья-то смерть.
   Но всегда среди учеников находились те, кто не вписывался. Как ни странно, их-то оказывалось при-мерно поровну, Светлых и Темных, несмотря на кон-станту "один к шестнадцати". Оборотни, норовившие буквально вцепиться зубами в обидчика. Юные ведь-мы, чересчур рьяно использующие магию для самоут-верждения. Принципиальные Светлые, которые хоте-ли бы исправить слишком многих. Про стычки недо-рослей в духе "А он первый начал!" и говорить нечего.
   Тогда кому-то в голову пришла светлая идея. Да-да, именно Светлая. Этот самый кто-то еще до ини-циации, в тридцатые, воспитывался в колонии для беспризорников на месте старой барской усадьбы. Идея, как нетрудно догадаться, была в создании ин-терната-коммуны для Иных подростков обеих сторон. Пусть учатся жить бок о бок.
   Идея нашла одобрение Инквизиции. Контролиро-вать отпетых нарушителей, собранных вместе, все-таки легче, чем разбросанных по городам и весям, где порой и дозорный-то один на много квадратных кило-метров.
   А может, тот неизвестный Дрееру Иной просто хотел таким парадоксальным образом отбить свою личную "республику ШКИД" у наглых коммерсантов. В любом случае у него получилось. Но что из всего этого вышло ...
   Учеников набралось действительно поровну. В составе педагогов тоже держался паритет. Но пришлось учитывать, у кого что лучше получается. Так, Светлые в основной массе стали воспитателями, а Темные - преподавателями Иного цикла. Кандидатура директора Сорокина была выдвинута Инквизицией и поддержана обоими Дозорами. Для соблюдения баланса, однако, замов у Петровича было двое, и оба разных "цветов".
   На открытие приезжали даже из Москвы, тамош-ние Светлый и Темный боссы, Гесер и Завулон. А еще кто-то из высших чинов Инквизиции заглянул прямо из Праги. Это все было, правда, еще до Дмитрия.
   Как вообще маг низшей категории попал в учителя других волшебников? Тут случился... хм, казус. Иных, которые не ходят в обычную человеческую школу, нужно учить, кроме магии, еще физике, химии, алгеб-ре и прочему. А вот таких учителей в Дозорах не во-дилось. Многие опытные волшебники овладели Силой на пару веков раньше грамоты. Картина мира склады-валась в их голове еще в те времена, когда Земля счи-талась плоской, а небо хрустальным. Кое-кто не дове-рял технике, а науку считал пустой игрой ума. Темные не любили человеческие школы, потому что были кормушки во всех смыслах посытнее, хотя бы детские курорты вроде "Артека". Светлые тоже предпочитали врачевать детей, а не учить. Жить с постоянным искусом применить реморализацию вместо долгих педагогических усилий - это оказывалось для них непосильным.
   Днем с огнем принялись разыскивать Иных хоть с каким-то педагогическим образованием. И когда едва инициированный Светлый Дреер написал в анкете про свой диплом, его сразу же пригласили для разговора...
  
  
   Сейчас, когда уроки давным-давно закончились и ужин тоже прошел, словесник отыскал ребят сразу. Это Лихареву потребовалось бы время, а Дмитрий знал, куда идти.
   Он поднялся на третий этаж главного корпуса. Ес-ли пройти в небольшой тупичок за кабинетом физики, то можно увидеть винтовую лестницу. Та ведет в баш-ню на крыше. В башне - обсерватория. Самая на-стоящая, пусть и небольшая. С мощным, похожим на инопланетную лазерную пушку телескопом и про-зрачным куполом.
   Семерка любила собираться здесь, поближе к звездам.
   Все-таки напрасно Одноглазое Лихо называл их "волчатами". Меньше половины из них превращались в волков. А двое и вовсе были вампирами.
   Сами же они называли себя "мертвые поэты".
   Это случилось как раз с легкой руки Дреера, когда он показал им на внеклассном занятии "Общество мертвых поэтов". Диск учитель привез с собой, хотя тут абсолютно не было проблемой достать любой ма-териал. Окончив университет, Дмитрий никогда не работал в школе... в смысле, человеческой. Но учить подспудно всегда тянуло. Когда смог позволить себе DVD, то и не заметил, как начал коллекционировать фильмы на школьную тему, от "Большой перемены" и той же "Республики ШКИД" до разных американских страшилок вроде "Кэрри" или "Класс 1999".
   "Общество мертвых поэтов" оказалось самым лю-бимым.
   В школе Темные и Светлые друг с другом не вра-ждовали. Может быть, потому, что люди жили не осо-бенно близко, а значит, и ссориться не из-за кого. Од-нако были те, кого не очень признавали и в своем кру-гу. Вампиры и оборотни оставались низшей кастой, получая одни донорскую кровь в медпункте, другие - спецдиету в столовой. И если взрослые Темные умели сдерживать свое пренебрежение, то дети - еще нет. Пусть "мертвые поэты" легко опережали будущих ма-гов почти по всем предметам, пусть оборотням не бы-ло равных на физкультуре, Светлые не уважали их за то, что Темные, а свои - за то, что низшие.
   "Мертвые поэты" выделялись интеллектом и лю-бовью к поэзии. Почти все действительно писали сти-хи, впрочем, многих Иных в пубертатном возрасте идет такая сублимация. Правда, и стихи у этих были, честно говоря, мертвые. Заунывные, лакированные, безжизненные, но изысканно-красивые. Так считал Дреер, хотя вслух не говорил. Кое-что даже публико-валось в школьной стенгазете. Но афишировать свое творчество "мертвые поэты" не хотели. Все-таки они были изгоями.
   Нельзя сказать, что к семерке низших Темных Дмитрий поначалу относился как-то иначе, чем ко всем остальным. Но литература их сблизила.
   ...Обсерватория, конечно, была заперта, и не толь-ко на материальный замок. Вообще, считал Дмитрий, в школе слишком много охранных заклятий, которые не пускают туда, сюда и никуда. Наверное, у него са-мого это задевало самолюбие - чтобы пройти сквозь большинство волшебных кордонов, способностей седьмого уровня никак не хватало.
   Однако на Дреера как на сотрудника навешива-лись еще и магические пропуска. А ученикам прихо-дилось искать лазейки. Иногда Дмитрий даже подоз-ревал, что лазейки оставляли нарочно, чтобы дать еще один стимул научиться думать. Никто не развивается лучше, чем на реальных задачах. Даже волшебники.
   Проход был заблокирован в Сумраке, но как раз семерка и показала словеснику "дыру в заборе". Ока-завшись на винтовой лестнице, тот начал, как ему ду-малось, неслышно подниматься... пока не задел какую-то невидимую магическую "растяжку". На всю обсерваторию тут же приветственно взревело: "Come on, everybody!", почему-то выпеваясь на мотив "Рио-риты".
   Эту сигнализацию поставили явно те, кого он ис-кал. Таиться больше не имело смысла.
   - Приветствую стихотворцев! - громко сказал Дреер, перекрикивая странную песню.
   - Здрасьте, Дмитрий Леонидыч! - раздался под куполом нестройный хор.
   После истории со Стригалем они сами время от времени звали Дмитрия на посиделки. А словесник рассказывал им кое-что не из программы. Например, кто был загадочным Иным, что нанял в помощники актера Уилла Шакспера и от его имени сочинял пьесы. Ведь среди Иной аристократии в те времена драматургия была столь же не в чести, сколь и у аристократии человеческой. Еще Дреер повествовал, как погружался в Сумрак Роберт Льюис Стивенсон, как боролся с вампирами Амброз Бирс и почему отказались от инициации Булгаков или Стивен Кинг.
   Сейчас он выбрался в обсерваторию, как матрос в радиорубку - почему-то именно это сравнение при-шло в голову. Семерка была в полном составе, рассе-лись прямо на полу вокруг телескопа. И то правда, Иным простудиться не грозило.
   Жгли несколько свечей разного калибра. Купол накрыли нехитрым заклинанием, которое метко назвали "тонировкой" - снаружи огня не увидать. Конечно, для Лихарева или директора Сорокина пройти взглядом сквозь такое было бы раз плюнуть. Но "тонировка" отводила глаза тем, кто специально не присматривался, а большего и не требовалось.
   Дмитрий поглядел сквозь прозрачный купол баш-ни на осеннее небо: бескрайняя плитка черного шоко-лада, щедро посыпанная звездами. Продекламировал:
  
   Меркнут знаки Зодиака
   Над постройками села,
   Спит животное Собака,
   Дремлет рыба Камбала.
   ...Вслед за ними бледным хором
   Ловят Муху колдуны
   И стоит над косогором
   Неподвижный лик луны .
  
   Потом спросил:
   - Не помешал ночному бдению?
   Впрочем, и так было понятно, что помешал. Не дожидаясь ответа, Дмитрий начал выбирать, куда при-землиться.
   - Что вы, Дмитрий Леонидович! - интеллигент-но и подчеркнуто правильно сказал предводитель всей компании, вампир Артем Комаров из 9 "А". Собст-венно, классов в параллели было всего два, "А" и "Б". - Вы как раз вовремя!
   - Да? - Дреер не стал садиться на пол и придви-нул стул. Руками, а не Силой, все-таки порядок есть порядок.
   - У нас тут спор!
   - По поводу?.. - Дреер вдруг осекся.
   Только сейчас он заметил, что на полу обсервато-рии расположились не семь подростков, а больше.
   Восемь голов. Длинные волосы Комарова. Рыже-ватый "ежик" - Толик Клюшкин. Буйная черная ше-велюра - вервольф Карен Саркисян. Лохматый, нече-саный, с глазами слегка навыкате - просто-таки классический волкулак Гоша Буреев. Единственный белобрысый во всей этой шайке и одновременно са-мый юный - Стас Алексеенко. И, конечно, наособицу близнецы Даниловы, брат и сестра.
   Немудрено, что среди них Дмитрий не сразу угля-дел скромную рыженькую девочку с короткой маль-чишеской стрижкой. Хотя и странно - ведь сидела она, скрестив по-турецки ноги, рядом с Артемом.
   Дмитрий не очень хорошо знал девочку, хотя уро-ки в ее классе уже вел... Кажется, появилась в школе не так давно, с первого сентября. И звали ее вроде бы Анной. Фамилию Дреер вспомнить не смог.
   Зато вспомнил, даже не глядя на ауру, что она - Светлая. Первая Светлая в компании "мертвых по-этов".
   - Толик говорит, что цвет Иного зависит от на-строения, под которым он первый раз зашел в Су-мрак... - сказал Комаров.
   - Есть такая гипотеза, - ответил Дреер, не сводя взгляд с Анны.
   - Ни фига себе гипотеза! - встрял Гоша. - На Инобиологии только так и говорят.
   - Ну-у... - протянул Дреер. - А кто не согла-сен?
   - Я! - сказал с места вечно настороженный Ка-рен Саркисян.
   Когда он волновался, у него отчетливо звучал в голосе армянский акцент. Обычно же Дмитрий скло-нен был ставить литературную речь Карена в пример.
   - Получается, какой-нибудь маньяк может всю жизнь людей убивать, пока его не инициировали. А войдет в Сумрак первый раз в хорошем настроении, может, потому что только что кого-то там снова убил... И чего? Будет Светлым?
   - Увы, - сказал Дреер.
   - Это несправедливо! - эмоционально заявил Карен.
   - Конечно, - согласился Дмитрий. - Но и слу-чается крайне редко. Исчезающе. В основном бывает наоборот.
   - Среди Темных очень мало убийц, - сказала с места Маша Данилова.
   Повисла тишина. Все-таки, кроме Дреера и новой девочки, тут всем рано или поздно выпишут лицензию на охоту за людьми.
   - То есть у нас многие должны... питаться, - по-правилась Маша. Было видно, что ей самой неприятно говорить. - Но они не убийцы. Не совсем убийцы. Даже вампиры не убивают просто так.
   - Мы обыкновенные хищники, - сказал Карен. - Должны есть мясо. Но не убиваем больше, чем мо-жем съесть. А можем и вообще не убивать. Я никого не собираюсь.
   - Я тоже, - сказал Артем.
   Он был вампиром от рождения. Комаров-старший работал начальником отдела сбыта на крупном мясо-комбинате. Мать Артема сама настояла на том, чтобы муж ее инициировал, когда уже была беременна. Дети вампиров редко выживают без инициации, и она не хотела, чтобы сына укусил родной отец. Теперь она трудилась на станции переливания крови, даже ис-пользовала Зов, чтобы привлекать туда больше доно-ров с редкими группами. Ночной Дозор разрешил ей это, оценив пользу и принимая во внимание, что за всю жизнь доктор ни разу не обратилась за лицензией.
   Она даже к донорской человеческой крови ни разу сама не притронулась, пила исключительно свиную, мучаясь чувством вины по отношению к людям.
   Артем вообще не должен был сюда попадать, До-говора он не нарушал. Но все его горе было от ума. Комаров-младший сменил несколько школ, потому что все время доказывал учителям, что они не правы. В конце концов сами родители попросили перевести его сюда в надежде, что хотя бы среди Иных он успо-коится.
   Он и успокоился. Почти.
   - Тут никто не хочет, - сказал рыхлый Алексе-енко, самый маленький из "поэтов" и по возрасту, и вообще. Зато крупнее их всех в сумеречном облике. Такая вот странная акселерация.
   - Из-за чего же спор, джентльмены? - вернулся к теме обсуждения Дмитрий. Посмотрел опять на Светлую девочку, потом на Машу Данилову, поспеш-но добавил: - ...И леди?
   - Я думаю, что Темным или Светлым человека делает все-таки не то, с какой ноги он утром встал и первый раз зашел в Сумрак, - заявил Карен.
   - А что?
   - Как он живет!
   - А знаешь, пожалуй, так оно и есть. Разве жизнь не влияет на настроение? Хочешь сам развеселиться - попробуй развеселить другого. И какова тогда ве-роятность, что в Сумрак ты попадешь в депрессии? Очень и очень маленькая.
   - Но мы-то уже не сможем ничего поменять, - сказал Иван Данилов, Машин брат. - Про наше на-строение вообще никто не спрашивал. Даже Сумрак.
   Даниловы были крайне нетипичными Иными. По-томственные оборотни-змеи, наг и нагайна. Единст-венные в городе и, пожалуй, во всей Средней полосе России. Какая-то веточка их рода произрастала из Ин-дии. Несмотря на совершенно русские имена - Иван да Марья, - Даниловы и чертами лица немного похо-дили на индусов. Иван - на знойных актеров Болли-вуда, а отличнице Маше не хватало разве что точки между бровей и сари. При том, что у нее было сказоч-но красивое лицо, словно у шамаханской царицы, и копна пышных черных волос, Маша все же немного стеснялась своей внешности. Может, боялась, что проявится вторая, "змеиная" натура. А может, из-за нескольких лишних килограммов. Наверное, поэтому Маша никогда не ходила ни в чем обтягивающем. Из-вестное среди Темных заклинание "паранджи" в шко-ле никого обмануть не могло.
   Однажды молодой, необстрелянный и ретивый со-трудник Ночного Дозора при них с братом что-то ска-зал про "змеиный выводок". Ему, конечно, потом и на службе влетело по первое число. Но это было потом, а в тот самый момент Маша просто-напросто зашипела и, не оборачиваясь в змею, вцепилась ногтями ему в физиономию. Дозорному повезло, что девочка не была оборотнем-тигрицей, которые в Индии тоже не редкость, и ногти у нее оказались вполне человеческими, не выдвижными. Лицо, однако, Маша оперативнику все же попортила. Иван в той памятной драке тоже участвовал, сцепился с дозорными, что примчались своему на выручку. С сестрой он был не разлей вода. А поскольку скандал был не первым, обоих рекомендовали направить сюда, в интернат.
   - Поменять что-нибудь всегда можно, - ответил Ивану Дреер. - Не прошлое, так будущее. Думаете, иначе была бы тут школа? Вы же вот не собираетесь охотиться на людей. Разве это ничего не меняет?
   - Для людей - да, - усмехнулся Артем. - А для нас ничего.
   - Ага, - подхватил лохматый Гоша. - Чуть что, так сразу оборотни!
   - Вот что, господа Темные, - сказал Дреер, чув-ствуя, что момент настал. - Я ведь к вам по делу. Есть возможность сделать так, чтобы оборотни были не "чуть что".
   - А как? - оживились "мертвые поэты".
   Даже Светлая девочка, скромно сидевшая между ними и не проронившая ни слова, подняла голову.
   - Кто слышал о сыворотке? - спросил Дмитрий, чувствуя себя кем-то вроде Одноглазого Лиха.
   Сидящие на полу обсерватории замерли.
   - Какой сы... воротке? - протянул Гоша.
  
