Щуров Евгений Владимирович : другие произведения.

Тусклое мерцание золота

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  ПРОЛОГ ИЛИ НАЧАЛО КОНЦА
  
  День ли, ночь ли? Окон нет. Утренний холодок и тучный, удушающий запахами воздух. Но, проснулся - значит жив!
  Борис встретил очередной свой день в жесткой, слегка пахнущей старостью, постели. Звали его когда-то Борисом Павловичем Сукреевым, тогда, до выхода на долгожданную пенсию. Сейчас он вяло перебирал череду последних событий и вязких снов: пенсию, когда выперли из "скоровской" общаги, скитания среди городских блохастых бомжей, в строительных теплушках, сбор окурков по обочинам дорог. Пара кусков серого хлеба в день и чашка крепкого чая, вместе с теплой одеждой - хорошо! Ежели выпадал измятый пакет растрескавшейся китайской лапши, да три целых сигареты - счастье! Пенсию обыкновенно пропивал с такими же оборванцами, с кем ночевал, за пару недель. Холод теплушек, случайных заброшенных домиков, странным образом стимулировали его иммунитет. Простуда не липла к нему. Заработками не брезговал никакими. Но как ни любил Боря выпить, никогда не прикладывался к неприконченным до донышка бутылкам спиртного, найденных в урнах и пожухлой траве, когда собирал стеклотару. И, не смотря на привычное равнодушие к окружающему, внутреннее чувство стыда превалировало над человеческим достоинством. Он выучился без стеснения просить подаяния на паперти белоснежных церквей и в иных присутственных местах, а стыд оставался...
  Потом только Борис очутился в относительно благополучной компании вокзальных ночлежников...
  Сны вязкие и липкие, с повторяющимися вспышками событий...
  Под утро ему приснился школьный учитель русского языка и литературы, который с выражением рассказывал ему, Борису, о лексиконе пессимистов, о конечности всего сущего.
  Есть часто употребляемое в русском разговорном языке слово, с недвусмысленным негативным обозначением конца, окончания какого-либо действа, явления, которое имеет, мягко говоря, черный цвет и емко выражает безысходное, без непременной надежды на лучшее, отношение к жизни у русского человека. Во всевозможных ее проявлениях! Его отношение к работе, учебе, теще, политике государств, чиновниках, врачах, учителях, очередной беременности жены, пище из магазинов, отечественным автомобилям и так далее, вплоть до неудачных стартов космических кораблей любой страны! Определяется все одним словом: конец! Ну, или с вариациями...
  Конец - это судьба отдельно взятого человека и сообщества нас, в целом; как для избранных, судьба - это Солнце.
  Конец - это выражение нашего отношения к окружающей действительности, происходящим в мире событиям.
  Конец - это состояние обычного или необычного русского человека, с момента его внутриутробного развития до обращения в прах земной!
  Неприятное слово!..
  
  Борис окончательно очухался ото сна, и сразу почувствовал сухой жар центрального отопления со стороны лица, и некоторый холод, со спины.
  Вытянулся во весь свой небольшой рост. Левая половина лица слегка подмерзла. В остальном - терпимо! С залежалой болью во всем теле, Борис повернулся на другой бок, спиной к отоплению, обозрев своих спящих ночлежников, собутыльников и собеседников. Что-то мешало в ногах. Лоскутное одеяло. Кто-то из сердобольных баб накрыл его, чуть тронутые артритом, ноги.
  Борис еще раз потянулся и сел на своей деревянной кушетке.
  Понудив прочитать про себя несколько фраз утренней молитвы, Борис вышел на середину квадратной комнаты, соседствующей с узлом центрального отопления большого жилого дома. Со всех сторон, у теплых бетонных стен, где сплелись трубы, приткнулись всевозможных конструкций лежанки - деревянные, металлические. На них, закутавшись в замусоленные одеяла, спали люди.
  Посередине зала, у длинного стола, было прохладнее, чем у стен.
  Он подошел к большому осколку зеркала, взглянул на несколько дней не бритую физиономию, длинные неубранные волосы. Потом достал из кармана старинные, серебряные часы-луковицу, и громко крикнул:
   - Тунеядцы и алкоголики, подъем!
  С одной стороны в него полетел зимний ботинок, с другой - раздались маты, кто-то продолжал тяжело и похмельно спать, и только справа от него хриплый, женский голос спросил:
   - Что, уже час, дядя Боря?
  - Нет, спи!
  Борис полез в свою клетушку, занавешенную шерстяным одеялом, навсегда позаимствованным в вагоне поезда дальнего следования. Достал с примитивной фанерной полочки над кроватью многоразовый бритвенный станок, подумал, и положил его обратно. Щетина позволяла обождать. Потом отпер маленький, добротный деревянный сундучок, стоявший около стены. Там, в кармане джинсов, на самом дне, нащупал тощую пачку денег, сунул их в карман.
   - Кто на работу?
  В ответ - молчание. Дядя Боря достал из сундучка полупустой увесистый альбом для монет, сунул в карман своего пальто.
   - А я пошел, - негромко сказал Борис.
   - Дядя Боря! А ты меня с собой не возьмешь сегодня? - спросил тот же хриплый, но мягкий и высокий, очень своеобразный, женский голос.
   - Нет! Сегодня не возьму! - ответил он. - Ты еще пьяна, со вчерашнего.
   - Дядя Боря! Пока я умоюсь, я приду в себя!
   - Нет, дорогая Вика, я сегодня буду работать один.
  Борис подошел к громоздкому умывальнику, секунду поколебавшись, вымыл все-таки голову. Растерся, расчесался. В огромном старом и скрипящем шкафу подобрал одегу, висевшую среди прочих. Решил надеть зеленый вязаный свитер, видавший хорошие времена серый велюровый пиджак, замотал шею длинным голубым шарфом, с французским узлом, и увенчал свой уличный "прикид" длинным серым осенним пальто, приподняв чуть засаленный воротник. На ноги - старенькие коричневые полусапожки, куда заправил джинсы. Головной убор Боря не признавал в любую погоду: недостоин, ибо холоп все равно перед барином шапку - да оземь! Да на колени... А кругом - одни баре, с квартирами, машинами!.. Нет, не зависть кренила Бориса к земле, не зависть! Кому завидовать? Смешно завидовать тем, кого презираешь...
  - Дядя Боря, а ты, правда, врачом всю жизнь работал? - туманным, сонным голосом, спрашивала Вика, пока он сушил волосы. - Вообще, в чем счастье, ты-то знаешь?
  - Детка, Викуля! - разглядывая себя в разбитое зеркало, отвечал Борис. - Счастье - твой дом, твои дети от любимого мужа, и сад, посаженный тобой, вокруг твоего дома... Впрочем, все это - тавтология, причем утопическая... Я ушел!
  - Тавтология, тавтология, - забываясь в похмельном сне, несколько раз сладко, как пережевывая горький, но такой вкусный, шоколад, повторила Виктория.
  
  Борис вышел из бункера теплоцентрали через противно скрипящую металлическую дверь, и попал в длинный узкий коридор, выводящий из цокольного этажа, по лестнице, на улицу.
  "Надо бы смазать" - индифферентно подумал он.
  Яркий свет дневного солнца заставил его на минуту прищурить глаза. Очки, с затемненными стеклами, он как-то забыл, памятуя о вчерашнем мрачном, ветреном и хмуром дне. Взглянул на часы: два, пополудни, и пошел в сторону районного Дворца культуры, где каждый день собирались к трем-четырем часам нумизматы и мелкие антиквары. По старой памяти, дядя Боря не брезговал своими знаниями в области нумизматики, и надувал неискушенных клиентов, читая короткие нотации по истинной ценности вложений в нумизматические коллекции и антиквариат.
  Стояла ранняя весна. Выпендривающееся, после зимы, солнце днем уже прогревало ненадолго воздух, растаивало лед над мелкими лужицами и радовало орущих птиц, прилипших к голым деревьям.
  Вчера, они с Викой, ходили просить милостыню к одному из крупнейших и престижных ресторанов города-миллионера, не забыв скромно одарить ни пышнозадого швейцара у парадного входа, ни сине-серых ППСников этого района. В небе хмурилось и низкие, темные, как осенью, тучи грозились каждую минуту спустить на людей потоки то ли дождя, то ли снега.
  Вика артистично читала Ахматову, Борис - Пастернака, Есенина, Евтушенко. Палыч вступал в полемику с особо грамотными или особо пьяными посетителями, предлагал свои услуги Народного Целителя, не упоминая родной профессии, заработавшей ему средненькую пенсию за титанический, более чем тридцатилетний труд.
  После "сеанса", как называл эти действа Борис, Вика, еще трезвая, ходила по кругу с соломенной шляпой, улыбаясь мило всем подающим, и делая книксен.
  Заработали неплохо!
  Но после - вышло трудно. Виктория промерзла и потащилась в бар. Сегодня она еще явно не протрезвела, да и среди нумизматов делать ей было нечего.
  
  На остановке дядя Боря еще раз взглянул на часы, сел на холодную лавочку.
  Через пять минут к дяде Боре подошел молодой человек.
  Молодого человека звали Евгений. Он приходился дальним родственником Борису, работал врачом на "скорой", и снабжал дядю мелким антиквариатом, монетами и старыми, чаще поломанными, часами. Еще во времена их совместной работы на "скорой помощи", дядя Боря обучил молодого доктора, как ненавязчиво втираться в доверие к одиноким старикам и старушкам, и за бесценок, или за услугу обещания госпитализации, выманивать эти самые серебряные монеты, сломанные часы в серебряных корпусах и прочую памятную антикварную дребедень. Женя долго и усердно работал на дядю Борю, не забывал его и после дядиного выхода на пенсию. Из монет, конечно, попадалась всякая ерунда, но, порой, встречались настоящие дорогие находки. Вот и сегодня, Женя передал дяде горсть серебряных рублей ранней советской эпохи, среди которых цепкий взгляд дяди Бори разглядел рубль двадцать второго года, в отличном состоянии!
  - Здесь двести пятьдесят два грамма, - сообщил Женя. - Итого, по договору, по десятке за грамм, две с половиной. Идет?
  - Да не буду же я с тобой, милый, торговаться! - дядя Боря отсчитал родственнику две с половиной тысячи рублей. Только за "двадцать второй" он снимет тысяч пятнадцать, а то и более того! - Вот и славно! Всегда рад тебя видеть!
  - Ну, пока, дядя Боря! - Женя спрятал деньги в карман, помахал рукой на прощание, и растворился, в спешащей куда-то, толпе.
  Прибежали несвоевременные мысли в начинающую подмерзать седеющую голову. Борис невидяще глядел вперед, оставаясь на скамье. Очень сильно захватили яркие, тяжелые воспоминания дней ушедшей молодости, казавшиеся теперь самыми счастливыми... Он встряхнул головой.
  Борис разглядел на ладони отмеченный рубль. Действительно, двадцать второй год, в чудесном состоянии! Остальные монеты оказались довольно "рядовыми", разной степени сохранности - четыре николаевских рублевика, тех же лет - полтинники, две штуки, и девять рублевых монет двадцать четвертого года.
  "Неплохо, неплохо!" - подумал дядя Боря, поднялся с лавки, отряхнув попу, и пошел в сторону Дворца культуры. В туалете клуба засунул приобретение в карманный альбом для монет, и поднялся в холл второго этажа, где уже сидели за столами и бродили между столов около полусотни, пришибленных алчностью приобретений, нумизматов.
  Почти всех Боря знал, так же хорошо завсегдатаи знали и его самого. Дядю Борю уважали как знатока, а корифеи - помнили его прошлое, стремительный рассвет и бесславный закат.
  В клубе Борис пробыл не дольше пары часов, скинув за это время почти весь материал. Теперь в кармане его толстых зимних джинсов плотненько радовались девяносто две тысячи рубликов плюс шестнадцать тысяч из тощей пачки. Итого, сто восемь тысяч! Почти семь пенсий дяди Бори! Неделя складывалась удачно!
  В их подвальной "коммуне", как называли ее обитатели, воровство пресекалось беспощадно еще с самого основания. Так что, когда после скитания в общежитии, а потом в съемной комнатушке, Борис появился в "коммуне", ему рекомендовали только не напиваться до бесчувствия за столом с деньгой в кармане. Во всех остальных случаях за опасность воровства никто не беспокоился, по молчаливому братско-сестринскому согласию. Собственно, денег тут обычно и не водилось. Но многие жильцы потихоньку обзавелись всякой электронной собственностью, в виде не самых дешевых телефонов, и даже стареньким компьютером, считавшимся общественным. В "коммуне" были два телевизора, побольше и поменьше, подключенные к домовой тарелке "коммуновским умельцем". Общей была и посуда, которую каждый должен был мыть за собой. Вот с зеркалом существовала непреодолимая проблема: раза три находили на свалках приличные зеркала, но они никак не желали приживаться в "коммуне", и вскоре разбивались!
  Длинная темно-серая хрущевская пятиэтажка, где обитали "коммунары", доживала свой век недалеко от железнодорожного вокзала, окруженная старыми почерневшими тополями. Рядом раскинулся запущенный садик, с такими же огромными замшелыми тополями, сломанными скамейками и пропахшими мочой кустами. Летом запахи нечистот забивались ароматами черемухи. Официальные жильцы дома, в основном пенсионеры-железнодорожники, к насельникам "коммуны" относились равнодушно-пренебрежительно. Участковый заглядывал сюда крайне редко, считая, что дому достаточно покровительства транспортной полиции, которая, в свою очередь, полагала, что дому достаточно участкового. Существование "коммуны" упрощалось и тем, что каждый из шестнадцати ее жильцов имел свой ключ от помещения центрального отопления дома. По договоренности с местными сантехниками, которым ежемесячно отстегивали немного бабла.
  В таких условиях Борис и прожил почти два полноценных года, приведенный в "коммуну" случайными собутыльниками, встреченными в парке культуры и отдыха - Аркадием, спившимся и потерявшимся в жизни настоящим ученым-астрономом, и Вячеславом, так же, за беспробудное пьянство выгнанным из дома, когда-то известным пианистом и дирижером. Втроем они и составляли интеллектуальный костяк бездомного сообщества, перевалившие пенсионный хребет. К их компании тяготели тридцатилетняя Вика, закончившая театральный институт, но не справившаяся с силой алкогольного беса, и бывший инженер, впоследствии известный в городе сорокапятилетний краснодеревщик Андрей, с судьбой, не сильно отличавшейся от судеб остальных обитателей. Три вокзальные проститутки, опрятные, не старые, раскованные, вообще не лишенные человеческого образа и некоторой привлекательности, ночевать появлялись редко, преимущественно отсыпаясь в своих постелях днем. Четверо тихих железнодорожных грузчиков-забулдыг, лет тридцати, к вечеру, как правило, постучав стаканами за столом, смотрели телевизор и засыпали. Лишь иногда, пошептавшись, куда-то уходили в фонарную ночь, а утром, усталые, опохмелившись, валились в койки. Два друга-весельчака, Колюня и Толик, ежеутренне уезжали на городскую свалку, где невиданным образом пригрели пахучее местечко. Порой, возвращались в "коммуну" на грузовике и привозили громоздкие предметы обстановки. Так что зал ночлежников был обставлен разномастной, но еще добротной мебелью. Три платяных шкафа, длинный, расцарапанный полированный стол, стулья и настоящее трюмо с узким зерцалом, к которому имели доступ только женщины, были расставлены в свободные от кроватей места... Оставшиеся двое плюгавых и самых обшарпанных мужичков собирали стеклотару в районе вокзала, почти ни с кем не общались, напивались регулярно и зверски, дурно пахли, но вели себя прилично. За время пребывания Бориса в "коммуне", попытались прижиться здесь три личности, скользкие и гадкие, даже по меркам славных бомжей, но были отринуты сложившимся обществом и грубо исторгнуты во вне мощным Толиком.
  
  ...Отец Глеб служил уже с десяток лет в провинциальном сибирском городе, районном центре. Богатый приход объединял несколько крупных деревень. Венчавшись еще в семинарии, они, с матушкой Анной, нарожали пятерых детей. Сейчас, сменив два прихода, они, кажется, осели навсегда, выучив детей, выдав замуж трех дочерей и женив двоих сыновей. Дети разъехались по всей стране, младшая дочь даже нашла пристанище с мужем в Северной Америке. Старший сын Глеба пошел по стопам отца, служил в столице, но семьей не обзавелся. Остальные детки подарили родителям пятерых внучат, которых постоянно, на лето, присылали к деду с бабушкой.
  Отец Глеб выглядел крепким, подтянутым, красивым мужчиной, с очень чистым лицом, длинными светло-каштановыми волосами и такой же бородой. Ясные и добрые его глаза никогда не омрачались гневом, светились спокойствием и радостью. Батюшка был немногословен в быту, все произнесенные им слова несли такую смысловую нагрузку, что, казалось, убери из его речи хоть единое слово - смысл фразы будет невозможно уловить.
  Матушка Анна была всего на четыре года младше отца Глеба, но выглядела лет на сорок пять, против своих шестидесяти, всегда улыбающаяся, легкая, подвижная. Годы выдавала седина, иногда выбивающаяся из-под элегантно повязанной косынки. Служила вместе с батюшкой, была регентом церковного хора, занималась с приходскими детишками в воскресной школе, работала в огороде, смотрела за птицей. Отец Глеб очень любил помогать ей по хозяйству.
  Вся жизнь их, с матушкой Анной, протекала очень спокойно и благообразно.
  Когда дети вылетели из отчего гнезда, отец Глеб с женой стали пытаться помочь Борису разобраться в запутавшейся жизни, звали к себе в гости, звали насовсем, благо, врачу работа найдется всегда и везде. Даже когда стали приходить письма от брата, что "адресат выбыл", Глеб и Анна не оставляли попыток отыскать пропащую, родную близнячью душу. Нашли его в родном городе, Глеб вызнал телефон брата, несколько раз беседовал с ним, но Борис наотрез отказывался ехать к ним, мягко или шутливо ссылаясь на текущие амурные дела. Судьбу Бориса со старшим братом не обсуждали, взгляд у них был диаметрально противоположным. Глеб близнеца жалел, старший - осуждал.
  - Что, матушка, с Борисом делать будем? - каждый раз, за вечерней трапезой, спрашивал Глеб. Если фраза эта не была произнесена им, то же самое говорила Анна.
  - Пока только молиться, там видно будет, Господь управит! - непременно отвечали они, всегда - одинаковыми словами.
  Диалог этот стал как бы обязательным между ними, напоминая обоим, что брат отца Глеба не забыт и дорог их сердцам.
  - Поеду к нему, после Вознесения, надо на месте разбираться, - решил батюшка Глеб.
  - Езжай, хватит уже мучиться! - согласилась матушка за очередной вечерней трапезой.
  - Налей, Аннушка, коньячку, будь добра! - попросил Глеб. - И себе.
  - Нет, Глебушка, я вина выпью.
  Душам их становилось легче...
  
  После сборища нумизматов Борис зашел в кафешку напротив клуба, выпил сто пятьдесят водки, закусив горячим сэндвичем. Теперь надо было обдумать перспективное вложение не совсем честно заработанных средств. От Евгения скорых поступлений материала ждать не приходилось, среди нумизматов никто ничего стоящего не предлагал. Оставалось надеяться на счастливый случай, либо ехать в глубинку. Собственно говоря, Борис занимался этой мелкой спекуляцией от случая к случаю, но теперь, имея в кармане солидную сумму, можно было подумать о более регулярном занятии знакомым и родным бизнесом.
  Борис вышел на улицу. Уже стемнело, похолодало. От дневного приступа весны не осталось и следа. Ярко горели фонари, сновали толпы народа. Борис закурил и отправился в "коммуну".
  В зале, за одним концом стола, сидели Толик с Коляном, как всегда смеялись чему-то, и ужинали отварной картошкой с краковской колбасой. Перед ними стояла большая бутыль водки, на треть опорожненная. Стаканов было три. На другом конце сидели Вячеслав и Аркадий, но бутылка их была поменьше, а закусь состояла из банки тушенки и половинки черного хлеба. Интеллигенция о чем-то тихо спорила.
  - Привет, коммунары! - Борис снял пальто и подошел к столу.
  - Салют, дядя Боря! - Толик поднял стакан. - Я вот говорю Коляну: хорошую добычу, б..., надо обмывать хорошими напитками и доброй закусью!
  - Servus, amicus! - негромко сказал Аркадий. Слава молча кивнул.
  - Присаживайсь к нам, дядя Боря! - пригласил Колян. - Вона и стаканюга ждет!
  Из своего угла вышла Вика, совсем не шатаясь, со свежим алкогольным блеском в своих зеленых глазах.
  - Господа, так это мой бокал, не так ли? - хрипловатым голоском и обиженно сказала она.
  - Ты, б..., свое выпила, - Толик наполнил стакан наполовину. - Дядя Боря, давай! Гля, мы сегодня две мобилы нарыли, одну уже задвинули! Гля, какой красавец!
  - Ребята, не будем ссориться, я сейчас еще сбегаю! - заныла Вика. - На свои...
  - Ладно, садись, я нонче добрый, б...! Только стакан тащи! - Толик снова взял бутыль.
  Борис мыл руки и думал, что надо было тоже чего-нибудь с собой прихватить, с удачной сделки. Ничего, сейчас Вику отправим, она надежна, да и опохмелилась уже.
  Борис присел рядом с Коляном, напротив Толика и Вики. Аркаша и Слава продолжали свой тихий спор.
  Телефон Samsung действительно завораживал строгой лаконичностью линий, в стальной оправе, с огромным экраном, слегка вмятый сбоку.
  - Работает? - спросил Борис, повертев телефон в руках.
  - А то? Проверили уж! - Колян придвинул стакан дяде Боре. - Ну, давай, за удачу!
  - За нее, суку! - возгласил Толик.
  Выпили. Закусили колбасой. Вика, жуя колбаску, открыла крышку телефона.
  - Ты че, б..., там лазишь? - прикрикнул Толик.
  - А тут еще флэшка стоит. Ваша? - спросила девушка.
  Толик отобрал у нее телефон, взглянул.
  - Не, не наша, - отдал аппарат снова Вике. - Закрой!.. Да глянь, может, че там веселенькое... Разберешься, б...?
  - Обижаешь, Толик! Сейчас, погляжу.
  Вика включила телефон, поколдовала прикосновениями к сенсору. На экране появилась видеокартинка: панорама большого красивого холла, как из кинофильма про жизнь состоятельных людей, потом камера проследовала к выходу, выскользнула в сад, с дорогой, ведущей к узорчатым кованым воротам. Вокруг - зелень, высокие деревья. Справа от ворот мелькнул высокий молодой и крепкий мужчина, который провел левой рукой по бритой голове. Тут картинка сбилась, перемешав быстро голубое небо, зеленую ровную травку, светло-розовый фасад двухэтажного загородного дома с колоннами у входа, ступеньки, снова траву. Следующий эпизод видеозаписи начался с вида, по-видимому, с переднего сидения пассажира легкового автомобиля. Машина выехала в уже открытые ворота, повернула направо, и быстро двинулась по хорошей грунтовой дороге. Справа мелькали за оградами большие и маленькие особняки. Когда камера возвращалась к дороге, слева вырастали темно-зеленые сосенки, за которыми простирался сочный луг.
  - Что это за х..ня? - удивленно спросил Толик. - Мотай дальше!
  Вика ускорила запись. Замелькали виды поездки автомобиля по какому-то шоссе, запыленные дорожные знаки, затем - снова грунтовка, петляющая по густому уже, смешанному лесу. Дальше - быстро промелькнули пышные кусты, деревья, будто некто бежал по лесу, полянка, круговая панорама, толстое высокое дерево. Запись закончилась.
  - Непонятно!
  - Хрень какая-то! - согласился Колян. - Глянь, че там еще есть?
  - Все, пусто, ничего вообще нет на флэшке, кроме этого! - девушка еще проверила память самого телефона. - Пусто!
  - Ладно, давай сюда! - Толик забрал телефон и положил его рядом с собой.
  - Ну, что, коммунары? - спросил Боря. - Раз сегодня такая удача, продолжим? Мне тоже нынче пофартило, с меня причитается!
  - А че? Валяй! - Колян глянул на Толика. - Завтра можно и выходной устроить, бабла надолго хватит, еще этот завтра скинем!
  - Х... с ним! Гуляем! - Толик закурил, откинувшись на спинку стула.
  - Вика, сбегаешь в магазин? Ты самая молодая! - предложил Борис.
  - И красивая, б...! - тупо заржал Толик.
  - Дядя Боря! - надулась девушка. - Что он все время меня унижает?
  - Дорогая Викуля! Анатолию вряд ли знакомо это понятие, - улыбаясь дружелюбно Толику, произнес Борис. - Может, ты ему нравишься? И это знак особого расположения!
  - Точно, б...! Нравишься ты мне, правильная девка! - опять заржал Толик. Смех его трудно назвать иначе - пронзительный, громкий и беззлобный. - Давай, вали за бухлом!
  Вика поднялась, по-детски показала парню язык, и пошла одеваться.
  Появились грузчики, поздоровались со всеми и принялись готовить ужин.
  В небольшом помещении, примыкавшем к залу, обозначавшем в "коммуне" кухню, стояли шкаф с посудой, стол для готовки и четырехконфорочная электрическая плита, на которой иногда приготовлялась домашняя пища. Чаще всего "коммунары" не баловали себя горячей закусью, да и питались обычно только вечером. Электрочайником, который стоял тут же, на еще одном маленьком столике, в основном пользовались относительно малопьющие субъекты ночлежки - Борис и три проститутки. Утром, иногда заваривала себе зеленый чай бывшая актриса, когда в ней просыпалась творческая натура, и водились деньги. По счастливому стечению обстоятельств, последняя неделя оказалась достаточно удачной практически для всех обитателей ночлежки. Андрей, в мастерской станционных сооружений, получил халтурку по столярной специальности, Вячеслава взяли в похоронный оркестр на одно из кладбищ, с испытательным сроком, Аркадию фартило на ниве интеллектуального попрошайничества, стеклотарщики стахановски повысили урожайность в связи с тем, что на их территории поставили продуктовый ларек с завозом бутылочного пива. Заработки грузчиков, свалочников - Толика с Коляном, и проституток всегда были относительно стабильны.
  Вика собралась к походу. Борис выдал ей деньги.
  - Возьмешь литр водки, килограмм вареной колбасы, без жира...
  - Докторской? - перебила девушка.
  - Ее, родимую! Серый хлеб, сливочного масла, - Борис поднял глаза к потолку. - Возьми еще полторашку крепкой "Охоты", большую пачку чипсов... Братва, может, мяса?
  - Брось, дядя Боря! Провозимся с мясом, б...!
  - Ладно, в другой раз! Тогда сыра еще возьми, Викуля, российского, полкило.
  - Недурно ты заработал, видать! - Колян уважительно посмотрел на Бориса.
  - Фарт, Колюня!..
  В дверях появился Андрей, расстегивая на ходу куртку.
  - Привет! - он подошел к столу. - Ого! Что празднуем?
  Он достал из полиэтиленового пакета литровую пластиковую бутыль "три семерки", плавленый сыр, хлеб.
  - Присоединяюсь?
  - А то? Конечно! - добродушно пригласил Толик. - Вот картофана маловато осталось!
  Борис почесал затылок.
  - Андрюша, сильно устал?
  - Нормально, а что?
  - Сходи с Викулей до магазина, тяжело нести ей будет. Мы тут решили банкет продолжить до полного удовлетворения наших потребностей, да завтречка похмелиться достойно! - Борис взял со стола телефон и показал Андрею. - Смотри, какая прелесть! Толик с Колюней надыбали. Да и я неплохо на монетах заработал!
  - Хорошо, конечно схожу, дядя Боря. А то мой вклад скромен, - Андрей, посмотрев телефон, вернул его на стол.
  - Тогда возьмите еще отварной картошки да малосольных огурчиков немного. А пива тогда бери три, Викуля! Есть, кому тащить!
  Борис вытащил из кармана еще тысячу и отдал девушке.
  - Сдачу - на сигареты! Себе возьми что хочешь, пачку, на остальные - красного "бонда".
  - Во, гуляем! - Толик хлопнул в ладоши. - Давненько так не куролесили! Дядя Боря, б..., молодчага!
  Он принялся разливать водку по стаканам. Аркадий и Вячеслав прислушивались к беседе по соседству, прекратив дискуссию. Борис заметил смену акцентов за столом.
  - Давайте, молодежь, вперед, в магазин! - и обратился к интеллектуалам. - Что, симпозиум завершен? Двигайтесь к нам, мы с ребятами угощаем!
  Аркадий передвинул свой стул, захватив почти допитую бутылку водки и стакан. Слава пошел к своей койке, достал еще одну банку тушенки и только тогда присел к компании.
  Толик отнял остатки водки у Аркадия, и вылил все в его стакан. Вячеславу было наполнено из бутылки свалочников. Вика с Андреем уже ушли.
  - Ну, за удачу! - Борис поднял стакан. Все чокнулись, выпили, зажевали богатой закуской. - Чего там спорили, интеллектуалы-моралисты?
  - Так, решали проблему толерантности в обществе, - потупив голову, произнес тихо Аркаша.
  - Че это за х...? - удивленно спросил Толик.
  - Милый Толик, этот заморский термин обозначает, по-русски, терпимость кого-либо к кому-либо, - мягко начал Борис. - Вот придут к вам на свалку, например, таджики, и попросят: дайте, братья, и нам участок, тоже хотим порыться в говне...
  - Эт хто мне брат? Таджик, что ли? - возмутился Толик. - Да пошел он на х...!
  - Вот это и называется - отсутствие толерантности! Дремучий ты, Толик!.. Только везучий!
  - А мне до п...., эта терпимость! Живу среди русских, в России, по-русски говорю! А эти наехали везде, со своими порядками, языка ни х... не знают, а я их терпеть должен? - Толик завелся. - Да еще на работу нанимаются за копейки, наши места отнимают!
  - Но это же не цивилизованно, Анатолий! - возмутился Аркадий. Он был уже пьяненький. - Мы все - люди!
  - Да я е... вашу цивилизацию! Чо французы получили, понапускав арабов да негров к себе? А? Х.... всякая и творится у них!.. Бунтуют там, постреливают французов-то. Не-а! Не хочу я вашей толярантности!.. И таджика на свое место не пущу, да еще п.... навешаю!..
  - Толерантности, Толик! - поправил Борис. - Ну, да я тоже с тобой соглашусь. Если уж цивилизованные европейцы с толерантностью справиться не могут, куда уж нам!
  - Вот я и говорю Аркадию, - резюмировал Вячеслав. - Это американцам просто было с терпимостью - своих же, афроамериканцев, признать - и все в ажуре! А тут арабы, таджики, вьетнамцы, негры, туркмены... Все со своей культурой... Вот поглядим еще на этот европейский союз, когда к ним половина Африки, да Ближний Восток набегут, от своих насаждаемых "демократий"! Жопа им будет, со своей терпимостью!.. Великий Европейский халифат!..
  - Чего мальчики разорались? - послышался высокий женский голосок. - Уважьте труд ночных бабочек!
  - Ирка, тут речь о политике, а ты свои интересы мелкособственнические преследуешь? - пьяненький Колян поднялся со стула, выглядывая, как проститутка встает с постели.
  Ирка, среди троих "бабочек", была самая привлекательная. Красивые черты овального лица, вьющиеся, почти черные, волосы, стройная, длинноногая... Попав в "коммуну" впервые, Колян попытался подкатить к ней, но получил спокойный, но стальной отпор:
  - Мальчик, я здесь живу. А работаю в другом доме, квартирка там есть. На вокзале. Бабки в зубы - и там меня снимай, обслужу, как положено. Если понравишься.
  - Так я ж по любви, может, - слюнявил Колян.
  - А по любви, так ты, сперва, с цветами да шампанским ко мне походи, да в кино своди пару раз! Глядишь, там и за ручку подержимся!
  После той сценки к проституткам никто не приставал с предложениями определенного характера.
  Девочки поднимались на работу. Умывались, садились к трюмо краситься, на гуляющих ночлежников не обращая никакого внимания. Только после возвращения Андрея и Вики, и приглашения пропустить стопочку от дяди Бори, они подсели к столу, ровно на пятнадцать минут.
  - Удачи, девочки! - напутствовал Вячеслав, когда "бабочки", выпив по стопке, отправились на свою древнюю, трудную и вредную работу.
  Грузчики сидели в дальнем конце стола, пили свое, своим закусывали, болтали о своем. Стеклотарщики явились уже "готовые" и завалились спать, только скинув свои куртки и ароматные башмаки.
  Вскоре за столом остались дядя Боря, Вика, Андрей, Колян и Славик. Толик спал, бросив свою буйную голову на сильнее руки. Грузчики вымыли за собой посуду и расселись перед телевизором. В зале табачный дым стоял как завеса боевого отравляющего вещества над окопами противника. Было тепло, спокойно и сухо, холодок подтянется утром. Время приближало "коммунаров" к одиннадцати вечера.
  - Дядя Боря, а что самое главное для женщины? - спрашивала Вика, уже не в первый раз, и Борис реагировал на вопрос только тем, что каждый раз гладил девушку по пьяной голове.
  - Виктория! - пытался вставить свое мнение Вячеслав, если быть точным, то Владимирович, хотя большинством обитателей он именовался просто Славиком, несмотря на постпенсионный возраст. - Виктория, как это ни прискорбно, главное предназначение женщины - быть матерью!
  - А что тут прискорбного? - недоуменно спросил Андрей, взяв в руки валявшийся на столе Samsung.
  - А ты рожал? - с вызовом прошипел Славик.
  Андрей с еще более глубоким недоумением поднял глаза на собеседника.
  - Это же больно! - выпучив глаза, проникновенно прошептал Славик.
  Андрей потерял интерес к невольному собеседнику и включил видео на телефоне. Между остальными собутыльниками трепались брошенные в никуда фразы. Грузчики разбрелись по койкам, слегка похрапывали стеклотарщики.
  - Стоп! Дядя Боря! - вдруг сказал Андрей. Он остановил просмотр, отмотал видео назад. - А я узнал этот холл! Смотри, вот эти стулья, и столик - я делал! Точно! Вот для этого холла!
  Боря слегка заинтересовался. Может, только из уважения к спившемуся инженеру и краснодеревщику.
  - Покажи!
  - Вот, эти самые! Моя работа! А откуда это видео?
  - На микрокарте телефона была запись, ну, который ребята на свалке нашли! - придвинулась к мужчинам Вика. - А что там ты увидел?
  - Мебель, из красного дерева, что я делал одному начальнику! Прикольно! - Андрей стал просматривать фильм дальше. - Вот, точно, его сад, ворота! О-о-о! Кирилл, охранник, у ворот! Ха! Вот это прикол!
  С большим интересом Андрей продолжал просмотр. Борис, Колян, Виктория и Славик потеряли к нему интерес.
  - А дальше фигня какая-то! Дорогу снимают, тракт Московский... Что за хрень?
  - Вот и мы ничего не поняли! - ответил Борис. - Но мы пропускали много, поверхностно проглядели.
  Андрей смотрел все подряд.
  - Во, по лесу кто-то идет, кусты, поляна, дерево здоровое... Все! - он удивленно начал смотреть видео сначала. - Ничего не понимаю! Вроде не виды природы, красивые...
  - Брось, давай еще замахнем, да покурим на улице, а? - Колян разлил водку по стаканам. - Нравиться зырить на свою мебель, так забери флэшку эту, а то мы завтра с Толиком скинем мобилу.
  - Андрюша, - попросил Борис. - Действительно, забери карту, завтра похмелимся и на свежую голову просмотрим!.. А кому ты делал стулья-то эти?
  - Первому заму губернатора, Иванникову, ну, того, что посадили, помнишь?
  - Так это было-то года три назад, я еще работал, - заинтересовался Борис.
  - Ну да! Я делал ему мебель как раз за полгода, как его взяли! - Андрей задумчиво почесал грудь, и потянулся за стаканом. - По делу тому, о взятке, вроде семь лет ему дали.
  - Нет, господа, я точно знаю, он успел застрелиться! - сказала с пьяной уверенностью Вика. - У меня тогда приятель был, в правительстве области работал, он и рассказывал. До суда и не дошло. Ему грозило до семи лет, а он покончил с собой. Иванников под домашним арестом был, потому и прозевали его.
  - Интересно! - протянул Борис. - Забирай флэшку, завтра подумаем!
  - А что думать, дядя Боря? - спросила Вика.
  - Мне всегда интересно думать, когда что-нибудь непонятно, детка! А все непонятное почти всегда приводит к очень интересным результатам. Так что - думать и анализировать!
  
  ГЛАВА ПРОМЕЖУТОЧНАЯ, БИОГРАФИЧЕСКАЯ, КОТОРУЮ МОЖНО НЕ ЧИТАТЬ, НО БЕЗ КОТОРОЙ КОЕ-ЧТО МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ НЕПОНЯТНЫМ
  
  ...Жили-были мальчики...
  По записям в книге Актов гражданского состояния, день рождения наших героев-близнецов значится под датой: первое июня тысяча девятьсот пятьдесят второго года, впрочем, ни самих героев события, ни родительницы их, ни отца и супруга, в этот день не было даже на территории нескончаемых размеров СССР.
  Отец их служил в то время в одной из оккупированных союзниками европейских республик, в должности помощника военного коменданта. Мать с малышами вполне комфортно пребывали в частном родильном доме, потом - в служебном особняке, в этой стране, уже успевшей несколько растолстеть, даже в зоне дворца Эпштайн.
  Ни мать, ни сыновья ничем не были обременены. Величание "фрау" домработницами произносилось с безукоризненной улыбкой, мама могла на несколько часов оставить оберегаемых карапузов в сверкающей чистотой комнате, и съездить с мужем в знаменитую Венскую Оперу. Первые слова мальчики вдруг стали произносить по-немецки, с австро-баварским диалектом.
  Так вот, в силу невозможности и нежелания отправлять супругу в штаб Гвардейской танковой дивизии, дислоцирующийся в середине огромной страны, отец новорожденных раздумывал не долго. Вскоре на родину ушла короткая депеша о рождении, якобы, в небольшом уральском городке, такого-то июня, такого-то года, таких-то сыновей замполита, одной из танковых частей. В городе том, за свои шестьдесят три года, мальчики так и не побывали, и ностальгия их нисколько не мучила. Хотя, тяга уехать к берегам грязного Дуная, всегда вызывала у Бориса диабетическую потливость, и ладошки сжимались непроизвольно "дай-дай". Глеб о своих мыслях молчал.
  Эх, наследие прошлого! Мука, на всю оставшуюся жизнь!
  Но вот, Победители выполнили договор Потсдамского дележа, и небольшая страна ушла самоопределяться в стан капиталистический! Ушли и советские войска, вслед за мальчиками!
  Конец безоблачному счастью в истории Бориса! Конец мечтам несостоявшимся, если и были мечты у трехлетнего белобрысого мальчугана!
  
  Можно подобрать и другое слово, и еще десятки слов со значением "конца". Но, без матов!
   В словаре одного из исследователей американской нецензурщины, содержится пятнадцать тысяч фривольных слов и выражений, в том числе и этому международному эпитету. Борис поставил бы ему огромный бронзовый постамент, в виде мускулистой задницы, работы гигантофила Зураба, на Красной площади, прям напротив мавзолея и мумии, обитающей в нем. Тогда даже труды Раскина и Ричарда Стивенса, при всей своей пошлой несдержанности и уйме фантазии, обрели бы чудесное воплощение! Оказывается, делали бы вывод туристы, абсолютный "конец" живет здесь! Рядом с мумией.
  Это было бы справедливо, раз миллионы людей европеоидной расы не хотят предать прах усопшего Земле-матушке. И крайне несправедливо, с точки зрения вообще, нашего богатого и могучего Государства!
  Как-то Борис поделился об этом с братом. Глеб промолчал...
  ...В "хрущевскую оттепель", отец попал под увольнение, но вновь получил хорошие должности: начальника снабжения окружного универмага, плюс заместителя начальника снабжения одного из "почтовых ящиков", богато гнездившихся на Урале. Жили они безбедно, получили трехкомнатную квартиру; мальчики же получали "на книги" от папы десять-пятнадцать рублей в неделю. В зависимости от успеваемости. И ведь, действительно, тратили деньги на книги! Читали много! Мать, имея юридическое образование, нигде не работала. Денег вполне хватало.
  Старший брат, Георгий, опередил мальчиков в появлении на свет на семь лет, родившись в сорок пятом, в тот самый день, когда над Хиросимой раскрыл свой огромный парашют американский "Малыш", отправленный погрузить в вечность десятки тысяч японцев, рукой Пола Тиббетса. И, возможно, тогда, единственный русский, оказавшийся свидетелем катастрофы, перед тем, как превратиться в негатив на стене дома, тихо прошептал, сакральное: п...ц!.. В трудовой книжке старшего брата одна запись: институт ядерной физики. Дата рождения, символически, напророчила его стать "советским ядерщиком", одним из первых "молодых", дослужившийся до орденов, огромной сталинской квартиры и даже госпремии, из рук "светлейшего и тишайшего", новоиспеченного "Императора с социалистическим лицом". Но это было уже после!
  При царе Борисе "ядерщики" стали "выездными" и бросились покорять Европу и Америку своими, ранее запрещенными к публикации, лекциями, в надежде отхватить Нобеля по любому курсу доллара! Все можно! Катался по заграницам с женой и старший брат мальчиков.
  Светлейший и тишайший очень быстро стал кумиром ядерной научной молодежи (кому до пятидесяти), но снова запретил выезды за рубеж. Поднял зарплаты, узаконил привилегии, и эшелонами пригнал "сознательный персонал" со всей России. Снова заскрипели железнодорожные ворота с мальчиками-солдатиками, пропуская и выпуская составы с "изделиями". Недовольными остались жены сотрудников, старой гвардии, начинавших ядерную программу - тем, кому за шестьдесят пять. Теперь, сопровождать в командировку, например, в Виннипег, своего дорогого мужа, могла только жена с высшим техническим образованием, согласованная со списками ФСБ.
  Начитались уже лекций по всему миру "выездные" во времена царя Бориса! А прорыв в науке и технике "вдруг" сделал Запад!
  Соответствующие выводы руководством были сделаны!
  Мальчики, в те времена, все это познавали из впервые открытой для секретарей комсомольских организаций, прогрессивной, мать твою, газеты "Аргументы и Факты", считающейся газетой райкомов и исполкомов, где стала работать мама после развода с отцом. Оттуда пошли первые неуклюжие Борисовы шутки о трех китайских танках и трех подводных лодках, вернувшихся на базы, после предупреждения о конной атаке Советской Армии... Где нынче тот патриархальный Китай!..
  ...В прыщавом семнадцатилетнем возрасте Боря бился головой об стену, крича, что непременно станет врачом. На что отец имел иное мнение: его военный друг, ныне - декан МГИМО, жаждал сосватать этакого провинциального красавчика за свою, средней привлекательности и с очень полными бедрами, дочь, с приданым в виде зачисления на факультет внешней торговли. Мальчик содрогался в истерике, не желая заниматься международной экономикой, тем более, что в математике был крайне не искушен. Зато химию знал хорошо! Шалил в школе, когда приволок из больницы небольшой серый баллончик с закисью азота, давая подышать "веселящего газа" всем желающим, устраивал безоболочечные бомбы, на потеху взрывал их дистанционно. Кому-то пришла в голову мысль ехать учиться в Ленинград. Глеб-то свое решение осуществил, поступив неожиданно в Духовную семинарию, к немалому удивлению родителей, а мама "пристроила" Борю на лечение в отделение пограничных состояний, в так называемые Агафуровские дачи. Чтоб дурные мысли из головы повылетали.
  - Ничего, - приговаривала она, - Выйдешь с "белым билетом" и в армию не загремишь. Раз отца не послушал - терпи!
  Мальчик поступил-таки в медицинский институт, с первого раза. Сбылась мечта придурка!
  Как потом Боря об этом жалел!
  Когда мальчик категорически отказался ехать поступать в МГИМО, отец не разговаривал с ним целый месяц, потом убыл в очередную командировку за черной икрой. Боря поступил в медицинский сам, без чьей-то помощи. Послал отцу телеграмму в Астрахань, из одного слова: студент. На что отец, смилостивившись, ответил: ну и молодец, сам добился, а сейчас сам добывай деньги к существованию. И отрезал доступ к ломтю помощи. Начал мальчик работать санитаром, на первом курсе. Потом медбратом, дальше - фельдшером на "скорой". Два года ходил в "диссидентах", по жалобе в деканат одной старухи, преподававшей "экономику социализма", такой же неряшливой и бессмысленной, как сам предмет. Реабилитировали Борю, закончил все-таки учебу.
  Глеб, тем временем, после семинарии ушел служить в армию. С братом Борис общался нечасто.
  Отношения с женщинами завязывались у Бориса постоянно, мальчик был красив и не глуп. Первая любовь закончилась, естественно, печально, вторая - тоже. Тогда мальчик придумал девиз:
  Минувшего уже не возвратить!
  Тепло любви уже не вдохновляет!
  Мне проще позволять себя любить,
  Чем чувствовать, что кто-то позволяет.
  
  Его, с молодых лет, женщины влекли неудержимо! Многие его любили, и отдавались. А он печально любил тех, кто от него отвернулся или вообще не смотрел. Придурок!
  Значительно позже, когда Боря с виду напоминал взрослого мужчину, только напоминал, он влюбился в женщину, моложе его на шестнадцать лет. Эта история была его самой огромной катастрофой в прошлой жизни! Это был, пожалуй, апофеоз его чувственности! Он постоянно дарил ей цветы, ни в чем не отказывал, одевал, делал дорогие подарки. Она занимала все его мысли, без нее он стал впадать в панику. Почти за четыре года, что они прожили вместе, сделал не меньше тысячи ее фотографий!.. Придурок, не правда ли?
  Но и эта красотка его бросила, несмотря на то, что мужская активность мальчика была на высоте! Мальчик, хоть и стал взрослым, забыл свой старый принцип:
  Минувшего уже не возвратить!
  Тепло любви уже не вдохновляет!
  Мне проще позволять себя любить,
  Чем чувствовать, что кто-то позволяет.
  
  Придурок... Боря почувствовал боль, опустошение и Великий Конец всему! Скрылся в родной город, оставив квартиру и имущество коварной супруге! Стал жить в общаге, дожидаясь пенсии, не имея душевных сил и желания ни встречаться с женщинами для создания семьи, ни задумываться о будущем. Борису Павловичу еще поступали недвусмысленные предложения от дам, даже не достигших пятидесятилетнего возраста, ведь выглядел внешне он отменно! Он сторонился всех, тогда и появилось чувство равнодушия к женщинам, через силу, конечно, с ночными "катастрофами" и внезапным "возжжением плоти". За три года до пенсии Борис попытался вернуть ту, которая единственно продолжала будоражить его сердце, понимая полную бессмысленность своих попыток, но ничего не допился. Besible! Напился, и на том, внешне, успокоился.
  
  Самым безмятежным, вспоминал частенько Боря, он был в утробе матери! А также, лежа в погожий солнечный день, на чистой акварельно-зеленой травке, под плотными, белыми кружевными облаками, с оттопыривающими задние карманы джинсов, пачками стодолларовых купюр. Всяко бывало: и густо, и пусто. Плохо, когда пусто, жить не хотелось! Если бы не женщины и редкие посещения Храма, вполне мог бы считать себя на краю. Уже начал просматривать список мужских монастырей...
  С Глебом он общаться совсем перестал, хотя брат писал ему регулярно. Писал, даже когда появились сотовые телефоны.
  Крайне редко на связи объявлялся старший брат, у которого все-все было душераздирающе замечательно!
  Но это было позже. Раньше: как ни пыталась мамочка "закосить" сынка от армии, он доучился, поработал на "скорой" и добровольно сдался в военкомат. Служил врачом в тихом гарнизоне на окраине Баку. Служба там была - одно удовольствие, в магазинах - изобилие! Вот когда мы стали понимать, где наши товары, наша, недопитая по талонам в городах, водка! Ошибка номер два: надо было оставаться служить в армии. Первая - не послушал отца.
  На армейских харчах Борис стал прибавлять в весе.
  Повсюду мальчика сопровождало верное невезение, накрывавшее всем своим нестерпимым бронзово-мускулистым весом его благородные начинания!
  Это было в самом начале девяностых. После армии, совратили его друзья-товарищи вернуться к родным пенатам. Забросив медицину, он ушел в антиквариат и нумизматику. Начал строптивый бизнес с куцего прилавка, в магазине "1000 мелочей". Потом арендовал отдел в универмаге, нанял продавцов, и стал разъезжать по Европе, тайно и явно провозя раритеты в обе стороны как заправский контрабандист! В те времена запрещено было вывозить больше пятисот долларов, так мальчик свертывал купюры между стенкой подстаканника и стаканом, и заваривал крепчайший горячущий кофе, такой, что притронуться больно. Все обходилось. Позже, когда его дело разрослось до средней руки магазина, вышел на связь с монетным двором через Гену, земляка, что работал в правительстве царя Бориса, в общем, стал довольно крупным воротилой по части нумизматики. Тронули поначалу и бандиты. Но, в числе его клиентов, были и Полномочный представитель царя Бориса, и руководитель отдела ОБХСС, и вор в законе. Ему все сходило с рук!
  Боря договорился с монетным двором, и те стали поставлять ему, в первую очередь, вновь выходящие памятные монеты. Затем он составил проект? с главным денежноизготовительным производством. Выпускали копии ранних советских бумажных денег, в идеальном состоянии, уже ставшие ныне раритетами.
  Идеи свои и успехи развить и закрепить не успел, так как влез не в свое антиквариачье дело. Разорила его жадность! Они, одни из первых, пятеро легальных городских миллионеров, связались через земляка в Правительстве - опять же, того самого Гену,- купили несколько вагонов цветного металла и отправили в Прибалтику. Все, якобы, под гарантии Правительства. Медь пропала, пропали и его четверть миллиона баксов... Мошенники работали с размахом!..
  Придурок! Крах всегда рядом! И о нем никогда нельзя забывать! Besible!
  Все бросил, вернулся в медицину, уехал в глубинку. Кем только не работал: и врачом, и поваром в миллионерских ресторанах, и продавцом пирожков на набережной. Женился, почти подряд появились на свет три его отпрыска. Они с мальчиками, каждое воскресенье, ходили в Храм, работали, пели на клиросе.
  Написал Глебу. Тот был очень рад, что брат, наконец, нашел Бога! Со старшим братиком близнец Боря как-то не общался, это делал за него Глеб.
  У каждого врача есть свое кладбище. Было оно и у Бориса, хорошо помнит первую свою жертву. Виновен сам, до глупости! Вот когда надо было гнать его из врачей! А не за критику экономики социализма!
  Что произошло - то произошло! Борис мужественно переносил свой besible, изредка впадая в пьянство.
  А вот что он усвоил для себя, навсегда: врач - артист, и, заходя в палату к пациентам, должен безусловно оставлять все свои эмоции и переживания, и жить, как на сцене, играя роль Целителя. До кончиков волос, с честно выверенными интонациями, до дрожи в душе и голосе! И вызывать веру в себя у пациентов - зрителей, абсолютную!
  Умничка! Притворство пригодилось в выживании...
  Но мальчик так и остался мальчиком!.. Как ребенок, Боря вновь и вновь повторял свои ошибки, разводился, вновь женился, вновь разводился, потерял квартиру, и к пенсии оказался на дне социальной траншеи. Дети разъехались по городам и весям, Глебу он не писал, изредка - звонил, старшему - тоже.
  Выйдя на пенсию, перестал звонить, кому бы то ни было.
  Было Боре очень стыдно! Ехать жить к кому-то из детей или братьев он не хотел. Когда звонили дети, Боря отвечал, что все в полном порядке!
  Глебу письма возвращались с пометкой: адресат выбыл...
  
  
  ГЛЕБ И АННА
  
  "Как же все правильно устроено в мире! Как мы счастливы, когда живем в мире с собой! Как мир с собой украшает наши отношения с окружающими! Когда нами правит любовь, тогда закон в сердцах наших - абсолютная справедливость!"
  Отец Глеб, в своей постели, отвернулся к окну, открыл глаза.
  Стояла ночь. Светлые занавеси на окнах скрывали темноту ранней весны. В углу спальни, над иконостасом, теплилась лампада, озаряя умиротворяющим мягким светом лики Господа, Богородицы, Николая-чудотворца, других святых. Батюшка перевел взгляд на икону святых мучеников Бориса и Глеба.
  "Что же это тогда происходит? Отчего Борис не желает возвращаться к обычной жизни? Ведь он нормальный человек, разумный, бывший врач! Бога ведает, в храм ходит, правила читает... Правда, с его слов. Но как я могу не верить брату своему? Зачем Господь не поможет ему? Нет, я не ропщу на Бога, я не могу разуметь замысел Его в отношении своего брата-близнеца! Что у Бориса на уме? Где он живет, чем занимается? Говорит, что не болеет, разве что артрит беспокоит иногда. Выпивает? Этим брат с юности грешил, но не запоями же!"
  Батюшка вновь лег на спину. Рядом тихонечко спала матушка Анна, его верный спутник по всей жизни.
  "А как же у меня-то самого жизнь сложилась? Трудно ли? Легко? Да и трудности были, и печали. Но, в целом, счастливые дни заметно преобладали над скорбями, да, так Господь даровал мне. Заботы, конечно, ни на миг не отпускают, но Борис - действительно, скорбь моя постоянная! Точно, после Вознесения поеду к нему, найду, серьезно побеседую. А может, все хорошо у него? Нет, сердце подсказывает, что не так, не нужно самоуспокаиваться".
  - Ты что не спишь? - вдруг тихонько спросила матушка.
  - Ты спи, спи, все нормально! Просто, не спится, не устал, видимо, за день.
  - Борис твои мысли тревожит? - догадалась Анна.
  Отец Глеб вздохнул, не ответив.
  - Все Господь управит! - тихо сказала матушка, повернувшись на правый бок, удобно подбив подушку под голову.
  "Все Господь управит! Только ведь хочется, чтобы быстрее, чтобы получше, удобнее... Как так - удобнее? Что это ты, отец, надумываешь себе? Удобнее!.. Как управит так и надо, хоть удобно, хоть неудобно! Исход с земли не от удобства нашего в этом мире зависит, далеко не от удобства! Сам ведь знаешь, "царствие Божией силой нудится"... То есть, через трудности, через свои страсти и желания переступая. "Трудно богатому войти в Царствие Божие"... А Борис и небогат совсем, разве что - грехом. Так ли? Верно, так, раз ко мне ехать не желает. Дети его звонят, тоже тревожатся, сердцами, хотя говорят, что папа им утверждает, что все в порядке. Ох, так ли все?"
  Отец Глеб все же поднялся с постели и побрел в кухню.
  - Ты куда, батюшка? - сразу проснулась Анна.
  - Не спится, все равно! Попью чайку, с мятой.
  - Не засиживайся, Глеб! Завтра дел много.
  - Помню, дорогая, спи, не тревожься! Я недолго. Ангела хранителя!
  - Храни тебя Господь, Глеб!
  "Старший его сын, Сергий, зовет к себе. У отца Сергия свой приход в Подмосковье, благочинный уже. Жена Бориса там живет, у их сына, помогает во всем, на Бориса зла не держит, да они давно помирились! Не желает ехать! Средний, Евгений, зовет к себе. У этого - приход в Питере, квартира большая, матушка Ольга, добрейшей души человек! Не желает, опять же! Что за позиция? А младший сын, Николай, успешный бизнесмен, к себе в городскую квартиру или в загородный дом приглашает, живи - не хочу! Не едет, странный человек! Вроде мы с Борисом родные братья, близнецы однояйцевые, куда уж ближе! А вот - на тебе! До десятого класса нас вообще трудно было различить, а тогда, в десятом, влюбился он впервые. И сразу переменился, стал чрезвычайно активным, всегда и во всем впереди ему надо быть, чтоб обратить на себя внимание. Тогда и закурил, бедолага! Мне та девочка тоже очень нравилась, но отступил я, ради брата. Теперь-то понимаю хорошо, отчего Борис переменился, в лидеры захотелось, и та девочка послужила толчком к смене его внешнего поведения или даже - характера... Несчастная стала та для Бориса любовь!.. Мать писала мне в семинарию, как он переживал! Бедный, в храм перестал ходить, а всегда бегал, втайне. Это я не таился. Сколько за то перенес глупых нападок в школе! Слава Богу, на отце не отразилось! Да в те времена, с его связями, только политическая кампания какая могла его сковырнуть: на тот момент - директор окружного универмага, да снабженец множественных областных "почтовых ящиков"! Подчинение - непосредственно министерствам обороны, да среднего машиностроения!.. Да и старший наш брат, Георгий, перспективный ученый-ядерщик, у самого Сахарова, под крылом, как у Ангела..."
  Отец Глеб налил себе чай, с мятой, из термоса. Отпил глоток, устремив взгляд на кухонный иконостас, тоже, с лампадкой. Выключил ненужный свет. Захотелось непреодолимо затеплить свечи.
  Он встал, добавил на стол большой подсвечник, запалил все семь свечей. В кухне стало ярко, тепло, таинственно.
  Отец Глеб сидел за столом кухни, с чашкой чая в руке, отпивая из нее мелкими глотками.
  Ему вспомнились два знакомых иеромонаха, тоже, братья-близнецы. На братском молебне, в монастыре, они стояли друг против друга, абсолютно идентичные! Глядя то на одного, то на другого, создавалось некое мистическое ощущение настоящей одинаковости и однородности человека, созданного по образу и подобию Божию. Будто воплотилась высшая Божия идея спасения праведников и грешников уже здесь, на земле, в тиши монастырского храма, где стоят два совершенно одинаковых человека, облаченных в монашеские одеяния, с очень светлыми, торжественными и счастливыми лицами!.. Может, и там, в неведомом, так и будет? Если Бог - это любовь, то и души наши, удостоившиеся Великого счастия сесть одесную Отца Небесного, любовью Божественной и собственной, обратятся чрезвычайно похожими друг на друга. Любовью похожими!..
  Глеб допил чай, вымыл чашку. Задул свечи, и тихонько вернулся в свою постель.
  "Решено! Еду к Борису!"
  С этим решением отец Глеб, наконец, погрузился в сон.
  
