Шушаков Олег Александрович : другие произведения.

Смушкевич Яков Владимирович

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Смушкевич довольно объективно оценил сложившуюся ситуацию. Представляя такой доклад, начальник Главного управления ВВС сильно рисковал. Сталин уделял очень большое внимание развитию авиации, много сделал для этого лично и болезненно воспринял критику, прозвучавшую в докладе. Смушкевич был не только смелым летчиком. В период репрессий он постоянно заступался за своих подчиненных и многих спас от гибели. Смушкевич всегда отстаивал свою точку зрения и не скрывал своего отрицательного отношения к советско-германскому пакту 1939 г. Этого ему не забыли.
  СМУШКЕВИЧ ЯКОВ ВЛАДИМИРОВИЧ
  
  
  Родился в 1902 г. в местечке Рокишкис в Литве, в семье бедного портного. Еврей. Недолго учился в хедере1. В 1915 г. вместе с беженцами его семья уехала в Вологодскую губернию. Работал чернорабочим в пекарне, а затем грузчиком в Вологодском речпорту. Член ВКП(б) с 1918 г.
  
  В РККА с 1918 г. Участвовал в Гражданской войне. Был красноармейцем, а затем политруком роты на Северном фронте.
  
  С 1919 г. воевал на Западном фронте. Служил военным комиссаром стрелкового батальона. Был ранен в руку. Участвовал в боях под Барановичами. Был ранен сабельным ударом в ногу и взят в плен белополяками. Тринадцать месяцев провел в заключении в Вильненской тюрьме. Бежал.
  
  Летом 1921 г. назначен помощником военного комиссара 35-го полка 4-й Смоленской стрелковой дивизии, которая дислоцировалась в районе Борисова и Минска. 35-й полк расположился в местечке Пуховичи Игуменского уезда. В это время Смушкевич замещал военкома полка.
  
  В июне 1922 г. ему с группой бойцов удалось проследить место укрытия банды атамана Берёзы, которая терроризировала население уезда.
  
  Журналист Иоффе рассказывает: "На дверях военкомата в Пуховичах Смушкевич увидел большой замок. В волостном исполкоме не было ни души. Смушкевич немного расстроился, что не обнаружил уездного военрука Конопадского, который должен был быть там. Но он нашел отличных молодых ребят, готовых к действию. Замок был сбит. В военкомате оказалось десятка три винтовок. Комиссар раздал их парням, перетянувшим ремнями штатские пальто и куртки. Когда подоспели красноармейцы, их встретил отряд самообороны, построившийся в шеренгу. Вместе они отправились на поиски банды...
  
  Когда глухая деревня Вигуровичи была окружена, после длительной перестрелки бандиты были обезоружены и арестованы. Обе стороны понесли потери. К величайшему удивлению, в толпе бандитов оказался... военрук Конопадский, который все время ратовал за быстрейший разгром банды. На первом же допросе первого бандита выяснилось, что этот "тихоня" и являлся грозным атаманом Березой. Стало ясно, почему банда была неуловимой, кто предупреждал о передислокациях красных частей. В Пуховичах произошло знаменательное событие в жизни Якова Смушкевича.
  
  Здесь он встретил юную красавицу Басю Гольфанд. Ее отец не одобрял встреч дочери с красным комиссаром. Но Бася не послушалась отца и уехала в Минск к Якову. Здесь они официально зарегистрировались. Трудно поверить, глядя на подпись одного из свидетелей в загсе, что этот человек станет известным всему миру разведчиком под именем "Этьен", Героем Советского Союза!
  
  Это был Лев Ефимович Маневич2. Они служили некоторое время в одной части, дружили. Потом судьба разбросала их по разным дорогам3".
  
  17.09.22 г. Смушкевич был назначен ответственным организатором партийной работы (оторгом) 4-й отдельной истребительной авиационной эскадрильи, базировавшейся в Минске.
  
  В августе 1923 г. он стал политруком 2-го отряда 4-й эскадрильи, а в сентябре поступил на 1-й курс правового отделения факультета общественных наук Белорусского государственного университета.
  
  Участвуя в агитполетах, политрук Смушкевич внимательно наблюдал за действиями пилотов в воздухе. На земле он подолгу беседовал с механиками и летчиками о премудростях летного дела. По его просьбе пилоты иногда давали ему возможность управлять самолетом. А вскоре он совершил свой первый самостоятельный вылет.
  
  Смушкевич втайне от жены, чтобы не пугать ее, настойчиво совершенствовал свое мастерство и через некоторое время летчик-самоучка стал летать не хуже своих подчиненных.
  
  В феврале 1926 г. его назначили военкомом Отдельного корпусного авиационного отряда, который дислоцировался в Бобруйске. В этом же году в Смоленске была сформирована авиационная бригада, и Смушкевич был назначен военкомом бригады.
  
  В конце 1928 г. он одним из первых в бригаде вылетел на самолете-разведчике Р-5, а затем освоил высший пилотаж на новейшем по тем временам истребителе И-3.
  
  В конце 1930 г. комиссар и начальник политотдела авиабригады Смушкевич занял первое место в бригаде по стрельбе из пулемета и точной бомбардировке.
  
  В декабре 1931 г. Смушкевич был назначен командиром и комиссаром 201-й легкобомбардировочной авиабригады им. Совнаркома Белорусской ССР (четыре эскадрильи), дислоцирующейся в Витебске.
  
  В 1932 г. он окончил курсы усовершенствования начальствующего состава при 1-й военной школе летчиков им. тов. Мясникова в Каче, использовав для этого свой очередной отпуск. Всего за 39 дней Смушкевич прошел ускоренный курс летной подготовки и получил пилотское свидетельство.
  
  В августе 1933 г. авиабригада была признана лучшим соединением ВВС Белорусского военного округа, а командир-военком бригады награжден Почетной грамотой ЦИК СССР.
  
  28.11.35 г. приказом наркома обороны СССР по личному составу армии ? 2488, в соответствии с постановлением ЦИК и СНК СССР от 22.09.35 г. "О введении персональных военных званий начальствующего состава РККА", ему было присвоено воинское звание комбриг.
  
  18.07.36 г. начался фашистский мятеж в Испании.
  
  Когда массированные поставки вооружений Германией и Италией в Испании стали очевидным фактом, советское правительство приняло решение дополнить материальную и дипломатическую помощь Испанской республике военными поставками.
  
  28.08.36 г. был отдан приказ об отправке в Испанию советских инструкторов-добровольцев и современной военной техники, включая танки и самолеты.
  
  1.11.36 г. 31 советский военный летчик во главе с комбригом Смушкевичем прибыли в Картахену.
  
  Участвовал в национально-революционной войне в Испании с ноября 1936 по 17.06.37 гг. под псевдонимом "генерал Дуглас". Был старшим советником при командующем республиканских ВВС. За восемь месяцев в Испании общий налет Смушкевича составил 223 часа, в том числе - 115 часов на И-15 в боевой обстановке. Награжден орденом Ленина.
  
  Первое время нашим пилотам приходилось летать в основном на устаревших и изношенных французских машинах.
  
  Смушкевич совершил свой первый боевой вылет на легком бомбардировщике Бреге-19 (бомбовая нагрузка - восемь десятикилограммовых авиабомб) на штурмовку механизированной колонны мятежников.
  
  К концу октября 1936 г. в состав республиканских ВВС вошел 31 скоростной бомбардировщик СБ. В короткий срок их смонтировали и облетали. Была сформирована бомбардировочная авиагруппа в составе трех эскадрилий. Кроме того, формировалась истребительная авиагруппа, состоявшая из трех эскадрилий И-15 и трех эскадрилий И-16.
  
  28.10.36 г. скоростные бомбардировщики совершили первый боевой вылет. В тот день они сбросили бомбы на аэродромы мятежников в Севилье и Ла-Табладе. В критический момент битвы за Мадрид авиация Франко была на некоторое время парализована.
  
  4.11.36 г. в первый раз поднялись в небо Мадрида истребители И-15. Для мятежников их появление оказалось полной неожиданностью. В первом воздушном бою советскими летчиками-добровольцами было сбито 4 самолета франкистов, а всего в этот день мятежники не досчитались 7 самолетов.
  