  
  Глава 3
  
   Дмитрий любил выйти на улицу ночью. Хотя и знал, что тоска по звездам для него теперь - нечто вроде фантомной боли. Сожаления о давно утрачен-ном.
   А узнал об этом тоже в школе. Но в другой.
   Пройдя инициацию и согласившись преподавать, Дмитрий отправился на учебу сам, и не куда-нибудь, а в московский Ночной Дозор. Он, кстати, там был во-все не один такой из провинции. В Москву многие тя-нутся, Иные тут не исключение.
   К удивлению Дмитрия, класс у них подобрался весьма... хм... странный. Взрослые мужики, некоторые уже седобородые, кто откуда. И почему-то все, кроме занятий магией, еще писали фантастику. Особенно много ее сочинял усатый Руслан из Казахстана.
   Дмитрий фантастику любил не очень. А после инициации мир оказался куда поразительнее, чем все, что могли навоображать себе писатели. Произведения коллег по школе Дреер читал скорее из вежливости. Тем более что опубликоваться им было в общем-то проще людей. Стоило только наложить на редактора небольшие чары или провести самую простую ремо-рализацию. Воздействие не выше пятого уровня, раз-решенное в целях тренировки. К тому же увлечение фантастикой руководством Дозора и школы поощря-лось как способствующее выплеску положительных эмоций у людей.
   Зато история магии! После некоторых занятий Дмитрий ходил по коридорам как пьяный. Еще бы, узнать, что Великий Мерлин - вовсе не литератур-ный персонаж. Или что поэт Томас Лермонт, предок нашего Михаила Юрьевича, и поныне здравствует на посту главы шотландского Ночного Дозора. Или что кумир детства Брюс Ли не умер, а вынужден был срочно перейти из оперативного резерва в действую-щие сотрудники Ночного Дозора Гонконга, когда там сложилась критическая ситуация в семьдесят третьем. У него даже сумеречный облик - маленький дракон...
   Занятия обычно вела бодрая старушка Полина Вя-чеславовна, но не все. Один раз лекцию читал замес-титель самого Гесера по фамилии Городецкий. Дмит-рию тот чем-то сразу понравился. Простой какой-то, даром что Высший. Но видно было: нечто как будто гложет его изнутри.
   Городецкий сообщил, что руководство сначала было против его лекции, но затем все же разрешило. В целях эксперимента. Дмитрий, послушав его, узнал, что Иные отличаются от людей вовсе не умением пользоваться Силой, а если угодно, ее пониженным уровнем. Вернее, пониженной "магической темпера-турой". Из-за этого они притягивают к себе магию, которая представляет собой не что иное, как преобра-зованные эмоции всего живого. Только у людей эмо-ций больше. Следовательно, - Городецкий, когда дошел до этого места, почему-то выглядел чернее ту-чи, - Иной не может отрываться от своей питатель-ной среды. Иные никогда не полетят в космос. По крайней мере до тех пор, пока там не возникнут круп-ные человеческие поселения.
   Дреер попробовал через Сумрак понять боль этого странного дозорного. Но куда ему с седьмым уровнем до Высшего мага! Все попытки Дмитрия отскочили от защиты Городецкого как теннисный мячик от стенки.
   Вокруг тем временем маги-фантасты едва не рвали на груди рубахи. Мы, Светлые, и вдруг паразитируем, выходит, на человечестве! В лучшем случае пасем его, как сторожевые овчарки, но от этого не перестаем быть хищниками!
   Городецкий еще поговорил с ними, грустно улы-баясь, попрощался и закончил лекцию.
   Дреер тогда не стал вообще ни с кем делиться со-ображениями. Он не очень любил выносить наружу что-то сокровенное. На ум тогда пришло, что Иные не хищники. Они просто дети человечества. У Дмитрия же родители были самыми что ни на есть нормальны-ми людьми, без всяких магических способностей. У этого Городецкого наверняка тоже. Впрочем, его соб-ственная дочь, говорят, очень сильная Иная. Что же, повезло...
   Каждый родитель мечтает, чтобы дети его пере-жили и похоронили. Даже не мечтает, это само собой разумеется. Иные переживали обычных людей на сот-ни, иногда на тысячи лет, если не гибли при стычках Темных и Светлых или на человеческих войнах и охо-тах на ведьм. Правда, пережить все человечество они не смогли бы, потому что, лишенные Силы, и сами превратились бы в людей. Но все равно относиться к людям следовало как к родителям. Только Темные, можно сказать, безнаказанно вытягивали из них пен-сию, а Светлые пользовались наследством, помогая, чем могли. Впрочем, даже Темные не собирались ру-бить сук, на котором сидят, и проматывать все отцов-ское состояние.
   Но зато Дмитрий хорошо усвоил из лекции, что звезды - не для Иных. Может, это и правильно. Ма-ги, колдуны, оборотни, они из того мира, где небо держат атланты, Землю - слоны и черепаха, а первая и вторая космические скорости еще не открыты. Они были чужими на празднике жизни, когда взлетел пер-вый спутник, поднялся на орбиту Гагарин, пристыко-вались "Союз" и "Аполлон". Для Иных Луна - солн-це мертвых, а не плацдарм для луноходов.
   Дмитрий шел не торопясь и смотрел на звезды, как будто прокладывал маршрут. Хотя дорога была ему отлично известна. Откровенного разговора с обсерваторской братией у него все-таки не получилось. Но осталось стойкое чувство, что поэты темнят в самом прямом смысле.
   Компания отвечала на его вопросы крайне акку-ратно и сдержанно. И это после спора о том, по на-строению получают свой цвет или по природной склонности! "Мертвым поэтам" вообще была свойст-венна запальчивость. А тут ее не было и в помине. Они вроде бы говорили всё - и ничего. Дреер начал даже подозревать, а не используется ли сейчас попу-лярный среди школьников Заговор Зубов. Хотя уро-вень каждого из семерки в отдельности был невысок, все вместе они могли сотворить что-то хитрое. К тому же с ними эта девочка... Однако лично Сорокин, маг первого уровня, повесил на Дмитрия заклинание-нейтрализатор под названием Крупица Истины, и де-вяносто девять целых и еще сколько-то там сотых приемов на Дреере просто не могли сработать.
   - Вы поймите, - убеждал Дреер, - если кто-то здесь орудует, это же на всю школу тень. До Стаса вон уже докапывались. Еще два-три случая, и сюда нагря-нет армия Инквизиторов. А полномочий у них будет больше, чем у Стригаля. Извини, Стасик...
   Он увидел, как скривился Алексеенко.
   - Дмитрий Леонидович, - сказал Комаров. - Вы тоже поймите. Да если бы мы сами знали, кто тут кому и чего! Вы думаете, нам кто-то скажет? Мы кто? Мертвые поэты. Низшие.
   - Ага, - подхватил Гоша. - Вот-вот. Отбросы Сумрака.
   - Гоги! - укоризненно прикрикнула на него Маша Данилова.
   - А что я такого сказал? - удивился Буреев.
   Дреер еще немного посидел с ними, сделал хоро-шую мину при плохой игре, чтобы не выдать своего фиаско. Рассказал пару литературных баек из жизни Иных-фантастов времен своего ученичества в москов-ском Дозоре. Поэтам особенно понравилась бытовав-шая несколько лет назад гипотеза, что можно превра-тить обычного человека в мага или, во всяком случае, резко продлить срок его жизни. Для этого сразу много Иных должны написать книги, где человека по-разному убивают. Говорили, даже нашелся один доб-роволец, но эксперимент успехом не увенчался. По крайней мере Иным доброволец пока еще не стал.
   Потом Дмитрий ушел. Спать не хотелось абсо-лютно. Что касается учеников, то растущие Темные могли бодрствовать хотя бы и неделю, и здоровью это не угрожало, равно как и просиживание на холодном полу ночь напролет.
   Дреер прошелся по школьному двору. Вышел в темный парк и двинулся по аллее. Оглянулся на баш-ню обсерватории. Та выглядела безжизненно. У "мертвых поэтов" был резон скрываться даже после того, как убрали из школы Стригаля.
   А началось с того, что была примерно такая же ночь. Только Дмитрий не ходил бесцельно, как сейчас, а возвращался в жилой корпус педагогов из клуба. Они засиделись с учителем химии Быковским, тот взялся обучить Дреера некоторым магическим трюкам. У словесника даже кое-что получилось. Дмитрий возвращался чуть ли не вприпрыжку, размахивал руками и едва не налетел на фигуру, которая съежилась на краешке парковой скамьи.
   Чтобы спасти авторитет, Дреер требовательно по-смотрел сквозь Сумрак и увидел печать оборотня. По индивидуальному рисунку он уже вполне мог распо-знать, кто это.
   - Стас? - Дмитрий наклонился к фигуре. - Ты почему не спишь? Куда вообще комендант смотрит?
   Вместо ответа Стас Алексеенко упал со скамьи на землю и начал трансформироваться.
   Словесник уже видел такие превращения, но лишь в записи. Трансформация оборотня в юном возрасте была очень интимным процессом и воспринималась им не лучше, чем, к примеру, поллюции. На глазах чужого, тем более Светлого...
   Но здесь... было что-то не то. Стас выпускал когти на одной руке, а затем тут же втягивал обратно. Одна его нога превратилась в заднюю лапу, разорвав шта-нину, а кроссовка и вовсе разлетелась в клочья. Но другая нога по-прежнему оставалась человеческой. Челюсти как будто пульсировали, они то начинали переходить в волчью пасть, то возвращались к прежнему облику. И при этом Стас катался по земле, стонал, временами даже рычал. Изо рта пошла пена.
   Дреер был проинструктирован, что делать. Тут же мысленно вызвал обоих школьных целителей, Светло-го и Темного. Не дотрагиваясь до корчащегося Стаса, они подняли его с помощью телекинеза и перенесли в интернатовский лазарет. Дреер, разумеется, просочил-ся за ними.
   Он не понял, что там наколдовали два эскулапа, но Алексеенко, лежа на койке, целиком вернулся в свой обычный человеческий облик. Светлый целитель Семенов качал головой, смотрел ауру, проводил какие-то манипуляции. Его Темный коллега, классический русскоязычный немец Карл Фрилинг, был куда спокойнее. В конце концов он даже остановил коллегу:
   - Неужели не видишь?! Это же Правдолюб! По-смотри на зрачки, на радужку. И в ауре характерные сполохи внизу.
   - А ведь точно, - сказал Семенов. - Т-твою ди-визию!..
   - Что такое Правдолюб? - подал голос Дреер.
   Фрилинг повернулся к нему со странно недоброй усмешкой. Вообще пожилой врач благоволил учителю словесности, несмотря на его Светлую принадлеж-ность. Очевидно, из-за фамилии.
   - Допросное заклинание Инквизиторов, молодой человек. Говорят, очень помогало во время следствия по делу магов из "Анненэрбе" в сорок пятом. С одной стороны, крайне эффективно. В былые годы действо-вало даже на тех ведьм, что выносили обыкновенные методы дознания третьей степени. С другой стороны, показания, данные под его действием, принимаются на Трибунале. Формально это не пытка.
   - А на самом деле? - Дреер почувствовал, как голос дрогнул.
   Фрилинг пожал плечами.
   - Я на себе не испытывал. Вообще я плохо знаю... серую магию. Но насколько мне известно, Правдолюб используется лишь как последнее средство, если вина подследственного не подлежит сомнению. И применя-ется только к Иным старше пятидесяти лет. Врать или скрывать что-нибудь... делается очень больно. А прав-ду говорить легко и приятно.
   - Зар-разы! - прорычал Семенов. - С-сучьи по-троха в мантиях.
   - Это не Лихо, Петрович, - урезонил Фрилинг. - Он же все-таки ваш... белый, так сказать.
   Дмитрий немедленно вспомнил, как за спиной обоих школьных надзирателей ходил стишок "один Серый, другой Белый, два веселых гуся". Он знал, что Стригаль до перехода в Инквизицию был Темным. Сколько ему лет на самом деле, никто не мог бы ска-зать уверенно. Наверное, знал директор Сорокин, но тот не распространялся.
   Стас тем временем уже совершенно затих. Семе-нов вколол ему обезболивающее, потом успокоитель-ное.
   - Этих сволочей надо отсюда поганой метлой, - заключил он, вытащив шприц.
   - Мы все под ними ходим, - по обыкновению спокойно заметил Фрилинг.
   Ему было лет триста, насколько знал Дмитрий. Фрилинг был выявлен и инициирован поздно, когда ему перевалило хорошо за шестьдесят. Старый циник уже в силу характера не мог быть Светлым. Но людям он никогда не вредил, соблюдая клятву Гиппократа. Напротив, снимал боли у пациентов, забирая весь их внутренний негатив. Даже нервных больных так выле-чивал. Эта способность, природы которой до инициа-ции Фрилинг сам не понимал, обеспечила ему в своем местечке славу непревзойденного лекаря и обширную практику. Получился своеобразный симбиоз: Темный маг тянулся к людям, когда им плохо, а те шли к нему, чтобы от этого избавиться. А между делом Фрилинг стал пользовать и своих. Времена стояли хотя и фор-мально просвещенные, но все равно глухие в плане толерантности к разного рода нежити. Оборотни при-носили ему собственных детей с какими-либо откло-нениями, и Фрилинг постепенно обрел в своей среде редкий опыт.
   В годы Второй мировой оказывал врачебную по-мощь бойцам германского Сопротивления и даже ук-рывал, отводя глаза тайной полиции. На Нюрнберг-ском трибунале проходил свидетелем. После войны осел в Западном Берлине.
   Но, видимо, и за ним водились какие-то грешки, как за любым Темным. Благодаря этому Инквизиция и уговорила Фрилинга вылезти из берлоги и стать одним из двух школьных докторов.
   - У него же слепок ауры должен остаться! - пробормотал Семенов. - Четкий еще, это ведь по-следнее, что он видел. Сейчас сниму! Как ни крути, вещдок.
   - Петрович, - вдруг сказал Фрилинг. - Я не бу-ду свидетельствовать против, если что.
   - Я буду, - сказал Дреер.
   А вот зачем он сделал то, что сделал потом, объяс-нить себе было трудно.
   Дмитрий вышел из лазарета и вместо того, чтобы прямиком идти к директору Сорокину или просто на-править ему мысленную докладную, поднялся на вто-рой этаж и завернул в крыло, где находился кабинет надзирателей.
   Из-под двери пробивался свет. Замок был заперт, но в Сумраке вход не заблокирован. Дмитрий умел входить только на первый слой. Этого хватило.
   В кабинете сидел один старший надзиратель Стригаль. Никакой серой инквизиторской мантии на нем не было. Надзиратели вообще носили мантии только по особо торжественным случаям и во время официальных визитов кого-то из Высших Иных.
   Накинув на плечи пиджак, Стригаль курил трубку и работал с ноутбуком. На столе горела старинная лампа с круглым абажуром. Перед столом у стены располагалось массивное деревянное кресло, обитое потертой кожей. В него усаживались те, кого пригла-шали для выяснения и профилактических бесед. Какие заклинания понавешаны на это кресло, Дмитрий опре-делить не мог, но сейчас оно показалось ему настоя-щим инструментом из арсенала человеческой инкви-зиции века эдак пятнадцатого.
   - Чем могу?.. - не оборачиваясь, сказал Инкви-зитор Дмитрию.
   - Вы ответите, - Дреер почувствовал, как дро-жит голос.
   Тогда Стригаль соизволил повернуться. Блеснули его седые виски, хотя гладкие, зачесанные назад воло-сы надзирателя были почти идеально черными. Глубо-ко посаженные глаза проткнули словесника.
   - За что?
   - Вы пытали ребенка.
   Дмитрию было неприятно говорить с Инквизито-ром на "вы", но рефлекс срабатывал быстрее сообра-жений.
   - Наставник Дреер, - жестко и официально про-изнес надзиратель. - Школьный Надзор отчитывается только перед Инквизицией. А вы вообще не должны были переступать порог кабинета без предупреждения. Вам ясно?
   - Значит, будете отвечать перед Инквизицией. Я позабочусь. - Дмитрий перевел дух, испытывая во-обще-то не свойственное ему желание вмазать Стри-галю по лицу немедленно, не сходя с места. Не давая даже возможности встать.
   Впрочем, маг первого уровня Стригаль легко пре-сек бы такое рукоприкладство еще до того, как Дреер сжал бы кулак. Хотя... может, помог бы эффект не-ожиданности.
   Но драться Дмитрий все-таки не полез. Опять же, потом он толком не мог себе объяснить почему. Во-обще во всей этой истории им двигала уж никак не голова.
   - Покиньте кабинет, наставник Дреер, - сказал Стригаль. - Я веду расследование. Можете жаловать-ся, если хотите.
   Отвернулся и снова вставил в рот трубочный мундштук. Даже клуб дыма выпустил.
   Курить в школе запрещалось, но Инквизиторы яв-но поставили себе специальное заклятие и нашли, как это обосновать по уставу.
   - Вы в школе работаете, а не на живодерне, - выдавил Дмитрий.
   Он не знал, честно говоря, как пронять Стригаля. Не в затылок же его двинуть, в самом деле. Дмитрий вообще не понимал, зачем здесь находится. Но что-то важное было в том, чтобы прийти именно вот сюда, а не к Сорокину. Может, убеждение, что войну сначала надо объявить.
   Стригаль никак не отреагировал на реплику.
   - Это не щенки, а дети, - продолжил Дреер. - Даже средневековая Инквизиция вроде бы не пытала детей...
   Непоколебимое спокойствие Инквизитора все-таки действовало. Дмитрий поймал себя на том, что цедит слова не так твердо.
   - Заклинание Amor Veri, известное среди рус-скоязычных Иных как Правдолюб, не квалифицирует-ся как форма Quaestion, - не оборачиваясь, ответил Стригаль. - То есть, чтобы вам было понятнее, не яв-ляется допросом с пристрастием. Это первое, настав-ник Дреер. А второе - это не дети. Это Иные.
   - Ему тринадцать, и он в лазарете.
   - Мне жаль, - надзиратель снова повернулся к Дмитрию. Трубку при этом изо рта не вынул. - Но в ваших же интересах, чтобы мы как можно быстрее раскрыли дело.
   - Что? - Дмитрий поперхнулся. - Пытки уче-ников в моих интересах?
   - Возможно, метод был выбран неверно, - Стригаль наконец-то вытащил трубку. - А что каса-ется интересов... Здесь задействована вся школа, в том числе и вы. И даже этот... вервольф.
   Слово резануло. Даже от Инквизитора Дмитрий ожидал услышать "этот мальчик".
   - Во все времена Иные не разделяли себя на взрослых и детей. Это человеческое поветрие, да и у людей оно проявилось не так давно. Когда-то дети не-сли полную ответственность за себя, как и взрослые. По-моему, это даже педагогически оправданно. Толь-ко в наше время они могут позволить себе долго не взрослеть. В школах Дозоров до сих пор нет деления на взрослые и детские классы. Не забыли? А перед Договором равны все.
   - Почему вы его выбрали для допроса? - вдруг спросил Дмитрий. - Почему этого мальчика?
   - Не обязан отчитываться.
   - Почему не Длинный Язык? Почему именно Правдолюб?
   - Не обязан отчитываться.
   Стригаль уже собрался было повернуться, но Дмитрий резко шагнул вперед:
   - Он из них самый маленький, из "мертвых по-этов". Вы решили, что он самый слабый и быстрее выдаст все, что знает. А он, наверное, не сказал. Кру-говая порука оборотней у них с молоком матери впи-тывается. Особенно если они рожденные, а не просто укушенные. Ведь так все было?
   - Вопросы здесь обычно задаю я, - ответил Стригаль. - Вы можете идти и рассказывать свои предположения где хотите. Отчет я буду держать только перед бюро в Праге. Уходите, наставник Дреер. Но учтите - мальчик вряд ли будет о чем-то говорить. А лекари... - Стригаль называл школьных докторов, как привык, - Фрилинг не станет свидетельствовать. А Семенов получит право на Светлое вмешательство первой степени.
   - Я не знал, что наши Инквизиторы тоже прода-ют индульгенции, - сказал Дреер.
   - Вы еще ничего не знаете, - Стригаль посмот-рел на дверь, и та сама открылась.
   Дмитрий вышел. Но прежде, чем дверь захлопну-лась, успел повернуться и сказать:
   - Меня только сегодня научили делать слепок с памяти. Чтобы точно знать, кто чего выучил. Я сделал его с Алексеенко.
   Почему-то он не боялся, что Стригаль постарается его остановить. В этот момент Дмитрий вообще ниче-го не боялся.
   ...А Стригаль ошибся.
   После доклада Дреера Сорокин немедленно сам отправился в лазарет и застал там надзирателя за по-пыткой уладить дело. Однако лекарь Семенов уже и без директора школы успел послать Инквизитора куда подальше. Как потом рассказывал Фрилинг, вполне открытым и лексически богатым текстом. Кстати, оценив ситуацию, старый немец-эскулап тоже присоединился к Светлым.
   На следующий день из Праги явились несколько функционеров в серых балахонах. Сняли информаци-онные слепки, записали показания. Дело собрались было замять, но тут вскрылось и еще одно: Стригаль в обход правил наводнил школу следящими магически-ми устройствами. "Жучки" - а это были действи-тельно насекомые-гомункулы - проникли в жилые комнаты учеников и, что совсем уж ни в какие ворота не лезло, в комнаты учителей.
   Откуда всплыли эти сведения, Дмитрий не узнал. Но почему-то был уверен, что постарался один из "мертвых поэтов".
   Стригаля отозвали в Прагу. Дмитрию Сорокин вы-разил благодарность. Лихо, который, по официальной версии, не был посвящен в планы старшего надзирате-ля, сам оказался старшим. И не было худа без добра: данные гомункулов подтвердили, что ученики не вы-ходят за пределы школы.
   Правда, гомункулы просочились далеко не везде.
  