  Нет ничего удивительного в том, жизнь братьев-близнецов так стремительно разбежалась в разные стороны. Отец Глеб не хотел, боялся признаться себе, что сам он вполне мог повлиять на Бориса, сместить его эпикурейские акценты быта в сторону хотя бы сдержанного социального поведения. Вся жизнь Глеба, с момента поступления в семинарию, сделалась для него некой самоцелью в постоянном совершенствовании, согласно всему учению Христа, служению Богу, посильной помощи страдающим. А в его служении иерея городского прихода встретились такие страсти и страдания людей, что в начале его пути, он не раз хватался руками за голову от мнимого бессилия, пытаясь не только Словом Божиим утешить паству, но и найти какие-то пути подхода к сердцу прихожанина или прихожанки, нестандартные, чтобы отвести от них окончательное падение, помешать бесам взять душу человеческую в греховный плен. Отец Глеб работал без выходных. Службы в храме совершались в субботний и воскресный дни, да по Великим и двунадесятым праздникам. Требы - по всему району, когда-то выезжал служить в сельские церквушки, где не было священников. Всегда, верным его спутником и помощником, была матушка Анна. Когда дети старшие подросли, тоже стали с отчаянной радостью помогать отцу. Матушка выучила дочек петь на клиросе, мальчики подсобляли алтарниками, служками. Все у отца Глеба складывалось уверенно и благопристойно! Были и трения с некоторыми лукавыми прихожанами, и жалобы в епархию, но батюшка уверенно отстаивал свои позиции, и митрополит оставался весьма доволен своим мягким в обращении со всеми, но принципиальным иереем. Однажды предложил отцу Глебу перебраться в епархию, но тот, не раздумывая, вежливо отказался, сославшись на ощущение себя на своем месте. Митрополит настаивать не стал: отец Глеб, действительно, был на своем месте!
  За несколько лет храм во имя Святителя Николая, благочинным которого был назначен протоиерей Глеб, приобрел за несколько лет весьма благолепный вид, величественно возвышаясь золотыми куполами над городской округой. В начале этого века, батюшка нашел в глубокой провинции спившегося пономаря Георгия, вытащил его к себе, долго вразумлял и, наконец, над городом стали разноситься гармоничные и мелодичные, хватающие за душу, звуки Благовеста. Георгий жил в маленькой комнатке, при храме, редко выходил в город, много читал, а питался в трапезной, что расположилась на территории храма, с южной стороны. Там же столовался бессменный сторож Николай, он же - дворник, он же - садовник, он же - столяр и плотник. В помощники себе Николай Тимофеевич брать никого не хотел, отказывался от предложений помощи со стороны батюшки. Ну, да отец Глеб и не настаивал, наблюдая удовлетворительный порядок на всей обширной территории храма. Николаю помогал только Георгий. Еще постоянно жили при храме, в небольшом деревянном доме, примыкавшем к трапезной, и именовавшемся "гостиницей", две женщины, крепенькие сухопарые старушки - прачка и кухарка, в одном лице и дежурная по храму, исполняющая обязанности и свечницы, когда не приходила продавщица из церковной лавки. Не очень часто в гостиницу заезжали паломники, но, в основном, предназначалась гостиница для странников и гостей настоятеля.
  В подчиненных настоятеля, протоиерея Глеба, состояли иерей Максим, улыбчивый, молодой и полный священник, живший в квартире, с женой-медсестрой и четырехлетним сыном, и дьякон Михаил, юморист и весельчак в быту, неузнаваемо преображающийся на службе, торжественный и лучезарный.
  Иерейский дом, большой, древний, почерневший, с кружевами наличников, в два этажа! В окружении мощных, старых тополей, он стоял в стороне от южного придела храма, за гостиницей, одной стороной примыкая к высокой чугунной ограде, за которой простирался сосновый бор. Этот бор стал объектом набегов сначала детей батюшки, потом - его племянников, внуков. Втихушку. Официально все побеги отцом Глебом были запрещены. Но что поделать с детьми и подростками, основное, внешнее воспитание, получающие в советской школе! Изредка, их пронзительно, издалека, обзывали "поповичами". Издалека - потому как старших сыновей отца Глеба побаивались: Иван да Степа могли и морду набить, да за своих сестер нелицеприятно заступиться. Матушка Анна выросла несколько выше статного батюшки, и мальчики, по закону Менделя, пошли в нее. Драки были! Иван со Степаном выслушивали надуманные претензии, просили принести извинения, а после отказующего хохота со стороны обижающих, без слов, сокрушали челюсти своих оппозиционеров. Их стали уважать, и к их сестрам отношение изменилось. "Поповичи" стали если не центром, то ядром окружных подростков - точно!
  Покончив со школой, разъехались старшие сыновья, за ними и дочери. Постепенно отец Глеб и матушка Анна остались вдвоем. Родители со сдержанным нетерпением ожидали периода летних каникул, когда дом вновь огласится шумом, гомоном! Тогда батюшке служилось радостно: дети с воодушевлением помогали на клиросе. Приезжали и дети Бориса - отец Сергий, отец Евгений, со своими, Николай приезжал частенько, но ненадолго, занятой человечище! Темы Бориса Павловича старались плотно не касаться, все-таки, вопрос больной! Не силой же его тащить к себе? Молодым священникам и их семействам абсолютно не были понятны мотивы родного брата Глеба, отца и дяди, продолжать жить непонятно где, непонятно на что. Смысл должен быть во всем, здравый смысл! Смысла же в поведении Бориса Павловича родственники-клирики не видели! Отец Глеб предполагал, что его брат, таким образом, умышленно истязает свою душу, свою плоть, но тут же отбрасывал этот довод, учитывая, что Борис хорошо был знаком с катехизисом, вообще с христианским учением. Изнурять плоть и душу табаком и водкой - путь в погибель вечную!
  Может, Господь лишил его разума?
  Вообще, отчего люди творят зло друг-другу, отчего греховодят ежедневно, ежечасно, не думая о завтрашнем дне? Не думая о расплате? Где страх Божий, основа любви? Мы почему-то не можем со всей серьезностью отнестись к тому, что нанося боль ближнему, эта боль, тысячекратно умноженная, к нам же и вернется! Отчего мы каждодневно лжем, оскорбляем, унижаем, крадем? Гордыня засасывает нашу душу в омут светских страстей! Мы не боимся! Нам не страшно, что завтра или через минуту Господь заберет нашу грешную душу, прекратит наше земное существование! И мы придем на Суд Вечности в том обличии и с теми страстями, что поглотили нас в последний наш день! Ведь ни один волос не упадет с головы человека без воли Божией! Что же приводит наше сознание и поведение к такому легкомысленному отношению к Вечности?
  Неверие? Неверие в Бога? Но сотни миллионов людей во всем мире называют себя христианами, регулярно ходят в храм, читают Евангелие, Псалтирь, изучают катехизис, молятся. Действительно, многие из них не так привержены мирскому греху, но далеко не всеми движет любовь, а только страх, страх лишиться Царствия Небесного! Да и страх - хорошо! "Начало премудрости - страх Божий, плод же его - любовь"! В наше время скоростей и информации (бестолковой информации, не Богом в душу направленной!) страх Божий подменяется страхом кары закона государственного, любовь определяется состоянием нравственных устоев и моралью, приличествующих политике правящего класса. Нравственно любить животных? Заведу собачку! Нравственно быть толерантным? Возьму на работу киргиза! Помогать бедным? Постираю да отнесу в церковь старые шмотки! Любить соседа - смешно! Что это я буду его любить? Улыбаюсь ему, здороваюсь...
  А как бессмысленно и нелепо не верить в существование Бога! Как дремуче считать, что телесная смерть - это просто "кино закончилось"! К каким катастрофическим последствиям может привести, и приводит, подобное заблуждение! Жить одним днем - это не значит вседозволенность, стремление доставить себе максимум наслаждений, удовлетворение материальных потребностей. Это не принцип идти по головам других, это внутренняя потребность любить всех сейчас, сегодня, нести любовь и добро ежеминутно - ведь завтра может быть поздно! Сколько говорят о свободе человека! Но настоящая свобода - это не свобода в выборе того или иного сорта колбасы, той или иной девушки. Свобода - это воля каждого человека в выборе движения своих мыслей и поступков в сторону добра или зла, любви или греха...
  Что же движет Борисом? В какую сторону направлен его свободный выбор?
  Рай и ад, в нашем современном понимании, это не вечное абстрактное счастье или вечные муки на раскаленных углях. Ад - это то самое состояние души, которое мы испытываем в нашей земной жизни, в самые прискорбные моменты, и - вечно! Вот что такое ад. Мы мучимся в похмелье, мучимся в страхе за наказание в корыстном убийстве, аборте, совесть-то наша не умирает с телом! Вечные муки совести - это страшно, это ужасно! Мы обидели ребенка, не подали, не помогли нуждающемся, и не исповедались искренне - это ад, по смерти тела земного! Нашей собственной волей, обладая властию, мы обрекли миллионы людей на порог выживания, вовлекли в войны, и не исповедались - это ад, вечные мучения живой еще совести. Мы обидели, оскорбили, унизили - вечные мучения той же совести - ад, вечные мучения! Борис, представь себе, ты вечно пребываешь в состоянии похмелья, а я помню, как ты однажды мучился, метался, как в бреду, и просил глоток водки, похмелиться. А я не давал! Но ты вышел из того состояния и вновь стал человеком! Представь, у тебя похмелье - каждый день, а ты не можешь опохмелиться или умереть. Вечно! Всегда! Безконечно!..
  Боря, одумайся!!!
  Матушка Анна проснулась от последнего, сквозь сон, возгласа мужа, погладила его по слегка седеющей голове, и поцеловала в лоб.
  - Спи, родной! - тихонечко произнесла она, и пошла готовить завтрак.
  Литургию сегодня отец Глеб не служил.
  
  ПОЯВЛЕНИЕ SAMSUNGa
  
  Утренняя свежесть спального помещения, в средней его части, заставляла "коммунаров" временами натягивать одеяла на головы.
  Время суток, в силу отсутствия окон, определить было невозможно. Уровень цивилизации начала жесткого двадцать первого века позволял почти всем городским бомжам иметь при себе мобилы с часами, от примитивной китайской штамповки до таких андроидных монстров, как новенький SAMSUNG Толика, довольно сносные ALCATEL Бориса и NOKIA ученого Андрея и музыкального Славика. Оригинальными "раскладушками" владели проститутки.
  SAMSUNG Толика остался на столе, среди неубранных бутылок и остатков вчерашнего пиршества. Андрей поднялся первым, из вчерашних собутыльников, около абстрактной занавески Борисова лежбища тихонько позвал пенсионера.
  - Борис, не спишь?
  - Нет, проснулся уже, - отозвался тот, и добавил: - Уже почти одиннадцать, пора похмелиться.
  Пока дядя Боря умывался, краснодеревщик прибрал на столе, разлил по стаканам заначенное холодное пиво.
  Вылез со своей койки Толик.
  - Привет, засранцы! Чо, не сперли еще телефон? - весело приветствовал мужиков счастливый свальщик.
  - Ты, Толик, про наших дурно не думай, - спокойно, ласково реагировал Борис.
  - Да ни хира я не думаю! Пусть кто попробует - забью на х...! - так же добродушно молвил Толик, и пошел умываться вслед за дядей Борей.
  Троица выпила по стакану холодного, звенящего пузырьками, пива с великим удовольствием, тут же налили по-второй. Появилась за полированным столом и Викуля, будничная, будто и не отлучалась для ночного, пьяного сна, остальные вылезать за опохмелкой пока ленились, не убежит!
  Андрей закурил. Достал свою мобилу, включил видео с флэшки, и, молча, просматривал. Дядя Боря закусывал сыром, поглядывая на расправившееся лицо Андрея, как обычно, не выражающее никаких эмоций.
  - Нам бы сейчас экран побольше, - наконец произнес Андрей. - Тут много чего мелькает, плохо уловимо.
  - Где мы большой экран возьмем? - вздохнул Борис. - Наш комп не пойдет...
  К столу робко выдвинулись Аркаша и Славик. Тяжело проснулся Колян, но не поднимался.
  - Садитесь, че встали? - пригласил Толик старичков.
  - Благодарствуем! - Славик с Аркадием присоединились к счастливо опохмеляющимся товарищам.
  - Братва, надо раздобыть ноутбук, любой, - в голосе Бориса вдруг появилась решимость.
  - А заменять мой SAMSUNG на этот, ноутбук, у Ашота, можно?
  Все медленно подняли головы и посмотрели на Толика с великим удивлением. Жертва среди скаредных бомжей - невероятная!
  - Ну, че вылупили зенки? - розово смутился Толик. - Он же все-равно моим будет, захочу - сдам!.. Только я Боре доверяю, ежели он вцепился - что-то есть в этой х...не!
  - Правильно, Толик! Всякая тайна несет в себе великий финансовый потенциал! - одобрил Борис.
  Подсел мятый Колян, налил себе пива, залпом уничтожил белошапочный напиток. Вся компания перевела взгляд на него, в све6жепьяной задумчивости.
  - О чем базар? - отрыгнул Колян углекислый пивной газ.
  - Видишь ли, Колян! Чтобы как следует изучить наше кино,.. - начал Борис Палыч.
  - Наше кино, - с ударением на первое слово поправил Толик.
  - Наше общее кино! - твердо сказал краснодеревщик. - Ты бы сдал фон вместе с флэшкой, неуч!
  - Ладно, наше, б..., - согласился Толик. - Не возникай!
  - Так вот, чтобы в деталях все разглядеть, нужен большой экран. Ноутбук, хотя бы. Взять его можно у Ашота, в компьютерной лавке. Толик согласен. Обмен будет равноценен, с той прибавкой, что можно и кино посмотреть, и поиграть, кто захочет, только не советую - психику повреждает, нашу и так слабую психику, от неустроенности быта...
  - И алкогольных миазмов, - вставил умный Аркадий.
  - А че? Наш-то комп не подойдет? - не унимался Колюня. Ему не терпелось продолжить праздник придонной жизни, еще на час-другой забыть жизнь в своей милой сердцу деревушке, оставшейся где-то в нетрезвых снах и пропитой памяти.
  - Да он такой старый, что кроме интернета и набора текстов из него ничего не выжмешь, - компетентно высказался Аркадий. - Если дисковод починить - можно кино смотреть... Так что, надо, Колян, надо!
  - Валяйте!
  "Коммунары" продолжали пить пиво, завтракать остатками вечерней роскоши. Решили, что к Ашоту пойдут дядя Боря, Андрей и, непременно, Аркадий, как самый компьютерно подкованный.
  Поодиночке стали подниматься грузчики. Вели себя они вежливо, но кучковались особнячком, как китайская лапша в одной кастрюле с отечественной, даже говорок их отличался каким-то неуловимым акцентом, с им одним понятными возгласами. Стеклотарщики сопели и похрапывали, Ирка и Анжела тихо спали, вздыхая и ворочаясь в своих постелях. Громко храпела только заслуженная проститутка Марго.
  Марго помнили в районе железнодорожного вокзала чуть ли не самые древние работники дороги. Когда-то она работала официанткой в вокзальном ресторане, потом - проводницей. Несчастная любовь бросила ее на дно социальной жизни. Порой, спьяну, Марго тихонько плакала за стаканом водки, упрекая Вику, что та молодая, красивая и умная могла бы сделать себе карьеру на их поприще, а понапрасну растрачивает свое уходящее, с каждой стопкой, время. Вика после проболталась дяде Боре, что Марго всего сорок семь лет.
  Ирка была негласной предводительницей "коммунарских" проституток, заводилой. Выглядела она моложе и красивее всех: около ста семидесяти сантиметров роста, с чистым смуглым лицом, правильными чертами и мягкой мурлыкающей речью. Ирка попала в компанию вокзальных проституток по знакомству с Марго, когда тоже работала проводницей в собственном неспокойном студенчестве. Учеба в инязе не особо ей давалась, больше нравились вечеринки, похождения с парнями, да и перспектива учителя иностранного языка ее не вдохновляла. Закончив четвертый курс, несостоявшийся педагог, вдрызг рассорившись с родаками, свернула с прямой дорожки. Несколько лет прожила с парнем, инженером с металлургического завода, а после размолвки с ним близко сдружилась с Марго. Родители Ирки считали, что дочь сбежала куда-то с любовником. Ирка периодически им названивала, будто из другого города.
  Ничего выдающегося о третьей подружке по профессии сказать нельзя. Настоящего имени своего Анжела никогда не упоминала, да это никого и не интересовало. Была она чуть ниже Ирки, худая блондинка, с острыми чертами лица и маленькой грудью. Анжела почти всегда улыбалась, когда к ней обращались. До собственного падения, она занималась легкой атлетикой, числилась работягой по какой-то специальности на металлургическом заводе, и бегала на всех профсоюзных соревнованиях за честь завода, получая скромную зарплату. После травмы одной из "беговых" мышц, пьянствуя в ресторане, познакомилась с заводной Иркой, и с легкостью присоединилась к вокзальным проституткам. Жить-то надо! А кроме бегового спорта Анжела ничего не умела. Даже в школу не пойти преподавать физкультуру - образования нет!.. Или диплома...
  Со своим сутенером Стасом девочки жили в мире полном и даже непринужденно дружественном. С ментами дел не имели, с теми рулил исключительно Стас. Трений с сутенером практически не возникало, пару раз даже выезжали на природу, отдохнуть.
  Опохмелка за столом частично завершилась, решено было запускать переговорщиков. Борис, Аркаша и Андрей оделись, Толик передал телефон Борису, и парламентарии ушли.
  Колюня и Толик остались за столом, курили, вспоминали какие-то им одним ведомые истории о своих былых знакомых и происшедшими с ними дурацкими историями. При этом неудержимо хохотали или грустно отпивали пиво.
  Вика и Вячеслав Владимирович сидели чуть поодаль, тоже курили, тоже прикладывались к живительному пенному напитку, но вели речь исключительно на темы культуры, вспоминая музыкальные и литературные творения "великих", иногда напевая что-то вполголоса или декламируя.
  В ночлежке стояла странная атмосфера скользких противоречий миазмов социального дна и великого творчества, несовместимость высоты предназначения человека с местом его пребывания. Контурно вырисовывалась кощунственность возможности существования здесь, в подвале, человеческой жизни! Борис часто, за последние два года, задумывался о том, какая сила удерживает его в этом ничтожном, пусть и несколько похожим на приспособленное под проживание, жилище. Что мешает ему, интеллигентному человеку, сменить эту безнадегу на комфортное проживание у Глеба или родных сыновей? Несколько раз, со всей серьезностью размышляя по-ночам, он решался на переезд, и всякий раз, перебирая варианты, находил в каждом из них свой, особенный изъян, мешавший свершить замысленное. Ему начинало казаться, что уехав жить к кому-либо из своей родни, он обязательно, в чем-нибудь, потеряет частичку свободы, которой Борис обладал нынче. И дорожил! Борис полагал, что в нынешнем его состоянии у него нет обязательств, кроме как перед Богом, но это обстоятельство отстояло так далеко от его насущных интересов и проблем, что вспоминал о Боге исключительно утром и вечером, перед сном, да когда совсем от голода и жажды курева сводило внутренности. К определенной собственной нечистоплотности Борис не то, чтобы привык, а свыкся, принимал, как должное обстоятельство, сопутствующее его нынешнему положению. Думал ли он о переменах, могущих произойти в его жизни? Переменах в лучшую сторону? Думал, и нередко. Но каждая такая перемена, казалось ему, снова отнимет и частичку свободы, которой владел сейчас.
  У киоска компьютерных и телефонных заморочек, обозначенного, как "Ремонт сотовых телефонов и компьютеров", сделка с владельцем, обрусевшим армянином Ашотом, произошла весьма скоро. Партнеры по настоящему торгу-обмену знакомы были давно и прочно. Ашот схватил SAMSUNG, как коршун хватает зазевавшуюся курочку, принялся проверять его всевозможные функции.
  - Сколько? - быстро спросил он. И тут же решительно добавил: - Больше пятерки не дам!
  Борис в двух словах объяснил Ашоту, что, собственно, они желали произвести change. Предложение заинтересовало торговца больше. Вскоре обе договаривающиеся стороны, к обоюдному удовлетворению, пожали друг-другу руки, и троица ночлежников унесла в сумке увесистый ноутбук ASUS, разумеется, не последних моделей, но и не первых. Диагональ экрана вполне устроила бомжей. От чувства глубокого удовлетворения и ожидания чего-то неведомого и щекочущего нервы, они зашли в вокзальный универсам и взяли еще пива, колбасок и сыра. Определенно, последние дни складывались удачно! Сколько бывало таких дней и ночей, полных веселья и душевного разврата, но насколько больше времени проводили они в низости уличного воровства, мошенничества, голода, грязи, холода и унижений. Закоренелые бомжи, типа Толика или Коляна, стеклотарщиков, совершенно не обращали внимания на взгляды общества с другой стороны, они даже где-то в глубине души презирали мир сытого и закрышеванного большинства за его условности морали, провозглашавшие одни принципы, а руководствующиеся их же, бомжевскими, принципами морали животного, зверского выживания. Примерно так же начали вести себя и остальные обитатели "коммуны". Как бы особняком, пытаясь все-таки вырваться из плена мутно-илистого существования ночлежников, оставались Виктория и Андрей. Борис Павлович с Вячеславом Владимировичем занимали этакую промежуточную позицию. Аркадий Валентинович, спившийся астрофизик и математик, когда речь заходила о возвращении к нормальной жизни, патетически восклицал: а где она, нормальная жизнь? Возможно, она в нас, нормальная-то жизнь? А все, вокруг, мираж, прихоти сытого разума? Созданный мираж обеспечивает нам мирное и сносное сосуществование, вообще, своим существованием дает нам жизнь. Мы, как лесные грибы, паразитируем на теле общества, но какие мы вкусные! Кстати, еще и полезные!
  Весело переговариваясь, Борис и компания, нагруженные продуктово-пивной поклажей, оптимистично ввалились в ночлежку. Аркадий торжественно водрузил на стол ноутбук. Толик первый взял в свои огромные ручищи чудо компьютерной техники и принялся разглядывать.
  - Во, б.., какой у меня агрегат появился! - довольная улыбка расплылась на его замасленных от колбасы губах. - Пользуйтесь моей добротой, голытьба!
  Толик довольно рассмеялся.
  Пришедшие выставили на стол полторашки с пивом, достали сыр и колбаски. Вика довольно захлопала в ладоши, чем разбудила отдыхавшую после "трудовой" ночи Ирку.
  - Чего ты расшумелась, актриса? - недовольно проворчала она.
  - Праздник продолжается, Ирка! Да и ноут у нас появился, мальчики выменяли!
  - Ну и не шумите! - Ирка села в постели. - Ноутбук-то вам зачем сдался? В культуру потянуло?
  - Ирина, - назидательно сказал Аркадий. - Культура никогда не мешала человечеству осуществлять его высокие устремления к прекрасной и комфортной жизни. А в нашем случае - это чудо технической мысли вполне может привести наше сплоченное сообщество к некоему необычайному событию. Так считает Борис Палыч. Хотя я лично смотрю на вашу культуру со стороны задницы...
  Ирка встала с постели, расчесалась перед зеркалом, запахнула халатик.
  - Пива, что ли, налейте.
  - Бери да наливай, руки отсохли? - Колян двинул ей стакан. - Щас кино смотреть будем.
  - Что за кино? - Ирка налила себе пива, взяла колбаску.
  - Сейчас увидишь, - ответил Андрей. - Может, мысль какая к тебе придет, свежая.
  Андрей вкратце рассказал ей историю появления записи.
  - Ну, вы заинтриговали! - Ирка отпила пива, закусив колбаской.
  Пока Аркадий подготавливал ноут к просмотру, Борис и Андрей выпили пива и закурили, подсаживаясь к экрану монитора. Толик и Колян пристроились сбоку, Вика стояла за спиной Ирки, и тоже курила, ожидая будущих событий. Наконец, начался просмотр загадочной флэшки.
  На большом экране монитора все детали выглядели отчетливо, как в настоящем кино. Деталей записи, действительно, просматривалось больше. Смотрели внимательно, подмечая ранее не замеченное.
  Первый просмотр записи прошел в полном молчании, каждый пытался разглядеть нечто, чего не заметил другой.
  Запись кончилась. Некоторое время все молчали. Славик незаметно и безвозвратно уснул.
  - Давай, Аркадий, сначала. Но не включай пока, обсудим, кто, что увидел новое, - скомандовал Борис.
  - Ладно! Вы, "мозговой центр", кумекайте, мы с Коляном покемарим, - поднялся с места Толик. - Все равно, ни х.... не понятно. Пошли, мурло!
  За столом остались Борис, Ирка, Андрей и Вика, пристроившаяся рядом с краснодеревщиком. Аркадия немного сморило, но аналитик не покинул свой пост у монитора.
  - Во-первых, - начал Андрей, - на плане холла, на столике, видно серебристую коробку, которая исчезает при повторном обзоре. Во-вторых, в кадре мелькает край какой-то цветной материи...
  - Это, похоже, на широкий рукав платья или подол, попавший в кадр снимавшим. Значит, снимала женщина!
  - Логично, - одобрил Боря. - Можно предположить, что сначала сняли некий объект, вольно или невольно, затем его убрали.
  - А помните, во дворе, камера задергалась? - вставила Ирка. - Точно, не выключили запись, когда садились в машину!
  - Согласен, - Борис вновь кивнул головой. - А дальше?
  - Дальше Кирилл, ну, помните, я говорил, охранник, открыл ворота и машина пошла направо, вдоль вилл, - начал Андрей. - Я помню эти дома, меня возили к Иванникову мимо этих вилл. Только мы всегда въезжали в ворота с дороги налево.
  - Значит, дорога с основной трассы только одна, - констатировал Аркадий. - Проще простого, выяснить, где находится дача Иванникова, и все!
  - Конечно, это элементарно, - согласился Борис. - А дальше, в чем суть всей записи? Мысли?
  - Может, на пикник ездили? - предположила осторожно Ирка.
  - Так и снимали бы пикник, - задумчиво сказал Андрей. - А тут снимают путь до какого-то дерева... И Кирилл долго провожает машину взглядом, явно о чем-то думая по-поводу этих съемки и выезда.
  - Стоп! - дядя Боря даже привстал. - Смотрите! На столике стоит коробка, после - она исчезает. Охранник - в задумчивости. А дальше - видеокарта, схема, как добраться до этой коробки, куда ее отвезли и спрятали! Ну что? Как версия?
  - Притянуто за яйца, - недоверчиво прошептал Аркадий, вновь включая запись. - Снова - панорама холла, с коробкой и без нее, виды дороги, Московский тракт, остановка в лесу, кто-то пешком пробирается по лесу, кусты, панорама поляны, огромное дерево. Все!
  - Нет, действительно, похоже на схему, - согласился Андрей. - Вот, камера фиксирует дорожные знаки по бокам дороги, даже название деревни есть перед своротом с трассы. Точно! Это схема!
  - Будем исходить пока из этой версии, - резюмировал дядя Боря. - Надо провести предварительное следствие. Так. Какую дату фиксирует камера?
  - Не всегда камера в точности настроена на конкретную дату, - ворчал Аркадий.
  - Нет, это снято с крутого телефона, так что время и дата соответствуют снятому, - настаивала Вика.
  - Так, одиннадцатый год, июнь, одиннадцатое, время - семь пятнадцать, это первое время, дальше, выезд - семь тридцать пять, - говорил Аркаша. - Выход из машины в восемь пятьдесят три, дуб - девять ноль восемь.
  Все снова замолчали. Борис почесал затылок, поднялся, прошел к своему сундучку и достал оттуда блокнот и ручку.
  - Теперь составим предварительный план действий. Викуля, ты давай поднимай свои знакомства в управе, найди своего ухажера, все разузнай о тех временах и событиях, - Вика согласно кивнула. Борис взглянул на Андрея. - Ты помнишь адрес этого бонзы?
  - Конечно, я же там раз десять бывал. Это Ольховка, на берегу Карасьего озера, коттеджный элитный поселок.
  - Хорошо. Нам надо узнать, кто там живет, может, кто из родственников остался.
  - Родственники-то чем помогут? - осторожно спросил Аркадий.
  - Обстановку прощупать, узнать, что тогда произошло, с точки зрения родственников. Мне кажется, что коробочка-то не простая была! - дядя Боря оживился. - Может, в коробочке-то состояние Иванникова спрятано?
  - Ребятки, давайте я порыскаю там? - с азартом предложила Ирка. - Я тоже хочу денюжку заработать! В копилке у меня кое-что имеется, могу и отдохнуть от своей деятельности.
  - Спасибо, Ирина! Мы оценили твое рвение по достоинству, - удовлетворенно резюмировал Борис. - Твои подружки, думаю, против не будут.
  - Конечно, нет! А со Стасом договорюсь, это же не на год?
  - А вот тут мы сказать ничего не можем, слишком мало информации, - гнусавил Аркадий.
  - Вот и будем ее собирать, и я помогу, - сказал Андрей. - Время найду для такого дела. Вот проблемка одна наклевывается - машина. Где ее найти?
  - Погоди еще, до машины! - Борис что-то писал в блокнот. - Пока информацию ножками собирать будем. А вот девочкам прикид надо соответствующий. Давайте-ка определим и распределим обязанности, да оформим финансовые обязательства. По-возможности, работать не перестаем.
  Инициативная группа придвинулась ближе к дяде Боре, и вскоре все организационные вопросы были решены. Опохмелившихся искателей приключений, поначалу возбужденных, наконец, сморил сон, заставив разбрестись по койкам.
  Никто, разумеется, работать не пошел, предав разум торможению сна.
  
  На следующий день, с утра, почти вся коммуна, кроме Толика и Коляна, да вернувшихся с вахты "ночных бабочек", уже без Ирки, разбрелась по своим скорбным работам.
  Весенний морозец вновь прихватил за ночь вчерашние куцые дневные лужицы. Голые ветки деревьев чуть поседели от инея. Но безоблачное небо с жизнедарующим ярилом обещало пришествие дневного тепла. Казалось, что зима капитулировала окончательно и бесповоротно. Птицы опять орали во все свои бесстыдные глотки, зазывая летнюю теплынь.
  Борис позвонил Евгению и попросил его подобрать дома обувь поприличнее, костюм, светлую рубашку и галстук.
  - Сам понимаешь, чтоб галстук посовременнее, есть ведь у тебя, верно? На пару недель, верну без повреждений.
  - Да дядя Боря, я подберу и так отдам, есть у меня запас, не переживай! Еще мне ребята материальчик для тебя подбросили.
  - Ты это что, кого-то подписал на наш бизнес? - удивился Борис.
  - Ага, подружка моя, врачишка тоже. Ты ее не знаешь, новенькая, - удовлетворенно сообщил Евгений. - Там есть рубль Анны Иоанновны и даже Иоанна Антоновича! Состояние, конечно, не очень. Но еще Петр, Александр Второй, те - неплохие. Ну, и "рядовое" серебро.
  - Ого, ты делаешь большие успехи! - воскликнул дядя Боря. - Я тебе за них вдвое заплачу, только состояние оценим, хорошо?
  - Конечно, дядя Боря, с удовольствием! Давай, я подберу тебе одежу и перезвоню, через полчаса, лады?
  - Буду ждать, Женечка! Ты настоящий друг!
  Борис дал отбой. Он выпил чаю, выкурил сигарету и лег на свою жесткую койку.
  Коммунарки и друзья-свальщики похрапывали и посапывали под одеялами. Пронзительно воняло чьими-то носками. К их запаху примешивался аромат вчерашнего пивного перегара и лука. Борис размышлял, выдувая сигаретный дым в сторону запахов.
  С одной стороны Борису казалось, что вся их затея - чистой воды авантюра, так, развлечение-отвлечение от беспробудного пьянства. С другой - множество непонятного в видеозаписи. Сама история с Иванниковым занятна; да и логично укладывается во все множество странностей версия с кладом. Надо отправить Викулю искать факты о самоубийстве Иванникова, Ирка займется выяснением судьбы родственников, Колюня понаблюдает за виллой, может, пристроится дворником или истопником, посмотрим, если дом еще принадлежит Иванниковым. Аркадий со Славиком пускай идеи рожают, другого полезного действия от них ожидать трудно. Андрея надо как-то направить на поиски автомобиля, права у него, кажется, есть... Деньги, деньги... Свои что ли тратить на эту полубезумную затею? А сам-то я верю во все это? Если верю - надо тратить!
  Запел телефон. Евгений.
  - Ну, дядя Боря, нашел тебе кое-какие шмотки! Где встретимся?
  - Монеты прихвати, не забудь, - напомнил Борис. - Сколько грамм?
  - Много. Грамм четыреста, сейчас взвешу точно.
  - Чего-то, правда, многовато будет, нет? - усомнился Борис.
  - А! Там еще сюрприз! Прикинь, крест серебряный, наперсный, с цепью. Он один - грамм двести пятьдесят! - хвастал Женя.
  - Хорошо, - Борис прикинул в уме выгоду сделки, все казалось перспективно заманчивым. - Подъезжай в наш сквер. И взвешай все по отдельности, каждую вещь, не поленись, лады?
  - Лады! Через час буду в сквере, дядя Боря.
  Проснулся Колюня, слез к столу, и вылил себе в стакан нашедшееся пиво.
  - Коля, - позвал Борис. - Дело к тебе будет. Внемлешь?
  - Чо за дело? - отдуваясь после пива, спросил Колюня, засунув в рот сигарету.
  Борис крикнул Толяна. Тот выругался, но проснулся, и тоже потянулся к столу.
  - Ты чо, б..., все пиво выжрал? - довольно вежливо обратился он к Коляну.
  - Толик, возьми в посудном шкафу, там еще есть, - отозвался Борис.
  - Ну, ты запасливый, дядя Боря! - Толик достал из шкафа полторашку "Охоты". - Чо будил трудягу?
  - Видишь ли, Толик, мне понадобится Колян для начала реализации нашего плана, недели на две, может меньше. Ты уж сам, на свалке, справишься?
  - А то! Делиться не надо, все - мое!
  - Это чо вы за меня придумали? - Колян с удовольствием затянулся сигаретой, не выказывая никакого неудовлетворения.
  - Если ты, Николя, с нами, в поиске сокровищ, тебе надо будет досконально все разузнать о доме Иванниковых. Чей он сейчас? Может, устроишься там дворником или еще кем, в общем, провести первоначальную рекогносцировку, разведку то есть.
  - А довольствием обеспечишь?
  - Разумеется, Колюня! - Борис встал, подошел к столу. - Тебе будут выданы некоторые деньги, чтобы обеспечить питание и сугрев на первое время. Пока не устроишься, будем тебя спонсировать. Если дом еще, конечно, принадлежит Иванниковым. Если дом продан - сразу вернешься в коммуну. А там - видно будет.
  - Заметано, дядя Боря! Завтра приступаем? - воодушевленный пивом, негой безделья и сигаретой, удовлетворился Колян.
  - Вечером будет видно, - подвел итог Борис. - Я сейчас уйду на часик, ведите себя хорошо!
  - Да, босс! - бодро рапортовал Толик. - Может, еще пивка подтянешь? У меня еще есть штука.
  - Давай, Добрыня Никитич, - протянул руку Борис.
  
  В сквере Борис уселся на знакомую скамейку, подложив под зад толстый рекламный журнал. Закурил сигарету. Воздух был тепл и свеж, в то же время. Светило яркое полуденное солнце, трещали воробьи, неистово зазывая теплое лето.
  Вскоре появился Евгеша с большой спортивной сумкой. Мужчины поздоровались.
  - В сумке вещи, я там много чего тебе положил, будет из чего выбрать, - Женя расстегнул сумку и достал небольшую коробку. - А здесь - самое интересное! Мелочевку забыл, еще с прошлого раза, как-нибудь потом завезу. Там медь, в основном.
  - Ладно, давай, открываем закрома!
  Борис открыл картонку. Сверху кучки монет крупного достоинства лежал большой наперсный иерейский серебряный крест, с серебряной же толстой цепью.
  - Крест с цепочкой - триста десять грамм! Здорово? - глаза Жени светились. - Монет ровно на сто девяносто пять грамм! Так и быть, за древности возьму с тебя всего по пятнадцать рубликов, за все.
  - Но, Женечка, я тут вижу из достойных древностей только крест, да неважных Иоанна Антоновича и Анну Иоанновну! - возмутился дядя Боря. - Остальное-то - так себе, никого особо не заинтересует. Знаешь, сколько я с ними пробегаю?
  - Дядя Боря, побойся Бога! Пятьсот пять грамм серебра, да по пятнадцать-то всего "деревянных"! нет, меньше никак не получится, при всем моем к тебе уважении неисчерпаемом... Нет! - категорически ответил Женя. - Или все, или ничего...
  Борис рассматривал монеты. В принципе, не лом, покупателя найти не сложно. На крест даже не смотрел, видно было, что вещь - не позже конца девятнадцатого века, не надо привлекать к нему внимания Евгения. Ладно, хватит ломаться! Надо платить.
  - Сколько там получается? - ворчал дядя Боря, запустив руку во внутренний карман пальто.
  - Ну, давай, для ровного счета, восемь тысяч? Как премию за ударный труд? За несколько дней - столько металла! - подбадривал Женя. - А так - всего-то семь с половиной.
  - Договорились! Премия будет! - дядя Боря отсчитал Евгению девять тысяч рублей. - Даже больше! Как стимул к обоюдно выгодной деятельности!
  - Вот это деловой разговор! - молодой врач остался доволен. - Сумку себе можешь оставить тоже, пригодится.
  - Спасибо, Женечка, добрый человек! - дядя Боря поднялся вслед за Евгением. - Всегда жду звоночка! Родственникам общим поклон!
  - Непременно, дядя Боря! - молодой человек шутливо поклонился и пошел из сквера.
  Борис не испытывал никаких угрызений совести, варварски обманывая дальнего родственника. Однажды предложив цену, и получив согласие, возвращался к вопросу о корректировке только при явных инфляционных процессах в обществе. Поставщик не роптал - и ладно! Поднимет вопрос - будем договариваться. Остальное - лирика!
  Борис вновь сел на лавку, внимательнее рассмотрел монеты. Шесть рублевиков, два - "рядовые", четыре - интересные. Прикинул оптовую цену: за тридцатку возьмут все монеты, а наперсный крест запросто "уйдет" за полтинник, не меньше. Выходило восемьдесят штук, семьдесят одна тысяча - чистыми! Может, бросить иной промысел? Нет, нельзя, в нумизматике нет нынче стабильности поступлений. Да и на машину, видимо, скоро деньга понадобится.
  Он спрятал распятие в карман, монеты рассовал по ячейкам альбома. Сидеть на одном месте стало прохладно. Борис взял сумку с одегой и побрел в ночлежку.
  Не дойдя до двора полсотни метров, Боря вспомнил о деньгах Толяна и просьбе взять пива. Пришлось развернуться и топать в магазин. В креативную голову Бориса пришло, что можно попросить младшего сына, Николая, подобрать автомобиль, тот близко был связан с автобизнесом. Конечно, просить не хотелось, тот может запросто и подарить, а это - опять быть кому-то обязанным. Что за дурацкие принципы? Как можно быть обязанным собственному сыну, которого растил, воспитал, поил, кормил, учил? Нет, что-то съехало в моральных принципах Бориса, не срасталось что-то! Что-то стало восприниматься иначе, не как у нормальных людей, за пределами его умозрительного мира. Даже за малую, оказанную ему услугу, начинал чувствовать непонятное смущение или нечто в этом роде, возникало чувство неоправданного, краснощекого стыда. Появлялось ощущение собственной слабости, беспомощности и несостоятельности. Возможно, еще и потому отношения с женщинами перестали волновать Бориса Палыча еще с позапрошлого года, хотя внутреннюю мужскую силу свою он понимал и чувствовал, выглядел очень прилично, если привести себя в порядок. Он же был братом-близнецом отца Глеба, только без поседевшей местами бороды... Состарившаяся мужская красота!..
  А как хороша эта Ирина!.. Вот, старый кобель! Нет, не кобель, эстет...
  С покупками Борис вернулся в "коммуну". Толик и Колян сразу вскочили с постелей, они смотрели телевизор. Грузчики куда-то исчезли, Ирина, Андрей и Вика еще не вернулись. Женщины днем отправились за покупками, снабженные оговоренными ранее деньгами, Андрей увязался им помочь.
  Борис выложил продукты, пиво, сигареты. Толик принялся хозяйничать.
  - Тебе, Колян, стоит тоже купить новые ботинки да куртку. Шапка сойдет, - сказал Борис. - Завтра, с утра, прибарахлишься, и отправишься в первую разведку. Потому, давай без похмелья.
  - Хорошо, босс! - Колян одним заглотом выпил стакан пива.
  - Я, с Ириной, порыскаю в Правительстве области, - доложил Борис. - Мне вот родственник и одежку приличную доставил.
  В спортивной сумке оказались два костюма - темно-серый и светло-коричневый, четыре галстука, две пары ношеных, но вполне приличных полуботинок, черных и светло-серых, три пары рубашек, в том числе и белая. Борис ушел в душ, побрился, расчесался и начал примерку. Одежда пришлась почти впору. Толик аж захлопал в ладоши:
  - А чо этот пижон тут делает? - хохотал он.
  - Да, шикарно, - одобрили проснувшиеся и наблюдавшие за примеркой Слава и Аркадий.
  - Настоящий Борис Павлович! - согласился Колян, с небольшим оттенком зависти.
  Борис преобразился из типичного забулдыги в породистого постаревшего мужчину.
  - Эх, носки не предусмотрел! Ладно, завтра!
  Одобрение проявили и Марго с Анжелой.
  - Пошли-ка с нами, красавчик! - смеялась Марго. - Шампанским угостите?
  - В другой раз, девочки, в другой раз! Мне надо привыкнуть носить эти джентльменские шмотки.
  Анжела, как всегда, улыбалась и одаривала всех влюбленным взглядом.
  - А мы пригодимся, дядя Боря? - спросила она.
  - Думаю, да, девочки. Дел много предстоит.
  Сам он верил в их затею не то, чтобы не до конца, а как-то неравномерно. Иногда казалось, что вот она - ветреная удача, иногда с трудом верилось во весь его замысел. При последовательной препарации известных фактов приходилось признать, что ничего не ясно!
  Примерка закончилась. Борис переодевался в "домашнее", теплое. Он думал, что ощущает себя, действительно, неуютно в этих костюмах, при галстуке. Казалось, что новая его одежда начинает требовать от него неких ограничений, условностей, что надев на себя эти отличия нашей лицемерной цивилизации, он потерял частичку независимости, глоток личного пространства. Ему мнилось страшноватым появиться в костюме перед женщинами, именно перед женщинами, которых он в последнее время воспринимал только эстетически, без оттенка сексуального налета. Всякое плотское желание Борис пресекал в корне, понимая, что любая из достойных дам отнесется к его ухаживаниям с брезгливостью, да и хотел он видеть рядом с собой только одну женщину, которая жила в другом мире, призрачном и недоступном. Это внутреннее состояние засело в его сознание уже достаточно глубоко. Нет, нельзя сказать, что он вообще не обращал внимания на женщин! Вот, Ирина, например! Он всегда отмечал красоту встреченных женщин, любуясь ими, вольно или невольно, но никаких попыток к сближению ни с кем не предпринимал.
  К восьми вечера появились Ирка, Вика и Андрей. Девушки выглядели неотразимо! Одежда преобразила даже их манеры! Было видно, что женское начало в этих "отбросах общества" не убито, оно живо, и при определенных условиях даст благоприятные всходы!
  На сей раз ужин прошел в умеренно праздничной атмосфере, обсуждали завтрашние мероприятия. Даже Толик не балагурил, пил и внимательно слушал. Водки не было, только пиво. Аркадий Валентинович вставлял дельные замечания по проведению первичной рекогносцировки, Вячеслав Владимирович бухал, отмалчиваясь. Его время рожать идеи еще не пришло, а профессия не находила применения. Руководителем операции безоговорочно был признан Борис Палыч, и Толик предупредил, "что сверну, блядь, челюсть любому, кто Палыча ослушается". Его непосредственная вера в успех доставляла Борису какое-то чувство стыда, будто он Толика обманывал, как дитятю неразумного.
  Вика созвонилась со своим старым знакомым из правительства. Чиновник обрадовался и договорился с ней о встрече в собственный обеденный перерыв, в кафе, рядом с офисом. Борис и Ирина тоже идут в Дом правительства, только к однокурснику самого Бориса Палыча, где уже много лет тянет чиновничью лямку Александр Сергеевич. В возрасте чуть за сорок Александр Сергеевич ушел из медицины куда-то по линии метростроя, где и сидит до сих пор на высоком и удобном кресле. С Борисом он согласился встретиться с удовольствием, давно не виделись, но тоже, только в обеденный перерыв. Борис намекнул Саше, что будет не один, а с весьма приятной молодой особой. К прекрасному полу Александр Сергеевич питал чрезвычайно нежные чувства, потому охотно согласился на встречу. Старый хрыч был всего на четыре года моложе Бориса.
  Колюня отправлялся на индивидуальную операцию по наружному наблюдению за домом Иванниковых, с призрачной надеждой устроиться дворником или какой иной прислугой. Толик едет на свалку, Аркаша лазит в интернете в поисках сведений о семье Иванниковых. Андрей берет несколько отгулов и занимается составлением маршрута по данным видео. Ну, а Славик - на кладбище, там у него скорбное "крупное мероприятие", хоронят каких-то знаменитостей. Ирка, естественно, "в ночную" не пошла, они с Викой рано завалились спать. Дядя Боря посоветовал всем остальным участникам операции тоже готовиться к отбою.
  Стеклотарщики уже обреченно напились и уснули поверх одеял, грузчики загуляли "на стороне", Марго и Анжела двинулись за ночными приключениями, Славик смотрел телевизор.
  Ночлежка погружалась в очередную прокуренную, пронизанную парами алкоголя ночь, тяжело безнадежную, наполненную кошмарными снами, с ничтожной перспективой на какое-то изменение в унылой своей жизни, завтра или через десятилетие, если Создатель продлит их дни...
  
  Следующее утро, точнее, предполуденное время, "коммунаров", остававшихся еще в ночлежке, взорвал крик ворвавшегося Вячеслава Владимировича:
  - Братва! У кого я играл на похоронах! - раскрасневшийся и потный Славик пытался отдышаться, он долго бежал. - У Иванниковых, Тамары Николаевны и Никиты Савельевича!.. Их убили пять дней назад...
  
  
  ЛОКТЕВ, ЛАРИСА И ДРУГИЕ
  
  - Танечка, сок апельсиновый принеси! - крикнул Кирилл, в сторону коридора.
  За столом сидели трое: лысый и элегантный Кирилл Данилович Локтев, молодой мужчина, лет около сорока; мощный, коротко стриженный, одетый во все черное, Коля, личный охранник Локтева, по прозвищу Жмур, и невысокий, жилистый и седой, кавказского типа, господин - Артур Ревазович. Жмур смотрелся рядом с Артуром Ревазовичем, как великан.
  Мужчины, неспеша, пили водку из хрустального графина и обильно закусывали шашлыком и индейкой. Кавказец каждый кусочек пищи сопровождал солидной порцией сочной зелени и овощей.
  Полненькая черноволосая красавица, в черном, до колен, платье и белом передничке принесла в кувшине мутно-оранжевый сок, поставила его перед мужчинами.
  - Что-нибудь еще? - спросила она.
  - Нет, спасибо, лапочка, ступай, - распорядился Кирилл.
  Когда девушка вышла из столовой, Кирилл заговорил ровно, не выдавая раздражения:
  - Ну, что будем делать?
  Он взглянул на Колю-Жмура.
  - Босс, ну не знаю я, что делать! Все перерыли в квартире, каждый уголок! Все книги, бумаги прошерстили! Белье, одежду, постели! Нет ничего!
  - Кирилл, а зачем Тамару-то грохнули? Сопляка - ладно, тот ничего бы не сказал, - тихо спросил Артур. - Из нее-то можно было выудить правду.
  - Да и не хотели мы ее кончать, это, вон, Жмур, не рассчитал, сама померла.
  - Ай, плохо, плохо! Где сейчас концы искать? - покачал головой Артур Ревазович. - Надо поднимать коллег и друзей Савелия Игоревича... И зачем он застрелился тогда? Дали бы условно, отстранили от должности, все и сошло бы.
  Мужчины замолчали и некоторое время ели молча. Жмур глотал куски шашлыка, опустив голову, как нашкодивший ребенок.
  - А Дарья-то, Савельевна, не может знать обо всем этом сокровище? - нарушил молчание Артур.
  - Да нет! Она и на похороны-то не прилетала, - отмахнулся Локтев. - И вообще редко с родаками и братом общалась. Как из чужой семьи, не Иванникова! Мужик у нее - какой-то "правильный" итальянец, чуть ли не коммунист.
  - Нет, Кирилл, ее тоже проверить надо. Только очень аккуратно! - Артур положил в рот кусочек индейки.
  - Артур, ну не могу я никак понять, куда они могли рыжье с брюлликами заначить! Покойница-то с головой не сильно дружила, все вечно забывала! Должна была или где-то записать, или оставить у очень близкого человека, - недоумевал Кирилл. - Никита мог запомнить, молодой еще, а Тамара, точно, заметку должна оставить...
  - Вот и размышляй, с дружками покумекай! Смотри, сколько потерять можешь! Я же тебе товар под то самое обеспечение давал, вон, как ты славно раскрутился! - Артур продолжал спокойно кушать. - А то и дом потеряешь, что у Тамары отжал, и бизнес свой немелкий. Думай! Я помогу, мозги еще соображают!
  Артур Ревазович засмеялся, разряжая возникшее напряжение обстановки, но смех получился неискренним, фальшивым, зловещим.
  Локтев согласно кивал головой. Артур Ревазович продолжал:
  - Помогу! Я тебя никогда и ничего о том золотишке подробно не спрашивал. А уж два с лишним годика прошло! Вот и хозяйка с сыном вернулись, а ты все ниточки подрезал, - он пронзительно взглянул на Кирилла. - Не промахнись, друг! Мы же друзья?
  - За дружбу! - Кирилл провел рукой по затылку, вскинул свою лысую голову и поднял рюмку с водкой навстречу Артуру. - Найдем!
  Обед продолжился в тишине.
  
  - Ну, вспоминайте, уроды, что там они мычали? - орал Кирилл на своих ближайших подручных Жмура, тихого садиста Митю-Фанеру и вспыльчивого Антона-Железо, собравшихся в кабинете хозяина.
  - Да Кир, вспомни, баба ругалась только, а пацан молчал до самого конца, сколько можно вспоминать? - оправдывался Фанера. - Он молчал, я его и кончил... Один раз только посмотрел на меня и прошептал, что ничего не скажет, что в помойке нас видал, и захохотал. Ну, я его и...
  - Ну да, - задумался Кирилл. - Всех обшарили, ничего не нашли... Сегодня на кладбище всех сняли... Хорошо! Ты, Железо, полетишь в Италию, найдешь какую-нибудь девку-переводчицу в Неаполе, и тихонечко выпытай, нет, культурно пошарь, что может знать эта Дарья, дочь Иванникова.
  - Когда лететь?
  - Да завтра же и мотай! - взорвался Локтев. - Время, время!.. А я с интеллектуалами займусь знакомствами Иванниковых.
  - Со мной, что ли? - удивленно и тихо спросил Фанера.
  Локтев особо внимательно посмотрел на худое щербинистое лицо с выражением воробья.
  - Ты-то интеллектуал? - Кирилл даже расхохотался, расслабившись. - Интеллектуал!.. Найду и тебе работу, не переживай... А ты, Жмур, как всегда, от меня - ни на шаг!
  - Конечно, босс!
  - Все, разбежались! - Локтев поднялся с кресла. - Начальника охраны ко мне, быстро!
  Жмур остался в просторном кабинете, Фанера и Железо вышли. Жмур встал у дверей, как античная статуя, скрестив руки внизу живота.
  Кирилл некоторое время рассматривал его. Вот так же, когда-то, и он стоял в кабинете Савелия Игоревича Иванникова, будучи простым охранником. Открывал кованые ворота, кланялся и улыбался всем членам семьи, в общем, был обычным холопом. Хотя и закончил исторический факультет университета, ушел в охранники. Честолюбивый молодой мужчина почувствовал вкус удачи, когда Иванникову предъявили обвинения в коррупции. Он увидел, как нервничала семья, как психовал сам Иванников, стал посылать Кирилла по особым поручениям к своим, власть имущим, знакомым. Кое с кем Локтев сдружился, даже с несколькими людьми из прокуратуры и "органов". Достоверно увидал, какими суммами воровал Иванников, какими финансовыми объемами ворочали его друзья. Азарт наживы очень быстро свернул помыслы Локтева в криминальную сферу. Тут и познакомился с Артуром Ревазовичем, деловым знакомым Иванникова-старшего, стал понемногу промышлять наркотой. Сколотил бригаду уголовников, выдавая себя за особо доверенное лицо Савелия Игоревича, хитро заслужил авторитет. Кирилл прекрасно знал, что в доме Иванникова полно драгоценностей и денег, но добраться до них не было никакой возможности. Эта ситуация сотрясала воображение молодого мужчины, гоняла адреналин по сосудам, почище первого прыжка с парашютом. После предъявления обвинения и отстранения Савелия от должности, домашнего ареста, Кирилл действительно стал единственным доверенным лицом опального зама губернатора. Связи Локтева еще расширились, он познал вкратце кухню "распила бюджета" и системы откатов. Внезапно, в сентябре одиннадцатого года, Иванников застрелился. Впрочем, застрелился ли? На время, смерть хозяина внесла смятение в хитроумные планы Локтева. Но паника в семье, которую оставили в покое "органы" и прокуратура, успокоила Кирилла: он проникся лицемерным сочувствием к Тамаре Николаевне и Никите Савельевичу, и провел первую свою блестящую операцию, обезумев от сладости возможного куша и собрав воедино откровенную наглость! Узнав от своих новых приятелей, в следственных структурах, о предстоящем на днях обыске на вилле Иванниковых, цинично предложил матери и сыну сделку: якобы он знает, где в доме спрятано три килограмма героина, найдя которые, власти засадят Иванниковых и конфискуют дом. В обмен на изъятие наркотиков предложил подписать ему, Кириллу Даниловичу Локтеву, дарственную на дом. Тамара Николаевна лишилась дара речи и ее чуть не хватил удар, а Никита бросился на подлеца, но был остановлен верным Жмуром. В течение дня была составлена дарственная, дом перешел в собственность Кирилла, обыск был отменен в связи со сменой владельца, а мать с сыном выехали на постоянное место жительства во Францию, где, видимо, у Савелия Игоревича еще остались активы. Но с тех пор Локтеву не давали покоя огромные драгоценности, которые Иванниковы из дома, видимо, не вывозили - за этим Кирилл следил особо тщательно с момента предъявления обвинения хозяину. Перерыл все вверх дном, но ничего не нашел. Картины, кое-какой антиквариат, он успел уже себе присвоить. Оставалось ждать, когда из Франции вернутся мать и сын, за драгоценностями. За границей места хранения драгоценностей у хозяев не выпытать, силой их самих - в Россию не вывезти.
  После отъезда Иванниковых за границу, Кирилл Данилович женился на дочери фээсбэшника, вышедшего на пенсию. Тестя сделал начальником своей охраны. Владимир Петрович так любил единственную дочь, Ларису, которая, в свою очередь, была безумно влюблена в Кирилла, что помогал зятю во всем, даже чувствуя криминальную составляющую деятельности Локтева. Чем тот успешно пользовался! Владимир Петрович жил один, жену сбил насмерть пьяный молодец, когда Ларисе было еще двенадцать лет. Несмотря на преимущественно мужское воспитание, Лариса росла очень женственной и нежной девушкой. Обычной внешности, среднего роста, она привлекала внимание непосредственностью и проницательным взглядом больших зеленых глаз. Светло-русые, вьющиеся волосы до плеч, слегка вздернутый маленький носик, мягкая улыбка, плавная замедленная походка показались Кириллу признаками покладистости и покорности, что и определило его выбор. Любил ли он Ларису? Он часто задумывался о том, но четкого ответа не находил - скорее был доволен выбором, нежно с ней обращался, баловал дорогими подарками, ни в чем не отказывал. Да многого Лариса и не требовала. Чувство бескорыстной любви Локтев испытывал только к деньгам. С тех пор, как стало расти его состояние, Кирилл начал приобретать золотые монеты: скупал их в банках, на аукционах, у коллекционеров в клубе. Постепенно, это его увлечение переросло в подобие страсти, даже не собирательства, а настоящего, осознанного коллекционирования. Он начал выменивать в клубе те золотые монеты, которых у него не было в коллекции, что-то покупал, изучал историю происхождения новых экземпляров, в одном из "закутков" своего кабинета заказал большой стенд, за пуленепробиваемыми стеклами которого, в красивых красных бархатных планшетах хранил свое собрание. Вот что Кирилл любил! Пожалуй, единственное на свете, к чему он относился с большим пиететом, что, в его понимании, и называлось любовью. Кирилл часто просиживал в кабинете перед своей коллекцией, любуясь монетами, и иногда чувствовал, что смотрит на желтые кружочки не как на драгоценный металл, а на произведения искусства. При всем при том, к картинам, антиквариату он был почти равнодушен.
  Кирилл подошел к коллекции, закурил, сел на мягкий стул перед стендами. Разглядывая сокровища, он продолжал размышлять, где допустил ошибку, что упустил. А то, что он нечто упустил, какую-то деталь, мельчайшую, Локтев не сомневался. Конец ниточки где-то был!
  - Владимир Петрович! - доложил Жмур от дверей.
  Вошел тесть. Кирилл встал ему навстречу, пригласил к письменному столу.
  - Владимир Петрович, я хотел попросить Вас еще раз проверить охрану на лояльность, - Кирилл обращался к тестю с почтением. - Дело в том, что сейчас я замыслил некую предпринимательскую комбинацию, которая может заинтересовать моих конкурентов и проявить повышенное внимание к нашему дому. Кстати, сколько человек находятся постоянно на дежурстве?
  - В штате шестнадцать человек, по четыре на смене, сутки - через трое, - коротко, по-военному, ответил начальник охраны. - Проверку проведу. Что-нибудь еще?
  - Нет, пока все... Но я хотел просить Вас как-нибудь перестроить структуру охраны в ближайшем будущем, не сейчас, - уточнил Кирилл. - Мне нужны будут несколько смышленых людей, скажем, четверо.
  - То есть сократить смену до трех человек или перевести на график сутки через двое?
  - Да, что-то в этом роде, хорошо?
  - Как прикажете, Кирилл.
  - Ну, зачем так, Владимир Петрович? Прикажете... Я Вас прошу.
  - Хорошо, не буду, Кирилл. Я пошел?
  - Да, конечно.
  Владимир Петрович, походкой хищной кошки, быстро прошел через кабинет, взглянул на богатырского Жмура так, что тот невольно поежился.
  - Что это он? - еле слышно промычал себе под нос Жмур.
  - Это он тебя на вшивость проверял, - ответил хмуро Кирилл. - Я поручил всех проверить. На вшивость!
  - Босс, и меня?
  - И тебя! Всех!
  Кирилл прошел в комнату жены. Лариса сидела на диване и читала.
  - Привет, дорогая! - Кирилл поцеловал жену. - Что читаешь?
  - Вольтера, "Микромегас".
  - Умница, я сделал интересные выводы, когда прочел.
  - И какие же?
  - Потом расскажу. Давай определимся на завтра, - предложил Локтев. - Ты что-нибудь планировала?
  - Нет, дорогой.
  - Тогда нам можно будет завтра навестить Александра Сергеевича, он приглашал нас вчера. Поедем?
  - С удовольствием! Он такой милый джентльмен! - Лариса улыбнулась. - Вечером?
  - Ну конечно! К восьми, - Кирилл еще раз поцеловал жену. - Я сейчас выеду, часа на три. Мы пообедали с Артуром, а ты не кушала? Там индейка есть и шашлык.
  - Не хочу пока, позже. Спасибо, Кира!
  - Тогда не скучай! Я поехал. До вечера!
  - До вечера, милый! - Лариса вновь уткнулась в книгу.
  