  Не ограничиваясь руководством республиканской авиацией, "генерал Дуглас" участвовал в воздушных боях. Сыграл важную роль в разгроме итальянского экспедиционного корпуса в марте 1937 г. под Гвадалахарой. Лично водил республиканские эскадрильи на штурмовку механизированных колонн противника.
  
  В конце февраля на пяти пароходах в сопровождении боевых кораблей итальянского военно-морского флота в Кадикс прибыли регулярные итальянские войска. Вооруженный до зубов экспедиционный корпус (три пехотных дивизии "Черное пламя", "Божья воля" и "Черные перья" и одна моторизованная "Литторио"), а также две смешанные итало-испанские пехотные дивизии. 60 тысяч солдат и офицеров, 1800 пулеметов, 250 орудий, 140 танков и броневиков, 60 самолетов и 5 тысяч автомобилей!
  
  В ходе боев на подступах к Мадриду Смушкевич впервые использовал принцип сосредоточения крупных воздушных сил и массированных налетов. В течение двух дней на аэродромах Гвадалахары было сосредоточено 116 самолетов И-15, И-16, СБ и Р-Z.
  
  Рассказывает Маршал авиации Красовский: "Генерал Дуглас" - так называли республиканцы Якова Владимировича - пользовался широкой популярностью. В кожаной куртке, широком черном берете, он мало чем отличался от других наших летчиков, но испанцы хорошо знали его. На аэродромах и на улицах Мадрида я не раз слышал, как, завидев Смушкевича, десятки людей приветствовали его возгласами: "Вива! Руса вива!". "Генерала Дугласа" знали как героя Гвадалахары... Именно там, под Гвадалахарой, был разгромлен итальянский экспедиционный корпус, нацеленный... на Мадрид.
  
  Весной 1937 г. фронт перед столицей Испании оказался почти оголенным. Разрозненные заслоны республиканских частей, оказавшиеся на пути итальянцев, конечно, не смогли бы оказать серьезного сопротивления. Да враг и не принимал их всерьез, считая, что путь к Мадриду открыт. И вдруг свершилось чудо. Враг побежал под Гвадалахарой!
  
  Случилось это в ненастные дни, когда фашистская авиация сидела на своих аэродромах. К Мадриду двигались плотные колонны войск противника.
  
  Убежденные в том, что республиканские летчики не смогут вылететь, итальянцы продвигались на грузовиках, как на параде, даже не помышляя о рассредоточении. И вот над Французским шоссе появились бомбардировщики, штурмовики, истребители. На врага посыпались бомбы, обрушился ливень пулеметного огня. Создалась пробка из горящих машин. Фашисты оказались в ловушке. А напор с воздуха все возрастал. Одна группа республиканских самолетов сменяла другую. Три дня, не зная передышки, республиканская авиация вместе с танкистами крушила итальянский корпус. Это был какой-то "воздушный конвейер", как рассказывали потом пленные. "Откуда у республиканцев столько авиации?" - не без удивления спрашивали они.
  
  Между тем авиации у республиканцев было очень мало, но Смушкевич так организовал дело, что враги считали, будто перед ними, по меньшей мере, воздушная армада. "Генерал Дуглас" был душой массированных действий4".
  
  Именно штурмовые действия истребителей сыграли решающую роль в разгроме итальянских интервентов. Всего на гвадалахарском направлении было сделано 142 самолето-вылета, сброшено 492 бомбы и выпущено 200 тысяч пуль5. В ходе боев было уничтожено до десяти тысяч интервентов, до тысячи сдалось в плен.
  
  Чтобы сократить время, необходимое для перехвата фашистских самолетов, Смушкевич ввел новый порядок взлета истребителей без предварительного выруливания на старт и лично показал, как это делать.
  
  Вспоминает генерал-майор авиации Пузейкин6: "Он сел в самолет на стоянке и после запуска мотора дал полный газ, удерживая самолет на тормозах. Затем отпустил тормоза и, не поднимая хвоста, производящего разбег "чато", на коротком расстоянии оторвал его от земли. Затем немного выдержал самолет над землей, чтобы набрать скорость, у самой земли заложил глубокий крен и виражом начал уходить вверх. Этот взлет показал, на что способен И-15 и, конечно, летчик. Машина не требовала большой длины площадки для разбега и могла взлететь в направлении горы или другого препятствия, уходя от него крутым разворотом. Это было очень важно в условиях горной местности Испании7".
  
  Генерал-майор авиации Кондрат рассказывает: "Дуглас несет в себе острую наблюдательность, жесткую организованность, его мысль не скована, он, как всегда, новатор, его командирское чутье остро реагирует на малейшее дуновение боевого ветра. После первого группового боя он сразу определяет слабое место своих - разобщенность звена. Цейтнот, в который мы нередко попадали, заставил его мысль лихорадочно работать в поисках выхода, он рисовал чертежи, бродил по аэродрому, и вот уже воплощается его идея "звездного взлета". Самолеты располагаются по всему аэродрому и взлетают все сразу, в разных направлениях. Аэродромы засад - они стали применяться по его распоряжению. Обосновывает тактику взаимных действий истребителей разных типов. У одних сильная сторона - маневренность, у других - скорость. С учетом этого разрабатывается несколько тактических вариантов".
  
  20.06.37 г. комбригу Смушкевичу было присвоено внеочередное воинское звание комкор.
  
  21.07.37 г. комкор Смушкевич Яков Владимирович был удостоен звания Герой Советского Союза. После учреждения медали "Золотая Звезда", как особого знака отличия для Героев Советского Союза, ему была вручена медаль ? 29.
  
  В августе 1937 г. был назначен заместителем начальника управления ВВС. Руководил разработкой новых летно-тактических уставов с использованием опыта войны в Испании.
  
  Особое внимание Смушкевич обращал на обработку элементов воздушного боя и групповую слетанность экипажей. В своей статье, напечатанной в журнале "Большевик", он писал о действиях истребителей:
  
  "Исключительной выучки, смелости и инициативы требует от летного состава особенно этот вид боя. Очевидцы таких боев в Испании рассказывают, что воздушные сражения истребителей имеют некоторое сходство с пчелиным роем в полете: беспорядочное кувыркание небольших групп и одиночек, стремительное падение, крутые подъемы, разнообразные карусели создают впечатление большого беспорядка и хаоса. В действительности же воздушный бой между истребителями основывался на особо четкой организации, на точных расчетах, на определенных боевых порядках. Несмотря на то, что бой состоит из одиночек, двоек, троек, он победно заканчивается только при взаимодействии этих маленьких групп, при взаимной поддержке, исключительной спаянности и организованности всего борющегося коллектива...
  
  Военные действия в Испании убедительно и бесспорно показали, что военно-воздушные силы имеют исключительное значение не только для исхода каждой операции, но что в предстоящей войне авиация окажет, очевидно, огромное влияние на исход всей войны8".
  
  В декабре 1937 г. он был избран депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва по Рухловскому избирательному округу Читинской области.
  
  Весной 1938 г. Смушкевич окончил КУВНАС при Военной академии им. Фрунзе
  
  Вспоминает С.Н. Гречко: "Имя Якова Владимировича Смушкевича тогда было поистине легендарным. Мы, слушатели военно-воздушной академии, многое знали о Смушкевиче, о его беззаветном мужестве, проявленном в боях с врагами, о его таланте авиационного военачальника...
  