  
   Дмитрий сам не заметил, как вышел за террито-рию. От ближайших городских улиц школьный парк отделяла только небольшая полоса одичавшего, ни-чейного леса. Полосу разрезала надвое просека с вы-соковольтной линией. Опоры ЛЭП под звездным не-бом напоминали брошенные с последнего вторжения марсианские боевые треножники, которым земляне нашли вполне мирное применение.
   Дальше опять начинался черный лес. Хотя Дмит-рий ничуть не боялся. Большинство обыкновенных человеческих страхов ушло еще во время учебы в школе московского Дозора. Боязнь уличного нападе-ния, замешательство перед хамом в магазинной очере-ди, идиотский ступор перед милиционером, судорож-ная паника, не забыл ли чего выключить или закрыть квартиру, - все это исчезло. Как еще в детстве в од-ночасье пропала необходимость спать одному со све-том.
   Конечно, многое и осталось. К примеру, если на ночь посмотреть какой-нибудь качественно снятый голливудский кошмар, то идти потом в туалет по тем-ному коридору было как минимум неуютно. Смешно даже, однако - правда. За близких, понятное дело, тоже бояться не перестаешь, хотя и знаешь, что воз-можностей нечто предпринять теперь на порядок больше.
   А еще возникали иногда нелепые мистические страхи. Впрочем, на курсах учили, что не такие уж они и нелепые. Это прорывается в подсознание информация из Сумрака. Важно научиться ее правильно расшифровывать. Кое-чему научили. Но здесь опять же стоял барьер - собственный уровень. Тонко понимать и раскладывать сигналы Сумрака, подобно Высшему или хотя бы магу первого ранга, Дмитрий не сумел бы при всем желании и старании. Впереди были десятки, если не сотни лет роста.
   Но сейчас он почувствовал именно такой страх. Ничем не обоснованный, совершенно чужой. Все тро-пинки за месяцы работы в школе стали ему более или менее знакомы. За деревьями уже виднелись деревян-ные дома окраины. Кое-где светили окна и фонари над воротами. Дреер разглядел даже подсвеченный бан-нерный щит у дороги: "Все виды наружной рекламы. Звоните..." Телефонный номер отсюда не был разли-чим за ветвями.
   Кольнула ностальгия. После вуза Дреер сразу ушел работать в рекламу. Можно сказать, повезло. Конторка у них была маленькая, занимались всем под-ряд: вешали наружку, накатывали самоклейку на де-шевые вывески, придумывали слоганы и рисовали ма-кеты в пиратском "фотошопе". Из этой развеселой и насыщенной по-своему жизни Дмитрия и вырвала инициация.
   Шумел ветер в кронах над головой. Далеко-далеко брехали собаки во дворах.
   - Спит животное Собака, дремлет птица Воро-бей... - пробормотал Дмитрий.
   Что-то было не то.
   Он вошел в Сумрак. Мир вокруг стал напоминать съемку в сепии с наложенным эффектом "блюр". Это опять полезли в голову сравнения с картинками в гра-фических редакторах.
   Изо рта вырвались клубы пара. Деревья на этом слое реальности сделались намного толще и выше, превратив лес в былинную чащобу. Зато, кроме де-ревьев, здесь ничего не было, не ощущалось ничье присутствие. Вдалеке мерцали размытые пятна света - дома пригорода. Как они здесь, интересно, выгля-дят? Наверное, глухие замшелые избы, вросшие в зем-лю по самые окна.
   Дмитрий вышел из Сумрака, вдохнул полной гру-дью - октябрьский стылый воздух теперь показался ему даже теплым. И сразу увидел перед собой волка. Шагах в десяти.
   Не волк даже, а волчок. В глазах огоньки - отра-жается свет, долетающий с дороги.
   Настоящих волков в здешних лесах не водилось. Лет десять назад, в девяностые, когда запустело охот-ничье хозяйство, объявилась было стая. Но когда тут устроили интернат, то Иные спровадили хищников подальше. Оборотни из родительского комитета и по-старались.
   Так что волчок перед Дмитрием был явно... хм... неестественного происхождения.
   - Здесь территория школы, - сказал Дреер, ста-раясь говорить как можно более спокойно и веско. - Трансформируйся! Или вызываю Дозор!..
   Он понимал, что несет ахинею. Но волку нужно было как-то заговорить зубы.
   А еще Дмитрий взглянул на зверя через Сумрак. По печати он уже мог бы идентифицировать, кто из школьников ушел в "самоволку".
   Мелькнула абсолютно несвоевременная мысль, что неплохой термин для нарушителя - Самоволк.
   У того, кто этот новый термин инициировал, не было регистрационной печати. Так и есть, "дикарь".
   - Слышал? Живо обернулся! - Дмитрий шагнул к волку, торопливо вспоминая останавливающие за-клинания.
   И понял, что все, как назло, забыл. Вот что значит - нет практики. На курсах в Дозоре он учил несколь-ко простых трюков. Только зачем это в школе, где ни в одну голову, даже украшенную зубастой пастью, не придет нападать на учителя? Хотя бы из боязни по-ближе познакомиться с методами школьного Надзора.
   Волк глухо зарычал. В унисон ему послышалось рычание слева.
   Дмитрий повернул голову, стараясь тем не менее не упустить из виду серого. Метрах в десяти на пова-ленный ствол вспрыгнул еще один волк.
   Влип, наставник Дреер, произнес в голове Дмит-рия бывший глава надзирателей Стригаль.
   Оборотень впереди тем временем припал к земле. И тогда руки Дмитрия сработали сами за своего вла-дельца. То есть даже не все руки, а только кончики пальцев. Как оказалось, в рефлексы кое-что все же ушло. Когда отправлялся на прогулку, Дмитрий бес-сознательно сотворил и поставил на взвод простенькие заклятия света, чтобы, если что, было видно, куда идти.
   Теперь он активировал их разом, получив ослепи-тельную вспышку. Самого Дмитрия заклинания, одна-ко, ослепить никак не могли. Этим он и воспользовал-ся, дунув во всю прыть в сторону школы, словно был не солидным двадцативосьмилетним педагогом, а все-го лишь третьеклассником, напуганным большой ов-чаркой.
   Волки очень скоро, всего через несколько секунд, пришли в себя и бросились в погоню. Еще в детстве Дмитрия учили не бегать от собак. Но сейчас ноги не-сли сами. Достаточно было бы преодолеть каких-нибудь двести метров - и беглец попал бы под дейст-вие защитных чар. А там уже не поздоровилось бы пришлым волкулакам.
   Защиту ставил лично Стригаль. А тот свое дело знал.
   Дмитрий вылетел на просеку. Звезды мерцали над громадными стальными опорами ЛЭП. Когда Дреер пересекал это место в направлении города, оно вовсе не казалось ему широким. Теперь же дальний край виделся почти недосягаемым.
   Можно было не оглядываться: четвероногие пре-следователи тоже вырвались на открытый простор.
   В боку закололо. Напрасно, ох, напрасно вы пре-небрегали физкультурой, наставник Дреер. Грушу в зале колотить в перчатках и вяло тягать гантели - этого мало. А ведь говорил себе, надо бегать по утрам. Тем более здесь, в сосновом лесу, в парке, на чистом и свежем воздухе.
   Дмитрий нажал. У кромки леса он все же оглянул-ся - и от увиденного припустил еще быстрее, забыв про колотье в боку. Его догоняли уже не два волкула-ка, а целых три. И третий был раза в полтора крупнее тех двоих.
   По закону подлости, беглец все-таки запнулся и растянулся на покрытой хвоей земле. Почему-то даже страх прошел, осталась лишь какая-то детская обида. Сзади послышалось рычание и даже тявканье.
   А впереди тоже зашевелилось.
   Дмитрий поднял голову. Нечто ползло, стелилось под кустами, перетекло через мощный, вылезший из земли корень. Потом резко вздыбилось, качнулось и зашипело.
   Над Дреером возвышалась огромная змея. Глаза уже хорошо привыкли к темноте, чтобы разглядеть исполинскую королевскую кобру. Такую, каких не бывает в природе и какие водятся только в сказках и низкопробных фильмах ужасов о секретных экспери-ментах военных.
   Рычание позади резко изменило тон.
   Кобра выгнулась, раскрыла щитки. Ее внимание сейчас занимал явно не учитель словесности.
   Дмитрий никогда не думал, что готов будет обнять змею. Он читал личное дело Даниловых и знал, что у нагов после трансформации появляются ядовитые зубы. Укус нага парализует дыхательную систему намного быстрее, чем укус настоящей королевской кобры. Дмитрий не знал, кто из близне-цов сейчас перед ним. В змеином облике он их ни разу не видел, только на фотографиях. Но отличить двух кобр разного пола смог бы, наверное, только биолог, Дмитрий же и волка от волчицы не отличил бы.
   Он осторожно поднялся на ноги. Странно, как это Маша или Иван забрались так далеко? Или он сам что-то перепутал? Но граница защищенной территории должна быть не здесь, а вон за теми деревьями. Как он или она выползли?
   Змея подалась вперед. Дмитрий оглянулся. Глухо рыча, дикие волкулаки пятились.
   Дреера осенило. Он посмотрел сквозь Сумрак на печать нага. По рисунку узнать, кто это из двоих близ-нецов, довольно легко.
   Но у змеи не было печати. Так же, как и у волков.
   Незарегистрированный наг. В Средней полосе России. Вот так просто взял и приполз.
   Раздумывать было некогда. Дмитрий припустил с места в карьер, разве что бежать так быстро уже не мог. Он не столько услышал, сколько почувствовал, как хвост змеи вспорол хвойный ковер.
   К счастью, до зоны действия защитных чар было уже рукой подать. Дмитрий видел сквозь Сумрак их разводы, похожие на северное сияние или трепет си-ловых полей в каком-нибудь фантастическом фильме.
   Он прыжком влетел под защитный полог, отбежал на всякий случай еще на несколько шагов и снова обернулся.
   В нескольких метрах от Дмитрия тихо покачива-лась королевская кобра. У него даже возникли сомне-ния, правда ли, что она не успела его догнать. Может, просто не хотела? Впрочем, кто знает, насколько бы-стро могут двигаться змеи. Все же это не гепард. Наги не загоняют добычу, а подманивают ее зовом, похо-жим на вампирский, и только потом резко атакуют. Как правило, жертва ничего не успевает понять.
   Но змея вела себя не похоже на канонического на-га из учебника. Однако приближаться не стремилась, и Дмитрий осмелел. Он вообще, если честно, змей не боялся и не испытывал к ним отвращения. В зоопарке один раз с удовольствием сфотографировался с пито-ном на шее, тот оказался даже теплым и приятным на ощупь. Но эта внушала не совсем страх. Что-то иное. Комок подкатывал к горлу.
   - Дмитрий Леонидович!
   Дреер вздрогнул. Голос раздался из-за спины и принадлежал Маше Даниловой.
   - Только не злите ее! Она вас не тронет!
   - Откуда ты знаешь? - не сводя с пресмыкаю-щегося глаз, спросил Дмитрий. - Это Иван?
   Он понимал, что сморозил глупость. У Машиного брата на груди светилась бы регистрационная печать, как и у нее самой.
   - Тут Иван, - послышался еще один голос.
   Маша встала по правую руку от Дмитрия, ее брат - слева. Он был хмурый и какой-то совсем не свой.
   Змея вдруг зашипела и вновь раскрыла щитки ка-пюшона, словно реагируя на опасность.
   - Дмитрий Леонидович, - Маша взяла Дреера за руку и потянула назад. - Уходите. Быстро. Мы ее прогоним.
   - Откуда здесь...
   - Уходите! - почти прошипела нагайна. - И не говорите никому. Пожалуйста! Если скажете, нам ко-нец.
   Дреер не понимал, как появилась третья змея, если нагов не должно было быть нигде в радиусе тысяч километров. Но почувствовал, что выяснять прямо сейчас - мягко говоря, не время.
   Он сам начал пятиться, как волкулаки. Потом до-гадался, что близнецы ждут, когда он скроется из ви-ду. Им нужно трансформироваться... наверное.
   Дмитрий отвернулся. Но перед этим ему показа-лось, что в темноте рядом с неизвестным нагом что-то еще шевельнулось. Как будто... и этот наг был не один.
   Близнецы стояли, взявшись за руки.
   Дмитрий вышел на протоптанную тропинку и бы-стро зашагал к жилому корпусу. Казалось, что он все еще слышит шипение. Почему-то лезла на ум фраза: "Гарри Поттер - змееуст!"
  