  РАЗВЕДКА БЕЗ БОЯ
  
  - Повтори, что ты сказал? - тревожно спросил Борис.
  - Убили Иванниковых, мать и сына, парню горло перерезали, мать от пыток умерла... Ужас какой-то! - Славик плюхнулся на скамейку и обхватил голову руками.
  Андрей тихо сел рядом, Борис расчесывал вымытые волосы перед осколком зеркала. Вика застыла с макияжной кисточкой в руке. Все присутствующие ощутили прикосновение к горячему дыханию страшной тайны. Ирка была уже одета и сидела перед телевизором, коротая время до выезда на встречу с приятелем Бориса.
  - Давай подробности, что узнал, - попросил Андрей.
  - Какие подробности! - махнул рукой Славик, вздохнув нелегко. - Так, разговоры среди наших, музыкантов. В общем, вернулись они недавно из Франции, сняли квартиру, там их и нашли, мертвыми. Пять дней назад это произошло, сегодня только похоронили. Вот все, что пока известно.
  - Да, это может быть связано с нашим делом, - задумчиво произнес Аркаша.
  - Да сейчас я в этом уже не сомневаюсь, как и в том, что мы ввязались в очень перспективную и смертельно опасную авантюру, - убежденно резюмировал Борис. - Так что, кто боится - в сторону, осуждения не последует.
  Отвод пока не дал ни один "коммунар". Отсутствовали только Колян, будучи на задании, и Толик, работавший на свалке.
  - Так, - продолжил Борис. - Продолжаем действовать по плану. Первые сведения есть, будем иметь их в виду, и действовать вдесятеро осторожнее. Мы не знаем, с кем имеем дело, кто наш противник.
  - Если в той коробке, на столе, действительно были сокровища Иванниковых, то можно смело утверждать, что наследников уничтожил тот, кто о ценностях знал, а это должен быть человек, или люди, очень близкие, доверенные. Мы еще ничего не знаем о дочери Иванникова, Дарье. В интернете о ней - ничего! - Аркадий подошел к столу.
  - Все наши розыски могут оказаться напрасными... Ну, это маловероятно, - оговорился Борис. - Почему уничтожили мать и сына, если о кладе ничего не узнали?.. Тот же вопрос можно задать по- другому: почему убили мать и сына, если о кладе все разузнали? Бессмысленно, если только это не патологические изверги и садисты. Но! Обратите внимание, сына-то убили, а мать - сама скончалась, убивать ее не хотели! Следовательно, информации у конкурентов о местонахождении клада не имеется!
  - Логично, ты прирожденный детектив, - согласился Аркадий. - Очевидно, что наша первая задача - узнать, кто эти конкуренты. Ведь добраться до сокровищ мы можем одновременно с ними, что будет не в нашу пользу, правда, это возможно только теоретически, раз у них нет той информации, что есть у нас... О, значит, мы располагаем козырной информацией!
  - А мы, соответственно, не знаем, какая информация есть у них, - рассудил с усмешкой Андрей.
  - Скорее всего - никакой, раз они идут напролом, - заявил Борис. - Что же, будем осторожнее... Да, Андрей, выезжающий автомобиль видел охранник Кирилл. Что ты о нем знаешь?
  - Да ничего, почти! Образованный, окончил университет, но кто-то из знакомых устроил охранником к Савелию Игоревичу - сильный, какой-то борьбой занимался, английский знает неплохо, манеры приличные. С семьей всегда почтителен был, улыбчивый такой... - Андрей задумался, его не перебивали. - Да, он в охране как бы старшим был, дежурства распределял. Шутить любил, со мной все шуточками да анекдотами перебрасывался, когда я в доме работал, а он как бы следил за мной. Вот и все. Больше я его не видел, ну, после того, как работу закончил.
  - Немного, немного, - отозвался Борис. - Ты, Андрюша, кроме семьи Иванниковых, еще этого, Кирилла, пробей. Знаешь его фамилию?
  - Нет. Не знаю. Это вы с Викой и Ирой выясняйте. В коридорах власти, - Андрей с уважением во взгляде взглянул на Бориса. - Ты вон, какой импозантный! Да и Вика - настоящая дама!
  - Спасибо, Андрей! - приняла комплимент девушка. - Мне становится все интереснее!
  - Викуля, смотри! Работаешь одна, будь осторожна! - напомнил Борис.
  - Конечно, дядя Боря!
  Борис посмотрел на свои луковичные часы, поднялся и стал надевать пиджак. Галстук был уже повязан Иркой. Борис, действительно, выглядел импозантно: ни один человек не сказал бы, что это бездомный ночлежник.
  - Все, ребята, по-коням! - скомандовал Борис Палыч. - Вечером все обсудим. И давайте так: информацией обмениваемся, только когда соберутся все, включая Толика и Коляна. Андрей с Аркашей - за компом, собираете информацию там. Славику - водки, и пусть до вечера спит.
  - С удовольствием, босс! - ничуть не огорчился Вячеслав, не получив персонального задания.
  - Ира, готова? Пошли, пора! - Борис обратился к Вике: - Не тяни, девочка, не опоздай к своему дружку. Обязательно на такси подкати к кафе, чтобы у него не закралось сомнений в твоей состоятельности.
  - Все сделаю, дядя Боря! Я ведь успела на актрису-то выучиться!
  - Ладно, актриса, осторожнее! Мы тоже поехали, будьте умниками! Аркадий, ты - связь для всех, поняли? Связь - только через Аркадия Валентиновича.
  Операция началась.
  
  Колюня смачно сплюнул и два раза неспешно прошелся мимо иванниковского особняка. В новых полусапожках, из искусственных кожи и меха, холщовой куртке, ему было уютно и тепло, несмотря на морозную свежесть бесснежного мартовского утра.
  Всю дорогу на автобусе до Ольховки Колюня сидел с закрытыми глазами и представлял себе, что едет домой, в родную деревню. Вот он приезжает, выходит из автобуса, на конечной, около магазина, направо и налево здоровается со знакомыми, заходит в бакалейный отдел, покупает самую дорогую водку и копченую колбасу. Потом, все медленнее передвигая ноги, бредет домой, по кочковатой деревенской дороге, где его встречает с распахнутыми навстречу руками родная сестра Люба, а позади нее он внезапно видит покойную мать, плачущую и морщинистую... Полусонное оцепенение Колюни спадает. Он вязко вспоминает, как был ошарашен, даже сквозь сплошное замутняющее пьянство, когда утром увидел на кровати мертвую маму и плачущую Любаню, стоящую на коленях у изголовья. Смутно - похороны, драку с кем-то на поминках, дома - истерические крики сестры: убирайся, пьянь! Убийца! Мать из-за тебя, гадины, померла!.. Потом - город, недолгий поиск работы, пьянка, быстрое увольнение, знакомство в пивной с Толиком, свалка, ночлежка. Колюня со школы занимался боксом, очень успешно. Выучился на тракториста, еще до армии, где служил механиком-водителем, но после службы, уже в родной деревне, запил неудержимо, и в колхозе его подпускали к технике только в качестве механика. Так и прошли в пьяном угаре несколько бессмысленных лет, до смерти матери. На свалке ему быстро понравилось: такие же веселые и пьяные неудачники, как и он сам, целыми днями караулили мусорные контейнеры и грузовики, рыскали в вонючих горах отходов городской жизнедеятельности, добывая пригодные к дальнейшему применению вещи. Порой везло, и находка тащилась в дом "хозяина", скупщика вторичного использования вещи, порой - невезение преследовало по несколько дней, и жилось впроголодь и без сигарет. Колюня собирал резко пахнущие окурки, вытряхивал остатки несгоревшего табака в баночку, и запаса хватало до лучших времен. С едой было хуже: в трудные дни "хозяин" выдавал в долг бедолагам пакеты самой дешевой китайской лапши и маленькие конверты противной одноразовой пыльной заварки. По жестким правилам свалки, все подходящие находки поисковики обязаны нести в дом, на оценку и продажу, но иногда, что-то очень интересное, что можно было продать гораздо дороже, чем заплатит "хозяин", утаивалось и выносилось. Печальная участь ждала тех утайщиков, кого поймают цепкие охранники: на первый раз - показательно избивали, повторно - изгоняли, отобрав все, без права возвращения, навсегда. Выпивать на свалке разрешали, но не допьяна. Таких, упившихся, лишали работы на неделю. В зимние холода, в дощатом бараке, "хозяин" организовал горячее питание - варили наваристый суп из просроченных продуктов. Летом на свалке ежедневно стояла обшарпанная квасная бочка с водой. По договору с "хозяином", Петром Петровичем, костлявым плешивым бандитом, можно было вывезти кое-какую мебель, посуду и даже электронику! Толик работал здесь давно, был в любимчиках у "хозяина". Щуплый, но ловкий и сильный Колян понравился чем-то добродушному силачу-матерщиннику, и потому тоже пользовался привилегиями свалки. Толик и взял Колюню жить с собой, в "коммуну"...
  
  Кованый узорчатый забор и голые весенние деревья не скрывали самого особняка, окрашенного в бело-розовые цвета. Каменная будка у ворот выкрашена в цвета особняка, в одном из окошек видна голова охранника, с короткой стрижкой. Во дворе относительно чисто, но свежих следов метлы не заметно. А времени уже - к обеду. Следовательно, решил Колян, штатного дворника нет.
  Колян остановился наискосок от будки, у деревьев, на противоположной стороне дороги, присел и закурил. Его маломощный, заспиртованный мозг судорожно перебирал варианты, как узнать у охранника о вакансии дворника. Он курил и так пристально смотрел на дом, что дверь отворилась и охранник сам подошел к калитке ворот. Он властно поманил рукой Колюню.
  - Ты что тут высматриваешь, болезный?
  - М-м-м.., да я, это, хотел про работу узнать, - смущенно проговорил Колюня.
  - Какую работу? - удивился охранник.
  - Ну, гляжу - двор у вас не шибко хорошо прибран, там вон веток сухих много, - Колюня огляделся, охранник ждал продолжения. - Ну, вот, это, хотел спросить, не нужон ли дворник?
  - Дворник? - охранник осмотрел Колюню с ног до головы. Наконец, смилостивился, видимо, от скуки. - Пойду, спрошу хозяина. Жди здесь, болезный.
  Колюня остался стоять, достал опять сигарету, а охранник скрылся в своей будке.
  Колюня стал внимательно рассматривать двор и особняк. Сам дом был двухэтажным, с широкой башенкой посередине, над парадным входом, с двумя колоннами, как на видео. Справа и слева от входа, в обоих этажах расположились по шесть окон. От ворот до здания лежала асфальтированная дорога, широкая площадка для парковки перед входом, пешеходные плиточные дорожки вокруг дома, прорезывающие двор по диагонали и ведущие к небольшим каменным беседкам. Ограда высокая, в два человеческих роста. Но Колян предположил, что перелезть легко - ограда кружевная, зацепиться легко. Зачем все это ему - он не задумывался, отмечал все механически.
  Через пять минут появился охранник и пригласил Коляна пройти в будку. В помещении было просторно, стул, стол с монитором, амбарными книгами, одна из которых была раскрыта, в сгибе лежала шариковая ручка. У противоположной стены - ряд коротких скамеек, еще столик, с микроволновкой, кофеваркой и электрочайником.
  - Сейчас начальник охраны подойдет, садись, - пригласил охранник, сам устроившись перед монитором.
  Экран монитора был разбит на несколько квадратных секторов, каждый из которых отображал отдельные участки местности за воротами и внутри сада, перед особняком. Охранник перестал обращать внимание на Колюню, уставившись в монитор.
  В дверь со стороны дома вошел среднего роста и плотного сложения мужчина неопределенного возраста с седым "ежиком" на голове. Очень правильные черты его лица ничем не запоминались, никаких особых примет. Повстречай его Колюня на улице еще раз - точно не узнал бы! На нем был темно-синий костюм, сиреневый модный галстук, черные полуботинки.
  Колян поднялся со скамьи. Мужчина сел на соседнюю скамейку, рукой предложил сесть Коляну.
  - Здрасьте, - тихо сказал Колян.
  - Ты кто? - игнорировав приветствие, спросил начальник охраны.
  - Я? Это, Колян, ой, Николаем кличут.
  - Чего хочешь?
  - М-м-м... Хожу, работу ищу... Дворником, садовником там...
  - Кто тебя послал? - жестче спросил мужчина.
  - Это... Никто, я сам.
  - Где уже был?
  - Нигде еще... Это..., ну, увидел самый большой дом, двор запущен, может, того, думаю, дворника надо... Вот, подошел... Спросить, - добавил Колян.
  - Где живешь-то? - уже мягче спросил мужчина.
  - Где? В городе, в подвале вот... А дом - в деревне, там работы нету.
  - Где в городе работал?
  - Где? Это.., на свалке работал...
  - А что тебя так далеко занесло?
  - Ну, знаю же, здесь богатые живут, - Колюня смущенно опустил голову.
  - Меня зовут Владимир Петрович Шкуро, начальник охраны. Хозяин - Локтев Кирилл Данилович, - мужчина внимательно всмотрелся в красноватые глаза Колюни. - Пьянствуешь?
  - Ни-ни! Редко, вечером, и только пиво, - быстро и заученно проговорил Колюня, немного покраснев.
  - Хозяин берет тебя дворником. Испытательный срок - месяц. Пьяным увижу - сразу выгоню. Жить будешь здесь. Выходной - вторник. Питание - три раза в день, на кухне. Двадцать пять тысяч в месяц. Доволен?
  - Да-да, конечно! Спасибо, Владимир Петрович! - Колян вскочил и даже поклонился. - Можно съездить к себе, вещи взять?
  - Паспорт есть? - опять игнорировал вопрос Владимир Петрович.
  - Это.., конечно! Вот, - Колюня достал паспорт. - Колдун Николай Петрович.
  Шкуро брезгливо взял документ, пролистал, отдал Колюне.
  - Руки покажи!
  - Чего? - не понял Колюня.
  - Руки, говорю, покажи! Ладони!
  Тот протянул руки ладонями вверх. Свои грубые, мозолистые, не очень чистые руки, с траурной каймой под ногтями.
  - Хорошо! Завтра, в девять утра быть здесь, охраннику доложишь, тебе все покажут. Все!
  Шкуро встал и быстро вышел. Колюня стоял, как вкопанный.
  - Ну, что встал? Езжай, завтра явишься, Колдун, - усмехнулся и подтолкнул его охранник. - Повезло?
  - Ух, повезло! - выдохнул Колюня. - Ну, пошел я!
  - Счастливо! - напутствовал охранник, запирая за ним чугунную калитку.
  Такой удачи Колян даже не ожидал. Вот братва обрадуется! Колян чувствовал себя разведчиком, героем невидимого фронта, проникшего в стан ненавистного супостата. На радостях, в магазине на остановке автобуса, купил пива и тут же выпил.
  
  Борис позвонил Сергею у одного из подъездов здания Правительства области. Александр Сергеевич ответил, что пропуск заказан, на двух человек, пускай поднимаются на третий этаж, он их там встретит.
  Дядя Боря и Ирка осторожно поднимались по ковровой дорожке, красиво упавшей на ступени.
  - Ты смотри, не назови меня дядей Борей! - наказывал Борис.
  - А как лучше? - игриво спросила Ирка. - Борис Павлович, Боренька или папик?
  - Как хочешь, только не "дядя Боря", - внушал он.
  - Ладно, симпровизирую как-нибудь!
  На площадке третьего этажа стоял, раскинув в сторону руки, худой мужчина, выше среднего роста, шикарно одетый и пахнущий дорогим одеколоном. Он был некрасив, но невероятно обаятелен.
  - Борис Палыч! - нараспев и торжественно произнес он. - Мадмуазель Ирина!
  Александр Сергеевич склонился в поцелуе к протянутой девушкой руке. Затем обнялся легко с Борисом.
  - Замечательно выглядишь! - воскликнул Саша, и, принюхавшись, тихо сказал. - Одеколон сменить надо!
  - А ты великолепен, как всегда! - искренне похвалил Борис.
  - Гены и положение - обязывают! - шутливо, но с абсолютной внутренней уверенностью, с удовольствием поглядывая на Ирину, воскликнул Александр.
  - Вы чудесно выглядите! - создала несколько неуклюжий комплимент девушка.
  Александр Сергеевич рассмеялся.
  - Не обижаюсь на Ваш намек, Ирочка! Вам все прощено, если Вы за обедом выпьете со мной шампанского!
  - С удовольствием, Александр Сергеевич!
  - А мне не предлагаешь? - спросил Борис.
  - А тебе - коньяк! Ты же любишь! - Саша подхватил гостей под руки и повел по коридору. - Сейчас - ко мне в кабинет, снимете верхнюю одежду и - в наше кафе! Столик заказан!
  
  Однокашники и проститутка Ира сидели в кафе Правительства области, и нескромно пировали. Мужчины вспоминали студенческие приключения, Ирка пила шампанское, слушала и смеялась. Ей казалось немного удивительным находиться в этом, блестящем чистой посудой, мире и наблюдать в этом же мире дядю Борю, Бориса, постепенно преображающегося из безликого бомжа в джентльмена с богатым и достойным прошлым.
  Борис аккуратно перевел разговор на тему взяточничества в среде чиновников. Александр Сергеевич подхватил, не чувствуя подвоха.
  - Ты же работал при заме губернатора, как его, Иванове?
  - Иванникове, Савелии Игоревиче. Конечно, работал! Хороший был мужик, хваткий, динамичный, но зачем застрелился? Никто ничего не понял. Не он первый, не он последний, но никто не стреляется!
  - Совесть, может, замучила? - предположила Ирка.
  Александр Сергеевич расхохотался.
  - Ирочка, дорогая! О какой совести Вы говорите? Чиновник не должен руководствоваться совестью, но только законом! Это я сам придумал, здорово? А если серьезно и по секрету, то Савелий считался одним из богатейших чиновников области, настоящий олигарх! Кстати, Вы знаете, что недавно вернулись из Франции его вдова и сын, и их тут же убили?
  - Что ты говоришь? - сыграл неведение Борис. - Кому это надо?
  - Вот и я не понимаю! Но мне кажется, - Александр Сергеевич понизил голос, - идет охота за его сокровищами! Конфисковали-то у него какую-то мелочь - картины, кое-что из антиквариата, да текущие счета, всего на три миллиона рублей. А несколько лет жена и сын жили во Франции на что? Активы у него там немалые, могли жить безбедно до конца дней своих. Но нечто их потянуло в Россию! Здесь и упокоились, земля им пухом!
  Александр Сергеевич отпил шампанского, и продолжил.
  - Какая совесть? Мне, лично, покойный ныне, наш старейшина, советник губернатора, милейший Иван Алексеевич, рассказывал, что видел у Савелия дома большой кованый сундук, доверху заполненный украшениями с бриллиантами, изумрудами, рубинами! Как в пиратских сказках! - он снова засмеялся. - Ну, тут старичок, конечно, приукрасил - гуляли они круто!.. Но - нет дыма без огня! Думаю, его состояние миллионов в пятьсот оценивалось.
  - Рублей? - округлила глазки Ирка.
  - Долларов, родная, долларов! - торжественно провозгласил Александр Сергеевич и отвалился на спинку кресла, любуясь произведенным на красавицу эффектом.
  Борис выпил еще стопочку классного коньяку.
  - Кстати, Саша, что там прогнозируется по доллару? В какую корзину свои яйца положить? - перевел разговор Борис.
  - А ты, старый плут, все своей нумизматикой промышляешь?
  - Конечно, дорогой! Что еще на пенсии-то делать? Развлекаюсь помаленьку. Вот, с Иринкой в свет бегаем изредка, по театрам бродим, в кино...
  - Ой, что-то мне не сильно верится, что только по кино вы ходите, - лукаво глянул на приятеля Саша. - Знаете, Ирина, в молодости Боря тот еще был ловелас!
  - Он и сейчас неплох! - изобразив смущение, ответила девушка, даже порозовев. - У нас и разница в возрасте не сильно большая, мне ведь уже тридцать семь! Все жду, когда Боря мне предложение сделает...
  Борис удивленно поднял глаза на женщину. Ира ответила лукавым взглядом.
  - О! Великолепно! - воскликнул Александр Сергеевич. - А ну, быстро делай предложение этой очаровательной особе! Я - свидетелем буду!
  Смущение Бориса было подлинным, покрасневшие щеки были тому подтверждением. Ирина нравилась пенсионеру, стройной фигурой, неувядаемым личиком, бойким нравом. Что еще оставалось старику - подглядывать да вздыхать!
  - Ребята, это серьезный шаг, дайте подумать! - попытался отшутиться он. "Вот это Ирина, вот это актриса! Молодец!" - А что? Может, действительно, соединить наши судьбы? Помру - еще найдешь себе мужа, а?.. Да, глупости все!
  - Я тебя не переживу, любимый! - патетически воскликнула Ирка.
  Все засмеялись.
  В общей сложности просидели полтора часа. Расстались весело, пообещали друг-другу не терять связь. Александр Сергеевич даже дал Ирке номер своего телефона.
  - Если Боря откажется жениться - я к Вашим услугам! - Саня поклонился.
  Распрощались на проходной, и "коммунары" вышли на улицу.
  Солнце спряталось за грязные серые тучки, немного похолодало. Ирка поежилась.
  - Гулять, так гулять! - воскликнул Борис. - Едем на такси!
  - Ну, как я себя вела? - спросила Ирка, когда они развалились на заднем сидении авто.
  - Ты была неподражаема! Я считаю, что тебе надо окончательно выйти из славной когорты "ночных бабочек" и стать моим секретарем... А ты английский-то свой помнишь еще?
  - Элементарно, Боречка! Я и французский немного помню. Английский, конечно, лучше, - похвасталась девушка. - А кто меня содержать будет? И со Стасом надо договариваться.
  - Отлично! Со Стасом договорюсь, а содержать тебя будет оперативный фонд нашей операции. Нас ведь ждет огромная сумма!.. Ладно, дома переговорим, - Борис кивнул на шофера.
  Дальше ехали молча. Ирка придвинулась ближе к своему новоиспеченному покровителю:
  - Знаешь, мне и правда моя работа надоела, хочется... Потом поговорим, хорошо?
  - Хорошо, девочка. Как тебя полностью хоть величать? - тихо спросил Борис.
  - Ирина Максимовна Мальцева, - почему-то печально ответила девушка и вздохнула.
  
  Борис и Ирина вернулись предпоследними. Пока они переодевались, в ночлежку влетела Викуля. Теперь все участники операции были в сборе. Андрей сидел за компьютером и что-то чертил на карте области. Трезвый Аркадий с пьяненьким Вячеславом беседовали на кровати Аркадия. Колян спал, а Толик смотрел телевизор. Он, кажется, больше всех обрадовался возвращению авантюристов, и сразу вскочил с места.
  - Ну, чо, бляди? Заждался уж вас!
  - А ты почто рано со свалки? - подивился Борис.
  - Да мы с Димоном с утра золотые часики нарыли, а потом еще и серебряные ложки. Ложки сдали Хозяину, а часы Димон вокруг лодыжки обернул. Так и вынесли. Чо нам там делать? Сказали, что простыли, и смылись на х..!
  - Что-то фарт попер тебе, Толик, здорово! - констатировал Борис. - Поздравляю от всей души!
  - Спасибо, босс! Надо ж и хорошо пожить! - Толик расплылся в зубастой улыбке. - Так может, того, по этому поводу?
  Борис подумал, что некоторое количество алкоголя, в течение первых полчаса, ускорит мыслительный процесс, привыкших к частой выпивке, ночлежников.
  - Тогда угощай, я уже вчера, да и сегодня, солидно потратился!
  - Не вопрос! - Толик вытащил из кармана брюк небольшую пачку денег и отсчитал шесть пятисоток.
  - О! Щедро!- Борис уже соображал, кого послать. - Ничего, Толик, все окупится! Дело наклевывается денежное.
  - Так это за....сь! - Толик положил деньги на стол.
  - Ребята, только быстрее, мне не терпится рассказать новости! - закричала Вика.
  - Девочка, у всех полно информации! - осадил Борис. - Сейчас алкоголь обострит наши мозги... Ирин, а давай мы сами с тобой и сходим?
  - Давай, пошли! - она стала вновь надевать пальто. - А времени-то еще только четыре! Быстро мы обернулись!.. Пошли? Я готова.
  - Мы скоро, братва! - помахал рукой Борис.
  Они вышли на похолодевшую и неприветливую улицу. В городах всегда так, солнце - радость и веселье, хмурь - вгоняет в депрессняк. В селе иначе: что-то да радует - хмуры ли, солнце ли...
  - Мне надо позвонить, и пускай об этом звонке никто не знает, договорились? - обратился Борис к Ирке.
  - Конечно! Я же сейчас хранитель твоих секретов, босс!
  - Прежде всего, ты - умная и красивая молодая женщина! Попробуй больше никогда не забывать этого. - Борис чуть помолчал, как бы давая время Ирине осмыслить его слова. - И вообще, мне хотелось бы, и, надеюсь, это случится, ты никогда больше не вернешься к своему древнему ремеслу... Разве что станешь журналистом! Тоже, древняя профессия!
  Ирка чувственно взяла его под руку и прижалась к плечу. Ей сейчас показалось, что рядом не бомж-пенсионер дядя Боря, а красивый стареющий интеллигентный врач, добрый и мудрый, который всегда сможет ее защитить, пусть не силой, но советом. Что-то перевернулось в ее груди, в ее сердечке, стало тепло и покойно.
  Пошел редкий снежок, слегка стемнело. Борис достал телефон, нашел номер сына Николая, как он звал его, с детства - Николик.
  - Але, сынок, привет! Ты можешь говорить?
  - О, папа, привет! Чего не звонишь?
  - Вот, звоню. Как ты, Николик?
  - Все путем, отец! Работаем не покладая рук, куем достояние семьи и Родины. Ты здоров?
  - Да, сынок, у меня тоже - все путем!.. Просьба одна к тебе появилась.
  - Давай, выкладывай, смогу - сделаю.
  - Мне надо купить недорогую, но надежную машину, легковую. Чтобы месяц не было никаких проблем.
  Николай засмеялся:
  - Сделаем! Тебе иномарку подогнать или отечественный автопром?
  - Лучше немца. Но недорого!
  - Папа, прекрати! Еще не первое июня, но я хочу сделать тебе подарок, ко дню рождения. У меня как раз есть в наличии шикарный и не старый "опель". Давай, завтра бери документы и подкатывай ко мне в контору, часам к десяти утра.
  Борис почувствовал нехороший холодок в груди.
  - Николик, мне очень неудобно, я в состоянии купить...
  - Папа, не дури! - перебил сын. - Обижаешь! Жду завтра за подарком, там и поболтаем. ОК?
  - Ладно, спасибо, родной! Пока! - Борис дал отбой. Из глаз его выкатилось по слезе, что не утаилось от Иры, глядевшей на босса. Она достала из сумочки белоснежный платочек и осторожно промокнула слезинки.
  - Прости, Ириша, расчувствовался!
  Ирина будто не слушала его.
  - А у меня, может, вообще детей не будет, - печально сказала она.
  - Будут, Ириша, обязательно будут! - грустно произнес Борис. - Только если меня, старого, послушаешь.
  - Да совсем ты не старый! - голос девушки окреп до уверенного. - Вот сколько тебе лет? Честно?
  - Честно? Шестьдесят три. Доживу - в июне шестьдесят четыре будет.
  - Вот! А выглядишь ты сейчас, побритый и в прикиде - лет на пятьдесят с копейками! Правда!
  - Ну уж, ты загнула!
  - Ты не объективен по отношению к себе, вот и все! - Ирка вновь взяла его под руку, и они пошли дальше, к магазину. - Брейся каждый день, постригись. И одевайся прилично... Давай вместе жизнь менять? К лучшему?
  - Придется, Ириша! Дело у нас такое, что к лучшему надо меняться.
  Они зашли в магазин.
  
  Компания авантюристов расселась за накрытым столом к пяти часам. Две холодной поллитровки и три полторашки светлой "Балтики" должны быть атакованы кальмарами с яйцом под майонезом, копченой колбасой, сырно - чесночным салатом, отварной картошкой с зеленым луком и баночкой корнишонов, специально для Толика, которые тот очень любил. Борис, Ирина, Аркадий, Славик, Вика, Андрей, Колюня и Толик расположились друг напротив друга. Сначала выпили водки за удачу и плотно закусили. После наполнили стаканы пивом.
  - Ну, приступим к обмену информацией и анализу, - начал Борис заседание за чаркой. - Кажется, Викуля у нас с нетерпением хотела взять слово. Прошу, девочка!
  Вика навалилась грудью на стол, держа в левой руке стакан с пивом. Глазки ее горели. Высокий и хрипловатый голос выражал крайнее возбуждение от осознания важности момента.
  - Итак, встретилась я с Виталием. Ну, сейчас он Виталий Ефимович, зам начальника отдела какого-то, - Вика откашлялась, отпила глоток пива, закурила. - Я, может, буду несколько несобранно рассказывать.
  - Ты рассказывай, Викуля, мы будем записывать основные факты, - подбодрил Борис.
  - Ну, вот! Встретились хорошо, тепло, он явно был рад меня видеть. Мы ведь с ним по-доброму расстались, друзьями. Сейчас он женат, маленькая дочь. Не буду дословно передавать наш разговор, я только выделю факты, а что непонятно - зададите вопросы.
  - Хорошо, давай, рассказывай, тебе так не терпелось, - улыбнулся Андрей.
  - Не перебивай, я волнуюсь! - прикрикнула на Андрея девушка.
  Все улыбнулись.
  - Ну, вот!.. - продолжила Вика.
  - ...Встретились мы хорошо! - съязвил Андрей.
  Все уже хохотали от души.
  - Викуля, дорогая, только не обижайся! - Борис погладил ее по руке.
  - Ладно!.. Вот! Виталик работает в правительстве уже давно, и всех знает. А главное, что я узнала, они с Никитой Иванниковым были приятелями! Он мне рассказал, что неделю назад ему вдруг позвонил Никита, они с матерью вернулись из Франции...
  - Зачем, не говорил? - спросил Аркадий.
  - Нет, не говорил. Сказал только, что хотел бы встретиться, и что они с мамой сняли квартиру. А на следующий день Виталик узнал, что их убили.
  - А как ты вытащила Виталия на тему Иванниковых? - осторожно спросил Борис.
  - Мы сначала вспоминали наши дни, рассказывали о себе. Я, кстати, сказала, что даю частные уроки актерского мастерства. А потом сообщила, что знакомый сегодня был на кладбище, где хоронили убитых вдову и сына бывшего зама нашего губернатора. Так и вышли на тему.
  - Оказывается, таланты сыска прозябают в ночлежке и пьют "горькую"! - тоскливо комментировал Вячеслав Владимирович.
  - Спасибо! - поблагодарила Вика и продолжила. - Виталик сказал, что он как раз, до нашей с ним встречи, вернулся с похорон и скромных поминок, которые устроил бывший друг Иванникова-старшего, некто Кравец Валентин Сергеевич, одноклассник, ныне - какой-то советник по торговле при губернаторе. Дальше. Никита Иванников и Виталя часто встречались, оба увлекались чем-то компьютерным. Виталя не раз бывал в доме Иванниковых, и однажды, они с Никитой немного перепили, и Никита показал ему, по страшному секрету, "пиратский грот", устроенный в подвале, за стальными дверями с цифровым замком. Там все было сделано очень натурально: настоящая пещера, искусственные черепа, скелеты, старинные пистолеты, сабли, дубовые стол и пни, вместо стульев. Главное, в земляной нише стоял кованый сундук. Когда Никита открыл крышку сундука, Виталик обалдел: сундук был доверху набит золотыми украшениями с драгоценными камнями! Виталик подумал, что это, видимо, тоже декорация, а Никита засмеялся и предложил потрогать руками. Виталя перебирал драгоценности, пытался копнуть как можно глубже - все было настоящим, золотым. В искусственном свете золото так мерцало! И было реально тяжелым!
  - А сундук, сундук-то, какой был? - судорожно спросил Толик.
  - Продолговатый, высотой сантиметров тридцать, и где-то сорок на двадцать. Виталя говорил, что специально прикинул размеры, так его очаровало увиденное!
  - Сундучок...
  - Ничего себе! - воскликнул Славик.
  - Двадцать четыре тысячи кубических сантиметров, - монотонно констатировал Аркадий.
  - Эт чо? Весь набит золотом? - недоверчиво вопросил Колян.
  - Да! Все только золотое!
  - Ладно, дальше, что ты узнала? - прервал восторги Борис.
  - Дальше Виталя сказал, что при обыске ничего не нашли, был ли грот - он не знает, не слыхал, да, собственно, и не интересовался. А то, что Иванников-старший "брал" и был фантастически богат, знали многие. Через подставных лиц у него в собственности были изумрудные россыпи, золотые прииски где-то на севере Урала... Вот, что я узнала! - с гордостью в голосе сказала Вика.
  Пока все за столом молчали. Проснулись Марго и Анжела. Борис поставил их перед фактом, что Ира ему очень нужна, в проведении операции, пусть работают вдвоем, а еще лучше - ищут ей замену, девушка не вернется. Еще Борис подчеркнул, что все, сказанное здесь, не должно быть произнесено нигде, даже намеком. В противном случае, никто ничего не получит, а может статься, что всех нас перережут. Слова его, видимо, возымели действие, и проститутки, с испуганными лицами, поклялись молчать.
  - Если понадобится наша помощь - мы в твоем распоряжении! - торжественно заявила Марго, косвенно подтверждая главенство Бориса Палыча. Анжела улыбалась и, в знак согласия, кивала головой.
  - Мы найдем Ирке замену, я знаю одну, - заявила Анжела.
  - Только пусть живет она там, где живет. Сюда ее не надо! - твердо сказал Борис. - Пока, по-крайней мере.
  Все согласились. Решили также не вводить в курс дела ни грузчиков, ни стеклотарщиков, и перевести совещание в другое место, когда они появятся. Консенсус был достигнут.
  Следующим докладывал Колюня. С гордостью он рассказал о проникновении в усадьбу Иванниковых. Вся компания с удивлением восприняла новость о новом хозяине. Андрей озабоченно присвистнул. Возникли вопросы о связи с Колюней. Решено было много не болтать ни с кем, а с Толиком и сестрой ему разрешалось говорить в открытую, но не о делах. Указано было Коляну и на проблемы с алкоголем, которые надо срочно решать, хотя бы на неделю-две, за это время, есть надежда, операция завершится. Колян поколебался, но обещал.
  - Так! Продолжим. Судя по карте на столе, последним будет докладывать Андрей. Маршрут уже проложен?
  - Да, район поиска примерно определен, а вот расстояние от трассы, по грунтовке да по лесу, надо с видео и на машине хронометрировать. Да и карту надо подробную скачать и распечатать. Ну, это не сложно, скинем на флэшку и в салоне распечатаем.
  - Андрей, будь добр, купи сегодня две самые дешевые флэшки и скопируй видео, хорошо? Вот деньги. После совещания слетаешь?
  - Хорошо, босс!
  Борис в подробностях рассказал об их с Ириной посещении институтского товарища. Толик заметил, что такие тонкости его уже не интересуют, ему было бы интереснее треснуть водочки и пойти смотреть телик. Колян тоже предпочитал присоединиться к другу, когда еще свидимся? Никто не протестовал. Парни взяли непочатую бутылку водки, закуску и передвинулись на другой конец их длинного стола.
  - Я, пожалуй, тоже к мужикам пойду, - сказал Вячеслав. - Чего мне сказать? Что надо - сделаю.
  - Иди, дорогой, справимся! - отпустил Борис. - Только ты, Колюня, чтоб завтра - не с похмелья, понял? В девять - спать! И ешь побольше!
  - Так, босс, за жратвой надо будет еще добежать! - Колюня вопросительно посмотрел на Бориса.
  - Толик, подсобишь?
  - Лады! Сообразим! Думайте, б..., мозги вы наши!
  Борис закурил. За столом произошло некоторое перемещение в связи с уходом пассивщиков.
  - Продолжим! Ну, давай, Андрюша, тебе слово.
  - Сначала немного по личности Савелия Игоревича Иванникова. Родился в 1960 году. Окончил политехнический институт, жена - Тамара Николаевна, дети - Никита и Дарья, которая живет с мужем в Италии. При Советах трудился в Горсовете, в перестройку оформил через подставных лиц несколько фирм, которые скупили северные золотые прииски и изумрудные россыпи. Ну, еще несколько мелких предприятий. Перешел на работу в Областное Правительство, губернатор взял его первым замом. Там и работал, пока в одиннадцатом не попался на взятке, в мае. Находился под следствием и домашним арестом, в сентябре неожиданно застрелился. Ценности из дома, антиквариат и только, а также средства с личных счетов, были конфискованы. Вот и вся информация... Да, по Локтеву, кроме того, что бизнесмен в строительном деле, информации нет... А сворот с трассы находится вот здесь.
  Все склонились к карте, Андрей показал точное место.
  - Дальше надо работать с машиной, ногами мы ничего не определим.
  - Нет, ребята! - Борис медленно нацедил себе пива. - Думаю, завтра, Андрей, тебе надо отправиться на автобусе по этому маршруту, до точки съезда с трассы. Понимаешь, тогда мы поедем с уверенностью, не привлекая постороннего внимания. После гибели Иванниковых осторожность нам не повредит... Давайте рассудим! Раз дом Иванникова теперь принадлежит бывшему охраннику Кириллу Локтеву, вопрос первый: как он ему достался? Вопрос второй: отчего вдова и сын, сразу после смерти Иванникова, уехали во Францию, и три года о них ничего не было слышно? Вопрос третий: кто и почему тут же убивает Иванниковых, как только они прибывают в Россию?
  - Я так думаю, что некто, точнее, этот Локтев, хочет найти то же самое, что и мы. А убивать вдову они не хотели, сказал же Слава, что сама она скончалась, - предположил Аркадий.
  - Так они, может, уже и взяли клад? - предположила Ирка.
  - Нет, дорогуша, - отверг Аркадий Валентинович. - Тогда они и вдову убили бы, а она, подчеркиваю, скончалась, смею предположить, неожиданно для нападавших. Нет и еще раз нет у него информации о кладе!
  - Согласен, Аркаша! - Борис рассматривал карту. - Нет у них информации, и потому нам надо быстрее до клада добираться, ежели таковой имеет место быть, на самом деле.
  - Вот, даже я начал во все это верить! - Аркадий повысил голос. - А ты, вечно, обламываешь своим скепсисом!
  Борис выпрямился. Проигнорировав недовольное замечание приятеля, торжественно осмотрел всех, и произнес:
  - Завтра у нас будет автомобиль!
  Ночлежники-авантюристы, кроме Ирки, пораскрывали рты. Молчание длилось секунд пять.
  - Откуда? - сдавленно и восторженно прошептала Вика.
  - Сын младший дарит, на предстоящий день рождения! - с гордостью сообщил Борис. - Завтра еду к нему, оформим, и к вечеру - ждите!
  - Что-то на самом деле подозрительно нам везет, в последние дни! - теперь скепсис оказался на устах Аркадия Валентиновича. - К чему бы?
  - Ох, не каркай, Аркадий! А вообще, машина - здорово! - радостно сказал Андрей. - Операция переходит в завершающую стадию!
  - Тем не менее, купи флэшки, распечатай карту, и завтра сгоняй по маршруту.
  - Конечно, Борис! - ответил Андрей. - Только я думаю, что информация Вики от Виталия не совсем верна, насчет размеров сокровищ. На видео мы видели довольно маленькую коробку, но если вернуться к картинке... вот, давайте посмотрим. Видите, коробка примерно тридцать на двадцать и двадцать сантиметров, не больше. Сколько там, в кубических, получается?
  - Двенадцать тысяч, - почти мгновенно ответил Аркадий.
  - Вот! В два раза меньше, - резюмировал Андрей.
  - Скорее всего, ты не учитываешь того, что поездок могло быть несколько, по-крайней мере, две. Чтобы не привлекать внимание. А съемки достаточно одной. Очень логично было раздробить всю партию: в случае перехвата силовиками, можно потерять часть, но сохранить большее.
  - Аркадий Валентинович, твои мозги пропиты не до самого конца! - воскликнул Борис. - Если считают, что мозг человека задействован примерно на пятнадцать процентов, то твои пропиты меньше, чем на десять!
  Все рассмеялись.
  - Польщен! - откликнулся Аркадий. - Добавлю, что можно не сомневаться, все сокровища - в одном месте.
  - Ну, это понятно, - вставила Ирка. - Иначе существовала бы и другая запись. Впрочем, можно допустить и такой вариант: существуют другие формы, этого, как его? А, фиксации расположения клада, вот!
  - Нет, девушка, не существуют, - парировал Аркадий. - Они выбрали идеальный вариант шифровки! Бумажные носители отпадают, сами понимаете. Звуковые? Попробуйте, придумайте! А просмотрев это видео, весьма трудно что-либо заподозрить вообще. Вот только я считаю, что снимала женщина. Почему? Да не стал бы мужчина вообще афишировать объект перевозки. Женщина, видимо, сделала это машинально, ее сердце ласкает вид несметных сокровищ, ей принадлежащих. Как модница любуется своими нарядами в шкафу.
  - Браво, Аркадий! - Ирка захлопала в ладоши. - Точно обрисовал женскую психологию!
  - Да, уж! - подтвердила Вика.
  - Абсолютно согласен! Браво! - Борис тоже поаплодировал. - Подведем итоги?
  - Давайте! А то скоро остальные придут, - сказал Андрей.
  - Итак, в наличие имеется клад, содержащий примерно... Сколько там получается, Аркаша?
  - В чистом, золотом, весе - около пятисот килограмм, а если учесть пустоты, да камни, думаю, килограмм триста наберется.
  - Чего-о-о? - вдруг откликнулся Толик, со своего места. - Такая х... не будет столько весить, чо гонишь?
  - Уважаемый Анатолий! Произведите элементарное арифметическое действие, помножив вес кубического сантиметра металла на примерный объем сундука, и все станет на свои места!
   - Все, не кричите! - продолжил Борис. - Пусть три сотни килограммов ювелирных изделий, заложенных в лесистой местности, в одиннадцатом году, летом, матерью и сыном Иванниковыми. Клад ищет Локтев Кирилл Данилович, ныне бизнесмен и бандит, в прошлом - охранник Савелия Иванникова. Несколько дней назад Иванниковы приезжают из Франции для неизвестных целей, скорее, забрать клад, и тут же попадают в руки Локтева, который три года следит за ними. Локтевские подручные убивают сына Никиту, а мать неожиданно умирает, что лишает Локтева возможности выяснить подход к сокровищам. И сейчас Локтев активно ищет информацию о кладе. Остается неясным главное: как телефоны попали на свалку?
  Версий не мог выдвинуть никто, даже парадоксальный Аркаша, настолько это было не понятно.
  - Ну, хорошо! - откинулся на спинку стула Борис. - Давайте, расслабимся. Наливайте. Завтра действуем так: мы, с Ириной, утром едем за машиной, Андрей - карта и поездка к месту предполагаемого клада, Аркаша - думает, Колюня - внедряется, Викуля... А Викуля едет с Андреем.
  - Ой, спасибо, Борис! - обрадовался Андрей. - Хоть не скучно будет!
  - Вот и ладно, - согласилась Вика. - Прогуляемся на природу.
  - Изрядно еще холодную, - заметил Андрей.
  - Вы уж не с самого утра езжайте, карту ведь еще надо сделать. Погреться что-нибудь возьмите, умеренно, конечно. Мы на вас очень надеемся! - попросил Борис.
  - Все пройдет хорошо, не беспокойся! - уверил Андрей.
  - Ну, за успех! - Борис поднял стакан с водкой, и крикнул Коляну: - Разведчик, не напивайся!
  
  ГЛАВА О ЛОГИКЕ И ФИЛОСОФИИ
  
  Кирилл сидел на заднем сидении своего "мерседеса", возвращавшегося домой, и анализировал. Он только что встречался со старым приятелем, служившим в секретариате губернатора области. Тот поведал ему о последних близких знакомых Савелия и Тамары Иванниковых. Первым назвал Валентина Кравца, организовавшего похороны, потом - Охлопкова Алексея Алексеевича, ныне директора Центрального рынка, и Хромову Татьяну Михайловну, домохозяйку, супругу Хромова Андрея Степановича, бизнесмена, владельца крупной строительной фирмы. Андрея Хромова Кирилл знал, как-то познакомились и сдружились на горнолыжном курорте, когда было упомянуто имя Савелия Иванникова, уже погибшего. С кого начать? Локтев решил лично прощупать Хромова, напроситься в гости, познакомиться с его женой. К Охлопкову можно подкрасться через его "крышу", через которую Локтев сбывал на рынок наркоту. А вот как подойти к Кравцу, Кирилл пока не ведал. Значит, сегодня ему понадобится собственный "мозговой центр" и адвокат Ариэль Евсеевич Бергман.
  Кирилл набрал номер Бергмана.
  - Ариэль, привет, уважаемый! Не занят?
  - Привет, Кирилл! Нет, могу говорить. Что-то случилось?
  - Как бы все в порядке, но есть интересная головоломка, хотел бы услышать твое мнение, причем наедине и не по телефону.
  - Что же, давай-таки, встретимся!
  - Ты можешь ко мне сегодня приехать?
  Бергман немного помолчал, что-то обдумывая или проглядывая свой ежедневник, человек занятый, расписанный по минутам. Кирилл это понимал, ценил адвоката, и сейчас терпеливо ждал, хотя по-природе своей был весьма горяч. Жизнь преступника выучила его быть осмотрительным и осторожным.
  - Могу навестить тебя сегодня с девяти до десяти, устроит?
  - Конечно, устроит, Ариэль! Ужинать будешь?
  - О, нет-нет! Ужинаю уже как-то в другом месте, с иными вельможными товарищами, которым также нетерпеливо нужен!
  - Все! Жду, с нетерпением!
  - До встречи! - Бергман отключился.
  Итак, завтра с утра, послать Семена, своего секретаря, к охлопковским. Семен должен уже вернуться из Москвы, куда летал по просьбе Артура Ревазовича, как доверенное лицо, на переговоры по поставкам герыча.
  Локтев снова взял телефон.
  - Семен? Здравствуй! Ты уже вернулся?
  - Да, шеф! Час назад, только из ванной.
  - Завтра, в девять утра, ко мне. Как съездил?
  - Отлично, шеф! Поставки начнутся через неделю.
  - Кто занимается?
  - Как всегда, Михеев.
  - Хорошо! До завтра!
  Так! Хромову позже позвоню. Завтра встретиться не получится - Александр Сергеевич. Может, и там что узнаю. Значит, послезавтра. Ох, как подступиться к этому вопросу? Шкуро подключить? Все-таки, такой опыт работы в "конторе"! Надо попробовать! Ради Лариски все стерпит. Его бы самого еще замазать чем-нибудь!
  Машина подкатила к подъезду. Кирилл пошел в свою спальню, переоделся в домашние брюки и легкий велюровый пиджак. Проголодался. Интересно, Лариса ужинала?
  Локтев пошел к жене, постучал в дверь.
  - Войдите! - послышался нежный голосок жены.
  Локтев вошел. Лариса отложила книгу, поднялась с дивана навстречу мужу. Они обнялись.
  - Ты ужинала?
  - Нет еще. Решила тебя подождать.
  - Тогда - в столовую! Проголодался, как удав! - Кирилл взял в руки книгу, что читала жена, взглянул на обложку.
  - Ага! Закончила "Микромегаса"?
  - Да, дорогой! Давно уже прочла, "Задига" сейчас читаю, - Лариса взяла за руку мужа и повела за собой, в столовую.
  - Что это тебя на Вольтера потянуло? Весна будит философские настроения?
  - Временно надоела современная развлекаловка. Книга - как еда, а однообразие приедается.
  - Согласен, дорогая! Все однообразное - приедается! - печально изрек Кирилл.
  Сейчас он подумал, что, пожалуй, все-таки любит свою жену. Вот, физически Лариса его всегда привлекает, иногда он ловит себя на мысли, что всегда хочет обладать ею - в машине, в гостях, на загородной прогулке; с ней интересно беседовать, на любые темы, Лариса всегда имела свое, особое мнение, часто - парадоксальное, что сильно возбуждало интерес к ней. С ней интересно всегда! Если бы не постоянная занятость, он проводил бы с женой все время! Кирилл подчас разрывался между собиранием коллекции и желанием быть рядом с Ларисой. Она же чувствовала Кирилла хорошо, всегда поощряла его к близости, ненавязчиво, только повадками, полунамеками. Однажды она заподозрила, что муж провернул какое-то нечистое дело, и спросила, отчего он держит около себя таких неприятных типов, как, например, Жмур, Антон-Железо, Митя-Фанера? Кирилл настороженно вгляделся в ее лицо и ответил, что такие малоразвитые, мягко говоря, типы великолепно подчиняются, беспрекословно исполняют все его распоряжения; главное - он внушил им, что сила интеллекта значительно мощнее силы мышц. Поверила ли жена, он не разобрал, но больше Лариса вопросов на эту тему не задавала. Кирилл всячески старался оберегать ее от прикосновения к своим делам, никогда не вел никаких специфических разговоров в ее присутствии, даже в отношении легального своего бизнеса. А Лариса никогда не давала понять, знает она что-либо о криминальном бизнесе мужа или пребывает в безмятежном неведении. С отцом Лариса на эти темы тоже не говорила.
  За ужином Лариса и Кирилл оживленно болтали. Оба чувствовали приятную расслабленность и игриво намекали на приближающуюся ночь.
  - Кира, а что ты так заинтересовался моим чтением Вольтера?
  - Я неоднозначно отношусь к этому товарищу. Он интересен мне своей непоследовательностью. Мне кажется, что его мысли сильно зависят от настроения, и от этого он довольно противоречив. Но весьма убедителен!
  - Да, своим вольнодумством умудрился даже завоевать благосклонность самодержицы.
  - Это потому, что Екатерина, вероятно, первая почувствовала, что Вольтер все-таки в Бога верует. Не стала бы православная Императрица компрометировать себя дружеской перепиской с атеистом, что бы про него не говорили.
  Кирилл ужинал плотно: второй раз за день - мясо, жареную телятину, с овощным, правда, гарниром. Лариса ела легкий овощной салат, но съела и кусок телятины. Десерт состоял из бисквитных пирожных разных видов, пили сухое красное вино.
  - Кира, а тебе не кажется, что нам пора укрепить нашу семью? - хитро спросила Лариса.
  - Что ты имеешь в виду, Лара? - удивленно перестал жевать Локтев.
  - А не пора ли нам родить ребеночка, милый? - сладко пропела Лариса.
  - Лара, любимая, конечно пора! Я буду на седьмом небе от счастья! - Кирилл широко улыбнулся, сердце сладко перевернулось в груди. - Но ты же сама принимаешь противозачаточные!
  - А я больше не буду, - играла сладким голоском жена.
  - Не будь!.. Да! Вас, женщин не разберешь, то - давай подождем, то - давай родим! Такие метаморфозы!
  - Ой, ой! Зато вы, мужчины, как на ладони! - веселилась Лариса. - Предсказуемы, как прямая линия между двумя точками!
  Кирилл молчал, отпивая вино из хрустального бокала. Лариса продолжала:
  - Вас можно просчитать на десять ходов вперед, даже примитивной и необразованной женщине! Вот этим мы и отличаемся друг от друга.
  - Нет, Лара! Наши различия в другом, - Локтев отставил бокал и взял сигарету. - Мужчина живет в реальном мире, в трех измерениях. Мужчина руководствуется четко определенными чувствами: это - голод, это - угроза, это - усталость. У женщины чувства не расположены в трех измерениях, и вообще, для нее, в нашем мире, этих измерений значительно больше. И в каждом измерении - свои чувства, которые мужчине неведомы и непонятны. Потому мы никогда не познаем друг-друга до конца. Вы эмоционально гораздо богаче нас. Как в "Микромегасе", кстати. Да и не надо нам понимать до конца, надо дополнять и обогащать.
  - Пожалуй, ты прав. По-крайней мере, ты сделал лично мне великолепный комплимент, спасибо, любимый!
  Лариса встала, подошла к мужу и поцеловала его.
  - Я выкурю еще сигарету, и идем спать? - спросила она.
  - Нет, милая, ты ступай, я приду после десяти. В девять Бергман заедет, до десяти он свободен, а нам надо обсудить один вопрос.
  - Хорошо, дорогой мой! - Лариса взяла сигарету и села за стол.
  Кирилл поднялся, поцеловал Ларису и пошел к себе в кабинет.
  Крепыш Жмур следовал за ним от дверей столовой, как привязанный.
  - Жмур, все, иди к себе. В доме, когда никого нет, можешь за мной не бродить.
  - Ты же сам сказал, чтоб ни на шаг не отходить!
  Кирилл безнадежно махнул рукой.
  - Иди! Это я образно сказал, - они уже подошли к кабинету. - Иди! Свободен, до утра! Подъем в семь.
  Включив свет, Локтев проследовал к стенду, сел в кресло и стал глядеть на тускло мерцающие кружочки, символы богатства и произведения искусства, в то же время. Взяв лупу и приблизив лицо к стеклу, стал детально рассматривать очень торжественно выполненный, дорогущий double eagle тысяча девятьсот двенадцатого года. Перевел взгляд на российский пятнадцатирублевик Николая Второго. Да! Орел Российский смотрится могущественно, американский - больше смахивает на жирную куропатку, у которой, в результате мутаций, вырос орлиный клюв!
  Кирилл отложил лупу, откинулся в кресле, закрыл глаза. Было еще восемь сорок. Только через двадцать минут появится Ариэль. Он всегда точен, как атомные часы. Лара, видимо, уже залегла в ванну. Тамара Николаевна и Никита Савельевич уже начали разлагаться в полной темноте, на глубине двух метров под землей. Жмур выпил виски и пялится в телевизор. Неведомо где молчат сокровища Иванникова. А кто-то знает, где они молчат... А, может, никто уже не знает?
  От этой мысли стало жарко. Нет-нет, не может быть, чтобы он, Кирилл Локтев, три года гоняющийся за этим золотом, не нашел его никогда! Нет! Все силы, все умственные способности бросить на поиски!.. И Ариэль Бергман должен ему в этом помочь!
  
  - Итак, Кирилл, что произошло? Отчего такая спешка? - толстенький, малорослый, с лысеющей головой Ариэль Евсеевич Бергман расположился в кресле напротив хозяина. Рядом, на сервировочном столике, лежала мясная и сырная закуска, вознеслась высокая бутылка коньяка.
  - Не буду скрывать от тебя никаких мелочей, ведь ты - юридический священник, тайна исповеди и все такое...
  - Не надо напоминать, Кира, это само собой! - перебил адвокат. - Рассказывай!
  - Вот тебе ребус! Я разыскиваю одну вещь, которую спрятали люди, которых уже нет в живых. Они оставили информацию, как эту вещь найти. В какой форме находится эта информация - мне не известно. Это может быть план, устная запись, человек, фотография, все, что угодно!..
  - И что же ты ожидаешь от меня, я не понимаю?
  - Ариэль, сам не знаю! Ну, совет, методику поиска, что ли?
  Бергман задумался. Он налил себе коньяку, медленными глотками выпил. Потом закурил.
  - Я тебе так скажу, Кирилл. Мне редко морочат голову, я для того слишком дорог! Ты не предоставил сейчас никакой информации, ни-ка-кой!
  - Да нет у меня информации! - в отчаянии стукнул по спинке кресла Локтев.
  Ариэль Евсеевич выпил еще одну рюмку.
  - Хорошо! Начнем с того, о каких покойниках идет речь?
  - Иванниковы, Тамара Николаевна и ее сын, Никита.
  - Это, как я таки понимаю, вдова и сын самоубиенного грешника Савелия Игоревича?
  - Совершенно верно! Они где-то спрятали свои драгоценности, которые не нашли "органы", и которые не были вывезены за кордон. Это доказано! Похороны организовывал некто Валентин Сергеевич Кравец. Возможно, он последний имел с ними контакт, разумеется, не на кладбище. Но у меня нет к нему подхода.
  - Знаком, бедный Ариэль, с господином Кравцем, он в Правительстве, при торговле. Тебе надо с ним встретиться?
  - Это единственный путь, единственная зацепочка, - с отчаянием в голосе прошептал Локтев.
  - Еще надо бы как следует поработать со следствием. Как мне кажется, их убили? - с оттенком убежденности произнес Ариэль.
  - Да. Сына убили, мать умерла, сердце не выдержало.
  - И обыск, конечно, ничего не дал?
  - Не дал, - подтвердил Локтев.
  - Таки надо посмотреть, может что "органы" отыскали. Какой район?
  - Кировский.
  - Ну, вот! Кто там у нас? Правильно, Бронников. Ну таки надо с ним обсудить!
  - Возьмешься? - просительно даже спросил Локтев. - И с Кравцем встретиться?
  - Кирилл, ой, ты мне хоть намекни, что они спрятали?
  - Как минимум, с сотню килограмм золотых цацек.
  - И ты хочешь, чтобы бедный Ариэль тебе помог? - ерничал захмелевший Бергман.
  - Очень хочу! Да поскорее, пока тела не совсем разложились. Если есть хранитель информации в виде живой личности, он может подсуетиться быстрее меня.
  - Быстрее нас, Кирилл, - быстро поправил вспотевший адвокат.
  - Да, разумеется! У меня такие труды оцениваются в целых десять процентов!
  - Ну, не будем торговаться, Кирилл, двадцать!
  - Договорились, пятнадцать! - Локтев протянул руку.
  - Ох, жадные вы, бизнесмены! - вздохнув, пожал руку Локтеву Бергман. - Пятнадцать, так пятнадцать!
  Адвокат встал с кресла, потушил сигарету.
  - Не буду больше тебе надоедать. Спокойной ночи, Кирилл! Всегда любил с тобой работать! Не провожай меня.
  Бергман вышел из кабинета, слегка покачнувшись.
  Кирилл Данилович Локтев остался сидеть в кресле. Пальцы рук его слегка подрагивали от напряжения прошедших минут. Бергман согласился помочь, а это чего-то да значит! Вновь замаячила надежда!
  "Господи, помоги мне!" - возопил мысленно бандит, не вдумываясь в смысл своих слов.
  