  С огромным интересом мы слушали лекции, в которых преподаватели рассказывали о том новом, что было внесено Смушкевичем в тактику и оперативное искусство ВВС, в методы боевого управления авиацией. Хорошо запомнилось его неукоснительное требование - наносить массированные удары по врагу с воздуха обязательно в тесном взаимодействии с наземными войсками. По лекциям мы наизусть знали формулу Смушкевича: "Авиация сама городов не берет и капитуляций не принимает, но оказывать содействие в решении этих задач она может и непременно должна". Часто напоминали нам наши наставники и о том, что Смушкевич был смелым и решительным не только в воздушных боях с врагом, но и в оценке жизненных положений, если был уверен, что прав, никогда не скрывал правды - говорил то, что думал. Со слов комбрига И.Т. Еременко и полковника А.С. Осипенко, которые выступали перед слушателями академии с докладами о боях в Испании, нам было известно, что именно Смушкевич в 1938 году одним из первых дал правдивую оценку состояния нашей истребительной авиации, заметив, что немецкие истребители типа Ме-109 тогда во многом превосходили советские истребители И-16 и И-15 бис, хотя в ту пору в нашей стране, в том числе и среди военных летчиков, господствовало мнение, будто советские самолеты - лучшие в мире. Утверждение Смушкевича об отставании советской истребительной авиации от немецкой, обоснованное опытом войны в Испании, поначалу на многих произвело ошеломляющее впечатление. И все же оно, несомненно, сыграло важную положительную роль, заставило наших авиаконструкторов плодотворнее работать над созданием новых боевых самолетов с лучшими тактико-техническими данными9".
  
  Генерал-полковник авиации Рытов вспоминает: "Смушкевич говорил лаконично, сопровождая речь выразительными жестами. Он познакомил нас с тактикой японской авиации, дал немало ценных советов.
  
  - Японцы действуют по шаблону, - заметил командующий. - И это потому, что они еще не встречали сколько-нибудь серьезного сопротивления в воздухе. Вы должны противопоставить им свою более гибкую тактику. Товарищ Рычагов, думаю, прекрасно понимает, о чем я говорю, он воевал в Испании и знает цену хитрости, дерзости, умению навязать свою волю противнику10".
  
  Отправляя летчиков на войну, Смушкевич лично напутствовал их на вокзале.
  
  Рытов вспоминает: "Через минуту мы увидели над толпой папаху командующего... Ему вежливо уступали дорогу. Шел он неторопливо, вразвалочку, приветливо кивая головой знакомым. Накануне командующий беседовал с нами, и теперь мы были рады, что он приехал нас проводить...
  
  - Ну что ж, друзья, - широко улыбаясь, сказал Смушкевич. - Все, что следовало сказать, сказано. Счастливого пути. Возвращайтесь с победой.
  
  Командующий крепко, по-мужски обнял каждого из нас и расцеловал. Я заметил, как тяжело ему расставаться с нами, особенно с Рычаговым. Глаза его повлажнели. Видно, сердце боевого авиационного командира рвалось туда же, где через некоторое время предстояло быть нам. Поборов минутную слабость, Смушкевич снова дружески улыбнулся и помахал рукой. Из тамбура мы долго еще смотрели на командующего. Его могучая фигура в черном кожаном реглане даже на большом расстоянии выделялась среди других провожающих11".
  
  В начале апреля 1938 г. с завода ? 135 на Центральный аэродром специально для показа на воздушном параде пригнали новейший разведчик Р-10. Самолет был окрашен серебрянкой, а на его борту красной краской была нанесена надпись: "Командующему Первомайским воздушным парадом Герою Советского Союза комкору Я.В. Смушкевичу".
  
  30.04.38 г. во время тренировочного полета на этом самолете Смушкевич попал в аварию. Его вытащили из под обломков с переломанными, от ступней до бедер, ногами, с тяжелыми ранениями головы, сотрясением мозга и обожженной спиной.
  
  Вспоминает техник Г.И. Чепурной: "Когда я находился на крыле своего самолета, со стороны авиазавода над нами пронесся серебристый Р-10. Затем летчик круто взял горку, развернулся и пошел на второй проход. При вторичной горке мотор самолета заклинило, и он упал за границей аэродрома в небольшой роще. На этой машине должен был возглавлять воздушный парад Смушкевич. А произошло следующее. Когда Смушкевич садился в свой Р-10, его техник отошел к другой машине. Вдруг он услышал, как заработал мотор его самолета. Он подбежал и, увидев, что летчик в кабине, быстро залез на место штурмана без парашюта и полетел вместе с Смушкевичем. При падении самолета техник успел выпрыгнуть на высоте около 30-ти метров, попал на ветви деревьев и остался жив, отделавшись незначительными ушибами. А Смушкевич получил тяжелые травмы. Как потом выяснилось, причиной катастрофы явился обыкновенный кран маслопровода, без открытия которого мотор не должен был запускаться. Из-за несовершенства конструкции крана Смушкевич смог запустить мотор без техника. В свою очередь техник посчитал, что если мотор работает, то кран открыт".
  
  Вспоминает Е. Смушкевич: "В 1938 году нашу семью постигло большое горе: с балкона упала младшая дочь. Все пережитое, особенно смерть дочери, тяжело отразилось на нервной системе Якова Владимировича.
  
  Как раз в это время он готовился к воздушному параду. Я обратилась к начальнику ВВС Локтионову с просьбой не допускать Смушкевича к полетам. Локтионов ответил:
  
  - Все равно он меня не послушает. Пусть уж проведет парад, а потом уедет отдыхать.
  
  Но отдохнуть не пришлось. 30 апреля, накануне парада, Яков Владимирович стал жертвой крупной аварии. В одиннадцать часов вечера за мной прислали машину и отвезли в Боткинскую больницу. Там в перебинтованном человеке я не могла узнать Смушкевича. Лицо изуродовано, а сам без сознания. Только часа в два ночи пошевелил губами. Поднял руки к лицу, открыл ими заплывший глаз и сказал:
  
  - Не плачь, утром поедем домой, - и опять впал: в беспамятство.
  
  Через несколько дней сознание возвратилось к нему и состоялся консилиум врачей. Было установлено, что требуется срочная операция тазобедренного сустава. Профессора предупредили, что, возможно, придется ампутировать ноги. Но благодаря искусству профессора М.Д. Фридмана операция прошла блестяще. Правда, одна нога стала короче...
  
  Первое, что его интересовало после операции, сумеет ли он летать.
  
  Профессор ответил:
  
  - Все зависит от вас. Будете выполнять предписания врачей, надеюсь, сможете.
  
  Смушкевич стал форсировать лечение. Профессор назначил массаж, но Яков Владимирович не удовлетворялся одним сеансом и заставлял по нескольку раз в день массировать ему ноги.
  
  Врачи прописали покой, а он тяготился бездействием. Попросил прислать ему работу в Барвиху, и его комната превратилась в филиал штаба ВВС. Туда без конца приезжали товарищи и по делам и просто навестить Якова Владимировича.
  
  Работал он, полулежа на диване. Врачи удивлялись его выдержке и силе воли. Профессор Фридман говорил, что Смушкевич должен испытывать ужасные боли, особенно во время лечебной гимнастики, но он никогда не жаловался.
  
  Трудно описать, сколько упорства проявил Смушкевич, чтобы заставить свои ноги слушаться. Вскоре он бросил костыль и стал опираться только на палку. Им овладела мечта сесть в самолет и самостоятельно подняться в воздух.
  
  Несмотря на запрет врачей, он стал упорно, методически готовить себя к этому. Начал упражняться на автомобиле. Бывало, заведет машину и пробует нажимать на педали и переключать скорости. Превозмогая нечеловеческие боли, он мог упражняться часами. Я никогда не забуду его счастливого лица, когда, наконец, автомобиль, послушный ему, тронулся с места. Все обошлось благополучно. Но когда он вышел из машины, холодный пот градом катился по его лицу.
  
  После этого Смушкевич стал выезжать на машине каждый день. Этим его тренировки не ограничивались. Дома он бросал палку и учился ходить без нее.
  
  После настоятельной просьбы врачи разрешили ему поехать на аэродром и посмотреть полеты. На аэродроме он не вытерпел, сразу же сел в самолет и взлетел12".
  
  В 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б) комкор Смушкевич был избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б).
  
  В конце мая 1939 г. разгорелся советско-японский вооруженный конфликт на реке Халхин-Гол в Монголии. В первых же боях советская авиация, спешно переброшенная в район боевых действий, понесла чувствительные потери13.
  
  29.05.39 г. в МНР для укрепления авиачастей, участвующих в боях у реки Халхин-Гол, на двух военно-транспортных самолетах Douglas DC-3 была направлена группа из 48 летчиков и специалистов14 во главе с комкором Смушкевичем.
  