  
  Глава 4
  
   В своей комнате Дреер ходил из угла в угол и ду-мал, как быть. Дикие оборотни - вот дурацкая фраза, но по-другому не скажешь, - кружили вокруг школы. Еще откуда-то появился лишний наг. "Мертвые по-эты" тут, естественно, замешаны, только непонятно, с какой стороны. Если не пойти к Лихо, дикари продол-жат свои бесчинства. Если пойти, то обормотам из об-серватории не поздоровится. А еще выйдет по всему, что Стригаль оказался прав...
   Чтобы наутро привести себя в чувство, Дмитрий прибег к точечному массажу, которому его в начале сентября обучил лекарь Семенов. Массаж помог сла-бо, и Дмитрий сотворил пару заклинаний для тонуса. Заклинаниям его тоже в начале сентября обучил Фри-линг.
   Перед занятиями никого из близнецов Даниловых словесник не видел. Но после третьего урока все же отловил Машу на перемене.
   Вокруг по своим делам спешили педагоги и уче-ники. Над головами школьников порхали синие ба-бочки - творение Надежды Храмцовой. Если кто-то не выучил домашнее задание, бабочка, пролетая над ним, меняла цвет крыльев на бордовый и начинала кружить. Школяры, впрочем, тоже были не лыком ши-ты. Прикормили и зачаровали стайку воробьев, и от-ныне те с чириканьем носились по коридорам, охо-тясь на крылатых ябед и всюду мусоря к ярости технички.
   Воздушные бои прекращались только на время уроков.
   - Ты ничего не хочешь мне сказать?
   Маша посмотрела на Дреера исподлобья. Деваться было некуда. Да если бы она и хотела скрыться, то просто не явилась бы на занятия.
   Но Дмитрию ничего не сказала. Только помотала головой и крепче перехватила стопку учебников.
   - Что это было? К вам приехал кто-то из родст-венников? Тайно, без регистрации?
   - Нет, - быстро ответила Маша.
   - Тогда откуда появилась... - Дреер прикусил язык на слове "змея". Он знал, как Даниловы не лю-бят, когда их так называют. - ...появился наг.
   - Это нагайна, - Маша осеклась, явно жалея, что у нее вырвалось лишнее.
   - Все чудесатее и чудесатее, - прокомментиро-вал Дреер. - Ты хотя бы понимаешь, что там, за ле-сом, живут люди, которые ничего не знают о нагай-нах? Разве что из мультика "Рикки-Тики-Тави"...
   - Никого она не тронет, - ответила Маша. - Мы очень редко питаемся. Мы же не звери, а пресмы-кающиеся. Удавы месяцами переваривают.
   - То есть она сытая, потому что уже кого-то сло-пала?
   - Не ест она. Биологическую пищу не ест. Ей это не нужно.
   - А что ей нужно?
   - Дмитрий Леонидович, не могу, - честно сказа-ла Маша, глядя на Дреера снизу вверх огромными гла-зами восточной принцессы. - Только она... не очень опасная, если знать, как с ней обращаться. И она дру-гих от школы отгоняет.
   - Волкулаков?
   Девочка не кивала и не отрицала. Как будто стара-лась ничем не выдать себя.
   - Маша, - через силу произнес Дмитрий. - Ты понимаешь, что я должен буду поставить в извест-ность...
   - Нет! - резко сказала Маша. - Пожалуйста, нет. Дмитрий Леонидович, мы же вас спасли.
   - Вы? Меня???
   - Ага, - Маша заговорила иным тоном, словно почувствовала утраченную было опору.
   - Ты же сказала, она не опасна? - ядовито заме-тил Дреер.
   - Если не злить.
   - Ее другие разозлят! - Дмитрий вскипел. - А вас рядом не будет. Вы же не выходите?! Или как? Нашли дыру в защите или нет? Выкладывай как на духу!
   - Нет дыры, - ответила Маша. - Мы не знаем по крайней мере. Мы здесь, все остальное - там. Дмитрий Леонидович, я вас очень прошу. Дайте еще несколько дней. Мы уладим все. Никого не будет в лесу. А иначе... у нас шанса нет.
   - На что шанса? - У Дмитрия голова шла кру-гом.
   - Ни на что, - тихо ответила Маша.
   Дреер ощутил посторонний взгляд. Не простой, а через Сумрак, с попыткой просканировать ауру. К та-ким фокусам он тут давно привык, на уроках так мог-ли глазеть по два десятка человек сразу. Даже научил-ся различать, кто именно смотрит - сумеречное при-косновение столь же индивидуально, сколь, к примеру, походка.
   Но этот взгляд не узнал. Обернулся.
   У стены напротив стояла та самая рыженькая де-вочка, которую он видел в обсерватории вместе с "мертвыми поэтами". Анна. Фамилию словесник так и не вспомнил.
   Как только глаза встретились, девочка тут же по-тупилась и быстро скользнула вперед, скрывшись в коридоре. Но Дмитрий не сомневался: чем-то обме-няться с Машей они успели.
   - Как к вам попала Светлая? - Дреер опять со-средоточился на юной нагайне.
   - Ее Артем привел. Она как мы.
   - Что значит "как вы"?
   - Низшая.
   - У Светлых нет низших.
   - Дмитрий Леонидович, вы говорили, что и у Темных их тоже нет. Что это все предрассудки. Уро-вень силы повышается.
   - У меня самого седьмой, если ты в курсе. Чем ловить меня на слове, лучше бы честно сказала, при чем...
   Грянул звонок.
   - Мне на физику надо, - сморщилась Маша.
   - Иди, - Дреер отодвинулся в сторону.
   - А Анютка такая, как мы, потому что стихи лю-бит, - бросила Маша на ходу и поспешила в коридор, туда же, где пропала ее Светлая сообщница.
   Дмитрий посмотрел ей вслед. На периферии вни-мания что-то еще зацепило взгляд. Словесник чуть повернул голову и увидел на подоконнике забытую Машей тетрадь. К счастью Даниловой, не физика. Это оказались письменные проверочные работы по маги-ческой безопасности жизнедеятельности. Каин на-стаивал, чтобы ученики много писали в простых тет-радях и только чернильной ручкой. Файлы и распечат-ки магию, как известно, не держат.
   Дреер взлохматил листы, бегло проглядывая тет-радь. М-да, нахватала "трояков" и даже "гусей" заве-ла. Что с тобой, Мария? А по физике небось все нор-мально...
   ...После уроков он специально выждал, когда в учительской никого не останется. Личные дела храни-лись в канцелярии, как раз между ней и директорским кабинетом. Хотя никаких подозрений визит словесни-ка наверняка не вызвал бы. Мало ли, срочно потребо-валось какие-то документы поднять, справки прове-рить.
   Но Дмитрий решил: если рисковать, то по мини-муму.
   Дверь канцелярии была плотно увешана охранны-ми заклятиями и заблокирована даже на первом слое Сумрака. Но у Дреера, конечно, имелась на груди не-видимая печать-пропуск.
   Он подошел к стеллажам. Никаких пластиковых современных папок. Только картон и бумага, а еще лямки и металлические застежки.
   Нужное словесник отыскал не сразу. Папка легла на стол. Дмитрий провел над обложкой ладонью. За-щита признала его, и Дреер открыл "дело".
   Голубева Анна Сергеевна. Дата рождения: 15 сен-тября 1990 года. Итого четырнадцать полных лет. Смотрим, отец... Голубев Сергей Михайлович, шесть-десят третьего года, не Иной. Мать, Голубева (Мака-рова) Вероника Евгеньевна, шестьдесят седьмого, не Иная. Родители в разводе с девяносто шестого, спустя три года отец погиб в ДТП. Виновным признан пья-ный водитель, проверка задним числом никакого вме-шательства с применением Силы не нашла. Иных сре-ди дальних родственников тоже не выявлено, среди предков не зафиксировано.
   Так... Раскрыта оперативником городского Ночно-го Дозора Петром Бовыкиным. Найдена при довольно нетипичных обстоятельствах: приведена в отделение милиции родной матерью по подозрению в воровстве. Признана самоинициированной Иной.
   Проверена и рекомендована к направлению в ин-тернат сотрудником отдела Ночного Дозора по делам несовершеннолетних Федором Козловым.
   Вопреки прогнозам выбрала сторону Света.
   Характеристика с предыдущего места учебы... Та-бель успеваемости... Медицинская справка... Результа-ты психологических тестов... Уровень интеллекта... Уровень магических способностей - шестой, прогно-зируется не выше третьего.
   Копия табеля успеваемости в интернате... Ста-бильное "хорошо" по общеобразовательным предме-там. "Удовлетворительно" по предметам Иного цикла, кроме гуманитарных. Здесь - стабильное "отлично".
   Странно. Обычно бывало наоборот.
   Дмитрий перелистнул еще и наткнулся на доклад-ную записку Федора Козлова.
   Анна Голубева оказалась магом-экзотом.
   Дмитрий не сразу вспомнил даже, что про них го-ворили на курсах в московском Дозоре. В интернате, он знал, экзоты до Анны не учились. Они вообще бы-ли огромной редкостью. Куда большей, чем оборотни-наги в средней полосе. По сути дела, экзот представ-лял собой мутацию Иного. То есть он, конечно, был настоящим Иным и мог применять магию, но сама природа как будто предназначила его для очень узкого и нетипичного воплощения Силы.
   Наиболее знаменитыми экзотами считались так называемые пророки. Чаще встречались предсказате-ли, но это не было чем-то из ряда вон, способности видеть будущее или хотя бы просматривать линии ве-роятности имелись у любого сколько-нибудь обучен-ного мага. Да что там у мага - у обыкновенных лю-дей, не Иных, временами интуиция откликалась на возмущения Сумрака и выдавала информацию о том, что может быть. Настоящие же пророки говорили о том, что точно будет. Что случится обязательно и кос-нется очень большого числа людей. Страны. Народа. Человечества.
   Пророчества исполнялись всегда. Там существо-вали какие-то ограничения, ходили даже целые леген-ды, как помешать исполнению, но Дмитрий тогда не слишком хорошо запомнил материал как не актуаль-ный для себя лично.
   Анна Голубева отнюдь не была пророком. Девочка оказалась... джинном.
   Про джиннов в школе Дозора тоже рассказывали. Дмитрию запомнилось практическое занятие, когда они всем курсом учились творить деревянных големов со смешным названием "буратинки". У него самого получалось из рук вон плохо - для создания голема, даже примитивного, все-таки нужна известная сноровка. Впрочем, для того и упражнялись, ибо еще Станиславский учил: тренироваться надо на сложном. А потом им рассказали, что легендарные маги Востока теоретически могли создавать чисто энергетические големы, состоящие из одной направленной и оформленной Силы. В Средней Азии этих тварей называли дэвами, в арабских странах - джиннами. Впрочем, опыт если и был, то давно утерян.
   Однако же, если верить записке Козлова, реально существовали и другие джинны. Свое название они получили не потому, что были похожи на сказочные фигуры из огня и дыма, которые можно было запря-тать в артефакт, хотя бы и в глиняный кувшин. Тех джиннов все равно мог увидеть лишь опытный чаро-дей и не на первом слое Сумрака. Нет, эти джинны были из плоти и крови и звались так потому, что, как все экзоты, обладали узконаправленной способно-стью.
   Если у пророков была способность предсказывать будущее мира, то у джиннов - исполнять желания. Правда, не все, а только ограниченный класс. Тоже как всегда у экзотов.
   Какой именно класс желаний могла исполнить Голубева, в докладной записке сообщалось очень рас-плывчато.
   Только сейчас Дмитрий вспомнил услышанный краем уха разговор в учительской. Говорили про но-вую девочку и что она необычная. Тогда он не понял, про какую такую новую девочку, тут все были не-обычные. И подавляющее большинство прошло через детские комнаты Дневного или Ночного Дозора.
  
  
  