  ВЕСНА, ЛЮБОВЬ И НОВАЯ МАШИНА
  
  Утро следующего дня ознаменовалось маленькой радостью для "коммунаров". Вернувшиеся с работы чуть раньше обычного, Марго и Анжела болтали так весело и громко, что членов операции переполошили. А на раздраженные вопросы, откуда "бабочки" принесли радость, поведали, что на улице светит яркое солнце и уже тепло, как днем.
  Так внезапно началась настоящая весна. На голых деревьях загаженного сквера, незаметные до этого утра, проклюнулись коричневые почки, и высунули наружу малюсенькие зеленые язычки. Уже ранним утром вместо зальдиненных лужиц открылась настоящая водичка, а воздух был тепл настолько, будто в десяти километрах от города взорвали ядерную бомбу. Кошачьи племена, тощие и облезлые, вылезли из зимних убежищ и, сонно щурясь, будто улыбаясь, валялись на мерзлом еще асфальте и грязных лавках. Собак же в районе вокзала не видали уже давным-давно. А пирожки с мясом, между прочим, не росли в цене, вместе с инфляцией!
  В последние дни образ жизни ночлежников неузнаваемо изменился. Подниматься рано стали не только грузчики, краснодеревщик Андрей и похоронный музыкант Вячеслав, но и другие "коммунары". Сегодня, в восемь утра, на ногах были все, кроме стеклотарщиков. И дело было не только в проститутках, целеустремленность авантюристов ошарашивала их самих.
  Вышли из ночлежки почти одновременно, около девяти. Борис с Иркой пошли в сторону Дворца культуры - сегодня была суббота, и нумизматы собирались с утра, Андрей с Викой отправились в компьютерный салон, Толик, насвистывая что-то, двинулся к метро. Колюня, в это же время, с рюкзачком, куда собрал необходимые шмотки, бодро подходил к особняку Иванникова. На связи остался Аркадий, Вячеслав еще собирался на очередные похороны.
  - Что-то подагра моя разыгралась, - посетовал Борис, когда они с Ириной остались одни. - Впрочем, все объяснимо: это такая болезнь, которая не любит мясо и пиво.
  - А ты, как раз, в последние деньки баловался и колбаской, и пивком! - подтвердила Ирка. - А что это за болячка?
  - Ой, Ирусик, долго объяснять! В общем, болезнь нарушения обмена веществ. Она у меня уже очень давно. Но беспокоит редко, - Борис слегка прихрамывал. - А как себя, любимого, не побаловать, раз возможность появилась. Человек так устроен, когда ничего не болит - все нипочем! Разве мы думаем, что нельзя так часто пить водку и пиво, перед тем, как собираемся это делать? Нет, не думаем! А если задумываемся, то так быстро находим себе оправдание, что не успеваем развить мысль, как первая стопка уже катится по пищеводу. А там уже не до размышлений!
  - Знаешь, Боря, если найдем клад, вообще, только сухое буду иногда выпивать.
  - Надеюсь, Ирочка, надеюсь!
  - А куда мы сейчас? - спросила девушка.
  - Зайдем к нумизматам, кое-что продам, надо бюджет пополнить. Потом к Николику, к сыну, поедем.
  - А удобно, что я с тобой?
  - Конечно, парень у меня понимающий, веселый, - лицо Бориса озарилось нежной улыбкой. Потом как-то проникновенно, будто по секрету, добавил: - К себе жить зовет.
  Ирина остановилась и внимательно посмотрела на стареющего красавца.
  - Почему же ты не переезжаешь к нему? - очень серьезно спросила она.
  Остановился и Борис. Он глядел в сторону.
  - Ирина, я не знаю точно, что мне мешает. Если кратко, то, скорее всего, боюсь потерять свободу, - Борис взял ее правой рукой за талию и слегка привлек к себе. Женщина не сопротивлялась. - Давай, об этом поговорим чуть позже. Это, действительно, очень серьезная тема!
  - Хорошо, пойдем! Но обещай, что мы к этому разговору вернемся!
  - Обещаю! Вернемся очень скоро!
  В клубе Борис оставил Ирину в буфете, сам прошел в зал.
  Народу было много, выходной. Пробыл там около часа, пообщался с коллегами по хобби. Две трети товара разобрали штучно, как он и предполагал. Наперсный крест за триста тысяч взял старый знакомый, Юра, этакий барин среди нумизматов, очень богатый товарищ. Оказалось, ему как раз нужно было для каких-то целей именно такое распятие.
  За это время Борис стал настоящим богачом - в кармане лежали, в общей сложности, полмиллиона рублей! Он зашел в буфет, за Ириной. Та сидела в уголке, пила коктейль и смотрела телевизор на стене. Борис присел рядом.
  - Ты уже освободился? - спросила она.
  - Да, нам пора ехать!
  - Удачно получилось?
  - Очень! Поехали, а то мы уже несколько опаздываем.
  Как в подтверждение его последних слов, заиграл телефон. Николик спрашивал, скоро ли отец будет.
  - Через двадцать минут, сын, хорошо?
  Николик сказал, что будет ждать, все готово.
  Такси смогли взять быстро, и через двадцать минут Борис, в сопровождении грациозно ступающей Ирины, вошел в кабинет сына.
  Сын и отец обнялись. Борис представил Ирину. Николик с интересом рассмотрел молодую женщину и одобрительно улыбнулся отцу.
  - Папа в своем репертуаре! - засмеялся он. - Ты себе не изменяешь! Скажи, где ты отыскиваешь таких очаровательных женщин?
  - Спасибо за комплимент! - Ирина склонила головку в знак благодарности.
  - Ну, рассаживайтесь, поболтаем! - Николик пригласил отца и его спутницу в кресла, за журнальный столик. - Чай, кофе, коньяк?
  - Кофе, сынок, кофе! Я же буду за рулем, не так ли?
  - Да, папа! Сейчас, распоряжусь, - Николик вышел.
  - Симпатяга у тебя сын! - прошептала Ирина. - На тебя очень похож.
  - Они все на меня похожи.
  - Других-то я не видала.
  - Покажу. У меня есть фотки в телефоне, - пообещал Борис.
  Борис с сыном проговорили недолго, так, ни о чем и обо всем. Ирина пила кофе с пирожным. Пошли смотреть машину.
  "Опель" выглядел, как новенький рубль! Серебристый, блестящий, стремительный.
  - Садись, прокатись по двору, - предложил Николик. - И ты, Ирина.
  Борис с Иркой сели в автомобиль. "Опель" завелся моментально. Тихо работал двигатель, вкусно пахло автосинтетикой. Борис медленно тронул с места, проехал пару кругов по большому двору. Безумно сладкое ощущение управления автомобилем схватило Бориса за какое-то местечко в душе. Когда у него были машины, он всегда водил с удовольствием, практически не уставал за рулем, пользовался машиной даже без особой надобности.
  Подъехав к сыну, Борис выключил движок, вышел из "опеля" и, молча, обнял Николика. На глазах промелькнули слезы.
  - Спасибо, сын! - сдавленно произнес Борис.
  Коля крепко обнял отца, похлопал того по спине.
  - Это самое малое, что я могу для тебя сделать! - тихо сказал он, и, кажется, тоже прослезился.
  Ирка молча наблюдала эту сцену, и в сердце ее росло непознанное ранее чувство нежности, смешанное с уважением и внезапно проснувшимся сильным и более осмысленным, чем вчера, желанием всегда быть рядом с этим мужчиной.
  Через час, оформив собственность на автомобиль, отец и сын попрощались, и Борис с Ириной поехали по городу.
  Борис вел уверенно, спокойно, несмотря на то, что не сидел за рулем несколько лет. Будто их и не было, этих бесколесых лет! Ирина сидела рядом, молча радовалась их совместной поездке, и в голове ее рождались неясные сладкие и счастливые образы будущего. Борис о чем-то говорил, смеялся, Ирина слышала и не понимала его, точнее, не могла вникнуть в смысл речи, погруженная в свое, непонятное счастье. Ей хотелось ехать так, долго-долго, всю жизнь, рядом с Борисом, в тепле вкусно пахнущего салона. Чтобы за окном всегда была весна, нежно светило солнце, чтобы голубело безоблачное небо, и никогда не ждала впереди "рабочая" ночь. Ей вдруг стало ужасно противно за свое прошлое, да, она была уверена, что прошлое! Она ни при каких обстоятельствах не вернется к своему ремеслу, ранее казавшемуся ей ничем не гнуснее специальности патанатома или сантехника! Даже если судьба и разлучит их с Борисом, она не ступит на эту дорожку!
  - Ириша, алё, приехали! - Борис положил руку на ее плечо и слегка потряс. - Ты где? Ау-у-у!
  - Ой, прости, замечталась, - женщина провела своей рукой по ладони Бориса. - Пошли!
  - Не надеялся, что мы так быстро обернемся! - Борис щелкнул дистанционным замком на брелоке. Машина ответно пиликнула. - Я подумал теперь, что каждому бомжу нужна машина - быстрее бутылки соберут, везде успеют и пить меньше станут.
  - Ты мечтатель, - отозвалась нежно Ирка. Она взяла Бориса под руку и они спустились в свою "коммуну".
  
  Около девяти утра Колюня стоял около калитки дома Иванникова. Для такого дела он с утра выбрился до блеска, надел самую лучшую свою одежку. Охранник был другой. Он был в курсе дел, позвонил кому-то и сообщил, что Колдун пришел.
  - Садись, жди, сейчас за тобой придут, - охранник замолчал и отвернулся к монитору.
  Вскоре в помещение зашел еще один охранник, в таком же черном костюме, как у того, что встретил его.
  - Колдун? - спросил он.
  - Колдун, Николай, - подтвердил Колюня.
  - Паспорт давай.
  Колюня отдал паспорт. Охранник посмотрел данные и положил документ в карман своего пиджака.
  - Ксерокопию сниму, потом отдам, - пояснил он. - Пошли со мной.
  Мужчины прошли в дом, через вход с торца. В одной из комнат, где стояла техника, охранник снял копию паспорта, отдал его Колюне. Потом дал подписать договор.
  - Прочитай сначала, - распорядился охранник.
  Колюня внимательно прочитал договор. Там было указано то, о чем вчера говорил ему Владимир Петрович - выходной во вторник, трехразовое питание, бесплатное проживание и зарплата в двадцать пять тысяч рублей в месяц. С меньшим интересом Колюня изучил свои обязанности - уборка всей территории, обрезка деревьев, пострижка травы газонов летом и многое другое. Вход в дом разрешен только с этого, торцевого, входа, где располагались хозяйственные помещения и кухня. Ужасно, но Колюне категорически запрещалось употреблять алкоголь, кроме пива, и только после семи часов вечера, и только в своей комнате. Выход за территорию усадьбы разрешался по разрешению начальника охраны на оговоренный срок. Условия были довольно строгие, но соглашаться было необходимо.
  После подписания договора, охранник провел Коляна в его комнату, которая находилась у самой стены, отделяющей от хозяйской половины. Комната была небольшая, но вполне уютная: кровать, платяной шкаф, телевизор, маленький стол, две табуретки. На столе - электрический чайник, чашка с блюдцем, две глубокие суповые тарелки, ложки, вилки, столовый нож.
  - Туалет, душ - рядом с твоей комнатой, - пояснил охранник. - Соблюдай чистоту, Колдун! Пойдем, покажу тебе инвентарь. Вещи свои можешь снять, оденешься в униформу. Завтрак был в восемь, потому жди обеда, в час. Столовая вон там.
  Колян оставил свой рюкзачок в комнате. Охранник показал столовую, кладовку с инвентарем.
  - Ну, приступай, Колдун! Твой первый рабочий день начался. Испытательный срок - месяц.
  - Спасибо, - Колян взял рабочую одежду и пошел переодеваться.
  В своей новообретенной комнате он сел на кровать, и его охватило странное оцепенение. Колян думал не о том, как может оказаться страшно и опасно работать в логове бандита, стараясь выискать какие-то тайны, а о том, как же он, до семи часов вечера, будет трезвым! Да и водочки не выпить, только пиво! Это было даже страшно представить! Ну, скажем, чекушку с пивом он еще мог пронести, но ведь похмеляться нельзя! Значит, больше чекушки и пить нельзя. Вот ведь, испытание!
  Колян переоделся, с метлой вышел во двор, осмотрелся, и, по логике дворницких технологий, начал уборку с парадного входа, постепенно уходя на периферию. Разрозненные ветки собирались в кучки, освобождая чистый асфальт. За домом собралась одна большая, щетинистая куча, которую Колян решил сжечь, но только после разрешения.
  Чем чаще мысли Коляна обращались к желанию бухнуть, тем ожесточеннее двигалась его метла по широкому двору иванниковского поместья. Территория чистоты и порядка неотвратимо увеличивалась. Охранник позвал его обедать. Колян даже не заметил, как быстро пролетело время.
  В столовую вошел Шкуро. Колян невольно поднялся из-за стола.
  - Сиди! - резко бросил Владимир Петрович, садясь к столу. - Молодец, хорошо убрал. Потом сожжешь. Бензин возьмешь в гараже, сошлешься на меня. До двух можешь отдыхать, потом начинай убирать ветки и траву с газонов. В семь - свободен.
  - Можно, это, ну, в магазин сходить, ну-у, пива, курева взять? - решился спросить Колян, неожиданно покраснев.
  - Договор хорошо читал? Помнишь, что только пиво? И никакого похмелья наутро! Выгоню!
  - Да-да, понял, никакого похмелья! - быстро закивал головой Колян. - Да я не подведу, не хочу же такую работу потерять! Не совсем же идиот!
  - Надеюсь! - Владимир Петрович внимательно посмотрел на дворника, поднялся и вышел.
  Так Колюня начал функционировать как разведчик в стане потенциального, и даже очевидного, врага!
  
  Андрей с Викой распечатали в салоне подробную карту нужной им местности в нескольких экземплярах, и двинулись к автостанции.
  На остановке Андрей взял себе и Вике по две баночке слабоалкогольного коктейля, чипсы. Ехать до места пересадки им придется всего час, затем еще полтора часа, от райцентра. Сход с трассы находился на расстоянии примерно ста километров от города. Так Андрей рассчитал по карте.
  Ехали весело. Вика с удовольствием слушала внезапно пробудившуюся болтовню и шутки обычно молчаливого Андрея. Впервые девушка обратила внимание на внутренний мир инженера-краснодеревщика. Оказалось, что этот непримечательный, со сморщенным лицом, мужчина довольно интересен, начитан, даже может быть галантным! Оказалось, что Андрею всего сорок четыре года. До этой поездки Вике казалось, что ему немного за пятьдесят. "Водка не молодит - подумала девушка, сокрушенно вздохнув. - Интересно, сколько мне на вид?"
  - Я моложе тебя на четырнадцать лет, - сообщила Вика, в надежде на какую-нибудь реакцию со стороны Андрея.
  - Я так и думал, - некорректно обронил Андрей.
  Вика не обиделась. Она прекрасно понимала, что растратила свою красоту за вечными пьянками и куревом. Конечно, еще не старуха, но уже и не молодая очаровашка, как в театральном. Обидно? Нет, не обидно, сама виновата! Впрочем, обидно! Теперь надо привыкать к новым реалиям. Надежда на богатство трезвило Вику, логично подталкивало к размышлениям о будущем. Было бы глупо пропить полученное состояние! Обязательно - купить небольшую квартиру, машину. Потом - попытаться вернуться в театр. Главное - бросить пить окончательно и бесповоротно! До пустых и мелочных парфюмерно-шмоточных фантазий ее рассуждения не опускались.
  - Андрей, - спросила она. - А ты будешь бороться с алкоголизмом, когда разбогатеешь?
  Андрей задумался, глядя в окно. Лицо его оказалось повернутым к Вике. В свете яркого весеннего солнца Вика увидела вдруг мужественные оттенки в морщинистых чертах лица краснодеревщика, на которые раньше она не обращала внимания. Как ни взглянешь, раньше, с утра, это лицо было обычно заплывшим, вечером - также обычно пьяно расплывшимся.
  - Знаешь, Вика, я непременно буду бороться с собой, и с болезнью. Я даже лягу в больницу, если надо, когда будут деньги. Только бы все получилось!
  - Получится, обязательно получится! Я чувствую! А знаешь, какая у меня интуиция? - азартно заговорила девушка.
  - Ладно, вместе будем лечиться, да? - опять повеселел Андрей. - Как хоть тебя звать, по отчеству-то? Столько живем вместе, а друг-друга вовсе не знаем.
  - Виктория Валентиновна Князева!
  - Красиво звучит! - восторгнулся Андрей. - А я, разрешите представиться, просто Андрей Петрович Иванов.
  - Тоже красиво, чисто по-русски!
  - А ты красивая...
  - А ты раньше этого не замечал?
  На промежуточной станции разведчики сбегали в туалет, потом, в ожидании следующего автобуса, сели курить на лавочку. Коктейль приятно и легко дурил башку каждого, было тепло, болталось весело и непринужденно.
  Языки привычно развязались, только раньше им никогда не приходилось оставаться наедине, да еще при выполнении серьезной миссии. Вика и Андрей, захлебываясь, перебивая друг-дружку, сыпали вопросами. Чуть не прозевали автобус. Андрей успел сбегать в буфет, купил еще по баночке коктейля, маленькую бутылочку коньяка и по хот-догу. В автобус сели благополучно. Народу было немного, и они расположились на заднем сидении.
  - Андрюша, а ты же был женат? - спрашивала Вика.
  - Был, да сплыл. Выперла меня женушка! - Андрей отпил из банки. - Сейчас думаю, что правильно сделала - с таким алкашом жить было ей невмоготу... Чистая правда!.. Да, и дочь растет... Мы с ней уже год не виделись.
  - С женой?
  - С дочерью.
  - Сколько дочери-то твоей?
  - Девятнадцать. Но, понимаешь, она как бы за мать...
  Наступило молчание. На заднем сидении потряхивало. Держа в руках по баночке коктейля, казалось, Вика и Андрей думают каждый о своем. В действительности, Вика думала об Андрее, Андрей думал о Вике.
  Наконец, Андрей спросил:
  - У тебя же нет детей?
  - Конечно, нет, - Вика погрустнела. - Откуда бы им взяться? Я бы, наверно, и не попала в эту ситуацию... А так деток хочется!
  - А ты любила когда-нибудь?
  - Любила? Может быть... Сейчас не уверенна, что любила, - Вика очень внимательно посмотрела на Андрея. - Мои чувства почему- то смешивалось с моими ролями, которые я успела сыграть. Потом все смешалось в одном бокале, и я уже не могла разобрать, где жизнь, а где театр. Если хочешь знать подробнее, для меня, в этом алкогольном облаке смешались реальность и фантазии. Порой, на сцене, мной одолевало чувство полной реальности происходящего, а дома я бездарно играла какую-нибудь ревнивую Изольду...
  Андрей повернул голову к Вике.
  - Вика, только никогда не думай, что жизнь может закончиться на каком-нибудь трагическом эпизоде...
  - Никогда об этом не думала, и уверена, что жизнь всегда интереснее, чем то, что со мной произошло, - Вика наклонилась вперед, повернув голову в лево, глядя прямо в глаза Андрею. - Я только осознала, что моя личная жизнь течет параллельно с жизнью других человечков.
  - Так от чего же вы расстались?
  - Честно сказать, это мое пьянство, - Вика потупила голову. - Почти каждый вечер, после спектакля, я чувствовала себя человеком, собой, только после того, как выпивала бокал вина. Если я этого не делала, мне казалось, что приходя домой, я была тем, кого играла на сцене. Ну не могла же я дома оставаться какой-нибудь Катериной или Машей из очередной постановки! Мне надо было вернуться в себя, и бокал-другой вина возвращали меня на землю. Вроде того...
  Вика замолчала, глядя в окно.
  - И что потом? - напомнил Андрей.
  - Потом мой мужчина сказал мне, что он хочет жить с одной женщиной, а не с теми театральными образами, которые я приношу в наш дом. Каждый вечер - разные!.. Андрей, я сделала аборт.
  - Вы, конечно, расстались?
  - Да, расстались! Я почувствовала в нем твердую позицию неприятия меня, какая есть. Да и он перестал быть мне интересен. Ему необходимо было постоянство, моё константное поведение. А я не хотела такой быть, и не могла, потому что слабость моей натуры каждый день делала меня, то рыбой, то стрельцом, то овеном.
  Вика засмеялась.
  Автобус начало потряхивать сильнее, дорога стала хуже. Андрей молчал. Вика не выдержала и спросила:
  - Ну, что ты на это скажешь?
  - Ничего не скажу, это твоя прошлая жизнь. Прошлая! Вика, это жизнь давно прошла, ты сейчас совершенно другой человек. Тогда, раньше, ты была уверенна в себе, а сейчас я вижу тебя совершенно другой.
  - Какой, другой? Неуверенной?
  - Не знаю. Сейчас ты не похожа на ту, какой себя нарисовала. Не хочу тебе льстить, но мне кажется, что ты намного лучше, чем показываешь себя.
  - Намного лучше? Ты ведь ничего не знаешь о моем характере! Что мы видим друг в друге за мутным стеклом стакана?.. Эх, Андрюша!
  - Я имел ввиду, что ты сильно изменилась, судя по всему.
  - Я стала лучше, Андрюша? Тебе, правда, так хочется?
  - Вика, мне, действительно, трудно судить, но я воспринимаю тебя как близкого мне человека, нет, как близкую мне женщину. Наша общая беда легко может нас сблизить... Если ты того захочешь, конечно... Не подумай чего... Я - так...
  Вика отвернулась к окну. Там быстро мелькал хвойный лес, остатки серых клочков снега, оттаявшая, пожухлая, прошлогодняя листва. Временами грязные брызги вылетали из-под колес автобуса. Солнце сбежало на левую сторону, и над деревьями синело пронзительное небо.
  Ни Андрей, ни Вика разговаривать больше не могли, коктейль сыграл свою злую шутку. Вика закрыла глаза, а Андрей уставился в переднее сидение.
  Автобус остановился.
  - Пассажиры! Село Дальнее, кто выходит? - крикнул шофер со своего места.
  Молчание оставшихся в салоне пассажиров стало ответом.
  - Высадите нас, пожалуйста, на первом свороте направо, ну, на свороте с трассы, - попросил Андрей.
  - Это где, на озеро, что ли?
  - Не скажу точно, но после этого села, километров через пять, будет съезд на грунтовку. Вот там, пожалуйста.
  - Ну, да, это к озеру. Понял, сделаем остановочку, - шофер в зеркало заднего вида оглядел пассажиров. - Поехали? В туалет никому не надо?
  Автобус тронулся с места. Вика продолжала глядеть в окно. Казалось, что она погрузилась в воспоминания, приятные или нежелательные, отгадать по мимике было невозможно.
  - Вика, милая, - нежно произнес Андрей, взяв девушку за руку. - Прости, если что не так сказал.
  Вика схватила мужчину за руку и прижала ее к своей груди.
  - Андрюша, ты меня прости, я чего-то расслабилась! Не обращай внимания, ты очень хороший! Я никогда не смотрела на тебя, вообще ни на кого не смотрела, но сейчас вижу все, или почти все, и понимаю, что ты не обычен, ты не такой, как все! Правда, Андрюшенька!
  - Не знаю, - Андрей смущенно взглянул на попутчицу.- Странно спрашивать об этом человека, прожившего с тобой без малого год и...
  - Ты имеешь в виду, что я - алкаш с многолетним стажем, потерявшая, пропившая профессию? - настроение девушки резко изменилось. Она вырвала свою ручку. - А ты - не такой же?
  - Викуля, успокойся!
  - Не зови меня так, это дядя Боря меня так зовет!
  - Не буду, обещаю! Но, согласись, мы сейчас на половине пути к тому, что выберемся из этого дерьма!..
  Девушка некоторое время молчала, отвернув голову от Андрея, демонстрируя обиду всеми возможными ужимками женской пластики. Вдруг резко повернулась к мужчине.
  - Ты думаешь, выберемся? А если и выберемся - ты вернешься в семью? И все? - голос Вики становился все выше и звучал угрожающе. - А меня куда? С бабками - на все четыре стороны? Хрена ли ты видишь, далее своего носа!
  Вика снова отвернулась к окну и умолкла, сжимая крепко маленькую сумочку.
  Андрей вновь аккуратно взял руку девушки в свою. Та сохраняла молчание, но руку не высвободила.
  - Вика, поверь, в семью свою я не вернусь, дорога мне туда закрыта...
  - А не наоборот - дорога закрыта, и потому ты в семью не вернешься? - ехидно спросила девушка.
  Андрей сохранял выдержку.
  - Нет, не наоборот. С того и началась моя пьянка, что в семье не складывалось уже давно. Жена всегда считала, что дочь должна воспитывать сама, по-своему. Мне места там не было, дурачком считали, машиной для заработка денег... Я ведь и инженером работал, на металлургическом, и краснодеревщиком подрабатывал. Это я в молодости профессию приобрел, да постоянно руку набивал. А знаешь, какие это деньги?
  - Большие?
  - Большие. Стал заначки делать, друзья случайные, вот и начал каждый день, понемногу, прикладываться, - Андрей говорил через силу, заставляя себя говорить, как бы погружаясь в те времена. - На работе терпели-терпели, да и предложили, по собственному. Осталась краснодеревщина. Тут и Светка из дому поперла... Представляешь, так все обрыдло, что собрался в субботу как-то, да и свалил, к приятелю. Но и тот долго не выдержал...
  Вика стала слушать внимательно, поглаживая руку мужчины.
  - Заказов стало меньше, так и оказался у вас, в "коммуне". Сначала трудно было: решил - завяжу, вернусь, ведь там дочь. А потом решил, что дочь и так увижу, а Светку - век бы не встречал! Чувств - никаких, только раздражение, если вдруг случайно встречу, когда дочь из института поджидаю...
  - А ты никогда не мечтал встретить другую женщину? - внезапно спросила Вика.
  Андрей ответить не успел. Автобус остановился.
  - Але, граждане с маршрутом на озеро, приехали! - крикнул водитель. - Вона своротка направо, на грунтовку. Милости просим!
  Двери открылись, и Вика с Андреем поспешили на выход.
  Автобус сразу двинулся дальше. Андрей и Вика, поняв друг-друга без слов, коротко кивнув, разошлись в разные стороны, справить малую нужду. Воссоединившись, через несколько минут, сверились по карте, и свернули на проселочную дорогу, еще не успевшую превратиться в весеннее месиво, но уже грозно поблескивающую сверкавшими на полуденном солнце корытцами оттаявших лужиц.
  Впрочем, дорожка оказалась довольно ровненькой, без глубоких колесных и санных продавлин и канавок. Идти было легко, воздух невесом, свеж и прозрачен. Вот только придорожные кустарники и деревца подкачали: листва не успела отреагировать на сегодняшнюю теплынь, и сквозь голыши толстых и тонких веток видимость составляла чуть ли не сто метров.
  Вокруг никого не было. Вика расстегнула свое голубое пальтишко, а Андрей - куртку. Молча, они прошли метров пятьдесят. Вика глубоко вздохнула.
  - Хорошо как!
  - Хорошо, как будто новая жизнь начинается!
  - А я же тебя спросила, - вспомнила девушка. - Хотел бы ты снова полюбить, по-настоящему, встретить верную спутницу, добрую, заботливую? А?
  Андрей взглянул на девушку.
  - Мне сейчас кажется, что жену, Светку, я никогда и не любил. Она у меня в цехе нормировщицей была, да вот как-то и окрутила. Ну, видная, хохотушка этакая, заводская, в общаге жила. Что-то в ней было от неунывающих работниц девятнадцатого века, так что ли? Вот и опутала!.. Да и дочка как-то не по моей воле появилась, не думал даже...
  - Вот! Все вы так! "Да я и не хотел, и не думал..." - Вика, казалось, проявляла извечную женскую солидарность по привычке. - Все вы нижней головой думаете! Да еще, видимо, по пьянке?
  - По пьянке, - уныло согласился Андрей. Но тут же оживился: - А вот ты, оказывается, совсем другая!
  - Это когда же ты решил?
  - Не знаю. Я всегда смотрел на тебя особенно, только не имел права показывать. А как это видео появилось, помечтал немного.
  - О чем?
  - Вика, кажется, я уже все нормальные слова позабыл, - смутился Андрей.
  - Ты говори, - нежно сказала Вика, взяв мужчину под руку. - Я пойму.
  - Вот и боюсь, что поймешь! - Андрей глядел себе под ноги. - Вот, сейчас, на свежем воздухе, мы вдвоем, можно ни на кого не обращать внимания, и мысли у меня иначе текут... Но ты же значительно моложе меня, хотя мы, вроде, одного поля ягоды... Тьфу! Не знаю, как бы точнее выразиться...
  - Я тебе нравлюсь? - чуть слышно спросила девушка.
  - Да. Очень! - слова вырвались из уст Андрея сами собой.
  Он резко повернулся к девушке и их губы слились в длинном поцелуе. Спустя время Вика отстранилась.
  - Андрюша, пожалуйста, никогда не делай мне плохо! - жалобно попросила она.
  - Никогда, обещаю! Чувствуй меня своей каменной стеной! - голос Андрея слегка дрожал. - Найдем клад и уедем, куда глаза глядят!
  - Милый мой, ты не сказал главного!..
  - Я люблю тебя, Вика!
  - Нет, не то! - глядя прямо в глаза мужчине, просила Вика.
  - Да-да! Выходи за меня замуж! - выдохнул, наконец, Андрей.
  - Я тоже люблю тебя! И я согласна выйти за тебя замуж! - торжественно произнесла Вика. - Только пока никому ничего не говори!
  - Почему? - удивился Андрей. - Ну, как скажешь, никому - так никому! А Борису?
  - Я сама ему скажу, ладно?
  - Договорились! - Андрей еще раз поцеловал возлюбленную, и они вспомнили о своих непосредственных обязанностях. - Так, по карте мы видим, что до озера километров шесть-семь. Но на видео никакого озера не было!
  - Давай попробуем сориентироваться по видео, где мы сейчас? - предложила Вика.
  - Попробуем, только чувствую, что толку мало будет. Там - июнь, зелень повсюду, а тут - унылая безлистная весна.
  - А вон там, смотри, на пригорке, слева - много сосенок! - оглядевшись, воскликнула Вика.
  - Да. И на карте они обозначены, - Андрей достал из сумки ноутбук. - Вот, смотри, виднеются за листвой. Дойдем до них?
  - А выпить у нас еще есть? - Вика поежилась. - Прохладно немного.
  - Только понемногу. Я еще коньячку припас, по такому случаю.
  Девушка радостно обняла Андрея за шею. Глотнули по паре бульков коньяку, запили коктейлем. Андрей достал сигареты.
  - Я скоро есть захочу, нет, не чипсы. И хот-догов не хочу!
  - Скоро обратно пойдем. До лесочка - и обратно, - успокоил Андрей. - Закуси пока хоть чипсами.
  Разведчики дошли до соснового лесочка. Бором его назвать было нельзя. На видео, после сосен, дорога пошла вниз и немного вправо. Покуда видели глаза, шел смешанный лес, кустарник вокруг дорог.
  - Все, поворачиваем! - решил Андрей. - И так прошли без малого километр. Давай, еще по глотку, и - обратно.
  - По глотку - и я тебя поцелую! А потом - обратно!
  
  Семь часов вечера. Но небо еще светло, не то, что зимой! Официально, Колюня завершил свою работу с час назад, но инерционно продолжал создавать видимость деятельности, доводя состояние вверенной ему барской территории до состояния идеального. Параллельно с этим, старался исследовать все закоулки и укромные местечки Локтевского дома. Обратил внимание на то, что в задней ограде, примыкающей к пологому оврагу, по дну которого протекал выстланный каменьями ручеек, существует проплешина между нижними прутьями и поверхностью земли. То ли кто-то прорыл или готовился сделать это, то ли грунтовые воды продавили землю до отверстия, куда мог просочиться даже крупный человечище. Кусты частично скрывали сей досадный дефект в безукоризненной охране.
  Коляну пришла в голову мысль посмотреть на мониторе, виден ли этот лаз во всевидящее око камер на пульте охраны. "Вот пойду за пивом и попробую заговорить охранника", - решил Колян, тем более, что времени было уже семь с копейками.
  Переодевшись в свое немудреное цивильное, Колян двинулся к кабинету Владимира Петровича в хозблоке. Постучал. Никто не ответил. Подергал ручку - заперто. "Узнаю у охраны, как связаться с шефом". Колян пошел к проходной.
  В домике охранника никого постороннего не было. Охранник пялился в экран монитора.
  - Привет! - заговорил Колюня.
  - Привет, - не оборачиваясь, ответил охранник. - Тебя как звать-то?
  - Колян я, Колдун, это фамилия такая.
  - А, Колдун! - охранник повернул лицо к Коляну. - А я - Серега, будем знакомы, что ли?
  Они пожали руки, познакомившись.
  - Серега, мне надо с шефом связаться, с Владимиром Петровичем.
  - Проще говори - со Шкуро. Сейчас его наберу, - Серега взял сотовый. - А чего хотел-то?
  - Да он говорил, что только с его разрешения я могу покидать этот дом. Хотел в магазин смотаться.
  - Хорошо вам, наемным, до магазина смотаться! - мечтательно молвил охранник, потянувшись. - Что кухаркам, что тебе! А мы тут, с утра до утра в телевизор этот пялимся. Хоть бы защиту поставили на монитор!.. Алё! Владимир Петрович! Тут дворник, Колдун Коля, просит отлучиться до магазина... Надолго?
  Серега вопросительно взглянул на Коляна.
  - На часик, - тихо ответствовал Колян.
  - На час, шеф, - передал охранник. С минуту слушал, что ответит начальник охраны. - Хорошо, будет сделано!
  Серега выключил телефон. Внимательно посмотрел на Коляна.
  - В общем, так! - решительно сообщил он. - Времени тебе - до восьми пятнадцати. Явиться трезвым, я отвечаю за тебя. Двигай быстрее!
  В это время к воротам, со стороны дома, подъехал "Фольксваген-Тигуан", посигналил.
  - Мадам Лариса куда-то пожаловала, - прокомментировал Серега, и нажал кнопку открытия ворот. Колян уже выскочил за калитку, успев обратить внимание, что на мониторе тайный лаз не просматривается вообще. Повернул направо, к автостанции.
  Не пройдя и десятка метров, зеленый "фольксваген" остановился рядом. Опустилось правое стекло, и мягкий, нежный голос из глубины автомобиля, спросил:
  - Привет! Вы Николай, наш новый садовник?
  - Дворник, мадам, - смущенно ответил Колян. - Здрасьте!
  - Садитесь, Вы в магазин, на автостанцию?
  - Ну, мне неудобно...
  - А мне - удобно! - весело объяснила женщина. - Присаживайтесь! Я - Лариса Владимировна, жена Кирилла Даниловича, дочь вашего начальника - Владимира Петровича. Не прекословить в нашем доме!
  Лариса засмеялась, Колян покорно сел рядом с ней.
  - Так тебе - в магазин, за пивом и сигаретами?
  - Ага, - коротко отреагировал Колян.
  - Поехали! - так же коротко выдохнула Лариса.
  Вдоль оград разнокалиберных особняков они ехали молча. Вскоре подъехали к магазину. Лариса остановила машину.
  - Никола-ай, ты меня слышишь? - спросила Лариса.
  - Да-да, конечно!
  - Ты давно пьешь?
  - Дык как из армии пришел, так и понеслось, - угрюмо ответил Колюня.
  - И ты собой доволен? - продолжала допрос Лариса Владимировна тихим, но настойчивым голосом. - Не надоело? Жизнь не хочется изменить?
  Эта холеная, уверенная в себе, богатая молодая тетка, от скуки, лезет в его страдающую душу! Колюню вдруг прорвало. Удивившись себе, саркастическим тоном, с ненавистническими нотками, он обрушился на хозяйку:
  - Дык как ее изменить, жизнь-то? У нас, на родине, чо менять, дык сразу бабла надо немеряно!.. Вот, может, у Вас образумлюсь, Ваши высокие благородия, наблюдая ежедневно!
  - Ваше высочество, - поправила, спокойно улыбаясь, Лариса. - Благородие - к армии относится. А гневаться не следует! Жизнь разделила наше общество на несколько параллельных миров, или пространств, и все мы в ответственности за пространство, в котором живем... У тебя есть образование?
  Колюня, как быстро взорвался, так и моментально погасил свой, выплеснувшийся на невиновную в его бедах женщину, праведный пыл. Нельзя же на нее орать за одну принадлежность к другому классу! Жена хозяина, к тому же!
  - Шофер я. В армии механиком-водителем танка служил... Книги очень любил читать!.. Запоем читал, как после - водку глотал, - потупил башку, от внезапно проснувшегося стыда, Колян.
  Лариса Владимировна внимательно посмотрела на дворника.
  - У тебя помятое, но довольно мужественное лицо... Давай так: пройдет пиво, исчезнет тяга к алкоголю - я тебя своим шофером возьму. Город знаешь?
  - Как пять пальцев, мадам! - интонации голоса Колюни изменились на подобострастные. - Меня же, как сестра выгнала, я все время в городе жил...
  Лариса глядела на Коляна сочувственно, и вещала где-то даже просительно.
  - Приводи-ка ты себя в порядок, парень, да брось деревенский жаргон! Вспомни, ты же человек, а не животное! Да и фигура ладная у тебя!.. Хотя и не богатырь... - Лариса слегка поморщилась. - Если бы не пьянство твое... А, скажи, жизнь бы за меня отдал?
  - М-м-м, Вы такая красивая... Конечно! - Колян распрямился в кресле фольксвагена. - Я же, до армии, чемпионом области по боксу был, правда, в легком весе.
  - По боксу? Хорошо! Деньги у тебя есть?
  - На пиво и курево хватит, - не понял Колян.
  - Вот, возьми, двадцать тысяч - это как бы испытание тебе... И искушение, - Лариса достала из сумочки деньги и протянула их Колюне. - Справишься?
   - Ну что Вы, мадам! - возмутился Колюня, с сомнением.
  - Бери! Две недели продержишься - возьму тебя личным шофером. Ну, и дворником, и садовником будешь, я мало езжу, - Лариса перешла на строгий тон. - Вот тебе и параллельный мир - исправишься, и займешь некое более высокое пространство, нежели нынче... Мне кажется, есть в тебе мощный деревенский потенциал! Корень!.. Иди за своим пивом!
  Колюня, зажав во вспотевшей руке четыре пятитысячных купюры, неуклюже выбрался из автомобиля. "Фольксваген" резко стартовал с места и, запылив парня и пространство перед магазином, исчез из вида, за высокими соснами.
  "Чудеса!" - только и успел подумать Колян, поднимаясь по ступеням магазина, как перед ним открылась чертовски соблазнительная анфилада всевозможных напитков различной крепости.
  Старательно, с усилием воли отводя глаза от всевозможных сортов прозрачных водок и горчичных коньков, Колян приблизился к холодильникам с пивом. Странным образом, зенки его не глядели на старознакомые, убедительные полторашки, а исключительно на изящные, маленькие, импортного производства, поллитровки. Против собственного убеждения, Колян взял три бутылки чешского "Старопрамена" и двести грамм сыра, потом еще сбегал за небольшим куском твердокопченой колбаски, и прихватил пачку крепкого "Парламента". Оранжевые, неизмятые и хрустящие бумажки самой нежной музыкой грели огрубевшую, деревенскую душу Коляна!
  Рассчитавшись и выходя из магазина, Колян внезапно ощутил себя уже принадлежащим к иному параллельному миру, вмиг забыв другана Толяна, с его постоянными матерками, и прочих обитателей "коммуны". Но это случилось на мгновение, будто водка из первого за день стакана задурила башку. По телефону Колян доложил связному Аркаше, что все идет по оговоренному плану.
  - Какому такому плану? - спросил Аркадий резонно.
  - Ну, я же в разведке! - возмутился Колян. - Внедряюсь!
  - Ладно, завтра подробно доложишь.
  - А как у вас?
  - Все, завтра! - Аркадий дал отбой.
  Вечер Коляна прошел забавно необычно. Он потягивал вкусное чешское пиво, маленькими кусочками откусывал сыр и жесткую, остро-терпкую колбаску, смотрел телевизор. Неожиданно, стал ловить себя на мысли, что думает о чем-то постороннем. А думал Колян о своей говенной жизни, о том, как бездарно пролетели молодые годы, в пьяном угаре, мелких плотских радостях. И вот теперь ему почудилось, что шершавое, грязное прошлое стало отдаляться от него, не в мечтаниях, а наяву, что эти немудреные продукты возвышают его над ночлежниками, над другом Толиком, и некоторое чувство собственного достоинства дало свежий, малюсенький росток желания стать лучше. Если они найдут клад, поделят, он непременно купит себе хорошую одежду, машину, вернется в деревню, к сестренке, поставит новый дом, и станет разводить свиней, кур, индюшек и прочую живность. Или коров!.. А сестре подарит кучу всяких красивых нарядов и золотых побрякушек. Пусть все видят, что не пропал еще Николай Колдун!
  Под не выключенный телевизор Колюня уснул. В комнате его было тепло и уютно. По неистребимой привычке раздеваться он не стал.
  
  Ирка и Борис похвастались Аркаше приобретенным автомобилем, к которому тот отнесся с привычным скепсисом, и посоветовал ездить осторожно и не пить за рулем. Вячеслав уехал на свои печальные и торжественные кладбищенские мероприятия. Вика с Андреем еще не вернулись. Решили съездить в дешевый супермаркет, праздник все-таки, машину обмыть надобно. Аркадий отказался - с чувством собственного достоинства сообщив, что как "мозговой центр" - он на связи с группой.
  Борис и Ирина поехали за покупками.
  - Боря, а шампанского возьмем? - просительно спросила Ира.
  - Только не сильно дорогого. Если бы только для нас - другое дело, а братва не поймет... Фу, слово-то какое!.. Да и вообще, шампанское отчего-то напоминает мне твое прошлое...
  Ирка насупилась.
  - Ну, прости, больше никогда не напомню, прости.
  - Верю! Но, правда, не напоминай мне об этом никогда!
  - Не стану... А ты веришь, что мы с тобой можем остаться вместе?
  - Конечно, верю! - воскликнула женщина. Лицо ее несколько омрачилось. - Ты сомневаешься? Я тебе противна?
  - Ириша, дело не в прошлом, ни в твоем, ни в моем. Повторюсь, у нас слишком большая разница в возрасте. Двадцать шесть лет - это не мало! Ты красива, умна... ну, как тебя еще убедить? - Борис помолчал. Каким-то не своим, резким голосом сказал: - Да, да! Ты мне очень и очень нравишься...
  - А я, может, люблю тебя, дурачок! - чуть ли не крикнула Ирина. - Плевала я на твой возраст! Да будь ты хоть последним импотентом, ты - настоящий человек, с душой, добрый, нежный! Я чувствую себя с тобой, как за стеной каменной!.. Я никогда тебе не изменю, с другим, никогда-никогда!.. Мне хватило всего этого до конца жизни!
  Ирка заплакала, достала белый платочек, с темно-синей окантовкой.
  Борис остановил машину у обочины, и правой рукой прижал к себе вздрагивающую от рыданий женщину. Он не мог взять в толк, что взорвалось в его успокаивающейся душе, что происходит, откуда взялись его мысли, слова.
  - Ну, Ириша, успокойся! Терпеть не могу плачущих женщин! - он попытался улыбнуться. - Поверь, я всегда выделял тебя среди других...
  - А брал с собой всегда Вику, - всхлипывала Ирка. - Ну да, у меня же такая профессия, куда нам!
  - Ириша, честно, я боюсь женщин, хоть и умею с ними обращаться. Ты мне всегда казалась очень независимой и неприступной. Но - самой интересной в мире женщиной! Я представлял тебя в шикарных нарядах, дорогих украшениях... и себя, рядом с тобой, на каком-нибудь празднике...
  - И украдкой подглядывал за мной, когда я уходила или возвращалась?
  - Точно! Ты это замечала?
  Ирина успокоилась и положила левую ручку на колено Бориса.
  - Ты, может, и умеешь обращаться с женщинами, но знаешь их психологию и наблюдательность очень неважно, - женщина уже попыталась улыбнуться. Потом взглянула прямо в глаза Бориса. И Борис сразу понял, чего она сейчас попросит. - Поцелуй меня, пожалуйста!
  Посетив супермаркет, счастливые и нагруженные покупками, они буквально влетели в ночлежку. Андрей и Вика уже вернулись, и валялись в обнимку на старом плешивом диване, перед большим телевизором. Аркадий что-то вычерчивал на своем экземпляре карты местности предполагаемого клада. Толика и Вячеслава еще не было. Сияющая Ирка, держа в одной руке увесистую сумку, другой умудрилась ухватиться за Бориса, обе руки которого были заняты.
  - Так! - быстро констатировала Вика. - События пьесы стали развиваться стремительно!
  Она притянула к себе взъерошенную голову Андрея и поцеловала его в губы.
  - Вижу, вижу! - Борис поставил пакеты со снедью на стол. - Свежий лесной воздух вскружил головки кладоискателей-авантюристов. С чем вас и поздравляю! Может, это и к лучшему. Хотя в приметы - не верю!
  - Наблюдаю, что и наш дядя Боря пользуется успехом у интересных женщинок!..
  - Только что Колюня звонил, - монотонно сказал Аркадий. - У него все в полном порядке, завтра выйдет на связь и все опишет подробно.
  - У него есть, что рассказать? - заинтересовался Борис.
  - Кажется, конкретного ничего, но на некие интересные детали намекал.
  Женщины быстро переоделись, уже с некоторой стыдливостью, задергивая занавесочки перед своими постелями или прячась за раскрытые дверки платяных шкафов, чего раньше не наблюдалось.
  - Вот только, прошу, без смущения! - смеясь, произнес Андрей. После необильной выпивки и внезапно нахлынувшего счастья, его распирало веселье.
  - Нет, дорогой Андрюша, отныне, мы с тобой - цивилизованные самцы, оберегающие собственных обожаемых самочек! - в том ему ответил Борис Палыч. - Сегодня празднуем приобретение машины, рекогносцировку на местности и внедрение тайного агента! О делах - вскользь! А завтра берем металлоискатель и дела подробно обсосем. Ориентировочно, через день надо выезжать на местность.
  - Ох, трудно там ориентироваться, без летнего озеленения! - пожаловался Андрей.
  Встрял Аркадий:
  - А я уже вас по азимуту поведу, учитывая хронометраж записи.
  - Тогда тебе нельзя больше напиваться, - резюмировал Андрей. - А то выведешь не туда.
  - Не бойтесь, молодой человек, мастерство - не пропьешь! - гордо поднял седую голову бывший ученый.
  - Все-равно, Аркадий, переходи на умеренное потребление алкоголя, позже восполнишь, верно Андрюша толкует!
  - Исполню, Палыч!
  Вика и Ирка уже достали охлажденное мясо, другие продукты, и умчались в кухонную комнатку. Вскоре оттуда стали доноситься лакомые ароматы. Борис и Андрей раскрыли по бутылке полторашки и уселись за столом над картой. Тут же к ним присоединился Аркадий. Обсудили некоторые детали времени в пути, количество горючего и прочие мелочи.
  Ввалился пьяненький Толик.
  - Какие, блядь, запахи! - он схватил со стола пивную полторашку и выдул чуть не половину. Отломил кусок дежурной краковской.
  - Да погоди ты, скоро такой ужин закатим! - остановил его Борис.
  - Буксы горят. Ладушки, потерплю, босс, - Толик увалился на диван, закурив. - Есть толк-то?
  - Разумеется. Разведка проведена, пока пешая, послезавтра едем в "конную", - Андрей повернулся к Толику. - Ты бы там, у себя, металлоискатель поискал.
  - Ну, ты даешь! Кто ж рабочий металлоискатель станет на помойку кидать?
  - Телефоны-то выкинули.
  Толик почесал кудлатую голову.
  - А че это вообще такое, тьфу, как хоть он выглядит?
  - Не заботьтесь, господа! Есть еще средства и на металлоискатель, правда, недорогой. Но у нас есть просветленная технико-математическая головушка, усовершенствует.
  Аркадий картинно поклонился:
  - Сотворим, не хуже заводского!
  - Кто бы сомневался! - подбодрил Борис.
  Появились, втроем, пьянющие до совершенной неузнаваемости, Славик и стеклотарщики. Спрашивать, где они нашли друг-друга, было абсолютно бессмысленно. Грузчиков до сих пор не было. Осиротевшие без Ирки "бабочки" уже упорхнули. Стремительно приближалась холодная ранневесенняя ночь, после первого, по-настоящему теплого дня.
  Такого пиршества, сотворенного объединенной идеей бездомного мозга, "коммуна", пожалуй, не видала никогда в своей долгой жизни!
  
  ГЛАВА О РОЗЫСКЕ И СНОВА - О ЛЮБВИ
  
  - Ларисонька, дорогая, ты готова? - Кирилл, без стука, заглянул в комнату жены. - Пора собираться! В восемь надо быть у Александра Сергеевича, он опоздания не любит, ты помнишь.
  - Уже почти готова, любимый!
  Лариса была одета в черное, шелковое, с крупными разнояркими цветами, платье. Она заканчивала вечерний макияж у трельяжного столика, заставленного непостижимым мужскому разуму количеством бутыльков, пузырьков, кисточек, тюбиков и коробочек.
  Настроение у Локтева было замечательное! Днем, в ресторане, он встретился с Ариэлем Евсеевичем. Тот успел с утра повстречаться с подполковником Бронниковым, из Кировского, и много чего полезного вызнал. Оказалось, что при обыске в квартире мертвецов были найдены железнодорожные билеты до Бреста, на имена матери и сына Иванниковых, причем, на ближайшие дни. Кое-какие драгоценности, деньги, согревающее белье. В записных книжках не нашлось ничего стоящего: Бергман снял с них копии, Кирилл внимательно изучил каждую страницу, с тем же успехом, не обнаружив никаких зацепок.
  Тут Локтева осенила мысль! Он вспомнил деталь, на которую раньше не обратил внимания.
  - Скажи-ка мне, юридический крючкотвор!
  Кирилл сделал эффектную паузу, и вкрадчиво спросил:
  - А распечатки с сотовых что-нибудь дали? А что было в мусорном ведре?
  - Ведро было пустое, да и не было у них телефонов!.. Телефонов не было! Кирилл, ты прав! По-крайней мере, в протоколе обыска о них ничего не упоминается...
  - Просьба к тебе огромная, Ариэльчик! Прошерсти еще раз Бронникова: не увел ли кто при обыске, наверняка, крутые, французские телефончики? Формальность, но надо проверить. Мои громилы, ты будешь удивлен, тоже не нашли ни одного аппарата средств связи. Не странно ли?
  Голос Локтева заметно повеселел, будто ему открылась некая абсолютная истина! Все становилось на свои места! Интересно, кто это придумал? А придумано гениально! Когда Кирилл и его команда поднимались на третий этаж, Никита входил в дверь квартиры с пустым мусорным ведром! Следовало, кто-то из семейки заметил в окно их подъехавшую машину, и, понимая, что жить им осталось не слишком долго, уничтожили план нахождения драгоценностей Иванникова. И как здорово придумано! Кто же обратит внимание на отсутствие телефонов?
  - Не уверен таки в твоей догадке, но проверить стоит...
  - Ну же, Ариэль, звони своему Бронникову!
  Бергман немедленно переговорил по телефону, выйдя в коридор.
  - К вечеру будет результат, - сказал он. - Я так разумею, что никаких встреч не понадобится?
  - Нет, что ты? Все, что мы обговорили, остается в силе, - решительно высказался Кирилл. - Я даже сам Хромовых посещу.
  - Что же, хорошо. По-крайней мере, сумма гонорара от этого не изменится, только подошвы сотрутся несколько, у бедного Ариэля...
  - Не переживай, купишь себе две пары из крокодиловой кожи и с нестираемой подошвой! - совсем развеселился Локтев. - На радостях, плачу я! Официант! Счет, пожалуйста!
  Расстались взаимно довольные друг-другом. Лысый Бергман помчался по своим нескончаемым клиентам, а Локтев уселся в "мерседес" и велел водиле ехать за город, куда глаза глядят, ему надо подумать.
  Итак, паршивцы Иванниковы, заметив нас, выкинули телефон или телефоны в мусорное ведро, а Никита, у нас под носом, выкинул содержимое в мусоропровод. Вот это да! Аплодисменты нескончаемые! Вот ведь как не хотелось делиться Тамаре Николаевне! Да ведь знала, что в живых их вряд ли оставим!.. Вот и еще одним кладом в мире стало больше!
  Ничего! Надо искать! Ничто на земле не проходит бесследно! След, следочки должны остаться! Потому, пусть Евсеич рыщет, да и я поработаю!
  Впереди - независимость от Артура, независимость... от чертова Артура! Как же он меня напрягает! Чего это он меня так напрягает? Старый хрен, не переживал бы я так, кабы не долг этому грузину!.. Сука! Может, бросил бы всю суету, по Иванниковым, если не он... Нет, не бросил бы! Столько золота!..
  Кирилл набрал номер Железа и дал отбой на полет в Италию. Даша никуда не убежит, в крайнем случае, на могилки к родственникам примчится, тут ее и возьмем, тепленькой...
  - Все, возвращаемся в Ольховку, - распорядился Локтев. - Хватит кататься! А ты, Жмур, собери всех бригадиров, ну, часам к пяти.
  - Да, босс! - послушно ответили шофер и телохранитель, в унисон.
  
  Ровно в пять команда из десяти человек, включая Локтева, собрались в столовой. На столе появилась простенькая закусь и четыре бутылки водки. Кирилл дал весьма странное задание своей камарилье: выяснить, на какую свалку вывозят мусор из дома, где погибли Иванниковы, прошерстить эту свалку до мелочей, в поисках любых сотовых телефонов, выяснить, кто из водителей в тот день вывозил мусор, кто работал на свалке в тот день и позже, какую технику приносили "хозяину". Главное - проверить всех бомжей, работавших и исчезнувших в последующие, после убийства, дни.
  - Все! Привлечь всех, кроме дилеров. Обо всех находках сообщать Железу, он будет собирать информацию. Подозрительных - тащить в Ольховку, в Иванниковские подвалы. Кормить два раза в день, никуда не выпускать. Сам с ними базарить стану.
  Братва недоуменно переглянулась, но вопросов никто не задал.
  - Все! Допиваем, доедаем и - работать! - Локтев был категоричен и целеустремлен. Фразы - как рубленные, продуманные, выверенные. Остаток обеда прошел в нехарактерной тишине, каждый бригадир обсасывал в голове новую блажь босса.
  - Да, Жмур! Появится Михеев - срочно ко мне! Позвони Артуру Ревазовичу, скажи - дело сошло с мертвой точки, есть хорошие результаты... И еще - объект существует реально, скоро возьмем. Больше ничего, он поймет.
   - И еще - для всех! Пьянки-гулянки, до особого распоряжения отставить! По-утрам чтоб все были трезвыми. Своих - так же настроить. Навар хороший будет, обещаю!
  Когда все разошлись, Кирилл несколько расслабился. Они со Жмуром пошли в кабинет. Локтев походил вдоль стендов с монетами, постоял, полистал каталог Krause. Взглянул на часы.
  - Готовь машину, скатаемся в клуб, - распорядился он. - Буду готов через пятнадцать минут. Оставь меня.
  - Да, босс! - Жмур выскочил из кабинета.
  Кирилл еще раз обошел коллекцию. "Надо бы к Александру в салон заехать, давно ничего мне не предлагал. Скучно стало с монетами, может, награды начать собирать? Так ведь Сашка плут, по три шкуры драть будет!.. Нет, со мной не посмеет!"
  Кирилл Данилович никогда не сидел. Его знакомства позволили занять заметное положение в преступном мире. Но "авторитеты" только терпели Локтева, не принимали за своего и не вводили в свой круг: "Не по понятиям будет!"
  Приращение богатства, награбленного за последние короткие годы, не затуманивало голову Кирилла Даниловича; он все делал, предварительно продумав мелочи - когда быстро, когда медленнее. Главным своим проколом он считал Артура Ревазовича, подсуетившегося в тот самый момент, когда в руках у Локтева оказался, как выпавший снег летом, домик Иванникова. Кирилл и в те времена "баловался" запрещенными табачными смесями, но внезапное предложение таинственного Артура, о котором он только слышал от братвы, повергло его в состояние гипноза. К черту смеси! Артур предлагал чистый герыч, да в таких количествах, да по смешной цене! Кирилл понял намеки Ревазовича, что его предложения - заклад под дом Иванникова, но считал, что справиться с этим легко и изящно, завладев сокровищами Савелия Игоревича. А вот с сокровищами вышла промашка! Не дом же Артурчику отдавать? Тогда весь Кириллов авторитет утонет, как античная статуя в Средиземноморском шторме.
  Ладно, не нужно о грустном! Каналы герыча налажены, Михееву он доверял почти как себе. Следы Иванниковских алмазов найдены, впереди - встреча с Хромовыми. Может, что и нарою. Телефон начнут искать утром, а сегодня - к влиятельнейшему Александру Сергеевичу, а завтра - к Хромовым... Да, надо ему звякнуть.
  Вошел Жмур.
  - Авто у входа, босс! - доложил громила.
  - Погоди! - Кирилл уже набрал Хромова. - Алё! Андрей Степанович? Как жизнь протекает? Ты можешь говорить?
  - Да, Кирилл, все в порядке. Сто лет тебя не видел! Буду рад встрече...
  - Как насчет завтрашнего вечера? - напористо спросил Кирилл.
  - Завтра, в девять вечера, пойдет?
  - Договорились! Мы с женой? - уточнил Локтев.
  - Разумеется, Кирилл! Таня будет рада видеть вас! - голос Андрея звучал весьма бодро. - Мы всегда рады вас видеть! Адрес не забыли?
  - Друзья адресов не забывают, - ласково ответил Локтев.
  - До завтра!
  - До завтра, Кирилл!
  После клуба, удовлетворив свои нумизматические интересы, Кирилл вернулся домой и встретился с Димой Михеевым, ближайшим помощником в криминальном бизнесе. Михеев добавил боссу положительной информации, потому настроение у Локтева сотворилось весьма и весьма удовлетворенным.
  Лариса вышла из своей комнаты, мягко ступая не моделью с подиума, а истинной королевой.
  - Милый, где ты? - негромко окрикнула она.
  - Я у себя, любимая! - откликнулся Кирилл.
  - Можно войти?
  -Конечно, родная! Только если ты не голенькая, - засмеялся Кирилл.
  - Ты же просил меня быть готовой к выходу?
  - Да, любимая. Три минуты!
  - Ну, я же все-равно войду! - муркнула Лариса и вошла в спальню супруга.
  Кирилл, при полном параде, валялся на широченном кожаном диване. Лариса, одетая и накрашенная, села ему на колени.
  - Это перед гостями, - нежно произнесла она и расстегнула ему молнию брюк.
  - А что будет с твоим макияжем?
  - Пустое... Три минуты работы ...
  