  Вспоминает генерал-майор авиации Смирнов15: "До начала совещания оставалось всего несколько минут, а в зале заседаний Наркомата обороны все еще стоял гул разговоров. Многие из нас давно не виделись друг с другом, и за это время почти у всех на гимнастерках появились боевые ордена.
  
  Многих из съехавшихся в Москву я знал раньше - одних по совместной службе в авиационных частях, других по событиям в Испании, где пришлось вместе сражаться против фашизма...
  
  Мы ждали наркома обороны и терялись в догадках: почему на совещание вызваны только авиаторы, и к тому же по персональному отбору, из самых разных мест.
  
  Климент Ефремович начал без лишних слов, без свойственных ему в других случаях добродушных шуток:
  
  - Мы собрали вас сегодня, товарищи летчики, в связи с важными событиями. Одиннадцатого мая японо-маньчжурские пограничные части нарушили государственную границу дружественной нам Монгольской Народной Республики...
  
  Все наши предварительные предположения были очень далеки от сказанного. Но достаточно было этих нескольких слов, чтобы понять дальнейший ход совещания. Коротко пояснив общую обстановку в районе озера Буир-Нур, Ворошилов уделил главное внимание действиям авиации противника. 28 мая японские самолеты неожиданно атаковали два аэродрома, расположенные в глубоком тылу, и в течение примерно десяти минут уничтожили часть стоявших там самолетов.
  
  Лишь одна эскадрилья все-таки успела подняться в воздух. Она и вступила в бой с самураями. Ворошилов подчеркнул, что в результате первого воздушного боя только двое из этих летчиков вернулись на свою базу, остальные были сбиты. А японские летчики в этом бою, наоборот, не потеряли ни одного своего самолета.
  
  Почувствовав себя хозяевами монгольского неба, самураи стали беспрепятственно расстреливать мирных скотоводов.
  
  Ворошилов уточнил еще некоторые подробности и закончил обращением к нам:
  
  - Вот, дорогие товарищи, потому-то мы и вызвали вас, уже имеющих опыт боев в Испании и Китае. Уверен, что вместе с другими летчиками вы сумеете добиться коренного перелома в воздушной обстановке в Монголии.
  
  И вот держим курс на восток. Наш маршрут: Москва - Свердловск - Омск - Красноярск - Иркутск - Чита - аэродром назначения16".
  
  2.06.39 г. группа Смушкевича прибыла в н.п. Баин-Тумен.
  
  Вспоминает летчик-истребитель Г. Приймук: "В начале июня на нашем аэродроме приземлились два самолета - "Дуглас" и СБ. Из "Дугласа" выгрузилась большая группа летчиков - это были лучшие советские асы, командированные в Монголию как только Сталин узнал о неудачном начале боевых действий. А из кабины СБ неловко вылез высокий широкоплечий человек, встал на крыле. Летчики сняли его оттуда, бережно опустили на землю - по его неестественной валкой походке ясно было, что ноги у него серьезно повреждены. Это был заместитель командующего ВВС Яков Смушкевич.
  
  Сразу же по прибытии опытных летчиков начались интенсивные тренировки в воздухе и учебные бои. И хотя продолжалась учеба недолго... ее психологический эффект был велик. Прошел первый мандраж, с такой подмогой мы почувствовали себя гораздо увереннее и с каждым днем воевали все лучше. Больше не было ни массовых отказов техники, ни крупных потерь17".
  
  К этому времени для борьбы с 6-й японской армией вторгшейся на территорию МНР была создана 1-я армейская группа во главе с комкором Жуковым. Командующим авиацией 1-й армейской группы был назначен комкор Смушкевич.
  
  Маршал Советского Союза Жуков вспоминает: "Командующий авиацией армейской группы... Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник, его искренне любили все летчики".
  
  Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко18: "После боя наш полк вновь посетил Смушкевич - расспрашивал о японских пилотах, об уровне их подготовки и приемах боя, об их сильных и слабых сторонах. Ответы выслушал очень внимательно, часто переспрашивал, уточнял; в обращении был прост, беседовал на равных, постоянно шутил - видно было, что он не любит чинопочитаний19".
  
  В июне - июле 1939 г. в монгольском небе происходили ожесточенные воздушные бои, когда до 200 самолетов сражалось одновременно.
  
  10.08.39 г. Правительство МНР наградило Смушкевича орденом "За воинскую доблесть".
  
  К концу августа группировка японских войск была полностью разгромлена, но воздушные бои продолжались до 15.09.39 г.
  
  17.11.39 г. за успешную организацию и руководство боевыми действиями авиации комкору Смушкевичу Якову Владимировичу было присвоено звание дважды Герой Советского Союза. Ему была вручена вторая медаль "Золотая Звезда" ? 2.
  
  19.11.39 г. Смушкевич был назначен начальником Управления ВВС РККА.
  
  Участвовал в советско-финской войне. Руководил действиями ВВС Красной Армии.
  
  Вспоминает Е. Смушкевич: "В Ленинграде мы не задержались, а проехали в Петрозаводск. Смушкевич целыми днями разъезжал по частям и только поздно ночью возвращался в вагон, где мы жили. Запущенная рана дала себя знать, начался приступ острых болей. Впервые у Смушкевича вырвался громкий стон. Товарищи всполошились, наш вагон отправили в Ленинград и радировали, прося выслать к поезду врача. Встречала нас скорая помощь, но Яков Владимирович заявил, что боль уже прошла, и уехал в штаб.
  
  Меня все-таки встревожил этот приступ, и я вызвала Фридмана. Профессор настоял, чтобы был сделан рентгеновский снимок. А когда тот был готов, старик профессор сказал:
  
  - У Смушкевича, видно, стальное сердце. Ведь в тазобедренном суставе у него не кости, а творог. Я не представляю себе, как он на ногах-то стоит.
  
  После этого Смушкевича вызвали в Москву. Лечиться он по-прежнему отказывался. Поселился в штабе ВВС и продолжал работать лежа20".
  
  Советское командование к началу войны сосредоточило на границе с Финляндией мощную авиационную группировку: 11 скоростных бомбардировочных, 3 дальнебомбардировочных, 1 смешанный и 7 истребительных авиаполков, насчитывавших вместе с ВВС Балтийского и Северного флотов около 2 тысяч самолетов.
  
  Значительный перевес в силах придавал оптимизм советскому командованию. Окрылял удачный исход воздушных боев в небе Монголии, когда массированные воздушные удары "сталинских соколов" во многом обеспечили разгром японских войск.
  
  Руководство ВВС было уверено, что сумеет проложить мощными бомбовыми ударами и ураганным пулеметным огнем дорогу наземным войскам и парализовать оперативные перевозки противника и его военную промышленность.
  
  Многие западные эксперты также считали, что ВВС Красной Армии сумеют подавить волю оборонявшихся к сопротивлению. В действительности уровень подготовки подавляющего большинства советских летчиков и их тактической грамотности оставлял желать много лучшего. Первые же бои самым жестоким образом рассеяли иллюзии относительно боевой готовности ВВС РККА, особенно бомбардировочной авиации.
  
  25.12.39 г. шесть самолетов ДБ-3 6-го дбап были атакованы истребителями противника. При попытке воздушных стрелков открыть огонь выяснилось, что из-за чрезмерно густой смазки пулеметы не работают. Из шести самолетов три были сбиты, еще два совершили вынужденную посадку21.
  
  26.12.39 г. три самолета 21-го дбап потеряли ориентировку, отклонившись на восток. Они приняли станцию Грузино неподалеку от Ленинграда за финскую и сбросили на нее 30 бомб, ни одна из которых не достигла цели22.
  
  Низкая боевая подготовка приводила к весьма печальным результатам. Только на фронте 7-й армии в декабре 1939 г было зарегистрировано шесть случаев бомбардировки и обстрела своих войск. В ответ на это пулеметчики взвода ПВО 39-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии сбили два И-16 из 68-го иап23.
  