   Как ни странно, будучи Светлым, Дреер куда лучше знал городскую резиденцию Темных, чем сво-их. Все педагоги, кроме Инквизиторов, не имеющие прописки, обязаны были встать на учет в Дозорах. Хо-тя на интернат полномочия магической полиции не распространялись, правило оставалось незыблемым. Поэтому Дмитрий, как только появился в городе, от-правился на регистрацию в местный Дневной. В сто-лицах регистрационные посты дежурили бы уже на вокзале. А тут маялись от скуки только два патруль-ных разного "цвета", которые и указали адрес.
   Где находится офис Ночного Дозора, словесник тоже представлял, однако никогда еще не переступал его порога.
   Офисы как будто зеркально отражали друг друга. Оба располагались в самом центре города, на соседних улицах по разные стороны от главного проспекта. Оба занимали двухэтажные здания постройки начала двадцатого столетия. Естественно, под землю уходили еще несколько скрытых от человеческих глаз этажей, не запланированных архитектором.
   Но местные Темные кардинально реконструирова-ли занятый ими особняк, что наверняка имел истори-ческую ценность. Вышло ультрасовременно, однако, по новомодным же веяниям, похоже на маленький средневековый замок с островерхой крышей, флюге-рами и парой башенок. Даже кирпич ручной формовки привезли из Голландии.
   А вот резиденция Светлых, казалось, просила хо-рошего ремонта. Скорее всего просила уже не одно и даже не три десятилетия, и это было вполне рассчи-танной маскировкой. Малопримечательное здание в популярном на заре прошлого века стиле модерн вряд ли считалось памятником архитектуры, хотя тоже об-ладало историей. Верхний этаж был белым и украшен лепниной над центральными окнами, нижний - цвета военной шинели Первой мировой. На углу до сих пор висела треснутая мемориальная доска, гласившая, что в семнадцатом тут заседал совет рабочих и солдатских депутатов. Дмитрий, пробежав табличку глазами, чуть улыбнулся. Он знал роль Иных в революционном прошлом. Это тоже преподавали в школе Дозора.
   На окнах первого этажа висели массивные желез-ные ставни. Когда-то здесь располагалась типография, печатавшая городскую "Правду", и ставни должны были заглушать шум ее машин в ночную смену. Типо-графия давным-давно переехала, а на первом этаже дозорные обустроили дежурную часть и мини-гостиницу для командировочных. Те наезжали время от времени для обмена опытом, все-таки город по со-блюдению Договора был в числе образцовых.
   Однако железные ставни так и продолжали висеть. То ли их решили оставить как дань традиции, то ли сделали частью охранной системы. Дмитрий не со-мневался, что их могут захлопнуть в одно мгновение ока без помощи рук - и тогда штурмуй первый этаж, дорогой, если можешь.
   Теперь ставни были закрыты. Вечер, нормальные учреждения закончили работу. Но из щелей пробивал-ся свет, и наверху окна тоже горели. Работа Ночного Дозора, по идее, только начиналась.
   Словесник поднялся на крыльцо, надавил квадрат-ную кнопку звонка. Только спустя минуту-другую по-казался дозорный в черной экипировке типичного ох-ранника, с нашивкой "ЧОП Светозар", портативной рацией на груди и даже кобурой на поясе. Для чего нужен такой маскарад, оставалось непонятным - по-сторонних должна была отваживать Сфера Невнима-ния.
   Впрочем, тут, наверное, замешаны местные обы-чаи.
   Охранник дружелюбно поздоровался.
   - А, к Козлову! Проходите.
   Наверх вела старинная чугунная лестница с мас-сивными перилами. Дмитрий уже и забыл, когда по-следний раз такие видел.
   С ранних лет при упоминании "детской комнаты милиции" ему почему-то рисовалась в воображении комната с игрушками и деревянным конем-качалкой, но с решетками на окнах. И обязательно с милиционе-ром, высоченным, как дядя Степа, в белом кителе и фуражке с белым верхом.
   Федор Козлов благодаря своему росту мог бы сой-ти за внука дяди Степы. А благодаря выражению лица - за внука доктора Айболита, словно эти два почтен-ных семейства породнились еще в советские годы. Но Козлов не носил формы, а голову брил наголо.
   Увидев, как на самом деле выглядит "детская ком-ната" Ночного Дозора, Дмитрий оторопел. Конечно, игрушки и зарешеченные окна - это была его детская фантазия. Но кресла с воздушными шариками в про-зрачных чехлах вместо подушек! Но роспись на сте-нах, фотографически имитирующая пляж на берегу сапфирового моря! Тут без магии явно не обошлось.
   - Я звонил по поводу Голубевой, - начал Дмит-рий после короткого обмена приветствиями.
   - С ней все в порядке? - осведомился Федор.
   - Вполне, - Дреер не стал упоминать, что Анна связалась с компанией Темных.
   - Тогда чем могу?.. - поинтересовался Козлов.
   Это "чем могу" вдруг ни с того ни с сего напом-нило словеснику объяснение у Стригаля.
   - Успеваемость... - почти честно сказал Дмит-рий. - По Иному циклу на тройки перебивается. Кроме русского языка и Иной словесности.
   - А по словесности небось пятерка?
   - Конечно. Свидетельствую, как преподаватель.
   - Талантливая девочка. У нее склонность именно к искусству.
   Дмитрию было не очень удобно сидеть в кресле, наполненном воздушными шариками. Ему казалось: повернись неловко - и они все лопнут, выбросив се-дока в коридор.
   Может быть, эта иллюзия преследовала его пото-му, что Дреер все-таки не привык лгать.
   - Но как Иная она объективно слабенькая. Ей по-чему-то не даются профильные предметы. С такими показателями в конце года вообще может быть по-ставлен вопрос об отчислении. К тому же я читал ее личное дело. Сознательных нарушений Договора не было, магию применяла по незнанию. Она вполне могла бы учиться в обычной школе, просто с вашим кураторством.
   - Ее нельзя отчислять, - резко бросил Федор.
   - Нельзя, согласен, - Дмитрий постарался неза-метно глубоко вдохнуть. - Федор Николаевич, я по поводу вашей докладной записки. Анна - экзот. По-нятно, что это толком не изучено, потому для педаго-гов и не афишируется. Хотя и странно... Вы ее прове-ряли, вы ее к нам и направили. Возможно, что-то есть такое в ее способностях... - Он развел руками. - Это можно было бы использовать для поднятия результа-тов. У меня, например, учится такой Митя Карасев. Хороший мальчик, Светлый, но грамотность почти нулевая. По восемь ошибок в предложении делал. Но страшно любит компьютерные игрушки. Я с ним бил-ся-бился, а потом сказал: каждая не найденная ошибка - это артефакт. Твоя задача собрать все! И в мозгах у него перещелкнуло. Диктанты начал на твердую "тройку" писать, затем вообще на "четверки" пере-шел. Он теперь каждый текст проходит, как новый уровень, только сохраниться не может.
   - Ловко! - одобрил Федор.
   - Вот такой фокус я хотел бы попробовать и с Анной, - искренне соврал Дреер.
   Федор задумался. Сказал наконец:
   - Хорошо, - и поднялся: как будто раздвинулась пожарная лестница. Дреер даже втянул голову в пле-чи.
   - Идемте, - Козлов направился к стене.
   Дверь оказалась настолько хорошо замаскирована, что можно было подумать: стена разверзлась. А в за-стенье ждал вполне обыкновенный кабинет: стол, компьютер, бумаги, папки-органайзеры, немытая ко-фейная кружка. В углу - кулер с полупустой буты-лью.
   Федор достал из верхнего ящика стола предмет и положил перед Дмитрием.
   - Что это? - спросил тот.
   - Коммуникатор. Сейчас их стали называть "смартфоны". Вполне рабочий. Я проверял, сеть ло-вит. Это одна из тех вещей, которые нашли в квартире Анны. Подозревали в клептомании, думали, что она потихоньку ворует такие игрушки в магазинах. Пока на нее не вышли наши и не опознали как джинна.
   Дмитрий повертел в руках коммуникатор.
   - Как он включается?
   - Ага, я тоже не сразу понял. Вот так, - Федор показал. - А вот как им управлять. Видите, не нужен стилос. Все делается мизинцем...
   - Какая это марка?
   - В том-то и дело, что никакая. Такого не суще-ствует в природе. Я специально читал множество ма-териалов по экзотам из нашей базы. Материализация - самый непонятный механизм применения Силы. Она занимает столько ресурсов Сумрака, что ни одно сознание не может с этим справиться. Потому все так и сложно. Механизм у них в подсознании, и они прак-тически не могут им управлять. Максимум, что может джинн, - выполнить желание. Интровертированный джинн - свое, экстравертированный - чужое. Анна интроверт, вот поэтому я и удивляюсь, что она выбра-ла быть Светлой. А самые сильные джинны-материализаторы как раз дети. Просто у них... созна-ние не такое развитое. Зато с подсознанием все более чем в порядке. Только никакой экзот не делал вот та-кого, - Федор кивнул на коммуникатор в руках Дмитрия. - Нам сильно повезло, что она все-таки Светлая.
   - Что это за штука? Как она ее сделала?
   - В том и секрет. Джинны обычно не могут ска-зать, как именно они делают то, что делают. Подсоз-нание - информационный канал, видимо, безгранич-ной емкости. Возможно, они создают какой-то аналог нанороботов в Сумраке, которые саморазрушаются в тот момент, когда заканчивают свою работу. Дело не в этом. Джинн обычно точно знает, что будет. То есть ему требовалось бы представлять, как эта вещь рабо-тает, на каком принципе и так далее. Анна не знает.
   - Тогда как же?..
   Федор встал из-за стола, открыл шкаф, порылся в нем и извлек коробку. Обычная коробка из-под бумаги для ксерокса.
   - Вот, - Федор вытащил глянцевый журнал. Пролистал его, нашел страницу и развернул перед Дмитрием. - Это статья о коммуникаторах будущего. Посмотрите на иллюстрации. Ничего не напоминает?
   Еще бы. Очень даже напоминало.
   - То есть она вычитала и захотела, чтобы у нее такой был?
   - Возможно, даже не захотела, а просто подума-ла: вот бы мне! И все, дальше заработало само.
   Федор опять запустил жилистую руку в коробку и вытянул альбом для рисования. Альбом выглядел взлохмаченным, обложка рассохлась и была покрыта пятнами краски.
   - Она это называет "малярия". Что-то вроде ав-томатического письма, только в ее случае это рисунки. Посмотрите.
   Дмитрий открыл первую страницу. Похоже на аб-страктную живопись - цветные разводы акварели. Пролистнул дальше. Разводы продолжались, но как будто складывались в некую систему. А еще дальше, к середине альбома...
   - Это же схема!
   - Вот именно, схема. И вполне рабочая. Если бы на Анну первым вышел Дневной Дозор, там ни у кого бы не возникло сомнений немедленно запатентовать эту схему и начать большой бизнес. А у нас, понимае-те ли, этика. Мы все еще думаем, стоит ли это делать без ее согласия. Без согласия четырнадцатилетней де-вочки, которая сама не знает, что творит и как.
   - Она достает из книг?
   - Среди Иных этот феномен впервые описала Корнелия Функе. Вам должно быть знакомо, вы же учитель литературы.
   Дмитрий только кивнул. Функе работала с труд-ными подростками-Иными еще до его рождения. Хотя мир ее знал как обычную детскую писательницу.
   - Только Анна не может материализовать живое существо, я думаю, - сказал Федор. - Зато она при известном терпении могла бы сделать, например... звездолет. Или машину времени. По крайней мере вы-тащить из книги воспроизводимый принцип работы.
   Дмитрий долистал альбом до конца.
   - А теперь вы мне скажите, - Федор наклонился к Дрееру через стол. - Что она натворила? Вы бы не пришли сюда ради оценок. Что она материализовала?
   - Не знаю, - честно признался Дмитрий. - Что-то.
   На столе Козлова резко и неприятно запиликал телефон. Федор снял трубку. Нахмурился. Бросил, вставая:
   - Посидите здесь.
   Вышел дозорный не через дверь в комнату с воз-душными креслами, а через противоположную. Дмит-рий подумал, что у них тут, наверное, все кабинеты имеют два выхода на всякий случай, так и идут анфи-ладой. В старых дореволюционных домах такая пла-нировка встречалась нередко.
   Дреер остался один. Повертел в руках коммуника-тор. К названию "смартфон" еще не привык. У него и мобильник-то, если честно, появился не так давно, уже после инициации. Раньше как-то обходился, говорил, не хочет чувствовать себя на привязи. А на самом деле не мог принять внутри, что теперь может свободно пользоваться вещицей, еще в годы его студенчества доступной лишь "новым русским".
   Но его мобильник был с кнопками, а этот без. Коз-лов успел показать, как им пользоваться. Надо же, как в фантастических фильмах, окна раскрываются от движения пальца. Неужели через несколько лет все такие будут? Ведь и стационарные телефоны с диска-ми уже почти не найдешь.
   Да ладно бы еще, что без кнопок. Аппарат был прозрачным, сквозь него легко можно было разгляды-вать предметы. Где у него все узлы, где микросхемы? Вот сим-карту - ее да, видно. Аккумулятор-то где?
   Дмитрий так заигрался с мобильником, что едва не пропустил момент, как в комнате снова появился Козлов.
   - Еще одно, - сказал тот.
   - У школы? - поднял голову Дреер.
   - Недалеко, - ответил Козлов. - Только что со-общили. Может быть, конечно, просто бродячая соба-ка. Бывают ложные вызовы. Я сейчас еду.
   - Пострадавшие? - быстро спросил Дреер.
   - Пожилая женщина с ребенком. Бабушка внучку домой вела. Сейчас в больнице. Тут, рядом с нами.
   - Что? - Дреер встал.
   - Нужно проверить. - Козлов уловил изменение в тоне его голоса. - "Дикари" так еще не нападали.
   - Подождите, - сказал Дреер. - Вы определили Голубеву к нам. До этого ведь не было никаких напа-дений, никаких "дикарей"?
   Козлов замер, глядя на невысокого Дреера сверху вниз.
   - Вы что, думаете... - Дозорный осекся. - Вы... ради этого пришли? Девочка как-то замешана? Но ведь она Светлая!
   - У меня ничего определенного, - сказал Дмит-рий. - Одни догадки. Но вы же сказали, она джинн, который исполняет свои желания. И сам не знает как.
   - Значит, все-таки школа, - Козлов покачал бри-той головой. - Плохо.
   - Слушайте, - Дреер положил коммуникатор на стол. - Вы могли бы взять их и не причинить вреда? Просто изловить оборотней? Заклинание Морфей ка-кое-нибудь или еще что?
   - А вы их видели? - опять нахмурился Козлов.
   - Что-то видел, - сказал Дреер. - Что - не знаю. Я не уверен, что это оборотни. Я не уверен, что это вообще Иные.
   - Мы выезжаем группой в окрестности школы. Все, что за территорией, в нашей... - Козлов как буд-то подбирал нужное слово. - ...компетенции. Черто-вы правила!
   - Вы можете провесить портал в школу? - спро-сил Дреер. - Отправьте меня туда. Я не знаю, что и как, но дети могут пострадать. Один уже пострадал.
   Козлов посмотрел недоуменно. Дмитрий понял, что сболтнул лишнего: Ночной Дозор был не в курсе происшествия со Стригалем.
   - Я все объясню, - поспешно заговорил Дмит-рий. - У вас сейчас ничего нет. Я ничего не говорил, и если надо, то все буду отрицать. Даже вам, дозор-ным, нужны улики, правда?
   Дрееру показалось, что Козлов выбирает, что луч-ше: предъявить ему что-нибудь, использовать магию или просто заехать между глаз.
   Точно так же сам Дмитрий собирался заехать Стригалю.
   - Давайте так: вы перебросите меня в школу. Я отзвонюсь в течение часа. Если не отзвонюсь - на-правляйте туда хоть боевую группу. Хоть вторгайтесь на территорию!
   - А зачем портал? - задал вопрос Козлов.
   - Не хочу идти... лесом, - честно сказал Дмит-рий.
   - Вот что, - ответил Козлов. - Портал я прове-сить не могу. Ресурсов не хватит. Мы сейчас садимся в мою машину и едем к вам. Я высаживаю и жду за территорией. Если что-то начнется, вызываю подкрепление.
   - Идет, - согласился Дреер.
   Козлов бросил голубевский коммуникатор в ящик стола. Из другого ящика вытащил несколько амулетов, рассовал по карманам, будто обоймы. Один протянул Дрееру.
   - Возьмите. На всякий.
   - Это что? - Дмитрий принял штуковину.
   - Морфей. Как вы хотели.
  
  
  