  Наконец, через полчаса, супруги стояли в прихожей и наводили последние штрихи.
  - Едем на твоей машине? - с намеком на алкогольную оттяжку в гостях, спросил Кирилл.
  - Лучше возьмем такси, я тоже хочу.
  - Ты - мой гений! - проникновенно прошептал ей на ушко Кирилл. - Жмурик, едешь с нами, а когда скажу - закажешь такси. В квартиру не входить, побазаришь с охраной подъезда. Можешь с ними кофе попить и телик позырить. Но - на связи постоянно!
  - Да, босс!
  
  До квартиры Александра Сергеевича добрались довольно быстро, несмотря на вечерние пробки. Тот жил в многоэтажке, в чистеньком жилом районе, почти на окраине города.
  - Кого я вижу, гости драгоценные! - воскликнул Александр, распахнув руки.
  - Здравствуй, дорогой Александр Сергеевич! - отозвался Кирилл, крепко пожав приятелю руку.
  - Ларисонька, здравствуй, дорогая! - Сергеич припал к ручке супруги Кирилла. - Ты, как всегда, великолепно выглядишь!
  - С таким мужем, да хорошо не выглядеть! - Кирилл помог жене снять пальто.
  - Безусловно! Твой муж тебя балует! А какой парфюм! Сногсшибательно!.. Ну что ж, прошу за стол!
  Александр Сергеевич широким жестом пригласил гостей в зал.
  - Что, гости будут? - осторожно спросил Локтев, увидав на столе дополнительный прибор.
  - Господа! Все только для вас! - картинно провозгласил Сергеич. - У нас впереди вся ночь! Завтра Ваш покорный слуга - на заслуженных выходных!.. Ну, жду одну особу, если не возражаете, комнат предостаточно! Но - ваша воля! Могу дать отбой.
  Неплохо зная этого стареющего ловеласа, Кирилл предпочел согласиться на все условия.
  - Вот и чудненько! Скоро Лизонька подъедет. Елизавета! У меня еще не было женщин с таким экзотическим именем.
  - Ты их по именам коллекционируешь? - с милой улыбкой спросила Лариса.
  - Ни в коем случае! Дело в том, что каждому имени присущ определенный характер, особая манера поведения, своя карма, если угодно. А Лиза - предприниматель средней руки, ресторатор, красива, несколько наивна, но - хватка волчья.
  - Не боишься жениться в очередной раз? - спросил Кирилл, рассматривая картины по стенам.
  - Трех женитьб, к шестидесяти, пожалуй, достаточно, - удовлетворенно произнес Александр. - Но, чем черт не шутит! Ведь Лизе уже сорок шесть!.. Ну, пора за стол!
  Сервировка стола и блюд являла собой произведение искусства! Кирилл и Лариса ждали первого мановения руки хозяина. Александр Сергеевич сначала налил всем по бокалу белого французского "Cremant de Bourgogne" и посоветовал отведать запеченной в кляре рыбки, посыпанной сушеным розмарином.
  - Вино несет и яд, и мед,
   И рабство, и свободу!
   Цену вину не знает тот,
   Кто пьет вино, как воду!
  Гости улыбнулись и приподняли бокалы в приветствии.
  - Начнем нетрадиционно! - спохватился Сергеич. - Ах, музыку не поставил, - он поднялся с кресла и заиграла прекрасная музыка Грига. - Это под рыбенцию. Выпьем! Рад вам, друзья!.. Лимонный сок не забудьте.
  За неторопливым разговором съели по кусочку стерлядки. Подошла Елизавета, действительно, эффектная, под высокий рост Александра Сергеевича. Мило поздоровавшись со всеми, аккуратно присела на краешек кресла-стула, Александр положил ей кусочек рыбы, налил вина. Разговор проходил в неспешном русле: о местных новостях, сплетнях о знакомых, новых фильмах.
  - Представляете, вчера ко мне зашел старинный приятель, не виделись лет десять, учились вместе... Да ты, Кирилл, наверняка его знаешь: Сукреев, Борис Павлович, старинный нумизмат, еще с прошлого века, с начала девяностых годов, раскрутился до антикварного воротилы, да не только местного масштаба! В газетах о нем не раз писали, - Александр Сергеевич перевел дух. - Так вот, он не признает женщин даже приблизительно своего возраста: разница должна быть, как минимум, лет десять!
  - Можно подумать, что ты предпочитаешь женщин своего возраста! - съязвила Елизавета.
  - Ты, дорогая, вне времени и пространства! - Саша Сергеевич, налюбовавшись гостьей, неожиданно встал перед ней на колени и совершенно серьезно произнес. - Пред сотней гостей делаю тебе предложение руки и сердца, Елизавета Павловна! Я тебя безумно люблю!
  Кирилл сбегал в прихожую за декоративными цветами из напольной вазы и вручил их Александру, который тут же преподнес букет Лизе. Лариса хлопала в ладоши:
  - Свидетельствую, свидетельствую!
  - Лизонька, это серьезно! - Александр Сергеевич не был пьян, он был очарован красой Елизаветы и ее солидного ресторанного состояния. Александр Сергеевич слыл Великим Номенклатурным Лисом!
  Елизавета неспешно, грациозно поднялась, приняла цветы, позволила, дольше принятого этикетом, припасть губам Александра Сергеевича к своей ручке, нежно поцеловала чиновника в редкую макушку и томно молвила:
  - Я, пожалуй, приму Ваше предложение, Александр! Вы - истинный джентльмен, и, сердцем чувствую, что Вы меня искренне любите!
  Крокодилья ли слеза скатилась с чуть раскосых карих глаз Лизы? Или то была простая, одиноко-бабья радость?
  Лариса и Кирилл хлопали в ладоши.
  - Господа и дамы, мы присутствуем при торжественнейшем моменте! Великие люди объединяют свои усилия для дальнейшего процветания! Не постесняюсь сообщить, что продолжение рода, в Вашем далеко не преклонном возрасте, может представить нам вполне достойного и великого наследника, гениального и всемогущего!
  - Да, кстати, это было бы недурно, - подтвердил Александр Сергеевич. - Наши наследницы - дочери, мы их очень любим, но сын, общий сын, стал бы стержнем, позвольте так выразиться, создаваемой Империи!.. Как ты считаешь, дорогая моя?
  - Обещаю, мы обсудим этот вопрос нынче ночью, - Елизавета мягко улыбнулась, потупив глазки, согласно и радостно.
  Локтеву позвонил Ариэль. Быстро рассказал, что менты никаких телефонов не уводили. Догадка Кирилла воплощалась в действительность! Чудесная новость!
  Он извинился перед всеми за разговор.
  - А мы тоже думаем о наследнике, - непосредственно сообщила Лариса, ласково глядя на Кирилла.
  - Прошу прощения за откровенность, Лара решила прекратить принимать таблетки!
  - Браво! - воскликнул Сергеевич. - Будем рожать вместе!
  Ужин продолжился. Елизавета подала жареную телятину с зеленью и красное вино.
  - Саша, ты не мог бы мне дать телефон твоего однокурсника? Бориса?.. - забыл отчество Кирилл.
  - Бориса Павловича.
  - Да, его самого! Мне он интересен, как настоящий нумизмат. С такой историей! Всероссийской!
  - Всесоюзной! Кира, дело щепетильное, но я ему тотчас позвоню!.. Простите, я ненадолго.
  Александр Сергеевич поднялся с кресла и вышел в соседнюю комнату. Кирилл развлекал Лару и Лизу смешными историями из своей университетской жизни. Глаза его почти все время были устремлены на супругу. Интеллигентная Лара очень часто переводила свое лицо к Лизе, пытаясь тем самым исправить пробелы мужа в умении ведения светской беседы. Несмотря на его высшее образование. Елизавета будто ничего не замечала, но в своем остром и подвижном уме сделала заключение, что объем знаний Кирилла зримо преобладает над истинной интеллигентностью. Как и у Александра! Впрочем, и у того, и другого имелись определенные финансовые успехи. Для женщины, типа Елизаветы, этот факт определял все!
  Прошло минут пятнадцать. Вернулся Александр и передал Кириллу лист из блокнота, с номером телефона Бориса Павловича.
  - Благодарю, Александр Сергеевич! - с легким поклоном принял листок Локтев. - Сами понимаете - охота - пуще неволи! Коллекционер - сродни охотнику. Кстати, приглашаю всех на экскурсию, по моей коллекции! Например, даже завтра, будем рады!
  - Благодарствую, Кирилл Данилович! Может, в другой раз? - сказал Александр Сергеевич с сомнением. - Мы завтра планировали с Лизой выехать на прогулку, на дачку.
  - Тогда созвонимся позже! - настроение Кирилла оставалось приподнятым: ниточка появилась! - А где проживает наш уважаемый Борис Павлович?
  - Не ведаю, Кирилл! Не интересовался.
  - Ничего, созвонимся! Безусловно, сошлюсь на тебя?
  - Несомненно!
  Вечер продолжался весело и непринужденно.
  Разморенный Жмур, в помещении охраны, пил кофе и пялился в телевизор.
  За окнами застывшие капли царапали тройные стекла. Все-таки, зимушка еще не сдавала своих позиций.
  Внутри же квартиры было тепло и уютно...
  
  ОБ ОПАСНОСТИ ПОИСКОВ
  
  Не было еще и восьми утра, когда Железо и Митя-Фанера подъехали к воротам свалки. Охраны на месте не оказалось, и машина быстро прошмыгнула на территорию.
  - И куда теперь? - задумчиво спросил Митя, сбавив скорость.
  - Давай, налево. Видишь, три мужика бродят?
  - Вижу!
  - Ну и давай, к ним!
  Митя поехал налево, по асфальтированной дороге, ведущей к ближайшей высокой куче отбросов. Метрах в ста от ворот сортировали мусор трое мужиков, в заляпанных белой краской теплых куртках. Они прекратили деятельность, выпрямились, и следили за подъезжающей легковушкой.
  - Эй, парни, побазарить надо! - крикнул, открыв окно, Железо.
  Машина остановилась у группы сортировщиков. Мужики молчали, в ожидании. Железо, он же Антон, вышел первым. Митя заглушил движок и тоже выбрался на вонючий морозный воздух.
  - Парни, мы тут, случайно, одну штучку выкинули, найти бы как-нибудь!
  - А ты, чего мыслишь, что тут, на пятиста гектарах, можно хрень твою отыскать? Ежели, конечно, не бульдозер?
  Антон помялся. Ему хотелось взять оборванцев за глотку и быстренько все разузнать. Нельзя!
  - Трудно, разумею! Ну, кто, может, нашел уже!.. Заплатим, очень много!
  - Ты говори, чего за штучка?
  - Телефон потеряли, хороший, номера нужные!
  - Марка-то какая? Цвет?
  - Ну, марку не помню... Цвет? - Антон задумался, сведений о цвете он не имел. - Два их было, белый и черный.
  Говоривший с ним мужичок посмотрел по-сторонам, как бы раздумывая.
  - Тебе надо к Хозяину, все находки к нему несут.
  - А, может, знаешь, кто находил телефоны в последние пять дней?
  - Кто ж его знает? Часто мобилы находим. Только нерабочие, в основном. Твои-то работали?
  - Ага, работали! Ну, и кто что находил, недавно?
  - Из моих, никто не находил, точно, я бы знал!
  - А слышал что-нибудь, у других как?
  Один из мужиков отошел в сторону, с кем-то коротко поговорил по мобиле и вернулся обратно.
  - У других - не знаю, мне не докладывают... Да ты к Хозяину подъезжай, спроси! Нас тут несколько бригад, человек по двадцать, откуда я знаю? Хозяину все носят, ценное.
  Двое мужичков потеряли интерес к беседе и продолжили копаться в мусоре, видно, недавно привезенном.
  - Поговорю! Так, твои, точно, телефонов не находили?
  - Да точно, мамой клянусь! Чего прилип? Езжай к Хозяину и спрашивай!
  - Не кипи! Спрошу! Ты лучше расскажи, где вы тут живете?
  - Кто здесь, кто в поселке, а кто и в городе. Городских на свалке много, в последнее время, чуреков, особенно. Те все из города!
  К ним быстро приближался легковой автомобиль. Все повернули головы в его сторону.
  - О! Это от Хозяина! - говоривший с Антоном мужик кивнул головой. - Вон, с ними и базарь!
  Он повернулся спиной к локтевским и продолжил свою деятельность.
  Из машины вышли двое, опрятно одетых, парней, третий остался за рулем. Железо и Митя сунули, привычно, правые руки в карманы, обхватив рукояти стволов. Парни улыбнулись, подошли.
  - Привет, что за проблемы? - дружелюбно спросил, который повыше ростом.
  - А ты кто? - недобрым голосом поинтересовался Митя.
  - Я? Хозяину помогаю! Чтоб лишних и посторонних на полигоне не было, чтоб пожаров не устраивали! Ходят тут всякие! А объект закрытый! Вас как охрана-то пропустила?
  - Не было никого на въезде, - промолвил Антон. - Вот и подошли, спросить.
  - Что за вопрос?
  - Телефоны потеряли... Что ты корчишь-то из себя? - Железо не выдержал расспросов.
  - Ну-ну! Не нервничай, дружок! Поехали к Хозяину - спросишь про свою потерю!
  Железо, не отвечая, пошел к машине, Митя поспешил следом.
  - Эй, гости! Не вежливо!
  Антон обернулся.
  - За вами поедем, не ссы!
  Машины, одна за другой, тронулись в путь, объезжая горы отходов. Вскоре, около лесочка, показались деревянные строения, одно - основательное, другие - ветхие и ненадежные. Машина хозяев остановилась у крепкого домика. Подрулил и Митя. Все пятеро вышли, подошли к дверям.
  - Прошу! - высокий пропустил Антона и Митю внутрь, парни вошли следом, водила остался. Чувство безнаказанности, под крышей Локтева, породило у Антона состояние жесткого и тупого непонимания складывающейся ситуации. Он вызывающе демонстративно, надев гримасу пренебрежения, прошел в комнату, указанную крепким парнем, стоявшим в коридоре. Митя зашел за ним.
  - Здорово, гость! - за длинным, широким столом сидел щуплый человечек, с огромными залысинами на голове, тонкий нос его украшали золотые очки. - Как величать, дорогой?
  - Антон, - ответил он, чуть помедлив.
  - А погоняло есть?
  - Железо.
  - А я Хозяин, вот и познакомились! Так что вы, гости, ищете на моем курорте?
  - Телефоны, по ошибке, в помойке оказались.
  Хозяин отвалился на высокую спинку деревянного, резного, древнего стула.
  - Что же за мобилы такие дорогие, что ребятки за ними охотятся? Уж не золотые ли, с брюлликами?
  Железо молчал. В разговор позволил себе вступить Митя.
  - Да там все наши номера, нужные! Жалко!
  - Так жалко, что в говне их готовы искать? - Хозяин достал сигарету, крепыш поднес ему огонек. - Чьи вы, вообще?
  - Локтевские, слыхал? - Антон недоумевал, отчего начальник какой-то свалки, пусть и Хозяин, о котором он только краем уха слышал, даже не предлагает им присесть. Он прошел вперед, отодвинул один стул от стола, сел сам. Крепыш напрягся, но Хозяин, жестом руки, успокоил парня.
  - Как же, слыхал! Почтенный бизнесмен, почтенный!.. Да не нашенский он, вот оказия какая!.. А отчего же господин Локтев с Валерием Алексеевичем не покалякал? Тот бы и меня в курс дела ввел, да я бы помог ребяткам! А? Или вашенская это инициатива?
  - А разница-то какая?
  - Тю-тю-тю! Гляньте, разницы ему нет! - Хозяин улыбнулся, показав два ряда золотых зубов. - А тебе невдомек, крендель, что разрешение выспрашивать надо? Когда на мою территорию лезешь?
  Митя и Железо не видели, как трое братков, за их спинами, опустили руки в карманы. Железо покраснел от гнева! И тут Антон допустил главную и непростительную ошибку! Взглянув на дверь и стоявших там парней, он сунул правую руку свою в карман куртки, резко, одновременно поднявшись со стула. Больше он не успел ничего! Раздался выстрел, громкий, и Антон рухнул на пол, с простреленной шеей. Митя не шелохнулся, только сильно побледнел. Один из парней приставил свою волыну к его голове, другой вытащил митино оружие.
  - На колени, сука! - прошипел тот, что держал пистолет. Митя упал на колени. Антон несколько раз передернулся и затих. Вокруг его простреленной шеи и головы натекла большая красная лужа.
  - Ай-я-яй! - спокойно произнес Хозяин. - Какое неуважение к старшим! Давай, колись, что за тайна, с мобилами?
  - Н-не знаю! Клянусь, не знаю! - Митя почти кричал. Голова вспотела, пот струился по спине. - Босс распорядился найти мобилу, из-под земли достать! Ну, не знаю я, зачем!
  Хозяин, не торопясь, затушил сигарету. Как бы размышляя, что делать с молодым наглецом, задумчиво посмотрел на Митю, почесал грудь.
  - Обоих, в яму Беккари! Только без шума лишнего!
  Митя вскинул голову на щуплого Хозяина.
  - Куда? - жалобно, но не без надежды, спросил он, тихо.
  - К трупикам, свиным да собачьим! - усмехнулся плешивый. - Перегниешь, до осени!
  И, накинутая сзади удавка, захлестнула митино горло...
  
  С утра Борис и Аркадий поехали смотреть металлоискатель. Аркадию приглянулась недорогая модель, отечественного производства, куда могли залезть его умелые руки и голова с физико-математическим мышлением. Затем, в магазине радиодеталей, они докупили какие-то микросхемы, мелкие детальки, проводки и паяльник. Борис расплачивался, вздыхая, качал головой, но проделывал все это молча и незаметно от Аркаши. Выходило все-таки дешевле, чем самая простая импортная модель.
  - Ну, кажется, все! Можно ехать собирать агрегат, - доложил Аркадий.
  - Руки не дрожат? - заботливо спросил Борис.
  Аркадий высокомерно, сверху вниз, глянул на шефа.
  - Да, я алкоголик, но мастерство еще не пропил! И честь, спешу заметить! - Аркадий пошел на выход. Борис опять покачал головой и вышел вслед за изнуренным алкоголем ученым мужем.
  В ночлежке Аркадий протер как следует стол, расстелил газету, разложил на ней купленные детальки и паяльник. Взял в руки металлоискатель, рассмотрел его со всех сторон. Затем принялся изучать схемы в инструкции.
  Телефон Бориса заиграл, когда сам он уже разделся. Девочки еще спали.
  - Слушаю, - ответил Борис. Некоторое время он молчал. - Здравствуйте, уважаемый Кирилл Данилович. Рад познакомиться с таким дорогим и настоящим коллекционером!.. Нет, простите, сейчас не смогу, разве что к двум часам... Хорошо. Как Вас найти?.. Договорились!
  Борис Павлович отер легкую испарину со лба. Да, сейчас он разговаривал с хитрым и жестоким бандитом, гнавшимся за золотом Иванникова, отставая от их группы на несколько шагов. А может, уже настигнув их? Нет, этого не могло быть! Толик и Колюня - свободны и живы, а на тайну телефона Локтев мог выйти только через кого-то из них. Если кто другой не проболтался. Но это тоже невероятно!
  Борис набрал номер Колюни.
  - Колюня, здравствуй, это я. Ничего не отвечай, только когда я закончу, скажи, что ошиблись номером. В два я буду в гостях у Локтева. Не обращай на меня внимания и ни в коем случае не заговаривай. Все!
  - Вы ошиблись номером, - спокойно произнес разведчик и закончил вызов.
  Чтобы не торопиться, пора было выезжать. Проснулась Ирка, как почувствовала. Увидев надевающего пальто Бориса, она попросилась с ним.
  - Нет, Ирочка! Я к Локтеву, проконсультировать его по монетам. Он тоже, коллекционер!
  - Боря, мне страшно!
  - Мне тоже немного страшно, но, по логике вещей, в сферу его интересов я еще не попал, как и никто из нас. Не волнуйся, дорогая! - Борис спокойным шагом подошел к женщине, нагнулся и поцеловал ее.
  На самом деле, Боря ужасно волновался, но виду не показывал. Ирка с тревогой глядела на него, Вика - с любопытством. Андрей сидел за столом напротив Аркадия и глядел, как тот приступил к пайке дополнительных микросхем.
  - Ну, все, я поехал, - Борис улыбнулся и помахал всем рукой. - И давайте, до моего возвращения на грудь не принимать! А то Толику расскажу!
  - Напугал козла капустой, - не поднимая головы, проворчал Аркаша.
  - Все, пока! - Борис повернулся и вышел.
  Несколько времени в ночлежке стояла тревожная тишина.
  Дядя Боря выехал раньше, чтобы в одиночестве собраться с мыслями. Остановился у ботанического сада, гулял там около часа. Позвонил Глеб. У братьев состоялся непродолжительный разговор. Отец Глеб, в очередной раз, звал Бориса к себе, проявляя незримо тревогу и родственную заботу. Борис рассказал о возможной женитьбе на проститутке, которая моложе его самого на двадцать четыре года, специально, в надежде на отказ брата от попечения. К его, Бориса, сожалению, иерей слегка стушевался, но пыл к опеке над близнецом не умерил! "Хорошо! Бог попустит богатство - может, к братцу и съезжу! Если живым останусь!" Удивительно, но мысль о гибели, во время их авантюрной операции, успокоила дядю Борю, и совершенно хладнокровно он двинулся в Ольховку!
  До дома Локтева Борис ехал не спеша, оглядываясь по сторонам. Место было очень живописное. Справа, за нешироким строем сосенок, проглядывало замерзшее, потемневшее озеро. Слева тянулись высокие и не очень ограды из кирпича, кованого чугуна и современных, неведомых Борису, стройматериалов. Зачастую, даже из водительского окошка, видны были верхние этажи элитных дач, разноцветные, как элементы детского конструктора. Вся эта роскошь новых буржуа ничуть не раздражала Бориса Павловича. Он никогда никому не завидовал. Может, в детстве, тем, кто был атлетически сложен, высок и лучше него играл в футбол. Нынче и эта зависть исчезла. Показуха современных миллионеров даже не раздражала его, а вызывала чувство легкого пренебрежения и досады на такую недальновидную слепоту кичащихся богатством своим. Таковы люди, все разные, со своими причудами, с непохожими характерами. Удивительно то, что пребывавшие в бедности подхалимы и тихушники становились наиболее оголтелой и развязной частью новой элиты, а всегда уверенные в себе, сильные и независимые личности, такими, разбогатев и остались. Следовало, что богатство меняет не любого человека; сильный, остается сильным, а слабый становится посмешищем в собственном богатстве.
  Дом Локтева можно было узнать сразу. Ковка ворот и ограды выглядели изящнее окружающих, дом-дворец был приземист, в два этажа, и только центральная башенка непонятного предназначения взлетала вверх, как баллистическая ракета при запуске из шахты.
  Борис остановил машину перед воротами и посигналил.
  Высунулась голова охранника.
  - Борис Павлович Сукреев, - представился пенсионер.
  Охранник кивнул головой, исчез в окошке, и ворота медленно стали отворяться. Борис проехал к дому и оставил опель у парадного крыльца. Навстречу к нему вышел крепкий, с седым ежиком волос, человек.
  - Начальник охраны, Владимир Петрович Шкуро, - представился он. Не дожидаясь представления Бориса, рукой пригласил пройти того в дом. - Прошу.
  Борис поднялся по ступеням, следом за Шкуро. В просторном вестибюле начальник охраны помог Борису снять пальто.
  Появился здоровый лысый парень с совершенно тупым, но не лишенным красивых черт, лицом.
  - Борис Павлович? Кирилл Данилович ждет Вас в кабинете. Я провожу, пойдемте.
  - Спасибо, - тихо, скорее, для себя, произнес Борис.
  Мужчины прошли в кабинет. Парень застыл в дверях. Навстречу Борису шел молодой мужчина, крепкий, симпатичный, коротко стриженный, практически лысый. На лице расплылась добродушная улыбка.
  - Борис Павлович! Рад познакомиться! - он протянул в приветствии руку.
  - Кирилл Данилович, очень приятно! - протянул руку в ответ Борис.
  Мужчины поздоровались. Рассыпая на ходу комплименты, Локтев провел Бориса к стендам со своей коллекцией золотых монет и стал неожиданно для пенсионера профессионально рассказывать об отдельных экземплярах. Минут пятнадцать они разглядывали монеты, обсуждали коллекцию. Сукреев поведал Кириллу, что существуют разновидности, например, даблиглов.
  - Но в Краузе этого нет! - воскликнул коллекционер. - И в Шоне нет.
  - О, любезнейший Кирилл Данилович! Ни Шон, ни Краузе не описывают в базовых ежегодных изданиях редкие разновидности, по типам. Тут надо искать издания стран-эмитентов. Они есть. Кстати, отличный каталог разновидностей монет США, в том числе и даблиглов, на английском, не помню автора, лежит у одного коллекционера, в клубе.
  - Я редко там появляюсь, Борис Павлович. Не могли бы Вы приподнять эту задачу? А я заберу у Вас или кого пришлю?
  - Хорошо. Я Вам позвоню, как только она будет у меня.
  - Отлично! - Локтев отошел к стенному бару, открыл его.
  - Не желаете коньячку?
  - Я же за рулем, спасибо!
  - Ну, тогда я один пригублю, перебрал вчера, несколько, - засмеялся Локтев, наливая себе немного темно-янтарной жидкости. - Простите меня, я на минуту выйду, позвонить.
  - Да, конечно! А я еще полюбуюсь Вашими шедеврами.
  - Сделайте одолжение, Борис Павлович, мне приятно Ваше внимание!
  Кирилл вышел. Он вновь и вновь набирал номер Железа, но тот так и был недоступен. А ведь с момента его визита на свалку прошло уже несколько часов! Да, надо было договориться с Кудрявым. Валерий Алексеевич авторитет прижимистый, но понимающий. Всё эта торопливость! Надо быстрее золото найти! Надо быстрее с Артуром рассчитываться! Что там могло случиться? Где этот урод?
  - Жмур! - позвал телохранителя Кирилл. - Посылай на свалку пару ребят, нет, пятерых. Пусть аккуратно, повторяю, аккуратно разведают, где мои люди. Ничего больше не предпринимать. Может, они и до свалки не доехали... Хотя, это вряд ли!
  Кирилл вернулся в кабинет. Борис внимательно рассматривал какую-то монету.
  - Хороша Екатерина! - обратился он к хозяину.
  - Да, чудной сохранности монета, - рассеянно произнес Локтев.
  Борис сразу отметил, что настроение Кирилла изменилось: он стал задумчив и, кажется, немного рассеян. Мысли его витали где-то в другом месте.
  - Спасибо за консультацию, Борис Павлович! - вернулся на землю Кирилл. - В любой трудной ситуации я к Вашим услугам! Не стесняйтесь! Будет у Вас что интересное - звоните без всяких стеснений.
  - Вам спасибо за чудесную экскурсию! - Борис протянул руку на прощание. - Возьму книгу, позвоню.
  - Непременно! Всего Вам хорошего, Борис Павлович!
  - До свидания, Кирилл Данилович!
  Борис сел в машину. Он был уже абсолютно спокоен. Коляна нигде не было видно. Ну и ладно, меньше душещипательных сцен, из жизни конспираторов.
  Ворота открылись, Борис повернул направо и медленно покатил домой. Замечательная коллекция у этого бандита, Исторический музей! Надо же, одни золотые монеты! Хорошее вложение капитала.
  Не доехав до автостанции, запел телефон. Это Колян!
  - Следом за тобой выехал черный джип. Может, слежка? Будь осторожен.
  - Понял, спасибо!
  Борис сбросил вызов. Глянув в зеркало, действительно, увидел, что за ним на большой дистанции и так же неспешно, следует большой черный внедорожник. Если Локтев решил узнать, где он живет, то оторваться от них будет не сложно. В старом, грязном завокзальном районе он знал все улочки и закоулки как свои пять пальцев. Борис даже сразу понял, где и как он уйдет от слежки. Напряжение, отпустившее его после выезда за ворота, вновь прихватило. Борис проехал автостанцию и продолжал ехать по лесной дороге с небольшой скоростью.
  На трассе джип шел через несколько машин за "опелем" Бориса. Точно, слежка!
  Так, не торопясь, они и двигались до города.
  Джип продолжал следовать за Борисом то через три, то через четыре машины, не сокращая расстояния.
  В завокзальном районе, на задуманном перекрестке, Борис, не включая поворотника, резко свернул направо, ускорился, и, через метров пятьдесят, нырнул между домами налево. Проехал сквозным двором, вывернул направо и быстро въехал на территорию кооперативных гаражей. Там, за боксом с ямой, повернул в промежуток между боксом и стеной ряда гаражей налево, затем направо и оказался в закутке, между задней стеной гаражей и глухим забором. Выключив двигатель и закурив, Борис почувствовал, как колотится его сердце.
  Он вышел из авто и пошел к боксу с ямой. Осторожно выглянув в сторону въезда в гаражи, никакого джипа Борис не увидел. Так простоял он минут пятнадцать. Проезжали автомобили, немало, но "его" джипа видно не было.
  Странное стал он испытывать состояние в последние дни: как бы помолодел, исчезла усталость. Исчезло чувство постоянной тревоги и волнения о ближайшем будущем, о добывании денег на еду и более или менее приличную одежду. А ведь он, тревожность эту, пронес с собой два года, проживая в ночлежке, почти ежедневно выпивая, хотя и не допьяна, но все же! Такой стресс, ежедневно, ненадолго снимающийся алкоголем. Ему еще повезло, что приращивал свои сбережения занятием нумизматикой, и знал чувство меры в выпивке. Удивительное дал Бог ему здоровье! А он не бережет его, сволочь! Борис не задумывался о том, бросит ли он пить, если найдут клад. Честно отвечал себе, что, скорее всего, не бросит, только перейдет на хорошее сухое вино. В этот миг ему страстно захотелось съесть большой кусок жареной свинины с зеленым горошком и запить его бутылью доброго красного вина!
  Интересно, как там Колян держится без водки, целые сутки? Раз не вернулся, значит, не пьет, иначе точно прогнали бы. Может, возьмется за голову человечек? Молодой ведь еще совсем! Найдем клад - надо ему в деревню возвращаться, да браться за дело какое-нибудь. Вика с Андреем не пропадет, в мужике есть внутренний стержень: вон, как авантюру эту затеяли, сразу пить стал меньше, на женщину, наконец, внимание обратил. Вот о судьбе Толика Борис придумать ничего не мог. Кто же он по профессии? Забыл. Надо спросить. Этот и без лечения бросить пить сможет, ни разу Борис не видал на веселом лице великана муки похмелья! Славику и Аркаше надо будет лечиться, воли совсем нет. Вон, как поросята напиваются, когда бухла много! А там опохмелка, день третий...
  Борис вернулся в "опель".
  "Посижу еще минут пятнадцать, для верности",- подумал он. Достал телефон, набрал Ирину.
  - Ириша, привет! Все в порядке, я возвращаюсь, - бодрым голосом сообщил он.
  - Я так волновалась, правда! Ты скоро?
  - Скоро! Возьму выпить по дороге. Как там Аркаша? Доделал прибор?
  - Нет, еще копается.
  - Выпить не просит?
  - Нет, работает без передыху, с азартом даже.
  - Слава и Толик вернулись?
  - Нет. Андрей с Викой пошли погулять. Девочки еще спят. Грузчики рано заявились, выпили немного и опять куда-то ушли, - докладывала Ирка. - Стеклотарщиков еще нет.
  - Ириша, у нас есть картошка? Если есть, поставь вариться.
  - Есть картошка. Сделаю!
  - Ну, все, пока! Целую.
  - И я тебя!
  Борис глянул на часы-луковицу. Простоял сорок минут, можно ехать.
  Он аккуратно, задним ходом, вывел машину из укрытия и другой дорогой, через центр города, поехал домой. По пути завернул в гастроном, взял водки, пива, соленых огурчиков, котлет побольше, селедку, сигареты. Немного подумав, в цветочном магазине, купил букет алых роз.
  "Что же это я? Зачем мне все это? Но ведь какая милая девочка, умненькая! Молодая! И она мне безумно нравиться, - тягуче думал Борис, застревая в вечерних пробках. - Не могу сказать, что я страстно в нее влюблен, но испытываю к ней чувство необычайное, забытое какое-то! Из прошлого! Которого давно уже не испытывал..."
  В "коммуну" Борис ввалился с сумками продуктов. Букет оставил за дверью. Встречен он был весьма тепло. Андрей с Викой уже вернулись и сидели на диване, в обнимку. Ирка вскочила с кровати и бросилась ему на шею.
  - Постой, постой, дай хоть продукты поставлю.
  Он поцеловал ее.
  - Стой здесь, никуда не уходи, я сейчас, - Борис вышел за дверь и тут же вернулся с розами, которые протянул Ирке. Женщина была ошарашена! Она осторожно приняла подарок, свободной рукой обняла Бориса за шею и поцеловала. Нечто, до дрожи нежное, забытое продралось в его душе, сквозь нанесенную годами черствость восприятия... И вот тут он понял: это его женщина, его новая, скорее всего последняя, любовь! Теперь Борис был готов для нее на все! Теперь он решил не щадить своих эмоций, накопившейся теплоты в сердце! Он прижал свои губы к ее ушку и прошептал:
  - Я тебя люблю, если ты не возражаешь!
  Лицо Ирки украсилось улыбкой, карандашные черты превратились в пастельные. Она прижалась к Борису и прошептала в ответ:
  - Не возражаю! И я тебя люблю!
  - Ну, хватит, хватит! - проворчал Аркадий. - Седина в бороду... Получай агрегат, готово.
  Ирка с Викой ушли готовить ужин. Борис снял пальто, прошел к столу и взял в руки металлоискатель. Он приобрел вид самоделки, так как пришлось снять пластиковый кожух - дополненные детали не позволяли. Ничего, обернем пакетами.
  - Чувствительность увеличена в два раза, появилась дискриминация металлов, - с достоинством сообщил Аркадий. - Сейчас его стоимость увеличилась бы раз в пять!
  - Умница! Достойно! - похвалил Борис. - Андрюша, принеси, пожалуйста, пиво, разомнемся с великим конструктором.
  - Давай, молодежь, неси, - согласился Аркаша.
  Андрей, Борис и Аркадий устроились с пивом за столом. Выпили по стакану и налили еще.
  - Жажда какая-то, правда? - спросил Аркаша, залпом выпив и второй стакан.
  - Правда, жарковато, - согласился Андрей.
  Борис кивнул и присоединился ко второму стакану. Потом мужики закурили, и Борис, вкратце, поведал о своем визите к Локтеву. Поездка его новой информации не прибавляла. Странной показалось только слежка.
  Андрей рассказал, что по ценным подсказкам Аркадия Валентиновича, составил схему, где надо искать сокровища, исходя из подробного, поминутного изучения видеозаписи, в сопоставлении с картой местности.
  - Главное - найти то самое дерево, - сказал он.
  - Ну, что? Завтра и попробуем? - спросил Борис.
  - Конечно, что тянуть?
  - Завтра так завтра, - меланхолично согласился Аркадий. - Без меня вы все равно не сможете этой штуковиной пользоваться.
  - Ты у нас сейчас на вес золота! Самое главное звено, - польстил Борис.
  Словно чувствуя собственную полезность и незаменимость, Аркадий демонстративно налил себе еще стакан.
  - Ты погоди, золотко, вкусная еда не влезет, очень вкусная! - попытался тормознуть его Борис, внутренне ощущая бесполезность своих попыток.
  - Что такое еда? - философски замутив взгляд и приподняв брови, произнес Аркадий. - Еда - топливо для моих внутренних организмов-механизмов. А вкусная она или нет, для меня не имеет абсолютно никакого значения. Вот я знаю, что от пива толстеют, значит, калорийный продукт, славное топливо. Буду пивом заправляться.
  - Аркадий, что ты как ребенок, мы - люди, а не машины, механизм потребления энергии у нас совершенно иной! Как придурок себя ведешь! - Борис возмутился. - Ты же интеллигентный человек, прекрасно знаешь, что кроме белков, жиров и углеводов нам нужны и микроэлементы, и витамины!.. От пива толстеют в результате нарушения обмена веществ...
  Вылакав предыдущий, Аркадий демонстративно наполнил себе еще один стакан.
  - Ну и пусть! - угрюмо сказал он.
  - Оставь его, Борис, - остановил шефа Андрей. - Обсудим лучше завтрашнюю поездку.
  Пока мужчины, оставив в покое ушедшего в астрал ученого, обсуждали детали поисков, в зал понемногу стали проникать невообразимо сказочные запахи жареного мяса. Сквозь них пробивался тонкий, но такой упругий, запах селедки. Похоже, приготовление ужина подходило к концу. Даже Аркадий, с прикрытыми глазами думающий о чем-то своем, начал принюхиваться и поглядывать на дверь. Аркадий Валентинович, пьющий практически каждый день, тем не менее, никогда не брезговал халявным угощением. Ел много, что, видимо, и спасало его от смерти. С его поистине нищенскими заработками, вкупе с особой худобой, давно можно было сыграть в ящик. Вся пенсия уходила на алкоголь и примитивную, но обильную и однообразную пищу. Правда, пенсия у него была хорошая, доктор физико-математических наук, как-никак! Однажды Борис спросил его, отчего бы ему не повиниться перед родными и не вернуться домой, подлечиться. Аркадий свысока посмотрел на приятеля и ответил: "Это нереально, дружище, потому как там я уже никому не нужен, а только моя пенсия. Фальшивая забота обо мне лишит меня радости, денег и свободы, я буду вынужден подчиняться искусственно установленному кем-то из родственничков порядку, а мне желается дожить в хаосе, познать все законы социальной термодинамики и сдохнуть свободным. Здесь я свободен, хочу - пью, хочу - гуляю, читаю, сплю, думаю. Здесь особая жизнь, так сказать, первичный социальный уровень, который дано познать далеко не всем! Чем лучше бытовые условия, чем больше комфорта, тем больше ограничений для индивидуума... Знаешь, кто самый не свободный у нас в стране? Президент. Я прошел несколько социальных уровней, почти все, вот только президентского мне не видать. Да и не желаю ничуть!"
  Борис, тогда, в который уже раз, задумался над словами Аркадия. А что же он сам? Ему-то все возможности достойного бытия открыты! Какая сила держит его в этой клоаке? Надежда на что? Из каких неведомых соображений он цепляется за "коммуну"? У Бориса не было таких крепких принципов, как у Аркадия. Два года он жил одним днем, два года его не мучили сомнения, только внутри, глубоко, сидело убеждение, что это попущено ему Богом за грехи всей его жизни. Ему тоже нравилась свобода от семейных условностей, но он всегда осознавал, что у него есть тыл - его брат, его дети. В ночлежке Борису было относительно спокойно, если бы не забота о ежедневном пропитании...
  Женщины принесли ужин, водку, пиво. Пахло потрясающе вкусно! Вернулся Вячеслав, не было Толика, хотя, обычно, в это время он всегда был дома, вместе с Коляном. Всех это удивляло, но пока никто об этом не заговорил.
  Ужинали с удовольствием, весело, но сильно никто не пьянел: завтра группа должна была ехать на поиски клада, потому все были несколько возбуждены. Решили, что поедут Борис, Андрей, Аркадий и Толик, которого до сих пор не было. Борис не выдержал и набрал его номер. Долго никто не отвечал, потом послышался голос совершенно пьяного Толика:
  - Але! Ты кто? - заплетающимся языком спросил он.
  - Толик, это Борис. Ты где?
  - А, босс! Меня, блядь, сегодня не ждите... Сегодня у нас такая х..... произошла! Завтра расскажу, все!
  - Толик, завтра надо ехать...
  - Не, Боря, погоди! Я пока - вне игры! На х...! Завтра.... - Толик сбросил вызов.
  Борис оглядел всех за столом. Глаза авантюристов устремились на него, даже жевать перестали.
  - У них на свалке что-то произошло, что - не знаю. Толик пьян в дугу, сегодня не вернется... Слава, ты завтра остаешься на связи, сообщи в свой оркестр, что заболел... Давай не будем это обсуждать! С нами поедут девочки, - Борис внимательно посмотрел на Вику и Ирку. - Приготовьте, девочки, перекус на завтра, я думаю, Аркадий Валентинович сегодня все не съест.
  Атмосфера немного разрядилась последней репликой Палыча.
  
  После литургии отец Глеб отправился домой вместе с матушкой Анной, ожидавшей его в храме. Настроение у клирика было замечательное, погода стояла морозная, ясная. Голубой небосвод бледнел от яркого солнечного света, снеговой покров серел и оседал, явно сдаваясь на милость победительнице-весне.
  Батюшка и матушка, решив прогуляться, неторопливо шли по тротуару, прижимаясь к оживающим от зимы деревьям, сторонясь проносящихся машин, норовящих обдать прохожих снежной кашицей. Анна рассказывала мужу о новых, чудесных певчих, принятых недавно в хор. Отец Глеб согласно кивал, ему также очень нравилось пение новеньких, молодых супругов.
  До дома дошли через полчаса, обойдя вокруг территории храма. Прямой путь занимал всего две - три минуты.
  Дома, отец Глеб прошел в свой кабинет, а матушка занялась трапезой.
  - Глеб! - крикнула она из кухни. - Может, попробуешь позвонить Борису? Как он там?
  - Хорошо, родная! Попробую!
  Он взял телефон. Длинные гудки долго врезались в мозг разволновавшегося священника. Наконец, раздался голос брата:
  - Привет, Глебушка!
  - Здравствуй, братишка! Как ты?
  - Твоими молитвами! Все хорошо, Глебушка! - веселый голос Бориса навел на рассуждение о нетрезвости брата.
  - Борис, что "хорошо"? Чем занимаешься? Еще белый день, а ты уже навеселе?
  Глеб не сдержался, услыхав пьяненький голос брата, хотя обещал его никогда не воспитывать.
  - Ну-ну, Глеб, не заводись! Все хорошо, жив-здоров. Тебе кажется, что во мне сейчас есть алкоголь. Я сейчас "на колесах", Николик мне машину подарил! Глядишь, скоро и своей квартирой обзаведусь.
  Глеб молча слушал брата. Со слов Бориса, он думал, что тот живет в общежитии. Правда ему открыта не была.
  "Неужели одумался?" - пришло в голову Глебу.
  - Вот хорошо! - ответил он. И, смущенно спросил: - Так, может, к нам? Мы тебе квартирку в нашем особнячке подготовим. С отдельным входом!..
  - Спасибо, Глебушка, не сейчас. Надо кое-какие дела завершить. Может, после.
  - Ты нормально питаешься? Пенсии хватает?
  - О, не беспокойся! Я же еще нумизматику свою не бросил, приработок неплохой.
  - А когда же дела-то свои окончишь неведомые?
  - Скоро, братец, скоро, на днях и закончу. Там, глядишь, действительно, к вам приеду. В гости, - подчеркнул Борис. - Возможно, с женой...
  - Борис, ты в своем репертуаре! - Глеб не сдержался опять. - А невеста твоя, что, опять на полтора десятка лет моложе?
  - Бери круче, брат, - веселился Борис. - На двадцать четыре годика! Чудесная девушка, бывшая проститутка!
  Глеб замолчал. Не то, чтобы его религиозные чувства были как-то оскорблены. Он подумал, как будет себя вести, когда брат приедет с этой женщиной.
  - Что, брат, шокировал я тебя?
  - Нет, не шокировал. Ты всегда был непредсказуем!
  - Вот мне интересно, а ты - предсказуем?
  - Думаю, да! Знаю, что завтра, как всегда, буду служить литургию, что Бог любит всех, что скоро Пасха, что без воли Божией ни один волос не падет с головы моей... И твоей тоже... - священник подумал. - Борис, не будет у меня больше радости, чем твой приезд... с женой. Анна будет очень рада увидеть вас!
  - Удивляюсь я порой, слушая тебя, Глеб! Вроде мы с тобой, роднее некуда, росли вместе, вместе учились, а как ты семинарию окончил, совсем другим стал! Как с другой планеты, нет, из параллельного мира.
  - Это ты, брат, из параллельного мира! Это ты не живешь правдой Божией, не осененный Духом Святым! - отец Глеб почувствовал, что заговорил чрезмерно эмоционально, и сбавил тон. - Вы, большинство мирян, не такие, какими должно быть людям, как ни странно. Все должно быть наоборот, но не так все устроилось. Впрочем, не странно! Сила дьявола велика над миром...
  Священник вздохнул. Борис слушал.
  - На то, видать, воля Божия! - продолжал Глеб, с ноткой горечи в голосе. - Растет число христиан в мире, но не так стремительно, как хочется того... Помнишь нашу беседу два года назад?
  ...В то время отец Глеб был в родном городе, проездом в столицу, и встретился с братом в вокзальном ресторане. Они просидели часа три, дожидаясь поезда Глеба. Сейчас же отец Глеб вспомнил состоявшийся разговор, вызвавший в нем острое чувство горечи.
  Глеб тогда с большой радостью встретился с братом, много улыбался, заказал вкусной еды, водку. Сам не пил. После недолгого обмена вопросами на тему кто чем дышал последние годы, отец Глеб спросил:
  - Скажи, Борис, ты хоть по воскресеньям в храм ходишь?
  - Да, но раз-два в полгода. Я честен перед тобой, не лукавлю, - Борис улыбнулся. - Тебе же бесполезно врать, да и я стараюсь, подчеркиваю, стараюсь быть честным со всеми! А уж перед священником!..
  - Ты мне просто, как брату, скажи! Отчего ты редко в храм ходишь?.. Водку лихо, смотрю, пьешь!
  - А водка, Глеб, мне помогает выстоять в этом взбесившемся мире. Да и закусочка хорошая, мне нынче не часто так пировать приходится!
  - Ты и раньше не брезговал выпивкой... А что, давно мир-то взбесился? - священник позволил себе ухмыльнуться.
  - Давно, Глебушка, ох, давно! Как только Адам на земле оказался. Мир, сразу от него бешенный сделался. Когда в большей степени, когда в меньшей. Да только просветления в умах и поведении людском не наступало никогда. То там, то сям, от людишек суетных, одна беда, сплошное грехопадение, поголовное!..
  - Ты утверждаешь, что не было истинных христиан? - удивился искренне Глеб.
  - Нет, брат, этого я не говорил. Подвижники веры, столпы были всегда, но составляли, опять же, во все времена, "подавляющее меньшинство", если можно так выразиться. Всегда, Глебушка!
  - К сожалению, это почти так! Но я с тобой не совсем согласен! Даже не так давно были исторические периоды, да и сейчас, когда христианство овладело умом человека значительно, и целые народы сливались и слились в одно целое, сплоченные Словом Божиим...
  - Вот именно, умом они христиане, умом только и слились, а в быту ведут себя так, что перед литургией толпы на исповедь стоят, как за водкой в горбачевские времена... Это я про Русь нашу, многострадальную.
  - Не скажи! Вера на Руси издавна крепка! Пожалуй, нет другой христианской страны, так прочно стоявшей на исполнении заповедей Господних. Безусловно, грех серьезно повредил души многих мирян...
  - Да и клириков, - вставил Борис.
  - И клириков. Но в основной массе у русских людей осталось глубокое соборное сознание, сохранившее веру православную, даже в годы коммунистического безбожия.
  - Со всем этим можно согласиться без дискуссий. А ты мне скажи, отчего службы такие длинные, а? - Борис выпил очередную рюмку водки. - Мне вот тяжело стоять, к примеру. А как новообращенный кто придет, да сядет, с непривычки, а к нему бабулька уже семенит и шипит: на херувимской нельзя сидеть! Тут новообращенный и уйдет, да навсегда, вот и потеряла православная церковь, нестойкого еще, колеблющегося!
  Борис немного опьянел, и с лица его не сходила насмешливая улыбка.
  Впрочем, Глеб не обращал на эти саркастически скривленные губы никакого внимания. Его брат наверняка болтал не всерьез, одолеваемый водочными миазмами. Батюшка представить не смел, что родной брат от сердца творит слова свои, полные сомнения и насмешки.
  Борис развивал тему.
  - Да, Глебушка, мне почти всегда было тяжело стоять на службах, особенно на всенощной. Можно, конечно, и присесть, но - стыдно! Не могу понять, отчего не найдется старца, который бы написал сокращенную литургию, вечерню, а? Ведь прислушался в свое время Иоанн Златоустый к просьбам прихожан и написал литургию покороче, чем служили раньше, Василия Великого... У меня вообще много вопросов к тебе.
  Борис налил себе еще водки, выпил. Со вкусом закусил куском копченого, пахучего мяса. Бросил в рот пару маслин, зелени.
  - Спрашивай! По-поводу богослужений могу тебе сказать одно: для современного человека, обремененного житейскими заботами, погоней за комфортным житием, стояние в храме - часть видимой жертвы, которую мы приносим Богу, предавшего Себя на смерть крестную, ради нас всех! Вот, смысл сокровенный! Мы не истязаем плоть нашу физически, веригами и иными подвигами. А стояние на богослужении - символ исполнения молитвы, как у древних подвижников веры, столпников, проводивших месяцы и годы в стоянии пред лицем Господа!.. Так-то, брат!
  - Ну да, еще и говение наличествует, тоже - жертва!
  - Тоже жертва, верно! Заметь, всё это идет исключительно на пользу человеку! Любая жертва - ради Бога! Полезна, и душе, и телу.
  - И все-таки, Бог - в сердце моем, а не на показуху! Может, я менее грешен, со своими слабостями, чем некоторые твои сослуживцы, набивающие карманы, да раскатывающие на крутых иномарках!.. Что, не так, скажешь?
  - Ничего не скажу! Клирик - такой же, как ты, из плоти и крови, со страстями и грехами, только наделен властью таинства исполнить. Степень греха непостижима человеческому разуму, единственный Господь определит место наше, по смерти тела, на Суде Страшном. Мы судим по своим, человеческим законам, а Господь - по своим, нам не ведомым, руководствуясь безграничной любовью к нам!
  Борис откинулся на спинку стула, в упор посмотрел на брата.
  - Я понял тебя! Ты полагаешь, что женщина, сделавшая аборт, может заслужить геенну огненную, а человекоубийца - обрести вечное блаженство?
  - При условии искреннего раскаяния, вполне возможно! Разбойника на кресте позабыл?.. Повторюсь, не ведомо нам, как судит Господь, потому, заповеди блаженства, нам данные, не должно оставлять без внимания! Потому, исполнять любовь к ближнему нам нужно ежеминутно и повсюду! Даже праведники боялись кары, куда уж нам, грешным!
  - А я люблю Бога и доверяю ему! И отношусь, как к брату, ну, и что? Он мне не делает за это ни лучше, ни хуже! Он меня пока сохраняет и я благодарен Ему за то!
  Степень опьянения Бориса достигла того уровня, когда продолжать с ним разговор на эту тему отцу Глебу показалось бессмысленным.
  Конструктивного диалога не получилось, Борис остался при своем мнении. С тяжелым сердцем отец Глеб уехал тогда в Москву...
  ... - Помню, помню нашу беседу! Каждый остался при своем, - сказал Борис.
  - Ладно, брат! Не будем же мы по телефону дискутировать! Ты, как соберешься, обязательно нас, с матушкой Анной, предупреди, встретим!
  - Хорошо, Глеб! Пока!
  - Храни тебя Господь, Борис!
  
  Черный внедорожник въехал на территорию свалки и временами подскакивал на ухабах разбитой мусоровозами дороге. Четверо боевиков молча смотрели по сторонам, водитель, чертыхаясь, лавировал между ямками. Окна были задвинуты, работал кондиционер, но все равно, запах гари, тлена и разложения тонко проникал внутрь салона.
  - Как они тут работают??? - раскачивал головой бригадир, на сидении, рядом с водилой.
  - Они еще и живут здесь?
  - Привыкли уже, принюхались, бомжарики!
  - Да нет! Жить им тут, вроде, запрещают!
  - Ага, запрещают! Кудрявый, скажи еще, им тута отель выстроил! - рассмеялся самый здоровый из пассажиров.
  - А чо ты ржешь? Ты знаешь, где они живут? - набычился его приятель.
  - Не кипешись, остынь! - здоровяк, дружески, положил руку-бревно на плечо приятеля. - Не знаю, но слыхал от одного фраерка, что мусора гоняют со свалки бомжиков. Тама щас эти, как их, чурки трудятся, в основном. Сортировщики мусора!
  - Сортировщики мусоров! - захохотал третий пассажир.
  - Хватит базарить! - остановил бригадир. - Подъехали, айда разбираться! Значит, так! Идем все, кроме Клепы.
  Бригадир кивнул водиле.
  - Смотри в оба, на улице! Сразу звони, если что!
  - Понял, - сквозь зубы, отозвался водила.
  Четверо бандитов зашли в здание администрации, белое, одноэтажное, с синей крышей. Справа и слева примыкал высокий забор, с парой рядов колючей проволоки.
  В коридоре никого не наблюдалось - ни вахтера, ни посетителей.
  Бригадир глянул в разные стороны коридора.
  - Ладно, пошарим по кабинетам!
  В первом же кабинете дверь была открыта. Небольшое помещение, оклеенное дешевенькими серыми обоями, было занято письменным столом, с компьютером, и двумя застекленными шкафами. Два стула сиротливо прижались к стене. За столом, склонившись к бумагам, сидел худой, сутулый и плешивый тип, в золотых очках, вопросительно поднявший глаза на вошедших. Бригадир приказал всем остаться в коридоре, не почувствовав никакой угрозы от плешивого.
  - Добрый день, - приветствовал бригадир. - Мы друзей своих тут потеряли - они утром приезжали, по делам.
  Плешивый расплылся в улыбке, которая оказалась неожиданно золотозубой.
  - Здрасьте, коли не шутите! Присаживайтесь!
  - Я от Локтева... Он просит помощи у Валерия Алексеевича, ну, свидеться надо!
  Плешивый рассматривал бригадира, не поднявшись из-за стола.
  - Экий ты шустрый! Валерия Алексеевича ему подавай! Где я тебе его найду? Большой начальник, Валерий-то Алексеевич! - плешивый почесал щуплую грудь. - А утром ко мне никто не приходил, путаешь ты что-то!
  - А ты кто такой? - без угрозы, ровно, спросил бригадир.
  - А ты кто такой? - усмехнулся плешивый. - Имячко мое, Хозяин... Не слыхал?
  Бригадир наклонил голову вбок, с прищуром оглядел плешивого.
  - Слыхал! Чего-то ты не похож на Хозяина!
  - А ты видал его? - плешивый продолжал усмешливо смотреть на бригадира. Тот кивнул головой, сел на стул.
  - Лады! Я - Чир. Покалякаем?
  - А что мне с тобой калякать? Не было тут никого!
  Чир напряг извилины. Как разговорить Хозяина, если это, действительно, он? Слышал, что Хозяин - серьезный тип, отмороженный, смотрит за этой свалкой конкретно, бригада у него безбашенная, как и он сам.
  - Господин Локтев просил узнать: были тут наши или нет? Если они что попутали, извинения просит у Валерия Алексеевича, у Кудрявого...
  Хозяин перестал лыбиться и серьезно сказал:
  - Кудрявый меня тут поставил за порядком смотреть, и порядок я держу! А кто вздумает порушить порядок этот, не протянет долго... Ты меня понял, Чир?
  - Понял, Хозяин! Ну, а братаны, все-таки, были? Порядок порушили?
  Плешивый расслабился, откинулся на спинку стула. Вновь открылась золотозубая.
  - Не было тут никого! Все, разговор окончен!
  Он встал. Поднялся и бригадир.
  - Ребятки мои рядышком, не дремлют, твоих еще от ворот срисовали. Так что, не рыпайся, гостюшка!
  Чир улыбнулся.
  - Так мы же с миром! Так, покалякать!
  - Вот и славно! - ответно послал улыбку Хозяин. - Ты мой телефончик запиши, да набери, когда в гости захочешь, воздухом курортным подышать! Поляну накрою, в своей резиденции. Тут контора, а мои апартаменты - в Альпах!
  - Где?
  - В Альпах! Горы такие, - расхохотался плешивый. - Как из дверей выйдешь, так вдаль погляди, горы там, и дымка стелется!
  - До встречи!
  - И тебе, не хворать!
  Чир вышел в коридор, к братве. Молча, прошел к выходу, парни потянулись следом, вопросов не задавая. На улице Чир остановился. Вдали, пологими, неровными откосами, высились горы мусора, покрытые легкой дымкой испарений и гари, неисчислимые птицы плавали в дымке, мелкие человеческие фигурки неторопливо сновали у подножия, мусоровозы дыбились угловатыми валунами.
  - Ну? - наконец, спросил здоровяк.
  - Хозяин твердит, что наших тут не было... Не верю ему! Темнит, плешивый!
  - Про телефоны спрашивал?
  - На х...? Если Железо не был на свалке, то и нечего Хозяину об этом знать!
  - А чо делать? Босс опять орать будет...
  - Звонить ему надо, сейчас.
  Бригадир достал мобилу, набрал Локтева.
  - Босс, с Кудрявым мне не дали связаться, как я и думал...
  - Да и я так думал, не того ты еще полета птица! Дальше!
  - Ну, вот! Хозяин говорит - не было наших у него!
  - Про телефоны спрашивал?
  - Нет, Босс!
  - Хорошо! Прошерсти вокруг полигона бомжей, всех, кого встретишь!
  - Какого "полигона"? - не внял Чир.
  - Вот ты, вроде, не тупой! - заорал в трубку Локтев. - А элементарных вещей не знаешь! Свалки так называют, цивилизованно!
  - Да, босс, сделаем!
  - Далеко не линяйте, я с Кудрявым свяжусь, даст вам на территории поработать!
  - Да, босс! - Чир спрятал телефон в карман. - Надо проверить всех бомжариков вокруг свалки. Поехали!
  