  Прикомандированный к штабу Северо-Западного фронта комкор Шелухин24 писал наркому обороны: "Состояние боевой выучки авиачастей находится на крайне низком уровне... бомбардировщики не умеют летать и особенно маневрировать строем. В связи с этим нет возможности создать огневое взаимодействие и отражать массированным огнем нападение истребителей противника. Это дает возможность противнику наносить своими ничтожными силами чувствительные удары... Навигационная подготовка очень слаба, что приводит к большому количеству блуждений даже в хорошую погоду; в плохую видимость и ночью - массовые блуждения. Летчик, будучи не подготовленным к маршруту, и в связи с тем, что ответственность за самолетовождение лежит на летчике-наблюдателе, небрежничает в полете и теряет ориентировку, надеясь на летнаба.
  
  Массовые блудежки очень пагубно отражаются на боеспособности частей, т.к. они ведут к большому количеству потерь без всякого воздействия противника и подрывают веру в свои силы у экипажей, а это в свою очередь заставляет командиров неделями выжидать хорошей погоды, чем резко снижается количество вылетов...
  
  Говоря о действиях авиации в целом, нужно больше всего говорить о ее бездействии или действии большей частью вхолостую. Ибо нельзя ничем иначе объяснить то обстоятельство, что наша авиация с таким колоссальным превосходством в течение месяца почти ничего не могла сделать противнику25".
  
  Во второй половине февраля и первой половине марта ВВС Северо-Западного фронта и северных армий стали действовать активнее. К 10.03.40 г на фронте находились 52 авиаполка: 21 сбап, 5 дбап, 5 лбап, 2 тбап, 1 шап, 4 смешанных и 14 истребительных авиаполков общей численностью до 3 тысяч боевых машин.
  
  Воспользовавшись улучшением погоды и увеличением продолжительности светового дня, летчики стали совершать по несколько вылетов в день. В итоге менее, чем за месяц было совершено больше боевых вылетов, чем за два с половиной предыдущих, и сброшено почти 15 тысяч тонн бомб. Однако, если в действиях советских ВВС по непосредственной поддержке сухопутных войск в феврале-марте был достигнут некоторый сдвиг в лучшую сторону, то глубокий тыл Финляндии так и не был подвергнут достаточному воздействию.
  
  Смушкевич позднее писал в своем докладе об итогах боев с белофиннами: "Шла погоня за количеством произведенных самолето-вылетов и сброшенных тонн бомб без учета того, какой тактический и оперативный результат этим достигается26".
  
  В итоге, несмотря на значительные силы авиации, сосредоточенные на фронте, экономика Финляндии не была подорвана сколько-нибудь серьезным образом. Таким образом, можно говорить, что большинство задач, возложенных на советскую авиацию накануне войны, остались невыполненными. Поэтому, как указывалось в уже упомянутом докладе: "Из-за отсутствия систематических и планомерных действий ВВС одна из важнейших задач авиации по прекращению подвоза военных материалов, боевых средств и живой силы на территорию бело-Финляндии оказалась невыполненной27"
  
  Анализируя состояние ВВС Красной армии Смушкевич отмечал в своем докладе: "ДБ-3 не оправдал себя, как дальний бомбардировщик вследствие своей большой уязвимости и недостаточной скорости. Нам нужен дальний бомбардировщик со скоростью 600 км в час на высоте 7-8 тысяч метров...
  
  Нам необходим также специальный тип самолета-разведчика, обладающего современными качествами, в первую очередь - скоростью. Использование устаревшей материальной части, которой вооружена наша разведывательная авиация в войне со сколько-нибудь серьезным противником будет невозможно28".
  
  На этом основании Смушкевич делал следующий вывод: "Опыт войны еще раз показал, что скорость полета является важнейшим качеством, необходимым для всех типов самолетов. Отсюда мы должны неотложно форсировать строительство скоростной материальной части. В этом отношении мы отстаем от основных капиталистических стран, где в связи с войной лучшие типы скоростных самолетов выпускаются промышленностью в крупных сериях29".
  
  Самым необходимым он считал создание в ближайшее время пикирующего одномоторного бомбардировщика и бронированного штурмовика, а также фронтового двухмоторного пикирующего бомбардировщика.
  
  Кроме того, в докладе начальника ВВС Красной Армии были указаны и другие проблемы: недостаточный ресурс работы моторов, уступающий в несколько раз зарубежным; недостаточное их производство, не восполнившее убыли за период войны; тяжелое положение с горючим, которого могло не хватить в случае продолжения войны и более благоприятных погодных условий.
  
  Особое внимание Смушкевич уделил необходимости совершенствования управления авиацией. Предлагая разделить ее на тактическую (армейскую авиацию) и оперативную (фронтовую авиацию), он считал, что основная часть самолетов должна была входить в состав последней. В целом Смушкевич довольно объективно оценил сложившуюся ситуацию и поставил вопрос о необходимости принятия срочных мер для создания по-настоящему боеспособных ВВС.
  
  Представляя такой доклад, начальник Главного управления ВВС сильно рисковал. Сталин уделял очень большое внимание развитию авиации, много сделал для этого лично и болезненно воспринял критику, прозвучавшую в докладе.
  
  Смушкевич был не только смелым летчиком. В период репрессий он постоянно заступался за своих подчиненных и многих спас от гибели. Смушкевич всегда отстаивал свою точку зрения и не скрывал своего отрицательного отношения к советско-германскому пакту 1939 г. Этого ему не забыли.
  
  Вскоре члены Военного совета ВВС начальник Главного управления ВВС Смушкевич, начальник Главного штаба ВВС Арженухин и комиссар Главного управления ВВС Агальцов были отстранены от занимаемых должностей и направлены на менее значимые30.
  
  Довольно неприглядную роль в этих событиях сыграл командир 57-й истребительной авиабригады31 полковник Сбытов.
  
  Как вспоминает генерал-майор авиации Щербаков32, Василий Сталин33 передал отцу письмо "своего командира дивизии Сбытова, в котором последний обвинял Смушкевича и Рычагова в принятии на вооружение ненадежного мотора М-6334".
  
  Находясь под следствием, в своем заявлении Президиуму ЦК КПСС генерал-лейтенант авиации Сталин указал: "Смушкевича я никогда не видал и не знал. От отца слышал о Смушкевиче много хорошего: "Прям, храбр, дело знает".
  
  Очевидно, на судьбу Смушкевича повлияла передача письма отцу от Сбытова о М-63, которое я передал в 1940 г, и, вернее, не письмо, а вызов Сбытова в правительство и доклад его. Какой доклад - мне неизвестно. Знаю, что Сбытов неоднократно говорил, что Смушкевич не реагирует на его (Сбытова) сигналы о неприятностях с М-63, и нещадно ругал за это Смушкевича, говоря что он (Смушкевич) обманывает правительство. Могу только предполагать, что Сбытов использовал вызов правительства для доклада этого своего мнения. Если Сбытов использовал вызов правительства в целях свести какие-то счеты с Смушкевичем и позже с Рычаговым, то я действительно виноват в том, что помог Сбытову добиться приема правительством. Мое же мнение о ВВС, Смушкевиче или Рычагове никто не спрашивал. По мотору М-63 я действительно докладывал отцу, что "он не годится для истребителей", т.к. сам летал на этом моторе и знал его недочеты35".
  
  4.06.40 г. Смушкевичу было присвоено звание генерал-лейтенант авиации. Однако уже в августе он был назначен помощником начальника Генштаба РККА по авиации, а затем генерал-инспектором ВВС при наркоме обороны СССР.
  
  В августе 1940 г. Смушкевич инспектировал ВВС ПрибОВО, которыми в это время командовал дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Кравченко.
  
  После инспекторской проверки Смушкевич решил побывать на родине, благо это было почти рядом в литовском городе Рокишкис. Там жили его родители, два брата, сестра.
  
  - Поедем со мной, Григорий Пантелеевич,- неожиданно предложил Смушкевич. - Познакомлю тебя со своими. Не видел их больше двадцати лет. Узнают ли?..
  
  Вскоре они выехали на автомашине из города Паневежис. В Рокишкис прибыли, когда уже наступили сумерки. Подъехали к маленькому деревянному домику, окна которого были чуть выше уровня земли. Оконные рамы от ветхости покосились, да и сам домик наклонился набок, казалось, вот-вот упадет...
  