  Глава 5
  
   В комнату Анны Дреер тоже проник через Сумрак. Электричеством, понятное дело, пользоваться не стал. Вместо этого зажег слабенький "светлячок" на ладони.
   Ученики жили в комнатах по двое. Но Анна жила одна, в угловой. Дмитрий не успел разобраться поче-му. Скорее всего, число жильцов в корпусе просто оказалось нечетным.
   Водя ладонью из стороны в сторону, взломщик быстро осмотрелся.
   Обычная комната школьницы. То есть Дмитрий еще ни разу не заглядывал в такие, он был предметни-ком, а не воспитателем, которому полагалось иногда стучаться, заходить, проверять. Но все обстояло имен-но так, как он себе и рисовал в уме.
   Типовой столик с ноутбуком. Дмитрий усмехнул-ся, представив, какой аппарат могла бы сотворить обитательница комнаты при помощи своих способно-стей джинна. Стопка учебников. Разноцветные тонкие журналы. На кровати полурасстегнута сумка: девочки интерната предпочитали носить книжки в охапке, как в американских школах, где у каждого свой шкафчик в коридоре.
   А вот, кстати, и шкафчик: три полки с одеждой и бельем. Дмитрий не долго думая прошелся по всем ящикам. Опять пришло в голову, что он ведет себя, как Стригаль. Впрочем, Стригаль не вторгался в ком-наты сам, а подсылал своих "жучков".
   Особенно внимательно Дмитрий изучил разор на полке с косметикой. Осмотрел тюбик гигиенической помады, повертел в руках каждый флакончик, отвин-тил колпачок у туши для ресниц, понюхал подростко-вые духи с цветочным ароматом.
   Вернулся к столу с ноутбуком. Открыл верхний ящик, подвинул в сторону яркие блокнотики с феями на обложке.
   Так и есть.
   Альбом для рисования. Краски. На столе баночка с кистями, сразу не заметил. Свечи - обычные, похо-жие на большие таблетки, такие кладут в прозрачные сосуды. Где взяла? Неужели привезла запас? Как там Козлов называл ее увлечение, "малярия"?
   Дреер стал разбирать стопку книг. В одной на-шлась яркая закладка. Книга была старая, из школьной библиотеки. Дмитрий сделал "светлячок" на ладони ярче.
   Роберт Льюис Стивенсон, "Владетель Баллантрэ", сочинения в одном томе.
   Закладка была вставлена почти что в самый конец тома. Дреер понял, на каком произведении останови-лась Анна еще до того, как увидел заголовок.
   "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда".
   Он бросил книгу на стол и продолжил рыться в ящике. Там, где лежали краски, нашел и прозрачный пузырек с белым порошком, напоминающим муку. Тоже сразу не заметил.
   В двери заворочался ключ. На полу обрисовалась светлая трапеция с врисованным девичьим силуэтом.
   - Заходи, - спокойно произнес Дмитрий, словно был у себя дома.
   Анна шагнула в комнату, как будто не слышала. И даже не посмотрела в его сторону.
   Только сейчас Дмитрий увидел, что в уши у нее воткнуты бусинки наушников, а провод тянется к те-лефону в руке.
   Словесник тоже сделал шаг вперед, затушил "светлячок" и щелкнул выключателем настольной лампы.
   Вот теперь Анна вздрогнула. Выдернула наушни-ки.
   - Как вы...
   - Неважно, - резко оборвал ее Дреер.
   Приблизил пузырек к лицу девочки.
   - Сыворотка?
   Застигнутая врасплох, Анна молча кивнула.
   - Садись, - велел Дмитрий. - Рассказывай.
   Анна присела на краешек кровати. Дмитрий рас-положился напротив девочки верхом на стуле, как "плохой" следователь из кинофильмов.
   Говорить Анна не торопилась. Пришлось начинать допрос.
   - Чья была идея? Артема?
   - Моя! - вдруг с вызовом ответила Анна. - И ваша...
   - Моя? - Дмитрий даже опешил от такой нагло-сти.
   - Это вы нам читали про доктора Джекила...
   Стивенсон входил в программу по Иной литерату-ре. Только сейчас Дмитрий со всей ясностью восста-новил в памяти, что и в классе Анны он тоже вел заня-тия. В том числе и по Стивенсону.
   А ведь шотландец впервые задумался о том, как выделить Темное начало в отдельную сущность. Но не смог это воплотить. Рядом с ним не было мага-экзота со способностью к материализации чужих фантазий.
   - И ты своей "малярией" сделала для друзей сы-воротку, как у доктора Джекила в книге?
   - Откуда вы знаете? Про "малярию"?
   - Вопросы умею задавать. А к тебе у меня куча вопросов. Ты хотя бы до конца дочитала? Знаешь, чем там все кончилось?
   - Но у нас все по-другому! Там же, в книге, он не доработал! Он просто превращался из Джекила в Хай-да. А сыворотка - это не все. Они научились выпус-кать это из себя. Только надолго не получается...
   - Тень, которая гуляет сама по себе. Умно, - за-думчиво произнес Дмитрий. И вдруг вспомнил слова Гоши Буреева, сказанные в обсерватории. Вспомнил и повторил: - Отбросы Сумрака.
   Вот что тот имел в виду и вот почему его одернула Маша. И оценки по Иному циклу упали - еще бы, ведь Иная половинка отирается где-то за территорией школы. Все равно что дубля вместо себя послать, как у Стругацких. А еще отдать ему почти все способности. Хороший дубль, развесистый. Но дурак дураком и на людей кидается.
   - Они не опасные, - быстро заговорила Анна, словно уловила мысли дознавателя. - Им не надо есть никого или пить кровь. Они как синий мох, толь-ко эмоциями питаются.
   "Ботаники вы сумрачные, мичуринцы, тудыть ва-шу дивизию", - хотел было сказать Дреер, но сдер-жался.
   А девочка не умолкала:
   - Дмитрий Леонидович, они же не как я и не как вы! Они не хотели быть Темными, они таким роди-лись. Но им никто не поможет, заклинания такого нет! Нельзя Темного сделать Светлым.
   - Можно, - сказал Дмитрий.
   Анна посмотрела на него округлившимися глаза-ми.
   - Да, можно, - повторил словесник, вспоминая, что чувствовал сам, когда услышал это на уроке в школе московского Дозора. - Но только Высшего. Один только Высший маг может поменять свой "цвет". У вас в следующем классе будет о волшебнике Мерлине. Самый сильный Иной древности. Светлый, но стал Темным.
   - Как Дарт Вейдер? Перешел на Темную сторону Силы?
   А она не только начитанная, подумал Дмитрий. Впрочем, кто сейчас этого не смотрел?
   - Нет. Дарт Вейдер перешел сам. А Мерлин со-творил такое, что не к лицу ни одному Светлому. Нормальный Светлый вообще после этого сам себя бы развоплотил...
   Дмитрий прикусил язык. Беседовать о таких мате-риях с четырнадцатилетней ученицей! Скольких таких "скорая" откачивает после попыток суицида от несчастной любви или чувства вины, вызванного поступком, который легко переживет взрослый? А от саморазвоплощения не откачаешь. Нет, лучше пока ей в эти тонкости не вникать.
   - А что он сделал? - спросила девочка, пропус-тив мимо ушей последнюю фразу.
   - Направил на рифы корабль с детьми. Нарочно, - тщательно расставляя паузы и логические ударе-ния, произнес Дреер, внутри страшно довольный, что теперь про развоплощение она и не вспомнит.
   Анна поджала губы. Потом спросила:
   - А наоборот кто переходил?
   - Не знаю, - честно ответил Дреер. - Это большая редкость. Даже среди Высших.
   - Артем и все никогда не станут Высшими, - опустила глаза Анна. - Они же вампиры и оборотни. У нас нет Высших вампиров, а оборотней таких вооб-ще не бывает...
   Дмитрий не стал ничего говорить на это. Он знал, как становятся Высшими вампирами. К счастью, рос-сийские условия и меры, предпринимаемые Ночным Дозором, не позволяли родным отечественным вурда-лакам настолько поднять свой уровень. Как правило, они до такого попросту не доживали. Еще во время учебы это наполняло курсанта Дреера гордостью за свою страну. Но там же он краем уха слышал: метод стать Высшим вампиром без всякого убийства вроде бы уже разработан и даже апробирован. Однако это были только слухи, официальной информации курсантам не давали.
   Вместо того словесник вернулся к допросу.
   - Кто исправил формулу? - Дмитрий посмотрел на Анну сквозь стекло пузырька с белым порошком, словно через лупу.
   Анна промолчала, только прикусила губу.
   - Все ясно. Артем.
   Еще бы. Круглый отличник, тот преуспевал не только в написании стихов (которые были так себе), но и в Иной химии. Предмет стоило бы назвать "ал-химией" или по-простому "зельеварением", но два-дцать первый век и авторские права накладывали свое. На этих уроках учили магическим свойствам вещест-ва. Артем преуспевал куда лучше одноклассников-ведьмаков, которым владеть предметом было положе-но самой их природой.
   Дреер поднялся со стула.
   - Пойдешь со мной.
   - Куда? - снизу вверх посмотрела на него Анна.
   - В Надзор. Все эти ваши мистеры-хайды шата-ются по округе. Ты хоть понимаешь, что если кто-то убьет оборотня, то с ним погибнет и носитель? Не-важно, внутри у него волк или снаружи. Ты представ-ляешь, что будет с Артемом или с Кареном? Да если сейчас на территории увидят хотя бы одного неиз-вестного оборотня, будут бить на поражение!
   Анна опустила голову, потом резко встала.
   - План такой, - сказал Дреер. - Идем в Надзор, потом собираем ваших "поэтов", и чтобы все отдали сыворотку до крупинки!
   Анна кивнула.
  
  
   В отличие от педагогов ученики школы жили в корпусе, примыкающем к основному зданию. Именно он был когда-то барской усадьбой. Школьный Надзор обосновался в крыле напротив.
   Дмитрий и Анна подошли к лестнице, ведущей прямо в учебный корпус, когда увидели, как снизу поднимается фигура. Дмитрий слишком поздно сооб-разил, что обознался.
   - Толик?
   - Не Толик, - сказала Анна.
   Фигура поднялась еще на несколько ступеней, и Дмитрий увидел, что в какой-то мере они с Анной правы оба.
   Бледная, очень бледная кожа. Резко обострившие-ся черты лица, как будто Клюшкин постарел на много-много лет. Увеличенные клыки.
   Тогда Дмитрий посмотрел на Толика через Су-мрак. Его вид ничуть не изменился. "Темная полови-на" носила одинаковый облик во всех слоях реально-сти. Она просто не знала раздвоенности. Это был чис-тый "минус" без "плюса".
   Стивенсон искал рецепт всю жизнь, пока не отча-ялся и не ушел в Сумрак насовсем. Романтики-Иные часто так поступали. Анна же всего лишь порисовала при свечах, потому что ей была нужна сама идея.
   - Уходим наверх, - проговорил Дмитрий.
   Но далеко уйти они не успели. С глухим ворчани-ем с третьего этажа спускался волк. Остро запахло зверем.
   Кто это был из "мертвых поэтов", словесник не опознал. Думать вообще было некогда. Дреер активи-ровал простейший "волк-стоп". Такое заклинание могла бы применить даже Анна.
   На этот раз Дмитрий вспомнил нужные приемы заранее.
   "Волк-стоп" лишь отбросил оборотня на пару ша-гов и принудил заскулить, как не очень сильный удар током.
   Если бы они были на городской улице, а место Дмитрия занял, к примеру, дозорный Козлов, все об-стояло бы куда как проще. Тому достаточно было бы молниеносным заклинанием сломать регистрацион-ную печать на груди оборотня. Правда, зверь бы не-минуемо погиб, и его человеческая ипостась тоже.
   Но Козлов наверняка сначала исчерпал бы все прочие меры. - Пошел вон! - зашипел Дреер и вскинул руку, зажигая в ладони максимальный "свет-лячок".
   Волк попятился, поджав хвост. Шерсть на холке встала дыбом.
   Где-то в школе послышался вой.
   За спиной Дмитрия захлопали двери. Ученики вы-совывались в коридор, любопытствуя, что происходит.
   - Живо в комнаты и закрыть двери! - рявкнул Дреер, не оборачиваясь. - Школа на особом положе-нии. Кто не спрятался, в выходные не пойдет в город!
   Двери опять захлопали. Только бы у всех хватило ума не только запереться, но и магическую защиту поставить, мысленно пожелал словесник. Закрывая собой Анну и вынуждая оборотня пятиться, он медленно поднимался по лестнице.
   - Что им тут надо? - спросил Дмитрий тихо, не сводя глаз с волкулака.
   - Их обратно тянет. К своим...