   КУЛЬМИНАЦИЯ
  
  Дрожащими, непослушными пальцами Толик схватил кружку с пивом, опорожнил ее полностью, одним заходом. Они, с Димоном, забрели в поселковую забегаловку для удовлетворения насущных потребностей похмельных организмов. Не то, что паршиво Толик себя чувствовал, но вот руки трясутся и внутри все как невесомое. И страх этот, мерзкий...
  Толик поднял со стола вторую кружку, отпил немного и поставил обратно. Димон еще допивал первую.
  - Ну, чо дальше делать будем? Вычислит меня Хозяин, точняк! На х... эту свалку!
  - Он знает, где ты живешь-то?
  - Не-а! Похмелимся с тобой, поеду до хаты!.. Ты, сука, смотри! Болтанешь кому, про телефон - достану!
  - Да ты чо, Толик? Могила!
  Толик приложился к кружке. Мир принимал привычные очертания, страх улетучивался.
  Вчера Толик оказался свидетелем выноса жмуриков из хозяйской избы. Шел туда сдать Хозяину, найденные им и Димоном, документы. Вид крови никогда не оставлял Толика равнодушным, и вызывал чувство омерзения и тошноту, кроме тех случаев, когда кровь появлялась на харе избитого им конкурента. А когда "сослуживцы" рассказали, что замочили двоих братков, искавших какие-то телефоны, панический ужас проник во все уголки толикова существа! Не составляло труда сопоставить разрабатываемую "коммунарами" операцию и происшествие на свалке! Сказавшись нездоровым, Толик поспешил покинуть рабочее место и тупо набухаться. Димон последовал за новым товарищем, составив тому компанию.
  - Димон, поехали со мной! Тебе, блядь, место найдется! У нас - хорошо! Знаешь, какие мужики четкие?
  - Не-е-е! Давай, лучше ты - ко мне! Мы же кореша с тобой?
  - Кореша!.. Да только ты меня в любой момент на х... выставишь из своей конуры, собственник! Знаю я вас!
  - Толян, да не-а! Будем вместе работать, хозяйство вести!.. Бухать...
  - Нет, Димон! На свалку не вернусь! И у тебя жить не стану. Там - тоже, кореша, а Борька и Аркаша ваще умники! И бабы веселые, и тепло, телик есть... А у меня ноутбук есть, усек?.. Ну, если язык развяжешь - убью, сука!
  - Да хватит, Толян! Сказал, что не сдам!.. Опять ты за свое!.. Давай, лучше пузырь возьмем - и ко мне?
  В обшарпанной забегаловке, кроме свальщиков, сидел только один, пришибленного вида, мужичок, накачивающийся пивом. Перед ним, на газете, лежала сушеная рыба. Рядом - крутая мобила, по которой мужичок часто названивал.
  - Во, гля, Димон! Мобила, такая же, как та, что я нашел! Один в один, точняк! - Толик показал собутыльнику на мужика. Тот медленно поднял пьяную голову на Толика.
  - Чего надо?
  - Да пошел ты! - незлобно ответил Толик.
  Дверь забегаловки распахнулась, в проеме показался здоровый парень, за ним, еще один, поменьше ростом. Оба были в кожаных куртках, коротко остриженные. Парни оглядели помещение, прошли внутрь. Тот, что поменьше, двинул к мужичку, с мобилой, рослый, вразвалку, подошел к Толику и Димону.
  - Здорово, бухарики! - весело произнес рослый.
  - Здоров, коли не шутишь! - Толик оценивающе взглянул на парня. Тот был чуть выше, но комплекции той же.
  - На свалке работаете?
  - Ага! - закивал башкой Димон.
  Толик сделал зверское лицо и повернулся к Димону.
  - Чо мелешь, сука? Сам со свалки, а меня, на х..., впутываешь?
  - Так, оба со свалки! - удовлетворенно пробасил здоровяк и позвал приятеля - Иди сюда, пацаны на свалке тусуются, может, чо знают!
  - Да ничо мы не знаем! - Толик покраснел. "Вот оно! Ищут телефоны, или менты!" - пронеслось в голове.
  - Что-то ты, браток, скрываешь, точно!
  Толик попытался встать, но здоровяк прикрикнул на него.
  - Сидеть! Мозги вышибу! - улыбку стерло с его добродушного лица. Он обратился к напарнику: - Сползай до машины, Чира позови!
  - Сейчас!
  - Эй, братан, ты чего? - Димон попытался разрядить ситуацию. Толик сидел, потерянно глядя в пол. Страх парализовал его волю, захотелось рассказать все, что знал, даже приврать, лишь бы не тронули. Он попытался встать, ничего не соображая.
  - Сиди, не рыпайся! Бригадир придет, вопрос задаст, тогда скажешь!
  Все замолчали. Появился Чир, в сопровождении напарника здоровяка. Бригадир находился в потерянном состоянии: вчерашние поиски телефона результата не дали. Босс договорился с Хозяином, через Кудрявого, что тот поможет информацией. Но и "свалочный начальник" не смог сообщить ничего полезного! Вот и сегодня, обходили киоски и питейные заведения, поиск не предвещал ничего нового!
  Чир подсел к столику, устало глянул на свальщиков.
  - Ну, что тут?
  - Со свалки они, - бодро рапортовал здоровяк. - Чего-то знают, точно!
  - Что, мобилу находили?
  Димона затрясло мелкой дрожью, неясно от чего, то ли от пьянки, то ли от ужаса. По своей худосочной комплекции он всегда избегал драк и потасовок, ужасно боялся возможной боли. Если страх парализовал волю Толика и способность говорить, то Димона, напротив, прошиб словесный понос.
  - Так это, да, мобилу нашли, на свалке, дорогую, вон, как у мужика... Да, он вот нашел! А я - ничего, меня там не было, Толян сказывал сам, про мобилу!.. Правда же, Толян? Ну, скажи им! Не знаю я ничего, не трогайте меня!!! У всех спросите, не было меня на свалке!
  Димон тоже попытался вскочить, в панике, но был остановлен железной рукой здоровяка. Чир встал, подошел к мужичку, с мобилой.
  - Дай, гляну!
  - Чего надо?
  - Мобилу дай поглядеть!
  - Отвали, придурок! - пьяный мужичок ситуацию не просчитал! Чир, без размаху, врезал мужичку по голове, от чего тот свалился со стула и потерял сознание. Чир взял со стола мобилу и, засунув в карман, вернулся к братве.
  - Поехали! Бугая с собой, пусть босс сам с ним общается.
  - Эй, бугай, подымайся! - снова весело гаркнул здоровяк. - Не то дырку тебе сделаю в башке!
  Непослушные ноги понесли Толика к выходу, медленно, в плотном окружении локтевской братвы. Страх заместил в Толике все! Не было мыслей, не было пивного опьянения и похмелья, не было синего неба над головой и запаха весны! Не было ничего!
  
  Пришел день выезда к месту завершающих поисков! Нельзя назвать его долгожданным, времени прошло ничтожно мало для ощущения долгожданности события! Но, с самого утра все были болезненно возбуждены, кроме Бориса и Аркадия. Первый оставался спокойным, по причине внутренней готовности к очередному в его жизни глубокому разочарованию, второй - вообще верил в эту групповую авантюру процента на два, исходя из теории случайностей и аксиомы собственного невезения.
  Ирина и Вика собирали провиант в спортивную сумку, Аркадий Валентинович проверял модернизированный им металлоискатель "Спутник" на альбоме с монетами, позаимствованным у Бориса, Андрей склонился над картой, снова выверяя маршрут, а сам дядя Боря сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и курил, глядя в серый бетонный потолок.
  Вот, вскорости, удача улыбнется белозубой улыбкой или отвернется опять, как почти всегда, в его жизни, показав мускулистую задницу! Борис никак не переживал остроту момента, что его помощники считали силой характера. Он улыбнулся своим мыслям, пусть думают, будто уверенность дяди Бори непоколебима!
  Борис потушил сигарету, встал.
  - Ну, братцы и сестрицы, поехали?
  - Поехали! - Андрей свернул карту, сунул ее в сумку, к ноутбуку.
  - У меня руки дрожат! - Вика улыбаясь, надевала пальто.
  - Что, похмелье? - спросил Аркадий.
  - Да что ты? От волнения...
  - Детка, относись к факту нашей разведки на местности с бесстрастием. Шансы - один к ста!
  - А я уверена, что мы найдем золото!
  - Очень полезное сейчас качество - верить в успех! Зарази-ка нас... оптимизмом!
  - Да ну тебя, старый пошляк! - Вика пошла на выход.
  Аркадий Валентинович довольно засмеялся, скрипучим возрастным смешком. Андрей взял сумку и металлоискатель, обернутый одеялом, остальные шли налегке.
  В машине было прохладно. Борис запустил движок, который гнал холодный воздух, на первых минутах. Девушки зябко ежились, с обеих сторон прижавшись к Аркадию, Андрей сел рядом с Борисом.
  Тронулись в путь. Пикового скопища машин на улицах уже не было, утро завершилось победой производственных зданий, проглотивших толпы имеющих работу граждан. Светило наше не уставало заливать город потоками тепла, принося и хорошее настроение. Автодороги плакали ручьями, деревья точечно зеленели, люди улыбались!
  "Коммунары" болтали всю дорогу, за разговорами стараясь спрятать напряжение, передавшееся и Аркадию.
  - Если выгорит, ребятки, поеду во Францию и перепью и объем весь Лазурный берег!
  - Кто бы сомневался!
  - А я пить вообще брошу и рожу ребеночка! - заявила Вика.
  Андрей, с нежностью во взгляде, обернулся к подруге.
  - Я бы стала путешествовать! Так хочется мир посмотреть!.. А ты, Борис?
  - Не знаю! Может, магазин антикварный открыл бы... Не знаю даже!
  - А пить будешь? - строго вопросил Аркадий.
  - Буду! Вот тебе не советую!
  Ирина удивленно подняла брови. Выражения лица Бориса ей не было видно, не понять - шутит ли он насчет пития?
  - Чего это ты о моем здравии печешься?
  - Да жаль, если твои сокровища родственникам останутся!
  - Ну, нет! Тогда и я пить брошу, только бы родственничков не радовать! Или наоборот, быстренько все пропью...
  Андрей задумчиво глядел на мокрую дорогу.
  - Я тоже не знаю, как бы распорядился деньгами. Дом там, машину - понятно! Дальше надо лечиться. А потом? Подумаем, да, Вика?
  - Подумаем, Андрюша!
  Андрей уверенно показывал дорогу Борису. Так, за легкой болтовней, авантюристы добрались до съезда с шоссе. Дальше машина покачивалась по проселочной кочковатой дороге, Андрей и Вика внимательно смотрели в окно. Молодой мужчина открыл и запустил ноутбук, сравнивая изображение видео и пейзажа за окном.
  - Боря, стоп! Вроде, здесь, смотри!
  Машина остановилась. Борис взглянул в монитор.
  - Да, похоже, только на видео зелени много... Ну да, вот же, этот самый поворот, дерево кривое... Точно, здесь!
  - Да, конечно, здесь! - Вика заглядывала через плечо Андрея. Аркадий, казалось, ничем не интересовался.
  - А вы с собой горячительного не взяли, девочки? В любом случае, выпить придется: с горя или радости.
  - Ах, Аркаша! Вот как ты думаешь, сам-то? А? - дядя Боря обернулся к ученому.
  - Полагаю, что дамы озаботились нестойким здоровьем старейшины нашего подвального рода!
  - Правильно полагаешь, - согласилась Ирина. - Только сейчас я тебе выпить не дам, кто работать будет? Ты же, на вес золота!
  - Ирочка, дорогуша! Ты не разумеешь, насколько сто милилитров прозрачного животворного напитка, со специфическим привкусом, оздоровительно воздействуют на стареющий организм великого астрофизика! После восприятия, организм этот преображается и брызжет энергией...
  - Поедая при этом все запасы провианта, - отрезал Борис. - Нет, Аркаша! После окончания сегодняшней работы!
  Выбрались из автомобиля, который Борис пристроил на опушке, метрах в десяти от проселка. Из багажника достали металлодетектор, сумку с едой оставили.
   - Прохладно, однако! - Аркадий сунул руки в карманы видавшего виды пальто. - Оставили старика без энергетической подпитки!
  - Пошли искать, старик! - Борис хлопнул Аркадия по плечу.
  Пройдя кустарник и редкие деревья опушки, углубились в весенний лес. Андрей нес ноутбук, Борис - металлоискатель. Астрофизик шел за ними, сутулясь, глядя под ноги, сзади шли девочки. Ирина и Вика надели в лес джинсы. Группа кладоискателей медленно продвигалась по лесу, краснодеревщик периодически смотрел в компьютер, сверялся с местностью.
  - Чего-то не узнаю ничего, - огорченно сказал Андрей. - На экране все зелено, а тут!..
  - Ничего, приглядывайся внимательно, главное, найти то огромное дерево!
  - Да, дерево приметное, одиноко растет, увидим - поймем!
  - Андрюша, остановись! Девочки, Аркаша, идите к нам! - Борис сам встал около голого кустарника, положил "Спутник" на землю. - Сколько времени камера движется от дороги до дерева?
  - Десять минут, уже считал. За это время, по лесу, можно пройти около километра.
  - Вот и давайте, проверим! Андрей вернется назад, с Викой. И пройдите, по-прямой, расстояние в километр. Мы останемся здесь, а вы - идите. Когда будете идти мимо нас, не обращайте внимания, и не сворачивайте. Потом разделимся и двинем в разные стороны, параллельно дороге.
  - Толково! - одобрил Аркадий.
  - Хорошо! Мы пошли!
  - Мы вас ждем!
  Андрей с Викой пошли назад. Аркадий опустился на землю, Ирина и Борис остались стоять, подойдя друг к другу.
  Лесные березы встречали весну набухающими почками, сосенки радоваться не желали, оставаясь в одном наряде. Даже нестаявшие лоскуты снега, слежавшегося и темного, сосны приютили у своих шершавых темных стволов, в то время как березки уже освободились от зимнего покрова.
  - Аркаша, выкладывай свои соображения!
  - Нет соображений! Нет водки - нет и мыслей, закон единства!
  - Ладно, крепись! Через час не найдем, примешь, на свою щуплую грудь!
  - На согбенную жизненным грузом спину! - напыщенно произнес Аркадий. - Вечно ты унижаешь нищими и мерзкими эпитетами мои интеллектуальные достоинства!
  - Грудь - твое интеллектуальное достояние?
  - Эпический замысел тебе, приземленному, не распознать до скончания века!
  Ирина, прикрывая рукой лицо, смеялась.
  - Почто смеешься, чадо? - вошел в роль страдальца Аркадий Валентинович.
  - Смешной ты, Аркадий! Добрый и смешной!
  - Благодарю, деточка!.. Но лучше бы водки налила!
  - Так в машине все!
  Появились Андрей и Вика.
  - Мы идем дальше! - крикнул Андрей. - Километра еще не прошли!
  - Мы за вами! Пошли!
  Борис поднял металлоискатель. Через пять минут все остановились.
  - Ну, все! - Андрей осмотрелся. - Дальше разделяемся. Мы - туда, вы - туда.
  - Расходимся! - Борис, Ирина и Аркадий направились в противоположную сторону.
  Еще через десять минут поиска группа Бориса выходила из леса на большую лужайку. Ирина шла впереди всех.
  - Боря, смотри, вон там! - Ирина показала рукой прямо вперед, сквозь редкие деревья. Там, метрах в ста, абсолютно одиноко, высилась огромная липа!
  В груди Бориса сердце сыграло очередную экстрасистолу, затем - следующую, и забилось часто. Он остановился. Аркадий проследовал мимо, подошел к девушке.
  - Это оно?
  - Не знаю! Похоже! Надо Андрею звонить!
  - Не возьмет! Какая тут может быть связь?
  - Попробую! - Борис подошел, достал мобилу, Аркадий принял металлоискатель.
  - Андрей! Кажется, мы нашли дерево! Идите к нам! Надо свериться, по компу.
  - Мальчики, точно, оно самое! - глаза Ирины блестели, голос задрожал. - Неужели мы нашли?
  - Девочка, не факт! Надо еще металл нащупать.
  - Аркаша, чувствую, найдем непременно! - девушка запрыгала от радости или холодка. - Шубку себе куплю, самую теплую и красивую!
  - Мадмуазель, если наши поиски увенчаются успехом, клянусь, эту шубу подарю Вам я!
  - Ловлю на слове! - молодая женщина засмеялась. - Мне не терпится идти искать!
  - Иринушка, давайте подождем ребят, они возвращаются.
  Быстрым шагом приближались Андрей и Вика. Сухие ветки ломались под их ногами, как игрушечные выстрелы, в лесной тишине.
  - Уже вижу! - Андрей подошел, достал ноутбук. На экране отобразилась та самая липа! Удача сегодня не изменила бездомным друзьям, оставалось найти спрятанное золото!
  
  Поиски с металлодетектором начали расширяющимися концентрическими кругами вокруг гигантской липы.
  Погода тоже радовалась удаче "коммунаров" - на небе голубела бездна, яркая, от полуденного света. Ветер неведомо куда спрятался, вместе со злобными недобитками зимнего морозца. Аркадий, в наушниках, медленно шел по маршруту, поводя "Спутником" из стороны в сторону. Рядом и чуть сзади шла Вика, остальные сели у липы, постелив прихваченное одеяло, которым был обернут металлоискатель. Все смотрели на удаляющихся поисковиков, молчали, надеялись!
  Прошло около часа, как Аркадий и Вика вышли в поиск. От них, за это время, не поступило ни слова! Возникшее, поначалу, счастливое напряжение в группе следящих, сменилось каким-то отупением, надежда опадала с лиц, как осенние листья.
  - Господа, сигнал! Пищит! - внезапно, неожиданно, как гроза с дождем в зимнюю пору, низким и громким голосом возвестил астрофизик Аркадий Валентинович Скрипка. Застыла на месте Вика. Андрей и Борис вскочили со своих мест, Ира осталась сидеть, только приоткрыла рот в немом крике восторга. Мужчины устремились к Аркадию и Вике, стоявших метрах в двадцати от липы.
  - Дай-ка послушать, как пищит счастье! - Борис стоял уже рядом.
  Аркадий снял наушники, отключил их от аппарата.
  - Пусть все слышат эту благословенную песню, песню достатка и радости, в нашей никчемной жизни!
  Аркадий вновь провел полукруглой рамкой детектора из стороны в сторону, и все услыхали, показавшийся им ужасно приятным, писк устройства!
  - Аркадий, дай мне попробовать, хочу запомнить этот миг! - Вика протянула руки к металлоискателю, взяла его. - Ой не пищит!
  - Ты води им, в стороны! Рамка реагирует только на движения.
  Опять раздался писк устройства. Андрей нашел крупный камешек и положил его на место находки.
  - Господа, смею вас уверить, что шкала показала наличие крупного объема золота, у нас под ногами! - казалось, Аркадий придуривается, но голос его дрожал очень правдиво.
  - Как это здорово! - Вика бросила детектор и обняла Андрея. Тот подхватил подругу за талию и приподнял с земли.
  - Я даже растерялся, - Борис взял подошедшую Ирину за руку. - Вот и все! Сказка превратилась в быль! Ты веришь?
  - Нет, до сих пор не верю! Наверно, пощупать надо, потом - поверю!
  - Иришка, пощупаем! - кричала Вика, не отпуская шеи Андрея. Потом отпустила мужчину, встала около камня-метки, взметнула руки кверху. - На этом месте, в глубине, обретает счастье наших измученных душ!
  - И тел! - добавил Аркадий. - Пошли водку пить!
  - Экий ты прагматик! - Борис поднял металлоискатель, постоял рядом с Викой, у камня. - Ну, что? Возвращаемся?
  - Эх, надо было лопату сразу взять! - Вика не могла сдерживать восторженного настроения.
  - Нет, детка! Рано! Земля еще мерзлая, сперва надо будет костер жечь, несколько часов, после уж копать. Завтра поедем сюда на пикник, шашлыки кушать!
  - Да-да, завтра! - поддержал нетерпеливо Аркадий. - А нынче надо пить водку!
  Борис и Андрей рассмеялись. Ирина и Вика счастливо расточали улыбки.
  - Пошли, друзья! Возвращаемся!
  - Надо Славику позвонить!
  - Не стоит, вдруг он уже "принял", болтанет кому!
  - А Коляну, Толику?
  - Ребята, давайте решим вопрос с оповещением всех после изъятия сокровищ!
  - Договорились!
  Праздничное настроение неудержимо распространялось вокруг, заражая участвующих энергией с еще большей силой!
  
  
  Толика привезли в иванниковский особняк полуживым от страха. Опьянение сняло как рукой! Наподобие приговоренного к закланию, Толик подчинялся воле бандитов без всякого сопротивления. Крепкие локтевские парни затолкали свалочного богатыря в одну из потаенных подвальных камер, оставшихся в строении со времен самоубиенного Савелия Игоревича, и предназначенных для непонятных целей. Кто-то, видимо, сиживал в иванниковских подвалах и прежде!
  Крепкая, безнадежная металлическая дверь камеры захлопнулась! Толик присел на стоявшую около холодной, мокрой стены кровать, тупо уставившись в противоположную стену. "Это конец! Это - конец!" - со смертным, холодящим и обездвиживающим ужасом, думал он. Больше ничего в его кудрявую голову не приходило.
  Через полчаса сидения, Толик стал озираться по сторонам. Малюсенькая табуретка и металлическая кровать, на которой он сидел, составляли всю мебель камеры. Стены сырые, кирпичные, дверь металлическая, без окошка, вентиляционное отверстие высоко, над дверью, да и маленькое. Не удрать, при всем желании!
  В камере - холодно, влажно. Тусклая лампочка, там же, над дверью. На кровати - грязно-серая подушка без наволочки, полосатый матрац, колючее шерстяное одеяло...
  Может, не все так страшно? Рассказать обо всем? Рассказать - значит сдать друзей! А друзья ли они ему? Толик стал думать, что такое дружба, есть ли среди ночлежников его друзья. Ну, живем вместе, водку пьем, треплемся... Вспомнил, что сам говорил, за Борю - глотку порву, любому... По-пьяни? Или - правда, порву? Если все расскажу, Бориса тоже засунут в это подземелье, мучить станут, а он - старый!.. И Коляна моего сдать, что ли? С ним-то мы, сколько вынесли, вместе! Блядь! Что делать?.. Не сдам, не сдам! Бить будут? Будут, точняк! До крови... Убьют? Не-е-е! Люди ведь тоже!
  Толик не мог представить себя мертвым, погибшим. Когда-то давно, мысли о смерти приходили в голову, с похмелья, страшные, навязчивые, связанные с "никогда" и "нигде"! Вот, умру и никогда больше не увижу дома, деревья, телевизор, друзей!.. Каких друзей? Да тех, кого нельзя предать! Значит, Борю нельзя сдавать! И Коляна - нельзя! Других - тоже нельзя! Убьют ведь меня!.. Ну и что? Зато те, Колян и Борис - будут жить!..
  Что-то щемящее и неосмыслимое, горько-радостное зашевелилось в простенькой душе Толика, даже - героическое! Он готовится погибнуть за друзей! Он собирается совершить подвиг! Как на фронте! Отец его, когда сильно бухал, становился невменяемым, начинал орать на жену, детей, руки распускать. А дед, старый, щетинистый, ворчливый дед, вернувшийся когда-то с войны с перебитыми рукой и ногой, преображался в те минуты, поднимался тяжело с любимого кресла, такого же старого, как он сам, решительно преграждал дорогу пьяному, невменяемому сыну. "Ну, ты, недобиток! Оставь человеков в покое!" - говорил он тихо, увесисто, и отец тогда обмякал, чертыхался и убирался во двор или ложился спать.
  Толик вспомнил деда, его тяжелый взгляд, из-под седых разросшихся бровей, подумал, дед бы никого не сдал, в такой ситуации! И Толику стало просторно, в этой камере, легко и даже весело! Не сдам! В бой пойду, пусть лучше сразу застрелят! Умереть? Погибнуть от пули... Вот тогда и наступит дикое "никогда"! Опять стало страшно, неуютно!.. Не знаю, не знаю! Не понимаю, что делать? Думки сплетались, распадались на отдельные ниточки, пропадали вовсе. Толик пришел, наконец, к выводу, что расскажет кое-что, не все, а только самое начало, то, что знает долбанный трус - Димон. Расскажет, что нашел телефон, нет, два! Как и было, на самом деле. Что симки выбросил, а аппараты сдал в ларек. В какой? Да в городе, где-то! А где? Проверять ведь будут, найдут, и окажется, что только один сдавал... Блядь! Что же делать?.. Лады! Пока это скажу, а там - поглядим!.. Ну, потом сознаюсь, что один телефон сдал в городе, подтвердят, второй - у Ашота выменял, на ноутбук. Армяша-то уж, наверняка, продал мобилу!.. Или сразу на пулю напроситься?.. Стоп! А чего гадать? Точняк! Обо всем расскажу, кроме карты памяти, проклятой! Но не сразу расскажу, сегодня ночлежники должны ехать в лес, должны успеть!.. Да, про Ашота умолчу пока!
  Толику сильно захотелось спать, думки отпустили, вновь расцвело похмельное состояние. Пить очень хочется! Какой сушняк во рту!
  Повалившись на кровать, Толик уснул.
  
  Жизнь в особняке Локтева текла в обычном русле.
  У Коляна болели все мышцы! Но он, с раннего утра, начал мести двор, после - позавтракал, во время еды перебросился короткими фразами с охранником. Дальше наметил пройтись по территории, за домом, убраться там.
  Вчера, во второй половине дня, Колян встретил Ларису, выходящую во двор по неведомым ему делам. Она подозвала Коляна, спросила, как он себя чувствует, на новом месте.
  - Все хорошо, Лариса Владимировна!
  - Не пьешь?
  - Не-а! Ну, пива принял вчера, совсем чуть!
  - Надо завтра утром на тебя взглянуть, не опухнешь ли! - Лариса засмеялась. - Тоже сегодня вечером за пивом пойдешь?
  - Не-а! Я запасся уже!
  - И не выпил все?
  - Не-а! Я за место буду держаться! Мне нравится!.. А ежели еще и шофером!..
  - Не торопись! Придет время!
  Веселье раздирало Коляна.
  - Рад стараться, Лариса Владимировна! - чуть не криком разразился он.
  - Ладно, не ори так! Ты мне скажи, не хочешь спортом позаниматься, бокс свой вспомнить?
  - Дак с удовольствием! Только где? - удивился Колян.
  - Слушай меня! Я отцу скажу, ну, Владимиру Петровичу, можешь вместо пива вечером пойти в зал, в подъезде, с той стороны дома... Пойдем, покажу!
  Колюня пошел за Ларисой.
  Она открыла незапертую дверь подъезда с обратной стороны дома. В коридоре, в разные стороны отходили три двери: одна направо, две налево. В конце коридора лестница вела вниз.
  - Вот, справа - зал, здесь - раздевалки. Пойдем в зал, покажешь, что еще можешь!
  - Ага!
  В небольшом зале стояло несколько тренажеров, висели две боксерские груши, лежал широкий мат.
  Колюня постоял, оглядываясь, подошел к груше, несколько раз ударил. Потом, почуяв азарт давно ушедшей в бухло недолгой спортивной молодости, стал прыгать, "уходить от ударов" и лупить воображаемого противника. Лариса глядела и улыбалась.
  Через пять минут Колян зверски устал, с непривычки, лицо раскраснелось, пот стекал в глаза.
  - Хорошо, Коля, хватит! А ты неплох!
  - Эх, Лариса Владимировна! Да то ли было раньше!
  - Верю, верю! Вот и тренируйся, по-вечерам!
  Колюня, отдыхиваясь, пошел к выходу, за Ларисой.
  - Мы в гости вечером уезжаем, с Кириллом Даниловичем. А ты, после работы - занимайся! Завтра утром взгляну на тебя!
  - Ага, Лариса Владимировна!
  Опять, неожиданно для самого себя, вместо вечернего пива, Колюня отправился в тренажерный зал и лупил грушу до полуночи и полного изнеможения. После тренировки, бутылку запотевшего, все-таки прикончил!
  Наутро болели мышцы!..
  Колюня убрал за домом. Время близилось к обеду. Оставив инвентарь у заднего подъезда, Колюня решил обойти особняк с другой стороны, поглядеть объем работ после обеда. Дойдя до угла и свернув за него, услышал шум подъехавшего авто. Машина не остановилась у парадного, а проехала дальше, за дом. Колюня выглянул, и сердце его упало куда-то вниз, как говорят, "в пятки": из черного внедорожника вывели Толика и затолкали в подъезд, где Колян вчера махал кулаками! На онемевших ногах Колюня обошел особняк и двинул к себе. В комнате сел на стул и попытался сообразить, что произошло. В голове долбился дятел, разбивая вдребезги возникающие мысли.
  Колюня не сомневался, что появление друга здесь напрямую связано с поиском клада!
  Почему взяли Толика? Где остальные? Кто проболтался? А его самого сдали? Бежать?
  Стоп! Оставить панику! Его не сдали! Если бы так, он был бы схвачен первым! Значит, Толик прокололся где-то сам!.. Надо его спасать! Так, думай, Колдун! И спокойно, все под контролем!
  Колян слегка успокоился. Даже в голову его не приходила мысль, что друг может его сдать! Столько лет вместе, столько водки выпито! Так, думай, Колян! Позвонить Борису? А чем они помогут? Нет, пусть ищут клад, попробую спасти Толика своими силами!
  Колюня вышел на улицу, прошел за дом. У подъезда, что вел в тренажерный зал, никого не было. Где Толика спрятали? Колян зашел в подъезд и наткнулся на одного из подручных Кирилла, выходящего из раздевалки.
  - Э-э, ты что тут делаешь? - спросил угрожающе парень.
  - Дак это, в зал мне разрешили ходить, тренироваться!
  Парень тупо смотрел на дворника.
  - Кто разрешил?
  - Это, как, Владимир Петрович и разрешил!.. А ты чего тут?
  - Не твоего ума дело! Иди, тренируйся!.. Вниз не ходи, понял?
  - А чо мне там делать?
  - Вот и не суйся туда!.. Иди в зал!
  Колюня зашел в зал, подкатил к груше, стал вонзать в нее кулаки.
  Понятно, внизу держат Толика! А этот - охраняет! Держись, дружище, я тебя вытащу!
  Колян лупил грушу еще десять минут. Боли в мышцах не чувствовал. В зал вошла Лариса.
  - Здравствуй, боксер!
  - Здрасьте, Лариса Владимировна! - Колян остановился, тяжело дыша.
  - Как, получается?
  - Ага, вспоминаю молодость!
  - Вчера тренировался?
  - Ну, тренировался, допоздна!
  - Молодец! Не забывай на тренажерах качаться!
  - Ага, обязательно!.. Все, хватит, обедать пора! Вы идете?
  Колюня направился к двери, вышли вместе, Лариса впереди. Охранявший парень стоял у двери раздевалки.
  - А ты чего тут пасешься? - спросила его Лариса.
  - Кирилл Данилович приказал.
  - Что приказал?
  - Ну, охранять приказал!
  - Что охранять? - не поняла женщина.
  Парень молчал. Лицо его покраснело от напряжения, он не знал, как себя вести. В его скудное сознание было заложено, что хозяйке знать о тайных делах не следовало.
  - Ну, у Кирилла Даниловича спросите!
  Лариса удивленно взглянула на парня, ничего не сказав, вышла. Колюня следовал за ней. Лариса шла молча, до парадного, Колюня отделился раньше, у входа в хозблок.
  В своей комнате Колюня достал телефон, набрал Славика.
  - Слава, здорово! Как дела?
  - Здравствуй, Колян! У нас все отлично, ребята вернулись, нашли, что надо, представляешь?
  - Это хорошо! А дальше?
  - Завтра доставать поедут! Повезло нам, Колян!.. Приедешь?
  - Нет, Славик! Тут поработать надо еще! Потом позвоню!
  - А чего тебе оставаться? Возвращайся!
  - Все, Славик, отключаюсь, обедать пора! Привет всем!
  Колюня положил мобилу в карман. Подумал, снова достал. Он рассудил, что телефон у Толика наверняка отобрали, и будут пробивать контакты. Потому, выучил номер Бориса наизусть, достал симку и спрятал ее за отпоротую подкладку в кроссовке. Нет, надо совсем симку выкинуть, от случайной находки врагом! Страх совсем покинул Колюню, в голове прочно засела цель - спасти друга Толика и всех остальных! Ребяческая какая-то гордость одолела дворником, он чувствовал себя лазутчиком в тылу врага особенно остро! Варианты спасения, один за другим, рождались в его голове... Ладно! Сейчас - на обед, потом - за дела, осуществлять план по освобождению Толика!
  
  Кирилл открыл глаза, хрустко потянулся в постели, присел. Остатки промелькнувшего сна быстро исчезли, забарабанили текущие дела. На часах - десять, быстро в душ и завтракать!
  Вчера вечером ездили в гости, к Хромовым. Славно посидели, но толку разговор с женой Хромова, о Тамаре Иванниковой, никакого не дал. Да, звонила, когда вернулась из Франции, была радостной, ничего определенного о цели визита не сообщила. О похоронах сказал Кравец. Все! Кирилл расстроился немного, но от этого визита особенно ничего и не ждал.
  Когда, заполночь, вернулись домой, Кирилл набрал Бергмана.
  - Прости, что поздно, Ариель! С Кравцем договорился? О встрече?
  Адвокат ответил то ли пьяным, то ли сонным голосом, с легким раздражением.
  - Таки не мог до утра дождаться?
  - Ариельчик, время не ждет, оно летит с третьей космической скоростью!
  - Звони ему завтра, после девяти... Движется у тебя? Да, Бронников распечатки разговоров принес, Иванниковых...
  - А чего молчишь, компаньон? Не позвонил мне даже?
  - Кира, дорогой, ничего интересного! В России звонили только Татьяне Хромовой...
  - А Кравцу?
  - Нет. Кроме того, что был звонок в магазин хозтоваров. Проверили адресок! Молодой мужской голос интересовался лопатой и ледорубом. Но не купил!
  - Понятно! Спасибо, адвокат!
  - Ты уж, дорогой, не позабудь старого Ариеля! Бронников-то денег тоже просит!
  - Нашел старика! Да тебя можно на стройке пользовать, на исторической родине!
  - Вот не надо этого! Грубый ты, Кира!
  Локтев завтракал в одиночестве. Лариса, видимо, уже встала, поела. Где она - его сейчас не интересовало, в голове шел анализ вчерашнего дня. Двое ребят пропали, Кудрявый дал "добро" прошерстить свалку, но результатов нет! Может, что вокруг найдут? Лопата и кирка. Следовательно, иванниковское золото зарыто! Это уже кое-что! Надо искать место, которое каким-то образом связано с телефонами! Или с одним телефоном... Но почему не обнаружен ни один телефон? Было - два... Информация продублирована? Надо искать телефоны, больше никто ничего не знает, точно! Кравец тоже ни хрена не знает! Ну, позвонить старику надо, на будущее пригодится, с его связями...
  Короткий разговор с отставным чиновником ничем не помог в поисках. Кирилл направил Валентина Сергеевича на повествование о привычках Тамары и сына. Узнал только, что Тамара Николаевна была весьма рассеянной особой, а Никита - романтичный мальчик, мечтатель, в детстве все про пиратов да путешественников читал. Рассказ Кравца убедил Локтева, что Иванниковы, точно, клад закопали.
  Вот только - где? И причем тут их мобилы?
  Внезапно, догадка поразила Кирилла! На диктофон телефона могли быть записаны ключевые слова, помогающие найти золото! Вопрос - зачем? Разве нельзя запомнить место?.. Рассеянность Иванниковой! Вот почему понадобилось документировать расположение клада!.. Все сходилось! Надо искать телефоны! Разгадка - тут!
  Локтев занялся текущими делами, на время отключившись от думок о кладе.
  В час позвонил Чир. Везут парня, со свалки, нашедшего телефон! Неужели, удача? Его усилия увенчались успехом? Конечно, он и не сомневался в удаче, быстро же он провел операцию! Теперь Локтев рассчитается с Артуром! Богатства Иванникова - у него в руках! И власть, могущество станут его друзьями на долгие годы!..
  В окно кабинета Кирилл видел, как во двор въехал джип Чира. Радость ожидания ударила в голову горячей волной...
  
  
   ТУСКЛОЕ МЕРЦАНИЕ ЗОЛОТА
  
  Предчувствие события или ожидание счастья ничуть не уступают по силе ощущения самому свершению события или счастью наступившему. Будь иначе - счастья, цели невозможно было бы достичь никогда! Острота предчувствия, фантазии на тему обретения вожделенного, подчас будоражат сознание неизмеримо круче, чем сама цель! Движение к цели, осмысление ожидаемых результатов создают необходимое настроение для реализации цели, отбрасывают неважное и вычленяют главное. И тогда результат, нередко, оказывается каким-то странно не таким сладко долгожданным, каким казался в самом начале движения...
  Ночлежники прибыли к месту погожим весенним утром. Дерево для костра приходилось таскать из леса, далековато, но все участники с неукротимой энергией взялись за работу. Не сачковал даже Аркадий, носил ветви медленно, как бы с одолжением, но без нытья и передышек помогавший товарищам "коммунарам". Вчера, Андрей с Вячеславом принесли из депо топор, кирку и лопату. Из стальной толстой проволоки соорудили шампуры, лежавшие сейчас вместе с детектором, инструментом, маленьким мангалом и маринованным мясом в целлофановом пакете. В дорожной сумке дожидались употребления подовый хлебушек и холодная водка.
  Когда костер на месте предполагаемого клада был, наконец, разожжен, пятеро искателей приключений расселись вокруг, на заготовленные бревнышки. Выпили понемногу, кроме Бориса Палыча, которому нужно было везти домой приятелей. Собственно, везти надо было не в "коммуну". Все участники операции пришли к единодушному решению, что появляться в ночлежке, с добычей, будет нерезонно и, следовательно, опасно. Потому, вчера же вечером, Борис и Ирка сняли однокомнатную квартиру в привокзальном районе, чистенькую и уютную, на втором этаже панельной пятиэтажки.
  - Ну, за богатство! - Андрей поднял стакан.
  - Будем!
  - Еще раскопать надо!
  - Ну, какой же ты скептик, Аркаша! Мы в буквальном смысле сидим на золоте!
  Аркадий не ответил, выпил. Борис Палыч курил, собирая мангал, остальные "коммунары" закусывали хлебом с колбасой. Мясо решили делать после "первой".
  - Ой, скорее бы уж копать начали! - вздохнула Вика, обращаясь к Ирке.
  - А ты что первым делом предпримешь, когда найдем? - поинтересовалась подруга.
  - Одежды накуплю! Потом - косметики хорошей, парфюм, белье!.. Ира, у меня голова кружится, когда представляю, что меня ждет!
  Андрей поднял ветку и задумчиво шурудил в костре.
  - А я не могу даже представить большое количество денег в руках. Кажется, больше пачки тысячных не держал.
  - Молодежь, счастье невозможно измерить количеством денежных знаков! Все относительно! Кто в восторге от десяти тысяч, а кто - от миллиарда! Полнота ощущений возникает от количества сил и труда, затраченного на осуществление мечты!
  - Счастья вообще нет, - Палыч поднялся и подошел к компании. - Счастье так же относительно и крайне скоротечно. Это состояние не может длиться продолжительно.
  - Не знаю, Боря! Мне кажется, я буду самой счастливой на свете, когда смогу реализовать все свои мечты! - Ирка восторженно посмотрела в голубое небо.
  - Деточка, ты еще будешь мучительно придумывать себе новые и новые мечты! - усмехнулся Аркадий.
  - Все-равно, это лучше, чем вечно горбатиться за кусок хлеба с колбасой!
  Аркадий стал разглядывать свои руки.
  - Ирочка, самые безумные и высокие мечты рождаются от бедности! Чем ты беднее - тем больше желаний. А как только ты можешь позволить себе все - ты начинаешь мучительно соображать, что вообще тебе хочется!
  - Ты миновал сию стадию? - ехидно спросил Борис Палыч.
  - Боря, я миновал сию стадию весьма давно, когда катался по симпозиумам и конференциям, а вы завидовали нам, сидя по эту сторону "железного занавеса"!
  - Удивительно! Ты уже тогда купался в роскоши! А мне казалось, ты думаешь исключительно о науке!
  - Одно другому не мешало, - тихо проворчал Аркадий. - Андрюша, плесни-ка мне еще!
  - Аркадий, не напивайся! Тебе еще, может, металлоискателем водить!
  - Не переживайте, молодой человек! - голос ученого вновь окреп до привычного пафоса. - Техника в моих руках и из моих рук никогда не подводит!
  - Ну-ну!
  - А ты, Аркадий, как деньгой распорядишься? - Ирка повернула голову к ученому.
  - Уж только с родственниками делиться не собираюсь!.. Квартиру куплю и хороший компьютер... Магазин еще, вино-водочный!
  Компания засмеялась.
  - Почто смеетесь, изгои? Да, буду стимулировать мыслительную деятельность сдержанными порциями доброй водки! Я же отчего позволяю себе нынче напиваться? Исключительно от статистической недостоверности событий завтрашнего дня!
  Андрей бросил ветку в пламя.
  - Все-таки я не смогу бросить работать! Может, цех куплю, станки, да стану мебель изготавливать!.. Как ты думаешь, Вика?
  - Думаю, что это правильно! Я тоже не выдержу безделья!.. Но сначала - ребенка родить!..
  - Вот! Самое верное начинание!.. На свадьбу-то пригласите?
  - Мы еще не обсуждали. Но, конечно, рады будем всех видеть! - Андрей взял Вику за руку. - Как только дом купим, так...
  - Со всеми удобствами! - перебила девушка. - Иначе не согласна, на дом!
  - Разумеется! Со всеми удобствами, и большой!
  - И машину, нет, две - тебе и мне!
  - Конечно!..
  - И самолет, - вставил Аркадий, вздохнув. - Вот, мечтатели! А ты, Борис Палыч?
  - Что, я?
  - Ты-то как деньги тратить будешь?
  Борис, молча, глядел в костер, пылавший жарко, но неярко, в солнечном свете. Все повернули головы к предводителю.
  - Не ведаю! Даже не думал, если честно!
  - Не верил?
  - Верил, но не думал.
  Минуту помолчали, уперев взгляды в костер.
  - А сколько же все, ну, это, в рублях будет? - задал вопрос в пустоту Андрей.
  - Исходя из нынешней стоимости золота и приблизительного объема нашего клада,.. чисто теоретически, - Аркадий полез в карман за блокнотом и ручкой.
  - А ты раньше-то разве не прикидывал?
  - Не люблю считать яйца неподросшего цыпленка!
  Ночлежники ждали ответа ученого, затаив дыхание. Аркадий быстро вычислял на бумаге.
  - Вот! Не учитывая рыночной стоимости собственно ювелирных изделий, только по весу металла, сто сорок миллионов рублей!
  Над поляной повисла тишина крайнего удивления, только трещало дерево, поглощаемое пламенем. Казалось, замолкли даже птичьи голоса.
  - Не может быть!.. - тихо проговорил Андрей.
  - Может, дорогой товарищ! Может! Это я посчитал по самой нижней планке! Итого, если нас восемь активных участников, то по семнадцать с половиной миллионов - на каждого! - Аркадий торжествующе поднял голову. - Так-то, господа миллионеры!.. Выпьем?
  Вика тряхнула головой, сгоняя мираж услышанного.
  - Мы же не будем сдавать клад государству?
  - Конечно, нет, детка! Государство нас обдерет как липку!
  - Вот, следующая проблема! - Борис достал сигарету. - Как реализовать добычу? Есть мнения на этот счет?
  Молчание было ответом. Собственно, ни один ночлежник об этом даже не думал. Борис продолжал.
  - Из соображений безопасности, логично было бы раздать всем его долю в изделиях. Но так появляется риск, что кто-нибудь нарвется на неприятности и сдаст остальных... Не возражайте, я первый проболтаюсь, если влипну, не выношу боли! Потому, надо искать варианты с реализацией всего клада, целиком... Хотя тоже, вариантов не вижу!
  - Дядя Боря, а если мне попытаться поговорить с Владом, ну, тем, из правительства? - Вика посмотрела на главаря.
  - Детка, идея содержит рациональное зерно, хотя мне кажется, твой приятель, по меркам чиновничьей братии, слишком молод! Вот если мне встретиться с моим приятелем еще раз? Как ты думаешь, Ирина?
  - А что? Александр Сергеевич вполне годится, как аппаратный корифей! Думаю, его знакомства обширны!
  - Только попрошу его не беспокоить Кирилла Даниловича!
  - Ну да! Этот все заберет, а нас перережет!
  Ночлежники продолжали трепаться на тему применения нежданного богатства. Андрей жарил мясо, Аркадий уплетал колбасу с хлебом, Борис часто курил и пил чай из термоса. Больше всех рассуждали женщины! Полет их многомерной фантазии пролегал в таких немыслимых высотах, что мужчины поражались и качали головами.
  После, ели обжигающий шашлык прямо с шампуров.
  К пяти часам разгребли прогоревшие поленья. Выгоревшая земля над предполагаемым кладом тлела и манила в свои недра! Все авантюристы стояли вокруг. Андрей взял, наконец, кирку и начал долбить почву, которая хорошо поддавалась. Палыч ухватил лопату, и пока Андрей отдыхал, выбирал рыхлый пылящийся грунт в кучу.
  Аркадию стоять было уже невмоготу, он сел на бревнышко и осоловелыми глазками разглядывал свои руки, что-то нашептывая под нос. Девушки заворожено следили за работающими мужчинами.
  Казалось, силы Андрея и Бориса не имеют предела, они трудились не переставая! На исходе часа, когда яма углубилась на полметра, лопата Бориса Палыча спружинила от светлой поверхности торчавшей среди грунта коробки, обмотанной скотчем.
  - Урра! - почти одновременно закричали девочки.
  - Ура? - сонно спросил дремавший Аркадий.
  - Точно, ура! - устало согласился Палыч, выпрямившись.
  Андрей опустился в яму и стал ножом разрывать плотный грунт вокруг коробки. Вплотную к первой обнаружили еще одну. Андрей с усилием оторвал одну и перенес наверх.
  - Ребята, тяжелая какая! Килограмм двадцать!
  - Да, то, что мы искали! - Борис опустился на колени, Андрей подал ему нож.
  - Ну, распарывай, босс!
  Упаковка была снята, вместе с картонной крышкой. Зрелище не для слабонервных! В коробке из под обуви тускло мерцали на весеннем солнечном свету золотые кольца, перстни, браслеты, сверкали бриллианты в них и краснели, голубели и зеленели рубины, сапфиры и изумруды!
  Ночлежники, затаив дыхание, очарованно смотрели на открывшееся иванниковское сокровище! Борис взял из коробки массивный перстень с крупным рубином и поднес к глазам.
  - Легенда и мираж обратились в реальность!.. Странно, я не испытываю трепета, приличествующего моменту!
  - Боря, это и есть мудрость! - Аркаша даже не встал с бревна, только повернул голову в сторону клада. - Обладать сокровищем надобно бесстрастно, тогда только смысл обладания принесет тебе сдержанное удовлетворение и великую пользу!
  Вика с Ириной сели на корточки и тихонько проводили пальцами по неровной поверхности драгоценностей. Андрей снова подошел к яме и принялся раскапывать дальше. Вскоре на свет появились еще четыре картонных коробки. Борис взял металлоискатель и прошелся над ямой. Писка счастья больше не возникло.
  - Все, больше ничего нет!
  - Да и того достаточно! - Ирина подошла к Палычу. - У меня голова кружится от счастья!
  - Это от водки, лапочка! - изрек продолжающий клевать носом ученый муж. - Кстати, не поднять ли нам бокалы за сие торжественное событие?
  - Надо бы! - Андрей взял бутылку.
  - Я не буду, - Ирка перебирала золото в открытой коробке.
  - Мне немного, - попросила Вика.
  - Да и я не буду напрягаться, - Андрей налил себе, Вике и Аркадию. Борис взял сигарету.
  - За удачу, братцы!
  - За небывалое счастье!
  - За будущее, ребята!
  Оставшиеся пять коробок вскрывать не стали, по их весу понятно было, что там отнюдь не бижутерия! Аркадия оставили сидеть на бревне, Ирина и Вика унесли инструменты и остались в машине, Борис и Андрей, в три захода, перенесли золото и отяжелевшего Аркашу.
  По дороге в город компания оживилась. Фантазиям женщин в трате денег опять не было границ! Ирка и Вика выдумывали все новые способы употребления денежных средств, изощренные и мистические. Борис, за рулем, качал головой и улыбался, Андрей весело хохотал, Аркадий - спал, уронив голову на щуплую грудь.
  К подъезду прибыли в темноте. Опять, в три захода, Борис и Андрей перенесли золото в съемную квартиру, спрятали в диван, непонятно от кого. Женщины поднялись с ними, Аркаша остался сидеть в машине.
  Андрей и Вика переглянулись.
  - Борис, мы с Викой останемся?
  - Да, конечно! Надо же кому-то караулить, - улыбнулся босс. - Пошли в магазин, возьмешь поесть. А я - выпить, вы-то себе не отказывали!
  - Ведите себя хорошо! - с хитрой улыбкой наставляла Ирка.
  - Ладно, пошли!
  - Ребята, я такая счастливая! - Вика закружилась вокруг стола.
  Вернувшись в "коммуну", Борис почувствовал невероятную усталость. Аркадий завалился в кровать, Ирина пошла готовить ужин, а Палыч сел за стол. Проститутки уже ушли на работу, стеклотарщики пьяно похрапывали, грузчицкая диаспора развалилась у телевизора. К Борису сразу подошел Славик.
  - Ну, как? Нашли?
  - Нашли, старик! Кучу золота с камнями! И куда все это девать?
  - Боря, знаешь, я даже не трепещу от радости! Как-то все обыденно! Будто ничего и не произошло...
  - Я тоже не испытал шока, да и Аркаша! А молодежь в восторге! Вот за них - рад!
  - Что это, Боря? Старость?
  - Аркаша говорит, это - мудрость!
  - А сколько там?
  - Не меньше, чем по семь миллионов на брата, прикинули.
  Вячеслав Владимирович задумался.
  - Боря, я, пожалуй, своим отдам, да вернусь, доживать спокойно. Только синтезатор куплю... А ты?
  - Не знаю, Слава. Пока не знаю! Надо еще золото в деньги превратить.
  - Ты что-то придумал?
  - Есть одна мысль!.. Что Колюня, не звонил? А Толик?
  - Толик молчит, телефон не доступен. Колян - в порядке, трудится. Ничего нового! Может, вернуться ему?
  - Погоди, пусть работает, следит за Локтевым, пока мы реализуем золотишко.
  - Пускай! - Слава вздохнул. - Куда же Толик подевался?
  - Не понятно! Бухает?
  - Не похоже на него! Тревожно что-то, Боря!
  - Ничего, прорвемся!
  Ирина поставила на стол водку и наскоро приготовленную закусь. Борис разом выпил целый стакан, чокнувшись со Славиком. Ирка не пила.
  - За улыбнувшуюся удачу!
  - За нее, родимую!
  
  Жмур появился в кабинете Локтева.
  - Хозяин, этот хмырь в подвале!
  - Как он?
  - Башкой повертел, сейчас уснул. Пиво в баре пил, козел! Там его Чир и срисовал! Точнее, собутыльник егошный запалил!
  - А где собутыльник? Взяли?
  - Не-а, тот обосрался от страха, все выложил. Чир его оставил. А на хрена он нужен? Он ведь ничего не видел!
  - Сюда надо было тащить, идиоты! Я же сказал, всех!.. Иди, скоро спущусь! Лариса где?
  - Они с Владимиром Петровичем сидят, в его квартире.
  - Никто из них машину с парнем не видел?
  - Не-а! Может, в окно?
  - Ладно, иди!
  Кирилл вновь уткнулся в бумаги. Лариса ничего не должна знать! Да и тестю не следует, пока! Пока не замажу его самого. Как? Придумаю! Вот тогда и буду им крутить! С его опытом - польза будет огромная!
  Что это за хмырь, со свалки? Куда мобилу дел? Или две? Чир сказал, что этот чмошник нашел мобилу. А у Иванниковых было две! Тамарин и сынка. Видел ли хмырь записи в телефоне? Вопросы, появляющиеся в голове, не давали покоя, возникло острое желание скорее со всем разобраться. Нет, пускай парень поймет, как все серьезно для него, проникнется, может, меньше метелить его придется!
  Кирилл поднялся из-за стола, подошел к обожаемой коллекции. Золото, золото! Скоро он станет настоящим воротилой! Сможет купить всех и приумножать свой капитал бесконечно! Бросить криминал, легализовать доходы, обеспечить Ларису, их детей и внуков! Все будет! Виллы на Атлантике, замок во Франции, да где захочет! Туман желаний окутал воображение!.. Все, хватит! За дело!
  Локтев скинул халат, надел джинсы, футболку и легкий пиджак, туфли - на ноги. Жмур сидел у дверей кабинета. Вскочил, увидев выходящего босса.
  - Жмур, со мной!
  - Да, босс!
  Локтев быстро сбежал по лестнице со второго этажа, вышел на улицу. Во дворе никого не было. Вместе с телохранителем, Кирилл обогнул дом, нырнул в задний подъезд. В коридоре болтали два охранника, вытянувшиеся перед хозяином.
  - Ты, здоровяк, с нами! - коротко бросил Локтев одному из них.
  Втроем они спустились в подвал. Здоровяк, тот самый, что брал Толика, отпер дверь камеры, пропустив босса и Жмура. Толик проснулся, сел в кровати, протер глаза.
  - Выспался? - Локтев подошел к пленнику, разглядывая его. Глаза Толика заплыли немного, волосы на голове вздыбились.
  - Ага... А чё я тут?
  Толик понимал, кто стоит перед ним, но попытался сыграть в дурачка.
  - Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь мне на них отвечать. Все проверю! Соврешь - очень больно будет, доходит?
  - Ага, доходит...
  - Где мобилы, что ты на свалке нашел?
  - Какие?
  - Вот такие! - Жмур достал из кармана мобилу, которую отобрал Чир у мужика в забегаловке.
  - Дак, это, блядь, сдал я их! Ну, в центре, на Толмачева, могу показать.
  - Расскажешь, сами проверим! Как нашел?
  - Ну, машина пришла, вывалила, мы и нашли...
  - Кто - мы?
  Толик понял, что прокололся маленько, придется о Коляне рассказать.
  - Да это, напарник со мной был, он, после того как сдали мобилы, бабло получил, да смотался!
  - Как зовут?
  - Меня? Толик...
  - Да не тебя, козел! Напарника!
  - Это, Николой кличут...
  Жмур достал телефон, отобранный у Толика, включил его и стал просматривать контакты.
  - Во, босс! Есть, Колян какой-то!
  - Звони!
  Жмур прижал телефон к уху. Некоторое время слушал. Локтев ждал.
  - Абонент временно недоступен, босс!
  - Ладно! - Локтев кивнул головой. - Живешь где?
  - Так это, в подвале живу...
  - Точно мобилы сдал? Не схоронил где?
  - Да чё я, мудак что ли? На х... мне они? Бабла неплохо за них подняли!..
  - Симки где? Что в телефоне, смотрели?
  - Выбросили симки, сразу. А чё там, не смотрели, ничо не было! Номера разные... В ларьке приемщик глядел, пусто!..
  Кирилл позвал здоровяка.
  - Пусть этот хмырь подробно тебе расскажет, куда сдал мобилы, и когда! Поедешь с кем-нибудь, все проверь, без информации не возвращайся!
  - Слушаюсь, босс!
  Локтев вышел из камеры, Жмур следовал за ним. Когда шли по коридору, в кабинет, Кирилл бросил:
  - Этого типа, когда найдем мобилу, грохнешь, понял?
  - Да, босс!
  Оставалось ждать!
  
  Лариса сидела на диване в отцовской квартирке, Владимир Петрович ходил по комнате.
  - Не хочу тебя пугать, доча, но мне далеко не безразлична твоя судьба!
  - Папа, ты меня напугал уже своими словами!
  - Ты не видишь, что муж твой занялся темными делами?
  - Папа, коммерческие тайны Кирилла меня не интересуют! У него полно конкурентов! Знаешь ведь, строительный бизнес весьма сложен!
  - У меня сложилось впечатление, что его бизнес включает не только строительство!
  - Даже если и так, что ты мне предлагаешь? Уйти от него? Но мы любим друг-друга! И потом, мы решили больше не предохраняться!
  - Ты ждешь ребенка?
  - Нет еще, это - в планах!
  Шкуро присел рядом с дочерью.
  - Ты понимаешь, что все может завершиться в один момент? Всё! Ваша любовь, прости, что я прямолинеен, ваша семья, твое спокойствие, благосостояние, наконец!
  - Ну что, папа, ну что я должна делать? - Лариса говорила пронзительно. - Я не понимаю тебя!
  - Лариса, дочка, ты должна себя застраховать от неприятностей!
  - Как, папа? Сказать Кириллу - отдай мне половину твоего состояния, да? Потому что я боюсь твоих делишек? Так что ли?.. Папа, я не верю, что Кира может совершить что-нибудь криминальное! Экономические какие нарушения, это я понимаю... Это у всех случается!
  - Доча, все гораздо серьезнее!.. Не забывай, где я служил!
  Лариса подвинулась к отцу, взяла его за руку.
  - Папа, говори, что ты знаешь! Это очень важно для меня!
  - Фактов нет, но вскоре они появятся, уверен!
  Лариса встала, подошла к окну.
  - Вот когда факты появятся, тогда мы с тобой поговорим серьезно и подробно, хорошо?
  - Да! Только ты девочка разумная и о нашем разговоре промолчишь. Так?
  - Конечно, папа...
  Лариса глядела в окно. Кирилл, появившись из-за угла, в сопровождении телохранителя, в одном пиджаке, зашел в дом, она это видела. Женщина подошла к отцу, поцеловала его, и прошла к двери, взялась за ручку. За дверью отчетливо и ясно прозвучал холодный голос мужа:
  - Этого типа, когда найдем мобилу, грохнешь, понял?
  - Да, босс!
  Лариса замерла у двери, не смея дышать. Кажется, слова отца получили блестящее и страшное подтверждение... Она почувствовала, как захолодели пальцы рук, мурашки пробежали по затылку... Лариса не смела отворить дверь и вернулась к отцу, в комнату.
  - Папа, - шепотом проговорила она. - Папочка, Кирилл собирается кого-то убить! Я только что слышала!.. Они, со Жмуром!.. Я не могу сейчас идти к нему, даже видеть не могу! Папа, это недоразумение?
  - Доча, думаю, это не случайно...
  - Папа, я была сегодня в спортзале, там Николай, дворник, тренировался. А около раздевалки стоял какой-то парень Кирилла, сказал, что кого-то охраняет. Я не поняла! В подвале кто-то сидит??
  - Не знаю еще, дочка! Ты побудь у меня, пройдусь, проверю кое-что!
  - Папочка, мне страшно!
  - Не бойся, тебя никто не тронет! Сиди здесь, я скоро вернусь.
  - А если Кирилл будет меня искать?
  - Не отвечай на его звонки. Вернусь - решим, что делать!
  Лариса бессильно опустилась на диван. Шкуро ободряюще подмигнул дочери и пружинящей своей походкой вышел из квартиры.
  