  Яков Владимирович тихо постучал щеколдой. Прошло не менее минуты, прежде чем дверь открылась. На пороге показалась небольшого роста, худенькая женщина. Она некоторое время пристально вглядывалась в приезжих, а потом прошептала: "Сынок!" и повисла на шее сына. Отец, оба брата и сестра тут же появились на крыльце, им тоже не терпелось скорее обнять и расцеловать дорогого гостя.
  
  Как это и случается в подобных случаях, у дома сразу же собралось много людей. Яков Владимирович здоровался с соседями, обещал завтра со всеми встретиться. И действительно, на следующий день он выступил перед земляками в здании школы. В честь его приезда был дан самодеятельный концерт...
  
  Несмотря на покалеченные в авиакатастрофе ноги, Смушкевич продолжал часто ездить с инспекторскими проверками.
  
  Он не переставал искать пути для того, чтобы убедить Сталина в необходимости срочного устранения недостатков в развитии советских ВВС, выявившихся в ходе советско-финской войны.
  
  Вспоминает Главный маршал авиации Голованов: "Шумно и празднично было 31 декабря 1940 года в Доме летчиков (теперь здесь гостиница "Советская"). Пилоты со своими женами, товарищами, родственникам и милыми сердцу девушками встречали новый, 1941 год.
  
  За плечами многих - Халхин-Гол, освобождение Западной Белоруссии и Западной Украины, война с белофиннами. Было о чем поговорить: большинство друг друга давно не видели...
  
  Больше других за нашим столом был мне знаком Я.В. Смушкевич. Своей простотой он как-то удивительно быстро располагал к себе людей. С ним можно было заводить разговор на любые темы, не боясь, что будешь неправильно понят...
  
  В ту новогоднюю ночь, хватив под различные тосты изрядную дозу шампанского, я увидел мир в радужном свете и в конечном итоге решил, что называется, с ходу изложить замыслы нашего экипажа Якову Владимировичу Смушкевичу...
  
  Я даже принялся доказывать ему, что мы его не подведем, - он наш экипаж знает, - что мы способны и на более трудные дела и так далее, и тому подобное. Видимо, шампанское свое дело сделало. Но, поглядев на задумчивого и молчаливого Смушкевича, я спохватился: уж не наговорил ли чего лишнего?..
  
  Легкий хмель сразу испарился, все стало на свои места, и я уже собрался было извиниться за проявленную нескромность, встать и уйти, как Яков Владимирович поднял голову, посмотрел мне в глаза и сказал:
  
  - А вы думали когда-нибудь о нашей авиации, о ее боеспособности во время боев на Халхин-Голе и в финскую кампанию?
  
  Мне показалось, что Смушкевич не слушал и не слышал моей, только что произнесенной жаркой речи...
  
  - Неужели вы, товарищ Голованов, зная все тонкости летного дела, никогда над этим не задумывались?.. Вы мечтаете о дальних полетах, о том, чтобы облететь вокруг земного шара... Не сомневаюсь, вы сможете это сделать. Но, мне кажется, в интересах дела вы должны заняться другим, более важным вопросом. Я сам думал поговорить с вами об этом...
  
  Яков Владимирович стал говорить об Испании, о том, какие у нас отличные боевые летчики, как они храбро вели воздушные бои, как бомбардировщики почти без всякого прикрытия летали на бомбежку...
  
  - Однако, - продолжал Смушкевич, - все шло отлично, пока стояла хорошая погода. Портились метеорологические условия - и все выглядело по-иному. Слепые полеты, полеты вне видимости земли - это наш камень преткновения, и хотя мы еще оттуда, из Испании, поднимали эти вопросы, война с белофиннами снова подтвердила слабую подготовленность массы летного состава к полетам в плохую погоду, их неумение пользоваться средствами радионавигации...
  
  Прервав затянувшееся молчание, я спросил:
  
  - Яков Владимирович, а что, собственно, я должен делать? Какое я имею отношение ко всему этому? Я гражданский летчик, шеф-пилот Аэрофлота, и только.
  
  - Вы, товарищ Голованов, должны написать письмо товарищу Сталину.
  
  Я был поражен. Сначала даже подумал, что ослышался.
  
  - Товарищу Сталину?!
  
  - Да, ему, - спокойно ответил Смушкевич.
  
  Наконец, я отчетливо понял, что со мной ведется серьезный, важный разговор, который был заранее обдуман...
  
  - Что же я должен написать товарищу Сталину? - спросил я.
  
  - Вы обязаны написать, что в течение двух лет соприкасаетесь с летной работой ВВС и поняли, что вопросам слепых полетов и использования средств радионавигации надлежащего значения не придают, что товарищи, стоящие во главе этого дела, сами слабы в этих вопросах. Как подтверждение приведите для примера плохое использование бомбардировщиков в финскую кампанию. Далее напишите, что вы можете взяться за это дело и поставить его на должную высоту. Вот и все.
  
  Попросту говоря, я был ошарашен...
  
  О том, что со слепыми полетами и использованием средств радионавигации дело обстоит плохо, мне казалось, известно всем. Ведь еще в 1939 году, когда понадобилось быстро перебросить в Монголию большую группу наших "испанцев", то есть летчиков, имевших опыт воздушных боев, пригласили пилотов гражданской авиации... Экипажи, кроме командиров кораблей и бортмехаников, состояли из военных...
  
  Надо сказать, этот полет показал удивительно слабую подготовку военных штурманов и стрелков-радистов. Когда мы вылетели из Новосибирска и столкнулись с плохой погодой в районе Красноярска, откуда почти до самого Иркутска шли вслепую, пришлось всю связь и самолетовождение взять на себя... В конечном итоге мы вышли с честью из этого весьма затруднительного положения и, вылетев последними, прилетели в Иркутск первыми. Я знал условия работы в Восточной Сибири, недаром несколько лет пролетал там.
  
  Длительный слепой полет вызвал поначалу большую тревогу у наших "пассажиров", отличных боевых летчиков, хорошо знавших, что к чему. Но через пятнадцать-двадцать минут все успокоились, а в Иркутске наш экипаж уже считался "своими ребятами". Минут через тридцать появился второй самолет, а за ним - третий. Оказалось, что ставший впоследствии известным летчиком-испытателем М.А. Нюхтиков, который первым вылетел из Красноярска, решил идти в эту плохую погоду визуально - бреющим полетом по железной дороге. Зная, что там имеется немало туннелей, я смотрел на него, как на вернувшегося с того света...
  
  Разбор показал, что летный состав, выделенный из особой эскадрильи ВВС, слабо подготовлен и в штурманском отношении, и в радиоделе в сложных условиях полета. А ведь были выбраны лучшие товарищи! Отрадное впечатление произвел на меня лишь майор В.Г. Грачев36, летевший со мной вторым пилотом. Держался он в полете спокойно и техникой пилотирования нового для него самолета владел хорошо.
  
  К этому полету мы в разговоре с Яковом Владимировичем возвращались не раз во время боев на Халхин-Голе. О применении же авиации в финской кампании Смушкевич, конечно, знал все, а я - лишь отдельные эпизоды.
  
  В общем, вопросы, о которых говорил Яков Владимирович, действительно назрели и имели важное государственное значение, но ставить их, как предлагал он, прямо в лоб я считал для себя, по меньшей мере, неприличным.
  
  Все это я и высказал тут же Смушкевичу. В заключение спросил, почему он сам, генеральный инспектор ВВС, не возьмется за это дело? Он дважды Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета СССР, он большой авторитету летчиков, за его плечами Испания и Халхин-Гол!
  
  Немного помолчав, Яков Владимирович ответил, что он не имеет сейчас такой возможности, и вряд ли на его докладную обратят в настоящее время серьезное внимание.
  
  Ответ его меня и удивил, и озадачил...
  
  - Что касается вас, - продолжил свою мысль Смушкевич, - то вы напрасно думаете, что вас никто не знает. Ваши удивительные полеты (он выразился именно так) во время финских событий не раз описывались товарищу Сталину и Куликом, и Мехлисом, как непосредственными участниками и свидетелями этих полетов. Ваша записка привлечет к себе внимание...
  