   "Как минус к плюсу", - подумал Дреер.
   К своим. Телам, душам? Хотя у оборотней и вам-пиров не души. Зато подсознание, к несчастью, есть.
   - Это ты им проход сделала?
   - Нет, вы что! Они сами как-то.
   Дмитрий не хотел в это верить. Вход для посто-ронних и выход для воспитанников был закрыт до первого слоя Сумрака включительно. Ученики, как правило, не умели погружаться глубже.
   А эти твари смогли.
   Дреер метнул в волка "светлячок", целя в глаза. Ошалевший от вспышки вервольф отскочил на пару шагов, а затем оскалился еще больше. Словесник за-пустил руку в карман, нащупывая амулет с подвешен-ным заклинанием Морфей. Одновременно попытался мысленно вызвать Козлова. Сумеречная связь всегда давалась ему плохо.
   "Слушаю", - вдруг отозвался Козлов, как будто разговаривал по обычному телефону.
   "Дикари в школе", - передал словесник.
   "Понял, - ответил дозорный. - Вызовите Над-зор, я проверю периметр".
   Дмитрий представил, как Козлов вылезает из слу-жебного внедорожника и крадется по лесу. Орудовать на территории он не имел права.
   Словесник направил амулет на вервольфа и произ-нес:
   - Спи, животное...
   Лучше бы он активировал заклинание сразу. По-тому что не успел Дреер договорить, как волк рванул-ся вперед. Словесника не достал, все-таки зверь, ви-димо, инстинктивно побаивался мага, и этот прыжок был скорее разведкой. Зато Дмитрий от неожиданно-сти выронил амулет, и тот полетел вниз, отскакивая от ступеней.
   И тут в глаза волку ударила вспышка. Анна тоже умела изготавливать "светлячки" и теперь последова-ла примеру учителя.
   Оборотень завертелся волчком, "светлячок" таки угодил ему в глаза.
   Словесник тут же рванул за собой Анну, по стенке обходя временно ослепленного хищника. Лапы волку-лака в это время соскользнули со ступеней, и тот по-катился по лестнице, а по пути налетел на вампира и увлек вместе с собой.
   - Быстро! - Дмитрий мчался по коридору.
   Анна не успевала за ним, и Дрееру приходилось сбавлять шаг. Но даже Анна резко прибавила скоро-сти, когда за ними метнулся другой оборотень.
   В оставленном за спиной крыле вдруг послыша-лись крики. А еще треск, похожий на электрический, свист и совершенно невообразимые для нормальной школы звуки. Но Дреер, при всем своем невысоком уровне, мог безошибочно узнать их природу, как опытный автомеханик ставит диагноз по разным шу-мам и стукам.
   Кто-то из Светлых учеников таки вышел в кори-дор, увидел свалку Темных и ударил сам. Смертель-ным заклинаниям, к счастью, их никто еще не учил, и вся боевая магия была не сильнее газового пистолета.
   Это вселяло надежду, что до утра доживут все.
   Дмитрий с Анной выбежали из коридора в рекреа-цию. На бегу Дреер судорожно вызывал Лихарева, но то ли что-то напутал, как всегда, то ли плохо слушал Сумрак - во всяком случае, отзыва не воспринял.
   На третьем этаже сконцентрировались кабинеты дисциплин Иного цикла. Только "безопасность жиз-недеятельности" изучалась в хорошо укрепленном подвале.
   Однако путь отрезали и здесь. В начале противо-положного коридора свернулась кольцами гигантская королевская кобра.
   - Вниз! - скомандовал Дмитрий и потащил Ан-ну к парадной лестнице на второй этаж.
   Но спускаться уже было бессмысленно - по этой же лестнице вверх ползла еще одна змея. Дреер вдруг осознал, что каким-то чутьем уже различает их. Снизу поднималась нагайна, а дорогу в соседнее крыло им отрезал наг.
   Дреер и Анна попятились.
   В рекреацию ворвался оборотень. Кобра, свер-нувшаяся у входа в коридор, зашипела и раскрыла "капюшон".
   Темные могли дружить. Их оторванные тени были каждая за себя.
   Волк отвернулся от нага и зарычал на Дреера с Анной.
   - Вы это прекратите! - сказал Дмитрий. - Что еще за мистика? Здесь вам не балаган. Здесь вам уч-реждение!
   Одновременно, заговаривая оборотням зубы, он начал растирать пальцы друг о друга, словно что-то лепил. Потом разделил получившийся невидимый сгу-сток на два. Прежде чем волк успел прыгнуть, Дмит-рий метнул в него сгусток правой рукой.
   Заклинание называлось Смола. Его изобрел лично преподаватель здешней БЖД Каин и обучил словесни-ка. Заклинание ненадолго "прилепляло" свою мишень к месту. Как будто та попала в смолу, как те ископае-мые насекомые, которых иногда находят в янтаре. Ка-ин то ли в шутку, то ли всерьез говорил, что так мож-но припечатывать склонных вертеться на уроках.
   Волк недоуменно зарычал, когда попытался отле-пить от пола хотя бы одну лапу.
   Дреер развернулся и запустил второй сгусток Смолы в нагайну: та была уже куда ближе, чем ее брат. Дмитрий бросал левой рукой - и, естественно, промахнулся. Вернее, почти промахнулся: сгусток все-таки попал на кончик змеиного хвоста. Отлепиться от Смолы нагайна смогла бы за пару минут, но это был какой-никакой, а выигрыш во времени.
   И выигрыш понадобился. Из коридора, ведущего от жилого корпуса, примчались еще два волка. Их вы-гнали оттуда, как во время травли. По шерсти бегали искры. Кто-то их там хорошо приложил.
   Когти заскребли по натертому школьному парке-ту. Как заругалась бы техничка Нинель Сергеевна! Иной она была слабенькой, но в минуты праведного гнева метала громы, молнии и разве что не фаерболы. Ее сторонился даже Одноглазое Лихо.
   Изготовить новую Смолу Дмитрий не успевал. Он задвинул Анну себе за спину. Надеяться на нее не приходилось: максимум, что пока могла девочка, это нечто материализовать, но и для того ей требовались бумага и краски. Хотя со "светлячком" у нее ладно получилось...
   Наг зашипел при виде двух волков.
   - Вы этого хотели? - Дмитрий вытащил из внутреннего кармана пиджака пузырек с сывороткой Анны.
   Оборотни замерли. Даже тот, что тщетно пытался отодрать от пола прилепленные Смолой лапы.
   Дмитрий выдернул пробку и высыпал немного по-рошка себе на ладонь.
   - За этим пришли?
   Жестом сеятеля Дмитрий метнул порошок, целя поближе к нагу.
   Оборотни взвыли. Змея покачнулась.
   - Забирайте! - Дреер размахнулся и запустил пузырек в змею, используя кольца нага как мишень.
   Случилось именно то, на что он рассчитывал. Волки метнулись за пузырьком, словно за вожделен-ным куском мяса. Нагу ничего не оставалось, кроме как сцепиться с обоими.
   За спиной раздалось шипение. Нагайна оторвала хвост от Смолы и устремилась мимо Дреера с Анной в общую свалку.
   Приклеенный к полу за все четыре лапы вервольф подвывал. Наверное, он чувствовал себя как муха на липкой бумаге.
   - Зови своих! - Дмитрий обернулся к Анне. - Артема и всех! Я пока этих задержу...
   - А чего их звать? - Анна махнула рукой в сто-рону лестницы.
   На верхней лестничной площадке как раз и был выход в школьную обсерваторию. Оттуда уже спус-кался взъерошенный Артем Комаров. За ним следовал Иван Данилов, а дальше кто-то еще - видны были пока только ноги.
   - Живо сюда! - рявкнул Дреер.
   Темные послушались.
   Но не успели они спуститься, как на весь этаж раздалось громогласное:
   - Надзор! Никому не двигаться!
   "Палыч, где ж ты раньше-то был?" - подумал Дреер.
   Лихарев вынырнул из того же коридора, откуда примчались оборотни. В руках у него был нехорошо мерцающий жезл. Очевидно, глава Надзора сперва явился в жилой блок в ответ на крики. Там-то он и за-стал оборотней. Только Лихо подумал, что кто-то из учеников или хулиганит, или просто потерял над со-бой контроль. Потому и не применил по-настоящему сильных методов убеждения.
   Вервольфы легко отделались.
   - Темные к стене, Светлые к окну! Так, чтобы я руки видел! - Предмет в руках единственного школьного надзирателя замерцал сильнее, а еще очень недобро зажужжал.
   И тут на Лихарева сверху вдруг обрушилась фигу-ра, похожая на гигантскую бледную поганку с руками и ногами. А еще с клыками.
   Очевидно, вампир передвигался в коридоре по по-толку, а глава Надзора впопыхах его не отследил.
   Что еще умели эти продвинутые наследники мис-тера Хайда?
   Впрочем, Одноглазое Лихо оказался трудной ми-шенью. Вампир свалил его на пол, но в следующий миг уже летел, отброшенный разрядом из жезла. Он попал спиной не в стену, а точнехонько в проем двери кабинета Иной истории. Дверь слетела с петель, и вампир исчез внутри класса под грохот мебели.
   Артем, стоявший рядом с Дреером, охнул и упал. Анна подскочила к нему, вместе с ней Данилов и Ка-рен. Они попробовали поставить Артема на ноги, тот кривился от боли. Видимо, получил одни и те же травмы со своим двойником.
   Лихарев тоже поднимался. Волки и наги продол-жали схватку "двое на двое". В рекреации стояли рык и шипение.
   - Повторяю... - начал было Лихарев, направив свое оружие в сторону Темных.
   - Нет, - вдруг сказал Комаров. - Мы сами!
   - К стене, быстро! - Лихарев наставил жезл на Артема, словно "беретту".
   Тогда Дреер сделал то, чего никак не мог от себя ожидать.
   Пока шла эта борьба на разных фронтах, он успел скатать еще один сгусток Смолы. Только запустил ее на этот раз в Лихарева. Тот, к счастью, оказался близ-ко от стены. К стене Смола и прилепила его руку вме-сте с жезлом.
   Глава школьного Надзора тоже не ожидал такого выпада. Временно обездвиженный Лихарев забористо и непедагогично выругался при учениках.
   - Делайте, что хотели, - сказал Дреер Артему.
   По стене, от руки Лихарева с жезлом, разбегались трещины. Не в силах оторвать кисть, руководитель школьного Надзора решил просто разрушить кусок неожиданного препятствия.
   - Палыч, нет, - сказал Дреер, приближаясь к нему и обходя при этом по дуге посаженного на Смо-лу оборотня. - Пусть они сами. Хочешь, расстреляй меня потом. Или под трибунал отдай.
   Он и сам не заметил, как перешел с Лихаревым на "ты".
   Развитие трещин на стене остановилось.
   Артем, хромая, скрылся в кабинете истории Иных, куда зашвырнуло его сумрачного двойника. Осталь-ные "мертвые поэты" медленно двинулись каждый к своему отделившемуся Темному началу.
   Волки, наг и нагайна прекратили грызню и стран-но притихли.
   Карен Саркисян первым приблизился к своему "тотему". Это как раз был вервольф, приклеенный к полу заклинанием Дмитрия. Волк заскулил, когда Ка-рен обхватил его голову и заглянул в глаза.
   А потом они переместились в Сумрак. Это же сде-лали все, кто сейчас был на этаже, даже Лихарев. В Сумраке он с трудом, но оторвал руку от стены, по-крытой разводами синего мха, как будто поверхность украшал замысловатый гобелен.
   Вервольфы дотрагивались до своих волков, и те превращались в зыбкие силуэты из густого тумана, которые сливались с фигурами подростков. Иван Да-нилов положил руку сверху на морду нага. Тот объе-динился со своим носителем иначе, чем волки: рас-крыл пасть и мгновенно проглотил - как будто сам наделся на человека еще одной переливающейся ко-жей. Иван стал похож на затянутого в гидрокостюм дайвера без акваланга. Но переливы второй кожи не-медленно потускнели, и она словно растворилась на поверхности тела.
   Когда Дреер посмотрел на сестру Данилова, он лишь успел заметить, как стремительно рассасывается на девочке кожа нагайны.
   Толик Клюшкин тоже нашел своего двойника-вампира. Его личный "мистер Хайд" отстал от прочих, свалившись с лестницы, и явился только к последнему акту. Зрелище было еще то. Вампир приблизился к Клюшкину словно нехотя, отвечая на зов. А подойдя на расстояние вытянутой руки, взорвался, разлетевшись на множество сероватых хлопьев.
   Хлопья с головой покрыли Толика, а потом так же исчезли, как пропала на близнецах Даниловых змеи-ная кожа.
   - Всем выйти из Сумрака! - вернул себе власт-ные полномочия Лихарев.
   Все подчинились.
  