   СМЕРТЬ ПЕРЕД ФИНИШЕМ
  
  "Надо что-то делать! Хорош, сидеть и думать! Но что делать? Сначала надо отвлечь внимание охраны от подвала. Это раз! Потом, вырубить охрану в подвале. Это два. А если их двое? Ну, одного вырублю. Да они еще и с оружием!.. Не получается!"
  Колюня сидел на своей койке и думал. Рассуждения его были скорбны, так как ничего толкового в голову не лезло. "Вот бы сюда Бориса или Аркашу! Или одного из них! Быстро бы придумали, как Толика освободить! Может, позвонить? А-а-а! Симку-то выкинул! У Ларисы мобилу попросить? Вроде, ничего, добрая баба! Хотя, жена хозяина, два сапога... Так, как же отвлечь охрану? Пожар устроить? А как в дом проникнуть? Ага! Точняк, поджечь что-нибудь в доме! Все - туда, а я - в подвал, вырубаю охрану... Блядь! А ежели их двое? Не срастается!"
  Колюня пошел на территорию, решил убираться за домом - там и вход в подвал видно, придумаю какую хрень!
  Медленно, как во сне, Колюня подметал двор за домом, бросал удрученный взгляд то на фасад, то на дверь в подвал. Вот, в дверь вошел парень, минуты через две вышел другой. Колюня взглянул на часы: три, сменяются. Значит, по одному дежурят! С одним-то он справится! Потом - бежать, с Толиком. Куда? В ту самую дыру, под оградой, где камера не видит! А там - через речку и в лес! Потом - налево, к автостанции... Нет, нельзя налево, хватятся - достанут, перехватят, суки!
  Хорошо, куда бежать - после! Как пожар устроить?.. Стоп! Разбить стекло в доме, из рогатки, позовут вставлять, вот и проникну в дом! Ага! Придумал!
  Колюня улыбнулся себе. Метла пошла двигаться веселее. В куче неубранных еще веток нашел увесистую короткую палку, вполне способную послужить дубиной, выключающей охранника. Пусть тут лежит, до времени! Дыра на месте, пролезем, не замеченные видеоглазом! Надо рогатку смастерить! Ну, это запросто! Стрелять буду из-за ограды, со стороны речушки, по второму этажу. Хорошо! Так, потом - ждать вызова. Вставить стекло, поджечь что-нибудь... Не приставят же они ко мне охрану?.. И сразу - в подвал. Сколько времени займет операция? С момента поджога до ограды - минут десять, может, меньше.
  План приготовился неожиданно быстро. Воодушевленный, Колюня закончил уборку и занялся детальной разработкой операции. Близился вечер, похолодало. "Пивасика принять? На хер! Ты чо, мудак совсем? Там Толик, в подвале!"
  Колян даже не обратил внимания, насколько легко отказался от алкогольного соблазна!..
  После ужина, в комнатке своей, смастерил добрую деревенскую рогатку, как в детстве! В гараже раздобыл немного бензина. Он же не собирался поджигать весь дом!
  Итак, решено! Завтра, утром, Колюня выбьет камнем стекло, потом стекло вставит и подожжет штору или что-нибудь еще. Пока бросятся тушить - вызволит Толика, и они вместе уйдут лесом. Несколько раз Колюня прокрутил в голове план, чтобы уточнить появляющиеся детали, вопросы реализации. Кажется, все было придумано неплохо! Только бы с Толиком ничего не случилось за эту ночь!
  Колюня решил пойти в зал, потренироваться, заодно попробовать понять, все ли в порядке с другом, в подвале.
  
  Владимир Петрович быстро пересек двор и открыл дверь в помещение охраны у ворот. Дежурный обернулся на входящего и вытянулся перед начальником.
  - Господин Шкуро, все в порядке, происшествий нет!
  Шкуро сел на стул, махнул рукой охраннику.
  - Садись! Видел Кирилла Даниловича?
  - Он какой-то возбужденный сегодня... В дом прошел, недавно, с той стороны пришел, со Жмуром...
  - Кто сегодня приезжал последним?
  - Приезжал? Чир, ну этот, прыщавый, с ребятами приехал, - он заглянул в журнал. - В тринадцать ровно! Потом выехал здоровенный парень, как его, Лёха... Все! А раньше...
  - Не надо! Что-нибудь необычное заметил?
  - Нет. Машина только не в гараж пошла, а за дом.
  - Скажи, ты вообще с ребятами этими, что непосредственно Кириллу Даниловичу подчиняются, общаешься? Или они - с тобой?
  - Нет. Они на меня вообще внимания не обращают, так, как на мебель смотрят.
  - А что ты о них думаешь? Чем они занимаются?
  - Ничего не думаю! Мое дело - внешняя охрана, по периметру! Да ночные обходы, сами инструктировали!
  Шкуро поднялся. Ему хотелось разговорить охранника, но делать этого не стал, слишком много времени на это потратит, да и не факт, что узнает больше, чем то, о чем догадывается сам.
  - Помни, твой начальник - я!
  - Так точно!
  Ну, и куда идти? В подвал? О чем там Лариса подумала? Ясно, что муж ее не только строительным бизнесом занимается! Все это его полууголовное окружение! Сумки тяжелые привозят и увозят. Владимир Петрович за себя не боялся, страшно было за единственную любимую дочь, если окажется, что Кирилл, действительно, преступник! Что с ней будет, случись неприятность? Вот ведь, вляпалась девочка! Надо же было влюбиться в уголовника! Ладно, если Локтева убьют, а с Ларисой что случится? Думать об этом вовсе не хотелось!
  За домом, куда прошел Шкуро, никого не было, только дворник Колдун копошился в куче веток, у ограды.
  Шкуро зашел в подъезд. В коридоре, прислонившись к стене, стоял парень Локтева. Увидев вошедшего начальника охраны, выпрямился.
  - В зал, позаниматься, Владимир Петрович?
  - Нет. Проверяю. Ты что тут стоишь? Кирилл Данилович занимается?
  - Нет, не занимается. Надо мне тут быть, он и приказал!
  Шкуро внимательно посмотрел в глаза парню.
  - Ну-ну! Приказал - так будь!
  Так! Права дочь! В подвале кого-то держат! Ох уж, эти мне бандитские штучки! Хрен с ним, с Локтевым! Нам бы не попасть в неприятности!
  Владимир Петрович вышел на улицу. Как же поступить, единственно правильно? Лариса сейчас в неравновесном состоянии, сдвинуть ее на свою сторону не составит труда, но потом? Она любит Кирилла, возобладает ли в ней инстинкт самосохранения? Очень не просто увести женщину из-под влияния мужа-преступника, даже если та о преступлениях только догадывается! Да и фактов у меня нет! Только интуиция! Не даром столько лет в "конторе" прослужил! Ну, увезу ее в городскую квартиру, и что? Локтев достанет ее завтра же, и вернет обратно, убедив, что я заблуждаюсь. Как я буду в ее глазах выглядеть? Нет, побег не пройдет! Нужно добывать факты!
  Шкуро медленно пошел в квартиру, где ждала дочь.
  - Папа, ну, что? - с порога встретила его Лариса.
  - Лариса, даже не знаю, с чего начать... Ощущения тупика нет, но и ясной оценки происходящего - тоже.
  - Ты что-то узнал?
  - Узнал, что в подвале - гость, запертый в камере. Охрана у входа.
  - Это и я видела, что охрана! Но кого они караулят? Зачем Кирилл держит пленника? Почему собираются его убить?
  - Дочка, на эти вопросы могут ответить только сам пленник и твой муж.
  Несколько подумав, Лариса спросила:
  - Папка, ты в этом не замешан?
  - Даже не думай! Ты меня знаешь!
  Лариса отошла к окну, а Шкуро сел в кресло.
  - То-то и оно, что тебя знаю слишком хорошо! А вот Кирилла, оказалось, не знаю совсем!.. Папа, он такой милый, умный, добрый!.. Боже, что я говорю! Он собирается убить человека!..
  - Лариса, присядь, подумаем вместе!
  - У меня в голове не вмещается! Что-то происходит, я чувствую, что-то меняется!.. Но Кирилл не может оказаться убийцей!.. Слово-то какое, страшное, папа!
  - Дочка, садись! - в голосе Шкуро появились металлические нотки. Панику Ларисы надо было пресекать. - Выпьешь чего-нибудь?
  - Нет, папа! - Лариса опустилась на диван. Снова встала, принялась ходить вдоль стены.
  - Лариса, не надо паниковать, с нами ничего не произошло! Ты сядешь, наконец?
  Лариса остановилась у кресла отца.
  - Хорошо, папа, я взяла себя в руки! - она глядела на отца. - Дальше что?
  - Дальше, будем рассуждать! Тебе надо подойти к проблеме со стороны здравой логики, не с чувственной! Вот, собери логику в одну точку, и подумай: кого ты любишь? Заботливого мужа или убийцу?
  - Я люблю Кирилла! Любого, со всеми его недостатками!.. Нет, он не может оказаться убийцей, это недоразумение какое-то!
  - Ты ведь что-то слышала, из его уст, не так ли?
  Лариса, наконец, села на диван, скрестила пальцы рук, обхватив колено.
  - Папка, пойми меня! Вот ты сейчас точно расставил акценты: убийца - заботливый муж. Да я, после его слов, обнять его не смогу никогда!.. А как же тогда я без него? - Лариса заплакала.
  Шкуро подошел к дочери, сел рядом и обнял Ларису за плечи.
  - Для начала, тебе надо собрать в кулак волю, ты же сильная девочка! Ты умеешь думать и понимать. Ты должна твердо себе уяснить, что покрывать преступление так же ужасно, как и совершить преступление! Хотя, согласно нашему закону, ты можешь не свидетельствовать против мужа. Но обратись к своей совести! Сможешь ты жить с убийцей, любить его?
  - Никогда, папа! Жить с убийцей я не буду! Все! Это решено!.. Нет, я не знаю... Я ведь его люблю! Не понимаю... Но я же не смогу сказать ему об уходе!.. Он меня не отпустит!
  - Дочь, давай, для начала, уедем отсюда, сегодня же! Я сообщу Локтеву, что умер кто-то из нашей родни, и нам, с тобой, необходимо срочно уехать. В подробности вдаваться не станем, думаю, ему не до нас сегодня.
  Женщина чуточку успокоилась.
  - А дальше?
  - Через несколько дней я приеду к нему и поговорю, он меня не тронет! За это время найду факты его тайной деятельности и предложу выбор: он разводится с тобой или... Сама понимаешь!
  - Папка, мне страшно!
  - Не бойся, дочь! Все будет хорошо! Основное: ты должна принять то, что Локтев - жестокий убийца! Жесткость - в расправе над беззащитным! Осознавай!
  Шкуро убрал руку с плеч дочери. Глаза Ларисы покраснели от слез. Она взглянула на отца решительно.
  - Я поняла, папа!.. Но я его люблю... Это - как смерть...
  - Ты должна говорить с ним, как ни в чем не бывало! Не теперь, позже! О нашем срочном отъезде скажу ему сам.
  - Спасибо, папочка! Мне так плохо! Не представляю, как смогу без него жить!
  - Лара, справишься! Это - хирургическая операция! Перенести боль, убрать лишнее, но сохранить основное - свою жизнь!.. Ты молода!.. Остальное - сама додумывай!
  - Мне теперь спать захотелось...
  - Ложись, дочка, поспи!
  Владимир Петрович принес дочери плед.
  
  Кирилл Данилович сидел в кресле, пассивно созерцая свою коллекцию. Вокруг него происходили события, действовали люди, которых он направлял своей волей, о нем думали, с ним считались очень многие! Даже Артур Ревазович, этот жестокий, могущественный кавказец, находился в сфере его влияния, его интересов! Без успехов Локтева, Артур мог очень многое потерять! Кирилл понимал ту ответственность, которую возложил на него этот "крестный отец", мысленно благодарил за безумное доверие, когда-то оказанное, но не сбрасывал со счетов день, когда Артур уйдет со сцены, уступив свое место ему, Кириллу Даниловичу. Теперь надо было раздобыть этот чертов клад, рассчитаться с Артуром, показать, насколько он, Кирилл, способный, в их бизнесе, как предан, и решителен!
  Золотые кружки под стеклом успокоили распалившийся мозг Локтева, после встречи с пленником, державшего в руках сокровище, но не смогшего воспользоваться информацией, в силу собственного скудоумия. Зачем таким людям деньги? Зачем они вообще живут на свете, окружая себя нечеловеческим зловонием примитивных, животных поступков? Мои уроды хотя бы несут функцию безмолвных исполнителей моей же воли. Все эти недоумки заменимы! Ну, пропали двое, вчера! Скорее всего, грохнули их, на свалке. Ну, и что? Сами виноваты, прокололись где-то! Тут же на их место придут другие... Верно говорят, в нашей стране миллионов пятьдесят можно уничтожить, без последствий, наркошей тех же, алкашей, бомжей... Все-равно, прибыли от них нет. Смердят только!
  Локтев поднялся, налил в хрустальный стакан виски, подошел к окну.
  Как медленно наступает весна! Хочется увидеть оживление природы, зелени лесов, поездок с Ларисой на природу!.. Летом надо будет купить, наконец, недвижимость в Средиземноморье! Жена будет рада! Она всегда с удовольствием выезжала к морю, к океану! Сколько прекрасных дней провели мы с ней на отдыхе! А сколько их еще предстоит!
  Кирилл опустошил стакан, сел за стол и заставил себя продолжить работать с бумагами. Его повседневная деятельность не ограничивалась раздачей указаний, переговорами и вечерними тусовками с нужными людишками. Кирилл старался вникать в проворачиваемые дела, законные и нелегальные, самостоятельно, прорабатывая все до мелочей. Может, оттого организуемые им операции всегда удачно заканчивались и приносили огромные барыши. Шутка ли, за каких-то четыре года подняться до его нынешнего уровня - крупного бизнесмена! Этот стремительный взлет, разумеется, не стал бы возможен без элементарного везения, но и собственная голова Кирилла Даниловича работала безукоризненно.
  В кабинете появился Жмур.
  - Босс, Буря вернулся. В коридоре ждет.
  - Зови!
  Розовощекий здоровяк Буря вошел в кабинет, улыбаясь.
  - Что там? Рассказывай!
  - В общем, хмырь тот, сдавал только одну мобилу. Приемщик проверил ее, заплатил пятеру. В карте памяти была только музычка. Мужик клянется, что ничего больше там не было. Прошил и сдал на следующий день, приятелю своему, за десятку, аппарат, говорит, класнючий был, французский.
  - Проверили приятеля?
  - Ага, проверили! Чистая мобила!
  - А ты хоть сам-то в них разбираешься? Что вы там могли проверить?
  - Так я с собой Умника брал, тот здорово сечет!
  - Ну, если Умник с тобой был!.. Ладно, иди!
  Кирилл подождал, пока выйдет Буря.
  - Слушай, Жмур! Иди в подвал, возьми еще кого-нибудь, тот козел, кажется, сильный малый. Обработайте его маленько, да напомните, что он соврал, насчет мобилы, что вторую куда-то в другое место скинул. Главное, активно не выспрашивайте, сам потом мне расскажет!
  - Хорошо, босс! А до какой, это, степени обработать? Ну, поломать чего?
  - Ребра можешь поломать, впрочем, не надо, а то убьете еще! Нет, харю разбейте, чтоб кровищи побольше было... Но чтобы говорить мог, понял?
  - Хорошо, босс!
  - Да, наручниками его пристегните, повесится еще!
  Жмур двинулся исполнять зверское указание. Кирилл собрался еще поработать, но позвонил Шкуро.
  - Слушаю, Владимир Петрович!
  - Кирилл, у нас несчастье, с Ларисой, сестра моя умерла, Татьяна Петровна. Ты должен ее помнить!
  - Какое несчастье! Конечно, я помню ее! Вы хотите поехать?
  - Да, конечно!.. Лариса ее очень любила...
  Некий груз, раньше не опознаваемый Локтевым, свалился! Сейчас, в пору активных поисков, он не сможет уделять жене должного внимания, да и пускай она будет подальше от всего, что может произойти в доме! Точно, его напрягало присутствие Ларисы, он того даже не понимал! Бомжа этого придется замочить, здесь, в подвале. Зачем искушать судьбу?
  - Езжайте, езжайте, Владимир Петрович! Я дам вам денег!
  - Спасибо, Кирилл! Но мы уедем сегодня, и пока вы переведете...
  - Подождите, сейчас вы можете зайти ко мне? А Лариса где?
  - Она вам не звонила?
  - Нет...
  - Она у меня, спит, расстроилась сильно, плакала. Стресс, видеть никого не хочет!
  - Ну, пускай спит! Так вы зайдете? Я деньги приготовлю.
  - Хорошо, Кирилл, сейчас буду!
  Локтев достал из сейфа пачку фиолетовых евриков. Хватит им на скорбную поездку? Надо еще "деревянных" добавить... Денег на жену он никогда не жалел, так же, без скупости, относился и к тестю. Доброе отношение Кирилл распространял и на Владимира Петровича. Эти Шкуро, пожалуй, были единственными на свете людьми, к которым Локтев испытывал похожие на нежность чувства.
  Открыл сейф, выложил на стол еще пачку пятитысячных.
  В дверь коротко постучали.
  - Проходите, Владимир Петрович, выпьете?
  - Нет, спасибо, Кирилл!
  - Вот, возьмите деньги, семье Татьяны Петровны поможете...
  - Большое спасибо, Кирилл! Мы вечером на такси уедем. Лариса проснется - зайдет к Вам.
  - Не беспокойтесь! Если ей тяжело - езжайте, без прощаний! Конечно, мне хотелось бы ее утешить... Ну, как сама Лариса пожелает!
  - Хорошо, я ей передам! Она позвонит, после похорон!
  - Да, буду ждать! Хорошей вам дорожки!
  - До свидания, Кирилл!
  - До встречи, Владимир Петрович!
  Шкуро вышел, с деньгами. Локтев опустился в кресло, достал сигару, повертел в пальцах, понюхал, положил обратно, в коробку. Все к лучшему! Лариса уедет, я не буду скован осторожностью! Азарт завершающего этапа поисков сокровищ распалял его воображение, пульсировал в голове горячими, приятными спазмами. Скоро все закончится! Кирилл не сомневался, что сегодня же хмырь подвальный расколется, выложит ему всю правду о той самой мобиле, где скрыта информация! Одну мысль Локтев не допускал себе в голову, боялся ее: новый владелец телефона стер все ненужное!.. Это будет катастрофой! Но такой вариант развития событий - ничтожен! Все, хватит об этом!
  А если на мобиле информации нет, придется начинать с начала! Снова искать по друзьям Тамары, Никиты... Проще смириться с потерей, да... убрать Артурчика! О, какие смелые мысли! А что поделать? Ну, посмотрим! Ума мне не занимать... Хорошо, надо идти в подвал!
  Жмур с Бурей как раз закрывали дверь камеры, когда Кирилл спустился вниз. Парни были растрепаны, возбуждены. Пока Буря двигал засов, телохранитель Локтева потирал кулак.
  - А, босс! Мы его обработали, можно спрашивать обо всем, с самого детства! - ухмыльнулся довольно Жмур.
  - Открывай! - коротко сказал Локтев и прошел внутрь камеры.
  Толик лежал на полу, пристегнутый наручниками к спинке кровати, из носа текла кровь, губы разбиты, лицо вспухло. Глаза Толика были раскрыты и полны ужаса. Он глядел на вошедших, но не реагировал.
  - Зачем врал, придурок? Быстренько говори, где вторая мобила и что на ней видел?
  Толик, со стоном, сел на полу, прислонившись к стенке кровати. Свободной рукой размазал кровь по лицу.
  - Сдал... Нет, поменял мобилу на ноутбук... В киоске, на вокзале... У Ашота...
  - Что записано было в памяти, козел?
  - Ничего не записано...
  - Карта памяти там была? - Кирилл говорил громко, почти кричал.
  - Нет...
  - Жмур! Продолжай!
  Телохранитель направился к Толику.
  - Стойте! Расскажу... Все расскажу... Это... Запись была, на карте, видео...
  Толик говорил прерывисто, с одышкой. В голове его стоял треск, иногда накатывали тошнота и головокружение.
  - Где карта?
  - Это... Я не понял, что там, на видео, выкинул...
  - Козел!!! - Локтев подскочил к Толику и сильно, ногой ударил того в грудь.
  Толик вскрикнул и упал лицом вниз. Буря встряхнул его за шиворот, снова усадил к кровати. Кирилл тяжело дышал, не от нанесенного удара, от бессильной ярости, что это быдло, действительно, уничтожило информацию или опять врет! Чуть затушив пожар ярости, он спросил:
  - Что было на видео?
  Толик поднял голову.
  - Дорога была... Как будто снимали дорогу, на ходу, из машины... Лес был... Все!.. Ты там был, на видео...
  - Кто там был?
  - Ты был, у ворот, в костюме... Я тебя узнал...
  - Слушай, идиот! Ты мозги свои пропил? Вспоминай!
  - Тебя из машины снимали... Потом дорогу снимали, ехали куда-то и снимали... Потом - в лесу... И дерево, огромное... Все...
  - Флэшка где, сука! - заорал Локтев.
  - Какая флэш...
  - Карта памяти где???
  - Выбросил, на х... она мне?..
  Кириллу захотелось отметелить этого придурка до смерти, но одна холодная мысль останавливала поток ярости: теперь только он один, этот бомж, знает хоть что-то, какую-то тропиночку к сокровищам Иванникова! То, что это была видеосхема к спрятанным богатствам, Кирилл Данилович не сомневался! Ай, да Иванниковы! Ай, да выдумщики! Надо же было так хитро заныкать информацию! А ведь могли вытащить флэшку, пока мы поднимались, и уничтожить! Нет, не успевали, решили с мусором мобилы выкинуть. Значит, видеосхема была продублирована, раз обе мобилы выбросили! Так! Стоп! Надо послать ребят на вокзал, отыскать этого Ашота, выпотрошить его насчет карты памяти и самой мобилы. Найти и проверить первую мобилу, с Толмачева. Все проверить!
  - Так, Буря, быстро на вокзал, в скупку, как на Толмачева. Найдешь Ашота. Все узнать про мобилу! Найти ее, и - ко мне! Была ли в том телефоне карта памяти, кому сдал, все узнай! Умника возьми... Звони хоть ночью, когда закончишь! Мы ищем карту памяти с видеозаписью из мобилы, понял?
  - Понял, босс!
  - Пошли отсюда! Пусть козел этот маленько передохнет...
  
  Колюня зашел в подъезд. Охранник вытащил журнальный столик и стул из раздевалки и сидел в коридоре. Поднял голову на вошедшего дворника.
  - Чего надо?
  - Дак, потренироваться пришел, в зал, мне разрешено!
  - А чё ты там делаешь?
  - Грушу мочу...
  - Чё, боксер, типа?
  - Боксер...
  Парень оглядел, скептически, Коляна, его худую, невысокую комплекцию. Усмехнулся.
  - Иди, спортсмен, мочи свою грушу!
  Колян пошел к двери спортзала. И тут до его слуха донесся приглушенный стон, пробившийся с подвальной лестницы! Это Толик! Что же они с ним делают? Пытают, гады!..
  Сердце застучало часто, хоть он не приступил еще к тренировке. Нет, ждать до завтра нельзя, забьют ведь друга! Что делать??
  Колян, в бессильной ярости, бросился наносить удары по груше, вкладывая в них нестерпимую ненависть к Локтеву, его бандитам. Колян прыгал вокруг снаряда, осыпая его градом мощных тычков, представляя морды этих ублюдков. Минут через двадцать устал, вытер с лица пот, и присел на лавочку. Решимость пришла вместе с невероятным ощущением собственной силы! Колюня быстро прокрутил в голове схему немедленных действий: деньги, что дала ему Лариса Владимировна, в кармане, хватит, чтобы добраться до ночлежки, оружие возьмет у парня на посту, которого сейчас вырубит, дальше - посмотрим! Он встал, надел куртку и пошел в коридор.
  Охранник сидел на стуле, спиной к дворнику, и вертел в руках мобилу. Колюня быстро подошел к парню и левой рукой резко врезал по голове, так, что почувствовал острую боль. Парень, не вскрикнув даже, завалился на пол. Колюня обшарил лежащего, никаких ключей не нашел, вытащил из подмышечной кобуры "макарова", вспомнил, как привести пистолет в боевое положение, загнал патрон в ствол, и ринулся в подвал.
  В нешироком подвальном коридоре стоял полумрак. В обе стороны отходило по несколько дверей.
  - Толик, ты где? - крикнул Колюня, прислушиваясь. - Толик, ответь!
  Некоторое время ответом ему было молчание. Потом раздался голос друга, из-за одной двери, справа.
  - Я здесь!..
  Колюня подскочил к двери камеры. Ключа не надо - замка не было. Задвижка отодвинута, Колюня забежал в камеру. Его друг, Толик, сидел на полу, весь в крови. Левая рука его была пристегнута наручниками к кровати.
  - Толик, живой?
  - Живой, Колян! Ты как здесь?
  - Потом, потом расскажу! Надо выбираться! Блядь, как тебя отстегнуть? Сбегаю, поищу!
  Колюня выскочил из камеры, бросился наверх. Странно, как он не заметил? На журнальном столике, на брелоке, лежали ключи. Парень валялся в отключке. Колюня схватил ключи, вернулся в камеру, освободил Толика.
  - Давай, быстро, уходим!
  Колюня помог Толику подняться. Толик ощупал избитое лицо, помотал головой.
  - Куда, Колян? Поймают, тогда полный п.....!
  - Бежим, есть дыра в ограде, я знаю! Кто сунется, смотри, что есть!
  Он показал Толику пистолет. И в этот самый момент, когда друзья двинулись к двери, в проеме камеры показался силуэт начальника охраны Шкуро, тоже, с пистолетом в руке. Только пистолет Владимира Петровича был нацелен прямо в голову Коляна, в отличие от собственного, опущенного стволом в пол.
  - Стоять! - произнес негромко Шкуро. - К стене, оба! Брось пистолет, Колдун!
  Толик и Колюня отошли к стене. Дворник бросил оружие.
  - Давай, гад, стреляй, чо ждешь? - крикнул Колян.
  Шкуро остался в проеме двери, периодически поглядывая в подвальный коридор.
  - Быстро отвечать, кто это? - спросил Шкуро, ткнув рукой с пистолетом в сторону Толика.
  - Друг, - ответил Колян.
  - Понятно! Так ты здесь неспроста?
  - Как ты догадался?.. Давай, пали, сука, ничего не скажу!
  Владимир Петрович, молча, рассмотрел избитого Толика, еще раз взглянул в коридор.
  - Это ты охрану выключил? - обратился он к дворнику.
  - Жаль, что не убил, бандиты еб....!
  - Не ругайся, я тут ни при чём!.. Как бежать собираетесь? - Шкуро опустил пистолет. Взгляд его выражал озабоченность.
  Колюня недоуменно смотрел на начальника охраны, но молчал.
  - Подними пистолет, может, пригодится, - спокойно продолжал Шкуро. - Я вам помогу!
  Колюня поднял "макарова". Толик застонал, опустился на корточки.
  - Живот болит, отбили, суки!
  Шкуро сделал несколько шагов в камеру, наклонился помочь Толику, и в это мгновение на пороге выросла фигура Локтева. За его спиной торчала голова Жмура.
  - Вот вы где, голубчики!.. А тесть-то мой, добренький дядечка оказался! Бомжикам помогает мое золотишко прибрать к вонючим своим лапам! Прощайте, ублюдки! Отойди от них, Толя! Ты мне еще нужен!
  Кирилл быстро поднял свой пистолет на Шкуро, но выстрелы последовали раньше: Колюня, прикрытый начальником охраны, не целясь, нажал курок, раз, другой, третий!.. Локтев и Жмур завалились на пол, пистолет Кирилла, лязгнув металлом, отлетел к кровати.
  - Спасибо, Колдун! Где ты так научился?
  - Случайно, - Колюня удивленно смотрел на лежащего, без признаков жизни, Локтева. - Жить захотелось!
  - Пошли! Оружие подними!
  Сам Шкуро забрал пистолет Жмура, лежащего на пороге камеры, Колюня поднял локтевский. Шкуро сунул свой ствол за ремень. Ошарашенный Толик дико вращал глазами, переводя взгляд с друга на Шкуро и мертвые тела своих мучителей. Колян подтолкнул его к выходу.
  - Пошли, пошли, Толик! Быстрее!
  Втроем, они поднялись по лестнице в коридор. Парень из охраны в сознание не приходил. Владимир Петрович забрал "макаров" у Колюни, наскоро протер его, вложил в руку охранника и нажал на спуск, выстрелив в сторону лестницы. Потом секунду подумал.
  - Это чтобы следы пороха на руке остались... Дай пистолет Локтева! - обратился он к Колюне. Тот отдал Шкуро и второй ствол. Владимир Петрович спустился вниз, бросил оружие в камеру, вернулся к друзьям. Пистолет Жмура отдал Колюне.
  - Идите к гаражу, но спрячьтесь пока в кустах. Шума не поднимайте! Я схожу за дочерью, потом выедем на моей машине. Сначала выхожу я, потом вы!
  Колюня не стал ничего говорить, ему казалось более безопасным уйти в лес через дыру. Пускай Шкуро думает, что мы ждем, а он, с другом Толиком, выберет свой путь отхода! Спасибо начальнику, мы его не забудем! И, прощайте, Владимир Петрович!
  На улице потемнело, весенние тучи заслонили вечернее светило, ощутимо похолодало. Шкуро медленно пошел в дом, с парадного крыльца. Надо было придумать, как рассказать дочери о смерти ее мужа. А, может, Кирилл жив? Всякое бывает!.. Тем не менее, сейчас же надо уезжать! Искать их, с Ларисой, станут непременно!
  Колюня и Толик, выйдя из подъезда, быстро пошли в сторону леса. Толик очухался окончательно! Казалось, к нему вернулось не только спокойствие за свою жизнь, которую некому было уже отнимать, но и появилась улыбка на лице, никак не вяжущаяся с размазанной и засохшей кровью. А Колюня думал, что вот, сейчас, охрана в будке у ворот, видит их, идущих к ограде, и поднимает тревогу. Ничего! Они должны успеть! На случай погони, у Колюни есть оружие, и он применит его без колебаний! Главное, Толик свободен! Он, Колюня, спас жизнь другу! Надо же, кто бы мог подумать, что все так обернется!.. Только бы Борис нашел золото, тогда все приключения не напрасны!
  Друзья уже пролезли в дыру, под оградой, и по склону спустились к речке. Мостика не было, но и речка, у дома, была не шире десяти метров, которую они быстро перешли вброд, не замочив и коленей. На том берегу мужички оглянулись. Все было спокойно, никто их не преследовал.
  - Толик, быстро уходим в лес!
  - А потом?
  - Я знаю, как выберемся! Сейчас возьмем вправо, и пойдем вдоль реки, а как стемнеет совсем, пойдем к дороге... Эх, жаль, фонаря нет!
  - Колян, спасибо тебе! Ты же мне жизнь спас!.. Никогда не забуду! Как я так мог вляпаться?
  - Брось, дружбан, потом расскажешь, как все произошло! Нельзя останавливаться! Быстрее! Тебе не трудно идти?
  - Ни х...! Все нормалек! Я живу!
  Только через пару часов скитания по лесу, в полной темноте, друзья выбрались на дорогу, пересекли её, и повернули в сторону автостанции. Колян решил идти к шоссе, обойдя деревню стороной, а уже там - ловить машину. Ночевать в лесу было холодно, да и ноги сырые...
  Владимир Петрович Шкуро и Лариса ехали по московскому тракту, в сторону от города. Ворота миновали без шума, ничего еще не вскрылось. Шкуро не сказал дочери о смерти ее мужа, не смог. Лариса дремала на заднем сидении, тихо играла музыка... Мужички сбежали, неведомым образом, да и Бог с ними! Не надо беспокоиться, Колдун этот - шустрый малый, выскочат! О каком таком золотишке говорил Кирилл? Жалко ли ему Локтева? Нет, не жалко! Такие отморозки долго не живут... Надо было позаботиться о дочери. Сейчас - на дачу! Убийство Кирилла вскроется, конечно, Шкуро будут искать и бандиты, и органы. Ничего! Шкуро и не из таких передряг выходил сухим! Главное - его дочь становится богатой вдовой! Впереди - новая жизнь, для него и его любимой дочери!
  Трупы Локтева и Жмура обнаружили только в девять вечера, когда пришли сменять охранника, в подвале. В сознание, поверженный ударом Коляна, парень так и не пришел...
  В суматохе, про Бурю с Умником, все забыли. А парни проведали Ашота дома, узнали все подробности обмена, и где живут бомжи...
  
  ДЕНЬГИ, ДЕНЬГИ...
  
  Борис ворочался в постели, не мог уснуть. На часах - пять утра. Два часа назад в ночлежке появились Толик с Коляном, вымотанные, грязные, с мокрыми ногами. Своим появлением друзья переполошили всю "коммуну", но грузчики быстро уснули, наплевав на происходящее, а стеклотарщики вообще не просыпались. У стола собрались все авантюристы, включая Аркашу и Славика, и выслушали удивительную и ужасную историю свальщиков. Толику обработали раны, обоих накормили, налили водки, которая совершенно не подействовала на мужичков. Весть о найденном кладе вызвала у Коляна сдержанное чувство радости, Толик же радовался как ребенок! Казалось, он уже забыл все мучения, выпавшие на его долю. Пистолет долго рассматривали, потом Колян спрятал трофей под свой матрас. Борис, Ирина и Аркадий, шепотом, рассказали, как обнаружили клад, сколько там всего. Наконец, все разошлись спать...
  Борис поднялся, перестав сопротивляться, прошел на "кухню". Когда появились Колюня и Толик, он не стал пить с ними водку, похмелья не было, и теперь заварил себе свежий чай. После кружки терпкого напитка, закурил сигарету, задумался. Тянуть с золотом нельзя, завтра же надо звонить Александру Сергеевичу, выводить его на встречу. Палыч решил обратиться к институтскому другу, предложив тому солидный процент. Саня представлялся наиреальнейшим вариантом, впрочем, других вариантов у Бориса и не было. На встречу придется взять кое-что из найденного, чтобы приятель понял серьезность намерений.
  Вошла Ирина.
  - Не спишь? - она тоже взяла сигарету, села на свободный стул.
  - Да, не спится, столько событий!
  - Самый лучший день! Даже не представляю, что дальше будет! А ты?
  - А что будет? Ничего нового, только поменяется социальный статус, да уровень комфорта. Душу не изменить!
  - А я никогда не была богатой! Хочется попробовать!
  - Попробуешь!.. Только мне слегка грустно!
  - Почему?
  - Представляешь, за эти два года нашей "коммуны" я почувствовал себя таким свободным, каким никогда не был! Мне кажется, теперь все будет иначе... Деньги обременяют, свобода эта - ложная!.. Да вот и ты, наверняка, исчезнешь!
  Ирина встала, передвинула стул к Борису.
  - Боря, не прогоняй меня сам! Давай, попробуем быть вместе, я очень хотела бы этого! Я не навязываюсь тебе, решай! Давай попробуем, в любом качестве, как секретаршу хотя бы, возьми! Ты ведь будешь каким-нибудь делом заниматься?
  - Секретарша-миллионерша! - Борис рассмеялся. - Ирочка, прости мне старческие чувства, но о таком предложении я даже мечтать не мог! Это невероятно!
  - Я же тебе говорила, ты забыл? Старый склеротик! - Ирина нежно погладила Бориса по голове, взяла его за руку.
  - Помню, но это было как во сне, я не верил своим ушам! Этот поцелуй...
  - Поцелуй был самый искренний! До него я не целовалась несколько лет! Ну,.. в моей прежней профессии не принято целоваться с клиентом... Прости, но ты должен знать, что я не вру.
  Наступило недолгое молчание. Борис взял руку Ирины.
  - Ириша, мне трудно позволить себе распоясать свои чувства...
  - А ты попробуй! Хватит твердить о своей старости! Ну, что я должна, вешаться на тебя?.. У тебя душа молодая... И кожа, посмотри на свои руки, совсем даже не старческая, чистая...
  - Я бесконечно счастлив, что ты рядом!.. Только я, все равно, не могу себе представить, что мы с тобой, каждый день, вместе...
  - И каждую ночь! Знаешь, чего больше всего женщина хочет от мужчины? Просыпаться утром, видеть его рядом, на подушке, и не жалеть, что вчера он очутился в твоей постели.
  Борис ничего не ответил. Высвободив руку, обнял Ирину. Она положила голову ему на плечо. Борис Павлович Сукреев глядел в стену и думал, что так здорово не чувствовал себя очень много лет, как в юности! Не желание обладать этой женщиной, а ощущение невероятного спокойствия, вплоть до блаженства, захватило его полностью! Раньше он испытывал другое, в подобной ситуации - трепет плоти! Теперь ему хорошо сталось от какого-то другого, неизведанного, чувства!
  Ирина подняла голову.
  - Ну, идем спать?
  - Идем! Мне с тобой очень хорошо! Не смотря на то даже, что ты выше меня ростом!
  Женщина засмеялась, легко и чисто.
  - Смешной! Разве рост имеет значение?
  - Для меня - нет!
  - И для меня - нет!.. Пойдем, спать хочу!
  
  Несомненное положительное качество Александра Сергеевича состояло в том, что он никогда не брался за дело, казавшееся ему сомнительным. Чиновник привык полагаться на факты и реальные перспективы реализации задуманного. Потому, когда его институтский друг выложил на столик в ресторане, в отдельном кабинете, пригоршню золотых монет и ювелирных изделий, Александр Сергеевич немедленно обратился во внимательнейшего слушателя.
  - Представь себе, Саня, такое вот добро существует в количестве ста пятидесяти двух килограммов! Только не спрашивай, пожалуйста, откуда и кто владелец! Скажу, что владелец - я, и хочу продать золото. Если поможешь - твоя доля составит, как минимум, двадцать пять процентов...
  Саша взял в руки кольцо с крупным бриллиантом, потом - монету, прикинул их на вес, положил на место.
  - Сто пятьдесят килограммов?
  - Да.
  - Целое состояние! Даже не знаю, что сказать!
  - Саня, прикинь, золота - на несколько миллионов баксов! Подумай, можешь поднять миллион! Долларов!
  Александр смотрел на золото на столе и быстро соображал. Деньги были и у него, можно никого не привлекать. Только их надо обналичить, что потребует времени. Сверкнула мыслишка шлепнуть Борьку и забрать все, но тут могло оказаться, что золотишко не его, он - посредник, и придется иметь дело с незнакомыми силами. Надо, сперва, поглядеть на все богатство!
  - Борис, конечно, ситуация заманчивая! Но хотелось бы взглянуть на весь объем, сам понимаешь! Такие деньги!
  - Какой вопрос? Разумеется! Я все придумал уже!
  - Давай, говори!
  - Как только ты что-нибудь решишь, звони, организую тебе просмотр. Желательно побыстрее, Саня!
  - Такие дела скоро не делаются, дорогой!
  - Тем не менее, надо быстрее, потому - тебе так много предлагаю.
  Александр снова взял кольца, внимательнейшим образом их пересмотрел.
  - Да, интересно!.. Хорошо, я понял, завтра позвоню тебе! Ну, а сейчас - пируем?
  - Давай! - Борис убрал золото в карман.
  - А Ирина где? Почему не взял с собой? Она ведь в курсе, старый змей?
  - Она золото караулит! - засмеялся Борис.
  - Чудна женщина!.. А мы, с Елизаветой, решили скрепить отношения узами брака!
  - Искренне поздравляю! Какой это у тебя брак?
  - Боря, не стоит углубляться!
  - Сам уже не помнишь?
  Однокашники посмеялись и принялись за ужин. Расстались поздно. Александр Сергеевич набрался изрядно, да и Борис не отставал, потому, шофер Саши отвез Сукреева к вокзалу, как попросил Палыч.
  Состояние опьянения не помешало Борису поплутать по залам и перрону, чтобы оторваться от возможного "хвоста". Он предполагал, что его приятель захочет узнать, где Борис живет, такие деньги вполне могут перечеркнуть бывшую дружбу. Вот именно, бывшую!
  План Бориса был прост, но хитроумен!
  Когда Борис уехал на встречу с Александром Сергеевичем, Ирина и Вика ушли на кухню пить чай, с тортиком, купленным Андреем еще днем. Отрезав по кусочку и налив чай в кружки, они удивленно смотрели друг на друга, внутри себя отмечая новизну ситуации: вечер, деньги в кармане - а они собираются не бухать, а чай пить!
  - Может, по чуть-чуть? - неуверенно спросила Вика.
  - А, давай! Как-то не в своей тарелке себя чувствую!
  - Точно!.. Андрюша! Андрей!
  Андрей, в комнате, подсчитывал золотую добычу, раскладывая отдельно кольца, монеты, цепочки, по просьбе Бориса. Он отложил в сторону ручку, зашел на кухню.
  - Что, девочки?
  - Андрюшенька, сходи в магазин, а? - жалобно попросила Вика. - Как-то грустно чай пить, непривыкшие мы, пока.
  Мужчина укоризненно посмотрел на подружек сверху вниз.
  - Не получается? Культурно посидеть?
  - Не получается, Андрей! - вздохнула Ирина. - Никак не получается!
  - Чего взять-то?
  - Я коньяк буду, - Ирина подняла руку.
  - Я тоже! Андрюша, возьми шоколадки!
  - Схожу сейчас. Я там считаю, не трогайте ничего! И не открывайте никому, хорошо?
  - А нашим?
  - Девочки, никому не открывайте, пожалуйста! Я быстро! Пистолет под подушкой, в комнате.
  Сегодня Борис и Ирина привели на квартиру Толика и Колюню, последний отдал оружие Андрею, как главному смотрителю за драгоценностями. Вид груды золота на большом столе вверг свальщиков в ступор. Некоторое время мужички не могли слова промолвить, молча потрогали сокровища и вышли на кухню.
  - Ни х... себе! - емко резюмировал Толик.
  - Да-а! - согласился друг.
  Ошеломленные Колюня и Толик быстро ушли, купили водки и пива, и вернулись в "коммуну".
  - Толик, я много не буду бухать, пора завязывать, потихоньку!
  - Завяжем, Толян! Надо братве сегодня проставить, за мое освобождение!
  - Только не болтай много, дружище! Чтоб никто не прознал!
  - А Марго и Анжелке рассказали, что нашли? - поинтересовался Толик.
  - Нет, вроде. Мы с тобой вернулись - их не было, а ушли - они спали.
  - Скажем?
  - Слушай, Толик, пускай Боря сам скажет, когда надо!
  - Ладно, друг! Наше дело маленькое!..
  Когда Андрей ушел, Вика стала оживленно рассказывать Ирине, какая она счастливая.
  - Прикинь, мы с Андрюшей спали, это фантастика! У меня так давно этого не было!
  - Я рада за тебя, правда!
  - Он такой ласковый!.. Иринка, мне так хорошо! Мы сегодня всю ночь проболтали, о будущем! Андрей такой умненький мальчик! Мне кажется, с ним у меня все получится!
  - А что ты хочешь, от жизни-то?
  - Ой, не знаю даже, подруга! Дальше большого дома да детей фантазия не прет!
  - О театре не думала?
  - Нет, Ира! Сначала - дом и дети! А ты?
  - Не поверишь, я хочу с Борисом остаться, надежный он!
  - Да ты что, подружка? Он замечательный, но ведь лет-то ему сколько? А тебе? Вот совсем детей не хочешь, да?
  - Хочу, конечно! А что, Борис - не мужчина что ли?
  - Ну, Ира, он уж и не может, наверно!
  - Не может, так не может! Мне на всю оставшуюся жизнь секса хватит! Да и детей иметь поздно, наверно, уже!
  - Детей иметь никогда не поздно, подруга! Вот что я тебе скажу: хочешь остаться с ним - останься, но предупреди, что если влюбишься в кого - сразу уйдешь, он разумный дядька, поймет.
  - Вика, ты не представляешь себе, что у меня в сердце! Мне чудится, что я полюбила его...
  - Ирка, ты сумасшедшая!..
  - Может быть, сумасшедшая! Но когда вижу его, как овечка становлюсь, представь? Это я - овца! Можешь поверить?
  - Да уж, овца! Волчица, в шкурке беленькой!
  - Ну вот! И ничего поделать с собой не могу! Он и сильный, и беззащитный какой-то!.. Мы с ним целовались, однажды...
  Вика засмеялась.
  - У вас далеко зашло!.. Не сердись, подруга, я в шутку!
  - Да не сержусь!.. Пойду в душ схожу, пока Андрей не вернулся.
  Ирина стояла под струями ласкающей воды и пыталась представить, как станет вести себя Борис, когда они смогут остаться наедине. Все картинки представлялись какими-то нереальными, собранными из личного неприятного опыта. Нет, Борис не такой! Он романтичный, нежный... Все будет хорошо!
  Дальше пришел Андрей, принес коньяк, легкая печаль Ирины улеглась, и мир принял привычные очертания... Впереди светилась счастливая жизнь!
  В двенадцатом часу вернулся подвыпивший Борис. Ирка бросилась ему на шею в коридоре; раскрепощенные, без всякого стеснения, они поцеловались во второй раз...
  
  Александр позвонил после обеда. Голос его уверенно звучал в трубе Бориса.
  - Боря, я согласен! Можно смотреть товар.
  - А как быстро деньги будут, если понравится?
  - Быстро, очень быстро! Через пару дней, не дольше.
  - Отлично, Саша! Одно условие: ты поедешь один, доверяю только тебе!
  - Разумеется! Я никого и не собираюсь привлекать, кроме охраны.
  - Саша, никакой охраны! Только мы, вдвоем!
  - Ну, конечно, охрана со мной смотреть не поедет! Но если сделка состоится, не могу же я вести такую сумму один! Да и тяжело!
  - Это понятно! Хорошо! Я заеду за тобой завтра, утром, часов в десять, ты же в субботу не работаешь?
  - Нет! Давай, приезжай, буду ждать, в десять!
  Борис положил мобилу в карман.
  - Вот, други, завершающий этап нашей операции! Если уж этот мой товарищ согласился на что-то, значит, наверняка! Он, без уверенности, шага не ступит!
  - Надо будет что-то делать сегодня? - спросил Андрей.
  - Сегодня отдыхаем! Давайте, без водки, культурно, завтра очень важный день!
  - Так, это, Боря, нам, с Коляном, надобно здоровьице поправить! Пивком, лады?
  - Ох, Толик, вот ведь душенька твоя, неспокойная! Аркашу не накачайте! А мы, Андрюша, исключительно чай!
  - И я - чай! - Ирина, сидя за столом, перебирала драгоценности.
  Вика вертелась перед зеркалом, примеряя на себе серьги и цепочки.
  - Дядя Боря, а мы можем выбрать себе что-нибудь, ну, в счет нашей доли?
  - Детка, конечно, даже непременно! Выбирайте, с Ириной, что понравится! Я тоже себе несколько монет возьму... Я вообще предлагаю не продавать абсолютно все, а создать небольшой стабилизационный резерв, на всякий случай! Кто знает, как дальше жизнь обернется?
  - Делай, как знаешь, дядя Боря, - отстраненным голосом проговорила Вика, не отрываясь от зеркала. - Если бы не ты, мы бы так и барахтались в "коммуне", без просвета!
  - Нет, ребятки! Если бы Андрей не обратил внимание на съемку в знакомом доме, ничего бы этого не было! Впрочем, все потрудились на славу! А Колюня-то наш, какой молодец, а? Толика спас, да и нас всех!
  Колюня смущенно потупился, а Толик шмякнул друга по плечу так, что тот присел.
  - Эй, Толик, ты меня сейчас не угрохай!
  - Да, ребята, здорово потрудились! - Ирина принялась внимательно рассматривать изделия. - Давайте, каждый отложит вещицы, которые ему понравятся, это и будет нашим фондом!
  - Нет, вы берите, кому что нравится, а в фонд пойдут монеты, не все, конечно. Я их еще по годам пересмотрю. Николаевские червонцы, после девятьсот первого года, стоят значительно дороже! Точно! Сейчас этим и займусь!
  - Ну, мы пошли? - Толик направился к двери. - Идешь, Колян?
  - Айда! - Колюня улыбнулся счастливой улыбкой героя. - Надо же, как все получилось!
  Дверь захлопнулась за свальщиками.
  - А Марго с Анжелкой деньгами отдадим?
  - Думаю, да! Не стоит им показывать гору золота, сболтнут кому-нибудь!.. И еще, ребятки! - Борис обращался к Андрею. - Давайте, без обид! Деньги получим, сразу разбежимся, на время, хотя бы! Кто знает, что там Александр Сергеевич удумает!
  - Мы в Питер уедем, как планировали! - Вика вопросительно взглянула на дружка.
  - Ну да, сразу и поедем, в тот же день. В поезде будем думать, куда дальше.
  - А мы? - настороженно спросила Ирина у Бориса.
  Предводитель ласково посмотрел на нее.
  - Мы уедем на дачу, к Николику, а через пару дней составим план дальнейших мероприятий, хорошо?
  - Конечно! Как скажешь! - покладисто согласилась женщина.
  Кошки мурлыкали на сердце Бориса!..
  
  В десять часов утра серебристый "опель" остановился у подъезда Александра Сергеевича. За рулем - Борис, радом - Андрей, на заднем сидении - могучий Толик.
  - Сумку дай, я пошел, - Борис протянул назад руку. - Ребятки, все в порядке! Толик, когда мы сядем, не пугай гостя, улыбайся, доброжелательно, но не разговаривай, хорошо?
  - Хорошо, босс! Глаза ему сразу завязать?
  - Да, я предупрежу его. Андрей, проверь оружие. Вряд ли что случится сейчас, но перестраховаться стоит.
  Андрей кивнул, загнал патрон в ствол, оружие положил в правый карман.
  Борис миновал охрану в подъезде, сообщив, куда идет, поднялся к Александру. Однокашник ждал его, в темно-синем костюме, белой рубашке с красным галстуком.
  - Привет, дорогой! - Сашка обнял приятеля.
  - Привет, жених! Готов? Прости, несколько превентивных мероприятий! Меры предосторожности, сам понимаешь!
  - Разумеется! Что я должен сделать?
  - Переодеться. Вот, я принес. Не побрезгуй, все - новенькое! Не совсем по моде, но нас никто не увидит! - Борис кивнул на спортивную сумку. И мобилу оставь дома, хорошо?
  Александр недоуменно взглянул на Бориса, но спорить не стал, достал из сумки вполне приличный спортивный костюм, футболку, кроссовки.
  - Пойду, переоденусь, в спальне!
  - Нет, Саша! Переодевайся при мне. Так надо! Трусы можешь оставить.
  - Понятно!
  Александр Сергеевич стал медленно переодеваться. Вместе вышли из квартиры и молча, спустились вниз.
  - Саня, в машине тебе завяжут глаза, пойми правильно!
  - Борис, шпионские какие-то игрушки!
  - Саша, сто пятьдесят килограммов!..
  - Да понял, понял! - немного раздраженно сказал Александр. - Идем!
  - Мы тебя привезем обратно.
  - Надеюсь!
  В машине Александру завязали глаза, и всю дорогу Толик не спускал глаз с дорогого гостя. Непроизвольно, Толик улыбался, хотя Саша не мог этого видеть. По дороге Борис разговорил однокашника, сердце Александра оттаяло, зачерствевшее сперва от недоверия.
  Во дворе дома, где сняли квартиру, народу почти не было, потому повязку, с глаз Александра, снимать не стали. Подхватив его под руки, Борис и Андрей помогли Саше подняться на второй этаж, где повязку, наконец, сняли.
  - Ну, вы и конспираторы! - уважительно уже, усмехнулся Александр. - Все предусмотрели! Молодцы!
  - А ты думал? Проходи!
  Ирина открыла дверь, не забыв спросить, кто пришел. Александр поклонился.
  - А, верная подруга Бориса Павловича! Мое почтение, Ириша!
  - Здравствуйте, Александр! Рада вас видеть!
  Гостя провели в комнату, к столу, на котором лежали драгоценности. Саша глядел на золото, казалось, хладнокровно, хотя Борис понял, что приятель сильно взволновался от зрелища: когда Сашка нервничал, он слегка отворачивал голову вверх и в сторону, и смотрел на объект раздражения, скосив глаза. Тонкие губы его свернулись в полоску. На лбу проступили капельки пота. Он подошел к столу вплотную и стал тонкими, длинными пальцами исследовать драгоценности. Александр Сергеевич перебирал перстни, кольца, броши, браслеты, подносил к глазам, смотрел на свет и молчал. В голове его не рождались уже никакие посторонние мысли, он не думал о возможном партнерстве, с кем бы то ни было, об устранении друга. Единственное вожделение довлело над ним - обладать этим сокровищем!
  Все молчали, предоставив возможность гостю оценить увиденное. Наконец, Александр отошел от стола, сел на диван. Борис вопросительно посмотрел на него.
  - Ну, как?
  - Грандиозно! - Сашка не мог скрыть восхищения. - Сколько, за все это?
  - Саня, торговаться не будем, думаю, цена значительно меньше, чем можно за это выручить, со временем... Четыре миллиона евро! Половину - в рублях, половину - в валюте...
  В голосе Бориса появилось напряжение.
  - В общем, Саша, два миллиона евро и сто миллионов рублей...
  Вчера, весь вечер, Александр Сергеевич просидел за компьютером и калькулятором, прикидывая, сколько может стоить заявленный Борисом объем золота. Увиденное сейчас, поразило его воображение еще больше! Здесь, помимо драгоценного металла, были крупные бриллианты, сапфиры, рубины, изумруды! Ясно, что четыре миллиона - скорее, половина от реальной стоимости! Быстрая калькуляция в натренированных мозгах, и решение созрело!
  - Деньги будут готовы в понедельник, после обеда. Я все устрою. Куда привезти?
  Напряжение схлынуло с Бориса. Сашка решился!
  - Саша, я завтра тебе позвоню, днем, и решим, где передам товар, хорошо?
  - Договорились! - гость поднялся. - Отвезете меня?
  - Таким же макаром! - засмеялся Борис. - Глаза завяжем, в коридоре.
  - Валяйте! - Александр улыбнулся. - Не передумай!
  - Не передумаю! Мне тоже - выгодно!
  - Уж не клад ли откопали? - хитро поинтересовался Сашка, пока Толик завязывал ему глаза.
  - Саша, я же предупреждал, никаких вопросов! Ничего не скажу!
  - Да помню, молчу!
  Гостя отвезли домой, смотрины прошли гладко. Весело распрощались. Договорились назавтра созвониться. Когда отъехали от подъезда Александра, Андрей и Борис принялись обсуждать варианты сделки. Толик слушал молча, и опять улыбался. Видимо, Толика обуяли мечты о сказочном богатстве!
  Вернувшись в квартиру, продолжили обсуждение.
  - Я полагаю, продажу надо проводить в таком же людном месте, чтоб меньше было соблазна нас кинуть или прикончить. Нужен еще детектор валюты.
  - Да, детектор необходим! Давай-ка, Андрюша, займемся этим сейчас, а потом я посижу с монетами! В дороге и поговорим!
  - А я - с вами? - Ирина умоляюще поглядела на Бориса.
  - Побудь с Викой, нельзя же ее одну оставлять!
  - Пистолет возьмите, - Андрей протянул Ирине оружие. - Запомнила, как пользоваться?
  - Запомнила! - вздохнула Ирка, убирая пистолет на сервант. - Обедать будете?
  - Нет, Ириша! Вернемся, поедим!
  - Мы вас ждем!
  Мужчины оделись и вышли на улицу. В дороге обсудили и утвердили предстоящую сделку. Борис поедет за Александром Сергеевичем один, без автомобиля. "Опель" поставят как можно ближе к единственному выезду из двора, девочки будут ждать в машине. Во время сделки Колян должен нести вахту в коридоре, Толик - в комнате, с Борисом. Андрей - около кухни, с оружием наготове. Золото оставят на столе, пускай сами покупатели упаковывают! Борис, после проверки на детекторе, перекладывает деньги в приготовленные заранее сумки, а Толик забирает сумки и уносит в машину. Последним, из квартиры, уходит вооруженный Андрей. Как только "опель" выезжает, Колюня и Толик выкатываю в проезд заранее приготовленную бочку, и пешком идут в ночлежку, остальные везут деньги в новую квартиру, которую сейчас надо снять Борису и Андрею.
  Такой план! Если придется стрелять - сначала в охрану...
  - Андрюша, сможешь?
  - Не знаю... Должен!
  - Может, вместо тебя Коляна поставить? Он стрелял уже...
  - Не надо! Я справлюсь, если надо будет, выстрелю!
  - Ладно! Думаю, не потребуется! Сашка - не дурак, он полного расклада не знает, не сомневается, что за нами кто-то стоит, рисковать не станет!
  - Дай Бог!
  Андрей представил себе, как ему надо выхватить оружие из кармана, навести на человека и выстрелить. Сейчас он не ощутил никаких эмоций. Надо по-другому! Представь себе, ты целишься в человека, живого, рожденного женщиной, матерью... Выпущенная тобой глупая пуля сейчас пробьет его кожу, сердце, хлынет кровь, мозг его затуманит кратковременная боль и наступит вечная тьма... Это сделает он, Андрей Петрович! Вот, сейчас пробрало, появился неведомый страх. Но, не убьет он - убьют его!.. Смогу выстрелить!
  Андрей помотал головой, отгоняя наваждение.
  - Ты что, Андрюша?
  - Так, мысли всякие! Нормально!.. Боря, а ты переживал смерть своих пациентов?
  - Конечно! Даже когда не чувствовал своей вины. А чего ты спрашиваешь?
  - Представил себе, как стреляю в человека...
  - И как?
  - Страшно...
  - Убить человека... Да, страшно! Я вот теперь подумал, чем нас телевидение потчует, какой дикой ерундой! Ладно, мы, старики, понимаем немного, а молодые? Чему учатся? Как легко убивать человека?.. Какая мерзость! Богоборчество...
  - Ты веришь? В Бога?
  - Верю, Андрюша! И ты поверишь, обязательно! Время не пришло.
  - Не знаю, насчет Бога, но что-то или кто-то есть!
  - Это и есть - Бог! Если чувствуешь в сердце - совесть, сострадание, любовь... Если видишь, где правда, где - ложь. Это - от Бога!
  - Я часто начинаю думать, как все несправедливы, по-отношению ко мне. Что меня обижают, в грош не ставят. Ну да, конечно, алкаш! Кто уважать-то станет? Обида растет, множится, мир вокруг ненавистным становится! Выпью - легче...
  - Понимаю! Сам такой бывал, в молодости! Потом научили: от гордыни все это, не стоит о себе слишком хорошо думать. Ведь мы как считаем? Я - хороший, добрый, безгрешен почти! А этот - лжец, тот - убийца, другой - вор. Соринку в глазу соседа видим, а у самого бревно торчит... Ты Евангелие читал?
  - Нет, не довелось, - вздохнул Андрей.
  - Надо тебе попробовать, не только поучительно, даже интересно!
  - А давай, купим?
  Мужчины вернулись в квартиру к ужину, не только с аппаратом для счета банкнот, но и с большим, иллюстрированным Евангелием. Вечером заходили Аркаша и Славик, долго, молча смотрели на золото, остававшееся на столе. Ни один из них к драгоценностям не притронулся. Пенсионеры погрустнели, о чем-то размышляя, так же, молча, выпили по кружке чая, предложенного Викой. От ужина и тортика отказались, быстро собрались домой, в "коммуну".
  - Ну, что, Слава, идем? - поднялся первым Аркадий. - Спасибо за чай!
  - Идем!.. Слушай, Аркадий, без стопарика совсем захмуреем, чувствую! От такого зрелища! Зайдем, прикупим?
  - Какие сомнения, Вячеслав? - ученый оживился. - Мы вам, друзья, завтра утром не нужны?
  - Не нужны, господа, - улыбнулся Борис. - Берегите себя, в понедельник - сделка, а завтра следует потихоньку собирать вещи, если хотите. Мы, с Андрюшей, сняли дом, в Кольцово, места много. Деньги получим, можем вас забрать.
  Аркадий и Слава переглянулись.
  - Боря, я пока останусь в "коммуне", - сказал Аркаша. - Деньги могу забрать и спрятать, если вы все разъедетесь. Впрочем, лучше в банк положить...
  - А я счет открою, и домой вернусь, - глаза Вячеслава Владимировича излучали решимость. - Или, сначала вернусь, потом деньги отнесу в банк, с сыном. Чтоб невестка не знала...
  - Ладно, дело сделаем, позвоним, решите, как быть!
  Поздно, вечером, Ирина и Борис опять вернулись в ночлежку, оставив "молодых" в квартире.
  В воскресенье Борис отбирал монеты, Вика с Ириной сортировали украшения, Андрей сидел на кухне, пил чай и читал Евангелие. В "коммуне" жизнь текла своим чередом: грузчики бухали, Марго с Анжелкой валялись в постелях, Толик спал, до обеда, Колюня тянул пиво и смотрел телевизор, а Слава с Аркадием играли в шахматы и тихо беседовали.
  