  Весь вечер старался я быть веселым, шутил. Но вихрь мыслей, поднявшийся под впечатлением разговора со Смушкевичем, главенствовал надо всем...
  
  Перед отъездом ко мне подошел Яков Владимирович:
  
  - Ну так вот, пишите записку и передайте ее мне. Я обеспечу ее доклад товарищу Сталину...
  
  Финская кампания выявила явную неготовность нашей бомбардировочной авиации к полетам в сложных метеорологических условиях и использовании средств радионавигации. Потому-то мы и выдвигали вопрос о полетах со специальными заданиями по тылам белофиннов, о лидировании бомбардировщиков к целям с помощью средств радионавигации, хотя, конечно, были и отличные летчики, успешно действовавшие и в плохую погоду. Мне было известно, что это предложение докладывалось Сталину и получило его одобрение. Нас вызывали к Андрею Александровичу Жданову - члену Военного совета фронта. Первая часть наших предложений была утверждена, и мы приступили к выполнению ее своими экипажами, а вот вторая так и осталась нерешенной. Почему? Все это было для меня загадочным. Вовсю шла война на Западе. Авиация немцев и англичан, используя радионавигацию, летала, бомбила, не считаясь с погодой, а мы?!.
  
  Заснул я с твердым убеждением, что Смушкевич прав и откладывать это дело в долгий ящик нельзя, хотя у меня даже не мелькала мысль о том, что всем нам скоро придется принять непосредственное участие в войне. А много лет спустя я узнал, что генералы Смушкевич и Арженухин после финской войны написали докладную записку с анализом боевых действий - о неправильном использовании бомбардировочной авиации, которую вместо массированного ее применения раздавали и по отдельным направлениям, и отдельным командующим. В записке говорилось также о плохой подготовке экипажей бомбардировщиков к полетам в сложных метеорологических условиях.
  
  Результат подачи такой записки оказался совсем неожиданным. Как Смушкевич, так и Арженухин были сняты со своих постов, хотя они являлись очень сведущими, с большим личным боевым опытом товарищами37".
  
  Весной 1941 г. дела Смушкевича пошли совсем худо.
  
  В мае 1941 г. были арестованы командующий ВВС Московского военного округа Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Пумпур и начальник Главного управления ПВО РККА Герой Советского Союза генерал-полковник Штерн, воевавшие вместе со Смушкевичем в Испании.
  
  Большинство из арестованных генералов были участниками национально-революционной войны в Испании. Их обвиняли в том, что они являлись участниками военной заговорщической организации, по заданиям которой "проводили вражескую работу, направленную на поражение Республиканской Испании, снижение боевой подготовки ВВС Красной Армии и увеличение аварийности в Военно-Воздушных Силах".
  
  8.06.41 г. Смушкевич был арестован прямо в госпитале, где проходил курс лечения. В "воронок" его несли на носилках.
  
  Начались допросы, очные ставки, избиения. В конце концов, все "признали" то, чего от них добивались.
  
  28.10.41 г. Смушкевич был расстрелян в поселке Барбыш близ Куйбышева, на спецучастке УНКВД по Куйбышевской области, без суда, на основании предписания наркома внутренних дел Берия ? 2756/Б от 18.10.41 г.
  
  На расстрел, как и при аресте, его несли на носилках.
  
  Вместе с ним были казнены его предшественник на посту начальника Главного управления ВВС РККА генерал-полковник Локтионов и, сменивший Смушкевича в этой должности, генерал-лейтенант авиации Рычагов, а также генерал-полковник Штерн, генерал-лейтенант авиации Арженухин и другие. Генерал-лейтенанта авиации Пумпура расстреляли 23.03.42 г.
  
  Реабилитирован 25.12.54 г.
  
  Именем Смушкевича была названа площадь в г. Рокишкис, одна из улиц Витебска и большой рефрижератор Северного флота.
  
  Дважды Герой Советского Союза (21.06.37, 17.11.39). Награжден двумя орденами Ленина, медалью "XХ лет РККА", орденом "За воинскую доблесть" МНР.
  
  
  
  
  Литература:
  
  Дважды Герои Советского Союза. - М., 1973. С. 200-201
  
  Люди бессмертного подвига. Кн. 2 - 4-е изд., испр. и доп. - М., 1975. С. 408-417
  
  1 Ешива-хедер - иудейская религиозная школа, выпускникам которой не запрещалась служба в армии.
  
  2 Маневич Лев Ефимович (1898-1945) Герой Советского Союза (20.02.65), полковник (1935). Еврей. В РККА с 1918 г. Участвовал в Гражданской войне. Член ВКП(б) с 1918 г. Был комиссаром бронепоезда, командиром отряда ЧОН, инструктором Главполитпути, заврайполитом ж.д. станции Уфа. В 1921 г. окончил высшую школу штабной службы комсостава, в 1924 г. - Военную академию РККА. С 1924 г. - начальник полковой школы 55-й стрелковой дивизии, а затем - в распоряжении Разведуправления штаба РККА, с 1925 г. - сотрудник для особых поручений Секретариата РВС СССР. Владел английским, немецким, французским и итальянским языками. В 1925-27 г. находился в загранкомандировке в Германии. С 1927 г. - начальник сектора 3-го отдела Разведупра РККА, а затем - командир роты 164-го стрелкового полка. В 1929 г. окончил курсы при ВВА им. Жуковского и проходил стажировку в должности летчика-наблюдателя 44-го отдельного авиаотряда. С 1930-32 и 1934-36 гг. находился в загранкомандировке в Италии. Руководил нелегальной военно-технической резидентурой. 12.12.36 г. был арестован. 9.02.37 г. осужден Туринским судом к 15 годам тюремного заключения. Содержался в различных итальянских тюрьмах. В 1943 г. был передан Германии и содержался в концлагерях Маутхаузен, Мельк, Эбензе. 6.05.45 г. был освобожден американскими войсками. 11.05.45 г. умер от туберкулеза.
  
  3 Иоффе Иммануил. Генерал Дуглас обретал крылья в Беларуси // 7 дней. - 26.03.2002.
  
  4 Красовский С.А. Жизнь в авиации. - М.: Воениздат, 1968. С. 110.
  
  5 Абросов С.В. Указ. соч. С. 82.
  
  6 Пузейкин Владимир Васильевич (1913-?), генерал-майор авиации. Русский. В РККА с 1932 г. Служил командиром звена 11-й истребительной эскадрильи Ленинградского военного округа. Участвовал в народно-революционной войне в Испании с 3.01.37 по 7.09.37 гг. Совершил 255 боевых вылетов, сбил 6 самолётов. Награжден двумя орденами Красного Знамени (27.06.37, 11.11.37). С 1938 г. - командир 2-го иап. Участвовал в Великой Отечественной войне. Командовал 127-м иап. Участвовал в обороне Ленинграда, прикрывая "Дорогу жизни". В конце 1941 г. полк был награжден орденом Красного Знамени, а майор Пузейкин - орденом Ленина. В конце 1944 г. 127-й иап полк был удостоен почетного наименования "Варшавский". После войны командовал истребительной авиадивизией. После увольнения в запас работал в Ленинградском управлении гражданской авиации.
  
  7 Пузейкин В.В. В небе Испании / Мы - интернационалисты: воспоминания сов. добровольцев - участников нац.- рев. войны в Испании. - 2-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1986. С. 89.
  
  8 Водопьянов М. Григорьев Г. Летать рожденный. - М.: Издательство ДОСААФ. - 1969. С. 151.
  
  9 Гречко С. Н. Указ. соч. С. 9.
  
  10 Рытов А.Г. Указ. соч. С. 11.
  
  11 Там же.
  
  12 Смушкеич Е. Несколько штрихов // Крылатое племя. (Воспоминания авиаторов трех поколений). - М.: Воениздат, 1962. С. 69.
  
  13 Более подробно об этих боях рассказывается в биографиях Героев Советского Союза Глазыкина Н.Г., Куцевалова Т.Ф. и Пьянкова А.П.
  
  14В составе группы было 11 Героев Советского Союза, участников боев в Испании и Китае: Гусев, Герасимов, Грицевец, Зверев, Денисов, Душкин, Кравченко, Коробков, Лакеев, Смушкевич, Шевченко.
  