  
  Эпилог
  
   - Вы остолопы, - искренне сообщил Дреер. - Хотя и не безнадежные, это надо признать.
   Остолопы сидели полукругом на принесенных стульях за неимением скамьи подсудимых. Перед ни-ми, словно пулеметчик в доте, расположился за своим письменным столом Лихарев. Казалось, левый глаз он сощурил, чтобы лучше прицелиться. В углу замер Козлов, сейчас похожий на предмет обстановки.
   Одноглазое Лихо, как только ситуация вернулась под контроль, весомо сказал всем "пройти" для выяс-нения. Пришибленные интеграцией со своими двой-никами "мертвые поэты" послушным гуськом отпра-вились в кабинет школьного Надзора. Лучше всех держался побитый, но не сломленный Артем Комаров. Его, как самого пострадавшего, усадили в печально известное массивное кожаное кресло для допраши-ваемых. Он-то и высказался:
   - Мы не хотели быть Темными. Нас никто не спрашивал.
   - А вы сами кого спросили, когда получили эту вашу сыворотку? - поинтересовался Дреер.
   "Поэты" молчали.
   - Темными делают не хвост и клыки, - сказал Дмитрий. - Подумали бы о тех, кого покусали ваши...
   - Это все я! - Анна встала, вытянувшись в стру-ну. Казалось, еще немного, и она зазвенит. - Я все сделала!
   - В общем, так! - хрипло сказал Лихарев. - Всем пока домашний арест до полного выяснения. Пределы школы и жилого корпуса не покидать, в парк вообще не выходить. Сидеть тише воды, ниже травы. Ясно?
   "Поэты" кивнули.
   - Тебе конкретно, - Одноглазое Лихо посмотрел на Анну, - краски в руки не брать.
   Анна тоже кивнула.
   - Надо бы всех вас в карцер, - сказал Лихо, - да их уже отменили сто лет в обед. Ничего, поставлю вопрос. Все, марш отсюда! Стулья вернуть туда, где взяли.
   Юные вампиры и оборотни послушно удалились. За ними последовала и единственная Светлая в банде.
   - М-да, наворотили сегодня дел, - выдохнул Лихарев, когда все вышли и остался только Дреер. - Хорошо, не загрызли никого действительно. Так что это чудо какое-то.
   - Что им, кстати, всем будет?
   - А ничего не будет! - сказал Одноглазое Лихо. - Если мы с тобой постараемся. Что скажете, дозор-ный?
   - Не наша юрисдикция, - пожал плечами Коз-лов. - Главное, что никаких "дикарей" в городе больше не существует. А мою позицию по отношению к школе вы знаете.
   - Считаем, был срыв у нескольких оборотней, - подытожил Лихарев. - Первый раз, что ли? Они вон на переменах иногда перекидываются или даже на футболе, сдержать себя не могут. Наркоты никакой нет, сыворотка - это другое. А сыворотки тоже больше нет, Дреер последнюю уничтожил. И не будет, за этим мы проследим.
   - Раз Инквизиция может это гарантировать, - с долей иронии произнес Козлов, - то Ночной Дозор претензий не имеет.
   Словесника кто-то дернул за язык, и он прочитал вслух:
  
   Кандидат былых столетий,
   Полководец новых лет,
   Разум мой! Уродцы эти -
   Только вымысел и бред.
  
   - Неплохо, - Козлов посмотрел на Дмитрия то-же иронически, но с оттенком уважения. - Поеду пи-сать рапорт. О том, что в школе все тихо. Только вы-мысел, мечтанье, сонной жизни колыханье, безутеш-ное страданье, то, чего на свете нет!
   Дреер тоже посмотрел на дозорного с уважением. Тот усмехнулся:
   - Песню слышал.
   - Вот что, - отрезал Лихо. - Я как глава Ин-квизиции на территории школы кое на что имею пра-во. И этим правом я выпишу лицензию Свету на при-менение магии для лечения пострадавших.
   - Не нужно, - сказал Козлов. - Если докажем, что покусали оборотни, то мы потребуем этого права у Темных. И получим. Так что не тратьте зря.
   - Как знаете, - ответил Лихарев.
   - Всего доброго, - дозорный удалился.
   Повисла длинная пауза, словно Козлов оставил напоследок какое-то легкое заклятие.
   - Виктор Палыч, - Дмитрий сглотнул. - Изви-ните... за Смолу.
   - Кто старое помянет, тому глаз... - ухмыльнул-ся и без того Одноглазое Лихо. - А ты быстро реше-ния принимаешь. Оперативно. Вот что я тебе скажу, Дреер. Мне нужен зам. Видишь, что у нас тут проис-ходит? Не по правилам, конечно, что у тебя только седьмой уровень, да и с инициации-то прошло всего ничего. Но даже Темные после всего, я думаю, будут не против.
   - А литературу кто будет вести?
   - Найдем. И вообще впрок ли им твоя литерату-ра?
   Раздался неуверенный стук в дверь.
   Лихарев положил руку на свой жезл. Дреер от-крыл. На пороге стояла Анна.
   - Дмитрий Леонидович, я правда хотела им по-мочь...
   - Очень помогла.
   Анна помялась и продолжила:
   - Они же теперь вот так и останутся.
   - А пусть клуб анонимных вампиров и оборотней организуют, - вмешался Лихарев. Его явно задевало, что "мертвые поэты" и Анна больше разговаривают с Дреером, чем с ним. - Как в кино. Меня зовут Джон, я не пью уже два месяца...
   - У меня идея есть, - сказала Анна.
   - Какая? - Лихарев и Дреер задали один и тот же вопрос почти секунда в секунду.
   - Может, им портреты нарисовать, как у Дориана Грея? Портрет же не кусается!
   - Представляю себе эту доску почета! - сказал Лихо.
   - Завтра. Чтобы. Сдала. Мне. Краски, - произнес Дмитрий раздельно, цедя каждое слово. - Понятно?
   - Будь-сделано! - Анна мгновенно ретирова-лась.
   - Каковы, а? - произнес Лихарев, когда за де-вочкой-джинном закрылась дверь. - Что за дети по-шли? Что нормальные, что Иные... Правильно ты ска-зал - "уродцы эти". Так пойдешь в замы-то? Кому, как не тебе, с такими воевать... Для их же пользы.
   Дреер вместо ответа снова продекламировал:
  
   Что сомненья? Что тревоги?
   День прошел, и мы с тобой -
   Полузвери, полубоги -
   Засыпаем на пороге
   Новой жизни молодой.
  
   - Да уж, ночка еще та, - неизвестно с чем согла-сился Лихо. - Кого ты все тут цитируешь, кстати?
   - Заболоцкий, - ответил Дмитрий. - Был та-кой... обэриут.
   - Тоже, что ли, экзот? Или оборотень какой?
   - Человек. И поэт очень хороший. Нестандарт-ный.
   - Слушай, давно хотел спросить, но все руки не доходили... Что это за фамилия такая - Дреер? Не-мецкая?
   - Не знаю, - честно ответил Дмитрий. - Нико-гда не увлекался родословной.
   - Как будто ее кто-то выдумал!
   - Всех нас кто-то выдумал... - махнул рукой словесник.
Оценка: 5.74*16  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"