  - А где Ирина? - спросил Александр, входя в квартиру вслед за своим телохранителем.
  - Уехала, на время, - ответил Борис. - Вот, проверяй! Сто пятьдесят килограмм! Взвешаем?
  - Ты говорил, сто пятьдесят два?
  - Решено было выставить на продажу сто пятьдесят. Все, Саша, не спрашивай ничего!
  - Хорошо, давай, проверим!
  - А деньги?
  Александр Сергеевич дал отмашку второму телохранителю, и тот притащил из машины три больших кожаных "дипломата", скорее даже, чемоданчика.
  - Считай, мы начинаем взвешивать.
  Зрелище денег, в банковских упаковках, притягивало взгляд ничуть не меньше, чем груда золота на столе. Сашкины ребята складывали драгоценности на весы, сообщали хозяину вес взвешиваемой партии. Борис разорвал три упаковки, наугад, из каждого чемоданчика, сунул в счетную машинку. Можно было не сомневаться, купюры - настоящие!
  - Ну, все, Александр Сергеевич! У нас - все в порядке! У тебя есть претензии?
  - Борис Павлович, у меня тоже - все в порядке! Сто пятьдесят килограммов! Ребята, складывайте товар, сначала по пакетам. Аккуратнее!
  - У нас сумки есть, спортивные. Можешь использовать, а мы бабки в "дипломатах" заберем, - Борис захлопнул замки. Толик взял два чемоданчика, Колюня - третий. Мужички вышли из квартиры.
  - Вот и все, Саня? - Борис протянул руку однокашнику. Тот ответил крепким рукопожатием.
  - Все! Рад был с тобой сотрудничать, Борис! Обошлось без недоверия?
  - Мы же друзья?
  - Друзья, Боря! Ты звони, не теряйся!
  - Конечно! Счастливо, Саня!
  - Пока!
  Последним квартиру покинул Андрей. На улице Борису и Андрею попались Толик с Колюней, возвращавшиеся от заведенного уже Ириной "опеля". Андрей пошел к машине.
  - Ну, забрать вас из "коммуны"? - спросил Борис.
  - Босс, дай денег немного, мы поистратились, завтра сами приедем, собраться надо! - Толик счастливо улыбался. - Вот зае...ая житуха!
  - Ребята, не нажирайтесь только!
  - Нет, не дождешься! Новая жизнь начинается! - казалось, Толик тотчас же пустится в пляс.
  Борис выдал Колюне несколько купюр, из бумажника. Свальщики отправились к ожидающей их бочке, у проезда.
  Андрей уже был в машине, женщины смеялись. Борис сел за руль и машина быстро выехала со двора. В зеркале видно было, как Толик с Колюней выкатили на проезжую часть тяжелую бочку, перегородив проезд транспорту. Осторожность не помешает!
  
  Умник и Буря сидели в машине, наблюдая за подъездом, в котором, по наводке Ашота, ночевал Толик.
  - Ну, долго сидеть будем? - Буря оторвался от мобилы. На улице совсем стемнело.
  - А что ты предлагаешь?
  - Давай, тряхнем бомжариков, чего еще предлагать?
  - И чего ты им предъявишь? Начнешь своего Толю прессовать, а сколько там народу - не знаешь!
  - Да насрать, сколько там уродов! Всё расскажут, только волыны достанем!
  - Не гони гусей, Буря! Подождем, маленько...
  - До утра, что ли?
  - Да хоть и до утра! Если уж Евсеич нам звонил, то наверняка речь о миллионах идет!
  - Я тоже думаю, что босс не стал бы за мелочью так гоняться! Прикинь, когда адвокат начал расспрашивать о золоте каком-то, я смекнул, что мобилы эти, со свалки, не простые! Ну, и тебе потому раскрылся. Ты у нас, вроде, как умный!.. Умник!
  - Потому тебе и твержу, ждем! Какой смысл грубо работать? Если данные с мобилы стерли, мы возьмем этого лошару и расколем, по-тихому, я же тебе говорил!
  - Да понял я! Чо наезжаешь?.. Ждать надоело, три часа торчим тут! Я проголодался уже!
  - Дождемся... Смотри, какой-то здоровый бугай выходит!..
  - Умник, это он! Точно, он!.. Ага, Толя, из камеры!
  - Сиди! Заманю его в машину! - Умник надел шапку и вышел из автомобиля.
  Толик вышел из подъезда и повернул в сторону магазина. Колюня уснул, а Славик с Аркадием готовы были продолжить застолье, и Толик вызвался сбегать за добавкой. Настроение его оставалось безмятежно радостным, впереди - веселая и беззаботная жизнь! Надо же, несколько миллионов рубликов! Что с ними делать?
  - Эй, мужик! - окликнул кто-то.
  Толик остановился. К нему шел невысокий худой парень.
  - Слушай, ты местный?
  - И чо?
  - Заработать хочешь?
  Вопрос, заданный незнакомцем, привычно обратил Толика в слух. Мелькнуло где-то, в подсознание, что он - и так, миллионер, но рефлекс сработал.
  - А чо надо?
  - Пойдем, в тачку, расскажу! Надо быстро сходить, недалеко, забрать товар. Пять штук плачу!
  Толик стоял на месте, продолжая улыбаться. Парень подошел вплотную. В слабом свете фонарей Толик разглядел бледное невыразительное лицо, с длинным носом.
  - Здесь базарь! На х..., в тачку?
  Дверца машины, со стороны водителя, распахнулась. Толик узнал того самого парня, что брал его в забегаловке и присутствовал на допросе, в камере. Водка обострила все ощущения, заставила почувствовать себя рассекреченным героем, и уверовать в свою правду! Все сложилось в один трепещущий узел! Бежать! Теперь - бежать! Толик бросился в сторону вокзала!
  Он не слышал выстрелов... Первая же пуля врезалась в затылок, вторая - догнала в спину. Толик умер, еще не коснувшись земли...
  - Ты что, козел??? - гневу Умника не существовало градаций. - Вот, мудак!.. Совсем башню снесло... Погнали отсюда, быстро!..
  Парни прыгнули в машину и автомобиль рванул в холодеющую ночь. Труп Толика остался одиноко лежать на дворовой детской площадке. Аркадия и Славика, не дождавшихся возвращения собутыльника, быстро срубил пьяный гнетущий сон...
   И только рано утром, первая собачница, которую вытащил нетерпеливый мохнатый питомец, привычно собирающийся справить нужду, вызвала полицию...
  Весенний рассвет ворвался сквозь тюлевые занавеси, повредив сладкий утренний сон Ирины. Она спала в маленькой комнате, Вика с Андреем - в большой, Борис расположился на кухне, где стоял вместительный, видавший виды, диван. Вчера, после завершения операции, авантюристы-удачники пировали в этом съемном доме, сначала, уважительно перекладывая и перебрасывая пачки денег с места на место. Потом, сильно повышенное настроение "коммунаров" не брал даже алкоголь, в изрядных количествах! Веселье захватило всех, без исключения! Вика, дурачясь, набивала евриками пространство под платьицем, имитируя беременность поздних сроков, Борис строил из кирпичиков-рублей стену собственного жизненного пространства, постоянно твердя при этом Ирине, что "туда вход воспрещен!" Места спокойному созерцанию символов обеспеченности на этом празднике не существовало! Ни один из присутствующих не предложил произвести "раздел добычи"...
  Ирина потянулась, мельком отметив, что, ложась в постель, автоматически разделась догола. Борис изрядно накачался и категорически остался спать на кухне. У женщины не раз вклинивалась мысль в сознание, что ей хочется заманить Борю лечь вместе, но настаивать не стала, побоявшись обидеть или насторожить мужчину. Да и какой из него был вчера мужчина? В таком состоянии ни один кобель не сможет!..
  Ира расчесалась, оделась, подумав, что было бы здорово сейчас накинуть красивенький халатик, да после пенной ароматной ванны! Прошла через большую комнату, где еще спали Андрей и Вика, появилась на кухне. Её Борис спал, распластавшись по диагонали на диване, обхватив обеими руками маленькую цветастую подушку, и тихонечко похрапывал.
  - Боря, ты спишь? - Ирина дотронулась до плеча мужчины. Борис уснул, не раздевшись, так и лежал, в футболке и джинсах. Ирина наклонилась к его голове. От волос пахло цитрусовым одеколоном.
  - Сплю... Который час?
  Борис поднял голову, увидел любимую, улыбающуюся женщину, и с живота откатился на правый бок, к стене. Ирина показалась ему трезвой и прекрасной, а он - похмельный и больной! Во рту стоял неистребимый, гнусный запах, от которого хотелось немедленно избавиться!
  - Если хочешь - спи!
  - Не знаю, кажется, похмелиться надо, перебрал вчера!.. Прости, Иринка!
  - Ерунда! Я понимаю, такое событие!.. Кажется, сама бы нажралась, только что-то мешало...
  - Что мешало? - Борис задал вопрос, не внося никакого смысла, лишь бы сгладить неловкость ситуации, когда разум понимает все, а организм просит алкоголя, дабы вернуться в этот мир чувственности и физического здоровья.
  Ирина обратила взгляд в пол. В голове судорожно мелькали мысли о желании обнять Бориса, отдаться ему прямо сейчас, здесь, без опаски на спящих друзей, налить водки, отвести в баньку, приготовить завтрак... Не понятно, что ей сейчас захотелось! Только желание быть необходимой ему, полезной, без которой Борис не смог бы обойтись!.. О-о! Даже голова закружилась!
  Женщина подошла к столику, налила в рюмки немного коньяку. Одну рюмку принесла Борису.
  - Выпей, поправься!
  - Ой, Ирочка, отрыжка былого, прости! - Борис взял рюмку, выпил. - Сейчас все нормализуется, а то я не могу по-зи-ци-онировать себя в окружающем,.. О, выродил, наконец... Надо прекращать!..
  Ирина тоже выпила свой коньяк.
  - Как же ты за ребятами поедешь?
  - Не поеду уже!.. Сами доберутся! Созвонимся, позже...
  - Ну, ладно! Меня другое волнует: ты ничего не передумал, случайно?
  Борис склонил голову и внимательно посмотрел на женщину, сидящую на кухонном диване, прекрасную, темноволосую, идеальную и будоражащую! В проясняющейся голове не было никаких сомнений, как она необходима для него, как желанна!
  - Не передумал!.. Ириша, твой образ...
  - Борис, не надо, сейчас... Потом!.. Хочешь, я буду такой, как надо... тебе?
  - Ириша, неужели мы так изменились, со времен моей молодости, что воспринимаем действительность без символизма, мистики, без налета некой таинственности отношений... Без прагматизма... Понимаешь?
  - Конечно, понимаю!.. Другого и не надо! У меня...
  Женщина посмотрела в укутанное солнцем окно. Встряхнула головой, разбросав темные волосы в разные стороны, откинулась на спину.
  - Боря, все хорошо, все хорошо!.. Пойду ребят будить!.. Ты приходи в себя! Хочешь, баню затопим?.. Нет, Андрея попрошу!
  Ирина встала и пошла из кухни. Борис и рад был, что она не видит его сейчас, беспомощного и похмельного! Впрочем, уже всосалось да полегчало! Даже проснулось желание вернуть Ирину, обнять, раздеть и... Ну, нет! Половой разбойник!.. Гнусно! Придет момент, придет время!
  Из большой комнаты послышались смех и протестующие возгласы разбуженных Андрея и Вики. Затем смеялись за стеной все, громко разговаривали...
  На кухне появился Андрей, в одних трусах, с рюмкой в руке, выпили с Борисом, курили, болтали... Ирина с Викой заставили краснодеревщика идти топить баню...
  Потом парились женщины, потом пошли Борис с Андреем...
  Никто не вспоминал об оставшихся в городе "коммунарах", пока Андрей не поднял с пола, около дивана, свою, нетерпеливо кричащую мобилу. Звонил Славик.
  - Да, слушаю!
  - Андрюша? Ты? Слушай, у нас беда! Толика убили!..
  - Как - убили? Где?
  - Во дворе, ночью... Мы спали уже, а он пошел на вокзал, за добавкой. Ну, и утром его нашла соседка, мертвого... Ментов вызвала... А Марго, возвращалась, толпу увидала... Чего Боря не отвечает?
  - Славик, вы все, быстро, езжайте к нам, в Кольцово!.. И Анжелу, с Марго, прихватите!.. Подожди! У Бориса спрошу... Я тебе перезвоню!
  Андрей рассказал боссу о происшедшем, вызвав на улицу, покурить, посекретничать. Настроение Бориса омрачилось, но, казалось, не столько из-за смерти Толика, сколько от непредвиденных обстоятельств. Ясно было, что погоня за кладом, точнее, за его нынешними обладателями, продолжалась! Неведомыми силами! Локтев - мертв! Кто? Кому-то Кирилл успел сообщить о золоте, и это обстоятельство вновь заставляло напрягаться! А как не хотелось!.. Что поделать? Хотелось верить, что ночлежка - конец, который необходимо обрубать, и тогда - воля невообразимая!.. Но нельзя бросать Колюню, Аркашу и Славика!.. Так! Быстро, пусть ребята едут сейчас же в аэропорт, а мы там заберем их на такси! Андрюша, звони Славику! Девки-проститутки ничего толком не знают! После разберемся с ними!
  Мужчины моментально протрезвели. Андрей отдал необходимые распоряжения связному Вячеславу, Борис, тем временем, мягко поведал женщинам о гибели Толика.
  Вечером, вся компания авантюристов собралась за столом, в большой комнате, где произошел исторический дележ отечественных и иноземных денег, сильно изменивший, в дальнейшем, исторические, да и нравственные позиции всех сил, задействованных в этой невероятной истории.
  
   КОНЦА НЕ БУДЕТ ИЛИ ЭПИЛОГ
  
  Ночь уходила от половины земли, убаюкав вчера миллионы уставших от греха и суеты леди и джентльменов. Бог опять простил человечество, пробуждая одних к бодрствованию, укладывая в постели немощную плоть других.
  Наследница локтевских миллионов, Лариса Шкуро, отложив книгу и потушив в спальне свет, дала волю подростковым фантазиям и вздыхала о Прекрасном Принце на Белом Коне, который однажды, непременно, переступит порог её особняка, в Ольховке, где они с отцом вновь обитают, победив обстоятельства непреодолимой силы...
  Буря и Умник оттягивались с телками, в подвальном кабаке. Они на тормозах спустили желание разобраться с мобилами и ушли послушно работать на Артура Ревазовича, который пребывал в трансе целый день, после известия о смерти Кирилла...
  Спальный вагон "скорого" поезда, с характерным убаюкивающим постукиванием, быстро катил Бориса и Ирину навстречу землям, где солнце в нашей стране встает раньше. Кладоискатели ехали в гости к брату Бориса - отцу Глебу, в Сибирь. Заоблаченное утро за окном, убегающее назад, вместе с голыми деревьями и пережитыми волнениями, потерями и обретениями, светлело с каждым часом.
  Ирина спала, отвернувшись к стене, укрытая одной простыней - в вагоне и купе было тепло. Борис проснулся рано, встретил быстро набежавший рассвет и сейчас сидел за столиком, читал, временами бросая взгляд в окно.
  После раздела денег, через несколько дней, Борис с Ириной уехали в Москву, остановившись в скромном двухместном номере, подальше от центра. Поезд прибыл в полдень, в гостиницу приехали к трем. Борис чувствовал себя неуютно, суетливо разговорчив, в то время, когда за ними закрылась дверь снятого номера. Ему стало страшно остаться наедине с женщиной, которая была соседкой его вот уже два года, и две недели - вроде как потенциальная жена. По законам развития сюжета, именно сегодня они должны остаться наедине, сегодня должна быть поставлена точка в неопределенности, или законченности, их отношений, когда оба стремились друг к другу, неосознанно, импульсивно и неотвратимо!..
  Все произошло естественно, спонтанно, легко и радостно!.. Борис не ожидал от себя того состояния, которое опустилось на него через четыре часа, после первой битвы, - он снова показал Ирине, что готов любить её снова, со всей страстью, нежностью и непременным изъявлением верности в будущем! Он вел себя, в той гостинице, как пылкий юноша, будто не помнил свой почтенный возраст! Будто рядом с ним находилась не молодая красивая, современная женщина, а его одноклассница, из тех времен, с которой секс случается по взаимной привычной симпатии, по близости отношения к безнравственной советской реальности семидесятых!
  Толика хоронили всей "коммуной", поехали даже стеклотарщики. Полиция опрашивала ночлежников достаточно формально, без энтузиазма. Заходили Буря и Умник, поили всех, спрашивали туманно про Толика и его богатство. "Какое богатство? - откровенно хохотали пьяные постояльцы ночлежки. - Сапоги вонючие? Да забирайте!"
  Марго и Анжеле отвалили по полмиллиона рублей, проститутки радовались, как дети!.. А в ночь все равно отправились в свой нелегкий промысел...
  Колюня рванул в свою деревню, к сестре, радостный от сознания собственной значимости, полный грандиозных замыслов и нежности к сестре, совершенно забыв, что когда-то она его и выгнала! Вот и хорошо, что выгнала, иначе сдох бы давно, от пьянства, а теперь - богач!
  Андрей с Викой уехали в Питер и пока не объявлялись.
  Вячеслав вернулся домой, звонил Борису, рассказывал, что чувствует себя удивительно хорошо! Ему рады, кажется, искренне, он даже не ожидал! В планах - загородный дом. Электронную музыкальную штучку уже приобрел, развлекается, у себя в комнате. Водка? Да, прикладывается, для вдохновения,.. но умеренно! Весьма умеренно!
  Звонил и Аркадий, несколько раз. Он - в "коммуне", деньги - в банке, снимает иногда. Скучно Аркаше! Работать не надо, а чем заняться - не придумал. Книги покупает, читает... В семью вернуться? А что поменяется? Вот если, правда, магазинчик купить?.. Тут идейка одна, математическая, появилась, на волне сильного алкогольного стимулирования, только ее в покое одиночества надобно провентилировать! Давайте, вернетесь, поможете домик прикупить, хорошо?
  Проснулась Ирина.
  - Привет! Ты уже не спишь?
  - Привет, дорогая! Давно проснулся! - Борис хотел было добавить про старческую бессонницу, но вовремя одумался, Ира не любит, да и не хотелось уже позиционировать себя стариком. Гормоны, оказывается, не иссякли в пучине лет и алкоголя, и теперь проснулись, будоража естество.
  - Ты есть хочешь?
  - Нет, а ты?
  - Я бы что-нибудь съела!
  - Заказать тебе? Из ресторана принесут.
  - Я бы сейчас бутерброд слопала, с беконом! И кофе! - Ирина потянулась и села. - Это мы только завтра приедем?
  - Завтра, к вечеру. Глеб обещал встретить, на вокзале... Представь себе, волнуюсь!
  - Представляю! А как уж я волноваться буду, когда к моим родичам поедем!
  - Надо было сразу к ним съездить!
  - Нет, Борис, я не готова!
  - Из-за меня?..
  - Ну что ты говоришь? Глупости какие!.. Несколько лет не виделись, врала им все... Вот и волнительно!.. А мы долго будем гостить у брата?
  - Не знаю, посмотрим! Как тебе надоест, так и уедем!
  - Куда?
  - Ириша, давай, поживем у Глеба, спокойно, подумаем вместе. Наши с тобой мечты пока дальше неотложных мелочей не распространялись.
  - Ну да! Я бы хотела, наконец, дом, свой, в пригороде...
  - Дом - это конечно!.. Это - обязательно! Только дальше - что?
  - Опять ты начинаешь? Ну, прямо пессимистом становишься, на глазах! Где твоя хватка, когда клад искали?
  - Цель была, Ириша!
  - А теперь, что, цели нет? Нормальная жизнь, достойная - тоже цель! Или у тебя это уже было?.. У меня - не было, и я хочу этой, нормальной жизни!
  - Девочка моя, не заводись, я тоже хочу достойной жизни, все в порядке!.. Пойду, закажу завтрак.
  
  Поезд медленно подкатывал к перрону вокзального здания в стиле сталинского ампира. Ход вагона почти незаметно тормозился, наконец, движение прекратилось вовсе. Ирина и Борис покинули свое гостеприимное купе и направились к выходу. Борис катил объемистый чемодан по проходу, сердце его колотилось - пару минут назад, в окне он увидел Глеба, в длинном темном пальто, с развевающимися волосами, спешившего к их вагону.
  - Здравствуй, брат! - Глеб крепко обнял Бориса, едва тот поставил чемодан на асфальт перрона.
  - Привет, Глеб! - голос Бориса дрогнул. - Вот, знакомься, Ирина!
  Женщина выглядела немного напряженной, не знала как себя вести, при настоящем батюшке, пусть тот и не в храме. У Бориса не спрашивала, а он не объяснил. Ирина просто сдержанно улыбалась, разглядывая брата-близнеца. Да, они очень похожи, но не абсолютно! Ира ожидала отчего-то увидеть человеческую копию Бориса. Глеб показался ей чуть выше ростом и, вроде бы, моложе, несмотря на длинные, слегка поседевшие, волосы.
  - Здравствуйте, батюшка! - промолвила она тихо.
  - Здравствуйте, Ирина! - Глеб ласково улыбнулся и пожал протянутую женщиной руку. - Вы меня не стесняйтесь, голубушка, я простой человек, ничем от вас не отличаюсь, те же плоть и кровь.
  - Спасибо!.. Ой, что я говорю?.. Да, засмущалась немного, никогда в жизни не разговаривала со священником! - Ирина засмеялась и сразу перестала чувствовать неловкость, так естественно вел себя Глеб.
  - Ну, пойдемте, пойдемте, матушка заждалась, с угощениями! Машина на площади, рядышком, ехать не долго! - отец Глеб легко подхватил чемодан за ручку.
  - Да ты его кати, он на колесиках! - засмеялся Борис.
  - А моему телу этак полезнее, нагружать его надобно, разленившееся!
  - Да ты, брат, здорово выглядишь!
  - И ты - молодцом! Вы, Ирина, его заставляете гимнастику делать?
  -Его заставишь! - Ира опять засмеялась. - Батюшка, да обращайтесь ко мне проще! А то, как с барышней!
  - Хорошо, Ирина! Буду проще!
  Через пять минут все уселись в церковную "волгу", машина тронулась с места. За рулем сидел крепкий чернявый парнишка.
  - А ты сам-то водишь? - спросил Глеба Борис.
  - Да, только за городом, где нет риска пешехода сбить. Сам понимаешь, негоже иерею калечить кого или, тем паче, жизни лишать!
  - Ну, да, соглашусь! Только в Москве, да и у нас в городе, рясы за рулем сплошь да рядом мелькают!
  - А ты, Борис, не в столице, тут - Сибирь, глубинка! Нравы у нас иные будут!.. Вот, гостюшки, глядите, наш кафедральный собор, Свято-Троицкий... Красавец, да?
  - Красавец! А ты, в каком служишь?
  - Во имя Святителя Николая. Сейчас уже подъедем. И дом наш рядышком, в ограде церковной.
  "Волга" проскользнула в ворота ограды миновала большой белокаменный храм и вскоре остановилась у крыльца двухэтажного бревенчатого дома, кое-где украшенного деревянной же резьбой. Дом выглядел почти черным, от старости, но крепким, ровным. Вокруг дома и за ним высились мощные, такие же черные тополя, с молодой, ярко-зеленой листвой.
  - Приехали!
  - Лиственница? - спросил Борис, кивая головой на здание.
  - Она, родимая! Сто лет простоял, да еще столько же выдержит! - с нежностью ответил Глеб.
  - Красиво тут, у вас! - Ирина вышла из машины и осматривалась.
  - Через пару недель, к Троице, вовсе чудесно станет! Ну, пошли в дом!
  Отец Глеб достал из багажника "волги" чемодан гостей.
  - Что-то он тяжелый у вас! Книги?
  - Да, и книги тоже! Помочь? - Борис направился к брату.
  - Что ты, не надо! Силенки есть еще у старика!
  В прихожей к ним вышла матушка Анна.
  - Наконец-то, прибыли! Здравствуй, Борис! А Вы - Ирина, здравствуйте! Борис рассказывал о Вас!.. Вы так молоды, и хороши собой!
  Матушка, радостно улыбаясь, обняла Бориса и Ирину, поцеловала обоих.
  - Здравствуйте, матушка! - Ирина вдруг залилась краской.
  - Анна, ты не меняешься! - Борис восторженно глядел на жену брата. - Мы ж с тобой лет десять не виделись, а ты все та же!
  - Да и ты хорош! Грешным делом, полагала, что растрепал ты свою внешность!
  - Не берет меня водка, Аннушка! Вон какую себе невесту нашел!
  - Славную! - Анна удовлетворенно взглянула на Ирину. - Ты, девонька, Анной меня зови, без всяких почестей, и я тебя просто называть буду!
  - Хорошо... Анна! - Ира наклонилась к уху матушки. - А туалет покажете?
  Матушка рассмеялась.
  - Ох, мужчины!.. Пойдем, голубушка! Батюшка, неси вещи на их половину, мы сейчас придем!
  Братья отправились по коридору, в левую часть дома.
  - Ты, Борис, со своей невестой, будешь жить здесь. Две комнаты, маленькая кухня, туалет, душ. Баня у нас по-четвергам, во дворе, сторож Николай топит исправно. Есть отдельный вход, эта дверь запирается, с вашей половины. Так что, можете жить, сколько душе угодно! Ты как настроен?
  - Не знаю, Глеб, честно! Посмотрим, как события развернутся.
  - Какие события, брат? Живите, сколько влезет! Захотите - работу подберем... Ирина-то, кто у тебя?
  - Иняз, английский и французский...
  - Вот и славно, в школу могу поспособствовать! А ты можешь опять в медицину податься! Врачей не хватает...
  - О, нет, Глеб! Хватит, устал я, перегорел, кажется, вовсе не тянет!
  - Ну а как, без труда-то?
  - Глеб, ты не переживай, если дело денег касается...
  - Какие деньги, Борис? Ты - брат родной! А труд никогда не вредил душе человеческой, только на пользу! Не станешь же ты без дела слоняться? Вот чем ты последние годы занимался?
  - Глеб, давай потом, посидим, поговорим! Мы же не завтра уедем!
  - Да и не отпущу скоро, даже не думай! Уж до Петрова дня, точно! Скоро и мое семейство собираться станет!
  - Ладно! Река-то близко?
  - Рядом, минут двадцать, пешком...
  В комнату вошли матушка с Ириной. Анна распорядилась гостям устраиваться, а мужа выгнала помочь ей, с обедом.
  - Ну, что ты сидишь тут, батюшка? Наговоритесь еще! Пускай гости переоденутся, вещи разложат. А через полчаса проходите в нашу столовую, в большую, прямо по коридору, увидите!.. Пошли, отец!
  Когда за хозяевами закрылась дверь, Борис с Ирой пошли осмотреть новое жилище. Квартирка им понравилась: скромно, чисто и комфортно. Даже какой-то старенький музыкальный центр присутствовал, телевизор. В маленькой кухне - газовая плита, шкаф с посудой, раковина, отечественный холодильник, микроволновка. Во второй комнате - большой резной стол, покрытый голубой тканой скатертью, много полок с книгами, у окошка, в углу, письменный стол времен совка, с настольной лампой зеленого цвета, облупившейся от времени. В спальной - широкая деревянная кровать, платяной шкаф, большое зеркало, на стене. На тумбочках, по обе стороны кровати - ночники.
  - Ну, вот, наше временное пристанище! - Борис опустился на кровать.
  - Временное! - подчеркнула Ирина, утвердительно.
  - Конечно, временное! Ира, я не смогу долго жить у Глеба!
  - Да верю я, не оправдывайся! - Ирина улыбнулась и села рядом с Глебом. - Распакуемся?
  - Давай! Надо место под золото присмотреть.
  - Ты расскажешь отцу Глебу?
  - А ты как считаешь? Надо?
  - Ой, не знаю, Борис! Конечно, рассказать можно, он ведь не проболтается никому... Не знаю! Смотри сам!
  - Ладно, посмотрим! Я пока даже не представляю, чем будем тут заниматься. Глеб, кажется, хочет, чтобы мы тут насовсем остались!
  - Нет, насовсем - не хочу!
  - Я тем более! Скучно!
  - Я переоденусь?
  - Давай! А я так пойду.
  Через полчаса гости и хозяева собрались в столовой, за обеденным столом, богато накрытом заботливой матушкой Анной. Запеченная золотистая курица, дымящиеся отварные картофелины, посыпанные мелкими кружочками зеленого лука, блестящие жиром крупные куски селедки, черные тугие маслины и множество салатов, в вазочках, окружили графинчик с темно-красной наливкой и литровую бутыль водки. Обилие яств на столе всегда, в последние годы, выхватывало из памяти Бориса, на короткое время, воспоминание искусственного, пронзительного аромата заваренной китайской лапши, из мятого пакета.
  - Поднимем бокалы за нашу встречу! - Борис взял инициативу. Водку он налил себе и Глебу, матушка Анна потчевала Ирину наливкой. От водки невеста отказалась.
  Отец Глеб поднял свою рюмку, другой рукой зацепил с тарелки соленый огурец.
  - С приездом, дорогие мои! Рады мы, с матушкой, несказанно! Услышал Господь молитвы наши, послал нам счастье принять родных людей в семейном очаге!.. Выпьем!
  - Батюшка уж собирался, после Вознесения, к тебе, Борис ехать, искать тебя! Слава Богу, сами наведались! Ну, выпьем!
  Опорожнив рюмки, принялись за еду. Разговор не клеился, за столом чувствовалась некая скованность. После второй атмосфера несколько разрядилась, матушка рассказывала Ирине о местных достопримечательностях, исторических и природных, Глеб поведал брату о приходе и приходской жизни.
  За окнами уже стемнело. Спустя некоторое время, матушка пригласила Ирину с собой, показать дом и церковное хозяйство. Братья остались за столом. Глеб отламывал от краюшки хлеба маленькие кусочки и посылал в рот, Борис налил себе пол стакана водки, выпил в одиночестве, и закусывал селедкой.
  - Хорошо у тебя, в доме! - Борис вытер рот салфеткой, откинулся на спинку стула. - Уютно, просторно!
  - А вы, с Ириной, где нынче обитаете?
  - Мы решили квартиру купить. Я кое-что скопил, у Иры сбережения есть, на "двушку" хватит! Николик машину подарил, на день рождения...
  - У нас же в июне?
  - Он заранее позаботился! Хорошая тачка, "опель"!..
  Борис взял со стола пару кусков сыра, маслинку, принялся жевать.
  - Ну, рассказывай дальше, все знать о тебе желаю! Ты как самый непутевый, в семействе нашем, прости, без обид!
  - Да понятно! Никаких обид... Все замечательно, Глебушка! Ирина меня подтягивает, заряжает своей молодостью, энергией. Рядом с ней стареть не хочется, вот, моложусь!
  - Давно вы с ней вместе?
  - Два года уже. Знакомы, два года, а вместе - совсем недавно. Но, консенсус полнейший!
  - А как последняя твоя жена, Людмила? Не общаетесь?
  Борис внутренне вздрогнул. Всякое упоминание о Людмиле корежило его душу, то ли от не утихших страданий, то ли от воспоминаний безмятежного счастья.
  - Нет уже! Года два, как симку поменял, так и не звонил больше... Глеб, даже вспоминать не хочу, сейчас, со временем, успокаиваться стал... Ты не напоминай!
  - Как же ты не интересуешься? Ведь она была твоей частицей, ты в ответе за нее, перед Богом!.. Пусть и не венчались.
  - Нет, Глеб! Пройденный этап, отрезанный ломоть, не хочу даже говорить!
  - Ну а с Ириной? Ты думал о будущем? Не мальчишка уже! Или опять в блуде жить собираешься?
  - С ней - готов!.. Слушай, давай, мы поженимся, а ты нас повенчаешь? - Борис воодушевился внезапно созревшему решению. - Вот прямо здесь, у вас?
  - Она согласна?
  - Не разговаривали еще... Обязательно спрошу! Сегодня же!
  - Спроси. Она крещеная?
  - Конечно!.. Только исповедаться ей тяжело будет, сам понимаешь!
  - Любой грех, понятый и искренне раскаянный, трудно исповедовать! Даже двойку, школяром утаенную...
  - Глебушка, ты попроси Анну, чтобы она с Ирой побеседовала, ну, насчет веры, исповеди... Хорошо? Вообще, о венчании, что надо... Она и ребенка хочет...
  - А ты сам, хочешь?
  - Глеб, ну это-то я разумею! Аборт - грех, всегда был против!
  - Не просто - грех, убийство, вот что необходимо осознавать!.. Я поговорю с матушкой, она сможет тактично подвести Ирину к необходимости таинства. Только ты мне сначала сообщи, что она согласна с тобой жизнь связать, а то впустую все беседы выйдут!.. Ну, еще что расскажешь?
  - Что тебя интересует?.. Слушай, братец, пойдем на улицу? Покурить хочу.
  - Пойдем! - отец Глеб вздохнул, поднялся. - Ирина-то у тебя курит?
  - Курит... Ну что вы, клирики, на курево это нападаете? "Курить - бесам кадить!" Смешно! Можно подумать, что здоровье мое от курения больше подрывается, чем от употребления фальсифицированной пищи и отравленной экологии!
  - Пищу отравленную тебе подсовывают, ты ее неосознанно потребляешь, к примеру. Тебя другие отравляют, это их грех. А сигаретой ты травишь себя, свой организм, тело, которое есть храм Божий. Опять же, привычка, от которой трудно отказаться, есть страсть, а любая страсть - грех...
  - Ну да, ну да! Сплошь грехи, в моей жизни, куда ни посмотри! Ну все, вокруг - праведники! "Боря - это грех! Боря - не греши! Ай-я-яй!"
  Борис, в запальчивости взмахивая руками, пошел к выходу, Глеб - за ним. Навстречу попались женщины.
  - Вы куда собрались? - удивилась Анна.
  - Борис подымить собрался, скоро вернемся.
  - А мы уже подымили! - засмеялась матушка, посмотрев на Ирину.
  - Большое хозяйство у вас, - сказала Ира священнику. - Все поглядели, впечатляет!
  - Пойдем, Ириша, выпьем наливочки, согреемся!
  Братья вышли на крыльцо. Борис сел на лавочку, закурил.
  - Что ты раздражаешься? Часто тебе на грехи указывают?
  - Не люблю я этого! Вот всегда думаю, сам-то, каков? Рыльце в пушку, а лезет поучать! Да и ваш брат, с амвона разносит: красть нельзя, помогай ближнему! А как ты тогда, батюшка, толстое свое пузо да лоснящуюся харю в "мерседесе" возишь?.. Прости, брат, тебя в виду не имею!.. Не стыдно? Продай машину да раздай нищим...
  Священник спокойно глядел на брата. В темноте выражения его лица видно не было. Он покачал головой.
  - Что ты снова ищешь сучок в глазу брата своего?
  - Глеб, но ты же претендуешь на роль законодателя нравственности!.. Ну, не ты, конкретно... Ваше племя, священников, твердит нам истины, знаемые с детства! А сама церковь, обладая несметными денежными средствами, покупает себе машины, недвижимость, украшения... Да хрен его знает, что еще! Предметы искусства, роскоши!.. Что, скажешь, не так?.. Я читал, доходы нашей церкви - миллиарды долларов в год! И что? Сколько бездомных и нищих вы облагодетельствовали? Новые церкви строим? Новых батюшек выращиваем? Может, лучше домики для тех же бездомных поставить? Чем тачки покупать, для толстых московских монахов?.. Мне один инок рассказывал, кружку видел, для сбора пожертвований, в софринском магазине - пятьдесят тысяч рублей!.. Глеб, это ли не насмешка над церковью и российской нищетой нашего времени?.. Слов нет!..
  Отец Глеб сел рядом с братом. Небо над ними рассыпалось мелкими, яркими гвоздиками, где-то в углу фонарила луна. Глеб разговаривал с печалью в голосе.
  - Знаю, Борис, все знаю. Даже через мой приход столько денег проходит, тебе и не снилось! Не так раньше представлял себе служение Господу. В те, советские времена, вроде, тяжелее было, но и проще. Сплоченнее мы были, что ли? Даже не разберу теперь!.. Мало нас было, вот и понимали друг-друга лучше, больше о Боге размышляли, меньше о быте помышляли. Тогда не думали о благосостоянии, об утвари дорогой, было бы самое необходимое... Другие мы люди были... А нынче, кто только не идет в семинарию! Чужих много стало, не таких... Другая она, клерикальная молодежь? Смотрю на них, страха Божия в них не чувствую, нет в них страха Божия!.. Как в тебе, хотя и не молодежь уже!
  Глеб положил руку на плечо брата. Борис почувствовал, что Глеб находится в сильном душевном волнении.
  - Мы обязаны совершать таинство исповеди и причастия Духа Святаго. Хорошо! Но раньше мы еще могли епитимью наложить, на тех, кто без страха и совести! А сейчас? Принес мне этот грешник чемодан денег и говорит: батюшка, грешен, отпусти грех, помолись за меня, и на храм вот, десять миллионов прими! Ну, и что я должен делать? Кровавые или неправедные деньги отринуть? Правильно, так бы должен поступить верный пастырь! Но что произойдет, в этом случае? Жертвующий, искренне, отдает часть своего имущества, как нажитого, мне не ведомо! На храм отдает, заметь! Да и не должен я интересоваться, дают - бери! А я-то знаю, этот жертвователь на моих глазах поднимался, богатство свое, неправедное, собирал, грабя народ и государство... Выходит, преступные деньги служат Господу? Или должен я следовать принципу "деньги не пахнут"? Соглашусь, деньги - только мерило труда, но и труд может быть похищен...
  - Да-а! У всех - свои проблемы! Значит, Глеб, и ты мучишься сомнениями? Я-то думал, у тебя все безоблачно, "в шоколаде"!
  - Не бывает всегда и все хорошо, не должно быть!.. Пойдем в дом, брат, прохладно!
  
  Утром, Бориса разбудил телефон, звонил Андрей. Они, с Викой, пока живут в Питере, гуляют, отдыхают. Присматривались к жилью, к покупке мастерской, как того хотел краснодеревщик, но ничего не решили - чуждо как-то, никого знакомых. Начинать придется с нуля, если решат осесть. Вика привет передает, ей все нравится, но тоже - грустно немного, чего-то не хватает!
  Ирина проснулась и лежала, заложив руки под голову, слушая реплики Бориса в трубу.
  - Привет тебе, от ребят! - Борис кивнул на трубу.
  - Передай им мой поцелуй!
  - Андрюша, от Ирочки - поцелуй!.. Мы тоже еще ничего не решили. Вчера разговаривали, поживем немного у брата, потом на море скатаемся, в Европу... Посмотрим!.. Ну, пока, звоните!
  - Как они там, в Питере?
  - Представь, тоскуют! Мне показалось, не останутся они там!.. Что-то с нами будет?
  - Боря, ну опять ты о своем?.. Вот что с тобой происходит? Деньги, свобода, делай, что хочешь! Хочешь, монеты свои собирай, покупай!.. Давай просто жить! Мы же решили вчера, вернемся из путешествия - купим дом!
  - Ириша, конечно, купим!.. Ты вчера согласилась выйти за меня замуж!
  Женщина засмеялась.
  - Помню, не отказываюсь!.. Знаешь, мне даже совсем не грустно, что никто не увидит нашу свадьбу! Ну, родственники там, наши друзья... А давай, пригласим Колюню, Аркадия, Славу? Это удобно?
  - Давай, попробуем. Полагаю, Глеб с Анной только рады будут. Я тогда еще Андрею и Вике позвоню... Давай, поднимайся, позавтракаем, да пойдем на разведку, поглядим, что да как. В ЗАГС зайдем?
  - Конечно, дорогой!
  
  Пролетали дни. По утрам, отец Глеб уходил на службу или по своим приходским делам, матушка обычно хлопотала по хозяйству. Борис с Ириной гуляли после завтрака и вечерами, ходили на реку, посещали магазины, покупали продукты на рынке, что вызывало у Глеба сокрушение о напрасно потраченных деньгах.
  - Ну что вы печетесь о еде? Все у нас есть, всего хватает!
  Борис так и не рассказал брату о найденных сокровищах. Золото спрятали в платяной шкаф, собственно, просто положили под борисовы футболки, а украшения Ирины вообще лежали в ее тумбочке и она периодически меняла их, оставляя то на подоконнике, то на столе кухни. Деньги тратили, не скупясь, тем не менее, покупок было мало: Ирина вдруг поняла, что довольствуется минимумом практичной и симпатичной одеждой и обувью, а Борис приобрел в единственном букинистическом магазине только старинную кулинарную книгу. Еще купили в дом современный компьютер.
  Глеб договорился с заведующей ЗАГСа, что Ирину и брата зарегистрируют через две недели, на тот же день наметили венчание. Ирина стала замечать в себе невероятные изменения. Неожиданно, она рассказала жениху, как в юности мечтала быть сногсшибательно роскошной на собственной свадьбе, а теперь ее больше волнует таинство венчания, и государственную регистрацию вообще готова проигнорировать. Потому, Борису купили светло-бежевый костюм, а Ирине - красивое, но не очень дорогое свадебное платье, с белой фатой. С одобрения Глеба, сразу позвонили друзьям, приехать пообещали Андрей с Викой и Аркадий. Вячеслав приболел, а Колюня сослался на невозможность прибытия сейчас по причине сильной озабоченности текущим моментом, в виде оформления приобретения в собственность крупного земельного участка под будущую ферму. Приедет позже, обязательно, куда пригласят, тогда и поздравит достойно. В разговоре Колюня был кристально трезв и энергичен, может, чуточку необычайно серьезен.
  Собрались неделю провести с друзьями, потом - отправиться в путешествие.
  Ирина все больше времени проводила с Анной, помогала ей в птичнике, огороде, на кухне маленькой гостиницы для паломников. Борис стал чаще ходить к литургии, заметил, что стоять ему стало легче, потому, исчез страх продолжительного богослужения. Он ходил на рыбалку, вечерами беседовал с Глебом. Как-то, около храма, после службы, сильно разволновавшись душевно, незаметно для окружающих, достал из кармана тысячную купюру и сунул милостыню первой попавшейся бабульке. Позже, с удивлением, наблюдал, что состояние, возникающее при пожертвовании, вызывает у него удовлетворение, душевный комфорт. Однажды вечером поделился наблюдением с невестой.
  - Представляешь, вызванное чувство сравнимо по глубине с покупкой интересной и дорогой монеты, даже сильнее! Вот чего никогда не ожидал от себя!
  Ирина оживилась от слов Бориса, и горячо поддержала жениха.
  - А мне ужасно нравится трудиться с Анной!.. Я же никогда в жизни не работала... А тут пользу вижу от своих трудов, так хорошо становится! Матушка много мне рассказывает!..
  - О Боге?
  - Нет, больше говорим о людях, их поведении, чувствах... Много - о психологии... Знаешь, так здорово она говорит, не наставляет, с такой любовью!.. Как с ребенком!
  Женщина засмеялась счастливо. Борис глядел на любимую и не узнавал, даже взгляд ее становился не уверенно-равнодушным, как прежде, а нежным и еще больше открытым. Движения Ирины становились мягче, неторопливее. Она стала заплетать волосы свои в косичку, что казалось Борису очень сексуальным! Оставив любимые джинсы, женщина носила светлые платья, длиной немного ниже колен. Вне храма, Ира сразу снимала с головы платок, в отличие от матушки, но та ей ни разу не попеняла.
  - Я поняла, Анна разбудила во мне жажду знаний! Я ведь так мало читала!
  - Никогда не поздно, милая моя! У Глеба большая библиотека, читай, я очень рад!
  - Боря, та жизнь, до тебя, до клада, сейчас мне начинает казаться вовсе даже не моей. Не со мной все происходило, как сон! Я осуждаю ту свою жизнь, осуждаю!
  - Ох, мало времени прошло! Я тоже почувствовал, что есть другая жизнь, вот даже как сейчас. Но то, прошлое, прочно врезалось в душу... Удовольствия мира так сладки!..
  - Тебе хочется чего? Из прошлого?
  - Чего? Много хочется, ну, например... О, Боже, даже не знаю, что хочу!
  - Вот-вот! Мы, с Анной, как-то говорили на тему того, чего бы я хотела, из прошлого. А она спросила: внимательно вслушайся в себя и скажи, что ты хочешь? Представь себе, думала я, думала и не захотела абсолютно ничего! Ну, выпить там, да просто повеселиться, не ожидая от опьянения притупления чувств, как защиты от мерзостей мира... А, путешествовать хочу, вот!
  - Поедем, как договаривались!
  - Поедем, дорогой!
  
  Андрей и Вика приехали вместе с Аркадием, за которым они заехали, по его просьбе. Борис с Ириной встретили их на вокзале, на церковной "волге", которую отец Глеб предоставил Борису, сделав доверенность.
  За прошедшее время Андрей изменился: лицо его, казалось, разгладилось от морщин, он часто улыбался, исчезла его обычная напряженность, подавленность. Вика осталась прежней, послушно погруженной в себя, только теперь - в роли миллионерши, и была великолепно одета, даже немного вызывающе. Её коротенькое ярко-красное платье никак не вписывалось в унылые картины провинциального вокзала. Аркаша, как всегда - небритый, выйдя из вагона и узрев Ирину и Бориса, обнял их и старчески прослезился. На нем были надеты оливкового цвета модные брюки и светло-зеленый джемпер, на ногах - голубые кроссовки. Шею Аркадия перехватил синий платок, а руки держали красную спортивную сумку. В сумке подозрительно позвякивало, когда ученый перекладывал ее в другую руку.
  Отец Глеб и матушка Анна радушно встретили друзей Бориса и Ирины. Андрей с Викой сразу изъявили желание ехать на море и в путешествие с Ирой и Борисом. Вика помогала Ирине и Анне в хозяйстве, троица мужчин каждый день уходили на рыбалку, возвращаясь к вечеру. Аркаша - слегка трезвый. Борис вдруг вообще перестал выпивать, что радовало Глеба и пугало Ирину. Она весьма недоверчиво относилась к подобным метаморфозам, хотя резкие перемены в собственном мироощущении воспринимала естественно.
  Пару раз Андрей с Викой уходили в город, возвращаясь вечером. И однажды утром объявили всей компании, что покупают здесь деревообрабатывающий цех! Андрея устроило все: цех, мастерская при нем, дешевый сибирский лес. Решение развивать бизнес краснодеревщика не оставило Андрея, все обстоятельства и условия сошлись именно тут! Отец Глеб, в своей обычной сдержанной манере, поощрил решение молодых людей, и обещал всяческую помощь.
  - Жить-то где собираетесь? - спросил он.
  Вика, взглянув на Ирину, с ноткой вызова ответила:
  - А тут и собираемся! Дом тоже присмотрели!
  - Ага, нам понравилось здесь, спокойненько! Вот, если отец Глеб благословит, так и останемся...
  - Отчего же не благословить? Благословляю!.. Так, может, и вам следует скрепить отношения узами священного брака?
  - Да, батюшка, конечно! - Вика взяла под руку Андрея. - Нам тоже пора, правда, родной?
  Андрей смущенно кивнул головой. Отец Глеб поднялся, улыбаясь.
  - В таком случае, отправлюсь я к нашей любезнейшей Татьяне...
  - Это кто?
  - Да заведующая ЗАГСом! Надо бы в один день повенчаться!.. Несите паспорта, я теперь же и поеду, времени мало осталось!
  В ближайший четверг на алтарь семейного благополучия были положены души отставного лекаря Бориса, в третий раз, бывшей проститутки Ирины, инженера-краснодеревщика Андрея и несостоявшейся актрисы Вики. Гостей, на удивление, оказалось немало: кроме отца Глеба и матушки, пришли пономарь Георгий и сторож Николай, три приходских работницы, одна - с мужем, заядлым рыбаком, успевшим близко сдружиться с Аркадием, на почве математики и глубокого уважения к прозрачной сорокаградусной жидкости. После регистрации, отец Глеб степенно и благоговейно венчал обе пары. А вечером все собрались в трапезной гостиницы для паломников за гостеприимным столом матушки Анны.
  Что Ирина, что Вика весь вечер были молчаливы, сдержанно торжественны и красивы. В разгар праздника женщины вышли на улицу, покурить.
  - Вика, ты могла себе представить нечто подобное месяца три назад?
  - О чем ты говоришь? Это как будто я вышла из дремучего леса, после ужасных скитаний и беспросветности!.. Фантастика!
  - Я стараюсь даже в мыслях не допускать воспоминаний... Пока еще невыносимо вспомнить хоть что-то, из той жизни! Может, когда-нибудь... Вот, Его Величество Случай!
  - Точно, повезло нам!.. Надо же, мы вырвались!
  - Вика, не просто вырвались, а сразу миллионершами стали!..
  - И замужними! И мужья - миллионеры! Сказка, Ириша!
  Девочки обнялись, в порыве осознанной радости, и тайком выпили по паре глотков коньяку.
  
  Всю неделю компания молодоженов валялась на пляже, каталась по морю на маленькой арендованной яхте, ужинала в ресторанах. Яркое летнее солнце, морская вода и золотой песок истомили отдыхающих до изнеможения, потому, по истечении седьмого дня отдыха четверо друзей единодушно проголосовали за немедленный отъезд в заграничную Европу.
  Евротур молодоженов начался в Норвегии, которая показалась прохладным раем после сочинского пекла. Но уже следующий пункт маршрута, Голландия и Бельгия, "порадовали" нешуточным теплом. В Германии, Швейцарии и Австрии стало еще жарче, а Италия поразила такой оглушительной жарой, что величественные достопримечательности древней цивилизации с трудом отвлекали от желания окунуться навечно в манящие фонтаны.
  К концу путешествия все поскучнели, то ли от избытка впечатлений, то ли от жары. Обмен мнениями сводился к минимуму, вечерами друзья стали собираться в соседском баре и взбадривать себя граппой и, однажды, тревога ностальгии прорвалось раздраженным возгласом Вики:
  - Боже мой, когда все это кончится!
  Совершенно не понятно, к чему могли относиться ее слова - к водке, жаре или одолевающей скуке каждодневных экскурсий, но все оживились и принялись банально вспоминать русские березки, бескрайние поля и сибирскую тайгу. А Борис, выслушав радостный лепет друзей, триумфально изрек:
  - Все ясно! Когда вылетаем?
  - Завтра! - не сговариваясь, дружно выпалили Ирина, Андрей и Вика.
  
  Осень наступила резво, задув холодом и пролив на сибирскую землю такие плотные потоки дождя, что среднедневная температура опустилась градусов на десять. В высоте поплыли плотные белые горы облаков, небо, из пронзительно голубого, обратилось в размытое, грязно-синее. Листья на деревах окраса не поменяли еще, но торчали на ветках так хлипко, будто вот-вот собираются перекраситься или свалиться вниз от порыва ветра.
  Борис, в белом халате, сидел в небольшом кабинете, в руках вертел ручку и, в очередной раз, думал о превратностях судьбы. За окошком бушевал ливень, и пациентов не было уже часа два. Еще зимой, он возвращался в ночлежку, с промысла, держа в себе ласкающую думку о стаканюге обязательно холодной водки под белковую закусь, и дальше завтрашнего дня планы не распространял. А сегодня размышлял о том, каким образом устроит диагностическое отделение в строящейся на территории храма приходской больнице, по благословению епископа!
  Разговор с беременной женой о применении денег был коротким.
  - Ириша, мне хотелось бы половину денег вложить в строительство маленькой приходской больнички, раз уж мы решили тут остаться.
  - Ну конечно! А почему - половину?
  - Думаю, надо, все-таки, купить свой домишко, или построить новый. Вдруг Глеба куда переведут?
  - Ой, да куда его переведут? Возраст-то у него какой?
  - Ага, камень в мой огород!..
  - Борис, не выдумывай, а?
  - Ладно, шучу! Конечно, возраст значительный, но все надо предусмотреть!
  - Всего не предусмотришь! - вздохнула Ирина. - Ты поступай, как видится, Господь рассудит!
  Так и началось строительство нового дома, на две семьи, и здания больницы на территории прихода.
  Вернувшись из путешествия, друзья нашли Аркадия в подавленном расположении духа. Он поведал, что случился у него недавно приступ болей неизвестного происхождения, который удалось снять перманентным употреблением презренного алкоголя. Отец Глеб свез его в больницу, все-таки, и там, после обследования, ничего утешительного про печень Аркадия не сказали. В первую очередь, посоветовали отказаться от дружеских отношений с госпожой водкой, что вызвало в ученом шквал эмоциональных выражений. Ирина тогда заметила: вот, была бы у нас здесь больничка, храмовая! После этого и состоялся короткий семейный разговор...
  Андрей с Викой приобрели симпатичный особнячок на берегу реки, в получасе ходьбы от церкви. Андрей сразу же окунулся в хозяйственную деятельность, в новом цеху, уезжал чуть свет, возвращался заполночь. Сперва Вика скучала, позже стала каждодневно ходить в храм, к Ирине, помогать в хозяйстве, втянулась, повеселела. Матушка Анна почти все время была рядом, смеялась с ними, разговаривала, но все время оказывалось так, что после беседы с ней, молодые женщины серьезно задумывались о жизни, грехе и нравственной позиции мирянина.
  Вика забеременела почти одновременно с Ириной...
  У Аркадия стал пропадать аппетит. Борис помнил и воспринимал ученого как знатного едока, биологического поглотителя несметного количества пищи, особенно во время употребления алкоголя. Теперь Аркадий вообще мог кушать только после стакана водки, что пугало его самого. Однажды вечером он навестил Бориса с женой. Состоялся недолгий разговор, в котором ученый безапелляционно заявил, что отдает Борису почти все свои деньги, пускай вкладывает в строительство больницы, ему хватит остатков, на водку и книги, недолго уж осталось. Ирина пыталась успокоить Аркадия, но тот посмотрел на Иру таким печальным взглядом, что она все поняла.
  В течение лета приезжали дети отца Глеба и матушки Анны, с внуками, гостили недолго старший и средний сыновья Бориса. В августе друзей навестил Колюня. Героя весенних похождений трудно было узнать! Одежда на фермере сидела как на манекене в витрине дорогого магазина! Колюня оставил замашки бесшабашного деревенского парня, старался выглядеть солидно, но когда сели за стол и выпили по стопочке, лихая удаль вырвалась наружу, и все вспомнили былого весельчака Колюню. Он подарил новоиспеченным семьям необычный свадебный подарок - акции собственного фермерского хозяйства и молочного комбината!..
  Жизнь продолжалась! Борис улыбался, отложив ручку и развалившись на стуле. Ирина ждала ребеночка, Бог даст, скоро он снова станет папой!
  Нет, братья, это не конец! Конец - для тех, кто отказался жить. А любая жизнь, во всех характерах человеческих, только начало жизни вечной! Земное испытание попущено человеку и выбор, с кем он, что выбирает - добро или зло. Надо только выбрать, как только начнешь себя осознавать. В детстве, в юности, в старости. Остальное от человека не зависит...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"