  15 Смирнов Борис Александрович (1910-1984) Герой Советского Союза (17.11.39), генерал-майор авиации. Русский. В РККА с 1930 г. Окончил 7-ю военную школу летчиков в г. Сталинграде. Служил командиром звена 116-й истребительной эскадрильи Московского военного округа. Участвовал в национально-революционной войне в Испании с 14.06.37 по 17.01.38 гг. Совершил 200 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 2 самолета противника. Награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Участвовал в боях на реке Халхин-Гол. Награжден орденом Красного Знамени. Участвовал в Великой Отечественной войне с 1943 г. Командовал 288-й истребительной авиационной Павлоградско-Венской Краснознаменной ордена Суворова дивизией. С 1946 г. в запасе.
  
  16 Смирнов Б. Беспримерный бой / Побратимы Халхин-Гола. - М.: Правда, 1979.
  
  17Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура // Сост. А. Кошелев. - М.: Яуза, Эксмо, 2005. С. 62.
  
  18 Якименко Антон Дмитриевич (род. в 1913) Герой Советского Союза (29.8.39), генерал-лейтенант авиации. Украинец. В РККА с 1934 г. В 1935 г. окончил 11-ю Луганскую военную школу летчиков им. Пролетариата Донбасса. Участвовал в боях у реки Халхин-Гол с мая 1939 г. Был флаг-штурманом эскадрильи 22-го иап. Совершил около 100 боевых вылетов, сбил в воздушных боях 7 японских самолетов. Был ранен. Награжден орденом "За воинскую доблесть" МНР. Участвовал в освободительном походе в Бессарабию. Был заместителем командира 67-го иап. Избрирался депутатом ВС СССР от Молдавской ССР. Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Командовал 150-м гиап, а затем - 13-й гвардейской истребительной авиационной Полтавско-Александрийской Краснознаменной ордена Кутузова дивизии. Совершил 241 боевой вылет, провел 29 воздушных боев, лично и в группе сбил 31 немецкий самолет, в т.ч. две "рамы". После войны командовал 105-й истребительной авиадивизией. В 1956 г. он окончил Военную академию Генштаба. Был командующим ВВС Северо-Кавказского военного округа, а затем зам. председателя ЦК ДОСААФ СССР. С 1972 г. - в отставке. Живет в Москве.
  
  19Я дрался с самураями. От Халхин-Гола до Порт-Артура // Сост. А. Кошелев. - М.: Яуза, Эксмо, 2005. С. 50.
  
  20 Смушкевич Е. Указ. соч. С. 71.
  
  21 РГВА ф.34980, оп.12, д.1774, л.9 об.
  
  22 РГВА ф.29, оп.26, д.202, л.85.
  
  23 РГВА ф.34980, оп.6, д.77.
  
  24 Шелухин Петр Семенович (1894-?), генерал-лейтенант авиации (1944). Русский. Участвовал в I-й Мировой войне. Был мотористом 36-го корпусного авиаотряда. Воевал на румынском фронте. С июня 1917 г. член РКП(б). Избирался председателем исполкома авиаотряда. В 1919 г. окончил Московскую летную школу. Участвовал в Гражданской и советско-польской войнах в составе 2-го авиадивизиона. Награжден орденом Красного Знамени (1920). Затем командовал авиачастями и соединениями. За успехи в боевой, политической и технической подготовке был награжден орденом Ленина. Участвовал в советско-финской войне. Участвовал в Великой Отечественной войне в 1941-42 г. Был командующим ВВС Южного фронта. В 1942-46 гг. был командующим ВВС СибВО.
  
  25 РГВА ф.29, оп.26, д.202, л.88-89.
  
  26 РГВА ф.29, оп.26, д.202, л.109.
  
  27 РГВА ф.29, оп.26, д.202, л.111а.
  
  28 РГВА ф.29, оп.26, д.202, л.105.
  
  29 Там же.
  
  30 4.06.40 г. Арженухину было присвоено звание генерал-лейтенант авиации, но уже в октябре 1940 г. он был снят с должности и назначен начальником Военной академии командного и штурманского состава ВВС. Дивизионный комиссар Агальцов был переведен в Прибалтийский военный округ, а в январе 1941 г. понижен в звании до майора и назначен командиром авиаполка.
  
  31 57-я истребительная авиабригада им. В.Г. Рахова (16-й и 34-й иап) считалась "придворной". Она была образована в 1925 г., в 1932 г. передислоцирована из Москвы в Люберцы. 28.12.39 ей было присвоено имя Героя Советского Союза В.Г. Рахова. Основной задачей бригады являлась оборона Москвы. На базе бригады были проведены войсковые испытания истребителей И-4, И-5, И-15, И-16, И-153. Со дня формирования трижды в год бригада принимала участие в воздушных парадах. В 1936 г. из ее состава был выделен сводный отряд для оказания интернациональной помощи Испании, в 1938 г. две сводные эскадрильи выполняли интернациональный долг в Китае, в 1939 г. один из полков участвовал в боях на реке Халхин-Гол, в 1940 г. 148-й иап, сформированный на базе бригады, участвовал в боях на Карельском перешейке. 146 командиров бригады были награждены орденами и медалями, 5 летчиков стали Героями Советского Союза, а майор Кравченко Г.П. был удостоен этого звания дважды.
  
  32 Щербаков Александр Александрович (род. в 1925) Герой Советского Союза (26.04.71), генерал-майор авиации, заслуженный летчик-испытатель СССР, кандидат технических наук. Русский. Сын секретаря ЦК ВКП(б), зам. наркома обороны, начальника Главного политического управления Красной Армии генерал-полковника Щербакова. В 1943 г. окончил Вязниковскую военную авиашколу летчиков. Участвовал в Великой Отечественной войне с 1943 г. В 1943-44 г. служил в 12-м гиап ПВО Москвы, в 1944-45 гг. - в 176-м гиап. Совершил 25 боевых вылетов. В 1951 г. окончил ВВИА. С 1951 г. служил летчиком-испытателем в НИИ ВВС, с 1953 г. - в ЛИИ ВВС. С 1986 г. - в отставке. Живет в Москве.
  
  33Сталин Василий Иосифович (1921-1962), генерал-лейтенант авиации (1948). Грузин. В 1940 г. окончил Качинскую Краснознаменную военную авиашколу им. тов. Мясникова. В 1941 г. окончил Липецкие курсы комэсков. В сентябре 1941 г. назначен начальником Летной инспекции ВВС. В январе-мае 1943 г. командовал 32-м гиап. Совершил 12 боевых вылетов, провел 3 воздушных боя, сбил 1 самолёт лично. Был ранен. Снят с должности за "порчу и разложение полка, пьянство и разгул". С января 1944 г. командовал 3-й гвардейской истребительной авиационной Брянской Краснознаменной ордена Суворова дивизией, с февраля 1945 г. - 286-й истребительной авиационной Нежинской Краснознаменной ордена Суворова дивизией. Награжден тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени и Александра Невского. В 1948-52 гг. был командующим ВВС МВО. 27.04.53 г. был арестован. Осуждён на 8 лет за растрату и антисоветскую пропаганду. В 1960 г. выслан в Казань.
  
  34 Щербаков А.А. Летчики. Самолеты. Испытания. - М.: Авико Пресс, 2001. С.66.
  
  35 Смыслов О.С. Василий Сталин. Заложник имени. - М.: Вече, 2003. С. 289.
  
  36 Грачев Виктор Георгиевич (1907-1991) Герой Советского Союза (18.08.45), генерал-лейтенант авиации. Русский. В РККА с 1927 г. В 1928 г. окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу летчиков, в 1929 г. - 2-ю военную школу летчиков КВФ в г. Борисоглебске. Участвовал в боях на реке Халхин-Гол и в советско-финской войне. Участвовал в Великой Отечественной войне. Совершил 463 особо важных полета. В конце 1943 г. доставил делегацию СССР во главе со Сталиным на Тегеранскую конференцию, за что был награжден орденом Суворова 1-й степени. С 1961 г. в запасе.
  
  37 Голованов А.Е. Указ. соч. С. 29.
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"